Владычица магии

Глава 12

Звонкое пение медных рожков приветствовало путешественников, выезжающих из ворот Во Мимбра в сопровождении самого короля и двенадцати вооружённых рыцарей.

Гарион оглянулся: ему показалось, что на крепостной стене, над самой аркой, стоит леди Нерина, хотя наверняка сказать было трудно. Дама ни разу не взмахнула рукой, а Мендореллен так и не повернул головы. Однако Гарион вздохнул с облегчением, только когда Во Мимбр скрылся из виду.

К полудню они достигли брода через реку Аренд, служащую границей между Арендией и Толнедрой. Яркие лучи играли в тёмной речной воде. Небо было голубым и безоблачным, цветные флажки на копьях эскорта весело трепетали. Гарион чувствовал непреодолимое, отчаянное желание поскорее перейти реку и оставить позади Арендию и все ужасы, испытанные им в этой стране.

— Прощай и будь здоров, святой Белгарат, — воскликнул Кородаллин у края воды. — Я же по совету твоему начну готовиться. Арендия будет начеку, клянусь в этом собственной жизнью.

— А я, со своей стороны, буду время от времени посылать тебе весточку, — пообещал господин Волк.

— Кроме того, обещаю побольше разузнать, чем занимаются мерги в моём королевстве, — добавил Кородаллин. — Если то, что ты открыл мне, — истина, хотя я не сомневаюсь в словах твоих, немедленно изгоню всех из Арендии. Разыщу каждого и прогоню прочь. Они горько пожалеют о том, что пытались сеять раздор и смуту среди моих подданных.

— Совсем неплохая идея, — улыбнулся Волк. — Мерги — народ высокомерный, и небольшой урок такого рода поможет им научиться смирению.

Он крепко сжал руку короля.

— Прощай, Кородаллин. Надеюсь, встретимся при более благоприятных обстоятельствах.

— Буду молиться об этом, — кивнул король.

Господин Волк первым погнал коня в воду. Там за рекой ждала империя Толнедра, а позади мимбратские рыцари в последний раз протрубили торжественную мелодию.

Оказавшись на другой стороне, Гарион огляделся, пытаясь понять, что отличает Арендию от Толнедры, но перед ним расстилалась точно такая же пустынная равнина. Природе не было дела до установленных человеком границ.

Примерно через пол-лиги они очутились в лесу Вордью, густом, труднопроходимом, тянувшемся от моря до подножий гор на востоке. Очутившись под деревьями, путешественники спешились и переоделись в дорожные костюмы.

— Думаю, нам и дальше стоит ехать под видом торговцев, — решил Волк, с видимым облегчением вновь облачаясь в заплатанную тунику и башмаки, явно из разных пар. — Гролимов, конечно, не проведёшь, но толнедрийцы всему поверят. А с гролимами мы разделаемся по-своему.

— Не чувствуешь ли ты признаков того, что здесь может находиться Око? — проворчал Бэйрек, выуживая из тюка плащ из медвежьей шкуры и шлем.

— Есть что-то, — признал Волк, озираясь. — По моему, Зидар проходил тут несколько недель назад.

— Не очень-то мы торопимся нагнать его, — заметил Силк, натягивая кожаную куртку.

— По крайней мере, не слишком опаздываем. Поехали.

Путешественники направились по дороге, проходившей через лес. Через лигу-полторы они добрались до перекрёстка, где стояло низкое, но крепкое каменное здание с красной крышей. Несколько солдат лениво расхаживали взад-вперёд; Гариону показалось, что их вооружение и латы находятся в худшем состоянии, чем у встреченных ранее легионеров.

— Таможня, — пояснил Силк. — Толнедрийцы располагают их подальше от границ, чтобы не мешать контрабандистам.

— Очень неряшливые легионеры, — неодобрительно заметил Дерник.

— Они вовсе не легионеры, а таможенная служба, набраны из местных жителей.

Это большая разница.

— Сразу заметно, — кивнул Дерник. Солдат в ржавом нагруднике с коротким копьём вышел на дорогу и поднял руку.

— Таможенный контроль! — объявил он скучающе. — Его светлость сейчас выйдет. Можете привязать коней вот здесь.

Он показал на небольшой дворик рядом со зданием.

— Никаких неприятностей не будет? — спросил Мендореллен, уже успевший снять латы и оставшийся, как обычно в пути, только в кольчуге и накинутом поверх плаще.

— Нет, — покачал головой Силк. — Старший досмотрщик задаст несколько вопросов, потом мы дадим ему взятку и отправимся дальше.

— Взятку? — удивился Дерник.

— Конечно. В Толнедре это в порядке вещей. Говорить буду я. Мне не раз приходилось с этим сталкиваться.

Старший досмотрщик, плотный, лысеющий мужчина в туго подпоясанном одеянии ржаво-коричневого цвета, вышел из каменного здания, стряхивая усеявшие грудь крошки.

— Добрый день, — безразлично приветствовал он.

— Добрый день, ваша светлость, — ответил Силк, отвесив небрежный поклон.

— Что у вас? — спросил досмотрщик, оценивающе оглядывая тюки.

— Я Редек из Боктора, драснийский торговец, и везу сукно из Сендара в Тол Хонет.

Он развязал один из тюков и вытянул край серой шерстяной ткани.

— Должно быть, получишь неплохую прибыль, добрый человек, — заметил досмотрщик, щупая ткань, — зима в этом году холодная, а сукно в цене!

Послышался лёгкий звон монет, перешедших из рук в руки. Досмотрщик улыбнулся и стал чуть приветливее.

— Думаю, не стоит открывать все эти тюки, — решил он. — Сразу видно, достойный Редек, что ты человек порядочный, и мне не хотелось бы задерживать тебя.

Силк снова поклонился.

— Не скажете ли, ваша светлость, спокойно на здешних дорогах? — спросил он, завязывая тюк. — Я привык полагаться на советы таможенного ведомства.

— Дороги хорошие, — пожал плечами досмотрщик. — Наши легионеры исправно несут службу.

— Конечно. Не происходит ли чего необычного?

— Неплохо бы вам держаться настороже по пути к южным землям, — посоветовал собеседник. — Сейчас в Толнедре неспокойно. Беспорядки связаны с политикой. Но я уверен, что, если не будете ни во что вмешиваться и объявите, что интересуетесь исключительно торговыми сделками, вас оставят в покое.

— Беспорядки? — озабоченно переспросил Силк. — Я ничего не слышал об этом.

— Речь вдет о правах наследования. Из-за этого все раздоры.

— Разве Рэн Борун болен? — удивился Силк.

— Нет, только очень стар. От этого недуга не найти лекарства. И поскольку у него нет наследника мужского пола, династии Борунов вот-вот может прийти конец. Все знатные семейства уже приготовились к борьбе. Всё это обходится весьма недёшево, а мы, толнедрийцы, всегда приходим в волнение, если речь идет о деньгах.

— Как и все мы, — усмехнулся Силк. — Возможно, мне будет полезно завести кое-какие связи в нужных кругах. Какая семья, по-вашему, имеет больше шансов захватить трон?

— Думаю, это теперь известно всем, — самодовольно объявил досмотрщик.

— Кто же именно?

— Вордью. Я с ними в дальнем родстве по матери. Великий герцог Кэдор из Тол Вордью — единственный достойный претендент на корону.

— Я, кажется, не знаком с ним, — задумчиво протянул Силк.

— Превосходный человек! — горячо заверил досмотрщик. — Силён, энергичен и прозорлив. Если судить только по достоинствам, Великий герцог Кэдор стал бы королём. К несчастью, выбор зависит от Собрания советников.

— Вот как!

— Сами понимаете, — горько заключил досмотрщик. — Не поверите, какие огромные взятки запрашивают они за свои голоса, достойный Редек.

— Да, но такая возможность представляется только раз в жизни, полагаю, — заметил Силк.

— Не оспариваю права любого человека на получение взятки в разумных пределах, — продолжал жаловаться досмотрщик, — но некоторые из членов Собрания просто помешались от жадности. Независимо от того, какой пост я получу в новом правительстве, уйдут годы, чтобы возвратить те суммы, которые уже пришлось потратить. И так по всей Толнедре. Приличные люди буквально разорены налогами и бесконечными требованиями взяток. Не смеешь пропустить ни одного подписного листа по сбору пожертвований, а такие листы появляются чуть ли не каждый день.

Все мы доведены до отчаяния. Многие кончают самоубийством прямо на улицах столицы.

— Неужели настолько плохо? — осведомился Силк.

— Хуже, чем можно представить… — кивнул таможенник. — У семьи Орбитов нет денег на подкуп, так что они попросту начали травить членов Собрания. Мы тратим миллионы, а человек, только накануне получивший взятку, чернеет на глазах и падает замертво. Приходится идти на дополнительные расходы, чтобы дать взятку его преемнику. Я просто вне себя, никаких нервов не хватает.

— Ужасно! — посочувствовал Силк.

— Если бы только Рэн Борун наконец умер! — отчаянно вырвалось у толнедрийца. — В наших руках власть, но семья Хонетов гораздо богаче и может легко выхватить трон прямо у нас из-под носа, если все объединятся, конечно, и станут поддерживать одного кандидата. Но пока Рэн Борун сидит во дворце, исполняя все желания маленького чудовища, своей дочери, окружённый десятками телохранителей, мы даже не можем убедить самого храброго наёмного убийцу совершить покушение. Иногда я думаю, он собирается жить вечно.

— Терпение, ваша светлость, — посоветовал Силк. — Чем больше страданий, тем слаще награда.

— Значит, я очень разбогатею когда-нибудь, — вздохнул толнедриец. — Не смею вас больше задерживать, достойный Редек, и желаю вам сухих дорог и холодной погоды в Тол Хонете, чтобы ваши ткани принесли хороший доход!

Силк поклонился в последний раз, вскочил на лошадь и помчался галопом во главе кавалькады.

— Приятно вновь очутиться в Толнедре! — воскликнул человечек с лицом хорька, отъехав на приличное расстояние. — Люблю запах обмана, подкупа и интриг.

— Ты плохой человек, Силк, — укоризненно покачал головой Бэйрек. — Эта страна — просто выгребная яма!

— Совершенно верно, — засмеялся Силк. — Зато не скучно! В Толнедре нет места унынию!

К вечеру они добрались до чистенькой толнедрийской деревни и остановились переночевать на уютном ухоженном постоялом дворе: еда была вкусной, а постели чистыми. На следующее утро, встав пораньше и позавтракав, путешественники выехали на вымощенную булыжником улочку, окутанную тем странным серебряным светом, который всегда знаменует восход солнца.

— Сразу видно, порядочные люди живут, — одобрительно заметил Дерник, оглядывая белые каменные дома с красными черепичными крышами. — Всё кажется таким чистым и аккуратным!

— Отражение толнедрийского образа мыслей, — объяснил господин Волк. — Они уделяют большое внимание мелочам!

— Не так уж мало, — кивнул Дерник. Волк уже хотел что-то ответить, но тут на улицу выбежали два человека в коричневых рясах.

— Берегись! — закричал тот, что был позади. — Он сошёл с ума!

Человек, бежавший впереди, изо всех сил сжимал руками голову, оглядываясь по сторонам с выражением неподдельного ужаса. Лошадь Гариона в страхе отпрянула — сумасшедший мчался прямо на неё. Гарион поднял руку, пытаясь оттолкнуть безумца с выпученными глазами, но в ту же секунду, как пальцы коснулись лба человека, юноша почувствовал странный толчок, потом покалывание, словно по ладони вверх побежали мурашки, в ушах раздался низкий рёв. Глаза безумца закатились; он рухнул на мостовую, будто Гарион нанёс ему мощный удар.

В этот момент Бэйрек повернул коня так, что оказался между Гарионом и упавшим человеком.

— В чём дело? — требовательно спросил он у второго мужчины в коричневой рясе, который успел подбежать поближе, еле переводя дыхание.

— Мы из Map Террина, — ответил тот. — Брат Обор не мог больше выносить еженощное появление призраков, и мне разрешили отвести его домой, пока здоровье его не улучшится.

Монах наклонился над упавшим.

— Зачем ты ударил так сильно? — упрекнул он.

— Вовсе нет, — запротестовал Гарион. — Я едва его коснулся. Он, по-моему, потерял сознание.

— Не правда! Взгляни, на его лице остался след от удара!

И верно, на лбу упавшего Человека вспух уродливый красный рубец.

— Гарион, — вмешалась тётя Пол, — можешь ты сделать то, что я велю, не задавая лишних вопросов? Юноша кивнул.

— Сойди с коня. Сейчас ты приблизишься к этому человеку и положишь ладонь ему на лоб. А потом извинишься, что сбил его с ног.

— Ты уверена, Полгара, что всё будет в порядке? — спросил Бэйрек.

— Не волнуйся. Гарион, делай что тебе сказано. Гарион нерешительно подошёл к лежавшему без сознания монаху, протянул руку и коснулся его лба.

— Прости, — прошептал юноша, — я надеюсь, ты скоро выздоровеешь.

Он вновь ощутил толчок, но совсем иной, чем прежде. Глаза безумца прояснились, он ошеломлённо заморгал.

— Где я? Что случилось? — пробормотал он вполне нормальным голосом.

Рубец на лбу внезапно исчез.

— Всё хорошо, — заверил Гарион, сам не зная почему. — Ты был болен, но вскоре поправишься.

— Едем, Гарион, — позвала тётя Пол. — О нём позаботится его друг.

Пытаясь собраться с мыслями, Гарион медленно побрёл к лошади.

— Чудо! — воскликнул второй монах.

— Вовсе нет, — покачала головой тётя Пол. — Удар помог вернуть рассудок твоему другу, только и всего. Иногда такое случается.

Но при этом она и господин Волк обменялись долгим взглядом, говорившим, что всё-таки произошло нечто совершенно непредвиденное и неожиданное. Оставив обоих монахов посреди мостовой, они продолжали путь.

— Что же случилось? — пролепетал всё ещё не пришедший в себя Дерник.

— Полгаре пришлось действовать через Гариона, — пожал плечами Волк. — На что-то другое не оставалось времени.

Дерник по-прежнему недоверчиво покачал головой.

— Мы не часто делаем это, — пояснил Волк, — и просить ещё кого-то участвовать в лечении крайне затруднительно, но иногда у нас просто нет выбора.

— Гарион исцелил его, да? — настаивал Дерник.

— Это нужно делать той же рукой, что нанесла удар, — вмешалась тётя Пол, — и, пожалуйста, не задавай лишних вопросов!

Бесстрастный голос, вечно звучавший в глубине души, остерёг, однако, Гариона: подобным объяснениям верить не стоит, и никакого внешнего воздействия на него не было. Юноша встревоженно осмотрел серебристую метку на ладони, и она показалась ему какой-то иной.

— Не думай об этом, дорогой, — тихо посоветовала тётя Пол, когда путешественники выехали на большую дорогу. — Беспокоиться не о чем. Я всё объясню позже.

И, протянув руку, решительно сжала пальцы Гариона в кулак.

Глава 13

Три дня ушло на то, чтобы проехать через лес Вордью. Гарион, хорошо помнивший об опасностях, подстерегавших в чащах Арендии, вначале подозрительно озирался по сторонам, прислушиваясь к малейшему шуму, но два дня миновали без всяких происшествий, и он постепенно начал успокаиваться.

Господин Волк, однако, с каждой минутой становился всё более раздражительным.

— Они что-то замышляют, — бормотал он себе под нос. — Хорошо бы поскорее всё началось. Ненавижу, когда приходится всё время быть настороже!

Гарион никак не мог остаться наедине с тётей Пол, чтобы поговорить о случае с безумным монахом из Map Террина.

Она, по-видимому, намеренно избегала Гариона, а когда ему всё же удалось часть пути проехать рядом и попытаться расспросить о странном происшествии, тётя Пол отвечала так уклончиво, что навязчивое чувство неловкости в душе становилось ещё сильнее.

Наутро следующего дня лес кончился. Перед ними расстилались широкие поля со множеством ферм. Земля была прекрасно ухожена, в отличие от Арендии, вокруг каждого поля возвышалась низкая каменная ограда, и, хотя было ещё холодно, солнце ярко светило, а старательно вспаханные поля, казалось, только и ждали прихода сеятелей. Дорога была ровной и широкой, на пути встречалось много путешественников. Проезжающие обменивались суховатыми, но вежливыми приветствиями, и Гариону стало немного полегче. По всей видимости, он попал в гораздо более безопасную и цивилизованную страну, чем Арендия.

К полудню друзья добрались до довольно большого города, где торговцы в цветных плащах то и дело зазывали, их в бесчисленные магазинчики и палатки, выстроившиеся вдоль улиц.

— Видно, дела у них неважны, — заметил Дерник.

— Нет, просто толнедрийцы не любят упускать покупателей. Очень уж жадны, — возразил Силк.

Впереди на небольшой площади неожиданно послышался шум. С полдюжины неряшливо одетых небритых солдат осаждали человека надменного вида в зелёной мантии.

— Дайте дорогу! Назад! — резко приказал он.

— Мы только хотели перемолвиться с тобой словечком, Лембор, — сказал один из солдат, худой человек с пересекавшим лицо шрамом, злобно ухмыляясь.

— Что за идиот! — заметил один из прохожих, цинично посмеиваясь, — Лембор считает себя настолько выше других, что даже не думает об осторожности!

— Его хотят арестовать, приятель? — вежливо осведомился Дерник.

— Ненадолго, — сухо ответил прохожий.

— Что с ним сделают?

— Всё как обычно.

— Но что именно?

— Подожди и увидишь. Этот дурак получит хороший урок: будет знать, как появляться в городе без телохранителей!

Солдаты окружили человека в зелёной мантии, двое грубо схватили его за руки.

— Отпустите, — отбивался Лембор. — Вы не имеете права.

— Обещай не поднимать шума, Лембор, — приказал солдат со шрамом, — и тебе же будет легче.

Солдаты потащили пленника в узкую боковую улочку.

— Помогите! — завопил Лембор, отчаянно вырываясь.

Один из солдат кулаком ударил его в лицо и затащил в аллею. Раздался короткий вскрик, шум борьбы. Потом — что-то похожее на бормотание… режущий уши звук удара стали о кость… долгий, похожий на вздох, стон. Широкий ручеёк ярко-алой крови выполз из-за деревьев и побежал к канаве. Через минуту солдаты, ухмыляясь и вытирая мечи, вновь появились на площади.

— Нужно ему помочь! — прошептал Гарион, вне себя от ужаса и ярости.

— Нет, — резко возразил Силк. — Это не наше дело. Нельзя вмешиваться в политику местных властей.

— Политика?! Это намеренное убийство. Давайте хотя бы посмотрим: а вдруг он ещё жив!

— Вряд ли, — покачал головой Бэйрек. — Шесть человек, да ещё вооружённые, вряд ли будут столь неряшливы!

На площадь выбежали человек двенадцать новых солдат, с обнажёнными мечами, столь же оборванных и грязных.

— Слишком поздно, Рэббас, — хрипло засмеялся солдат со шрамом, обращаясь к их предводителю. — Лембору ты больше не нужен. Он тяжело заболел и умер.

Тот, кого назвали Рэббасом, мрачно нахмурился, но тут же на лице появилось выражение злобного коварства.

— Может, ты прав, Крэггер, — так же хрипло ответил он, — но зато мы тоже решим, пожалуй, освободить несколько мест в гарнизоне Элгона. Уверен, он будет рад заполучить хорошо обученную замену.

Говоря это, Рэббас осторожно продвигался вперёд; короткий зловещий меч описал низкую дугу. Послышался размеренный топот на площади, печатая шаг, появилась двойная колонна легионеров с короткими копьями. Они встали между двумя группами солдат. Каждая из колонн повернулась лицом к враждующим. В ярко начищенных нагрудниках отражалось солнце, на одежде не было ни пятнышка.

— Ну, Рэббас и Крэггер, достаточно! — резко приказал сержант. — Немедленно покиньте площадь!

— Эти свиньи убили Лембора, сержант, — запротестовал Рэббас.

— Сожалею, — кивнул сержант без особого сочувствия, — а теперь вон отсюда.

Пока я на дежурстве, никаких драк.

— Неужели вы ничего не предпримете? — не уступал Рэббас.

— Обязательно предприму. Сейчас главное — очистить площадь. Убирайтесь!

Рэббас, угрюмо отвернувшись, увёл своих людей.

— Теперь ты, Крэггер, — приказал сержант.

— Конечно, сержант, — с масляной улыбочкой ответил тот. — Мы всё равно уже уходили.

Собралась толпа, многие свистели вслед легионерам, выталкивавшим с площади забрызганных грязью солдат.

Сержант угрожающе оглянулся, свистки тут же смолкли.

Дерник громко вздохнул.

— Смотри, вон там, на другом конце площади, — хрипло прошептал он Волку. — По-моему, это Брилл.

— Опять? — измученно вздохнул Волк. — Но как ему удалось обогнать нас?

— Давайте проверим, что ему надо? — вызвался Силк, блестя глазами.

— Если пойдём следом, он тут же нас узнает, — предупредил Бэйрек.

— Ничего, я всё сделаю, — заверил Силк, соскользнув с седла.

— Он видел нас? — встревожился Гарион.

— Не думаю, — покачал головой Дерник. — Брилл беседовал с каким-то человеком и не смотрел в нашу сторону.

— На южной окраине города есть постоялый двор, — быстро прошептал Силк, стягивая куртку и привязывая её к седлу.

Потом коротышка повернулся и тут же исчез в толпе.

— Слезай с коней, — коротко приказал Волк. — Поведём их в поводу.

Все спешились и медленно направились к краю площади, держась поближе к домам и прячась за лошадьми.

Гарион оглянулся было на узкую аллею, куда Крэггер и его люди силой затащили Лембора, но тут же, вздрогнув, отвернулся, заметив бесформенную массу, прикрытую зелёной материей в заваленном мусором углу, и ярко-красные пятна на стенах и булыжнике мостовой.

Весь город бурлил от тревожного возбуждения и отчасти от испуга.

— Лембор, говорите? — переспрашивал торговец с серым от ужаса лицом у какого-то выглядевшего абсолютно потрясённым человека.

— Мой брат только что говорил с человеком, который там был, — вмешался второй торговец.

— Сорок солдат Элгона напали на Лембора и на глазах у всех убили.

— Что теперь с нами будет? — спросил дрожащим голосом первый торговец.

— Не знаю, как насчёт тебя, а я немедленно скроюсь. Теперь, когда Лембор мёртв, нас всех тоже убьют.

— Не осмелятся.

— Но кто их остановит? Я немедленно уезжаю домой.

— Почему мы слушали Лембора? — буквально взвыл первый торговец. — Может, всё бы и обошлось.

— Теперь об этом поздно говорить, — вздохнул второй. — Я иду домой и хорошенько закрою все двери и окна.

Повернувшись, он засеменил прочь.

Первый, посмотрев вслед, решился последовать его примеру.

— Видно, считают, что дело плохо, — заметил Бэйрек.

— Почему легионеры дозволяют это? — удивился Мендореллен.

— Они присягали на верность короне и клялись соблюдать нейтралитет, — пояснил Волк.

Постоялый двор, о котором говорил Силк, оказался уютным квадратным домиком, окружённым низкой оградой. Привязав коней во дворе, они вошли.

— Всё равно время потеряно, так что можно и пообедать, отец, — предложила тётя Пол, усаживаясь на чисто выскобленной дубовой скамье в залитой солнцем общей комнате.

— Я только… — пробормотал Волк, бросив взгляд на дверь, ведущую в пивную.

— Знаю, — перебила она, — но, думаю, лучше сначала поесть.

— Хорошо, Пол, — вздохнул Волк.

Слуга принёс блюдо дымящихся отбивных и плавающие в масле большие куски чёрного хлеба. Желудок Гариона всё ещё протестовал после случившегося на площади, но запах жареного мяса вскоре заставил забыть обо всём. Они уже почти пообедали, когда в комнату влетел оборванный человечек в грязной полотняной сорочке, кожаном фартуке, потрёпанной шляпе и бесцеремонно плюхнулся за их стол. Лицо почему-то казалось смутно знакомым.

— Вина! — потребовал он у слуги. — И поесть чего-нибудь.

Полуотвернувшись, он стал глядеть в окна, из которых струился весёлый жёлтый свет.

— Здесь много других столов, — холодно заметил Мендореллен.

— Но мне нравится этот, — настаивал незнакомец. Нахально оглядел каждого в отдельности и неожиданно расхохотался.

Гарион в изумлении наблюдал, как лицо человека расслабилось, мускулы, казалось, задвигались под кожей, возвращаясь в привычное положение.

— Силк!

— Как ты это сделал? — испуганно вскинулся Бэйрек. Силк молча ухмыльнулся, продолжая массировать щёки кончиками пальцев.

— Нужно сосредоточиться, Бэйрек. Главное — сосредоточиться, ну и, конечно, большой опыт. Правда, челюсть болит немного.

— Полезное умение, особенно при определённых обстоятельствах, — резковато заметил Хеттар.

— Особенно для шпиона, — заметил Бэйрек. Силк шутливо поклонился.

— Где ты добыл одежду? — удивился Дерник.

— Стащил, — пожал плечами Силк, снимая передник.

— Что здесь делает Брилл? — нетерпеливо спросил Волк.

— Сеет смуту, как всегда. Нашёптывает людям, что мерг по имени Эшарак предлагает большую награду тому, кто доставит сведения о нас. Причём достаточно достоверно описал тебя, старый дружище, хотя, по правде говоря, портрет не очень-то лестный.

— Думаю, всё же пора разделаться с этим Эшараком, — решила тётя Пол. — Он начинает сильно раздражать меня.

— Есть ещё кое-что, — продолжал Силк, принимаясь за отбивную. — Брилл говорит всем и каждому, что Гарион — сын Эшарака, которого мы украли. Поэтому Эшарак и предлагает огромную награду тому, кто его возвратит.

— Гарион? — резко вскинулась тётя Пол. Силк кивнул и потянулся за хлебом.

— Мерг обещает такие деньги, что каждый толнедриец теперь день и ночь только и будет думать, как бы нас разыскать.

Гарион почувствовал резкий толчок в сердце.

— Но почему я? — хрипло пробормотал он.

— Это нас задержит, — объяснил Волк. — Эшарак, кем бы он ни был, знает, что Полгара, как, впрочем, и мы все, не успокоится, пока тебя не разыщет. А Зидар тем временем ускользнёт.

— Но всё же, кто именно этот Эшарак? — сузив глаза, процедил Хеттар.

— Гролим, насколько я понимаю. Для обычного мерга он чересчур многое себе позволяет.

— Но в чём здесь разница? — удивился Дерник.

— Разницы никакой… — кивнул Волк. — Гролимы и мерги выглядят почти одинаково, и хотя на деле это два разных племени, но они находятся между собой в гораздо более близком родстве, чем с другими энгараками. Каждый может видеть различия между недраком и таллом или таллом и маллорийцем, но никто не отличит гролима от мерга.

— Только не я, — возразила тётя Пол. — Мыслят они совсем по-разному.

— Значит, задача облегчается, — сухо заметил Бэйрек. — Остаётся только расколоть череп первому же попавшемуся мергу, и ты покажешь, в чём разница.

— Вижу, ты слишком много времени проводишь с Силком, — ехидно отпарировала тётя Пол. — Начал говорить совсем как он.

Бэйрек оглянулся на Силка и подмигнул.

— Давайте заканчивать обед и потихоньку выбираться из города, — решил Волк. — В этом заведении есть чёрный ход?

