Власть памяти

1

Скривившись, Эрни попыталась перекатиться с боку на спину, стараясь вытянуться на кровати. Внезапно она замерла, почувствовав, как сильнее забилось сердце. Да, в палате кто-то был.

Около окна она ясно увидела силуэт. Там спиной к ней стоял высокий мужчина. Она разглядела, что на нем пиджак темного цвета, что у него широкие плечи, довольно длинные темно-каштановые волосы, кончики которых слегка завиваются, спадая на воротник. По оконному стеклу барабанил дождь. Вода стекала струями — дождь был очень сильным.

Эрни приподнялась на подушке. Пружины матраса скрипнули. Этот звук вывел мужчину из задумчивости. Он повернулся и посмотрел на Эрни. Когда их глаза встретились, она с удивлением заметила, что пульс у нее участился. Незнакомец оказался привлекательным. Он распространял вокруг себя некий магнетизм, от него исходила какая-то притягательная сила, которая сразу же привлекла ее внимание. Волосы небрежно спускались на высокий лоб, привлекала форма твердого подбородка, а рот… рот был просто превосходным — изящная линия полных губ, решительных и в то же время чувственных. Рассмотрев внимательней черты его лица, Эрни невольно почувствовала совершенно непонятное волнение. Она, как завороженная, смотрела на его серые, холодновато поблескивающие глаза.

— Здравствуй, Эрни, — произнес он. Голос был глубоким, с небольшой хрипотцой, но выговор не английский. Американский? Что-то такое было в его лице… Поразительно — он знал ее имя. От невольной тревоги мурашки побежали по спине. Она настороженно посмотрела на него. Нет, конечно, ей это не мерещится. Только что Эрни дремала — была уверена, что ее полусонное состояние вызвано недавно принятым лекарством. Но едва до ее слуха донесся еле различимый вздох, дремота сразу же прошла. Она лежала в кровати на боку, закутанная в одеяло. Широко открыв глаза, напряглась, стараясь яснее различить окружавшие ее предметы. Все находилось на своих обычных местах: кресло около кровати, тумбочка с какими-то мелочами, дверь. Дверь была закрыта. Тишина ничем не нарушалась.

Успокоившись, она перевела дыхание и, подумав, решила, что внезапно охватившая ее тревога была вызвана ощущением, что в палате кто-то есть. И этот кто-то пристально следил за ней. Такую тревогу она уже испытывала не раз после того, как с ней произошло несчастье. Из-за этого ее всегда охватывало беспокойство, заставлявшее думать, что у нее развивается какая-то опасная форма невроза. Ей казалось, что некто пытается сказать ей о чем-то таком, чего лечившие ее врачи стараются не говорить.

Она упорно твердила себе, что думать так глупо. Со времени аварии прошла неделя, а может быть, и больше, и если бы приключилось нечто непоправимое, то врачи не стали бы скрывать от нее. Напротив, по их словам, здоровье пошло на поправку. Правда, они тревожились по поводу ее памяти. Она восстанавливалась с трудом. После аварии в сознании возникла некая непроницаемая стена, которая отделяла настоящее от последних пяти лет ее жизни. Ее воображение неутомимо работало, стараясь разрушить эту стену, в мозгу постоянно возникали вопросы, связанные с прошлым. Даже во сне они мучили ее, усиливая неврозы, развитие которых, если не взять себя крепко в руки, могло привести к тому, что она навсегда осталась бы в психиатрической клинике…

Эрни с трудом подавила волнение и небрежно бросила:

— Привет!

Он сделал несколько шагов, приблизившись к кровати. Руки были засунуты в карманы брюк, отчего ткань натянулась, подчеркивая линию талии и бедер. Он не отрываясь смотрел на Эрни. Зрачки из-под прикрытых век словно изучали ее лицо.

Девушка всеми силами старалась выдержать этот странный взгляд и ждала, когда мужчина вновь заговорит. Но он молчал. Его приближение заставило Эрни поглубже вжаться в подушку.

