ВИРТ 3. Отряд одержимых

Глава 2 – Земляки

Несколько дней в относительном отдыхе пролетели, как один миг. По результатам этих дней могу сказать, что мы полностью отдохнули и даже заскучали. В данном городке делать было абсолютно нечего. Город маленький, грязненький и благоухающий ароматами, далёкими от CHANEL №5 . Если бы не ожидание земляков, то уже давно бы ушли на территорию Вольных земель. План того, куда податься дальше на основании собранных слухов и сплетен, мы с Лью уже выработали. В целом территория Вольных земель представляла из себя множество небольших независимых государств – королевств. Как правило, королевства были поделены на несколько баронств. На территории своего баронства барон был царь и бог, и принадлежность к определённому королевству зачатую носила исключительно формальный характер. Это если смотреть большую часть земель, но были и другие формы государственного устройства – независимые племена, кланы, религиозные общины с теократической формой правления и много ещё чего. Всё это организовывалось на основе поклонения различным сущностям, имеющим достаточно сил защитить свою паству. Приведу пример. Племя огня имело на своей территории нечто похожее на огненного элементаля. Он был достаточно сообразительным, чтобы иметь что-то похожее на разум, и взамен на периодические жертвы, поступающие от местного племени, он давал им защиту на подконтрольной ему территории от посягательств соседей. Фел предположил, что это бывший сильный маг огня, обеспечивший себе бессмертие путём превращения в элементаля, а жертвы ему нужны на поддержание жизни, чистой магией огня такое не провернуть, и некромантия, наверняка, в этом тоже замешана. И вот таких созданий в Вольных землях хватало. До божков местного уровня они дотягивали, но не более. Чем ближе было государство к границе Святой империи, тем сильнее оно походило на обычное феодальное. Чем дальше на восток, тем больше вот таких странных формирований, как в примере выше.

Лью предлагал пойти по стопам его прадеда и пробовать наняться в дружину Алого баронства. Что сейчас в нём происходит, он понятия не имел, но раньше там правил вполне вменяемый барон, не отличающийся особым самодурством или фанатизмом, разве что, как и семейство Де’Фаре, имел склонность к огню, от того и пошло название баронства. После размышлений и раздумий я был склонен согласиться с приятелем. Баронство было недалеко от границы, что также говорило в пользу этого варианта, и каких-либо иных дельных мыслей у нас так и не появилось. Ясно было только одно, уходить глубоко на восток нам пока не стоит.

Сегодня мы, наконец, дождались моих земляков. Во время нашей трапезы на первом этаже гостиного двора в здание зашла разношёрстая компания общей численностью с десяток людей. Выглядели они потешно. Восемь мужчин и две девушки, все возрастом от восемнадцати до тридцати и в разной экипировке, одеты в различные доспехи с хорошо различимым на них оружием, носимым на виду. Я бы даже сказал на показ. Обе девушки и два парня имели за спиной длинные дуги луков, а остальные были обвешаны всевозможным колюще-режущим оружием с преобладанием всё же классических мечей. И, к своему удивлению, я разглядел одного азиата, вооружённого на японский манер. На его одежде, отдалённо напоминающей доспех До-мару, было прицеплено сразу три меча. Классическая Катана, как понимаю, в качестве основного оружия, затем прикреплённый к поясу острием вверх её верный спутник – Вакидзаси. А вот зачем у него был ещё один длиннющий меч, если не ошибаюсь, он называется Одати, мне было уже не понятно. Наверно, для антуража. В целом данная компания мне напоминала игроманов в мире Меча и Магии, но никак не нормальный боевой отряд.

– Ты Стеслав? – Обратился ко мне один из мужчин этой странной команды с огромным двуручным топором за спиной.

– Да, – подтвердил я.

– Нас прислал Пик, сказал, что у тебя можно вступить в ново образовывавшуюся фракцию с петом в качестве бонуса по вступлению.

– Э-э-э, – немного опешил я, – не совсем так, но в целом, да.

