Власть тьмы

Пролог Повелитель

Вампирша приближалась с закрытыми глазами, но было ясно, что она видит его могущественный образ весь до мельчайших подробностей. Дрожь охватила все ее тело, как только его взгляд упал на нее. Нет, он не просто осмотрел ее мельком, не просто задержался на мгновение на каждом миллиметре ее тела. Его глаза проникали вглубь, обнажая ее душу, если бы, конечно, таковая у нее имелась. Он читал ее мысли и воспринимал все ее переменчивые чувства. Это было и чудесно, и страшно одновременно: она была словно обнажена перед ним.

— Что ты хочешь рассказать мне? — прозвучал его вопрос, хотя ответ на него он наверняка уже давно прочел у нее в голове.

Вампирша еще раз низко ему поклонилась, не находя в себе сил поднять глаза.

— Повелитель, — с дрожью в голосе произнесла она, — камень уничтожен.

— Уничтожен? Но ведь невозможно разрушить клох аир, сердце Ирландии!

Ее разозлило собственное косноязычие: она дала повелителю повод исправить ее вместо того, чтобы осыпать похвалами.

— Разрушить его нельзя, — мрачно согласилась вампирша, — но это не имеет значения. Важно лишь то, что теперь он недостижим для Лицана. Я лично побеспокоилась о том, чтобы камень навсегда остался на дне Лох-Корриб и не мешал более исполнению ваших планов.

Ощущение триумфа вновь с такой силой вспыхнуло в ней, что она все же подняла веки и посмотрела на повелителя.

Каждый раз, когда она встречалась с ним или видела его во сне, вампиршу поражала волна величия и власти, бушующая в нем и готовая вот-вот поглотить ее. Она вынуждена была собрать все свои силы, чтобы не отшатнуться.

— Иви ваша! Делайте с ней что хотите. Схватите ее, сотрите в порошок, уничтожьте. Ничто вам теперь не помешает. Действие древнего защитного заклинания разрушено.

Повелитель выиграл, теперь и она находилась у цели его желаний. Она сослужила ему хорошую службу. Ее ждет вознаграждение. Наконец-то он протянет ей руку и возьмет ее с собой. Она будет повелительницей рядом с ним.

Повелитель все еще стоял неподвижно. Лишь его брови едва заметно приподнялись, а взгляд пронзил вампиршу, обдав ее одновременно холодом и жаром.

— Значит, вот как? Ты уверена?

Конечно же, он опять прочел все в ее глазах. Как легкомысленно было с ее стороны позволить своим желаниям обрести плоть и кровь. Но почему бы и нет? Почему она не может сейчас дать волю своим мечтам? У нее было на это право. Она ведь победила!

— Даже так?

Повелитель продолжал удивляться, и его голос звучал так, будто на землю упали тысячи маленьких осколков льда.

— Хозяевам браслета не удалось еще раз прикоснуться к клох аир и пополнить свои силы, прежде чем ты бросила камень в озеро?

В его голосе прозвучало разочарование. Вампирша растерянно уставилась на повелителя. Она сглотнула. Самообладание постепенно покидало ее, его вытесняли страх и отчаяние.

— Они прикоснулись к камню, но совсем ненадолго. — Она попыталась защититься. Лучше бы она сразу отвела взгляд от его лица с внушающим ужас выражением, но глаза повелителя жадно впились в нее. Он истязал ее, и вампирша изнывала от мучений.

— Совсем ненадолго? Не глупи. Не в этом дело. Иви прикоснулась своим браслетом к камню и возобновила защитное заклинание. Сейчас она для меня так же недосягаема, как и раньше.

— Да, но ведь это было в последний раз, — заныла вампирша. Под тяжестью его взгляда она упала на колени. — С каждым днем действие защитного заклинания ослабевает. И если Иви когда-нибудь уедет из Ирландии, этот процесс будет еще быстрее. Что для вас время? Вот увидите, всего через несколько месяцев…

Вампирша не могла говорить дальше. Она боялась, что его гнев придавит ее к земле и сотрет в порошок.

— Да, месяцы, если не годы! Ждать, ждать! Мне надоело ждать! — закричал повелитель.

Но его злость угасла так же внезапно, как и вспыхнула. На губах повелителя заиграла зловещая улыбка.

— Ну да, что для меня время, если между мной и воплощением моей мечты больше не будет никаких преград. Печать!

Он согнул свои длинные костлявые пальцы, и вампирша поднялась, как будто ее потянули за невидимые ниточки. Он даже разрешил ей считать идею утопить камень в озере удачной. Вампирша чувствовала, как горят ее щеки.

— Благодарю вас, мой повелитель. Каковы будут ваши приказания? Мне продолжать следить за ней?

— И как нам это поможет? — ответил он. — Сейчас я не смогу ее заполучить, но она все равно от меня не уйдет.

— Тогда я могу пойти с вами? — крикнула вампирша с надеждой.

И снова это движение бровей.

— А зачем? Я в тебе в данный момент не нуждаюсь.

Всего несколько слов, но она почувствовала себя уничтоженной.

— Повелитель!

Он сделал вид, что не услышал мольбу в ее голосе.

— Возвращайся к своим. Не стоит без особой нужды разжигать недоверие.

— Слушаюсь, — покорно сказала она. — Я побеспокоюсь о том, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего подозрения. Я всегда настороже. Вам достаточно просто позвать меня, если понадобится моя помощь. Я буду несказанно рада возможности еще раз вам услужить. Я готова выполнять любого рода поручения… — Она сделала паузу и замолчала под его уничтожающим взглядом.

— Иди же!

— Повелитель?

Он вытянул руку. Ящерица на его перстне поблескивала в тусклом свете звезд. Вампирша сделала шаг вперед, опустилась на колено и благоговейно поцеловала кольцо. Рубиновые глаза горели на ее губах. Более она не могла затягивать прощание. Подавленная величием его взгляда, вампирша тяжело поднялась. Ей удалось посмотреть последний раз на могущественный темный образ, и он исчез. Остался лишь туманный след, который легко развеял ночной ветер. Вампирша стояла одна в ночи в поле, над которым возвышалась полуразрушенная башня.

Прощание с островом

Близилась полночь. Луна пряталась за густыми облаками. Свет звезд проникал сквозь них, когда сильный ветер внезапно на несколько секунд разрывал эту завесу. Тогда сияние ночных светил еще ярче выделяло одинокий образ на черном фоне утесов, которые выступали далеко вперед, чтобы затем резко оборваться и исчезнуть в игристой пене. Это была фигура юной девушки, чьи волосы отражали серебряный свет. Она часами сидела вот так, глядя на бушующее море. Казалось, она была так глубоко погружена в свои мысли, что не воспринимала ничего вокруг. Даже светлую тень, которая приближалась к ней на четырех лапах. По крайней мере девушка не волновалась, когда волк подошел к ней совсем близко. Он опустился на задние лапы. Девушка все еще молчала.

— Есть какие-нибудь новости? — спросила она наконец.

«Всегда есть новости, — раздался голос волка в ее сознании. — Время идет, и мир подвержен постоянному изменению. Судьбы и события отбрасывают свои тени и происходят».

Девушка раздраженно фыркнула.

— Сеймоур, ты знаешь, что я имею в виду! Есть ли новости с континента? С собрания кланов?

Волк, казалось, получал удовольствие от ее нетерпения. Он лег рядом с ней и начал тщательно вылизывать передние лапы. Лишь через некоторое время он упомянул о том, что прибыл сокол с посланием.

— Что? Почему же ты сразу не сказал? — Иви вскочила на ноги. — Ты знаешь, что в этом послании?

«Знаю».

— И?.. Ты не хочешь рассказать мне об этом?

Волк открыл рот и высунул язык. У него был такой вид, будто он вот-вот рассмеется.

«Ах, сестра моя, дай мне полностью насладиться этим моментом. И не смей меня бить. А не то я тебя укушу!» — пригрозил он.

Иви вздохнула и вновь села рядом с ним на черную каменную глыбу.

— Тебе меня больше не понять. А мы ведь были так близки. Что же произошло?

«Я тут ни при чем! Я не изменился. Это ты внезапно начинаешь вести себя как юная девушка, страдающая от любви».

— Я и есть юная девушка, хотя и не страдаю от любви.

Образ вампира с темными волосами и благородными чертами лица, такими красивыми, что от одного взгляда на него уже возникала невыносимая боль, всплыл в ее памяти. Франц Леопольд де Дракас…

«Не страдаешь от любви?» — издевался Сеймоур.

— Нет, — серьезно подтвердила Иви. — Это было лишь мимолетное смятение чувств. Он — друг, хороший, замечательный друг, который мне очень близок и которому я доверяю так же, как Алисе и Лучиано. А что касается юной девушки… Я и есть юная девушка, которая радуется еще одному году обучения с наследниками других кланов в нашей академии.

«Юная девушка? — повторил волк. — Даже если ты и выглядишь очень молодо, это не совсем соответствует действительности. Юной девушкой ты была сто лет назад, когда тебя укусил вампир. Кого ты хочешь обмануть? Себя?»

— В любом случае моим друзьям все известно, — упрямо произнесла Иви. — Они знают, что когда-то мы были людьми, пока тебя не превратили в оборотня, а меня — в вампиршу.

«Да, в служанку, или не чистокровную, как говорят Дракас из Вены. Не стоит учиться в академии наследников, будучи не чистокровной».

— Не я это придумала, — возразила Иви. — Так решил предводитель нашего клана. И пока меня не изгнали из академии, я попытаюсь воспользоваться шансом и научиться способностям других кланов.

«Ну тогда я надеюсь, что твои друзья заслуживают уважения и никто не предаст тебя».

Тот факт, что он при этом думал о Дракас, не остался для Иви секретом.

— Франц Леопольд не предаст меня! — пылко воскликнула она.

«Мне хотелось бы верить, что твой разум остается таким же ясным и проницательным, каким он и должен быть после ста лет опыта. И что другие по-прежнему будут слепцами и не заметят того факта, что все наследники развиваются дальше, а ты остаешься тринадцатилетней». Иви озадаченно наморщила лоб.

— Да, я тоже на это надеюсь.

Внезапно она опять вспомнила о том, что Сеймоур до сих пор не ответил на ее первый вопрос.

— Какие новости принес сокол? Куда мы направляемся?

Волк окинул Иви внимательным взглядом, стараясь выведать ее мысли и чувства.

«На самом деле ты радуешься возможности покинуть родину. Нет боли расставания, нет грусти от того, что ты целый год не будешь видеть ирландские луга и холмы, утесы и море, далекие болота».

На мгновение Иви задумалась, но затем покачала головой.

— Нет, никакой печали из-за расставания я не испытываю, ведь я многое получаю взамен. А теперь говори, куда же мы едем?

Иви прочла ответ в его мыслях, и улыбка озарила ее лицо.

— Когда отправляемся?

«Наш корабль отплывает сегодня вечером, как только зайдет солнце».

Алиса свернула за угол и внезапно замерла. Галерея в этом месте переходила в коридор с многочисленными дверьми с обеих сторон, причем одна из них, украшенная искусной ковкой, была двустворчатой. Даже после беглого осмотра было ясно, что за этой дверью находится кабинет главы гамбургского клана Фамалия, госпожи Элины. У закрытой двери стоял младший брат Алисы Таммо и подслушивал.

Вампирша остановилась. Что же он надеется здесь услышать? Госпожа Элина вместе с двумя старейшинами отправилась на собрание кланов. Комната была пуста. Или нет? Алиса провела последние три часа, бродя по ночному центру Гамбурга в поисках выброшенных газет. Свою содержательную добычу она несла, сунув под мышку.

Таммо оставил свое занятие и подбежал к сестре, но не проронил ни слова, пока они не вышли из галереи, окружавшей широкий вестибюль господского дома, который когда-то принадлежал одной богатой купеческой семье, а сейчас в нем, как и в другом здании у старого речного порта, жили члены клана Фамалия. В этом здании, которое было больше и роскошнее, разместились чистокровные Фамалия и старейшины; во втором доме жили слуги, те члены клана, которые когда-то были людьми и стали вампирами лишь после укуса. В отличие от чистокровных, таких как Таммо, Алиса и их кузен Серен, которые выросли из маленьких детей во взрослых вампиров и изменились, внешность не чистокровных осталась такой же, как и в день превращения. Не важно, что они делали ночью, отрезали ли они себе волосы или ранили себя, в течение дня их тело приобретало прежний вид. Иногда это было обременительно, однако в большинстве случаев эта способность воспринималась как преимущество. Особенно в ситуациях, когда речь шла о ранениях. Хотя раны у чистокровных вампиров заживали быстрее, чем у людей, этот процесс мог длиться несколько дней и ночей, пока они полностью не восстановятся после потери крови или пока не срастутся поломанные кости.

Таммо опустился на верхнюю ступеньку и обхватил голову руками.

— Что случилось? — настойчиво допрашивала его сестра. — Приехала госпожа Элина?

Таммо безмолвно кивнул с трагическим выражением лица.

— Что ты услышал? Что-то произошло? Почему она так быстро вернулась? Ну говори же!

— Мы должны будем остаться здесь, — выдавил из себя ее брат. — На целый год.

— Что? Они закрывают академию? У нас больше не будем занятий? — Алиса застонала, заламывая руки. — Но это же ужасно!

Таммо растерянно покачал головой.

— Как это похоже на тебя. Это единственное, что приходит тебе в голову?

Алиса широко открыла глаза.

— Мы больше не увидим остальных.

Ее пронзила боль.

— Иви и Сеймоура, Малколма и Лучиано. Даже Франца Леопольда мне будет не хватать. Нет, как это все-таки ужасно!

Она опустилась на ступеньку рядом с Таммо.

— Ужасно, если бы это было правдой, — раздался голос за их спинами.

Алиса и Таммо вздрогнули. Это был слуга Хиндрик, которому, как всегда, удалось приблизиться незамеченным. Алису немного успокаивало то обстоятельство, что за плечами у него был двухсотлетний опыт. Однако Хиндрик выглядел, как в первый день после превращения: молодой парень с белокурыми волосами до плеч и трехдневной щетиной.

— Если уж подслушиваешь, так хотя бы ничего не путай, — продолжил слуга, обращаясь к Таммо.

— Как? Я лишь сказал, что мы должны будем остаться в Гамбурге, не более того. Но это же правда. Я не виноват в том, что Алиса неправильно меня поняла.

Таммо не смог сдержать ухмылку. Алиса смотрела то на брата, то на Хиндрика. Наконец-то она поняла.

— Жребий пал на Фамалия? Все приезжают в Гамбург?

Она радостно вскрикнула, когда Хиндрик кивнул головой.

Затем ее радость немного утихла.

— Мне стало легче, ведь мы увидим остальных, и академия будет работать, но было бы лучше, если бы выбор пал на другой клан.

— Например, на Вирад в Лондоне, — обронил Таммо с невинным видом.

— Да, или даже на Пирас. Хотя путешествие в Вену к Дракас кажется мне наиболее привлекательным. Несмотря на то что это невыносимо высокомерное семейство, их духовные силы впечатляют, и я жду не дождусь того момента, когда смогу отплатить Францу Леопольду и его родственничкам той же монетой! Здесь, в Гамбурге, мы столкнемся с новыми препятствиями. И мы все это прекрасно понимаем, — разочарованно добавила она.

Но лицо ее брага заметно оживилось.

— Хм, ну тогда в этом году преимущества на нашей стороне и мы сможем немного легче воспринимать процесс обучения.

Алиса бросила на него уничтожающий взгляд.

— Неужели речь идет только о том, чтобы потакать твоей лени? — Она презрительно посмотрела на Таммо, и он задумчиво покачал головой.

— Это не самый плохой вариант — остаться тут, в Гамбурге. Я знаю некоторые интересные места, которые мне бы хотелось показать Джоанн и Фернанду, но ты все-таки права, я бы с большим удовольствием побродил по лабиринту Пирас под Парижем. Это наверняка захватывающее зрелище.

Смирившись, Таммо пожал плечами.

— Ну ладно, в другой раз.

Алиса заметила, что Хиндрик поморщился.

— К Пирас! — фыркнул он. — Еще чего не хватало! К тому же это далеко. Чему вы можете научиться у этого французского сброда, который только то и делает, что лазит по своим грязным подземным норам? Нет, я рад, что госпожа Элина такая находчивая. И такая изобретательная. Остальные даже ничего не заметили.

Алиса задумчиво смотрела на Хиндрика. Его первые слова взволновали ее настолько, что она уже не слышала остального. Это было нехарактерно для него. Он всегда вел себя рассудительно и корректно. Почему он испытывает антипатию к французам?

— Не говори о том, в чем ничего не смыслишь, — ответил Хиндрик непривычно резко, когда Алиса спросила его об этом с упреком в голосе. — Я думал, что именно ты должна меня понять, несмотря на свои пятнадцать лет, ведь французы — это чудовища, которые постоянно пытаются подгрести под себя все, что только смогут достать своими когтями. Ты же каждую ночь читаешь газеты!

Он ушел, явно раздраженный.

Таммо пожал плечами.

— Какое нам дело до человеческих ссор?

Алиса размышляла.

— Ты думаешь, все из-за Наполеона, которого Хиндрик никак не может простить? На улицах все еще говорят о периоде оккупации, хотя прошло уже семьдесят лет. Для людей это чертовски долгий промежуток времени!

Ее брат вновь пожал плечами.

— Мне все равно. Гораздо интереснее поговорить о том, что мы в этом году были бы в Париже, если бы госпожа Элина этому не помешала. Ты думаешь, она как-то повлияла на жребий?

Алиса была потрясена.

— Госпожа Элина? Никогда!

Трем представителям клана Фамалия пришлось ждать наступления следующей ночи, пока госпожа Элина не позвала их к себе и не объявила то, что они и так уже знали: академия наследников в этом году будет находиться в Гамбурге. Ни Таммо, ни Серен не уделили словам главы клана Фамалия особого внимания, да и мысли Алисы были далеко, в то время как госпожа Элина рассказывала о большой ответственности, которую несет принимающая сторона. Аннеке и Хиндрик стояли возле нее с застывшими лицами. Таммо, напротив, откровенно зевал. Алиса по крайней мере хотя бы пыталась изображать интерес, в то время как ее мысли облетали всю Европу, приветствуя друзей, с которыми она скоро встретится.

Внезапно госпожа Элина замолчала. Ее взгляд был направлен в сторону двери. Глаза сузились. Теперь и Алиса услышала торопливые шаги по коридору. Затем в дверь сильно постучали. Фамалия не очень обрадовалась, впуская нарушителя спокойствия. Это был Райнт, чистокровный вампир и кузен госпожи Элины, которого глава клана очень высоко ценила. Однако теперь ее лоб был нахмурен.

— Ты что-то хотел? — сухо спросила она.

— Прошу прощения, что помешал, но я полагаю, ты должна это увидеть! — Райнт протянул ей свернутый лист бумаги.

В его голосе была такая настойчивость, что даже Таммо прислушался, вытянув шею. Госпожа Элина развернула лист и уставилась на него с возрастающим удивлением. Алиса незаметно приблизилась к ней, но все равно не смогла разобрать ни слова.

— Райнт, откуда у тебя это?

— Я встретился с господином с биржи и последовал за ним в Альстер, где решил немного перекусить. Вот этот лист выглядывал из его нагрудного кармана, когда мы присели на скамейку. Я не знаю, что заставило меня посмотреть на эту бумажку. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять ее важность.

О чем шла речь? Алиса встала на цыпочки, но единственное, чего она добилась, это то, что госпожа Элина обратила внимание на ее поведение.

— Алиса, Серен, Таммо, вы можете идти. Позже мы продолжим наш разговор.

В том, что это был приказ, а не вежливое предложение, от которого они могли отказаться, наследники не сомневались. Недовольная троица поплелась по коридору. Таммо громко захлопнул дверь и, вместо того чтобы направиться к лестнице, остановился. Юные вампиры поняли друг друга без слов. Затем все прижались к двери и, задержав дыхание, стали слушать.

— Ты знаешь, кто это был? — прямо спросил Хиндрик.

— Я бы сказал, один из банкиров «Варбурга». И по тому, как он был одет, и по объему его бумажника можно сделать вывод, что это не простой кассир.

— Я не думаю, что это нас касается, — прозвучал голос Аннеке, кузины госпожи Элины. — Если речь идет о Вандраме, значит, имеется в виду бандитский квартал на городских каналах.

— Возможно, — пробормотал Хиндрик.

— А кто этот Франц Андреас Майер, который там подписался? — спросила госпожа Элина.

Молчание.

— Я это выясню, — уверенно сказал Хиндрик и так быстро зашагал к двери, что троица юных вампиров не успела вовремя среагировать. Алиса и Серен все же отпрыгнули назад, а вот Таммо получил дверной ручкой по лицу и упал на пол.

— Ах, вы еще здесь? — притворился удивленным Хиндрик и безжалостно посмотрел на Таммо, который держался за глаз, постепенно начинающий опухать.

— Да, мы еще здесь. Потому что то, о чем идет речь, касается также и нас! — озлобленно крикнула ему вслед Алиса.

Но Хиндрик не ответил. Он спустился по лестнице и исчез.

Алиса всю ночь ждала его возвращения, слоняясь вокруг купеческого дома в стиле барокко, но Хиндрик не показывался, и в конце концов она самостоятельно, без помощи слуги, отправилась в гроб и закрыла за собой крышку. Опечаленная Алиса ломала голову над тем, что же все это могло означать, пока рассвет не заставил ее погрузиться в смертельное оцепенение.

Поздним утром в сооруженном после великого пожара торговом доме в центре города встретились несколько мужчин. Их одного за другим провожал через шикарный вестибюль слуга, объявляя всем присутствующим имя, фирму и должность вновь прибывшего. Там был директор банкирского дома «Годеффрой», три сенатора, некоторые ведущие служащие «Ноддойтче банк» и специалисты по продажам, представляющие недавно основанную финансовую организацию. Низко кланяясь и принимая пальто, трость и перчатки, слуга выкрикивал такие имена, как Зигмунд Хинриксен, директор Рауэрс и барон Альбертус фон Олендорф. В конце концов слово взял мужчина, которому едва ли было больше сорока. В отличие от большинства присутствующих в зале он двигался с юношеским задором.

— Начнем, господа, — крикнул он, подошел к большому столу посередине комнаты и быстро развернул план. Размашистыми жестами он указывал на чертеж, сделанный им самим, и невозможно было не уловить гордость в его голосе. — Вот оно: видение, которое должно заставить Гамбург идти в ногу со временем. Подойдите ближе, чтобы я мог объяснить вам детали.

— Разве господин Титгенс из банкирского дома «Варбург» не подтвердил своего участия в нашем мероприятии? — решил вмешаться директор Рауэрс.

Главный инженер строительной компании слегка покраснел.

— Э-э, ну да, один из его слуг ранним утром прибежал ко мне и извинился от имени своего господина. Он… ээ… не совсем здоров.

— Полицейский задержал его на рассвете на скамейке в парке на Альстере, — прошептал Зигмунд Хинриксен барону, стоящему рядом. — Его рубашка была разорвана и грязна.

— Нападение? — поинтересовался Олендорф.

— По всей видимости, нет. Его кошелек был при нем, но он ощущал странную слабость и замешательство, которые не мог объяснить ни себе, ни полицейскому.

— Он случайно накануне вечером не находился неподалеку от известных домов на Шпильбуденплатц? — предположил барон, и оба господина обменялись многозначительными взглядами, а затем снова обратили внимание на главного инженера и его план, который должен был оказать положительное влияние на поступление банкнот ко всем присутствующим и придать облику Гамбурга новые черты.

— А что это за линии? — спросил Карл Георг Мюнхмайер, основатель торгового и частного банкирского дома «Мюнхмайер и Ко», который пришел вместе со своим сыном Альвином. Близоруко щурясь, он наклонился над планом.

— Это вода?

Некоторые из присутствующих обменялись насмешливыми взглядами. Кто-то даже тихо хихикнул.

Главного инженера эта ситуация привела в замешательство, затем он повторил последнее предложение и продолжил объяснения, указывая пальцем на красный контур. Внезапно он остановился и начал сворачивать план.

— О, сейчас будет свежее пиво, — сказал кто-то в заднем ряду, но Франц Андреас Майер проигнорировал эту реплику.

— Господа, давайте совершим небольшую прогулку и осмотрим место предстоящих действий. Я объясню вам план там.

Предложение было встречено всеобщим одобрением. Принесли пальто, шляпы и трости, наняли извозчиков. Вскоре после этого господа покинули центр города и направились в Вандрам.

Жители бандитского района очень удивились появлению столь респектабельных господ. Такую картину не часто видели люди, которые жили здесь в маленьких темных каморках. Одетые в лохмотья дети собирались группками и следовали за нарядными господами на почтительном расстоянии. Ребятишки таращили глаза, открывали рты, напрягали слух, но им все равно не удалось услышать ничего из того, что говорил мужчина с большим рулоном бумаги. Господа шли по узким улочкам, заходили в грязные задние дворы и запрокидывали головы, чтобы посмотреть на крохотный голубой прямоугольник — клочок неба, который видели жители этого района.

Затем мужчины пересекли судоходный капал и направились в тупик.

Купеческие дома в речном порту

— Они приезжают! Сегодня ночью!

Таммо обхватил голову руками.

— Сестричка, ты действуешь мне на нервы. Если ты скажешь это еще хотя бы раз, я буду вынужден прибегнуть к серьезным мерам.

— Что же это за меры? Мне следует тебя бояться, малыш? Они приезжают! Сегодня ночью! — громко выкрикивала Алиса, сбегая вниз по лестнице.

Внизу она натолкнулась на Хиндрика, который выглядел непривычно нарядным в пальто и шляпе.

— Ты на вокзал? Можно и мне с тобой?

— Если только ты возьмешь свою накидку.

Как маленький смерч, Алиса слетала туда и обратно, пока Хиндрик, Мариеке и Райнт садились в кареты. Неожиданно появились Таммо и Серен, которые также хотели встретить наследников других кланов.

Кучер взмахнул кнутом, и лошади тронулись. Эхо от стука копыт отражалось от стен домов. Колеса с грохотом катились по мосту, пересекая остров Вандрам и еще один мост. Затем карета проехала вдоль судоходного канала Довен и выехала на Валльштрассе, где когда-то Гамбург окружала городская стена-укрепление.

Потом вампиры приехали на вокзал. Сначала прибыл ночной поезд из Парижа. Мариеке и Райнт вежливо поприветствовали обоих Пирас. Слова Хиндрика звучали слишком сухо, чтобы их можно было счесть дружелюбными, однако вампиров из Парижа, казалось, это ничуть не волновало. Они помахали Алисе и Серену и похлопали Таммо по плечу. Джоанн ухмыльнулась так, что стала видна прореха между ее зубами, а Фернанд великодушно разрешил Таммо посадить крысу себе на плечо.

Наследники возбужденно обменялись впечатлениями о прошедшем лете, пока ожидали поезд, на котором должны были приехать Носферас из Рима. Между тем Хиндрик позаботился о том, чтобы гробы обоих Пирас были погружены в экипажи.

В конце концов на юго-западе появилось облако дыма, затем раздался свист. С шипением и рокотом поезд прибывал на вокзал. Двери распахнулись. Приезжих приветствовали их родные. Носильщики грузили чемоданы, сумки и шляпные картонки на тележки, кавалеры протягивали усталым дамам руки. Лишь когда перрон полностью опустел, открылась дверь в багажном вагоне в конце поезда и оттуда выглянуло круглое лицо, обрамленное короткими черными волосами, напоминавшими иголки ежика. Улыбка осветила мягкие черты лица, когда Алиса, подобрав юбку, помчалась вдоль перрона.

— Лучиано! Наконец-то вы приехали. Я так вас ждала. Она крепко обняла его.

Лучиано смущенно ухмыльнулся и освободился от дружеских объятий.

— Мы опоздали? Я даже не подозревал об этом.

— Да, на целое лето, — с улыбкой произнесла Алиса.

За Лучиано показалась кузина Кьяра и ее двоюродный брат Маурицио со своим котом, который был таким же толстым, как и его хозяин. Кьяра немного рассказала о том, как она провела лето, и ее круглое лицо засияло. Несмотря на довольно плотное телосложение, она выглядела просто очаровательно. Серен уставился на ее пышную грудь, которую туго зашнурованный корсет скорее подчеркивал, чем скрывал. Алиса радостно поприветствовала обоих. Последними вышли их тени: Леонарда, которая служила Кьяре и навсегда была заключена в тело худой тринадцатилетней девочки, и Пьетро, тень Маурицио. Третьего слугу Алиса не знала. Он молча встал за Лучиано, воскресив в ее памяти болезненные воспоминания об уничтожении Франческо. Как вообще могло случиться, что в битве за монастырь в него попала серебряная пуля? Прямо в сердце. Его уже нельзя было спасти. Его дух развеялся, а тело превратилось в пыль.

— Это твоя новая тень? — робко спросила Алиса. — Разве ты его нам не представишь?

Лучиано пожал плечами.

— У меня больше нет тени. Это Дарио. Граф сказал, что он должен нас сопровождать. В последнее время он служил старейшине Джузеппе.

Еще один Носферас, которого больше не было: граф, дедушка Клаудио, бывший глава клана римлян, которого убили мечом, принадлежавшим охотнику на вампиров.

— В любом случае я рада, что теперь вы здесь. Лето выдалось ужасно скучным.

— Ах, тебе оказалось мало новейших изобретений человечества? — поддразнил ее Лучиано.

Алиса покачала головой.

— Нет, не случилось ничего, что было бы достойно упоминания.

— Что? Гамбург не может предложить ничего захватывающего? Я в ужасе! После наших гонок с преследованием в Риме и боев в Ирландии вы должны сильно поднапрячься, чтобы предложить нам что-нибудь увлекательное!

— Этого я тоже опасаюсь, — произнесла Алиса жалобным голосом, и оба засмеялись.

— Ну, возможно, спокойный год в академии, когда мы сможем сосредоточиться на том, за чем на самом деле сюда приехали, тоже неплохо, — сказал Лучиано и заслужил презрительный взгляд Таммо.

Алиса хотела еще что-то добавить, но зуд в шее отвлек ее от этой затеи. Она беззвучно открывала и закрывала рот, пока ее взгляд случайно не встретился со взглядом прекрасного молодого вампира, который рассматривал ее с равнодушным выражением лица. Как он это делал? Он стал еще красивее. От его грациозного тела и правильных черт лица исходило сияние. Лишь язвительно искривленный рот немного портил картину.

Алиса два раза вдохнула, затем равнодушно, слегка приподняв брови, добавила, совсем в стиле госпожи Элины:

— Ах, Дракас тоже приехали.

Улыбка заиграла на его губах, и он показался ей еще привлекательнее, если это вообще возможно.

— Ты многому у меня научилась, Алиса де Фамалия.

— Неужели мне это было так уж необходимо, Франц Леопольд де Дракас? — ответила она.

— Ну, конечно же!

Раздраженный голос его кузины прервал эту перебранку.

— Где же носильщик? Я требую, чтобы выгрузили мои вещи. Но осторожно, прошу вас! Не повредите ни одну из моих шляпных картонок.

Алиса и Франц Леопольд перестали улыбаться.

— А что она здесь забыла? — недовольно поинтересовался Лучиано. — Я думал, Анне Кристине уже восемнадцать и она прошла ритуал. Что ей еще надо в академии?

— Придержи язык, толстяк, и уйди с дороги, — властно приказала прекрасная вампирша Дракас и прошла мимо него. Ее кузина Мари Луиза, как обычно, следовала за ней. Лучиано смотрел ей вслед.

— Фу, она стала еще более дерзкой.

Франц Леопольд покачал головой.

— Возможно, это объясняется тем, что ты попал в самое больное место. Барон отказал Анне Кристине в ритуале, пока баронесса путешествовала. Она приехала незадолго до нашего отъезда, и ей показалось, что это слишком — сразу проводить ритуал. Так что баронесса решила, что Анне Кристине не помешает поучиться с нами еще один год. — Он не смог скрыть злорадства.

— Это означает, что ей, как и нам, пока что нельзя пить человеческую кровь? — с издевкой спросил Таммо.

Франц Леопольд кивнул.

— И она будет мозолить нам глаза еще один год, — проворчал Лучиано. — А я так надеялся, что навсегда избавился от ее ругани.

— Не обращай внимания, — посоветовал ему Франц Леопольд. — Мари Луиза постарается заменить кузину. А ей ведь только недавно исполнилось четырнадцать!

Молодые вампиры не спеша побрели вдоль перрона. Затем они уселись в ожидающие их экипажи. Между тем уже погрузили и багаж, и гробы вновь прибывших, и Хиндрик дал сигнал к отправлению. Все медленно поехали в порт.

Утром английское судно расположилось у пирса вдоль кайзеровского склада. Краны кружились над люками грузового отсека, попадали в петли сетей, соединявших мешки и ящики с товарами, и поднимали их на сушу или транспортировали на установленные вдоль берега баржи, которые сразу же отправлялись, чтобы доставить товары к пункту назначения: на склады на чердаках купеческих домов вдоль судоходных каналов. Только одно помещение для груза — по приказу капитана — не было разгружено. Продолговатые ящики выстроились в темноте маленькой комнаты и ждали вечера. Получатель лично побеспокоится о том, чтобы выгрузить их из корабля, — поздно вечером, когда судовую команду уже можно будет отпустить и матросы отправятся в увеселительный район, чтобы вкусить прелести ночной жизни. На вахте останутся лишь два человека. Капитана нисколько не интересовала причина столь необычного желания, пока ему за это прилично платили. Он еще раз окинул быстрым взглядом комнату со странными ящиками, которые напоминали гробы и от которых доносилась сладковатая вонь гниения и запах хищников. Некоторые из ящиков прибыли из Лондона, другие же были перенесены с брига [1] *, который в последний раз заходил в порт в Дублине. Между ящиками появилась крыса, но быстро спряталась, когда на нее упал свет лампы. Капитан попытался ударить ее ногой, но не попал.

— Мерзкая тварь! — проворчал он.

Еще какое-то время он осматривал странный груз, а затем, пожав плечами, закрыл дверь. Ему не хотелось знать, что же именно он перевозил для своих клиентов. Его задание состояло лишь в том, чтобы доставить груз из одного порта в другой и передать его целым и невредимым в руки владельца.

Невредимым? Вот удивился бы капитан, если бы обернулся еще раз, поскольку, как только первые лучи солнца коснулись горизонта, гвозди начали постепенно выскакивать из досок и падать на пол. Затем открылась деревянная крышка и из ящика поднялась фигура. Кто-то зарычал.

— Да, Сеймоур, я знаю, что ты ненавидишь, когда тебя запирают. Но неужели тебе бы больше понравилась клетка для дикого зверя? Ты не думаешь, что тогда капитан мог бы взять тебя с собой на мостик, как новую комнатную собачонку?

Белый волк снова зарычал. Могучим прыжком он перемахнул через дощатую перегородку, отряхнулся и выпрямился. Иви положила руку ему на шею.

— Мы это сделали.

Она подошла к двери грузового отсека. Позади нее начали открываться и другие ящики. Из первого показался ее кузен Мэрвин, который принадлежал к ирландскому клану Лицана. Из ящиков выбрались мужчина и женщина. Брат Ниав и сестра Бриджит оба были невысокого роста, но отличались могучим телосложением. У них были рыжеватые вьющиеся полосы и темные глаза, а бледная кожа была покрыта едва заметными веснушками. Ниав и Бриджит принадлежали к не чистокровным членам клана Лицана. Хотя они и держались позади всех, Иви бросила на них недовольный взгляд. Никто не возражал против того, чтобы она только с Мэрвином и, конечно же, Сеймоуром поехала в Рим, чтобы учиться в академии. Но в этот раз Доннах и Катриона, и даже мать Иви, друидка Тара, настояли на том, чтобы в Гамбург они взяли с собой для охраны двух слуг. Даже Сеймоур был не в восторге от этой идеи.

«Я сам могу за тобой присмотреть, сестренка!» — прорычал он.

Иви пожала плечами.

— После того что произошло год назад на острове, справедливо полагать, что мы можем оказаться в опасности.

«Ты можешь оказаться в опасности», — поправил он, но Иви не стала вдаваться в подробности. Она повернулась к другим ящикам, на которых была табличка Лондонского порта и из которых теперь выбирались наследники Вирад: пятнадцатилетняя Ровена, ее семнадцатилетний кузен Раймонд и Малколм, самый старший, которому этим летом исполнилось восемнадцать. Согласился ли он добровольно провести еще один год в академии, чтобы поучиться не только у Носферас и Лицана, но и у Фамалия? Или лорд Мильтон отправил его для защиты младших наследников после того, как Вирад в Ирландии потеряли одного из своих детей при столь трагических обстоятельствах? Ирен была уничтожена, и лишь воспоминания о молодой вампирше продолжали жить.

Иви посмотрела на Малколма. Странно. Если она не ошибалась, он еще не провел ритуал и продолжал питаться кровью животных, как и остальные молодые наследники, для которых было опасно пить человеческую кровь. Юные вампиры должны сначала достичь определенной зрелости и ментальной силы, чтобы уметь противостоять жажде, которую разжигает дурман крови. Как легко можно потеряться в состоянии экстаза и пропустить момент, когда звучит последний удар сердца жертвы, душа которой покидает этот мир. Хотя вампир, пьющий кровь покойника, не погибает, как от лучей солнца, он может превратиться в отупевшего безвольного живого мертвеца.

Принял ли Малколм это решение добровольно?

За наследниками из Англии поднимались сопровождающие их служанки, Тамарис и Абигейл, и малыш Винсент, который как всегда путешествовал с тяжелым чемоданом. Без своей коллекции мистической литературы он не делал из дому ни шагу!

Вампиры поприветствовали друг друга вежливо, но без лишних эмоций. Год, проведенный в Ирландии, не помог побороть неприязнь между ирландскими и английскими вампирами. Лишь Малколм одарил Иви улыбкой. Она ответила на нее, хотя Сеймоур, стоявший рядом с сестрой, явно был недоволен.

— И что мы будем делать дальше? — поинтересовался Малколм, подойдя к Иви. — Нас заберут?

— Я так думаю — нет, я уверена!

Теперь и остальные услышали легкие шаги на улице. Эти шаги не могли принадлежать человеку. Распахнулась дверь. Сияющее лицо окинуло взглядом присутствующих. У вампирши была открытая, дружелюбная улыбка. Она была высокой и стройной, хотя ее фигуру можно было скорее назвать мальчишеской, чем женской. Светлые волосы с медным отливом она небрежно заплела в косичку. Иви запомнила ее именно такой. Перед ней стояла Алиса. Ее взгляд на несколько мгновений остановился на Малколме, но затем вернулся к ирландской подруге.

— Иви, как здорово! Мне так тебя не хватало. — Алиса крепко обняла Лицана, которая лишь теперь вспомнила о том, что была ниже подруги на целую голову и из-за своей изящной фигуры казалась слишком хрупкой и более юной, чем остальные. Иви ответила на ее приветствие:

— Алиса, я тоже рада наконец-то познакомиться с твоей родиной.

— Я надеюсь, что вам здесь понравится. Конечно, в Гамбурге нет такого количества увлекательных вещей, как в Ирландии, — сказала она с легкой улыбкой.

— Очень на это надеюсь, — ответила Иви. — А как насчет спокойного года без битв и преследований?

— Как скучно! — простонал Таммо, который пошел за Алисой.

Алиса опять вскользь посмотрела на Малколма, но затем повернулась к белому волку.

— Сеймоур, как приятно видеть тебя вновь, — сказала она, но на этот раз отказала себе в удовольствии потрепать его по шерсти. Дикая, могучая фигура оборотня отчетливо стояла у нее перед глазами и запрещала даже думать о подобных нежностях. Теперь она знала, что Сеймоур не был домашним животным Иви!

Алиса также поприветствовала Мэрвина и его братьев, затем слуг, которые приехали с ними. В конце она предстала перед Малколмом. Ее глаза были опущены. Было бы очень невежливо не поздороваться с ним. Вероятнее всего, он счел оскорблением то, что слуг поприветствовали раньше, чем его. Но что ему сказать? Ее слова звучали бы неискренне.

«Между нами ведь ничего не произошло», — думала Алиса, но замешательство становилось все сильнее. Малколм снова выручил ее и спас ситуацию. Он галантно поклонился, взял ее правую руку и нежно поцеловал.

— Ваш слуга, мисс, — сказал он с теплотой и долей сарказма в голосе. — Приветствую тебя, Алиса.

— Я также приветствую тебя, Малколм. Добро пожаловать в Гамбург.

Тем временем и другие Фамалия добрались до грузового отсека. Хиндрик, Райнт и Аннёке помогали им выгружать на берег гробы и книги Винсента. Багаж погрузили на экипаж, который сразу же тронулся.

— Это недалеко, — сказала Алиса, заметив вопросительные взгляды Вирад. — Мы можем пройтись пешком.

Вампиры не спеша побрели вдоль порта, где один за другим выстроились в ряд корабли: шхуны*, бриги и барки*, фрегаты* с многочисленными пушками и кеч*, яхта и несколько гукар* с длинными неводами. Днем здесь, должно быть, царило оживление: спешили люди, катились экипажи, тянули груз вьючные животные; слышался гул голосов матросов и портовых рабочих и скрип бесконечной вереницы кранов, которые в каком-то особом, известном лишь узкому кругу посвященных ритме выгружали и загружали ящики, мешки, бочки и скот. Но даже в тишине ночи порт являл собой впечатляющее зрелище. Иви изумленно оглядывалась. Несмотря на столетний возраст, она нечасто покидала Ирландию, а большую часть своей жизни провела в горах и на болотах на западе острова.

На востоке на фоне ночного неба возвышался газовый завод с огромными, окруженными металлическими решетками цилиндрами и высокими дымящими трубами. На севере среди рей* и вант* виднелся город. Дома. Ничего, кроме домов. Пяти-и шестиэтажные здания с высокими отвесными крышами, служившие по большей части купеческими складами, как объяснила Алиса. За ними были видны церковные башни Святой Катарины, Святого Николая и далее, на западе, Михеля, как называла его Алиса.

— Дракас уже приехали? — спросила Иви, когда они повернули налево и оказались на широкой, заполненной многочисленными экипажами улице. Ирландка почувствовала, что ей не хватает воздуха, когда перед ее мысленным взором появился образ Франца Леопольда.

— О да, — ответила Алиса. — Они любезны, вежливы и деликатны, как всегда! Мари Луиза, Карл Филипп, Анна Кристина и наш уважаемый Франц Леопольд.

К счастью, она ничего не заметила. Где он был? Почему не пришел, чтобы встретить ее? Ведь на прощание Лео клялся ей в дружбе. За месяцы, проведенные в Вене, вновь проснулись старые предрассудки? Как она сможет вынести его холодный, презрительный взгляд? Иви стоило больших усилий отогнать от себя эти мысли.

— Ты сказала Анна Кристина?

Алиса кивнула.

— Да, я тоже удивилась, но это очень похоже на нашу любимую Дракас, жалобы которой я услышала, как только она сошла с поезда. Я думала, что летом она отпразднует ритуал. Если бы это произошло, то сейчас она была бы полноправным членом клана Дракас и не училась бы в академии. В любом случае она в ярости и еще более невыносима, чем раньше, если это вообще возможно.

— Тем не менее в Ирландии она сражалась на нашей стороне — и, кроме того, Анна Кристина умеет обращаться со шпагой!

— Да, это так, — неохотно согласилась Алиса. — Но все же она чудовище. Пойдем, Иви. Не будь такой ужасающе милосердной!

— Ты полагаешь, что немного стервозности пошло бы мне на пользу? Может быть, стоит добавить также капельку надменности и презрения?

Алиса ухмыльнулась.

— Твои слова звучат просто отвратительно. Это больше похоже на нашего друга Лео.

Иви молчала. Алиса взяла ее под руку.

— Пойдем, мы уже на месте. Лучиано ждет не дождется, когда тебя увидит. Его сильно разозлил тот факт, что госпожа Элина не разрешила другим наследникам сопровождать «приемный комитет».

— Ах вот почему они не пришли, — сказала Иви и почувствовала, как уменьшилось давление в горле.

Гамбургские вампиры провели гостей вокруг порта и затем вдоль убогих домов бандитского квартала до тупика, откуда открывался вид на речной порт и прекрасные купеческие дома в стиле барокко. Приглашающим жестом Хиндрик открыл двустворчатые двери.

— Пойдемте, — сказал он гостям. — Госпожа Элина вас ждет.

Экипаж качался, когда кучер повернул на круговую дорожку перед оперным театром и затем в нерешительности остановился у наружной лестницы.

— Господа приобрели абонемент в ложу? — поинтересовался кучер.

— Черт возьми, почему он об этом спрашивает? — обратился Оскар Уайльд к своему другу Брэму Стокеру.

— Справа есть павильон, куда входят по абонементам, — сообщил кучер. — Для того чтобы вы не теснились здесь вместе с простым людом, который сидит в зале. — Он указал в направлении увеличивающейся толпы на ступеньках, ведущих к украшенному золотом главному входу оперного театра.

— А павильон слева? — спросил Оскар, голос которого все еще звучал угрюмо.

— Это вход в императорскую ложу, но ввиду отсутствия французского кайзера он сегодня закрыт. Когда Гарнье планировал этот оперный театр, правил еще Наполеон Третий, — добавил кучер, как будто извиняясь перед гостями. — Где мне высадить господ?

— Здесь, — торопливо произнес Брэм и дал кучеру три су.

В то время как он вновь натягивал перчатки, кучер спрыгнул со своего сиденья и открыл дверцу экипажа.

— Желаю господам приятного вечера!

— Вежливый малый этот француз, — сказал Брэм, взяв под руку своего товарища.

— У нас билеты за десять франков на пьесу в партер, где собралась вся чернь Парижа, — пожаловался Оскар.

— Не волнуйся, думаю, что чернь не потянется в новый оперный театр. Они наверняка проводят время в драматических театрах, в увеселительных заведениях в районе Пигаль или в кабаках перед таможенным барьером.

Оскар вздохнул.

— И, кроме того, мы не смогли приобрести билеты в ложу, ты же знаешь, — продолжил Брэм Стокер. — Честно говоря, я считаю, что цены просто грабительские. Они запрашивают двадцать пять тысяч франков за годовой абонемент!

— Принадлежать к высшему обществу никогда не было дешевым удовольствием. Нужно знать, сколько это стоит, — сказал Оскар; для его друга не было секретом, что мистер Уайльд часто бывал на мели и у него вошло в привычку занимать деньги.

Оба ирландца вошли с толпой в большой вестибюль.

— Бог мой! — воскликнул Брэм. — Я многое слышал о великолепии оперного театра Гарнье, сам фасад произвел на меня впечатление, но это нечто невообразимое!

Даже Оскар не удержался от комплимента:

— Да, он заслужил свою славу.

На следующий этаж вела необычная лестница с широкими ступенями и балюстрадами, люстрами и мраморными колоннами всевозможных оттенков, расписными капителями и куполом, сквозь стеклянную середину которого мерцало ночное небо. Эта лестница сама по себе была сценой, на которой каждый вечер шел спектакль.

Приятели в элегантных фраках медленно поднимались по мраморным ступеням, разглядывая все кругом. Оказавшись наверху, они полюбовались мозаиками вестибюля, а затем вошли в большое фойе, золотой блеск которого — усиленный зеркалами и люстрами — ослепил их и вызвал очередной возглас восхищения.

— Теперь я понимаю, почему выбрали чертеж такого молодого архитектора, — сказал Оскар. — Он понял главное.

— А именно?

— Что дамы и господа из высшего общества идут в оперный театр не для того, чтобы послушать сопрано А или поаплодировать тенору Б, и не для того, чтобы рассмотреть в бинокль артисток балета — я признаю, порой ходят именно с этой целью, но она скорее второстепенна. Сюда приходят, чтобы на других посмотреть и себя показать, мой друг, а для этого нужны подходящие декорации!

Еще какое-то время приятели слонялись взад и вперед, пока не решили, что пришло время занять свои места.

Первый акт уже давно начался, а действие набирало драматизма. Брэм ерзал рядом с Оскаром на одном из обитых бархатом креслах.

— Кресло темно-красное, мой друг, ты это заметил? Не синее, как принято в оперных театрах. Гарнье рискнул, и, должен тебе сказать, это станет модой.

— Как ты до этого додумался? — спросил Брэм, стараясь перекричать оглушительное сопрано.

Оскар достал театральный бинокль и окинул взглядом все занятые ложи, на фоне которых — помимо своих спутников во фраках — выделялись обрамленные разноцветным шелком и украшенные ювелирными изделиями декольтированные дамы.

— Темно-красный выгодно подчеркивает цвет лица! Теперь можно разглядеть все великолепие более детально.

Брэм подавил смешок и обратил внимание на полукруг пятиэтажных выступающих лож. С ухмылкой на лице он вынужден был признать, что его товарищ прав.

— Очень выгодно, да.

Внезапно Оскар приглушенно выругался.

— Что случилось? — поинтересовался Брэм.

— Вон там, видишь? — Он указал на пятую ложу в первом ярусе. — Пусто! Ни одного зрителя! А нам сказали, что мест в ложах больше нет. Это же скандал!

— Успокойся, Оскар, отсюда лучше видна сцена, чем с той ложи.

— Ха, как будто это имеет значение! — воскликнул Оскар, который и не собирался успокаиваться. — Ты неисправим, мой друг. Но вот что я тебе скажу: это будет иметь последствия. После антракта мы будем сидеть там, наверху!

Когда занавес опустился, возвещая о первом антракте, Брэм уже давно забыл об этом инциденте. Они с Оскаром в приподнятом настроении вышли в фойе.

— Чего же мы медлим? Для того чтобы сменить декорации, понадобится куда больше, чем полчаса. Я слышал, что в салоне наверху подают мороженое!

— Для этого у меня сейчас нет времени, — резко ответил Оскар. — Мне надо переговорить с директором. — Он проигнорировал робкие протесты Брэма и поспешил к большой лестнице, на которой как раз появился Оливье Галанцье-Дюфресной под руку с молодой дамой. Оскар обрушился на озадаченного директора оперного театра с искусной речью-жалобой. Директор открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Да, у Оскара несомненный ораторский талант, без зависти признал Брэм. В этом его друг был непревзойденным.

— Не будете ли вы так любезны провести нас в ложу помер пять? — подсказал Оскар, пока директор собирался с мыслями.

— Мне действительно очень жаль, но нет, это совершенно невозможно, господа.

— Как? Невозможно? Занять место в пустой ложе? — Оскар разразился бранью. Директор смущенно отвернулся. У него на лбу выступили капли пота.