Он вызвал в ней чувство опасности, но в чем оно заключалось, Эрни не могла понять. Возможно, его окружала аура, заставлявшая думать о некой разрушительности, которая свойственна некоторым мужчинам. А может, дело было в том, что его движения, походка напоминали повадки тигра, выслеживающего свою жертву. Возможно, ей действовал на нервы взгляд его стальных глаз, которые он все не спускал с нее. Казалось, он изучает каждую ее черточку и делает это на свой особый манер, как бы оценивая ее волосы, лицо, формы тела, скрытые под одеялом. Снова возвращался к лицу, словно пытался найти в нем нечто особенное.

Она нервно сглотнула, стараясь унять растущее беспокойство. Почему он так смотрит на нее? И кто он? Почему молчит? И куда запропастился доктор Филдс, который может прийти к ней на помощь? Доктор отлично знает, как она реагирует на незнакомых людей. Ему известно, как избавить ее от этой ужасной неопределенности, от страха, который охватил ее.

Как правило, к ней не допускали посторонних. А если такие встречи и происходили, то обязательно в присутствии врача. И сейчас ей ужасно хотелось, чтобы он появился в палате, успокоил ее, сказал бы, что этот человек ей известен.

Глазами, полными слез, она уставилась на дверь, с трудом оторвавшись от гипнотизирующего взгляда этого человека.

— Док… доктор Филдс… — забормотала она в смущении. Она всегда начинала заикаться, когда нервы выходили из повиновения.

— Мы считали, что будет лучше, если эта встреча произойдет без свидетелей, — растягивая слова, произнес он. Холодно произнесенные слова и выражение его лица еще больше напугали ее.

— Это только… Я не знаю… Я не помню, чтобы я вас когда-нибудь видела. Доктор?

Ледяные глаза незнакомца сузились и напоминали теперь щелочки.

— Я не доктор.

Она закусила губу; от неопределенности нервы напряглись еще сильнее, и она с еще большей настороженностью стала вглядываться в его лицо.

— Вы психиатр? — неуверенно спросила она, поскольку до этого визита ее осматривали самые разные врачи. Но он отрицательно покачал головой. Ее страхи возросли еще больше. Еще немного, и у нее началась бы истерика. К тому же этот человек знал ее. Да, он ее знал!

Она прикрыла глаза, пальцы конвульсивно сжались.

— Ты действительно ничего не помнишь? — спросил он. Она энергично замотала головой. Ее длинные золотистые волосы, разметавшись, закрыли лицо.

— Я… я боюсь, что нет, — прошептала она. — И почему я должна вас помнить? — Пока она ожидала его ответа, ладони у нее стали влажными.

Эрни следовало бы подготовиться к тому, что он скажет. Ей уже пришлось недавно выдержать подобную сцену с Эмми и Саймоном — единственными оставшимися друзьями из Корнуолла. Они тоже навестили ее в больнице. К тому же только они имели представление о том, как сложилась ее жизнь на протяжении трех последних лет до трагического дорожного происшествия. И эта жизнь, казалось, разительно отличалась от той, которая была когда-то давно.

Она помнила, хотя и смутно, что училась в художественном колледже, была счастлива, имела друзей. К собственному удовлетворению, она уже стала заметной как художница. Особенно удавались ей пейзажи. И, как ей казалось, за эти три года она полюбила одиночество, — большую часть времени она проводила в своей уединенной студии, которая располагалась в западной оконечности Корнуолла. Это место редко кто посещал, оно считалось глухим и изолированным от остального мира. Во всяком случае, так она считала, и, по ее мнению, там можно было скрывать от людей все свои тайны…

— Меня зовут Фриндли, Грэм Фриндли.

Она вновь взглянула на человека, стоявшего перед ее кроватью, — на его шелковую рубашку, дорогой костюм. Она несколько раз повторила про себя его имя, нахмурив брови от напряжения.

— Мистер Фриндли?

Его губы сложились в неопределенную усмешку.

— Обычно ты называла меня Грэмом.

— Грэмом?..

