Виртуальный муж

Глава 10

Он помнил себя только с того момента, когда увидел кровь… Мансарда, залитая светом ночного фонаря, купалась в холодноватых предсмертных бликах вечера, воздух, который врывался в распахнутое окно, пах поздней осенью…

На широкой постели лежали обнаженные мужчина и женщина. Подушки под их головами промокли от крови, и Андрей, не чувствуя своего тела, двинулся к кровати. Взял на руки сначала женщину (тело ее уже успело остыть), переложил на пол, обвязав голову стянутой с постели простыней, затем рядом, головой на эту же простыню уложил и мужчину. Он не должен был оставлять следов крови на этой даче. Убрав красные от крови подушки с кровати, он облегченно вздохнул – все остальное было чистое. Подушки и простыни можно сжечь, тела – вывезти отсюда. Что он и сделал. Завернул тело женщины в тонкое детское одеяло, тело мужчины – в старый ковер, выключил фонарь на крыльце, уложил трупы на заднее сиденье своей машины, поставил сверху два ящика с луком, которые обнаружил в старой бане, затем сунул в большой бумажный пакет подушки с простынями и убрал его в багажник. Запер дом, выехал со двора, вышел, чтобы закрыть ворота и калитку, сел в машину и поехал по темной узкой дороге вон из Трещихи, в сторону города. Минуя пост ГИБДД, проехал пять километров и свернул в лесок. Выложил из багажника бумажный пакет с подушками, вытряхнул содержимое на землю, облил бензином, нацеженным из бензобака, и поджег. Он очень пожалел, что не прихватил с собой и другой пакет, с одеждой убитых, чтобы сжечь все вместе, чтобы не оставлять никаких следов. Испугавшись, что кто-то запомнит, как он выходил из дома с большим пакетом в руках, он решил избавиться от него в городе, сунув его в мусорный бак. Это было большой ошибкой. Хотя на следующее утро мусор со двора уже увезли: он видел, как к дому, на задах, подъехала мусорная машина, как забухали, заполняя улицу глухим шумом, тяжелые железные баки… Нет, вряд ли кто на свалке будет искать пакет. Это невозможно. Это нереально. Ничего не было – ни клетчатого пальто, ни окровавленных подушек…

Потом он снова выехал на трассу и медленно покатил в сторону заправки, заехал за большое дерево, оглянулся, чтобы убедиться, что вокруг – ни души, и после этого быстро, как только возможно, выложил на землю ящики с луком, затем достал завернутый в ковер труп мужчины и бережно уложил за дерево, в густые кусты…

Вернул ящики с луком на прежнее место и поехал в сторону Алтынки, пригорода Саратова. Там в посадках он избавился и от второго трупа. Достал бутылку с водой, вымыл, как мог, руки, сел за руль и поехал домой. И только дома, войдя в ванную комнату, чтобы окончательно смыть с себя следы долгого и тяжелого дня, он вспомнил про маленькие золотые часики, которые продолжали находиться у него в кармане брюк. Он перепрятал их тщательно, чтобы потом вернуть…

Прошло несколько дней, а ему казалось, что все это, весь этот кошмар произошел с ним лишь вчера. Он знал, что пистолет утоплен в Волге, хотя бы это сделано правильно…

Теперь главное – делать вид, что он непричастен, что он ничего не знал, не видел, не слышал. Пройдет время, и все забудется. Ренат Мустафин поможет Наташе встать на ноги и занять место мужа в совете учредителей. Она умная, она сможет…

Надо жить так, словно ничего не произошло. Ходить, дышать, работать, есть, курить, разговаривать с женой, смотреть по средам футбол, пить пиво, трепаться по телефону с приятелями – словом, жить…

– Андрей, мне надо с тобой поговорить…

Он не любил, когда Лида обращалась к нему таким вот официальным тоном, как начальница, собирающаяся объявить ему о своем намерении уволить его или же оставить без премии. Вот сейчас она станет объяснять, чем вызвана такая строгая мера наказания. За что? Что он ей-то такого сделал? По его мнению, Лида жила в мире и согласии с собой и, как ему казалось, без проблем. У нее были деньги, хорошая работа, здоровье и он, Андрей, – нормальный, непьющий и спокойный муж. Что еще женщине надо для счастья? И если сейчас он делал вид, что в его жизни не произошло ничего особенного, то почему бы не притвориться, что он не знает и о том, что особенного произошло в жизни его жены? Почему бы не закрыть глаза на ее служебный роман с Юдановым (хотя бы временно)? Удивительное дело, она запирается с ним в своем кабинете часа на два и, думая, что их связь является для окружающих тайной, позволяет себе и дома вести себя агрессивно, нападать на мужа, разговаривать с ним начальственным тоном и постоянно упрекать его во всех смертных грехах, не чувствуя никакого греха за собой!!! И это вместо того, чтобы, совокупившись с любовником на работе, вернувшись домой, вести себя тихо-претихо, кротко, как мышка.

