Владыка времени

Глава 2 Частички мозаики

Что-то случится. Глеб не знал, откуда в нем взялась эта уверенность, но вдруг почувствовал близкие перемены. Тревога незваным гостем постучалась в его сердце. Что-то случится, и притом совсем скоро.

Возвращаясь от Ольги, он завернул за угол дома и вдруг увидел, что навстречу идет человек в странной длиннополой одежде и высокой шапке. Незнакомец казался чужим современной Москве, словно его, как Элли в своем домике, занес сюда неведомый ураган. Чужой, неправильный, неестественный.

В отсветах фонарей Глеб ясно разглядел густую медно-рыжую бороду и блеск дорогих, украшенных то ли стекляшками, то ли настоящими драгоценными камнями, пуговиц.

Это было такое странное зрелище, что Глеб ущипнул себя за руку и зажмурился. И правильно – стоило вновь открыть глаза, и незнакомца уже не было, только ветер гнал по асфальту пустой бумажный пакет, играя с ним, словно резвый щенок.

«Какой бред! Должно быть, я схожу с ума», – подумал парень. Тревожное ощущение не проходило, однако Глеб все же смог взять себя в руки. Мало ли что померещится. Постепенно он убедил себя, что просто устал и переволновался, а затем и забыл о появлении странной фигуры и стал думать об Ольге, встреча с которой казалась ему настоящим чудом. Даже подумать страшно, что они могли бы никогда не встретиться, разминувшись в густой московской толпе. Население Москвы – более одиннадцати миллионов. Легко ли отыскать среди этих одиннадцати миллионов единственного, своего человека?..

Глебу пришлось вернуться в самый центр города, где на одной из узких змеистых улочек был припаркован его «Kawasaki».

– Ну, друг, пора домой, – сказал парень, заводя мотор.

Мотоцикл послушно взревел и резво сорвался с места.

Глебу нравилось ехать по ночной Москве, глядя на смазывающиеся в одну линию огни фонарей, ощущая у щеки упругие струи ветра, глядя, как проносятся мимо огни – фонари, дома, машины… Скорость – это свобода. Кажется, вот-вот оторвешься от земли и улетишь к темному, поблескивающему редкими звездами небу.

Маршрут лежал на окраину города, но Глеб преодолел это расстояние быстро, за каких-нибудь тридцать минут, и вот уже ловко затормозил у металлических ворот небольшого одноэтажного здания.

– Поздновато сегодня, – буркнул охранник, нажимая на кнопку.

Ворота натужно заскрипели и открылись.

– Разминался, – усмехнулся Глеб, вспоминая происшествие с бритоголовыми. – Хорошего дежурства, Серег.

– И тебе не болеть, – отозвался тот, снова меланхолично уставившись в экранчик небольшого черно-белого монитора. Охрана у них серьезная – только профессионалы. Глебу иногда нравилось в свободное время помахаться с Серегой. Охранник его, кстати, частенько бил, а вот Северина – нет.

Глеб припарковал «Kawasaki», набрал на двери код и вошел в помещение.

Сразу после небольшой прихожей шла гостиная, откуда можно было попасть в остальные помещения дома: на кухню, в комнаты и учебные классы, и кабинет директора. Тренировочный зал и бассейн находились в подвале или, если говорить цивильно, на минус первом этаже.

В гостиной царил полумрак, и Глеб решил, что там никого нет, когда вдруг услышал голос.

– Привет, а ты сегодня поздно…

Он оглянулся. В кресле у окна едва угадывался девичий силуэт.

Александра. Странно, что она сидит здесь в темноте вместо того, чтобы, как всегда, корпеть над книгами. «Интересно, – отчего-то вдруг подумалось Глебу, – а у нее есть парень?.. Навряд ли», – тут же решил он.

