Вино любви

11

Месяц спустя

Черри проскакала на одной ножке по нагретой солнцем половице и рассмеялась.

Первые несколько дней она боялась открывать глаза по утрам. Ей все казалось, что волшебный сон закончится и она окажется в своей прежней жизни, темной, грязноватой и беспросветной.

Однако счастье и не думало заканчиваться. Каждое утро ее будил поцелуй Коннора Фотрелла, каждое утро Черри смеялась от счастья.

Жить с ним оказалось очень легко. Во-первых, оба они ошибались, думая, что их не объединяет ничего, кроме секса. Интересы их совпадали почти во всем. Оба любили джаз, Армстронга, фильмы Чаплина и Гарольда Ллойда, романы Агаты Кристи, стихи Киплинга, прозу Марка Твена, гренки с селедочным маслом, битлов, рассветы больше, чем закаты, собак больше, чем кошек, и еще тысячу мелочей, из которых и складывается человеческая жизнь. Оба вечно забывали закрывать шампунь в ванной, у обоих убегало молоко…

Быт Черри и Коннора наладился как-то сразу и насовсем. Во-первых, как рукой сняло ее стеснительность. Теперь она и не подумала бы закрываться от Коннора полотенцем, если он входил в ванную, когда она принимала душ, а он входил постоянно. Совместное омовение в душе стало для них чем-то вроде секретной игры, никогда им не надоедавшей.

На работе они держались подчеркнуто официально, и это страшно веселило всех сотрудников ресторана.

Дела шли в гору. Вино продавалось уже по всему Западному побережью, реклама «Оленьей Тропы» появилась во всех газетах и журналах, кроме того, Черри уговорила Коннора подумать о специальной должности менеджера по рекламе. Доходы росли, пора было расширять производство…

Коннор не спешил. Он вообще стал совершенно другим человеком. Куда делся суровый и собранный бизнесмен с железной волей и стальными нервами? Теперь на его загорелом лице то и дело расцветала широкая улыбка, он много шутил, даже напевал что-то себе под нос.

Черри была счастлива безоговорочно. Ее не волновало будущее, потому что сейчас Коннор был здесь, с ней, и этого ей вполне хватало.

Однажды они вместе отправились в Сидней. В ресторане устроили дополнительный выходной – для санитарной обработки, – и потому Коннор решительно заявил, что замок Дракулы нуждается в новой мебели. Черри пожала плечами и проворковала, что и так, совсем без мебели, дом выглядит отлично, но Коннор заупрямился. Он ни за что в этом не признался бы, но ему страшно хотелось порадовать Черри. Кажется, раньше это называлось «вить гнездо»…

Они приехали в мебельный салон, где помимо новой мебели продавался еще и антиквариат. Именно Черри углядела шикарные старинные кресла – карлы – с несколько истертой обивкой, зато с потрясающей красоты резными ножками в виде львиных лап. Владелец салона защелкал языком и рассыпался в комплиментах, отдавая должное вкусу, как он выразился, миссис Фотрелл.

Черри вскинула голову.

– Я вовсе не миссис Фотрелл.

Владелец салона вновь защелкал языком, на это раз с пониманием, дескать, понимаю, пока еще невеста, вот купим мебель, тогда уж и поженимся…

В этот момент Коннор решил внести свой вклад в разговор. Небрежно приобняв Черри за крутые бедра, обтянутые кожаной юбкой, он сообщил:

– Мисс Вейл работает у меня.

Удивительно, сколько интонаций может содержаться в щелкающих звуках! Владелец салона посмотрел на Черри совершенно по-другому. Оценивающе – и вместе с тем презрительно. Черри прикусила губу. Конечно, ничего страшного, но все же противно. И почему это Коннор так по-дурацки ее рекомендовал?

Она вдруг вспомнила, что именно так он представил ее в ночном клубе у Лоа, месяц назад. Правда, тогда он не обнимал ее так нахально за бедра…

Настроение стремительно портилось. Такое ощущение, что Черри вдруг грубо и безжалостно разбудили.