— Естественно, — кивнул Силк, продолжая жевать.

— Знаешь, где это?

— Ещё бы, — оскорблённо заявил Силк. — Конечно, знаю.

— Идём, — велел Волк.

Силк показал им узкую пустынную галерею, заваленную мусором, где бродили кошки и омерзительно пахло, но заброшенная дорожка вывела к южным воротам, и вскоре путешественники уже снова скакали по широкой дороге.

— Думаю, неплохо бы очутиться подальше отсюда, — пробормотал Волк. Ударив каблуками по бокам лошади, он пустил её в галоп. Остальные последовали за стариком.

Солнце давно уже село, болезненно-бледная огромная луна медленно поднялась над горизонтом, озаряя дорогу желтоватым светом, убивающим все краски, когда Волк наконец натянул поводья.

— Теперь можно и отдохнуть, — решил он. — Давайте отъедем подальше от дороги и поспим немного, а завтра, с утра пораньше, снова в путь. Нужно во что бы то ни стало опередить Брилла.

— Сюда? — предложил Дерник, показывая на небольшую рощицу, темневшую в лунном свете недалеко от дорога.

— Сойдёт, — кивнул Волк. — Огонь лучше не разводить.

Они привязали коней и вытащили из вьюков одеяла. Серебристый свет терялся в прошлогодней листве, усеявшей землю. Выбрав место поровнее, Гарион завернулся в одеяло и, немного поворочавшись, уснул.

Проснулся он внезапно — оттого, что в глаза бил свет нескольких факелов.

— Не двигаться! — хрипло приказал чей-то голос. — Убьём каждого, кто пальцем шевельнёт!

Гарион оцепенел от ужаса, почувствовав, как горло уколол кончик меча.

Осторожно скосив глаза, он увидел, что в плен захвачены все его друзья.

Дерника, стоявшего на страже, держали двое здоровенных солдат, рот его был заткнут куском грязной тряпки.

— Что всё это значит? — возмутился Силк.

— Увидишь, — пообещал один из солдат, судя по всему — главарь. — Соберите их оружие.

Он взмахнул рукой, и Гарион заметил, что на правой руке нет пальца — Здесь какая-то ошибка, — настаивал Силк. — Я Редек из Боктора, мирный торговец, а это мои друзья, мы ничего плохого не делали.

— Встать! — приказал главарь, не обращая на него внимания. — Если кто-нибудь попытается удрать, мы убьём остальных.

Силк поднялся и нахлобучил шапку.

— Вы ещё пожалеете, капитан, — прошептал он. — У меня, в Толнедре влиятельные друзья.

— Мне всё равно, — пожал плечами солдат. — Приказы отдаёт граф Дрейвор. Он велел привести вас к нему.

— Хорошо, — согласился Силк, — идём к этому графу Дрейвору и всё выясним.

Нечего здесь мечами размахивать! Мы не будем сопротивляться. Никто не собирается с вами драться.

Лицо четырехпалого потемнело.

— Мне не нравится твой тон, торговец!

— Тебе не за то деньги платят, чтоб слушать мой голос, приятель. Твоя обязанность — проводить нас к графу Дрейвору, и чем раньше мы туда попадём, тем быстрее я расскажу ему о твоём поведении.

— Приведите их лошадей, — процедил солдат. Гариону удалось поближе подобраться к тёте Пол.

— Ты можешь сделать что-нибудь? — тихо спросил он.

— Молчать! — заорал следивший за ним солдат. Гарион беспомощно уставился на приставленный к груди меч.

Глава 14

Пленников доставили в дом графа Дрейвора — большое белое здание в центре зелёного газона, окружённого подстриженной живой изгородью. С боков были высажены аккуратные, ухоженные деревья. Мрачная процессия медленно поднималась в гору по ведущей к дому извилистой дороге, усыпанной белым гравием.

Жёлтый лунный свет придавал происходящему какой-то нереальный, почти театральный вид. Солдаты приказали всем спешиться во дворе между домом и садом на западной стороне дома и, грубо втолкнув друзей в длинный коридор, подвели к тяжёлой полированной двери.

Граф Дрейвор, худой человек с отсутствующим взглядом и большими мешками под глазами, восседал в кресле, в самом центре богато меблированной комнаты.

Услышав шаги, он поднял голову, приветливо, почти мечтательно улыбаясь и поправляя бледно-розовую мантию с серебряной оторочкой на подоле и рукавах — знак высокого положения. Правда одеяние сильно помялось и выглядело довольно грязным.

— Кто эти люди? — спросил он невнятно, еле слышным голосом.

— Пленники, господин мой, — объяснил четырехпалый солдат. — Те, которых вы приказали арестовать.

— Разве я велел арестовать кого-то? — пробормотал по-прежнему невнятно граф. — Совершенно не в моих правилах! Надеюсь, друзья, я не доставил вам слишком больших неприятностей?

— Мы слегка удивлены происходящим, — осторожно ответил Силк.

— Не понимаю, зачем мне это понадобилось, — нахмурился граф. — Должна же быть причина. Я ничего не делаю просто так. Что же вы натворили?

— Ничего, благородный лорд, — заверил Силк.

— В таком случае, почему я отдал приказ задержать вас? Должно быть, тут какая-то ошибка.

— Мы так и подумали, благородный лорд, — кивнул Силк.

— В таком случае я рад, что всё выяснилось. Могу я предложить вам пообедать?

— Мы уже ели, благородный лорд.

— Какая жалость! — разочарованно вздохнул граф. — У меня так редко бывают гости!

— Может, ваш управляющий Й'дисс припомнит причину ареста этих людей, мой господин, — вмешался тот же солдат.

— Ну конечно! — воскликнул граф. — Почему я сам не подумал об этом!?

Й'дисс знает всё! Пожалуйста, немедленно пришлите его ко мне!

— Хорошо, господин.

Солдат поклонился и кивнул одному из своих людей.

Граф Дрейвор вновь принялся рассеянно играть складками мантии, что-то фальшиво напевая.

Через несколько минут открылась дверь в дальнем конце комнаты, и появился человек с похотливо-чувственным лицом и бритой головой, одетый в радужное, расшитое золотом одеяние.

— Вы посылали за мной, господин? — странно-шипящим голосом осведомился он.

— А, вот и ты, Й'дисс, — радостно приветствовал граф Дрейвор. — Как хорошо, что ты пришёл!

— Счастлив служить вам, господин, — низко поклонился управляющий.

— Непонятно, почему я решил пригласить этих людей? — спросил граф. — Совершенно забыл: Не знаешь случайно?

— Небольшое дельце, господин, — вновь поклонился Й'дисс, — я сам могу с лёгкостью всё уладить. Не обременяйте себя, вам необходим отдых. Не стоит переутомляться.

Граф провёл рукой по лицу.

— Теперь, когда ты упомянул об этом, я чувствую, что и в самом деле изнемог, Й'дисс. Не можешь ли ты занять наших гостей, пока я буду отдыхать?

— Конечно, мой господин, — заверил Й'дисс. Граф устроился поудобнее и мгновенно уснул.

— У графа слабое здоровье, — пояснил Й'дисс, слащаво улыбаясь — Он редко встаёт с кресла. Лучше отойти подальше, чтобы не тревожить его.

— Я всего лишь драснийский торговец, ваша светлость, — заныл Силк, — а это моя сестра и мои слуги. Нас незаслуженно оскорбили и унизили!

— Продолжаете настаивать на этой дурацкой сказке, принц Келдар? — рассмеялся Й'дисс. — Я отлично знаю, кто вы все и какова цель вашего путешествия.

— Зачем мы нужны тебе, найсанец? — резко спросил господин Волк.

— Я служу своей госпоже, Вечноживущей Солмиссре, — ответил Й'дисс.

— Значит, женщина-Змея стала игрушкой в руках гролимов? — вмешалась тётя Пол. — Или подчиняется Зидару?

— Моя королева никогда не будет ничьей служанкой, Полгара! — презрительно бросил Й'дисс.

— Неужели? — подняла бровь тётя Пол. — Весьма интересно узнать, что её подданный пляшет под дудку гролимов.

— Я не имею с ними ничего общего, — заверил Й'дисс. — Гролимы обшаривают всю Толнедру, но нашёл-то вас я!

— Найти — не значит удержать, Й'дисс, — спокойно заметил господин Волк. — Может, объяснишь, в чём дело?

— Скажу, когда мне будет угодно, Белгарат.

— Думаю, с нас хватит, отец. Времени нет выслушивать найсанские головоломки! — отрезала тётя Пол.

— Не делай этого, Полгара, — предостерёг Й'дисс. — Мне известна твоя сила.

Солдаты убьют всех, если ты поднимешь руку.

Гариона грубо схватили сзади за руки и приставили к горлу меч. Глаза тёти Пол внезапно сверкнули.

— По опасной дорожке идёшь, Й'дисс!

— Не стоит обмениваться угрозами, — вмешался господин Волк. — Насколько я понял, ты не собираешься выдавать нас гролимам?

— Они мне ни к чему. Моя королева велела доставить вас в Стисс Тор.

— Что нужно от нас Солмиссре? Её всё это не касается! — покачал головой Волк.

— Она сама скажет, когда встретится с вами в Стисс Торе. А пока я хочу, чтоб вы объяснили мне кое-что.

— Думаю, вряд ли тебе удастся удовлетворить своё любопытство, — сухо заметил Мендореллен. — Не в наших привычках обсуждать личные дела с подозрительными чужеземцами.

— А я считаю, вы не правы, дорогой барон, — холодно улыбнулся Й'дисс. — Подвалы в этом доме глубоки, и в них происходят подчас крайне неприятные вещи.

Некоторые мои слуги чрезвычайно поднаторели в искусстве пыток.

— Я не боюсь твоих пыток, найсанец, — презрительно процедил Мендореллен.

— Верю. Страх требует развитого воображения, а вы, аренды, не настолько умны для этого. Однако мучения сломают твою волю и развлекут моих слуг. Хороших палачей трудно найти, и они расстраиваются, когда слишком долго не представляется случая показать своё умение. Позже, когда вы побываете раза два в подвале, мы придумаем что-нибудь ещё. В Найссе много трав и ягод, обладающих любопытными свойствами. Как ни странно, многие предпочитают дыбу или колесо моим зельям.

Й'дисс снова рассмеялся, жёстко, холодно.

— Но мы обсудим всё это позднее, после того как я уложу графа, а пока слуги отведут вас в приготовленные мной покои.

Граф Дрейвор, приподнявшись, сонно огляделся.

— Наши друзья уже уходят?

— Да, господин мой, — кивнул Й'дисс.

— Ну что ж, — рассеянно улыбнулся граф, — прощайте, дорогие. Надеюсь, вы скоро вернётесь и мы продолжим нашу приятную беседу.

Гариона бросили в сырую мрачную камеру, пропахшую отбросами и гниющей пищей. Хуже всего была темнота. Он скорчился у двери, почти ощутимо чувствуя, как вцепляются в плечи тёмные лохматые лапы тьмы. Из дальнего угла доносились писк и царапанье. Подумав о крысах, Гарион ещё плотнее прижался к двери. Где-то послышалось журчание; во рту пересохло. Отовсюду раздавались наводящие ужас звуки: звон цепей, чьи-то стоны, безумный смех, безумное кудахтанье… Потом вопли, пронзительные, наводящие ужас, повторяющиеся снова и снова. Гарион попытался зажать уши, перебирая мысленно все издевательства и пытки, которые нужно применить, чтобы вызвать столь мучительные крики.

Времени в подобных местах не существует, и понять, как долго ему пришлось просидеть в камере, одинокому и испуганному, было невозможно. Но неожиданно Гариону почудилось тихое звяканье и шорох за дверью. Юноша отошёл подальше, спотыкаясь о неровные камни.

— Убирайся! — вскрикнул он.

— Нельзя ли потише? — прошептал кто-то.

— Это ты, Силк? — почти всхлипнул от облегчения Гарион.

— А ты кого ждал?

— Как тебе удалось освободиться?

— Поменьше болтай, — прошипел Силк сквозь стиснутые зубы. — Проклятая ржавчина, — выругался он, натужно пыхтя.

Раздался щелчок, дверь распахнулась, стало чуть светлее от дымного света горевших в коридоре факелов.

— Пойдём, — велел Силк, — нужно спешить.

Гарион почти что выбежал из камеры. В нескольких шагах стояла тётя Пол.

Гарион молча подошёл к ней. Мрачно взглянув на юношу, тётя Пол обняла его за плечи. Оба не сказали ни слова.

Силк, с блестящим от пота лицом, тем временем трудился над другой дверью.

Замок подался, из камеры вышел Хеттар.

— Почему так долго?

— Ржавчина, — тихо огрызнулся Силк. — Я бы велел выпороть всех тюремщиков за то, что замки у них в таком плохом состоянии.

— Не считаешь, что пора бы поторопиться? — вмешался стоявший на страже Бэйрек.

— И что требуется от меня? — взвился Силк.

— Двигаться побыстрее. Сейчас не до ссор, — заметила тётя Пол, аккуратно складывая свой плащ.

Силк раздражённо фыркнул и подошёл к очередной двери.

— Вы что, решили упражняться в искусстве красноречия? — прошипел господин Волк, которого освободили последним. — Трещите, как стая сорок.

— Принцу Келдару было необходимо высказать замечания о состоянии замков, — жизнерадостно ответил Мендореллен.

Силк ответил ему угрюмым взглядом и повёл всех к концу коридора, где несколько коптящих факелов окрашивали потолки в чёрный цвет.

— Осторожно! — прошептал Мендореллен. — Здесь стража.

Бородатый человек в грязном кожаном камзоле храпел, сидя на полу у стены.

— Нельзя пройти мимо, не разбудив его? — еле слышно выдохнул Дерник.

— Он ещё несколько часов не проснётся, — угрюмо заявил Бэйрек, показывая на багровый синяк, украсивший пол-лица стражника.

— Но ведь могут быть и другие? — спросил Мендореллен, сжимая и разжимая кулак.

— Были, — поправил Бэйрек. — Тоже спят.

— Тогда выбираемся поскорее, — велел Волк.

— Захватим Й'дисса с собой? — предложила тётя Пол.

— Зачем?

— Хотелось бы поговорить с ним. По душам.

— Напрасная трата времени, — возразил Волк. — Главное, что в этом деле участвует Солмиссра, вот это нам необходимо знать. Её же намерения для меня интереса не представляют. А сейчас — поскорее отсюда.

Прокравшись мимо храпящего стражника, друзья завернули за угол и бесшумно пошли по следующему коридору.

— Он умер? — раздался чей-то оглушительный голос из-за закрытой двери, сквозь щель которой струился дымный красный свет.

— Нет, — ответил второй, — только сознание потерял. Слишком сильно ты налёг на рычаг. Нужно давить равномерно. Иначе они теряют сознание, и нужно всё начинать сначала.

— Это гораздо труднее, чем я думал, — пожаловался первый.

— Ничего, у тебя прекрасно получается, — заверил второй. — Растягивать на дыбе — всегда самое трудное. Помни — дави равномерно и не дёргай рычаг. Если выдернешь руки из плечей, они обычно умирают.

Лицо тёти Пол стало как каменное, глаза коротко блеснули. Едва заметно взмахнув рукой, она что-то прошептала. В ушах Гариона раздалось чуть слышное шипение.

— Знаешь, — слабо пожаловался первый, — мне почему-то не по себе.

— Да и мне тоже, — согласился второй. — Ты уверен, что мясо, съеденное нами за ужином, было свежим?

— Вроде бы да. Последовала долгая пауза.

— Мне и в самом деле плохо… Друзья на цыпочках прошли мимо закрытой двери, причём Гарион собрал всю свою волю, чтобы не заглянуть внутрь. В конце коридора они наткнулись ещё на одну массивную дверь из толстых дубовых брёвен.

Силк притронулся к ручке.

— Заперто изнутри, — пробормотал он.

— Кто-то идёт, — остерёг Хеттар.

На каменных ступеньках за дверью послышался топот сапог, потом голоса и грубый смех.

Волк быстро подошёл к ближайшей камере, коснулся кончиками пальцев ржавого железного замка: тут же раздался тихий щелчок.

— Сюда, — прошептал он.

Все сгрудились в тесной комнате, и Волк захлопнул за собой дверь.

— Когда мы будем не столь заняты, я хотел бы получше расспросить тебя, как ты это делаешь, — позавидовал Силк.

— Ты был так счастлив похвастаться умением открывать замки, что мне не хотелось вмешиваться, — ехидно ухмыльнулся Волк. — Теперь слушайте: нужно разделаться с этими людьми, пока они не обнаружили, что наши камеры опустели, и не подняли на ноги весь дом.

— Справимся! — уверенно пообещал Бэйрек. Все стали напряжённо прислушиваться.

— Открывают дверь, — прошептал Дерник.

— Сколько их? — спросил Мендореллен.

— Трудно сказать.

— Восемь человек, — твёрдо ответила тётя Пол.

— Прекрасно, — решил Бэйрек. — Дадим им пройти и нападём сзади. На вопли здесь всё равно никто не обратит внимания, но всё же лучше покончить с ними побыстрее.

Напряжённая тишина воцарилась в тёмной камере.

— Й'дисс сказал, что неважно, если кто-нибудь умрёт во время допроса, — объявил один из проходящих по коридору людей. — В живых должны остаться только старик, женщина и мальчишка.

— Давайте убьём того, кто с рыжей бородой, — предложил второй. — Смотрит зверем, а кроме того, возможно, слишком глуп, чтобы знать что-то.

— Этот мой, — процедил Бэйрек. Шаги стали удаляться.

— Пойдём, — велел Бэйрек.

Схватка была короткой и жестокой. Друзья как вихрь набросились на тюремщиков и прикончили троих, прежде чем остальные поняли, что произошло.

Одному, правда, удалось вырваться, он с испуганным воплем помчался к лестнице.

Гарион, не задумываясь, свернулся клубочком и бросился под ноги убегавшему. Тот упал, попытался было встать, но тут же осел мешком, получив от Силка пинок в голову.

— С тобой всё в порядке? — спросил драсниец.

Гарион выкарабкался из-под бездыханного тела и поднялся на ноги. Но схватка почти закончилась. Дерник колотил коренастого тюремщика головой о стену, Бэйрек расплющил кулаком нос и челюсть другого, Мендореллен душил третьего, а Хеттар с протянутыми руками крался к четвёртому. Тот, вытаращив от страха глаза, успел крикнуть, но руки олгара сомкнулись на его шее. Хеттар выпрямился, развернулся и с ужасающей силой впечатал палача в каменную стену.

Послышался омерзительный треск ломающихся костей, и тот обмяк.

— Прекрасно размялись! — заметил Бэйрек, потирая костяшки пальцев.

— Неплохое развлечение, — согласился Хеттар, небрежно отпуская тело.

— Вы кончили? — хрипло проворчал Силк, уже успевший подобраться к двери около лестницы.

— Почти, — откликнулся Бэйрек. — Требуется помощь, Дерник?

Кузнец приподнял подбородок коренастого противника и критически поглядел в ничего не выражающие глаза. Потом для верности ударил его головой об стену в последний раз и отбросил.

— Ну что, пора? — спросил Хеттар.

— Нужно идти, — согласился Бэйрек, обозревая заваленный телами коридор.

— Дверь наверху открыта, и в проходе пусто, — сообщил Силк. — По-моему, все спят, но лучше не шуметь.

Друзья молча пошли за ним по лестнице. У двери Силк на секунду остановился.

— Подождите немного, — прошептал он и исчез, ступая бесшумно, как кошка.

Казалось, прошла вечность, но вот Силк наконец появился, обеими руками держа груду оружия, которое отобрали у них солдаты в лесу.

— Думаю, нам это пригодится.

Гарион, пристегнув меч, сразу почувствовал себя гораздо лучше.

— Пора, — кивнул Силк и, проведя их в конец коридора, свернул за угол.

— Я лучше выпью зелёную, Й'дисс, — донёсся голос графа Дрейвора из-за приоткрытой двери.

— Конечно, мой господин, — прошипел Й'дисс.

— У зелёной неприятный вкус, — дремотно пробормотал граф, — зато после неё я вижу такие прекрасные сны. Красная — приятнее, но сны не так хороши.

— Скоро вам можно будет пить синюю, мой господин, — пообещал Й'дисс.

Раздался тихий звон, потом звук льющейся в кубок жидкости.

— Потом жёлтую и, наконец, чёрную. Чёрная лучше всего.

Силк быстро подвёл всех к выходу. Замок легко подался, и друзья выскользнули в холодную лунную ночь. Высоко в небе мерцали звёзды, воздух был свеж и лёгок.

— Пойду за лошадьми, — решил Хеттар.

— Иди с ним, Мендореллен, — велел Волк. — Мы подождём здесь.

Он показал на дремлющий сад. Две тени бесшумно исчезли за углом, остальные последовали за господином Волком под прикрытием живой изгороди, окружавшей сад графа Дрейвора, и стали ждать. Холод быстро пробрался под одежду, и Гариона охватил озноб. Но тут он услышал цокот копыт по камням: вернулись Хеттар и Мендореллен, ведя лошадей.

— Быстрее, — поторопил Волк. — Как только Дрейвор уснёт, Й'дисс спустится вниз и обнаружит, что мы исчезли. Сядем на коней только когда отойдём от дома.

Пройдя через залитый лунным светом сад, они оказались на широком мягком газоне. Волк первым вскочил в седло.

— Нужно спешить, — предупредила тётя Пол, оглядываясь на дом.

— Ничего, я сделал так, что у нас ещё есть немного времени, — ухмыльнулся Силк.

— Как тебе это удалось? — спросил Бэйрек.

— Когда ходил за оружием, поджёг кухню. Это отвлечёт их внимание.

Из окна вырвались клубы дыма.

— Очень неглупо, — с невольным восхищением признала тётя Пол.

— Благодарю вас, леди, — с издевательским почтением поклонился Силк.

Господин Волк хмыкнул и пустил лошадь рысью.

Клубы дыма, поднимавшиеся к равнодушным звёздам, становились всё гуще и чернее…

Глава 15

Следующие несколько дней они ехали без отдыха, останавливаясь только чтобы покормить лошадей и самим поспать несколько часов. Гарион обнаружил, что может даже дремать в седле, а если очень устанет, то засыпает где угодно. Но однажды, когда они отдыхали после особенно тяжёлого дня, Гарион услышал, как Силк о чём-то беседует со стариком и тётей Пол. Любопытство отогнало сон.

— Хотел бы я всё же знать, что задумала Солмиссра, — заметил Силк.

— Просто рада извлечь пользу из любого поворота событий, — ответил Волк.

— Это означает, что, кроме мергов, придётся скрываться ещё и от найсанцев.

Гарион с трудом разлепил веки:

— Почему её называют Вечноживущей Солмиссрой? Она так стара?

— Нет, — ответила тётя Пол. — Все королевы Найссы носят это имя.

— А теперешнюю ты знаешь?

— Мне этого вовсе не нужно. Все они абсолютно одинаковы. Похожи друг на друга и лицами и характерами. Если знакома с одной, значит, знакома со всеми.

— Она, наверное, будет крайне недовольна Й'диссом, — ухмыльнулся Силк.

— Й'дисс к этому времени, скорее всего, нашёл тихий безболезненный способ уйти из жизни, — кивнул Волк. — С Солмиссрой крайне опасно иметь дело, когда она раздражена.

— Неужели она так жестока? — уставился Гарион.

— Дело не в жестокости, — пояснил Волк. — Найсанцы поклоняются змеям. Если наступишь на змею, она тебя ужалит. Змеи — создания простые, но обладают некоторой логикой. Как только она укусит, ярость её тут же иссякает.

— У вас что, нет других предметов разговора? — страдальчески осведомился Силк.

— Думаю, лошади уже успели отдохнуть, — сообщил подошедший Хеттар. — Можно ехать.

Они пустили коней в галоп и снова направились на юг, к широкой долине реки Недрейн и Тол Хонету. Солнце грело всё жарче, и на деревьях появились почки.

Драгоценный камень в короне толнедрийских императоров, столица Толнедры Тол Хонет находился на острове посередине реки, и все дороги вели туда. С ближайшего холма город был виден как на ладони, прекрасный, выстроенный из белого мрамора, ослепляющий взор при полуденном солнце. Стены были высоки и прочны, но стройные башни возвышались даже над ними.

Изящно изгибающийся мост, будто висевший в воздухе без опор, был перекинут через реку Недрейн к массивным бронзовым северным воротам, перед которыми денно и нощно несли стражу легионеры в сверкающем вооружении.

Надев тёмный плащ и бархатную шапочку, Силк тут же подтянулся и мгновенно принял вид солидного делового человека, истинного драснийского торговца, под личиной которого прибыл в Тол Хонет, и, казалось, сам твёрдо уверился в этом.

— По какому делу в Тол Хонет? — спросил один из легионеров.

— Я Редек из Боктора, — объявил Силк, важно, свысока, как и подобает именитому купцу. — Везу на продажу сендарийские сукна отменного качества.

— Тебе, наверное, нужно поговорить с управляющим центрального рынка, — предложил легионер.

— Благодарю, — кивнул Силк и провёл остальных через ворота на широкую людную улицу.

— Я, скорее всего, отправлюсь во дворец и побеседую с Рэн Боруном, — объявил господин Волк. — С представителями династии Борунов не так-то легко иметь дело, но зато умнее их не сыскать. Думаю, я без особого труда смогу убедить его в серьёзности положения.

— Но как тебе удастся повидаться с ним? — спросила тётя Пол. — Недели уйдут на то, чтобы испросить аудиенции. Сам знаешь, каковы толнедрийцы.

Господин Волк кисло скривился:

— Может, нанести ему церемониальный визит?

— Чтобы о нашем прибытии узнал весь город?

— У меня нет другого выхода! Толнедрийцы должны быть на нашей стороне.

Нельзя, чтобы они оставались нейтральными.

— Могу я предложить кое-что? — вмешался Бэйрек.

— Выслушаю всё, что поможет мне попасть к императору.

— Почему бы нам не отправиться к Гриннегу? Он посол Чирека в Тол Хонете и может провести во дворец без особой суматохи.

— Неплохая идея, Белгарат, — согласился Силк. — У Гриннега много связей во дворце, так что мы быстро попадём туда, и, кроме того, Рэн Борун его уважает.

— Теперь остаётся только попытаться проникнуть к послу, — заметил Дерник, отступая, чтобы дать проехать тяжелогружёному фургону.

— Он мой кузен, — сказал Бэйрек. — Энхег, Гриннег и я часто играли вместе, когда были мальчишками. По-моему, он живёт недалеко от казарм третьего императорского легиона. Нужно спросить у кого-нибудь дорогу.

— Ни к чему, — заявил Силк. — Я знаю, где это.

— Я так и предполагал, — ухмыльнулся Бэйрек.

— Нужно ехать к северному рынку, — объяснил Силк. — Казармы находятся около центральной пристани в дальней части острова, вниз по течению.

— Показывай дорогу, — велел Волк. — Нельзя терять ни минуты.

На улицах Тол Хонета толпились люди со всего света. Драснийцы и райвены сталкивались с найсанцами и таллами. Гарион даже увидал несколько недраков и огромное количество мергов. Тётя Пол ехала рядом с Хеттаром, что-то тихо ему втолковывая, то и дело легко касаясь его руки. Глаза стройного олгара горели, а ноздри угрожающе раздувались каждый раз, когда он видел покрытое шрамами лицо очередного мерга.

