Визионер: Бег за тенью

Глава 18. В которой самая непробиваемая защита даёт слабину

Кутюрье оказался Евгением Андреевичем. А вот фамилия «Франк» была настоящей.

– Но я предпочёл бы месье Жюль. Так привычнее.

Модельер принял сыщика и Соню в гостиной, где преобладали два цвета – голубой и золото. Каждая деталь интерьера всем своим видом говорила о достатке. Позолоченные рамки зеркал, ручки на тумбочках и комодах, барельефы на стенах. Белоснежный ковёр на полу. Массивная золочёная люстра. Шёлковые портьеры небесного цвета с золотыми кистями. В тон им диван и кресла с лазурной обивкой и гнутыми ножками.

На этом самом диване и восседал в данный момент хозяин дома, выгодно контрастируя со светлым интерьером. Сорокалетний месье Жюль был одет в чёрный, с тонким золотым кантом, бархатный халат поверх домашнего, опять же чёрного, костюма. Фигура подтянутая, русые волосы гладко зачёсаны назад, лицо гладко выбрито, глаза светло-серые, почти прозрачные, руки холёные, с перстнями и браслетами, хороший маникюр.

Софья тщательно фиксировала детали в блокнотик. Дойдя до описания рук, ненароком взглянула на свои. Да уж, у кутюрье и вправду маникюр получше будет.

Своей лощёной рукой модельер рассеянно поглаживал маленькую белую собачку с золотым ошейником, которая устроилась рядом на диване, и внимательно слушал Митю. Собачку Соня даже зарисовала и изумилась про себя, что на тёмном костюме месье Франка нет ни одной белой шерстинки. Умеют же люди быть такими аккуратными.

– Совершенно невозможно, – отрезал кутюрье, когда сыщик закончил свой рассказ. – Парюра находится в моём хранилище. То, что вы обнаружили – жалкая подделка.

Самарин достал фотографии. Снимки сделали чёткие, отличного качества, в том числе крупным планом – застёжку с монограммой. Жюль внимательно их рассмотрел, вглядываясь в детали.

– Должен признать, если это и фальшивка, то выполнена она весьма правдоподобно. Этот комплект уникален, я сам рисовал эскизы и прекрасно помню все детали. Видите ли, я специализируюсь на одежде и обуви, драгоценности – не мой профиль. Но подходящих украшений для коллекции, которую я создавал под «Русские сезоны», не нашлось. Их изготовил ювелир по моим рисункам. Разумеется, я взял с него письменное обязательство не использовать нигде более эти модели. Уверен, он бы и не стал, репутация дороже.

– В таком случае, можем ли мы взглянуть на оригинал? Чтобы, так сказать, удостовериться.

– Что ж… – модельер заколебался. – Я убеждён, что с ним всё в порядке. Но вы, признаться, меня заинтриговали. Фальшивка сделана крайне искусно. Мы сходим в хранилище, хотя посторонние туда крайне редко допускаются. Но я человек порядочный и не хочу, чтобы меня обвинили в препятствовании следствию.

– Буду вам крайне признателен.

Хранилище располагалось на втором этаже особняка месье Франка, куда все трое поднялись по широкой лестнице – голубой ковёр и золочёные балясины, фигурные львы на торцах перил.

Остановились у массивной стальной двери. Подобные Митя видел разве что в банках. К чему такие меры предосторожности? Ещё больше сыщик удивился, когда Жюль достал из шкафчика на стене три «спасайки» и протянул две из них Мите и Соне.

– Надевайте.

«Спасайки» начали массово выпускать к концу войны. Когда на фронте участились газовые атаки, а противогазов не хватало, был срочно налажен выпуск защитных масок, которые тут же метко окрестили «спасайками». Себестоимость копеечная – прочная ткань с резинкой, которая плотно прилегает к лицу, и капля магии, дающая запас воздуха на 10-15 минут. Митю на войне они не раз выручали. «Спасаек» наштамповали столько, что и после окончания военных действий остались солидные запасы. Пожарные ими часто пользуются. Да и в любом доме всегда найдётся пара штук – на случай утечки газа или задымления. Но зачем они в хранилище?

