Владимир Путин. Who is Mister P?

Введение

Во властных вертикалях всерьез озабочены вопросом относительно экономических перспектив России. Экономические санкции вызвали, с одной стороны, «ступор», но с другой – спровоцировали поиск идей по т. н. «импортозамещению».

Одновременно ближний круг в команде Владимира Путина внимательно наблюдает за разрастанием паники в российском истеблишменте, пытаясь выявить «слабые места» и определить потерявших лояльность представителей элиты. В этой связи громкое выступление Германа Грефа на форуме ВТБ осенью 2014 года, на пике санкционного воздействия на Россию, вызвало серьезный резонанс, однако, скорее всего, было не только согласовано с Путиным, но и, вполне вероятно, даже инспирировано им.

По сути, Греф, кроме, так сказать, либеральной рефлексии, выдвинул идею кадровой ротации управленцев (это справедливо восприняли как выпад против окружения Путина), которую он планирует, судя по всему, не применять к руководству, но оставить в качестве источника реализации государственных социальных проектов. В 2015 году на очередном Петербургском международном экономическом форуме он повторил этот тезис, объявив повышение профессионального уровня управленцев наиважнейшей задачей.

Послание президента РФ Федеральному собранию и некоторые приготовления главы Администрации президента РФ Сергея Иванова и председателя Госдумы Сергея Нарышкина в 2014–2015 годах наводили на мысль о скорой смене части правящей элиты[1].

Однако либеральное (оппозиционное) сообщество увидело в выступлениях Грефа и экс-министра финансов РФ Алексея Кудрина чуть ли не констатацию факта наличия фронды в рядах правящей группы и «прочитало» знаки ослабления позиций Путина лично. Однако это, скорее всего, не так.

О признаках сильной нестабильности свидетельствовала, как утверждали некоторые либеральные спикеры, и ситуация вокруг Владимира Евтушенкова, которая действительно на время «подорвала» бизнес-сообщество:

– с одной стороны, глава АФК «Система» весьма близок к Путину, а с другой, он достался президенту РФ, так сказать, в наследство от Юрия Лужкова;

– с одной стороны, произошел жесткий «наезд» на крупного собственника (то есть попран принцип неприкосновенности частной собственности), а с другой – пострадал, так сказать, «путинский олигарх»[2].

Кто бы это ни был, условный заказчик (заказчики) сделал(и) большой заход: «Башнефть», МТС, МГТС и т. п. Есть и вероятность того, что заинтересованные лица просто прикрылись очевидным интересом Игоря Сечина к «Башнефти».

За всей операцией могла бы стоять, как подозревали, как какая-нибудь крупная частная компания, так и группа анти-симпатизантов президента «Роснефти» или даже сам Путин лично. Впрочем, довольно скоро источники выявили, что к этому проекту причастна т. н. «Семья» (то есть члены семьи Бориса Ельцина и их друзья)[3].

Некоторые источники указывают и на то, что заказные материалы, публикуемые в Moscow Post, якобы шли именно от этой группы. В Следственном комитете России выяснили, что АФК «Система» смогла купить «Башнефть» благодаря Высшему арбитражному суду Антона Иванова (орган, напомним, расформирован), который в апреле 2008 года выпустил специальное постановление и тем самым фактически ограничил налоговиков в предъявлении исков о признании сделок недействительными и взыскании в доход государства всего полученного по таким искам. Иванова подозревают в том, что это постановление могло быть выпущено специально под Евтушенкова.

Речь, вполне вероятно, шла о глобальном «подкопе» под политические позиции премьера Дмитрия Медведева – через его ближайших друзей, в том числе – того же Иванова. Похоже, что Медведев окончательно оттесняется от кураторства судебной вертикали: в ходе объединения Высшего Арбитражного Суда и Верховного Суда его команда была «вычищена».

Одним из главных трендов последнего времени является глобальная информационная атака на президента РФ Путина извне: со стороны США и их политических сателлитов.