Дома, выстроившись вдоль широких улиц, имели внушительный вид, все с фасадами из белого мрамора и тяжёлыми дверями, которые зачастую охранялись солдатами-наёмниками, подозрительно оглядывающими прохожих.

— По-моему, в столице империи царит атмосфера страха и подозрительности, — заявил Мендореллен. — Неужели тут боятся даже соседей?

— Тревожные времена, — кивнул Силк, — а все именитые толнедрийские торговцы хранят в своих кладовых значительную часть богатств мира. На этой улице живут люди, которые легко могут скупить половину Арендии, если бы захотели.

— Арендия не продаётся, — сухо отрезал Мендореллен.

— В Тол Хонете, дорогой барон, всё продаётся и всё покупается, — возразил Силк. — Честь, добродетель, дружба, любовь Это порочный город, где много безнравственных людей, ценящих и любящих только одну вещь — деньги.

— Ты, по всей вероятности, прав, — согласился Бэйрек.

— Но мне нравится Тол Хонет, — со смехом признался Силк. — Жители его лишены иллюзий и восхитительно продажны.

— Ты плохой человек, Силк, — в сотый раз сообщил Бэйрек.

— Я это уже слышал от тебя, — ехидно ухмыльнулся коротышка-драсниец.

Знамя Чирека, белый силуэт военного корабля на лазурном фоне, развевалось на высоком древке у ворот посольства. Бэйрек чуть неуклюже спешился и направился к железной решётке, закрывавшей ворота.

— Скажи Гриннегу, что прибыл его кузен Бэйрек и желает его видеть, — обратился он к одному из бородатых стражников, стоявшему за решёткой.

— Откуда мы знаем, что ты на самом деле его кузен? — грубо ответил тот.

Бэйрек молча, почти небрежно, протянул руки в отверстия решётки и, схватив солдата за кольчугу, с силой прижал его к железным прутьям.

— Не повторишь ли свой вопрос? Может, сумеешь обратиться повежливее, пока ещё жив и здоров?

— Прости, лорд Бэйрек, — поспешно извинился солдат. — Теперь, когда я пригляделся, вижу, что ваше лицо мне знакомо.

— Я был почти уверен в этом, — кивнул Бэйрек.

— Позвольте открыть вам ворота, — промямлил охранник.

— Превосходная идея, — согласился Бэйрек, опуская руки.

Стражник быстро открыл ворота, и путешественники въехали на широкий двор.

Гриннег, посол короля Энхега при дворе императора в Тол Хонете, почти не уступал Бэйреку ростом и силой. Борода его была пострижена очень коротко, синяя мантия толнедрийского покроя развевалась на ветру. Сбежав со ступенек, он сжал Бэйрека в медвежьих объятиях.

— Пират чёртов! Что ты делаешь в Тол Хонете?

— Энхег решил завоевать Толнедру, — пошутил Бэйрек. — После того как мы заберём всё золото и молодых женщин, разрешаем тебе сжечь город.

Глаза Гриннега на миг загорелись недобрым огнём.

— Вряд ли им эта понравится, — заметил он с жёсткой улыбкой.

— Что случилось с твоей бородой? — ехидно спросил Бэйрек.

Гриннег смущённо кашлянул и отвернулся.

— Это неважно. Не стоит рассказывать, — поспешно заверил он.

— У нас никогда не было секретов друг от друга! — не отставал Бэйрек.

Гриннег с крайне пристыжённым видом тихо объяснил что-то кузену, и Бэйрек разразился громовым хохотом.

— Почему ты позволил ей сделать это?!

— Пьян был, — признался Гриннег. — Ладно, входите лучше. У меня в погребе хранится бочонок неплохого эля. Путешественники последовали за двумя великанами в дом. Пройдя по широкому коридору, они очутились в обставленной по чирекской моде комнате: тяжёлые стулья и скамейки, покрытые шкурами, огромный очаг, где тлели толстые брёвна. На стенах чадило несколько факелов, вставленных в железные кольца.

— Здесь я чувствую себя как на родине, — объявил Гриннег.

Слуга принёс кружки с тёмно-коричневым элем и бесшумно вышел.

Гарион поспешно поднял кружку и отпил большой глоток горького напитка, не дожидаясь, когда тётя Пол вмешается, но она молча и бесстрастно наблюдала за ним, Гриннег растянулся в большом грубом кресле, покрытом медвежьей шкурой.

— Всё же, какова причина твоего появления в Тол Хонете, Бэйрек? — спросил он.

— Гриннег, — серьёзно ответил тот, — это Белгарат. Ты, конечно, слышал о нём.

Посол, широко раскрыв глаза от удивления, наклонил голову.

— Мой дом в вашем распоряжении, — почтительно сказал он.

— Вы можете проводить меня к Рэн Боруну? — спросил Волк, садясь на другую скамейку у очага.

— Без всякого труда.

— Прекрасно. Мне необходимо поговорить с ним, и я не желаю, чтобы кто-нибудь знал об этом.

Бэйрек представил остальных; Гриннег вежливо поздоровался с каждым гостем.

— Вы прибыли в тревожное время, — начал он после того, как приличия были соблюдены. — Дворяне Толнедры слетаются в город, как вороны на падаль.

— Мы уже слышали кое-что по пути сюда, — кивнул Силк. — Неужели так плохо, как рассказывали?

— Возможно, даже хуже, — почёсываясь, ответил Гриннег. — Смена династии происходит всего несколько раз за тысячелетие. Боруны правят Толнедрой вот уже шесть веков, и другие дома ждут не дождутся, когда можно будет попытаться захватить трон.

— Кто, по-твоему, может стать наследником? — спросил Волк.

— В настоящее время самый вероятный кандидат — Великий герцог Кэдор из Тол Вордью, — объяснил Гриннег. — У него больше денег, чем у остальных. Хонеты, конечно, богаче, но у них семь претендентов, и вряд ли на всех хватит золота.

Остальные семьи особой конкуренции не представляют. У Борунов никого подходящего нет, а Ренайтов всерьёз не принимают.

Гарион осторожно поставил кружку на пол около стула, на котором сидел.

Вкус горького эля ему совсем не понравился, и юноша почему-то чувствовал себя одураченным. В голове звенело, уши горели, и кончик носа, казалось, совсем онемел.

— Родственник семьи Вордью сказал, что Орбиты пользуются ядом, — заметил Силк.

— Все они отравители, — с омерзением поморщился Гриннег, — просто Орбитам не удалось скрыть преступления, вот и всё. Если Рэн Борун завтра умрёт, императором станет Кэдор.

Господин Волк нахмурился:

— К сожалению, мне никогда не удавалось найти общий язык с Вордью. И потом у них так мало качеств, необходимых для монарха.

— Здоровье императора по прежнему отменное, — отмахнулся Гриннег. — Если он продержится ещё год-два, возможно, верх возьмут Хонеты, если, конечно, оставят только одного кандидата на трон и употребят все деньги, чтобы победить.

Однако подобные вещи требуют времени. Сами претенденты стараются не приезжать в Тол Хонет и ведут себя крайне осторожно, так что наёмным убийцам нелегко добраться до них.

Расхохотавшись, он вновь приложился к кружке.

— Забавные люди!

— Нельзя ли прямо сейчас отправиться во дворец? — спросил господин Волк.

— Нужно сначала переодеться! — твёрдо объявила тётя Пол.

— Опять, Полгара? — страдальчески вздохнул старик.

— Несомненно. Не позволю позорить нас и являться в лохмотьях во дворец.

— Ни за что не надену эту омерзительную мантию!

— Согласна. В данном случае она не подходит. Уверена, что посол сможет найти для тебя подходящую мантию толнедрийского покроя. Ты не будешь так выделяться из толпы.

— Как скажешь, Полгара, — пробормотал, сдаваясь, Волк.

После того как все переоделись, Гриннег созвал телохранителей, угрюмых на вид чирекских воинов, проводивших их по широким улицам Тол Хонета ко дворцу.

Гарион, потрясённый роскошью города и чувствуя, как слегка кружится голова после выпитого эля, молча ехал рядом с Силком, стараясь не слишком глазеть на огромные дома и богато одетых толнедрийцев, торжественно шествующих по тротуарам в лучах полуденного солнца.

Глава 16

Дворец императора располагался на высоком холме в самом центре города и состоял не из одного, а из множества больших и малых зданий, выстроенных из мрамора и окружённых садами и газонами. Изгородь из кипарисов отбрасывала благословенную тень, где можно было присесть и отдохнуть. Дворец окружала высокая стена, на которой стояли статуи. Легионеры, охраняющие ворота, узнали чирекского посла и немедленно послали за камергером императора, седовласым придворным в коричневой мантии.

— Мне нужно срочно видеть Рэн Боруна, лорд Морин, — объявил Гриннег, когда вновь прибывшие спешились на облицованном мрамором дворе. — Дело неотложной важности.

— Конечно, лорд Гриннег! Его императорское величество всегда рад говорить с личным представителем короля Энхега. К сожалению, его величество сейчас отдыхает. Возможно, к концу дня или завтра утром вы сможете поговорить с ним.

— Мы не можем ждать, Морин, — покачал головой Гриннег. — Император должен быть извещён немедленно. Придётся его разбудить Лорд Морин удивлённо вскинул брови.

— К чему такая спешка? — с упрёком спросил он.

— Боюсь, даже минута промедления опасна, — кивнул Гриннег.

Морин задумчиво поджал губы, оглядывая каждого из пришельцев поочерёдно.

— Ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы понять: по пустякам просить не буду, — настаивал Гриннег.

— Верю тебе, — вздохнул Морин. — Хорошо. Пойдём. Вели своим солдатам подождать здесь.

Гриннег махнул рукой телохранителям, и друзья отправились за лордом Морином через широкий двор к украшенной колоннами галерее, огибающей одно из зданий.

— Как себя чувствует император? — спросил Гриннег, шагая по затенённой галерее.

— Здоровье у него по-прежнему крепкое, — ответил Морин, — но нрав с каждым часом ухудшается. Боруны, десятками покидают свои посты и возвращаются в Тол Борун.

— По-моему, весьма предусмотрительно, особенно при подобных обстоятельствах, — заметил Гриннег. — Я лично подозреваю, что не сделай они этого, и со многими из них произошло бы кое-что весьма неприятное, по чистой случайности, конечно.

— Возможно, — согласился Морин, — но его величество сильно расстраивается, видя, что члены его же семейства могут так равнодушно покинуть его.

Остановившись перед мраморной аркой с закрытыми массивными воротами, перед которыми по стойке «смирно» стояли двое легионеров в позолоченных нагрудниках, Морин мягко сказал:

— Пожалуйста, оставьте здесь оружие. Его величество слишком чувствителен к подобным вещам. Уверен, что вы поймёте.

— Конечно, — ответил Гриннег, вытягивая из-под мантии тяжёлый меч и прислоняя его к стенке.

Все последовали примеру чирека; глаза Морина удивлённо расширились при виде огромного количества кинжалов, извлекаемых Силком из-под одежды.

Пальцы камергера быстро замелькали.

«Великолепное вооружение», — просигналил он на тайном языке драснийцев.

«Тревожные времена», — задвигались в ответ руки Силка.

Лорд Морин, едва заметно улыбнувшись, повёл их через ворота в сад. Зелёный газон был аккуратно подстрижен, струйки фонтанов весело звенели, и розовые кусты жадно тянулись к солнцу. Старые фруктовые деревья покрылись готовыми вот-вот лопнуть почками. Воробьи, весело щебеча, вили гнёзда в причудливо изгибающихся ветвях. Гриннег и остальные последовали за Морином по извилистой, выложенной мрамором дорожке к центральной части сада.

Рэн Борун XXIII, император Толнедры, немолодой лысый маленький человечек в золотистой мантии, отдыхал в тяжёлом кресле под усеянной набухшими почками виноградной лозой, скармливая конопляное семя ярко-жёлтой канарейке, примостившейся на ручке кресла. Между обвислых щёк императора прятался маленький носик-клювик, блестящие пытливые глазки с неудовольствием уставились на вновь прибывших.

— Я же сказал, что хочу побыть один, Морин, — раздражённо процедил он.

— Миллион извинений, ваше величество, — низко поклонился камергер. — Лорд Гриннег, посол Чирека, просит разрешения видеть вас по необычному делу, и убедил меня, что никак не может ждать.

Император пристально взглянул на Гриннега, ехидно, почти злобно ухмыльнулся.

— Вижу, твоя борода постепенно отрастает, Гриннег. Лицо чирека мгновенно полыхнуло румянцем.

— Я должен был знать, что вам известно о той небольшой неприятности, которая произошла со мной.

— Мне известно всё, что происходит в Тол Хонете, лорд Гриннег! — отрезал император. — Даже если мои родственники и бегут отсюда, как крысы с тонущего корабля, вокруг меня всё-таки остаются преданные люди, хоть их и немного. Что за странная мысль пришла тебе в голову связаться с этой недракской бабой? Я думал, все олорны терпеть не могут энгараков.

Гриннег, смущённо кашлянув, бросил быстрый взгляд в сторону тёти Пол.

— Что-то вроде шутки, ваше величество. Я думал, это выбьет из колен недракского посла, а жена его, помимо всего прочего, женщина красивая. Не знал, что она держит под кроватью ножницы.

— Она хранит твою бороду в золотой шкатулке, — ухмыльнулся император, — и показывает всем друзьям.

— Какая злобная ведьма! — скорбно вздохнул Гриннег.

— Кто это? — спросил император, показывая пальцем на остальных визитёров, стоящих в траве позади посла.

— Мой кузен Бэйрек с друзьями, — ответил Гриннег. — Именно они просят разрешения поговорить с вами.

— Граф Трелхеймский? — удивился император. — Что вы делаете в Тол Хонете, друг мой?

— Проездом, ваше величество, — ответил, кланяясь, Бэйрек.

Рэн Борун внимательно осмотрел каждого по очереди, будто видел их впервые.

— А это принц Келдар из Драснии, тот самый, что так поспешно покинул Тол Хонет, когда был здесь в последний раз? Тогда вы действовали под маской акробата в бродячем цирке, не так ли? Едва успели ускользнуть от полиции.

Силк также низко поклонился.

— И Хеттар из Олгарии, — продолжал император, — человек, пытающийся в одиночку расправиться со всем населением Ктол Мергоса!

Хеттар наклонил голову.

— Морин! — резко воскликнул император. — Почему ты притащил сюда столько олорнов? Терпеть их не могу!

— Слишком неотложное дело, ваше величество, — извиняющимся тоном ответил тот.

— Аренд? — удивился император, обращаясь к Мендореллену. — И мимбрат к тому же? Глаза его сузились.

— Из всех слышанных мной описаний это может быть только барон Во Мендор.

Поклон Мендореллена был грациозно изысканным.

— Глаза твои остры, как у сокола, и видят насквозь каждого.

— Не совсем. Никак не пойму, кто этот сендар, да и райвенского юношу вижу впервые.

Мысли Гариона заметались. Бэйрек сказал когда-то, что он походит на райвена, но множество событий совсем вытеснили это замечание из памяти. И вот теперь император Толнедры, глаза которого, казалось, обладали необычайной способностью проникать в истинную природу вещей, тоже посчитал его райвеном.

Гарион оглянулся на тётю Пол, но она, по всей видимости, была целиком поглощена распускающимися листьями на розовых кустах.

— Сендар — это кузнец Дерник, — объяснил господин Волк. — В Сендарии люди этой почтённой профессии считаются чуть ли не дворянами. А мальчик — мой внук Гарион.

Император взглянул на старика.

— Кажется, я тебя уже встречал. Что-то такое знакомое…

Он задумчиво нахмурил лоб. Канарейка, сидевшая на ручке кресла, неожиданно залилась звонкой трелью, вспорхнула и перелетела к тёте Пол. Та протянула палец, и жёлтая птичка опустилась на него, откинула голову и запела так, будто крохотное сердечко разрывалось от обожания.

Тётя Пол, одетая в богато украшенное кружевами платье и короткий плащ из соболя, не сводила глаз с маленькой певуньи.

— Что ты делаешь с моей канарейкой? — сердито спросил император.

— Слушаю.

— Но как ты заставила её петь? Я пытался сделать это вот уже несколько месяцев.

— Значит, не принимали её всерьёз.

— Кто эта женщина?! — взорвался император.

— Моя дочь, Полгара, — ответил Волк. — Прекрасно понимает душу птиц.

Император хрипло недоверчиво расхохотался.

— Брось! Неужели я должен поверить такому?

Волк серьёзно кивнул.

— Ты и в самом деле не узнаёшь меня, Рэн Борун? — мягко осведомился он.

В бледно-зелёной мантии, одолженной Гриннегом, он выглядел почти как толнедриец, хотя что-то явно выделяло его из толпы.

— Неглупо придумано, — кивнул император. — И ты и она прекрасно играете роли, но я-то давно уже не ребёнок и не верю волшебным сказкам!

— Жаль! Думаю, жизнь твоя с тех пор не была особенно весёлой.

Волк оглядел ухоженный сад с фонтанами, многочисленными слугами и старающимися не попадаться на глаза телохранителями, маячившими среди кустов роз.

— Жизнь уныла и безрадостна, если в ней нет места хоть маленькому чуду, Рэн Борун, — чуть печально заметил он. — По-моему, ты очень многого лишился.

— Морин! — властно приказал император. — Пошли за Зерилом! Мы сейчас же уладим этот вопрос.

— Немедленно, ваше величество, — поклонился Морин, делая знак одному из слуг.

— Можно мне получить канарейку назад? — почти жалобно спросил император.

— Конечно!

Тётя Пол, приминая траву, направилась к императору, ступая медленно, будто боялась потревожить поющую маленькую птичку.

— Иногда так хочется знать, о чём они поют, — пробормотал Рэн Борун.

— Сейчас она рассказывает о том дне, когда выучилась летать, — объяснила тётя Пол. — Это очень важное событие для птиц.

Она протянула руку, и канарейка, не прекращая петь, прыгнула на палец императора, наклонив головку и всматриваясь в лицо Рэн Боруна.

— Забавные байки, — улыбнулся стареющий человечек, щурясь на солнечные блики, порхающие в струйках фонтанов. — Правда, боюсь, у меня нет времени их выслушивать. Сейчас вся нация, затаив дыхание, ждёт моей смерти и, видимо, считает, что самым моим величайшим деянием за всё время правления будет немедленная кончина. Некоторые даже взяли на себя труд помочь мне в этом. Мы уже поймали во дворце четырёх наёмных убийц, и это только за прошлую неделю.

Боруны, моя собственная семья, бегут так поспешно, что скоро будет некому управлять во дворце, не говоря уже о всей империи. А вот и Зерил!

Тощий мужчина с кустистыми бровями в длинной красной мантии, усеянной магическими символами, поспешно пересёк газон и низко поклонился императору.

— Вы посылали за мной, ваше величество?

— Мне сказали, что эта женщина — могущественная чародейка Полгара, а старик — сам Белгарат. Будь добр, Зерил, проверь, так ли это.

— Белгарат и Полгара? — удивился густобровый. — Вы шутите, ваше величество. Названные вами имена — мифологические. Таких людей не существует.

— Вот видишь, — настоятельно обратился император к тёте Пол, — тебя на самом деле нет. Так заверил Зерил, а он сам — известный маг и волшебник.

— Правда?

— Один из лучших, — заверил император. — Конечно, большая часть его трюков — просто искусство рук, поскольку все чародейства — сплошной обман, но меня это забавляет, а он воспринимает себя всерьёз. Можешь продолжать, Зерил, но, пожалуйста, не напускай, как обычно, этого ужасного запаха.

— Совершенно не обязательно, ваше величество, — бесстрастно ответил Зерил.

— Обладай они и в самом деле тайными силами, я тут же понял бы это. Мы ведь общаемся друг с другом не так, как простые смертные.

Тётя Пол, слегка приподняв бровь, взглянула на кудесника.

— Неплохо бы тебе присмотреться получше, Зерил. Иногда многие вещи ускользают от нас.

Она сделала почти неуловимый жест, и в ушах Гариона раздался странный шум.

Волшебник замер, уставившись в пространство. Глаза вылезли из орбит, лицо смертельно побледнело, и Зерил ничком повалится на землю, будто ему внезапно подрубили ноги.

— Простите меня, леди Полгара, — умоляюще прохрипел он, лёжа у её ног.

— Это должно меня убедить, я полагаю, — заметил император, — но я уже видел не раз, как легко воздействовать на умы человеческие, и Зерил не исключение.

— Мне это начинает надоедать, Рэн Борун, — едко объявила тётя Пол.

— Тебе следовало бы поверить ей, — неожиданно заговорила канарейка высоким звонким голосом. — Я сразу её узнала, но, правда, мы гораздо более понятливы, чем вы, создания, которым дано только ползать по земле. Объясни, зачем вам это?

Если бы вы только постарались, уверена, тоже смогли бы подняться в воздух.

Кстати, неплохо бы тебе перестать есть так много чеснока. У тебя изо рта невыносимо пахнет!

— Помолчи! — мягко остановила тётя Пол. — Можешь об этом и позже сказать.

Император, вздрагивая всем телом, с ужасом смотрел на птичку, словно видя перед собой змею.

— Почему бы всем присутствующим не вести себя так, будто мы в самом деле те, кем себя называем? — предложил господин Волк. — Иначе придётся весь день потратить на то, чтобы убедить тебя, а времени и в самом деле мало. Мне нужно сказать тебе нечто очень важное, и совсем не имеет значения, кто я.

— Хорошо, согласен, — кивнул Рэн Борун, всё ещё дрожа и не отводя взгляда от умолкшей канарейки.

Заложив руки за спину, господин Волк стал разглядывать стайку щебечущих воробьёв на ветке ближайшего дерева.

— В начале прошлой осени, — начал он, — Зидар Отступник прокрался в тронный зал дворца Райве и украл Око Олдура.

— Что?! — изумлённо воскликнул Рэн Борун, резко выпрямившись. — Но как это произошло?

— Мы не знаем. Когда я догоню его, постараюсь спросить. Уверен, однако, что ты понимаешь, насколько это важно.

— Очевидно, — согласился император.

— Олорны и сендары без лишнего шума готовятся к войне, — продолжал Волк.

— Войне? — потрясённо пробормотал Рэн Борун. — С кем?

— С энгараками, конечно.

— Но какое отношение имеет Зидар к энгаракам? Ведь он может действовать и в одиночку. Не так ли?

— Не настолько же ты прост, чтобы поверить этому? — заметила тётя Пол.

— Вы забываетесь, леди, — сухо сказал Рэн Борун. — Где сейчас Зидар?

— Проходил через Тол Хонет недели две назад, — ответил Волк. — Если он сможет проникнуть через границу в одно из энгаракских королевств прежде, чем я смогу его остановить, Олория восстанет против врага.

— И Арендия тоже, — твёрдо объявил Мендореллен. — Королю Кородаллину был уже дан соответствующий совет.

— Вы уничтожите весь мир, — запротестовал император.

— Возможно, — признал Волк, — но мы не можем позволить Зидару добраться до Торака.

— Немедленно пошлю эмиссаров, — решил Рэн Борун. — Нужно остановить Зидара, прежде чем дело зайдёт слишком далеко.

— Боюсь, уже зашло, — мрачно объявил Бэйрек. — Энхегу и другим некогда изощряться в тонкостях толнедрийской дипломатии.

— У ваших людей неважная репутация на Севере, ваше величество, — вмешался Силк. — У них в кармане всегда несколько соглашений, причём с конкурирующими сторонами. Каждый раз, когда толнедриец посредничает в сделке, это дорого обходится! Боюсь, больше мы не можем себе позволить с этим мириться.

Солнце внезапно скрылось за облаками, и по саду прошёл неприятный холодок.

— Всё это превысило всякие пределы! — запротестовал император. — Сотни лет олорны и энгараки грызутся из-за ничего не стоящего камня, только и ожидая подходящего случая, чтобы сцепиться друг с другом, и наконец такой шанс вам представился! Ну что ж, развлекайтесь как можете. Пока я император Толнедры, не позволю втянуть и мою страну в эту бессмысленную распрю.

— В такое время нельзя отсиживаться в стороне, Рэн Борун, — возразила тётя Пол.

— Почему нет? Меня совершенно не интересует Око. Можете уничтожать друг друга сколько хотите. Толнедра будет стоять вечно, когда вас уже не будет.

— Сомневаюсь, — покачал головой Волк. — Твоя империя кишит мергами. Они одолеют тебя за неделю.

— Мерги — честные торговцы и никого не обманывают. Занимаются своими делами.

— Мерги и честность несовместимы! — объявила тётя Пол. — Каждый из них заслан сюда Верховным жрецом гролимов.

— Это преувеличение, — заупрямился Рэн Борун. — Всему миру известно, что вы одержимы ненавистью ко всем энгаракам, но времена давно переменились.

— Ктол Мергос по-прежнему управляется из Рэк Ктола — столицы гролимов, — покачал головой Волк, — а Ктачик там хозяин. Пусть мир станет иным, Ктачик останется тем же. Торговцы из Рэк Госки могут казаться тебе порядочными людьми, но все пляшут под дудку Ктачика, а Ктачик — орудие в руках Торака.

— Торак мёртв.

— Неужели? — осведомилась тётя Пол. — Ты был на его могиле? Разрывал её и видел кости?

— Управление империей требует больших расходов, — пожал плечами император, — и мне нужны налоги, которые платят мерги. Мои агенты денно и нощно работают в Рэк Госке и по всему Южному караванному пути, так что, замышляй мерги что-нибудь против меня, я тут же узнал бы об этом. Подозреваю, что вся история задумана Братством чародеев. Конечно, у твоих людей могут быть свои мотивы, но я не позволю, чтобы империя стала пешкой в борьбе за власть!

— А если энгараки победят? — спросила Пол. — Как ты собираешься справиться с Тораком?

— Я не боюсь Торака.

— Ты его когда-нибудь встречал? — настаивал Волк.

— Конечно, нет. Послушай, Белгарат, ты и твоя дочь никогда не были друзьями Толнедры, а посте битвы при Во Мимбре относились к нам как к побеждённому врагу. Сведения твои представляют интерес, и я постараюсь обдумать их на досуге, но политика Толнедры не зависит от олорнских предубеждений! Наша экономика целиком основана на торговле и сделках, совершающихся по всему Южному караванному пути. Не собираюсь подрывать устои моей империи только потому, что вы терпеть не можете мергов.

— Значит, ты глупец! — резко сказал Волк.

— Ты удивился бы, если б знал, сколько людей тоже так думают, — усмехнулся император. — Может, вам больше повезёт с моим преемником. Если он из семьи Вордью или Хонет, вам даже удастся подкупить его, но Боруны взяток не берут.

— И советов не слушают, — добавила тётя Пол.

— Только если эти советы не требуются, леди Полгара, — процедил Рэн Борун.

— Думаю, мы сделали всё, что могли, — решил Волк.

В дальнем конце сада с шумом распахнулась тяжёлая бронзовая дверь, и на дорожку вырвалась маленькая девочка с рыжими, как пламя, волосами и пылающими глазами. Сначала Гариону показалось, что перед ним ещё совсем ребёнок, но когда девушка подбежала ближе, понял, что она гораздо старше, только очень мала ростом, хотя короткая зелёная туника без рукавов обрисовывала тонкую фигурку.

Гарион испытал странное потрясение, будто встретил давнего полузабытого друга.