Они учились вместе уже два года и постоянно были друг у друга на глазах, однако редко говорили о чем-то постороннем и никогда – о личном. Глеб не хотел рассказывать о себе, у Саши, наверное, имелись собственные секреты. А может, все дело в замкнутом, как и у самого Глеба, характере и склонности к скрытности.

Александра была его ровесницей, ей тоже исполнилось шестнадцать. Если бы Глеба спросили, красива ли она, он бы наверняка пришел в замешательство. Это было бы для него примерно то же, что и вопрос об учительнице географии. Иными словами, он никогда не смотрел на нее как на девушку и, разбирая ее внешность детально, безусловно, признал, что у Саши аккуратные и правильные черты лица, прямой нос, небольшой тщательно вылепленный подбородок, умные светло-карие глаза, тонкая, скорее бледная, кожа и густые светло-каштановые волосы, всегда очень ровно подстриженные и находящиеся в идеальном порядке. Фигура, бесспорно, красивая, особенно изящные тонкие запястья и щиколотки. Да, пожалуй, Александра симпатична, только… только Глебу от этого ни холодно ни жарко. Гораздо больше эмоций он испытывал, глядя, скажем, на критскую статуэтку или покрытую патиной старинную монету, а идея сравнить Александру с Ольгой и вовсе казалась ему утопической и святотатственной.

– Привет, что сидишь без света? – в свою очередь, задал вопрос Глеб.

– Так, отдыхаю.

Она пошевелилась, и Глеб заметил, что на коленях у девушки – толстенный альбом по искусству. Ну что же, ничего удивительного. Александра полностью в своем репертуаре: серьезная зубрила, идеальная ученица, умничка, успевшая освоить несколько древних и современных языков, разбирающаяся в искусстве фактически на уровне профессора университета.

«Да какой там парень. Она, кроме учебы, вообще ни о чем не думает!» – мелькнуло в голове у Глеба.

– А где ребята? – снова спросил он.

Александра пожала плечами, но, опомнившись, что ее не видно, подала голос:

– Северин тренируется, Дина, как всегда, у себя, вернее в «Варкрафте»… Кстати, Евгений Михайлович заглядывал. Он хотел с тобой поговорить. Полчаса назад уехал.

Глеб нахмурился. Евгений Михайлович – руководитель частной школы, где все они проходили обучение, был для Глеба непререкаемым авторитетом. Парень многому у него научился, особенно в области психологии и социологии. Глеб не хотел лгать своему руководителю, но и рассказывать об Ольге казалось ему совершенно невозможным. Неудачно вышло, что тот зашел так неожиданно. «Ничего, – успокоил себя Глеб, – как-нибудь выкручусь. Расскажу обо всем, кроме Ольги».

– Да, спасибо, Саша, – отозвался он ровным голосом, в котором не сквозило даже тени беспокойства, – сейчас его наберу.

Она промолчала, но Глеб чувствовал на себе ее внимательный взгляд. «И что смотрит?» – с раздражением подумал он, но тут же одернул себя: вот что значит нечистая совесть – начинаешь нервничать из-за всяких пустяков. Глеб не мог позволить себе нервничать и тем более испытывать раздражение к кому-нибудь из членов команды: слишком большая ответственность на нем лежала, слишком важна была их миссия.

– Ну, давай, спокойной ночи. Я тоже сейчас немного почитаю – и спать. – Он улыбнулся, чувствуя, как негатив, точно дождем, смывается этой улыбкой.

– Спокойной ночи, – отозвалась Александра, все так же неподвижно сидя в своем кресле.

Да, критская статуэтка или медная монета, пожалуй, даже эмоциональнее.

Глеб прошел в свою комнату, включил свет, высветивший по-спартански простую обстановку: светлые стены; узкую, похожую на солдатскую кровать, аккуратно заправленную и застеленную светло-защитным покрывалом; небольшой стол, на котором стоял ноутбук и лежало несколько словарей; прибитую над столом полку – тоже со справочными материалами. Ни единой личной вещи, словно Глеб не жил здесь, а остановился на одну ночь в гостинице, чтобы с рассветом продолжать путь.