Она пошевелила губами, беззвучно повторив его имя. В тот же момент ее охватило странное чувство возбуждения, на какое-то мгновение перехватило дыхание. Что-то в его имени внезапно возродило нечто знакомое, словно открылась невидимая дверь и сразу же захлопнулась. При этом она почувствовала, как сильно и гулко забилось сердце, когда она постаралась ухватить исчезающий проблеск, нечто, виденное когда-то. Сразу возобновилась головная боль, так мучившая ее в последние дни, и прервала ее усилия. Дрожащими пальцами Эрни стала растирать пульсирующие виски.

— До сих пор ты так и не вспомнила, кто же я? — спросил он, заметив, как она прикусила губу, пытаясь сладить со своей памятью. Не отвечая, она опять энергично закачала головой.

— Я… Простите, — почти со стоном выдохнула она. — Разве мы хорошо знаем друг друга… Грэм?

— Тебе судить об этом. — В его серых глазах вспыхнул теплый огонек. — Мы же были женаты. И поженились больше четырех лет назад, в ноябре.

Эрни бросила на него быстрый взгляд. Она не могла понять, то ли ослышалась, то ли он сказал это на самом деле. Он не отрываясь смотрел на нее, оценивая, какое впечатление произвели его слова. Ее охватил холод от кончиков волос до пальцев на ногах.

— Но… но это невозможно! — воскликнула она. — Должно быть, вы ошиблись. Я не могла быть замужем. Не могла!

— Мы развелись.

Слова застряли у нее в горле. Развелись! Она не могла этому поверить.

— Не угодно ли тебе взглянуть на брачное свидетельство? — холодно спросил он, словно ждал, что она не поверит ему. Длинными пальцами он тронул карман пиджака. Она смогла только кивнуть и трясущейся рукой взялась за протянутый ей документ, стараясь избежать прикосновения к его пальцам. Быстро взглянула на бумагу, откинулась на подушку, прикрыв ладонью глаза.

О Боже! Все правда. Она была замужем!

Эрни почувствовала, как он осторожно извлек из ее похолодевших пальцев кусочек плотного ватмана. Она нашла в себе силы взглянуть на него, стараясь побороть охватившую ее панику. Итак, она была замужем. Она же должна была помнить об этом, помнить этого мужчину — странного незнакомца в элегантном темном костюме с холодными, пронизывающими глазами. Дрожь, пробежавшая по спине, охватила все ее тело, — она делила с этим человеком ложе, каждое утро просыпалась рядом с ним, а по вечерам отправлялась в постель в его сопровождении…

Его глаза не отрываясь продолжали наблюдать за ней. Они смотрели так, словно хотели проникнуть в глубины ее мозга, прочесть все ее мысли. Ей вдруг показалось, что ему действительно это удается. Если они были женаты, то он должен хорошо ее знать. Что же до нее, то этот человек был ей абсолютно неизвестен. Расстроенная, трясущаяся, она отвернулась.

— Я… Простите, я не думала… — еле выговорила она. Неважно, что его имя показалось ей знакомым. Никто не говорил ей, что она была… что она была уже…

— Вот уж не думал, что мои слова о браке могут так потрясти тебя, — прервал он ее сбивчивые мысли.

Эрни тем не менее ясно отдавала себе отчет в том, что он, напротив, прекрасно знал, какую бурю эмоций может вызвать в ней своими словами.

— Я был уверен, что доктор Филдс сообщит…

Ах, доктор Филдс? Новое потрясение. Звучание ее голоса ясно говорило, что она на грани срыва.

— Вы полагаете, что доктор Филдс тоже знает?

— Конечно. А почему бы и нет? — Брови у него приподнялись. — К твоему сведению, доктор Филдс и я в последние дни находимся в постоянном контакте.

— Это значит, что вы здесь уже были? — изумилась Эрни.

Когда он взглянул на нее, его губы вытянулись в ниточку.

— Ведь я твой муж, хотя и бывший, Эрни. Ты продолжаешь быть для меня в определенной степени членом семьи, и я не могу пренебречь своим долгом в то время, когда тебе трудно позаботиться о себе, — добавил он мягко, так мягко, что у нее по спине побежали мурашки. Почему у нее создается впечатление, что его радует состояние, в котором она оказалась?

