Вклад неоинституционализма в понимание проблем переходной экономики.

По мнению марксистов, эти проблемы явились последствиями капитализма, и существующие противоречия между этой технологией и организациями капитализма приведут постепенно к полному его уничтожению. Марксисты были не правы, что все эти проблемы породил капитализм, эти неурядицы свойственные любому обществу, которое начало воплощать в жизнь технологию второй экономической революции. Однако анализ, который бы сделан в предыдущих главах, дает нам понять, что марксисты были правы в своем видении напряжения, которой возникало между новой технологией и организацией, что явилось очень серьезной дилеммой. Эта проблема была только частично решена в рыночных экономиках Запада. Все эти противоречия и дилеммы породили на Западе увеличение роли правительства, распад семьи, несовместимость многих политических и экономических организаций.

Однако на Западе существовала относительная гибкость институтов, как экономических, так и политических, что явило собой фактор, существенно смягчающий возникающие проблемы. Адаптивная эффективность, которая на Западе далека от совершенства, показывает, насколько институты достигли успеха в решении вышеуказанных проблем. Базовая институциональная структура поощряла развитие политических и экономических организаций, которые хотя и не абсолютно, но заменили собой традиционные функции семьи, смягчили опасность, связанную со специализацией. Была создана гибкая экономическая организация, которая способствовала снижению трансакционных издержек, частичному решению проблемы несовместимости организаций, попыталась решить проблемы внешних эффектов, которые связаны не только с загрязнением окружающей среды, но и затрагивают социальные аспекты городского общества.

Теоретически достаточно легко определить условия, которые лежат в основе адаптивной эффективности. Самоочевидно, что должны быть формальные правила (и политические, и экономические), которые найдут свое применение в хорошо специфицированных правах собственности, совершенной конкуренции, децентрализованном принятии решения и устранении промахов. Но такие формальные правила не гарантируют адаптивную эффективность. Это можно проиллюстрировать на примере экономики стран Латинской Америки, которые приняли Конституцию США (или некоторую ее вариацию), когда Латинская Америка стала независимой. Фактически принцип, будто приватизация есть все, что надо для удачного экономического роста, - это результат примитивных представлений многих экономистов о характере природы институтов. Создания эффективного рынка факторов производства и рынка товаров и услуг - это сложный процесс, о котором мы знаем очень мало. Это требует контроля над трансакционными издержками, которые растут по мере использования этой технологии, также это требует создания институтов, которые бы стимулировали развитие организаций, способствующих смягчению и снижению трансакционных издержек. Формальные правила должны дополняться неформальными ограничениями и эффективным управлением для создания подобных рынков. Формируя формальные правила, которые общество принимает, надо учитывать, что взаимозависимость неформальных ограничений и механизма эффективного управления и принуждения - это просто субъективная структура, с помощью которой экономические агенты объясняют мир вокруг них.

Идеология, выбор и адаптивная эффективность

В то время как субъективные модели, которыми пользуются индивиды, представляющие собой некоторую мешанину веры и догм, кажутся просто теорией и мифом, на самом деле они обычно являются элементами организованной структуры, которая способствует экономии при получении и интерпретации информации.

Идеология не играет никакой существенной роли в неоклассической экономической теории. Модели «рационального выбора» предполагают, что экономические агенты пользуются правильными моделями для интерпретации мира вокруг себя или для получения информации, которая поможет им пересмотреть и исправить первоначально неправильно сделанный выбор. Экономические агенты и их организации, которые потерпят в этом неудачу, просто погибнут в условиях совершенной конкуренции, которая характерна для реального общества. Факт, что с помощью полученной информации индивиды смогут модернизировать свои субъективные модели, является достаточно спорным. И если бы постулат экономической теории о рациональном поведении был бы верен, то мы могли бы ожидать, что все «ложные» теории будут отвергнуты, и тогда, если стремление к максимизации благосостояния присуще всем людям, экономический рост будет неотъемлемой чертой всех экономических систем. При достаточно большом временном горизонте это, может быть, и верно. Но имея уже 10.000-летнюю историю человеческой экономической истории, мы все еще далеки от всеобщего экономического роста. Очевидно, что мы не обладаем информацией, необходимой для модернизации субъективных теорий, которая способствовала бы выявлению единственно верной модели. В результате единственно возможное равновесие не достижимо, существует скорее множественность равновесий, которые могут нас повести по разным направлениям, включая застой и упадок экономики. Именно поэтому важна идеология. Но как возникают субъективные индивидуальные модели и как их можно изменить?

