Винодел

1

— «Лакрима Кристи», — прочитала Моника.

— Да, что это может значить, мама?

— «Слезы Христа» по-итальянски.

— Это мне понятно, но что это может значить для нас?

— Не знаю, сынок.

— Да, очень странно, отец ведь в Бога не верит, зачем ему эти загадки?

Моника просмотрела записку еще раз:

— Не знаю, Макси, все путается у меня в голове — его исчезновение, а теперь еще и эти «Слезы Христа» и «Подвалы Дьявола».

Макс тоже растерянно перечитывал короткий текст записки.

— Подвалы — это уже какая-то связь с вином, но почему они называются «Подвалы Дьявола», вот это интересно.

— Да, Макси, твой отец всегда любил эти глупые тайны, вместо того чтобы просто любить меня.

— Ладно, мама, пойду, подумаю.

— Иди, сынок.

Макс сел на диван в комнате и десятки раз повторял про себя одно и то же — «Слезы Христа», «Подвалы Дьявола». Что отец хотел сказать этим, какую информацию он зашифровал для него? Гадать было бессмысленно, и Макс решил поискать информацию в Интернете. Набрал в поисковике «Слезы Христа», потом «Подвалы Дьявола». Из того, что ему выдал Интернет, понятным не было ничего. «Касильеро дель Дьяболо» — подвалы дьявола, марка известного чилийского вина, «Диаболос» — марка австрийского вина из бургенланда, в Америке обнаружилось вино «Доминус», то есть Бог, в Бургундии марка вина — «Иисус младенец», но особенно удивило вино из Румынии — «Кровь Дьявола». Потом вот еще оказалось поместье модельера Роберто Кавалли во Флоренции с названием «Усадьба Богов», где тоже делали вино.

Черт-те что из этого можно понять — подвалы дьявола, усадьбы богов и это смехотворное — кровь дьявола, хотя Румыния — это страна Дракулы, может быть, это он и добывает там кровь дьявола.

На запрос «Слезы Христа» пришло два ответа. Это марка вина, производимая на юге Италии в области Кампания винодельней «Мастроберардино». Но вот дальше было что-то странное и невероятное — вино с названием «Лакрима Кристи» производилось в России с XIX века. Итак, два вина с названием «Лакрима Кристи» — одно делают в Италии, другое в России. То, что вино с названием «Лакрима Кристи» делают в Италии, было понятно, но вот как вино с этим же названием могло оказаться в России, Макс не понимал вообще. Правда, он вспомнил свой доклад о винах России, который делал по просьбе Жюно. Там было много сюрпризов. Россия оказалась винодельческой державой Восточной Европы. И вот новый сюрприз. Зашифрованная отцом записка, написанная по-итальянски, получила странное продолжение в России.

Макс находился в совершеннейшей растерянности и не понимал, с чего ему нужно начинать. Неожиданно пришло решение — для начала нужно попробовать все эти вина. Зачем, он не знал, но вдруг дегустация натолкнет его на начало поисков? Он просто не знал, в каком направлении нужно было идти, и главное, куда и зачем. Он пока вообще не понимал, во что он ввязывается. Зачем отец втянул его в это, куда он исчез и исчез ли добровольно?

Все эти вопросы не давали ни минуты покоя. Макс забыл про учебу, забыл про Анлор. У него появилась цель, которая оказалась больше, чем вся его предыдущая жизнь.

На следующий день, едва проснувшись, Макс побежал в магазин Мишеля, где продавались вина со всего мира, и в том числе и их, Шанталье, вина.

— Привет, Мишель.

— Привет, Макс, ничем не могу тебя порадовать. Ваши вина…

— Извини, Мишель, сегодня меня не интересуют наши вина.

— Ну ладно, чем могу тебе помочь?

— Мне нужны вот эти бутылки, — и Макс протянул список вин, которые должны были послужить ключом к разгадке отцовского ребуса.

— Ага, ну давай посмотрю, что у нас есть.

Мишель возился полчаса и выставил галерею бутылок для Макса.

— У тебя денег-то хватит?

— А что?

— Да ничего, тут есть бутылки за сто пятьдесят евро.

— Сейчас разберемся.

От калифорнийского доминус пришлось отказаться сразу, цена была заоблачной. Макс не сильно расстроился, потому что вино точно не имело отношения к записке. Макс купил чилийское каберне совиньон под маркой «Подвалы дьявола», итальянское «Лакрима Кристи», австрийское «Дьяболос», пришлось раскошелиться на «Иисуса младенца», очень недешевое бургундское. Из недоступных оказалась только «Кровь Дьявола», но ее, по всей видимости, можно было купить только в Румынии, а ехать сейчас в Румынию Максу не сильно хотелось.

— Итого триста тридцать евро, — спокойно произнес Мишель.

— А как насчет вина из Румынии?

— А где это Макс? — весело спросил Мишель.

— Понятно, вообще-то это Европа.

— Ты серьезно?

— Серьезнее не бывает, это недалеко от Италии.

Мишель был явно расстроен.

— Но Макс, у меня ничего нет из этой страны.

— Значит, пора завести, ради разнообразия.

— Хорошо, я посмотрю что-нибудь для тебя.

— Я тебе дам хороший бесплатный совет: там есть уникальное вино — «Кровь Дьявола».

— Что?

— Старушки будут в экстазе, ты только представь, что о тебе будут говорить.

— А что будут говорить?

— Старина Мишель продает кровь дьявола, прямые поставки из замка Дракулы.

— Да, это надо попробовать.

— Обязательно, я тоже возьму немного для дня рождения, ладно, спасибо, пока.

Макс заперся в своей комнате, расставил бутылки и начал их изучать. Этикетка чилийского каберне, была девственно белой. Никаких намеков на подвалы дьявола. Правда, на оборотной стороне бутылки Макс все-таки нашел краткое и весьма странное объяснение названия вина. Оказывается, фирма, производящая это вино — «Конча и Торо» — еще в девятнадцатом веке распространила слух, что в их подвалах обитает дьявол. Делалось это для того, чтобы отпугнуть воров, промышлявших в винных подвалах грабежом. Так, с подвалами дьявола стало что-то понятно. Но эти подвалы в Чили, а «Слезы Христа» делают в Италии. Какая тут может быть связь?

Потом Макс открыл бутылку красного «Лакрима Кристи». Вино оказалось очень терпким и кислотным, но с мощной структурой и почти чернильного цвета. Сопоставляя вкусы этих двух вин, Макс не нашел ничего, что бы их объединяло или связывало. Никаких ассоциаций.

— Так, на сегодня хватит, — сказал он сам себе, — продолжим завтра, — и тут же провалился в продолжительный безмятежный сон.

Проснулся Макс в половине первого. Он уже давно так хорошо не высыпался. Настроение было превосходным, весь мир казался родным и близким. Макс дождался обеда, чтобы продолжить дегустировать вина. Австрийский «Дьявол», как и предполагал Макс, оказался маркетинговой пустышкой. Завершало дегустацию бургундское «Иисус младенец». Макс ждал от этого вина откровения. Но оно оказалось более чем сдержанным, и тайны в нем никакой не обнаружилось. Макс понял, что свойства этих вин не несут в себе никакой разгадки. Весь смысл в игре слов. Начало и конец ребуса лишь в названиях вин. Макс выстроил бутылки в ряд.

Итак:

ЧИЛИ

ИТАЛИЯ

АВСТРИЯ

ФРАНЦИЯ

Из неевропейцев оказалась только Чили, но это естественно, отец ведь уехал туда. Странно было бы, если бы в загадке не было Чили. Вот что делать с Францией и Италией? С одной стороны, вроде бы никаких сомнений, речь в записке идет об итальянском вине «Лакрима Кристи», с другой стороны, при чем здесь Помероль, ведь это часть Бордо?

«Разгадку найдешь в Помероле», — еще раз перечитал записку Макс. Помероль — это Бордо, правый берег, а «Иисус младенец», — это вино из Бургундии. Это вообще другой конец Франции. Хотя название бургундского вроде бы указывало на слезы, младенцы ведь плачут — вот тебе и «Слезы Христа». Хотя с другой стороны, итальянское вино было дословным — «Слезы Христа». Но ведь на то они и загадки, чтобы не сразу разгадывались. Возможное итальянское «Лакрима Кристи» — это слишком просто…

«Так, а что у нас может быть в Помероле?», — рассуждал про себя Макс. Самый известный замок в Помероле — это «Петрюс». Ну да, Петрюс. А при чем тут это, там полно и других замков. Хотя Петрюс, — это ведь святой Петр, страж райских врат. Так ну и что мы из этого имеем? Пока ничего. Макс решил отложить поиски еще надень. Информации было много, но она никак не складывалась во что-то логичное и цельное. Утром Макс снова начал прочесывать Интернет.

— Так, будем разбираться с дьяволом. Что может значить — подвалы дьявола? Метафора красивая, но она должна что-то значить. Макс перерыл все поисковики в Интернете. Результаты были странными. В штате Вайоминг в США нашлась Башня дьявола, правда, там вокруг растет только кукуруза, так что подвалы, забитые кукурузой, для Макса не представляли никакого интереса.

А вот в Эквадоре обнаружился «Нос Дьявола». Макс пытался выяснить, что это, но Интернет упорно молчал. Макс начал размышлять. Эквадор в Южной Америке, что это значит, это значит, что Чили и Аргентина рядом и, возможно, какие-то люди выращивают виноград и в Эквадоре. Нос — это намек на вино, какой-никакой, но намек. Но что это может значить? Макс два дня пытался достать информацию про «Нос Дьявола» в Эквадоре. Он просмотрел сотни страниц в Интернете — и ничего.

Уже было три часа ночи. Макс перешел с одной ссылки на другую и не заметил, как заснул. Проснулся он полшестого утра. Компьютер «спал», только желтая точка в основании ноутбука говорила о том, что он в сети. Макс нажал первую попавшуюся в темноте клавишу и увидел — «Нос Дьявола. Что скрывает Нос Дьявола». Макс машинально навел курсор на экран. В этот момент связь исчезла. Пару минут компьютер шумел, наконец — доступ в Интернет. Нос Дьявола — гора с наклоном в 45 градусов. По старой узкоколейке паровоз поднимает туристов в Анды. Рельеф местности напоминает нос человека, ужас, который испытывают туристы от такого подъема — дьявольский. Ясно, не то.

Дальше было еще интереснее, один ресурс сообщал о «гримасе дьявола». Макс вошел на страницу. «Гримасой Дьявола» оказался мирно спящий вулкан в Исландии, недалеко от столицы страны. У него три кратера, два из них диаметром приблизительно двести метров напоминают глаза, а ниже расположен кратер диаметром пятьсот метров, напоминающий рот дьявола, пожирающий все сущее. Правда, к столь устрашающей картине была помещена объяснительная записка, из которой значилось, что вулкан в последний раз проявлял свою активность двести лет назад и навряд ли проснется в ближайшее время.

«Так, ну что, — решил про себя Макс, — все это интересно, но бесполезно, нужно начинать с соседей».

Подвалы должны быть в замках, это совершенно очевидно. Может быть, это действительно «Петрюс», ведь с чего-то надо начинать. Макс вообще не был уверен, проводят ли в замок экскурсии, но если даже и проводят, то кто ему, малоизвестному виноделу, будет показывать подвалы самого «Петрюса»?

Да, ребус накрутили нескладный. Хотя, может быть, именно в этом и разгадка. Все гениальное просто, и все эти ингредиенты таинственной записки есть суть одного единого целого. Правда, все дело портил этот непонятный допотопный Валтасар, который оберегал эти самые «Слезы Христа». Макс, конечно же, помнил о нем из учебников истории, помнил про пиры Валтасара, но ясности это не добавляло. Голова болела нестерпимо, надо было ложиться спать. Утро вечера мудренее…

Макс спал очень плохо, проснулся на рассвете и сразу решил спуститься в погреб. Он снова выставил все купленные им бутылки в ряд, долго смотрел на них, изучал этикетки, даты розлива и все больше понимал, что все это лишь приманка, пробовать вина незачем, их вкусы и ароматы ничего ему не скажут. Это всего лишь игра для чокнутых виноделов.

