Властелин Некронда

27

Знакомый лай остановил руку Каспара. Острое лезвие успело царапнуть шею, из неглубокого разреза выкатилось несколько капелек крови. За лаем послышался треск и хруст сучьев – то пробирался сквозь подлесок какой-то крупный зверь.

– О, Трог, нет! – в отчаянии простонал Каспар, когда из папоротника к нему высунулась белая морда.

Тяжелый терьер с размаху наскочил на хозяина, возбужденно пыхтя и вывалив из пасти розовый язык. Каспар не мог сдержать прилив нежности к верному псу. Присев на колени, он несколько секунд возился с Трогом.

– Трог, хороший мальчик! Славный песик! Но теперь ступай домой, тебе надо приглядывать за Изольдой. Домой! Иди…

Внезапно он замер. Оба, и пес, и хозяин, повернули головы к лесу. На поляну вразвалочку вышел огромный медведь. На серебристой спине его сидела женщина. Прямые черные волосы спадали на лицо, стройные ноги тонули в густой шерсти на шее медведя.

Женщина поглядела на нож в руке торра-альтанца.

– Кажется, я успела вовремя, господин. – Тихий голос Урсулы ласкал слух. – Я пришла, как только могла, за тобой было так трудно гнаться.

– Урсула! О нет! – Каспар в ужасе отдернул руку от шеи. – Нет, Урсула, нет! Я должен это сделать. Не то все умрут. Я должен остановить Гвиона.

Спрыгнув с медведя, девушка легко приземлилась на ноги.

– Господин, я не позволю тебе!

– Ты называешь меня господином. Что ж, приказываю тебе оставить меня и не мешать выполнить то, что я должен! – прогремел Каспар, прибавив в голос как можно больше властности.

– За тобой я перебралась через макушку мира, – сурово отрезала Урсула. – И не сдамся сейчас. Я называю тебя господином не потому, что являюсь твоей рабыней, а потому, что ты господин моего сердца.

– Ой. – Ничего умнее Каспар не придумал. Урсула протянула к нему руки. В карих глазах ее застыли решимость и грусть.

– Отложи нож. Если ты лишишь себя жизни, этим же самым клинком я убью и себя.

– Нет, Урсула. Я должен. Иначе погибнет слишком много людей.

Девушка яростно выхватила из-за пояса кинжал и прижала к запястью, так что кончик лезвия потемнел от крови.

– Ты спас мне жизнь, но она ничто без тебя. Я люблю тебя и не стану без тебя жить.

– Урсула… – беспомощно выдохнул Каспар. Пальцы его на рукояти ножа чуть разжались.

– Пойдем со мной, – взмолилась она. – Я привела целое войско медведей и отряд людей, которые могут управлять ими. Они все прошли хорошую школу, сражаясь с грифонами на моем родном континенте. Вместе мы сумеем одолеть твоего врага.

– Правда?

К сердцу Каспара прихлынула надежда. Юноша потрясенно взял Урсулу за руку и аж вздрогнул от этого простого прикосновения. Как же он раньше не замечал, до чего она хороша? Не так прекрасна, как Брид, не так нежна и хрупка, как Май, не так чувственна, как Изелла, – но для него она была совершеннее, чем все три, вместе взятые.

Молодые люди с минуту молча глядели друг другу в глаза, а потом обнялись – не столько со страстью, сколько с облегчением вновь встретившихся старых друзей. Каспар зарылся лицом в плечо подруги, вдыхая теплый и пряный аромат ее тела. От нее пахло потом и лавандой, и юноше померещилось, у него вот-вот разорвется сердце от радости. Никогда еще ничто не казалось ему столь естественным и чудесным. Он мог бы простоять так много часов, когда бы Урсула не оттолкнула его. Девушка кивком велела медведю опуститься на колени и взобралась на мохнатую шею зверя. Каспар вспрыгнул позади нее.

– Я люблю тебя, – даже не думая, произнес он и подивился, что слова, которые он так долго не мог сказать Май, теперь сорвались с его губ сами собой.

Медведь двигался поразительно быстро, и скоро вдали уже показался манор. Каспар ликующе посмотрел на множество бурых косматых зверей, что сгрудились возле шатров. Да их тут сотни и сотни. Он в жизни не видел столько медведей!

У ворот Каспара и Урсулу приветствовал Бранвульф. Он вместе с сыном направился к дому.

– Нужно готовиться как можно скорее! Медведи все меняют. Эта девица, Урсула, и впрямь находка. Почему ты о ней не рассказывал?

Юноша пожал плечами.

– Ну ладно, не важно. Сперва мы тут все здорово перепугались, но она нам быстро все объяснила.

Каспар кивнул в немом облегчении и глянул за плечо барона на мать.

– Спар!

Лицо ее побледнело и спало, точно жрица угадала, что замышлял ее сын. Но зычный бас барона не дал ей продолжать.

– Медведи помогут нам проникнуть в замок. А как только мы освободим наших людей, лучники Торра-Альты подстрелят драконов, совсем как их знаменитые предки. Если нас сейчас достаточно, надо идти. Только потом уже можно будет думать о Хале.