Использование субъективных индивидуальных моделей для объяснения окружающей среды — это, в некотором роде, последствие растущего и передающегося научного знания, а частично это является последствием передачи социального знания, которое представляет собой культурное наследие любого общества. Чем в большей степени прежние знания определяют выбор, тем более верным является постулат о рациональности при анализе экономики. Но со времен человеческой социализации люди придумали множество мифов, табу, религий и догм для объяснения окружающей среды, которые, можно сказать, бросили вызов «научному» объяснению. И люди до сих пор этим занимаются. Культура - это просто смесь различных знаний. Культура переплетена со стандартами поведения, которые применялись для решений локальных проблем, связанных с обменом (будь то обмен социальный, политический или экономический). В любом обществе развиваются неформальные правила для структуризации человеческого взаимодействия. Эти правила как бы являются основным «акционерным капиталом», который формирует культуру общества. Культура также предоставляет языковую основу для интерпретации информации уже не чувствами, а мозгами. Таким образом, культура играет важную роль при формировании не только формальных правил, но и неформальных ограничений, которые также являются частью институциональной структуры.

Идеологические догмы индивидов помогают им объяснить изменения окружающего их мира. Эти изменения формируются под влиянием фундаментальных изменений относительных цен, что в итоге приводит к несогласованности результата, который предсказывается в рамках субъективных индивидуальных моделей, и реально полученного результата. Но это еще не все. Важны сами идеи, которые являются некоторой комбинацией изменения относительных цен, которые интерпретируются в соответствии с культурными ценностями в субъективных индивидуальных моделях, определяющих выбор в обществе.

Вторая экономическая революция привела не только к институциональным изменениям, но и повлияла на индивидуальное восприятие мира. Это поставило под вопрос значимость многих традиционных ценностей, которые были тесно связаны с традиционной ролью семьи, государства и экономической организации. Действительно, интеллектуальное развитие общества на протяжении 150 лет, начиная от идей Маркса и вплоть до Кейнса и Хайека, является неотъемлемой частью этих изменений в мировосприятии людей, которые, в свою очередь, формируют идеологический стереотип и, следовательно, выбор экономических агентов. Следует иметь в виду, что ни модели, построенные экономистами, ни субъективное мировосприятие экономических агентов не могут быть независимыми от развивающейся внешней политической и экономической окружающей среды. Или, чтобы вновь сформулировать утверждение, сделанное выше, можно сказать, что имеет место взаимодействие между развитием культурных идей, ограничениями, наложенными институциональной структурой, согласованностью или несогласованностью предсказанных и полученных результатов из субъективных индивидуальных моделей, которые используются для осуществления выбора экономическими агентами.

Институциональное устройство рыночной экономики способствовало решению сразу двух вопросов. Во-первых, оно позволило частично решить проблему издержек, связанных со второй экономической революцией. И, во-вторых, позволило максимально использовать потенциал новой технологии для увеличения дохода в обществе, чем и характеризуются страны Запада. Что касается стран Третьего Мира и стран, где существует экономика переходного типа, то там институциональное устройство наложило такие высокие трансакционные издержки, что эти страны не только понесли большие затраты, связанные со второй экономической революцией, но и смогли только частично использовать потенциал новой технологии.

Зависимость от выбранной траектории

«Зависимость от выбранной траектории» или «зависимость от выбранного маршрута» - это термин, который первоначально был призван объяснять, как специфическое технологическое развитие формировало впоследствии выбор технологии. Здесь же этот термин мы используем для того, чтобы объяснить характеристику институционального устройства, связанную с тем, что институты формируют институциональный выбор и, как следствие этого, усложняют изменение управления экономикой, как только выбран какой-то один институциональный маршрут. Причиной этого является тот факт, что экономические организации и группы интересов, которые возникают с помощью этих организаций, являются лишь следствием ограниченных возможностей, которые диктуются непосредственно существующей институциональной структурой. В результате экономия от масштаба и внешние эффекты отражают символическую взаимозависимость между существующими правилами, дополнительными неформальными ограничениями и интересами членов организаций, созданных вследствие функционирования существующих институтов. На самом деле институты создают организации и группы интересов, чье благосостояние непосредственно зависит от функционирования этих же институтов.

Драматическое снижение информационных затрат в результате использования современной технологии не только обострило проблему несоответствия предсказанных и полученных результатов, но и способствовало возникновению такого типа людей, которые достаточно хорошо разбираются в альтернативных моделях. Возможно, это будет способствовать улучшению решений экономических проблем. Но это лишь малое объяснение тому, почему люди разочаровались в старых субъективных моделях. Гораздо более сложным теперь представляется достижение нового равновесия в условиях быстро меняющихся внешних событий. Мало того, что надо менять формальные правила, должно еще измениться и идеологическое мировосприятие экономических агентов. Кроме того, информация может давать неоднозначные сигналы, которые будут интерпретироваться по-разному разными индивидами и группами. В результате появится политическая и социальная раздробленность, а также политическая нестабильность. Например, изменение формальных правил, и особенно прав собственности, должно сопровождаться последовательными неформальными ограничениями и эффективным управлением для достижения желаемого результата. Но нормы поведения, различные соглашения и сами кодексы поведения изменяются очень медленно, кроме того, проводить эти изменения должны, хотя бы частично, и организации, и группы интересов, чьи взгляды остались как бы в прошлом институциональном устройстве.