— Эта ложа забронирована, понимаете, на все представления, — выпалил он.

— Забронирована? Кем? Очевидно, тем, кто любит блистать своим отсутствием. Вы полагаете, что владелец придет ко второму или к третьему акту? Ну хорошо, тогда мы обещаем, что, если он появится, вежливо удалимся и уступим ему его места.

— Все не так просто, — возразил директор, лицо которого стало успокаивающе-зеленоватого оттенка. — Владелец будет рассержен. Он не разрешает ничего подобного. Пресвятая Дева Мария, будет ужасно, если он обнаружит вас в своей ложе. А он все равно вас обнаружит. Ничто, что происходит в этом театре, не проходит мимо него.

Брэм испугался, что директор вот-вот потеряет равновесие и свалится на великолепной лестнице. Он что, болен? Иначе Брэм не мог объяснить его реакцию.

Даже Оскар смотрел на директора, наморщив лоб.

— Я уже встречал странных субъектов, но этот — нечто особенное, — шепнул он своему другу.

Внезапно в их разговор вмешалась дама:

— Ложа принадлежит призраку!

— Что, простите? — одновременно переспросили Брэм и Оскар.

Директор стонал и дрожал.

— Да, каждый в оперном театре знает об этом. Дух нашего театра, Призрак Оперы, требует, чтобы эта ложа навсегда была забронирована за ним и он имел возможность смотреть оттуда представления.

— Призрак Оперы! — возмущенно воскликнул Оскар. — Это самая странная история, которую мне когда-либо рассказывали. Господин директор…

Однако несчастный директор исчез — Брэм и глазом не успел моргнуть — под руку с дамой, растворился во все увеличивающейся толпе.

— Ты когда-нибудь слышал нечто подобное, мой друг? Брэм, эй, что с тобой? Ты выглядишь так, как будто сам только что видел это привидение!

Брэм Стокер покачал головой.

— Нет, не видел. Еще не видел! Но этот разговор подтверждает слухи, из-за которых я приехал. Этот призрак, по всей видимости, существует, и я это выясню! — С сияющей улыбкой он взял друга под руку. — Оскар, пойдем со мной. Я угощу тебя порцией новомодного мороженого. Как хорошо, что в Париж мы приехали вдвоем.

Оскар Уайльд покачал головой.

— Не знаю, возможно, мне следует волноваться за состояние твоего здоровья, мой дорогой. Ты страдаешь одержимостью.

Но он все же позволил другу отвести себя в салон с мороженым и заказал самую большую порцию. Сладости доставляли Уайльду такое же удовольствие, как и прекрасные слова.

Под властью приливов и отливов

В этот вечер начались занятия. Алиса еще не думала над тем, кто возьмет на себя их обучение в Гамбурге. Конечно, госпожа Элина произнесла небольшую вступительную речь. Затем она представила своего кузена Якоба, служанку Мариеке, старейшину Зибельта и, к удивлению Алисы, Хиндрика. Юная вампирша подняла брови и бросила на него вопросительный взгляд. Чему он сможет их научить?

«Пусть это будет сюрпризом», — таким был его беззвучный ответ.

Когда госпожа Элина закончила, слово взял Малколм.

— Прошу прощения, госпожа Элина, я вас правильно понял? Здесь, в Гамбурге, мы будем прежде всего изучать изобретения людей?

Глава клана Фамалия кивнула.

— Да, они придумали удивительные вещи, которые мы не могли бы представить себе даже в самых смелых мечтах. Вещи, которые могут быть нам полезны, и вещи, которые могут нам навредить. Мы должны знать и то, и другое, для того чтобы выжить!

Некоторые наследники смотрели друг на друга озадаченно, другие явно выказывали неодобрение. Алису не удивило то обстоятельство, что Дракас протестовали громче всех. Когда возгласы утихли, снова встал Малколм.

— Речь будет идти только о человеческих изобретениях? У вас, Фамалия, нет особых навыков, как у Носферас, которые научили нас бороться с влиянием освященных предметов, или способности превращаться, как у Лицана, или телепатических сил, как у Дракас?

В его голосе звучали недоверие и пренебрежение. Алиса почти на физическом уровне почувствовала боль унижения. Она посмотрела на госпожу Элину, и ей показалось, будто она видит главу своего клана в первый раз.

Как обычно, рослая Фамалия, тело которой можно было назвать скорее костлявым, чем женственным, была одета в темно-синее платье, сзади немного расклешенное, как того требовала современная мода, слишком широкое и с малым количеством украшений. Ее серые волосы были такими же невзрачными, как и ее гардероб, и вместо того, чтобы сделать из них пышную прическу, она просто завязала их в узел. Алиса не видела госпожу Элину другой, но ей впервые бросилось в глаза, что ее простота казалась почти убогой, и юной вампирше стало неприятно.

Госпожа Элина лишь молчала и смотрела на Малколма. Алиса не могла сказать, была ли она в ярости или растерянности. Она не знала, как ответить на эту провокацию? Меж тем в комнате, служившей раньше обширным складом, воцарилась гробовая тишина. Утих шепоток Таммо и Пирас. Даже они заметили напряжение, которое, казалось, можно было резать ножом.

Внезапно губы госпожи Элины сложились в улыбку.

— Малколм, ты считаешь, что это пустая трата времени — пытаться увидеть в людях больше, чем просто питание и источник наших желаний? Тогда ты не одинок в этом зале. Члены твоего семейства и Дракас согласны с тобой, это заметно, даже на лицах Носферас я читаю сомнение. К сожалению, наши гости из Франции не слушали меня, поэтому не могут озвучить собственное мнение. — Ее уничтожающий взгляд был направлен на Таммо, который смущенно опустил глаза. Затем она снова повернулась к Малколму и продолжила: — Я надеюсь, нам удастся в течение этого года в академии убедить вас всех, насколько это важно — понимать мысли и стремления людей и знать их изобретения. Лишь таким образом мы сможем выступать против них и обеспечить сохранность кланов на долгое время.

— Она слишком преувеличивает, — пробормотал Франц Леопольд.

Госпожа Элина услышала его слова и сосредоточила внимание на Дракас.

— Нет, Франц Леопольд, я не преувеличиваю. Вы удивитесь тому, что придумали люди, чтобы навредить нам. И любое из их изобретений мы можем использовать против них. Но хорошо. Если вы хотите увидеть немного магии и фокусов, тогда вы это получите. — Ее обычно дружелюбный голос звучал презрительно.

Ловким движением госпожа Элина достала что-то из кармана платья и бросила это через всю комнату в направлении Таммо, который вновь начал шептаться с Пирас. Он машинально поймал маленькую белую вещицу и положил ее перед собой на стол. На лицах французов появился ужас, и они быстрым движением отвернулись от Таммо. Пока остальные наследники пытались понять, что же бросила госпожа Элина, в воздухе полетели другие куски. Франц Леопольд поймал один из них и с криком уронил его на пол. Его кузины шипели, обнажив клыки, и пятились назад. Да, даже Мэрвин не мог дотронуться до маленькой белой вещицы с фиолетовыми кончиками, в то время как Серен рядом с ним не испытывал с этим никаких проблем.

— Вы невосприимчивы к воздействию чеснока? — сказала Иви и понимающе кивнула. — Это интересно.

— Впечатляет, — выдохнул Раймонд, немного дрожа.

Алиса повертела в пальцах зубок, брошенный госпожой Элиной.

— Но это ведь старое суеверие, будто чеснок отпугивает вампиров. Да, запах — не из приятных, а вкус чеснока я люблю еще меньше, но почему он должен мне навредить?

Иви поднесла указательный палец к дольке чеснока на столе, но в последний момент отпрянула.

— Да, но почему он нам должен навредить? Вероятно, по той же причине, что и святая вода и просфоры.

— Суеверие! — изрекла Алиса.

— Очень действенное суеверие, — простонал Малколм, который вскочил со стула и вместе с другими Вирад прижался к стене.

Госпожа Элина, улыбаясь, застыла у стола. В вытянутой руке она держала головку чеснока.

Несколько мгновений она стояла вот так. Может быть, чтобы насладиться недовольством Вирад, которые поставили под сомнение ее авторитет? Даже если это было правдой, глава клана Фамалия ничем не выказала своего злорадства. В конце концов она кивнула Хиндрику, который собрал все дольки чеснока и спрятал их у себя в кармане. Раймонд дрожал и очень медленно опускался на стул. Лишь теперь госпожа Элина завладела общим вниманием.

— Поверьте мне, это не единственное распространенное суеверие, с помощью которого люди долгое время сдерживали вампиров.

— Против чего еще вы можете нас закалить? — спросил Фернанд.

Госпожа Элина вновь одарила всех своей изумительной улыбкой.

— Который час?

Ее взгляд остановился на часах с маятником, стоявших в углу. Похоже, она о чем-то размышляла.

— Еще два часа до смены приливов и отливов, — сказал Хиндрик, который, очевидно, понял, о чем она думала.

— Хорошо.

Госпожа Элина кивнула в сторону Хиндрика.

— Возьми наших учеников на прогулку в Вандрам. Там на мосту они смогут попробовать свои силы. Может быть, тогда им будет интереснее слушать о том, что им должна рассказать Мариеке.

— А чему мы собираемся учиться в Вандраме? — спросил Таммо у сестры, когда они вместе уходили со склада и спускались вниз по лестнице в зал.

— Дай подумаю. Может быть, охотиться на вспотевших людей, которые так замечательно там теснятся после дня напряженной работы?

Таммо недоверчиво посмотрел на нее.

— Ты меня разыгрываешь?

— Ну конечно, братишка. Подумай. Мы будем переходить через мост!

Таммо озадаченно уставился на вампиров. Те друг за другом выходили на улицу, которая тянулась вдоль берега до тупика, а затем на другой стороне острова возвращалась по течению Эльбы.

— Просто пересечь мост? И что же это должно означать?

— Увидишь, — ответила Алиса. Она была удивлена. Неужели ее брат действительно об этом забыл? Может быть, для него, как для самого юного члена клана, это само собой разумелось, поэтому он не ломал над этим голову. Хотя это и было наиболее сложным барьером, который когда-либо пришлось преодолевать их семье, когда она обосновалась в двух купеческих домах в речном порту.

Все шли за Хиндриком. Последним был Якоб, который держался на небольшом расстоянии и всегда внимательно оглядывался. Нельзя сказать, чтобы вампиры здесь, в сердце Гамбурга, чего-то боялись. Но опыт, приобретенный в Италии и Ирландии, научил их всегда быть начеку.

Переговариваясь, наследники шли по переулкам и едва ли замечали, что представительные купеческие дома постепенно сменились узкими и грязными жилищами бедняков, которые здесь, вблизи порта, каждый день боролись за несколько монет, необходимых им, чтобы продлить свою однообразную, убогую жизнь. Лишь Иви несколько раз останавливалась, глядя на дома за высокими воротами. Рядом с ними в монотонной безутешной серости стояли такие же дома.

— Как много бедных людей! — сказала Иви и вдохнула пропитанный кухонными испарениями и потом воздух, смешанный с вонью из помойных ям. С нижних этажей доносился запах сырости. Несколько недель назад квартиры были затоплены особенно сильным приливом, оставившим илистые лужи на полу. В этих жилищах никогда не будет сухо.

— Ирландские рыбаки и арендаторы на болотах тоже не живут в праздности и благополучии, — возразила Алиса. — В ирландских хижинах также царит невероятная бедность.

— Да, конечно, но я никогда не видела так много людей на столь ограниченном пространстве. Это как клетка, полная крыс, где на каждом клочке писк и движение, и каждый озабочен лишь тем, как бы пережить следующий день.

Алиса задумалась над этими словами и ступила на мост, ведущий в Вандрам, в котором дома — если это вообще было возможно — были расположены еще теснее друг к другу. Фамалия дошли уже почти до половины, когда обнаружили, что Иви не идет за ними. Она застыла в нерешительности на мосту, глядя на воду. Сеймоур стоял между Алисой и Иви и смотрел на каждую по очереди, пока не издал жалобный вой. Хиндрик, идущий впереди всех, остановился посередине и, скрестив руки на груди, повернулся к группе молодых вампиров. Те постепенно подходили к мосту, но никто, кроме Таммо и Серена, не ступал на него.

— Что случилось? — кричал Таммо Пирас. — Вы идете дальше?

— Они не могут идти! — объяснила Алиса, которая была удивлена тому, как сильно на других подействовало то, что вызвало у нее лишь легкое недомогание в животе.

— Что? — Таммо в ужасе уставился на сестру.

— Да, черт возьми, нас сдерживает вода! — сердилась Джоанн, показывая зубки.

— Она словно заколдована, — произнес Фернанд. — Дома мы можем переходить Сену в любой момент.

Казалось, Таммо до сих пор ничего не понимал.

— Приливы и отливы! — нетерпеливо крикнула его сестра. — Таммо, ты же должен был почувствовать, когда шел по мосту. Вампир может переходить текущую воду лишь во время четко обозначенных приливов или отливов.

Хиндрик стал рядом с ней.

— Это правда. Вода еще слишком высоко. Отлив начнется через два часа.

— Вот почему мне иногда немного не по себе, когда я пересекаю судоходные каналы, а иногда я чувствую себя нормально! — воскликнул Таммо. — Я никогда об этом не думал.

Они вернулись к остальным вампирам, ожидавшим их у начала моста. Лишь Иви и Малколм решились пройти немного дальше.

— Вы же должны были чувствовать влияние приливов и отливов на Темзе в Лондоне, — сказала Иви.

Малколм кивнул.

— Да, но там это ощущение намного слабее. Иногда с моря приходит наводнение и уровень реки повышается настолько, что она затапливает нижнюю часть города. Тогда мы тоже ждем смены приливов и отливов, чтобы иметь возможность переходить мосты.

Фернанд боролся с болью, которая, казалось, приковала его к земле.

— Не может быть! — стонал он. — Это означает, что мы можем покидать этот проклятый остров и возвращаться туда лишь четыре раза в день — причем две смены приливов и отливов происходят днем, поэтому тоже нам не подходят.

Анна Кристина облокотилась на железные кованые мерила моста и скрестила руки на груди.

— Зачем мы вообще занимаемся этой ерундой? В Вепс у нас нет ни моря, ни приливов, ни отливов. Мосты через Дунай для нас не проблема. К чему весь этот театр?

— Потому что нас делает сильнее все, что помогает убрать препятствия с нашего пути. Мы не можем знать, что повстречается нам на протяжении нашего вечного бытия и что нас ожидает в будущем. Но в любом случае я бы не хотел, чтобы река во время приливов и отливов, которую я не могу пересечь, предопределила мою судьбу, — сердито сказал Франц Леопольд кузине и прошел немного по мосту. — Давай, Хиндрик, покажи нам, как это делается! Ведь для этого мы сюда и пришли, не так ли?

Хиндрик положил руку на грудь и поклонился.

— Для меня это честь, Франц Леопольд де Дракас, — поведать тебе и другим эту тайну и поддержать вас во время ваших занятий.

— Очень на это надеюсь, — проворчал Франц Леопольд, который, вероятно, задавался тем же вопросом, что и Алиса: не высмеивал ли его Хиндрик.

Юные вампиры начали практиковаться. Таммо скучал, потому что ему ничего не надо было делать. Идея помочь друзьям, по всей видимости, не приходила ему в голову. Серен помогал Мэрвину, который быстро все усваивал. Иви тоже скоро преодолела мост, хотя и медленно, превозмогая боль. Наибольшие трудности были у Пирас и у Дракас. Лучиано ликовал при мысли о том, что на этот раз отстающими будут не Носферас. Через час он стоял на другой стороне и ухмылялся Алисе.

— Я не хочу поставить тебя в неловкое положение, — сказала она и виновато улыбнулась. — Но скоро начнется отлив, и каждый вампир сможет перейти через мост.

— Но ведь я сделал это раньше Дракас и Пирас! — запротестовал Лучиано, который не хотел умалять свою победу.

Прошло еще полчаса, пока все Дракас очутились на другой стороне. Явно обессилевшие Пирас следовали за ними. Хиндрик повел их по острову Вандрам, а затем на другую сторону через судоходный капал Довен. Сейчас, во время смены приливов и отливов, это было, естественно, очень просто. Однако на лицах у некоторых вампиров застыло напряжение после пересечения первого моста. В качестве отдыха они отправились вслед за Хиндриком и — под пристальным наблюдением Якоба — вдоль берега до судоходного канала Николая.

— Посмотрите, там, наверху, в доме, тыльная сторона которого выходит на Дайхштрассе, начался великий пожар, во время которого в 1842 году сгорела большая часть старого города. Четыре дня бушевало пламя. В конце концов в этой преисподней был уничтожен город до Юнгфернштиг и вверх на восток до Грабен, где сегодня находится железнодорожный вокзал.

— Наверняка это было захватывающее зрелище! — воскликнула Джоанн, и ее глаза заблестели.

Таммо кивнул.

— Да, но это случилось, к сожалению, до моего рождения. Верит, одна из наших служанок, много мне об этом рассказывала. Она оказалась с другими в городе и видела, как горели дома вокруг Альстера и как люди спасались со своими немногочисленными, собранными впопыхах пожитками на рыбацких лодках*, но порыв ветра переносил пепел и жар на воду, и лодки одна за другой начинали гореть. А затем запылала церковь Святого Николая. Вот это, наверное, было зрелище — когда пламя добралось до башни и зажгло ее, как факел, пока верхушка в конце концов не рухнула на землю.

Таммо еще немного подумал о пожаре, пока они медленно возвращались к мосту. Отлив уже давно закончился, и тут некоторые заметили, как им моментально стало сложнее переходить каналы и протоки. Карл Филипп вздрогнул и застонал. Анна Кристина, которая шла за ним, закричала от боли и вцепилась в его руку.

— Поспешите! Есть еще один мосту Санкт — Аннен, — напомнил Хиндрик.

— А что мы будем делать, если не справимся? — спросила Джоанн, которая среди большинства наследников стояла неподвижно на берегу. — По моим подсчетам, следующая смена приливов и отливов произойдет лишь после восхода. В ее голосе не было страха. Скорее любопытство.

— Правильно, — кивнул Хиндрик. — И поэтому вы должны увеличить ваши усилия.

Серен схватил Мэрвина под руку и пошел рядом с ним. Они не оглядывались, чтобы посмотреть, как обстоят дела у других, а бежали через остров Вандрам на другую сторону и через второй мост. Лишь здесь они остановились. Алиса шла за ними вместе с Лучиано и Иви. Заметив, что Франц Леопольд отстает, она заколебалась.

— Идите дальше. Вы справитесь, — крикнула она и вернулась.

Хиндрик и Якоб стояли с довольными минами на берегу реки и наблюдали за своими учениками, которые старались изо всех сил.

— Как я и говорил, — сказал Якоб, — перспектива того, что ожидаемая боль с каждой минутой будет усиливаться, заставляет выполнять задание более усердно.

Хиндрик лишь ворчал, наблюдая за Дракас и Пирас, которым, по всей видимости, учеба давалась нелегко. Джоанн с помощью Таммо преодолела первый мост, а затем, хромая и тяжело дыша, она исчезла с ним между домами. Фернанд, стоя посредине моста, вцепился в поручни. Его губы беззвучно шевелились, а на лице застыла болезненная гримаса. Анна Кристина и Карл Филипп поддерживали друг друга, но почти не сдвинулись с места.

Алиса подбежала к Францу Леопольду и протянула ему руку.

— Пойдем! Мы сделаем это, как во время превращений, объединив наши силы.

На долю секунды в его глазах вспыхнуло прежнее высокомерие, и он подумал о том, чтобы со снисходительной улыбкой отклонить это предложение, но затем кивнул и схватил Алису за руку. Она почувствовала, как ее дух объединяется с его, и показала венцу, как противостоит влиянию приливов и отливов. Они проворно двигались вперед, пока остров не оказался позади. Якоб сжалился над Фернандом и пошел вслед за ним, пока тот не перебрался на противоположную сторону. Затем он помог Анне Кристине и Карлу Филиппу, которым, тем не менее, удалось пересечь первый мост. Не хватало только Мари Луизы, которая с растерянным видом стояла по другую сторону судоходного канала Довен.

— Она не сможет, — сказал Франц Леопольд. — Нам и раньше было тяжело, но сейчас еще тяжелее.

— Да, но до следующей смены приливов и отливов взойдет солнце, — хладнокровно напомнил Лучиано.

Алиса вздохнула.

— Ладно, я ей помогу.

Она побежала назад.

— Возьми меня за руку. Вместе мы справимся, — призывала она Дракас, но юная венка покачала головой.

— Нет, я испытываю невыносимую боль.

— Будет только хуже. Пойдем же, не стой! Ты хочешь остаться здесь, пока не взойдет солнце?

Но Дракас уже не воспринимала разумных аргументов и отказывалась даже попытаться перейти через мост. В поисках помощи Алиса посмотрела на Хиндрика, который все еще стоял со скрещенными руками и безмолвно наблюдал за этой сценой.

— Ты должен что-нибудь сделать!

Он пожал плечами.

— Ну раз ты так думаешь…

Быстрым движением он схватил Мари Луизу и понес, как мешок, под мышкой. Она дрыгала ногами и кричала, но ничего не могла сделать. Своими пронзительными воплями она, наверное, разбудила бы весь район, если бы рука Хиндрика не прикрывала неумолимо ее рот.

Хиндрик невозмутимо шагал по мосту с извивающейся ношей. Он пересек остров и присоединился к остальным. Алиса следовала за ним.

— Наверное, это было больно, — сказал Лучиано с гримасой, когда увидел выражение лица Мари Луизы.

— Да, думаю, ты прав, — кивнул Франц Леопольд. — Но могу поспорить на что угодно, что в следующий раз она приложит максимум усилий, чтобы первой быть на другой стороне!

Поезд ехал вперед. «Татам, татам, татам», — стучали колеса. Молоденькая девушка уютно устроилась в удобном кресле и широко зевала. Монотонная песня поезда навевала на нее сон.

Девушка была среднего роста. У нее были длинные темные волосы, четко очерченные скулы и стройная, почти худощавая фигура. Светло-карие глаза девушки смотрели мрачно. Черты ее лица за прошедший год стали еще более строгими. Ее нельзя было назвать красивой, но в глазах, в которых слились воедино невинность и тайные знания, был особый магнетизм, который притягивал и заставлял более внимательно посмотреть на нее. Девушка смело встречала устремленный на нее взгляд и смотрела на человека, наблюдавшего за ней, так пристально, что он опускал глаза и долго потом вспоминал необычную попутчицу.

«Татам, татам, татам», — шептали колеса. Девушка равнодушно разглядывала все вокруг, пока ее взор не упал на спину высокого широкоплечего мужчины с седыми волосами. Сзади создавалось впечатление, будто это силуэт хорошо натренированного бойца, которые обычно поступают на службу к государственным деятелям или дворянам, чтобы обеспечить их безопасность или сохранность их имущества. Но когда он повернулся в сторону, можно было заметить выпуклость в области живота, которая свидетельствовала о медлительности и растущем благополучии. По недоразумению, полагала девушка. Хотя именно к этому стремился ее дядя и делал для этого все возможное, но поворот, который приняла их жизнь в Риме, заставил его изменить свои планы и закрутил их обоих в водовороте невероятных приключений. О покое и размеренной жизни после Рима не могло быть и речи. Дядя и племянница переезжали с одного места на другое. Казалось, будто его что-то гонит, будто он что-то ищет. Но что он надеется найти? Что может его успокоить? И что при этом будет с ней? Может быть, эти путешествия никогда не закончатся?

— На что ты там смотришь, дядя Кармело? — спросила девушка. — Ты больше часа глядишь в окно. Я вижу только луга и поля, несколько коров и овец, затем снова деревню или маленький город.

Мужчина обернулся и посмотрел на племянницу.

— А ты ни на что не обратила внимания? Латона, разве я не говорил тебе, насколько это важно — отпускать свои чувства и впитывать все, что они могут постигнуть? Это главное различие между гибелью и выживанием. Это может стать маленьким преимуществом, чтобы чего-то избежать или выйти победителем из битвы!

Выражение радости осветило прежде мрачное лицо девушки.

— Дядя, я тебя прошу. Постепенно этот принцип превращается в бредовую идею. Мы в поезде и едем на запад. А ты ведешь себя так, будто мы все еще находимся на поле битвы среди варваров. Мы это уже проходили!

Кармело кивнул. В его улыбке промелькнуло что-то, похожее на нежность — проявление того чувства, которое он позволял себе крайне редко.

— Я согласен с тобой, Латона, и именно это я увидел, глядя на луга, аккуратно вспаханные поля, села и даже на хорошо откормленных коров. Скоро мы будем в Мюнхене и выйдем из поезда. Упакуй свои вещи, чтобы мы без промедления двинулись дальше.

— Мы сразу поедем в Париж? — спросила Латона.

Кармело покачал головой.

— Позже, моя дорогая. У меня еще есть дела в Амстердаме.

— Амстердам? А что мы там будем делать? — крикнула Латона.

— Я хочу увидеться с одним человеком. С ним мы знакомы лишь по переписке, которую вели много лет назад.

— Что это за человек? — допрашивала дядю Латона.

— Профессор университета.

— А что он преподает? Какая у него специализация? — К своему удивлению, она обнаружила, что ее дядя выглядит немного смущенным.

— Редкие болезни, — сказал он наконец.

— Ты едешь к профессору медицины в Амстердам? Ты что-то недоговариваешь? Ты плохо себя чувствуешь, дядя?

Она критически посмотрела на него. Он не производил впечатления больного человека. Щеки были здорового цвета, а аппетит, как всегда, превосходный.

Кармело поднял руку в знак защиты.

— Нет, я ищу его не из-за тайной болезни. Это скорее, скажем так, любопытство, которое не дает мне покоя.

К удивлению Латоны, ее дядя, казалось, чувствовал себя еще более неловко.

— Что конкретно он исследует?

— Он специалист по неизвестным болезням.

— А имя этого профессора?

Кармело отвернулся, но Латона бросила на него взгляд, который так раздражал людей.

— Дядя, ты же должен знать его имя, если переписывался с ним!

— Да, да, я знаю, но его имя ничего тебе не скажет. Его зовут Абрахам ван Хельсинг.

Лицо Латоны снова помрачнело. Она наморщила лоб и крепко закрыла глаза.

— Неизвестные болезни, говоришь? Он проявляет особый интерес к тем недугам, которые сопровождаются малокровием и помутнением рассудка? Со слабостью и головокружением и, в особо тяжелых случаях, потерей памяти и странными проявлениями агрессии?

Смущение дяди возрастало.

— Возможно.

Ты же это точно знаешь. Поэтому ты хочешь его увидеть. Ван Хельсинг — охотник на вампиров!

Кармело попытался запротестовать:

— Он исследует феномен вампиризма в разных странах мира. Это не тот человек, который бегает с мечом и колом.

— Но он же уничтожал вампиров, — не отступала Латона.

— Возможно. Я просто хочу немного с ним пообщаться. Латона встала и ткнула указательным пальцем дяде в грудь.

— Очень хотелось бы на это надеяться. Стоит ли мне напомнить тебе об обещании, которое ты дал мне в Риме? Ты больше не будешь охотиться на вампиров, потому что иначе они начнут искать тебя — и найдут. Еще раз живыми мы от них не уйдем!

— Я поклялся сделать вокруг Рима большой крюк, и я сдержу свое слово, — уклончиво ответил Кармело.

Падение бандитского квартала

— Что же нам делать? В любом случае не сидеть же здесь сложа руки! — воскликнул Лучиано и посмотрел с надеждой на Алису.

Удивительно, но впервые несколько часов до полуночи были у них свободны. Госпожа Элина была крайне взволнована и созвала на совещание наиболее важных членов клана. Хиндрика сегодня вечером юные вампиры еще не видели. Верит, служанка, которая разливала им на бывшей кухне свежую кровь животных с ближайшей скотобойни, сообщила, что госпожа Элина послала его в город с важной миссией.

— О да, Алиса, покажи нам свой город или лучше порт, предложила Иви. — Меня восхищают эти огромные корабли. — Она посмотрела по сторонам. Ее лицо засияло улыбкой, когда к ним подошел Франц Леопольд. Он равнодушно посмотрел на всех троих. Но все же немного дольше его взгляд задержался на Иви. Сеймоур, который, как обычно, сидел возле нее в волчьем обличье, слегка потянулся и уставился на Дракас своими желтыми глазами.

— Нам не обязательно идти в город. Ведь часть его мы уже видели, — сказал Франц Леопольд с явной тоской.

— Но это же было не самое интересное! — воскликнула Алиса. — Вы еще не знакомы со старым центром города, где когда-то была сооружена первая крепость епископа и находилась ратуша. Вы не видели Юнгфернштиг с великолепным новым бульваром, Альстер и…

— Оставь Франца Леопольда в покое, — перебил ее Лучиано. — Ты его не переубедишь. Легче изменить порядок приливов и отливов. Дело ведь не в том, что еще далеко до смены прилива и отлива и нам подобным сейчас тяжелее всего пересекать каналы? Я убежден, что этот момент значительно тормозит интерес Лео к вашим достопримечательностям!

Франц Леопольд наградил Лучиано уничтожающим взглядом и возмущенно крикнул:

— Вот ерунда!

Но Иви почувствовала, что Лучиано попал в точку и именно поэтому Лео сердился. Таммо, Фернанд и Джоанн пулей вылетели из дома и натолкнулись на друзей, стоящих в нерешительности у двери.

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовался Таммо. — Может, пойдем вместе?

— Мы еще не решили, — ответила Алиса.

— Ну, давайте посмотрим на заморские корабли и проберемся на борт. Это всегда очень увлекательно. Джоанн и Фернанд никогда не видели больших кораблей, они умирают от любопытства.

— Вы можете спокойно идти в порт, — махнула рукой Алиса, как будто хотела отогнать надоедливое насекомое.

— Но почему мы не можем…

— Хорошо, перебила Таммо Джоанн. — Твоя сестра не хочет, чтобы мы к ним присоединялись. Меня это не удивляет. Многие Фамалия избегают общения с нами. Немцы ненавидят французов, с тех пор как проиграли войну с Наполеоном и их западные области отошли к Франции. Они не упускают ни малейшей возможности отомстить Франции и унизить французов.

Она умчалась. Фернанд и Таммо последовали за ней.

Алиса была в ужасе. Она несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот, пока не крикнула вслед удаляющейся троице:

— Это неправда! У меня нет ни ненависти, ни предрассудков по отношению к Пирас. Я только хотела…

Однако трое вампиров уже исчезали за углом. Алиса замолчала и лишь добавила жалобным голосом:

— Я просто не хочу, чтобы мой брат всегда держался за мою юбку. — Она посмотрела на друзей. — Хоть вы мне верите?

Франц Леопольд пожал плечами.

— Неужели это имеет значение, есть ли у тебя какие-то предрассудки по отношению к Пирас? Посмотри на эту грязную банду, которая живет в катакомбах под городом и в своем развитии остановилась где-то на уровне каменного века.

Лучиано нервно поднял руки.

— Мы когда-нибудь сдвинемся с места?

Алиса кивнула и шагнула вперед.

— Сейчас я проведу вас в бандитский район. Букет запахов этого места меня всегда восхищает. Там живет так много людей на очень маленькой территории. Каждая крохотная квартирка заполнена до отказа. Там невероятное количество детей, правда, многие из них умирают в первые годы жизни. Кроме того, есть еще люди, которые снимают угол и, застелив его соломенной рогожей, ночуют там. Люди, люди и еще раз люди! Их пот и грязь перемешиваются с большими чувствами, которые обостряются, если столь тесно сталкиваться друге другом. Они боятся грядущего дня, испытывают беспомощность при мысли о том, как им жить дальше, ненависть и ярость, подкрепленную теснотой и водкой, безнадежность, которая так охотно заливается вечерами спиртным. Женщины приходят в отчаяние, узнав, что снова беременны, ведь они понятия не имеют, как прокормить уже существующую ораву ребятишек. Иногда кто-нибудь из мужчин получает травму или заболевает. В этих случаях им кажется, будто они уже умерли.

Говоря это, Алиса уверенно продвигалась вперед. Но когда она проходила мимо Пикхубен, ее шаги стали заметно медленнее. Что-то тут было не так. Юные вампиры нерешительно направились к лабиринту проходов и задних дворов. Странная тишина царила над этим местом. Было слишком рано для такого покоя! Даже в самые темные ночи здесь можно было слышать голоса пьяниц, ругань и плач женщин, крик маленьких детей, пробудившихся ото сна. Но теперь нельзя было различить ни звука.

— В этих домах никто не живет, — предположила Иви и в качестве проверки вдохнула воздух.

Франц Леопольд кивнул.

— И при этом кажется, что квартиры пустуют недолго.

Фамалия вошла в несколько опустевших квартир на нижнем этаже, а затем поднялась по узкой лестнице.

— Я не понимаю! Как такое возможно? Уверяю вас, еще две ночи назад это место кишело людьми.

— Они ничего не оставили, кроме мусора и кое-какой мебели! — воскликнула Иви, стоявшая возле грубо отесанной кровати, которая занимала почти всю комнату. Вероятно, здесь спала вся семья.

— Да, но где же люди? — крикнула Алиса, которая все еще не могла понять, что произошло.

— И почему они все выехали? — добавил Франц Леопольд. С брезгливым выражением лица он осмотрелся. — Не то чтобы я не понимал, как вообще можно жить в такой дыре…

Они спустились по лестнице и вошли в следующий задний двор. Три, иногда четыре флигеля выходили в узкий дворик. Тут была та же картина. Грязные, пронизанные фахверковыми балками кирпичные степы выступали на фоне ночного неба и казались мертвыми. Лишь издалека доносились звуки ночной жизни города. Внезапно плач ребенка нарушил непривычную тишину. Громкий мужской голос попытался унять этот крик. Какая-то женщина бранилась, но затем начала всхлипывать. Вновь выругался мужчина. В его голосе перемешались ярость и отчаяние.

— Звуки доносятся с другой стороны, — сказал Лучиано. — Пойдемте посмотрим.

— Здесь самая короткая дорога. — Алиса уверенно повела друзей через лабиринт искусственных ущелий и пещер. Иви стало ясно, что Фамалия провела тут много ночей, пытаясь подслушать разговоры людей и пьянея от их запаха.

Алиса подняла руку, и остальные замедлили шаг. Голоса были совсем близко. Женщина громко плакала от того, что дети больны, а она не знала, куда идти.

— Им нужна крыша над головой. Как ты себе это представляешь? Где же нам спать? Листья уже пожелтели. Скоро начнутся осенние дожди, а затем зима.

— Но у меня же есть работа, — негромко возразил мужчина. — Пока мои руки сильны, а спина не сломана, я могу носить мешки и бочки.

Они дошли до прохода. Алиса прижала указательный палец к губам, сделала друзьям знак, чтобы они держались поближе к ней, и стала внимательно наблюдать за тем, что происходит за углом.

— Если мы не умрем от голода, тогда замерзнем! — резко проговорила женщина. — Нам нужна крыша над головой.

— Найдем что-нибудь получше, чем эта сырая дыра.

— Получше? Я тебе еще это припомню! — закричала она и снова заплакала. Послышались два детских хнычущих голоса.

— Тихо! — прорычал мужчина. — Смотрите, мы сейчас сядем в этот экипаж и уедем.

— Я их не вижу, — прошептала Алиса. — Надо подобраться ближе.

Четыре молодых вампира и белый волк прошмыгнули через проход и спрятались во дворе за кучей мусора, которую оставили жители. Тот факт, что их могли обнаружить, никого не пугал. Людей так легко ввести в заблуждение. Вампиры и оборотень бесшумно пробрались немного ближе к свету, который мерцал над входом в одну из квартир на нижнем этаже. Наконец-то они смогли увидеть людей. Мужчина был высокого роста с широкой шеей и мускулистыми руками, но его спина была уже сгорблена, хотя он, должно быть, находился в самом расцвете сил. Он как раз грузил невероятно тяжелую плетеную корзину на ручную тележку, на которой уже разместились некоторые предметы домашнего обихода и узелки с бельем. На узелках притаились две худенькие девочки с грязно-светлыми волосами. Женщина выволокла из квартиры деревянный ящик. Она выглядела изнуренной. Ее живот под заштопанным платьем свидетельствовал об очередной беременности. Маленький мальчик сидел в грязи и невозмутимо играл палочками. В отличие от испуганных девочек он, казалось, еще не понимал, что его привычная жизнь рушится. Мужчина поставил корзину, затем взял из рук женщины ящик.

— Пойдем же, — сказал он как можно мягче.

— Куда? Скажи мне, куда?

— Ханс и Якоб переехали со своими семьями в Хаммерброок. Они говорят, там достаточно места, чтобы соорудить хижину, если мы не найдем квартиру, которую сможем оплатить. Ты могла бы посадить картофель или свеклу.

Он пытался преподнести эту местность в наиболее выгодном свете, однако по щекам его жены текли слезы.

— А как ты будешь каждый день добираться в порт, а я — на рынок, чтобы собрать фруктов? Кто присмотрит за детьми? Или они каждый день должны мотаться между городом и Хаммерброоком? Как ты себе это представляешь?

Мужчина пожал плечами.

— Я не знаю. У других та же проблема. И станет еще хуже. Дома вокруг судоходного канала Довей должны быть освобождены до завтра. Люди из Ваидрама уже уехали. Каждый ищет себе новое место жительства. Мы найдем выход. А теперь вытри слезы и поехали.

Он неловко погладил женщину по плечу и подошел к дышлу тележки.

— Ханнес, иди-ка сюда! — кричала мать, но малыш не обращал на нее внимания. Он поднялся и указал на темный уголок двора, где были самые высокие кучи мусора.

— Ханнес!

— Я хочу погладить большое белое животное, — упрямо проговорил ребенок и направился к куче. — Я думаю, это волк. Могу я взять его с собой?

Мать застонала, поспешила к своему отпрыску и схватила его за руку.

— Пойдем же, нам предстоит длинная дорога.

— Но я хочу погладить волка!

— В Гамбурге нет волков! — ответил отец. — Тем более белых.

— Но я видел его довольно отчетливо, — твердил мальчик, которого мать не без усилий уводила со двора.

Телега загремела по булыжной мостовой, удаляясь, голоса затихали. Над последним двором в пешеходном квартале* воцарилась тишина.

— В следующий раз держись подальше, — сердито сказала Иви оборотню.

Сеймоур заворчал.

Лучиано подошел к ступенькам, ведущим в квартиру в полуподвале, из которой только что выехало семейство. В коротком узком коридоре было два дверных проема. Дверей не было. Первая маленькая комнатка с крошечным окном на уровне пола была кухней. Древняя железная печь, которую люди, наверное, просто не смогли перевезти, стояла на прежнем месте. Глинобитный пол был мокрым, а в корыте в углу стояла морская вода после последнего наводнения. В другой комнате жила вся семья. В ней с трудом хватало места для широкой кровати, стола и нескольких стульев. И здесь окно было очень маленьким и также находилось на уровне пола. Судя по всему, в квартирке было не так уж много дневного света.

Алиса стояла и рассматривала все вокруг, хотя, казалось, ее мысли были далеко.

— Они говорят, дома вокруг судоходного канала Довей постигла та же участь и здания в Вандраме уже освобождены. Я не могу себе этого представить. Это ведь огромное количество людей! Наверняка это тысячи, которые ищут нового убежища. Но почему? Тут просто ужасно. — Она сделала размашистый жест, которым постаралась охватить весь блок домов. — Добровольно бы эти люди свои дома не покинули. И что же стоит за всем этим?

— Возможно, госпожа Элина и ее доверенные лица сейчас как раз занимаются этим вопросом, — предположила Иви. — Ведь может быть, что их собрание как-то связано с внезапным исчезновением людей.

Алиса медленно кивнула.

— И Хиндрика она послала, чтобы что-то разузнать. Да, может быть. Я думаю, нам следует возвратиться и выяснить, что же им известно.

Когда утренний туман повис над гамбургским портом, можно было увидеть приближающуюся странную процессию. Запряженные сильными лошадьми телеги грохотали по булыжной мостовой. Мужчины в грубой одежде и крепких сапогах сидели на тележках или неуклюже ступали за ними. Тяжелые кувалды и другие орудия были сложены за кучером. К некоторым телегам были прибиты таблички с именами владельцев фирмы, и везде виднелась надпись «Работы по сносу».

Когда шествие приблизилось к судоходному каналу Довен, люди разделились. Некоторые остались на месте, другие пересекли мост по направлению к острову Вандрам, но большая часть, все же пошла дальше, к Пикхубену. Старшие рабочие выкрикивали приказы и делили весь состав на команды. Группы собирались на перекрестках и площадях. Мужчины прыгали с платформ. Выгружали приборы и инструменты.

На секунду мужчины молча застыли и осмотрели заброшенные, ветхие фасады. Многие из них выросли здесь или еще несколько дней назад жили со своими семьями где-нибудь в этом лабиринте дворов и переулков. Некоторые сняли фуражки и прижали их к груди. Среди мужчин царило такое настроение, как во время молитвы, пока грубый голос одного из старших рабочих не потряс тихий утренний воздух. Раздавали кувалды, делили участки работы. Праздности больше не было места. Мозолистые руки судорожно вцепились в рукоятки, скользкие от пота. Оценивающим взглядом мужчины проверяли состояние стен в местах, где железо поддастся быстрее всего. Но разрушить эти дома было совсем не сложно!

— Начинайте! Вперед, вперед, у нас мало времени!

Зазвучали первые удары. Кирпичи крошились. Строительный раствор разлетался во все стороны. Топоры работали над оконными рамами и дробили деревянные балки. Немногие оконные стекла, которые в малом количестве виднелись то тут, то там, с хрустом трескались. Осколки, словно дождь, падали на землю. Уже к полудню, когда задыхающиеся мужчины начали прятаться в тень, в домах по обе стороны судоходного канала зияли пробоины, похожие на смертельные раны.

Когда вечером Алиса встала из своего гроба, ей хватило всего одного взгляда на серьезное лицо Хиндрика, чтобы понять, что случилось нечто чрезвычайное. Конечно же, тайное собрание ночью было как-то с этим связано, ведь оно длилось дольше, чем планировали.

То, что там обсуждалось, было Алисе и ее друзьям — к их большому огорчению — неизвестно. Хиндрика не было всю ночь, кроме того, он также не принимал участия в занятиях, которые до раннего утра проводились на верхнем этаже дома. Темами было электричество и энергия пара и как их могут использовать вампиры, чтобы нанести вред человеку.

— Тени ночи — наши друзья, потому что они защищают нас от слабых глаз людей. Электрический свет забирает у ночи тени, а у нас — наше укрытие.

— Но это ведь не новость. То же самое уже длительное время делают и газовые фонари, — возразил Малколм. — В Лондоне их несметное количество. Да, все большие улицы по крайней мере в первые часы ночи освещены.

Райнт задумчиво посмотрел на Малколма.

— Ты видел когда-нибудь электрический свет?

Малколм пожал плечами.

— Нет, но это наверняка почти то же самое, что и свет газовых фонарей.

— Нет! — воскликнул Райнт. — Он отличается, как, например, солнечный свет от лунного. Газовые лампы иногда производят больше тени, чем света. Они дают людям обманчивое чувство безопасности и подпитывают их легкомыслие. На улицы, освещенные газовым светом, я бы без раздумий отправил на охоту даже молодых вампиров, но о месте, которое освещено электрическими дуговыми лампами, я могу только предупредить! Томас Альва Эдисон, запомните это имя. Американский изобретатель наверняка войдет у людей в историю как человек, который изобрел лампочку. Но у нас его имя будет стоять в одном ряду с именами великих охотников на вампиров!

— Таких, как Ван Хельсинг? — пробормотал Малколм.

— Да, как Ван Хельсинг, который своими исследованиями принес столько же вреда, как и те, кто берет в руки меч. Но к нему и его исследованиям мы вернемся позже. Обратимся опять к осветительным приборам. В Мюнхене на центральном вокзале в начале года установили электрическое осветительное устройство. Я специально ездил туда, чтобы посмотреть на него.

На мгновение Райнт замолчал, словно ему понадобилось время, чтобы побороть нахлынувшие воспоминания, и продолжил рассказ уже более громким голосом:

— Электрический свет — более действенное оружие, чем чеснок или святая вода. Он проникает в глаза и парализует наши мысли. Кажется, будто он делает людей более быстрыми и смелыми, а нас — более робкими. Поверьте мне, зал Мюнхенского вокзала — это теперь не то место, куда стоит соваться вампиру!

В то время как большинство наследников, очевидно, задавались вопросом, не преувеличивает ли Райнт, Пирас кивали со знанием дела.

— Ужасно резкий свет! — бормотала Джоанн.

— Вы уже видели его? — поинтересовался Таммо.

Фернанд кивнул.

— Да, два года назад люди ввели нечто подобное в эксплуатацию на Авеню-дель-Опера. Они назвали этот прибор «свечи Яблочкова». Электрический свет, который с высокой мачты освещает площадь перед оперным театром. И он справляется со своей задачей! Можете мне поверить. У некоторых оказавшихся на площади начинают слезиться глаза. Мы уже это испробовали, больше ни один здравомыслящий Пирас этого не сделает.

— Вот, слышите! — воскликнул явно обрадованный Райнт.

Он попытался узнать немного больше о парижском осветительном устройстве, но Пирас лишь пожимали плечами. Техническими достижениями человечества в их клане никто не интересовался.

— И даже если мы просто будем знать места, где установлены такие осветительные лампы, — сказал Мэрвин, — мы сможем их избегать. Нам ведь останется достаточно безопасной темноты.

— В далекой Ирландии? Может быть, — согласился Райнт. — Но другие кланы — к вашему удовольствию — столкнутся с ярким человеческим светом намного быстрее. Процесс не остановился на нескольких фонарях. Эдисон решил изобрести маленькие ручные шарики, которые бы в дальнейшем освещали каждый дом! Сначала понадобилась нить накала, которая удерживала бы жар — для этого сгодились угольные нити, — затем Эдисон заключил нить в стеклянную колбу, которая имела на конце металлический винтовой цоколь. Несколько недель назад пароход «Колумбия» вышел в море, освещенный лампочками Эдисона. Началась революция яркого света!

Прошлой ночью Алису восхитил доклад об Эдисоне, но сейчас научные пояснения давались ей с трудом. Вампирша атаковала Хиндрика вопросами, пока тот не сдался.

— Пойдем со мной. Я тебе покажу. Но поторопись, чтобы мы вовремя вернулись на занятия.

— Я тоже хочу с вами! — воскликнул Таммо, за которым опять увязались Пирас.

— Нет, это даже не обсуждается! — одновременно крикнули Алиса и Хиндрик и поспешили спуститься с лестницы. Внизу их догнали Иви и Франц Леопольд, которые, как всегда, одними из первых вставали из своих гробов.

— Хорошо, вы пойдете с нами, — вздохнул Хиндрик и проскользнул в переулок так быстро, что другим стоило огромных усилий успевать за ним. Он шел по той же дороге, по которой они гуляли вчера ночью.

Как только вампиры завернули за угол, Алиса закричала. Франц Леопольд остановился возле нее.

— Они спешили и сделали всю работу очень быстро. — Он окинул взглядом проломанные стены. Горы строительного мусора возвышались по обе стороны улицы.

— На всем Вандраме и вокруг канала Довен та же картина, — сказал Хиндрик. — Люди везде ломают дома.

Франц Леопольд обернулся.

— Потерей это не назовешь. Не могу сказать, что меня беспокоит то, что люди влачат жалкое существование, но на это просто неприятно смотреть.

Хиндрик указал на огромную кучу строительного мусора.

— Выглядит так, будто они за несколько дней хотят стереть всякое воспоминание об этом районе.

— А что они собираются делать, когда снесут все дома? — поинтересовалась Алиса. — Построить новые жилища, чтобы вернуться в них?

Хиндрик покачал головой.

— Они построят новые дома. Большие, роскошные строения из кирпича и стали, однако это будут не жилые помещения.

— А что же тогда? — спросила Иви, но Хиндрик оставил ее вопрос без ответа.

— Пойдемте назад. Я не хочу рассказывать одно и то же несколько раз. Госпожа Элина считает, что все имеют право знать, что же сейчас происходит!

— Так тебе уже давно об этом известно и ты ничего нам не сказал? — возмутилась Алиса.

— Ну, не так уж и давно. Моим заданием прошлой ночью было прежде всего разузнать о планах административного органа по надзору за строительством. О том, что что-то происходит, мы случайно узнали из письма, которое один из наших нашел у банкира. Это было тревожным знаком, поэтому госпожа Элина отправила меня прояснить ситуацию.

— Несмотря на это ты мог сразу ввести нас в курс дела, вместо того чтобы ждать, пока не придут люди с кувалдами и не начнут все громить. — Алиса разозлилась еще больше.

— Все они не будут громить, — с улыбкой ответил Хиндрик. — Только старые кварталы, те, которые не жалко разрушить, тут я согласен с Францем Леопольдом. Наши роскошные дома на Кервидер они точно не будут сносить. Это ведь славные памятники процветающей купеческой гильдии семнадцатого века!

Таким образом, в этот вечер начало занятий снова откладывалось. Госпожа Элина созвала наследников к себе в «контору», — так называли ее комнату, где все еще стоял массивный секретер купца, который вместе со своей семьей жил в этих домах в прошлом веке.

— Как многие из вас уже, наверное, знают, Гамбург — свободный имперский город, член Ганзы [2], — начала госпожа Элина. — Он связан с морем и рекой. Гамбург жил и живет торговлей и является важным пунктом для заокеанских стран и внутренним портом. Купцы, судовладельцы и банкиры, финансирующие этот бизнес, предопределяют богатство и успех города.

Наследники вопросительно посмотрели друг на друга. Что же сейчас будет? Урок истории? Карл Филипп откровенно зевал. Госпожа Элина спокойно продолжила:

— Успех или провал торговых дел предопределяют не только бури и морские течения, быстроходность кораблей или пираты, которые нападают на купцов. Будет ли та или иная сделка успешной, во многом зависит от таможенной пошлины.

Таммо закатил глаза, а Джоанн издала звук, похожий на храп.

— Гамбург принадлежал к городам, которые могли ввозить и вывозить товары без таможенной пошлины. — Госпожа Элина облокотилась на секретер и подалась вперед. Ее голос стал более резким. Возможно, в своей речи она приближалась к наиболее важному моменту.

