Властный

24

ТОРРИН

Ребенок уже был на подходе, и я видела его головку, чего никогда раньше в моей жизни не случалось. Черт возьми, это было тем еще зрелищем!

Джуди знала свое дело, в том числе и то, что у Бьянки была крепкая хватка. Каждый раз, когда женщина сжимала мою руку, я была уверена, что она мне ее сломает. Роды были немного страшными и чертовски болезненными, судя по крикам и хватке Бьянки.

Но это было прекрасно. Мне следовало поблагодарить Оникса, за то, что он позволил приехать сюда и увидеть, как моя племянница появлялась на свет. Наши с ним взгляды встретились. Он пристально наблюдал за мной. Внутренности скрутило. Как мог этот человек организовать нечто подобное, использовать меня, чтобы отомстить своему брату, а затем снова измениться и проявить ко мне сострадание? Он был сложной головоломкой, которую у меня никак не получалось разгадать.

Бьянка до боли сжала мою руку, громко застонав. Вот тогда-то это и произошло. Маленький, невинный младенец оказался в воде, окрасив все вокруг в розовый цвет. Пока Бьянка переводила дыхание, Джуди протянула руку и схватила ребенка, перевернув его вверх тормашками и похлопав по спине.

Я испугалась. Что, черт возьми, она делала? Я отпустила Бьянку и начала подниматься, чтобы взять малышку и унести ее отсюда.

Потом раздался пронзительный крик, и это был самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала. Малышка плакала, или, скорее, визжала, словно сирена. Только тогда Джуди с широкой улыбкой на лице перевернула ее, поддерживая головку. Джуди завернула ребенка в пеленку и посмотрела на меня.

— Хочешь перерезать пуповину?

Я не знала почему, но мой взгляд метнулся к Ониксу. Его одобрение здесь кое-что значило. Когда он кивнул, я ответила:

— Да.

Джуди взяла ребенка в одну руку и прикрепила к пуповине два зажима. Она, должно быть, часто это делала, учитывая практический навык, которым обладала. Она протянула мне маленькие ножницы. Рука дрожала, когда я поднесла ножницы к пуповине. Боже, спасибо за этот драгоценный подарок! Я перерезала пуповину.

Бьянка лежала с закрытыми глазами, запрокинув голову на край надувного бассейна. Джуди, с другой стороны, суетилась вокруг. Она положила ребенка на пеленальный столик и начала вводить данные в компьютер, все это время ребенок плакал.

Желание обнять малышку было слишком сильным, и я потянулась к ребенку. Джуди подняла голову.

— Еще секунда, и сможешь обнять ее.

Девочка была похожа на сморщенную сушеную сливку, даже после того, как Джуди стерла с нее кровь. Слезы навернулись на глаза, когда я пересчитала очаровательные пальчики на руках и ногах. Она была само совершенство. Идеальна.

Джуди плотно завернула малышку в розовое одеяльце, и только тогда та начала успокаиваться.

— Можно? — тревога переполняла меня вместе с волнением. Я собиралась обнять свою племянницу, и улыбка не сходила с моего лица.

Маленькие глазки смотрели на меня, пока малышка осматривалась вокруг. Готова поспорить, что бы она ни увидела, это было чертовски для нее страшным. Прижимая ее к себе, я подошла к креслу-качалке, которое одиноко стояло в стороне, и села.

Девочка была прекрасна. Самое прекрасное существо, которое я когда-либо видела и держала в своих объятиях. Мое сердце забилось сильнее. Меня убивало то, что я не знала ее имени, но скоро узнаю, когда встречусь с сестрой.

Она высунула маленькую ручку из-под одеялка и обхватила крошечными пальчиками мой указательный палец. Слезы текли по моему лицу. Счастье. Чистое счастье. Я почувствовала, как ко мне подошел Оникс, и когда подняла взгляд, увидела его напряженную улыбку.

— Спасибо.

Оникс сделал нечто настолько несвойственное его характеру, что мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, как дышать. Он наклонился и поцеловал меня в лоб. Это было мягкое и нежное прикосновение, которое сделало меня еще счастливее.

Он разрушил чары, когда взглянул на Джуди.

— Ребенка уже можно перевозить?