– Принимай тогда, – заявил он мне, не скрывая своего нетерпения, и выжидательно уставился на меня.

– Вы хоть маленько представляете, что это и зачем? – поинтересовался я у него и вопросительно посмотрел на остальных.

– Да плевать, если появятся новые фишки, умения и абилки, то можно и свалить с этой страны. Это же основное условие на вступление?

– Опять не совсем то, – мне показалось, что Пик в этот раз халатно отнёсся к подбору кадров и толком не разъяснил им всех нюансов. Судя по вопросам, эти ребята вообще ничего не понимают, что происходит.

– Да не ломайся, принимай и всё, дальше мы уже разберёмся, что к чему. – Подталкивало меня к решению сие чудо.

– Ребят, – обратился я к ним, – а вы, вообще, давно в Виктарии или только первый раз залезли в свои капсулы?

– Где? Тут, что ли? Конечно, давно, – подтвердил мне мой прежний собеседник, – и нам уже осточертело болтаться в Святграде. Ни тебе нормальных квестов, ни ивентов, ни абилок. Именно поэтому мы припёрлись в эту тьму-таракань, чтобы хоть что-то из этого появилось.

– Боюсь, без долгих объяснений происходящего и без осознанного принятия вами этого шага, нам не обойтись. Да ещё и не факт, что я захочу вас принять. – Решил я расставить все точки над i .

– Ты чё, мудило, нас кинуть решил? – мне всё меньше и меньше нравился этот разговор, особенно с таким собеседником, как этот топорщик. – Какое на фиг осознание, давай проматывай эту лабуду и принимай, а то я прямо тут тебя и порешу.

Фёрушка с начала нашего разговора сжался и старался казаться незаметным, а вот Льюис явно развлекался. Об этом говорила его улыбка на лице, что называется, до ушей. Он, как и я, уже примерно оценил боевой потенциал этой группы, судя по амуниции и манере движения, и понял, что опасности эти ребята представляют исключительно только для самих себя.

– Порешишь, говоришь? – улыбнулся я, – а давай, только не тут, а за городом. И почему сразу только ты, давайте уже все разом.

– Идёт, – ответил мне это хамло, – в этом клоповнике, что местные назвали городом, воняет отвратительно, может, хоть за стенами будет не так противно.

Посмотрев на лица остальных людей и заметив на некоторых недоумение и растерянность, понял, что не все поддерживают манеру общения этого парламентёра. Возможно, хоть кто-то из них не является на голову отбитым геймером, но проучить их всё же стоило, особенно на фоне того, что никто не высказался против. Все спокойно вышли с нами на улицу и направились в сторону ближайших городских ворот.

Выйдя за территорию города и найдя полянку, не просматривающуюся со стороны дороги и городских врат, мы и остановились. Благо, учитывая небольшие размеры города и наличие вокруг многочисленных подлесков, всё это заняло не более получаса.

Я встал в центр поляны, а Лью и Фёруш остановились у её края в качестве зрителей и приготовились наблюдать за избиением пришлых.

– И так, проговорю правила, – начал я, – их нет, вы пытаетесь убить меня, а я вас. Можете начинать.

– И луком можно пользоваться? – Проговорила одна из девушек, глядя на топорщика, затеявшего весь этот балаган, и переводя неуверенный взгляд на меня.

– Чем хотите, – отмахнулся я, – говорю же, никаких правил.

– Я тебя, нубло, ща на респ отправлю, – проорал топорщик и побежал в сторону меня, на ходу доставая из-за спины свой топор.