— Так было во все времена, но теперь канцлер Бисмарк хочет присоединить Гамбург к таможенному анклаву империи. Сенат не хотел с этим соглашаться, но что ему оставалось? Канцлер пригрозил отделить Альтону и дать ей льготы, если Гамбург откажется. Я не хотела бы утомлять вас делами людей…

— Ах, а что же она делала все это время? — прошептал Лучиано, который все еще дулся из-за того, что вечером его не взяли на прогулку.

— Если ты всегда будешь так поздно вылезать из своего гроба, то пропустишь все на свете, — ответил Франц Леопольд, в то время как Иви и Алиса попытались его урезонить.

— Решение, к которому единогласно пришли и канцлер, и сенат, — это, с одной стороны, присоединение города к таможенному анклаву империи, а с другой, сооружение вольного порта.

Госпожа Элина взглянула на слушателей, будто объявила потрясающую новость и ожидала аплодисментов, но наследники не проявили интереса или были растеряны.

— А как это связано с выселением людей и сносом домов? — спросила Алиса.

— Для вольного порта, который должен быть отделен от города, чтобы контролировать поток товаров, должна быть расширена территория и увеличены склады. Судоходный канал Довен станет каналом таможни, Вандрам и Кервидер — местом для складов. Люди выкопают новые каналы, разобьют новые мосты и, прежде всего, построят новые склады. Я видела планы, принесенные Хиндриком. Люди придумали впечатляющие строения на сваях, вколоченных глубоко в землю, ряды складов до семи этажей для товаров, с кранами со стороны канала, чтобы поднимать мешки и ящики, и с люками и лестницами со стороны улицы, где экипажи смогут забирать товары. Вид нашей местности изменится. Здесь будет город рабочих. Огромный товарный склад. Тут больше не будут жить люди. Утром они будут приезжать на работу, а вечером — возвращаться к семьям, живущим в Нармбеке или Бильвердере, в Хаммерброоке или Вандебеке. Вольный порт будет обнесен забором со сторожами.

Алиса и Иви переглянулись. Алиса постепенно начинала понимать, что эти изменения коснутся и ее клана.

— Фамалия станет сложнее ночь за ночью утолять свою жажду, когда люди закончат строительство, — сказала она тихо.

— Ах, вот оно что! — махнул рукой Таммо, услышав ее слова. — Ночью в порту достаточно людей, а по дороге в город нам вряд ли помешают несколько заборов! Неужели ты и вправду думаешь, что мы будем заперты, как дикие звери в зоопарке?

Алиса покачала головой.

— Нет, конечно нет. И, кроме того, у меня хорошее предчувствие в животе.

— Тебе просто хочется крови, — объяснил ее брат, но тут Иви громко произнесла:

— Прошу прощения, госпожа Элина, но вы говорите, что жилые дома в Вандраме и Кервидере теперь станут складами.

Предводительница клана кивнула.

— Правильно. Так написано в планах акционерного общества «Вольный порт и склады города Гамбурга», которое было основано для этих целей.

— А что будет с этими домами? — продолжала спрашивать Иви, сделав размашистый жест.

— О, они, конечно же, станут исключением. Не беспокойтесь. Жители Гамбурга не отдадут эту роскошную часть своей истории. Ситуация с жилыми домами в бандитском квартале совсем другая. С тех пор как в тридцатые годы там бушевала холера, власти начали задумываться о том, какие санитарные меры предпринять, чтобы сделать жизнь людей в этом районе более здоровой.

— Выселить людей и все снести — это в любом случае очень действенный способ, — насмешливо заметил Франц Леопольд, но Алиса все же обратила больше внимания на голос госпожи Элины. Не было ли в нем легкого намека на неуверенность, а может, даже на тревогу?

Алиса наклонилась к Иви.

— Наверное, было бы неплохо взглянуть хотя бы одним глазком на эти планы.

— Может, госпожа Элина разрешит тебе посмотреть на них?

— Ах, неужели ты думаешь, она нам их покажет?

— Попытаться стоит!

Но пока Алиса искала для этого подходящую возможность, предводительница Фамалия объявила, что сейчас занятия будут продолжены.

— Следуйте за Мариеке, она проведет первые два урока. Позже мы займемся пресловутым чесноком.

Служанка в теле привлекательной семнадцатилетней девушки повела наследников этажом выше, где рассказала об исследованиях Абрахама ван Хельсинга, профессора Амстердамского университета, одного из наиболее опасных охотников на вампиров всех времен, которого она лично встречала уже дважды.

АО «Вольный порт и склады города Гамбурга»

Главный инженер Франц Андреас Майер и архитектор Карл Йохан Кристиан Циммерманн остановились на минутку возле большой кучи строительного мусора. Их взгляды перебегали с горы измельченных камней, строительного раствора и гнилой древесины к наполовину разрушенным стенам дома.

— Вы хорошо работаете, — сказал инженер.

— Да, мы все делаем по плану, — ответил архитектор.

Держа в руках свернутые чертежи, они шли вдоль судоходного канала к речному порту. Было такое ощущение, будто, сделав несколько шагов, они попали в совершенно другой мир. Здесь еще чувствовалась безутешность района бедняков, а рядом стояли купеческие дома, свидетельствующие о благополучии и успехе. Оба мужчины остановились и уставились на фасады зданий.

— Это позор, но мне пришлось убеждать сенаторов в том, что они нанесут вред общему делу, если не согласятся, — сказал архитектор.

Инженер кивнул.

— Что бы мы делали с несколькими домами посреди нового склада? Каждый потерянный метр — это потерянные деньги. Даже если мне придется с тобой согласиться. Жаль только старые строения, которые свидетельствуют о славном прошлом Гамбурга. Но что нам с этого? Мы ведь не будем равняться на наше прошлое. От этого никому не станет лучше. То, как мы сегодня крутимся в колесе мировой торговли, важнее всего. И если для этого нужно будет снести несколько красивых зданий, так тому и быть. Большую часть этих домов все равно уже уничтожил великий пожар. Этого никто не хотел, но ничего изменить невозможно.

Оба мужчины продолжили свой путь, пока не остановились перед двумя прекрасными зданиями.

— И тебе удалось чего-нибудь достичь? — спросил архитектор.

Франц Андреас Майер покачал головой.

— Со всеми остальными владельцами продажа уже оговорена. Некоторые из домов все равно принадлежат городу. Но что касается этих двух зданий, то здесь какая-то загадка. Не важно, по какому следу я иду, все равно теряюсь в тумане.

— А коммунальные платежи? Я имею в виду, кто-то же платит взносы и налоги. Следует проследить за платежами.

Инженер недовольно фыркнул.

— Полагаешь, я сам до этого не додумался? Деньги поступают регулярно уже несколько веков, но мне не удалось найти никого, с кем можно было бы договориться о продаже. Сенат говорит, что нам нельзя сносить здания просто так, поскольку это дело чести купечества, а я говорю, что промедления мы не можем себе позволить!

Архитектор небрежно махнул рукой.

— Пускай господа финансисты еще раз подсчитают, сколько стоит каждый день. Когда сенаторы услышат, о каких деньгах идет речь, они быстро изменит свое мнение. Они получили все акции общества и поэтому хотят максимальной прибыли.

— Надеюсь, ты прав.

Архитектор задумчиво рассматривал украшенную искусной железной ковкой дверь.

— Что здесь?

— Может, нам просто войти и посмотреть? Возможно, там нам удастся раздобыть какую-нибудь информацию о владельцах, — предложил инженер.

Архитектор покачал головой.

— Не знаю. Это будет похоже на взлом.

— Ну да. Хотя мы же ничего не собираемся красть. Мы просто хотим помочь владельцу воспользоваться его правом.

— Исключено. Нельзя просто так открыть дверь.

— Я могу по крайней мере посмотреть, закрыта ли она, — сказал Майер. Он хотел взяться за необычную дверную ручку, но рука его не слушалась, как будто жила собственной жизнью и не хотела, чтобы пальцы прикасались к этой двери. Инженер с трудом перевел дыхание.

— Что с тобой?

— Не знаю. Я внезапно почувствовал себя таким слабым, и, кроме того, мне кажется, нам следует бежать от этого места как можно дальше. — Он неуверенно засмеялся. — Я заболею гриппом, а ведь именно этого я и опасался. Давай уйдем.

Но теперь и архитектором овладело любопытство. И хотя его лицо исказила гримаса, как будто он страдал от ужасной боли, он медленно вытянул руку и прикоснулся к двери. К удивлению обоих, ручка беззвучно поддалась.

— Ну тогда, — сказал главный инженер Майер, — раз дверь была не заперта, никто ни в чем не сможет нас обвинить. Мы подтвердим, что не хотели ничего противозаконного. После тебя.

Он отошел в сторону, чтобы уступить дорогу коллеге, но тот отказался.

— Нет, нет, это была твоя идея. Я буду идти только за тобой.

Они наклонились вперед, чтобы осмотреть большой зал, но никак не могли решиться переступить порог.

— Все же мы должны поручить обыск одному из сенаторов, — сказал архитектор.

Инженер с серьезным видом кивнул, но затем резко покачал головой.

— Это же безобразие. Мы уже на месте, и дверь открыта. Почему же мы стоим, как две девочки, которые не решаются войти в темный подвал?

У него появилось странное чувство, от которого свело желудок. Опасение, или лучше сказать, откровенный, холодный страх, от которого волосы встают дыбом, а на висках появляются капли пота.

— Грипп, — попытался он оправдаться. А что еще ему оставалось делать?

Архитектор немного продвинулся вперед, чтобы увидеть зал хотя бы до лестницы. Внезапно он сделал три шага внутрь. Как будто ведомый кем-то, Андреас Майер приказал своим ногам ступать вперед.

Дом излучал странную атмосферу. Казалось, будто в нем никто не живет. Было прохладно, пахло плесенью. В воздухе не ощущалось запахов кухни, в печке не было огня. Все было чисто. Лишь на краях ступенек лежало немного пыли. Некоторые двери были открыты. На тяжелых комодах и сундуках стояли предметы, как будто кто-то их там оставил. И над всем этим витало удручающее облако опасности. Инженер подходил к одному из сундуков, чтобы поднять лежащую на нем накидку, когда его товарищ пронзительно вскрикнул. Франц Андреас повернулся.

— Там! Там было что-то большое, светлое. Это какое-то животное. Оно так быстро двигалось, — пробормотал он заикаясь и попятился к двери. Рычание отразилось от стен. Казалось, будто звук исходит со всех сторон. Франц Андреас не стал тратить время на то, чтобы выяснить источник необычного звука. Он подтолкнул своего товарища обратно к двери, а затем выскочил на улицу. Архитектор размышлял недолго и последовал за ним. Он закрыл за собой дверь и побежал за Францем Андреасом, пока они не достигли моста Санкт-Аннен.

Задыхаясь, мужчины остановились и облокотились на железные поручни. Свои планы они потеряли во время этого сумасшедшего бегства. Бумажные свертки лежали где-то в строительном мусоре. Архитектор и инженер не смотрели друг на друга. Оба испытывали неловкость. Что же их так напугало? Но ни один из них не мог пересилить себя и сделать несколько шагов назад, чтобы найти потерянные планы.

— Это ведь всего лишь копии, — сказал в конце концов Франц Андреас и пожал плечами. — Оставим. У нас много работы. Я считаю, это дело сената — беспокоиться о том, чтобы эти дома были снесены. Когда они выяснят все до конца, можно будет рушить эти стены.

Когда Иви открыла крышку гроба, она уже знала наверняка, что случилось что-то чрезвычайное. Настоятельные мысли Сеймоура проникли к ней даже сквозь древесину. Вампирша посмотрела на волка, который внешне казался спокойным, но тем не менее был взволнован. Иви выпрыгнула из гроба, и крышка с грохотом упала.

«Что случилось?» — спросила она мысленно. Вокруг начали подниматься другие наследники. Некоторые встали как раз в тот момент, когда скрылся последний лучик солнца, а некоторые еще тянули время: медленно отодвигая крышки и зевая, они покидали свои украшенные белым сатином или темным бархатом «ложа».

«В дом проникли люди!»

— Как? Как это могло случиться? — громко закричала Иви и привлекла внимание Алисы и Франца Леопольда.

Они подошли ближе.

— Сеймоур говорит, что днем в дом проникли люди, — сказала Иви, понизив голос.

Алиса пришла в ужас.

— Но разве это возможно? Такого раньше никогда не случалось!

— Неужели вокруг ваших домов нет защиты? — поинтересовался Франц Леопольд.

— Конечно есть, — фыркнула Алиса. — За кого ты нас принимаешь? Нельзя забывать о любопытстве людей.

— Ну тогда вы либо слишком небрежно к этому отнеслись, либо просто не можете выстроить эффективную защиту.

Алиса вскипела, но не нашла что ответить. Любое возможное объяснение выставляло Фамалия в черном цвете. Нужно уметь защищать свой дом от вторжения! Алиса последовала за друзьями в зал. Иви, которая понимала, что сейчас творится в душе подруги, пожала ей руку, пытаясь утешить.

— Давай сначала посмотрим, насколько все плохо.

Иви старалась говорить спокойно, не проявляя беспокойства, которое все нарастало. Они опять пришли за ней? Неужели наследники спаслись в Ирландии, чтобы здесь, в Гамбурге, продолжить битву? Четверо ее преследователей были уничтожены. Вампирше, которая называла себя Тонкой, все-таки удалось уйти. А что случилось с другой вампиршей, которая утопила клох аир в Лох-Корриб? Кому она пыталась навредить? Лицана? Наследникам всех кланов? Или лично ей, Иви?

У Лицана появилось предчувствие, но она боялась признаться в этом даже самой себе. Иви рассматривала кольцо в виде ящерицы на своем пальце. Была ли это тень, чей взгляд она иногда ощущает, словно жар на своей коже? Если да, то что она хотела от нее? Преследовала ли она ее до сих пор и были ли все эти существа ее помощниками, с которыми Иви встретилась в Ирландии? Но как бы долго вампирша ни размышляла об этом, ответа она так и не нашла.

— Подождите меня! — Лучиано, который, как обычно, не спешил покидать свой гроб, бежал, спотыкаясь за ними, проводя пальцами по коротким черным волосам. — Что опять случилось? — Он обвел взглядом присутствующих.

— О, наш толстячок тоже кое-что заметил! — воскликнул Франц Леопольд.

— Он больше не толстячок, — встала на защиту друга Алиса.

— Ты все еще можешь положиться на свою подругу, проворчал Дракас.

Вампиры пошли дальше, а Иви осмотрела зал, включив все чувства, так что ни один запах, оставленный здесь людьми, не остался ею незамеченным. Алиса остановилась и присоединилась к ней.

— Они недалеко зашли, не правда ли?

— Нет. Я чувствую запах двух мужчин, как и говорил Сеймоур. Они были здесь, возле двери, переступили порог и вошли в зал. Один из них приблизился к сундуку, но не прикоснулся ни к одному из предметов.

— А что их прогнало? — пробормотала Алиса, которая внимательно смотрела по сторонам.

— Сеймоур и страх, который вызвали в них ваши чары, — заключила Иви.

— Одного страха оказалось недостаточно. Их прогнало появление Сеймоура, — печально сказала Алиса, затем обратилась к волку: — О чем ты думал, показываясь людям на глаза? Если они расскажут об этом, скоро сюда явятся звероловы из Хагенбека, которые захотят заполучить тебя в свою клетку. Неужели не было другого выхода?

Сеймоур зарычал и повернулся спиной к Алисе. Он мысленно пожаловался Иви.

«В словах Алисы есть доля правды, — осторожно сказала Иви. — Это для всех представляет опасность, если ты легкомысленно показываешься людям на глаза, и это ведь уже второй раз. Ребенок тоже тебя обнаружил. Если человек рассказывает невероятную историю, ему никто не верит, но когда много людей, независимо друг от друга, твердят об одном и том же, то к ним прислушиваются. Так что держись подальше ото всех! Мы не в Ирландии, где встреча с волком не является чрезвычайным событием».

Обиженный Сеймоур стал подниматься по лестнице и показался наследникам лишь тогда, когда те выпили кровь и приготовились к следующей лекции. Все были взволнованы и болтали друг с другом. Речь опять зашла о чесноке, и, прежде всего, Дракас и Лицана хотели узнать, как они могут выработать иммунитет против этого продукта. Этим двум кланам чеснок доставлял больше всего неприятностей. Не имело значения, было ли это соцветие или долька, они не могли ни приблизиться, ни прикоснуться к чесноку. Но Пирас и Носферас также предстояло научиться бороться с его воздействием.

Хотя у Иви после первых занятий еще оставались проблемы с этим растением, она выскользнула посреди урока — почти незаметно. Она попросила Франца Леопольда, с которым делала упражнения, и Сеймоура не говорить о ее уходе.

Иви поспешила через проход в полуподвале в соседний дом и поднялась в «контору». Как она и ожидала, госпожа Элина сидела там вместе со своими приближенными. Происшествие напугало ее и заставило задуматься о том, какие меры следует принять. Иви бесшумно приблизилась к двери, и до нее долетели слова госпожи Элины:

— Конечно, мне ясно, что мы должны усилить защиту. Мы взяли на себя огромную ответственность за наследников перед их семьями. Но мы, Фамалия, не очень сильны, когда речь заходит о магических защитных барьерах, — в ее голосе прозвучало раздражение.

Иви помедлила, но затем решительно вошла в комнату.

— Прошу прощения, госпожа Элина, но, возможно, я могу быть вам полезна.

Улыбка Фамалия выглядела немного натянутой.

— Это очень мило с твоей стороны, Иви, но боюсь, ты еще не осознаешь, что здесь речь идет о более высокой магии.

— Я знаю, — просто ответила Иви и снова предложила свою помощь.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, ребенок, — перебил ее один из старейшин с лысой головой.

— Твое место наверху, рядом с остальными наследниками. Ты должна учиться ради своего будущего, — добавила тощая женщина, которая была не выше Лицана с серебряными волосами.

— Позвольте мне по крайней мере попробовать, — попросила Иви, которая изо всех сил старалась быть дружелюбной и спокойной.

Госпожа Элина подошла к ней, положила руку на плечо и вытолкнула в коридор.

— Мы благодарим тебя за предложение, но место наследников в академии. Вы же хотите чему-нибудь научиться, не так ли? Мы сами решим эту проблему, не беспокойся. А теперь ступай к остальным. Нам нужно обсудить важные вещи.

По большей части Иви было не трудно играть свою роль, подстраивая поведение под девичью внешность. Но в этот момент ей было нелегко сохранять свою маску. Лучше бы она накричала на госпожу Элину, чтобы та не обращалась с ней как с глупым ребенком. Иви провела в образе вампира больше лет, чем предводительница клана Фамалия, и располагала силами, которые наверняка все собравшиеся здесь даже представить себе не могли. Но как она заставит их это понять, не выдав себя? Иви с тяжелым сердцем удалилась.

— Посмотрим, как вы справитесь, — сердито бормотала она. И поскольку Иви не верила в то, что она или кто-нибудь другой сейчас подвергается серьезной опасности, она присоединилась к Францу Леопольду и Сеймоуру и вступила с ними в разговор.

— Как они восприняли твое предложение? — спросил оборотень.

— Заносчивые неучи! Они думают, что всё умеют и им не нужна моя помощь. Они полагают, что маленькая Лицана не владеет большой магией.

Иви бросила на него пылающий взгляд, и Франц Леопольд засмеялся.

— О, вы, несведущие! Вы не знаете, кто тут среди вас находится. — Он снова стал серьезным. — Радуйся, что они ни о чем не догадались, поскольку это было бы гораздо большим злом, чем вторжение двух незнакомцев, которые сделали пару шагов по залу. По крайней мере для тебя. А теперь давай поучимся, — добавил он резко, избегая ее взгляда.

Может, он успел забыть о том, что Иви была всего-навсего не чистокровной, и теперь воспоминания об этом обуревали его с новой силой, причиняли ему боль и сбивали с толку? Иви ощутила его мучения. Охваченная его чувствами, она отвернулась.

— Я посмотрю, как там справляется Лучиано, — сказала она и поспешно удалилась.

Упражнения с чесноком сменились докладом о криминалистике. Хиндрик начал рассказывать об уникальности отпечатков. Он покрыл черной краской кончики пальцев наследников и попросил их оставить отпечатки пальцев на бумаге, которые они потом будут сравнивать. Даже Мариеке стала выполнять это задание вместе с юными вампирами.

— Посмотрите, их нельзя ни с чем спутать. Есть разные сегменты, которые повторяются, но ни один отпечаток не совпадает с другим. У людей точно так же, как и у чистокровных или не чистокровных вампиров.

— И что? Что мы должны из этого заключить? — спросил Мэрвин.

— Подожди еще минутку, тогда ты получишь ответ, — ответил Хиндрик. — Один британский служащий, который работал в Индии — сэр Уильям Хершель, — заметил, что отпечатки пальцев разных людей отличаются. Он начал собирать коллекцию и сравнивать их. Не было даже двух отпечатков, которые были бы идентичными! И он сразу же нашел практическое применение своему открытию. Он помог предотвратить обман при выплате пенсии военным, требуя проводить идентификацию по отпечаткам пальцев. Таким образом, прекратились многоразовые выплаты.

— Я надеюсь, скоро ты расскажешь нам что-нибудь интересное, — тихо ворчал Лучиано, зевая.

— А мне кажется, это очень увлекательно, — возразила Алиса и бросила на него негодующий взгляд.

— Еще один англичанин, Генри Фолдс, несколько месяцев назад предложил искать отпечатки пальцев на месте преступления и использовать их во время расследования. Это дает невероятное преимущество в борьбе с преступностью и при поимке преступника — будь то люди или вампиры. Здешняя криминальная полиция в восторге от этой идеи и успешно работает над ее применением.

Хиндрик наклонился вперед. Его голос стал более убедительным.

— Только не стройте себе иллюзий по поводу собственной неприкосновенности! Вы быстрее людей, да и владеете некоторыми магическими силами, но новые методы и стремительный технический прогресс работают против вас. Не следует недооценивать людей из криминальной полиции. Они так же фанатичны в расследованиях преступлений и ужасающе в этом успешны. Если вы причиняете человеку вред, то в их глазах становитесь преступником, на которого они будут охотиться. Благодаря отпечаткам пальцев грабителей и убийц найти теперь гораздо легче, и больше не будет людей — козлов отпущения, которым можно было бы приписать наши деяния. Мы всегда должны быть начеку и стараться не оставлять следов, которые могли бы нас выдать.

Казалось, Лучиано эта речь не впечатлила.

— Чтобы посадить вампиров, сначала надо их поймать. А в этом людям вряд ли помогут отпечатки пальцев. Преступления все равно останутся нераскрытыми.

— Чем больше будет нераскрытых преступлений, тем усерднее будут люди искать преступника, чтобы привлечь его к ответственности! — выпалила Алиса.

— И что? — Лучиано не убедили эти доводы, и он пожал плечами. — Пускай напрягаются и ломают себе голову. Нас им все равно не поймать.

— Тогда мне остается лишь надеяться, что твое высокомерие не доведет тебя однажды до погибели, — ответила Алиса.

Спускаясь за ними по лестнице, Иви заметила двух слуг, которые что-то делали у двери дома. Иви протиснулась мимо Алисы и Лучиано, чтобы посмотреть, на какие меры предосторожности все-таки решились Фамалия.

— Засов, — тихо сказала она. — Обычный железный засов.

— Глупой эту затею не назовешь. Госпожа Элина решила использовать против людей их же методы, — немного громче произнесла Алиса. — Они привыкли защищать свои дома подобным образом.

— Я только надеюсь, что это не все, на что способны Фамалия, — высказал свое мнение Франц Леопольд, высокомерно глядя на засов.

— Это ведь были всего два любопытных человека, — пыталась успокоить себя и своих друзей Алиса.

«Будем надеяться, что это так и что они не замышляют ничего плохого», — подумала Иви.

Буржуа Гамбурга, заседавшие в сенате или в наблюдательном совете акционерного общества «Вольный порт и склады города Гамбурга» и инвестировавшие часть своих денег в строительство склада, размышляли недолго. Промедление было недопустимо! Работы по сносу должны проводиться по плану. Был выдан необходимый документ, и в восточную часть Кервидера были вызваны две фирмы.

Был полдень, когда на улице показались экипажи и остановились возле ряда домов в стиле барокко. Голос старшего рабочего громко звучал в этом городе призраков, в котором больше никто не жил. Так, во всяком случае, думали люди. Подбадривая себя шутками, они начали выгружать тяжелые инструменты, и то время как жители обоих домов спали в своих гробах и не замечали приближения несчастья. Лишь один из них не спал. Как обычно, Сеймоур восседал на крышке гроба Иви. Он навострил уши, кот да экипажи не остановились на Пикхубен, а подъехали к Кервидеру. Белый волк вздрогнул, когда человеческие голоса послышались возле дома, а стук колес раздался непосредственно у двери.

Могучим прыжком Сеймоур оказался у двери и начал подниматься по лестнице. Дверь в одну из комнат была не заперта. Волк толкнул ее носом и прыгнул на секретер, с которого мог в окно видеть все, что происходило на улице. Он в нерешительности наблюдал за мужчинами, которые брали в руки кувалды и собирались вокруг человека, который, предположительно, был старшим среди них. Они слушали его указания. Старший жестикулировал и внушительно рассказывал о чем-то. Хотя Сеймоур и мог слышать его слова, он не понимал ни слова по-немецки. Но он мог себе представить, о чем шла речь.

Сеймоур быстро покинул свой пост и устремился в зал. Тяжелый засов, который приобрели и установили ночью слуги, был задвинут, но он не остановит этих мужчин! Сеймоур мог надеяться лишь на то, что заклинания повергнут их в ужас.

Волк остановился посреди зала в нерешительности. Два мужских голоса звучали прямо за дверью. Сеймоур побежал в кухню и стал выглядывать из низкого зарешеченного окошка. Да, люди стояли на ступеньках. Один подергал дверную ручку и отпрянул назад, как будто обжег руку. Другой махнул ему и достал кувалду. Подняв кувалду, он стоял как вкопанный несколько секунд, но так и не решился нанести удар. В растерянности человек вновь опустил свое орудие труда.

Старший рабочий подбежал к нему и что-то закричал. Он сам схватил кувалду и так неожиданно ударил, что Сеймоур подпрыгнул. По всему дому прокатился грохот. Но дверь выстояла. Пока!

Сеймоур вновь побежал наверх. Он подошел к гробу Иви и попытался вывести ее из состояния смертельного оцепенения. Напрасно. Хотя она на протяжении десятилетий училась противостоять жажде сна после восхода солнца — хотя бы немного, — но если уж впадала в это состояние, то лишь закат мог ее разбудить. Сеймоур оставил свои попытки. Еще один удар кувалды обрушился на дом. Громкий звук облетел все здание от зала до крыши. Задрожали стекла. Сеймоур ждал следующего удара. Он ждал, когда заскрипит расколотая древесина и люди сломают засов, но было тихо. Волк снова занял свой наблюдательный пост у окна. Люди собрались вокруг старшего рабочего и стали что-то ему говорить. Тот явно был сердит. Несколько мужчин отложили кувалды и скрестили руки на широкой груди. Казалось, они находились в замешательстве, даже немного боялись. Не такой уж неэффективной оказалась защита Фамалия! Но опасность все еще угрожала вампирам. Солнце было в зените, и пока оно зайдет, многое может случиться.

Оборотень видел, как старший старался убедить подчиненных снова приняться за работу, но напрасно. Он и сам не решался взять в руки молот. Сеймоур смог прочесть по его лицу, что он в отчаянии. Старший рабочий поднял руки и бессильно опустил их. Он что-то закричал. Мужчины, ликуя, запрыгивали в экипажи. Казалось, облегчение парит над ними подобно облаку, постепенно растворяясь в теплом осеннем воздухе. Когда экипажи начали отъезжать, Сеймоур радостно зарычал. Они выиграли время! Но сколько его у них?

В течение следующего часа он нервно бегал взад и вперед по коридору, по лестнице к залу и затем опять на последний этаж, где стояли гробы наследников. Оборотень то и дело выглядывал в одно из окон, но на улице по-прежнему было тихо. Ни одной живой души. Не было даже бездомных собак. Сеймоур постепенно успокоился и снова лег на гроб Иви.

Прошел еще час. Вдруг вдали раздались треск и грохот. Уши Сеймоура зашевелились, а хвост стал вздрагивать. Он не мог определить, что это за шум. Экипаж? Возможно, но не такой, как те, которые приезжали утром. Шум приближался. Сеймоур вновь услышал стук колес, а потом и мужские голоса.

«Слишком рано, — подумал он, — они приехали слишком рано».

Солнце зайдет лишь через три часа.

Оборотень спрыгнул вниз и занял место возле зарешеченного кухонного окна, чтобы рассмотреть источник необычного шума. Звук становился все громче. Он был таким сильным, что заглушал голоса мужчин и шум экипажей. Что же это, черт возьми, такое?

Сеймоур уткнулся носом в стекло. Он еще не видел ничего подобного. Чудовище из древесины и стали, высокое, как башня, медленно подъехало очень близко к дому. К его стальному рукаву был прикреплен мощный трос, с которого свисала огромная железная груша. Волк понял, что собирались делать люди. Если они не могут победить эти стены и двери силой мышц, то используют этого монстра. Железный гигант не знал страха. Мужчина, который управлял четырьмя лошадьми, и остальные, которые поставили железную грушу на тросе в нужное положение, были слишком далеко, чтобы заклятие Фамалия их коснулось и они почувствовали дрожь в коленках. Сеймоур знал, что пришло время действовать. Об обещании, которое он дал Иви, можно теперь забыть.

Оборотень сбежал вниз и начал превращаться. Для этого ему понадобилось лишь несколько мгновений, но когда он оказался в человеческом обличье, дом сотрясся. Строительный раствор, кусочки кирпича и щепки полетели ему на голову. Через дырку, пробитую железной грушей, просачивался свет. Со всех сторон раздавался треск, затем большая часть фасада начала осыпаться. Оборотень схватил накидку, которая лежала на сундуке, и набросил ее себе на плечи. Затем стряхнул осколки камня со своих длинных серебристых волос и подошел к отверстию. Он видел мужчин, которые вновь натягивали канат для еще одного удара груши. Сколько таких атак выдержит дом, прежде чем рухнет и похоронит под развалинами гробы Фамалия и их гостей? Конечно, нужно приложить немного больше усилий, чтобы уничтожить вампира, но Сеймоуру совсем не хотелось откапывать вечером их гробы из кучи мусора. Оборотень решительно шагнул на улицу.

Пыль еще не улеглась, и Сеймоур постоял несколько мгновений, пока один из рабочих не закричал. Он указывал на Сеймоура, энергично жестикулируя. Старший рабочий осмотрелся и предупредил мужчин, управлявших канатом. Слишком поздно. Железная груша немного наискось врезалась в стену дома и обрушила на Сеймоура новую порцию камня и строительного раствора. Разбилось стекло. Осколки разлетелись во все стороны. На шее, руках и лице оборотня появилось множество ран, и из них сочилась кровь. Он и прежде казался безудержным и диким, с изможденным лицом и с путанными длинными волосами до плеч, а сейчас стал похож на каторжника, прикованного к галере. Старший рабочий что то проворчал, но мужчины уже приостановили работу и уставились на человека, который неожиданно появился из отверстия в стене. Охваченный злобой старший рабочий направился к Сеймоуру и схватил его за накидку. На оборотня обрушился поток слов, которые он не понимал. Но то, что человек был вне себя от гнева, не вызывало никаких сомнений. Сеймоур освободился из хватки старшего рабочего и слегка его толкнул. Этот человек был самым крепким среди собравшихся мужчин, но несмотря на это он издал крик боли и отпрянул назад.

— Как вы посмели ломать мой дом? — спросил Сеймоур ледяным тоном.

Старший рабочий смотрел на него вопросительно. Очевидно, он не понимал по-английски. Великолепно! Сеймоур медленно повторил, что это его дом, указав сначала на себя, а затем на два соединенных между собой здания. Это он должен понять! Один из рабочих вышел вперед и сказал что-то своему начальнику. Он обратился к Сеймоуру на ломаном английском и стал переводить его ответ. Старший рабочий покачал головой, но выглядел он при этом довольно неуверенно. Он посмотрел сначала на Сеймоура, потом на своих подчиненных, которые между делом собрались в небольшие группки и болтали. Взгляд старшего рабочего скользил по специальной машине для сноса и затем по проломанной стене. Колокол на башне Святой Анны возвестил, что уже шесть. Святая Катерина, Святой Николай и Михель на другой стороне речного порта подхватили этот перезвон. Это сыграло решающую роль.

— Все свободны! — закричали рабочие.

Это понял даже Сеймоур.

Мужчины грузили кувалды на экипажи, бросали внутрь лопаты, ведра и ломы. Машина, к которой была прикреплена груша, наверное, должна была остаться здесь. Ее отвезли на дальний конец улицы, лошадей отвязали. Весело болтая, рабочие занимали места в экипажах. Один из них достал из кармана юлу и начал ее вертеть. Старший рабочий недовольно смотрел на своих подчиненных. Он сегодня не выполнил то, что от него требовалось, и поэтому должен будет представить отчет по этому поводу. Возможно, двум мужчинам в костюмах, которые вчера открыли эту дверь.

Старший рабочий вновь повернулся к оборотню и заговорил с ним. Вероятно, он угрожал или обещал завтра вернуться. Но это уже не волновало Сеймоура. В этот момент важно было лишь то, что до восхода солнца больше не случится ничего, что могло бы нанести вред наследникам и в особенности Иви и Мэрвину.

Сеймоур оставался на своем посту, пока все машины не отъехали и улица не опустела. Двери, которую он мог бы закрыть за собой, больше не было. Оборотень снова вернулся в наиболее темный уголок зала, опять обратился в волка и прилег, не спуская глаз с огромной дыры в стене. В таком положении он лежал, пока солнце не село за горизонт. Затем Сеймоур встал и поднялся по лестнице, чтобы рассказать Иви о случившемся.

Французский фрегат

— Что? — кричал Лучиано, потирая уши, как будто не мог понять, что ему только что сказала Иви. — Это тебе рассказ Сеймоур?

Алиса посмотрела на Хиндрика, который стоял возле двери с застывшим лицом.

— Это правда?

Он резко закивал. Казалось, ему было больно.

Алиса подбежала к двери. Остальные последовали за ней. На лестнице толпились Фамалия, слуги и наследники, которые собрались в зале, чтобы посмотреть на невообразимое.

Франц Леопольд подошел к Иви и прошептал:

— Сеймоур вступил в контакт с рабочими? Он укусил кого-то из них за ногу или что-то провыл?

— Конечно же, нет, — ответила Иви.

— Но он ведь не показался им в человечьем обличье? — допытывался Дракас. — Я думал, что ты ему строго-настрого это запретила.

Иви была не настроена шутить.

— Я ничего ему не запрещала. Как я могу это сделать? Сеймоур мой брат, а не раб. Мы оба согласились, что он должен оставаться в волчьем обличье. Но это была исключительная ситуация, которая требовала чрезвычайных мер. Радуйся, что Сеймоур решился на это, иначе все мы лежали бы сейчас в своих гробах под тонной пыли.

— Ах, рабочие наверняка обнаружили бы кого-нибудь из нас и из любопытства вытащили бы на свет, — скорчил гримасу Франц Леопольд.

Алиса вздрогнула.

— И тогда они открыли бы гробы. Только этого нам не хватало, в придачу ко всем демонам ночи! Мы все должны быть благодарны Сеймоуру.

Они стояли на последнем лестничном пролете, глядя на дырку в стене. Хотя слово «дырка» было не совсем уместно. Скорее от фасадной стены остались лишь обломки.

Лучиано открывал и закрывал в растерянности рот. В конце концов он проворчал:

— Я, конечно, мог представить себе все, что угодно, но ничего подобного мне даже в голову не приходило.

Франц Леопольд любезно улыбался.

— Не правда ли? Мне неприятно об этом говорить, но в Риме Носферас хотя бы сумели защитить свою обитель. Даже если некоторые члены этого клана бегали кругами, а другие из них продавали своих собратьев охотникам на вампиров…

Лучиано сердито фыркнул, но Франц Леопольд невозмутимо продолжал:

— В Ирландии мы были вынуждены покинуть крепость Лицана, поскольку нашим хозяевам больше нравилось удирать от кучки преследователей по всей стране, чем сражаться с ними. Но это затмевает все! Я даже не хочу знать, что скажут барон Максимилиан и баронесса Антония по поводу этой катастрофы, когда им обо всем доложат. Великая семья Фамалия, которая так хорошо изучила людей! Может быть, им следовало бы сосредоточиться на сильных сторонах своего рода и развивать магические силы вампиров? Мы имеем наглядный пример того, к чему приводит чрезмерный интерес к людям.

Он подчеркнуто размашистым жестом указал на огромную дыру.

— Ах, закрой рот! — крикнула Францу Леопольду Алиса. — Этого никто не мог предвидеть.

— Нет, все же я должен был это предугадать, — озадаченно возразил Хиндрик. — У меня ведь было задание заполучить планы и выяснить, какие строительные мероприятия будут проводить люди. Нас предупредили заблаговременно. Мы знали, что люди что-то замышляют, но терялись в догадках, пока не стало слишком поздно.

— Но если ты видел планы, почему ничего не сказал госпоже Элине? — осторожно спросила Алиса.

— Там были горы бумаг и чертежей! — воскликнул Хиндрик. — Я видел чертежи складов, которые они планируют, эскизы и проекцию, затем эскизы каналов, мостов, портовых сооружений, а также некоторые карты с домами, которые должны быть снесены. Мы знали, что снесут весь квартал, но на тех картах, которые я нашел, оставался ряд домов в стиле барокко возле речного порта. Может быть, я не видел более новых планов. Вероятно, они хранились в другом месте. Мне это неизвестно. В любом случае мои небрежность могла иметь ужасные последствия.

Хиндрик застонал и закрыл лицо руками. Алиса подошла к нему и осторожно отвела его ладони.

— Это не твоя вина, ничего ведь не случилось!

— Кроме того, что нет половины дома, но кто в такой ситуации будет придираться к мелочам? — проворчал Франц Леопольд.

— Мы все целы! — быстро продолжала Алиса.

— Да, но как быть дальше? — спросил Лучиано. — Мы же не можем потратить ночь на пустые разговоры, пока нам опять не надо будет ложиться в гробы. Сеймоуру вряд ли удастся задержать людей еще раз, если они вернутся. А они вернутся!

— Я тоже так думаю, — согласилась с ним Иви, которая со всеми пересекла зал, пока не оказалась непосредственно перед кучей строительного мусора от проломанной стены. — Посмотрите, там еще стоит прибор для сноса, с помощью которого люди делали дырки. Тот факт, что они его оставили, свидетельствует о том, что они спешат продолжить работу.

Алиса перелезла через строительный мусор к конструкции из древесины и железа. Остальные последовали за ней.

— Видите? Вот так они решили преодолеть нашу защиту. Им не надо приближаться к дому и касаться стены, чтобы ее разрушить.

— Как? Вы ничего не знали о таких приспособлениях? И вы еще утверждаете, что хорошо разбираетесь в изобретениях людей? — не унимался Франц Леопольд.

— Госпожа Элина не думала, что будут сносить также и эти дома! — гневно воскликнула Алиса. — Хиндрик же все объяснил. Тебе следует внимательно слушать!

— Как видим, нужно все время быть в курсе событий, иначе однажды все может окончиться плачевно.

На это нечего было возразить. Друзья молчали, уставившись на человеческое изобретение, которое подобно монстру зловеще возвышалось на фоне ночного неба.

То, что сегодня ночью происходило на складе под крышей, с трудом можно было назвать уроком. Даже Алиса не могла сосредоточиться и ошибалась во время выполнения самых легких заданий. Госпожа Элина обратилась к наследникам с краткой речью. Ничего нового при этом юные вампиры не узнали. Было очевидно, что она не ожидала ничего подобного, а уверения, что наследникам нечего бояться, были не более чем попыткой выдать желаемое за действительное. И то, что до утра они должны найти себе безопасное убежище, стало очевидным для каждого. После этих слов госпожа Элина удалилась со своими верноподданными.

С тех пор прошло уже несколько часов, но никаких новостей не было. Разнервничавшись, Мариеке прервала занятие, после того как три раза повторила вопрос, но никто из учеников не только не ответил на него, но даже его не услышал.

— Ладно, — сдалась она со вздохом. — Я узнаю, есть ли какие-нибудь новости, а вы ведите себя тихо, пока я не вернусь.

Как только Мариеке вышла, Алиса поспешила спуститься этажом ниже, туда, где стояли их гробы. Иви и Лучиано пошли за ней.

— Что ты задумала? — спросил Лучиано.

— Нужно собирать вещи!

— Что?

— Ну это же очевидно! Сегодня ночью мы должны будем покинуть наш дом и поселиться где-нибудь в другом месте. По крайней мере до тех пор, пока клан не найдет себе новое убежище на продолжительное время. Возвращаться мы не будем, поскольку завтра дома скорее всего снесут. Поэтому я упакую все, что хочу взять с собой.

— Женские безделушки и платья, — предположил Лучиано и закатил глаза. — Я рад, что мне не надо паковать вещи Кьяры. У нее, наверное, десятки пар перчаток, вееров, кружевных платков, юбок, платьев, накидок, обуви и кто его знает, чего еще.

Иви улыбнулась.

— Мне казалось, ты знаешь Алису лучше. Я полагаю, что она скорее возьмет книги, газеты и таинственные научные инструменты, которые изобрели люди.

Алиса усмехнулась в ответ.

— Да, это ближе к истине. Я ведь не могу оставить свои чудесные книги! Вперед, вы можете мне помочь. Там наверху есть несколько пустых гробов. В них мы все и сложим.

Иви наклонилась к стопке любимых книг Алисы: рассказы Эдгара Аллана По, «Путешествие в центр Земли» и «За восемьдесят дней вокруг света» Жюля Верна, «Франкенштейн» Мэри Уолтонкрафт Шелли и «Путем всякой плоти» Сэмюэля Батлера.

— О, у тебя есть «Монах» Льюиса. Я думала, ты брала эту книгу у Винсента, потому что еще не читала ее. — Иви с удивлением заметила, что Алиса смутилась. Неужели она украла эту книгу у малыша Вирад?

— А откуда она у тебя?

Алиса повернулась.

— Мне подарил ее Малколм, — призналась она в конце концов.

— Что? Вирад дарит книги?! — воскликнул Лучиано. — Если бы я знал, что ты так страстно увлечена этими историями, я бы тоже подарил тебе парочку книг.

— Это был лишь подарок гостя, приехавшего в Гамбург, — защищалась Алиса, но Иви показалось, что ее щеки немного покраснели. — Он также привез мне «Грозовой перевал» Эмили Бронте.

— Я мог бы привезти тебе целый гроб с книжками, — ворчал Лучиано.

Обе вампирши посмотрели на него.

— Что это за сказочный источник книг, который ты обнаружил? — спросила Иви, которая не слишком любила читать.

— Вы его знаете. С тех пор как пропал Леандро, никто не заботится о библиотеке Домус Ауреа. — Лучиано скорчил гримасу. — Я никому не говорил, как он умер и где мы нашли его останки.

— Это, наверное, разумнее всего, — сказала Алиса. — По крайней мере до тех пор, пока мы не узнаем, кем были другие вампиры, к которым он примкнул, и почему они захотели уничтожить наследников.

Следующая стопка книг исчезла в гробу. С ней Алиса положила маленькую коробочку, в которой что-то зазвенело.

— Деньги? — спросил Лучиано.

— Нет. Полезный инструмент. Для особых случаев, если я опять когда-нибудь против своей воли буду заперта в гробу или случится нечто подобное.

Лучиано пристально посмотрел на Алису.

— Такое тебе точно больше не грозит. За лето ты стала еще сильнее. Думаю, этот ящик ты спокойно сломаешь голыми руками.

Алиса кивнула.

— Возможно. Но при этом я наделаю много шума и вряд ли смогу потом вновь лечь в гроб, как будто ничего не произошло.

— Да, это уж точно, — вынужден был согласиться Лучиано.

— Вы еще долго? — В дверях показалась голова Франца Леопольда. — Госпожа Элина вернулась. Я думаю, она хочет что-то нам сообщить.

— Идем!

Алиса быстро бросила последнюю стопку книг в гроб, закрыла крышку и побежала вместе с Лучиано и Иви в пока что невредимый зал соседнего дома, где собирались Фамалия и наследники со слугами.

Для юных вампиров не стала неожиданностью новость о том, что предводительница клана распорядилась о немедленном переезде. Что еще ей оставалось? Сделать поврежденные дома крепостью против людей, как того требовал воинственно настроенный Таммо? Это было бы глупо! И Алиса сказала об этом.

Госпожа Элина признала наследников маленькими группками вместе со слугами примкнуть к членам семейства Фамалия, которые будут сопровождать их к временному убежищу.

— Оставляйте все свои пожитки здесь. Вы можете сложить их в свои гробы, которые наши слуги увезут на экипажах.

Конечно, каждый мог бы нести по два гроба, но госпожа Элина считала это слишком рискованным. Хотя уже и была глубокая ночь, но все же они могли случайно встретить каких-нибудь ночных гуляк.

Взволнованные Алиса, Лучиано, Иви и Франц Леопольд следовали за Хиндриком, который должен был привести их в новое убежище. Слуга Дарио из Рима также примкнул к этой группке. Они молча шли по Брооку, дома которого еще несколько дней назад были сердцем острова, полным людей и жизни. Сейчас вампиры шагали по призрачному морю руин. Возле Святой Анны их взорам открылась та же картина разрушения. Хиндрик вел вампиров на юг, и вскоре перед ними показался силуэт газового завода. Так же спокойно было и на Зандторкай и Грасброок. На кораблях была оставлена немногочисленная охрана, которая чаще всего просто дремала, ожидая восхода. Патрульных порта нигде не было видно. Вероятнее всего, они сидели где-нибудь за картами, попивая спирт, что во время дежурства, конечно же, было запрещено. За нарушение этого запрета они, скорее всего, платили определенную дань. Некоторые патрульные просто спали на старых мешках.

— Похоже, слуги госпожи Элины избавили нас от любопытных взглядов людей, — предположил Франц Леопольд.

— Они убили двух зайцев одним выстрелом, — заметил Лучиано. — Фамалия насытились и обеспечили нам безопасный переезд.

Оставив справа газовый завод, вампиры с трудом пересекли мост. Ждать смены приливов и отливов не было времени. Они еще немного прошли вверх по Эльбе, затем Хиндрик остановился.

— Там!

Фрегат стоял на глинистом иле в одном из мертвых притоков Эльбы. Раньше это был великолепный корабль с тремя оснащенными такелажем мачтами и остатками косого паруса. Алиса насчитала пять кливер-парусов* между фок-мачтой* и бушпритом* — или, по крайней мере, то, что от них осталось.

— Это французский фрегат, — сказал Хиндрик, — точно такой же, под названием «Белль Пуль», перевез умирающего Наполеона с острова Святой Елены во Францию. Это очень маневренный корабль, скорость которого увеличивается еще и дополнительными парусами.

— Сколько на нем пушек? — поинтересовался Франц Леопольд.

— Шестьдесят, — выпалил Хиндрик не раздумывая. Этот корабль может принять на борт до пятисот человек. Он известен своей атакующей мощью. «Белль Пуль», в отличие от этого судна, все еще активно используется. Некоторое время им лично командовал сын короля Луи, Филипп Орлеанский.

— Ты сделал модель фрегата. Я помню, — сказала Алиса, наморщив лоб.

Хиндрик помедлил, затем кивнул.

— Эти модели — настоящие шедевры, — добавила Алиса, обращаясь к остальным. — Каждая деталь соответствует оригиналу, все частички вырезаны отдельно. Хиндрик может годами работать над некоторыми из своих кораблей, пока они не станут идеальными. — Алиса замолчала и еще раз посмотрела на слугу. — А где твои модели кораблей? У нас в доме хватит гробов, чтобы их перевезти?

Хиндрик пожал плечами.

— Я их оставил.

— Что? Все свои корабли? Но ты же работал над ними десятки лет!

— Восемьдесят семь лет, — уточнил Хиндрик. Его лицо выражало равнодушие.

— Люди их разрушат! Уже завтра от них ничего не останется! — в ужасе крикнула Алиса.

— Я знаю.

— Иди и принеси их. Пока не поздно, — потребовала Алиса, но Хиндрик отказался.

— Моя задача — защищать вас, а не строить кораблики. И я должен признаться, что это занятие гораздо увлекательнее.

На его губах заиграла улыбка.

— А теперь добро пожалован, на борт!

Вампиры ловко залезли по веревочной лестнице и схватились за поручни. Палуба накренилась, но не сильно, так что корабль стоял почти ровно. Вампиры с любопытством осматривали палубу, разглядывали мостики, затем последовали за Хиндриком вниз. Тем временем прибыли слуги с гробами. Они разгрузили экипажи и внесли ящики наследников в одну из кают. Затем слуги разместили гробы старейшин в офицерских каютах и в других местах, где смогли найти место. Им так хотелось отдохнуть рядом с закрытыми люками. Правда, будет немного тесновато, но разве у них есть выбор? В то время как госпожа Элина созывала подчиненных на мостик для совещания, слуги заботились о том, чтобы их подопечные нашли свои гробы. Алиса и Франц Леопольд запротестовали.

— Еще по крайней мере час до восхода!

— Что нам делать?

Хиндрик поморщился.

— Спокойно лежать в своих гробах и отдыхать после ночных волнений.

— Мне бы лучше свежей крови, — сказал Лучиано, но послушался и закрыл за собой крышку.

Однако Алиса не привыкла сдаваться так быстро.

— А что будет, если мы еще немного осмотримся? — спросила она, бросив на Хиндрика невинный взгляд.

— Ты хотела сказать, «послушаем»? — поправил ее Хиндрик. — В непосредственной близости от мостика, не так ли?

Что она могла на это ответить? Тяжело вздохнув, Алиса опустилась в свой гроб.

— Невыносимо ждать вечера, чтобы узнать об их решении, — ворчала она, когда Хиндрик закрывал за ней крышку.

— Не беспокойтесь. Я еще немного здесь побуду, — с нескрываемой радостью произнес Хиндрик. — Чтобы никто и ничто не потревожило вашего покоя.

Франц Леопольд сердито выругался.

Как обычно, Иви проснулась раньше других. Когда первая ясная мысль осветила ее разум, вампирша сразу же послала ее Сеймоуру, который днем караулил на палубе. Он спустился по узкой крутой лестнице и уже сидел у ее гроба, когда Иви свесила ноги через край.

— Что новенького? — сразу же спросила она.