Бьянка застонала, когда Джуди пробормотала что-то насчет выхода плаценты. Джуди посмотрела на Оникса и кивнула. Он встал и ушел в другую комнату, вернувшись с пакетом подгузников и автомобильным креслом. Этот сильный мужчина, порой безразличный, упертый и властный, пошел на кухню намочить пеленку, прежде чем вернулся ко мне и опустился на колени.

— Давай приведем ее в порядок. В сумке есть подгузники, салфетки и некоторая одежда. Выбери что-нибудь. Потом ты оденешь ее, а я подготовлю бутылочку.

Я удобно устроила племянницу у себя на ногах, поддерживая ее одной рукой, пока другой рылась в пакете с подгузниками. Малышка посасывала свой кулачок, в то время как Оникс с такой заботой обтирал ее. Он стоял передо мной на коленях, и впервые с тех пор, как ворвался в мою жизнь шесть недель назад, выглядел по-настоящему спокойным.

Оникс горел своей работой. Дарить кому-то новую жизнь много значило для мужчины. Держать племянницу на руках было потрясающе, а видеть Оникса и его заботу, которую он проявлял к крошечному тельцу, было впечатляюще.

Шокированная всем этим, я постаралась подавить эмоции.

В считанные мгновения мы запеленали малышку, одели и уложили в автокресло. Оникс встал, быстро поцеловав меня в лоб. Потом подошел к Бьянке и Джуди, убедился, что с ними все в порядке, и вернулся с кухни с маленькой бутылочкой в руке.

— Это смесь. В машине немного покормишь ребенка.

От того, как он с неподдельным беспокойством заботился обо мне и моей племяннице, мое сердце разрывалось на части. Отношения между нами менялись, и я не была уверена, где окажусь, когда все будет сказано и сделано, учитывая, что теперь, когда ребенок родился, нашему соглашению пришел конец.

Оникс понес малышку к машине, а я последовала за ним. Он с такой осторожностью нес автокресло, что у меня навернулись слезы. Он, не торопясь пристегнул кресло, затем посмотрел на меня:

— Пристегнись, — сказал он, когда я села рядом с ребенком.

Малышка начал плакать, когда ремень с громким звуком защелкнулся.

— Шш-ш… — прошептала я, поднося бутылочку к ее губам. Она сразу же начала есть из бутылочки, удивив меня. Это маленькое существо, которому не исполнилось и нескольких часов, знало, как есть! Это было ошеломляюще.

— Клэвер хаус, десять минут. Ваша дочь готова встретиться с вами, — услышала я слова Оникса, когда он закончил разговор. Меня охватило волнение при мысли о том, что моя сестра впервые увидит свою дочь.

Девочка долго кушала, затем оторвалась от бутылочки и начала кричать.

— Наверное, ей нужно срыгнуть? — мне нужно разобраться с тем, как ухаживать за детьми, и побыстрее. Существует ведь книга вроде «Дети для чайников» или что-то в этом роде?

— Сейчас съеду на обочину.

Машина мягко остановилась, а я отстегнула малышку. Она кричала почти истерически, и я почувствовала возрастающую панику. Никогда раньше не держала на руках кричащего ребенка, а малышка никак не успокаивалась.

Я посмотрела на Оникса.

— Что я делаю не так?

Его улыбка была великолепна, но у меня не было времени насладиться ею в полной мере.

— Во-первых, тебе нужно успокоиться. Малышка чувствует твое настроение, и, если ты волнуешься, она тоже будет волноваться. — я кивнула, делая глубокие вдохи, чувствуя, как мое сердцебиение стало замедляться. — Прижми ее к своему плечу так, чтобы ее рот был немного выше плеча, и придержи за головку.

У Оникса никогда не было такого терпения по отношению ко мне, и меня поразило, каким мягким он был со мной сейчас. Я увидела совершенно другую сторону Оникса Блейка, которую он мне не показывал, пока я у него жила.

— Нежно погладь ее по спинке, затем потри спинку снизу вверх. Это поможет выйти пузырькам воздуха. Представь, будто выталкиваешь воздух из ее животика.

Я последовала его словам, и крошка начала успокаиваться. Через некоторое время она срыгнула.