– Это ещё для чего? – спросил Митя.

– Стазис, – коротко ответил Франк.

Ну, ничего себе! Дмитрий и Соня озадаченно переглянулись. Стазис теперь – вещь крайне редкая, раритетная. Воздух в нём мёртвый, для дыхания непригоден. Зато там не живут мыши и насекомые, не размножаются бактерии, нет пыли и влаги. В больших музеях осталась пара стазисных артефактов – для сохранности особо ценных экспонатов. У императорских магов наверняка сохранилось несколько штук. Но в частном доме?!

– Может, проще отключить его, пока мы в хранилище? – наивно поинтересовалась Соня.

Жюль окинул её снисходительным взглядом.

– Поверьте, ваши жизни, при всём уважении к органам правопорядка, гораздо менее дороги, чем мои модели. Эта коллекция бесценна. Артефакт работает двадцать четыре часа в сутки.

Соня молча натянула маску. Сыщик последовал её примеру. Кутюрье откинул железную панель на двери, и у Мити снова округлились глаза. Новейший кодовый английский замок! Одно из последних изобретений. Никаких ключей – лишь комбинация из четырёх цифр, которую надо набрать, крутя соответствующие рычажки. На лекции в Сыскной полиции про такие замки рассказывали, вживую Дмитрий их ещё не видел и очень заинтересовался.

– Отвернитесь, пожалуйста, – вежливо, но настойчиво попросил хозяин дома.

Через несколько секунд щёлкнул открывшийся замок.

– Прошу.

Сыщик повернулся. На полу вдоль порога светилась тонкая голубая «нитка», обозначая границу стазиса. За дверью же открылся бездонный чёрный провал.

Чёрт, только не это. Не здесь. Не сейчас.

Митя обречённо понял, что не сдвинется с места, даже под дулом пистолета.

* * *

– Прошу вас, – нетерпеливо повторил Жюль. – Если через пятнадцать секунд не закрыть дверь, включится сигнальная сирена. Поверьте, будет очень шумно.

Митя понял, что не может пошевелиться и шагнуть в темноту. Боже, как стыдно, да ещё и при барышне. Спичку зажигать бесполезно – в стазисе гореть не будет. Почему он именно сегодня забыл фонарик?

«Зовам далёким не верь и крепко держи золотую дверь, там, за нею, желаний ад»*, – всплыли вдруг строчки в голове. Откуда они взялись? Точно, Глеб же советовал в такие моменты вспоминать и читать про себя любые стихи. Главное, чтобы был ритм и рифма, сосредоточиться на них.

Помогла Соня. Словно почувствовала, что надо прийти на выручку.

– Ой, как там темно! – притворно ахнула она. – Можно я тебя под руку возьму? Боюсь оступиться.

Девушка ухватилась за Митин локоть, и это вывело сыщика из ступора. Соберись, Самарин, не позорься. Всего-то пару шагов сделать. Потом лампы включатся, должно же там быть освещение. Вместе проще. Дмитрий раздавил воздушную капсулу, зашитую в «спасайку», и деревянной походкой преодолел порог вдвоём с Соней. Франк зашёл следом, закрыл дверь и повернул выключатель. Яркий свет залил огромное помещение – уходящие вдаль вешалки, манекены, стеллажи, полки, шкафы… Понятно, почему тут было так темно – во всём хранилище ни одного окна. Лишь белые стены с четырёх сторон и одна дверь.

Митя даже не зажмурился от вспыхнувших ламп – после темноты он был бы рад и тусклой керосинке.

– Ого, сколько же здесь метров? – полюбопытствовала Софья.

– Около ста пятидесяти.

– И всё хранилище в стазисе? Надо же постоянно заряжать артефакт. Боже, это ведь безумные деньги!

– Оно того стоит. Мои модели, как я говорил, бесценны. На их сохранность не жалко никаких средств. Пойдёмте, у нас мало времени.

– А если не успеем? У вас же есть лишние «спасайки»?

– Внутри не держу. Я всегда верно рассчитываю время. Чем меньше здесь находятся люди – тем лучше для коллекции.

Соня поёжилась. Не хотелось бы вдруг задохнуться в этой гигантской кладовой.

