Виршеплет из Фиорены

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Бафар, старый добрый сержант Бафар — мир твоему праху!

Я вновь украдкой прихлебнул из заветной фляжки. Увы, это был последний глоток. Огненное пойло приказало долго жить.

В сосуде богов оказалась дешевая деревенская бормотуха, но, о Ушедшие… я не представляю, как я бы выдержал без оной эти несчастные несколько километров до замка графа.

Моя пегая кобыла то и дело зло косила глазом, словно это я был виноват, что ее отвлекли от каких-то ее лошадиных дел и заставили покинуть теплое уютное стойло. Было темно, хоть выколи глаз. Наша кавалькада, освящая путь факелами, неспешно трусила к Рома-Сатор. Солдаты графа озабоченно перешептывались, поглядывая назад, наверно ожидали увидеть фейерверк, что несколько магов должны были устроить в Сантане. Но там было тихо. Иногда, когда дорога забиралась на очередной холм, вдалеке на юге мелькали огни, но вселенской битвы не наблюдалось. То ли она не состоялась, то ли маги решили ограничиться менее эффектными заклинаниями.

Быстро промелькнули пустынные улочки Базела, и я опять заклевал носом.

Темная громада замка выросла неожиданно. Только тут я очнулся от блаженной дремы. Светила луна, подвывал прохладный ветерок. Эх, такой шикарный вечер! Сейчас бы костерок с жареным мясом на краю ойкумены, бокал вина да мягкую деваху под бок… Я читал бы ей свои сонеты, а она восхищенно хлопала ресницами и круглила пухлые губки… М-м-м… Сам не знаю с чего мне как на яву привиделась сия картина…

Но реальность, увы, была далека от подобных прелестностей… Я задницей чувствовал, что реальность уже занесла ремень с тяжелой литой пряжкой, чтобы от души хлестануть по этой самой пятой точке одного непутевого виршеплета.

Поправив берет, я огляделся. У замковых ворот было людно — суетились графские слуги, ржали лошади, звеня железом, спешивались солдаты. Я смутно помнил, что, кажется, где-то уже после выезда из Базела нас нагнали еще всадники.

Замок прилепился к невысоким скалистым холмам, что с севера опоясывали нашу ойкумену. Дальше на восток они постепенно становились все выше и выше, пока, забравшись в гущу леса, не оканчивались двугорбой Ледяной Горой — что когда-то и дала название нашей заднице мира.

Рома-Сатор («Старые Камни» с Древнего Наречия) был невелик, одна большая круглая башня из черных блоков, несколько более современных пристроек, большой сад и стена полукругом, своими концами попиравшая отвесные скалы. Помню в детстве, я дивился полному отсутствию фантазии у наших предков. Городок у пристани — незамысловато назывался Сантан («пристань» на Древнем), старый замок из камня — «Старые Камни», ну а Базел, полное название — Базел-но-Блор — на Древнем Наречии, кто бы мог подумать — «Ледяная Гора»! Может, это все потому, что жизнь была куда как проще? Как там писал старина Бранемор? «Много разума рождает много проблем!» Хотя, так как легендарный Бранемор Талантей был сквернодух, сквернослов и вообще слыл гномом — подозреваю, что высказывание звучало несколько иначе: «Много мозгов ведет к большим проблемам задницы!»

Я взглянул на вершину башни, где в двух полукруглых оконцах плескались отсветы пламени. Графский кабинет. Сидит, наверное, мозгует. Ох, отдал бы… да хоть свой берет, лишь бы только сейчас блевать с корабля, несущимся над скверной. Бесова качка никогда не идет мне на пользу.

Твою мать, вот уж где я тыщу лет не собирался больше показываться, так в этом гребанном замке!

Я неуклюже сверзился с пегой твари и с наслаждением потянулся. И тут же увидел Ксадара. Он был без шлема, с перевязанной головой, а правая рука болталась на самодельной перевязи.

Ба! А вот и сир Далтон и, сверкающий голубым фонариком, Барагава! Я что, проспал самое интересное? Откуда они все тут взялись? А как же последки? А где героическая битва? Уже просрали? Или уже вломили? Ничего не понятно.

Только я собрался попытать Ксадара на эту тему, как сир Далтон, раздав несколько команд, увлек за собой всю эту братию, направившись за воротами замка.

С глаз долой — из сердца вон? Хрена там! Проходя мимо, он ткнул в меня пальцем и резко бросил своим амбалам:

— И этого тоже.