Кто она? Любовница Коннора Фотрелла. Любовницы бывают разные. Как правило, это самостоятельные женщины с вполне сложившейся карьерой. Они живут с мужчинами, которых выбирают сами, у них есть собственный дом и собственная жизнь, они независимы, и никто не смотрит на них с презрением. Напротив, чем богаче и успешнее их любовники, тем выше авторитет. Это как иметь дорогую марку машины, скаковую лошадь или шедевр искусства. Это престижно.

Бывают любовницы – хорошенькие дурочки. Они ничего не смыслят в экономике и политике, зевают уже на третьей странице любой книги, но зато хороши в постели ровно настолько, чтобы их ласкали, заваливали подарками и подарочками, оплачивали их счета у парикмахера и портного, а когда придет время – расставались с ними без сожаления. Про таких никогда не говорят «ее любовник такой-то…», только «она любовница такого-то…».

Черри Вейл застряла где-то посередине. Она работала на Коннора Фотрелла и спала с ним. Она хорошо работала и была хороша для него в постели. Им было приятно вместе проводить время, и у них были общие интересы. Что дальше?

Вся в мрачных раздумьях, Черри вошла в небольшое кафе, которое Коннор настойчиво рекомендовал из-за необыкновенного якобы кофе. Она села за столик и мрачно смотрела, как он сразу же берет винную карту и просматривает ее. Это уже стало навязчивой идеей. Коннор постоянно, в любых заведениях, прежде всего смотрел, продается ли, и если продается, то достаточно ли успешно, вино с его любимого виноградника.

Почему-то сейчас это вызывало раздражение. Коннор его тоже уловил и вопросительно взглянул на Черри.

– Детка, все в порядке?

– Да, конечно.

– Слушай, как ты думаешь, то, что мебель будет готова через четыре месяца, – это нормально? Не долго?

– Ты же любишь эту цифру. Четыре месяца на мое испытание, теперь четыре месяца на мебель…

Коннор перегнулся через стол и накрыл ее руку своей широкой ладонью.

– Тебя все еще волнует твой испытательный срок? Но ведь его больше нет! Ты уже давно и безоговорочно принята. Я думал, ты знаешь.

– Да. Я полагаю, с тех самых пор, как я сплю с тобой.

Она хотела, чтобы эти слова прозвучали ехидно, но никак не ожидала столь бурной реакции. Коннор отпрянул так, словно она дала ему пощечину. Черри немедленно почувствовала угрызения совести.

– Коннор, прости, я опять сморозила что-то не то.

– Нет, все нормально. Просто ты опять в каком-то смысле права. Кстати, ты действительно так думаешь?

– Коннор, я…

Он молча встал и пошел к выходу. Черри рванулась за ним. Люди оборачивались, глазели, но ей было все равно. Она ранила своего любимого в самое сердце, не подумав, ляпнула ужасные, обидные слова, а ведь он ничего ей не сделал! Он просто сказал правду.

Черри не была его женой. Не была его невестой. Не была даже просто его любовницей. Она спала с ним в свободное от работы время.

– Коннор, пожалуйста…

– Садись в машину.

– Коннор, прости меня, слышишь?

– Это совершенно не имеет значения. Садись в машину.

– Имеет! Прости!

– Хватит, Черити. Просто ты права, и надо иногда переставать лгать друг другу. Ты сказала правду, то, что ты думаешь. Мне надо этому учиться, вот и все.

– Я сказала со злости. Чтобы обидеть тебя. Это не правда. Правда обидеть не может.

– Черри, чего ты от меня хочешь?

Она запнулась, глядя на него слепыми от слез глазами. Ее сердце разрывалось на части. Коннор сидел, вцепившись в руль, злой, как сто дьяволов сразу, и злился он на нее!