Волосы густой копной падали на плечи; длинные вьющиеся пряди лились по спине потоком червонного золота, мерцая и тлея подобно жарким углям в очаге. Гарион никогда прежде не видел волос такого цвета. Кожа девушки тоже была золотистого оттенка, но казалась зеленоватой, когда она оказывалась в тени деревьев.

— Почему меня держат в заключении?! — дрожащим от ярости голосом обратилась она к императору.

— О чём ты? — удивился Рэн Борун.

— Легионеры не выпускают меня из дворца.

— Ах, это!

— Это! Именно это!

— Они подчиняются моему приказу, Се'Недра, — объявил император.

— Они так и сказали. Вели им пропустить меня.

— Нет.

— Нет?! Нет?!! — Голос девушки поднялся на несколько октав.

— Что ты хочешь сказать?

— В городе тебе находиться опасно, — умиротворяющим тоном начал император.

— Чепуха! — отрезала она. — Не собираюсь сидеть в этой душной дыре только потому, что ты собственной тени боишься. Мне нужно купить кое-что на рынке!

— Пошли слугу.

— Не желаю!! — заорала она. — Хочу сама пойти!

— Невозможно, — коротко ответил император. — Лучше потрать это время на занятия!

— Не буду учиться!! Джиберс — безмозглый идиот и надоел мне до смерти! Не стану сидеть и обсуждать историю и политику, и вообще ничего! Могу я спокойно день провести как мне заблагорассудится?

— Сожалею.

— Пожалуйста, отец, — заныла девушка, значительно понизив голос.

Схватив складку его позолоченной мантии, она начала старательно навёртывать материю на палец. Взгляд, который она бросила из-под густых ресниц на императора, был способен растопить камень.

— Запрещаю! — повторил тот, не поднимая глаз. — Приказ остаётся в силе. Не смей выходить из дворца!

— Ненавижу тебя! — закричала девушка и в слезах бросилась прочь.

— Моя дочь, — пояснил император почти извиняющимся тоном. — Не можете себе представить, каково, иметь подобного ребёнка.

— Почему же, прекрасно могу, — заявил Волк, искоса глядя на тётю Пол.

Та с вызовом уставилась на отца:

— Ну давай, расскажи. Уверена, что ты не успокоишься, пока всё не выложишь.

— Не стоит, — пожал плечами Волк.

Рэн Борун задумчиво оглядел их.

— Думаю, что тут мы сможем кое о чём договориться.

— Что именно имеется в виду? — осторожно спросил Волк.

— Ты пользуешься авторитетом среди олорнов.

— Некоторым.

— Если бы ты попросил их, возможно, некоторые абсурдные условия договора при Во Мимбре можно было бы пересмотреть.

— Какие именно условия?

— Есть ли какая-то необходимость в поездке Се'Недры в Райве? Я последний император династии Борунов, а когда умру, она вообще не будет принцессой. При таких обстоятельствах, думаю, это требование моей дочери не касается.

Бессмыслица какая-то! Род короля райвенов прекратил существование тринадцать веков назад, так что никакого жениха, ожидающего в тронном зале райвенского дворца, она не увидит. Как вы уже поняли, Толнедра сейчас — крайне опасное место. Се'Недре исполняется шестнадцать только через год, и всем хорошо известен день её рождения. Если придётся посылать её в Райве, половина наёмных убийц в Толнедре соберутся к воротам дворца в надежде не упустить удобного момента. Не хотелось бы мне так рисковать. Если вы сможете найти способ поговорить с олорнами, я, со своей стороны, издал бы кое-какие указы относительно мергов — ограничения на въезд, запрещение появляться на центральных улицах и тому подобное.

— Нет, Рэн Борун, — твёрдо ответила тётя Пол. — Се'Недра поедет в Райве.

Ты никак не можешь понять, что договор — простая формальность. Если именно твоей дочери предназначено стать женой короля райвенов, никакая сила на земле не воспрепятствует ей в назначенный день попасть в тронный зал райвенского дворца. Отец мой ничего не приказывает. Он только советует быть поосторожней с мергами для твоего же собственного блага. Остальное — дело твоё.

— Думаю, мы исчерпали все темы нашей беседы, — холодно заметил император.

Двое важных придворных в богатых одеждах вошли в сад и что-то сказали лорду Морину.

— Ваше величество! — почтительно начал седовласый камергер, — Министр торговли просит уведомить вас, что он заключил крайне выгодное соглашение с торговыми представителями Рэк Госки. Господа из Ктол Мергоса оказались весьма уступчивы.

— Рад слышать это, — ответил Рэн Борун, бросая многозначительный взгляд на господина Волка.

— Делегация из Рэк Госки желала бы засвидетельствовать вам своё почтение перед отъездом, — добавил Морин.

— Конечно! — согласился император. — Буду рад принять их здесь.

Морин, обернувшись, кивнул придворным. Те, переговорив за оградой с кем то, велели открыть ворота. В саду появились пять мергов, все в чёрных одеяниях из грубого сукна с откинутыми капюшонами. Из-под распахнутых воротов блестели кольчуги. Передний был немного выше остальных; гордая осанка ясно говорила о том, что он главный. Целый рой образов и воспоминаний пронёсся в мозгу Гариона при виде покрытого шрамами лица врага, которого юноша знал сколько помнил себя.

Гарион вновь ощутил странную молчаливую связь, существовавшую между ним и этим человеком по имени Эшарак.

Что-то напоминающее былое притяжение, совсем не похожее на прежнюю неодолимую силу, с которой Эшарак властвовал над ним тогда, в тёмном коридоре дворца Энхега в Вэл Олорне, легко коснулось глубинных струн души. Амулет под туникой стал очень холодным, но в то же время, казалось, жёг кожу.

— Ваше императорское величество, — начал Эшарак, холодно улыбаясь, — для нас большая честь быть допущенными лицезреть августейшего монарха. — И поклонился, звеня кольчугой.

Бэйрек цепко держал Хеттара за руку, пододвинувшийся Мендореллен схватился за другую.

— Несказанно рад вновь увидеться с вами, достойный Эшарак, — ответил император. — Мне сообщили, что соглашение достигнуто…

— Взаимовыгодное, ваше величество.

— Наилучший вид подобных договоров, — одобрил Рэн Борун.

— Top Эргас, король мергов, посылает свои приветствия. Его величество понимает всю важность укрепления дружеских связей между Ктол Мергосом и Толнедрой и надеется в один прекрасный день назвать ваше императорское величество братом.

— Мы уважаем мирные намерения и чтим легендарную мудрость Тор Эргаса, — с довольной улыбкой ответил император.

Эшарак бесстрастно оглядел собравшихся.

— Вижу, Эмбар, — обратился он к Силку, — фортуна вновь взглянула на тебя благосклонно с тех пор, как мы виделись в последний раз в конторе Мингана.

Силк невинно развёл руками.

— Боги были добры ко мне, по крайней мере, большинство из них.

Эшарак криво усмехнулся.

— Вы знаете друг друга? — слегка удивлённо спросил император.

— Встречались, ваше величество, — признался Силк.

— В другом королевстве, — добавил Эшарак и взглянул господину Волку прямо в глаза.

— Белгарат, — вежливо кивнул мерг.

— Чемдар! — ответил в тон мергу старик.

— Неплохо выглядишь.

– Благодарю.

— Видимо, только я один здесь чужой, — пожаловался император.

— Мы с Чемдаром давние знакомые, — пояснил господин Волк с недоброй искоркой в глазах. — Вижу, Чемдар, ты уже оправился от недавнего недуга.

Лицо Эшарака раздражённо дёрнулось; он быстро взглянул на лежащую у ног тень, будто боясь, что она вот-вот исчезнет. Гарион вспомнил, что сказал Волк в тот день наверху холма после нападения олгротов: невнятное напоминание о тени, возвратившейся окольной дорогой. По какой-то причине открытие, что мерг Эшарак и гролим Чемдар — один и тот же человек, не слишком удивило его. Двойной образ слился теперь в одно целое, как многоголосая мелодия, где какая-то нота выделялась фальшью, а теперь влилась в стройный хор, наконец-то представ в истинном свете, и осознание этого стало ключом, открывшим путь к правде.

— Когда-нибудь ты, надеюсь, покажешь мне, как это делается, — продолжал Эшарак. — Весьма интересный опыт. Хотя мой конь с трудом переносит подобные проделки.

— Извинись за меня перед ним.

— Почему мне кажется, что я ничего не понимаю? — осведомился Рэн Борун.

— Прошу прощения, ваше величество, — извинился Эшарак. — Белгарат Древнейший и я возобновили старую вражду. Редко представляется нам возможность поговорить вот так, соблюдая хоть видимость вежливости.

Обернувшись, он низко поклонился тёте Пол.

— Леди Полгара! Вы, как всегда, прекрасны, — процедил мерг, окидывая её многозначительным, оценивающим взглядом.

— Ты тоже почти не изменился, Чемдар, — мягко, почти дружески, ответила тётя Пол, но Гарион, прекрасно знавший её, сразу понял, какое смертельное оскорбление крылось во внешне учтивых словах.

— Очаровательно, — чуть заметно улыбнулся Эшарак.

— Это лучше всякого представления! — намеренно громко воскликнул император. — Вы просто исходите злобой. Хотел бы я видеть первый акт!

— Первый акт длился очень долго, ваше величество, — возразил Эшарак, — и зачастую наблюдать такое — довольно утомительно. Как вы уже успели заметить, Белгарат иногда бывает слишком ослеплён собственной мудростью.

— Уверен, что могу справиться с подобным недостатком, — слегка усмехнувшись, ответил господин Волк, — и обещаю, что последний акт окажется чрезвычайно коротким, Чемдар.

— Угрожаешь, старик?! Я думал, мы решили хоть раз держаться в рамках приличия.

— Не могу вспомнить, когда мы соглашались хоть в чём-то, — резко ответил Волк и обратился к императору:

— Нам пора. Рэн Борун, с твоего разрешения мы удаляемся.

— Конечно, — кивнул император. — Рад был поговорить, хотя, естественно, по-прежнему в тебя не верю. Понимаешь, я вообще не верю в богов и во все эти старые сказки.

— Очень рад этому, — ответил Волк и неожиданно озорно усмехнулся.

Рэн Борун расхохотался.

— С нетерпением ожидаю нашей следующей встречи, Белгарат, — вмешался Эшарак.

— На твоём месте я бы не хотел этого, — посоветовал Волк и, повернувшись, пошёл к выходу, сопровождаемый друзьями.

Глава 17

Когда друзья покинули дворец, было уже около полудня. Широкие газоны зеленели под тёплым весенним солнышком; лёгкий ветерок чуть шевелил ветви кипарисов.

— Думаю, не стоит задерживаться в Тол Хонете, — заметил Волк.

— Уезжаем прямо сейчас? — спросил Мендореллен.

— У меня ещё одно дело, — ответил Волк, щурясь на солнце. — Бэйрек и его кузен пойдут со мной, а вы возвращайтесь в дом Гриннега и ждите меня.

— По пути остановимся на центральном рынке, — решила тётя Пол. — Я хочу купить кое-что.

— Мы не за покупками сюда приехали, Пол.

— Гролимы уже знают, что мы здесь, отец, — возразила она, — так что нет смысла как воры красться по улицам.

— Хорошо, Пол, — вздохнул старик.

— Я знала, что ты меня поймёшь, отец! — заключила она.

Господин Волк, беспомощно покачав головой, отправился куда-то вместе с Гриннегом и Бэйреком. Остальные поскакали вниз с холма, с каждой минутой приближаясь к сверкающему, как драгоценность, городу, его широким улицам, великолепным домам и тенистым деревьям.

— Здесь живут богачи и дворяне, — заметил Силк. — В Тол Хонете чем ближе ко двору ты живёшь, тем больше значишь в глазах людей.

— Подобное часто бывает, принц Келдар, — кивнул Мендореллен. — Богатство и положение часто нуждаются в близости власти и величия. Хвастаясь своей осведомлённостью и хорошими отношениями с монархом, мелкие люди часто забывают о собственном ничтожестве и пороках.

— Лучше даже я бы не сказал! — восхитился Силк.

Главная рыночная площадь Тол Хонета была очень просторной со множеством ярко раскрашенных лотков и киосков, где теснились товары со всего света. Тётя Пол, спешившись, вручила поводья чирекскому телохранителю и с решительным видом направилась к палаткам, покупая, как показалось мужчинам, всё, что попадалось на глаза.

Лицо Силка не раз бледнело при виде этих приобретений, поскольку платить приходилось именно ему.

— Может, хоть ты поговоришь с Полгарой, — умоляюще прошептал он Гариону. — Она меня с ума сведёт.

— С чего ты решил, что она меня послушает? — удивился Гарион.

— Мог хотя бы попытаться, — отчаянно прошипел Силк.

В самом центре рынка о чём-то горячо спорили трое людей в богатых мантиях.

— Ты безумец, Холдор! — возбуждённо воскликнул один из них, худой мужчина со вздёрнутым носом. — Хонеты до нитки оберут империю ради собственной выгоды.

Лицо говорившего раскраснелось, глаза вылезли из орбит.

— А что, Кэдор из Вордью намного лучше? — возразил коренастый, которого назвали Холдором. — Это ты не в себе, Реден. Если мы посадим Кэдора на трон, он раздавит нас, как яичную скорлупу. Уж слишком рвётся к власти.

— Как ты смеешь? — завопил Реден, угрожающе набычившись. — Великий герцог Кэдор — единственный возможный выбор. Я буду голосовать за него, даже если не получу за это ни гроша!

Он яростно размахивал руками, одно слово обгоняло другое, изо рта летели брызги слюны.

— Кэдор — свинья, — жёстко ответил Холдор, не сводя глаз с Редека, как бы желая увидеть, какое впечатление произвели его слова. — Наглая, высокомерная, жестокая свинья, у которой прав на трон не больше, чем у приблудной собаки! Его прадедушка лестью и подкупом пробрался в семью Вордью, и я скорее вскрою себе вены, чем склонюсь перед отпрыском мелкого воришки с доков Тол Вордью.

Глаза Редена чуть не выкатились из орбит от столь изощрённых оскорблений.

Несколько раз он открывал рот, пытаясь заговорить, но язык, казалось, от ярости прилип к нёбу. Лицо побагровело, он беспомощно цеплялся руками за что-то невидимое. Потом тело одеревенело; он начал медленно клониться назад.

Холдор наблюдал за происходящим с отрешённым интересом.

Издав сдавленный крик, Реден повалился на камни тротуара; руки и нога находились в беспрестанном движении. Глаза закатились, изо рта пошла пена, судороги и корчи всё усиливались. Он начал биться головой о землю, хватаясь скрюченными пальцами за горло.

— Удивительно действует, — заметил третий. — Где ты его взял, Холдор?

— Один из моих друзей недавно побывал в Стисс Торе, — ответил тот, с интересом наблюдая за конвульсиями Редена. — Самое ценное качество этого зелья в том, что оно не действует, пока принявший его не разволнуется. Реден не стал пить вино, пока я не попробовал первым.

— Ты не побоялся выпить яд?! — изумился собеседник.

— О, это вполне безопасно, — заверил Холдор. — Я никогда не поддаюсь эмоциям!

Реден заметно ослабел, хотя его каблуки по-прежнему выбивали частую дробь на тротуаре. Потом он застыл, издал долгий булькающий вздох и умер.

— Интересно, не осталось ли у тебя ещё немного такого яда? — задумчиво спросил друг Холдора. — Я готов выложить кругленькую сумму за нечто в этом роде!

— Почему бы нам не пойти ко мне домой и не побеседовать за чашей вина? — рассмеявшись, предложил Холдор.

Второй бросил на него испуганный взгляд и тоже засмеялся, правда, несколько неуверенно. Оба повернулись и ушли, оставив распростёртое на земле мёртвое тело.

Гарион в ужасе уставился на них, а потом на уродливо изогнувшийся труп с почерневшим лицом, валяющийся в самом центре рыночной площади. Проходившие толнедрийцы, казалось, совершенно не обращали внимания на мертвеца.

— Почему никто ничего не сделает? — возмутился Гарион.

— Боятся, — пояснил Силк. — Если проявят хоть немного сочувствия, их примут за бунтовщиков. К политике здесь, в Тол Хонете, относятся крайне серьёзно.

— Но должен же кто-нибудь уведомить власти? — вмешался Дерник дрожащим голосом, побелев как снег.

— Надеюсь, об этом уже позаботились, — ответил Силк. — И нечего здесь стоять и глазеть. В подобные дела лучше не вмешиваться!

В этот момент подошла тётя Пол. Оба чирекских воина из дома Гриннега, сопровождавших её, были нагружены свёртками и выглядели при этом несколько глуповато.

— Что вы делаете? — спросила она Силка.

— Просто наблюдали прекрасный пример толнедрийской политики в действии, — объяснил тот, показывая на мертвеца.

— Яд? — осведомилась тётя Пол, заметив скрюченные конечности Редека.

— Совершенно верно, — кивнул Силк. — Очень странный. Не действует, пока жертва не разволнуется.

— Эттсет, — мрачно заметила она.

— Слышала о нём раньше? — удивился Силк.

— Да. Довольно редкий и очень дорогой. Не думала, что найсанцы согласятся кому-нибудь его продать.

— Лучше бы нам уйти подальше, — предложил Хеттар. — Сюда вдет взвод легионеров, а они наверняка захотят допросить свидетелей.

— Прекрасная мысль! — согласился Силк и повёл их к дальнему концу площади.

Около домов, служивших границей рынка, восемь здоровенных мужчин тащили закрытые носилки. Тонкая, унизанная драгоценностями рука высунулась из-под занавески и прикоснулась к плечу носильщика. Вся восьмёрка тут же остановилась и опустила паланкин.

— Силк! — послышался женский голос. — Что ты делаешь в Тол Хонете?

— Бетра! Это ты? — откликнулся Силк.

Занавеска откинулась, явив молодую женщину с пышными формами, откинувшуюся на пунцовые атласные подушки. Локоны были перевиты нитками жемчуга. Розовое шёлковое платье туго облегало тело, пальцы и запястья украшали множество золотых колец и браслетов.

На восхитительно прекрасном лице сверкали недружелюбные глаза Несмотря на молодость, она почему-то казалась перезрелой, скорее всего из-за общего впечатления порочности. Видно было, что Бетра привыкла потакать любому своему капризу.

— Я думала, ты всё ещё бежишь от погони, — кокетливо сказала она Силку. — Люди, которых я послала за тобой, весьма искусны в своём деле!

Силк преувеличенно низко поклонился.

— Ты действительно права, Бетра, — согласился он, криво ухмыльнувшись. — Далеки от совершенства, правда, но не так уж плохи. Надеюсь, они тебе больше не нужны.

— А я всё не могла понять, почему они не вернулись, — рассмеялась женщина, — хотя должна была предположить, конечно. Надеюсь, ты не принял всё это как личное оскорбление.

— Ну конечно, нет, Бетра. Всего-навсего особенности профессии.

— Хорошо, что ты не держишь зла. Мне нужно было от тебя избавиться, иначе все мои планы рушились… Силк недобро ухмыльнулся.

— Знаю-знаю! — самодовольно перебил он. — И это после всего того, на что тебе пришлось пойти, да ещё с послом таллов, не больше и не меньше.

Гримаска отвращения появилась на прекрасном лице.

— Что с ним случилось? — полюбопытствовал Силк.

— Отправился поплавать в Недрейне, да так и не появился.

— Не знал, что таллы такие хорошие пловцы.

— Вовсе нет, особенно когда к ногам привязаны тяжёлые камни. После того как благодаря тебе всё провалилось, он, в общем-то, мне больше был не нужен, и, кроме того, не хотелось, чтобы он проболтался кое о чём в определённых Кругах.

– Ты всегда была предусмотрительной, Бетра.

— Что сейчас затеваешь? — поинтересовалась она.

– Да так, всякие мелкие делишки, — пожал плечами Силк.

— Борьба за трон?

— Вот уж нет, — засмеялся он. — Ни за что бы не хотел быть замешанным в подобную историю. А ты? На чьей стороне?

— Тебе очень хочется знать?

Силк, прищурившись, огляделся.

— Неплохо бы получить кое-какую информацию, Бетра, если, конечно, ты вправе говорить об этом.

— О чём, Силк?

— В городе полно мергов. Если у тебя с ними нет никаких отношений, буду крайне благодарен за любые сведения. Бетра коварно усмехнулась.

— И сколько же ты готов заплатить?

— Нельзя ли попросту отнести это за счёт взаимной помощи?

На лице женщины появилась откровенно циничная улыбка; раздался весёлый смех.

— Почему нет? Ты мне нравишься, Силк, и думаю, понравишься ещё больше, если окажешься у меня в долгу.

— Буду твоим вечным рабом, — пообещал он.

— Лгунишка!

Женщина на минуту задумалась.

— Мерги никогда, в общем, не проявляли интереса к торговле, но несколько лет назад начали прибывать по двое, по трое, и в конце прошлого лета здесь стали появляться целые караваны из Рэк Госки.

— Думаешь, хотят повлиять на выбор преемника императора?

— Видимо, так. Внезапно в Тол Хонет потоком хлынуло червонное золото. Моя кладовая просто по швам трещит от него.

— Не зря потраченные деньги, — ухмыльнулся Силк.

— Совершенно верно.

— Они уже выбрали кандидата?

— Пока не смогла понять. Похоже, мерги делятся на две противоборствующие группировки, причём одна не выносит другую.

— Это, возможно, просто уловка.

— Не думаю. Всё дело в ссоре между Зидаром и Ктачиком. Каждая сторона стремится взять под свою опеку будущего императора, и деньги текут рекой.

— Знаешь мерга по имени Эшарак?

— Ах, этого! Остальные мерги его боятся. В настоящий момент вроде бы работает на Ктачика, но, по-моему, ведёт только ему понятную игру. Великий герцог Кэдор — кукла в руках Эшарака, а ведь он ближе всего к трону. Это означает, что Эшарак приобретёт большую силу. Вот и всё, что мне известно.

— Спасибо, Бетра, — почтительно сказал Силк.

— Долго ещё собираешься пробыть в Тол Хонете?

— Нет, к сожалению.

— Обидно. Я надеялась, что сможешь прийти навестить. Поболтали бы о прежних временах. У меня почти не осталось преданных друзей или близких врагов — вроде тебя.

Силк сухо рассмеялся:

— Интересно, почему бы это? Не думаю, что умею плавать лучше таллского посла. Ты опасная женщина, Бетра.

— Не могу отрицать, — согласилась она, томно потягиваясь. — Но твоей жизни больше ничего не угрожает, поверь мне.

— Я не о своей жизни беспокоюсь, — ухмыльнулся он.

— Тогда это совсем другое дело, — кивнула она. — Не забудь, ты у меня в долгу!

— Жажду получить возможность оплатить столь приятный долг, — дерзко подмигнул Силк.

— Ты просто невыносим, — кокетливо засмеялась Бетра и сделала знак носильщикам. Те вновь вскинули ношу на плечи.

— Прощай, Силк!

— До свиданья, Бетра, — низко поклонился он.

— Омерзительно! — задушенным от ярости голосом возмутился Дерник, глядя вслед удалявшимся носильщикам. — Как подобным женщинам позволяют жить в городе?!

— Бетра? — изумлённо спросил Силк. — Да она самая блестящая и очаровательная женщина в Тол Хонете! Мужчины со всего света съезжаются, лишь бы провести с ней часок-другой.

— За хорошую плату, конечно, — вставил Дерник.

— Ты плохо думаешь о ней. Беседа с такой женщиной, возможно, стоит большего, чем…

И, слегка кашлянув, искоса взглянул на тётю Пол.

— В самом деле? — саркастически осведомился Дерник.

Силк весело расхохотался.

— Дерник! Я люблю тебя как брата, но поверь, такая щепетильность просто чрезмерна.

— Оставь Дерника в покое, Силк, — твёрдо заявила тётя Пол. — Мне он и таким нравится.

— Но я хочу, чтобы он стал ещё лучше, — с невинным видом объяснил Силк.

— Бэйрек прав насчёт тебя, принц Келдар. Ты очень испорченный человек.

— Превратности моей профессии. Приходится жертвовать нежными чувствами ради моей страны.

— Ну конечно!

— Неужели ты думаешь, что мне нравятся подобные вещи?

— Почему бы нам не сменить тему? — предложила она.

Гриннег, Бэйрек и господин Волк возвратились домой почти сразу за остальными.

— Ну? — спросила тётя Пол Волка, как только старик вошёл в комнату.

— Он отправился на юг.

— На юг? Не повернул на восток, к Ктол Мергосу?

— Нет, — покачал головой Волк. — По-моему, пытается избежать встречи с людьми Ктачика и ищет возможности спокойно перейти границу, либо стремится попасть в Найссу. Возможно, договорился о чём-то с Солмиссрой. Придётся последовать за ним и всё выяснить.

— Я тут на рыночной площади встретил старую приятельницу, — отозвался Силк с дальнего конца, не потрудившись подняться со стула, на котором растянулся. — Она рассказала, что Эшарак замешан в борьбу за толнедрийскую корону. По всей видимости, ему удалось с потрохами купить Великого герцога из Вордью. Если семья Вордью заполучит трон, вся империя окажется во власти Эшарака.

Господин Волк задумчиво поскрёб бороду.

— Нужно что-то предпринять. Я последнее время несколько устал от Эшарака.

— Можно задержаться денька на два, — предложила тётя Пол, — и всё решить, раз и навсегда.

— Нет, — покачал головой Волк. — Этим лучше заняться не в городе, поскольку подобные вещи обычно сопровождаются некоторым шумом, а толнедрийцы имеют обыкновение сильно волноваться, когда сталкиваются с вещами, которых не понимают. Думаю, он предоставит нам возможность побеседовать с глазу на глаз — в каком-нибудь малонаселённом местечке.

— Значит, уезжаем? — спросил Силк.

— Подождём до завтрашнего утра, — отозвался Волк. — Возможно, за нами начнут следить, но если улицы будут пусты, это затруднит им задачу.

— Пойду поговорю с поваром, — решил Гриннег. — Единственное, что я могу для вас сделать, — проводить в дорогу после плотного обеда, чтобы легче было переносить тяготы пути.

Услышав эти слова, господин Волк широко улыбнулся, но тут же, уловив укоризненный взгляд тёти Пол, пояснил:

— Пиво выдохнется, Пол. Как только бочонок почат, его нужно пить как можно быстрее! Жаль тратить добро зря, правда ведь?

Глава 18

На следующее утро, ещё до рассвета, путешественники, вновь переодевшись в дорожное платье, покинули дом Гриннега, потихоньку выскользнув через задние ворота, и отправились в дорогу по узким извилистым улочкам и заброшенным аллеям, известным одному только Силку.

Когда небо на востоке едва заметно порозовело, они успели добраться до массивных бронзовых ворот на южной стороне острова.

— Сколько ещё ждать, пока откроются ворота? — спросил Волк одного из легионеров.

— Недолго. Как только можно будет ясно различить дальний берег.

Волк недовольно хмыкнул. Старик вчера позволил себе лишнее и теперь явно страдал от головной боли. Спешившись, он подошёл к вьючной лошади и начал жадно пить прямо из меха.

— Знаешь, это тебе вряд ли поможет, — с едва уловимой ехидцей заметила тётя Пол. Волк предпочёл не отвечать. — Думаю, сегодня нас ждёт прекрасный день, — весело заметил он, взглянув сначала на небо, а потом на мужчин, унылых, подавленных, осевших мешками прямо в сёдлах.

— Ты жестокая женщина, Полгара, — печально заключил Бэйрек.