«Ничего. Несколько безобидных старьевщиков, рыбок в миленькой лодочке, резвящиеся дети на другом берегу. Никто не приближался к кораблю и не обращал на него особого внимании».

— Хорошо. — Иви заметно расслабилась. Тебе случайно не известно, что будет с нами дальше?

«Ты хочешь знать, подслушал ли я собрание Фамилии?»

— Да! Говори же, не тяни.

Но волк не спешил раскрывать свои секреты. Он вызывающе терся о сестру и явно не готов был рассказать ей то, что знает.

«Попытайся проникнуть глубже в мои мысли, — прорычал он. — Тогда ты сможешь узнать все раньше, чем остальные наследники, которым нужно дождаться, пока их соберет госпожа Элина!»

— Сеймоур рассказал тебе, что они задумали? — неожиданно раздался голос Франца Леопольда.

Иви вздрогнула. Она так сосредоточилась на разговоре с Сеймоуром, что не заметила, как венец покинул свой гроб. Какая неосторожность!

«Да, ты становишься неосторожной и доверчивой. — Сеймоур попал в точку. — Тебе следует получше выбирать круг лиц, которым ты доверяешь».

Иви повернулась к нему спиной и улыбнулась Францу Леопольду.

— Нет, Сеймоур, к сожалению, ничего мне не рассказал, хотя я уверена, что он подслушивал и знает о решении Фамалия.

Франц Леопольд приподнял левую бровь.

— Он тебе не рассказал? Я думал, вы — одно сердце и одна душа и привязаны друг к другу больше, чем сиамские близнецы, о которых слышали даже в Вене.

Взгляд Иви стал грустным.

— Да, много лет так и было. Ничто не могло нарушить нашу связь и гармонию в наших отношениях, пока… — Она запнулась и потупилась. Вампирша надеялась, что Франц Леопольд не заметил ее смущения.

— Пока не появился Дракас из Вены и не разрушил ваше внутреннее единство, — добавил Франц Леопольд, но Иви не уловила сарказма в его голосе.

— Ты не виноват, — тихо сказала Иви, все еще не поднимая на него глаз.

— Да, не виноват, — сдержанно подтвердил он, и Иви была так рада, что именно в этот момент поднялась крышка гроба Алисы и их разговор закончился.

— Давайте пойдем наверх и попробуем что-нибудь узнать, — сразу же предложила Алиса. Она оглянулась вокруг, затем подошла к еще закрытому гробу Лучиано. Алиса решительно подняла крышку и с грохотом вытряхнула вампира на пол. Лучиано еще не проснулся до конца и поэтому немного испугался.

— Что случилось? На нас напали? — спросил он, шатаясь и потирая заспанные глаза.

— Нет, но уже пора вставать, — бодрым голосом сказала Алиса.

— Ну если ты так говоришь… — Лучиано широко зевнул, поправил одежду и поспешил за друзьями на палубу, где постепенно собирались остальные наследники.

— Мы останемся на этом корабле до конца года? — спросил Малколм и осмотрелся.

— Не думаю, — ответила Алиса. — Полагаю, что доверенные лица госпожи Элины уже ищут для нас подходящее жилище. Это, конечно, лишь переходный этап, пока они не найдут идеальное место.

— И все это время мы не будем учиться? — с надеждой в голосе спросил Таммо.

— А я нахожу корабль потрясающим, — высказал свое мнение Фернанд, который смотрел по сторонам с сияющим лицом. — Моя крыса уже нашла себе компанию. В маленькой каюте в новой части корабля живут несколько корабельных крыс.

— Они уже рассказали твоей крысе о своих приключениях в открытом море?

Фернанд пожал плечами.

— Не знаю. Она мне ничего пока об этом не говорила.

Таммо усмехнулся.

— Как жаль. Это, наверное, увлекательные истории из первых уст!

Хиндрик прервал их беседу:

— Госпожа Элина хочет вам кое-что сказать. Следуйте за мной.

Поскольку на мостике наследникам и их слугам было бы тесно, все собирались на корме*. Молодые вампиры обступили госпожу Элину, чтобы не пропустить ни слова.

— Дома еще стоят? — спросил Серен.

Госпожа Элина покачала головой.

— Нет, за день люди снесли первые пять домов. Сейчас эти здания представляют собой горы строительного мусора, который рабочие постепенно разгребают. Райнт и Аннеке вернулись туда сразу же после захода и рассказали нам о происходящем.

Алиса сглотнула.

— Это всего лишь дома, построенные людьми двести лет назад, но все равно так странно слышать о том, что они уничтожены. Таммо, Серен и я жили там, с тех пор как были рождены одной из Фамалия. Именно оттуда я каждую ночь делала вылазки в город, и именно в это безопасное место возвращалась утром. А теперь этих зданий больше нет, на их месте вырастет современный склад, чтобы люди могли хранить там чай и какао, пряности и кофе, шелк и хлопок, ковры и другие экзотические ценные товары.

— Но, может быть, склад — вполне подходящая альтернатива, — сказала Иви. — Люди работают там днем, а ночью склад может принадлежать Фамалия, если суметь отделить площадь для себя и сделать ее безопасной.

— Как раз последнее и является проблемой, — произнес Франц Леопольд. — Мы на собственной шкуре почувствовали, как умело Фамалия защищают свой дом от людей.

Алиса сверкнула на него глазами, но Дракас не обратил на это никакого внимания.

— Вы найдете выход из ситуации, — уверенно сказала Иви. — А до тех пор фрегат не такое уж и плохое решение.

— Как думаете, сколько времени понадобится людям, чтобы построить склады и прорыть новые каналы? — спросил Лучиано.

— Завершение этого процесса мы в любом случае не увидим, ведь мы проведем в Гамбурге всего год! — воскликнул Франц Леопольд.

Казалось, Лучиано был разочарован.

— Вероятнее всего, ты прав. Люди не смогут работать так быстро. — Он вздохнул. — Ну ладно, тогда останемся на корабле. Здесь тоже неплохо. Только немного тесновато.

— Не жалуйся, — сказала Алиса. — Ты что, не слышал, что рассказывал нам Хиндрик? На борт этого фрегата могли взойти до пяти сотен человек. Может быть, им даже приходилось спать втроем на одной койке или отдыхать по очереди. В любом случае на твой гроб никто не претендует, — добавила она с улыбкой.

Лучиано скорчил гримасу.

— Меня беспокоит не это. Я опасаюсь того, что следующие несколько месяцев мы проведем под слишком строгим контролем.

На лице Алисы появилось озадаченное выражение.

— Об этом я не подумала. — Ее взгляд блуждал по открытым поверхностям — глинистому илу и заливному лугу. За исключением нескольких кустиков, там не было никакого прикрытия.

— Мы должны что-нибудь придумать!

Госпожа Элина прервала их рассуждения. Откашлявшись, она заговорила таким чистым голосом, что даже трое Дракас, которые держались позади всех, без труда понимали ее.

— Не хочу тратить время на длинные речи и говорить о том, как неожиданно на нас свалились эти события, или задаваться вопросом, могли ли мы это предвидеть и отреагировать по-другому, и вообще помешать планам людей. Все это нам сейчас не поможет. Мы должны исходить из ситуации, в которой находимся в данный момент, и искать выход. Пока фрегат — неплохое убежище, но это не то место, где можно было бы поместить академию на год.

— Все демоны преисподней, она же не собирается отослать всех домой? — испуганно прошептала Алиса.

— Боюсь, что к этому все идет, — сказала Иви и сразу же почувствовала себя несчастной. Ей оставалось лишь надеяться на то, что голос ее не выдал. — Это было бы наиболее разумным решением. Учебу можно продолжить в следующем году. — С этими словами Иви положила руку Алисе на плечо, хотя и сама не отказалась бы сейчас от утешения.

— Тогда мы не увидимся следующие несколько месяцев, — мрачно проворчал Лучиано, а Франц Леопольд добавил:

— Она зря тратит наше время! Мы ведь должны использовать каждую ночь, чтобы научиться чему-нибудь полезному.

Другие наследники также переговаривались, пока госпожа Элина резким замечанием не призвала всех к тишине.

— Поскольку ваша безопасность и ваше образование являются для нас первостепенной задачей, я с тяжелым сердцем решила преждевременно закончить академический год здесь в Гамбурге, хотя он только начался и вы могли бы научиться у нас еще многому.

Ее голос звучал немного отрешенно. Она обвела взглядом серьезные молодые лица.

— Сегодня ночью вы уезжаете. Хиндрик и Мариеке проводят вас и ваших слуг на поезд. Мои кузены Якоб и Райнт уже на вокзале, чтобы уладить все формальности.

— О нет! — в отчаянии выдохнула Алиса.

— Вы сможете поучиться в Гамбурге в другой раз. Кто еще не упаковал вещи, тому лучше сделать это прямо сейчас, чтобы гробы как можно скорее можно было погрузить в экипажи. Я знаю, это — правильное решение. И так как выбор, возможно, изначально должен был пасть на Париж, я дала Олафу телеграмму, в которой сообщила, что ему следует ждать вашего приезда.

Казалось, госпоже Элине стоило немалых усилий произнести эти слова. Со страдальческим выражением лица она посмотрела на старейшин, которые также не выглядели особо обрадованными. Даже Хиндрику, казалось, тяжело было смириться с этой новостью.

— Что? — растерянно закричала Алиса. — Я правильно все поняла?

— Думаю, да, кивнула Иви. Мы все вместе едем в Париж. Академический год будет продолжен у Пирас.

Таммо издал ликующий возглас и ткнул локтем Джоанн и Фернанда.

— Это будет великолепно!

Оба Пирас широко улыбались.

— Да, у нас в Париже есть на что посмотреть. Или лучше сказать «у нас под Парижем»?

Реакция других наследников была более сдержанной. Некоторые, например Дракас, надеялись, что им разрешат поехать домой, и даже Малколм проворчал нечто вроде:

— А чему мы можем там научиться?

Франц Леопольд прикусил губу и посмотрел на Иви.

— А я уж думал, что хуже быть не может.

Но по его голосу было ясно, что он лжет.

Париж

— Дядя Кармело, ты идешь? Мы скоро отправляемся. — Латона дернула дядю за рукав пальто. — Проводник сказал, что они должны прицепить вагон из Гамбурга, и тогда мы поедем дальше. Нам бы надо найти свои места.

Дядя посмотрел на нее слегка растерянно, затем на его лице появилось сердитое выражение.

— Латона, что за невоспитанность? Как ты можешь так бесцеремонно вмешиваться в наш разговор?

Девушка сдержала резкое замечание, которое готово было вот-вот сорваться с ее губ, и вместо этого с фальшивой улыбкой присела в реверансе перед господином, с которым ее дядя так оживленно беседовал. Как долго это продолжалось? Вот уже целую неделю, день и ночь, с небольшими перерывами.

— Прошу прощения, профессор Ван Хельсинг, я не хотела вам мешать. Это было бы так досадно — опоздать на поезд в Париж.

Ван Хельсинг, который был совершенно не похож на профессора университета, бросил на девочку проницательный взгляд, который, казалось, пронзил ее до глубины души. Хотя Латона уже неделю почти постоянно находилась в его обществе, она так и не решила, какого она мнения об этом человеке. Иногда она находила Ван Хельсинга неприятным, а его горящие глаза и почти угрожающее присутствие — невыносимым. Но все же ему было присуще такое обаяние, что она часто ловила себя на том, что отвлекается от его книг и пристально смотрит на него, как будто не может отвести глаз. Ван Хельсинг был уже не молод — и разве могло быть иначе, учитывая многочисленные исследования, которые он успел провести за свою жизнь? Но стариком он тоже не был. Латона полагала, что ему столько же лет, сколько и ее дяде, — возможно, около пятидесяти. Ван Хельсинг был среднего роста и довольно мускулистым. Его каштановые волосы были едва тронуты сединой и немного коротковаты, а борода — слишком пышной, неухоженной. Костюмы Ван Хельсинга казались слишком широкими, а его трость была скорее массивной, чем элегантной. Однажды во время ужина, когда Латона не удержалась и сделала саркастическое замечание по этому поводу, он по секрету рассказал ей, что предпочитает не ограничивать свободу действий. Кожа на его лице была жесткой и покраснела, особенно нос, свидетельствующий о любви к крепленым красным винам. Но в отличие от внушительного брюшка дяди Кармело живот профессора был плоским.

Ван Хельсинг был подвижным и сильным и обладал пугающе быстрой реакцией. В этом Латона смогла убедиться два дня назад, когда они поздно ночью возвращались из ресторана в университет. Внимание Ван Хельсинга приковала тень или какое-то движение в туманной мгле. Профессор моментально подбежал туда, сбросил накидку и быстрее, чем Латона успела моргнуть, обнажил то, что было спрятано в его трости — отливающий серебром клинок шпаги. Ван Хельсинг был напряжен, как пантера перед прыжком. Его взгляд скользил в ночном тумане. Его напряжение исчезло так же неожиданно, как и появилось. Небрежным движением профессор спрятал шпагу в трость и продолжил путь со своими гостями.

— Ложная тревога. Прошу прощения, если я вас напугал. Нельзя быть слишком осторожным.

Латона сгорала от любопытства, но Вам Хельсинг не собирался открывать свою тайну. Девушка очень хотела знать, чего же он испугался, однако профессор предпочел скрыть эту информацию.

Ван Хельсингу приписывали докторскую степень по всем дисциплинам, которые Латона знала: по медицине и философии, по химии и антропологии. В его заставленном книгами и манускриптами рабочем кабинете она читала названия его работ, но почти ничего не понимала. Большую часть времени она также не могла понять, о чем говорили мужчины — и это объяснялось не только тем, что они все время усаживали ее в другом конце комнаты, снабжали целой стопкой книг и разговаривали почти шепотом. Однажды Латона прямо спросила профессора, является ли он охотником на вампиров. Ван Хельсинг растерянно посмотрел на девушку, а затем от души рассмеялся.

— Молодежь стала невыносимо прямолинейной, — вот единственный ответ, которого он ее удостоил.

Теперь их пребывание в Амстердаме подходило к концу. Латона слышала гудки локомотива, призывающего пассажиров занять свои места. Она не знала, что испытывает, разочарование или облегчение. Девушка просто не понимала Ван Хельсинга. Кроме того, он приковал внимание ее дяди к своей персоне, и в глазах Кармело появлялся такой опасный блеск, что Латона вновь испытала странное беспокойство. Неужели дядя что-то от нее скрывает? На ее вопрос он, конечно же, не даст прямого ответа, а скажет, что она как всегда все выдумала. В воздухе витали тайны и заговоры. Смех Кармело казался Латоне неискренним, и она решила трезво оценивать ситуацию.

Думая об отъезде, девушка чувствовала облегчение, которое смешивалось с предвкушением достижения цели. Париж! Большой красивый город, город артистов, живописи и литературы, город модернизма, всемирных выставок, роскошных домов и похожих на коридоры аллей, которые барон Хаусман разбил в старой части города. Город ученых и исследователей, студентов и гризеток*. Но также город революционеров, армии рабочих и бедняков, которые влачат жалкое существование на улицах.

Ван Хельсинг поднялся и провел гостей до купе. Он вежливо склонился над рукой Латоны, которая, желая казаться очень взрослой, присела в реверансе.

— Мадемуазель, мне доставило большое удовольствие принимать вас и вашего дядюшку у себя в доме. — Затем профессор повернулся к Кармело. — Не забывайте мне писать. Буду ждать ваших писем.

Больше он ничего не сказал, но Латона почувствовала, что было что-то, о чем мужчины в этот момент подумали, но не решились заговорить. Локомотив еще раз издал резкий звук. Ван Хельсинг откланялся и вышел из купе. Как только он ступил на перрон, поезд тронулся и в спокойном темпе выехал с вокзала.

Но когда город остался позади и за окном показались луга и пастбища, состав набрал скорость и вновь затянул монотонную мелодию.

— Дядя Кармело? — произнесла Латона, наконец набравшись храбрости.

— Хм?

— Что ты обсуждал с профессором Ван Хельсингом?

— Ты думаешь, что я смогу пересказать тебе в двух словах все наши разговоры? Кроме того, ты ведь тоже при них присутствовала и кое-что слышала.

Латона не хотела признаваться в том, что хотя она многое и слышала, но почти ничего не поняла.

— Я имею в виду, о чем ты будешь ему писать?

Дядя пожал плечами и снова углубился в чтение книги, которую дал ему профессор. Латона сделала глубокий вдох.

— Ты же не собираешься нарушать обещание, данное мне?

Кармело не отрывал глаз от книги.

— Обещания на то и существуют, чтобы их выполнять, иначе зачем их давать?

Хотя эти слова и должны были ее успокоить, на душе у девушки остался неприятный осадок. Латона облокотилась на подушку. За окном темнело, и скоро ничего нельзя будет увидеть. Девушка закрыла глаза.

Пока она спала, перед ней все яснее представал его образ. Она видела его так отчетливо, что подумала: стоит всего лишь протянуть руку, и можно будет прикоснуться к его холодной щеке. Он смотрел на нее. Его глаза были похожи на летнее небо. Как же он красив! Знал ли он, что после их первой встречи она больше не может смотреть на ясное небо, не вспоминая о нем?

Она бы ему об этом рассказала, если бы они увиделись еще раз.

Эта мысль была настолько абсурдной, что Латону очень удивило то, какую боль она при этом испытывала. Конечно же, она его больше не увидит. Все кончено, и она должна радоваться, что жива и ее шея осталась невредимой! Но его образ никак не выходил у нее из головы. Она давно так много о нем не думала.

— Малколм, — прошептала сонная Латона.

Может быть, в глубине души она ощущала, как близко находится к нему в этот момент.

Поезд грохотал в ночи. Франц Леопольд лежал на спине в своем гробу, сложив руки на груди. Он ужасно себя чувствовал. И при этом жажда крови была наименьшим, что его беспокоило. Ему было скучно! Когда венец отправлялся в длинное путешествие по железной дороге в Гамбург, он, к счастью, не подозревал, что в скором времени снова окажется в поезде. Где они вообще сейчас находились? Франц Леопольд попытался почувствовать, едут они вверх или вниз и в каком направлении. Вампир вдохнул, надеясь уловить особые запахи, которые могли бы послужить зацепкой. Но вокруг не было ничего увлекательного. Деревенский воздух, несколько коров, поля, с которых собрали урожай, сено на лугах, затем река и маленький город, в котором поезд остановился на несколько минут. Через некоторое время колеса опять загрохотали и скоро возобновили быстрый монотонный ритм. Сколько еще? Франц Леопольд постарался отвлечься. Слева от него лежала Алиса. Он чувствовал, что она нервничает еще больше, чем он. Алиса в нетерпении стучала ногой по стенке гроба. Франц Леопольд проник в ее мысли, но был удивлен, натолкнувшись на французскую речь. Чтобы понять, ему понадобилось несколько мгновений. Ах, она упражнялась, подбирая слова, которые могут пригодиться ей в Париже! Это было так похоже на Алису. Дракас не мог удержаться от соблазна немного подразнить ее.

— Ученица Алиса, все это очень мило, но над произношением тебе еще следует поработать. Назальные ты выговариваешь просто ужасно! Они звучат очень по-немецки.

— Франц Леопольд! — Он услышал ее разозленный голос через стенки гроба. — Исчезни и держись подальше от моих мыслей!

«Я просто хотел немного помочь тебе с упражнениями», — ответил он ей мысленно и передал свою улыбку.

Злость Алисы была настолько велика, что ей удалось выбросить его из своего сознания и закрыться. Франц Леопольд оставил ее в покое и направил свои мысли в другой ближайший гроб. Ах, там лежал Носферас. Он дремал, хотя давно уже наступила ночь. Такое чувство, как нетерпение, ему вряд ли знакомо, и его, возможно, не злило то обстоятельство, что он заперт на ночь, хотя ему все-таки было плохо. Жажда крови докучала ему, болезненно раздирая его внутренности. Лучиано издал приглушенный стон. Франц Леопольд предположил, что несколько последующих часов Носферас сможет думать только о свежей теплой крови, поэтому оставил его и переключился на гроб с другой стороны. Венец знал, кого там найдет, и его даже не удивил тот факт, что ему не удалось прочесть ни одной ее мысли. А она его присутствие заметила сразу.

«Тебе, наверное, скучно? Меня это не удивляет», — поприветствовала его Иви.

«А ты специализируешься на этом ощущении», — ответил он более резко, чем хотел.

«Нет Зачем ты так говоришь?»

Он почувствовал, что обидел ее, и у него тут же возникло желание все исправить.

«Я только хотел сказать, что мы так молоды и нетерпеливы. А ты, напротив…»

«…старая женщина в теле девушки, у которой уже была сотня лет, чтобы научиться терпению».

Полна горечи захлестнула Франца Леопольда, и ему стало ясно, что он еще больше все испортил.

«Нет, я не это имел в виду. Ты всегда такая уравновешенная и спокойная. Меня это восхищает».

Пронзительно завизжали тормоза. Поезд замедлил ход и начал двигаться рывками. Только сейчас Франц Леопольд ощутил типичные запахи и уловил звуки большого города. Он вдыхал ароматы большого количества людей, живущих на маленькой территории, запахи отходов и вонь сточных вод в каналах под улицей. Вокруг звучало множество голосов. Движение метрополии было почти ощутимо.

«Ты думаешь, мы уже приехали?»

Голос Иви был, как всегда, спокоен.

«Да, думаю, мы в Париже, и ожидание в тесных гробах закончилось».

Наследники и сопровождающие их слуги стояли на краю отдаленной платформы, оглядываясь по сторонам. Наконец-то Хиндрик и Мариеке разрешили юным вампирам встать из своих гробов. Сначала из поезда, прибывшего на главную платформу, вышли все люди. Пришли железнодорожники, отсоединили вагон — как это и значилось в сопроводительных документах — и отогнали его в определенное место. Когда люди ушли, Хиндрик выбрался из своего гроба и помог остальным последовать его примеру. Вампиры потягивались и стонали, но затем с любопытством выходили из вагона.

— Я думаю, нас встретит делегация Пирас, — сказал Хиндрик и начал оглядываться в поисках встречающих. — Госпожа Элина отправила телеграммы синьорам Люсьену и Тибо. Так что со вчерашнего дня они точно знают, когда мы приезжаем.

— Но пока никого нет, — констатировал Франц Леопольд, и Хиндрик не мог не согласиться с ним.

— Что мы сейчас будем делать? — поинтересовалась Алиса.

Хиндрик немного посовещался с Мариеке, затем громко сказал:

— Подождем. Оставайтесь недалеко от вагона и будьте внимательны, чтобы никто из работников вас не видел. Пока людей поблизости нет, но я не знаю, когда они вновь появятся на этом участке.

Прошел час. Наследники бродили вокруг и наслаждались ночным воздухом, хотя его можно было назвать скорее одурманивающим, чем свежим. Кот Маурицио поймал маленького кролика и принес его своему хозяину, который утолил жажду и затем передал тушку Оттавио. Таммо с завистью смотрел на него.

— Я бы тоже сейчас с удовольствием перекусил.

— Как я тебя понимаю, — кивнул Лучиано.

Внезапно под штабелем досок появились три крысы. Таммо толкнул Маурицио в бок.

— Посмотри, разве это не для твоего кота? Если он всех их поймает, одна из них моя.

Маурицио тихо засвистел. Кот прижал уши и изогнулся для прыжка.

— Нет! — закричала Джоанн.

Она подпрыгнула и успела схватить кота за хвост. Оттавио взвыл. Он бросился с выставленными когтями на Джоанн и оставил на ее руке пять кровавых полос, но вампирша не отпускала его. Она схватила кота другой рукой и высоко подняла его.

— Что ты делаешь? — рассердился Маурицио.

— Эти крысы предназначены не для того, чтобы ты их съел, — сказала Джоанн.

— Что ты выдумываешь? Ищи себе крыс сама, если голодна. — Маурицио вырвал кота из рук Джоанн и прижал его к груди. — Ты сделала ему больно.

— Извини, я этого не хотела, но я должна была помешать Оттавио схватить крыс и убить их, пока я не взгляну на них поближе.

— Что? — Не только Маурицио смотрел в замешательстве на Пирас.

Джоанн не обратила внимания на Носферас. Она опустилась на колени перед штабелем досок и начала издавать короткие высокие звуки. Такие же звуки она получала в ответ. Под вопросительными взглядами наследников три крысы вылезли из своего убежища и взобрались на предложенную Джоанн руку.

— Что это она делает? — спросил Таммо.

— В любом случае не похоже, что она хочет утолить жажду крови, — сказала его сестра, которая наблюдала за сценой с таким же интересом.

— Джоанн расспрашивает их, — сказала Иви, наклонившись немного вперед с закрытыми глазами. — Она использует не ту технику, которой пользуемся мы, но каким-то образом общается с ними.

— Джоанн разговаривает с крысами? — переспросил Таммо и повернулся к Фернанду, с укоризненным видом уперев руки в бока. — Ты тоже так можешь? Почему ты мне об этом никогда не рассказывал?

Фернанд пожал плечами.

— Ho ты же знаешь, что я могу общаться со своей крысой. Она всегда со мной и слушается меня.

— Да, твоя крыса. Но все другие крысы в мире?..

— Но это ведь не все крысы, — напомнил Фернанд. — Лишь высокоразвитые виды этих животных могут помогать нам и передавать новости. Обычная парижская крыса для этого не годится. Но в середине прошлого века, говорят, Париж заполонили стаи других крыс. При этом утверждают, что они были родом с юга России и после сильного землетрясения отправились на поиски нового жилья. Но это не важно. В любом случае они были быстрее, сильнее и умнее, и парижские крысы исчезли. Думаю, их просто сожрали. Новые крысы довольно агрессивны, должен вам сказать! И хитры. Они в скором времени поняли, что им выгодно оказывать Пирас некоторые услуги, иначе каждой ночью стали бы умирать крысы их вида. Кроме того, это можно сказать не обо всей стае. Все еще есть крысы, которые отказываются с нами сотрудничать. Они объединяются вокруг особо воинственного предводителя. Иногда это несколько сотен, но может быть также более тысячи крыс, которые полагают, что могут от нас избавиться.

— Смею предположить, что это закончится бойней, — сказал Франц Леопольд, состояние которого колебалось от восхищения к отвращению.

— Или праздничным обедом, — предположил Лучиано с широкой ухмылкой. — Может быть и так.

— И все же мне кажется, что время здесь пройдет еще интереснее, чем я себе представляла, произнесла Алиса.

Хиндрик покачал головой с брезгливым выражением лица.

— Союз с крысами! Почему меня это не удивляет?

В его голосе звучала неприязнь, когда он обратился к Джоанн.

— И что сказали тебе крысы? Когда придут представители твоего клана, чтобы забрать нас?

Джоанн отпустила грызунов, которые сразу же спрятались, и повернулась к Хиндрику.

— Нам не надо больше ждать встречающую делегацию.

— Что? Ваш клан не считает нужным встретить нас и сопроводить в ваш лагерь — или как там это у вас называется?

Теперь в его голосе отчетливо слышалось презрение, но Джоанн только пожала плечами.

— А вдруг они не знают, что мы приехали? Они думают, что мы в Гамбурге, в безопасности. — Она ответила на высокомерную улыбку Хиндрика. — Пирас рассчитывали на то, что Фамалия смогут хотя бы несколько месяцев держать ситуацию под контролем. Возможно, это было ошибкой.

Хиндрик в ярости сжал кулаки, но что он мог на это возразить? Иви подошла к нему и успокаивающе положила ладонь на его руку.

— Никто не мог предвидеть, ничего подобного, — сказала она в привычной для нее манере. — Это не главное. Вопрос вот в чем: почему Пирас не знают о нашем прибытии? Ведь госпожа Элина послала телеграммы повелителям.

Фернанд засмеялся.

— У вас странное представление о парижском подземном мире. Выдумаете, туда так легко отправить телеграмму? На ней, наверное, был указан весьма забавный адрес и адресат. Например: «В Марэ на углу Храмовой улицы спуститься в канал. Следует открыть решетку и следовать за сточными водами, которые приведут вас к магистрали Риволи. Там на углу находится почтовый ящик для важных депеш. Или лучше спуститесь сразу по скрытой винтовой лестнице на тридцать метров в глубину, пока не наткнетесь на старые каменоломни. Среди миллионов разбросанных черепов и костей вы найдете дорогу до пещер под Валь-де-Грас. Там вы наверняка обнаружите кого-нибудь, кто примет вашу телеграмму. А может, вы не будете спешить домой, а останетесь на ужин?» — Фернанд продемонстрировал острые клыки.

— Достаточно! — закричал Хиндрик. — Я понял. Тогда мы должны отправляться к вам без сопровождения. Ну так что, как мы туда доберемся? Вы же должны знать дорогу!

Джоанн насмешливо поклонилась.

— Конечно. Мы прекрасно ориентируемся в Париже. Над землей, а также в многочисленных ходах под ней. Какую дорогу выберем? Может, у вашей милости есть особые пожелания?

— Дорога должна быть быстрой и безопасной, — проворчал Хиндрик.

— А где мы вообще находимся? — вмешалась Алиса. — Я правильно поняла крик проводника? Gare du Nord?

Джоанн кивнула.

— Да, мы приехали на северный вокзал. В Париже есть около пяти-шести вокзалов, в которые прибывают поезда со всех уголков мира. Но вокзалы не связаны друг с другом. Пока не связаны.

— Так мы на севере Парижа, — сказала Алиса. — А где живет наш клан?

— Часть наших устроили себе жилье возле катакомб, а часть предпочитает известняковые пещеры под Валь-де-Грас. Остальные находятся недалеко от Люксембургского сада или в гипсовых пещерах Монмартра.

— Склепы под кладбищем Монпарнас также пользуются популярностью, — добавил Фернанд. Там есть многочисленные тайные короткие ходы и перекрестки, выкопанные когда-то контрабандистами под таможенной стеной.

Алиса застонала.

— Кажется, это сложно. И эти места разбросаны по всему Парижу?

Джоанн покачала головой.

— Нет, все не так уж и плохо. Хотя наш клан и не живет вместе в одном месте, но большинство убежищ расположены на юго-востоке города. В пятом, тринадцатом и четырнадцатом округах, между Латинским кварталом на севере, Монпарнасом на юге и Сальпетриером на востоке. Как раз там, где, начиная со средневековья, глубоко под землей люди добывали известняк, чтобы строить дома, городские дворцы, монастыри и церкви. Люди оставили удобные обширные пещеры. В этой местности есть лишь узкие шахты со сточными водами и каналы, которые нас меньше устраивают и не так хорошо приспособлены для наших гробов.

Алиса в растерянности покачала головой.

— Хорошо, но откуда мы начнем наши поиски? Где, по всей вероятности, мы сможем встретиться с вашими повелителями? Где стоят их гробы? — вопрошал Хиндрик, глядя на Мариеке. Она отвела взгляд.

— Их гробы? Гробы господ и их приближенных, а также большинства старейшин находятся в защищенных магическими барьерами пещерах под старым аббатством Валь-де-Грас, — охотно сообщил Фернанд.

— Хорошо, тогда пойдемте туда. Ведите нас по самой короткой и безопасной дороге, на которой мы можем встретить наименьшее количество людей, — давал указания Хиндрик обоим Пирас.

Джоанн и Фернанд посмотрели друг на друга.

— Хм, под землей?

— Да!

— Тогда на этой стороне Сены остаются только каналы со сточными водами, — сказала Джоанн.

Фернанд покачал головой.

— В каналах придется идти по воде, а под Сеной есть сифон, наполненный до отказа.

Наследники смотрели на обоих Пирас и молча прислушивались к их словам. Внезапно Анна Кристина вскрикнула.

— Если вы полагаете, что я буду нырять в канал со сточной водой, то вы сошли с ума! В клоаке я испорчу все свои платья. Я не испытываю потребности засовывать голову в яму с помоями!

Некоторые наследники также заворчали.

Алиса и малыш Винсент в один голос застонали:

— Наши книги! Вы не можете так с нами поступить! Вы же уничтожите книги.

— С гробами будет тяжело. Некоторые каналы по-настоящему узкие, — сказала Джоанн, не обращая внимания на вопли.

— Если мы будем нести их через мост, нас может заметить патруль, — возразил Фернанд и посмотрел на Хиндрика.

Слуга прошептал несколько слов Мариеке, затем собрал наследников вокруг себя.

— Мы оставим гробы в вагоне поезда. Я думаю, господа придумают, как перевезти их к приспособленному входу в лабиринты. Возможно, они сделают это через одно из кладбищ. При этом надо стараться быть незаметными. В путь отправляемся пешком. Мы дойдем по сточным каналам до Сены. Затем Джоанн и Фернанд переведут нас через мост. На другой стороне мы вновь продолжим путь под землей, пока не дойдем до пещер, в которых, предположительно, сможем встретить господ рано утром. Дальнейшие действия мы обсудим с ними. А теперь пойдемте. Не шумите, держитесь вместе и идите за Джоанн и Фернандом.

Перед тем как отправиться в путь, Джоанн еще раз подошла к доскам и подозвала к себе крыс. Она поднесла одну из них к своим губам и стала быстро насвистывать ей что-то на ухо. Крыса сидела на задних лапках и смотрела на вампиршу умными глазками. В ответ животное издало короткий свист, и, похоже, Джоанн это полностью удовлетворило. Она посадила крысу на землю, и вскоре та исчезла среди досок.

Джоанн повела наследников и их слуг вдоль рельс до решетки, закрытой на замок. Но прежде чем они начали ломать голову над тем, как им преодолеть это препятствие, вампирша вытащила из-под грязного халата кожаный ремешок, на котором висело несколько ключей и крючков разной формы, напоминавших Алисе ее коллекцию отмычек. Замок был взломан, и Джоанн раздвинула ржавые решетки. Наследники услышали, как шумит вода, и уловили запах сточных вод. Джоанн сделала приглашающий жест.

— Добро пожаловать в подземный мир Парижа!

По сточным каналам

Ночь окутала Париж. Солнце попрощалось, чтобы озарить своими лучами Новый Свет, в то время как в старой Европе наступила темнота. Во французских деревнях и маленьких городах вместе с наступлением вечера заканчивается и рабочий день людей. Они откладывают работу, усаживаются за стол ужинать и наслаждаются покоем, перед тем как пойти спать, чтобы набраться сил перед завтрашним днем. А в Париже, напротив, происходит странная перемена. Хотя здесь также закрываются фабрики и ремесленные мастерские и усталые работники и работницы тяжелой поступью идут домой, но кажется, будто другие кварталы города по-настоящему оживают лишь с наступлением ночи. Толпы людей покидают свои дома и квартиры и выходят на улицы. Вместо рыночных телег дороги заполнены теперь пролетками и экипажами, которые должны доставить знатное общество в кофейни и рестораны, многочисленные театры города, в новый оперный театр или в один из великолепных дворцов, расположенных рядами вдоль авеню и бульваров.

Не очень состоятельные парижане отправляются в путь пешком. Им также хочется развлечений, будь то народный театр или одно из варьете у подножия Монмартра, прогулка вдоль торговых рядов, которые стали расти как грибы после дождя, но затем внезапно вновь исчезли, или посиделки в пивных, расположившихся за пределами таможенного барьера вдоль магистрали, как жемчужины на нитке. По улочкам вокруг Латинского квартала шли хмельные студенты, держа под руку гризеток — своих возлюбленных портних и продавщиц.

Когда солнце гасло над Парижем, везде зажигались газовые фонари, чтобы затмить блеском звезды на небе и позволить полуночникам не зависеть от капризной луны. Большинство людей в наземном Париже питали иллюзии обманчивой безопасности и легкомысленно предавались радостям ночи. Конечно, все знали, что стоит остерегаться сброда, шатающегося в темных закоулках и желающего облегчить беспечным гражданам их кошельки. О том, что существуют и другие охотники ночи, парижане даже не хотели знать. Так что жители Парижа были легкой добычей для вампиров. Несмотря на многочисленные газовые фонари и яркий фонарь на столбе перед оперным театром, оставалось достаточно темных уголков и переулков. Участок для вампиров был огромен и предлагал разнообразие действий. Большинство Пирас предпочитали бродить в одиночестве по лабиринтам улочек под землей и на ней, пока не находили подходящую жертву, которая разжигала их жажду охоты.

Высокий неуклюжий Пирас решил сегодня попытать свое счастье на правом берегу Сены между аллеями, недалеко от окруженных садами и стенами вилл вдоль бульваров с дорогими магазинами, полными экзотических товаров, которые никому не были нужны, но все желали их заполучить. Появление вампира вряд ли могли заметить богатые парижане. У Пирас были грубые черты лица. Хотя его кожа была, как у знатных господ, прозрачной и бледной, но грязь и щетина позволяли усомниться в том, что он в действительности принадлежал к сливкам общества. Его одежда выдавала в нем скорее работника причала. Даже извозчик счел бы его одежду слишком рваной и грязной. Но вампира это не волновало. Он хотел раствориться в тени, чтобы не переживать из-за того, что человеческий взгляд может его обнаружить.

Пирас вышел из подземного мира возле Люксембургского сада и в приподнятом настроении шагал по Сен-Жермен, затем пересек Понт Рояль и сады Тюильри, позднее великолепие которых странным образом контрастировало с почерневшими остатками стен сожженного королевского дворца. На протяжении долгого периода времени отцы новой республики размышляли о том, стоит ли его отстроить заново или лучше разрушить дворец до основания. Как слышали вампиры, по всей вероятности, они решили окончательно стереть с лица Парижа это неприятное воспоминание о правлении Бурбонов и о кайзеровских империях. В конце концов, хватит того, что сохранили старый Лувр, который уже давно является музеем.

Все это не интересовало вампира. Политика и войны людей были ему безразличны. Королевство или республика, коммуна или империя — какое ему было дело до того, кто ими управлял? Для него люди служили лишь, средством для утоления голода.

Используя каждую тень, вампир добрался до Авеню-дель-Опера, которую при Наполеоне Третьем архитектор велел проложить от Королевского дворца до нового оперного театра. Деревья с обеих сторон сажать не стали: ничто не должно было мешать обзору.

Вампир вышел из узкой старой улочки и огляделся немного испуганно. Новый свет, который люди получили благодаря электричеству и распространили с помощью мачтовидной башни на площади, резал ему глаза. Он вновь зашел в переулок и решил часть пути пройти под землей Вампир спустился в какой-то подвал, открыл дверь, отодвинул полку, и перед ним открылась еще одна лестница, ведущая вглубь каналов. Пирас замер на мгновение, поскольку полный мрак его немного пугал. Несколько крыс вились у его ног. Вскоре вампир приблизился к узкой лестнице, которая вела в лабиринт с низкими сводами, узкими проходами и пещерами, напоминающими тюрьму.

Внезапно вампир остановился как вкопанный. Он почуял вблизи человека, не слыша его шагов. И при этом человек однозначно двигался ему навстречу. На минуту вампир растерялся, затем распознал запах: человеческий, да, безусловно, но смешанный с чем-то диким, неприрученным и дополнительно с оттенком гнили и странных алхимических испарений. Этот запах Пирас знал. Этот человек не был жертвой. Вампир смог различить свет потайного фонаря. Человек бежал очень быстро.

У вампира не было желания встречаться с ним. Между ними было взаимное уважение, но близости не будет никогда. Поэтому он спрятался в нише и ждал, пока человек удалится, а затем продолжил свой путь.

Вскоре Пирас вновь учуял запах смертных. На этот раз он также услышал звук их шагов. Их было несколько, и они двигались быстро, по крайней мере для людей. Он слышал их взволнованные речи. Люди разделились на несколько групп. Внезапно раздался выстрел. Эхо прокатилось по всем ходам. Вампир обнажил зубы в свирепой ухмылке. Они опять напрасно за ним охотились? Неужели они не знали, что он уже давно ушел от них? Преследователи не сдавались. Вампир остановился на следующем перекрестке и прислушался. Из двух проходов доносились шаги и голоса, в третьем проходе было тихо, хотя там все еще пахло людьми, которые побывали здесь совсем недавно. Эта дорога вела к выходу неподалеку от площади Мадлен. Без дальнейших раздумий вампир решил идти по этому проходу.

Он почти дошел до выхода в подвале дома, когда у него появилось какое-то предчувствие. Пирас в спешке обернулся, но в темноте не смог ничего разобрать. Инстинкт или еле слышный шум заставил его поднять глаза. Когда вампир все понял, было слишком поздно. Тяжелая сеть накрыла его, и, несмотря на отчаянный прыжок в сторону, он запутался и упал на пол. Но Пирас не потерял хладнокровия. Сеть можно разорвать. Он выберется отсюда, пока люди будут подходить ближе. Они не на того напали, и он не хотел стать заменой их настоящей добыче. Вампир напряг мышцы и попытался расставить руки. Веревка должна была порваться, но вместо этого у него возникло ощущение, что ее затянули еще туже. Пирас позвал своих крыс. Грызуны сбежались к нему и сразу же принялись за веревку. Затем вампир услышал шаги. Запах десятка людей, которые осторожно, но неумолимо приближались, ударил ему в нос. С пронзительным писком крысы разбежались. Вампир выругался.

Они шли по течению сточных вод, которые впадали в больший канал. В старый круговой канал, как говорила Джоанн. Было абсолютно темно, лишь изредка через загороженную железными решетками шахту проникало немного света, но это удивительным образом не мешало ни Джоанн, ни Фернанду. В прошлом году наследники научились продвигаться в темноте ирландских пещер. При этом они использовали летучих мышей. Сейчас все наследники могли присоединиться к восприятию летучей мыши, только для начала нужно найти одну, которая была бы готова послужить им.

— Что же мне делать? Здесь нет летучих мышей! — кричал Лучиано в отчаянии, после того как уже дважды наступил на кучу помета.

— Тут водятся эти животные, — возразила Алиса. — Я чувствую их сознание, но они не дают себя поймать. Они слишком далеко, и у меня такое впечатление, будто они не хотят спускаться в эти узкие каналы.

— Это нелегко, — согласилась с ней Иви. — Нас разделяет приличное расстояние. Это усложняет дело, и, как ты правильно заметила, летучие мыши противится тому, чтобы покинуть место своей охоты и лететь через мокрые низкие проходы. Я могу уловить картинку летучей мыши, которая летит через высокие как собор пещеры из белого камня и дальше над холмами, на которых вращаются ветряные мельницы.

— Это гипсовые карьеры* Монмартра, — сказал Фернанд. — А ты поймала эхо-картинку летучей мыши здесь под землей? Неплохо!

— Спасибо. Я пытаюсь убедить некоторых из них помочь нам, но это непросто.

— Если кто-то и может достичь успеха в этом деле, то только ты, — сказал Лучиано голосом, полным надежды.

Им больше ничего не оставалось, как идти на ощупь вдоль стены. Их пальцы прикасались к влажным камням и вонючему илу. Почва под ногами все время менялась. Иногда вампиры шли по щиколотку в воде, затем по рассыпчатому камню.

— Хиндрик, неужели у нас не было другого выхода? — стонала Алиса. — Разве мы не могли перебегать по улицам маленькими группами?

— Ваша безопасность превыше всего, — недовольно ворчал слуга. Очевидно, эта ситуация нравилась ему так же мало, как и наследникам.

Вдруг Алиса остановилась.

— Это была летучая мышь? Мне почудилось, будто я почувствовала взмах ее крыльев. — Она мысленно пыталась распознать животное.

— Да, я смогла поймать трех летучих мышей и завлечь их сюда, — подтвердила Иви. — Ты готова? Я передаю тебе одну.

Алиса осторожно расширила свое сознание, пока не почувствовала Иви и летучую мышь. Фамалия послала животному успокаивающие сигналы и попросила поделиться с ней своими чувствами. Когда Алиса поняла, что летучая мышь не оказывает ей никакого сопротивления, она послала ее немного вперед, чтобы та могла распознать течения узких каналов и, прежде всего, кучки препятствий на их пути.

— Вторая летучая мышь для тебя, Лео, — сказала Иви. — Если хочешь, конечно.

На минутку Алиса подумала, что он грубо отвергнет это предложение, но венец сухо поблагодарил Иви и принял животное.

— Эй, а как же я? Ты думаешь, мне приятно идти вслепую и этой отвратительной дыре? — пожаловался Лучиано.

— Оставайся рядом со мной, и я поделюсь с тобой картинками, — предложила Иви и схватила его за руку.

Алиса почувствовала, что Лучиано колеблется между радостью и возмущением. Он сжал руку Иви, как будто боялся, что она передумает, но проворчал:

— Я сам в состоянии идти за летучей мышью.

— Знаю, — успокаивала его Лицана. — Я только подумала…

Она замолчала и уставилась в пол. Вероятно, она не хотела соединять свои мысли с мыслями Франца Леопольда или вообще брать его за руку, после всего, что между ними было. Алиса лишь догадывалась об этом. Она хотела бы знать подробности, но Иви об этом молчала, а возможности незаметно проникать в сознание к Дракас у Алисы не было.

— Надеюсь, что у тебя такой способности не будет никогда! Невообразимо, если я и мне подобные будут находиться под неусыпным контролем твоего безудержного любопытства.

— Лео! Вон из моей головы! — закричала Алиса и зло на него посмотрела, хотя он, конечно, не заметил этого в темноте.

Но Дракас отчетливо почувствовал ее злость. Алиса сосредоточилась на этом чувстве, чтобы подавить возрастающее смущение. Что он увидел? Ее мысли о том, что могло произойти между ним и Иви? Она должна отгонять от себя эти мысли при любых обстоятельствах, пока его сознание находится недалеко от нее. Но как раз потому что она решила не думать об этом, эти картины как наяву стояли у нее перед глазами.

Лицо Франца Леопольда исказила болезненная гримаса. Его слова звучали снисходительно, а голос был таким тихим, что только она могла его слышать.

— Не имеет значения, что между нами произошло, гарантирую, что это больше не повторится! И, кроме того, тебя это не касается! Переключи свое внимание на Малколма! Он только этого и ждет.

Алиса молчала. Она прошла мимо Иви и Лучиано и поспешила вдоль канала, пока не догнала Фернанда и Джоанн, возглавлявших группу. Она вновь сделала вывод, что эти двое абсолютно уверенно чувствовали себя в темноте.

— Как вы это делаете?

— Что? — уточнил Фернанд.

— Видите в темноте!

— Мы не совсем видим, — пояснила Джоанн. — Скорее нащупываем и слышим.

— Я не понимаю.

В отличие от других наследников и их слуг Пирас не притрагивались к стенам, но все же ступали уверено, не проверяя надежности почвы.

— Крысы! Нам помогают крысы, — объяснил Фернанд. — Эта схема работает не так хорошо, как с летучими мышами, которые могут передать полную картину местности, но крысы позволяют нам чувствовать те же запахи, которые воспринимают и они.

Алиса сморщила нос.

— От такого я бы точно отказалась. Мне хватает и того, что мы, вампиры, чувствуем здесь внизу…

Фернанд пожал плечами.

— Да, мы хорошо воспринимаем запахи, но крысы — лучше, и это помогает нам ориентироваться. Как ты думаешь, нам в наших лабиринтах нужны факелы или лампы?

Какая-то крыса с писком пробежала мимо Алисы. Наверное, она сообщала Фернанду и Джоанн о том, что происходило позади них. Не так уж и глупо! Фамалия обходились без летучих мышей и крыс. Они жили наверху, в домах с окнами, через которые в комнаты проникал слабый свет, необходимый вампирам, чтобы четко видеть все, что их окружает. Но будет ли таким же их будущий дом? Внутри фрегата, который Фамалия временно превратили в свое жилище, они передвигались медленнее, чем обычно, из-за отсутствия источника света.

— А как вы это делаете? Я имею в виду общение с крысами. Могу только представить, насколько полезной для меня и других будет эта информация.

Фернанд небрежно махнул рукой.

— Мы с детских лет умеем это делать. Просто мы унаследовали это от представителей старшего поколения, так же, как, например, научились говорить. Я даже не могу себе представить, как бы мы жили без крыс.

Лишь сейчас Алиса усомнилась, будет ли это так же легко для других наследников. А с другой стороны, они же научились обращаться в волков. Они могут призывать летучих мышей и видеть с их помощью. Наверняка это будет не так уж и сложно — попросить нескольких крыс стать их помощниками.

Через какое-то время вампиры добрались до конца сточного канала. Он впадал в значительно больший, который Джоанн назвала «Коллектором котокс». Вампиры следовали за дурно пахнущей водой, которая пенилась перед ними в широкой канаве. К счастью, уровень воды был настолько низким, что с обеих сторон канавы остались полоски скользких камней, по которым вампиры могли ступать относительно сухими ногами. Лишь однажды им пришлось идти по воде, когда они переходили в другую дренажную галерею, которая подходила к каналу справа, с южной стороны. Вода текла быстро, но уровень был невысоким, и наследники смогли пересечь это препятствие. Иви и Мэрвин шли босиком, как и Пирас. Алиса несла в руках свои простые массивные ботинки на шнуровке, в то время как Франц Леопольд и другие Дракас, наверное, уже давно безнадежно испортили свои изысканные кожаные туфли. Затем все снова сверну ли налево.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — сказал Хиндрик немного взволнованно. — Время работает против нас. Где мы ляжем спать, если рассвет застигнет нас врасплох?

— Не беспокойся, — сказала Джоанн. — Осталось совсем немного. Мы могли бы, конечно, подняться по одной из лестниц, как вон та — узнаете железные ступеньки?

Она показала на нечто черное над ними, откуда очень слабо проникал свет газового уличного фонаря.

— Но тогда мы выйдем где-нибудь посреди улицы из канализационного люка и, естественно, привлечем к себе всеобщее внимание, особенно в это время суток. Нет, лучше выбрать выход внизу недалеко от пирсов, а за тем подняться по склону к мосту. Там в это время наверняка никого не будет. А если и встретятся люди, они вряд ли вызовут полицию!

Что оставалось Хиндрику, кроме как согласиться с Пирас и надеяться, что их расчеты верны?

Фернанд привел вампиров к решетке, через которую проникал хорошо знакомый свет ночи. Пахло водой. Свежей водой, вальсирующей по городу широким течением. Джоанн вновь достала свои ключи и открыла решетку. Наследники и их слуги поднялись на пирс, на котором лежали большие доски.

— Идем вдоль!

Джоанн не дала вампирам времени осмотреться. Она поторопила всех подняться по узкой лестнице на мост, ведущий к острову на реке. Вампиры проскользнули в улочку. По обе стороны возвышались четырех-и пятиэтажные дома. И если эти дома походили на великолепные дворцы, то в центре острова они были беднее. Фернанд подгонял всех ко второму мосту. Когда Алиса прошла это ущелье с домами, она внезапно остановилась. На втором острове немного ниже по течению возвышалась могущественная церковь с двумя башнями, заканчивающимися квадратными платформами. Раздался звук колокола. Он пробил пять раз, и его эхо пронеслось над городом и приграничными районами Парижа.