Чего она хочет от него? Правильнее спросить, чего хочет он.

Впрочем, здесь ответ нашелся гораздо быстрее. Коннор внезапно повернулся и сгреб ее в охапку так быстро, что она и ахнуть не успела, как они уже целовались. Потом он отстранился и сердито сообщил:

– Твоя работа не имеет – никакого отношения к нашим отношениям и к тому, что между нами произошло. Хочешь, я тебя уволю? Выгоню с треском, чтобы ты больше не думала о работе вообще? Только не играй со мной, Черри, умоляю. Просто скажи, чего ты хочешь!

Она посмотрела на него странным, долгим взглядом.

– Я хочу тебя. Только тебя.

На этот раз они не успели бы доехать до дома, поэтому поехали в ближайший отель, и там занимались любовью до тех пор, пока не заснули в объятиях друг друга…

Выехали на следующее утро. Коннор был по обыкновению бодр и свеж, но Черри отчаянно зевала. Ночь любви здорово вымотала ее. К тому же под утро ей приснился странный и противный сон. Ей приснился тот самый, первый вечер их встречи, когда Коннор целовал ее в саду, а потом остановился… На этот раз, во сне, он не просто остановился, а стал объяснять ей, что они разные люди, что вместе им быть нельзя, что у них все равно ничего не получится, так что незачем тратить время…

Черри заснула, убаюканная мерным гудением мотора. Коннор поглядывал на нее с нежностью. Во сне она была очень трогательной и совсем юной.

Его Черри.

Как много изменений произошло в его жизни за последние месяцы! Коннор Фотрелл давно перестал что-либо планировать, рассчитывать… все было подчинено совсем иным законам. Законам крови. Законам страсти. Законам желания.

Дорога ложилась под колеса, утреннее солнце заливало землю золотистым сиропом, обещая жаркий день, и лес зеленел поодаль, а на горизонте вставали голубые и белоснежные горы… Мир был прекрасен, но в душе Коннора Фотрелла мира не было. Что-то шло не так…

Черри все еще спала, когда он припарковал машину у самого дома. Осторожно открыл дверцу и вынес Черри на руках. Она даже не проснулась, только прижалась к нему теснее, теплая, румяная, прекрасная… Пробормотала сквозь сон:

– Мы уже дома?..

Дома. Хорошее слово.

– Дома, маленькая. Спи, я тебя уложу.

Он принес ее в спальню, в их общую спальню, уговаривая самого себя по дороге, что он просто разденет ее и укроет одеялом, а сам пойдет в офис или еще куда-нибудь… Однако когда ее обнаженная кожа жемчужным отблеском ослепила его, Коннор почувствовал, что вновь теряет голову. Эта женщина сводила его с ума, и у него не было ни малейшей охоты лечиться от безумия такого рода.

– Моя Черри…

– Коннор…

Он уже готов был сорвать с себя излишки одежды, как вдруг Черри взглянула куда-то через его плечо и отчаянно завизжала.

Он вскочил, заслонив постель, готовый растерзать любого, кто посмел войти в его дом…

На пороге комнаты Коннора Фотрелла стояли и смущенно улыбались два клоуна, Кит и Карлайл Фотреллы, младшие братья, чтоб их черти взяли.

Четверть часа спустя все три брата сидели внизу, возле громадного камина, и хранили напряженное молчание. Слава Богу, огонь в камине горел, иначе ситуация выглядела бы совсем идиотской. Наконец миротворец Карлайл откашлялся и приступил к наведению мостов.

– Ну… э-э-э, что можно сказать? Неплохо ты тут устроился. Природа, травка и все такое. Дом вот тоже хороший. Рад, что смог выбраться к тебе. Этого клоуна я, кстати, не звал.

– А почему меня надо звать? Я что, не имею права повидаться со своей плотью и кровью?

– Кит, заткнись.

Помолчали. Потом Карлайл еще разочек откашлялся.