Без рыжеволосой феи весь его мир был аккуратен, выверен и холоден, как январский снег.

Парень подошел к окну и, отодвинув край простых, почти офисных жалюзи, взглянул на темное небо.

Интересно, что сейчас делает Ольга? Может быть, тоже стоит у окна и думает о нем? И тогда они сейчас смотрят на звезды – словно в глаза друг другу… Глебу очень хотелось немедля набрать ее номер, чтобы услышать тихий нежный голос. Достав мобильник, парень повертел его в руках и решительно нажал кнопки.

– Евгений Михайлович, это Глеб. Вам удобно сейчас говорить?..

Звонить Ольге было бы проявлением слабости. Слабости Глеб позволить себе не мог. Он позвонит ей завтра в два. Ни минутой раньше.

Над частной школой плыла майская ночь. Где-то сладко и тревожно выводили трели соловьи.

Одноэтажный особняк погрузился в сон. Спала Дина, самая младшая из группы, ей снилось завивающееся спиралями пространство, через которое текли десятичные коды, и она сама плыла по этому океану, ловко маневрируя между единицами и нулями.

Спал Северин здоровым крепким сном, чувствуя приятную усталость после удачной тренировки. Сейчас его не разбудишь даже выстрелом из пушки.

Чутко дремали в полглаза в своих будках охранник Серега и его напарник Влад.

Спала Александра. Повернувшись на левый бок, она беспокойно вздрагивала и шептала что-то неразборчивое.

Глеб лежал в своей кровати с открытыми глазами, уставившись на равнодушный потолок. Сон бежал от него, как лань от охотника. Парень и сам не понимал, что именно с ним творится, отчего неспокойно сердце. Предчувствие. Глеб назвал бы это именно предчувствием. Но почему? Откуда? Зачем этот странный холодок, который он уже ощущал сегодня посреди жаркого солнечного дня?.. Евгений Михайлович выслушал его и укорил за то, что Глеб вступил в стычку с хулиганами. «Ты же знаешь, как важен для нас. Запомни, Глеб, ты принадлежишь не себе, а всей группе», – напомнил он, и Глебу стало стыдно – и за ту глупую стычку, и за то, что он скрывает от своего наставника нечто… важное… Может, именно стыд не давал ему сейчас заснуть, заставлял неотрывно пялиться в потолок, словно на нем огненными буквами был написан ответ на все самые важные вопросы.

Не написан. Глеб закрыл глаза.

«Я считаю до десяти. На счет десять я погружусь в сон. Один. Мое тело расслабленно. Мне тепло, я чувствую, как теплая волна разливается по моему телу. Два. В голове нет никаких мыслей – только образы подступающего сна. Три. Дыхание ровное, оно все реже, я погружаюсь в сон…»

На цифре «десять» он наконец заснул.

И только неугомонная луна, узеньким серпом выглядывающая из-за тучи, никак не могла успокоиться, и свет ее был тревожен и таинственен.

Утро в частной школе начиналось, как всегда, довольно рано. В семь подъем, с семи пятнадцати до восьми тридцати – занятия в тренажерном зале.

Глеб пришел в зал на десять минут раньше, но Северин уже был там и усердно занимался, наматывая километры на беговой дорожке.

– Привет, – поздоровался с ним Глеб, занимая соседнюю дорожку. – И хорошего утра.

Он начал разминку с ходьбы, но почти сразу перешел на легкий бег. Мышцы после вчерашнего растяжения болели. Но Глеб, вспоминая удивление и восторг в глазах Ольги, не сомневался: оно того стоило! Еще как!

– И тебе хорошего утра, – отозвался Северин.

Глеб скосил глаза на его приборную доску. Надо же, бегает уже полчаса, а все такой же свежий, будто только-только встал на дорожку. И вообще спит ли он когда-нибудь или так и занимается круглые сутки?