Боже, Проотец милосердный, что это была за атака? То, что эти бойцы вообще ни о чём, связанным с ратным делом, и не слышали, было понятно сразу. Но чтобы вот на столько? Это полный «привет». Топорщик рванул ко мне, не дожидаясь своих товарищей, в надежде разрубить меня одним ударом. Никто из этих горе-вояк не успел подготовиться и занять удобные позиции, лучники ещё даже не сняли своё оружие и не прикоснулись к стрелам в колчанах. Вдобавок ко всему, они не попытались разойтись по сторонам, чтобы обеспечить себе открытыми линии обстрела, а остались стоять, где стояли, лихорадочно натягивая лук и накладывая стрелу на тетиву. Топорщик, на мой взгляд, сделал всё возможное, чтобы собой максимально закрыть линию прострела, не давая возможности пустить стрелы. Когда он подбежал, и неумелым, но мощным ударом топора из-за головы сверху-вниз попробовал меня разрубить надвое, всё, что мне оставалось сделать, это на один шаг сместиться влево и плавным движением, вытаскивая свой меч из ножен, провести ему им по горлу, и отделить его тупую башку от тела. Убивать, в целом, я не собирался. Но в данном случае, считаю, оказал огромную услугу Пику, зачем ему такой вот кадр? А так, проснётся в капсуле, помучается без ВИРТа, может, хоть чуть-чуть поумнеет.

Видя мгновенную смерть своего товарища, лучники, наконец, смогли дать нестройный и откровенно не точный залп в мою сторону. Мне почти не пришлось прилагать усилий, чтобы отклониться, так как две из четырёх выпущенных стрел и так пролетали мимо меня, причём с медленной скоростью, говорящей об очень небольшом натяжении тетивы и отсутствии практики у лучников.

Оставшиеся контактники, видя быструю кончину своего товарища, решили действовать немного умнее, и приближались ко мне уже строем, трое рядом, и по одному обходя меня по большой дуге с обеих сторон. Всё бы ничего, но они опять своими спинами закрыли меня от лучников и поэтому второго залпа стрел я так и не дождался. По центру тройки шёл азиат, что своим несвойственным данному миру вооружением обратил на себя моё внимание. Меч он до сих пор не вынул и держал свою руку на эфесе катаны, судя по всему, планируя нанести удар при выхватывании из ножен клинка, как это принято у самураев, так называемая техника иайдзюцу, чьё исполнение я продемонстрировал пару секунд назад. Слева от него боец был вооружён булавой и небольшим щитом. Свой щит я оставил в гостинице, мне сегодня он не понадобится, хватит и меча. Все остальные бойцы, включая и обходящих меня с флангов, были вооружены обычными палашами, что в настоящий момент были вынуты из ножен и остриём смотрели в мою сторону. Дожидаться, когда эти товарищи ко мне самостоятельно подойдут, я не стал, резкая вспышка света из моей руки для ослепления, следом облако тьмы, закрывающая всю нашу весёлую компанию, дабы лучники точно меня потеряли, и прыжок вперёд к центровой тройке нападающих.

Первый «подарок» от меня был азиату. Он так и не успел вытащить свою катану, и получил навершием моего меча удар в висок. Этот удар уже становится моей визитной карточкой, так как довольно часто стал мной применяться, причём, исключительно для не летальных ударов. Надеюсь, и в этот раз правильно рассчитал силу удара и не зашиб этого доморощенного самурая. Затем я сдвигаюсь влево, с удовлетворением замечая, что боец со щитом и булавой всё ещё ослеплён моей вспышкой, и подсечкой сбиваю его на землю, одновременно оглушая своим кулаком в кожаной перчатке с металлическими бляхами ударом по его толстому лбу, затем быстро смещаюсь ещё левее. Рядом свистнула пролетающая стрела, у кого-то из лучников сдали нервы, и с неприязнью слышу болезненный вскрик одного из бойцов, что обходили меня по дуге. Эти вояки так друг друга поубивают, мне же больше смертей не хотелось. Развеиваю своё же тёмное облако, чтобы посмотреть степень повреждения бойца, попавшего под дружественный огонь. Боец-мечник, успешно зашедший мне за спину, припал на одно колено, а в икроножной мышце его ноги торчала стрела. Рана не опасная, но из боя он уже вышел. Укоризненно посмотрел в округлившиеся глаза одной из лучниц, испугано таращившейся на своего раненого товарища, опустив пустой лук. Опять вызываю облако тьмы на этот раз между собой и горе- лучниками, отпрыгивая от того места, где только что был. Единственный раз, когда можно похвалить вояк за этот бой, это сейчас. В то место, где я находился мгновение назад, прилетают две стрелы, выпущенные практически одновременно. Справа от меня стоят два мечника, причём, один из них со щитом, поднятым с тела оглушённого товарища. Странно, зачем он ему, думает, поможет? Пусть держит, мне не помешает. Быстро сокращаю расстояние между нами, парирую неумелый удар, и все так же навершием меча в висок отправляю в нокаут новоявленного щитоносца. При падении оглушённого тела подхватываю щит и с размаху запускаю его как метательное оружие в оставшегося мечника, целясь в голову. Хеадшот, щит прилетает, куда надо, выводя из боя последнего контактника. Развеиваю своё уже второе облако тьмы, дабы лучники оценили всю картину. Надеюсь, смотрелся эффектно. В центре поляны обезглавленный труп, недалеко от него стонет боец с простреленной ногой и ещё четыре тела лежат на поляне без движения. На этом замечательном фоне не спеша начинаю приближаться к лучникам, с обнажённым мечом в руке.