Макс решил все-таки съездить в Помероль, тем более что это не требовало особых усилий. Он сел за руль и уже через час оказался около «Петрюса». Никакого величественного замка он не обнаружил. Вокруг не было ни души, и ворота были закрыты. Стоял сентябрь, скорее всего, все обитатели замка были заняты урожаем.

Макс решил подождать, когда кто-нибудь появится у ворот поместья. Появились сборщики винограда и пара человек, похожих на людей нефизического труда.

— Я прошу прощения, я турист, могу я осмотреть замок?

— Турист?

— Да.

— А откуда вы с вашим акцентом?

— О спасибо, месье, я из Квебека, — быстро соврал Макс.

— Сожалею, сейчас все заняты сбором, а хозяева в Калифорнии.

— О, в Америке, так далеко.

— Да, там у нас тоже винодельня, и хозяин сейчас там.

— Да, да, конечно, я слышал об этом…

— Господь.

— Господь?

— Да, винодельня нашего хозяина называется «Доминус».

— «Доминус»? — чуть не теряя рассудок, переспросил Макс.

— Да, хозяин любит все эти христианские регалии.

— До минус?!

— Да, Петрюс и Доминус, Бог там, а Рай все-таки здесь.

— Спасибо.

— За что, месье?

— Да, я все понял.

Макс был просто сражен этим совпадением. Значит, вино, вернее, название, которое он не принял за важное — это элемент ребуса. Конечно, Доминус и Петрюс в Помероле. Конечно, отец не мог спрятать тайну далеко. Вероятно, их поместья связаны, и здесь что-то знают об отце. Все это обрадовало Макса, но ненадолго. Когда вернутся хозяева «Петрюса», неизвестно. Макс решил вернуться домой.

Дома он снова бороздил Интернет. Макс нашел еще несколько французских замков с христианской символикой. Самое интересное — винодельческое хозяйство Мишеля Роллана «Добрый пастырь», и тоже в Помероле. Такое ощущение, что все просто сговорились, неужели нельзя находить названия посовременнее, или так вино лучше продается? Для Макса все это было более чем странным. Как и все его поколение, он был далек от религии и не мог понять, почему для людей все эти названия так привлекательны.

Отец всегда учил его видеть во всем смысл, находить главное. Что было главным в записке — «Найди „Слезы Христа“». Вот главное — где они находятся. Кто их оберегает и где подсказка — это информация второго плана, главное — найти «Слезы Христа».

2

— Мама, я еду в Италию.

— Ты что-то раскопал?

— Да, ты была права: «Лакрима Кристи» делают в Кампании, недалеко от Везувия. И раз мы с тобой итальянцы, значит, отец хотел, чтобы я там что-то обнаружил. Насколько я понял, «Подвалы Дьявола» должны быть в Чили, но сейчас это не главное.

— Почему?

— Ну, пока это единственная версия, и потом ты же мне говорила, что он уехал к Робберу в Чили.

— Хочешь, я поеду с тобой? — вдруг спросила мать.

— Куда, в Чили?

— Да нет же, в Италию.

— Хорошо, соберемся сегодня, а поедем завтра.

На следующий день, рано утром Макс и Моника покинули Францию. Ближе к вечеру они уже подъезжали к границе с Италией. Моника давно не была на родине и ждала очень многого от этой поездки. Ей было приятно ехать домой с сыном, да еще и зная, что она нужна Максу. К вечеру они добрались до Неаполя. Погода стояла теплая и солнечная.

— Я пойду спать сынок, а ты иди, погуляй, не сиди в гостинице.

— Нет, мам, я очень устал, и завтра у нас с тобой серьезный день, я приму душ и тоже лягу спать.

— Хорошо, до завтра.

— Спокойной ночи, мама.

— Спокойной ночи, бамбино.

— Ты давно меня так не называла.

— Но мы ведь дома, сынок, здесь даже воздух другой.

— Ладно, пойду погуляю.

Макс забрел в первую попавшуюся локанду, небольшой винный погребок, где подают местное вино. Не успел он заказать вино, как вокруг него собралась компания очень веселых молодых людей, которые оказались французами.

— Макс, а почему вы один?

— Да я не совсем один.

— Сейчас вы совсем один, да еще в другой стране.

— Дело в том что я…

Последнее, что помнил Макс, — это как он с расстояния в полметра пытался поймать в рот струю вина из кувшина. Утром Макс очнулся в гостинице с жуткой головной болью. Это даже была не боль, а металлическая тяжесть в затылке. Любое движение вызывало обострение боли и мгновенную тошноту. Не было сил, чтобы поднять свое тело. Макс даже не мог вспомнить, что он пил. Получасовой горячий душ помог очень слабо. Макс был в ополчении ко всему трезвому человечеству. Вдруг зазвонил телефон, больно ударяя по перепонкам.

— Как ты спал, сынок?

— Не очень, мама.

— Это неудивительно, тебя привезли в гостиницу в пять утра.

— Привезли?

— Да.

— Кто?

— Что значит, кто? Ты был в невменяемом состоянии. Сынок, зачем ты так напился?

Макс ничего не мог вспомнить, разум дремал, и ему очень хотелось успокоить мать.

— Ма, а ты как?

— А я очень хорошо, мне всегда хорошо дома. Когда мы поедем?

— Наверное, надо было позвонить на винодельню, предупредить о приезде.

— Поедем завтра, ты сегодня навряд ли сядешь за руль.

— Да, мам, ты, как всегда, права.

— До завтра, сынок.

На следующий день, ближе к полудню, Макс и Моника оказались на винодельне «Мастроберардино». Секретарь внимательно выслушала их и попросила подождать около получаса. Через полчаса к ним буквально вылетел жгучий брюнет лет сорока пяти, уже что-то лепетавший очень быстро по-итальянски.

— Я вас приветствую, сеньора.

— Да, спасибо.

— Чем могу быть полезен?

— Вы знаете, сеньор, мы ищем… Луиджи, это ты?

— Господи, Моника, откуда ты здесь?

— Луиджи, неужели это ты, это не сон?

— Нет, Моника, это не сон, боги привели тебя ко мне.

Макс был в шоке. То, что его мать и этот человек друг друга знают, да еще и очень давно, было ясно, но что их может объединять? Его мать и этот мачо. Очень странно, ведь мать всегда любила только отца. Сама мысль, что у матери мог быть кто-то другой, казалась Максу кощунственной.

Вдруг Макс потерял нить разговора. Этот незнакомец начал говорить на странном языке. Моника не говорила ничего, но было видно, что она все понимает. Язык был странным вдвойне. Макс понимал, что это итальянский, но он слышал лишь отдельные слова, бессвязные и бесформенные. Он вроде бы слушал итальянца, но совершенно не понимал, о чем идет речь.

— Так, стоп, мама, что происходит?

— А что, сынок?

— Вы что, говорите на языке животных, я ничего не понимаю.

— Scusi, — виновато проговорил итальянец.

— Мама, о чем вы говорили?

— О тебе.

— Зачем?

— Он спросил о твоем отце.

— И что ты ему сказала?

— Ничего.

— Мама?

— Что ты сын француза.

— И что?

— Ничего.

— Так, мама, что происходит, кто этот человек, и на каком языке вы говорили?

— Простите меня, — Луиджи обратился к Максу, — я из Фриули.

— И что?

— Это другой язык.

— Другой, но ведь это был итальянский, но я ничего не понял, вы специально так говорили.

— Нет, Макс это не итальянский.

— Что это значит?

— Мы говорим на своем языке.

— Кто это мы?

— Жители Фриули, мы говорим на ретороманском. С тобой все в порядке, ты слышишь родной язык, но не понимаешь смысла, это нормально.

— Мама, откуда ты знаешь этот язык и откуда ты знаешь этого человека?

— Я потом тебе все объясню, не сейчас.

— Ничего не понимаю, что это за язык?

— Это древняя форма итальянского.

— Очень странно.

— Ничего странного, сынок. В Швейцарии тоже говорят на этом языке.

— Да, мама, оказывается, чудеса только начинаются.

— Что ты имеешь в виду, сынок?

— Сначала папа со своими чилийскими ребусами, теперь ты, говорящая на языке, который я не понимаю, я был уверен, что знаю своих родителей, но теперь я не уверен ни в чем.

— Молодой человек, Италия полна сюрпризов.

— И что у вас тут особенного?

— Много чего.

— Ну например.

— Например, самая древняя винодельня в мире.

— Ну, это еще можно поспорить.

— Да, твой сын настоящий француз, Моник.

— Он в отца пошел.

— До Колумба открылась это ваша старая винодельня? — Макс не унимался.

— Да, сынок, до Колумба.

— А конкретно?

— В середине двенадцатого века.

— Да нет, вы шутите, тогда еще и Европы толком не было.

— Конечно, но люди-то были, и они хотели радости и веселья.

— Ну и где эта винодельня?

— В горах Альто-Адидже.

— Где это?

— Это близко к Франции.

— Ладно, мальчики, я думаю, что нам всем не помешает немного вина.

Троица отравилась в ближайшее кафе.

— Что вас привело к нам? — начал Луиджи.

— Мы ищем отца.

В этот момент подошел официант, чтобы принять заказ.

— Что вы будете?

— Макс, что ты будешь?

— Американо.

— Хорошо, сеньоре.

Через пять минут официант принес заказ и поставил перед Максом бокал с искрящейся жидкостью. Макс, не задумываясь, отхлебнул и тут же отринул бокал.

— Что это?

— Что-то не так?

— Это алкоголь.

— Конечно, ведь ты заказал американо.

— Да, я хотел кофе.

Луиджи расплылся в улыбке и, наконец, расслабился. Этот юнец явно был французом во плоти.

— Сынок, у нас американо — это кампари с содовой и лимонным соком.

— Но я хотел всего лишь кофе.

— Хорошо, сейчас исправим. А ты что будешь, Моника?

— Чинар.

— Ты не забыла?

— Нет, Луиджи.

Повисла пауза.

— Луиджи, мы с сыном приехали к вам, мы ищем его отца.

— Хорошо, миа донна, не плачь, я помогу тебе.

— Mi sento svenire! — закричала Моника.

— Maledizione, — ответил Луиджи.

Она быстро пришла в себя.

— Ты женился?

— Нет.

— А дети?

— У меня два сына.

— Ты ее любишь?

— Кого из двоих?

Моника молча выразила удивление.

— У меня было две женщины и от каждой по сыну.

— А сейчас?

— Сейчас я один.

— Да, у меня тоже один, знакомься, это Макс.

— Что привело вас к нам?

— Отец, — начал Макс, — оставил нам странную записку перед своим исчезновением.

— Я могу на нее взглянуть?

— Да, пожалуйста, там весь смысл… в вине под названием «Лакрима Кристи».

— Да, я уже понял.

— Вы можете рассказать нам, что особенного в этом вине?

— Не знаю, что вы называете особенным, расскажу то, что знаю — «Лакрима Кристи дель Везувио». Мы делаем его на вулканической почве близ Везувия, из виноградной лозы «Пьедироссо», что буквально означает «окровавленные ноги». По преданию, кровь с ног Христа дала начало этой лозе, потому она и называется «Пьедироссо».

— Но это не более чем миф.

— Конечно, но, тем не менее, лоза действительно имеет название — «Окровавленные ноги», вино, носящее имя Бога, взращенное на земле дьявола.

— А при чем тут дьявол? — спросил Макс.

— Обычно вулканы сравнивают с преисподней.

— Очень интересно, — оживился Макс, — но ведь это то, что мы ищем, ведь в записке сказано — «Найди „Слезы Христа“ в „Подвалах Дьявола“».