Северин действительно выглядел бодрым. Он был не слишком высоким – пальца на два ниже Глеба, зато поджарым, сильным и очень ловким. С внешностью у него тоже все было в порядке: пепельно-русые волосы, прямой нос и синие, действительно напоминающие о Севере, глаза. Он был почти на год младше Глеба, однако Глеб не рискнул бы столкнуться с ним в поединке. С физической подготовкой у Северина было не то что хорошо, а очень хорошо. Например, с вчерашними мерзавцами он расправился бы вдвое быстрее, чем Глеб, и сегодня наверняка не страдал бы от растяжения. Иногда Глебу казалось, что приятель вообще сделан из резины или, вернее, из гибкой перетекающей, как ртуть, стали. Быстрый. Сильный. Смертельно опасный.

– Привет, мальчики!

В зал вошла Александра. Как всегда, аккуратная и собранная. Волосы стянуты в тугую ровную косу, на губах – улыбка. Вот только щеки, как показалось Глебу, немного бледноваты, впрочем, в этом наверняка виновно освещение.

– Привет, – хором отозвались мальчики.

Александра заняла велотренажер и принялась крутить педали. По ее отсутствующему выражению лица было заметно, что девушка целиком погружена в свои мысли. Но докучать ей разговорами никто не стал: Северин был слишком сосредоточен на тренировке, а Глеб тоже думал о своем. Об Ольге.

Последней, с десятиминутным опозданием, отчаянно зевая, появилась Дина – тоненькая хрупкая девочка, примерно по грудь Глебу, с большими орехово-карими глазами и вечно растрепанными темными, в черноту, волосами.

Она была самой младшей из группы, ей исполнилось всего тринадцать лет, однако уже сейчас мало кто из матерых программистов мог поспорить с ней, к тому же девочка отлично разбиралась во всех электронных и электрических устройствах, могла с закрытыми глазами разобрать и собрать телевизор или плеер. В общем, реально заслуживала уважения, хотя держалась несколько в стороне от других членов команды и со спортом не очень-то и дружила.

– Давай, Динка, становись, я уже закончил. – Глеб остановил свою дорожку – хорошенького понемножку.

Дина недовольно поморщилась, но на дорожку встала и зашагала, включив самый щадящий режим.

– Ну что ты так? Как ты станешь действовать в полевых условиях, если не будешь нормально тренироваться? – спросил Глеб. Он, как старший, опекал всю группу, а к Динке относился словно к младшей сестре, постоянно требующей серьезного надзора.

– Слушай, как можно столько времени на такое глупое занятие тратить? – пробурчала Дина, тем не менее немного ускоряя дорожку. – Бежишь, бежишь – и все без толку, никуда не прибегаешь.

– Зато в процессе ты извлекаешь много пользы, укрепляя свои мышцы и тренируя тело и дыхание, – заявил Северин, и Глеб с завистью отметил, что, несмотря на бешеный темп, тот даже не запыхался, а голос звучит по-прежнему ровно. – Ты прямо как дитя…

– Я не дитя!! Сколько можно повторять?! – зло крикнула Дина, топнула ногой и едва не слетела с беговой дорожки.

– Не обижайся, Дин, я не имел в виду ничего плохого. Ну прости, сама знаешь, я тупой, чего на меня обращать внимание? – попытался решить вопрос мирно Северин.

Но Дина и сама уже успокоилась. Обреченно махнув рукой, она продолжила тренировку, и Глеб отошел к силовым тренажерам.

После тренировки пришел черед легкого завтрака. Ребята собрались в столовой, и приходящий повар тетя Нина выставила на стол тарелки, в которых дымилась овсянка с кусочками яблок – еда по-солдатски простая, но отчего-то, по мнению руководства школы, полезная. Александра, как всегда, едва поковыряла в своей тарелке, а вот Северин и Дина ели с удовольствием. У Северина всегда был отменный, буквально волчий, аппетит, а Дина просто любила кашу. Впрочем, подшучивать над ней по этому поводу Глеб бы не стал, зная, как обижают ее любые намеки на возраст.