— Поговорил с Гриннегом о том корабле? — спросил Волк.

— По-моему, да. По крайней мере, припоминаю что-то.

— Это очень важно, — заверил Волк.

— Вы о чём? — вмешалась тётя Пол.

— Я подумал, неплохо было бы, если корабль будет ждать нас в устье Лесной реки, — пояснил Волк, — на случай, если вдруг придётся отправиться в Стисс Тор.

По-моему, лучше плыть по реке, чем пробираться через болота северной Найссы.

— Прекрасная мысль, — согласилась тётя Пол. — Удивительно, как только ты до неё додумался, особенно если учесть твоё вчерашнее состояние.

— Не можем ли мы поговорить о чём-нибудь другом? — почти жалобно попросил старик.

Небо наконец-то посветлело, и часовой, стоявший на стене, дал приказ открывать ворота. Легионер отодвинул тяжёлый запор. Поравнявшись с Мендорелленом, Силк повёл кавалькаду через широкий портал к мосту, рассекавшему тёмные воды Недрейна.

К полудню они оказались в восьми лигах к югу от Тол Хонета, и господин Волк несколько восстановил душевное равновесие, хотя глаза его по-прежнему болезненно щурились от яркого света, а заслышав громкое птичье пение, он страдальчески морщился.

— Сзади всадники, — предупредил Хеттар.

— Сколько? — спросил Бэйрек.

— Двое.

— Возможно, обыкновенные путешественники, — решила тётя Пол.

Из-за поворота появились две неясные фигуры на конях, но тут же резко остановились, поговорили о чём-то и вновь пустились по дороге, держась почему-то крайне насторожённо. Странная это была парочка. Мужчина кутался в зелёную мантию толнедрийского покроя — наряд, мало подходивший для верховой езды. Он тщательно зачесал назад откинутые с высокого лба волосы, желая скрыть довольно большую лысину. Гарион никогда ещё не видел столь тощего человека. Но самой забавной его особенностью были уши, огромные, торчавшие по обеим сторонам головы, словно крылышки. Спутница его, худенькая девочка, одетая в дорожный плащ с капюшоном, завязала лицо платком, чтобы уберечься от пыли.

— Добрый вам день, — вежливо приветствовал их тощий мужчина, подъехав ближе.

— Здравствуйте! — ответил Силк.

— Довольно тепло для этого времени года, не так ли? — продолжал толнедриец.

— Да, мы заметили, — согласился Силк.

— Простите, — не отставал тощий, — не осталось ли у вас хоть немного воды?

— Конечно, — кивнул Силк.

Взглянув на Гариона, он показал на вьючных лошадей. Юноша вынул кожаный мех из тюка, вытащил деревянную пробку, тщательно вытер горлышко и протянул мех спутнице. Та развязала платок и недоуменно поглядела на мех.

— Вот так, ваше… то есть, госпожа, — объяснил мужчина, поднимая мех обеими руками и наклоняя над головой.

— Понятно, — кивнула девочка.

Гарион взглянул на неё пристальнее. Почему-то голос казался знакомым, да и лицо — тоже. Совсем не ребёнок, хотя очень мала ростом, а на крохотном личике — капризно-недовольное выражение. Гарион был почти уверен, что где-то видел её раньше.

Толнедриец вновь отдал ей мех; девочка начала пить, недовольно морщась от неприятного привкуса. Из-под капюшона выбилась непокорная тёмная прядка, но на воротнике плаща виднелись фиолетовые пятна, говорящие о том, что волосы явно были перекрашены.

— Спасибо, Джиберс, — пробормотала девочка, отдавая мех. — И вам спасибо, господин, — обратилась она к Силку.

Гарион прищурился и закусил губу: ужасное подозрение внезапно закралось в его душу.

— Далеко направляетесь? — спросил Силка тощий мужчина.

— Довольно далеко. Я Редек из Боктора, торговец из Драснии. Еду на юг с сендарийскими сукнами. Не повезло с погодой в Тол Хонете, возможно, удастся продать в Тол Рейне… Это высоко в горах; может, хоть там стоят холода.

— Вы не по той дороге едете, — возразил незнакомец. — Дорога на Тол Рейн лежит к востоку.

— Кое-какие неприятности в пути, — бойко соврал Силк. — Грабители, знаете ли. Подумал, что безопаснее ехать через Тол Борун.

— Какое совпадение! — воскликнул тощий. — Мы с моей ученицей тоже едем туда!

— Да, — кивнул Силк, — действительно совпадение.

— Не могли бы и мы присоединиться к вам хоть ненадолго?

Силк нерешительно пожал плечами.

— Почему бы и нет? — внезапно вмешалась тётя Пол, прежде чем он успел отказать им.

— Как вы добры, благородная дама! — воскликнул незнакомец. — Я магистр Джиберс, член императорского научного общества, учитель по профессии. Возможно, вы обо мне слышали.

— Не могу сказать определённо, — задумчиво протянул Силк, — хотя это естественно, ведь мы чужие здесь, в Толнедре.

Джиберс чуть разочарованно кивнул.

— Вы, конечно, правы. А это — моя ученица, леди Шарелл. Её отец — старейшина торговой гильдии барон Релдрн. Сопровождаю её в Тол Борун, в гости к родственникам.

Гарион понял, что это не правда. Имя наставника только подтвердило его подозрения.

Они проехали ещё несколько лиг, причём Джиберс ни на секунду не закрывал рта, оживлённо переговариваясь с Силком. Он без конца превозносил свои методы обучения, ссылаясь при этом на мнения высокопоставленных особ, полагавшихся на его суждения. Слушать наставника было крайне утомительно, хотя он казался вполне безобидным. Его ученица ехала рядом с тётей Пол и почти всё время молчала.

— Думаю, пора бы и перекусить, — объявила тётя Пол. — Не составите ли нам компанию, магистр Джиберс? Хватит на всех.

— Потрясён вашей щедростью, — ответил наставник. — Будем очень рады.

Путешественники остановили лошадей у какого-то мостика, перекинутого через ручей, и повели их к густым ивовым зарослям неподалёку от дороги. Дерник разложил костёр, а тётя Пол начала расставлять на земле горшки и котелки.

Ученица магистра Джиберса оставалась в седле до тех пор, пока наставник не подошёл, чтобы помочь ей спешиться.

С тоской взглянув на болотистую почву берегов ручейка, она высокомерно бросила Гариону.

— Ты… мальчик! Принеси мне свежей воды!

— Ручей вон там! — показал Гарион.

— Но земля такая грязная! — с удивлением пробормотала девушка.

— И вправду! — кивнул Гарион, а потом, с нарочитым презрением отвернувшись, пошёл помогать тёте Пол.

— Тётя, — произнёс он после нескольких минут мучительных споров с собой.

— Что, дорогой?

— Думаю, леди Шарелл — вовсе не та, за которую себя выдаёт.

— Разве?

— Не совсем уверен, но по-моему — это принцесса Се'Недра, та самая, что прибежала в сад, когда мы были во дворце.

— Да, дорогой, знаю.

— Знаешь?

— Конечно. Передай соль, пожалуйста.

— По-моему, путешествовать с ней опасно.

— Ну, не совсем так. Думаю, всё обойдётся.

— Но эта девчонка ужасно действует на нервы, и от неё столько беспокойства!

— Принцесса империи всегда должна доставлять кучу хлопот, дорогой.

После того, как все опустошили тарелки с тушёным мясом, очень понравившимся Гариону, но явно пришедшимся не по вкусу гостье, Джиберс наконец попытался заговорить о том, что, по всей видимости, тревожило его с самого начала путешествия.

— Несмотря на все старания легионеров, дороги далеко не безопасны. Только безрассудные смельчаки путешествуют в одиночку, а леди Шарелл доверена моим заботам, и поскольку я отвечаю за её благополучие, нельзя ли нам ехать вместе с вами до самого Тол Боруна? Поверьте, мы постараемся не доставлять вам хлопот, а я с готовностью заплачу за всё, что мы съедим.

Силк быстро взглянул на тётю Пол.

— Конечно, — кивнула она. Силк удивлённо поднял брови.

— Мы вполне можем путешествовать вместе, — продолжала тётя Пол, — ведь нам всем нужно в Тол Борун.

— Как знаешь, — пожал плечами Силк.

Гарион знал, что тётя Пол делает ужасную ошибку, за которую придётся дорого заплатить.

Джиберс совсем не годился в спутники, а ученица его с каждой секундой становилась всё невыносимее. Она, очевидно, привыкла к многочисленным суетящимся вокруг слугам и не задумываясь отдавала приказы. Гарион немедленно сообразил, кому придётся их выполнять. Он встал и направился к ивовым зарослям.

Поля, расстилавшиеся за деревьями, отливали бледно-зелёным в лучах весеннего солнца; маленькие белые облачка лениво плыли в синем небе.

Прислонившись к дереву, Гарион невидящими глазами уставился в пространство. Не станет он слугой, будь эта девчонка хоть самой королевой. Хорошо бы дать это понять, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.

— Ты что, разум потеряла, Пол? — услышал он из-за деревьев голос господина Волка. — Рэн Борун, вероятно, разослал легионеров по всем дорогам!

— Это моё дело, Старый Волк, — возразила тётя Пол. — Не вмешивайся! Я устрою так, что легионеры не обратят на нас внимания.

— У нас нет времени потакать её капризам. Сожалею, Пол, но эта девчонка — просто маленькое чудовище. Сама видела, как она вела себя с отцом.

— Не так уж трудно отучить человека от дурных привычек, — спокойно ответила тётя.

— Не проще ли отправить её обратно в Тол Хонет?

— Принцесса уже убегала однажды. Если отошлём её, попытается снова удрать. Мне гораздо спокойнее, если её высочество будет находиться там, где я смогу легко её найти. Не желаю, когда настанет нужный момент, рыскать по всему миру, чтобы обнаружить её.

— Будь по-твоему, Пол, — вздохнул старик.

— Прекрасно.

— Только держи это отродье подальше от меня! — попросил он. — От неё просто руки трясутся. Остальные знают, кто она?

— Гарион.

— Гарион? Удивительно!

— Вовсе нет, — объявила тётя Пол. — Он гораздо умнее, чем кажется.

Новое странное чувство росло в и без того смятенном мозгу Гариона.

Очевидный интерес тёти Пол к Се'Недре заставил больно сжаться сердце. К стыду своему, он был вынужден признать, что ревнует её к девчонке.

В последующие дни опасения Гариона полностью оправдались. Случайное замечание о жизни на ферме Фолдора быстро обнаружило его прежнее положение поварёнка, и принцесса бессовестно использовала полученные сведения, чтобы постоянно заставлять его выполнять сотни глупейших поручений. Хуже всего было то, что, когда он пытался отказаться, тётя Пол твёрдо напоминала о необходимости вежливого отношения к дамам. И Гарион, естественно, с каждой минутой становился всё угрюмее.

Принцесса успела сочинить историю о причинах своей поездки в Тол Борун, причём каждый день рассказ обрастал новыми подробностями, становясь всё более и более не правдоподобным. Сначала она собиралась просто навестить родственников; потом посыпались смутные намёки на вынужденное бегство от нежелательного брака с уродливым старым торговцем. Далее краски всё сгущались: теперь уже кто-то замышлял похитить её и потребовать с отца выкуп. Последняя версия была просто великолепной: девушка призналась, что предполагаемое похищение было каким-то образом связано с политическим заговором, имевшим целью захватить власть в Толнедре.

— Ужасная лгунья, правда? — пожаловался Гарион тёте Пол, когда они остались как-то вечером наедине.

— Да, дорогой, — согласилась она. — Умение лгать — большое искусство.

Хорошая ложь не должна быть слишком приукрашена. Девочке не хватает практики, особенно если она хочет далеко пойти.

И вот дней через десять после отъезда из Тол Хонета на горизонте показался Тол Борун.

— Похоже, нам пора прощаться, — с явным облегчением объявил Джиберсу Силк.

— Разве вы не войдёте в город? — удивился тот.

— Вряд ли. У нас нет там особых дел, а времени до наступления тепла остаётся совсем мало. Мы обогнём Тол Борун и отправимся по дороге в Тол Рейн.

— Значит, мы можем немного проводить вас, — быстро вставила Се'Недра. — Мои родственники живут в поместье на южной стороне города.

Джиберс изумлённо уставился на неё.

Тётя Пол осадила коня и, подняв брови, взглянула на крохотную девушку.

— По-моему, нам пора поговорить кое о чём, а это место ничем не хуже других.

Силк, быстро вскинув глаза, согласно кивнул.

— Насколько я понимаю, юная дама, — начала тётя Пол, когда все спешились, — пришло время сказать нам правду.

— Но я уже всё объяснила, — запротестовала Се'Недра.

— Ах, детка, стоит ли настаивать на этой глупой сказке?! Конечно, подобные истории весьма забавны, но неужели ты думаешь, что им кто-то поверил? Некоторые из нас знают твоё истинное имя, так что пора выяснить всё до конца.

— Ты знала?.. — пролепетала Се'Недра.

— Конечно, дорогая, — кивнула тётя Пол. — Ну что, сама расскажешь или я объясню?

Узенькие плечи Се'Недры жалко поникли.

— Скажи им, кто я, магистр Джиберс, — тихо велела она.

— Вы думаете, это целесообразно, ваше… лордство? — нервно спросил Джиберс.

— Они всё равно знают, и приди им в голову что-нибудь сделать с нами, давно бы уже сделали. Им можно доверять.

Джиберс набрал в грудь побольше воздуха и заговорил официальным тоном:

— Имею честь представить вам её императорское высочество, принцессу Се'Недру — дочь его императорского величества Рэн Боруна XXIII, драгоценный цветок дома Борунов.

Силк, присвистнув, широко раскрыл изумлённые глаза. Остальные тоже были поражены.

— Политическая ситуация в Тол Хонете в настоящее время крайне нестабильна, весьма тревожна и угрожает безопасности её высочества, — продолжал Джиберс. — Император поручил мне тайно проводить дочь в Тол Борун, где члены семейства Борунов смогут защитить её от заговоров и махинаций Вордью, Хонетов и Орбитов.

Без излишней скромности скажу, что блестяще справился с этим поручением, конечно, не без вашей помощи. Обязательно упомяну об этом в своём докладе императору, в примечании, конечно, или даже в постскриптуме.

Бэйрек задумчиво подёргал себя за бороду.

— Дочь императора отправляется в путь через всю Толнедру под защитой всего лишь наставника? И это в таких обстоятельствах, когда прямо на улицах убивают и травят?! Странно.

— Немного рискованно, по-моему, — согласился Хеттар.

— Неужели твой император лично, с глазу на глаз поручил тебе столь опасное предприятие? — спросил Джиберса Мендореллен.

— Этого вовсе не понадобилось, — сухо ответил тот. — Его величество питает достаточное уважение к моим суждениям и благоразумию и знает, что я смогу придумать достаточно хорошую маскировку и обеспечить благополучное прибытие его дочери в Тол Борун. Принцесса заверила меня в полном доверии её августейшего отца. Всё должно было держаться в строжайшем секрете. Поэтому она и пришла в мои покои среди ночи, передала наставления его величества и требование покинуть дворец, никому не объясняя, куда мы…

Внезапно голос наставника смолк, и он с ужасом уставился на Се'Недру.

— Можешь сказать ему правду, дорогая, — посоветовала тётя Пол маленькой принцессе. — Хотя он, видимо, и так всё уже понял.

Подбородок Се'Недры высокомерно приподнялся.

— Приказ был мой, Джиберс! Отец ничего общего с этим не имеет.

Джиберс смертельно побледнел и пошатнулся.

— Какой дурацкий каприз заставил тебя сбежать из дворца? — вспылил Бэйрек.

— Вся Толнедра наверняка разыскивает тебя, а мы ни с того ни с сего оказались замешанными в эту историю.

— Помягче, — посоветовал Волк гиганту-чиреку. — Она, конечно, может быть, и принцесса, но всё же ещё совсем маленькая девочка. Не пугай её!

— Однако он прав, — заметил Хеттар. — Если обнаружат, что принцесса путешествует в нашей компании, мы все узнаем, как выглядят толнедрийские казематы.

И повернулся к Се'Недре:

— Можешь ответить или будешь продолжать играть в игрушки?

Принцесса надменно выпрямилась.

— Не привыкла объяснять свои поступки слугам!

— Думаю, самое время прояснить кое-какие недоразумения, — предложил Волк.

— Отвечай на вопрос, дорогая, — посоветовала тётя Пол. — Неважно, кто его задал.

— Отец запретил мне покидать дворец, — довольно безразлично сказала Се'Недра, будто это всё объясняло. — Было так невыносимо, что я сбежала.

Правда, есть и другая причина, чисто политическая. Вам всё равно не понять.

— Ты просто поразишься, когда узнаешь, какие мы сообразительные! — заверил господин Волк.

— Ко мне обычно обращаются «моя госпожа», — резко напомнила она, — или «ваше высочество».

— А мне обычно говорят правду.

— Я думала, что главный здесь ты! — пожаловалась Се'Недра Силку.

— Внешность обманчива! — откровенно ухмыльнулся тот. — На твоём месте я бы отвечал на вопросы.

— Это всё тот старый договор. Лично я его не подписывала и не понимаю, почему должна подчиняться. Подумать только, явиться в тронный зал дворца Райве в день своего шестнадцатилетия!

— Мы это знаем, — нетерпеливо вставил Бэйрек. — В чём, собственно, дело?

— Не собираюсь никуда ехать, вот и всё, — объявила Се'Недра. — И никто меня не заставит. Королева Дриад — моя родственница. Она укроет меня.

Джиберс, немного оправившись, чуть не лопнул от ярости:

— Что ты наделала?! Я взял на себя эту миссию, думал, что буду награждён… или даже получу более высокую должность! Ты, маленькая идиотка, приведёшь меня на плаху!

— Джиберс! — потрясенно пролепетала Се'Недра.

— Лучше свернуть с большой дороги, — предложил Силк. — Нам о многом нужно поговорить, так чтобы никто не помешал.

— Неплохая идея, — согласился Волк.

— Отыщем спокойное местечко и расположимся на ночь. Там и решим, что делать, отдохнём, а завтра с утра пустимся в путь со свежими силами.

Вскочив на коней, путешественники поехали через поля к видневшемуся на горизонте лесу.

— Может, здесь? — предложил Дерник, показывая на огромный дуб, стоящий у обочины тропинки, усеянный вот-вот готовыми распуститься почками.

— Сойдёт, — согласился Волк.

Густые ветви дуба отбрасывали приятную тень. По обеим сторонам дорожки вилась низкая, каменная, поросшая мхом ограда, через поле шла узкая тропинка к оттаявшему пруду, сверкающему под весенним солнышком.

— Можно разложить костёр у стены, — посоветовал Дерник. — Он не будет виден с дороги.

— Пойду соберу хворост, — вызвался Гарион, увидев валяющиеся под деревом сухие ветки.

Путешественники давно уже привыкли к кочевой жизни, и вскоре шатры были поставлены, лошади напоены и стреножены, а меньше чем через час весело загорелся огонёк. Дерник, заметивший, что по воде расходятся круги, нагрел на огне железную иглу и старательно загнул её.

— Для чего это? — удивился Гарион.

— Неплохо бы наловить рыбы на обед, — ответил кузнец, вытирая крючок о подол кожаной туники, и, отложив его, выхватил щипцами из огня ещё один прут. — Не хочешь попытать счастья?

Гарион широко улыбнулся.

Сидевший поблизости Бэйрек на минуту перестал расчёсывать бороду и с некоторой завистью взглянул на друзей.

— У тебя случайно нет времени сделать ещё один крючок?

— Через пару минут будет готов, — хмыкнул кузнец.

— Нам нужна наживка, — быстро вскочил Бэйрек. — Где твоя лопата?

И вскоре все трое шагали к пруду. Срезав ветки попрямее, они принялись за дело.

Рыба, как выяснилось, ужасно проголодалась за зиму и жадно хватала приманку. Уже через час почти две дюжины солидного размера форелей, переливаясь всеми цветами радуги, бились на поросшем травой берегу пруда.

Тётя Пол внимательно исследовала пойманную добычу.

— Превосходно, — похвалила она. — Только вы забыли их почистить.

— Ох, — страдальчески вздохнул Бэйрек. — Мы думали, что… ну… то есть… поскольку поймали рыбу…

— Ну и?.. — холодно поинтересовалась она.

Бэйрек вновь вздохнул.

— Видать, придётся всё же её почистить, — с сожалением объявил он Дернику и Гариону.

— Ты, кажется, прав, — согласился кузнец.

Небо на западе побагровело; к тому времени как все уселись около костра, первая звёздочка весело подмигнула с высоты.

Тётя Пол зажарила рыбу до хрустящей коричневой корочки, и даже привередливая принцесса не нашла к чему придраться.

После ужина друзья попытались решить, что делать с Се'Недрой. Джиберс, впавший в мрачную меланхолию, почти не участвовал в споре, а принцесса решительно объявила, что, если её отправят в Тол Борун к родственникам, то она снова убежит. Время шло, но ничего решено не было.

— Что бы мы ни предприняли, всё плохо, — обескураженно заключил Силк. — Даже если попытаемся вернуть её семье, нам начнут задавать всякие щекотливые вопросы, а эта девчонка, конечно, тут же сочинит какую-нибудь сказку, чтобы представить нас в самом худшем свете.

— Может, лучше поговорить обо всём с утра? — предложила тётя Пол.

Безмятежный тон показывал, что она уже всё решила, но предпочла не высказываться.

Джиберс сбежал среди ночи. Путники пробудились от топота копыт. Это охваченный паникой наставник галопом мчался к стенам Тол Боруна.

Силк, освещённый искрами угасающего огня, сердито хмурился.

— Почему ты не остановил его? — обрушился драсниец на Хеттара, который как раз в это время нёс вахту. Тот искоса взглянул на тётю Пол.

— Мне велено не вмешиваться.

— Ну вот, самая сложная проблема решена, — объяснила она. — Этот учителишка только мешал.

— Ты знала, что он собирается удрать? — удивился Силк.

— Естественно. Даже помогла ему принять решение. Он явится прямо к Борунам и попытается спасти собственную шкуру, доложив, что принцесса в одиночку сбежала из дворца и сейчас находится у нас в руках.

— Тем более нужно было его остановить! — звенящим голосом воскликнула Се'Недра. — В погоню! Немедленно в погоню! Верните его.

— Это после стольких трудов?! Я чуть ли не час убеждала его уйти!

Глупости!

— Как смеешь ты так говорить со мной! — вознегодовала Се'Недра. — Забываешь, кто я?

— Юная дама! — вежливо объяснил Силк. — Вы, по-видимому, даже не представляете, как мало значит для Полгары, кто вы есть на самом деле.

— Полгара?! — пролепетала Се'Недра. — Та самая Полгара? Мне показалось, ты сказал, что она твоя сестра.

— Я солгал, — признался Силк. — Дурная привычка, знаешь ли.

— Ты не простой торговец? — накинулась на него девушка.

— Он принц Келдар, из царствующего дома Драснии. У остальных тоже достаточно высокое положение, так что сама видишь, нас не очень-то впечатляет твой блестящий титул. Каждый из нас тоже титулованная особа, и поэтому мы хорошо знаем, как мало смысла в званиях и должностях.

— Если ты Полгара, значит, он…

Принцесса уставилась на господина Волка, молча сидевшего у стены.

— Совершенно верно, — кивнула тётя Пол. — А по виду не скажешь, правда?

— Что вы делаете в Толнедре? — ошеломлённо охнула Се'Недра. — Собираетесь чародейством и колдовством повлиять на исход борьбы за корону?

— К чему нам это? — пробормотал, поднимаясь, Волк. — Толнедрийцы привыкли считать, что их политика воздействует на жизнь всего мира, но на деле этому самому миру абсолютно всё равно, кто унаследует трон в Тол Хонете. У нас гораздо более важное дело.

И взглянул в темноту, туда, где находился Тол Борун.

— Бьюсь об заклад, Джиберс много времени потратит, пока убедит горожан, что он не сумасшедший, — продолжал он, — но нам всё же лучше убраться отсюда. И оставаться в стороне от большой дороги.

— Ничего нет легче, — заверил Силк.

— А что будет со мной? — вмешалась Се'Недра.

— Ты хотела попасть в лес Дриад, — ответила тётя Пол, — а мы всё равно едем в том направлении, так что пока отправишься с нами. Посмотрим, что скажет королева Ксанта, когда тебя увидит.

— Значит, мне надо считать себя вашей пленницей? — процедила принцесса.

— Пожалуйста, если тебе от этого легче, дорогая, — кивнула тётя Пол, критически оглядывая девушку в мерцающем свете почти угасшего костра. — Придётся, однако, что-нибудь сделать с волосами. Где ты нашла эту краску?

Выглядит просто ужасно.

Глава 19

Следующие несколько дней друзья, подгоняя коней, мчались на юг, зачастую отдыхая днём и путешествуя по ночам, чтобы не попасться на глаза бесчисленным конным патрулям, прочёсывавшим страну в поисках Се'Недры.

— Может, не стоило отпускать Джиберса, — угрюмо прогудел Бэйрек после того, как едва удалось избежать очередной встречи с солдатами. — Он поднял на ноги все гарнизоны отсюда и до самой границы. Лучше было избавиться от него в каком-нибудь пустынном месте или придумать ещё что-нибудь.

— Это твоё «что-нибудь» звучит довольно зловеще, дружище, — криво усмехнувшись, заметил Силк.

— Самое простое решение проблемы, — пожал плечами Бэйрек.

— Может, хоть иногда попытаешься владеть оружием, вместо того чтобы позволять ему владеть тобой? Именно это качество столь неприемлемо для нас в наших чирекских кузенах, — засмеялся Силк.

— А мы находим вечное стремление умничать, всю жизнь одолевающее наших драснийских братьев, таким же малопривлекательным, — холодно ответил Бэйрек.

— Прекрасный ответ! — с притворным восхищением объявил Силк.

Они продвигались всё дальше и дальше, постоянно настороже, всё время готовые скрываться или бежать. В эти тревожные дни безопасность целиком зависела от необыкновенного дара Хеттара — ведь дороги обыскивали конные патрули, а неулыбчивый олгар с ястребиным профилем неустанно вслушивался — не приближаются ли чужие лошади. Только благодаря его предупреждениям друзьям удавалось ускользнуть от нежелательных встреч…

— Как это? — спросил его однажды Гарион туманным сереньким утром, когда они ехали заброшенной, поросшей травой тропинкой, которую отыскал Силк. — Я хотел сказать, каково это, слышать мысли лошадей?

— Вряд ли я смогу это точно описать, — ответил Хеттар, — хотя всегда был способен понимать, о чём они думают, и даже не представляю, что можно жить по-другому. Что-то вроде проникновения в мозг животного — сам становишься частью его существа. Лошадь всегда думает «мы», а не «я», потому что, по всей видимости, ощущает себя частицей табуна, а после того, как узнаёт тебя, считает своим товарищем. Иногда они забывают даже, что ты не конь.

И, внезапно встрепенувшись, резко вскинул голову:

— Белгарат! Там за холмом ещё один патруль! Человек двадцать-тридцать.

Господин Волк быстро огляделся.

— У нас хватит времени добраться до тех деревьев? Он показал на густую поросль молодых клёнов в полулиге впереди.

— Если поспешим.

— Вперёд! — скомандовал Волк, и путешественники, пришпорив лошадей, успели подъехать к рощице как раз когда первые капли весеннего дождя, всё утро угрожавшего пролиться на землю, ударили по трехпалым листьям.