— Э-э-э, поосторожнее… я ж особа благородной, вашу мать, крови-и-и… — гневно забормотал я, когда пара трахнутых дашаком здоровенных наемников взяла меня под руки и потащила вслед за быстро удаляющимся сиром Далтоном и остальными.

Быстро промелькнул замковый двор, промелькнули смутно знакомые темные коридоры, и вся наша кодла вывалилась в «тронный» зал. На мой взгляд, его скорее следовало бы называть «жральный» зал или «бухальный» зал. Несложно догадаться почему.

Вот и сейчас большое помещение было погружено в полумрак, но у стен виднелось несколько еще не разобранных после недавних возлияний столов, на которых громоздились горы объедков и пустых бутылок. Мой живот предательски заурчал. Когда ж я отведывал мяска в последний раз?

Пока наша толпа топталась в ожидании графа, пара слуг в темно-красных камзолах суетливо зажигала все новые вереницы свечек, развешанных по стенам средь выцветших гобеленов, а другая пара бегом выносила столы, периодически громыхая упавшими бутылками в коридоре. Улучив момент, я пикирующим ястребом обрушился на ничего не подозревающую пожеванную ножку индейки, и с аппетитом начал ее догрызать, попутно протискиваясь к Ксадару.

— Кшадар… тфою м-мать… Ты чафо туто делаешь?.. — едва я успел задать пару вопросов, как тот сделал круглые глаза, вырвал благословенную ножку и забросил ее куда-то в угол.

— Аска, идиот, ты что творишь?! — зло прошептал он. — Стой тихо, пока сир Далтон не придушил тебя собственными руками!

Вот урод! Я из-за него чуть было башку не потерял, а он лишает меня последней радости перед экзекуцией! Зевая, я отошел от долбаного шерифа, и принялся лениво рассматривать выцветшие, еле различимые битвы из «Историки Процина», вытканные на длиннющем полотне, развешенном по левой стене зала.

— Жрец и его последки порезали охрану причалов и ушли. Ваши люди опоздали, — с кислой рожей проговорил неожиданно наклонившийся ко мне седой маг. И, похоже, не в силах сдержаться, добавил. — Такого идиота, как ваш Храмовник — надо еще поискать, проклятый дашак…

После чего я услышал несколько отменно забористых ругательств, коим, я думаю, мог позавидовать даже легендарный Бранемор! Силен Сервиндейл, силен!

Скрипнули двери, в окружении своих ближайших подручных в зал вошел сам граф Хисар да Рома. Я тут же постарался слиться с толпой, спрятавшись за широкую спину одного из амбалов, что так невежливо притащили меня сюда. В полном доспехе этот наемник был больше похож на живую гору, чем на человека. А по сравнению с его разукрашенной шрамами бородатой рожей, даже клыкастое рыло кэпа Бычеуха могло показаться симпатичным.

Граф выглядел неважно. В последний раз я видел старого пердуна пару лет назад, и тогда он еще не казался настолько старым. Коренастая фигура еще больше обросла жирком, длинные, некогда русые, а ныне седые волосы, стали настолько редкими, что кажется, их можно пересчитать по пальцам, они все также в беспорядке свисали на плечи. Оплывшее лицо, круги под глазами… Образ дополняла грязная, в пятнах, туго обтягивающая пузо камиза, поверх которой был накинут тяжелый, черного бархата плащ, с виднеющимся в складках красным контуром Ледяной Горы. Твою мать, это он из-за бедняги Рона так убивается? Или нынче это его обычный вид? В любом случае мне даже на мгновение стало жалко ублюдка.

Вслед за графом в зал вполз сонный Розожопый Джек. Вот уж кому не пристало горевать. Ох, держись ойкумена Ледяная Гора, как только граф Хисар сляжет в могилу, держу пари на свои уши, что ни один паренек приятной наружности не будет спокоен за свой зад с таким новым графом!

Наследника Джека, вообще, наверно, подняли из постели, ибо он был в бархатном халате на голое тело и ночном колпаке. Благородное тонко вычерченное лицо с нервными губами недоуменно скривилось, когда будущая «его светлость» оглядела толпу закованных в железо солдат и хмурых магов.