— И что? — удивленно спросил Луиджи.

— Все сходится, — произнес вслух Макс, не замечая окружающих.

— Что сходится?

— Все, вино, соединяющее в себе силу света и силу тьмы. Значит, если вы делаете «Лакрима Кристи», то и «Подвалы Дьявола» должны быть где-то здесь.

Луиджи в полной растерянности посмотрел на Монику.

— Молодой человек, что вы хотите найти?

— Сам не знаю. Мы можем посмотреть ваши подвалы?

— Конечно, но что мы там будем искать?

— Черт его знает, если бы я знал, столько христианских тайн.

— И тем не менее, молодой человек, это Италия, и здесь отношение к Богу особенное.

Луиджи устроил для Макса и Моники экскурсию по подвалам «Мастроберардино». К своему сожалению, Макс так ничего особенного и не обнаружил. Ему очень хотелось, чтобы «Подвалы Дьявола» были именно здесь. Но он не нашел ничего, никаких намеков и совпадений. Когда Луиджи уже заканчивал экскурсию, Макс не выдержал и почти закричал.

— Ну так что такого особенного в вашем вине?

— Почва, почва, удобренная вулканом.

— И все?

— Но ведь вы француз наполовину?

— Да.

— Тогда вы знаете, что такое терруар.

— Да.

— Конечно, это основа вина, его утроба, мать, рождающая его.

— И?

— Вулканы выбрасывают на поверхность идеальный комплекс веществ, если хотите, идеальный терруар.

— То есть вы хотите сказать, что в любом месте Земли можно насыпать слой пепла и выращивать виноград?

— Нет, конечно, не все так просто, нужна особая почва, которую пепел оплодотворит, если хотите.

— И такая почва есть только у вас.

— Нет, почему, есть много мест на Земле, где почва впитала в себя вулканический пепел.

— Значит это и есть ваша тайна?

— Ну, если вам нужна тайна, то, наверное, это она и есть.

— Вулканический пепел?

— Вернее сказать, почва, обогащенная пеплом.

— И это все?

— Молодой человек да вы просто скептик.

— Но мне кажется абсурдом то, что вы говорите.

— Ну что же, попробую вас переубедить.

— В чем?

— В Калифорнии, в долине Напа, в одной очень известной винодельне, создали уникальный, можно сказать, экстракаберне.

— И в чем его уникальность?

— Вино называется «Volcanic Hill».

— Вулканические холмы?

— Да, можно и так перевести, это флагманское вино винодельни «Бриллиантовый ручей».

— Сто процентов каберне?

— Да, владельцы винодельни решили создать экстракаберне и выбрали для этого склон, который раньше был частью очень древнего вулкана.

— Калифорния — это не Франция.

— Ага, значит, пока француз не сделает, итальянец не проснется.

— Что это значит?

— Это наша поговорка.

— И что она значит, я не очень понял смысл.

— Она значит, что мы спим, пока вы работаете, но на деле это, конечно, не так. Ладно, молодой человек, вот вам французский пример — «Шато Грийе» в долине Роны, там делают очень дорогое и редкое белое вино из винограда сорта «Вионье». Виноградник очень маленький, но.

— Но.

— Виноградник расположен в кратере потухшего вулкана.

— Прямо в кратере?

— Именно. Вино очень необычное на вкус и долговечное.

— Да, это впечатляет, — сказал Макс.

— Вулканы не только делают вино, но и охраняют его.

— Не совсем вас понял, маэстро.

— Самый лучший материал для создания погреба — это туф.

— Так и что?

— Туф бывает разный, самый роскошный — белый, очень пористый, но бывает и коричневый.

— Ну а при чем здесь…

— Туф — это спрессованная лава.

Макс был искренне удивлен.

— Да, молодой человек, Земля не перестает удивлять нас.

— Ладно, мама, оставляю вас одних, мне есть о чем подумать.

— Спасибо, сынок.

Макс еще долго бродил по виноградникам, смотрел на спящий Везувий и думал, все время думал. Что отец хотел ему сказать, куда ехать дальше, что искать? От обилия свежего воздуха и массы впечатлений Макс уснул сном младенца.

Ночью ему приснился сон. Очень странный: как будто он был на пиру. Он сидел по правую руку от Валтасара, правителя всемогущего Вавилона. Валтасар пил вино, не останавливаясь, почти ничего не ел. К Максу постоянно подходил человек со странной закрученной бородой и все время спрашивал:

— Господин, какое вино вы будете?

— А какое у вас подают сегодня? — спрашивал Макс.

— Алое — халдейское и темное — шумерское.

Макс растерялся и не знал, что ему выбрать.

— Давайте темное, — почему-то сказал Макс.

Ему налили полный бокал почти черного цвета жидкости.

— Жители Вавилона, на угрозу неразумных варваров я, Великий Царь Валтасар, могу ответить только презрением: наши стены крепки, а армия непобедима, да будет так во все времена.

— Да будет так, Великий Царь, — прокричали тысячи слуг.

Макс опрокинул свою чашу и тут же почувствовал, как сознание растворяется. Страх исчез. Макс машинально нащупал рукоятку меча у себя на поясе.

— Слава Великому Господину!

Макс тоже кричал что-то, но почему-то себя не слышал. Он кричал все сильнее, но голос куда-то пропадал.

— Наш противник настолько смехотворен, что мы можем не замечать его присутствия. Как неразумные варвары могут отвлекать Царя Царей от его земных радостей?

— Да здравствует Вавилон!

— Слава Великому Валтасару! — и тысячи слуг в припадке вакхического раболепия обнажили свои мечи.

В этот момент в зале появился окровавленный вавилонский воин, который упал перед Валтасаром, успев сказать только одно:

— О Великий, твой Вавилон пал.

В этот же момент двери в тронный зал распахнулись, и тысячи персов в желтых одеждах с кривыми мечами бросились на Валтасара.

— Вот он! — закричали персы. — Убейте его!

Макс почувствовал опасность всем телом, выхватил меч и бросился защищать Царя. Персы сметали пьяных вавилонских воинов. И вот очередь дошла до Макса. Две сотни персов мгновенно окружили их. Первый меч поразил Валтасара, второй вонзили Максу в сердце. И вдруг все исчезло, и он услышал голос в абсолютной тишине:

Макс проснулся резко, дневной свет больно резанул по глазам, сердце стучало так, как будто вот-вот собиралось выпрыгнуть. Пульс был такой, что Макс еле дышал. Он с трудом вспомнил, где находится. Сон напугал его своей реалистичностью. Он никак не мог прийти в себя, физически чувствуя боль от меча. Но еще ужаснее были эти стихи: откуда он их знает, или ему приснилось, что он их знает?

Макс побежал в ванную и облил себя холодной водой. Он ничего не чувствовал. Мозг не приходил в реальность, картинка с Валтасаром как будто застряла в его сознании, а стихи довершали картину полного провала во времени.

— Да нет, так не бывает, неужели я схожу с ума? Во что я погрузился? Ищу какие-то тайны. Потерял нить с реальностью, озлобился на женщин, не знаю, что с отцом. Я совсем выжил из ума. Мама, спаси меня, мама.

В номере зазвонил телефон. Макс обрадовался как никогда и схватил трубку.

— Как ты спал, сынок?

— Мама, господи, это ты. Как хорошо, что ты позвонила.

— Что случилось?

— Лучше не спрашивай, я не спал, я был в аду.

— Макси, ты меня пугаешь.

— Эти тайны сведут меня в сумасшедший дом, я всю ночь видел пиры Валтасара, и меня проткнули мечом.

— Сынок, но это всего лишь сон.

— Мама, если мне и сегодня приснится такой сон, я…

— Ну что ты, мальчик мой, ты просто слишком переживаешь за своего отца.

— Мама, отца в этом сне не было, и вообще мне все это осточертело, я не хочу никого искать, ничего разгадывать. Я хочу жену, детей и делать свое вино. Зачем он впутал меня в это?

— Макси, успокойся, ты видел всего лишь сон, нельзя так реагировать.

— Ладно, посмотрим, что будет сегодня, возможно, это твоя Италия так действует на меня, — Макс замолчал, потом безучастно спросил:

— А ты как?

— Я хочу остаться на пару дней.

— Зачем?

— Я давно не была дома.

— Хорошо, но, может, ты мне расскажешь, кто такой этот Луиджи.

— Это друг детства.

— Мама, он мне не показался другом твоего детства.

— Ты не имеешь права допрашивать мать.

— Мама, — смягчился Макс, — я тебя не допрашиваю, я просто хочу знать, кто это.

— Ну какая разница?

— Для меня теперь большая, я, оказывается, о вас с отцом много чего не знаю, вернее, вообще ничего не знаю.

— Это все прошлое, сынок.

— Мама, но это прошлое вторгается в мою жизнь! Я всегда думал, что мы семья, а теперь отец исчез в неизвестном направлении, а ты вдруг встречаешь друга детства, который смотрит на тебя неравнодушными глазами.

— Хорошо, я потом тебе все расскажу.

— Мама, я не хочу потом, пожалуйста, расскажи мне сейчас.

Моника долго молчала в трубку.

— Мама, прошу тебя.

— Ты же знаешь, что Арсен женил твоего отца на мне насильно.

— Да, но я думал, что вы потом полюбили друг друга.

— Я да, но не он.

— Мама, что ты такое говоришь!

— Ты забыл, где он сейчас.

— Да, но может быть…

— Нет, сынок, не может, он был хорошим мужем и остается твоим отцом, но я всегда знала, что он уйдет от меня, когда Арсена не станет.

— Ну хорошо, а при чем тут этот Луиджи?

— Он был моим женихом.

— Кем?

— Сынок, я была помолвлена, но потом наши отцы разругались, и меня отдали в жены Грегуару.

— Вот это да.

— У твоего отца тоже была невеста.

— И почему вы все это терпели?

— Так было принято.

— А почему он вдруг оказался здесь? Слишком странное совпадение.

— Макси, Италия — не слишком большая страна, да и потом Луиджи — тоже винодел по профессии, вот и все совпадения.

— Что значит по профессии?

— У его семьи нет виноградников, он работает по контракту.

— И что ты будешь делать дальше?

— Останусь на несколько дней, а потом вернусь во Францию.

— И ты не хочешь остаться здесь?

— Нет, моя жизнь прожита, мой дом теперь и навсегда в Бордо.

— Хорошо, мам, прости меня.

— Ты поедешь искать отца.

— Мама, а если он не хочет, чтобы мы его искали.

— Тогда бы он не оставлял тебе записку.

— Ты уверена, что он уехал именно в Чили?

— Да, уверена.

Теперь Макс был совсем одинок. Отец сбежал в Чили, Мать встретила старого знакомого на своей родине, Анлор — глупая чужая девчонка. Все бросили его. Макс не знал, что делать. Силы покидали его. Он еле вставал утром с постели и заставлял себя делать завтрак. Дед умер при загадочных обстоятельствах. Жизнь начала разваливаться на массу мелких проблем, которые никак не складывались в единое целое. Что делать сейчас, куда лететь или ехать? Почему отец молчит, и чего он ждет от него?

Макс не помнил, как он вернулся домой. Собственный замок показался зловещим и неуютным. Чтобы хоть как-то развеять хандру, Макс растопил камин на полную мощность. Все, что он сейчас хотел, это набрать номер Анлор и затащить ее в постель. Он так хочет этого. Но не сделает, он сам не знает, почему, но так надо.

В буфете столовой он нашел бутылку портвейна. Это как раз то, что сейчас нужно — камин и портвейн. Тепло камина и тепло портвейна сделали свое дело.

3

Итак, особой ясности в деле изучения записки, оставленной отцом, не было. Макс вообще начал сомневаться, есть ли в этом какой-то смысл. Может, это просто глупый розыгрыш, а может, отца заставили это написать, или, может быть, это вообще неон писал? Но ответа нет, значит, его нужно искать. Ясно только одно: кто бы и с какой целью ни подсунул ему этот листок, в конце пути он найдет отца, и это сейчас главное.