— Я сразу же приехал сюда, как только услышал об этой дорожной аварии. Но ты находилась без сознания.

— Но… но почему доктор Филдс ничего не сказал мне об этом? — закричала она, не в силах сдержать эмоции. Его глаза сразу же превратились в узкие щелочки.

— Вероятно, он решил, что удивлять тебя можно будет лишь тогда, когда позволит самочувствие.

Ему действительно удалось выбить меня из колеи, подумала Эрни. О Боже! Разве она могла предположить что-нибудь подобное? Правда, она находилась в тяжелейшем состоянии и только наполовину могла осознавать, что происходит вокруг…

Ее вдруг немилосердно затрясло. Она попыталась что-то сказать, возразить, но не смогла. Силы оставили ее, голова закружилась, глаза закрылись, и она безвольно откинулась на подушку.

С каким-то неопределенным восклицанием Грэм сразу очутился у края кровати, осторожно взял ее за руку. Она почувствовала, что его пальцы были твердыми и холодными.

— Вызвать сиделку?

Его голос слышался откуда-то издали, но она все же смогла отрицательно качнуть головой, заставив себя дышать глубоко, чтобы преодолеть болезненный приступ. Когда головокружение немного улеглось, она приоткрыла глаза. Он стоял, склонившись над ней. Лицо скрывала тень. Все же она разглядела его глаза, и у нее замерло сердце от страха: показалось, что над ней раскрыла крылья огромная черная птица, готовая напасть. Он пошевелился. Страшное видение исчезло, но ее продолжал сковывать ужас от того, что он находится так близко. Она ощущала его дыхание на своей щеке, движение его пальцев на запястье. Она резко отдернула руку, словно боялась, что он поранит ее. Сердце колотилось как бешеное. Знает ли он, что у нее было с Норманом?

— Вам… вам известно, что я была помолвлена? — очень тихо проговорила она, стараясь понять, что говорят его глаза. Но он уже выпрямился и отошел к изножью кровати.

— Да. Я знал.

Что-то в его тоне было такое, от чего ей пришлось облизать пересохшие губы.

— Вы… вы знали Нормана?

Он опять повернулся к ней лицом. Руки снова были в карманах.

— Нет. Ты встретилась с ним после нашего развода.

Она облегченно вздохнула. Следовательно, их брак распался не из-за Нормана.

— Значит, какое-то время мы были в разводе?

У нее создалось впечатление, что это относилось к давним событиям, поскольку Эмми и Саймон рассказывали ей, что она познакомилась с Норманом года два тому назад, а их помолвка состоялась лишь за два месяца до несчастного случая.

Она удивленно посмотрела на него. Так, значит, после знакомства с Норманом прошло только лишь два года. Это же всего ничего. И если они разошлись с этим человеком три года назад, то, по всей вероятности, их совместная жизнь была похожа на короткую романтическую бурю. Следовательно, тогда она еще училась в художественном колледже, как раз собиралась его закончить. И тогда он…

Но нет, он ничем не напоминал студента, похожего на ее однокурсников. Скорее он похож на преуспевающего бизнесмена. Во всяком случае, его внешность подсказывала именно это. Он распространял вокруг себя атмосферу добротности, устойчивого преуспеяния и деловой солидности. Его изысканная одежда была еще одним подтверждением такого заключения. Лицо с выразительными чертами создавало впечатление властности. Складки, идущие от крыльев носа к углам рта, придавали лицу нечто сардоническое, в то время как твердый рот, волевой подбородок свидетельствовали о напористости и умении командовать. И при всем этом он был поразительно привлекательным мужчиной. Каким же мог быть брак между ними? И почему он продолжался так недолго?

— Почему же мы развелись? — спросила она, испытывая сейчас острое любопытство в отношении этого человека, который оказался ее бывшим мужем.

— Разве это так важно? — спросил он, впиваясь в нее взглядом.

— Возможно, вам это совсем неинтересно, — неуверенно пробормотала она, — но мне хотелось бы знать.