Граф тяжело взгромоздился на высокое кресло, заменяющее трон, и мрачно уставился на всю нашу братию. По правую руку встал верный сир Далтон, по левую — откуда-то вынырнувшие месье Брага и еще какой-то незнакомый мне жирный тип. Поодаль подпаленным воробьем застыл Барагава, все еще сияющий, аки городской фонарь. Жуткое, надо признаться, зрелище! Будто мертвец, в коем полыхает бесовской огонь! Незаметно наполнившие зал графские наемники распределились по стенам, с угрозой положив руки на оружие и во все глаза таращась на Сервиндейла. «Мой» здоровяк также переместился куда-то назад, за нашу группу, а я, лишившись спасительной маскировки, перепрятался за спину Ксадара, сгорбился и постарался стать меньше. Впрочем, старый пердун не удостоил меня даже взглядом. Может, пронесет?

Как видно, граф Хисар, в целом, уже был в курсе дел. Устало потерев лицо, он вопросительно поглядел на почтительно поклонившегося Сервиндейла.

— Я хочу, маг, чтобы ты мне рассказал о том, что творится в моих владениях в последние дни. И за что и кем был убит мой мальчик…

Голос старого графа звучал глухо и бесцветно. И зал затих, словно людям вмиг надоело чесаться и кряхтеть. Все обратились в слух.

Я тоже поглядел на Сервиндейла. Чем-то мне нравился этот седой хрен.

И на твоем месте, невежливый мессир, я был бы очень убедителен в своем рассказе. Ястребиноносый последок сделал свое черное дело и свалил, и я надеюсь, что ты сможешь убедить старого графа, что к смерти его любимого сыночка ты отношения не имеешь. Граф Хисар, конечно, не кровавый маньяк, уж я-то знаю!.. (Он просто трахнутый дашаком мудацкий мудень!) Но клянусь своими ушами, что для такого случая он выпишет палача с соседней ойкумены.

Маг выпрямился и, бесстрашно глядя в глаза графу, начал:

— Приветствую Вас, Ваша светлость, приветствую и других уважаемых господ, присутствующих здесь. Меня зовут Сервиндейл ар-Тандерранд, и до недавнего времени я был придворным магом при дворе лорда Холдера Белого Драка Андеррана, Владетеля ойкумены Бастион Тарена. Был, потому что, увы, восемь месяцев назад во время пиршества в честь юбилея престарелого лорда, когда в замке, по такому случаю, собралась вся родня Белого Драка, агентурой последков был произведен теракт. Магическим взрывом разметало всю центральную башню. Нас предали.

Я с удивлением увидел, как вытянулось лицо графа при упоминании этого лорда и его ойкумены. Твою мать, но судя по озадаченным физиям остальных присутствующих, им, в отличие от графа, все эти имена и названия ничего не говорили! Даже сир Далтон глазел на длинного мага с откровенным недоумением, хотя уже имел с ним знакомство. Что за долбанный лорд Холдер? Что за сраный Бастион Тарена? Это вообще где?

В воздухе не просто запахло, а завоняло тайной! Да что там… держу пари на свои уши, что какой-то полузабытый скелет из графского шкафа сейчас вломится в дверь!

— Уже почти полвека, как фронт противостояния с Последователями вплотную приблизился к нашей ойкумене и только стойкость ее защитников и помощь союзников помогала отражать бесчисленные атаки наших врагов. — А маг вещал, словно профессор Аргилак, когда просвещал нас об имперском периоде в поэзии Пятиградья, вдохновенно и пафосно. — Но теперь, когда линия Владетеля прервалась, Ключи от магических систем ойкумены стали для меня, как главного придворного мага, недоступны! А это значит, что мы оказались сильно ослаблены пред угрозой Последователей. Один штурм, последовавший вскоре после теракта, нам удалось отбить. Очень большой ценой! Очень! Враг отступил, но он обязательно вернется. А большая часть магических систем, на которых лежит основная тяжесть борьбы с врагом, не работает без Владетеля! А значит, у нас встал выбор — или мы начинаем готовить эвакуацию населения… или срочно ищем Наследника…

— Это все, конечно, очень интересно, мессир Сервиндейл… но какое отношение ко всему изложенному имеют эти ужасные происшествия, что стряслись на Ледяной Горе в последние дни? — вкрадчиво перебил длинного мага месье Брагга.

— Имеет, Джас, имеет… — неожиданно взамен Сервиндейла ответил граф Хисар, вяло махнув рукой в сторону своего управляющего. — Продолжай, мессир…

— Именно поиски Наследника для нашей ойкумены, который смог бы управлять магией Бастиона Тарена, и привели меня сюда.