Каспар первым услышал это: низкий рокот, от которого двери манора задрожали. Юноша мгновенно понял, что означает этот шум, и, оставив отца, бросился к манору. Керидвэн, ведомая инстинктом, кинулась за ним.

Каспар ворвался в комнату, где оставил Изольду. Похоже, Придди задремала, потому что когда они вбежали туда, она как раз вставала с постели. Малышка сидела, восторженно пища.

– Спар, ты идиот! – ядовито прошипела Брид, вбегая следом за Керидвэн. – Как ты мог дать его ей?

Лицо Керидвэн стало белым как полотно. У Каспара застыла кровь в жилах. Он не отводил глаз с Изольды, как будто только его взгляд и мог сдержать ее. Каким-то непостижимым образом крошка ухитрилась расстегнуть застежку серебряного ларчика и теперь сжимала пухлыми ручонками Яйцо. Комнату наполнил резкий звериный запах.

Трог зарычал и ощетинился. Изольда весело показывала на огромную морду льва, что сидела на теле коня с огромными алыми крыльями. Малышка ворковала и смеялась.

– Положи-ка эту штуку, – ровным голосом произнес Каспар. – Вот хорошая девочка.

Изольда вновь завопила и, подняв Некронд над головой, восторженно хохотала, глядя, как приемный отец осторожными шажками подбирается к ней, протянув руки к Яйцу.

– Изольда, радость моя, – льстиво упрашивал он, – дай-ка его мне.

Время словно застыло. Каждая секунда казалась вечностью. Изольда, заливаясь смехом, размахивала Некрондом. Каспар шагнул ближе, и она со всего маху швырнула Яйцо в угол, к остальным игрушкам. Малышка радостно захлопала в ладоши. Комнату прорезал зловещий треск. В воцарившемся за треском молчании Каспар одним прыжком подскочил к Яйцу и поглядел на него. Некронд упал на костяную пластинку с руной волка, что когда-то дала ему Морригвэн, и раскололся по черному шраму, что уродовал мраморную поверхность.

Поля за окном потемнели. Небо поглотили низкие клубящиеся тучи. Каспар ошарашенно застыл на месте. Не в силах прийти в себя от непоправимости произошедшего, он все таращился на Яйцо, гадая, как же такая толстая скорлупа могла так легко разбиться. Но ведь оно угодило на руну волка. Магия рун…

Не успела рука юноши коснуться Яйца, как из трещины мимо него пронеслась смутная тень дракона. За ней вторая, третья, все быстрее и быстрее, и вот уже оттуда лился сплошной поток. Комнату наполнил бешеный вихрь, Каспара отшвырнуло на пол. Единственная мысль его была – защитить Изольду. Он подполз к малышке, загораживая ее своим телом. Все кругом ломалось и летело. Тарелки и стаканы разбивались на крохотные осколки, что носились вместе с пылью в неистовом смерче. Панически кричали люди, воздух дрожал от первобытного рева тысяч самых разных чудовищ.

Кашляя и пытаясь продышаться от забившей легкие пыли, юноша зажал уши Изольде, оберегая ее от оглушительного шума. Он сам не знал, сколько же продолжалась вся эта свистопляска, но наконец жуткий, сводящий с ума рев, от которого дрожали стены, начал слабеть и превратился в далекое монотонное гудение.

Поднявшись, Каспар с ужасом оглядел опустошенную комнату. Шум затих, лишь слабо позвякивали осколки стекла. Пол был покрыт ровным слоем обломков. Окна вышибло, а в открытую дверь Каспар увидал, что противоположная стена манора превратилась в развалины.

Возле камина парадного зала лежали мертвые кентавр и единорог. Рядом стоял Кеовульф с мечом наготове. С клинка капала кровь. Бранвульф тяжело привалился на стол. Он тоже обнажил оружие, но крови на мече не было. Барон лихорадочно искал глазами жену. На счастье, когда происходило все это смертоубийство, ей удалось укрыться в нише вместе с Брид и Придди, так что никто из них не пострадал.

Навстречу Каспару из расщелины в стене выскочила Урсула. Она выглядела, точно из другого мира. Освобожденные Некрондом твари пронеслись над лагерем, оставив за собой опрокинутые шатры и затоптанные тела. Небо почернело от крылатых чудищ, что разлетались в поисках своего места в мире, – они катились во все стороны, точно рябь на глади пруда.

– Существа, изгнанные Первым Друидом, свободны, – потрясенно пробормотала Керидвэн. – Все до единого.

Каспар пробирался меж опрокинутой мебели, помогая подняться домочадцам Бульбака.

– Что… что мы натворили? – все еще не веря в произошедшее, пробормотал он. – Они повсюду. Древние чудища вновь рыщут по земле.

Внезапно Керидвэн расхохоталась.