— Это Нотр-Дам, не так ли? — восхищенно спросила Алиса. — Я читала историю о горбатом звонаре, написанную Виктором Гюго. Я на самом деле могу себе представить, как он сидит там высоко в башне, смотрит на ночной Париж и каждый час звонит в колокол.

— Пойдемте дальше, — призвал Хиндрик, и Алиса присоединилась к остальным.

— Я уверена, у нас еще будет возможность посмотреть на cобор поближе, — произнесла Иви. — Мы же приехали не только для того, чтобы увидеть подземный мир Парижа!

Алиса ухмыльнулась.

— Если бы я так хорошо тебя не знала, то могла бы подумать, что ты подталкиваешь нас к ослушанию.

— Я? Я бы никогда такого не сделала! — Иви была сама невинность, но Сеймоур раздраженно махал хвостом и тихо рычал.

На другом берегу Сены, в квартале Сорбонны, населенной студентами, многие из которых ложились спать лишь в это время, вампиры снова прошмыгнули через тайный ход в подземный мир. Но на этот раз они шли не по течению сточных вод. Они спустились по узкой извилистой лестнице и сделали еще десяток шагов вперед.

— На какой глубине мы находимся? — спросила Алиса и удивленно оглянулась. Лестница заканчивалась в другом зале, потолок которого поддерживали несколько контрфорсов. — Должно быть, метров тридцать.

Джоанн пожала плечами.

— Не знаю. В новой системе измерений я не очень разбираюсь. Пол здешних каменоломен находится на расстоянии приблизительно сто шагов в глубину.

Алиса кивнула.

— Почти столько, сколько я и предполагала.

— Отсюда через туннели известняковых каменоломен можно добраться в любую точку левобережного Парижа. Сюда относятся также соединительные проходы контрабандистов под тогдашним таможенным барьером. Конечно, кое-что было засыпано, кое-что замуровано, когда обваливалась одна из пещер, почва на поверхности оседала, а дома и улицы внезапно становились ниже на несколько шагов. Но эту утрату мы можем перенести. Если бы нам это очень сильно мешало, мы бы вновь открыли какой-нибудь проход.

Оба Пирас шли впереди, и те, кто не имел удовольствия использовать летучую в качестве проводника, едва за ними поспевали. Неожиданно Джоанн и Фернанд остановились. Они как раз подошли к входу в очередную просторную пещеру и вдруг так резко затормозили, что даже Алиса натолкнулась на спину Фернанда.

— Извини. А что случилось?

Вместо ответа Алиса услышала глубокое рычание из темноты. Она послала вперед свою летучую мышь, которая помимо контуров пещеры обнаружила массивную фигуру со сгорбленной спиной и угрожающе оскаленными клыками. В пещеру откуда-то проникал слабый свет, как от находящегося вдалеке факела. Фернанд и Джоанн сразу же согнулись и обнажили зубы. Они сделали остальным знак, чтобы те остановились. Алиса медлила, но Хиндрик схватил ее за руку.

— Пропусти Пирас вперед. Они тут хорошо ориентируются. Если ситуация станет критической, мы вмешаемся.

Пирас плавно передвигались, как две хищные кошки перед прыжком. К ним приближалась тень. Рука, напоминающая руку вора, скользнула в воздухе, не задев ни одного из них. Джоанн также обнажила когти, издав несколько странных звуков. Ответ был дан более низким голосом, в такой же тональности, но немного по-другому. Пирас выпрямились, когда незнакомец внезапно подпрыгнул к Джоанн и обнял ее так, как будто намеревался сломать ей хребет. Джоанн лишь тихо пискнула. Фернанд спокойно стоял в стороне и даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь сестре.

— Но мы ведь не можем наблюдать за этим и ничего не делать! — Алиса вырвалась и бросилась вперед.

— Нет! — закричал Хиндрик. — Нет!

Он устремился за ней, схватил ее за пояс и повалил на землю. Алиса освободилась от него. Она так на него разозлилась, что даже не находила слов.

— Как ты смеешь? — с трудом переведя дыхание, сказала она. — Пирас также относятся к числу наследников, которых ты обещал защищать. Как ты можешь руководствоваться своим отвращением по отношению к французам и спокойно смотреть, как они погибают?

Хиндрик икал. Он сидел на земле, сложив руки перед собой, и трясся от смеха. Он что, сошел с ума? Алисе понадобилось всего пару минут, чтобы заметить, что тень отпустила Джоанн. Теперь незнакомец стоял возле обоих Пирас, озадаченно уставившись на Алису и Хиндрика.

— Джоанн, с тобой все в порядке? — Алиса осторожно подходила ближе, не спуская глаз с чужака, который смотрел на нее теперь скорее вызывающе.

— Да, а что?

— Он ведь ее просто обнял, — фыркнул Хиндрик, который все никак не мог успокоиться.

— Что?

— В качестве приветствия!

Алиса посмотрела на огромного типа со сгорбленной спиной, обнажившего теперь клыки в скорее свирепой, чем дружелюбной улыбке, и не знала, застонать ей или засмеяться.

— Вы его знаете? Он тоже Пирас?

Фернанд ухмыльнулся.

— Ты думала, он на нас напал, и хотела нас от него защитить? Очень мило с твоей стороны, но в этом не было никакой необходимости. Это наш дядя Себастьен.

Гримаса Себастьена, по-видимому, была улыбкой. Он кивал и бормотал:

— Вот так сюрприз! Люсьен говорил, что вы вернетесь только летом, а сейчас поехали к немцам в Гамбург, чтобы научиться там чему-нибудь полезному.

— Ну да. Но иногда события развиваются не так, как задумывалось, — произнесла Джоанн и лукаво улыбнулась. — Кстати, это Хиндрик и Алиса де Фамалия.

Сгорая от любопытства, в пещеру зашли и другие наследники и их слуги. Себастьен смущенно смотрел на них.

— Вы всех привезли?

Фернанд кивнул.

— А кто они и что здесь забыли?

— Это, дорогой дядя, наследники Дракас, Носферас, Лицана и Вирад со своими слугами, и они приехали, чтобы провести здесь у нас академический год и поучиться нашим способностям!

Такую длинную речь Себастьену еще надо было переварить. Его взгляд скользил от одного к другому.

— Странно, — в конце концов сказал Пирас, — Люсьен и Тибо ничего нам об этом не говорили.

Ухмылка Фернанда стала еще шире.

— Это, вероятно, из-за того, что они еще сами не знают о своем счастье.

— Вы хотите сделать им сюрприз? — Себастьен покачал головой. — Не думаю, что это удачная идея. Наши повелители не очень любят сюрпризы.

Джоанн небрежно махнула рукой.

— Ах, что нам до этого? Мы не можем обращать на это внимание. Им просто придется свыкнуться с этой мыслью. Сейчас нам нужно за короткое время найти всем место для сна.

Она широко зевнула.

— Если я не ошибаюсь, через несколько минут взойдет солнце.

Себастьен ухмыльнулся, что сделало его вид еще более диким. Он поставил Джоанн себе на плечи, чтобы она сделала прыжок вперед, и наследница клана Пирас могла бы распластаться в грязи, если бы Алиса ее не поймала.

— Мне не хватало твоего острого языка, маленькая племянница. Как хорошо, что вы приехали. А теперь за мной. Сейчас посмотрим, где вас можно разместить.

С неожиданным проворством, которого Алиса никак не ожидала от этого огромного вампира, Себастьен пересек пещеру и исчез в проходе на другой стороне. Стая крыс кружилась возле его ног.

Новые гробы

Иви проснулась в незнакомом гробу. Как обычно, она открыла глаза с заходом солнца. Они находились в Париже у Пирас, и это, собственно говоря, было ложе одного из слуг, которого господин Люсьен утром, недолго думая, изгнал и обрек пережить дневное смертельное оцепенение среди мусора и известняковых блоков. Он и еще более десятка других, среди которых были также более молодые чистокровные Пирас, были лишены своих спальных мест, которые надо было предоставить наследникам из-за нехватки времени, так как солнце уже всходило. Слуги, как и изгнанные чистокровные Пирас, должны были искать себе уголок, где бы они могли прилечь. Иви с интересом отметила, что при выборе господин Люсьен руководствовался лишь возрастом и опытом членов клана, если у слуг эти показатели вообще можно было установить. Кажется, Пирас — единственный клан, который не делал особых различий между чистокровными и слугами. Даже Джоанн и Фернанду, как самым молодым, пришлось обойтись без гроба. По крайней мере здесь, внизу, можно было не бояться солнца или неожиданного вмешательства людей, в этом их уверял старший из братьев, руководивших кланом. Второй, господин Тибо, так и не показался на глаза гостям.

Хотя Себастьен утверждал, что братья не любят сюрпризов, господин Люсьен смутился и выглядел скорее отрешенным, чем расстроенным. Иви обдумывала его странную реакцию, открывая крышку и выпрыгивая из гроба. Как обычно, она просыпалась немного раньше других и наслаждалась мгновениями тишины, нарушить которые могли лишь многочисленные крысы, а их тут и вправду было много.

Сеймоур недовольно махал хвостом. Иви запретила ему днем, пока спят вампиры, охотиться на крыс. Нельзя сказать, что ему это очень нравилось. Просто крысы были подходящей добычей. Чтобы скоротать время, он готов быть заняться грызунами.

— Ну и что ты думаешь? — спросила Иви, не отрывая глаз от гроба господина Люсьена.

«Он не очень рад видеть всех нас здесь», — сказал волк Иви.

— Потому что мы появились так неожиданно?

«Нет, от эффекта неожиданности он уже оправился, и, собственно говоря, Пирас очень хотели, чтобы все наследники были в Париже. Но сейчас он не в восторге от этого».

— Мне это тоже бросилось и глаза. Я спрашивала себя, что с ним случилось, но не хотела проникать в его мысли. Не хочу, чтобы обо мне думали как о гостье, которая роется в голове у повелителя чужого клана.

Сеймоур тихонько завыл.

«Ты более осмотрительна, чем Дракас. Он безо всякого смущения исследовал Пирас и поделился своими, выводами с Алисой. Удивительно, что его при этом не поймали. Но у Пирас на данный момент совсем другие заботы».

Иви попыталась проигнорировать острую боль, которую она чувствовала. А почему, собственно, Франц Леопольд должен был поделиться своими открытиями с ней?

К счастью, начали подниматься слуги и молодые Пирас. Открывались гробы. Пирас и их гости уставились друг на друга. Они стояли группками, как будто это было верхом легкомыслия — первому подойти к незнакомцам. Хиндрик встал за Алисой и Таммо так, как будто хотел дать понять диким хозяевам, что, если они замышляют что-то недоброе против его протеже, с ним придется считаться. Мариеке не отходила от Серена. Иви видела, как некоторые Пирас постарше обнажили клыки и уставились на гостей. Из их глоток доносилось глухое рычание.

«Мне кажется или они действительно испытывают неприязнь к Фамалия? Интересно почему. Потому что вампирам из Гамбурга не удалось обеспечить наследникам достаточную защиту, хотя они прибегли к нечестным методам, чтобы перенести академию в Гамбург вместо Парижа?»

— Откуда ты это знаешь? В чьих мыслях ты это прочел?

«Госпожа Элина, которой выпала честь тянуть жребий, заметила, что он немного грязнее, чем другие. Она быстро положила его, чтобы вытащить другой — свой собственный, который она хорошо знала».

— Я не думаю, что Пирас об этом известно. Их враждебность направлена на Фамалия как на немецкий клан, — вздохнула Иви. — У них почти такая же ситуация, как у нас с англичанами. Было пролито так много крови, что даже мы, вампиры, не можем избавиться от атмосферы враждебности, которая, кажется, поглотила наши страны.

К ним подошли Алиса и Лучиано, и Иви замолчала.

— Как странно здесь, — сказал Лучиано. — Странно, но увлекательно.

— Да, жду не дождусь, что же будет дальше, — добавила Алиса.

— Кто-нибудь из вас видел сегодня вечером предводителя клана? — вмешался в разговор Франц Леопольд. — Лучше бы ему появиться и призвать своих дикарей к порядку, пока не дошло до кровопролития.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, — ответила Алиса.

Обеспокоенный взгляд Иви скользил от одной группы к другой. Парижане и их гости время от времени перебрасывались резкими словами. Оказалось, что на слуг Дракас незадолго до этого напали некоторые Пирас. Насколько поняла Иви, Карл Филипп и Анна Кристина чем-то обидели хозяев, и теперь их слуги пытались защитить их от гнева противников.

— Чувство такта у них всегда отсутствовало, — прокомментировал Франц Леопольд, который следил за взглядом Иви и оценивал ситуацию так же, как и она. — Они просто не знают, когда нужно промолчать.

Иви не смогла удержаться от улыбки.

— Но, к счастью, ты это знаешь!

— Естественно, — кивнул Франц Леопольд. — Мне тоже есть что рассказать об образе жизни этих мрачных карикатур на вампиров, но разве ты видишь меня там, в окружении здоровенных монстров, которые скрежещут зубами и поигрывают мускулами?

В этот момент вошел предводитель клана Люсьен со своими приближенными. Его строгого взгляда оказалось достаточно, чтобы разрядить ситуацию.

— Приветствую вас, наследники кланов. Мы не знали, что вы приедете. Дайте нам одну ночь. Нам надо доставить гробы и спланировать занятия. Мы можем предложить вам многое из того, что было бы вам полезно. Не расходитесь далеко. У вас еще будет возможность познакомиться с подземным миром Парижа.

Он уже хотел откланяться, но до его слуха долетел вопрос Лучиано:

— А что с кровью? Мы умираем от жажды!

Предводитель клана Пирас ухмыльнулся.

— Кровь? Я уже об этом позаботился. Я послал кое-кого из молодежи на большую скотобойню. Так что вынужден попросить вас потерпеть еще немного.

— Терпение, терпение! Не могу больше слышать это слово, — капризничал Лучиано, но предводитель клана Пирас уже удалялся. Очевидно, он считал, что сказал вполне достаточно.

Тот факт, что господин Люсьен был немногословным вампиром, друзья уже поняли. Вообще члены французского клана были не очень разговорчивы. Конфликты разрешались с помощью силы, а не слов. У многих чистокровных Пирас Иви заметила еще не зажившие ранения. Кроме того, некоторые из них, например, Джоанн, потеряли зубы. Слуги Пирас выглядели бесстрашными. Иви не стала тешить себя надеждой на то, что отсутствие ранений свидетельствует об их миролюбивом праве. Просто травмы слуг заживали быстрее, как у всех не чистокровных. Ночь залечила их раны и восстановила выбитые зубы. Иви едва заметно покачала головой, рассматривая слуг одного за другим. Они наверняка выглядели не так, как выглядит среднестатистический парижанин. Франца Леопольда одолевали те же мысли.

— Я спрашиваю себя, сознательно ли Пирас сделали своими слугами самых уродливых парижан? Может, они достают их из тюрем?

— Вполне вероятно, — согласилась с ним Алиса. — Судя по внешнему виду их теней, Пирас обратили в слуг целые банды.

Когда к ним через несколько минут подошел Фернанд, ему задали этот вопрос. Друзья думали, что их предположения скорее шутка, но Пирас закивал головой.

— Да, многие слуги, еще будучи людьми, обитали во мраке подземелья. Первыми, кто стал нашими слугами, были каменщики под Монмартром или здесь на юге. Когда они закончили добывать известняк, туда опять потянулся разный сброд. Наихудшим из всех мест была большая сточная яма Монфакон, где раньше стояла виселица. Это было местом свалки для всего Парижа. Мусорщики с тележками, которые по ночам очищали помойные ямы, сносили свой груз туда. Даже отходы со скотобоен и остатки с рыбных рынков сгружались на эту свалку. Рядом также располагалась живодерня, где убивали старых лошадей. Клод, который стоит вон там, при жизни был одним из живодеров, а Иоланта, прислонившаяся к колонне рядом с ним, являлась членом банды головорезов, живших в этом районе.

Франц Леопольд скорчил гримасу.

— Здесь у слуг ценятся совсем другие качества, чем у нас в Вене. Не думаю, что Клод или Иоланта знают, как правильно сложить фрачную рубашку или придать блеск лакированной обуви.

Лучиано чихнул, прикрыв рот рукой.

— Да, я тоже так не думаю.

Фернанд стоически выслушал эту насмешку.

— Ну и что из этого?

Себастьен перебил их, призвав громким голосом некоторых Пирас следовать за ним.

— Мы должны найти гробы для наследников и их не чистокровных.

— А где ты собираешься их искать? — спросил Фернанд.

— На Монпарнасе их должно быть много.

Фернанд кивнул.

— Да, оттуда и начнем. Тогда их не придется далеко нести. Пойдешь с нами, Джоанн?

Таммо тоже присоединился к ним, и Алиса, Лучиано и Иви пообещали свою помощь.

— Тогда у меня нет другого выхода, — вздохнул Франц Леопольд и потянулся так, что захрустели кости.

Матиас, его слуга, слегка поклонился.

— Вам необязательно идти на кладбище. Я подберу вам под ходящий гроб.

— Очень на это надеюсь! Из высококачественной древесины, с шелковой подушкой и позолоченным гербом на крышке, если тебя не затруднит.

— Я учту ваши пожелания.

Франц Леопольд снова скорчил гримасу.

— Нет, лучше я сам об этом позабочусь. Я не могу рисковать. Кто знает, что еще ждет пас в пути. Но ты можешь, конечно же, понести гроб вместо меня.

Слуга молча кивнул, кто время как Алиса иронично добавила:

— Как это великодушно со стороны нашего Франца Леопольда!

В конце концов пошли все, за исключением трех Дракас, которые остались в зале на попечении Райки, служанки Анны Кристины: Мари Луиза, с робким видом крепко прижавшаяся к своей кузине, Анна Кристина с лицом, на котором застыло отвращение, и их кузен Карл Филипп, которому скорее было скучно.

Наследники пошли за Пирас и вскоре попали из зала в лабиринт ходов. По желанию некоторых гостей у них было несколько факелов. Эти проходы находились в удивительно хорошем состоянии. Стены были обтесаны, потолок укреплен. На перекрестке на камне были выбиты буквы и цифры. Иви остановилась и провела указательным пальцем по надписям.

— Rue des Bourguignons sous le mur du Val de Grace — под стеной Валь-де-Грас, — прочла она вслух. — Они выгравировали это даже здесь? Поразительно!

Через несколько поворотов она нашла указатель: «5 ЛГ» и под ним — «1780».

— Что это означает? — спросила Алиса у Джоанн, которая шла перед ней.

— Эти знаки свидетельствуют о ремонтных работах первого генерального инспектора каменоломен, Гвилламота. После того как на севере и юге стали обваливаться дома и оседать целые кварталы, парижане заинтересовались средневековыми каменоломнями, которые находятся у них под ногами. Они с ужасом выяснили, что их город построен на огромном лабиринте. Парижане решили исследовать каменоломни и, оправившись от потрясения, начали составлять карты и укреплять большие участки. Они засыпали и замуровали большое количество опасных проходов и пещер, а с другой стороны, выкопали новые проходы, чтобы обнаружить пустое пространство. Я сомневаюсь, что благодаря этому почва на самом деле стала более устойчивой.

Джоанн лукаво улыбнулась.

— Во всяком случае, это участок, который в 1780 году укреплял Гвилламот.

— А названия улиц? Это он велел их прикрепить? — спросила Иви.

— Многие из них да, чтобы ориентироваться. Но ведь сейчас многие улицы называются не так, как тогда. Rue d'Enfer — Адская улица — сейчас называется Сен-Мишель. Ад остался только здесь, внизу.

Иви с удовольствием узнала бы больше, но они уже дошли до помещений, расположенных под кладбищем. Как и во многих местах во всем мире, мертвецы на Монпарнасе покоились не только в гробах или в узких фамильных склепах. Под кладбищем находились также продолговатые крипты и проходы с нишами, подземные хранилища, в которых покоились кости старых могильщиков, и пышные захоронения когда-то влиятельных, а ныне давно забытых членов парижского общества.

Вампиры разделились на несколько групп. Некоторые вытаскивали новые гробы из мастерских, расположенных возле кладбища, и спускали их в проходы. Другие освобождали гробы в семейных склепах. Третья группа искала в криптах хорошо сохранившиеся гробы.

— Вон тот наверху мне бы, наверное, подошел, — сказал Франц Леопольд, указывая на старый саркофаг из потускневшей бронзы, украшенный великолепным гербом.

— Там лежит молодой виконт, — произнесла Иви, которая взяла один из факелов, чтобы разобрать надпись.

— Тогда этот гроб станет для меня подходящим местом отдыха, — высказал свое мнение Франц Леопольд и жестом велел Матиасу приблизиться.

Слуга подошел к внушительному саркофагу и в качестве проверки приподнял его. Судя по всему, гроб был невероятно тяжелым.

Алиса закатила глаза.

— Неужели ты серьезно? Ты хочешь, чтобы Матиас тащил этого монстра по проходам?

— А почему бы и нет? — ответил Франц Леопольд, но у Иви сложилось впечатление, что он просто хотел спровоцировать Алису.

К счастью, вмешался Себастьен.

— Мы не можем взять этот гроб, — кратко резюмировал он. — Если он исчезнет, поднимется шумиха. Кроме того, он может не вписаться в некоторые повороты.

Лицо Матиаса, как всегда, оставалось невозмутимым, но Иви заметила, что он испытал облегчение.

— Там есть еще один гроб, — сказал Пирас, указывая пальцем на простой, потемневший от времени деревянный ящик.

Иви заметила, как у Матиаса дернулся уголок рта. Затем слуга вновь стал серьезным. Он поднял гроб и зажал его под мышкой. Алиса и Лучиано обменялись взглядами. Они еле сдерживались, чтобы не рассмеяться.

— Эту уродливую вещь ты можешь отнести Карлу Филиппу, — капризно заметил Франц Леопольд. — Для меня поищи что-нибудь получше.

Лишь Иви заметила, что для Франца Леопольда это, собственно говоря, не имело никакого значения. Но к чему был весь этот театр? Для Алисы?

Через некоторое время они собрали достаточное количество гробов и отправились назад, в жилище Пирас.

Когда вампиры вернулись в пещеры под Валь-де-Грас, слуги, которых отправили в Ла-Виллет, уже ждали их там. Их поход на скотобойню оказался удачным, и Таммо издал радостный возглас, почуяв аромат теплой говяжьей крови. Наследники собрались вокруг Пирас, чтобы получить свою порцию.

Сытый и довольный Лучиано упал на свой новый гроб.

— Думаю, в Париже не так уж и плохо.

— Ах, основные потребности Носферас удовлетворены, — сказал Франц Леопольд. — А другим еще надо немного подождать, как, например, любознательной Алисе. Она с нетерпением ждет следующего вечера, когда начнутся наши занятия. Не могу решить, кто из вас двоих хуже, — добавил он и с драматическим вздохом присел возле Иви на крышку ее гроба.

Латона прогуливалась по Шам де Марс под руку со своим дядей.

— Место, обремененное историей, — сказала она.

Дядя проворчал что-то невразумительное, но Латона не обратила на это внимания и стала рассказывать ему, о чем прочла и своей книге, которую несла под мышкой.

Огромную площадь более ста лет назад выровняли, чтобы сделать учебный плац, и окружили рвом и вязовой аллеей. Здесь и 1790 году на ежегодном празднике в честь взятия Бастилии Людовик Шестнадцатый поклялся на Конституции. А год спустя здесь погибли сотни парижан. Их тела в ту же ночь были сброшены в Сену. Виновными сочли бургомистра Бэлли и генерала Лафайета, и они впали в немилость. Революция набирала ход. Гильотина начала свою кровавую работу.

После этого Марсово поле видело еще много сражений. Здесь побывали войска обоих императоров, войска Реставрации и войска королей. В то время как Наполеон вел своих солдат на войну с европейскими странами, армия королей была настроена против народа, пока в Третьей Республике не наступило время мира и прогресса.

Но сегодня у Марсова поля совершенно иная задача. Запланирована новая всемирная выставка. Сенсационная. Большого масштаба. Дворец Трокадеро, прошлогоднее место выставки, расположенный на возвышенности Шело, не смог бы вместить участников выставки со всего мира. Вновь на Марсовом поле будут строить несметное количество павильонов. Талантливый инженер Густав Эйфель пообещал придумать нечто, чего еще не видел мир.

— Дворец Трокадеро описывают как достопримечательность, которую следует посетить. Мы должны это учесть, — сказала Латона. — Еще можно будет взглянуть на выставочный зал в бывших каменоломнях под холмом.

Ее дядя снова что-то проворчал себе под нос. Девушка в растерянности остановилась.

— Ты меня слушаешь? Я же с тобой разговариваю!

Кармело встрепенулся.

— Конечно, моя дорогая, конечно, я тебя слушаю. Я вот только хотел спросить, сможем ли мы приобрести билеты на сегодняшний вечер и оперный театр.

— Ты хочешь сегодня вечером пойти в оперный театр? — спросила Латона без энтузиазма.

— Да, а почему бы и нет? Я думал, ты этому обрадуешься. Оперный театр Гарнье, архитектурный шедевр. Это надо увидеть.

— Конечно, я хочу пойти в оперный театр, но мне нечего надеть!

Кармело нетерпеливо махнул рукой.

— В своих чемоданах ты наверняка найдешь что-нибудь подходящее. Во время нашего путешествия по Персии и Турции я купил тебе достаточное количество платьев.

— Но ни одного, которое можно было бы надеть в Парижский оперный театр! — воскликнула Латона, возмущенная тем, что ее дядя не понимал элементарных вещей.

Кармело закатил глаза.

— О, женщины! Ну ладно, тогда сходи и купи себе платье. В Париже это, наверное, нетрудно сделать.

Кармело действительно ничего не понимал, но Латона промолчала. Дядя вытащил из кармана кошелек и достал оттуда несколько купюр.

— Тебе следует добавить еще несколько луидоров, если ты не хочешь, чтобы я появилась в театре в лохмотьях, — заметила девушка, когда он хотел вручить ей деньги.

Кармело сердито пробормотал что-то о женской расточительности, но добавил еще несколько купюр, после чего Латона сразу же спрятала все в свой ридикюль*. С этой суммой она могла надеяться, что ей повезет и она купит понравившееся ей платье. На длительные примерки и подгонку платья по фигуре, как это делалось в лучших магазинах, у нее не было времени. К тому же Латона сомневалась, что они смогут купить билеты в оперный театр.

Остаток ночи Пирас позволили наследникам провести на свое усмотрение, хотя Алиса надеялась, что они получат хотя бы несколько уроков. Вместо этого молодые вампиры собрались маленькими группками, бурно жестикулируя, обменивались замечаниями и быстро разбегались, чтобы исследовать тайные ходы. Винсент жаловался на то, что хотел бы, чтобы его книги снова были с ним. Они не могут вечно оставаться в вагоне. Но никому не было дела до его желаний. Алиса была рада, что хотя бы самые важные вещи были при ней. Свои книги она, к счастью, оставила в Гамбурге.

Некоторое время Алиса наблюдала за принимающей стороной, затем покачала головой. Неужели у Пирас всегда было так? Она пыталась услышать, о чем они говорят, но кроме грубого шепота ничего не смогла разобрать. Алиса сдалась.

— Мы теряем время! — роптала она.

— О да, эта ночь бесценна. Мы же пробудем здесь всего десять месяцев, — издевался Франц Леопольд.

— Я бы с удовольствием научилась общаться с крысами. Тут под землей невероятно тяжело связаться с летучими мышами. И без источника света мы как без рук.

По крайней мере Пирас зажгли и большом зале лампы, чтобы наследникам не надо было нащупывать каждый раз столбы. Но все остальное терялось во мраке, как пещера Эльвы.

Франц Леопольд задумчиво кивнул.

— Да, твои мысли не лишены определенной логики.

— Вы заметили, что Пирас держат возле себя разное количество крыс? — спросила Иви.

— Это важно? — зевнул Лучиано.

— Не знаю, возможно. Мне кажется, что у младших Пирас крыс меньше, не имеет значения, чистокровный это вампир или слуга, в то время как некоторые старейшины окружены несколькими десятками грызунов. Надо спросить об этом у Фернанда.

Иви так и сделала, когда тот подошел к ним.

— Это знак силы и власти, — охотно объяснил Фернанд. — В конце концов, все время нужно контролировать ситуацию. Кому удастся усмирить крыс и приручить их, тот может оставить животных себе. У нас не принято передавать крыс более слабому члену семейства — это выглядит так, будто вампир их освободил. Иногда так все же делают, поскольку управление животными требует больших затрат энергии. Или можно сразиться за крыс. За битвой следят старейшины или другие уважаемые члены семейства.

— А что мне даст большое количество крыс, если я не могу выпить их кровь? — спросил Лучиано.

— С одной стороны, уважение. А с другой, крысы оказывают нам услуги. Когда мы куда-либо отправляемся, мы рассылаем их во все проходы, чтобы они узнали, есть ли там кто-нибудь, жандармский патруль или контрабандисты, работники, которые чистят сточные каналы, искатели приключений или разбойники. Мрак привлекает к себе большое количество людей.

— Так вы охотитесь здесь, внизу? — поинтересовалась Алиса.

— По-разному. Некоторые предпочитают оставаться под землей, другие же любят побродить по экстравагантному ночному Парижу. А есть и те, кому интересней посетить кварталы бедняков с большим количеством людей. Но прошу прощения.

К ним подошли Джоанн и Таммо.

— Ты идешь? — спросил у Фернанда Таммо. Похоже, юного представителя клана Фамалия так и тянуло совершить что-нибудь.

— А какие у вас планы? — поинтересовался Лучиано.

— Немного осмотреть окрестности. — Таммо ухмыльнулся. — Мы же не будем сидеть всю ночь тут в зале и скучать, если под Парижем можно обнаружить так много увлекательного.

— А что тебе с того, ведь вокруг тебя полный мрак? — удивилась Алиса.

— У Джоанн и Фернанда есть крысы.

Друзья лишь сейчас заметили, что у ног Джоанн сидели три грызуна. А проводник Фернанда, как обычно, устроился у него на плече.

— И еще на всякий случай у меня есть это. — Таммо показал потайной фонарь.

— Где ты его взял? — жадно спросил Лучиано. — Такие фонари нам бы тоже пригодились.

— Фонарь дала мне Джоанн, — гордо произнес Таммо и с предостерегающим видом сжал свое сокровище крепче.

К сожалению, у Пирас не было еще одного фонаря для остальных друзей.

Алиса поднялась и стряхнула пыль со своего халата.

— А можно к вам присоединиться? Маленькая разведка — это именно то, что мне сейчас нужно.

— Нет, нельзя! — возмущенно закричал Таммо. — Вспомни Гамбург! Ты не нуждалась в нашем обществе. С чего вдруг такая перемена?

— Но это ведь было не из-за того, что я не хотела общаться с Джоанн или Фернандом! Тот факт, что Пирас родом из Франции, беспокоит меня меньше всего.

— Ну да, тогда дело было во мне?

— Да, братишка, ты угадал. Твое присутствие иногда напрягает меня. А иногда ты бываешь просто невыносим.

— Почему тогда ты хочешь пойти с нами? — надулся Таммо.

— Время от времени нужно жертвовать чем-то ради дела.

Таммо сделал глубокий вдох, но Фернанд легонько толкнул его локтем в бок.

— Не кипятись, малыш. Поссориться с сестрой ты всегда успеешь. А теперь за мной, если вы сегодня хотите увидеть кусочек Парижа!

Быстро шагая, Фернанд вырвался вперед. Остальные последовали за Пирас. Крыса Фернанда запищала.

Парижские катакомбы

У Алисы возникло ощущение, будто оба Пирас водят их по кругу.

— Не совсем, — с ухмылкой ответил Фернанд, — но доля правды в твоих словах есть. Сначала нам надо пройти довольно большое расстояние на восток, пока мы не попадем к проходу, который ведет в разные части города, расположенные южнее Порт Рояль. Ввиду работ генерального инспектора они построили длинную защитную стену внутри бульвара. Думаю, там осела приличная часть улицы. И теперь есть длинный огражденный проход в восточном и западном направлении, но нет больше выходов на север, которые вели в наши пещеры под Валь-де-Грас.

— А почему вы не откопали некоторые проходы? — удивился Лучиано.

Фернанд пожал плечами.

— Думаю, повелители нашего клана не хотят, чтобы наш лагерь был открыт со всех сторон. В конце концов, они ведь должны защищать каждый вход. С запада к нашему лагерю примыкает территория, состоящая из массивных камней, через которую протянулись лишь несколько длинных проходов. В любом случае мы уже миновали проход под бульваром и сейчас держим путь на юго-запад, где и находится наша сегодняшняя цель. На обратном пути мы сможем выбрать прямой, обнесенный стеной проход, который уже целую вечность выходит на Сену под предместьем Сен-Жаке, а затем направиться к аббатству.

Иви вновь нашла летучую мышь, но Таммо и Лучиано с большим удовольствием пользовались потайным фонарем, чтобы ориентироваться на местности и рассматривать детали проходов в лабиринте. Фернанд шел впереди. Джоанн держалась немного позади него, может быть, чтобы никто из группы не отставал. Все чаще и чаще Фернанд останавливался и рассказывал им, под каким зданием или улицей они сейчас находятся.

— Видите табличку? «Госпиталь для больных венерическими заболеваниями». Так что мы под Кошеном — так сегодня называется больница, где лечатся мужчины, больные сифилисом, или испанской болезнью, как мы ее здесь именуем, после того как испанцы привезли ее из Нового Света к нам в Париж. Больные женщины, у которых нет денег, должны идти в Сен-Лазар.

— Удивительно, но у нас это называется французской болезнью, — сказала Алиса. — А в странах, расположенных восточнее, — немецкой. Болезнь кочует, как русские крысы, только в противоположном направлении.

Вампиры пересекли несколько углублений, разъединенных опорными колоннами, и затем пошли прямо. Через несколько поворотов они попали на окруженную могучими блоками территорию.

— Что это? — поинтересовалась Алиса.

— Мы под обсерваторией, которую велел построить Король Солнце для научных экспериментов. Тогда она стояла на зеленой лужайке за городом.

Джоанн открыла железную дверь.

— А теперь к скелетам.

Глаза Таммо засверкали.

— Я надеюсь, у вас есть что-нибудь интересненькое. Если вы просто хотите показать нам несколько скелетов, я не сдвинусь с места.

— Если дело в количестве, то ты не будешь разочарован! — Фернанд с ухмылкой толкнул Таммо под ребра. — Их должно быть шесть миллионов.

— Что? Здесь похоронены шесть миллионов мертвецов?! — удивленно воскликнула Алиса.

— Скорее в данном случае уместно слово «перевезены», — объяснила Джоанн. — Наш слуга Гастон занимался этим каждую ночь. Собственно говоря, из-за убийства он оказался в каторжной тюрьме*, затем был направлен на принудительные работы в Париж и вместе с другими узниками помогал заполнять трупами эти углубления. Вы не обратили внимания на одежду Гастона? Он до сих пор носит красную робу каторжника и зеленую шапку на бритой голове.

— А откуда взялись все эти мертвецы? — полюбопытствовал Лучиано, замерев в ожидании.

Свет фонаря упал на странные изображения.

— Не может быть! Это то, что я думаю?

Он подошел ближе. Другие последовали его примеру.

— Если ты думаешь, что это искусно и осторожно сложенные друг на друга человеческие бедренные кости, украшенные гирляндой из черепов, то ты прав на все сто, — проговорил в нос Франц Леопольд, но все таки не мог скрыть, что он так же впечатлен, как и вампирши, которые безмолвно стояли, оглядываясь в тусклом свете фонаря. Над дверным косяком они обнаружили слова: «Arrete! C’est ici l'empire de la mort».

— Стой! Здесь начинается царство смерти, — перевела Иви.

Вампиры обошли круглую площадку с костями, осмотрели галереи, посетили большие прямоугольные комнаты. На всех стенах красовались кости и черепа.

— Шесть миллионов скелетов, — выдохнула Алиса.

— Ваш слуга проделал работу очень аккуратно, — похвалил Лучиано, проведя рукой по заточенным концам кости.

Фернанд покачал головой.

— Нет, это была не его работа. В 1780 году, когда люди только начали перевозить трупы, они лишь собирали кости в пустых каменоломнях. Делали они это потому, что было слишком много мертвецов. Главную проблему составляло центральное кладбище на рыночной площади. Трупы так быстро закапывали один на другой, что вскоре не оказалось больше земли, где бы их можно было похоронить. Кладбище стало холмом, от которого густым облаком через рынок и церковь тянулся трупный запах. Галереи хранилищ для костей были заполнены, а вокруг колбасники и пекари предлагали свои товары, стояли овощные лавки, и даже построили трактиры. Однажды одна из заградительных стен не выдержала и трупы высыпались в погреба, где хранились запасы жителей близлежащих домов. Это подтолкнуло власти принять решение закрыть кладбище Невинных и другие кладбища Парижа. Инспектору каменоломен Гвилламоту поручили «переселить» мертвецов в более подходящее место. Таким образом, освободились кладбища, а на протяжении четырех лет по улочкам с юга до Адской площади катились черные телеги с трупами в сопровождении монахов. Покойников подвозили к шахте и сбрасывали вниз, а Гастон и его товарищи наполняли останками подземные комнаты.

— А эти шедевры из костей? Кто их создал и зачем? — удивленно спросила Иви.

Вампиры продолжали идти вдоль стен из костей и черепов. Изредка можно было прочесть какие-то надписи или на пути попадался каменный алтарь.

— Это возникло здесь двадцать лет спустя, — объяснила Джоанн своим спутникам. — После Великой революции, когда Херикарт Тури получил должность генерального инспектора каменоломен.

— И тогда он послал сюда своих людей, чтобы разобрать миллионы старых костей и выложить из них узоры? — не веря своим ушам, переспросил Франц Леопольд.

— Зачем тратить силы на то, что все равно никто не увидит? — удивилась Алиса.

— Но это должны были увидеть все, — возразила Джоанн. — Тури велел облагородить катакомбы, чтобы показать их максимально большему количеству людей. К прошлогодней всемирной выставке катакомбы были открыты каждую субботу. Судя по очередям у входа, на этом сколотили целое состояние.

— А зачем люди сюда спускаются? — спросил Лучиано.

Фернанд пожал плечами.

— Не знаю. Им это просто нравится. Тут жутко, и они наслаждаются дрожью и отвращением. Люди думают, что здесь, в подземном мире, с ними ничего не случится, ведь есть безопасный путь наверх.

— Вероятно, Фернанд прав, — кивнула Иви. — Темное, запретное всегда привлекает людей. Может быть, потому что при этом они хоть на несколько часов могут забыть о своих серых буднях.

— И за это они готовы платить деньги? — удивлялся Лучиано.

Джоанн кивнула.

— Среди парижан все еще есть такая традиция: по воскресеньям совершать прогулку всей семьей в морг. И не только простолюдины интересуются мертвецами. Даже император Наполеон Третий, прусский канцлер Бисмарк и какой-то шведский принц были здесь под землей и совместно со стражами мертвецов осматривали все с фонарями и факелами. Видите след копоти на потолке? Люди нанесли его специально, чтобы никто из туристов не заблудился и не пропал в бесконечном лабиринте. Люди ведь так плохо ориентируются!

Вампиры шли дальше. Без сомнения, сюда приходило большое количество людей, причем регулярно. Аромат мужчин, женщин и детей, в жилах которых текла вкусная, теплая кровь, смешался с запахом смерти.

— Что это? — внезапно закричал Таммо.

Он перепрыгнул через барьер и наклонился над одним из столов с черепами и костями. Для человеческих костей они были слишком длинными, худыми и кривыми, черепа имели необычную форму, на них были утолщения или трещины, но на черепа животных они не были похожи.

— «Кабинет патологий», — прочла Иви табличку на стене.

— Тури собрал целую коллекцию аномальных костей, чтобы показать их посетителям. Это лишь жалкие остатки, количество которых после каждой экскурсии уменьшается. Люди с удовольствием берут себе что-нибудь на память, поэтому «черепа монстров» пользуются большой популярностью.

Алиса и Иви одновременно переглянулись и покачали головой.

— Я никогда не смогу понять людей, — изрекла Алиса.

— А зачем это тебе? — обратился к ней Франц Леопольд. — Люди должны лишь давать нам силы и опьянять нас, когда их кровь бежит по нашей глотке. Для чего нам их понимать?

Ночь пролетела как одно мгновение. Иви напомнила о том, что пора возвращаться, и Фернанд двинулся вперед. Вампиры и вернулись кратчайшей дорогой к пещерам под Валь-де-Грас, где их уже ждали гробы.

Латона последний раз покрутилась перед зеркалом в зале, затем поправила новое платье, надела перчатки и взяла дядю под руку.

— Госпожа наконец-то готова? — в голосе Кармело слышалось нетерпение, хотя он звучал по-прежнему дружелюбно.

Опыт подсказывал Латоне, что теперь ей надо быть осторожней, чтобы не закончить вечер в слезах.

— Да, я готова. Хотя нам некуда спешить. Господа из высшего общества не приходят в оперный театр вместе с простолюдинами за час до представления.

Кармело улыбнулся племяннице и потрепал ее по щеке.

— Неужели мы настолько важные господа, что должны опоздать?

— Разумеется, — с достоинством ответила Латона. — Выбор времени появления является решающим обстоятельством. Должно собраться как можно больше господ, чтобы они могли увидеть, как мы будем пересекать зал и подниматься по лестнице. Конечно, нельзя приходить слишком поздно, когда все уже заняли места в своих ложах. Иначе, чтобы быть замеченными, нам придется ждать первого антракта.

— Если у меня появится желание подняться по общественной лестнице, я выберу тебя в качестве консультанта. Тогда у меня точно все получится.

Латона сморщила носик.

— В первую очередь я бы посоветовала тебе выбросить свой фрак!

Кармело удивленно уставился на нее.

— Только этого не хватало! И, кроме того, чтобы стать членом высшего общества, надо по возможности иметь две вещи, которых у нас нет.

— А именно?

— Много денег и впечатляющий дворянский титул. Хотя титул без денег ничего не значит. А поскольку ты истратила часть наших сбережений на несколько метров шелка и тафты, я настроен весьма пессимистично по поводу нашего светского будущего.

— Разве тебе не нравится мое платье?! — воскликнула Латона.

Кармело засмеялся.

— Вот это реакция женщины! Пока нравится — оно оправдывает затраты. И чтобы тебя успокоить, дитя мое, должен признать: ты выглядишь великолепно.

Дядюшка подвел Латону к экипажу и велел кучеру везти их к оперному театру. У девушки заблестели глаза. Она мечтала увидеть роскошные улицы, магазины, ярко освещенные площади и толпы нарядных людей. Кармело молча слушал ее или, по крайней мере, делал вид, что слушает. Время от времени Латона подозревала, что его мысли где-то далеко и он решает более серьезные проблемы. Их положение на самом деле было таким плачевным? В Персии Кармело заработал немало денег, и после Рима что-то еще должно было остаться.

«Кровавые деньги», — подумала Латона и вздрогнула. Нет, в этот прекрасный вечер она не хотела думать о вампирах и о крови, которую они пролили. Она не хотела думать даже о синих глазах Малколма!

Девушка подобрала шлейф из белой тафты и светло-голубого шелка, который сзади ниспадал, как водопад, в то время как юбки спереди обрисовывали силуэт. Вокруг обнаженных плеч красовались нежно-голубые рюши, идеально подчеркивающие ее декольте. Длинные перчатки и белые туфли с голубыми каблуками прекрасно дополняли наряд, которым Латона была очень довольна. Не хватает только молодого, элегантного и, возможно, также богатого кавалера, подумала девушка и вздохнула. У него должны быть синие, темно-синие глаза, взгляд которых проникает прямо в душу.

Хотя Латона любила своего дядю, но он не соответствовал этому описанию. Девушка проследила взглядом за привлекательным молодым человеком, который невероятно быстро поднимался по лестнице, направляясь к господину почтенного возраста с озабоченным взглядом.

— Это директор оперного театра, месье Халанцир-Дуфресной, — сказал дядя.

Они подошли ближе к господам, чтобы слышать их голоса и разбирать слова, которые те произносили.

— Выше голову, месье директор, — бодро сказал молодой человек и похлопал грузного мужчину по спине. — Ваша ложа номер пять сегодня будет свободна. Сегодня и всегда!

Латона вслушивалась в разговор. Она понимала слова, поскольку владела французским языком так же хорошо, как и английским или итальянским. Но она не понимала, что все это значит. Прежде всего, реакция директора оперного театра была более чем странной.

— Что? — спросил он, с трудом переводя дыхание. Он выпучил глаза так, что казалось, они вот-вот вылезут из орбит. — Вы хотите сказать, что его больше нет? Как же так?

Халанцир-Дуфресной понизил голос до шепота.

— Он мертв или его поймали?

Молодой человек подозвал официанта, взял с подноса два бокала шампанского и протянул один из них директору.

— Возьмите, почтеннейший, выпейте и послушайте, что происходит в мрачных лабиринтах под оперным театром.

Латона заметила, что ее дядя также внимательно прислушивается к разговору. Они облокотились на мраморную балюстраду, делая вид, будто наблюдают за гостями, поднимающимися по лестнице, но незаметно пододвинулись немного ближе к обоим мужчинам.

— Я собрал команду людей, знающих толк в этом деле. Среди нас был даже зоолог, охотник на крупного зверя, у которого имеется опыт работы в Африке, генерал и, конечно, одни из лучших ребят национальной гвардии.

— Вы на самом деле устроили засаду там внизу? — Директор взболтал шампанское, а затем осушил бокал. — Прошу вас, месье Мартель, рассказывайте.

— Нам очень помог специалист по охоте на крупного зверя. Мы ведь даже не знали, является ли существо, за которым мы охотимся, человеком. На первый взгляд это человек…

Директор покачал головой.

— Нет, просто невероятно. Если бы вы страдали из-за него так же долго, как я, вы бы знали, что он не может быть обычным смертным. Это колдун, волшебник, фантом, которого не…

— Невозможно поймать? Слухи немного преувеличены. Говорили, что он может исчезнуть, раствориться в воздухе, появиться ниоткуда и снова исчезнуть. Однако наша успешная охота показала, что хотя он и мастер обмана и маскировки, но это обычный человек. Иначе он не попался бы в наши сети.

— Вы поймали его в сеть?

Молодой человек кивнул.

— Да, как дикое животное. Он и вел себя соответственно, когда мы его нашли и отправили дальше. Охотник на большого зверя знал, как нам действовать. Мы запугивали это чудовище, охотились на него, загоняли в нужное место, откуда, как он полагал, он сможет уйти от нас. Наконец мы набросили на него сеть и повалили на пол. Я уже испугался, что он ее разорвет. Он невероятно силен. Можно даже утверждать, что он обладает сверхчеловеческой силой. Лишь наркотики, которые наш зоолог Жирар дал ему, ослабили его сопротивление.

— Вы видели его лицо? — спросил директор неровным шепотом.

— Да, конечно. Весьма уродливое создание.

— Уродливое? Да, могу себе представить. Говорят, кто однажды увидит его лицо, того оно будет преследовать в кошмарах. Женщины теряют сознание, у беременных случается выкидыш, и все лишь от одного взгляда на этот череп мертвеца.

Молодой человек покачал головой.

— Слухи преувеличены, — повторил он. — Хотя, может быть, я был подготовлен к этому зрелищу. Отправляясь в поездки как географ и спелеолог*, я многое повидал, но и другие члены нашей команды не проявили особого страха. Кроме того, у него зубы, как у волка! Невероятный прикус в человеческом черепе. Жирару не терпится исследовать это чудовище.

Директор был немного раздражен.

— Вы нашли его маску?

— Маску? Нет, у него не было маски.

— Он всегда носит маску!

Молодой человек пожал плечами.

— Тогда он ее потерял, убегая от нас.

— А на нем был фрак? Элегантный черный фрак? — продолжал допытываться директор.

— Нет, на нем были какие-то лохмотья, по крайней мере судя по тому, что я смог разобрать. Фрак, маска — все это не имеет значения. Важно то, что мы его поймали.

— Если это действительно он, — возразил директор, который вновь погрузился в мрачное настроение.

— Ну конечно же это ваш призрак. Сколько монстров носится по лабиринтам под оперным театром?

— Этого я не знаю и знать не хочу, — сказал директор с отчаянием в голосе. Он вытащил большой платок и вытер вспотевший лоб. — Мне известно лишь одно: я должен руководить этим оперным театром, и не знаю, долго ли я смогу это делать при таких обстоятельствах. Прошу прощения, месье Мартель, я должен позаботиться о своих гостях.

Оба господина протянули друг другу руки и вежливо откланялись.

— Если захотите взглянуть на Призрака вблизи, приходите в ботанический сад, — сказал на прощание Эдуард Альфред Мартель.

— Что?

— Бэллон, директор ботанического сада, разрешил нам посадить это существо в одну из клеток зверинца.

— Вы хотите выставить его на всеобщее обозрение?

Мартель махнул рукой.

— Конечно нет, как вы могли такое подумать? Клетка находится в карантинной зоне. Это научное исследование, а не ярмарка, на которой зевакам демонстрируют за деньги чудовищ!

Его голос звучал немного обиженно. Он еще раз кивнул директору и легко спустился вниз по лестнице. Латона смотрела ему вслед.

— Жаль, — услышала она шепот дяди, — Я бы с удовольствием взглянул на это существо. Прежде всего то обстоятельство, что у него прикус хищного животного, кажется мне очень примечательным.

— Ты слышал, что он сказал, — напомнила Латона и почувствовала облегчение. Мы больше не должны заниматься этим вопросом.

Она взяла его под руку.

— Пойдем, дядя, иначе закончится первый акт, пока мы найдем свои места.

Латона напрасно пыталась сосредоточиться на «Фаусте». Опера Шарля Гуно осталась неоцененной ею. Девушка не замечала чистое сопрано Маргариты, глубину баса Мефистофеля и актерские способности Фауста, которому то и дело аплодировали — особенно дамы, направляющие свои театральные бинокли на прекрасного тенора. Но перед мысленным взором Латоны стоял образ совершенно другого молодого человека, с самыми красивыми синими глазами, которые она когда-либо видела. Только он был не совсем человеком. Этот Мартель наверняка назвал бы его животным.