– Комната огромная. Большие окна, хороший пол, вполне пристойные двери… Только вот мебели маловато. Сюда бы бильярдный стол…

Коннор с тяжелым вздохом встал и направился на кухню.

– Кто-нибудь будет еще пиво?

– Да.

– О да!

Пока старший отсутствовал, младшие братья переглянулись между собой.

– Ты что-нибудь понимаешь, Кит?

– Я понимаю только одно: та крошка в постели Коннора мне уже знакома. Тебе тоже – мы видели ее у лифта в отеле.

– Черт, я тоже так подумал, но я ведь плохо вижу…

– Карли, меня всегда раздражают эти слова! Ты плохо видишь, да, но у тебя же есть очки! Именно для того, чтобы видеть лучше!

– Кит, заткнись. Лучше скажи, какого черта Большой Брат молчит? Ну посуди сам: у тебя завелась барышня. К тебе приехали в гости родные братья. Должен ты ее познакомить с родными братьями?

– Нипочем не познакомлю!

– Я не о тебе, идиот, а о Конноре.

Кит хмыкнул и довольно потянулся в кресле – ни дать ни взять сытый и довольный жизнью кот.

– Ну, если бы я снял эту барышню с вполне прозаической целью потрахаться, то и знакомить бы не стал.

– Но он привез ее сюда из отеля. Стало быть, это не прозаическое знакомство на одну ночь.

– Боже, Карли, как это тебе удается? Такое изысканное выражение! А я-то со своим «потрахаться»…

– Кит!

– Что?

– Мы должны понять, что происходит.

– О да.

– И мы не можем это сделать самостоятельно.

– О нет!

– Значит, мы должны спросить Коннора.

– Только спрошу я, ладно?

– Почему это?

– Потому что я старше! Ой, Коннор, а мы тут заболтались. Пиво! Замечательно. Очень люблю пиво. А ты, Карли?

– А я люблю вино, но боюсь, сейчас не лучшее время для его распития.

Коннор яростно фыркнул.

– Да уж!

– А в чем дело, Большой Брат? Скажи только слово, шевельни бровью – и мы немедленно уедем!

– Не неси чушь, Кит. Конечно, вы останетесь. Сейчас она спустится. Дайте ей немного времени.

– Конечно, конечно. Так о чем мы говорили?

– О мебели. О бильярдных столах. О том, что…

– Заткнитесь вы, оба! Здесь понадобилось бы не меньше полудюжины бильярдных столов, это во-первых, а во-вторых, я уже заказал мебель в салоне.

Оба младшеньких с восхищением посмотрели на своего Большого Брата. Кит восторженно прошептал:

– Наверняка стекло и сталь. Как в операционной. И модель боевого истребителя в углу на подставочке.

– Кожа и бархат. Резные подлокотники. Мягкий диван. Скамеечка для ног.

– Карли, держи меня. Это не наш братик! Его подменили. Бархат! Скамеечка для ног! Еще немного, и он займется вышиванием…

– Кит, заткнись! Коннор, что происходит?

– О чем ты?

– Ты знаешь, о чем я. Что происходит, спрашиваю еще раз. И могу я увидеть того парня, который занимается рестораном? Помимо болтовни Кита, меня привели сюда и более серьезные дела.

Коннор вздохнул и с размаху повалился в кресло.

– Можешь увидеть. Ты его уже увидел. И раньше видел. Это не он, а она.

– ???

– Ее зовут Черри. Черри Вейл. Она мой менеджер, и вместе с ней мы выбирали эту мебель.

– И вместе с ней вы валялись…

– Карлайл, заткнись!

– Коннор, я не хочу показаться грубым, но это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Давай пройдемся с самого начала. Итак, эта женщина – та самая, которую мы видели у лифта в отеле накануне свадьбы мамы?

– Карлайл, ее зовут Черри.

– Эта женщина работала в отеле?

– Ее имя Черри.