– Разве ты не понимаешь? Разве не видишь сам? Этому было суждено случиться. Она сделала это инстинктивно. Ведь они имеют право на свободу, право стать частью цикла. Они – такая же частица Великой Матери, как ты или я.

– Женщина, ты что, спятила? – зарычал на жену Бранвульф. – Погляди! Погляди, что они натворили!

– Изольда повиновалась своему невинному чувству справедливости. Исправила зло, совершенное первым Друидом. Онд дарован нам Великой Матерью, странный союз жизни и смерти, что создал Друид внутри Некронда, всегда противоречил Ее природе. Мир снова таков, каким Она создала его! – воскликнула жрица, поднимая руну волка. – Морригвэн дала ее Каспару, объявила его стражем дикой, жестокой стороны природы. Подарив руну Изольде, он, сам того не желая, передал малышке и роль опекуна, а она поступила единственно верным образом: дала диким зверям волю. У нас нет права контролировать их.

Бранвульф метнул на жену убийственный взор и побрел на заваленный обломками двор, где собралось уже несколько офицеров и сержантов.

– Помогите раненым, а потом соберите всех, кто уцелел. Завтра утром мы выступаем.

Каспар догнал его и, когда солдаты разошлись, не дрогнув, выдержал гневный взор отца.

– Как ты только мог оказаться таким болваном? Драконы, Спар! Мир теперь ими так и кишит. Да к концу года здесь ни одного живого не останется…

– Вздор, – вмешалась Керидвэн. Она еще не закончила разговор с мужем. – Они не станут нам докучать – будут слишком заняты боями с грифонами.

– Скорее, пожиранием наших коней.

– Ну да, кого-то эти чудовища и сожрут – да и людей тоже, – но они часть естественного порядка. Только теперь я поняла, до чего же неправильно было запирать и порабощать их. В конце концов они будут доставлять нам не больше хлопот, чем желтогорские волки, а ведь волки помогают контролировать поголовье оленей, не то у нас бы не осталось лесов, а вместе с лесами и кабанов и…

– Довольно! Люди гибнут! Бранвульф побагровел от злости.

– Сам поймешь, что я права, – упорно отстаивала свое Керидвэн, бесстрашно противореча суровому барону. – Брид, разве ты не согласна?

Она обернулась.

– Брид!

Все умолкли, оглядываясь.

– Когда мы вышли, она была с нами, – заметил Каспар. Он боялся и высказать страшную гипотезу – а вдруг девушку утащило какое-нибудь чудовище?

У входа в манор, глядя на Каспара, трясся Папоротник.

– Она убежала вон туда. – Он неопределенно махнул в сторону конюшен. – Вы разве не видели? Каспар покачал головой.

– К конюшне, – для верности повторил лесик, нервно косясь на небо. – А может, нам лучше укрыться под деревьями? Драконы, знаете ли…

Каспар понятия не имел, что вдруг понадобилось Брид в конюшне, но, судя по реакции Керидвэн, его мать отлично догадывалась что. Опередив остальных, жрица бросилась в конюшню, но скоро вернулась, покачивая головой.

– Остается только молиться. Догнать ее мы не в силах: она взяла золотых коней Ри-Эрриш.

– Но зачем? – удивился Каспар. – Зачем ей так спешно куда-то ехать, когда Яйцо разбито, а нам всем столь отчаянно нужна ее помощь?

– А ей нужен Халь, – просто ответила Керидвэн. – Она не только жрица, она и женщина.

– Выступаем на рассвете, – напомнил Бранвульф и поклонился Урсуле. – Госпожа моя, уповаю, что вы все еще намерены помочь нам.

Девушка глянула на барона, а потом на его сына.

– От всего сердца.

Этой ночью Каспар не мог уснуть. Хотя Изольда мирно спала вместе с Придди под бдительным оком Керидвэн, а к обнаженному телу юноши прижималось теплое тело Урсулы, из лагеря постоянно доносились громкие крики. Людям приходилось защищаться от волков и чудовищных тварей, что бродили во тьме вокруг костров. Хорошо еще, что из медведей Урсулы вышли отличные часовые.

Незадолго перед рассветом Каспар поднялся и обнаружил, что матери тоже не спится. Жрица меряла шагами просторный зал.

– Спар, я должна отыскать Брид! – решительно заявила она сыну.

Тот кивнул и пошел будить Урсулу.

– Надо найти Брид. Мне требуется помощь твоих медведей.

Не теряя времени, девушка потеплее оделась и отыскала своего любимого медведя и еще двоих. Тем временем Каспар на скорую руку собрал мешок с едой. Через несколько минут, вдвоем усевшись на одного зверя, они уже ехали к ущелью.

Забрезжил рассвет. Каспар глядел на странный мир, что был его домом. Там, где испокон веку царила тишина, нынче слышалось урчание, рев и рык, хотя ни одно чудище не смело приблизиться к гигантским медведям.

Юноша обнимал Урсулу. Не требовалось никаких слов, никаких заверений – так остро он чувствовал тепло и успокаивающую близость любимой. Он поцеловал Урсулу в шею, ощутил ее дрожь и, крепче прижавшись к девушке, принялся следить за дорогой.