В Италии Макс не нашел ни одной зацепки. Значит, придется исследовать и второй вариант — русский след в этом деле с «Лакрима Кристи».

Макс зашел на сайт производителя «Лакрима Кристи». Оказалось, что это не Россия, а бывшая часть СССР — Украина. Завод находится на побережье Черного моря и называется «Массандра». Ну что же, отец говорил, что восточноевропейские рынки очень перспективны.

Макс поймал себя на удивительной мысли: а ведь он совсем не знает своего отца. Макс всегда видел его сдержанным, спокойным и, главное, подчиняющимся воле деда. Удивительно, что сам отец никогда не давил на него, особенно не воспитывал и ничего от него не требовал. Отец, от которого трудно было ждать чего-то необычного, вдруг так круто изменил его, Макса, жизнь. Отец, который был простым провинциальным виноделом, вдруг оказался необычным человеком с буйной фантазией. Да, и самое главное, что Макс начал понимать — он нужен своему отцу. Ведь это он втянул его в эту игру, значит, там далеко, в Чили, отец все равно не забывает, что у него есть сын. Он нужен отцу, ведь это он, Макс, ищет сейчас по всему миру эти странные «Слезы».

Утром Макс позвонил в «Массандру». Телефон сняла женщина.

— Алло, — заговорил Макс, — с кем я могу поговорить по-английский?

На удивление Макса тот же женский голос быстро перешел на английский.

— Здравствуйте, я винодел из Франции и хотел бы с кем-нибудь поговорить о вашем вине.

— Конечно, — свободно сказал тот же голос, — я рада ответить на любой ваш вопрос.

Английский был просто безупречен.

— Будьте любезны, я разыскиваю марку вина под названием «Лакрима Кристи».

— Да, мы производили вино под таким названием.

— Позвольте узнать, а из каких сортов винограда делают это вино?

— Конечно, из одного сорта — «Алеатико», это древний итальянский сорт.

Макс был просто поражен услышанным. И еще раз переспросил название сорта.

— Да, да вы меня правильно поняли: это итальянский сорт винограда — «Алеатико».

— А, простите, вы его как давно производите?

— А вы имеете в виду, сколько лет мы выращиваем «Алеатико»?

— Да.

— Мне сейчас сразу трудно сказать, но, я думаю, не менее ста лет.

— Сколько?

— Я могу, конечно, узнать точно, если для вас это так важно…

Макс выронил трубку, и связь оборвалась. Вся эта информация просто не укладывалась в голове. Макс готов был услышать, что угодно, но только не то, что услышал. Итальянское вино из итальянского сорта винограда с итальянским названием делают неизвестно где, да еще и больше ста лет. Да, Жюно был прав, мир вина таит в себе много неизведанного.

Теперь сомнений у Макса не оставалось. Как это ни абсурдно, но ключ к разгадке записки он, Макс Шанталье, должен найти там, в далекой и неизвестной Украине.

Макс долго изучал маршруты и решил плыть морем. В Неаполе он сел на пароход, который отправлялся в круиз по Средиземному морю с заходом в порты Черного моря. Здесь, как раз на день, пароход заходил в порт города Ялты, а именно там и располагался винзавод «Массандра».

Пароход зашел в порт Ялты рано утром. Макс сошел на берег первым из пассажиров и уже в десять часов утра сидел в приемной директора. Наконец директор вышел. Это был властный чуть седоватый мужчина энергетической наружности, как будто сам Аттила перенесся из степи и командовал здесь. В приемной, кроме Макса, никого не было.

— Я слушаю вас, — произнес директор.

— Это гость из Бордо, — быстро встряла секретарша, — очень интересуется итальянскими сортами.

— А, — тут же оживился директор, — гость из Бордо, это хорошо, вызови ко мне Митяеву.

Через несколько минут в кабинете директора появилась женщина средних лет.

— Вот наш главный технолог, она покажет вам все, что вам будет интересно.

После чего директор с такой радостью обнял Макса, что тот едва не потерял дыхание.

— Здравствуйте, что бы вы хотели посмотреть у нас?

— Все, но, прежде всего, не могли бы вы поподробнее мне рассказать об алеатико?

— А, так это, значит, мы с вами говорили по телефону пару недель назад?

— Да, это я вам звонил, вы меня извините, тогда связь оборвалась неожиданно.

— Да, да, я понимаю, вы знаете, после нашего разговора мне самой стало интересно, и я собрала всю информацию по алеатико.

Макс приготовился слушать.

— Хорошо, в 1828 году, когда еще не было нашего завода, здесь, в Крыму, в Никитском ботаническом саду, начали собирать лучшие сорта винограда со всего мира.

— Значит, алеатико привезли не вам?

— Нет, это был питомник лозы. Именно сюда в 1830 году привезли алеатико.

— Вы точно уверены в этой дате?

— Да, у нас есть документальные подтверждение, а что вас так удивляет?

— Вы знаете, это древний итальянский сорт винограда.

— Да, у нас много редких и необычных сортов.

— А еще какие-то итальянские сорта у вас есть?

— Не могу вам так сразу сказать, надо поднять наши архивы.

— Я был бы вам очень признателен.

— А вас интересуют только итальянские сорта?

— Да, для меня это очень важно.

— Конечно, мы подготовим для вас историческую справку.

— Огромное спасибо, сеньора.

Макс лег спать в скромной гостинице не просто переполненный новыми и странными чувствами, ему казалось, что он начал открывать что-то неизведанное, почти потустороннее. Утром Макс проснулся рано и еле дождался девяти утра.

— Здравствуйте, Макс, у меня для вас интересные сведения.

— Да, да, — Макс горел от нетерпения.

— Других итальянских сортов мы не возделываем, но у нас в коллекции есть итальянское вино «Марсала Флория» 1865 года, правда, это вино оригинальное, привезенное из Италии и находится у нас на многолетней выдержке в подвалах.

— Да, это вино с Сицилии, оно должно быть очень сладкое.

— Да, и это вино спасло Англию.

— Англию спасло вино с Сицилии? Это забавно.

— Но ведь вы знаете, что англичане очень любят портвейн, мадеру и херес?

— Да.

— В английском климате у людей развивается сплин, болезнь весьма специфическая.

— Да, да, конечно, хандра и апатия.

— Да, поэтому жизнь англичан зависела от портвейна в прямом смысле слова, даже больным прописывали пять рюмок портвейна в день.

— Ну, предположим, и что?

— Во время правления Наполеона Испания и Португалия находились под контролем Франции и поддерживали континентальную блокаду Великобритании. Англия оказалась в ужасном положении. Наполеон как француз прекрасно осознавал, что такое оставить англичан без вина. Можно сказать, что это была психологическая атака французов против англичан.

— Никогда бы не подумал, что все так…

— Да, так вот англичане нашли заменитель мадере и портвейну в лице марсалы.

— Но ведь Наполеон контролировал Италию, а как же блокада?

— Макс, но ведь мы говорим о Сицилии, не зря ведь это вино появилось именно там. Англичане при помощи местных жителей наладили контрабандные поставки марсалы в Англию.

— Да, вы знаете, это очень интересно, но я бы хотел узнать больше об алеатико.

— Да, да, конечно, извините, я люблю углубляться в историю, так вот у нас много сортов винограда, конечно, французские «Каберне», много португальских — «Вердельо», «Альбильо», «Серсиаль», «Мурведр», но из Италии только «Алеатико».

— Значит, только «Алеатико».

— Да.

— «Негроамаро», — почти полушепотом проговорил Макс.

— Что вы говорите?

— Это второе название алеатико, так называют его в Италии.

— Да, вы знаете, если вам это будет интересно, сорт удивительно хорошо прижился, по всей территории бывшего Советского Союза.

— То есть вы хотите сказать, что алеатико не только вы выращиваете?

— Нет, вот, например, в России, на реке Дон, раньше делали вино «Донской букет», это десертное вино полностью из алеатико. Возможно, сейчас его и не производят, но лоза там точно осталась.

— Очень интересно, а еще где?

— Пожалуйста, Узбекистан, район Бухары. Для производства мускатов использовался сорт «Алеатико», далее Казахстан выращивает алеатико, Киргизия для производства мускатов культивирует алеатико, это все среднеазиатские республики бывшего СССР.

— И это опять единственный итальянский сорт.

— Да, единственный.

— Просто фантастика.

— Хорошо, но я думаю, нам пора попробовать алеатико на вкус.

Максу показали вино «Алеатико „Аю-Даг“ Слезы Христа». Макс взял бокал, покрутил его вокруг своей оси и сделал внушительный глоток, ожидая от всех своих органов чувств мгновенный ответ. Мощная алкогольная волна прошла через все тело, раздражая небо, пищевод и умиротворяя желудок.

— Это же десертное вино! — вскрикнул Макс.

— Да, конечно.

— Я просто не ожидал.

— Вам не нравится?

— Нет, это восхитительно, но просто я…

— Вы не готовы оценить вкус.

— Возможно, а сухое из этого сорта вы не делаете?

— Нет. Слишком сладкое для вас?

— Не знаю, я не очень привык к таким винам: знаете, у нас в ресторанах подают только сухие вина.

— Тут позволю себе с вами не согласиться, именно в ваших ресторанах подают наши вина.

Макс был не то чтобы удивлен, а скорее шокирован.

— Вы имеете в виду, во Франции?

— Да, пожалуйста, мы обнаружили наши вина в ресторане Алана Дюкасса, в его «Луи 15» в Монте-Карло.

— Нет, мне все равно нужно время, чтобы понять такое вино, — Макс взял в руки бутылку и начал тщательно изучать этикетку.

— А здесь внизу что написано?

— Tears of Crist.

— Лакрима Кристи.

— Да, Лакрима Кристи, что значит Слезы Христа.

— И вы всегда делали его из алеатико?

— Да, всегда.

— Это странно, у меня на родине используют другой сорт.

— У нас до сих пор в энотеке хранятся бутылки урожаев 1894-го, 96-го, 97-го годов.

— А почему именно этих годов?

— Не могу вам сказать, боюсь, что этого уже никто не помнит, у нас ведь более миллиона бутылок на хранении.

Макс был поражен тем, что услышал. Алеатико появилось здесь, в Крыму, в 1830 году. В этом году еще не было никакой Италии. Гарибальди и патриоты объединят страну только через 30 лет, а в далекой и такой непонятной России уже кто-то выращивал алеатико.

— Не каждый итальянский винодел знает про этот сорт, а вы уже почти два столетия его выращиваете и делаете «Слезы Христа».

— И не только, мы добавляем алеатико в наш лучший портвейн и в очень редкое вино «Мускат черный».

— Мускат черный.

— Да, это редчайший вид муската, он омолаживает кровь.

— Что это значит?

— Мы единственный завод в мире, который делает красный мускат; во всем мире делают белый мускат и мускат розовый; известно большое количество винограда мускатных сортов, но они все дают белые и розовые вина, а мы делаем мускат красный.

— Я могу его попробовать?

— Конечно.

Гид повела Макса по подвалам «Массандры». Макс увидел бутылки XIX века и даже несколько десятков бутылок конца XVIII века.

— Неужели они еще живы?

— Да, мы им создали идеальные условия для жизни, и потом это крепленые сладкие вина, они почти бессмертны.

Макс взял бутылку, на которой краской был нанесен год — 1775, с трудом можно было прочитать, что это испанский херес дела Фронтера.

— Не каждому дано подержать ее в руках.

— Ах, да, сеньора, я благодарю вас.

— Мы собираем библиотеку вина, энотеку, мы сохраняем для мира его вкусы и запахи.

— А как вы сохраняете такие старые вина?

— Мы меняем пробки каждые четверть века.