Присутствующие… слушали затаив дыхание. Скомканной, закованной в железо, горой застыл нахмуренный сир Далтон, по другую сторону от графа рассеянно почесывал свой пыльный камзол месье Брагга, незнакомый толстяк озабоченно надувал щеки, а Барагава как обычно изображал задумчивого воробья. Один лишь Розожопый Джек, привалившись к стенке, подремывал, пуская пузыри, как видно переборщив с горячительным вечером. На кой бес его-то выдернули на сие мероприятие? Уже готовят ублюдка в графья?

— Очень давно, почти семьдесят лет назад, с Одинокого Бастиона был… — Сервиндейл замялся, — …был изгнан молодой Наследник — Арнольд Андерран…

Брови присутствующих удивленно взлетели вверх. Арнольд, Арнольд… уж не папаня ли старого пердуна? О Ушедшие! Ну конечно! Старый граф! Я даже видел его портрет где-то в замке…

— Трон Бастиона достался его младшему брату — Холдеру. А о старшем все быстро забыли. Совсем недавно мы узнали, что сир Арнольд немало поскитался по Внутренним ойкуменам, но под конец жизни остепенился и осел на Ледяной Горе. Где женился на Андолине, последней из рода да Рома, стал Наследником и взял фамилию своей супруги. Так кровь Андерранов с Бастиона Тарена оказалась на Ледяной Горе.

Ну да, старуха Энди померла уже на моей памяти, тоже была та еще стерва, как и все это долбанное семейство!

— Но вернусь к делам нынешним. После взрыва в башне, когда мы оплакали погибших и пересчитали выживших, оказалось, что на всей ойкумене Тарена нет ни одного достаточно близкого родственника Владетеля, что мог бы принять Ключи. Мы, Совет, вернее то, что от него осталось, сидели днями и ночами, копаясь в генеалогических книгах. В течении месяца мы перебрали всех дальних родственников Белого Драка, коих смогли отыскать на близлежащих ойкуменах! Но увы! Все, кто мог бы принять Ключи, лежали в усыпальнице Андерранов. Как вы знаете, Ключам требуется неразбавленная кровь второго, максимум третьего колена… — голос Сервиндейла зазвучал хрипло и глухо. Клянусь своими ушами, этому седому мессиру не часто приходится толкать такие длинные речи.

— Когда мы перебрали, кажется, всех и уже потеряли надежду, начав строить планы по эвакуации жителей, кто-то из Совета вспомнил об одной истории двадцатилетней давности. Тогда Бастион посетил молодой дворянин с далекой ойкумены, прибывший, как и сотни других, чтобы внести свой вклад в борьбу с нашим вековечным врагом. Он скрывал свое имя, но позже стало известно, что это был сын Арнольда Андеррана, Хисар. Но никто не помнил, откуда он был родом! В мире тысячи ойкумен! К счастью отыскался ветеран, что вспомнил место, откуда тот прибыл! О нем ему говорил сам Хисар. Ледяная Гора — так звалась искомая ойкумена. Через Братства мы навели справки, узнали и о судьбе Арнольда, и о его сыне. И вскоре я вылетел к своей цели.

Сервиндейл на мгновение замолк, переводя дух, будто ожидая от графа какой-то реакции на свои слова. Но тот молчал, рассеяно блуждая взглядом по гобеленам.

— Но едва я вылетел с Бастиона Тарена, как на меня было совершено нападение. Проклятый предатель навел на меня последков, и я смог добраться сюда только четыре месяца спустя! И я опоздал. Наши враги решили исключить любую возможность того, что у нашей ойкумены вновь будет Владетель. Жрец последков выманил сира Рональда из замка и наслал на него шарка. Но этого ему показалось мало, и он решил натравить еще несколько шарков и на сам Рома-Сатор, дабы убить и второго вашего сына. Чтобы открыть им дорогу, он побывал в замке под видом хандагадарского купца и снял часть защиты. Головы этих тварей я передал сиру Далтону, как знак моих добрых намерений.

Фух. Нет, Сервиндейл, ты все же не самый плохой парень! А все потому, что в этом увлекательном рассказе напрочь отсутствует один непутевый виршеплет!

Конечно, сиру Далтону длинный мессир, наверняка, объяснил, откуда берутся трупы в номерах гостиниц. Иначе бы меня здесь не было. Но, похоже, граф пока не знает о моей скромной роли во всей этой кутерьме и это не может не радовать!