Вдруг он сощурился. Что это там, вдали? Неужели вспышка золота? Сверху на нее вихрем спикировал грифон, за ним следующий, но золотая полоска так быстро неслась по дну долины, что крылатые твари не поспевали за ней. Медведи угрожающе зарычали, и грифоны взмыли в небо, описывая широкие круги на безопасном расстоянии. Каспар поднял к губам рог и затрубил сбор.

Через миг рядом с ними, осадив при виде медведей, оказались две лошадки Талоркана. Из-под отросшей челки Халя на Каспара уставились два оливковых глаза. Лицо молодого воина почернело от синяков и ссадин, кожа туго обтягивала упрямые скулы. Халь с тихим удивлением оглядел племянника с головы до ног, опасливо покосился на медведей и вежливо кивнул Урсуле.

– Надеюсь, Спар, ты захватил чего-нибудь поесть. А то Брид забыла, – ухмыльнулся он. – Умираю с голоду.

Каспар похлопал по увесистой сумке и вытащил краюху хлеба, солонину и раскрошившиеся сухари.

– Халь, ты жив! Он себя не помнил от радости.

Юный дядюшка Каспара кивнул, показывая, что разделяет его чувства.

– Я тоже боялся, что потерял тебя!

Он с благодарностью взял еду, но набрасываться на нее не спешил.

С неба вновь камнем упал грифон, все пригнулись к земле. Медведь справа от Урсулы поднялся на задние лапы и одним ударом когтистой лапы поверг вопящую тварь наземь.

Впечатленный этакой силищей, Каспар принялся торопить друзей.

– Идемте, надо добраться до устья ущелья и присоединиться к остальным. Мы идем брать Торра-Альту. Расскажешь, как тебе удалось сбежать, по дороге.

– Ну, уж спасать меня вовсе и не требовалось, – возмущенно заявил Халь.

– Еще как требовалось, – едко отозвалась Брид. На щеки ее еще не вернулся румянец, на лбу выступила легкая испарина, но глаза сияли. – Ты бы ни за что не пробрался мимо этих чудищ без меня и коня, на котором сидишь.

Халь фыркнул.

– Мой меч при мне. Я бы прекрасно справился с ними.

– А как ты отделался от горовиков? – поспешно спросил Каспар, чувствуя нарастающую напряженность меж Брид и Халем и надеясь предотвратить ссору.

Молодой воин помрачнел.

– Тан и Оксвин очень быстро умерли от изнеможения, и тела их отдали младшим горовикам.

– Думаю, лучше нам не сообщать Бульбаку, как именно погибли его сыновья, – негромко произнес Каспар. Халь кивнул.

– Пожалуй, ради него же самого. Тебя уволокли, я не знал, что с тобой, но слышал, как ты кричишь, чтобы я продолжал рассказывать истории. Но на самом деле горовики любят вовсе не истории, они любят факты. Им нравится узнавать о верхнем мире. Я три дня развлекал их различными способами изготовления оружия. Они даже кормили меня, чтобы у меня оставались силы говорить. Потом я перешел к военной стратегии и тактике и описал диспозицию известных мне сражений. Сам понимаешь, не так их и много.

– Ну, еще бы! – ухмыльнулся его племянник.

Никто не знал про всякие битвы больше Халя – в детстве тот яро изучал их во всех подробностях. Каспар всегда алкал историй о разных народах и их жизни, а Халя сызмальства интересовала только тактика. Голова у него была напичкана фактами.

– Сам не подозревал, что столько всего знаю. Но я все гадал, почему этих существ так волнует чужой им мир. В конце-то концов нас никогда не интересует то, что нас не касается. И постепенно я понял: когда-то верхний мир был их миром, в давние времена они видели и звезды, и море, а потому теперь так жаждут сведений о том, что на поверхности. И до меня вдруг дошло: они живут в своих гробницах, дожидаясь смерти. Наверху для них нынче небезопасно, вот они и заперты в подземелье, в прижизненных могилах. Так что, почувствовав, что военное дело им поднадоело, я рассказал им историю, которую счел историей их народа: о гигантах, что некогда плясали на земле и создали огромные каменные круги.

Каспар радостно засмеялся. Ну какой же умный у него дядюшка!

– Ну, конечно! После того как мы столько времени разглядывали круги, содержавшие указания, где искать Некронд, ты знаешь уйму всяких фактов, сколько там рядов и сколько камней в каждом круге.

– Теперь я знаю про них гораздо больше, – устало откликнулся Халь. – Едва я начал рассказывать, они как загомонят. Принялись описывать мне их в мельчайших подробностях, а под конец сообщили, что живут в темноте так давно, что солнце стало им вредно. Они так увлеклись беседой, что я наконец смог немного поспать. А потом меня разбудил страшный шум. Горовики бегали кто куда, завывали и кричали, что на земле произошло что-то чудовищное.

– Что твари из легенд обрели свободу? – спросил Каспар. Халь кивнул.