– И о чем же ты хочешь со мной поговорить? Чем ты на этот раз недовольна?

Она изменилась в последнее время. Похорошела, этого тоже не скроешь, но и озлобилась, стала настоящей стервой. С нее бы сорвать одежду, бросить на кровать… Но Юданов уже давно сидит на подоконнике их спальни, покуривает дорогую сигарету и улыбается, показывая красивые и здоровые зубы. Образ любовника жены время от времени казался почти осязаемым…

– Я думаю, что наши отношения исчерпали себя… – наконец-то она сказала то, что не решалась сказать раньше. Свершилось.

– В смысле? – он решил ее напоследок помучить. – Что ты хочешь этим сказать?

– Ты не любишь меня…

– Это старая песня. Дальше что?

– В том-то и дело, что ничего. Я хочу жить одна. У меня нет мужчины, ты не думай, я не изменяю тебе, просто не вижу никаких перспектив…

– Ты разговариваешь со мной так, словно советуешься со мной, увольняться тебе или нет… У тебя нет никаких перспектив… – усмехнулся он. – Да, я не в состоянии повысить тебя в должности или поднять твой оклад. О каких перспективах ты говоришь? Что ты хочешь от меня, от мужчины?

– Любви, – кротко и коротко ответила она, как если бы скромненько попросила миллион долларов.

– Понятно. Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Я могу уйти сама. Просто мне негде жить… – она опустила глаза. Еще один миллион долларов.

– Ты хочешь купить себе отдельную квартиру? Хотя бы представляешь, сколько это стоит?

– Я не маленькая девочка.

А он-то всегда считал, что его нелюбовь к ней незаметна, что она уверена в том, что он любит ее по-прежнему. Нет, все-таки женщины чувствуют всем, всеми своими органами, на более высоком уровне – на уровне биополей. А это означало для него сейчас и то, что она не поверила ему и знает, что он тоже лжет. Конечно, она видела и часы, и пакет с одеждой. Видела, но просто не посмела тогда поднимать шум, потому что у нее и самой рыльце было, что называется, в пуху. Она не могла напасть на него, потому что сама только что вернулась из объятий своего любовника. Что ж, видимо, она еще не полностью погрязла в цинизме, который присущ всем шлюхам. Но все равно рано или поздно это случится, она превратится в озлобленное и мстительное существо, и тогда уже не станет разговаривать с ним вот так кротко. Нет, она не станет кричать, повышать голос, но ее тон изменится, он станет тверже, увереннее, заносчивее, холоднее. Она остынет от него, от своего мужа, физически. Она забудет тепло его тела и предаст окончательно, изменив ему уже не только телом, но и душой.

– У тебя есть любовник, и я хочу, чтобы ты знала, что мне это отлично известно, как и многим нашим общим знакомым.

Ее даже пошатнуло, словно чья-то невидимая рука дала ей пощечину. Лицо ее моментально стало алым.

– Ты лжешь… У меня никого нет.

– Есть. Это Юданов. Вы запираетесь с ним, когда вам приспичит… Это пóшло, ты не находишь? Я всегда считал тебя тонкой женщиной… Вот и сейчас ты что-то пролепетала про любовь… Разве лежать на спине с разведенными ногами среди канцелярских скрепок и деловых бумаг – и есть настоящая любовь?

Он знал, что она не сможет ответить ему грубостью. Она была потрясена, сбита с толку, ошеломлена, унижена.

– Вам телефоны не мешают? Не пугают? Или этот жеребец не отвлекается на такого рода мелочи во время совокупления?..

– Прекрати, – прошептала она, глотая слезы. – Ты ничего не знаешь о наших отношениях…

– Сначала он поимел всех молоденьких шлюх в вашей конторе, теперь вот принялся за зрелых женщин… Он же из каждого кабинета сделал спальню, свою вотчину, все женщины теперь – его. Вот увидишь, вашему шефу это когда-нибудь надоест, и он избавится от него. А заодно – и от тебя…

– Тебя это не касается. Ты же сам видишь, что мы теперь просто не можем оставаться вместе…

– У меня на этот счет другое мнение…

– Нет, другого мнения быть не должно. Тем более сейчас, когда мы оба знаем о том, что у каждого на стороне кто-то есть… Ведь у тебя же тоже есть блондинка… Заметь, это не я первая стала уличать… А вот теперь моя очередь. Да, мы встречаемся с Юдановым на работе, у меня нет возможности бегать в гостиницу, мы же не животные какие, чтобы совокупляться, как ты говоришь, в кустах… Но зато я, в отличие от тебя, не привожу своего любовника к себе домой. Со мной бесполезно спорить – я все знаю. Во-первых, я обнаружила у себя на подушке несколько волос, длинных, белых – из чего сделала вывод, что твоя подружка – блондинка. Я даже нашла ее рыжие волосы с лобка, вот так…

Он видел, как подбородок ее задрожал, и понял, что силы ее на исходе. У нее не было опыта в таких тяжелых разговорах, и теперь она ужасно страдала. Он поймал себя на том, что жалеет ее!