— Забыл предупредить, чтобы ты положила салфетку себе на плечо. Она в сумке, — усмехнулся Оникс, оборачиваясь.

— Да уж, спасибо.

Мы впервые нормально общались. Мой разум на мгновение представил Оникса с его собственным ребенком. Заботливый, терпеливый и властный — он был бы потрясающим отцом, я это чувствовала.

Но наше время подходило к концу. То, чего я когда-то ждала с нетерпением, теперь внушало ужас. И снова внутри меня бушевали эмоции, и всё из-за него.

Приведя малышку в порядок и предприняв две попытки правильно усадить ее на сиденье, Оникс тронулся с места.

— Откуда ты так много знаешь о младенцах?

Его взгляд пронзил насквозь, когда мужчина посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Мой бизнес основан на детях. Я ничего не делаю наполовину. Логично, что возникла необходимость изучить этот вопрос.

Он был так откровенен со мной, как никогда раньше. Секреты были раскрыты. Ну, в основном. На самом деле, я все еще хотела понять отношения между ним и Джеймсом, но его бизнес, его связь с моей сестрой теперь обрели полный смысл. Обнимая мою племянницу, чудо для нашей семьи, я поняла, что сделала все правильно.

Я не думала, что Оникс что-то скажет о своем бизнесе, но его ответ заставил меня задуматься. Тогда я спросила:

— Ты как-то участвуешь в оплодотворении суррогатных матерей? — грудь сжалась при мысли о том, что Оникс спал с этими женщинами. Хотя жизнь бесценна, ревность, которую я испытывала, была иррациональной, но все же она существовала.

Его звучный смех успокоил меня и мое сердце. Оникс не только подарил моей сестре самый ценный подарок, но и когда разразился глубоким смехом, который мне редко выпадала честь слышать, я почувствовала, что мне тоже сделали подарок.

— Нет. Мы взяли яйцеклетку суррогатной матери и сперму твоего зятя. И нет, у них не было секса. Мы провели искусственное оплодотворение, и в результате родилась вот такая малышка.

Все для меня выглядело очень странно, начиная с приезда к двухэтажному дому, осмотра роскошной родильной палаты и заканчивая наблюдением за рождением моей племянницы. На создание всего этого, должно быть, ушли годы. Не говоря уже о том, что Бьянку, казалось, не смущало, что Оникс находился в палате во время родов. Вопрос вертелся у меня на кончике языка, готовый сорваться, но я сдержалась, потому что мысль о том, что я расстанусь с ним, снова возникла в голове.

Вместо того, чтобы переживать, я повернулась к ребенку, глаза которого были закрыты. Кожа малышки была такой нежной и чистой. Любовь с первого взгляда — то, во что я никогда не верила. Страсть — разумеется, но для любви требовалось некоторое время. Но эта малышка полностью опровергла мою теорию.

Я полюбила ее в ту же секунду, как увидела.

Машина остановилась, и я выглянула в окно. Мы подъехали к другому зданию, не похожему на тот дуплекс, который покинули. Это был частный дом на одну семью в конце улицы, других домов поблизости не было. На стоянке стояла одна машина, которую я не узнала. Я сгорала от нетерпения показать своей сестре ее ребенка. После того, как Кеннеди с мужем приедут, у меня не будет возможности взять малышку на руки.

Оникс открыл дверцу, и я вылезла из машины, а он протянул руку и вытащил автокресло.

— Держи, — сказал Оникс, протягивая его мне. Было страшно держать маленького невинного младенца в этом хитроумном приспособлении.

Оникс вытащил сумку для подгузников, перекинул ее через плечо, затем взял у меня автокресло и понес его с такой легкостью.

Мы вошли в дом, в котором была очень уютная, просторная гостиная. Здесь было столько разных цветов! Это место сильно отличалось от дома Оникса. Я думала об этом, пока Оникс вытаскивал мою племянницу из автокресла. Он поднес малышку ко мне, и я взяла ее на руки, пересев в одно из трех кресел-качалок в комнате, в которой также стояли кушетка, диванчик для двоих и столик посередине.

Малышка издала несколько звуков, но потом успокоилась и заснула.

— Почему в твоем доме все белое? — слова просто вырвались сами собой.