– Обо мне они напрочь позабыли. Сверху лавиной хлынули чудовища один другого жутче, горовикам надо было заботиться о себе. Я, конечно, не понял, в чем тут дело, а просто пополз на свет. Никто меня не остановил. И прекрасно вернулся бы домой сам по себе.

– Ох, не мели чушь, – фыркнул Каспар.

– Мне надо остановиться, – прохрипела Брид. – На минуточку.

Она соскользнула с коня и скрючилась. Ее начало рвать.

– О, как больно! – простонала она, держась за живот.

– Брид, что с тобой? – Каспар спрыгнул с медведя и бросился к ней. – Я думал, тебе уже лучше.

– Оставь ее в покое, – прорычал Халь, тоже спешившись и оттесняя племянника в сторону. – Ей никогда не будет лучше. Она беременна – беременна от Харле.

Однако когда он обхватил невесту за плечи и помог ей выпрямиться, в движениях его сквозила нежность.

– Но рана-то твоя лучше, Брид? – заботливо спросил он. – Я думал, что убил тебя.

– Лучше, – улыбнулась она. – Меня убило бы только то, что ты перестал меня любить.

– Ну, разумеется, я тебя люблю. Иначе мне не было бы так больно. Вот, выпей воды, будет меньше тошнить.

– Пожалуй, съем-ка я сухарик, – улыбнулась Брид, опираясь на его руку.

Каспар поднял голову. Под деревьями было еще темно, но небо вверху просветлело, купаясь в лучах утреннего солнца. Должно быть, подумал юноша, отец уже движется к замку.

– Мы нужны Бранвульфу. Настал день. Надо спешить, – настойчиво произнес он.

Халь бережно помог Брид вернуться в седло.

– Пожалуй, без твоей помощи я и впрямь бы не обошелся, – признался он, и маленький отряд заторопился на запад.

– О, Великая Мать, помилуй нас! – ахнула Брид, когда они въехали в ущелье.

– Урсула, отвези Брид обратно в манор Бульбака, – приказал Каспар. – Вам здесь не место.

– Не смеши. Тебе понадобится подмога моих медведей, да я и сама ни за что больше тебя не потеряю, – упрямо отозвалась девушка.

Халь поглядел на Брид.

– Ты еще слишком слаба.

– Думаешь? Я Одна-из-Трех. Я в жизни ни от чего не убегала.

Все поглядели на север, туда, где на вздымающемся со дна долины каменном шпиле гордо высилась Торра-Альта. На северной башне ее сидел темно-зеленый дракон, чешуя его ярко блестела на солнце. Он распростер крылья, отбрасывая на замок густую тень, и вытянул шею. Из пасти его вырвался поток черного клубящегося дыма. Дым этот вился и изменял очертания, но не рассеивался по ветру, что играл овиссийским знаменем. Вот облако тьмы сгустилось, образовывая гигантское лицо. Каспар различил кровавые глазницы, вытянутую морду, узнал гулкий смех, что прокатился по ущелью.

– Мое! Мое! Наконец все мое!

– Гвион! – в ужасе вскричал Халь.

Сердце Каспара подкатило к горлу. Юношу замутило. Медведи способны защитить их от чудищ Некронда, но что могут даже медведи поделать против призрака?

Молодые люди поспешили присоединиться к колонне бельбидийцев и личной гвардии Дагонета, по бокам которых двигались отряды медведей Урсулы. Мохнатые исполины заворчали, приветствуя госпожу, а она издала странный воинственный вопль и вместе с Каспаром помчалась вперед, к облаченному в кольчугу Бранвульфу, который возглавлял колонну верхом на боевом скакуне.

Завидев сына и брата, барон велел остановиться и приветственно протянул руки навстречу им.

– Мальчики мои, вы здесь! Езжайте по обе стороны от меня, ведь мы явились отвоевать наш дом у врага. Менестрель, пой! Пой громче! Мы отважные воины, но песня ободряет сердца!

Усевшись на запасного коня, Каспар заметил, что позади Бранвульфа едет и Керидвэн.

– Но, мама! – громко запротестовал он. – Тебе следовало остаться у Бульбака. Да еще и Изольда с тобой?! Что ты делаешь? Отвези ее обратно!

– Нас окружают медведи, тут ей безопаснее всего. Брид покачала головой, глядя на Каспара, и наклонилась поцеловать Изольду.

– Ты все еще не понимаешь, Спар? Она новая Дева. Она – жизнь для всех нас. Она – Одна-из-Трех. Мы все трое пойдем с вами. С нами сила Богини!

Каспар отстал на один корпус и поскакал рядом с Дагонетом. Пухлые щеки короля Кеолотии тряслись от езды.

– А в чем состоит план? – поинтересовался Халь, на ходу поедая хлеб с мясом. Бока его коня задевали бока скакуна Бранвульфа.

– Медведи будут удерживать хобгоблинов и драконов, а мы тем временем нападем с восточной стены. А когда пробьемся через первое кольцо обороны, несколько человек проникнут внутрь через подводные ворота.