— Стоит ли тебе испытывать еще одно потрясение? На тебя и так много свалилось в этот день, — возразил он. Но она уже вся напряглась в ожидании ответа. На какой-то момент он задумался. — Существует еще кое-кто… — продолжил он, медленно выговаривая слова.

— Ах, вот как. Понимаю, — выдохнула она. Почему она не подумала об этом? Ясно: такой пышущий здоровьем привлекательный мужчина вскоре стал тяготиться молоденькой студенткой, у которой в кошельке не было ни одного свободного пенса…

Но он продолжал, и его слова прозвучали для Эрни как гром среди ясного неба:

— Наш брак распался из-за другого мужчины.

Она ошарашенно посмотрела на него.

— Неужели у меня был роман?

— А что можно было ожидать от тебя? — Его губы, сжавшись, опять превратились в ниточку. Сейчас ей стал заметен блеск его зубов. — Вопреки тому, что тебе может прийти в голову, я соблюдал святость брака.

— А вам казалось, что я относилась к нему иначе? — ошеломленно спросила она.

— Вовсе нет.

Его голос внезапно стал хриплым, и Эрни прикусила язык, почувствовав, что краснеет из-за неосторожного вопроса. Он предположил, что Эрни явно насмехалась над клятвой, данной во время бракосочетания, и не собиралась следовать ей. Не так ли? А не лукавит ли этот человек, назвавшийся ее бывшим мужем? Его обвинение было явным противоречием тому, во что она верила. Перед ее глазами всегда стоял пример ее родителей, чей брак был арочным и счастливым. Она всегда считала, что в собственном браке будет поступать точно так же, как и они. А этот человек обвиняет ее в том, что она позволила себе завести сомнительную интрижку на стороне. Этому поверить невозможно!

— А у вас есть тому до… доказательства? — отважилась спросить она и тут же похолодела, встретив жесткий взгляд его стальных глаз.

— Доказательства? Разумеется, я располагаю таковыми. — Черные брови сошлись на переносице, а Эрни нервно потянула на себя одеяло. Видение черной птицы, готовой клюнуть, еще было свежо в ее памяти. — Боюсь, что старая поговорка к нам очень подходит: «Жениться на скорую руку — значит обречь себя на тяжкую муку».

— Жениться на скорую руку? — обеспокоенно воскликнула она. — А я не?..

— Забеременела? — закончил он за нее. — Нет. Иногда я думал, что если бы так случилось, у нас все было бы намного лучше.

— Вы считаете, что мы… мы были любовниками? — Кровь бросилась ей в лицо, щеки заалели. Его губы скривились в сардонической усмешке.

— Тебя это удивляет? Удивляться не стоит.

— Но… но разве мы давно знали друг друга? — в смущении шепнула она и покраснела еще сильнее, заметив, как он смотрит на нее.

— Тебе трудно поверить, что после краткого знакомства ты смогла сразу же отправиться со мной в постель? — тихо проговорил он. Теперь в его глазах читалась насмешка.

Чувствуя, как пылают ее щеки, она уставилась на него, окончательно смутившись. Под его взглядом сердце у нее стучало, как молоток. Этот тип воспользовался ее тайными мыслями и вывернул их наизнанку. Было похоже, что его слова относились не к ней, а к кому-то постороннему. Однако сердце ее, бьющееся часто и болезненно, ясно говорило, что он имеет в виду именно ее. Она отвела глаза.

— А это не была ли… не была любовь с первого взгляда?

— Любовь? — иронически хохотнул он. — Мне, во всяком случае, неизвестно, присутствовала ли там любовь вообще.

Она вскинула голову.

— Но… мы же поженились, не так ли?

Губы скривились в циничную ухмылку.

— О да! Мы были симпатичной парой. Здесь сомнений нет!

— Тогда… тогда это можно объяснить эмоциональным притяжением, — неуверенно проговорила она.

— Что касается эмоций, то их было хоть отбавляй, — насмешливо подтвердил он. — А как ты думаешь, почему мы разошлись?