Оникс непринужденно сидел на диване, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках, откинувшись назад и заложив руки за голову. От моего вопроса он слегка напрягся. Не живи я с ним последние несколько недель, то, наверное, этого бы не заметила. Но я старалась изучить его, хотя он и мало что о себе рассказывал.

— Потому что моя душа слишком погрязла во тьме.

Я хотела продолжить разговор, когда входная дверь распахнулась, и в комнату вошли Кеннеди и Малькольм. Кеннеди расплакалась, как и я, когда поднялась с кресла.

— Познакомься со своей дочерью. — передача малышки моей сестре было одним из самых счастливых моментов в моей жизни, помимо перерезания пуповины.

С изумлением наблюдая, как эти двое рассматривали свою дочь, я села рядом с Ониксом. Он высвободил одну руку и положил ее на спинку дивана, и я почувствовала, как кончики его пальцев скользили по моему плечу вверх и вниз, успокаивая.

Мы долго молчали, пока Кеннеди и Малькольм любовались своей дочкой, но потом я больше не смогла сдерживаться.

— Как вы ее назовете? — спросила я.

Кеннеди широко улыбнулась мне.

— Элли Торрин. — услышав это, я чуть не обалдела и разрыдалась. Элли — это сокращенное имя нашей мамы Элеоноры. Кеннеди назвала своего ребенка в честь нашей матери и меня.

Оникс притянул меня к себе, обхватив теплой рукой, пока я плакала, уткнувшись ему в рубашку, все это время он поглаживал мою руку. Я только что получила свой третий подарок за последние пару часов. Утешение от мужчины, в которого была влюблена. И одно лишь это осознание должно было наполнить меня ужасом. Как? Когда я в него влюбилась? Я понятия не имела, но, разделив эти счастливые моменты с ним, и глядя на все, что он делал, даже на плохие поступки, я все еще находила в нем что-то хорошее.

Между мной и Ониксом существовала глубокая связь. Я увидела совсем другого человека, не похожего на других. Эллен Сью оказалась права. Все, что делал Оникс, было не просто так.

— Мы можем уехать? — услышала я вопрос Малькольма, и ужас наполнил меня. Это было оно. Я уеду со своей сестрой и ее семьей, оставив Оникса позади. Гарантия — вот и все, чем я была. Он использовал меня дважды. Повторение этих слов мало чем помогло. Внутри меня шла борьба. Я в очередной раз напомнила себе, что меня вырвали из жизни, которую я построила. Это было необычно, нерационально, но всё же у нас с Ониксом были особенные моменты, которые принадлежали только нам. Теперь все было кончено.

— Конечно. Позвоните в офис, назовите официальное имя ребенка, и мы сделаем свидетельство о рождении, — небрежно ответил Оникс, вставая и увлекая меня за собой. — У вас есть номер телефона нашего педиатра, завтра нужно будет пройти первый осмотр. Медсестра уже загрузила всю информацию о рождении на портал для пациентов.

В этот момент я до конца не понимала чего хотела, поэтому все это превратилось в торнадо эмоций, вышедших из-под контроля. Когда Оникс притянул меня к себе и поцеловал в лоб, я поняла, что это всё. Я больше никогда не увижу этого человека. Как будто мы никогда и не знали друг друга.

Часть меня хотела, чтобы он попросил остаться, хотела, чтобы он привязал меня к своей кровати. Я не хотела с ним расставаться. Я знала, что боролась со своими эмоциями, но, если он снова запрёт меня у себя дома, готова ли я буду к этому? Да. И это волновало меня так же сильно, как известие о рождении ребенка.

Оникс посмотрел на меня сверху вниз.

— Если тебе нужны твои вещи, дай знать, и я прикажу, чтобы их тебе отправили.

Мое сердце разбилось вдребезги. Он не сказал приехать и забрать их самой. Да, это действительно был конец. Собрав все силы, какие у меня были, я приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

— Спасибо, — это было всё, что я смогла выдавить из себя, когда повернулась и последовала за сестрой к двери.

Пожалуйста, попроси вернуться. Попроси меня не уходить.

Мои надежды рухнули, потому что он ничего не сказал, и во мне поселилась пустота. Мои прежние предположения оказались верны. Я никогда не приду в себя после времени, проведенного с Ониксом Блейком.