Сам Глеб ел медленно и основательно, усвоив полученный на практике урок: нужно есть, пока существует такая возможность, не всегда известно, будет ли, скажем, обед или ужин.

Две недели назад, как раз перед тем, как он впервые увидел Ольгу, группа вернулась с практики, проходящей в Сибири. Их выгрузили посреди заснеженной равнины с заданием найти и добыть бубен легендарного местного шамана. Дополнительным условием являлась проверка способности выживать, поэтому припасы у ребят были минимальными, а денег не полагалось совсем. Это было первое серьезное тренировочное задание, но группа уже сработалась между собой, и каждый отвечал за свою часть.

Глеб и Северин определили положение отряда на карте и проложили вероятный маршрут. Они же занимались охотой, пока ребята шли к селению, хотя основную добычу приносил Северин. Вопрос коммуникации с местными жителями лег на Глеба, Александра вела культурологические расспросы, а Дина занималась подсчетами и помогала в обработке сведений.

С заданием они справились, хотя напряженные моменты были. Например, когда Дина провалилась в медвежью берлогу, или когда их едва не застукали за раскопкой кургана, или когда приняли за сбежавших из воспитательной колонии для несовершеннолетних. Глеб выкрутился из этих ситуаций. В последнем случае самым простым было бы позвонить руководителю школы Евгению Михайловичу, однако это было бы провалом испытания, и Глеб справился сам.

В Москву возвращались на деньги, полученные от продажи добытых Северином шкурок, и с бубном, опьяненные собственным успехом.

– Да, именно то, что нужно. Молодцы, – сухо сказал Евгений Михайлович, когда к нему явилась команда уставших и перепачканных (кроме Александры – она умудрялась выглядеть ухоженной хоть в тундре, хоть у медведя в берлоге) ребят.

Глеб сперва даже расстроился от такой реакции, но тут же понял: именно так и нужно. Они просто делают свою работу, то, для чего их воспитывают в школе, а значит, это не требует особой благодарности и похвалы. Справились – следовательно, все хорошо, что еще тут говорить. Это правильно, это по-взрослому. Только детей хвалят за простые и очевидные вещи: «Покушал – вот молодец!..»

Но солдатский принцип: ешь, пока у тебя имеется возможность, привился Глебу буквально с одного раза, с первого голодного дня в тайге.

И вот теперь им, очевидно, предстоит новое задание, уже не тренировочное, а настоящее. Вчера во время телефонного разговора Евгений Михайлович сказал, что им нужно встретиться и серьезно поговорить. Глеб, конечно, был рад этому, однако уже сейчас думал о том, что означает задание именно для него. А означает оно ни больше ни меньше, как то, что с Ольгой он какое-то время не увидится. Очень плохо, учитывая факт, что они едва познакомились, и девушка навряд ли отнесется к его исчезновению благожелательно. Объяснить же ей что-либо было невозможно – Глебу и в голову бы не пришло разглашать секретные сведения.

– Что-то случилось?

Глеб вздрогнул. Александра, отставив почти полную тарелку, смотрела на него. Да и Северин с Диной недвусмысленно косились в его сторону.

– Нет, с чего ты взяла? – парировал он, придя себя.

Девушка вопросительно приподняла брови:

– Вообще-то по тебе видно. Ты сегодня весь в себе.

– Может, он влюбился? – предположила непосредственная Динка.

Глеб строго посмотрел на нее и опять перевел взгляд на Александру.

– Ты вообще-то тоже сегодня загадочная, – протянул он, разглядывая ее.

Александра вдруг покраснела, словно он сказал нечто неприличное, и отвернулась.