— Наверное, возникла какая-то горечь, несовместимость, — предположила она. Пристально глядя ему в лицо, она старалась понять по его выражению, что он думает об этом.

— Ты так считаешь? А тебе не кажется, что мы разошлись полюбовно? — Она опять заметила, как у него блеснули зубы. — Готов заверить тебя, что между нами возникла не только горечь, а сплошная мука. Ты решила просто исчезнуть, поскольку догадывалась, что если я тебя найду, то…

Грэм внезапно замолчал, глаза у него потемнели. Эрни инстинктивно прикрыла горло рукой, заметив недобрый огонек в его глазах. На этот раз она не на шутку испугалась. Этот человек, казалось ей, может выкинуть что угодно, если она поведет себя неосмотрительно.

Все, что она чувствовала, отразилось на лице. Но у нее отлегло от сердца, когда она увидела, что он постарался взять себя в руки. Губы его сложились в полуулыбку.

— Но, конечно, — сдержанно сказал он, — с прошлым покончено.

— Вы… ты считаешь, что теперь мы друзья?

Серые глаза снова уставились на нее.

— Мне трудно называть нас друзьями, Эрни.

— Значит, ты так не думаешь?

На этот раз в его глазах промелькнуло нечто такое, отчего ее сердце дрогнуло. Что он думает сейчас? Считает, что они так и остались любовниками? Но ведь она была помолвлена с Норманом…

Внезапно к своему стыду она осознала, что эта мысль не может остановить волну эмоций, захлестнувшую ее, когда она думала о близости с этим человеком.

— Твой вид говорит о том, что тебе сейчас не по себе. — Его глаза продолжали не отрываясь следить за ней. — Разумеется, все, что тебе пришлось услышать, оказалось слишком сильной нервной нагрузкой.

— Нет, нет. Не по себе — это верно, — согласилась она, смешавшись. Интуитивно она стала массировать виски кончиками пальцев. Что же все-таки произошло с ней? Казалось невероятным, что она отвернулась от этого человека ради мимолетного увлечения. Сейчас она уже начала понимать, что он производит на нее очень сильное впечатление. — Мое замешательство вызвано тем, что я с трудом поверила, будто доктор Филдс скрыл от меня все это.

— Вероятно, он поступил так, потому что учитывал обстоятельства.

Она пожала плечами.

— Какие именно обстоятельства?

Брови у него удивленно приподнялись.

— Скажем, потерю памяти.

— О да. Конечно, — неуверенно пробормотала она.

— К тому же мы не виделись друг с другом на протяжении целых трех лет.

— Не виделись?

— А что тут удивительного?

Она отвела от него глаза.

— Да, полагаю, что это так.

— Доктор Филдс надеется, что твоя амнезия постепенно пройдет сама собой. Но пока выздоровление движется медленно.

Он сказал это с явным сожалением.

— Я полагаю, что если мы не встречались так долго, то тебе легче заметить, как я изменилась. Верно? — спросила она.

Он нахмурился.

— Изменилась? В каком смысле?

— Ладно… — Она пошевелилась. — Разве не ясно, что я стала старше, взрослее.

— Хочешь услышать комплимент, Эрни?

Его тон заставил ее покраснеть.

— Вовсе нет. Я не то имела в виду, — пролепетала она, стараясь отыскать какую-то крупицу здравого смысла во всем этом, которая помогла бы ей разобраться в сложившейся ситуации. Однако ей казалось, что Грэм не понимает ее.

— Если угодно, ты похудела. — Он внимательно всмотрелся в ее лицо. — Побледнела, что меня удивляет. — Он помолчал, потом добавил: — Я уже продумал, как доставить тебя на виллу, когда ты более или менее окрепнешь. И сделаю это безотлагательно.

Она внезапно успокоилась.

— На виллу?

— Доктор Филдс обеспокоен тем, в какие условия ты попадешь, когда придет время выписаться из больницы, — бесстрастно пояснил он. — Естественно, что до тех пор, пока не исчезнут следы амнезии, тебе нужно находиться под присмотром. — Он повернулся к окну, наблюдая за струйками дождя. — У меня есть одно местечко во Франции. Луиза, тамошняя экономка, в прошлом была сиделкой. Под ее опекой тебе будет хорошо.