Они спешились и, продираясь через густые ветви, повели лошадей вперёд, стараясь как можно быстрее скрыться из виду.

На вершине холма показался толнедрийский патруль. Всадники начали спускаться в широкую долину. Капитан, командовавший легионерами, остановил коня недалеко от рощицы и что-то резко приказал солдатам. Те разделились на небольшие группы и рассыпались во всех направлениях, обыскивая узкую заросшую дорогу и обозревая окружающую местность с вершины следующего холма.

Офицер и штатский в сером плаще для верховой езды остановились у обочины.

Капитан недовольно оглядел низко нависшие дождевые тучи.

— Похоже, дождь весь день не кончится, — объявил он, спрыгивая на землю и плотнее запахиваясь в красный плащ.

Его собеседник тоже спешился и повернулся так, что прятавшиеся в роще путешественники смогли увидеть его лицо. Гарион почувствовал, как мгновенно напрягся Хеттар. Человек в плаще оказался мергом.

— Сюда, капитан, — сказал он, заводя лошадь под низко нависшие ветки, чтобы хоть как-то уберечься от дождя.

Толнедриец кивнул и последовал за человеком в сером плаще.

— Было ли у вас время обдумать моё предложение? — спросил мерг.

— Я считаю — всё это одни догадки, — пожал тот плечами. — Мы даже не знаем; находятся ли иноземцы именно в этом округе.

— Мне донесли, что они пробираются на юг, капитан, — настаивал мерг. — Будьте уверены, они где-то здесь.

— Но какая гарантия, что мы их найдём? И даже в этом случае будет весьма трудно сделать то, что вы предлагаете.

— Капитан, — терпеливо пояснил мерг, — самое главное — безопасность принцессы. Если она возвратится в Тол Хонет, сторонники Вордью её убьют. Вы же читали привезённые мной документы?

— Боруны не дадут её в обиду, а Вордью не осмелятся вторгнуться в Южную Толнедру, — возразил капитан.

— Боруны возвратят её отцу. Вы сами из семьи Борунов. Неужели осмелитесь выказать неповиновение императору?

Капитан встревоженно нахмурился.

— Единственной надеждой на спасение принцессы может стать семья Орбитов, — настаивал мерг.

— Но каковы гарантии, что с ней там ничего не случится?

— Самая лучшая гарантия — это политика. Орбиты делают всё, что в их силах, лишь бы не допустить Великого герцога Кэдора на трон. И поскольку тот сделает всё, чтобы убить принцессу, Орбиты, естественно, будут стремиться защитить её.

Это единственный способ обеспечить безопасность её высочества, а вы, кроме того, ещё и разбогатеете.

Он многозначительно позвенел деньгами в тяжёлом кошельке. Но капитан с сомнением покачал головой.

— А если мы удвоим сумму? — почти промурлыкал мерг.

Капитан судорожно сглотнул:

— Только ради её благополучия.

— Конечно.

— Я ведь не предаю дом Борунов?

— Вы патриот, капитан, — заверил мерг с холодной улыбкой.

Тётя Пол крепко держала руку Се'Недры, пока путешественники, затаившись в зарослях, слушали разговор. Лицо девчушки было искажено гневом, глаза пылали.

Не успели легионеры скрыться из виду, как принцесса вскочила.

— Как они смеют! — взорвалась девушка. — И ещё за деньги!

— Типично толнедрийская политика, — пояснил Силк, продираясь сквозь густой кустарник.

— Но ведь он Борун, — запротестовала Се'Недра, — член моей семьи.

— Лучший друг толнедрийца — его кошелёк, — ухмыльнулся Силк. — Удивлён, что вы ещё этого не поняли, ваше высочество.

Спустя ещё несколько дней они поднялись на вершину холма и увидели простирающийся до самого горизонта, темнеющий, словно огромная туча, лес Дриад.

Дождь давно прошёл, яркое солнце весело струило лучи на весеннюю травку.

— Как только доберёмся до леса, мы в безопасности, — сказала принцесса. — Легионеры побоятся идти туда.

— Но что их остановит? — удивился Гарион.

— Договор с дриадами. Ты разве не знаешь?.

Гарион неприязненно отвернулся.

— Поблизости никого нет, — кивнул Хеттар. — Можно ехать помедленнее или подождать до темноты.

— Лучше поспешим, — решил Волк. — Я уже устал от этих рыщущих повсюду патрулей.

Путешественники спустились с холма по тропинке, ведущей к лесу.

На опушке совсем не было обычной поросли кустиков и молодых побегов, служащих границей между полями и лесной чащей. Сразу у края поля начинались высокие деревья, и, когда Волк повёл друзей по тропинке, впечатление было такое, словно они очутились в доме. Невероятно древний лес окружал их. Огромные дубы простирали поросшие лишайником ветви, настолько густые, что сквозь листву не просвечивало ни клочка неба. Прохладная земля поросла мхом, но почтой нигде не валялось ни листика, ни сучка. Гариону казалось, что и он, и друзья уменьшились в размерах, превратились почти в карликов; вокруг царила атмосфера неземного спокойствия и тишины, только звенели цикады, да откуда-то издалека доносилось пение птиц.

— Странно, — удивился Дерник, осматриваясь. — Совсем не видно дровосеков.

Ни одного!

— Дровосеков?! — охнула Се'Недра — Здесь? Они и шагу не осмелятся сюда сделать.

— Этот лес неприкосновенен, Дерник, — объяснил господин Волк. — Семейство Борунов заключило договор с Дриадами. Ни один человек не прикасался к здешним деревьям вот уже тысячи лет.

— Интересное место, — заметил Мендореллен, поёживаясь. — Кажется мне, что чувствую вокруг некое присутствие… недружественного духа…

— Лес этот живой, и не очень-то любит чужаков. Но не беспокойся, Мендореллен, тебе ничего не грозит… пока ты со мной, конечно, — с заметным самодовольством объявила Се'Недра.

— Уверен, что патрули не последуют за нами? — спросил Дерник господина Волка. — Джиберс знал, что мы сюда направляемся, и, конечно, сообщил Борунам.

— Боруны ни за что не нарушат договора с дриадами, — заверил Волк. — Это для них плохо кончится.

— Никогда не встречал толнедрийца, который не постарался бы обойти любое соглашение, если впереди маячит выгода, — недоверчиво хмыкнул Силк.

— Здесь дело другое, — покачал головой Волк. — Дриады отдали в жёны одну из своих принцесс молодому аристократу из рода Борунов. Она стала матерью первого императора династии Борунов. Удача и благосостояние Борунов зависят от выполнения условий договора. Рисковать счастьем и благополучием Боруны не станут. Не будут.

— Но кто такие дриады? — вмешался Гарион.

Странное ощущение постоянной насторожённости, сознания того, что за ними следят, вызывало желание громко говорить, лишь бы заглушить это давящее, зловещее молчание.

— Небольшое племя, — ответил господин Волк. — Очень добрые. Мне они всегда нравились. Конечно, дриады не люди, но это, в общем-то, неважно.

— Я — Дриада! — довольно гордо объявила Се'Недра. Гарион ошеломлённо уставился на неё.

— Формально она права, — кивнул Волк. — Многие женщины из племени дриад выходят замуж за мужчин семейства Борунов. Вот поэтому те и боятся нарушить договор: никому не хочется, чтобы их жёны и матери в один прекрасный день исчезли неизвестно куда.

— Но она выглядит совсем как человек, — возразил Гарион, всё ещё не сюда глаз с принцессы.

— Дриады такие близкие родственники людей, что различия совсем ничтожны, — кивнул Волк. — Этим, возможно, и объясняется то, что они не обезумели, подобно другим чудовищам, когда Торак расколол мир.

— Чудовища?! — вознегодовала Се'Недра.

— Прошу прощения, принцесса, — извинился Волк. — Это алгосы так называют всех не-людей, которые помогали Гориму в Пролгу, когда тот встретился с богом Алом.

— Разве я похожа на чудовище? — вспылила она, сердито вскидывая подбородок.

— Неудачно выразился, — пробормотал Волк. — Простите меня.

— Вот именно! — прошипела принцесса.

Волк пожал плечами.

— Здесь недалеко ручей, если я правильно помню. Остановимся там и подождём, пока весть о нашем прибытии не дойдёт до королевы Ксанты. Нехорошо вторгаться на принадлежащую дриадам землю без разрешения королевы. Могут причинить немало неприятностей, если их разозлить.

— По-моему, ты сам сказал, что они добрые, — напомнил Дерник.

— Относительно, — кивнул Волк. — Но лучше не раздражать существ, которые дружат с деревьями, особенно если сам находишься в лесной чаще. Может произойти несчастный случай.

Он неожиданно нахмурился.

— Кстати, хорошо, что я вспомнил. Убери-ка подальше топор. Дриады очень не любят топоры, да и огонь тоже. Особенно огонь. Придётся раскладывать маленькие костры, и то только для приготовления пищи.

Въехав под исполинский дуб, гордо поднимавший ветви над сверкающим ручьём, извивающимся между поросшими мхом валунами, они спешились и раскинули шатры.

После обеда Гарион пошёл слоняться по окрестностям, изнывая от скуки. Господин Волк прилёг и задремал, а Силк соблазнил остальных засесть за игру в кости.

Тётя Пол усадила принцессу на пенёк и смывала с её волос фиолетовую краску.

— Если нечем заняться, Гарион, — бросила она, — почему бы не пойти искупаться?

— Искупаться? Но где?

— Наверняка здесь поблизости есть какой-нибудь пруд или озерцо, — ответила она, старательно намыливая волосы Се'Недры.

— И ты хочешь, чтобы я купался в холодной воде? Не боишься, что простужусь?

— Ты крепкий мальчишка, дорогой, только очень грязный. А теперь беги умывайся.

Гарион неприязненно посмотрел на тётю, но всё же, порывшись в тюках, достал чистую одежду, мыло и полотенце и, ворча себе под нос, пошёл вверх по ручью.

Оказавшись один, он ещё острее ощутил чьё-то незримое присутствие, хотя и не видел ни одной живой души. Казалось, сами дубы неусыпно наблюдают за ним, сообщая друг другу о каждом движении, каждом жесте тайными знаками, неразборчивым шёпотом, непонятным языком. Гарион не чувствовал ни злобы, ни враждебности, только постоянное бдительное внимание.

На некотором расстоянии от палаток он нашёл довольно большой пруд, где вода скатывалась с лежащих наверху валунов, разбрызгиваясь радужным водопадом.

Вода была настолько прозрачной, что Гарион видел цветные камешки на дне. Мимо проплыла большая форель, насторожённо глядя на Гариона. Попробовав воду пальцами, он вздрогнул и хотел уже было обойтись умыванием на скорую руку, но передумал. Всё равно тётя Пол не даст покоя и потребует вымыться как следует.

Сокрушённо вздохнув, Гарион принялся раздеваться. Первое прикосновение ледяной воды оглушило, но через несколько минут он обнаружил, что немного привык, а под конец даже почувствовал себя превосходно. Хорошенько смыв мыло под водопадом, Гарион понял, как приятно ощущать бодрость и чистоту во всём теле.

— Какой ты ужасный шум поднимаешь, — раздался за спиной голос Се'Недры, стоявшей на берегу и спокойно разглядывавшей юношу.

Гарион немедленно нырнул с головой, но, не будучи рыбой, не смог, естественно, оставаться под водой долго, и уже через секунду высунулся наверх, кашляя и задыхаясь.

— Что это ты делаешь? — удивилась Се'Недра.

На ней были только короткая белая туника без рукавов, подпоясанная у талии, и открытые сандалии с ремешками, перекрещивающими ноги и завязанными под коленом. В руке девушка держала полотенце.

— Уходи! — фыркнул Гарион.

— Не будь глупеньким, — спокойно ответила она, садясь на большой камень и принимаясь развязывать сандалии. Волосы медного оттенка ещё не успели высохнуть и тяжёлой массой спадали на плечи.

— А тебе что здесь надо?

— Хочу искупаться, — пожала она плечами. — Ты ещё долго здесь пробудешь?

— Найди себе другое место! — крикнул Гарион, чувствуя, что весь дрожит.

— Мне и здесь хорошо, — заметила она. — Как вода?

— Холодная, — простучал он зубами, — но я всё равно не выйду, пока ты здесь.

— Ну что за простофиля! Иди на берег!

Гарион упрямо затряс головой, чувствуя, как пылает лицо.

Се'Недра раздражённо вздохнула:

— Ну хорошо! Я не буду смотреть, но, по-моему, это ужасно глупо. В Тол Хонете все моются вместе, и никто ничего такого не думает!

— Здесь не Тол Хонет, — заметил Гарион.

— Я отвернусь, если тебе так легче, — фыркнула Се'Недра, глядя в сторону леса.

Не очень-то доверяя девушке, Гарион быстро выскочил и натянул штаны прямо на мокрое тело.

— Ну всё, теперь можешь купаться, — окликнул он, вытирая полотенцем лицо и волосы, с которых ручьями текла вода. — Я пошёл обратно к шатрам.

— Леди Полгара велела тебе оставаться со мной, — ответила Се'Недра, спокойно развязывая пояс.

— Тётя Пол?! — потрясённо пробормотал Гарион.

— Надо же меня кому-нибудь охранять, — объяснила она, приподнимая подол туники с явным намерением раздеться.

Гарион поспешно отвернулся и уставился на деревья. Уши горели, руки неудержимо тряслись.

Послышался звонкий серебристый смех и громкий всплеск. Принцесса вскрикнула от холода и заплескалась ещё громче.

— Принеси мыло, — скомандовала она.

Гарион, не раздумывая, наклонился, чтобы поднять мыло, но тут искоса увидел стоящую по пояс в воде девушку. Он неуклюже, боком, приблизился к бережку и неловко вытянул из-за спины руку.

Се'Недра снова засмеялась и взяла мыло.

Казалось, прошла вечность, прежде чем она закончила мыться, вышла из воды, вытерлась и оделась. Всё это время Гарион не осмеливался открыть глаза.

— У вас, сендаров, такие странные понятия, — заметила принцесса, когда они вместе уселись на прогалине, освещённой солнцем.

Она старательно причёсывала тёмно-красные пряди, с трудом пропуская спутанные мокрые локоны через зубья расчёски.

— Бани в Тол Хонете открыты для всех, и на спортивных соревнованиях всегда выступают без одежды. Прошлым летом я сама состязалась с дюжиной девушек на императорском стадионе. Зрители высоко оценили выступления.

— Могу представить, — сухо кивнул Гарион.

— Что это? — спросила она, показывая на амулет, сверкавший на груди.

— Дедушка подарил на прошлый Эрастайд, — пробормотал Гарион.

— Дай посмотреть, — протянула руку девушка.

Он наклонился.

— Сними, я хочу увидеть поближе, — велела она.

— Нельзя. Господин Волк и тётя Пол строго-настрого запретили расставаться с ним. По-моему, он заколдован или что-то вроде этого.

— Какой странный запрет! — удивилась Се'Недра, подвигаясь ближе, чтобы получше рассмотреть. — На самом деле они вовсе не чародеи, так?

— Господину Волку семь тысяч лет, — сообщил Гарион. — Он знал бога Олдура.

Я сам видел, как дедушка превратил сухой сучок в цветущее дерево и зажёг скалы.

Тётя Пол одним словом исцелила слепую женщину, а ещё она может превращаться в сову.

— Я не верю подобным вещам, — хмыкнула Се'Недра. — Уж конечно, всё это можно объяснить гораздо проще.

Гарион пожал плечами и натянул холщовую рубашку и коричневую тунику. Потом потряс головой и пригладил растрёпанные пряди.

— Ну что ты вытворяешь! — критически заметила принцесса, вставая и подходя к нему. — Давай лучше я. И начала тщательно причёсывать юношу.

— Для мужчины у тебя хорошие волосы.

— Волосы как волосы, — равнодушно отозвался он.

Принцесса молча занималась своим делом и, наконец закончив, повернула его голову и пристально осмотрела со всех сторон, приглаживая выбившиеся прядки.

— Ну вот, теперь лучше! — объявила она.

— Спасибо, — пробормотал Гарион, смущённый непонятной переменой в девушке.

Она снова села на траву, обхватив руками колени и задумчиво глядя на сверкающую воду.

— Гарион…

— Что?..

— Каково это — родиться обычным человеком?

— Я всегда был самым обыкновенным, — недоуменно отозвался Гарион, — и не знаю, с чем сравнять свою жизнь — Ты же понимаешь, что я имею в виду: как ты рос, что делал и всё такое.

И Гарион рассказал о ферме Фолдора, кухне, кузнице Дерника, о Доруне, Рандориге и Забретт.

— Ты, конечно, влюблён в эту Забретт? — осуждающе бросила она.

— Думал, что влюблён, но с тех пор, как мы ушли с фермы, столько всего произошло, что теперь даже её лица вспомнить не могу, да и без любви обходиться гораздо легче. Судя по тому, что я видел, от неё одни неприятности.

— Ты просто невыносим, — надулась Се'Недра, но тут же заулыбалась, встряхивая копной волос цвета червонного золота.

— Возможно… Ну хорошо, а теперь ты расскажи мне, как это бывает, когда родишься не такой, как все.

— Я такая, как все.

— Но ты — дочь императора, значит, не такая.

— Ах, это, — хихикнула она. — А знаешь, путешествуя с вами, я иногда забываю о своих титулах.

— Иногда, но не совсем.

— Нет, — согласилась Се'Недра, — не совсем. Быть принцессой по большей части ужасно скучно: сплошные церемонии и этикет. Часами приходится стоя выслушивать дурацкие речи или принимать иноземных гостей. Вокруг полно стражи, но иногда удаётся улизнуть и немного побыть наедине с собой. Это их страшно бесит!

Она снова хихикнула, но тут же задумчиво прищурилась и взяла его за руки.

— Давай предскажу тебе судьбу.

— А ты умеешь?

— Нет, просто дурачусь, забавляюсь иногда с фрейлинами. Предсказываем друг другу богатое замужество и много детей.

Перевернув его руку ладонью вверх, девушка пристально всмотрелась в серебристое пятно на ладони.

— Что это? — удивилась она.

— Не знаю.

— Какая-нибудь болезнь?

— Нет. Оно всегда было здесь. По-моему, что-то связанное с моей семьёй.

Тётя Пол почему-то не любит, когда люди рассматривают это пятно, и всегда старается его скрыть, — пояснил Гарион.

— Как можно спрятать такое?

— Даёт множество поручений, чтобы руки у меня всегда были грязными.

— Странно, — удивилась Се'Недра. — У меня тоже родимое пятно — прямо над сердцем. Хочешь посмотреть?

И схватилась за вырез туники.

— Верю тебе на слово, — испугался Гарион, заливаясь краской.

Послышался тихий смех, как чистый звук серебряного колокольчика.

— Ты странный мальчик, Гарион. Совсем не такой, как другие, которых я встречала раньше.

— Они, наверное, все толнедрийцы, — заметил Гарион, — а я — сендар, по крайней мере рос среди сендаров, поэтому не похож на твоих друзей.

— Ты, по-моему, не уверен в своём происхождении.

— Силк говорит, я не сендар, — вздохнул Гарион, — и он не понимает, кто я, а это очень странно. Силк с первого взгляда может распознать любого человека.

Отец твой думает, что я райвен.

— Раз леди Полгара твоя тётя, а Белгарат — дедушка, ты, наверное, тоже чародей, — решила Се'Недра.

— Я? Какая чепуха, — засмеялся Гарион. — Кроме того, чародеи не племя, вроде чиреков или сендаров, а, скорее, занятие, как торговцы или законники, только все чародеи очень стары, а новые не появляются. Господин Волк говорит, что люди, наверное, каким-то образом изменились и больше не могут быть волшебниками.

Се'Недра, откинувшись назад, опёрлась на локти, внимательно глядя на юношу:

— Гарион!

— Что?

— Не хочешь поцеловать меня?

Сердце Гариона отчаянно заколотилось. Но тут недалеко послышался голос Дерника, и на кратчайший миг Гарион возненавидел верного друга.

Глава 20

— Мистрис Пол велела передать, что уже пора возвращаться, — сказал подошедший Дерник.

На грубоватом честном лице играла едва заметная улыбка; прищурившись, кузнец окинул парочку понимающим взглядом.

Гарион было покраснел, но тут же рассердился на себя за то, что не научился скрывать свои чувства. Се'Недра, однако, не выказала никакого смущения.

— Дриады уже пришли? — осведомилась она, вставая и отряхивая травинки с туники.

— Нет ещё. Волк говорит, что они скоро нас отыщут. На юге собираются грозовые тучи, и мистрис Пол считает, что вам лучше быть вместе со всеми.

Гарион взглянул на небо и увидел гряду свинцово-чернильных туч, затянувших синее небо и быстро несущихся к северу. Он нахмурился.

— Никогда не видели таких облаков, правда, Дерник? Кузнец тоже поднял голову.

— Странно, — задумчиво согласился он.

Гарион свернул мокрое полотенце, и они отправились вниз по ручью. Облака скрыли солнце, и в лесу внезапно стало совсем темно. Юноша по-прежнему чувствовал, что за ними наблюдают, опасливо, насторожённо — так же, как и с самого начала их появления в лесу, но теперь появилось и что-то новое. Древние деревья встревоженно качались, словно миллионы безмолвных посланий, передаваемые шелестящей листвой, перелетали от ветки к ветке.

— Они боятся, — прошептала Се'Недра. — Что-то их пугает.

— Что именно? — спросил Дерник.

— Деревья — они чем-то напуганы. Неужели не чувствуешь?

Кузнец озадаченно уставился на неё.

Далеко вверху мгновенно смолк птичий хор, потянуло ледяным ветром, который принёс мерзкую вонь стоячей воды и загнивших водорослей.

— Откуда этот запах? — нервно оглядываясь, спросил Гарион.

— Найсса к югу отсюда, — объяснила Се'Недра, — а там одни болота.

— Неужели так близко?

— Ну не очень, — слегка нахмурилась принцесса. — Лиг шестьдесят или больше.

— Неужели запах доносится с такого расстояния?

— Вряд ли, — покачал головой Дерник. — По крайней мере, в Сендарии так не бывает.

— Далеко ещё до шатров? — спросила Се'Недра.

— Примерно с пол-лиги, — ответил кузнец.

— Может, лучше поторопиться? Побежим?

— Нет. Земля неровная, а бежать в полутьме опасно. Лучше просто идти быстрее.

Они ускорили шаг, почти ничего не видя в сгустившейся мгле. Ветер усилился, и деревья дрожали и гнулись под яростным напором. Страшный ужас, охвативший деревья, казалось, ощутимо нарастал.

— Там что-то движется, — настоятельно прошептал Гарион, показывая на тёмные деревья по другую сторону ручья.

— Я ничего не вижу, — пожаловалась Се'Недра.

— Гляди, вон под деревом с большой белой веткой. Это дриада.

Смутная, едва видимая тень скользила от одного дерева к другому, и было в ней что-то до ужаса зловещее. Се'Недра с отвращением поморщилась.

— Это не дриада. Что-то враждебное.

Дерник поднял сухую ветку и вцепился в неё, как в дубину, обеими руками.

Гарион быстро огляделся и, увидев ещё одну ветку, тоже вооружился. Между деревьями, спотыкаясь, двигалась другая фигура, стараясь подойти поближе.

— Придётся рискнуть, — мрачно решил Дерник. — Бегите. Только осторожно, не споткнитесь. Приведите помощь. Ну, быстрее!

Гарион схватил Се'Недру за руку, и они, то и дело запинаясь о корни деревьев, побежали вдоль берега. Дерник всё отставал и отставал, угрожающе размахивая дубинкой.

Неясные силуэты уже оказались вокруг них, и Гариона охватила паника.

Тут закричала Се'Недра. Одно из чудовищ, огромное, бесформенное, безликое, поднялось из кустов, преградив дорогу. Две дыры вместо глаз бессмысленно уставились на них, беспалые ручищи протянулись вперёд. Кожа монстра была страшная, тёмно-серая, цвета грязи, покрытая гниющим вонючим мхом, налипшим на сочившееся мутной жидкостью тело.

Гарион, не задумываясь, толкнул Се'Недру себе за спину и ринулся в атаку.

Первый удар дубины пришёлся в бок, но палка почему-то завязла в теле врага, не причинив видимых повреждений. Одна из протянутых рук коснулась лица юноши; он отпрянул от отвратительной склизкой массы, отчаянно размахнулся и огрел врага по руке, с ужасом увидев, как она переломилась у локтя. Странное создание, приостановившись, нагнулось, чтобы поднять всё ещё двигающуюся конечность.

Снова раздался крик Се'Недры, и Гарион развернулся. Ещё один глиняный человек подкрался сзади, ухватил её обеими руками за талию и попытался оторвать упирающуюся принцессу от земли. Гарион вновь размахнулся из последних сил, целясь не в голову или спину, а в щиколотки.

Глиняный исполин с поломанными ногами опрокинулся в землю лицом, но руки, вцепившиеся в девушку, не разжались Гарион прыгнул вперёд, отбросил дубину и вытащил кинжал, но глина оказалась удивительно твёрдой: сухие ветки оплетали тело чудовища, придавая ему форму. Гарион лихорадочно отсёк одну руку и попытался освободить кричащую принцессу, но другая рука держалась крепко. Чуть не плача от натуги, Гарион начал рубить глину.

— Берегись! — взвизгнула Се'Недра. — Сзади!

Гарион быстро оглянулся. Первый глиняный человек готовился его схватить.

Холодная ладонь ухватилась за щиколотку. Отсечённая рука, извиваясь, подползла к юноше.

— Гарион! — раздался рёв Бэйрека совсем невдалеке.

— Сюда! Быстрее! — откликнулся Гарион.

В кустах послышался треск, и на поле сражения появился рыжебородый гигант, размахивая мечом. Сзади уже спешили Хеттар и Мендореллен. Одним мощным ударом Бэйрек отсёк голову глиняного исполина; пролетев несколько ярдов, она с тошнотворным стуком грохнулась на землю. Безголовое чудище начало слепо шататься из стороны в сторону, пытаясь схватить врага. Бэйрек, смертельно побледнев, одним ударом отсёк протянутые руки, но тот по-прежнему упрямо тащился вперёд.

— Ноги, — быстро подсказал Гарион и, нагнувшись, отрубил глиняную ладонь, цеплявшуюся за щиколотку.

Бэйрек последовал его совету, и гнусное создание свалилось на землю.

Отсечённые конечности продолжали ползти.

Появился ещё один глиняный человек, но Хеттар и Мендореллен уже ринулись на него с обнажёнными мечами, и в воздухе замелькали крошки и осколки глины.

Бэйрек, нагнувшись, оторвал от Се'Недры оставшуюся руку, подхватил принцессу и толкнул её к Гариону.

— Отведи её в шатёр, — приказал он. — А где Дерник?

— Остался, чтобы задержать их.

— Поспешим! Нужно помочь ему! Бежим! Се'Недра билась в истерике, и Гариону пришлось чуть ли не волоком тащить её к шатру.

— В чём дело? — нахмурилась тётя Пол.

— В лесу появились чудовища, — пробормотал Гарион, подводя к ней Се'Недру.

— Сделаны из глины, и их нельзя убить. Они схватили Дерника.

Он нырнул в шатёр и через мгновение появился с мечом в руках, опьянённый жаждой мести.