– Мы сдаёмся! – слышу выкрик той самой девушки, что подстрелила товарища. В подтверждение своих слов она бросает на землю свой лук и полными ужаса глазами смотрит в мою сторону.

– А мы нет, – вторит ей вторая, выпуская в меня стрелу.

От стрелы отмахиваюсь мечом и подмечаю, что двое оставшихся мужчин-лучников, хотя и держат тетивы натянутыми и целятся в меня, но стрелять не торопятся. Дабы уже поскорее закончить со всем этим, выпускаю узконаправленный луч света в героиню-лучницу, жёстко ослепляя её. Она, так и не успев выстрелить в меня повторно, начинает подвывать и хватается за глаза.

То ли так и задумывалось, то ли у одного из лучников сдают нервы, но ещё одна стрела летит в меня. Мне приходится отклониться и повторить трюк с ослеплением. Ослеплённых-подвывающих становится двое. Внимательно наблюдаю за оставшимся. Он не стреляет, но и лук не опускает.

– Опусти лук! – с нажимом в голосе говорю ему, подходя практически вплотную.

– Хорошо, – отвечает он мне, одним плавным движением опуская лук вниз, затем резко выхватывает из ножен висящий на поясе нож, и снизу вверх ударяет острием в незащищённое горло.

Проделал он все это практически на одном движении, выпустив из правой руки лук и ей же нанося мощный и неожиданный удар. Если бы не готовился к чему-то подобному, то мог бы и пропустить, а так успеваю перехватить его руку с ножом у своего горла.

– Молодец, хвалю, – произношу я и с хрустом ломаю ему запястье.

Всё, бой закончен, в строю осталась только девушка, что кричала о сдаче, но видя перекошенное и побледневшее от страха лицо, опасаться её не приходится.

– Браво, хотя и немного жёстко, – произносит Льюис, хлопая в ладоши. – Если все земляне вот такие бойцы, то приходите, милости просим.

– И не надейся, – остужаю я его неуместную радость. – Поверь, я далеко не уникален, есть и посильней меня, да вот и из этих может выйти толк, особенно вон из той, – киваю на ослеплённую лучницу, – и вот из этого, – кивок в сторону стрелка, что баюкает сломанную кисть и молча глядит на меня волком, стараясь прожечь во мне дыру.

– А вы, барышня, – на этот раз я обращаюсь к «сдавшейся», – абсолютно свободны, идите обратно под крыло своего клана.

– Живо, – подгоняю её резким выкриком, видя, что она всё ещё в оторопи и боится даже пошевелиться.

Окрик подействовал, она, запинаясь, с всё возрастающей скоростью начинает бежать от нас, быстро-быстро перебирая ноги, в сторону столицы, да поможет ей Проотец в дороге, бежать-то далековато придётся.