– Она была официанткой. А потом ты увез ее с собой?

– Нет.

– Слава Богу. Хоть одно «нет».

Кит с некоторым удивлением поглядывал на младшего брата. Карлайл стал неожиданно серьезен и язвителен. Синие глаза холодно сверкали за стеклами элегантных очков.

– Коннор, эта женщина работает в твоем ресторане и живет в твоем доме?

– Карлайл, мне не нравятся твои вопросы и тон, которым ты их задаешь.

– А меня в данном случае это не волнует. Сейчас я твой поверенный, а не младший братишка, которому можно надавать по попке и выгнать из комнаты.

– Коннор… Карли… вы чего?

– Кит! Заткнись!

– Почему? Я мало что смыслю в юриспруденции, но, по-моему, нет такого закона, по которому нельзя спать с хорошенькими куколками…

Коннор вскочил с кресла и навис над Китом, огромный, взбешенный, могучий. Кит вынужден был тоже подняться. Он не уступал брату ни ростом, ни статью, но на его загорелом озадаченном лице не было ярости, только искреннее изумление. Карлайл стремительно шагнул вперед и встал между ними, тонкий, странно миниатюрный на фоне великанов-братьев.

– Уймитесь! Коннор, я хочу услышать ответ…

– Сначала пусть Кит проглотит собственные слова! Она не куколка.

– Нет, куколка! Я видел! Если это не куколка, то я уж и не знаю, как должна выглядеть куколка…

Коннор вцепился в рубашку Кита, Кит схватил его за руки. Теперь его лицо стало жестким и очень похожим на лицо старшего брата. А еще как-то сразу стало ясно, что Кит всю жизнь провел в буше, частенько сражаясь с хищниками, змеями и прочими не слишком миролюбивыми тварями.

Через мгновение Коннор отпустил Кита и отступил на шаг.

– Прости. Я знаю, ты не хотел ее оскорбить. Сам не знаю, что со мной творится. И вообще, вы, ребята, появились так неожиданно… Не только Черри испугалась.

Карлайл кашлянул.

– Вообще-то мы звонили. Потом еще стучали. Дверным кольцом, кулаками и ногами. Кит предлагал разогнаться на машине и врезаться в дверь, но я отговорил. Потом мы просто подергали дверь и выяснили, что она не заперта. Вошли, обалдели от этого интерьерами тут Кит своими чуткими ушами расслышал, что наверху кто-то есть…

– Коннор, мы даже не предполагали, что можем застукать тебя… Ох, сейчас опять что-нибудь брякну! С этой женщиной!

– ЕЕ ЗОВУТ ЧЕРРИ!

– Хорошо, хорошо. Черри. Так вот, мы сразу вспомнили, что уже видели ее раньше в отеле. И ты тогда говорил нам, что она просто официантка…

– Я не говорил, что она ПРОСТО официантка! Я говорил, что она работает метрдотелем в баре казино.

– Ох, ну какая разница! Вот она работает, работает, а потом оказывается твоим менеджером и твоей…

– Кит, ты рискуешь!

– Да иди ты в задницу!

Карлайл снова вклинился в разговор.

– Итак, леди работает здесь менеджером?

– У леди есть имя, и я уже устал об этом говорить.

– Успокойся. Я просто собираю факты воедино. Ты привез Черри с собой из отеля?

– Нет. Она приехала позже, и я даже не знал, что именно она будет работать на этом месте. Слушай, что ты пристал? Зачем тебе детали? Она приехала, я ее нанял, а теперь она…

– Спит с тобой.

Коннор порывисто шагнул к Карлайлу, но тот не шелохнулся.

– Выбирай выражения!

– А что? Это ведь правда.

– Это не предмет для обсуждения, я тебя предупреждаю…

– С каких это пор ты стал таким стыдливым?

– С тех пор, как появилась Черри. Эта тема закрыта.

– Ты давно ее знаешь?

– Какая разница?