Каспар кивнул. После ваалаканской осады Бранвульф приказал построить потайные ворота как последнее средство бегства из замка. Но хозяев замка, понятное дело, отнюдь не радовало открывать местонахождение ворот никому, кроме коренных торра-альтанцев.

Подняв голову, юноша взглянул на трех ослепительно зеленых драконов, что прежде кружили над замком. Теперь они сидели на укреплениях, свирепо отгоняя любого другого дракона, что смел приблизиться к ним. Хобгоблины, похоже, с лихвой пополнили поредевшие отряды и теперь черным кольцом окружали основание Тора.

Керидвэн проследила взгляд сына и со свойственной ей проницательностью угадала его мысли.

– Они получат какую-то плату. Драконы – жадные твари. Похоже, у Гвиона есть что-то, чего они хотят.

– Сокровища, – произнес Халь. – Мы со старым драконом Каспара нашли у подножия Тора целый клад.

– Кажется, я могу высказаться точнее, – задумчиво протянул Бранвульф. – У него есть солнечные рубины. Вот чем занимались все эти овиссийские охотники в моих горах – добывали рубины для Гвиона.

– Народ Старого Тёрна! – воскликнула Брид. – Хобгоблины. Наверняка к этому приложил руку Страйф.

Халь озадаченно покосился на нее и вместе с Бранвульфом отъехал чуть вперед.

– Итак, мы пробираемся через подводные ворота. А что дальше?

– Освобождаем людей и пробиваемся в оружейную. Как только они доберутся до своих луков, можно будет разбираться с драконами. Затем впускаем медведей с королем Рэвиком, Бульбаком и гвардией Дагонета – и замок наш.

– Но как пробраться в темницу мимо охраны, чтобы они не подняли тревогу и не поймали нас в западню? – спросил Каспар.

– Изелла взяла это на себя, – улыбнулся Бранвульф и на миг словно сбросил добрый десяток лет. – Что за создание!

– Отец! – пристыдил его юноша.

– Сынок, пусть твоя мама – прекраснейшая женщина на земле, но я же мужчина.

Барон закашлялся и, хватаясь за грудь, поник на шею коня.

– Кто такая Изелла? – полюбопытствовал Халь, и Бранвульф кивком показал назад.

Халь одарил дочь Ясеня одной из своих чарующих улыбок.

Каспар оглянулся через плечо, убедиться, что Урсула не слышит.

– Она источает аромат роз, а на ощупь – точно теплый шелк. Это все равно что одновременно плавать в теплой реке и есть гренки с маслом, или бежать быстрее ветра, или взобраться на самую высокую вершину. – Каспар не знал, какие слова подобрать, чтобы описать неописуемое. – Все равно что любоваться луной над серебристым озером или парящим соколом. Но она не даст тебе ни любви, ни заботы.

– Ну, ты сказал, Спар! – расхохотался Халь. – Чудной ты парень, других таких нет. А вот Рэвику было не смешно.

– Болтаете, точно пьянчуги в таверне. Вы хоть понимаете, насколько все это серьезно?

– Ну, разумеется, – парировал Бранвульф. – Но многие поколения наших предков были воинами, уж мы-то отдаем себе отчет: когда глядишь прямо в холодный лик смерти, ты должен твердо знать, для чего живешь, за что сражаешься, а значит – за что и не жалко и умереть.

– Я умер бы за свою дочь, а она там, в плену у этих демонов и ваших коварных овиссийцев, которые обманули моего бедного сына и не позволяют ему послушаться меня, – прорычал Дагонет.

– Мы вытащим ее оттуда, – спокойно пообещал Бранвульф.

Но умиротворить Дагонета было не так-то легко.

– Я отдал бы за мою дочь все королевство! Отдал бы что угодно.

От краев колонны послышались крики и рык. Солдаты, и пешие, и конные, пятились и пригибались к земле – сверху на них с визгливыми кличами налетали грифоны. Каспара ничуть не удивила легкость, с какой медведи Урсулы отразили натиск. Звери Урсулы вдвое превосходили размерами обычных торра-альтанских медведей, их могучие лапы с острыми крепкими когтями отличались необыкновенной ловкостью и проворством, а уж о силе удара и говорить не приходилось. Троих грифонов они просто-напросто сбили на землю и растерзали в клочки. Над отрядом разносилась звонкая и пронзительная песня Урсулы, что повелевала зверями и ободряла их.

Один вид этой девушки нагонял на Каспара благоговейный трепет. Молодой дворянин крепился, готовясь к тому моменту, когда роли их разделятся, и ему придется проститься с возлюбленной.

Колонна достигла первого ряда укреплений – всего лишь кольцо земляных насыпей, увенчанных острыми кольями. Но именно здесь и предстояло остаться Урсуле с основным войском, оттягивая на себя хобгоблинов, тогда как маленький отряд должен был проскользнуть дальше к востоку. План состоял в том, чтобы прорваться за внешнюю насыпь к основанию отвесного утеса под восточной стеной замка, где из скалы, бурля и пенясь, вытекает Лососинка.