Максу очень понравились подвалы и туннели Массандры. Все здесь было покрыто плесенью веков и смрадом таинственности. Такой монументальности он не видел нигде. Вот как раз здесь и должны находиться подвалы дьявола.

— Скажите, а у вас нет каких-нибудь преданий, связанных с дьяволом, ну там, знаете, погреба дьявола, подвалы дьявола.

— Не могу сразу вам сказать, прямо сейчас ничего не приходит на ум.

— Да, извините, это у меня навязчивая идея, так, знаете, идея фикс.

— Вы знаете, у нас есть дьявольская скала.

— Скала?

— Да, — и гид рассказала ему, что неподалеку от главного корпуса завода находится гора Кара-Даг, которая появилась после извержения вулкана. Огромные массы лавы образовали просто чудовищный ландшафт и обогатили почву южного побережья Крыма вулканическим пеплом.

— Во время извержений мог меняться состав почв, в них повышалась концентрация минеральных веществ, которые обогащали почву.

— Значит, и у вас вулканы повлияли на состав почвы?

— Да, мы в этом абсолютно уверены.

Макс не спал всю ночь. Ребус, который ему оставил отец, оказался сложнее и интереснее, чем он думал. Во-первых, совпадение с вулканами, ведь в Италии «Мастроберардино» делают вино, которое называется «Лакрима Кристи дель Везувио». Не просто Слезы Христа, а слезы с Везувия. И вот здесь тоже делают «Лакрима Кристи», и тоже на вулканической почве, и тоже рядом спящий вулкан. Конечно, это совпадение, но совпадение мистическое. Во-вторых, как древний и не очень распространенный на родине алеатико мог попасть в Россию? Какие силы забросили его сюда? Теперь на территории бывшего СССР посадки алеатико занимают больше площади, чем в самой Италии.

Макс не мог уснуть этой ночью. Что же произошло тогда? Кто и зачем привез алеатико в Россию? Какие причины были у людей везти виноградную лозу так далеко? Макс предположил даже полуфантастическую, но очень героическую версию: возможно, это патриоты Италии спасали лозы своих древнейших виноградников, ведь Австрия душила и не давала объединиться Италии. А что объединяло итальянцев? Их страсть к вину.

«Да, — подумал Макс, — такое уже бывало в истории, наверняка австрийская империя хотела насадить везде свои лозы и сделать Италию винной провинцией империи. Нужно было убить древние традиции, а для этого надо было уничтожить древнейшие сорта винограда».

4

Макс вернулся домой в Бордо. Он нашел вино под названием «Слезы Христа», и не одно, а целых два. Вино из Кампании и вино из Крыма, и оба имели итальянское название «Лакрима Кристи». На этом их связь и заканчивалась. Конечно, Макс пытался убедить себя, что их связывают вулканические почвы, но это было не более чем совпадение. Итак, поиски Слез Христа не пролили свет на то, что отец зашифровал в записке. Придется зайти с другой стороны, пришло время искать «Подвалы Дьявола». Макс считал, что его мать права и отец должен быть в Чили, значит, там же он и найдет эти подвалы. Главной зацепкой был двоюродный брата отца — Роббер, который уже пять лет как жил в Чили.

Слишком многое изменилось в жизни Макса. Раньше она казалась ему простой и радостной, все было таким понятным и ясным. Но теперь он вдруг обнаружил, что все это лишь видимость. В одночасье налаженная и спокойная жизнь превратилась в абсурд. Каждый член семьи, к которой Макс так привык, оказался по-своему одинок. И это одиночество разрушило семью Шанталье.

Максу было жутко одному в замке, и он решил спать в гостиной, при камине. Одиночество было просто зловещим. Он не выдержал и решил позвонить Анлор. Подошел к телефону, снял трубку.

— У вас одно сообщение, — услышал он автоответчик.

— Ну, хоть кто-то помнит обо мне, — и Макс включил запись. Это была Анлор, она вежливо и холодно сообщила, что встречается с каким-то Анри, он милый парень и на выходные они едут в Париж в Диснейленд.

— Ладно, — тихо сам себе сказал Макс, — пора уезжать навстречу Новому Свету.

Через неделю Макс уже был в Сантьяго. Роббер сам приехал за ним. Вид у него был подавленный.

— Грегуар действительно давно собирался ко мне, ты же знаешь, нас всегда куда-то несет, да и потом с Моникой они уже давно перестали понимать друг друга. Он приехал ко мне очень воодушевленный новыми возможностями. Ему понравился мой карменер, он хотел сделать из него шедевр.

— То есть он собирался к тебе?

— Максимилиан, ты взрослый человек и должен понимать, что в жизни людей не все так просто, как это кажется из Бордо.

— Что ты имеешь в виду?

— Твоего деда, он был счастливый человек.

— Почему?

— А у него на все был точный и верный ответ.

— Да, наверное.

— Ну что там у вас нового?

— У нас ничего, надеюсь, что все новое я найду здесь.

Макс достал из кармана сложенную записку и отдал ее Робберу. Роббер развернул и прочитал:

— Что это?

— Это мне оставил отец.

— Зачем?

— Если бы я знал, зачем.

— Так, и что все это может значить?

— Он хотел, чтобы я узнал, что такое Слезы Христа, что такое Подвалы Дьявола, почему их хранит Валтасар и что они все вместе забыли в Помероле.

— Ну, сынок, а что ты тогда хочешь найти здесь?

— Я и сам не знаю.

— Ладно, но ты что-то уже узнал?

— Да, я выяснил что «Лакрима Кристи» — это марка вина, которое делают в Италии и в Украине, правда, из разных сортов винограда, но оба сорта итальянские.

— Так давай поподробнее.

— В Италии «Лакрима Кристи» делают в Кампании, из сорта «Пьедироссо», а в Крыму это же вино почему-то делают из алеатико.

— Негроамаро, значит.

— Ну как тебе угодно, называй его негроамаро.

— Ну и что все это может значить?

— Понятия не имею, а вот «Подвалы Дьявола», — это тоже марка вина, и я склоняюсь к тому, что это чилийский брэнд компании «Конча и Торо».

— Казильеро дель Дьяболо.

— Да.

— Может быть, это вино тут повсюду.

— А что могут означать эти подвалы?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю.

— Но в записке упоминается Помероль.

— Странно, это же правый берег Медока.

— Да, Макси.

— Ну и что ты из этого понимаешь?

— Сынок, Чили — это не та страна.

— Роббер, то, что отец сбежал к тебе, мы и так поняли, и потом «Подвалы Дьявола» есть только здесь, значит, отец хотел, чтобы я приехал сюда.

— Ты так уверен?

— Да, ты его давно видел?

— Давно, он был у меня всего лишь день и все время твердил, что нашел ту самую землю, под виноградник.

— Ладно, Роббер, а что будем делать с запиской, с чего начнем?

— Думаю, нам нужно купить бутылку «Казильеро дель Дьяболо».

— Зачем?

— Прочитаем этикетку.

— Ты смеешься?

— Пока нет.

— И что это нам даст?

— Информацию.

— Какую?

— Не знаю, но начать надо с этого.

— Хорошо, давай.

Макс с Роббером зашли в первый попавшийся винный магазин и купили бутылку «Казильерро дель дьяболо», «Каберне Совиньон» 2005 года. На задней этикетке было дано простое и незамысловатое объяснение названия «Подвалы Дьявола».

— Ну вот, видишь, как все просто, в XIX веке владельцы компании, чтобы отвадить воров, которые ночью грабили винные склады «Конча и Торо», придумали легенду, что в этих подвалах обитает сам дьявол.

— Ну это же чушь, как в это может поверить здравомыслящий человек?

— Макс, ты образованный француз из XXI века, а эта байка была распущена для безграмотных бродяг XIX века, они и не в такое верили. Хотя это может быть просто красивая легенда с легким маркетинговым покрытием, в любом случае, то, что ты ищешь, должно быть в этих самых погребах. Но вот что странно, при чем здесь Помероль?

— Я тоже понять не могу, я ездил в Петрюс, но ничего там особенного не выяснил.

— В Петрюс?

— Да, это же Помероль.

— Странно, при чем здесь французский Помероль.

— Роббер, ты смеешься надо мной, ты что, много Померолей знаешь?

— Подожди, при чем здесь Помероль и Чили, это же абсурд, дай мне записку.

Роббер внимательно под лупой рассматривал записку. Да, бумага новая, это сразу видно.

— А вот здесь поработали ластиком.

— Что?

— Смотри внимательно, это витиеватое окончание у буквы П, куда оно смотрит.

— А куда оно смотрит?

— Вниз, а дальше на бумаге следы канцелярской резинки, здесь подтерли, специально, чтобы запутать того, кто это прочтет.

— То есть меня.

— Не обязательно.

— Ты что, хочешь сказать, что не одни мы ищем «Подвалы Дьявола»?

— Молодец, начинаешь соображать.

— Что соображать?

— Пока не знаю.

— И что, по-твоему, там написано?

— Получается не Помероль, а Ромероль.

— Отлично, значит Петрюс тут не при чем.

— Точно, не при чем.

— Но тогда что значит этот Ромероль?

— Понятия не имею.

— Очень хорошо.

— Ладно, иди посмотри сам.

Макс склонился над лупой. Да, все так и было, первоначально чернилами здесь было написано слово Ромероль.

— Ну и что может связывать Италию и Чили и при чем здесь этот Ромероль?

— Ты пойми, ведь это может быть что угодно, может, это место, а может, район какой-нибудь страны, а может…

— Все может быть.

— Но ведь ты говорил, что Лакриму Кристи делают еще где-то.

— Да, но я думаю, Украина здесь не при чем, связь здесь Италия — Чили, мы с тобой наполовину итальянцы и стоим посередине этой самой Чили, и теперь только нужно понять, что такое Ромероль.

— И как мы это поймем?

— Попытаюсь найти ответ в Интернете.

Зашли в интернет-кафе. Макс набрал в системе поиска «Ромероль». Интернет ничего не обнаружил. Вот тебе и Всемирная Паутина. Слово «Ромероль» не обнаружено Интернетом.

— Ничего.

— Ни намека?

— Нет, только дурацкие совпадения.

— Что будем делать?

— У нас три элемента — Ромероль, Подвалы Дьявола и Слезы Христа. Слезы я нашел, что такое Ромероль не знаю, значит, остаются пока Подвалы.

— Все правильно, едем на экскурсию в «Конча и Торо».

— Едем.

На следующий день Макс и Роббер купили билеты на экскурсионный тур по винодельне «Конча и Торо». Экскурсия длилась около четырех часов, и о Подвалах Дьявола они узнали столько же, сколько прочитали на этикетке вина.

— Нам нужно попытать экскурсовода, наверняка он знает что-то об этих подвалах.

— Да, я тоже об этом подумал.

В конце экскурсии Роббер подошел к экскурсоводу и начали его расспрашивать.

— Ну как?

— Ничего, все одно и то же: он ничего такого особенного не знает.

— Да, я так и думал, это маркетинговая уловка, не больше.

Они вышли на улицу и сели около виноградника.

— Роббер, что вы тут нашли, чего нет во Франции?

— Ты хочешь это узнать?

— Конечно.

— Эта страна — Эльдорадо для виноделов, любой сорт винограда из Европы здесь дает неожиданный результат.

— Ну и что вы тут обнаружили неожиданного?

— Смотри, мы провели массу исследований, направленных на выявление полезных свойств вина. Вино — это самый массивный блокатор старения, известный человеку. Твой отец подходил к нему именно так, вот почему его пригласили сюда.

— Пригласили?

— Международный консорциум, они ищут рецепт долголетия, и вино для них — один из элементов того, что они ищут.

— Роббер, ты серьезно, ты хочешь мне сказать, что отец приехал сюда делать из вина пилюлю от старости? Но это же бред.

— Ты не хочешь говорить, что это панацея, хорошо, но это самая сильная защита, которую мы имеем.

— Защита чего?

