Витька, или Бабник — это звучит гордо

Глава 2

Наташка Соловьева, хотя ее теперь так мало кто называл, чаще все же Наталья Валентиновна, была женщиной неординарной. Одни считали ее чуть ли не верхом совершенства, в основном, конечно, мужчины. Другие, а таких было большинство, пусть и не понимали ее, но принимали такой, какая есть. Ну и была, как, наверное, у каждого из людей, кучка злопыхателей, среди них основную массу составляли женщины, завидующие ее успеху, неважно у мужчин ли, в делах ли, и отвергнутые ухажеры, считающие, что ей самое место в аду. Святой она не была даже с большой натяжкой. Будучи, как и большинство представителей династии Соловьевых, натурой страстной, она заводила любовников, которых периодически меняла. Погодите осуждать. Что делать женщине, на которой просто хронически хочет жениться любой, кто провел в ее постели и жизни чуть больше месяца? Ну не хотела она замуж! ТАКИМ способом не хотела. Мечталось о чем-то более взрывном и более нежном одновременно. Тело хотело, душа молчала. А выйти замуж, только чтобы заткнуть кому-то рот или доказать, мол, я не старая дева, нет, это не в ее характере.

Женщиной она была независимой. Еще учась в институте, Наташка загорелась идеей о собственной мини-пекарне. Хлеб в соседнем магазине, как, впрочем, и не только в соседнем, по вкусу был не лучше опилок, а уж про пасхальные куличи вообще речи не шло. Она бы еще долго носилась с этой своей идеей, если бы ее двоюродный брат, Мишка, не собрал семейный совет. И, как результат, нашлись деньги, связи, да и Мишкин деловой совет время от времени. К окончанию института дело уже набрало обороты, а ее выпечка сносилась с прилавков, не успев остыть. Работать пришлось много и упорно, не досыпая, забросив подруг и друзей, учась не только самому делу, но и общению с людьми. Договариваться с «крышами», обходить ловушки конкурентов. Если бы не родные, в какой-то момент она бы непременно сдалась. Но, сумев выстоять, Наташка отвоевала не только место под солнцем, но и уважение работающих на нее людей.

Было, правда, еще кое-что, что удерживало ее от желания пустить кого-нибудь в свою жизнь. Когда ее пекарня только-только начала приносить прибыль, Наташка познакомилась с мужчиной. Нежные слова, ласки, которые быстро довели их до постели… казалось, вот оно — счастье. Отдушина от проблем, поддержка и награда за упорство. Только почему-то Мишка, всегда бывший на ее стороне, не одобрял «жениха», но в их отношения не лез и другим отсоветовал, сказав: «Пусть живет своим умом и учится на своих ошибках». Это потом уже Наташка поняла, что Мишкина интуиция, как всегда, сработала на все сто, но тогда она вряд ли бы прислушалась, реши он вмешаться, скорее всего, пошла бы наперекор, только усугубив все.

Дело шло к свадьбе, уже и квартира была куплена и почти обставлена мебелью. Наташка в любовном тумане даже не обращала внимания, что платит за все сама… И тут… жених исчез. Квартира оказалась перепроданной вместе с мебелью, а из небольшого сейфа в квартире Наташкиных родителей, куда этот хмырь имел доступ, исчезла крупная сумма денег и колечки-цепочки, причем исключительно золотые и без камней, чтобы было проще в ломбард сплавить, серебром же женишок побрезговал. И все бы ничего, но, как оказалось, эта гнида, уверив «весьма уважаемых» людей, а проще говоря, откровенных бандитов, занял у них приличную, а для Наташки по тем временам просто огромную сумму денег под ее пекарню. Не удосужившись намекнуть, что срок выплаты «ее» долга наступит уже скоро. Об этом Наташка узнала только тогда, когда два бритоголовых «шкафа» пришли эту самую пекарню забирать за долги, «великодушно» предложив пока поработать на них, пообещав, что с зарплатой не обидят. Вот тебе и вся любовь. Наташке пришлось вывернуться чуть ли не на изнанку, чтобы не потерять свое детище. Помог, как всегда, Мишка и, как ни странно, «крыша», которой Наташка, несмотря на то, что ей это жутко претило, исправно отчисляла процент, не пряча доход и не пытаясь обмануть, — совет буквально вдолбленный в ее голову Мишкой.

Однажды в ее кабинетике появился мужичонка, невысокий, вроде весь такой из себя простецкий, но глаза не хуже любого рентгена пронизали ее, вызывая озноб на коже.

— Вот смотрю я на тебя, умная вроде деваха, — безо всяких вступлений начал он. — Че так по-глупому влетела?

— Большой и светлой любви дуре захотелось. Просто забыла, в каком мире живу.