Урсула нежно поцеловала Каспара и молча пожала ему руку. Однако глаза ее высказали все. Каспар сглотнул, надеясь, что скоро вновь встретится с любимой.

Халь прижал Брид к себе и поцеловал ей на прощание руку, а Керидвэн бросила встревоженный и любящий взор на Бранвульфа.

– Я пойду с тобой. – Барон покачал головой, но его супруга вскинула руку, заставив его умолкнуть. – Мы слишком большую часть жизни провели врозь, муж мой. Теперь я должна быть с тобой. Помнишь, о чем мы условились?

Бранвульф кивнул и слабо улыбнулся.

Керидвэн повернулась к Брид.

– Возьми Изольду и держись поближе к Урсуле.

Медведи яростно взревели, бросая вызов врагам, хобгоблины черной лавиной бросились в атаку, а горстка избранных бесшумно скрылась с места битвы. Ползком пробираясь меж насыпей, Бранвульф с женой, Халь, Каспар, Кеовульф, Изелла и неугомонный Пип добрались до реки и под прикрытием нависающих берегов двинулись к подножию Тора.

– Сир, – предложил Пип, – я отлично плаваю. Доверьте мне честь проверить, свободен ли путь. Бранвульф кивнул.

– Славный паренек.

Пип скользнул в реку. Тихий всплеск – и на глади воды остался лишь ряд пузырьков воздуха, задержавшегося под одеждой. Он скоро вернулся.

– Все в порядке, только очень темно.

– Ничего, найдем факелы. На той стороне должны быть, – ответил Бранвульф. – Отлично, Спар, мы с тобой пойдем замыкающими. Сперва Пип, Халь и Кеовульф, потом женщины.

Все по очереди быстро слезли в воду. Каспар шел последним, не позволяя себе думать о том, что предстоит нырнуть в черную воду. На счастье, подводные ворота, как называли их торра-альтанцы, были всего в двух ярдах под поверхностью. Уже через несколько секунд юноша преодолел их и, барахтаясь, всплыл на поверхность с той стороны. Там и вправду было темно. Сверху раздавались голоса остальных, ощупывающих стены.

– Нашел! – раздался возглас Кеовульфа.

Кто-то высек искру, и через пару минут все, мокрые и продрогшие, сгрудились в низком подвале. На первый взгляд, отсюда не было никакого выхода, но над головой открывалась узкая трещина в камне, похожая на отверстие дымохода. Каспар знал, что дальше туннель петляет и изгибается, прежде чем снова пойти вверх. Нелегкий подъем – и уж, во всяком случае, большой отряд быстро по нему в замок не проберется. Оставалось лишь надеяться, что враги не успели обнаружить выход – не то овиссийцам не составило бы труда перебить поднимающихся одного за другим.

Торра-альтанцы один за другим начали карабкаться наверх. Кеовульфу приходилось трудновато, уж слишком он был крупный. Калдеец то и дело застревал и весь съеживался, чтобы протиснуть плечи. Потерявшему руку Халю помогал приделанный к обрубку крючок. Каспар, легкий и шустрый, лез без проблем, но остро осознавал, что дядюшка его ослаб от недавних ран и дышит с усилием. Однако хуже всего приходилось отцу юноши: от напряжения он то и дело заходился судорожным кашлем.

Преодолев первый участок подъема, отряд оказался в старинных драконьих туннелях, что пронизывали скалу под замком.

– Я пойду вперед с Изеллой, – вызвался Каспар. – Так будет быстрее. Бранвульф кивнул.

– Мы сразу за тобой.

Барон привалился к стене, и Керидвэн поднесла к его губам флакон.

– Выпей, Бранвульф. Это придаст тебе сил.

Тот скептически хмыкнул, но выпил.

Изелла легко шагала за Каспаром. Во мраке он едва замечал ее. Наконец они достигли тесного, почти вертикального туннеля с выбитыми в стене ступеньками. Этот лаз давал доступ прямо к кухням, а не через колодезную, где скорее всего полно народа. Каспар остановился и заглянул в переливающиеся глаза Изеллы.

– Здесь мы с тобой расстанемся. Чем быстрее ты сумеешь освободить людей, тем скорее я пошлю Рейне весть, что куплю всю триночницу, сколько она только сможет приготовить. И ты сможешь исцелить Ведунью Ясеня и весь твой народ, – сказал он, пытаясь приободрить ее, – так что теперь дело только за…

Шепот его оборвался.

Они поднялись уже довольно высоко. Сюда доносился шум замка: гомон солдат, стоны узников в темнице и уже знакомый Каспару мерзкий, пронзительный покрик драконов. Юноша притянул Изеллу к себе и прижался губами к ее уху.

– Этот проход ведет в кухню через люк в соляном ларе близ очага. Тебе надо выйти из кухни, перейти через двор и спуститься по лестнице вниз, в темницу. Сумеешь?

Изелла кивнула.