— Гарион! — вскрикнула тётя Пол, пытаясь освободиться от рыдающей принцессы. — Что ты делаешь?

— Бегу на помощь Дернику.

— Оставайся на месте!

— Нет! Дерник мой друг!

Гарион ринулся к месту битвы, размахивая мечом.

— Гарион! Вернись немедленно!

Не обращая внимания на крики, он помчался вперёд.

В сотне ярдов от шатров кипела драка. Бэйрек, Хеттар и Мендореллен старательно рубили покрытых слизью глиняных гигантов на мелкие кусочки по временам из общей свалки выбирался Силк и нападал сбоку, оставляя коротким мечом огромные дыры в телах чудовищ. Гарион немедленно присоединился к ним; в ушах стоял непрерывный звон, кровь кипела от возбуждения. Но тут на поле боя появились тётя Пол и господин Волк; сзади жалась дрожащая Се'Недра с пепельным от страха лицом. Глаза Волка сверкали; казалось, он мгновенно вырос и теперь достигал головой неба. Прищурив глаза, он вытянул руку ладонью вперёд.

— Огонь! — скомандовал старик, и в эту же минуту ослепительная молния, вырвавшись из его ладони, ударила вверх в клубящиеся облака. От оглушительного раската грома затряслась земля. Гарион покачнулся и едва не упал от невероятного рёва в ушах. Тётя Пол в свою очередь подняла руку.

— Вода! — повелительно воскликнула она. И тут разверзлись тучи и полил такой ливень, что на земле, казалось, больше не осталось сухого места.

Глиняные исполины, бессмысленно спотыкающиеся среди деревьев, начали медленно таять. Замерев от отвращения, Гарион наблюдал, как они превращаются в мокрые груды слизи и гниющих водорослей, всё ещё шевелящиеся под проливным дождём.

Бэйрек осторожно потыкал мечом, с которого стекала вода, в бесформенный комок глины, ещё недавно бывший головой врага. Ком развалился, и сидевшая в нём змея начала медленно разворачивать кольца. Зашипев, подняла голову, готовясь ударить, но Бэйрек одним ударом разрубил её на две части. Но из грязи появлялись всё новые змеи. Вскоре вся поляна кишела чешуйчатыми телами.

Тётя Пол огляделась.

— Вот эта, — решила она, показывая на зелёное пресмыкающееся, пытающееся высвободиться из глины. — Принеси её, Гарион.

— Я? — охнул юноша, передёрнувшись от омерзения:

— Сейчас сделаю, — вызвался Силк и, подняв раздвоенную палку, пригвоздил голову змеи к земле. Потом осторожно, но крепко ухватился за её тело и поднял извивающуюся гадину.

— Поднеси ближе, — велела тётя Пол, смахивая воду с лица.

Силк протянул ей змею.

В пасти дёргался раздвоенный язык, холодные глаза уставились на чародейку.

— Что всё это значит? — потребовала ответа Полгара. Змея зашипела и произнесла свистящим голосом:

— Полгара, это дело моей госпожи. Мы выполняем её приказ.

Силк, услышав, как заговорила мокрая гадина, побелел и крепко сжал её тело.

— Понятно, — кивнула тётя Пол.

— Оставь бесплодные попытки, — прошипела змея. — Моя госпожа не позволит тебе идти дальше. Тётя Пол пренебрежительно рассмеялась.

— Твоя госпожа недостаточно могущественна, чтобы разрешать или запрещать мне что-либо!

— Моя госпожа — королева Найссы, и силы её безграничны. Обычаи и повадки змей совсем другие, чем ваши, людские. Повелительница моя — королева змей.

Попробуй появиться в Найссе — и погибнешь ужасной смертью. Мы терпеливы, ничего не страшимся и будем поджидать той минуты, когда ты обо всём забудешь и ничего не заподозришь. Один укус, почти безболезненный, незаметный, — и гибель в страшных муках.

— Почему Солмиссра так заинтересована в том, чтобы преградить нам дорогу?

Из зелёной пасти снова показался раздвоенный чёрный язык.

— Она не удостоила меня своим доверием, а я по природе не любопытна.

Передала то, что мне велено, и получу награду. Теперь делай со мной что хочешь.

— Прекрасно, — кивнула тётя Пол, холодно глядя на змею и не вытирая больше воду, струившуюся по лицу потоком.

— Убить её? — спросил Силк, всё крепче сжимая белые от напряжения пальцы.

— Нет, — спокойно покачала головой тётя Пол. — Нет смысла уничтожать столь ревностного посланца. Возвращайся вместе с остальными к Солмиссре, — велела она тихо, — и передай, что, если она ещё хоть раз попытается вмешаться в мои дела, я доберусь до неё, и самая глубокая зловонная нора во всей Найссе не укроет её от моего гнева.

— А моя награда? — просвистела змея.

— Довольствуйся тем, что тебе подарили жизнь, — ответила тётя Пол.

— Это правда. Я передам твоё послание, Полгара.

— Брось её на землю, — велела тётя Пол Силку.

Коротышка нагнулся и опустил руку. Змея выскользнула из его пальцев, Силк отпрянул назад. Бросив на него леденящий душу взгляд, гадина медленно уползла прочь.

– Пора бы дождю прекратиться, Пол, — заметил Волк, вытирая лицо.

Тётя Пол небрежно взмахнула рукой, и ливень тут же перестал.

— Нужно найти Дерника, — напомнил Бэйрек.

— Он остался позади, — показал Гарион на бурлящий ручей, почти вышедший из берегов.

Сердце сжал невыразимый ужас при одной мысли о том, что могло случиться с другом, но юноша взял себя в руки и решительно пошёл к тому месту, где они расстались.

— Кузнец — надёжный товарищ, и мне тяжело было бы потерять его, — заметил Мендореллен приглушённым голосом; лицо рыцаря казалось неестественно бледным, но рука, сжимающая рукоятку меча, казалась отлитой из стали.

— Вроде бы здесь, — пробормотал Гарион, осматриваясь. — Только я не вижу, где он.

— Здесь я! — послышался сверху голос Дерника, успевшего взобраться чуть ли не на вершину кряжистого дуба.

— Они ушли? — спросил кузнец, осторожно спускаясь по скользким веткам. — Дождь начался как раз вовремя, — пробормотал он, спрыгивая на землю, — а то мне уже трудновато стало отгонять их от дерева.

Тётя Пол быстро, молча обняла друга, но тут же, словно смутившись неожиданного проявления чувств, принялась бранить его. Дерник терпеливо, но со странным выражением лица перенёс выговор.

Глава 21

Гарион плохо спал ночью: часто просыпался, вздрагивая от воображаемого прикосновения скользкой лапы. Но всё приходит к концу, прошла и эта тревожная ночь, а утро оказалось ясным и солнечным. Он ещё немного подремал, завернувшись в одеяло, пока Се'Недра не разбудила его.

— Гарион, — тихо позвала она, прикоснувшись к плечу, — ты спишь?

Гарион открыл глаза:

— Доброе утро.

— Леди Полгара говорит, пора вставать, — улыбнулась девушка.

Гарион зевнул, потянулся и сел. Сквозь занавеску, закрывающую вход в шатёр, пробивались лучи солнца.

— Она учит меня готовить, — гордо объявила Се'Недра.

— Прекрасно! — кивнул Гарион, откидывая волосы со лба.

Она долго, пристально глядела на него; маленькое личико серьёзно хмурилось.

— Гарион…

— Что?..

— Ты так храбро вёл себя вчера. Юноша еле заметно пожал плечами:

— Должно быть, мне сегодня не поздоровится.

— Почему?

— Тётя Пол и дедушка не любят, когда я пытаюсь быть смелым, — объяснил он.

— Думают, что я всё ещё ребёнок, и не хотят подвергать меня опасности.

— Гарион! — позвала тётя Пол, гремевшая кастрюлями у небольшого костерка.

— Мне нужен хворост.

Гарион вздохнул и вылез из-под одеяла. Натянул башмаки, пристегнул ремень и отправился в лес. Земля под огромными дубами всё ещё оставалась влажной после вчерашнего ливня, и сухие ветки было не так-то легко найти. Гарион бродил среди деревьев, вытаскивая хворост из-под упавших стволов и огромных валунов.

Молчаливые лесные великаны по-прежнему наблюдали за ним, но почему-то в это утро казались менее враждебными.

— Что ты делаешь? — окликнул юношу сзади чей-то нежный голос.

Он быстро обернулся, хватаясь за меч. На толстой, нависающей над головой ветке стояла девушка в перехваченной пояском тунике и сандалиях. Волосы рыжеватого цвета были распущены по плечам, серые глаза с любопытством взирали на юношу, а бледная кожа чуть отливала зелёным — верный признак, по которому можно различить дриаду. В левой руке девушка держала лук со стрелой, а правой натягивала тетиву. Наконечник был нацелен прямо в Гариона Юноша осторожно отпустил рукоятку меча.

— Собираю хворост.

— Зачем?

— Тётя попросила, чтобы костёр развести.

— Костёр?!

Лицо девушки будто окаменело, и она вновь натянула тетиву.

— Маленький, — поспешно добавил Гарион, — только чтобы приготовить еду.

— Огонь здесь запрещён, — строго сказала девушка.

— Это ты объясни тёте Пол. А я делаю что велено, — ответил Гарион.

Дриада свистнула, и на соседнем дереве появилась ещё одна девушка, тоже с луком в руках, почти такая же рыжая, как Се'Недра, только кожа отливала зелёным.

— Оно говорит, что собирает хворост для костра, — объявила первая. — Убить это существо?

— Ксанта приказала выяснить, кто они, — задумчиво покачала головой рыжеволосая. — Если узнаем, что у них нет никаких прав здесь находиться, тогда убьём.

— Ну ладно, — с явным разочарованием согласилась первая. — Но не забывай, это я их нашла, мне и убивать!

Гарион почувствовал, как его волосы становятся дыбом.

Рыжеволосая свистнула, и из чащи выступили ещё с полдюжины вооружённых дриад: небольшого роста, волосы у всех отливали разными оттенками красного и золотого, совсем как у осенней листвы. Они собрались вокруг Гариона, рассматривая юношу, хихикая и переговариваясь между собой.

— Это — моё! — воскликнула первая дриада, опускаясь на землю. — Я это нашла, и Ксера пообещала, что позволит мне убить его.

— Существо на вид вполне здоровое, — заметила ещё одна, — и довольно смирное. Может, стоит пощадить его? Оно мужского пола?

— Давайте проверим и выясним, — засмеялась третья.

— Я мужчина, — поспешно заверил красный как рак Гарион.

— Неужели не воспользоваться случаем? — заметил кто-то. — Может, лучше подержать какое-то время, только потом убить?

— Это моё, — упрямо твердила рыжеватая девушка, — и если я пожелаю убить его значит, прикончу.

И с видом собственницы схватила Гариона за руку.

— Пойдём посмотрим на остальных, — предложила та, которую называли Ксерой.

— Они разложили костры, нужно прекратить это.

— Костры? — ахнули девушки, с обвиняющим видом глядя на Гариона.

— Один маленький, — быстро объяснил тот.

— Ведите его, — скомандовала Ксера и стала пробираться через лес под шёпот деревьев.

Тётя Пол спокойно ожидала, пока дриады выйдут на поляну, где стояли шатры, и, не меняя выражения, оглядела окруживших Гариона девушек.

— Добро пожаловать, дамы, — приветствовала она. Дриады возбуждённо перешёптывались.

— Се'Недра! — окликнула Ксера.

— Кузина Ксера! — обрадовалась принцесса, и обе девушки, подбежав друг к другу, обнялись. Остальные дриады отодвинулись к краю поляны, боязливо поглядывая на огонь.

Се'Недра наспех объяснила Ксере, кто её друзья; дриада махнула рукой подругам.

— Похоже, эти люди не враги, — кивнула она. — Отведём их к моей матери, королеве Ксанте.

— Значит, мне не разрешат убить этого? — вмешалась рыжеватая девушка, показывая пальчиком на Гариона.

– Боюсь, нет, — покачала головой Ксера. Девчонка, надув губы, неохотно отошла. Гарион облегчённо вздохнул.

Но тут из шатра вышел господин Волк и, улыбаясь, кивнул дриадам.

— Это Белгарат! — взвизгнула одна из девушек и, весело подбежав к старику, бросилась ему на шею и звучно чмокнула прямо в губы.

— Принёс нам конфет? — потребовала она.

Тот с серьёзной миной начал рыться в многочисленных карманах. Появляющиеся на свет сласти мгновенно исчезали в жадных ротиках собравшихся вокруг дриад.

— У тебя есть какие-нибудь новые истории для нас? — спросила одна из дриад.

— Множество, — с хитрым видом отозвался Волк, заговорщически прикладывая палец к носу. — Только нужно подождать, пока соберутся все ваши сестрички, правда ведь?

— Одну, только одну, — молила дриада.

— А что вы мне дадите за это?

— Поцелуи, — мгновенно сообразила девушка. — Пять поцелуев от каждой из нас:

— Это очень интересная история, — начал торговаться Волк. — И стоит больше пяти. Я хочу десять.

— Восемь, — заспорила крохотная дриада.

— Ну хорошо, — согласился Волк. — Сойдёмся на восьми.

— Вижу, ты здесь и раньше бывал, Старый Волк, — сухо заметила тётя Пол.

— Прихожу время от времени, — откровенно признал Волк.

— Ты же знаешь, конфеты на них плохо действуют, — укоряюще покачала головой тётя Пол.

— Иногда немного сладкого не повредит, а они так его любят! Дриады на что угодно согласятся за конфеты.

— Ты просто отвратителен, — фыркнула тётя.

Дриады, толкаясь, окружили господина Волка; нежно улыбающиеся девушки выглядели как венок весенних цветов — все, кроме той, что взяла в плен Гариона.

Она стояла поодаль, надувшись, теребя наконечник стрелы, и наконец подобралась к Гариону.

— Не собираешься убежать отсюда? — с надеждой спросила она.

— Нет, — решительно замотал головой юноша. Девушка разочарованно вздохнула:

— Ну пожалуйста, хотя бы ради меня.

— Сожалею, — стоял на своём Гарион.

— Дриада снова горько вздохнула.

— Всегда мне не везёт! Даже развлечь некому, — пожаловалась она и побежала к подругам.

На поляне появился Силк, шагая медленно, осторожно, давая дриадам время привыкнуть к нему. Только потом из шатра вышел Дерник.

— Они ещё дети, правда? — заметил Гарион тёте Пол.

— Кажутся детьми, — поправила она — Но гораздо старше, чем выглядят.

Дриада живёт, пока не засохло её дерево, а дубы — деревья очень долговечные.

— А есть мальчики-дриады? Я вижу только девушек.

— Мальчиков не бывает, дорогой, — объяснила тётя, вновь принимаясь готовить завтрак.

— Тогда как?.. То есть, я хотел…

Гарион начал заикаться, чувствуя, как горят уши.

— Для таких вещей они стараются поймать мужчин, — кивнула тётя Пол. — Путешественников, проезжающих, кто под руку попадётся.

— Ах вот как, — пробормотал Гарион, решив не задавать лишних вопросов.

После завтрака путешественники старательно залили костёр водой из ручья, оседлали лошадей и отправились в путь. Впереди шагал господин Волк, по-прежнему окружённый бойкими, смеющимися дриадами, щебечущими, словно стая весёлых птичек. Шёпот деревьев больше не казался враждебным, и теперь друзей провожал приветливый шёпот миллионов зелёных листочков.

К вечеру они добрались до большой поляны в середине леса. В самом центре стоял исполинский дуб. Гарион никогда не представлял себе, что могут существовать подобные великаны. В поросшем мхом стволе зияли многочисленные дупла, а нижние ветки были так толсты и длинны, что затеняли почти всю поляну.

Вокруг дерева царила атмосфера неземного спокойствия и какой-то всепрощающей мудрости. Гарион почувствовал, будто кто-то нерешительно, колеблясь, коснулся головы, словно мягкий лист упал на лоб. Прикосновение совсем не походило ни на что испытанное ранее, дружеское, почти нежное.

Дерево буквально кишело дриадами, рассевшимися, подобно ярким бабочкам, на его ветвях и весело по-птичьи щебетавшими.

— Пойду скажу матери, что вы прибыли, — сказала Ксера и побежала к дереву.

Путники спешились и нерешительно переминались, не выпуская из рук поводья, чувствуя на себе любопытные взгляды перешёптывающихся, хихикающих дриад.

По какой-то причине откровенные игривые взгляды ужасно смущали Гариона. Он подвинулся ближе к тёте Пол и заметил, что остальные тоже столпились вокруг неё, как бы ища защиты.

— Где принцесса? — спросила она.

— Вон там, мистрис Пол, — ответил Дерник, — беседует с дриадами.

— Не спускайте с неё глаз, — велела тётя. — А мой легкомысленный отец?

— Около дерева, — пробормотал Гарион. — Дриады, по-моему, очень его любят.

— Старый дурак, — мрачно заключила тётя Пол.

И вдруг из большого дупла над нижними ветками появилась ещё одна дриада.

Вместо короткой туники, которую носили остальные, она была одета в развевающееся зелёное одеяние, а золотые волосы обвивал венок из гибкого растения, издали похожего на омелу. Дриада грациозно соскользнула на землю.

Тётя Пол выступила навстречу; остальные держались сзади, на почтительном расстоянии.

— Дорогая Полгара! — тепло приветствовала Дриада. — Как давно мы не виделись!

— На нас всех возложены нелёгкие обязанности, Ксанта, — объяснила тётя Пол.

Обе женщины нежно обнялись.

— Ты привела этих нам в подарок? — спросила королева Ксанта, восхищённо оглядывая мужчин, стоявших за спиной тёти Пол.

Та весело рассмеялась:

— Боюсь, что нет, Ксанта. И рада бы подарить их тебе, но они, скорее всего, понадобятся мне самой, только немного позже.

— Жаль! — притворно вздохнула королева и обратилась к остальным:

— Добро пожаловать! Ужин давно готов!

— С радостью присоединимся к вам, — кивнула тётя Пол и взяла королеву за руку. — Не уделишь ли мне минуту внимания, Ксанта?

Женщины отошли подальше и тихо заговорили о чём-то, а дриады в это время хлопотливо вынимали из дупла свёртки и узелки и накрывали на стол прямо на траве под ветвями дуба.

Еда выглядела крайне непривычно: сырые фрукты, орехи и грибы — обычная пища дриад. Бэйрек мрачно взирал на расставленные блюда.

— Мяса небось нет, — проворчал он.

— Всё равно, хоть кровь разогреет, — пообещал Силк. Бэйрек, подозрительно взглянув на жидкость в чашке, осторожно отхлебнул и с отвращением сплюнул.

— Вода!!

— Неплохо бы тебе для разнообразия хоть раз отправиться спать на трезвую голову, — ехидно вставила тётя Пол.

— От этого, по-моему, и заболеть можно, — возразил Бэйрек.

Се'Недра уселась около королевы Ксанты, очевидно, желая поговорить с ней наедине, но поскольку кругом было полно народа, она наконец решилась высказаться.

— Прошу вас об одолжении, ваше величество.

— Говори, дитя, — улыбнулась королева.

— Всего лишь маленькая просьба. Мне нужно убежище, где бы я смогла скрываться несколько лет. Отец мой к старости теряет разум, и я хочу быть подальше, пока он не придёт в себя.

— Но почему Рэн Борун вдруг стал вести себя неразумно? — удивилась королева.

— Не выпускает меня из дворца и настаивает, чтобы в день своего шестнадцатилетия я отправилась в Райве! — оскорблённо воскликнула Се'Недра. — Слышали ли вы когда-нибудь о чём подобном?

— Почему он желает твоей поездки в Райве?

— Какой-то дурацкий договор. Ни один человек давно уже не помнит, в чём там дело.

— Если это договор, его нужно чтить, дорогая, — мягко ответила королева.

— Не поеду в Райве! — объявила Се'Недра. — Останусь здесь, пока мне не исполнится семнадцать, и конец всем договорам.

— Нет, дорогая, — покачала головой Ксанта, — не останешься.

— Что? — ошеломлённо пролепетала Се'Недра.

— У нас тоже договор. С семьёй Борунов. И мы свято выполняем все условия. Наш лес остаётся неприкосновенным, пока потомки принцессы Ксории по женской линии будут жить среди Борунов. Обязанность твоя — повиноваться отцу и пребывать во дворце.

— Но я дриада, — зарыдала Се'Недра, — и здесь моя родня.

— Ты, кроме того, ещё и человек, — не уступала королева, — и должна жить с отцом.

— Не хочу ехать в Райве! Это унизительно!

— Не будь дурочкой, детка, — строго нахмурилась Ксанта. — У тебя есть обязанности, которые необходимо выполнять, — долг дриады, члена семьи Борунов и принцессы империи. Подобные детские выходки и капризы давно пора оставить. Если ты обязана быть в Райве, значит, отправишься туда. Се'Недра, явно потрясённая столь жёстким обращением, впала в угрюмое молчание.

Королева повернулась к господину Волку:

— До нас дошли некоторые слухи, и я решила, что в мире людей происходит нечто особенно важное, могущее повлиять даже на нашу жизнь здесь, в лесу.

Хотелось бы мне узнать, в чём суть этих необычных событий.

Волк серьёзно кивнул:

— Я так и думал. Слушай же: из тронного зала дворца Райве украдено Око Олдура. Похититель известен. Это — Зидар, Отступник.

У Ксанты на миг перехватило дыхание.

— Но как это произошло?

— Не знаем, — развёл руками Волк. — Зидар пытается пронести Око в королевство энгараков, а как только окажется там, употребит всё своё могущество, чтобы пробудить Торака.

— Но этого не должно случиться, — испугалась королева. — Что вы решили делать?

— Олорны и сендары готовятся к войне, — ответил Волк. — Аренды обещали помощь, а Рэн Боруну я посоветовал кое-что, хотя он не дал определённого ответа. С Борунами всегда трудновато приходится.

И мельком глянул на всё ещё обиженную Се'Недру.

— Значит, война неизбежна? — опечалилась королева.

— Боюсь, что так, Ксанта. Я вместе с друзьями отправился в погоню за Зидаром и надеюсь, мы сможем поймать его и доставить Око обратно, прежде чем он успеет добраться до Торака. Если нам удастся это сделать, думаю, энгараки от отчаяния всё равно нападут на Запад. Древние пророчества вот-вот исполнятся. А знамения очень ясны, и даже извращённые умы гролимов не могут их не понять.

— Я сама видела некоторые знамения, Белгарат, — вздохнула королева, — но надеялась, что ошиблась. Приметы Зидара известны?

— Очень похож на меня. Мы долго служили одному хозяину, а это накладывает на людей определённый отпечаток.

— Такой человек проходил через наш лес на прошлой неделе и скрылся в Найссе! — воскликнула Ксанта. — Знай мы, кто он, обязательно задержали бы.

— Значит, мы ближе к цели, чем я думал. Этот человек был один?

— Нет. С ним шли двое слуг Торака и маленький мальчик.

— Мальчик? — вскинулся Волк.

— Да, лет шести, не больше.

Старик нахмурился, но вдруг широко раскрыл глаза.

— Так вот как он это проделал! Мне и в голову не пришло подумать о таком.

— Мы можем показать, где он пересёк реку, — продолжала королева. — Однако я должна предупредить — идти в Найссу такой большой компанией опасно. У Солмиссры повсюду соглядатаи.

— Я уже решил, что делать, — заверил Волк, оборачиваясь к Бэйреку. — Уверен, что в устье Лесной реки ждёт корабль?

— Он там будет, — пробурчал Бэйрек. — Капитан — человек надёжный.

— Прекрасно. Мы с Силком пойдём по следу Зидара, а вы спуститесь по течению реки к морю. Потом пройдёте вдоль побережья и подниметесь по Змеиной реке к Стисс Тору. Там и встретимся.

— Уж не хочешь ли ты отправиться без нас в такое опасное место, как Найсса? Разумно ли делить силы в столь грозный час? — спросил Мендореллен.

— Это необходимо, — пояснил Волк. — Змеиный народ чувствует себя в джунглях как дома и не любит пришельцев. Силк и я сможем продвигаться быстрее и гораздо осторожнее, если будем одни.

— Где мы встретимся? — спросил Бэйрек.

— Около пристани Стисс Тора есть драснийский торговый квартал. Некоторые из его обитателей — мои друзья. Спроси только Редека из Боктора Если мы не сможем вас ждать, значит, оставим весточку о том, куда пошли.

— А я? Что со мной? — вмешалась Се'Недра.

— Тебе, я думаю, лучше оставаться с нами.

— Мне вовсе ни к чему ехать в Найссу.

— Поедешь, потому что я так велю, — приказала тётя Пол. — Я не твой отец, Се'Недра, и надутые губки на меня не действуют, впрочем, как и кокетливые взгляды, поэтому не трудись.

— Я опять убегу! — пригрозила Се'Недра.

— И сделаешь большую глупость, — холодно заметила тётя Пол. — Мне придётся вернуть тебя, и, поверь, это крайне неприятная процедура! Слишком серьёзное положение сейчас в мире, чтобы придавать значение капризам испорченной девчонки! Останешься со мной и явишься в тронный зал дворца королей Райве, даже если мне придётся тащить тебя на цепи! Мы достаточно заняты, чтобы возиться с тобой и во всём угождать.

Се'Недра долго смотрела на неё и неожиданно залилась слезами.

Глава 22

На следующее утро, пока солнце ещё не поднялось, а белый полупрозрачный туман окутывал ветви огромных дубов, Силк и господин Волк начали готовиться к походу в Найссу. Гарион сидел на пеньке, угрюмо наблюдая за сборами.

— Почему такой мрачный? — спросил Волк.

— Не хотел бы вот так расставаться.

— Это всего на пару недель.

— Знаю, но всё же… — пожал плечами Гарион.

— Позаботься о тётушке, пока меня не будет, — попросил Волк, завязывая узел.

— Хорошо.

— И никогда не снимай амулет. Найсса — место опасное.

— Не буду, — пообещал Гарион. — И ты будь поосторожнее, хорошо, дедушка?

Старик серьёзно взглянул на него, отряхнул влагу с белой бороды.

— Я всегда осторожен, Гарион.

— Уже поздно, Белгарат, — позвал Силк, таща за повод лошадей.

Волк кивнул.

— Увидимся через две недели в Стисс Торе, — прошептал Волк внуку.

Гарион быстро обнял старика и отвернулся, не в силах смотреть, как уходят эти двое. Увидев одиноко стоявшего Мендореллена, печально уставившегося в пространство, он пересёк поляну и подошёл поближе.

— Расставаться всегда так грустно, — задумчиво пробормотал рыцарь, вздыхая.

— И не только грустно, но и страшновато, правда, Мендореллен?

— Ты мальчик неглупый и чувствительный, Гарион.

— Что тебя беспокоит? Последние дни ты как-то странно ведёшь себя.

— Обнаружил в себе нечто, непривычное, и это нечто мне не нравится.

— Да? Что же именно?

— Страх, — коротко ответил Мендореллен.

— Страх? Перед кем?

— Перед глиняными людьми. Не знаю отчего, но само их существование вселяет ужас в душу мою.

— Мы все испугались тогда, Мендореллен, — уверил Гарион.

— Я никогда ничего не боялся раньше, — спокойно ответил Мендореллен.

— Никогда?

— Даже в детстве. Но меня дрожь взяла при виде этих глиняных чудовищ, и отчаянно хотелось убежать.

— Ты ведь не сбежал, а, наоборот, храбро дрался.