– Просто ответь, давно или нет?

– Знаешь, что? Я не на допросе, мистер Юрист!

– Карли, может, ты немного перегибаешь палку? Раз уж эта ку… Черри работает на Коннора, значит, он ее хорошо знает, верно, Коннор?

– Я не знал ее до того дня, когда мы впервые познакомились. Это было в день помолвки мамы и Сэма.

– Ну вот, я и говорю! Больше полугода! Да если бы я знал девушку столько времени, я бы уже раз двести ее…

– Кит, заткнись!

Карлайл не отрывал взгляда от старшего брата.

– Хочешь, я объяснюсь, Коннор? Все очень просто. Сцена у лифта подстегнула мое любопытство. Это было так непохоже на тебя, что я решил навести справки о мисс Черри Вейл.

– Какого черта! Что ты о себе вообразил? Моя личная жизнь касается только меня!

– Ты обманщик, Коннор. Ты всю жизнь пугаешь всех своим неприступным видом, а сам сентиментален, как Шарлотта Бронте. Жалеешь бедных девушек, помогаешь несчастным…

– Что ты несешь?

– Да, Карли, тебя несколько занесло…

– Я узнал о том случае в отеле, год с лишним назад. Дженни Ли, официантка в ресторане у мамы, та самая, на которой потом женился наш охранник Джерри. Она подделала свои рекомендации, а потом выписала несколько левых счетов.

– Как ты узнал? Это было мое частное дело.

– Мама рассказала. Обливаясь слезами и ахая, какой ты ангел. Возможно, она и права, но речь не о твоем ангельском характере. Ты спас девчонку. Она не попала в тюрьму, а значит, можно считать, что ты спас ей жизнь. Теперь в опасности твоя собственная жизнь.

Коннор стиснул огромные кулаки, тяжело дыша и сдерживаясь из последних сил.

– Карлайл… я ценю твою тревогу и заботу обо мне. Кит, спасибо, что хочешь поддержать меня в трудную минуту. Однако теперь, ребята, выметайтесь-ка отсюда к чертовой бабушке и не лезьте в нашу жизнь, не то я сделаю что-то, о чем потом пожалеем мы все!

– У твоей Черри есть скелет в шкафу!

– Замолчи!

– Ее история…

– Я знаю ее историю.

– Она была танцовщицей…

– Убирайся, Карлайл.

– Она работала в стриптизе.

– Ты меня слышал? Убирайся.

– Твои мозги сейчас находятся не в голове, а гораздо ниже!

Коннор нанес брату удар в челюсть справа, на что Карлайл немедленно и очень ловко ответил ударом слева. Кит взвился в воздух и вклинился между братьями, удерживая их своими могучими ручищами на некотором расстоянии друг от друга.

– Вы что, оба спятили?! Братья Фотреллы дерутся из-за девчонки?

– Я никому не позволю говорить о Черри плохо, даже собственному брату.

– Правда?

– Не веришь?

– Тихо, вы! Как в детстве, честное слово! Только тогда Коннор нас с тобой растаскивал, Карли.

– Чего вы ржете, олухи?

– Ты нам нравишься, Большой Брат. Гораздо больше, чем раньше. Черри сделала из тебя человека.

– Что?

– Что слышал.

– Так вы ее… меня… нас с ней… не осуждаете?

– Карли, он окончательно свихнулся!

– Согласен, Кит. Только сумасшедший может предположить, что мы кого-то осуждаем. Да, я проверил прошлое леди, выяснил, что оно было несколько… сумбурным, но она блестяще справлялась с трудностями.

– Она не нуждается в твоем одобрении, придурок.

– Знаю. Но она его уже получила. Она – то, что надо. Кроме того, ты ее любишь.

– Но я этого не сказал…

– Кит, скажи ему. Я больше не могу.

– Коннор, не переживай так. Это случается с мальчиками. Конечно, ты ее любишь. А она любит тебя. Это же ясно.