Митя тоже находился под впечатлением. Этот модельер верно сумасшедший. Ради каких-то платьев тратить целое состояние на стазис, стальную дверь и кодовый замок! Проходя мимо стеллажей, сыщик обратил внимание на таблички с цифрами и буквами, закреплённые на стене.

– Позвольте узнать, что это за обозначения?

– Это моя собственная разработка системы хранения, классификации моделей, – модельер отвечал с явным удовольствием. – Я присвоил номера всем цветам радуги, а также нейтральным – белому, серому и чёрному. Оттенки обозначены буквами. Таким образом, все вещи рассортированы по тону, и найти нужную можно очень быстро. У меня, конечно, есть полный каталог, но я и так помню каждую наизусть.

– Как интересно. И, наверное, очень удобно. Я бы не запомнил столько названий цветов.

– Весьма удобно, поверьте. Человек, между прочим, различает до пятнадцати тысяч оттенков. А нам, творцам, крайне важны нюансы. Вот взять, к примеру, платье барышни…

– А что с ним? – встрепенулась Соня. Платье было хорошее, практичное. Может, не очень нарядное, но она же стенографистку играет, вот и взяла самое неказистое.

– Цвет болотного торфа, четыре-ЖЛ. Довольно унылый и не очень модный. Знаю, рыжие девушки любят носить зелёный, но этот вам не идёт.

Соня надулась. Хорошо, что под маской незаметно. Вот грубиян.

– А вот ваш костюм, напротив, благородного оттенка, графитно-чёрный, ноль-АФ, –

Жюль мягко пощупал ткань на Митином рукаве. – Прекрасный цвет и фактура.

– Ой, а что это? – Софья уже забыла, что хотела и дальше обижаться на модельера, очень уж интересное возникло на их пути платье.

– «Московская наяда», пятнадцатый год. В нём блистала на императорском балу княгиня Русанова, затмила всех. Я потом воссоздавал его вариации, чуть попроще. Не трогайте руками, умоляю.

Шёлковое, мелко плиссированное платье цвета морской волны, стекало по манекену как вода. Юбка была расшита блестящими пайетками, которые к подолу сливались и превращались в подобие русалочьего хвоста, трансформируясь в длинный шлейф. Лиф и рукава украшали жемчужины и серебристые вышитые рыбки.

Надо признать, этот кутюрье умеет создавать красоту. Даже Соня с её нелюбовью к модным нарядам мысленно примерила на себя дивное одеяние. А через несколько метров обнаружила ещё одно чудо.

– Ой, а это что? Не могу понять, что за цвет.

Кружевное бальное платье с открытыми плечами буквально двоилось в глазах. Соня даже заморгала, решив, что просто устала от яркого света.

– О, это мой диамант «Jour-Nuit», «День-Ночь». Двенадцатый год, для графини Шуклиной. Все тогда как с ума посходили, спорили, какого же цвета платье – бело-золотое или чёрно-синее.

– А на самом деле?

– Настоящий творец не раскрывает своих секретов. Мы пришли.

Месье Франк открыл дверцы очередного шкафа и снял крышку с большой картонной коробки.

– Вот здесь хранится парюра. Как видите, всё…

Жюль запнулся на полуслове. И даже неискушённому в драгоценностях Мите стало понятно, почему. Весь гарнитур в коробке был аккуратно разложен на синем бархате. И если колье, серьги и браслет не вызывали вопросов и вполне гармонировали между собой, то корона вызывающе блестела дешёвым металлом и разноцветными стекляшками. Хотя форму оригинала она повторяла в точности, и с нескольких метров их легко можно было спутать, но при ближайшем рассмотрении подлог был очевиден.

Как подделка попала сюда?

Митю, прежде этого вопроса, интересовала реакция модельера.

Жюль Франк выглядел потрясённым. Или он гениальный актёр, или на самом деле не знал, что хранит фальшивку.

– Пожалуй, это изделие мы тоже заберём и приобщим к делу, – сообщил сыщик.

Кутюрье даже не пытался возразить.

На выходе из хранилища Соня обнаружила, что от усердного черкания в блокноте (и зарисовки платьев на всякий случай) испачкала пальцы в грифеле.