Латона не решалась повернуться к дяде лицом. Она была уверена: он думал о том же, что и она: о вампирах. Парижане, сами того не подозревая, поймали вампира? Сколько их под улицами Парижа? Чем дольше Латона об этом думала, тем решительнее становилась. Она должна сама в этом убедиться. Она пойдет в ботанический сад и посмотрит на пойманного монстра. Она придумает, как ей все это организовать.

Даже во время антракта дядя и племянница были немногословны, и когда представление возобновилось, Латона снова погрузилась в свои мысли.

Оглушительные аплодисменты немного испугали ее, и девушка встала. Она быстро подняла руки и присоединилась к восторженным восклицаниям.

— Выдающаяся постановка, ты не находишь? — сказала она, обращаясь к дяде, который, вероятно, был так же невнимателен, как и сама Латона.

— Ну конечно, дитя мое, я рад, что тебе тоже понравилось, — отстраненно ответил Кармело.

Они в молчании покинули зрительный зал, вместе с потоком людей спустились по лестнице в вестибюль, затем вышли на ярко освещенную площадь, где стояли пролетки и роскошные экипажи.

Даже в карете и затем в гостинице дядя и племянница не обменялись ни словом. Каждый думал о своем.

Крысы, крысы, крысы

Когда наследники вечером вновь поднялись из своих гробов, атмосфера казалась еще более напряженной, чем прошлой ночью.

— Здесь происходит что-то необычное, — высказал свое мнение Франц Леопольд и окинул взглядом скудно освещенную светом одной-единственной лампы пещеру.

Иви кивнула.

— Пойдем. Давай послушаем, что происходит. Пирас выглядят обеспокоенными, некоторые испуганы. Это никак не связано с нашим неожиданным прибытием в Париж.

— Да, я тоже так думаю, — сказала Алиса, подошедшая к ним. — Мы не так встревожены, по крайней мере большинство из нас, — добавила она, глянув с кривой улыбкой на Франца Леопольда.

Тот улыбнулся в ответ и насмешливо поклонился.

— Благодарю за комплимент. С эпитетом «встревоженный» я как-нибудь проживу. Меня бы задело, если бы ты назвала меня более безобидно и любезно.

Последовав за Иви, они присоединились к группе, которая собиралась вокруг повелителя Люсьена.

— Знаешь, что я считаю странным? — сказала Алиса. — Я думала, оба повелителя руководят Пирас вместе. Насколько мне известно, они братья, но младшего, Тибо, мы еще не видели в глаза. Он мог бы по крайней мере нас поприветствовать!

— Может быть, его гроб, как и гробы некоторых Пирас, стоит очень далеко. Разве Фернанд не говорил, что они живут не вместе? — произнесла Иви.

— Госпожа Алиса де Фамалия, однако, придерживается мнения, что оба повелителя клана Пирас должны оказать ей честь и поприветствовать ее лично, — съязвил Франц Леопольд.

— Чепуха! Я просто спросила… — Алиса замолчала, и все трое остановились.

Его след исчезает возле шахты канала на площади Мадлен. Некоторое время его еще можно почувствовать, но затем он теряется в толпе людей, — сказал Себастьен. Его лицо стало еще более грустным, если такое вообще возможно.

— Но люди были не единственными, кто оставил в этом месте свой запах.

— Нечестивые? — спросил один из старейшин.

Себастьен кивнул.

— А крысы? Что с этими проклятыми крысами? — раздраженно закричал господин Люсьен и поднял сжатые в кулаки руки.

— Мы нашли несколько трупов в том месте, где обрывается след.

— Собаки! — зарычал господин Люсьен, выглядевший сейчас более мощным и диким, чем Себастьен.

— Я же говорю, это были нечестивые, — произнес Себастьен.

— А остальные крысы? — требовал ответа господин Люсьен. — Там, наверное, было около десятка животных.

— Что здесь случилось? — спросил Лучиано с любопытством, подходя к ним. — Я что-то пропустил?

— Тсс! — одновременно сказали Алиса и Франц Леопольд.

— Мы тебе позже объясним, — прошептала Иви.

Все навострили уши, чтобы не пропустить ответа Себастьена.

— Остальных крыс он, по-видимому, отослал. Они должны были за чем-то наблюдать.

— За чем наблюдать?

— Как люди опять напрасно охотятся за Призраком, — сказал Себастьен.

— Призраком? Каким призраком? — спросила Алиса, но остальные лишь пожали плечами.

Они отправились на поиски Джоанн, чтобы спросить ее об этом, в то время как господин Люсьен собрал нескольких Пирас и их крыс возле себя и стал давать им указания.

— В последнее время часто пропадали члены клана? — поинтересовался Лучиано у Джоанн, пока Алиса не задала вопрос о призраке и о странных нечестивых.

Пирас немного подумала, затем покачала головой.

— В любом случае никто из членов нашей семьи не пропадал.

— Тогда пропадали слуги? — предположила Алиса.

— Нет, они также являются членами нашей семьи. Нам все равно, чистокровный вампир или нет. Они должны лишь поклясться в преданности повелителям.

— А кто тогда не является членом вашей семьи? — спросил Франц Леопольд.

— Среди Пирас всегда существуют вампиры — чистокровные и не чистокровные, — которые живут не здесь, с нами, и не хотят подчиняться правилам повелителей. Они предпочитают быть нечестивыми и жить в одиночку или маленькими группками. В большинстве случаев они немного более дикие, чем члены нашей семьи.

— Более дикие, чем Пирас, — закряхтел Лучиано. — Не хочу даже знать, что скрывается за этими словами.

Джоанн проигнорировала его замечание и продолжила:

— Есть несколько мест, куда им вход воспрещен, например туннели под Валь-де-Грас, под Люксембургским садом и несколько других мест, где стоят гробы членов семьи. Во всех остальных районах Парижа и вокруг него они могут передвигаться, как хотят.

— А что будет, если они все же появятся в запрещенных местах? — поинтересовался Лучиано.

— Наша семья их уничтожит, — просто сказала Джоанн.

— Вы убиваете своих же? — Алиса с трудом перевела дыхание. — Это тяжкое преступление!

— Они от нас отказались и знают, какими могут быть последствия.

— А если они передумают и снова захотят присоединиться к вашей семье? — спросила Иви.

— Я никогда не слышала, чтобы произошло нечто подобное, — ответила Джоанн.

— Возникает тогда еще один вопрос: пропадали ли в последнее время нечестивые, — сказал Франц Леопольд.

Джоанн пожала плечами.

— Откуда мне знать? Как я уже сказала, они от нас отказались и живут, как хотят. Если мы случайно встречаем одного из них, он отступает. Если он этого не сделает, начнется бой, но это происходит крайне редко. Нечестивые не хотят рисковать, чтобы опять не началась война против них, поскольку именно к этому методу могут прибегнуть повелители, если нечестивые серьезно нападут на одного из членов нашей семьи.

— Я лучше не буду спрашивать, что вы понимаете под словом «серьезно», — проворчал Франц Леопольд.

— Ты думаешь, что нечестивые как-то связаны с исчезновением вашего господина Тибо? — спросила Иви.

Джоанн на секунду задумалась, затем покачала головой.

— Нет. Если они и причинили ему вред, то это был поступок — сумасшедшего, который таким образом может спровоцировать уничтожение всех нечестивых. Такое уже случалось во время Великой революции. Наша семья отыскала не только виновного. Пирас стали охотиться на каждого нечестивого и уничтожили их всех до последнего. Никто не избежал мести! Так, по крайней мере, рассказывают. Нет, я склонна думать, что это были люди.

— Им удалось схватить предводителя нашего клана? — Лучиано сморщил нос. Он ничего больше не сказал, но всем стало ясно, что он об этом думает.

— Откуда я знаю, к каким уловкам они прибегли? — вспыли на Джоанн. — Только не подумайте, что господин Тибо — простодушный слабак, которого могут победить люди!

— Этого никто и не говорит, — вмешалась Иви, бросив на Лучиано строгий взгляд, на который тот не ответил. — Он был бы не первым вампиром, уничтоженным людьми.

— Может, это сделал призрак? — предположила Алиса.

— Призрак? — Джоанн выглядела задумчивой. — Нет, не могу себе этого представить. Зачем ему начинать войну с нами? До сих пор мы уважали друг друга.

Алиса как раз хотела уточнить, кем или чем был на самом деле этот призрак, когда один из старейшин Пирас со спутанными седыми волосами грубо на них накричал:

— Вы разве не слышали? Вы должны подойти к господину Люсьену! Привыкайте к тому, что мы не будем повторять вам одно и то же по три раза!

Лучиано почесал затылок, а Алиса возмутилась.

— Как он с нами разговаривает?

— Боюсь, что тебе придется привыкнуть к такому тону, — сказал Франц Леопольд. — Послушай меня и не трать попусту свою энергию. Даже тебе не под силу эта задача: привить Пирас хорошие манеры.

— Я тоже так думаю, вздохнув, согласилась с ним Алиса и последовала за Пирас.

Он отвел их к господину Люсьену, который первым делом обратился к наследникам с небольшой торопливой речью и передал их на попечение одного из членов клана, которого звали Клодом. И хотя тот был не чистокровным, его фигура была такой же массивной, как и у чистокровных вампиров. У Клода были длинные черные как смоль волосы. На щеках и подбородке росла неухоженная борода, а на обнаженных руках виднелись многочисленные шрамы.

— Клод. Хм, это имя я уже где-то слышала, — вслух размышляла Алиса.

— Разве это не живодер со свалки на севере города? — припомнила Иви.

— Да, точно. Свалка Монфакон, большая мусорная яма Парижа недалеко от бывших гипсовых пещер Бутт Шамон.

— Живодер из мусорной ямы будет нашим профессором! — воскликнул Франц Леопольд. На этот раз он, похоже, был потрясен по-настоящему. — Да, Пирас удалось нас удивить.

Предводитель клана с десятком вампиров вышел из зала, оставив наследников с их преподавателем.

— Присаживайтесь на гробы, — сказал Клод, после того как минуту молча рассматривал своих учеников. Его голос был грубым, но звучал удивительно мягко, учитывая внешность Клода. Возможно, он и не будет наказывать юных вампиров за каждую провинность сильным ударом или грубыми словами, как предположил Таммо, едва взглянув на него.

— Господин Люсьен сказал, что я должен научить вас чему-нибудь, что поможет вам и сделает вас сильнее.

Клод не спешил.

— Чему-нибудь, что вы еще не умеете.

И вновь его взгляд пробежал по лицам наследников. На этот раз он показался Алисе беспомощным.

— Это должно быть весело! — проворчал Франц Леопольд.

— Да, с чего начнем?

Алиса подняла руку и, когда преподаватель посмотрел на нее вопросительно, вскочила и закричала:

— Мы бы с удовольствием научились использовать крыс в качестве слуг, чтобы с их помощью ориентироваться в темных приходах.

Запыхавшись, она вновь села и тревожно посмотрела на Клода. Согласится ли он с ее предложением? Хотелось бы на это надеяться!

— Неплохая попытка, — похвалил Франц Леопольд. — Это обеспечило бы нам независимость в подземном мире Парижа.

Взгляд Клода застыл на Алисе. Затем борода вампира зашевелилась. Похоже, он улыбался.

— Хитро придумано. С крысами вы больше не будете в нас нуждаться. Вы сможете в одиночестве бродить по лабиринту и удовлетворять свое любопытство. Да, хитро придумано, девушка.

— А он не так прост, как кажется, — прошептал Лучиано Иви.

— И вы правильно мыслите, — добавил Клод немного громче и предупреждающе посмотрел на Лучиано. — Вы должны стать самостоятельными. Вы должны утвердиться в этом мире. Поэтому я соглашусь: вы должны научиться приручать крыс.

Так началось их первое занятие у Пирас в Париже. И хотя Франц Леопольд высказал предположение, что Клод не относится к числу наиболее влиятельных Пирас, поскольку у его ног вначале было всего три крысы, оказалось, он знает в своем деле толк, что и подтвердила маленькая демонстрация, когда более десятка крыс появилось и затем опять спряталось в проходах.

— Сначала вы научитесь ощущать крыс в проходах и нишах.

— Но всему этому мы уже учились в Ирландии, — запротестовал Лучиано.

— Хорошо, тогда вы должны быстро усвоить эту часть, — ответил Клод, который, казалось, никогда не был более хладнокровным. — После этого вызывайте столько крыс, сколько захотите. Я покажу, как это делаем мы. Это не так уж легко объяснить.

— Вы используете другую тактику, — высказала предположение Иви. Она была одной из немногих, кто очень внимательно наблюдал за преподавателем, поэтому поняла, что он делал. Это также во многом объяснялось тем, что она могла заглянуть в его мысли.

— Да, и что? — сказал Лучиано, которому с трудом удалось призвать крысу. — Все равно как это делать.

— Нет, не все равно, — возразила Иви, которая с невероятной легкостью отыскивала одну крысу за другой, подзывала их к себе и приказывала сидеть у ее ног и ждать распоряжений. — Если ты будешь делать так, как научился в Ирландии, тебе придется разговаривать с каждым животным по отдельности. Ты улавливаешь вибрации их души, соединяешь свой дух с их духом и, если ты достаточно силен, даешь ему приказ, который они выполняет.

— Да-да, но у меня ведь получается! — закричал Лучиано и с гордостью показал на крысу у его ног.

Францу Леопольду и Алисе уже удалось подозвать к себе по три крысы. Грызуны Алисы стали друг за другом, поднявшись, на задние лапки.

— С каким количеством крыс можно справиться таким образом и что еще можно делать, сосредоточившись на них? — спросила Иви. — Лично мне не удается одновременно держать под контролем больше пяти-шести животных, не говоря уже о том, чтобы заниматься чем-нибудь еще.

Алиса с интересом посмотрела на подругу и не заметила, как два ее грызуна сбежали.

— Эй! — возмущенно закричала она, как только заметили пропажу, но к этому моменту крысы уже исчезли за одной из колонн из нагроможденных бутовых камней.

— Вот, посмотрите на Клода. Это воистину достойно уважения!

Пирас спокойно наблюдал за попытками молодых вампиром, затем вновь направился к ним. Алиса не могла сказать, что же он делал, но со всех сторон к нему внезапно устремились крысы и окружили его плотным кольцом из серых мохнатых тел. Их невозможно было сосчитать, так много их было. Затем Клод отдал неслышный приказ. Крысы разделились на одинаковые группы и исчезли в проходах, побежав во все стороны. Лишь три крысы, которые были с ним с самого начала, остались — по крайней мере Алиса предположила, что это были те же крысы.

— Я отослал крыс, чтобы они выполнили одно задание. Они должны кое-что узнать и сообщить это мне, — объяснил Клод.

Он опустился на гроб, скрестил ноги и принялся ждать. Постепенно крысы начали возвращаться. Казалось, что они принесли Клоду новости, потому что каждый раз он довольно кивал головой, но как бы сильно Алиса ни напрягалась, она не смогла ничего понять. Затем, когда появилась последняя группа животных, Клод скорчил гримасу и слегка покачал головой, как будто ему не нравилось то, о чем ему сообщили.

— Ты умеешь читать мысли крыс? — спросила она Иви.

— Да, но сейчас тяжело это сделать, потому что они блокируют информацию и сообщение искажается.

— Он послал их проверить некоторые выходы, — вмешался Франц Леопольд. — Первые группы сообщили, согласно его ожиданиям и к его удовольствию, что замки, повешенные инспекторами города на решетки, надлежащим образом закрыты, но последняя группа обнаружила, что замок взломан.

Алиса и Лучиано обменялись удивленными взглядами.

— Ты можешь понимать сообщения, которые не способна прочитать даже Иви?

Может быть, какое-то время Францу Леопольду и хотелось увенчать себя лаврами победителя, но честность взяла верх, и он покачал головой.

— Нет, но для меня не составило особого труда прочитать мысли Клода, а ведь он — если можно об этом говорить — не является самой сложной личностью из тех, которых мне приходилось «посещать» таким образом.

— Ах так, — сказал Лучиано то ли с облегчением, то ли с разочарованием. — Иви тоже могла бы прочесть мысли Клода.

— Да, могла бы, только ее постоянно мучают сильнейшие угрызения совести. Я бы не советовал Иви попадать в такую ситуацию, когда нерешительность может стоить ей головы! Добродетели придуманы для людей.

Конечно, Иви придерживалась другого мнения, но решили отказать себе в удовольствии вступить в спор с Францем Леопольдом, так как Клод заговорил. Он пытался объяснить наследникам, как можно использовать несколько крыс в своих целях. Их нужно собрать в стаю с сильным вожаком и сосредоточиться на нем.

— Необходимо создать ситуацию, когда крысы находятся рядом, недалеко от вас, и сообщают вам, что они чувствуют. Это может происходить по приказу, как только что, но это может исходить и от главного зверька каждой стаи, который докладывает, если обнаружит что-то необычное или интересное. Главным преимуществом в данном случае является то, что вам не надо концентрироваться на каждом отдельном животном, и ваш дух относительно свободен, чтобы заниматься другими делами, не теряя контроля над группой. Да, даже когда вы находитесь в смертельном оцепенении, крысы поддерживают с вами связь, а вечером, когда вы просыпаетесь, они готовы доложить вам, что произошло за день, и получить ваши приказания на ночь.

Послышался одобрительный шепот. Даже Карл Филипп поднял голову и с интересом посмотрел на Пирас.

— Нашим повелителям и некоторым старейшинам удается даже во время смертельного оцепенения принимать новости и давать указания, — сказал Клод, но Алисе невероятно тяжело было в это поверить.

— И как они это делают?

— Не зря ведь это состояние называется смертельным оцепенением, — подхватил Лучиано.

Иви покачала головой.

— Возможно, они нашли способ освобождать свой дух от оцепенения, так что в таком состоянии пребывает лишь их тело. Некоторые из наших слуг, в конце концов, также научились некоторое время противостоять сну, даже если это удается им с большим трудом.

— И не только им, — тихо сказал Франц Леопольд, не поднимая глаз. — Насколько нам известно, ты тоже можешь это делать.

Иви притворилась, будто не слышала его слов, и продолжила:

— До меня также дошел слух, что среди Вирад в Лондоне есть вампиры, которым удалось полностью превозмочь проклятие смертельного оцепенения и вести активный образ жизни при дневном свете. При этом они остаются почти такими же сильными, как и ночью.

— Они могут появляться на солнце? — не веря своим ушам, закричал Лучиано.

Иви покачала головой.

— Нет, прямых солнечных лучей они не вынесут. Но если они находятся в тени, то с ними ничего не происходит.

— Не знаю, можно ли в это верить, или это очередное хвастовство Вирад, которые считают себя элитой вампиров, — сказал Франц Леопольд.

— Я спрошу у Малколма, — заявила Алиса и тут же замолчала, когда Клод посмотрел на нее.

— Вы поняли или есть еще вопросы? Если нет, тогда начинайте упражняться.

Алиса и Лучиано озадаченно посмотрели друг на друга. Они не услышали ни слова из объяснений Пирас. Предположительно, и Франц Леопольд не знал, что делать, но скрывал это за высокомерным выражением лица. Иви, напротив, часть внимания уделяла Пирас и объяснила троице, с чего им следует начать. Алиса глубоко вдохнула. Даже если бы Клод не был настолько диким по своей натуре, как о том свидетельствовала его внешность, она бы не призналась, что прослушала его объяснения, и не попросила бы повторить.

Остаток ночи наследники учились разыскивать и заманивать крыс, делить их на группы и поручать им задания. Но при этом решающую роль играло распознавание, к какому виду принадлежала крыса, находящаяся в проходах. Это было совсем не просто — вступить в контакт с животными, которые еще не служили ни одному из Пирас. Было бы крайне невежливо отобрать у кого-то животных. Пирас могли расценить это как провокацию, а это наказуемо, предупредил Клод.

Еще одной проблемой было суметь издалека определить, принадлежала ли эта крыса к виду сильных, ученых крыс. Хотя новый вид и уничтожил большинство парижских крыс, но в некоторых местах местным животным удалось выжить. Они не годились для упражнений, прежде всего потому, что более сильные крысы сразу же на них набрасывались.

— Кроме того, вы должны обращать внимание на то, чтобы правильно составлять стаи и чтобы иерархия, с которой вы сотрудничаете и обмениваетесь, соответствовала их природной классификации: предводитель и его свита. Если вы сведете вместе двух сильных животных, они сразу же должны будут выяснить вопрос о лидерстве. Они будут драться до тех пор, пока один из них не сдастся или кого-нибудь не убьют. В это время они невосприимчивы к вашим приказам! — предупредил Клод.

— Кто бы мог подумать, что работа с крысами может быть настолько сложной, — застонал Лучиано.

Другие наследники также вынуждены были признать, что задание оказалось сложнее, чем они ожидали.

Как и во время первых двух лет обучения, сразу стало ясно, что члены разных кланов сражаются каждый по-своему. И вновь Носферас оказались в числе тех, у кого мало что получалось.

— Животные — это просто не наш конек, — сказал Лучиано.

Вирад обучение также давалось тяжело. То, что кузен и кузина Франца Леопольда не продвинулись вперед, объяснялось прежде всего тем, что они и не старались.

Ранним утром, когда наследники обессилев сидели на гробах, оба грызуна Иви, которых она оставила, сообщили ей о прибытии Пирас. Одолеваемые любопытством, Алиса, Лучиано, Иви и Франц Леопольд подбежали ближе, чтобы узнать, что случилось. Едва взглянув на лица Пирас, они поняли, что поиски не увенчались успехом.

— Ты думаешь, его уничтожили? — прошептала Алиса.

— Нет, но они не нашли следов повелителя. Даже его крысы не могут его отыскать, поэтому они в ярости и раздражены, — сказал Франц Леопольд, который вновь не смог удержаться, чтобы не прочитать мысли Пирас. — Они даже не представляют, куда его можно было спрятать. Да, над ними, как облако, нависла атмосфера обеспокоенности.

— Может быть, нам стоит осмотреться в Париже и под ним, — предложил Лучиано, и в его глазах сверкнул огонек — жажда приключений.

— Ах, ты полагаешь, что нам улыбнется удача там, где не повезло даже Пирас? — издевался Франц Леопольд, но все присутствующие поняли, что ему понравилась эта идея.

Оскар Уайльд бесцельно бродил по ночным улицам и зашел в ресторанчик у подножия Монмартра, над которым, словно призрачные существа, на фоне ночного неба возвышались ветряные мельницы. После свежего вечернего воздуха Оскару пришлось остановиться у двери и прищурить глаза, чтобы что-нибудь разобрать. Пахло дымом, вином и какими-то травами. Здесь, как и во многих местах, где встречались художники и литераторы, подавали «зеленую фею» — так называли абсент. Оскар обвел взглядом присутствующих, пока не нашел того, кого искал. Его приятель сидел за столиком в углу, в обществе двух мужчин. Конечно, перед Брэмом Стокером на столе не было абсента, лишь стакан красного вина. Остальные капали очищенную воду на кусочек сахара, лежавший на поломанной серебряной ложке над стаканом, и смотрели, как он растекается в зеленоватой жидкости. Мужчину, сидевшего к нему спиной, Оскар не знал. А вот карлик, расположившийся слева от Брэма, был ему немного знаком. Это был молодой художник и график Анри де Тулуз-Лотрек, происходивший из старинного дворянского рода, уходившего корнями во времена Карла Великого. Поговаривали, что низкий рост художника стал следствием инцеста — таким образом его предки пытались не допустить раздробленности своих владений. Тулуз-Лотрек поднял бокал и выпил за Оскара.

— А, Уайльд, присаживайтесь к нам. Мы как раз размышляем над тем, стоит ли нам пойти в «Рейн Бланш».

— Там должны быть две новые танцовщицы, ноги которых особенно хороши, — сказал мужчина, которого Оскар видел в первый раз.

— Исследования, чисто профессиональные исследования, подмигивая, уверял Тулуз-Лотрек. — Я ведь не могу все время рисовать лошадей и охотничьих собак. Прошли те времена.

— Сейчас наш молодой друг увлечен исследованием женского тела, — сухо сказал Брэм.

— Ну конечно! Я хочу примкнуть к школе Дега. Разве он не пример для всех нас?

— Особенно если речь идет об изучении форм балетных танцовщиц, — вставил Оскар.

— Пойдемте в «Рейн Бланш» вместе с нами, — предложил Тулуз-Лотрек. — Это очень известное место.

Оскар думал недолго.

— А почему бы и нет?

Он сел за столик, заказал абсент и повернулся к Брэму.

— Но я искал тебя не для этого. Я познакомился с потрясающим зоологом. Его зовут Альфред Жирар, и он сейчас занимается совершенно необычными исследованиями. — Оскар сделал загадочное лицо.

— И что? — спросил Брэм, который все еще не мог понять, что в этом рассказе должно его заинтересовать.

— Вид у него был немного измученный, на щеке царапины, так что я не удержался и спросил, неужели он, проводя свои исследования, вынужден был близко познакомиться со львом. Жирар застонал и ответил, что сожалеет, что это был не лев! А теперь внимание, мой друг. Прошлой ночью он занимался тем, что охотился на монстра в подземном мире Парижа.

Теперь внимание Брэма было приковано к нему.

— Монстра? Какого монстра?

Оскар поморщился и ничего не ответил. Ему нравилось мучить своего друга.

— Ну говори же!

— Да, монстра, именно так сказал Жирар. Затем он описал мне внешность чудовища, но сначала охарактеризовал цель своей великой охоты двумя словами: Призрак Оперы!

Брэм подскочил.

— Они же не убили его?

Оскар покачал головой.

— Нет, дорогой защитник всех фантастических существ. Они поймали его живьем.

— А где он сейчас? — жадно выспрашивал Брэм.

Оскар наклонил голову.

— Я не могу тебе этого сказать. К сожалению, в этот момент на зоолога нахлынул неожиданный прилив застенчивости, и он посчитал, что не должен об этом говорить. Мне тоже следует об этом забыть, так он мне сказал. И даже мое знаменитое красноречие не помогло мне выудить из Жирара хотя бы одну подсказку. Но ты не должен огорчаться. По дороге сюда я задумался, и мне пришло в голову одно название. Этот любезный человек говорил о ботаническом саде. Как ты смотришь на то, чтобы завтра нанести визит директору ботанического сада Генри Эрнесту Бэллону? Может быть, он больше знает о происшедшем.

Брэм Стокер осушил свой бокал и поднялся.

— Потрясающая идея.

— Да. А теперь давай пойдем посмотрим на танцовщиц.

Монстр за решеткой

— Месье, что вы делаете? Вам сюда нельзя. Пожалуйста, возвращайтесь в открытую для посетителей часть нашего зверинца. Разве вы не видели табличек? Кроме того, мы сейчас закрываемся. Уже темно.

— Я видел таблички очень хорошо. Вы расставили их повсюду. Все время приходится о них спотыкаться, — дружелюбно ответил незваный гость.

Генри Эрнест Бэллон раздраженно посмотрел на незнакомца, Он издевается над ним? Незнакомец говорил на прекрасном французском, но с акцентом. Ох уж эти иностранцы! Директор ботанического сада вздохнул.

— Уважаемый господин, полагаю, я выразился недостаточно ясно.

Незнакомец, статный, мощного телосложения, с черными волосами и сединой на висках, поклонился и протянул Бэллону руку, которую тот смущенно пожал.

— Вы высказались предельно ясно, господин директор, и ваши таблички также весьма красноречивы. Однако я здесь по определенной причине и искал вас, чтобы сделать вам предложение. Но прежде я хотел бы представиться. Меня зовут Кармело Риккардо, и я считаю, что мой опыт и мои знания могут вам пригодиться.

Бэллон убрал руку.

— Вы зоолог? Ищете работу? К сожалению, на данный момент мы ничего не можем вам предложить. Сами понимаете, бюджет урезали, деньги вкладывают в другие проекты, а не в исследования животного и растительного мира.

Кармело покачал головой.

— Я не ищу работу. Но все же я могу предложить вам свои услуги, хотя и не бесплатно. Каждому надо на что-то жить, господин директор, а Париж — дорогой город. Однако я считаю, что найдутся заинтересованные лица, готовые взять на себя оплату моих услуг, если проблема в определенной степени известна, так что это не будет обременять ваш бюджет.

— О чем вы говорите? — Директор терял терпение. Что за странный человек? Может, следует позвать охранников и попросить, их вышвырнуть его вон? Кажется, добровольно этот незнакомец не уйдет. По крайней мере пока.

— Ах, я понимаю, вам не терпится узнать главное. Дайте мне еще минутку, и я все вам объясню. Я пришел взглянуть на существо, которое вам посчастливилось поймать. Я знаю, что оно находится здесь, в месте для строгого карантина, но предполагаю, что вам еще неизвестно, с кем вы имеете дело. Поэтому я хочу предложить вам свой опыт в изучении самых странных существ во многих странах мира.

— Откуда вы знаете? То есть я хочу сказать, что не понимаю, и чем вы говорите, месье.

— Господин директор, давайте обойдемся без этого фарса. Не важно, как я это узнал. Я знаю об этом и убежден, что вам нужна моя помощь. Признайтесь, что еще никогда не имели дела с подобными существами, не так ли?

Директору ничего не оставалось, как кивнуть.

— Вот видите, это существо для вас все еще загадка.

— Благодаря своим наблюдениям мы уже многое узнали, — запротестовал Бэллон.

— Даже так? Но я полагаю, вы до сих пор не выяснили, чем оно питается. Неужели я не прав? Вы предлагали ему разные продукты, но оно от всего отказывалось?

Директор удивленно смотрел на Кармело.

— Да, откуда вы это знаете?

Кармело пожал плечами.

— Я этого не знаю, я только предположил. Я также полагаю, что это не человек, хотя черты его лица и напоминают человеческие.

Директор закивал и пожал плечами. Кармело воспринял это как просьбу продолжать.

— Позвольте мне взглянуть на это существо, и тогда я смогу вам сказать, верно ли мое предположение и могу ли я вам помочь. Первая консультация бесплатно. После этого мы сможем заключить договор. Если мы не придем к соглашению, я уйду без возражений и вы больше никогда обо мне не услышите. Разумеется, я обещаю не распространяться о том, что здесь происходит.

Он в ожидании посмотрел на директора ботанического сада. Тот все еще медлил. На его лице легко можно было заметить внутреннюю борьбу. Кармело ждал, стараясь казаться равнодушным.

— И вы клянетесь, что никому не расскажете об этом существе? Ни одной живой душе?

— Клянусь! — торжественно сказал Кармело. Его пульс участился. Ему очень хотелось схватить директора и встряхнуть его, чтобы наконец-то услышать желанное «да».

— Ну ладно, если вы, как вы утверждаете, являетесь экспертом по странным существам, — произнес директор, чтобы развеять собственные сомнения. Затем он снял связку ключей с цепочки на поясе и жестом подозвал Кармело. — Проходите, месье Риккардо. Я проведу вас к невероятному существу, за которым в целях исследования присматриваю.

Приняв окончательное решение, Генри Эрнест Бэллон торопливо зашагал вперед. Он вел Кармело в современное здание с узкими зарешеченными окнами. Директор открыл ворота, а затем еще одну тяжелую железную дверь.

— Проходите, проходите, — крикнул он и быстро спустился по лестнице вдоль мрачного прохода. Затем открыл третью дверь, которая вела в темную комнату.

— Это наша комната для карантина. Она изолирована от окружающего мира. Сюда не сможет прошмыгнуть даже крыса или мышь! Во время своих исследований мы хотим быть уверены, что на эксперименты ничто не повлияло и результаты верны.

Лишь когда директор зажег две газовые лампы, Кармело увидел, что заднюю часть комнаты занимала клетка с массивными решетками. В передней части, куда они только что вошли, стоял обычный письменный стол с открытой кожаной папкой и многочисленными сложенными в стопку томами. На полке он разглядел книги и папки с бумагами. Два стула стояли на большом расстоянии от решеток. На одном из них Кармело обнаружил тарелку с косточкой, еще одну — с густым супом, черный хлеб и чашку. Лежащие рядом инструменты опровергали все законы — гостеприимства. Там были ножницы и предметы, похожие на щипцы. В углу стояла палка с наконечником. Маленькие, закрытые пробкой бутылочки выстроились в ряд у стены. В некоторых были волосы, в некоторых — комковатая темная жидкость.

Кармело повернулся к задней части комнаты без окон. Там почти ничего не было. Кроме, конечно, существа, которого в ней держали. Кармело многое повидал в своей жизни, но когда он взглянул на эту картину, у него перехватило дух. Существо выглядело как человек — по крайней мере на первый взгляд. У него было плотное, мускулистое тело, руки казались неестественно длинными. На лице выделялся широкий выступающий вперед подбородок и дикие, полные ненависти глаза.

— Что скажете? — нетерпеливо спросил директор, после того как Кармело подошел к решетке и с минуту безмолвно рассматривал существо.

— Я слышал, что у него клыки, как у волка, сказал Кармело.

— Да, возьмите палку. Он вцепится в нее зубами. Тогда вы все и увидите. — Директор сунул в руку Кармело тупой конец железной палки. — Дерзайте. С вами ничего не случится, — подбадривал он Кармело, не понимая его нерешительности.

Хотя существо и казалось отвратительным, все же Кармело испытал жалость, увидев его в таком состоянии. Монстр был связан толстыми канатами. Остатки более тонкой веревки свидетельствовали о первых неудачных попытках связать его. Одна тяжелая железная цепь была прикреплена кольцами к его ступням, вторая обвивала его тело, а третья — горло. Все три были прикреплены кольцами к задней стене. Существо притаилось на голом каменном полу, обреченное на неподвижность. В его глазах читалось обещание отомстить, разорвать на куски всех, кто так с ним обошелся.

Кармело отбросил в сторону сомнения и подошел к существу на привычное расстояние. Он видел много вампиров, которые по внешнему виду очень напоминали обычных людей, красивых, элегантных и образованных. Этот больше походил на персонажи легенд, которые Кармело слышал во время поездки по Карпатам, по Валахии и Молдавии, которые сейчас образовывали вместе королевство Румыния, и, прежде всего, по Трансильвании, которая в прошлом столетии примкнула к Австро-Венгрии. Кармело собирал эти легенды и очень точно записывал, но еще никогда не встречал представителя этих жестоких звероподобных вампиров. Теперь же он нашел существо, которое подходило под эти описания и представления о вампирах. Как этот вампир попал в Париж? И был ли он один такой?!

Кармело просунул палку через решетку и поднес наконечник к лицу пойманного монстра. От ненависти в его глазах охотник на вампиров вздрогнул, но постарался сохранять невозмутимость.

Вопреки ожиданиям директора существо не схватило палку, но и не совершало бессмысленных попыток уклониться от нее. Кармело дотронулся до рта чудовища и приподнял его верхнюю губу. Наконечник палки был настолько острым, что на губе и небритом подбородке появилась маленькая кровавая царапина. Прикус чудовища был не таким, как у хищного животного, как описывал молодой человек в оперном театре. Интересно, он хотел поднять себе цену в глазах директора или слишком преувеличивал? Не обязательно, решил Кармело.

— Вы не замечаете ничего необычного, глядя на его зубы? — спросил Кармело и еще раз раздвинул губы чудовища.

— Вам это может показаться просто страшной сказкой, — осторожно начал директор, — но я вас уверяю, они изменяются. Когда я увидел этого монстра в первый раз, он бушевал, как дикарь, и тогда я отчетливо видел длинные острые клыки!

Кармело кивнул.

— Когда его схватили, он был ранен? На его одежде и волосах я вижу запекшуюся кровь. Это его собственная кровь или кровь его преследователей?

— И его, и преследователей, — ответил директор. — Я не присутствовал при том, как они схватили его в одном из подземных приходов неподалеку от оперного театра, но все же знаю, что, несмотря на сеть, он отчаянно сопротивлялся. Он даже укусил двух жандармов. Когда монстр поступил сюда, на его теле было несколько резаных и колотых ран.

— Я не вижу ни одной, — сказал Кармело.

Директор усердно кивал головой.

— Это еще один феномен. Две наиболее глубокие раны на его руках еще видны, если немного приподнять правый рукав, там, возле разреза. Но все остальные ранения исчезли уже на следующий день, который он провел в состоянии, близком к бессознательному.

Кармело задумчиво кивал. Он был уверен: перед ним вампир, но продолжал задавать вопросы.

— Близком к бессознательному?

— Да! — закричал директор. — Когда его притащили ночью сюда, он сопротивлялся изо всех сил, и нам не удавалось его усмирить, после того как мы посадили его в эту клетку и он освободился от сетки. Ничто не могло его успокоить. Затем внезапно он застыл, упал на пол, закрыл глаза и не двигался до вечера. Мы использовали это время, чтобы связать его, войти в клетку и провести над ним некоторые эксперименты. Мы хотим наконец-то узнать, с кем мы имеем дело. И выяснить, как мы можем обороняться, если — упаси нас Бог — он не один такой.

— Разумная мысль. По собственному опыту я знаю: где есть один, там может быть целый клан.

— Все же я надеюсь, что вы ошибаетесь, — сказал директор, заметно побледнев. — Мы до сих пор не знаем, кто это. Как нам бороться с подобными существами?

— В этом вопросе я вам также могу помочь. — Кармело взял тряпку и маленький нож, порезал свой палец и пролил несколько капель крови на ткань. Затем прикрепил тряпку к наконечнику палки. — Следите внимательно, господин директор!

Кармело просунул палку сквозь решетку и еще не приблизил ее на достаточное расстояние к монстру, когда тот внезапно очнулся. Он хотел подпрыгнуть, но ему мешали цепи. Он хватался за свои цепи и издавал крик, похожий на вой волка.

— Видите? — спросил Кармело, указывая на клыки, которые теперь стали острыми и длинными и выпирали изо рта чудовища. Казалось, они продолжают увеличиваться.

— Невероятно! — прошептал директор, падая на один из стульев.

— Теперь у вас есть ответ на вопрос, чем же он питается и почему не принимает вашу еду. Это вампир, пьющий человеческую кровь!

— Господи Боже! — закричал директор. — Я думал, эти создания существуют лишь в легендах и страшных сказках, которыми пугают детей.

— Уверяю вас, это не так. Вампиры живут среди нас, часто оставаясь неузнанными, поскольку они мастера обмана и маскировки, умеют растворяться в ночной темноте и, таким образом, неожиданно нападать на свою ни о чем не подозревающую жертву. Они пьют кровь, они убивают и превращают невинных людей в себе подобных! — Кармело указал на прикованного за решеткой. Директор Бэллон испуганно молчал.

— Вы до сих пор верите, что поймали Призрака Оперы?

Бэллон покачал головой.

— Не знаю. Я слышал его описания, и они не совпадают. Он должен быть худым высоким мужчиной, всегда в черном фраке и с маской на лице, скрывающей его ужасную физиономию, которая напоминает череп мертвеца.

Кармело кивал в знак согласия.

— Да, я тоже об этом слышал, и я вам говорю: может быть, господа и охотились за Призраком Оперы в проходах под оперным театром, но поймали они вампира, и он наверняка не единственный, кто живет в Париже. Разузнайте! Сходите к врачам в больницы или к инспектору здравоохранения и спросите о странных случаях малокровия или потери памяти. Расспросите криминальную полицию о нераскрытых убийствах, о бледных обескровленных трупах со следами укуса на шее. Я вам гарантирую, вы узнаете даже больше, чем хотите знать!

Оба мужчины молчали. Кармело понимал: нужно дать директору время, чтобы тот мог осознать масштабы угрозы, исходящей от орды сосущих кровь ночных существ, а уж затем предлагать ему помощь в борьбе с ними и назвать сумму гонорара за свои услуги. Пауза затянулась.

— Что мы можем сделать? Мы же не знаем, сколько еще существ этого вида живет в Париже.

Ага, он хотел чувствовать себя в безопасности, ведь одно существо уже было в его руках и не могло причинить ему вреда.

— Разузнайте, — вновь сказал Кармело. — Тогда мы вернемся к этому разговору. Свяжитесь со всеми, с кем можно и нужно поговорить в данной ситуации, тогда вы сможете принять окончательное решение. — Он взял шляпу и поклонился.

— Как я смогу вас найти? — спросил Бэллон.

— Я сам вас найду, — ответил Кармело. — Я приду через два дня, незадолго до захода солнца. Тогда вы все соберетесь и выслушаете мои условия. Или же вы мне скажете, что не заинтересованы в моих услугах. — Он постучал по своей шляпе. — А теперь я пожелаю вам спокойной ночи, господин директор.

Кармело быстрым шагом покинул ботанический сад, главные ворота которого давно уже были закрыты на ночь.

Вечером господин Люсьен и его приближенные вновь отправили своих крыс на поиски исчезнувшего повелителя. Наследники остались под присмотром нескольких слуг и снова стали практиковаться в обращении со своими будущими помощниками. Как и прежде, труднее всего было держать всех животных под контролем, не сосредоточиваясь на каждой отдельной крысе. Осуществляемый контроль не должен мешать заниматься другими делами. Никто не удивился, когда Иви и Мэрвин показали лучшие результаты. Правда, Мэрвин справлялся намного медленнее Иви, но для Алисы, Франца Леопольда и Лучиано это не стало неожиданностью.

На этот раз занятие проводили Иоланта и Гастон. Таммо попытался расспросить Иоланту о ее жизни среди разбойников, которые несколько десятилетий назад прятались в гипсовой пещере недалеко от сточной ямы Монфакон. Хотя Иоланту сделали вампиром в юном возрасте, она успела прожить десяток лет с бандой убийц. Благодаря настойчивым расспросам Таммо узнал довольно много. Бандитам нужна была маленькая тощая девочка для мелких преступлений, для которых все остальные были либо слишком большими, либо слишком тяжелыми. Даже сегодня тело Иоланты было меньше и тоньше, чем у большинства двадцатилетних девушек, но никто не осмеливался усомниться в ее силе, боясь вызвать ее гнев. Что такое гнев Иоланты, Таммо едва не почувствовал на себе. Он засыпал вампиршу вопросами, хотя она уже дважды повторила ему, что он должен сосредоточиться на своем задании и не мешать ей. Фернанд схватил друга за руку.

— Оставь ее, — прошептал он. — Когда Иоланта в гневе, она хуже, чем Клод и Себастьен, вместе взятые, а ты очень близок к тому, чтобы рассердить ее.

Таммо был слишком самоуверен, чтобы принимать его совет близко к сердцу, но все же переключился на свое задание.

Через некоторое время Гастон без объяснений оставил наследников и исчез в одном из проходов. Иоланте стало невыносимо скучно. Она думала лишь о возрастающей жажде крови, как рассказал друзьям Франц Леопольд.

— Ты же знаешь, что это невежливо — читать чужие мысли, а потом пересказывать их остальным, — напомнила ему Иви.

— Может быть. Но очень интересно, — хладнокровно ответил вёнец. — Долго она не продержится, — высказал он предположение, не спуская с Иоланты глаз.

И он оказался прав: буквально через полчаса Иоланта попросила наследников не шуметь и продолжать свои занятия. Она пригрозила, что следующей ночью проверит их успехи, и исчезла.

Лучиано тут же расслабился.

— Свобода! Я бы с удовольствием пошел вместе с ней и добыл бы себе хорошую порцию крови.

— Где же? На улице живодеров в Монфаконе? — спросила Алиса.

Лучиано облизал губы.

— А почему бы и нет?

— Во-первых, потому что это довольно далеко — на северо-востоке города, на другом берегу Сены, — вмешалась Джоанн, услышав его слова. — А во-вторых, там больше нет живодеров, мало свалок и гипсовых пещер. Их все взорвали. Помойные ямы сохранились на севере в лесу Бонди. Остатки взорванной свалки и гипсовых пещер барон Хаусман велел переделать в парк, с озерами, гротами, водопадами и горными вершинами. Парижане его обожают!

— Тогда я — пас, — смиренно произнес Лучиано. — Чем займемся? — спросил он, после того как Джоанн от него отвернулась.

— Я думаю, мы должны немного помочь Пирас в поисках пропавшего предводителя клана, — сказал Франц Леопольд, и ничто не указывало на то, что он шутит.

Алиса понимала безнадежность подобного мероприятия и предвидела гнев, который оно может вызвать, но жажда приключений победила.

— Иви, ты пойдешь с нами, не так ли? — спросила она. — Я имею в виду, конечно, тебя и Сеймоура, — быстро добавила Алиса, заметив взгляд волка. Казалось, его и это не успокоило.

Иви немного криво улыбнулась.

— Как я могу отпустить вас одних? Если мы не можем вас удержать, тогда будем просто сопровождать.

— Удержать нас? — закричал Франц Леопольд с воинственным видом. — Только попробуй!

Иви ответила мягкой улыбкой.

— Нет уж, спасибо. Я рискую тем, что меня могут или укусить, или запереть в гробу. Нет, давайте лучше займемся приготовлениями. Что нам нужно, чтобы все прошло удачно?

Лучиано нетерпеливо пожал плечами.

— А что нам для этого нужно? Мы будем оглядываться и прислушиваться, искать следы. И все.

— Хотите взять с собой лампу или крыс? — продолжала Иви. — Я могла бы призвать нескольких летучих мышей.

— Летучие мыши! — одновременно решили Алиса и Франц Леопольд. — Это проще, чем крысы.

— Пока, — размышляла Иви. — Через пару ночей ситуация может измениться. Конечно, мне нравится эхо-картинка, которую посылают нам летучие мыши. Крысы просто не смогут передать такое подробное описание того, что их окружает…

Лучиано было все равно.

— Главное, чтобы я не врезался в какой-нибудь столб.

— …пока ведет Иви, — мрачно добавил Франц Леопольд.

Иви ничего не сказала. Она уже выслеживала летучих мышей в проходах и призывала их.

— К сожалению, мне удалось обнаружить лишь двух. Может быть, по дороге мы найдем еще.

Когда животные были на достаточно близком расстоянии, она передала их Алисе и Францу Леопольду. Сама же Иви призвала нескольких крыс, но прежде тщательно проверила, не принадлежат ли они кому-нибудь из Пирас. Не то чтобы это вызвало много злости, если бы кто-то узнал…

— Нам еще что-нибудь надо?

Остальные нетерпеливо оглянулись, когда рядом с ними послышался еще один голос:

— Я бы сказала, вот это!

Это опять была Джоанн, в руках которой была связка ключей и крючков на кожаном ремешке.

— Без них вы не пройдете. Все решетки и двери закрыты.

— Не все, — возразил Франц Леопольд. — Разве крысы не обнаружили, что один проход открыт?

Джоанн кивнула.

— Да, такое случается, люди взламывают замок — воры, спасаясь от жандармов, контрабандисты в поисках новой дороги в город, даже беспризорные дети, которые предпочитают устраиваться на ночь в одном из сточных каналов или заброшенной каменоломне, чем спать под открытым небом в дождь и снег.

— Тогда вы вешаете новый замок? — Спросил с интересом Франц Леопольд.

Джоанн покачала головой.

— Чаще всего это делают жандармы. Существуют специальные патрули подземного Парижа и инспекторы, которые охотятся за всем, что мешает обществу.

— За вампирами, например? — предположил Лучиано.

Джоанн немного обиделась.

— Нет, конечно! Ты думаешь, мы такие неуклюжие, что люди о нас узнали? Нет, им хватает банд разбойников, контрабандистов и повстанцев.

Мы как-нибудь найдем дорогу, — уверенно сказал Лучиано. — У нас есть крысы, которые здесь хорошо ориентируются.

— И которые смогут привести вас с отдаленных территорий? — Джоанн была настроена скептически.

— Иви может все! — убежденно выкрикнул Лучиано.

— И у меня тоже есть кое-какой опыт в открывании замков, — добавила Алиса и вытащила из набедренного кармана целую коллекцию отмычек.

Джоанн с интересом смотрела на нее.

— Но все же, что бы вы ни задумали, у вас ничего не получится. Куда вы собрались? Как вы будете ориентироваться? Подниметесь наверх и спросите у прохожих?

— Если понадобится, — заявил Франц Леопольд.

— Мы можем также спросить у тех, кто хорошо здесь нее знает, сможет ли он нас сопровождать, — дружелюбно сказала Иви.

Джоанн просияла.

— Ну конечно. Куда вы собрались?

— К оперному театру. То есть сначала к тому месту, где пропал наш повелитель.

— Это далеко. — Джоанн задумалась. — Оперный театр расположен на другом берегу Сены.

— Ну и что? Ночь только наступила. Мы быстро передвигаемся и хотим познакомиться с Парижем, — сказал Лучиано.

Джоанн еще больше оскалила зубы. Она издала свист, на который прибежали сразу четыре крысы.

— Ну, тогда поехали. Я проведу вас к оперному театру по самой короткой дороге.

— А я думала, что она хочет нам помешать, — тихо сказала Алиса Иви. — Кто бы мог предположить, что она захочет пойти с нами!

— Фернанд и Таммо отправились куда-то вдвоем. Мне кажется, она не желает сидеть всю ночь в пещере и ждать их возвращения, — ответила Иви.

При звуке приближающихся шагов Латона подпрыгнула и уронила на кушетку роман Александра Дюма «Граф Монте-Кристо», который она читала вот уже несколько часов. Дверная ручка опустилась. Бесшумно приоткрылась дверь.

— Дядюшка! Где ты был так долго?

— Ах, ты еще не спишь?

С виноватым выражением лица Кармело вошел в номер гостиницы, который он делил с Латоной.

— Да, я еще не сплю! Я не могла уснуть, потому что волновалась. Разве ты не говорил за ужином, что пойдешь немного размяться, поскольку ощущаешь тяжесть в желудке после съеденного кролика? Но сейчас далеко за полночь!

Кармело закрыл дверь. Казалось, он борется сам с собой.

— Прости, я не хотел доставлять тебе хлопот. Ты сказала, что устала и желаешь прилечь, поэтому я даже не подумал, что ты будешь волноваться.

Латона сделала нетерпеливый жест рукой.

— Где ты был так долго?

На лице Кармело появилось сердитое выражение.

— Мне кажется, ты путаешь некоторые вещи. Это я дядя, а ты — племянница, никак не наоборот. Я не обязан перед тобой отчитываться.

В подавленном настроении Латона села на кушетку.

— Ты что-то от меня скрываешь. Неужели ты нарушил свое обещание? — Ей на глаза навернулись слезы.

Кармело попытался выдавить из себя успокаивающую улыбку. Он пересек комнату и сел рядом с племянницей на кушетку.

— Зачем ты мучаешь себя подобными мыслями? Забудь наконец эти истории. Ни один кровопийца не омрачит больше твою жизнь.

— Тогда скажи мне, где ты был так долго и что тебя задержало?

Кармело вздохнул. Он сделал паузу.