– Господин магик, – произносит Фёруш, – зачем вы так? Это же ваши же, как я понял, иномеряне, а вы так с ними.

– А потому, Фёрушка, что по-другому до них не дойдёт, – ласково отвечаю я, – они сюда пришли баловаться и играться, думают, что это всё не взаправду. А это не так, тут самый настоящий жестокий мир, и чем быстрее они это поймут, тем быстрее мы с ними сможем договориться. Времени на долгие дискуссии у нас нет, приходится объяснять по экспресс-методу.

– Ты мой намёк понял, – обратился я к тому, что со сломанной рукой. – Осознал вашу вину там, в гостевом доме?

– Да, – ответил он мне, – И вину, и меру, степень, глубину.

– Тогда собирай сюда своих товарищей вот прямо тут, лечить вас будем и ликбез проводить уже без членовредительства. Да не переживай ты так, – я проследил за его взглядом полным сомнения в центр поляны, – все они живы и здоровы, просто оглушены. Ну, кроме того, совсем уж отмороженного. Фёруш, помоги ему притащить тех, кто быстро в сознание сам не придёт.

– Бегу уже, господин магик, – отозвался Фёруш и побежал к центру поляны будить и собирать подранков.

– Лью, пошли, поможешь. Там надо бы трупик прикопать в лесочке и закрыть дёрном от лишних глаз.

– Как развлекаться, так ты один, а как черновой работой заниматься обо мне вспомнил? Сделаем проще. – Лью махнул рукой, и обезглавленное тело объяло пламя, через минуту в этом месте был только пепел и выжженная земля.

– Ну, можно и так, – согласился я с действием приятеля, – ждём тогда, когда все соберутся.

В течение минут пятнадцати все были приведены в чувство и могли внимать моим речам. Говорить мне пришлось долго, очень долго. Я подробно описывал всё, что знал о Виктарии, о политической обстановке, о духах. Досконально описал противостояние среди них и о той незримой войне, что идёт, и участниками коей они станут, если захотят примкнуть ко мне. Так же не обошёл вниманием тот факт, что их боевой потенциал сейчас нулевой, и если они захотят быть со мной, то будут нещадно гоняться до седьмого пота, пока хотя бы чуть-чуть не сравняются со мной.

– Там, – махнул я рукой на восток, – земли, что раньше назывались Дикими. Не уверен, что мы с Лью сможем там выжить, а то, что без нас двоих вы там не проживёте и пару дней, это точно. И предлагаю вам серьёзно подумать, а вам это всё надо?

Говорили мы ещё долго не менее четырёх часов, всё это время я старался подлечить собой же и покалеченных землян. Фёруша даже отправили в город за провиантом, чтобы вести разговоры на сытый желудок. К концу нашей беседы все были излечены, и мне показалась, что хотя бы малая часть того, что я хотел до них донести, дошла до их понимания. В свою же очередь я узнал, что ограничение на восьмичасовое пребывание в ВИРТе уже снято. Рекомендуется находиться в обычной капсуле не более шестнадцати часов подряд. Но и это ограничение носит рекомендательный характер, принудительное отключение происходит только через двадцать четыре часа безвылазного нахождения в капсуле. Затем требуется четыре часа перерыва, и можно опять погружаться на сутки. Эта новость меня очень обрадовала, и снимала множество проблем с землянами, а уж четыре часа их не нахождения в Виктарии мы переживём. Да и спать когда-то же тоже надо.

После задушевной беседы мы уже с закатом отправились в гостиницу, договорившись, что завтра встретимся здесь же, и те, кто решит остаться со мной, мне об этом сообщат, а остальных я не задерживаю, могут делать, что хотят. В целом, считаю, этот день был прожит не зря, хотя нет-нет, но ловил на себе укорительные взгляды за чрезмерную жестокость моих методов воспитания от Фёрушки и от землян, когда мы в разговоре невольно затрагивали эту тему.