— Хорошо, сейчас объясню, что накопал твой отец. Ты ведь знаешь, что такое витамины для нашего организма?

— Да, знаю.

— В чем проблема синтетических витаминов?

— Ну в чем?

— В их усвояемости, Макс.

— Ну да, конечно, это элементарная химия вина. Ну и что?

— А вот что, люди об этом ничего не знают. Они пьют витамины, купленные в аптеке, и считают, что с ними все будет в порядке. Но ведь главное — это усвояемость витаминов организмом. А это сложный процесс, который отрегулирован природой. Потребляя натуральные источники витаминов, т. е. с пищей, организм распознает их и использует. Но сегодня о сбалансированности питания речь не идет. Фаст-фуд правит миром. Единственным источником «правильной» концентрации витаминов становится вино.

— Очень интересно.

— Слушай, аскорбиновая кислота, витамин С. Самый наш любимый витамин. Растения и животные синтезируют его сами.

— Это как?

— Неважно, как, Макси, вопрос в другом — человек и обезьяны должны получать его в готовом виде вместе с пищей. При недостатке — цинга. Это знают все. Вот почему первые всемирные мореплаватели — португальцы — брали с собой в плавание мадеру, виноградное вино, крепленное спиртом. Крепили они его исключительно для сохранности, не подозревая, что создают новый вид вина, но это не главное. Вино было средством борьбы с цингой. А заодно и методом предотвращения бунтов.

— Ну хорошо, с аскорбинкой понятно, дальше то что?

— Дальше. Совершенней природы мы ничего создать не можем. Витамин P. При отсутствии в пище витамина P у человека возникает кровоточивость в связи с повышенной проницаемостью капиллярных сосудов, этот витамин восстанавливает эластичность кровеносных капилляров. Мало того, наличие витамина P способствует накоплению аскорбиновой кислоты в тканях организма, тогда как при его отсутствии этого не происходит. Ты понял?

— Не очень.

— Витамины должны поступать в организм человека в связанном виде. Дальше выяснилось, что виноград обладает наибольшей активностью витамина P, больше, чем у апельсина и лимона. Вот это и есть доказательство его кроветворных действий и сохранения сосудистой системы, включая, естественно, сердце в рабочем состоянии.

— Хорошо, дальше.

— Дальше витамин B ₁При его недостатке в организме нарушается обмен веществ. Также его недостаток отражается на торможении нервных возбудителей. Витамин B ₂. При отсутствии этого витамина наблюдается остановка роста, воспаление глазного яблока.

Никотиновая кислота PP — важнейший катализатор обмена веществ, всего организма человека. В винограде этого витамина значительно больше, чем какого-либо витамина группы B. Дальше еще интереснее — фолиевая кислота. При ее недостатке в организме человека возникает малокровие. И, наконец, витамин B ₁₂, который активно влияет на кроветворение.

— Что это значит?

— Злокачественная анемия и нарушение кроветворной функции быстро излечиваются при приеме этого витамина, ты понял?

— Да.

— Да ни черта ты не понял! Почему вино оказывает такое воздействие на кровеносную систему и сердечно-сосудистую? В составе красного вина в связанном виде существуют все те витамины, что являются заплаткой нашей иммунной системы, это клон нашей крови, ты понимаешь, Макси?

— Ты не бредишь, дядя?

— Дальше, микроэлементы: калий, натрий, кальций — это наши кости. Железо, медь, кобальт, марганец, йод, фтор, цинк, бор, свинец, магний, алюминий, мышьяк, кремний, хлор — металлы и соли, в которых нуждается наш организм. Радий и рубидий выводят радиацию из организма, они нужны подводникам, работникам АЭС и космонавтам.

— Каким космонавтам?

— Русские дают своим космонавтам вино.

— Зачем?

— Как зачем, для поддержания крови в необходимом физиологическом состоянии.

— Поясни.

— Пожалуйста, в космосе человек расходует энергию своего организма быстрее, чем на Земле. Иммунная система испытывает перегрузку, и ей нужно восстанавливаться.

— И?

— Оно выводит радиацию из организма, приводит давление к норме и разгружает работу сердца. Но даже это не главное.

— Еще что-то главнее?

— Да, это закрытая информация, доступ к которой получил твой отец.

— Так, давай, он пил с инопланетянами.

— Макси, космос требует жертв, он, как древние боги, открывая тайны, требует человеческих жертвоприношений.

— Роббер, у меня уже крыша едет от этих ваших тайн, давай попроще и побыстрее.

— Как хочешь, так вот об этом никто не знает на Земле, но космос забирает жизненную энергию у мужчины.

— Интересно.

— Очень интересно. После продолжительного пребывания на орбите космонавт на землю возвращается импотентом.

— Это научный розыгрыш.

— Тебе дальше рассказывать?

— Хорошо, я тебя слушаю.

— Полгода в космосе — и ты импотент на всю жизнь, на Земле никакие врачи не помогут.

— А в чем проблема?

— Точно никто не знает, но, видимо, в резких перепадах давления, кровь потом просто не поступает в орган.

— Ну и что вы тут с папой изобрели?

— Мы ничего, нужно просто давать космонавтам вино, и обязательно каждый день.

— В чем эффект?

— В нормализации кровяного давления, оно не скачет, и кровь равномерно поступает во все части тела.

— Ну это просто Нобелевская премия.

— Зря шутишь, Макси, твой отец считает, что все это очень серьезно.

— А на Марсе не хотите высадить виноградник?

— Все может быть. Например, химический элемент иридий встречается в некоторых винах, так твой отец такое вино называет инопланетным.

— Да, видимо, воздух в Чили очень пьянящий.

— Макс, ты на другом краю света, а здесь по-другому смотрят на вещи.

— Ладно, а что с иридием?

— Метеориты, падающие на Землю, больше всего содержат элемент иридий, вернее, это один из немногих элементов, породнивших Землю и метеориты.

— Так вулканов вам мало, вы сюда еще и метеориты засунули.

— Макс, твой отец изучает все, что только можно, он беседовал с палеонтологами в Мехико, и они ему сказали, что основной слой иридия встречается там, где наибольшие захоронения динозавров.

— И что?

— А то, что это подтверждает гипотезу о том, что динозавров погубили астероиды, упавшие на Землю.

— Да ну, это бред.

— Бред или не бред, тебе решать, но ведь отец тебе рассказывал, что виноградная лоза — это наиболее совершенный природный пылесос, она вытягивает из земли все, что есть в ней полезного для человека.

5

В Чили Макс встретил Ласаль. Да, да, как в сказке, все произошло однажды, нежданно и негаданно. Макс давно не искал встреч с женщинами. Разочарования, оставшиеся от Анлор, и постоянные мысли об отце притупили его мужское эго. И вдруг эта женщина с телом пантеры. Она была настолько роскошна в постели, что Макс просто не мог осознать всю тяжесть счастья, свалившегося на него.

— Откуда ты все это умеешь?

— Мать научила.

— Мать, — Макс не мог представить чтобы французская мать могла такому научить, скажем, Анлор. Она была раскрепощенной девушкой, но все равно, по сравнению с Ласаль, просто монахиней.

— Да, моя мать всегда мне говорила, что женщина должна доставлять удовольствие мужчине.

Потом, узнав Ласаль поближе, он был удивлен умом и тактом этой девушки. Ему казалось, что только малограмотная крестьянка может так отдаваться мужчине. Макс часто вспоминал их первую встречу. Он приехал на виноделию в поисках отца. В один из дней ему представили высокую стройную брюнетку по имени Ласаль, которая проводила для него экскурсию. После экскурсии она быстро исчезла, а Макс, грустный, бродил по винодельне.

— Эй, дружище, ты лучше не подходи к ней, ее только что бросил парень, она ненавидит всех мужчин.

— Что?

— Дохлое дело, эта девица помешана на вине, мужчины ее не интересуют.

Макс вернулся в номер и не мог найти себе места. Он много выпил и долго рассматривал себя в зеркало. За то время, что он гоняется за вселенскими загадками, он сильно изменился. Теперь Макс брился лишь раз в неделю. Он немного похудел, и легкая небритость делала его брутальным. Кожа погрубела и загорела. Максу казалось, что он резко повзрослел, в темной шевелюре появились седые пряди, придававшие ему солидность и основательность. Макса поразили слова того чилийца с винодельни:

«Дохлое дело, эту девицу больше интересует вино, чем мужчины».

Она любит вино больше, чем мужчин. Так ведь и он, Макс — французский винодел, — свое вино любит больше, чем женщин. Макс боялся признаться самому себе, что это именно та девушка, которую он нарисовал себе в мечтах, женщина-винодел. Завтра он пойдет к ней, и будь что будет.

Утром Макс первым пришел на винодельню. Он зашел внутрь и понял, что он здесь не один.

— Зачем ты пришел? — это был голос Ласаль.

— Посмотреть на вино, — вдруг уверенно парировал Макс.

— Нет, не на вино, на меня.

— Да, на тебя, делающую вино. Зачем ты давишь виноград ногами, ведь в этом нет необходимости?

— Ты действительно не понимаешь, зачем?

— Нет.

— Это моя страсть, я отдаю ее вину, и когда люди будут пить это вино, страсть обуяет их.

Ласаль остановилась, вышла из бродильного чана и, не вытирая ног, подошла к Максу.

— Хочешь, чтобы и твоя страсть вошла в это вино?

— Моя? А вдруг у меня ее нет?

— Ну, раз ты здесь, один, и подсматриваешь за мной, значит что-то есть.

— Я подсматриваю?

— Не надо бояться своих страстей, люди потому и полюбили наше вино, что в них жизнь бурлит. Иди сюда, не бойся.

Макс снял обувь, омыл ноги в теплой воде и вошел в бродильный чан. То, что он почувствовал, нельзя было объяснить ничем. Он стал частью вина, он был само вино, он почувствовал, вот только теперь, что он Винодел.

— Что ты чувствуешь?

— Это божественно, каждый винодел должен пройти через это, ты сливаешься с вином, мы единое целое…

Не успел Макс договорить, как его глаза покрыли повязкой.

— Что это?

— Я закрыла тебе глаза, теперь твои чувства обострены, говори, чего ты хочешь.

— Не знаю.

— Врешь, у человека всегда есть желания, чего ты хочешь?

— Но если я скажу…

— Никаких если. Чего ты хочешь?

— Чтобы ты вошла сюда.

Через минуту Ласаль, обнаженная, стояла рядом с Максом.

— Я здесь, ты можешь трогать меня.

Макс дотронулся до груди и испугался.

— Что случилось?

— Ты обнаженная.

— Конечно, ведь ты этого хотел.

— А разве важно, чего я хотел?

— Да, я сделала то, что ты хотел — не бойся, трогай меня.

— А можно?

— Ты ничего не понял, мы передаем страсть вину, значит, можно все.

Макс опять коснулся груди, рука плавно пошла вниз, и он почувствовал упругий живот — и вот оно, счастье.

— Я хочу.

— И я тоже.

Сознание полностью исчезло из Макса, он стал вином, лозой, Бахусом и Дионисом, которые ничего не просили, а только брали.

— Я не могу.

— Ты все можешь, делай, что хочешь.

Макс растворился во времени, и никто из них уже ничего не помнил. Утром он проснулся от ощущения вселенского счастья. Счастья без оговорок и условностей. Счастья абсолютного, которое не скажет: подожди, не сейчас. Он просто был провален в счастье, и это счастье лежало рядом, прекрасное от ног до головы, без всякой косметики, обмана и хитрости. Это счастье не продавалось, оно было подарено ему, не за заслуги, не потому, а просто так, просто потому, что он попросил. Господи, как он мог жить в этой унылой промозглой Франции, когда здесь, здесь… Ласаль проснулась.

— Ты еще здесь?

— Да.

— Когда мы увидимся?

— А разве мы расстаемся?

— Но ведь у тебя есть какие-то дела?