— Ладно, если ты непременно должна это знать… Хотя это и не самая подходящая тема для разговора с юной девушкой.

Она серьезно посмотрела на него.

— Я встретил на улице старого знакомого. Он как раз шел в ресторан, который начинает пользоваться в Париже большой популярностью. Это танцевальное заведение, в котором не принято бывать с приличной дамой. Женщины, я имею в виду танцовщицы, едва одеты, а среди посетителей одни мужчины.

— И тебе понравилось? — равнодушно спросила Латона.

— О да, против этого невозможно устоять. У танцовщиц прекрасные фигуры. Кроме того, они просто прелестны.

Отчаяние Латоны сменилось любопытством.

— Расскажешь мне об этом? Как это? Что они там танцуют? Как они одеты?

— Как я уже сказал, это все не для твоих ушей. Иди спать.

— Значит, ты никогда не возьмешь меня с собой, — недовольно сказала Латона.

— Нет, определенно нет! Пойдем завтра в театр или в оперетту. Мы обязательно должны посмотреть спектакль «Орфей в аду» Жака Оффенбаха.

— С удовольствием, — ответила Латона, хотя ей все еще казалось, что дядя по-прежнему что-то от нее скрывал и своим предложением лишь хотел сбить ее с толку.

— Спокойной ночи! — сказал Кармело решительно и поцеловал ее в лоб.

Латона также пожелала ему спокойной ночи, поднялась и направилась в смежную комнату.

Раздеваясь и забираясь под пуховое одеяло, девушка пыталась понять, что ее так раздражало. «Его запах», — думала она, засыпая. От дяди не пахло вином и дешевыми духами, чего следовало бы ожидать после посещения заведения такого рода. Он источал какой-то странный запах, происхождение которого она не могла определить.

Этой ночью Латоне снились дикие животные и широкие, пустые коридоры какой-то больницы. Пахло кровью и карболовой кислотой.

Странный свет в подземном царстве

Джоанн быстро шагала вперед. Она точно знала, какую дорогу выбрать, какие решетки открыть и по каким лестницам вскарабкаться. Крысы шли своим путем, но все же всегда были поблизости и снабжали Иви удивительной информацией, которой они делилась с Лучиано. Он полностью полагался на Иви, держа ее за руку и позволяя себя вести. Алиса и Франц Леопольд следовали за ними, но держались немного на расстоянии. Иви могла слышать их споры. Потом они одновременно умолкали, находясь под впечатлением от двойного изображения, которое посылали им летучие мыши. Внезапно Джоанн остановилась.

— Тихо! Мы должны посмотреть, не удастся ли нам пройти через пещеру. Будьте осторожны!

— Что это? — прошептала Иви.

Прежде чем она заметила слабый проблеск света, который очень быстро становился все ярче, крысы нарисовали картину большой пещеры, в которой останавливались люди. Там стояли едкая вонь, источник которой не могли определить ни животные, ни Иви. Теперь, когда вампиры и оборотень дважды свернули за угол, свет стал ослепительным. Иви прищурилась.

— Дальше будет еще хуже. Вовремя закрывайте глаза, когда появится молния. Я серьезно вам говорю, — предупредила Джоанн.

Она слышала человеческие голоса и запах людей. Их должно быть двое или трое.

— Нам лучше вернуться назад, — решила Джоанн, внимательно прислушавшись. — Этот путь нам подойдет. Другие проходы замурованы.

Она замолчала.

— Закройте глаза! — прошептала Джоанн.

Все тут же ее послушались. Их путь осветила вспышка молнии, которая ослепила вампиров, несмотря на то, что их глаза были закрыты. Зловоние стало сильнее.

— Что это было? — спросила Иви и удивилась, увидев, что Франц Леопольд и Лучиано повернулись к Алисе.

— Это мне что-то напоминает, — проворчал Франц Леопольд.

— О, и мне тоже, — радостно согласился с ним Лучиано.

Иви и Джоанн вопросительно посмотрели на Алису. Она медленно кивнула.

— Да, судя по тому, как это пахнет, это тот же материал. Когда сжигают полоски магния или порошок, реакция сопровождается такой вот световой молнией. Это происходит очень быстро, и свет на мгновение становится очень ярким.

— Откуда ты все знаешь? — изумилась Иви.

Алиса была немного смущена.

— Ну, я всегда ношу с собой немного магния и уже успешно его использовала.

— Да, успех можно было бы назвать блестящим, — ухмыльнулся Лучиано, в то время как Франц Леопольд угрюмо уставился в пол.

— Мне кажется, что я что-то упустила, сказала Иви. — Не хотите ли вы мне об этом рассказать?

— С удовольствием! — сказал Лучиано. — Это было в Риме, в начале первого учебного года….

— Может быть, в другой раз? — перебила его Алиса, в то время как Франц Леопольд продолжал хранить молчание.

Иви не стала ее упрашивать. Она уловила несколько мыслей о Золотом доме Нерона и о неравной борьбе между двумя Дракас и одним Носферас, а об остальном смогла догадаться.

— И зачем это людям? — спросила она после того, как Джоанн предупредила их о следующей вспышке молнии и они снова вынуждены были закрыть глаза.

— Люди называют это «фотографией», — сказала Алиса, когда их снова поглотила приятная темнота. — Они делают изображения действительности и запечатлевают их на бумаге. Хотя цвета и теряются, все же очертания сохраняются очень точно.

— Ах да! Такие картинки я уже видела. Видимо, для этого необходимо много света.

— Или линзы аппарата нужно долго держать открытыми. Предположительно тогда собирается немного света. Однако объект, который они хотят поместить сначала на пластинку, а потом на бумагу, должен быть абсолютно неподвижным. Иначе снимок будет нечетким.

— Ты, как всегда, неиссякаемый источник знаний! — невольно воскликнул удивленный Франц Леопольд.

Даже Джоанн кивнула. Похоже, она находилась под впечатлением.

— Вот почему он использует кукол! Я всегда спрашивала себя, почему он не попросит одного из рабочих или посетителей попозировать ему для фотографии.

— Что?

— Я все вам покажу. Идемте дальше, но будьте осторожны, Прежде всего Сеймоур не должен высовывать свой нос слишком далеко. Будет плохо, если они его обнаружат.

Волк уныло завыл.

Все последовали за Джоанн, которая, крепко прижимаясь к стене, медленно подкралась ближе. Наконец-то они смогли заглянуть за угол просторной пещеры, потолок которой подпирали многочисленные колонны из известняка. Слева вампиры обнаружили четырех мужчин. Нет, точнее, там было только три человека. Четвертой была кукла человеческого роста, одетая как обычный рабочий. На ней был лохматый парик. Один из мужчин поставил куклу возле колонны в позе, как будто она работала в каменоломне, другой направлял газовые лампы по указаниям третьего, стоявшего за фотоаппаратом. Большой черный ящик был прикреплен к деревянной треноге.

— Чуть левее. Лицо и инструмент в его руке должны быть лучше освещены, — сказал мужчина за камерой.

— Что он там делает и почему? — прошептала Иви.

— Это Надар, известный фотограф, его ателье на бульваре Капуцинов посещают многие актеры и певцы, чтобы он их сфотографировал. Весь Париж только о нем и говорит, с тех пор как он начал делать свои фотографии в каналах сточных вод, в катакомбах, в подземных каменоломнях. Сейчас он готовит фотографию без яркой вспышки. Это длится десять или двенадцать минут, и на протяжении этого времени никто не должен бегать вокруг, иначе он ужасно рассердится.

— Как мы теперь пойдем дальше? — спросил Франц Леопольд.

— Мы проскользнем вдоль противоположной стены, — сказала Джоанн. — Туда вряд ли попадает свет. Мы быстрые, и, кроме того, люди сосредоточены на своей работе. Иначе нам пришлось бы сделать большой крюк или же взбираться по поверхности.

Это было очень заманчиво, но Иви согласилась с Джоанн: проще пересечь пещеру здесь.

— Сеймоур, оставайся рядом со мной!

Волк не ответил. Джоанн еще раз посмотрела на троих мужчин, а потом подала сигнал. Вампиры и волк беззвучно, незаметно для мужчин, прошмыгнули вдоль стены и оказались в спасительной темноте на противоположной стороне.

Наследники немного подождали, чтобы крысы, все еще сопровождавшие их, смогли их догнать, и затем продолжили путь. Алиса мысленно все еще была рядом с фотографом.

— Двенадцать минут, — пробормотала она. — Именно столько времени нужно, чтобы снимок получился четким. Это интересно. Нет ничего странного в том, что фотограф использует кукол, похожих на людей. Люди не могут так долго оставаться неподвижными.

— Для вампира это не составило бы труда, — сказал пренебрежительно Лучиано.

— Ты можешь даже не дышать, если не хочешь, — вспомнила Алиса.

— И не только, — произнес Лучиано. — Мы значительно быстрее их, но также часами можем сохранять полную неподвижность, если это понадобится. Наша воля властвует над телом. Люди — слабые существа, подверженные внешним влияниям и зависимые.

Иви покачала головой.

— Конечно, в телесной силе и скорости мы их превосходим, но я не знаю, кто из нас более зависим. Люди могут свободно передвигаться днем и ночью, мы же впадаем в смертельную неподвижность, которую не в силах преодолеть, и сгораем, когда на нас попадает солнечный луч. Люди пьют и едят самые разнообразные продукты. Нам же хочется лишь крови. Если мы не утоляем жажду, то она одолевает нас все сильнее. У нас нет свободы выбора.

Лучиано пожал плечами. Он не хотел вступать с Иви в философский спор. Ему было гораздо приятнее бежать рядом с ней и чувствовать ее руку в своей. Алиса ускорила шаг, пока не оказалась возле Джоанн, и стала расспрашивать ее о Надаре. Джоанн задумчиво наморщила лоб.

— Я только знаю, что он делает фотографии актеров и художников и выставляет их в витрине своего ателье. А еще он соорудил летательный аппарат и летал на нем.

— Воздушный шар? — крикнула Алиса.

Джоанн кивнула.

— Ха! — радостно воскликнула Фамалия. — Тогда я уже слышала о нем. Надар сконструировал винтовой летающий корабль. Утверждают, что именно он вдохновил Жюля Верна написать роман «Пять недель на воздушном шаре». Надар назвал свой шар le Geant и пролетел на нем от Парижа до Ганновера. Вместе с Жюлем Верном он основал сообщество, которое занимается конструированием летательных аппаратов.

К облегчению Лучиано, они добрались до Сены и должны были решить, покинуть ли им подземный путь или пересечь реку по каналу сточных вод. Алиса прервала их спор.

— Что ты предлагаешь? — спросила она Джоанн.

Та немного подумала.

— Возможны оба варианта. Фернанд и я чаще ходим через канал. Труба достаточно широкая, и по ней можно двигаться.

— А еще она немного мокрая и испачкана всем, что плавает в каналах, — добавил Франц Леопольд.

Джоанн в ответ снова пожала плечами.

— Меня удивляет, Пирас, что вам удается подбираться к жертвам. Не учуют ли люди ваш запах за несколько миль?

Джоанн проигнорировала его замечание и обратилась к Иви:

— Что с твоим волком? Он ведь должен дышать, не так ли?

Иви кивнула:

— Сеймоур неплохой ныряльщик, но я все-таки предложила бы пойти по поверхности и использовать мост.

— Мне тоже так кажется. Пойдемте! — Джоанн повела друзей к лестнице, по которой они помогли подняться Сеймоуру, закрыла решетку и нырнула в безлюдный переулок, который привел их на берег Сены. Бесшумные тени проскользнули через мост и снова скрылись под землей на другом берегу.

— Нам следовало бы начать в том месте, где след господина Тибо теряется, — сказал Франц Леопольд.

Джоанн кивнула.

— Мы идем туда.

— Ты знаешь, где это место? — удивился Лучиано. — Ты ведь не принимала участия в поисках.

— Нет, я не знаю, где это, — откровенно ответила Джоанн.

— Но как ты тогда можешь утверждать… — начала Алиса, но Франц Леопольд перебил ее:

— Наши поводыри крысы, а не Джоанн, если ты до сих пор этого не заметила. Она следует их указаниям.

— Это так, — подтвердила Пирас и спустилась в один из узких каналов, в котором, к счастью, текло не много воды.

Там лежали кучи мусора, который вампиры старательно обошли.

— Это же удивительно — договор, который Пирас заключили с крысиными семьями, — сказала Иви, когда у них под ногами снова было сухо: они оказались в просторном подвале или пещере.

— Тихо! — сказал Франц Леопольд. — Вы не чувствуете? Там, впереди нас, идет человек.

Вампиры и оборотень остановились и включили свое чутье. Здесь было много запахов. Слишком много. Пахло крысами, вампирами и людьми. Но все они были тут довольно давно, по меньшей мере несколько дней тому назад. Однако среди всего этого было что-то совсем свежее, что должно было принадлежать человеку. Здесь, в этом месте, он недавно проходил.

— Там, впереди, перекресток, а если повернуть направо склеп под оперой и подземное озеро, — прошептала Джоанн.

Они осторожно приблизились к перекрестку и заметили, что запах становится более насыщенным. Да, человек вышел из этого прохода и пошел по пути, который указали крысы.

— Это странно, — сказала Алиса и сморщила нос.

— Что? — спросил Лучиано.

— Запах этого человека. Он другой. В нем есть что-то дикое, как у оборотней, и все же это не хищник. Кроме того, здесь чувствуются какие-то вещества, которых я не могу распознать. Немного серы? Черный порох? Что-то едкое? И что-то приторно сладкое.

Иви шла на несколько шагов впереди. Остановившись в проходе, она прислушалась.

— Я ничего не слышу, и Сеймоур тоже. Мы должны были услышать его шаги. Ни один человек не может идти так тихо.

— Значит, он где-то скрылся, — заключил Франц Леопольд.

Джоанн покачала головой.

— Нет, он ступает так же тихо, как вампир. Не знаю, как ему это удается. Вероятно, все дело в том, что он живет так же, как и мы. Я не имею в виду, что он пьет кровь. Но он живет, скрываясь от людей, в темноте подземного склепа.

— Кто он? Спелеолог? — спросил Лучиано.

— Перед нами тот, кого люди называют Призраком Оперы.

— Странное время, — сказал Ален Вире, приглаживая темно-каштановые волосы.

Он пришел со своим сыном Армандом. Это был смышленый десятилетний мальчик. Он заинтересованно оглядывался по сторонам, рассматривая экзотических животных в клетках. Молодой географ Эдуард Альфред Мартель кивнул.

— А вы уверены, что он сказал «семь часов вечера»?

Альфред Жирар, ведущий зоолог института при ботаническом саде, кивнул.

— Да, это было его настоятельное желание. Точнее, желание человека, которого он хотел нам представить. Где он?

Заскрипели решетчатые ворота. Обернувшись, мужчины увидели Бэллона вместе с Оливье Халанцир-Дуфресной, директором оперы, мужчиной, одетым в костюм рабочего сцены, и незнакомым господином лет пятидесяти, которого Бэллон представил как Кармело Риккардо.

— Нам нужно спешить, — сказал Кармело, закрывая дверь.

— Почему? — смущенно спросил директор ботанического сада. — Это ведь вы настояли на столь поздней встрече. Вы сказали, что в нашем распоряжении целая ночь.

— Да, но теперь нам следует поспешить, чтобы я смог принести первое доказательство, — сказал Кармело и торопливо и шагал к комнате с решетками, где пойманное существо спало мертвым сном, сидя на корточках. Остальные последовали за Кармело. Хотя Мартель и Жирар участвовали в поимке этого существа, на их лицах появилось любопытство. Арманд с интересом наблюдал за съежившейся тварью, которая даже теперь казалась дикой и опасной.

— Это, должно быть, Призрак Оперы? — раздался звонкий голос мальчика.

— Оно все еще без сознания, — сказал разочарованно Мартель. — Я подумал, что анестезия на него не подействовала.

— Может, произошла передозировка и сейчас по телу этого существа циркулирует слишком много наркотического средства. Если мы потерпели неудачу, то оно больше не проснется, — мрачно сказал зоолог.

— Вы не должны этого опасаться, — ответил Кармело. — Он обязательно проснется и станет разве что более диким.

— Откуда вы это знаете? — спросил зоолог озадаченно, в то время как у юного Вире вырвался крик:

— Посмотрите! Оно приходит в себя.

И действительно, дрожь пробежала по массивному телу, затем чудовище вскочило на ноги и приняло оборонительную позу, насколько это позволяли оковы.

— Как вы могли это предугадать? — спросил Мартель.

— Солнце село, — сказал скромно Кармело, не обращая внимания на удивленные лица.

— Это и есть ваш призрак? — спросил он у директора оперного театра, спрятавшегося за спиной рабочего сцены.

— Этот человек — один из немногих, кто видел Призрака лицом к лицу и не поплатился за это жизнью, — сказал директор тихим голосом и вытер со лба пот большим носовым платком, несмотря на то, что в помещении было скорее прохладно.

Рабочий сцены после недолгих размышлений решительно покачал головой:

— Я не знаю, кого мы здесь поймали. Ей-богу, я никогда еще не слышал о таком существе, но это точно не Призрак Оперы! Меня бы удивило, если бы он дал себя так просто заманить и поймать в ловушку. Он маг, который умеет растворяться в дыму. Призрака нельзя удержать, — сказал он с уважением в голосе. После столь продолжительной речи рабочий сцепы отступил назад и скрестил руки на груди.

— Вы это слышали? — запыхтел директор оперы. — Это не он. Он даже не подходит под описание.

— Вы никогда не видели Призрака? — удивился спелеолог Мартель.

— Нет, и не придаю этому никакого значения. Мы можем идти? Как я вижу, вы не смогли устранить мою проблему, и поэтому все остальное меня не касается. Господа, разрешите откланяться. Сегодня вечером ожидается полный зал гостей, и я должен о них позаботиться. Пойдем, Реми, мы уходим.

Директор оперного театра и рабочий сцены ушли из ботанического сада.

Остальные же молча наблюдали за существом, которое иногда рычало и показывало зубы.

— Клыки необычайно длинные и острые, — сказал мальчик со знанием дела и наклонился немного вперед. — Чем он питается? Вы это выяснили, месье Жирар? — Он повернулся к зоологу, который в ответ покачал головой.

— Он реагирует на кровь, — тихо сказал Генри Эрнест Бэллон. Его голос немного дрожал.

Мальчик резко обернулся.

— На человеческую кровь?

Директор едва заметно кивнул.

— Тогда это вампир. — Арманд с интересом наблюдал за пойманным существом. — Ты слышал, папа? Они поймали вампира.

— Ты прав, мой мальчик, — кивнул Кармело.

Остальные переглянулись. В их глазах читались ужас и недоверие.

— Я это знал! — крикнул Арманд. — Хотя мама всегда говорит, что истории о вампирах лишь выдумка. Чтобы пугать ими маленьких детей.

— Нет, это неправда, — сказал Кармело. — В этом мире больше вампиров, чем мы можем себе представить.

— По вашему мнению, в Париже еще много таких, как он? — поинтересовался мальчик. Похоже, ему эта мысль не казалась такой уж тревожной.

— Я в этом убежден. Они живут стаями, большими семейными кланами. — Кармело сделал паузу и взглянул на лица мужчин, чтобы убедиться в действии своих слов.

— Откуда вам это известно? Вы знакомы с вампирами, месье? — снова раздался голос Арманда.

— Во многих странах я охотился на вампиров и уничтожал их, — сказал Кармело. — В Риме их была дюжина. Молодые и старые, мужчины и женщины, но все смертельно опасны! Это заразная болезнь, которая распространяется.

— Как холера? — спросил мальчик.

— Да, можно сказать и так, — согласился Кармело. — Они ищут жертв, выпивают их кровь и делают из них себе подобных. Их становилось все больше, пока они не проникли в Париж. Господа, у вас у всех есть повод для страха. Вампиры среди вас, и ночью вы нигде не можете чувствовать себя в безопасности.

— Вы преувеличиваете! — запротестовал зоолог. — Как это возможно, если в Париже еще не был замечен ни одни вампир? Я ни разу не слышал о нападении кровопийц.

— Потому что вы не умеете слушать, — сказал Кармело и обратился к Бэллону: — Господин директор, я дал вам задание. Вы его выполнили? Думаю, да, иначе мы не собрались бы здесь.

Бэллон кивнул:

— Я справлялся как в больницах, так и в полиции.

— И?..

— Имеется очень много жертв с ранами на шее и глотке, которые страдают от слабости и анемии, находятся в замешательстве и не помнят, что же с ними произошло.

— А что насчет покойников?

— Найдены трупы, бледные и бескровные, в гипсовых пещерах и на юге в старых каменоломнях. Несколько покойников были прибиты к берегу в большом канале сточных вод. В основном они были признаны без вести пропавшими. Число исчезнувших людей, о которых я должен был узнать, однозначно трудно установить. В Париже исчезает множество людей, и ни кому нет до этого дела. Особенно если это случается не с буржуа, а с теми, у кого нет стабильной работы и постоянного жилья. Так сказал мне полицейский.

Кармело качнулся вперед.

— Я не хочу утверждать, что все убитые и без вести пропавшие являются жертвами вампиров, но эти существа, — он указал размашистым жестом на пленника, — наверняка замешаны в этом чаще всего. Вы не имеете права закрывать глаза на правду! Вы должны уничтожить этих чудовищ, которые отравляют подземный мир Парижа!

Сначала наступила тишина, которая лишь время от времени нарушалась рычанием вампира, потом мужчины заговорили. Кармело оперся на стену и терпеливо ждал. Они должны прийти к единственно верному решению. Во всяком случае, он на это надеялся. Тогда ему было бы обеспечено длительное и комфортное пребывание в Париже и им с Латоной не пришлось бы покидать роскошный отель, в котором они поселились. Латона. Мысль о ней делала Кармело уязвимым, и у него засосало под ложечкой. Как ему удастся сохранить охоту на вампиров втайне от нее? Придется поискать отговорки. Латона была слишком хитрой и смышленой для своего возраста. О том, чтобы открыть ей правду, не могло быть и речи. Он бы не перенес, если бы ему пришлось увидеть разочарование в ее глазах. Но неужели у него был выбор?

— Итак, господа? — спросил Кармело, когда спор немного утих.

— Я за то, чтобы эти существа были уничтожены! — закричал Ален Вире.

— Они опасны и противоречат природе, — поддержал его директор ботанического сада.

— Некоторых следовало бы оставить и изучить, — предложил Жирар.

— А я за то, чтобы сначала их найти, а затем решить, что с ними делать, — сказал спокойно Эдуард Альфред Мартель.

Мужчины удивленно уставились на него. Мальчик захихикал, прикрыв рот рукой.

— Вы нашли этот экземпляр в подземном лабиринте? — спросил Кармело в ответ на насмешливое замечание молодого спелеолога. — Там же будут и другие.

Мартель кивнул:

— Я согласен с вами. Но повторяю: там, внизу, мы должны сначала их найти.

Кармело заметил, что директор дрожит и выглядит немного озадаченным.

— Нам понадобятся планы шахт и подземных ходов!

— О да, это есть, — сказал радостно спелеолог. — Бесчисленные планы пещер, пустот, каналов сточных вод и коридоров. Вы должны знать, что парижане с давних пор усердно рыли подпочву. Уже в средневековье, нет, неверно, во времена Римской империи они прокладывали шахты, добывая известняк на юге, гипс на севере. Представьте себе многоэтажный лабиринт разнообразных пещер на глубине от двадцати до сорока метров. Конечно, они тогда не вредили городу, но Париж за сто лет разросся за пределы каменоломен. Когда дома и улицы в некоторых местах над пещерами осели, был назначен инспектор, который начал составлять карту подземных ходов. Несколько лет он со своими помощниками был занят тем, что отыскивал многочисленные пустоты и обходил их. Они много замуровали, обрушили, заполнили и создали новые проходы в поисках того, что, возможно, проглядели. Затем появились контрабандисты, которые сделали подкоп под таможенным барьером. Потом строение каналов сточных вод, возглавляемое бароном Хаусманом… Эти многие километры ходов, которые проходят под Парижем. Масштабное и смелое предприятие — отыскать там вампиров с помощью карт или без них.

Кармело зажмурился, как будто он проснулся от кошмарного сна. Это было бы сложно, да, вероятно, даже невозможно. Как же он все это осилит? Прочесать Рим и с помощью циркуля вычислить местонахождение вампиров было очень легко. Но здесь? Это невыполнимо. В Париже все зависело лишь от счастливого случая. Это невероятно! К тому же он не готов! Ему нужны деньги.

А если нанять толпу мужчин? Тогда пришлось бы им заплатить, что уменьшило бы его собственную выгоду. Кроме того, сколько жандармов или солдат национальной гвардии достаточно хорошо владеют оружием, чтобы противостоять вампиру? Не говоря уже о том, что он не знает, где возьмет клинки из серебра. Потом расстановка ловушек. Облава, сети. К тому же им пришлось бы сначала ограничить область, и понадобился бы целый взвод солдат. Его пыл угас. Кармело уже готов был упаковать чемоданы и переехать в гостиницу попроще.

— Как уничтожают вампиров? Это правда, что сначала им нужно вбить в сердце серебряный кол, а потом оторвать голову? — прервал мальчик его размышления.

Кармело кивнул:

— Да, это традиционный метод. Другие повреждения излечиваются в течение дня во время мертвого оцепенения — в связи с чем я установил существование двух видов вампиров. Один вид восстанавливается за один день, не важно, насколько тяжелыми были повреждения. Другому же виду требуется для восстановления после глубоких ран или серьезных переломов три дня, а то и больше. — Он с прежним интересом наблюдал за существом в клетке. — Но сейчас, поскольку в нашем распоряжении имеется один экземпляр, мы можем немного с ним поэкспериментировать. — Он посмотрел вопросительно.

Зоолог восторженно кивнул, в то время как молодой спелеолог отрицательно покачал головой.

— Мы могли бы пригласить сюда врача, — предложил директор Бэллон.

— Или алхимика, — пошутил Мартель, но все тут же закивали.

— Да, химика и врача, — произнес Жирар восторженно, в то время как Кармело принялся за первый опыт над пойманным вампиром.

— Я составлю протокол, — предложил Мартель. Он взял планшет и прикрепил к нему несколько чистых листов.

Так прошла ночь. Молодой спелеолог добросовестно фиксировал результаты. Арманд уже давно спал на полу в углу на каком-то одеяле, в то время как его отец и другие мужчины все не могли удовлетвориться результатами своих экспериментов. Все были как в дурмане. Они выдавали различные идеи, что бы еще можно было испытать на этом странном и опасном существе. Вначале вампир попытался уклониться от в большинстве своем неприятных и болезненных опытов, по крепкие железные цепи безжалостно его держали. Вскоре он покорился судьбе, лишь налитые кровью глаза чудовища вращались в своих орбитах. Шли часы. Внезапно по массивному телу пробежала дрожь. Вампир стал вздрагивать. Его веки закрылись, и он, повалившись на бок, застыл.

— Ну, посмотрите! Теперь он снова без сознания, — закричал Вире.

— Как это произошло? — спросил озадаченно Мартель.

— Что вы дали ему в самом конце? — поинтересовался Бэллон.

— Он без сознания? — произнес Кармело. — Ну да, но это никак не связано с нашими экспериментами. Если вы выйдете наружу, господа, то увидите, что взошло солнце.

— Уже? — удивился директор Бэллон. — Тогда мы больше ничего не сможем сделать. Он пробудет в таком состоянии, пока снова не сядет солнце, не так ли?

Кармело кивнул.

— Хорошо, закончим на сегодня, господа, — сказал зевая Жирар. — Встретимся сегодня вечером и продолжим. А я пока поговорю со своими коллегами, может, они смогут внести свою лепту в наши исследования.

Разговаривая, ученые покинули комнату. Кармело обернулся и еще раз посмотрел на измученное существо, тихо лежащее в своей клетке. Что-то похожее на сочувствие проснулось в его душе, и он быстро отвернулся. Директор Бэллон потушил газовые рожки и запер дверь.

Призрак оперы

— Куда вы идете? — спросил Малколм, заметив Таммо и Фернанда, которые собирались незаметно улизнуть. Ему хотелось рассмеяться, так отчетливо на их лицах отразились их чувства, когда их уличили в чем-то запретном. Таммо с упрямым видом скрестил руки на груди:

— Это тебя не касается.

Малколм сдержал смех:

— Тут ты абсолютно прав. Но мне интересно.

— Почему? Ты хочешь о нас доложить? Кому?

Малколм покачал головой:

— Ну у тебя и мысли! Я лишь хотел узнать, есть ли у вас какой-нибудь интересный план, и, может, присоединиться к вам, чтобы не скучать.

— Я хотел показать Таммо ботанический сад, — ответил Фернанд.

— Ботанический сад? — переспросил удивленно Малколм. — Ну, я не знаю. — Он посмотрел на Фернанда. — Никогда бы не подумал, что Таммо интересуется растениями.

— Хочешь пойти с нами или останешься? — спросил Таммо.

На его лице появилось нетерпеливое выражение. Малколм все понял.

— Вы же вовсе не идете в ботанический сад? Фернанд сказал это только для того, чтобы отпугнуть меня, не так ли?

Фернанд насмешливо улыбнулся, оскалив зубы:

— Ты ошибаешься. Мы действительно идем в ботанический сад.

— И что же там такого интересного?

— Животные, — вырвалось у Таммо. — У них там зверинец со многими дикими животными, привезенными со всего мира.

— Правда, некоторые клетки все еще пусты, — признался Фернанд. — Но каждые два месяца в ботаническом саду появляются новые животные. Это действительно не просто — снова завести всех этих львов, горилл, слонов и тигров, после того как животные десять лет тому назад были убиты и съедены.

— Что? Как это? — удивился Малколм.

— Ах, это произошло после войны с Пруссией из-за какого-то принца из династии Гогенцоллернов, который не должен был быть королем Испании. Каждый в Париже кричал, что кайзер должен пойти войной на Пруссию, что он и сделал — конечно, только чтобы потерпеть фиаско. И потом пруссаки, конечно же, вступили во Францию, победили ее и взяли французскую армию в плен. Кайзер отрекся от престола, снова провозгласили республику, Париж был осажден, и таким образом животные из зоопарка были съедены. Это случилось до того, как была провозглашена Коммуна, до революции и гражданской войны.

— Все, как по мне, произошло слитком быстро, — признался Малколм. — Кайзер, война, республика, коммуна… Что это и какой кайзер? Наполеон?

Но Фернанд уже пошел дальше. Он повел вампиров через ходы и пещеры в старых каменоломнях, поскольку прямой путь снова был замурован или засыпан.

— Здесь однажды осел целый проспект с множеством домов, — сказал Фернанд, проводя друзей через узкий тоннель, чтобы обойти большие кучи мусора. — Потом контрабандисты засыпали этот путь. Видите, там вход в шахту, которая выведет нас в центр сада. Следуйте за мной!

Фернанд проворно взобрался по ступенькам и приподнял тяжелое одеяло, которое с шумом поднялось и впустило прекрасный свежий ночной воздух.

— Призрак Оперы? — повторили остальные и изумленно посмотрели друг на друга.

Алиса хотела что-то спросить, но Джоанн приложила указательный палец к губам и осторожно пошла дальше.

— Он должен быть где-то здесь, — шепнула она.

Вампиры приспособились к новым атмосферным условиям и медленно зашагали вдоль прохода. Еще один запах заглушил след. Там что-то дымилось? Ничего не было видно. Повсюду был непроницаемый мрак. Джоанн собрала крыс у своих ног.

— Я пошлю летучую мышь вперед, — прошептала Алиса Иви на ушко, и животное полетело вниз по проходу.

Он протянулся до разветвления, в этом месте расширяясь до размеров комнаты с круглыми стенами и выпуклым потолком. Никаких следов призрака не было. Но странное беспокойство говорило вампирам о том, что он должен быть где-то неподалеку. Алиса отправила летучую мышь назад. Животное почти долетело до пункта назначения, но тут перед ними внезапно вспыхнул свет. Хотя он и не был таким ярким, как у фотографа, вампиры испуганно закрыли глаза и попятились. Лучиано закричал. Крысы и летучие мыши отступили в темном коридоре. Джоанн прорычала недовольно:

— Я так и думала!

Как только вампиры привыкли к свету, они удивленно осмотрелись. Никого не было видно. Высоко на стене горел свет. Алиса принюхалась.

— Не газ и не масло. Это какая-то другая субстанция, которой я не знаю.

— Не все ли равно, что это такое, — сказал Лучиано. — Но почему это внезапно загорелось? Кто его зажег? Я никого не вижу.

Джоанн махнула рукой, указывая назад:

— Это всего лишь один из его трюков, с помощью которых он производит впечатление на людей и держит их на расстоянии. Они считают его черным магом, который овладел всевозможными заклинаниями. Ходят слухи о зеркальной камере пыток, из которой еще никому не удалось убежать, и о волшебстве, с помощью которого он может задушить врага без помощи рук.

— Ты видела эту камеру пыток? — поинтересовался Лучиано.

— Нет, вероятно, это всего лишь одна из историй, которая должна вызывать страх у легковерных людей.

Когда Джоанн говорила, у Иви появилось смутное подозрение. Прежде чем она открыла рот, чтобы всех предостеречь, ниоткуда возник человек. Иви была вне себя. Как ему удалось незаметно к ней приблизиться и откуда он вообще взялся? Она увидела отверстие в кирпичной стене, которого наверняка раньше не было. Или они его не заметили, ослепленные внезапным светом? Мгновение спустя фигуру обнаружили остальные. Сеймоур прыгнул между человеком и Иви и угрожающе оскалил зубы. Алиса и Лучиано раскрыли рты. Даже Францу Леопольду не удалось сохранить равнодушное выражение лица.

Появившийся был высоким и худым, почти тощим, но тем не менее был хорошо сложен. Это, без сомнения, был человек, хоть ему и сопутствовал букет незнакомых запахов. На незнакомце был черный фрак прекрасного качества, который, должно быть, сшил хороший портной, рубашка и галстук сверкали белизной. На руках у человека были шелковые белые перчатки. В правой руке он держал палку из слоновой кости. Сразу нельзя было бы определить, что отличало его от других мужчин и из высшего общества, которые приоделись перед выходом в свет, если бы не белая маска, за которой он полностью спрятал лицо, Через узкие щели сверкали глаза, которые, как и у вампиров, казались красными. Края маски переходили в черную шевелюру — опрятно подстриженную и ухоженную.

— Призрак Оперы, — тихо шепнула Алиса и пристально посмотрела на чужака.

Он слегка поклонился:

— На стене нет теней. Здесь не нужно долго гадать. Вампиры и белый волк на моем участке, — сказал он уверенным, странно чарующим голосом. — Чего вы хотите? Вам здесь не место. Вампиру, который проходил тут пару ночей назад, не поздоровилось. И теперь другие отчаянно ищут его следы. — Он засмеялся. Это был не злой смех. Скорее немного грустный. — Ловушки были расставлены умно. Но дичь попалась не та. Не могу сказать, понятно ли вам это. Они так ликовали, как будто ушли с трофеем.

— Ловушка была для вас, не так ли? — сказала Иви, которая не могла отвести взгляд от незнакомца.

Сеймоур, по-прежнему стоявший между ней и странным чужаком, ощетинился и тихо рычал.

Призрак снова поклонился. Теперь глаза за щелками смотрели на Иви.

— Да, ловушка была расставлена для меня. Парижане прикладывают максимум усилий, чтобы поймать меня и изгнать из оперного театра.

— Почему? Что вы такого сделали? — спросила Алиса.

— Сделал? — Казалось, он задумался. — Я совершил преступление.

— Люди называют его монстром, живым мертвецом, и боятся его, потому что он занимается магией и убивает без пощады, — сказала Джоанн, словно об отсутствующем.

Призрак повернулся к ней. По его виду нельзя было сказать, задели или рассердили его ее слова.

— Да, люди, наверное, сказали бы то же самое, если бы у них спросили. И все же за все то время, что я нахожусь в Париже, я ни одного из них не убил. Да, с тех пор как я покинул Персию, ведь я дал клятву своему другу, которому обязан жизнью. Я убиваю лишь тогда, когда моя собственная жизнь находится в опасности. Вы же живете благодаря человеческой крови. Убиваете ради удовольствия, без сочувствия, без угрызений совести. Я вовсе не хочу знать, сколько людей исчезает год за годом во мраке лабиринта и никогда больше не выходит наружу. И все-таки люди охотятся за мной и расставляют ловушки для меня. Вас же, кто действительно представляет опасность, они не замечают.

— Возможно, секрет в том, что мы делаем все, чтобы не быть ими замеченными, вместо того чтобы поселиться в оперном театре и приводить в ужас рабочих сцепы и оркестр и таким образом вымогать у них солидную сумму денег, — ответила Джоанн.

— Может быть, — согласился Призрак. — А теперь отправляйтесь дальше и впредь избегайте моей территории. Вы четверо, кажется, нездешние, поэтому я обращаюсь с вами вежливо. У нас с вампирами изначально оговорено, что мы уважаем друг друга и не мешаем друг другу.

— Еще один вопрос! — быстро крикнула Иви. — Вы случайно не знаете, куда делся вампир, который попался в ловушку? Его держат взаперти или уничтожили?

Призрак вновь уставился на Иви пристальным взглядом.

— Не знаю. Меня это не волнует. В любом случае он был еще жив — или как там у вас называется это состояние, — когда его отсюда уводили и усаживали наверху на площади Мадлен в крытый экипаж, в котором они обычно доставляют мертвых к месту их вечного упокоения.

— Там след пропадает, кивнула Джоанн. — Так вот почему Люсьен и его приближенные не могут ничего найти.

— Будет чертовски тяжело отыскать вашего предводители или его останки, если люди увезли его из города, — высказал свое мнение Франц Леопольд.

— Есть ли у вас какая-нибудь подсказка, — произнесла Иви, — которая могла бы помочь нам в будущем, месье…

— Меня зовут Эрик, — резко ответил Призрак. — Нет, я не знаю. Я уже сказал вам, что наш разговор окончен.

Но Иви проявила настойчивость.

— Месье Эрик, так как эта ловушка предназначалась для вас, в оперном театре об этом наверняка говорят. Это было бы слишком — просить вас слушать и наблюдать за всем, что там происходит?

— Конечно, слишком! Нам не стоит сотрудничать. Нам даже не стоит разговаривать друг с другом. Вы вампиры…

— А вы — человек, которого люди не понимают, ненавидят, боятся и преследуют, как и наших собратьев по всему миру, — добавила Иви как можно мягче.

Призрак молча уставился на нее. Его темные глаза заблестели.

— Может быть, я что-нибудь услышу, а может быть, и нет. Я должен идти. И вам пора возвращаться к своим. — Он сделал движение рукой, как будто подхватывал что-то в воздухе. А другой потянулся к карману. Вспышка света ослепила вампиров. Лишь Иви оказалась достаточно проницательной, чтобы вовремя закрыть глаза. Она успела рассмотреть его тень, исчезающую через скрытую дверь в стене. Лампа в проходе погасла, и вампиры остались в привычной для них темноте.

— А что мы будем делать сейчас? — поинтересовался Лучиано.

— Боюсь, что нам не остается ничего иного, как вернуться. Уже поздно. — Алиса сделала недовольное лицо.

— Но при этом мы ничего не добились!

— Ну, все-таки мы познакомились с призраком Парижской оперы и мило с ним поболтали, — издевался Франц Леопольд.

— И мы знаем, что ловушка предназначалась для него и что в Париже не орудуют охотники на вампиров, — добавила Иви. — Даже если нам пока не удалось почувствовать след господина Тибо, я считаю, что это хорошая новость, прежде всего, после того, что мы пережили в Риме.

— Да, и нечестивые, которых подозревает Себастьен, кажется, тоже ни при чем, — подхватила Алиса.

Они отправились обратно. Джоанн вновь шла впереди. С наступлением темноты на их зов вернулись крысы и летучие мыши, которые помогали им в дороге.

— Может быть, Эрик действительно станет прислушиваться к разговорам в опере, — сказала Иви.

— Ты так думаешь? — Лучиано с сомнением покачал головой.

— А если нет, тогда этим займемся мы! — закричала Алиса и широко улыбнулась. — Разве вы не считаете, что мы тоже должны познакомиться с Парижем? Новый оперный театр Гарнье у всех на устах. Постановки, должно быть, грандиозны! Такое нельзя пропустить. Полагаю, господин Люсьен согласится с нами. Он ведь захочет предложить своим гостям какие-нибудь развлечения!

Джоанн остановилась и повернулась к Алисе.

— На это я бы не надеялась. Открытие оперного театра состоялось почти пять лет назад, но еще ни один из Пирас не видел ни одной постановки.

— Что? — Алиса не могла поверить своим ушам, но Франц Леопольд скорчил такую мину, словно давно об этом догадывался.

— А ты посмотри на них! Ты можешь себе представить Пирас среди посетителей оперного театра, которые не разбегаются в панике в разные стороны? Вероятно, там внизу, в катакомбах, у них нет костюмов, в которых можно было бы пойти в оперу.

Джоанн высоко подняла голову.

— Ну и что? Мы ценим другие вещи. Пение людей возле разноцветных картонных кулис… Что в этом интересного?

— А вас не привлекает собрание хорошо пахнущих посетителей? — удивился Лучиано.

— К чему такие усилия? В узких проходах или на темных улочках мы находим достаточно свежей крови для всех. Зачем нам напяливать неудобные наряды и шляпы, делать странные прически и отправляться в оперу?

— Я снова вынужден напомнить, что о вкусах не спорят, проговорил в нос Франц Леопольд. — Или они есть, или их нет, Было бы слишком — требовать от Пирас любви к оперному искусству.

Джоанн закусила губу и торопливо зашагала вперед, так что остальным пришлось поспешить, чтобы не потеряться. Оставшуюся часть пути они передвигались молча.

— От двух надежных свидетелей я узнал, что вчера Призрак был на вечернем представлении в своей ложе номер пять. Мне очень жаль, друг мой.

Брэм Стокер посмотрел на Оскара.

— Тогда в это надо поверить. — Он колебался между разочарованием и облегчением.

Приятели бесцельно бродили по освещенному многочисленными газовыми фонарями бульвару Сен-Жермен. Но теперь настроение Брэма Стокера немного испортилось. У него даже не было желания восхищаться дорогими экзотическими товарами в магазинах, роскошно одетыми дамами и мужчинами, которые в такой прохладный вечер прогуливались по бульвару. В нетерпении он громко стучал по мостовой наконечником трости при каждом шаге. Оскар немного понаблюдал за ним, а затем рассмеялся.

— Ах, Брэм, давай не будем портить такой прекрасный вечер разговорами о призраках. Ты его еще поймаешь, или я тебя плохо знаю. Хочешь, я буду сопровождать тебя по ночам на кладбища, пока нас не заметит одно из тех ужасных созданий, которые не дают тебе покоя? Обещаю! Слово чести! Мы не уедем из Парижа, пока не встретим хотя бы одно существо из мира теней.

Брэм проигнорировал его насмешки.

— Тот мужчина в баре, с которым ты беседовал, наплел тебе с три короба. Неудивительно, что он не хотел говорить, куда они отвезли Призрака Оперы.

Оскар задумался на несколько минут — или его восхитили зеленый шелковый галстук и перчатки такого же цвета в одной из витрин?

— Нет, не думаю, — сказал он наконец. — Он действительно гордился своим поступком и был слегка напуган, потому что разболтал тайну, выпив лишнего. Если я хоть немного разбираюсь в людях, то можешь не сомневаться: он говорил правду.

— Почему же тогда Призрак сидел вчера вечером целый и невредимый в своей ложе? — наседал Брэм на друга.

Оскар воспринял это спокойно.

— Ему удалось сбежать? Или они его отпустили, после того как узнали все, что хотели?

Лицо Брэма исказилось.

— Ты ведь не веришь в это, не так ли? Я немного походил за кулисами и навел справки у работников сцены и девочек из балетной труппы. Не смейся! Меня не интересуют танцовщицы балета. Ты ведь знаешь, что я женат.

— Как будто одно мешает другому, — проворчал Оскар, но Брэм не обратил на это внимания.

— Призрак ведет себя так, словно является хозяином всего заведения, но для директора он — сущее наказание. Призрак вмешивается в распределение ролей, запугивает оркестрантов, которые ему не подходят, и доводит некоторых танцовщиц до истерики. Все больше людей отказываются работать за кулисами. Спускаясь вниз, они умирают от страха, и даже вдвоем или втроем они не всегда осмеливаются на это. Все это не самым лучшим образом влияет на жизнь театра. Что уж говорить о десяти тысячах франков, которые Призрак запрашивает ежемесячно!

Оскар громко рассмеялся.

— Твой призрак нравится мне все больше и больше. Он любит искусство и, я слышал, превосходно одевается. Похоже, он нашел простой и наименее трудоемкий способ обеспечить себе безбедную жизнь. Вымогательство. Мне надо это запомнить на тот случай, если мой портной или трактирщики не дадут мне больше в кредит. Десять тысяч франков в месяц! — Оскар присвистнул. — Я спрашиваю себя, как он это делает: куда он тратит так много денег? Он же не является завсегдатаем этого порочно дорогого заведения, расположенного в районе Пигаль, — по крайней мере мне об этом ничего не известно.

— Хм, — отрешенно обронил его друг.

Оскар остановился и посмотрел на Брэма.

— Что с тобой? Ты сейчас где-то далеко, хотя мы обсуждаем твою любимую тему. — В его голосе явно слышался упрек.

— Видишь ту девушку впереди?

— Худенькую с черными волосами? Но она же почти ребенок! Это она привлекла твое внимание? Друг мой, похоже, я был о тебе неверного мнения.

— Не болтай глупостей! — немного растерянно защищался Брэм. — Присмотрись к ней внимательно. Как она одета и как двигается.

— Ну и что?

Тем временем улицы начинали пустеть. По крайней мере часть мужчин удалилась. Женщины все еще прохаживались в сопровождении супруга, брата или отца. Во всяком случае приличные женщины.

— Она не выглядит так, как будто ей можно в такое время гулять здесь одной, — сказал Брэм со строгостью заботливого отца.

Оскар внимательно понаблюдал за девушкой, которая как раз прошла под одним из газовых фонарей, а затем кивнул.

— Да, ты прав. Она не выглядит как легкомысленная уличная девка. И она кажется очень целеустремленной. Но видишь ли, друг мой, мне кажется, что она за кем-то следит.

Приятели устремились за девушкой, которая, похоже, действительно за кем-то следила.

Брэм наморщил лоб.

— Да, она следит за мужчиной в темном сюртуке, полосатых брюках и черном котелке. Он, кажется, еще ничего не заподозрил, судя по тому, как он шагает и помахивает тростью.

— А что она от него хочет? Я не могу видеть его лица, но по фигуре и жестам можно сказать, что он значительно старше ее, — добавил Оскар, которому, казалось, все это нравилось все больше. — Как ты думаешь, что ей от него надо? Любовная история?

— Я убежден, что это приличная девушка, из хорошей семьи! — подчеркнул Брэм.

— Да, да, — успокоил его Оскар. — Но все же это может быть ее жених, она заподозрила его в неверности и хочет в этом убедиться. Как ты думаешь? Давай, скажи что-нибудь. Какие-то мысли у тебя ведь есть. Может быть, у нас появится возможность выяснить, кто был ближе к истине. Ты должен высказать свое предположение.

Брэм неохотно включился в игру. Что-то заставляло его продолжать следить за девушкой и находить объяснения ее поведению.

— Ну, Брэм, что скажешь?

— Это ее отец, который каждый вечер под каким-нибудь предлогом покидает дом и проматывает деньги семьи. Мать глубоко несчастна и не знает, как справиться с негодующими кредиторами. Дочь решила, что довольно долго смотрела на это молча, и теперь хочет знать, куда ее отец ходит каждый день и в чем причина того, что их семья оказалась на грани разорения.

Оскар засмеялся.

— У тебя блестящая фантазия, друг мой. Думаю, мне стоит посоветовать тебе оставить своего работодателя и тирана Генри Ирвинга и посвятить свою жизнь сочинению романов. Ну ладно, посмотрим, кто из нас прав.

Какое-то время они следовали за этой парой.

— Сейчас нам снова придется покинуть Латинский квартал. И зачем мы только ввязались во все это? — простонал Оскар, когда мужчина оставил позади здание Сорбонны и направился дальше на восток.

Брэм задержал дыхание и взглянул на друга. Может, теперь он предложит прекратить преследование и возвратиться к своим обычным вечерним развлечениям? Нет, на лице его друга застыла решимость, и он зашагал дальше.

— Мы заключили пари, и если мое предположение окажется ближе к истине, тебе предоставляется право заплатить по счету завтра, когда мы вместе пойдем в «Фоли-Бержер», расположенное на углу рю де Тревиз.

— Варьете? — спросил Брэм и усмехнулся.

— Да, grand spectacle с дамами, которые позволяют любоваться собой.

— Ну, хорошо, мой друг, по рукам! Боюсь, отличный отдых нам завтра не помешает, ведь, если я не ошибаюсь, нам еще предстоит долгая и утоми тельная ночь.

В ботаническом саду

Кармело шел широким шагом, размахивая тростью. Наконец он оказался у калитки, ведущей в ботанический сад. Последние посетители давно разошлись, и главные ворота были уже закрыты. Кармело прислушался к звону колоколов расположенной неподалеку церквушки. Да, он пришел вовремя. Конечно же, он мог остановить извозчика и добраться сюда намного быстрее, но ему захотелось пройтись, чтобы привести в порядок мысли и решить, что же делать дальше. Если ему удастся ловко провернуть это дело, он сможет обеспечить свое будущее. Их с Латоной будущее. Кармело признался себе в том, что очень привязался к ней, кроме того, она очень похорошела, превратившись из озорной девчурки в привлекательную юную девушку — хотя ее и трудно было нажать красавицей. Латона была мужественной и далеко не глупой, и ее можно было взять с собой в любое общество, не опасаясь при том, что ее поведение будет выглядеть неуместно. Кармело также признался себе, что сожалеет о своем решении ничего не сообщать ей об охоте. Она бы смогла отлично сражаться! Да, ему пришлось отказаться от прекрасной ассистентки. Но Кармело был также хорошо осведомлен о ее упрямстве, и ему было ясно, что он не смог бы добиться ее поддержки в этом деле никакими доводами. Более того, узнав о его намерениях, племянница превратила бы его жизнь в настоящий ад и сделала бы все, чтобы заставить его отказаться от поручения и сдержать обещание, данное в Риме.