– Но как?..

– Она рассказала тебе о себе все, даже то, что обычно принято скрывать. Значит, ей нужен не твой счет в банке и не твоя фамилия. Ей нужен ты.

– Но я…

– А с тобой и того проще. Если наш Большой Брат едет ради женщины в мебельный салон и заказывает скамеечку для ног, если с ней в постели он теряет чувство реальности и не слышит дверного звонка, которым можно дозвониться до Китая, если он бьет по лицу свою родную плоть и кровь только за пару не слишком нежных слов… Значит, это очень необычная женщина. Особенная. И, несомненно, любимая им.

Коннор переводил взгляд с одного брата на другого. Он был растерян, смущен, растроган… Господи, ведь он ударил Карлайла!

– Карли… прости меня… Я же тебя чуть не убил…

– Давай, давай, раскаивайся!

– Но ты мне тоже врезал! Да так ловко! Где ты научился?

– А ты думаешь, очкарикам легко живется в университете? Я занимаюсь боксом с личным инструктором уже пять лет.

Коннор только развел руками и отправился за вином. Через десять минут братья сидели у камина и держали в руках наполненные бокалы. Кит приподнял свой и лучезарно улыбнулся.

– Итак, ты влюбился, Большой Брат. Поздравляю. Я-то знаю, как это бывает. Тысячу раз испытал.

Карлайл хмыкнул.

– Нет, Кит, это не то. Влюбиться можно тысячу раз, полюбить – только однажды. Когда мы познакомимся с леди, Коннор?

– Я, пожалуй, за ней схожу…

– Нет, вот этого не надо. Пусть она сама преодолеет смущение и выйдет к нам по своей воле, а не по твоей просьбе. А может, нам вообще прогуляться по округе? Зайдем попозже…

– Не дурите. У нее хорошее чувство юмора. Дадим ей еще пару минут, а потом я ее позову.

– Коннор? А она знает, что ты ее любишь?

– Знает? Ну… наверное… Конечно, знает! Слова здесь не главное, вы согласны?

Кит неуверенно повел плечами.

– Вообще-то женщины любят, чтобы им об этом говорили вслух и почаще.

– Смотрите, какой опытный!

– Я серьезно. Скажи ей, Коннор.

Коннор серьезно кивнул.

– Ты прав. Я скажу. Я давно хочу ей это сказать. А потом отвезу ее к маме. У меня такое ощущение, что они найдут общий язык почти сразу.

– Так они же наверняка знакомы!

– Это не то. Черри очень боится.

– Мамы? Немудрено. Ее многие боятся.

– Черри считает, что мы из разных миров…

– А-а-а, клан Фотреллов и все такое? Так ты объясни ей, что Королевой пустыни маму прозвали, когда она работала на бензоколонке в Варапахо. Кстати, скоро мамин день рожденья, ты помнишь, я надеюсь?

– Разумеется!

– Вот и привози Черри на праздник. Сэм собирается созвать всех друзей и родственников.

Коннор задумчиво цедил терпкое вино. Черри и мама. Мама ее полюбит, в этом нет никаких сомнений, но вот первые минуты на празднике покажутся Черри адом. За каждым ее движением будут следить сестрички Фотрелл, сама Кэти и все присутствующие дамы. За мужчин Коннор не волновался. За мужчин пусть волнуются их жены.

Кэтлин, Конни и Браэнн не будут вредничать, но зато будут болтать без умолку. С Китом и Карлайлом она будет уже знакома…

Нет, лучше всего привезти ее к маме еще до праздника. Пусть они познакомятся в тишине. Кроме того, там будет Сэм, а значит, Черри не будет страшно.

На следующей неделе. Именно так. А почему на следующей? На этой! Завтра.

Мама, познакомься, это Черри. Она скоро будет моей женой.

Женой… Жена… Женщина… Моя женщина.