Пример Муаммара Каддафи и Саддама Хусейна, который чаще всего приводят в связи с «демонизацией» российского президента, конечно, является элементом игры против него, в том числе – и со стороны иностранных спецслужб, действующих по заказу своих правительств и финансово-промышленных групп.

Складывается впечатление, что этих двоих и ликвидировали-то лишь для того, чтобы создать прецедент устранения легитимного лидера суверенного государства незаконными методами. То есть с целью психологического воздействовия на остальных, в том числе и на Путина, и на его окружение.

Надо сказать, что, по некоторым отзывам, к подобного рода вызовам в Кремле относятся очень серьезно. И в российском обществе, впечатленном актом публичного убийства, начинают происходить процессы консолидации вокруг верховной власти, лишний раз подтверждая, что российская публика, вопреки ожиданиям, еще не превратилась окончательно в индивидуалов-потребителей, готовых менять своих правителей под давлением извне.

Беспрецедентно высокий уровень поддержки Путина со стороны населения в 2014–2015 годах, в условиях максимального давления на него со стороны Вашингтона, – тому хорошее доказательство.

Напомним, что еще в начале своей политической карьеры Путин пытался выступать с либеральных позиций, а позже, после февраля 2007 года, своей т. н. «мюнхенской речи», выступал с позиций националистических.

Сегодня президент Путин эксплуатирует имидж просвещенного консерватора – русского националиста, который является весьма выигрышным на фоне остальных политиков, разменивающихся на социальную конъюнктуру. В этом, собственно, и кроется секрет популярности Путина в стране и за рубежом – в странах с национальным консерватизмом «в крови».

В рамках проекта по дискредитации Путина в иностранных СМИ популярна «империалистическая» тема восстановления СССР. Однако, и он неоднократно об этом говорил, это восстановление бессмысленно с политической и экономической точки зрения. Зато смысл есть в создании государства принципиально нового типа, которое выстраивает партнерские отношения со своими соседями.

Собственно, сегодня Путин и придерживается этой точки зрения, высказывая ее публично. Однако такой пример как раз и вызывает раздражение у создателей мирового порядка, подразумевающего стирание национальной идентичности и превращение ее в фольклорную категорию.

Многие задаются вопросом: как действует президент, каков механизм принятия решений на самом высшем уровне?

Есть основания полагать, что те, кто считает Владимира Путина авторитарным руководителем, неправы. Скорее всего, они путают авторитет и авторитарность.

Путин популярен, в этом его сила и, если хотите, – проклятие. Вообще, похоже, нынешний мир строится на зависти к красивым женщинам и ненависти к сильным мужчинам…

Конечно, у президента есть круг советников. Ниже «ближние круги» Путина разобраны самым подробным образом. Однако сам процесс принятия государственных решений в большинстве случаев подразумевает конкретных исполнителей, которые, коллективно или тет-а-тет с президентом, разрабатывают концептуальные действия в заданном направлении.

Инициатор решения является чаще всего и его исполнителем, а президент осуществляет контроль, помогает административным и политическим ресурсами, разделяет ответственность.

Команда Путина делится по направлениям активности, организована, так сказать, проектно и напоминает систему олимпийских богов, где президент выступает в роли Зевса-громовержца, а остальные участники процессов – в роли богов-отраслевиков. Эта система уже была подробно описана[4].

Президент Российской Федерации Владимир Путин на оперативном совещании Совета безопасности России. 7 сентября 2015 года

Отметим, что на данном этапе в команде Путина есть свои «бессмертные боги» и «полубоги» – новые члены команды, которые пока работают на «испытательном сроке», но очевидно, что президент к ним чрезвычайно расположен. Они имеют перспективы в рамках проекта 2018–2024, так как естественное старение нынешнего «золотого состава» кремлевских деятелей отменить не в силах никто.

Очевидно и то, что Владимир Путин находится в состоянии поиска достойного преемника, что крайне раздражает либеральную общественность, выступающую за безусловную сменяемость власти и зарубежных партнеров России, для которых нынешний президент является, мягко говоря, неудобным собеседником (по разным причинам).