– Извините, месье Жюль, где я могу привести себя в порядок?

– Туалетная комната слева, – рассеянно махнул кутюрье.

Быстро помыв руки, девушка вернулась в пустой уже коридор и возле входа в хранилище обнаружила приоткрытую дверь. Любопытство пересилило. Софья сделала несколько шагов внутрь. Судя по всему, это кабинет Франка. Жаль, трудно разглядеть интерьер – тяжёлые шторы плотно задёрнуты. Просматривается силуэт большого стола буквой «Т», с кучей бумаг, манекен, обёрнутый белой тканью, ещё один без одежды, слева камин, над ним картина. Кажется, портрет крупного мужчины или полной дамы.

В комнате витал лёгкий аромат духов и еле уловимый запах свежей масляной краски. Соня как раз принюхивалась, когда сзади внезапно раздалось «кхе-кхе». Лакей. Как не вовремя.

– Простите, я ошиблась дверью.

– Я провожу.

* * *

В гостиной, куда вернулась Соня, отчётливо пахло валерианой. Франк по-прежнему пребывал в лёгком шоке. Не переигрывает ли? Или вправду озадачен?

– Месье Жюль, – мягко начал Митя. – Я понимаю ваше потрясение.

– Это ужасно, ужасно, – модельер обнял собачку, которая запрыгнула к нему на колени и начала лизать руки.

– В ваших интересах рассказать нам, при каких обстоятельствах вы последний раз видели настоящую корону.

– Мне её вернут?

– До тех, пока она является вещественным доказательством, корона останется у нас. Её сохранность я гарантирую. Чем подробнее вы расскажете, кто её брал и где она была, тем быстрее её возвратят.

– С момента премьеры в десятом году она хранилась здесь. А год назад, – Франк глубоко вздохнул. – Княгиня Русанова одолжила драгоценности для своего юбилея. Она моя давняя клиентка и подруга, я не мог отказать. Я и сам был на этом приёме, парюра собрала много комплиментов. Наутро мой секретарь вернул набор украшений в хранилище.

– Сам?

– Нет, конечно. Код от замка известен только мне. Я его впустил и убедился, что он поставил коробку на место.

– И вы не проверили содержимое?

– Я и помыслить не мог, что, возможно, произошла подмена. Взглянул издалека, показалось, что всё в целости.

– Этот секретарь всё ещё у вас служит? Как его зовут?

– Алекс. Такой обходительный молодой человек. Нет, он уехал. Просто однажды утром не явился. Через несколько дней после того юбилея. Знаете, он всегда мечтал вернуться в Париж, мы туда ездили на показ мод. Думаете, Алекс мог подменить драгоценности? Такой воспитанный юноша, я бы никогда не подумал.

Франк задал вопрос с таким простодушием, что Митя чуть не поперхнулся. Да тут дураку понятно, что ушлый секретарь подложил фальшивку и сделал ноги.

– Вы не пытались его искать?

– Пробовал, но он при устройстве на должность дал не тот адрес. Видимо, просто перепутал от волнения.

«Идиот, – подумала Соня. – Или прикидывается идиотом». Модельер ей не нравился. Софья быстро застрочила карандашом в блокноте, опустив голову. А то заметит ещё – скрывать эмоции новоявленная стенографистка совершенно не умела. «А вот Митя молодец, – отметила мимоходом. – Сидит с бесстрастным лицом, слушает эти глупости. Как у него терпения хватает?».

– Месье Жюль, давайте предположим, что ваш секретарь ни при чём. Была ли у ваших сотрудников, слуг возможность подложить подделку в хранилище позже? Может, кто-то подсмотрел комбинацию цифр?

– Невозможно. Я крайне предусмотрителен.

«Ага. Только нанимаешь всяких прохвостов», – съязвил мысленно Митя.

– Вы сами видели, – продолжал Франк. – Вход в хранилище возможен только в моём сопровождении. Дверь можно держать открытой не более пятнадцати секунд, потом включается сирена. Если некто и смог бы проникнуть туда, он должен знать и внутренний код, который отличается от внешнего. Ну, или быть чемпионом мира по бегу.