— Ну, хорошо хоть понимаешь. Хочу тебе шанс дать, потому что плохого о тебе я не слышал, да и поручились за тебя. Не разочаруй.

У Наташки даже мысли не возникло поинтересоваться, кто к ней пожаловал. Она просто чувствовала, что к словам этого человека надо прислушиваться и желательно очень внимательно. В горле пересохло, и, чтобы показать, что все поняла, Наташка быстро закивала в ответ.

— А женишка твоего уже ищут, он не с теми людьми решил шутки шутить. Гастролер, мать его, — чертыхнулся мужчина. — Выплатить придется все, наука тебе на будущее. — Он кинул на стол глянцевый черный прямоугольник. — Сумма большая, тебе позвонят и скажут, как гасить ее будешь. Если кто еще придет, звони мне.

— А если он еще у кого займет? — еле выговорила Наташка, понимая, что такое вполне возможно.

— Не займет, с тебя и так берут только то, что обязательно нужно вернуть.

Наташка вновь закивала, но теперь голос пропал от нахлынувшего облегчения. Она понимала, что ей дали шанс слезть с крючка, но придется на неопределенный срок забыть о том ощущении стабильности и уверенности в будущем, которым она только начала наслаждаться.

— Спасибо…

Мужчина хмыкнул на ее кивания и сказал напоследок:

— Благодари свои плюшки. — И вышел.

На визитке, отставленной им на столе, был адрес и пара телефонов. Этот клочок бумаги стал для Наташки тогда спасательным кругом, а на указанный на нем адрес раз в неделю отправлялась упаковка с десятком самых лучших плюшек.

Прошел год. Наташка продолжала платить, пока ей не позвонили и не попросили прийти по уже знакомому адресу, разрешив, однако, взять сопровождающего, роль которого вызвался исполнить Мишка. Ожидая встретить того «мужичка», она на всякий случай прихватила плюшки, от которых ее «избавили» на входе, но на сей раз гостей встречал мужчина лет тридцати в строгом и весьма дорогом костюме, больше похожий на адвоката. Он представился Дмитрием Ливнёвым и объяснил, что выплат больше не будет, так как женишка выловили и доходчиво объяснили, как нехорошо обманывать людей.

Наташке жутко хотелось узнать поконкретней про эти объяснения, но Мишка, вовремя наступивший ей на ногу, придушил это желание на корню, напомнив, что она сидит отнюдь не на дружеской вечеринке.

«Адвокат» полез в стол и, вытащив оттуда сверток, положил перед ней, предложив открыть. В нем оказались те самые колечки-цепочки, что сгинули из отчего дома. На вопросительный Наташкин взгляд мужчина пояснил, что они не крохоборы и дамские украшения им ни к чему. Наташка хотела было спросить про те деньги, что уже выплатила, но Мишка оказался шустрее и вопрос задал более уклончиво: мол, урегулирован ли теперь полностью долг и нельзя ли вернуть долговую расписку?

На что мужчина заверил, что да, долг погашен, и протянул им бумагу, это все удостоверяющую, а потом положил на стол еще один листок, оказавшийся чеком, на котором значилась половина уже выплаченной Наташкой суммы. Как пояснил «адвокат», остальные деньги ушли в оплату за поиск «жениха».

Наташке и в голову не пришло что-то по этому поводу возражать и, обменявшись взаимными «реверансами» с хозяином, они с Мишкой поспешили убраться.

По дороге домой Наташка спросила Мишку об «адвокате». Тот, немного помявшись, посоветовал держаться от него подальше, сказав, что те, кто ухитрился ему насолить, жалели об этом очень быстро.

С тех пор прошел не один год, пекарни у Наташки было уже три, одна собственная, а две на паях, причем официальным владельцем этих паев был как раз тот самый «адвокат», Дмитрий Ливнёв. В дела он не лез, но в кабинете Наташки появлялся систематически под предлогом проверки документов. Всегда приносил ей одну розу и отказывался устраиваться для проверки где-либо еще, кроме как у нее в кабинете. И несмотря на то что мужчина он был очень даже ничего, Наташка держалась от него как можно дальше, и как можно официальнее. Цветы принимала, но никогда не ставила их на свой стол. Ливнёв только хмыкал на ее маневры и кидал в ее сторону странные взгляды.

И вот сегодня она пошла в бар, чтобы отойти от стресса, в котором находилась каждый раз после визита Ливнёва, да и мысль завести нового любовника грела сердце и тело, уже пару месяцев бывшее на воздержании и одолевавшее во сне рассудок эротическими фантазиями. Она как раз шла промочить горло, когда услышала от мужчины на соседнем стуле столь необычное по выражению и столь привычное по сути предложение. И вот сейчас она стоит посреди спальни, глядя на незадачливого любовника, пытающегося осмыслить то, что она ему сказала.