– Ты купил ей золотые часы, я видела их у нас в ванной на полочке… Почему ее пальто было в крови? Ведь это ее пальто было в том большом пакете, что я случайно нашла под ванной? Андрей, что происходит? Я знаю ее?

Вот последние два вопроса она задала уже совершенно другим тоном, как та прежняя Лида, жена, которую он знал много лет. Она искренне полагала, что, как жена, имеет право знать хотя бы имя любовницы своего мужа. Тем более теперь, когда все рухнуло и они оба признались друг другу в измене. Они были словно два обреченных на смерть человека, закинутые в холодное море и пытавшиеся спастись, цепляясь друг за друга. Да, он не скрывал от себя, что ему сейчас не хватает ее именно как друга. Быть может, она помогла бы ему избежать тех ошибок, которые ему еще только предстояло совершить. Несмотря на то, что между ними разверзлась бездонная пропасть недоверия, он все еще продолжал видеть в ней близкого человека. И ему даже представлялось, что она почувствовала это. Но раскрыться ей в то же самое время показалось ему очень рискованным. А что, если она, поддавшись настроению, сделает так, чтобы еще больше усложнить его положение?

– Ты молчишь… – она кивнула головой, как бы соглашаясь с тем, что ему не под силу произнести имя своей любовницы. – Я понимаю… Но какое это, в сущности, имеет значение? Катя, Маша… Я уверена, что все равно с ней не знакома. Но мне больно… Это я говорю для того, чтобы ты знал… И Юданова бы не было, если бы ты любил меня.

– Лида, давай не будем… У меня страшно болит голова.

– А у меня, думаешь, ничего не болит?

Зазвонил телефон. Оба бросились к нему, но Андрей уступил право взять трубку Лиде. Она, услышав что-то, с удивлением посмотрела на него, на Андрея. Ее взгляд остановился и застыл на нем.

– Да-да, я слышу… – Слушая своего невидимого собеседника или собеседницу, она, видимо, задумалась и мысленно перенеслась куда-то очень далеко, потому что вдруг встрепенулась, исторгла громкий, похожий на стон звук и затряслась в беззвучном плаче. Рука ее вяло опустила трубку. Лида смотрела на мужа и качала головой. Слез не было.

– Слушай, Андрей… Вставай… не сиди, не смотри на меня… Поднимайся и уходи. Немедленно, быстро… Ну! Надевай теплую куртку… У тебя есть деньги?

– Какие еще деньги?

– Я спрашиваю, у тебя есть деньги?

– Ну есть…

– Бери все, что у тебя есть, я тебе отдам все свои… – Она метнулась к шкафу, открыла маленький сейф и достала коробку из-под духов, вытряхнула оттуда доллары и трясущимися руками сунула ему в карман рубашки. – Тебе надо бежать. Немедленно. Они сейчас будут здесь.

– Кто?

– Мне только что позвонил Игорь Шубин и сказал, что твою машину видели на той заправке, где обнаружили труп Левы. Ты подозреваешься в убийстве, за тобой уже выехали… Он обещал помочь, если это не ты… Ну же! – она закричала так, что зазвенела посуда за стеклом. – Ты что, оглох!

И почти одновременно с ее криком раздались звонки в передней.

– Думаю, деньги мне уже не помогут, – побледнев, произнес Андрей и вернул ей все доллары. – Иди, открой им…

– Да?! Я пойду открывать, а ты в это время выбросишься из окна?

– Лида, возьми себя в руки… Все окна закрыты… Ну хорошо, я сам открою…

От звонков закладывало уши. Он не ожидал, что все произойдет так скоро. Значит, его машину действительно кто-то видел. Значит, видел и то, как он вынимал труп и укладывал на землю… Ну вот, собственно, и все, что требовалось доказать…

– Ты скажи мне… – Лида схватила его за рубашку и сжала руки в кулаки. Ее лицо было совсем близко, и он едва удержался, чтобы не обнять ее и не прижать к себе. Он знал, что теперь не скоро увидит ее… Если вообще увидит… – Скажи мне, своей жене… забудем сейчас обо всем, что наговорили друг другу… Это правда?

– Что – правда?.. – он старался не смотреть ей в глаза. Не мог.

– Это правда, что ты убил Леву?

– Да, правда. Не надо никого нанимать – пустая трата денег и времени. Так надо было…

Он с силой схватил ее за руки и отцепил от себя. Затем быстрым шагом направился в переднюю. Дрожащими руками открыл дверь…

– У нас ордер на ваш арест… – услышал он и с облегчением вздохнул. Он только сейчас понял, как сильно устал…