— На этот раз да, — признал Мендореллен, — но что будет в следующий?

Теперь, когда страх нашёл дорогу в сердце моё, кто может сказать, когда он снова вернётся? В какой-нибудь отчаянный час, когда успех нашего дела будет висеть на волоске, вдруг мерзкий ужас сожмёт холодной рукой глотку и превратит в жалкого труса? Эта мысль гложет мозг, и я смертельно стыжусь своей слабости и бессилия.

— Стыдишься? Потому что испытываешь простые человеческие чувства? Ты слишком строго судишь себя, Мендореллен!

— Ты в доброте своей находишь предлог, чтобы оправдать меня, юноша, но порок мой слишком гнусен. Всю жизнь стремился я к совершенству и почти достиг цели, но теперь именно это превосходство над другими, которому дивился мир, запятнано и унижено. Как горько сознавать подобное!

Он повернулся, и Гарион с испугом увидел, что в глазах рыцаря стоят слёзы.

— Не поможешь ли мне надеть латы? — попросил Мендореллен.

— Конечно.

— Чувствую острую необходимость одеться в сталь. Это укрепит моё трусливое сердце.

— Ты не трус, — замотал головой Гарион.

— Только время это покажет, — печально вздохнул Мендореллен.

Когда настало время прощаться, королева Ксанта выступила вперёд:

— Желаю всем успеха. Я помогу вам в поисках чем только возможно, но дриады неразрывно связаны узами жизни со своим деревом. Мой дуб очень стар, и я должна о нём заботиться.

Она нежно взглянула на исполинское дерево, чернеющее в утреннем тумане.

— Мы в рабстве друг у друга, но это рабство, порождённое любовью.

И снова Гарион почувствовал то же слабое прикосновение к сердцу, испытанное вчера при виде дерева-исполина. Но на этот раз он ощутил, что дуб прощается и предостерегает его от неведомой опасности.

Королева Ксанта обменялась испуганным взглядом с тётей Пол и пристально посмотрела на Гариона.

— Мои младшие дочери проводят вас к реке, которая служит южной границей нашего леса, — продолжала она. — Оттуда вы легко найдёте дорогу к морю.

Голос, казалось, не изменился, но взгляд почему-то стал задумчивым.

— Спасибо, Ксанта, — тепло поблагодарила тётя Пол, обнимая королеву дриад.

— Если сможешь передать Борунам, что Се'Недра здорова и осталась со мной, императору станет хоть немного легче.

— Обязательно, Полгара, — пообещала Ксанта.

Они сели на коней и в сопровождении полудюжины дриад, порхавших впереди, словно бабочки, направились к югу. Гарион почему-то чувствовал, что ужасно угнетён, и, почти не обращая внимания на окружающих, в полном молчании ехал рядом с Дерником по извилистой лесной тропинке.

Около полудня тени под деревьями сгустились, и друзьям стало не до разговоров. Предупреждение, прошелестевшее в листве старого дуба, казалось, тысячекратно повторялось остальными деревьями, слышалось в каждом скрипе ствола и трепете тонких веток.

— Должно быть, погода переменится, — решил Дерник, глядя вверх. — Хотел бы я увидеть небо!

Гарион кивнул, пытаясь заглушить ощущение надвигающейся опасности.

Во главе кавалькады ехали Мендореллен в латах и Бэйрек в кольчуге; Хеттар, запахнувшись в куртку с нашитыми стальными пластинами, держался сзади.

Казалось, всех одолевает зловещее предчувствие беды. Мужчины держали оружие наготове, постоянно обшаривая глазами густые заросли.

И в этот момент весь лес наполнился толнедрийскими легионерами, поднимавшимися из кустов или выходившими из-за деревьев. Они не пытались нападать, просто стояли, выставив короткие копья, сверкая полированными стальными нагрудниками.

Бэйрек выругался, Мендореллен резко осадил жеребца.

— В сторону! — приказал он солдатам, опуская копьё.

— Полегче, — предупредил Бэйрек.

Дриады, испуганно взглянув на солдат, немедленно растворились в густой чаще.

— Как считаешь, лорд Бэйрек, — безмятежно вопросил рыцарь, — не перебить ли эту свору? Их здесь не больше сотни.

— Как-нибудь на досуге нам придётся побеседовать на подобные интересные темы, — кивнул Бэйрек и, оглянувшись, заметил, что Хеттар успел подъехать поближе.

— Что ж, — вздохнул великан, — думаю, самое время решить этот вопрос.

Затянув ремни на щите, он обнажил меч.

— Ну как, Мендореллен? Дадим им возможность исчезнуть, пока не поздно?

— У тебя милосердная душа, лорд Бэйрек, — согласился Мендореллен.

Но тут у изгиба тропинки появилась группа всадников. Их предводитель, широкоплечий мужчина, был одет в голубой плащ с серебряной оторочкой.

Нагрудник и шлем, выложенные золотом, ослепительно блестели. Горячившийся гнедой жеребец грыз удила, топча копытами влажные листья, устилавшие землю.

— Превосходно, — кивнул мужчина, подъезжая ближе, — просто превосходно.

Тётя Пол обожгла пришельца ледяным взглядом.

— Неужели легионерам больше нечего делать, как только подстерегать мирных путешественников?! — возмутилась она.

— Это мой легион, почтённая дама, — высокомерно процедил мужчина в голубом плаще, — и выполняет мои приказания. Вижу, принцесса Се'Недра решила ехать с вами.

— Куда и зачем я направляюсь — моё дело, ваша светлость, — надменно ответила Се'Недра, — а вовсе не забота Великого герцога Кэдора из дома Вордью.

— Ваш отец крайне обеспокоен, принцесса, — начал Кэдор. — Вся Толнедра ищет вас. Кто эти люди?

Гарион свирепо нахмурился и затряс головой, пытаясь предостеречь её, но опоздал.

— Те два рыцаря впереди — сэр Мендореллен, барон Во Мендор, и лорд Бэйрек, граф Трелхеймский, — объявила девушка. — Воин-олгар, который едет в арьергарде — Хеттар, сын Чо-Хэга, главы вождей кланов Олгарии. А дама…

— Я сама могу говорить за себя, дорогая, — вежливо перебила тётя Пол. — Интересно узнать, что привело Великого герцога Вордью в такую даль, на юг Толнедры!

— У меня здесь дела, благородная дама, — ответил Кэдор.

— Очевидно, — кивнула тётя Пол.

— Все имперские легионы ищут принцессу, но лишь на мою долю выпала удача!

— Удивлена, что представитель семьи Вордью с такой готовностью пришёл на помощь, — заметила тётя Пол, — особенно если учесть, что между обоими домами вот уж несколько веков не утихает смертельная вражда.

— Не пора ли прекратить эту бессмысленную перепалку? — ледяным тоном отрезал Кэдор. — Я не обязан никому давать отчёта в своих поступках.

— Да и мотивы этих поступков, по всей видимости, не очень-то благородны.

— По-моему, вы забываетесь, леди! Думайте, с кем говорите! И прошу помнить о том, какое будущее меня ожидает!

— Какое же будущее ожидает вас, ваша милость? — осведомилась тётя Пол.

— Я стану Рэном Вордью, императором Толнедры, — объявил Кэдор.

— Вот как? И что же делает в лесу Дриад будущий император Толнедры?

— То, что считаю нужным для защиты моих интересов, — сухо ответил Кэдор. — И в данный момент мне необходимо взять принцессу Се'Недру под свою опеку.

— Вряд ли это понравится моему отцу, герцог Кэдор, не говоря уже о притязаниях на трон! — вспылила Се'Недра.

— Меня не интересует мнение Рэн Боруна, ваше высочество. Толнедра нуждается во мне, и никакие происки Борунов не лишат меня короны императора. Очевидно, старик замышляет выдать вас замуж за члена семейства Хонетов или Орбитов, чтобы иметь поддержку и обеспечить себе преемника. Это может сильно усложнить обстановку, а мне это ни к чему.

— Собираетесь облегчить себе жизнь, взяв меня в жёны? — презрительно прошипела Се'Недра. — Не дождётесь!

— Ошибаетесь. Мне не нужна жена-дриада. В отличие от Борунов род Вордью гордится чистотой крови!

— Значит, будете держать меня в заточении?

— Боюсь, это невозможно. У императора повсюду глаза и уши. Печально, что вы предпочли скрыться из дворца таким недостойным образом, ваше высочество. Мне стоило больших денег устроить своего агента на кухню императора и получить из Найссы редкостный, но очень эффективный яд. Я даже взял на себя труд сочинить послание к вашему отцу с выражением соболезнования.

— Какая предусмотрительность, — пролепетала Се'Недра, бледнея.

— К сожалению, теперь придётся действовать более жестоко, — продолжал Кэдор. — Острый кинжал и глубокая яма положат конец вашему нежелательному участию в толнедрийской политике. Крайне сожалею, принцесса, но поверьте, лично я не питаю к вам никакой ненависти — это просто суровая необходимость защищать свои интересы.

— Один лишь недостаток в столь хитром плане, Кэдор, — перебил Мендореллен, осторожно прислонив копьё к стволу.

— Мне так не кажется, барон, — самодовольно хмыкнул Кэдор.

— Ошибка состоит в том, что ты оказался слишком близко от моего меча, и теперь голова твоя в большой опасности, а человеку без головы корона ни к чему.

Гарион понял: Мендореллен лезет на рожон ещё и из желания доказать самому себе, что он не трус.

Кэдор оценивающе оглядел рыцаря.

— Ты не сделаешь этого, — без особой убеждённости решил он. — Нас слишком много.

— Зря так думаешь. Уж слишком ты самоуверен. Слава обо мне гремит по всему миру, а меч в руках моих творит чудеса. И солдаты твои для меня — всё равно что травинки под острой косой! Ты обречён, Кэдор!

И с этими словами рыцарь обнажил огромный меч.

— Чему бывать, того не миновать, — криво усмехнулся Бэйрек и, кивнув Хеттару, выхватил свой меч.

— Вряд ли это благоразумно, — раздался сзади знакомый хриплый голос.

Из-за деревьев выехал всадник на чёрной лошади. Тёмная мантия развевалась по ветру. Он быстро прошептал что-то и резко взмахнул правой рукой. Мозг Гариона заволокло тёмной пеленой, в ушах послышался странный рёв. Меч Мендореллена упал на землю.

— Благодарю, Эшарак, — облегчённо вздохнул Кэдор. — Я не ожидал такого.

Мендореллен стянул латную перчатку и осторожно прижал к груди руку, корчась от боли. Глаза Хеттара сузились, но тут же почему-то стали пустыми.

Чёрный конь мерга с любопытством оглядел его и презрительно отвернулся.

— Ну, Ше-Дар, — зловеще ухмыльнулся Эшарак, явно наслаждаясь зрелищем, — может, попытаешься ещё раз?

— Это не лошадь, — с болезненным отвращением пробормотал Хеттар, — только выглядит как лошадь, но на самом деле нечто другое.

— Совершенно верно, — согласился Эшарак. — Абсолютно другое. Можешь стараться прочесть его мысли, но, думаю, тебе вряд ли понравится то, что узнаешь.

Соскочив на землю, он направился к путешественникам, впиваясь в них пылающими глазами. Остановился перед тётей Пол, отвесил иронический поклон.

— Вот мы и встретились снова, Полгара.

— Вижу, у тебя было много дел, Чемдар.

— Кэдор, уже собиравшийся спешиться, испуганно вскинулся:

— Ты знаешь эту женщину, Эшарак?

— Его зовут Чемдар, герцог Кэдор, — ответила тётя Пол, — и он жрец гролимов. Ты думал, Чемдар всего-навсего купил твою честь, но скоро поймёшь, что на самом деле он завладел гораздо большим.

Она выпрямилась в седле; белая прядь волос на лбу излучала неземное свечение.

— Ты достойный враг, Чемдар. Мне даже немного тебя не хватало.

— Не смей, Полгара, — поспешно предупредил гролим. — Сердце мальчишки у меня в руке. Попробуй только собрать свою волю, и он умрёт. Я знаю, кто он и как дорог тебе.

Глаза тёти прищурились.

— Всё это лишь слова, Чемдар.

— Хочешь проверить? — издевательски усмехнулся он.

— Слезайте с коней! — закричал Кэдор; легионеры угрожающе шагнули вперёд.

— Делайте как он велит, — спокойно приказала тётя Пол.

— Погоня была долгой и трудной, Полгара, — кивнул Чемдар. — Где Белгарат?

— Недалеко. Если успеешь убежать сейчас, сможешь скрыться, пока он не вернулся.

— Ну нет, Полгара, — засмеялся мерг. — Будь он поблизости, я бы почувствовал.

Повернувшись, он пристально взглянул на Гариона.

— Ты вырос, мальчик. Давно мы с тобой не беседовали, правда?

Гарион не сводил глаз с изрезанного шрамами лица врага, но не чувствовал страха, лишь тревожную насторожённость. Схватка между ними, которую юноша ожидал всю свою жизнь, должна вот-вот начаться, и что-то в душе подсказывало: он готов к этой битве.

Чемдар испытующе взглянул в глаза Гариона.

— Мальчишка ничего не знает? — спросил он у тёти Пол и, расхохотавшись, добавил:

— Ты истинная женщина, Полгара. Хранишь тайну лишь ради самой тайны.

Нужно было давно забрать его у тебя.

— Оставь его в покое, Чемдар, — предупредила тётя Пол.

— А его настоящее имя, Полгара? — не обратив внимания, продолжал Гролим. — Ты ещё не открыла ему?

— Это тебя не касается, — бесстрастно заметила она.

— Касается, Полгара, и ещё как! Я следил за ним столь же внимательно, как и ты. — Чемдар расхохотался:

— Ты была мальчишке матерью, а я — отцом. Мы вырастили прекрасного сына, и теперь я желаю знать его истинное имя.

Тётя Пол выпрямилась.

— Думаю, всё зашло слишком далеко, Чемдар, — холодно отчеканила она. — Твои условия?

— Никаких условий, Полгара! Ты, я и мальчик направимся к тому месту, где отдыхает господин мой Торак перед тем, как наконец восстать ото сна. Моя рука постоянно будет сжимать сердце мальчика, поэтому тебе придётся покориться.

Зидар и Ктачик сживут друг друга со свету в драке за Око, если только Белгарат не отыщет их раньше и не уничтожит. Но Око меня не интересует. Мне нужны были только ты и мальчишка.

— Значит, ты не пытался помешать нам? — удивилась тётя Пол.

— Помешать? — захохотал Чемдар. — Я только старался помочь. У Зидара и Ктачика полно наёмников в западных королевствах. Пришлось обманывать их и задерживать на каждом шагу, чтобы дать вам пройти. Я знал, что раньше или позже Белгарат решит в одиночку отправиться за Оком, а когда это произойдёт, можно будет захватить тебя и мальчишку.

— Но с какой целью?

— Неужели не понимаешь? Первое, что увидит, пробудившись, господин мой Торак, — свою невесту и своего смертельного врага, закованных в цепи, стоящих перед ним на коленях. За такой королевский дар я буду возвышен над остальными и осыпан милостями!

— Тогда отпусти моих друзей.

— Меня они не интересуют, — покачал головой Чемдар. — Оставлю их на волю благородного Кэдора. Думаю, вряд ли он сочтёт нужным оставить этих людей в живых, но это его дело… Я получил то, чего добивался.

— Ты — свинья! — беспомощно выкрикнула тётя Пол. — Грязная подлая свинья!

Хладнокровно ухмыльнувшись, Чемдар ударил её по лицу:

— Ты должна научиться придерживать язык, Полгара!

В мозгу Гариона что-то взорвалось. Словно сквозь пелену он видел, как легионеры схватили Дерника и остальных, но никто, казалось, не считал, что юноша может быть опасен. Гарион, не задумываясь, пошёл на врага, обнажив кинжал.

— НЕ ТАК! — остерёг сухой голос, так часто звучавший в его душе, но теперь голос этот не был равнодушным и бесстрастным.

— Я УБЬЮ ЕГО! — молча поклялся Гарион.

— НЕ ТАК! — снова предупредил голос. — ТЕБЕ НЕ ДАДУТ ЭТО СДЕЛАТЬ! ТОЛЬКО НЕ КИНЖАЛОМ.

— ТОГДА ЧЕМ?

— ВСПОМНИ, ЧТО СКАЗАЛ БЕЛГАРАТ: ВОЛЯ И СЛОВО.

— НО Я НЕ ЗНАЮ, КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ. НЕ СМОГУ.

— СМОЖЕШЬ. Я ПОМОГУ ТЕБЕ. СМОТРИ!

И перед глазами Гариона появилось ясное, отчётливое, словно живое, изображение бога Торака, корчившегося в пламени Ока Олдура. Он видел, как растаяли точёные черты лица, а пальцы руки загорелись. Потом видение затуманилось, исказилось, и из дымки выплыло мрачное лицо человека, чья жизнь была связана с жизнью Гариона незримыми нитями ненависти. Юноша почувствовал страшную неодолимую силу в душе при виде призрака — пожираемого огнём Чемдара.

— СЕЙЧАС! — приказал голос. — СДЕЛАЙ ЭТО!

Но Гариону не терпелось ответить ударом на удар — только так он мог утихомирить свой гнев. Юноша ринулся на самодовольно ухмыляющегося гролима так быстро, что ни один легионер не успел остановить его. Размахнувшись, Гарион отвесил гролиму увесистую пощёчину, и, когда ладонь его коснулась покрытой шрамами щеки Чемдара, юноша почувствовал, что вся накопившаяся невероятная сила сосредоточилась в серебристой метке.

— Гори! — приказал он, сосредоточив всю свою волю на исполнении желания.

Чемдар, застигнутый врасплох, отпрянул. Лицо на мгновение исказилось яростью, но глаза тут же широко раскрылись: ужасная правда открылась ему.

Несколько мгновений гролим в ужасе смотрел на Гариона, но потом громко закричал от боли.

— Нет!! — раздался хриплый вопль, и тут же щека Чемдара задымилась и начала тлеть в том месте, где метка на ладони Гариона коснулась её.

Потом загорелась чёрная мантия, словно гролима бросили на раскалённую плиту. Завизжав, он схватился за лицо, но тут яркое пламя охватило пальцы.

Гролим снова завизжал и, извиваясь, бросился ничком на влажную землю.

— СТОЯТЬ! — громко прозвучал в мозгу Гариона голос тёти Пол.

Лицо Чемдара пылало, вой эхом отдавался в лесной чаще. Легионеры в страхе отпрянули от горящего человека, и Гариону внезапно стало плохо. Он попытался отвернуться.

— НЕЛЬЗЯ! НЕ СМЕЙ! СОСРЕДОТОЧЬ НА НЁМ СВОЮ ВОЛЮ! — вновь приказал голос тёти Пол.

Гарион неподвижно стоял над погибающим гролимом. Листья, усеявшие землю, дымились и тлели вокруг Чемдара, который бился в безнадёжной агонии, пытаясь затушить пожирающее его пламя. Огненные языки вырывались уже из груди, а крики становились всё слабее.

Невероятным усилием Чемдару удалось подняться, он с мольбой протянул горящие руки к Гариону — лица больше не было; жирный чёрный дым стлался по земле.

— Господи, — пророкотал он, — смилуйся! Сердце Гариона разрывалось от жалости. Годы тайной близости между ними напомнили о себе. Он не мог так жестоко убить гролима.

— НЕТ! — велел голос тёти Пол. — ЧЕМДАР УБЬЁТ ТЕБЯ, ЕСЛИ ОСВОБОДИШЬ ЕГО!

— НЕ МОГУ СДЕЛАТЬ ЭТО, — мысленно взмолился Гарион. — Я СЕЙЧАС ЖЕ ВСЁ ПРЕКРАЩУ.

И, как минутой раньше, начал собирать в кулак волю, чувствуя, что в сердце вливается мощная волна жалости и сочувствия. Он потянулся к гролиму, сосредоточив мысли на исцелении.

— ГАРИОН! — зазвенел в мозгу голос тёти Пол. — ЧЕМДАР — ТОТ, КТО УБИЛ ТВОИХ РОДИТЕЛЕЙ! В юноше всё заледенело.

— ЧЕМДАР УБИЛ ТВОИХ ОТЦА И МАТЬ! СЖЁГ ИХ ЗАЖИВО — КАК ГОРИТ СЕЙЧАС САМ.

ОТОМСТИ ЗА ИХ СМЕРТЬ, ГАРИОН! НЕ ДАВАЙ ОГНЮ ПОГАСНУТЬ!

Душу Гариона охватили ярость и бешенство, дремавшие с тех пор, как Волк рассказал о гибели его родителей. Рука, которую юноша собрался было протянуть Чемдару, замерла в воздухе. В безудержном гневе Гарион поднял её ладонью вверх.

Огонь, который несколько мгновений назад он почти потушил, казался теперь жалкими, безвредными искрами, и, ощутив странный зуд в том месте, где белело серебристое пятно, он увидел, как из метки вырвалось пламя. Боли не было, не чувствовалось даже тепла, только в небо поднялись яркие синеватые языки, с каждой секундой всё больше слепившие глаза.

Даже корчась от смертельной боли, Чемдар в ужасе отшатнулся от синей смерти и с отчаянным хриплым воплем попытался закрыть почерневшую маску, оставшуюся от лица, спотыкаясь, отступил на несколько шагов и тут же, словно рухнувшая крыша горящего дома, свалился на землю.

— ВСЁ КОНЧЕНО! — пропел торжествующий голос тёти Пол в душе Гариона — ОНИ ОТОМЩЕНЫ!

Голос звенел всё громче, в радостном счастливом упоении:

— БЕЛГАРИОН! МОЙ БЕЛГАРИОН!

Посеревший от ужаса Кэдор на подгибающихся ногах попытался отпрянуть от всё ещё тлеющей тёмной массы, бывшей совсем недавно могущественным Чемдаром, жрецом гролимов.

— Чародейство! — охнул он, хватая губами воздух.

— Совершенно верно, — холодно подтвердила тётя Пол. — Думаю, ты вряд ли готов к подобным играм, Кэдор.

До смерти напуганные легионеры также подались назад, переглядываясь, не в силах вымолвить ни слова.

— По моему мнению, императору вряд ли понравится всё, что произошло, — объявила им тётя Пол. — Когда он узнает, что вы замышляли убить его дочь, то, несомненно, примет это известие близко к сердцу.

— Это не мы, — поспешно заверил один из солдат, — это Кэдор. Мы только выполняли приказ.

— Может, он посчитает это уважительной причиной, — с сомнением покачала головой тётя Пол. — На вашем месте, однако, я бы постаралась доставить ему залог верности, что-нибудь применительное к обстоятельствам.

И со значением взглянула на Кэдора.

Несколько легионеров, прекрасно понявших, что она имеет в виду, обнажили мечи и окружили Великого герцога.

— Что вы делаете? — опешил Кэдор.

— Ты, по всей видимости, потерял сегодня больше, чем трон, Кэдор, — посочувствовала тётя Пол.

— Вы не смеете! — пролепетал герцог.

Но один из солдат приставил к его горлу меч.

— Мы верны императору, лорд Кэдор, — мрачно пояснил он. — Считайте себя арестованным за государственную измену, а если попытаетесь сопротивляться, придётся доставить в Тол Хонет всего-навсего вашу голову. Надеюсь, я понятно выразился?

Офицер почтительно встал на колени перед Се'Недрой.

— Ваше императорское высочество, чем мы можем служить вам?

Принцесса, всё ещё бледная и дрожащая, гордо выпрямилась.

— Доставьте предателя к моему отцу, — воскликнула она звенящим голосом, — и поведайте обо всём, что здесь произошло. Передайте, что арестовали Великого герцога Кэдора по моему приказу!

— Тотчас будет исполнено, ваше высочество, — ответил офицер, поспешно вскакивая.

— Заковать узника! — резко велел он. — Может быть, предоставить вам охрану, ваше высочество?

— Не стоит, капитан. Уберите только с глаз моих предателя!

— Как пожелаете, ваше высочество, — низко поклонился капитан.

Взмах рукой — и солдаты уволокли Кэдора.

Гарион не сводил глаз с метки на ладони — ни малейшего следа от вспыхнувшего безжалостного пламени.

Дерник, которого наконец освободили солдаты, ошеломлённо уставился на Гариона.

— Я думал, что знаю тебя, — прошептал он. — Кто ты, Гарион, и как это сделал?

— Дорогой Дерник, — нежно пропела тётя Пол, прикоснувшись к его руке. — Ты всё ещё склонён верить только тому, что видишь своими глазами. Гарион тот же самый мальчик, каким был всегда:

— Хочешь сказать, что это ты всё сделала? Дерник посмотрел на обугленное тело Чемдара и поспешно отвёл глаза.

— Конечно, — кивнула тётя. — Ты ведь знаешь Гариона. Самый обыкновенный мальчик.

Но Гарион знал правду. Воля была его, и слово тоже исходило от него!

— МОЛЧИ! — приказал внутренний голос. — НИКТО НЕ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ!

— ПОЧЕМУ ТЫ НАЗВАЛА МЕНЯ БЕЛГАРИОНОМ? — так же молча спросил он.

— ПОТОМУ ЧТО ЭТО ТВОЁ ИМЯ, — ответил голос. — А ТЕПЕРЬ ПОПЫТАЙСЯ ВЕСТИ СЕБЯ КАК ВСЕГДА И НЕ ПРИСТАВАЙ КО МНЕ С ВОПРОСАМИ. ПОЗЖЕ ПОГОВОРИМ.

И голос смолк. Остальные неловко переминались на месте, пока легионеры наконец не удалились, таща за собой Кэдора. Потом, когда солдаты скрылись из виду и необходимость в королевской осанке и царственном спокойствии миновала, Се'Недра разрыдалась. Тётя Пол обняла малышку и принялась её утешать.

— Думаю, лучше похоронить это, — сказал Бэйрек, потыкав носком сапога то, что осталось от Чемдара — Дриады могут обидеться, если мы уйдём и оставим здесь дымящийся труп.

— Сейчас принесу лопату, — кивнул Дерник.

Гарион отвернулся и помчался в чашу мимо Хеттара и Мендореллена. Руки его тряслись, во всём теле была такая усталость, что юноша едва держался на ногах.

Тётя Пол назвала его Белгарионом, и имя отозвалось в душе, будто Гарион всегда знал, что оно принадлежит ему, — словно все эти годы ему чего-то недоставало, и вот в эту минуту наконец он обрёл это. Гарион чувствовал, что вновь родился на свет.

Но это создание, именуемое Белгарионом, обладало Волей и Словом и одним прикосновением руки могло превратить тело в пылающий факел.

— ТЫ ВО ВСЁМ ВИНОВАТ, — попытался обвинить Гарион бесстрастный голос, направлявший и поучавший его в этот страшный час.

— НЕТ, — ответил голос. — Я ТОЛЬКО ПОКАЗАЛ, ЧТО ДЕЛАТЬ. ВОЛЯ, СЛОВО И ПРИКОСНОВЕНИЕ ПРИНАДЛЕЖАЛИ ТЕБЕ.

Гарион осознал, что это правда, и с ужасом вспомнил мольбы поверженного врага и пылающую, светящуюся руку, оборвавшую просьбы о милосердии… Месть, о которой он так отчаянно мечтал последние несколько месяцев, наконец-то осуществилась, но какой же ужасающей оказалась действительность! Горечь, горечь разъедала душу Гариона…

Колени юноши подогнулись, он рухнул на землю и зарыдал, как убитый горем ребёнок.