– Или взять большую пачку «спасаек» и сидеть внутри, перебирая цифры, – вставила Соня.

– Десять тысяч комбинаций, – Митя вспомнил часть лекции о кодовых замках. – Если даже по несколько секунд на один код, понадобится больше суток. Сомневаюсь.

– И правильно делаете, – сказал Франк. – После трёх неверных попыток замок блокируется на один час. Никаких «спасаек» не хватит.

Определённо, этот кутюрье просто помешан на безопасности.

Собачка на коленях у Франка вдруг заворочалась и негромко залаяла. В гостиную вошла девушка или же дама – высокая блондинка с уложенной модными волнами стрижкой, в облегающем синем платье на тонких лямках. Соня пыталась определить возраст – лет тридцать, но хочет выглядеть на двадцать, очень за собой следит. Такие большие глаза с поволокой без сильного макияжа не сделаешь. Выглядит как киноактриса.

– Дорогая, ты спустилась, – улыбнулся Франк. – А у нас, как видишь, внезапные гости из полиции.

Дама удостоила гостей лёгким кивком и присела в кресло.

– Моя супруга и муза – Натали, – представил её кутюрье. – Дорогая, ты не представляешь, произошла чудовищная трагедия. Кто-то подменил в хранилище корону из алмазной парюры русской коллекции. Полицейские подозревают, что это совершил Алекс. Помнишь моего секретаря Алекса?

– Это такой смазливый блондинчик?

– Нет, то был Поль. Алекс кудрявый брюнет, с римским носом.

– Прости, Жюль, они для меня все – на одно лицо.

– Какая трагедия. Вообразить себе не могу. Такой благовоспитанный, вежливый юноша…

– Милый, я давно тебе говорила – секретарей надо нанимать не по внешности, а за профессиональные качества.

– Он был очень исполнителен.

– О да.

Кресло с Натали буквально источало иронию.

Митя с Соней переглянулись. Кажется, пора покинуть этот дом. Не хватало ещё слушать чужие семейные ссоры. Дмитрий поднялся:

– Благодарю за оказанную помощь, месье Жюль, мадам. Буду держать вас в курсе дела. Один маленький вопрос напоследок – где вы были в ночь на первое апреля?

– Где я был? – слегка растерялся Франк. – Боже, это было так давно. Вероятно, дома, с женой. Точно, был дома. Да, дорогая?

Митя не обратил внимания, а Соня заметила на лице Натали внезапную вспышку гнева. Буквально на мгновение. Потом муза взяла себя в руки, ослепительно улыбнулась и подтвердила:

– Разумеется, мы всю ночь были дома.

Голос у мадам Франк был приторный, как медовая нуга.

* * *

– Ну как, я справилась? – спросила Софья, когда они ехали обратно.

– Вполне, – одобрил Митя. – Из тебя вышла прекрасная стенографистка. Заметила что-нибудь интересное?

Соня порозовела от похвалы.

– Да. Во-первых, месье Жюль крайне озабочен мерами безопасности, но ужасно неразборчив в выборе помощников. Разве это логично? По-моему, нет.

– Я тоже вижу здесь противоречие. Что-то не сходится.

– Во-вторых, его, возможно, не было дома в ту ночь. Жена очень странно отреагировала, когда он попросил её подтвердить алиби. Она разозлилась. Но всё равно его прикрыла.

– Да? Я не заметил. Но если ты это видела – верю.

– И в-третьих, мне кажется, он недолюбливает женщин.

Митя расхохотался.

– Почему это? Франк посвятил им всю свою жизнь – он их одевает, создаёт для них наряды, воплощает их мечты. Да он женат практически на кинозвезде!

– Я так чувствую, вот и всё.

– Соня, я думаю, ему просто не понравилась лично ты. Да, это обидно, но, может быть, не стоит обобщать?

Соня неопределённо махнула головой, но осталась при своём мнении.

На самом деле было ещё четвёртое важное наблюдение. Кажется, отважный сыщик боится темноты. Но об этом Соня благоразумно решила не спрашивать.

* Стихотворение Р.М. Рильке в переводе Анны Ахматовой