– Нет, ребята. Я не хочу, чтобы первое знакомство Черри с кланом Фотреллов состоялось на официальном приеме.

– Правильно, она смутится…

– Застесняется…

– Не сможет сразу понравиться маме…

– Я имею в виду, не надо ей появляться среди совершенно чужих людей без…

– Коннор!

– Коннор!

Оба брата почему-то таращили глаза и строили Коннору рожи. Ничего еще не понимая, он медленно обернулся…

Черри стояла на середине лестницы. Какая же она красивая! Только почему такая злая?

Нет, не злая. Не просто злая. Она в ярости, она вне себя, и глаза ее горят языками адского пламени.

– Черри, как хорошо, что ты спустилась к нам. Я как раз собирался подняться за тобой, чтобы познакомить тебя…

Пощечина заставила Коннора онеметь. Черри ударила со всей силы, так, что его голова резко дернулась назад.

– Дорогая, я как-то не вполне…

– Сукин ты сын!

– Детка…

– Не смей меня так называть, Фотрелл! Я тебе не детка и не дорогая, эгоист несчастный! Ублюдок самовлюбленный!

– Да что случилось-то! Согласен, два эти придурка ввалились совершенно не вовремя, но ведь это просто ошибка, они не хотели. Они сейчас извинятся…

– Пусть засунут свои извинения себе в задницу! Чего ты испугался? Что я опозорюсь перед твоими родственниками? Буду ковырять в носу за столом? Напьюсь и стану горланить похабные песни? Устрою стриптиз на столе?

– Детка…

– НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ДЕТКОЙ! Вообще больше не обращайся ко мне, Фотрелл. Я сыта по горло твоим снобизмом, твоими королевскими замашками и твоим высокомерием.

– Ты меня уже в этом обвиняла, и я сказал тебе…

– Да, сказал. И я поверила, дура набитая. Но тебя смущает даже мое присутствие в компании твоих родных. Нет, в постели все в порядке, тут тебя не волнует мое прошлое! А вот как только речь заходит о твоей семье – что вы, как можно! Она же из стриптиза! Она не умеет себя вести.

– Черри, ты все неправильно поняла…

– Нет, дорогуша, вот теперь я как раз все поняла правильно! Ты спал со мной, это тебе нравилось, но, когда явились твои братья, ты преспокойно выставил меня на посмешище…

– Что ты придумываешь, я даже не знал, что они приехали…

– Не хочу я тебя слышать, не хочу, понимаешь?! И видеть не хочу. И будь я проклята, если когда-нибудь хоть на минуту пожелаю увидеть кого-то из вашей проклятущей семейки!!!

Коннор оглянулся в поисках помощи на своих братьев, но Карлайл изучал свои ногти, а Кит – этикетку на бутылке. Ждать от них помощи было бессмысленно.

– Черри, дорогая…

– Я сказала, не называй меня так! И не думай, что я так расстроена, потому что влюбилась в тебя, Коннор Фотрелл! Просто ты дал мне хорошую работу, а заодно помог не скучать в постели по ночам. Мне трудновато долго обходиться без мужика, ты подвернулся вовремя.

С этими словами Черри пулей влетела в свою комнату, схватила сумочку с документами, накинула куртку и вылетела вон из дома, напоминая небольшой, но убийственный торнадо.

Надо же! Какой она была идиоткой! Только законченная, непроходимая идиотка могла предположить, что Коннор Фотрелл ее любит. Он не может любить никого, кроме себя, ненаглядного, он слишком самовлюблен и напыщен, он уверен, что весь мир должен стелиться под его ногами!

Она не вернется сюда. Никогда не вернется, потому что это слишком больно и страшно – возвращаться туда, где тебя так предали, так сровняли с землей. Черри Вейл, дочь шофера-дальнобойщика и неудавшейся актрисы-алкоголички, возвращалась к своей жизни, потому что последние полгода она жила чужой жизнью. Хватит. Пора домой.