— Теперь нет.

— Как это, нет?

— Да, вот вам и Франция, вы там, вообще, живете или нет?

— Ты не ответила.

— Нет, я теперь часть тебя.

— Разве так бывает?

— Это у вас не бывает, а здесь Новый Свет, и здесь бывает все. Вставай, нас ждет вино, мы должны дарить людям радость и иллюзию.

— А разве честно давать людям иллюзию?

— Голливуд продает ее больше чем мы, но их иллюзия действует два часа, а наша всю ночь.

— Никогда об этом не думал.

— Не надо много думать, нужно действовать.

— Действовать?

— Итак, Подвалы Дьявола, где ты будешь их искать?

— А откуда ты об этом знаешь?

— У нас уже все знают, что ты хочешь найти Подвалы Дьявола.

— Это не все, что я хочу найти.

— Что еще?

— Еще Слезы Христа.

— Интересное у тебя хобби.

— Это не хобби, я должен найти отца.

— Хорошо, тогда рассказывай все, что я должна знать, чтобы помочь тебе.

— «Слезы Христа» — это марка вина, его делают в Италии из винограда пьедироссо, что, кстати, с итальянского переводится как окровавленные ноги; многие там в Италии считают, что имеются в виду окровавленные ноги Христа, чья кровь и родила эту лозу.

— Очень интересно.

— Да, конечно, это легенда, но, тем не менее, ближе всего к тому, что мы ищем. Ты не поверишь, я нашел вино с таким же названием на Украине, это часть бывшего СССР. И его там делают из древнего сорта Италии алеатико.

— Так значит, в наших подвалах должно быть вино «Слезы Христа», скорее всего, итальянское? Спрашивается, зачем его прятать в наших подвалах и в чем его ценность?

— Это еще полдела, в записке сказано, что его оберегает Валтасар.

— Да, ребус не для слабонервных.

— Ну, хорошо, если мы все знаем и про Слезы, и подвалы нашли, тогда что такое Валтасар?

— Я думаю, это ключ, ведь в записке написано, что он оберегает, значит, это какое-то помещение или ключ, объясняющий связь итальянского вина и чилийских подвалов.

— Не знаю, мне на ум ничего не приходит. Этот Валтасар — это что-то из древней истории?

— Да, знаменитый царь Вавилона, который вместо того чтобы защищать город от персов, закрылся у себя в тронном зале и устроил грандиозное винопитие.

— И что нам это дает? Может быть, это намек на то, что вино — это ответ на любой вопрос: выпил — и нет проблемы.

— Не думаю.

— Может, это имя винодела, или хранителя погреба, или одного из предков владельцев винодельни?

— Ладно, чего гадать, поехали на экскурсию к «Конча и Торо».

— Я уже был на экскурсии.

— Да? И где же?

— Долина Мауле.

— И ничего не нашел?

— Ничего.

— Ладно, поехали в Курико.

— А почему туда?

— А не почему, просто поехали.

— Логика меня устраивает.

— Значит, едем.

Макс и Ласаль отправились на экскурсию по винным подвалам винодельни «Конча и Торо» в долине Курико. Экскурсия ничем не отличалась от той, на которую Макс ездил с Роббером.

— Ну и что?

— Ничего, никакого намека на Дьявольские Подвалы.

— Да, я тоже ничего такого не обнаружила.

— Все зря.

— Макси, ну не расстраивайся, ну черт с ними, с этими подвалами.

— Действительно, а черт-то сними.

Макс и Ласаль так бурно смеялись, что привлекли внимание экскурсовода.

— Молодые люди, — услышали они на английском, — позвольте узнать, откуда вы к нам приехали.

— Из Франции.

— А, ну тогда понятно.

— Что понятно?

— Вы ищете «Подвалы Дьявола».

— Да, а откуда вы узнали?

— Просто их все ищут.

— В каком смысле все?

— Но ведь на этикетке бутылки написано, что вино хранилось в Подвалах Дьявола, и все, конечно, жаждут увидеть подвалы, напоминающие людям их представление о преисподней.

— Мы даже не знаем, толком, что хотели бы увидеть.

— Ну, раз вы французы, расскажу вам правду. Подвалы действительно называли Подвалами Дьявола, и вот почему. В конце XIX века в Чили был свергнут режим президента Хосе Бальмаседы.

— Да, я что-то припоминаю из учебника истории.

— Я вообще никогда о нем не слышал, — сказал Макс.

— А вы чилийка?

— Да.

— Ясно. Так вот Бальмаседа был нашим первым Пиночетом.

— Кем?

— Ну, мы его так называем, в действительности у него ничего не получилось.

— Тогда почему вы его называете Пиночетом?

— Он поссорился с парламентом и пытался взять власть в свои руки. Хороший был человек, душевный.

— А что он такого сделал душевного?

— Ну, он добился принятия закона о разрешении гражданского брака.

— Гражданского брака, в католической стране?

— Да, он был министром внутренних дел и добился принятия такого закона.

— А потом что?

— Ну что, как всегда. Он стал Президентом Чили и сразу взялся за политические реформы, пытался объединить страну и сделать ее независимой.

— И что, получилось?

— Бальмаседа решил взять всю власть в свои руки, но проиграл и покончил жизнь самоубийством.

— Все так печально! — воскликнула Ласаль.

— Да, он хотел сделать Чили супердержавой в Испанской Америке, но ему не дали.

— Хорошо, а при чем здесь подвалы?

— Да, из-за противостояния Бальмаседы и парламента началась гражданская война, она длилась восемь месяцев.

— Ну, а подвалы-то здесь при чем?

— Ах, да, чилийских солдат прятали в погребах «Конча и Торо», а чтобы никто туда не совал носа, придумали эту историю с дьяволом.

— И что?

— Рано или поздно солдаты выходили из подвалов здоровыми, и люди начали говорить, что каждый выходящий из этих подвалов живым продал свою душу дьяволу.

— А где эти подвалы?

— В долине Курико, здесь, где мы с вами стоим. Так вот солдат лечили вином, ну конечно, легко раненных, промывали раны, восстанавливали силы.

— Это что, прямо в больнице?

— Молодой человек, никаких больниц не было, бинты и вино — вот и все средства.

— Не может быть.

— Почему, конечно, может, еще во времена Бернандо О'Хиггинса солдат освободительной армии лечили вином.

— Это когда было-то?

— Во времена борьбы за независимость от Испании.

— Очень интересно, расскажите нам подробнее, — сказала Ласаль.

— Хорошо. Наша страна одна из первой освободилась от колониальной зависимости Испании. Позднее одна за другой страны Латинской Америки отвоевывали себе независимость. И вот в 1819 году предводитель всех революций на континенте Симон Боливар объявил о создании государства Колумбия.

— Колумбия?

— Да, он так называл все страны Латинской Америки, весь континент.

— Что это значит?

— Боливар мечтал создать из всего континента Соединенные Штаты Латинской Америки, сначала у него все получалось. Он объединил Эквадор, Венесуэлу и Колумбию в единое государство.

— В какое?

— Современные историки дали ей название — «Великая Колумбия».

— Великая Колумбия?

— Да, но это только для того чтобы не путать с современной Колумбией, сам Боливар до такого пафосного названия не дошел.

— Правда, как-то очень вызывающе.

— Да, Боливар хотел объединить всю Испанскую Америку в одно государство и назвать его — Соединенные Штаты Южной Америки. Боливар, воодушевленный объединением трех стран, хотел вовлечь в союз весь континент.

— Вы сказали «Испанскую Америку».

— Да, раньше ее именно так и называли.

— А как же название «Латинская Америка»?

— Это название придумал племянник Наполеона Бонапарта, Наполеон Третий. Он решил завоевать для себя Южную Америку и назвал ее «Латинской».

— Хорошо, а что наша страна? — спросила Ласаль.

— Чили отказалась войти в союз: мы одними из первых завоевали независимость и тут же входить в какой-то союз было не в наших интересах. Страна стала независимым государством в 1812 году, а Боливар пытался создать Латинские штаты только в 1819 году.

— И что, у него получилось?

— Да, он объединил почти треть континента и помог нескольким странам разбить испанцев. Соединенная Латинская Америка продержалась немногим больше десяти лет. В 1830 году Боливар сам отказался от поста Президента, понимая, что его мечта о Соединенных Штатах Южной Америки — утопия.

— Утопия?

— Все кончилось через год после его отставки, все страны стали самостоятельными.

— Очень интересно.

— Конечно, прошлое таит много тайн, ну да ладно, я вас заговорил.

— Спасибо вам большое.

— Не за что, тут рядом живет наш старый винодел, он знает больше моего.

— Да, спасибо, обязательно найдем его.

— Ласаль, пошли, мы здесь только теряем время.

— Старый Валтасар все знает.

— Стой, — Макса, словно опять пронзили мечом в сердце, как в том странном сне.

— Что с тобой?

— Кто такой этот Валтасар?

— Да он знает все о подвалах.

— Спасибо Вам, — сказал Макс.

— Да вы меня уже поблагодарили.

— Нет, спасибо вам еще раз. Пошли, мы должны найти Валтасара.

— Макс, уже вечер, давай завтра.

— Нет, сегодня, мы должны найти его сегодня.

— Зачем?

— Там в записке отца сказано, что Валтасар оберегает Слезы Христа в Подвалах Дьявола.

— И что это значит?

— Найдем его, узнаем.

— Но только завтра, Макси, уже почти сумерки, и я хочу…

— Хорошо, завтра.

На следующий день Ласаль и Макс снова оказались на винодельне.

— Да, все хорошо, только бы еще этого Валтасара найти.

— Да, а спросить вчера ты не догадался.

— Ну, ты же понимаешь, как я был вчера перевозбужден.

— Да, я заметила.

— Ласаль, ну при чем здесь это?

— Ладно, давай пытать всех подряд.

— Да вон там группа туристов, пойдем к ним, попытаем экскурсовода.

Им сильно повезло, экскурсовод только закончила экскурсию и прощалась с туристами.

— Извините, бога ради, мы ищем человека по имени Валтасар, он раньше здесь работал. Может быть, вы что то знаете о нем?

— Наверное, Балтазар.

— Да, — встряла Ласаль, — по-испански будет вернее Балтазар.

— Тогда это, видимо, Балтазар Валенсио, он один из наших виноделов, сейчас на пенсии.

— Ему много лет?

— Да ему больше ста лет, но точно никто не знает.

— Он чилиец?

— Нет, он родился не в Чили.

— Не чилиец.

— Нет, он приехал еще мальчиком из Европы, но откуда, точно я не знаю.

— А вот это мы и должны выяснить, — сказал Макс.

— А вы знаете, где он сейчас живет?

— Да, у него дом где-то в Ромероле.

— Как вы сказали?

— Это на востоке Курико.

— Долина Курико, я понял, а что такое Ромероль?

— Это часть долины, местность называется Ромероль.

— Ясно.

— Да, поезжайте, старик еще в своем уме и любит рассказывать про старые добрые времена.

Макс и Ласаль вышли на улицу.

— Все сходится, ты понимаешь, все в одной точке, вот тебе и Ромероль, ведь в записке сказано, ответ найдешь в Ромероле. Ты понимаешь, Ласаль, я все нашел, я нашел!

— Ты уверен, Макси?

— Да, конечно уверен! Смотри, в Ромероле живет человек, которого зовут Валтасар и он работал в «Подвалах Дьявола».

— А «Слезы Христа»?

— Я уверен, что он знает, что это такое, ведь он не чилиец.

— Ты думаешь, что он…

— Ну, то, что он не с Украины, это точно, значит, итальянец.

6

— Здравствуйте, — в дом первой вошла Ласаль.

— Здравствуйте, прекрасная сеньорита.

Балтазар Валенсио оказался очень крепким мужчиной, мало похожим на старика.

— Располагайтесь, молодежь, рад вас видеть, с какой бы целью вы ни пришли.

