55. ВОСЬМОЕ ПИСЬМО ВИС К РАМИНУ

«О весенние облака, полные влаги, придите и научитесь плакать у меня. Но если хоть один раз из вас прольется столько дождя, сколько слез у меня, то земля погибнет. Хотя я все время проливаю потоки слез, но мне стыдно, что их не столько, сколько бы я желала. При таком горе мне следовало бы проливать во сто крат больше слез. И все же я изойду душой, проливая то кровь, то слезы. Когда же они иссякнут, мне останется только ослепить себя. Глаза мне нужны, чтобы лицезреть тебя, язык — чтобы беседовать с тобой, уши — чтобы внимать твоим словам. Но так как я лишена этого общения, то на что мне все остальное? Зачем мне изводить себя плачем? Я ведь не превращу землю в море. Я буду так стонать, что камень искрошится. Я благодарна моим слезам за то, что они льются, облегчая мне горе; за то, что они не убывают, как мое терпение; за то, что они не в кровной вражде со мной, как мое сердце. В таком душевном состоянии человеку нужны друзья, я же всеми покинута. Мне приходится без конца терпеть; и это моя судьба сразила меня. Сердце мое полонено несчастьем, и терпение говорит ему: «Я райская ветвь, а ты пребываешь в аду, полном огня и дыма». Терпение всегда похвально; но для страдальца при такой любви оно скорее постыдно. И если его у меня нет в достаточной мере, я не буду стремиться к нему и желать его. Оставьте меня, чтобы я могла умереть от нетерпения.

О радость, ты отошла от меня! Без тебя разве может существовать терпение, или какая в нем заслуга? Я переношу разлуку с тобой, значит я могу не видеть тебя и отказаться от тебя. Я отдана тебе и душой и телом; ты и твой бог можете поступать со мной, как хотите. Для возлюбленного, который обожает кого-либо, тысячи душ и жизней нипочем. Такой должна быть любовь и ее истоки. Когда в заботах о тебе приумножается мое горе, следует мне сочувствовать, а не завидовать. О, как желанно для меня время, когда мы будем вместе и жить в радости! Да пробудится счастье моей радости, и да исчезнет надежда моих врагов! Рука судьбы рассекает наслажденье мечом вражды, с тех пор как свет моих очей внезапно покинул меня, очи мои плачут кровью, утешение мне — стоны, и печаль поселилась в моем сердце. Плач и слезы сжигают меня. Порадуй меня утешением. Много бывало влюбленных на свете, но не было столь неутоленной и более достойной сожаления, чем я… Как могу я успокоиться, если мой прекрасный возлюбленный так безжалостно поступил со мной, оставив меня одну, как покинутый пастуший костер в поле? Он не вернулся; он оставил меня одну, презренную, покинув, как путники покидают караван-сарай. Ему недостаточно было оставить меня и уйти; он женился и отверг меня.

Ныне я вздыхаю, ибо причина моего горя поведение возлюбленного, которому я доверяла. Я отдала тебе сердце и поклялась в верности, а ты отплатил мне вероломством. Как могло твое сердце причинить мне столько печали и боли? Разве моя кормилица не любила тебя, как моя мать? Разве ты не был для нее дороже всего? Разве твой стан не казался ей кипарисом? Разве она не радовалась тебе? Разве лицезрение тебя не было для нее надеждой и силой? Ты сделал и ее несчастной из-за меня. Друг мой, даже этого упрека достаточно, чтобы все называли тебя злодеем. Что бы сказал тот, кто прочел бы наши письма и узнал о наших чувствах? Не скажут ли, что она была постоянна, но искала любви у непостоянного человека? И, несомненно, скажут о тебе: он дурной человек и злодей, потому что покинул ее, преданную и верную ему до смерти.

Я окончила это письмо, хотя я не поведала и сотой доли своих жалоб. У меня великая жалоба па судьбу, но я не в состоянии рассказать даже ее тысячной доли. Моя жалоба неисчерпаема, и напрасно я пытаюсь ее высказать: изнеможение меня охватит раньше, чем я успею ею поделиться. Я пойду умолять всевидящего. Я пойду к вратам его чертога, в котором не встретишь ни привратника, ни придворного. Я буду молить о свете его, но не тебя. Я буду искать утешения у него, а не у тебя. Он сам откроет мне ту дверь, которую он Закрыл. Я потеряла надежду на все, кроме него, ибо без его помощи мне нет спасения».

Загрузка...