— Теперь же, от имени всего народа ойкумены Бастион Тарена, я прошу вашего сына Джексона да Рома — Джексона Андеррана по деду, вступить на трон, принадлежащий ему по праву крови, а Вас, Ваша светлость, благословить его.

Сервиндейл запустил руку за пазуху и достал небольшой жезл, длиной чуть менее полуметра. Черный материал выглядел шероховатым и был покрыт затейливой вязью. На конце жезл раскрывался тонкими лепестками, закручиваясь, будто ажурное пламя свечи.

— Это один из ключей Бастиона Тарена. — Сервиндейл сделал неуловимое движение и сквозь лепестки затрепыхался голубой огонек. — Видите, ключ признает вашу кровь. Чистую кровь Андерранов — Владетелей ойкумены Бастион Тарена!

Воцарилась тишина. И только внезапно прорезавшийся храп Наследника нарушал ее пелену. Присутствующие словно пытались пробраться сквозь всех этих Андерранов, Белых Драков, последков и Владетелей. Твою мать, честно говоря, я и сам потерял нить рассказа Сервиндейла еще минут пять назад. А зря! Кому, как ни тебе, Аска, воспевать в веках всю эту лабудень! Глупо будет упустить такой шанс!

О Ушедшие! Да как только меня раньше не осенило?! Вот чем ты, Аска, должен был заниматься! Плести, творить! Вот твое предназначение! А ты все шляешься по кабакам и лакаешь дурную выпивку. Вона тут какие скелеты вылезают из шкафов и гремят костями, так твори, твою мать! Сегодня, сегодня же нужно забрать из клоповника месье Шата блокнот и записать всю эту лабуду с Владетелями и ойкуменами…

— …двадцать лет назад один молодой и от того не слишком умный, но зато очень благородный, юноша решил исполнить полагающийся всем нам Долг. Исполнить не золотом, а кровью, — пока я в прострации занимался самобичеванием, неожиданно заговорил граф. Говорил он медленно, тихо, так что окружающим приходилось напрягать слух, чтобы разобрать его бормотание. Непонятно почему его усталый голос пронизывала такая горечь и… обида? — И наслушавшись семейных историй, исполнить его он решил на родине своего отца. На Бастионе Тарена, где правил герой Пограничья, чье имя гремело по всем Внутренним ойкуменам — Лорд Холдер Белый Драк. Правда, отец юноши почему-то был против, но в итоге не стал противиться воле сына, лишь посоветовал назваться чужим именем и не выдавать своего происхождения. За полгода, что этот юноша бился с последками, он пролил немало крови за народ Бастиона Тарена. Но правда всегда выходит наружу. Однажды Белый Драк узнал, кем по рождению является этот юноша… И тотчас выгнал его с позором! Да, Храмовник, не отводи глаз! Этот гребанный герой сказал мне: «Ноги не будет потомка труса Арнольда на земле потомков Тарена!»

Старый граф перевел дух. Взгляд, который рассеяно блуждал по залу, остановился на Сервиндейле.

— Из-за тебя на моей благословенной ойкумене появились проклятые последки, из-за тебя от когтей страшной твари погиб мой старший сын, из-за тебя дюжина моих людей завтра ляжет в холодную землю… Да как смеешь, ты, Храмовник, о чем-то просить меня?! Просить меня отпустить на ваш гребанный Бастион моего последнего сына?!

Вот ублюдок!

Я стоял ни жив ни мертв. Молил треклятых Ушедших, молил трижды трахнутых бесов, молил это долбаное Провиденье, чтобы незаметно испариться отсюда и оказаться на корабле летящим на какую-нить тихую-претихую Внутреннюю ойкумену. Потому что своей пятой точкой ощутил всю глубину той ямы с дерьмом, на краю которой я оказался…

— Я отказываю тебе, мессир Сервиндейл. Я стар и болен. Из-за тебя я потерял любимого сына, а ты просишь отдать тебе и второго?

— Но сир, двадцать тысяч людей…

— Да мне плевать! — неожиданно взревел старый граф. Словно очнувшись от полудремы, он в ярости привстал с кресла и направил на длинного мага кривой палец. — Плевать на вашу сраную ойкумену! Я ежегодно плачу Военный налог, отправляя на фронт два корабля, набитых припасами, и больше не желаю слышать ни о каких Последователях и Андерранах!