— Но… но я думала… — Ей вновь пришлось подыскивать нужные слова, и вновь прежнее чувство страха сковало ее. — Я… я думала, что вернусь в Корнуолл…

Он повернул голову в ее сторону.

— В свою студию?

Она вздрогнула от неожиданности.

— Ты бывал в Трезиле?

— Нет, — резко ответил он.

— Но… но откуда ты знаешь о студии?

— Неважно. Знаю и все. Даже больше того: мне известно, что там у тебя даже нет телефона.

Она уставилась на него.

— Но Саймон и Эмми говорили мне…

— Кто? — Глаза у него сузились.

— Это мои соседи, тоже из Корнуолла, — пробормотала она.

— Они навещали тебя здесь?

Она кивнула.

— По моей просьбе они присматривают за студией, — пояснила Эрни. — Кстати, они считают, что я совсем неплохая художница и мои работы нравятся публике.

— О, ты продаешь свои картины! В этом я не сомневаюсь, — сказал он. — Однако до твоей студии нелегко добраться. Естественно, что ты намерена вернуться туда, но тем не менее пока тебе требуется постоянный уход.

— Но…

— Все уже сделано, Эрни, — лаконично сказал он. — Между прочим, у меня сегодня нет времени на дальнейшие разговоры.

Ее намерение продолжить выяснение обстоятельств было прервано и его словами, и взглядом на часы.

— У меня деловое свидание, и я должен идти.

Он взялся за плащ, перекинутый через спинку стула.

— Но… но ты не можешь так просто уйти. Ты же только что появился! — воскликнула она. Когда же он выразительно посмотрел на нее, она прикусила губу, подумав, что сболтнула глупость. — Да, да, конечно. У тебя нет времени на разговоры, — добавила она виновато.

Ее слова вызвали у него сардоническую усмешку.

— Если ты рассчитываешь на воспоминания о тех временах, когда мы были вместе, Эрни, то таковые следует отложить. Я и так провел здесь больше часа, но ты исполняла роль Спящей Красавицы почти половину этого времени.

Покраснев, она опустила глаза и вновь почувствовала, как по телу пробежала дрожь, на этот раз вызванная мыслью о том, что он наблюдал за ней спящей. Он уже надел плащ и своими длинными пальцами застегивал пуговицы.

— Будь любезен, помни, что я надеюсь получить от тебя ответы на мои вопросы, — пробормотала она.

Он завязал пояс и засунул руки в карманы плаща.

— Полагаю, что это сделают твои знакомые из Корнуолла.

— Они могут рассказать мне только о том, что произошло за последнюю пару лет, — почти прошептала она.

— Ты до сих пор ничего не помнишь? — спросил он повелительным тоном.

Она вновь отрицательно покачала головой.

— Нет. Но это вовсе не означает, что я не хочу вспомнить.

Она закрыла глаза, чувствуя, как от слез набухают веки. Чтобы не расплакаться, она сильно прикусила губу. Опасение никогда не восстановить в памяти то, что было, вызывало у нее отчаяние. Как жить без прошлого, каким бы оно ни было?

Он подошел к краю кровати. Она чувствовала, что Грэм пристально смотрит на нее.

— Это деловая встреча, и я никак не могу ее пропустить, — сказал он наконец. — Она состоится в Париже. Бизнес есть бизнес.

Эрни кивнула, откинувшись на подушку. Внезапно его пальцы прикоснулись к ее щеке и повернули голову так, что он мог рассмотреть ее лицо. Он провел кончиком пальца по влажной дорожке, бегущей от глаза к подбородку.

— Два дня я буду там, потом прилечу обратно и увижу тебя снова. Тогда мы и потолкуем, — сказал он.

Удивленная, она несколько раз моргнула, вновь почувствовав его близость. Его глаза встретились с ее глазами.

— Два дня, — сказал он и исчез.