– Запросто. Меня никто не увидит. А стащить у стражников ключи для меня так же просто, как для тебя – тетиву натянуть.

– Вот мое кольцо, – продолжил Каспар. – Покажи его капитану. Ты его сразу опознаешь – такой высокий, тощий, нос крючком. Он узнает мое кольцо и организует солдат. А как только они вырвутся и поднимут переполох, мы присоединимся к вам.

Охотница Ясеня кивнула, и Каспар осторожно приоткрыл дверь в тепло кухаркиного соляного ларя, что стоял рядом с огнем. Когда Изелла исчезла, юноша закрыл люк и соскользнул вниз, в туннель, дожидаясь остальных. Они еще не добрались до верхнего участка, так что Каспар поспешил вниз, в более широкие туннели, отполированные боками драконов более тысячи лет тому назад.

Встревоженный тем, что факелы его спутников еще не отбрасывают навстречу дрожащих бликов, он спускался все дальше и дальше. По голому камню глухо отдавались его шаги. Ну куда все делись? Не могли же заблудиться?

Пальцы его крепче сжали факел, что затрещал и начал разбрызгивать вокруг искры в порыве ветра из бокового хода. Юноша замер. Откуда взяться ветру здесь, в подземелье?

Он повернулся туда. Лицо обдало теплым влажным воздухом, ветерок откинул со щек тяжелые каштановые пряди. А вот волосы на затылке, наоборот, встали дыбом от чьего-то леденящего дыхания. Каспар вихрем развернулся – но никого не увидел. Лишь показалось, что кто-то кружит за спиной.

– Поймал! Вы все, все теперь в моих руках! – провизжал злобный голос из тьмы. – Вы все умрете в страхе, один за другим.

Каспар отпрянул.

– Гвион, мы не желаем тебе зла.

– Ха! Как смеешь говорить это ты, коварный мальчишка, убивший меня?

Оглянувшись через плечо, юноша увидел, что вдали наконец-то забрезжил свет. В полом туннеле гулко занеслось эхо хриплого дыхания Бранвульфа.

– Назад! – завопил Каспар. – Здесь Гвион.

– Беги, Спар! – закричала его мать, и юноша увидел, как она бежит к ним.

– Нет! Уходите, – в страхе предостерег молодой воин, выхватив короткий меч и медленно отступая перед черной фигурой волка, что неотступно шел за ним на задних лапах.

Глаза чудовища горели желтым огнем.

– Ты в моих руках! – с издевкой прорычал он.

За спиной Гвиона заиграло желтое зарево, алые языки пламени, похожие на завитые лепестки роз, лизали стены туннеля. Каспар на миг разглядел очертания здоровенной морды и кривые когти дракона. Но сейчас юноше было не до того, все внимание его сосредоточилось на человеке-волке, черном угрожающем силуэте на фоне оранжевого марева.

Каспар решил стоять до конца.

– Ты, жалкий глупец, думаешь, меч может повредить мне теперь? – Хохот Гвиона дробился о каменные своды. – Я уже мертв.

Чья-то, рука ухватила Каспара за плечо и отбросила в сторону.

– Отойди, Спар, это не твоя битва, – велел Бранвульф.

– Его, мой могучий братец, конечно, его, – загоготал Гвион. – Он убил меня! Он помешал мне добиться безграничной власти над всем этим и последующим миром. И я отомщу.

Каспар ощущал за плечом присутствие Кеовульфа. Занеся копье, рыцарь готов был в любой момент пронзить горло дракону, но пока зверь не нападал, Кеовульф стоял неподвижно. Юноша с первого взгляда увидел, что этот дракон не из тех трех, что сторожат замок по велению Гвиона. Чудище было красного цвета, с длинной мордой и обвислыми брылями, над которыми торчали вверх три пары клыков. Древние драконы, освобожденные из Яйца, вернулись в Тор. Человек-волк тоже обернулся к дракону, но, судя по всему, ярость на Каспара мешала ему думать о чем-либо еще. Со звериной ловкостью и силой он ринулся вперед, и юноша ощутил холодный укус смерти на ноге.

– Брат, брат, не трогай его! – отчаянно закричала Керидвэн. – Возьми меня. Пусть он и убил тебя, но ведь ты всегда ненавидел именно меня.

Гвион взревел столь бешено и свирепо, что Каспар чуть не задохнулся от смрадного дыхания чудовища. Присев на задние лапы, оборотень изготовился к прыжку. Юноша попытался преградить ему путь и заслонить собой мать, но был отброшен в сторону отцом. Бранвульф ринулся вперед и, наклонив голову, точно разъяренный бык, налетел на Гвиона. Сила удара швырнула их обоих прямо в огонь драконьей пасти.

– Нет! – закричал Каспар и, прикрывая рукавами лицо, чтобы уберечься от жара, кинулся туда.

Дракон отвел шею, втянул пламя в себя. Несколько мгновений юноша видел еще, как отец борется с Гвионом, прижимая его к каменному полу туннеля. А затем из раскаленных ноздрей вылетела струя огня.