— Но сир, не позволяйте обиде…

— Обиде?! Закрой рот, мессир, и проваливай с моей ойкумены! Именно так мне сказал ваш старый ублюдок Холдер, когда узнал, кто мой отец! И также говорю тебе я! Забирай свой сраный ключ и проваливай!

И больше не глядя на оторопевшего седого мага, ушел, бросив напоследок сиру Далтону:

— Проследи, чтобы завтра к закату ноги его не было на моей земле!

Зал опустел. За графом ушли и его приближенные. Незнакомый жирдяй увел прикорнувшего у стены Розожопого Джека. Барагаве, видимо, очень хотелось о чем-то расспросить седого мага, но его под руку утащил месье Брагга, ушли и солдаты графа. Лишь сир Далтон напоследок остановился перед Сервиндейлом и с угрозой спросил:

— Надеюсь, мессир, у нас не будет с вами проблем?

Мне вдруг стало жаль седого мага, тот стоял, недвижимо глядя на закрывшиеся за графом тяжелые двери.

— Нет, сир Далтон. Не беспокойтесь…

Человек-гора хмыкнул и обернулся к Ксадару, глазами показав на мага. Тот кивнул. Все ясно — это тебе, наш любимый шериф, наказание за прошляпленных последков и прочую кутерьму. Держу пари на свои уши, что Ксадар теперь не уснет, пока седой мессир не покинет ойкумену.

— Аска, мелкий ты дашак…

— Меня уже ждут — не дождутся в Магистрате, сир! Бараний рог мне под зад, больше вы меня не увидите! — протараторил я, состряпав самую виноватую физиономию, какую только сумел.

Сир Далтон еще раз вздохнул и вышел.

Я засобирался. Все закончилось и можно вздохнуть свободно. Завтра пренепременно расспрошу Ксадара, что да как там прошло в Сантане, затем небольшая прощальная гуляночка и…

О Ушедшие, как я устал, к бесам планы! Ща приду в харчевню старины Шата, да как наброшусь на жареную курочку под его фирменным сливочным соусом… и спа-а-а-ать!

Мои мечтания прервал протяжный вздох Сервиндейла. Он помотал головой, отгоняя мрачные мысли и с грустью посмотрев на нас с Ксадаром, двинулся к выходу, но остановился, как вкопанный на полпути.

Твою же мать… Нет, но твою же мать! Аска, ослиная башка! Почему ты еще здесь?! Вали! Вали отсюда!

Я зацепил под локоть недоумевающего Ксадара, и поспешил к выходу, но был пригвожден к полу резким окриком:

— Стоять!

Полный мрачных предчувствий я обернулся к длинному магу. Тот в прострации глядел на мерно пульсирующий бледным светом жезл-ключ. Затем он поднял глаза и непонимающе посмотрел на нас. И моя душа ушла в пятки. Нет, ну почему я не свалил отсюда, пока седой мессир пялился вслед графу?!

В глазах Ксадара мелькнуло понимание. Ядреный дашак, лучше бы он продолжал изображать табуретку!

— Аска, а в самом деле, может ты подойдешь мессиру Сервиндейлу?

— Р-р-р… Ксадар, трахнутый дашак, заткни свой рот! — Я решительно развернулся и быстро потопал к двери, но меня вновь прервал приказ длинного мага и, клянусь моими ушами, столько силы было в этом приказе, что ноги сами собой обратились в камень.

— Стоять!

Я застыл как вкопанный, а уже через мгновение стальная рука мага развернула меня, и я оказался прямо под его убийственным взглядом.

— Что. Это. Значит. — Он сунул мне под нос ярко пульсирующий жезл.

Я заметался, пытаясь выползти из-под прожигающих зеленых глаз, но быстро бросил это гиблое дело.

— Было у графа три сына, — проблеял я, — один добрый молодец — душка и всеобщий любимчик, другой пьяница и раздолбай, а третий и вовсе… эльф… вернее полуэльф… Бастард. Нелюбимый и презираемый…

Седой маг застыл каменный изваянием, беспомощно хлопая глазами. Получил, гад?! У него была настолько ошарашенная физиономия, что я прыснул со смеху!

— Почему ты мне не рассказал? Почему никто мне об этом не рассказал? Бесовские тайны! — в ярости взвыл седой маг.

— Почему тайны? Это каждая собака знает, — пожал плечами Ксадар.

Твою мать! Ну и влип же я…

— Как там тебя зовут, виршеплет?