Макс прошел в центр комнаты и остановился около камина.

— Я могу предложить вам только вино, ничего другого я не пью.

— С удовольствием, — сказала Ласаль.

Балтазар посмотрел на Макса и спросил:

— Вы не чилиец?

— Нет, француз.

— Француз, значит, вы будете пить вино.

— Да, спасибо.

— Но а вы, моя дорогая, конечно же чилийка?

— Да, сеньор.

— Хорошо, но вот молодой человек что-то скрывает от нас. Вам так не кажется, сеньорита?

— Я скрываю? — удивился Макс.

— Да.

— Простите, но…

— Ваше происхождение.

— Ах, да, моя мать — итальянка.

— Вот это вернее будет, все сходится.

— Что сходится?

— Как и у меня, моя мать — тоже итальянка. Ведь вы здесь по очень важному делу.

— Да, по очень важному, сеньор Валенсио.

Макс достал записку и показал Балтазару. Тот долго изучал эти несколько строчек.

— Вы полагаете, что это я Валтасар?

— Мы не знаем, просто вы наша единственная зацепка.

— А где вы взяли эту записку, молодой человек?

— Мне ее оставил отец, перед тем как исчезнуть.

— Да, история путаная. Как зовут вашего отца?

— Грегуар Шанталье.

— Да, я что-то слышал о нем и о его двоюродном брате. Они пытаются создать какое-то необычное вино, но, по-моему, это все ерунда.

Ласаль настороженно спросила:

— А все-таки, вы не скажете нам, что значит это записка?

— А вы точно хотите знать, что она значит?

— Я хочу, — сказал Макс.

— Хорошо. Я родился в Италии в декабре 1896 года. Весь этот год наблюдалась повышенная активность Везувия, весь год ждали, что он проснется. Вулкан так и не подал признаков жизни. Но вот виноделы в округе говорили, что вино уродилось удивительным, и будет жить не меньше ста лет. Мой отец купил несколько ящиков «Лакрима Кристи» этого года и сказал, что оно будет жить очень долго, потому что Везувий дал этому вину долголетие.

— И что, это оказалось правдой?

— Не знаю, но я пил это вино очень долго, и вот, как видите, жив до сих пор.

— И что, оно у вас до сих пор есть?

— Нет, конечно. То, что я забрал с собой, когда уезжал из Италии, кончилось давно.

Все дружно посмеялись.

— Я постоянно пополнял запасы вина, но, естественно, тот урожай должен был когда-то закончиться.

— И что?

— Последний раз «Лакрима Кристи» 1896 года я выпил на свое сорокалетие.

— А что же вы делали потом?

— Потом я начал пить 1897 год.

— Так, а сейчас у вас какой год?

— Сейчас я пью 1968 год.

— И никакого другого вина вы не пили в своей жизни?

— Никогда, только «Лакрима Кристи» из Кампании.

— А сколько вы выпиваете?

— Ровно один литр. Я обедаю в семь вечера и начинаю пить вино, ровно в одиннадцать я допиваю последний бокал и ложусь спать.

— И так каждый день?

— Да.

— А жена, дети?

— Да, жена знала об этом, я всегда предлагал ей тоже стаканчик, но она не любила вино.

— Ее уже нет?

— Да, 17 лет как я один, дети — в Европе.

— Так, а что продавцы?

— Они быстро поняли, что это вино для меня много значит.

— Да, тут не трудно догадаться.

— Да, ведь вино оберегает Валтасар.

— Так, ничего не понимаю, вы сами себя оберегаете?

— В некотором роде, но ведь вы знаете, что такое Валтасар?

— Нет.

— Валтасар с ассирийского значит — тот, которого оберегает Бог.

— Бог?

— Да, тот, кого оберегает бог, живет долго — вот и вся разгадка.

— Ничего не понимаю.

— А нечего тут понимать, поэтому и бутылку назвали валтасар.

— Какую еще бутылку?

— Молодой человек, ведь вы, полагаю, где-нибудь учились виноделию?

— Да, в Университете Бордо.

— Ну и вы не знаете, что такое валтасар?

— О боже, это же бутылка емкостью 12 литров!

— Конечно, именно в этой бутылке я и привез «Лакрима Кристи» 1896 года сюда, в Чили, и эта бутылка до сих пор хранится в моем погребе.

— Значит, Балтазар — это человек, оберегаемый Богом?

— Да, причем это единственное имя из древнего мира, попавшее в европейские языки.

— Разве?

— Ну вы встречали где-нибудь в Европе человека, которого бы звали Навуходоноср или, скажем, Мафусаил?

— Нет.

— Конечно, нет, а вот Балтазар прижилось.

— Хорошо, а тогда при чем здесь «Подвалы Дьявола»? Может, в них попал пьяница Валтасар после смерти?

— Молодой человек, у вас очень живое воображение, вам надо романы писать.

— Спасибо.

— Да, люди и не такое придумают, насочиняли, что я храню какое-то странное вино в подвалах, чтобы на него никто не покушался.

— А откуда они узнали?

— Деточка, жизнь большая, меня постоянно донимали расспросами о долголетии, и я придумал это красивое объяснение. Я думал, что на этом все успокоятся, но после того как мне перевалило за сто, люди просто обезумели.

— Какие люди?

— Вам это так интересно?

— Да.

— Приходили очень серьезные люди, которые ищут рецепт долголетия, очень долго расспрашивали меня, что за вино я пью, сколько лет я его пью, каждый ли день, или нет.

— И вы им рассказали?

— Нет, конечно: тайны надо беречь, а не рассказывать, иначе они перестают быть тайнами, а люди без них долго жить не смогут. Да, теперь я вспомнил, ваш отец был среди этих людей.

— Мой отец?

— Но ведь вы сказали, что ваша фамилия Шанталье?

— Да.

— Значит, это был он. Тайна должна быть запутанной, иначе она не тайна. Видите ли, ваш отец тоже на это купился и примчался сюда, в Чили.

— Значит, вы считаете, что «Лакрима Кристи» именно того года дало какое-то особенное вино.

— Видимо, да. Возможно, почва получила повышенную концентрацию полезных веществ из Земли, а лоза впитала их.

— А мой отец и эти другие, чего хотят от вас?

— Они думают, что я знаю, какие урожаи были лучшими за эти сто лет.

— Зачем?

— Я не знаю, но это ведь ваш отец, вот и спросите у него, зачем ему это.

— Да, обязательно спрошу, если еще увижу живым.

После этих слов старик замолчал и погрузился в дремоту. Ласаль и Макс поняли, что им пора уходить, они сели в машину и по пыльному шоссе поехали в Сантьяго.

— Итак, мы выяснили, что вся эта загадка от начала до конца — небольшой розыгрыш. Отец наверняка знает ответ, но зачем он мне подсунул эту записку?

— Позвони Робберу.

— Но он ведь и Робберу ничего не сказал.

— Да, выглядит все очень странно.

— Я думаю, нам нужно выяснить, что это за люди, которые хотят создать супервино, и зачем им понадобился французский винодел.

Роббера в Сантьяго не оказалось, он был на винодельне, пришлось еще два часа провести в дороге.

— Здравствуй, Роббер, — приветствовал его Макс.

— Привет, Максимилиан, а кто это удивительное существо?

Макс смутился.

— Вы не поверите, но это существо — тоже винодел, — ответила Ласаль очень спокойно.

— Макс, она шутит, надеюсь?

— Нет, она проходит практику у «Конча и Торо».

— Ладно, я поверил.

— Ты что-нибудь узнал об отце?

— Нет.

— И что дальше?

— А вы что накопали по записке?

— Да, накопали, но результат пока что, как бы тебе сказать, бесполезный: мы узнали часть какой-то мозаики, но вот какой, пока неясно.

— Я думаю, Грегуар знает.

— Ну и что мы будем делать?

— Ничего.

— Как ничего?

— Он сам найдет тебя.

— Ясно, значит он не один.

— Да.

— Ты что-то знаешь?

— Зная твоего отца, я думаю, он сюда приехал не только ради вина.

— Давай выкладывай.

— Ты уверен, что хочешь это знать?

— Да.

— Они познакомились на выставке вина в Калифорнии два года назад.

— Она американка?

— Нет, испанка, но живет здесь, была замужем, но неудачно.

— Так, значит, он из-за нее уехал.

— Нет, Макс, скорее всего, она его подтолкнула. Твой отец сумасшедший, он всегда хотел того, чего не существует в реальной жизни.

— И чего же?

— Совершенства. Он хотел неземной любви, необычной страны и вина, которого не с чем сравнить. Он влюбился в Чили, ты понимаешь, о чем я говорю.

— Не очень.

— Это как с женщиной, ты влюбляешься — и все, тебе все равно, кто ее родители, богата она или нет, что будет дальше, ты ничего не чувствуешь, кроме своей любви, остальные чувства вымирают, их просто нет.

— И что с отцом было так?

— Да, он сразу понял, что здесь его судьба.

— Хорошо, как ее зовут?

— Кого?

— Судьбу.

— Изабель.

— Да, я совсем не знаю своего отца.

— Макс, тебе нельзя его осуждать.

— Да я и не собирался.

— Ты знаешь, я ведь ему завидую, я так свою женщину и не встретил.

— Кстати, о вине, — перевел разговор Макс, — ты сумел сделать супервино?

— Не знаю, пока, наверное, нет.

— А ты пытался то же самое сделать дома, во Франции?

— Во Франции это уже сделали до нас.

— Это как?

— Ну ты же знаешь про гаражистов.

— Да.

— Ну вот тебе и ответ.

— Ты пробовал что-то?

— Макси, ты что! Это все столько стоит, что попробовать это могут немногие, у них же урожаи всего по несколько тысяч бутылок. И потом их страшно не любят во Франции, а тут нас все любят, — и Роббер рассмеялся от удовольствия.

— Прямо рай у вас.

— Не рай, а Эльдорадо.

— Это лучше?

— Конечно, лучше, в раю скучно, а здесь весело.

— Конечно, поэтому ты отца сюда и сманил.

— Как бы не так!

— Что это значит?

— Твой отец имел семью и не мог ее бросить, а я был свободен. Это он заразил меня этой страной, вот я и уехал.

— Как-то очень грустно.

— Еще бы, женщину я так и не встретил, вино мое мало кто знает.

— Значит, надо было творить дома.

— Нет, Макси, все великие вина Франции давно сделаны, а человек не может стоять на месте, он должен идти вперед. К тому же твой отец, я и сотни виноделов считают, что вино должно быть доступным, его надо пить, а не забивать им погреба на десятилетия вперед и потом долго обсуждать его на редких дегустациях. Оставим Европе ее игры.

— Какие игры?

— Игры в рейтинги, здесь это просто не нужно. Чили приняла почти все благородные европейские лозы, все они начали давать превосходные результаты. Вот что всех напугало. Карменер, забытый у нас, потом каберне совиньон, мерло, мальбек, американский зинфандель, бургундское капризное пино нуар, южноронская сира, испанский темпранильо, итальянский санджовезе, шардоне, совиньон, гевюрцтраминер.

— Это все растет в Чили?

— Понимаешь, это Европа в концентрате, без филлоксеры и с идеальным климатом для каждого сорта винограда внутри одной страны.

— Так не бывает!

— Бывает, это и есть страна Эльдорадо, европейцы искали здесь золото, но как всегда, не увидели, что золото растет буквально под ногами.

— Что это значит?

— Здесь можно собрать все лучшее, что дала Европа, и вырастить на одной земле. Ты задумывался, какое будущее у вина?

— Не знаю.

— Не знаю — это простой ответ, просто не задумывался. Твой отец — идеалист: он хочет создать доступное вино высочайшего качества — и сделать это можно только здесь. Но есть и другие, которые хотят оставить вино привилегией избранных. Но тут еще и третья сила появилась. Они хотят не вино, а этакую бомбу здоровья, накачанную ресвератролом.