Кармело постучал, и тяжелая дверь отворилась. Все уже собрались и с нетерпением ожидали его прибытия. На этот раз кроме знакомого ему зоолога, географа-спелеолога и директора ботанического сада присутствовали также два химика, Мишель Шеврель и Пьер Эжен Марселей, врач из госпиталя Кошен по имени Карл Г. Вестфаль и известный исследователь Луи Пастер. Все они интересовались опытами над загадочным существом и старательно записывали услышанное. Кармело с любопытством наблюдал за знаменитым ученым, благодаря которому были сделаны огромные шаги в развитии новой научной дисциплины — микробиологии. Глядя на его внешность, трудно были предположить, что перед вами — один из величайших умов своего времени. Пастер был среднего роста и сильно хромал, потому что половина его тела была парализована. Его волосы уже поседели, нижнюю часть лица закрывала подстриженная белая борода. Одежда была, мягко сказать, неэлегантной — изношенный и слишком большой коричневый сюртук мешковато висел на худом теле ученого.

Однако в его присутствии следовало следить за своими словами. Кармело был наслышан о том, что Пастер любит поспорить и охотно дает выход своему гневу, если кто-либо из его коллег осмелится неуважительно отозваться о нем или о его исследованиях. Пастер отклонялся от средневекового представления о зарождении жизни, согласно которому живые существа могли возникать из объектов неживой природы под воздействием определенных условий. Многие из его коллег были задеты такими суждениями. «Смешные теории маленького химика, свихнувшегося на своих бактериях» или «Мал микроб, и Пастер пророк его», — иронизировали они. Говорят, слыша эти слова, Пастер приходил в ярость. Взгляд Кармело встретился со взглядом ученого, и Кармело понял, что за неприметным фасадом скрывается сильная личность.

— Мы можем начинать! — сказал Пастер, не опуская глаз.

Кармело кивнул:

— Охотно. Я готов.

Он повторил некоторые опыты, сделанные предыдущей ночью, чтобы присоединившиеся к ним ученые смогли получить представление о происходящем, и продолжил показывать им, как вампир реагировал на ранение железным или стальным оружием в отличие от предметов с высоким содержанием серебра. После этого Кармело начал мучить подопытного чесноком и святой водой. Ученые внимательно следили за его манипуляциями, снова и снова задавали вопросы, переспрашивали и делали заметки. Конечно же, вскоре прозвучал вопрос, которого Кармело боялся: как он собирается выслеживать группу этих чудовищ в обширных подземельях Парижа и самостоятельно расправляться с ними. Кармело ответил уклончиво:

— Я работаю над новым, революционным методом, который пока еще находится в стадии испытания. Я не хотел бы рассказывать о подробностях, прежде чем буду окончательно убежден в его эффективности. К сожалению, мне не хватает значительной части — оборудования и подходящих помещений для проведения опытов.

Ученые закивали. Лишь от одного из них не удалось так легко отделаться.

— Может быть, вы хотя бы сообщите нам, на чем основывается ваш метод? Каких инструментов вам не хватает? Мы представляем здесь основные отрасли науки. Возможно, мы могли бы помочь, предоставив вам одну из наших лабораторий?

— Да, доктор… Простите, забыл ваше имя.

— Карл Вестфаль, доктор медицины. По правде говоря, я уже на пенсии, но не ограничился написанием научных статей по медицине для грядущих поколений, поэтому исследовательский энтузиазм привел меня в парижский госпиталь Кошем. Госпиталь для больных венерическими заболеваниями, добавил он, заметив вопросительный взгляд Кармело.

— Венерические заболевания? А, вы имеете в виду сифилис и тому подобное, — сказал тот немного смущенно.

Доктор кивнул.

— Да, это моя специализация. Под псевдонимом Фридрих Рихтер я издал книгу, которую стоит прочитать и к советам которой необходимо прислушиваться каждому, кто хочет уберечь себя от опасности заражения.

Но Кармело не слушал его. Он покусывал нижнюю губу, подперев подбородок рукой, и вдруг поднял голову и посмотрел на врача расширенными глазами.

— Доктор Вестфаль, нет ли у вас в клинике такого помещения, где можно было бы в безопасности содержать объект наших исследований?

— Что? Но зачем? — озадаченно спросил доктор.

— Просто я подумал, что там у вас точно найдется необходимое оборудование. Ну что ж, попытка — не пытка.

Немецкий врач не спешил с ответом.

— Да, я думаю, мы могли бы это устроить. Как по-вашему, доктор Пастер?

Луи Пастер, который до этого молча наблюдал за всем, стоя за спинами остальных членов собрания, вышел вперед.

— Вы знаете, что я работаю в другом направлении. Я занимаюсь микроскопическими формами жизни, возбудителями различных заболеваний человека, однако сущность вампиров тоже может являться разновидностью инфекционного заболевании, которое можно побороть подобно бешенству или сибирской язве.

— Вы хотите изготовить вакцину против вампиризма? — с легкой насмешкой спросил Жирар. — Или обезвредить вампиров с помощью пастеризации?

— Нет, коллега, так мы вряд ли достигнем успеха, — добродушно парировал Луи Пастер. Это был исключительный случай, когда насмешка, казалось, совершенно не задела его. Он снова обратился к присутствующим с серьезным видом: — Я не знаю, какие опыты месье Риккардо намеревается проводить в клинике, но я также непременно хотел бы проверить некоторые из своих теорий. В любом случае я советую срочно поместить подопытного в полностью изолированное отделение госпиталя, оборудованное так, как если бы мы имели дело с инфекционным заболеванием.

Доктор Вестфаль утвердительно кивнул.

— Я отдам соответствующие распоряжения. Уверен, мы сможем начать уже завтра.

Кармело улыбнулся собравшимся, потирая руки.

— Чудесно, — сказал он, однако ощущение, возникшее у него под ложечкой, не имело ничего общего с его напускным воодушевлением.

Латона притаилась в тени большого куста, листья которого начали окрашиваться в красноватые осенние тона. И куда только направлялся ее дядя? Она уже жалела о том, что решила его преследовать. Ее ноги болели, но было бессмысленно поворачивать назад, после того как она прошла за ним через половину города. То, что дядя соврал ей, Латона поняла сразу же, когда он, вместо того чтобы перейти Сену и повернуть на север, к Монмартру, у подножия которого находились варьете и другие увеселительные заведения, продолжил свой путь в восточном направлении. Но где они оказались? Здесь вряд ли можно было встретить прохожих. Оживленные улицы остались позади. Латона попыталась воскресить в памяти карту города, которую она рассматривала несколько дней назад. За ними был Латинский квартал, и вскоре они должны были наткнуться на Сену, которая, миновав острова Сите и Сен-Луи, поворачивала на юг. Латона огляделась. Перед ней возвышалась стена, за которой виднелись старые деревья. Кармело прошел мимо запертых решетчатых ворот, окруженных каменными столбами, завернул за угол и приблизился к небольшим калитке. Она с легким скрипом отворилась, Кармело, не оглядываясь, вошел в нее и скрылся среди зарослей.

Латона быстро перебежала улицу, подождала немного и следом за дядей прошмыгнула в калитку. Кустарники и раскидистые деревья мрачно возвышались над газонами и цветочными клумбами, заслоняя усыпанное звездами небо. Немного дальше, справа от себя, девушка заметила очертания высокого здания, странно мерцавшего в ночном освещении. Вскоре Латона поняла, что это звезды отражались от множества стекол. Перед ней была огромная оранжерея, сооруженная из стекла и железных конструкций, внутри которой росли пальмы и другие экзотические растения. Должно быть, она в ботаническом саду, куда дядя уже приводил ее днем. Правда, тогда они шли другим путем. Но, ради всего святого, что ему понадобилось здесь среди ночи?

Латона торопливо огляделась. Кармело шел по широкой центральной аллее, с обеих сторон окруженной деревьями и пересекавшей парк наподобие бульвара. Нужно было немного подождать. Аллея не предлагала никакого укрытия, и стоило дядюшке обернуться, как он сразу бы увидел свою племянницу. Она не отрывала от него глаз, ожидая, когда он пройдет до конца ботанического сада, но внезапно Кармело повернул налево к воротам, расположенным в одной из каменных стен.

Девушка уже пересекла освещенную звездами главную аллею и собиралась поспешить вслед за дядей, когда ее ухо уловило какой-то шум. Здесь был кто-то еще? Кто бы это мог быть? Латона прислушалась, и ей показалось, что она услышала два приглушенных голоса. Казалось, этой ночью ботанический сад обладал какой-то чрезвычайно притягательной силой.

Латона решила приблизиться ко вторым воротам в обход. Расположенный в глубине сад альпийских растений с переплетением узких тропинок был более укромным местом, чем широкая аллея. В конце придется перелезть через стену, но взобраться на нее по большим влажным каменным блокам не составляло для девушки особого труда. Вторые ворота открылись так же легко, как и первые. Латона притаилась за деревом, чтобы выяснить, где она очутилась. Дорога огибала причудливое здание, окруженное несколькими шестиугольными павильонами. Латона слышала странные звуки и непривычные запахи. Закричала ночная птица, немного поодаль раздалось рычание, заставившее девушку содрогнуться. В одном из зданий справа от нее кто-то расхохотался. О господи! Что это было?

Латона начала взбираться вверх по шероховатой коре дерева. Ей показалось, что передняя стена домика слева от нее была всего лишь железной решеткой. Кто-то зарычал, и в нос девушке ударил резкий запах. Внезапно она все поняла и чуть не рассмеялась от облегчения. Она оказалась в зоопарке. Пугающий смех, вероятно, принадлежал огромной обезьяне или другому животному, разбуженному рычанием хищника. Эту загадку Латона разгадала, но намерения дяди приводили ее в еще большее недоумение.

Куда он вообще подевался? Девушка осматривала территорию зоопарка. Не его ли тень мелькнула и скрылась за павильоном? Она поспешила дальше, стараясь двигаться как можно тише. Ей показалось, что она слышит, как гравий скрипит у него под ногами. Латона перешагнула через небольшой ручеек. Узкая тропинка примыкала к более широкой дорожке, которую с обеих сторон окружали разные по высоте сооружения. Прямо перед девушкой тянулся ряд вольеров, за решетками которых сидели разноцветные попугаи. Большой зеленый попугай недовольно пробормотал что-то спросонок. Но куда же делся ее дядя?

Ничто не шелохнулось. Проклятье! Она слишком отстала от него и теперь он скрылся. Латона подошла к следующему строению и нажала на ручку двери, но дверь была заперта. «Рептилии», — прочла она на одной из табличек.

Почти не надеясь на успех, Латона подошла к соседнему зданию, где, по всей видимости, располагались лаборатории и подсобные помещения и куда разрешалось входить лишь сотрудникам зоопарка. По крайней мере об этом гласили запрещающие знаки. Девушка уже в третий раз попыталась открыть одну из дверей, когда услышала позади себя какой-то шум. Латона резко обернулась. Двое мужчин продвигались мимо клеток с попугаями. Девушка лихорадочно осматривалась в поисках укрытия. Спрятаться было негде. Рядом с ней была лишь пара низких кустов да гладкая стена. Латона застыла. Возможно, они не заметили ее из-за плохого освещения. Латона не сводила с них глаз. Пришли ли они сюда по той же причине, что и ее дядя? Возможно, тут, как и в Риме, встречалась группа заговорщиков? И если да, то с какой целью? Может, ей повезло и они приведут ее к месту встречи, после того как она упустила Кармело из виду.

Мужчины остановились и осмотрелись, как будто в поисках чего-то, потом свернули направо и вышли на дорогу. Луна вытянула из-за облаков и осветила их лица. Они показались Латоне удивительно знакомыми. Не их ли она видела у витрины на бульваре Сен-Жермен и чуть позже у Сорбонны? Они и тогда стояли, запрокинув голову и устремив взгляд на башню, увенчанную куполом, с таким спокойным видом, будто им некуда спешить.

Неужели они пришли сюда по той же причине, что и дядя Кармело? Может, они преследовали его, как и сама Латона? Но что могло понадобиться им от ее дяди?

Внезапно девушка что-то почувствовала. Это не было звуком или запахом, но нахлынувшее чувство поразило ее так сильно, что она тут же забыла о двух мужчинах и даже о дяде, из-за которого оказалась здесь. По телу побежали мурашки, волосы на затылке встали дыбом, а веки стали судорожно подрагивать. Латона беспокойно скользила взглядом по кустам, деревьям и вольерам, которые, казалось, слились с выступающими за ними скалами, но не замечала ничего необычного. Однако чти то скрывалось здесь, во мраке ночи. Она знала это, хоть и не могла обнаружить, что это было. Девушка с трудом подавила рвущийся из горла стон и прижала руку к пылающим губам.

— Извините за беспокойство, мадемуазель…

Латона вскрикнула и отскочила в сторону. Она отвлеклась и не заметила, как двое мужчин приблизились к ней. Стараясь успокоить девушку, один из них поднял руки и отступил на шаг назад.

— Успокойтесь, мы не причиним вам никакого вреда! Мы подошли к вам с наилучшими намерениями, — произнес другой незнакомец. Он снял шляпу и поклонился. — Меня зовут Брэм Стокер, а это — мой друг, Оскар Уайльд. Мы оба — ирландцы, решившие посетить Париж.

Латона окинула мужчин оценивающим взглядом. Они были хорошо одеты, а их лица излучали искренность. Молодой человек, которого, по словам его друга, звали Оскаром Уайльдом, был выше и шире в плечах, у него были темные волосы, а тяжелыми веками скрывался удивительно проницательный взгляд. Его нельзя было назвать красавцем, но в нем было что-то притягательное. Второй, Брэм Стокер, более худощавый и подтянутый, производил впечатление серьезного и порядочного человека. Пожалуй, ей не стоило их опасаться.

— Латона Кэннинг, — коротко представилась девушка. — Что вам угодно, господа? — спросила она по-английски.

— Извините нас за бесцеремонность, мисс, — ответил Брэм Стокер, — но мы с моим другом пришли к заключению, что такой девушке, как вы, не пристало в это время прогуливаться по Парижу без сопровождения, тем более в безлюдном парке.

— Не думаю, что это вас касается, — резко парировала Латона.

— Вы правы, мисс, но мне кажется, что сложившиеся обстоятельства могут оправдать наше вмешательство. Еще на бульваре Сен-Жермен мы заметили, что вы следуете за мужчиной, которого теперь, однако, нигде не видно…

— И мы, в свою очередь, решили последовать за вами, — завершил Оскар, лукаво улыбнувшись.

— Вы преследовали меня?! — возмущенно воскликнула Латона.

— Да, и к тому же заключили пари, исход которого еще неизвестен. Нам нужно выяснить, за чей счет мы проведем завтрашним вечер. А для этого нам совершенно необходимо узнать, зачем вы прошли за этим господином половину Парижа и заставили нас стереть ноги в кровь. — Оскар показал рукой на свои лаковые ботинки, которые покрывал толстый слой пыли, и поморщился.

Латона растерянно смотрела на него, не зная, смеяться ей или злиться. Положение было нелепым, о чем она и сообщила. Оскар кивнул.

— Полностью с вами согласен. Ночное свидание в зоопарке — довольно необычное событие, но, должен признаться, мы оба имеем пристрастие к нелепым ситуациям и необычным местам. Правда, особое предпочтение мой друг отдает кладбищам, где он надеется обнаружить вампиров и прочих ночных существ.

— Оскар, прекрати! — сердито прошептал Брэм, в то время как Латона опять стала рассматривать его с растущим недоверием.

— Мистер Стокер, вы верите в вампиров?

— Да, — нехотя признался он.

— А зачем вы хотите их разыскать? Чтобы уничтожить? — Ей не удалось скрыть горечь в голосе.

Брэм Стокер удивленно поднял брови.

— Что? Нет, конечно. Я хотел бы изучить их. Узнать больше об их образе жизни. Они кажутся мне… интересными.

Он смущенно потупил взор. Неужели он покраснел? Латона внимательно смотрела на него, пока он не поднял голову и не взглянул ей в глаза.

— Все это прекрасно, но не могли бы мы продолжить разговор по дороге назад? Я чертовски голоден и испытываю потребность вернуться к цивилизации. Но только не пешком! Надеюсь, по дороге к Сорбонне мы встретим какой-нибудь экипаж.

Брэм Стокер склонился перед Латоной.

— Позвольте предложить вам руку, мисс.

— Если вы думаете, что я сяду в экипаж с двумя незнакомцами, вы ошибаетесь! — возмутилась Латона. — За кого вы меня принимаете?

— В том, что вы порядочная девушка, нет никаких cомнений, — вздохнул Оскар. — И, поверьте, мы тоже не в восторге от сложившейся ситуации!

— Конечно же, я могу проводить вас домой пешком, — предложил Брэм, не обращая внимания на жалобы друга.

— Ну, хорошо, посмотрим, сколько мы сможем пройти, жалобным голосом согласился Оскар.

Вместе они покинули ботанический сад и направились обратно.

— Но вы должны признаться нам, зачем вы преследовали этого господина, потребовал Оскар, когда они медленно шли по Латинскому кварталу.

Латона усмехнулась.

— Ах, конечно, вы должны выяснить, кто выиграл пари. — Общество этих молодых людей начинало ей нравиться. — Каковы были ваши предположения?

— Я думаю, что здесь замешаны любовные дела, — признался Оскар. — Драма, вызванная ревностью! Жених, которого вы подозреваете в измене. В то время как мой друг Брэм склонен видеть тут семейную драму: отец, обманывающий свою семью и разрушающий ее благосостояние своими ночными похождениями.

— Мой жених?! — воскликнула Латона возмущенно и в то же время со смехом. — Кармело слишком стар для этого! Это мой дядя, с которым я живу с тех пор, как умерли мои родители.

Лицо Оскара выражало отчаяние.

— Боюсь, победа только что ускользнула от меня.

— И он ничего не разрушает. Но крайней мере я надеюсь на это. Однако он обманул меня относительно своих ночных раз влечений, которые, без сомнения, не имеют ничего общего с посещением кабаре на площади Пигаль, — вздохнула Латона. — Больше я, к сожалению, пока ничего не знаю. И это вы виноваты в том, что я упустила его! — набросилась она на своих провожатых.

— Вы же больше не будете пытаться выследить его? — отважился спросить Брэм, хотя с самого начала знал, каким будет ответ девушки.

— Конечно буду! Дядя не хочет рассказывать правду, а мне просто необходимо знать, не собирается ли он навлечь на себя… на нас серьезные неприятности. — Она говорила все тише и закончила фразу еле слышным всхлипыванием.

Ее спутникам, конечно же, и в голову не могло прийти, о чем она сейчас думала. Ей казалось, два синих глаза следили за ней, проникая в самую душу.

Таммо был в восторге. Он носился от одной клетки к другой и не мог насмотреться на экзотических животных. Фернанд знал массу подробностей о каждом животном и нередко мог рассказать, когда его привезли в зоопарк и откуда. Не все звери были пойманы в естественной среде обитания. Некоторых директор купил в других зоопарках или даже у гастролирующих дрессировщиков.

Малколм оставался чуть поодаль и наблюдал за воодушевлением обоих мальчиков. Вид животных за решетками радовал его не так сильно. Больше всего его впечатлил огромный новый вольер, стальные каркасы которого были обтянуты сеткой. В нем могли поместиться деревья высотой до двадцати метров. Внутри вольера росли кустарники, а посредине находилось озеро с ручейком, через который был переброшен мостик. Журавли и другие крупные птицы отдыхали на берегу. Пара серых попугаев с блестящими красными клювами, издав пронзительный крик, поднялась в воздух, когда вампир медленным шагом обходил вольер. Малколма охватило странное предчувствие. В таком угрюмом, меланхоличном расположении духа куда больше хотелось в одиночестве прогуливаться под старыми деревьями ботанического сада.

Таммо просунул лицо между прутьев клетки, в которой лежал старый тигр, и попытался привлечь его внимание с помощью шипения. Тигр вяло поднял голову и глухо зарычал. В одной из соседних клеток проснулись гориллы и, схватившись за прутья, начали трясти решетку.

Малколм оставил играющих мальчишек и не спеша побрел мимо цветочных клумб. Он ступил под крону широко раскинувшегося вяза и обошел клумбу с поздними розами. Их красные лепестки в лунном свете казались почти черными. Сладкий запах ударил ему в нос. Но сквозь него пробивался еще один едва уловимый аромат. Малколм замер, протянув руку к одному из раскрывшихся цветков.

Этого не могло быть! И все же запах был хорошо ему знаком Неужели он ошибся? Еще не случалось такого, чтобы он забыл какой-нибудь запах!

Малколм принюхался, поворачиваясь во всех направлениях, чтобы узнать, откуда доносился аромат. Он не мог объяснить, каким образом она оказалась здесь. Да и не важно. Она здесь! Малколму так хотелось, чтобы чутье не обмануло его. Разве со дня их прощания в Риме он не спрашивал себя, увидятся ли они когда-нибудь вновь? Разве ночь за ночью он не продолжал тайно надеяться на новую встречу?

Вампир пошел за запахом, но скоро заметил, что идет не в том направлении. Оставленный ею запах стал немного слабее. Она вошла в зоопарк через калитку и немного постояла под этим деревом. Потом обошла здание с павильонами и двинулась дальше, пройдя по маленькому выгнутому мостику. Он медленно шел по следу. Неужели он сейчас увидит ее? Что ей сказать? Как исправить свою оплошность? Он не сделал ничего, чтобы спасти ее. Он молча наблюдал за тем, как Носферас вывели ее с дядей из комнаты и проводили до поезда, который должен был увезти ее неведомо куда. В Сибирь? А может быть, в Персию или Китай? Этого Малколм не знал. И все же сейчас она была здесь, в ночной прохладе парижского ботанического сада.

«У меня не было выбора, — сказал он себе. — Если бы Носферас узнали, что я с ней знаком и она мне нравится, они бы, чего доброго, сделали с ней что-то ужасное, дабы преподать урок мне и другим вампирам».

Станет ли она упрекать его? Или вовсе откажется разговаривать, пытаясь наказать своим презрением? Нет, на такое она не способна!

«Но почему же? — не унимался злобный голос в его голове. — Ты станешь угрожать ей? Выпьешь всю ее кровь, если она не послушается тебя? Заберешь у нее душу и жизнь?»

Нет, конечно нет. Он все объяснит ей и попросит прощения. И все же при мысли о девичьей крови Малколм судорожно сглотнул. Какой же вкусной должна быть кровь Латоны, если одно прикосновение ее губ было таким восхитительным!

Опьяненный этими мыслями Малколм обошел вокруг вольеров с попугаями, коршунами и другими хищными птицами и остановился как завороженный. Это была она. Без сомнения. Она пыталась открыть дверь здания, где содержались рептилии, от которых исходил тяжелый сладковатый запах. Малколм заметил, что в зоопарке появились еще двое мужчин, но это ничуть не обеспокоило его. Его мысли и ощущения были направлены только на Латону. Малколм взобрался на искусственную скалу, к которой были пристроены вольеры, и притаился на ее вершине.

Подперев голову руками, с мечтательной улыбкой на губах вампир наблюдал за девушкой, представляя, как они сейчас встретятся. Он думал, что сказать ей, какие слова подобрать для будущего разговора.

Латона огляделась и прошмыгнула к следующему зданию. Она подергала ручку двери, но та, судя по всему, была заперта. Девушка попыталась открыть следующую. Покусывая нижнюю губу, Малколм спрашивал себя, что она делает там, внизу, к тому же в столь позднее время. Для такой девушки, как она, это было очень странно. Но разве он впервые видел ее в подобной ситуации? Уже в Риме она привлекла его внимание своим необычным поведением. Его губы снова тронула невольная улыбка.

Внезапно Малколм заметил еще кое-что. Ее запах был таким неожиданным и пьянящим, что он больше ни на что не обращал внимания. Но сейчас он понял — здесь был еще один знакомый запах, запах ее дяди Кармело, охотника за вампирами из Рима! Разве он не поклялся никогда больше не приближаться к вампирам? Малколму оставалось лишь надеяться, что судьба благосклонна к ним с Латоной и ее дядя по-прежнему держит свое слово. Иначе Кармело не поздоровится. А значит, и Латоне тоже.

Что-то внутри него с болью сжалось. Малколм снова посмотрел на девушку, которая продолжала стоять перед третьей дверью, но вдруг замерла и, вытянув шею, стала вглядываться в ночь. Неужели она смотрела на него? Она не могла его заметить. Ее человеческие глаза были слишком слабыми, чтобы увидеть в ночной мгле вампира на увитой плющом скале. Тем не менее Латона дрожала всем телом. Было самое время приблизиться к ней. Малколм уже собирался встать, но тут у вольера показались те самые мужчины, которых он уже давно успел заметить, но не обращал на них внимания. Они направились прямо к Латоне. Малколм замер. Теперь они что-то говорили ей. Но это совершенно не входило в его планы! Вампир почувствовал, как в нем закипает безудержный гнев, и ему стоило немалого труда подавить желание вскочить и впиться обоим мужчинам в глотки. Однако остатки рассудка убеждали его, что это не самый удачный способ возобновить знакомств с Латоной. Поэтому Малколм обеими руками вцепился в сырую поверхность камня и продолжал наблюдать за разговором девушки с двумя незнакомцами. Еще пара фраз — и они попрощаются с ней, чтобы продолжить свой путь. Но, к своему ужасу, Малколм вскоре понял, что она намеревается пойти с ними. Они собирались проводить ее домой. Словно завороженный он наблюдал за тем, как мужчины ведут Латону через зверинец обратно в парк. Вампир снова пришел в себя. Можно было последовать за ними. Рано или поздно им придется разойтись. И тогда Латона останется одна и он сможет узнать, где она живет. Одним прыжком вампир очутился у подножия скалы.

— Малколм? Где ты?

Он неохотно остановился, чтобы ответить Фернанду:

— Я здесь. Что случилось?

— Ты идешь? Таммо вволю позлил тигра этой ночью. Кроме того, одна из горилл чуть не оторвала ему руку, когда он пытался обменяться с ней рукопожатием, — тихо засмеялся Фернанд. Пора возвращаться. Не хотелось бы навлечь на себя неприятности.

Малколм задумался.

— Возвращайтесь без меня. Я хочу еще немного осмотреться.

Фернанд покачал головой.

— Об этом не может быть и речи. Что у тебя на уме?

— Это мое личное дело, — произнес Малколм. — Ты не обязан отвечать за меня. Я вернусь вовремя, до восхода солнца.

Фернанд упрямо покачал головой.

— Нет, такого я не могу допустить. Не то чтобы мне было до тебя кое-то дело, но у моей семьи могут возникнуть серьезные неприятности, если с одним из наследников, пребывающим под нашей защитой, что-то случится. Неужели ты хочешь, чтобы Вирад в течение считанных месяцев после тяжелой утраты лишились еще одного наследника?

— Да как ты разговариваешь со мной, мелюзга? — заносчиво процедил Малколм, пытаясь не показать, как сильно задело его упоминание об уничтожении кузины. — Я старше тебя и отличии могу сам о себе позаботиться. Если бы я захотел, я бы уже этим летом принял участие в ритуале и мог бы вовсе не возвращаться в академию.

Фернанд кивнул головой.

— Охотно верю. Но теперь ты здесь, а чужестранцу не так уж легко самому отыскать путь обратно. Почти все решетки и двери подземелья заперты — а те, которые открыты, ты вряд ли найдешь. Поэтому ты не сможешь возвратиться сам. — Он поднял вверх свою связку ключей и покачал ею у Малколма перед носом. — Только не говори, что ты можешь выломать решетки. Поверь, уж тогда полицейский патруль устроит в катакомбах настоящую облаву. А это доставит нам уйму неприятностей!

Малколм вздохнул.

— Ну, хорошо, раз так, пойдем назад вместе.

Он молча плелся за мальчишками по лабиринту катакомб к логову клана Пирас, находившемуся под госпиталем Валь-де-Грас.

«Латона в Париже. Мы в одном городе. Насколько сложно для вампира разыскать ее здесь?»

Малколм не сомневался, что он еще вернется сюда. Этой ночью он потерял ее след. Но он возьмет его снова и вскоре найдет ее. В этом вампир был совершенно уверен.

Еще одно преследование

К большому удивлению друзей, их никак не наказали. Более того, вернувшись, они даже не услышали от хозяев ни одного упрека. Интересно, Пирас вообще заметили, что они уходили? Или им просто не было до этого никакого дела? Алиса обратила внимание на то, что Таммо и Фернанд тоже успели вернуться. Правая рука ее брата была неподвижной, словно одеревенела, а щеку украшала глубокая красная царапина, но, несмотря на это, он выглядел вполне довольным.

Хотя Пирас, казалось, совсем не возражали против их самовольной прогулки, это еще не означало, что друзьям не придется выслушивать нотации. К ним уже направлялись Хиндрик и Матиас. И если недовольство Матиаса проявлялось лишь в хмуром выражении лица, то Хиндрик, не стесняясь, высказал молодым вампирам все, что думал об их очередной выходке. К ним также ненадолго подошел Дарио, чтобы убедиться, что с Лучиано все в порядке. Слуги из семьи Лицана ограничились тем, что подняли головы и строго посмотрели на Иви и Сеймоура.

— Мы хотели помочь нашим хозяевам в их поисках, — с достоинством доложила Хиндрику Алиса.

— То есть ты думаешь, что вы, не зная Парижа, ориентируетесь в этом городе лучше, чем сами Пирас?

— Разве мы виноваты в том, что нам еще не показали город?

Хиндрик в отчаянии покачал головой.

— Дело не в этом, а в том, что вы всегда вмешиваетесь в чужие дела, подвергая себя опасности.

Алиса пренебрежительно махнула рукой.

— Могу тебя успокоить. Из надежного источника нам удалось узнать, что здесь, в отличие от Рима, не замешаны охотники на вампиров, которые мечтают пронзить наши сердца и отрубить нам головы. Господин Тибо случайно попался в ловушку, которая предназначалась совсем не для него.

— Что? — озадаченно уставился на нее Хиндрик. — Откуда вы можете знать об этом?

— Мы знаем об этом, потому что говорили с человеком, для которого предназначалась эта западня, — любезно разъяснила Алиса, наслаждаясь озадаченным выражением лица своего слуги.

— Ты разыгрываешь меня, — сказал Хиндрик.

Но когда даже Иви подтвердила сказанное Алисой, ему не оставалось ничего иного, кроме как поверить ей.

— Вы должны рассказать об этом господину Люсьену, — сказал Хиндрик растерянно. — Возможно, эти новости помогут ему в поисках брата.

— С удовольствием, — сказала Алиса и широко улыбнулась. — Мы всегда готовы помочь! Кстати, почему вы не пошли с нами? Впрочем, я не хочу сказать, что это меня огорчило, — добавила она, глядя на него обезоруживающе распахнутыми глазами.

— Мы пытались, — проворчал Хиндрик. — Но вскоре наткнулись на запертую решетку. Конечно же, мы могли спокойно выломать ее, но думаю, это не понравилось бы господину Люсьену. Поэтому мы повернули назад. Мы пытались пойти по нашему следу двумя другими путями, но эти катакомбы такие запутанные, что могут вывести тебя куда угодно, но только не туда, куда ты хотел попасть! Таким образом, нам оставалось лишь вернуться и ожидать вашего возвращения здесь.

— Ах, мы уже наслышаны о связке ключей, которую носит с собой каждый член семьи Пирас.

Естественно, Алису злило, что Пирас не снабдили наследников ключами от бесчисленных решеток и дверей подземелья; с другой стороны, связок не получили и их слуги, что теперь оказалось как нельзя кстати.

— Я попытался уговорить одного из членов их клана провести нас по подземелью, но оба оставшиеся здесь Пирас не проявили к этому ни малейшего интереса. Чего еще можно было от них ожидать? Тупые французы, — не скрывал своего гнева слуга.

— Хиндрик! Как ты можешь говорить такое? Не смей обзывать членов клана, у которого мы в гостях. Я не желаю слышать от тебя ничего подобного! — в ужасе воскликнула Алиса, но слуга не собирался ей уступать.

— Никто не может закрыть мне рот. Я говорю что хочу, и пусть каждый знает, что я невысокого мнения об этих французах!

— Я не узнаю тебя. Разве ты сам не говорил мне, как важно, чтобы кланы заключили мир и поддерживали друг друга, ведь только так можно обеспечить успешное существование академии. Что мы должны доверять представителям других кланом, чтобы научиться у них чему-нибудь новому.

— Конечно, и я не имею ничего против Лицана, Вирад и Носферас. Даже Дракас, если не брать во внимание их надменность, не так уж плохи. Их телепатические способности впечатляют, и вы станете сильнее и могущественнее, если они передадут вам свои знания. Но что вы делаете здесь? — спросил Хиндрик, с презрением показывая на окружающие их стены подземелья. — Какая вам от этого польза?

— Вероятно, нет другого клана, в гостях у которого мы смогли бы лучше научиться ориентированию, изучить больше средств и способов находить дорогу даже в самых негостеприимных местах.

Слуга с презрением сплюнул.

— Если присмотреться повнимательней, то Пирас еще более высокомерны, чем Дракас. У Дракас по крайней мере есть способности, которыми они могут по праву гордиться, они культурны и образованны. В то время как Пирас живут хуже пещерных животных. У них завышенная самооценка, как и у всех французов, считающих себя grande nation — великим народом. Они думают, что могут короновать собственного императора и поработить весь мир. Но, попытавшись заставить Пруссию отказаться от своих претензий на испанские земли, французы узнали о том, что они отнюдь не всемогущие. Они потерпели поражение не только в битве при Ватерлоо, но и во многих других сражениях. И тем самым получили по заслугам!

— Но перед этим Наполеон разгромил почти всю Европу и захватил все немецкие земли, — напомнила ему Алиса. — Он был великим полководцем и стратегом, этого ты не можешь отрицать. Он дошел до самой Москвы!

— И что произошло потом? Его армии пришлось голодать, только потому, что русские оказались хитрее. Как я уже говорил, французы переоценивают себя, и надменность рано или поздно погубит их!

— Разве надменность может погубить кого-то? — спросил Франц Леопольд, услышавший последние слова слуги. — Не о моей ли семье ты так доброжелательно отзываешься?

— Нет, он говорит о Пирас, — прояснила ситуацию Алиса.

— Что? Нас хотят лишить звания самого высокомерного и заносчивого клана?! — воскликнул Франц Леопольд в притворном ужасе.

— Похоже на то. Мы как раз обсуждали Наполеона, гордыня и тщеславие которого погубили его армию в России, — сообщила вампирша.

Хиндрик никак не мог успокоиться.

— И к чему привело то, что французы развязали войну с Пруссией и немецкими княжествами? — с торжествующим видом спросил он. — Они увидели лишь падение своего императора и его армии, осаду Парижа и собственный позор, когда прусский король в Зеркальном зале Версаля был провозглашен императором Германии, в то время как французы под пушечным огнем чуть не перегрызли друг другу глотки от голода!

— Я знаю эту историю, но не уверена, что это было разумным решением.

— Что? Заставить их поплатиться за свое высокомерие? Ты забываешь, что это французский король Наполеон Третий объявил нам войну, а не мы ему, — напомнил ей Хиндрик.

— Конечно, мы должны были защищаться, но не стоило провоцировать французов таким образом, — высказала свое мнение Алиса. — Они никогда не простят нам того, что мы основали свою империю в их Версале.

— Ну и пусть, — пожал плечами Хиндрик. — Пускай подавятся своей обидой, коль уж они не могут проглотить ее.

Алиса покачала головой.

— Говорю тебе, когда-нибудь этот поступок еще принесет нам много бед. Французы укрепят свое положение и жестоко отомстят немецкому народу.

Прежде чем Хиндрик успел возразить ей, мимо него пробежал Таммо, напомнив своим появлением, что еще один наследник клана Фамалия заслужил строгий выговор. С хмурым лицом Хиндрик направился к брату Алисы, чтобы потребовать у него объяснений.

— Кто бы мог подумать, — пробормотал Франц Леопольд и задумчиво посмотрел вслед Хиндрику.

— Он и раньше давал понять, как ему не нравится постоянно видеть Таммо в сопровождении наследников Пирас, но я не думала, что его антипатия измеряется в таких масштабах, — обеспокоенно сказала Алиса.

Франц Леопольд пожал плечами.

— И что с того? Хиндрик не единственный, кто испытывает вражду к представителям другого народа. Англичане презирают ирландцев, немцы — французов и наоборот. Таким образом, каждый нашел себе врагов, на которых он может смотреть свысока.

— А как же австрийцы?

Губы Франца Леопольда тронула легкая улыбка.

— Дракас? Мы смотрим свысока на всех, разве ты не знаешь об этом?

Алиса улыбнулась в ответ.

— Вообще-то знаю, но иногда я забываю, как много вы о себе воображаете!

Поклонившись, Франц Леопольд оставил ее, и Алиса решила подойти к Малколму. С улыбкой на лице она остановилась рядом с ним. Однако Малколм, казалось, вовсе не замечал ее.

Но он не мог не заметить ее присутствия! Ночью все чувства вампира настолько обострялись, что он сразу ощущал присутствие любого человека или вампира, появившегося поблизости. Почему он не обращал на нее внимания? Алиса не знала, чем она могла рассердить его. Может быть, ей стоило уйти?

— Малколм? С тобой что-то случилось?

Видимо, эта фраза вывела его из глубокого раздумья.

— Что? А, это ты, Алиса. Что нового?

— Можно присесть рядом с тобой?

Он еще несколько минут смотрел на нее стеклянным взглядом, прежде чем спрыгнуть со своего гроба и жестом пригласить ее сесть. После этого Малколм тоже опустился на потемневшее от времени дерево.

— Тебе нехорошо? Ты выглядишь не так, как обычно. Если я сказала или сделала что-то плохое, то это было не нарочно, и мы должны поговорить об этом…

Алиса смотрела на него, затаив дыхание. Малколм попытался улыбнуться.

— Нет, конечно же, ты не сделала ничего плохого. Просто я задумался о своем. Извини, пожалуйста. Я рад, что ты подошла. Ведь обычно тебе вполне хватает общества твоих друзей.

Алиса собиралась возразить, но сдержалась. Она не хотела начинать спор, который мог легко выйти из-под контроля. Может быть, стоило рассказать Малколму о встрече с Призраком? Это ведь такая увлекательная история. С другой стороны, она была там с друзьями, что подтверждало упрек Малколма. Поэтому Алиса предпочла спросить, чем он занимался этой ночью после окончания занятий.

— Мы с твоим братом и Фернандом посетили ботанический сад, — охотно сообщил Малколм.

— Что? — Алиса не могла скрыть своего удивления.

— Что тебя так удивляет? Что я — как и вы — позволил себе смыться отсюда, вместо того чтобы несколько часов сидеть и скучать?

— Нет, то, что из всех наследников ты выбрал себе в спутники моего брата, который, как по мне, может разозлить даже вампира с железными нервами, — недовольно поморщилась Алиса.

Губы Малколма растянулись в улыбке.

— Должен сознаться, я пошел с ними не из-за твоего брата — хотя я против него ничего не имею, — а из-за Фернанда или, если уж говорить правду, из-за его ключей, — уточнил Малколм, заметив недоверие во взгляде Алисы.

Она кивнула.

— Прекрасно тебя понимаю. Без Джоанн мы бы недалеко ушли И, к своему стыду, должна признаться, что дело тут не только в ключах. Я всегда думала, что отлично ориентируюсь в любом месте, но здесь, внизу, я часто не знала, куда идти дальше. Эти ходы такие запутанные, что на обратном пути я бы предпочла идти по собственному следу, чем выбрать другой маршрут.

— Понимаю, о чем ты. Я тоже часто спрашивал себя, как им это удается: с помощью крыс, или они сами чувствуют, где именно находятся. В конце концов, здесь недостаточно одного умения определять, где юг, а где север!

— Вы и вправду были в ботаническом саду? При всем желании я не могу поверить, что это место заинтересовало моею брата. На него что, упала сосна? Где он умудрился так сильно поцарапаться?

Малколм ухмыльнулся.

— Напавшее на него существо не было зеленым и скорее принадлежало к семейству кошачьих. Это был тигр из Южного Китая, если я правильно прочитал надпись на табличке.

— Тигр? — недоверчиво посмотрела на него Алиса.

— А рукопожатие с гориллой, с которой Таммо хотел обменяться любезностями, вышло немного более энергичным, чем он ожидал. Полагаю, она была рассержена из-за того, что кто-то в такой час посмел нарушить ее честно заслуженный сон.

Алиса смотрела на Малколма непонимающим взглядом, потом ее лицо прояснилось.

— Ты хотел одурачить меня. Ботанический сад? Вы были в зверинце!

— Да, но он расположен в ботаническом саду, так что я не солгал. Чтобы утешить тебя, скажу, что я сам чуть не попался на эту уловку. Сказав, что они направляются в ботанический сад, Таммо и Фернанд хотели отбить у меня охоту пойти вместе с ними.

— А какие животные есть в Париже? В Гамбурге живет известный торговец животными Карл Хагенбек. Он ежегодно совершает несколько экспедиций в Африку и привозит экзотических животных и людей, которых выставляет на всеобщее обозрение. Мы с Таммо однажды были там и видели черных людей, а также львов, слонов и обезьян. Думаю, Хагенбек собирается создать цирк, в котором сможет показывать прирученных им диких зверей. Кого еще, кроме тигра и гориллы, можно увидеть в парижском зоопарке?

— Попугаев и других птиц, живущих в огромном вольере и нескольких клетках поменьше. — Малколм замолчал, и на его лице появилось странное мечтательное выражение. Потом он пожал плечами. — Не знаю, кого еще. Я не обращал особого внимания на животных.

— Что? Ты тайком пошел с мальчишками в зоопарк и не смотрел на животных?

Малколм выглядел смущенным. Алиса видела, как напряженно он пытается придумать подходящее объяснение. Правды она от него не услышит, это ей было понятно. Но почему? Какая тайна скрывалась за его поведением? Алиса ломала голову в поисках ответа, но тщетно. Странно. Очень странно. Она больше не слушала его сбивчивых объяснений. Ей было обидно, что Малколм пытался отделаться от нее отговорками. Алиса разочарованно попрощалась с ним и вернулась к своим друзьям.

— Вы действительно хотите пойти со мной? — недоверчиво спросила Латона. — Или здесь какая-то хитрость и вы собираетесь доложить обо всем моему дяде?

Брэм Стокер серьезно посмотрел на нее.

— Нет, мисс, я ведь уже пообещал вам, что не буду этого делать, после того как сам тщетно пытался добиться от вас клятвы не повторять своего безрассудного поступка. Это преследование не кажется мне такой уж хорошей идеей. Видимо, у вашего дяди имеются серьезные основания скрывать от вас правду. Я уверен, ему и самому неприятно обманывать вас, но на этом свете имеется множество вещей, о которых не стоит рассказывать юным дамам, дабы не ранить их нежные чувства.

Латона недовольно шмыгнула носом. Она знала, что так вести себя воспитанной девушке не подобает, и ее попытка уверить Брэма, что во время поездок с дядей она успела столкнуться со многим, о чем юным дамам лучше бы не знать, вряд ли оправдывала ее в глазах ирландца Конечно же, он не просил ее рассказывать о своих приключениях, ведь это было бы не совсем приличии, и в то же время нельзя было не заметить интереса в его взгляде.

Латона закатила глаза. Как же трудно с этими правилами приличия! Все интересное, обещавшее множество острых и радостных ощущений, было не для юных девушек. Неужели им предназначались лишь скука и уныние? Она глубоко вздохнула.

— Что так мучит вас, мисс Латона? Поделитесь со мной своими мыслями, — попросил Брэм Стокер и долил в ее чашку еще немного чаю.

Они сидели в огромном вестибюле гостиницы на виду у персонала: портье, носильщиков, швейцаров и официантов, но даже это, наверное, было не совсем приличным, и все потому, что она одна, без компаньонки, находилась в обществе молодого человека, который не был ее родственником.

— Он поужинает со мной в гостинице и снова уйдет, — сказала Латона.

— Я буду начеку, — уверил ее Брэм Стокер, который, похоже, начинал спрашивать себя, как он вообще согласился ввязаться в эту историю. Если ее дядя этой ночью застанет их вдвоем, ему, Брэму, явно не поздоровится. С другой стороны, он не мог позволить Латоне одной, без защиты, разгуливать по ночным улицам. Но как разрешить эту дилемму? В конце концов, в том, что ей приходилось выяснять правду таким способом, был виноват ее дядя!

Латона допила чай, встала и нервным движением разгладила складки на платье.

— Будет лучше, если я сейчас поднимусь в номер, чтобы Кармело не увидел нас вдвоем. Это вызвало бы множество лишних вопросов.

Тут Брэм не мог не согласиться с ней. Он также встал, поклонился и провел ее до лифта, где передал ее на попечение служащего, облаченного в роскошную красную униформу.

Три часа спустя Брэм с Латоной покинули гостиницу, следуя за ее дядей.

— Скорее! Вот он, направляется вниз по бульвару, — взволнованно сказала Латона и потянула Брэма за руку.

— Спокойно. Мы не должны подходить слишком близко, иначе он может заметить нас.

— Но мы ни в коем случае не должны опять упустить его! Прошлой ночью это произошло именно из-за вас!

— Я осознаю всю тяжесть своего проступка, — сказал Брэм с притворным раскаянием в голосе, не в силах сдержать улыбку.

— Еще бы! — строго сказала Латона. — О нет, он собирается сесть в экипаж, — застонала она.

— Тогда мы не сможем проследить за ним этой ночью.

На лице Латоны появилось упрямое выражение.

— Ну уж нет, я не позволю ему скрыться. В таком случае мы тоже возьмем экипаж.

— Как вы правильно заметили вчера, юной даме не пристало ездить в одном экипаже с незнакомцем, — напомнил ей Брэм, но Латона и не подумала слушать его.

— Вы больше не можете считаться незнакомцем, после того как мы в гостинице вместе пили чай с шоколадными эклерами.

Латона не знала, убедил ли его этот довод, но когда она властным взмахом руки остановила проезжающего мимо извозчика, Брэм решил покориться судьбе, предложил ей свою руку и помог забраться внутрь.

— Следуйте за тем экипажем, быстрее, крикнула Латона вознице.

Но тот не спешил трогаться с места, пока не дождался кивка ее спутника. Латона не могла не заметить этого, и теперь у нее было достаточно времени, чтобы подосадовать на то, как несправедливо устроен мир.

Видимо, они снова направлялись к ботаническому саду. По крайней мере Латона была убеждена в этом, пока они не достигли бульвара Сен-Мишель. К ее удивлению, двигавшийся перед ними экипаж повернул направо, следуя на юг по магистрали, которая еще в прошлом столетии носила название рю д'Энфер, что в переводе означает «Адская улица». Возможно, она получила такое название в память о погрязшем в грехе Diable Vauvert [3] — так французы прозвали своего короля Роберта Второго, приказавшим соорудить за стенами средневекового города роскошное семейное гнездышко для себя и своей супруги. Однако Папа Римский объявил брак Роберта с его кузиной недействительным, а поскольку король не захотел расстаться с супругой, ему пригрозили отлучением от Церкви. Таким образом, Роберту пришлось уступить, отречься от запретных отношений с близкой родственницей и выбрать себе новую супругу. Он покинул замок, и тот постепенно пришел в запустение. Позднее там селились грабители и всяческим сброд. По ночам можно было видеть, как в окнах замка пляшут языки пламени, а над развалинами поднимаются клубы дыма. В середине XIII века король положил конец всей этой чертовщине, передав местные земли монахам-картезианцам, которые использовали это место для изготовления и хранения своих ликеров.

Подобными историями Брэм развлекал свою юную спутницу, которая от волнения не могла усидеть на месте. Наконец экипаж, в котором ехал Кармело, повернул налево, проехал еще два переулка и остановился перед большими воротами. По обе стороны от них простирался ровный ряд домов, которые словно стеной окружали скрывавшийся за ними двор. Экипаж остановился. Латона видела, как ее дядя сунул в руку кучера несколько монет, вышел из кареты и приблизился к воротам. Судя по тому, как быстро открылись ворота, можно было предположить, что, не смотря на столь поздний час, его там ждали. Кармело зашел внутрь, и ворота снова закрылись.

— Где мы? — спросила Латона у возницы.

— Это госпиталь Кошен.

— Больница?

— Да, мадемуазель, больница.

Казалось, он хотел сказать что-то еще, но замолчал и смущенно отвернулся. Латона озадаченно наморщила лоб и посмотрела на Брэма Стокера, который, по всей видимости, знал об этом госпитале так же мало, как и она сама.

— И что это за больница?

Кучер снова смущенно покосился на Латону. Внезапно Брэм догадался, в чем дело.

— Здесь ухаживают за пациентами, которые — как выражаются врачи — страдают от венерических заболеваний?

Но кучер, похоже, не знал такого выражения.

— Испанская болезнь? — еще раз попытался Брэм.

Кучер кивнул.

— Да, здесь лечат именно таких больных. И позвольте заметить, месье, что это неподходящее место для юной дамы.

— Я полностью с вами согласен и поэтому предлагаю вернуться в гостиницу.

Кучер кивнул, и лошади тронулись.

— Эй! — протестующе крикнула Латона. — Что вы делаете? Остановитесь! Я хочу выйти! Я должна выяснить, что здесь происходит.

— Но вас туда не пустят, — мягко попытался образумить ее Брэм, из-за чего Латона разозлилась еще больше.

— Я уже не ребенок. Скажите мне, что здесь происходит! Что это за испанская болезнь? И не смотрите на меня так. А, я, кажется, знаю, что это. Сифилис, верно?

Брэм нерешительно кивнул. Латона вскинула руки к небу.

— Господи, дай мне терпения вынести это невозможное мужское поведение! Видимо, мы снова коснулись одной из тем, которые ни в коем случае нельзя обсуждать в присутствии юной дамы. Какими же невежественными вы нас считаете! И такими мы бы и были, дай вам волю. Ну, ладно, ладно, не смотрите на меня так испуганно. Я не собираюсь выуживать из вас подробности этого заболевания.

Внезапно ее осенила догадка, от которой ей стало дурно. Понизив голос, Латона спросила:

— Мистер Стокер, вы полагаете, что мой дядя здесь лечится?

— Не знаю, но такой вывод напрашивается сам собой, — с грустью в голосе ответил Брэм.

— Однако если бы мой дядя был болен, это было бы заметно, не правда ли? — произнесла Латона с отчаянием в голосе.

— Не обязательно.

— А эта болезнь излечима?

— Ну, мы пока что не знаем, чем именно он болен. Многие болезни нынче излечимы. Ведь есть великие умы, как, например, Луи Пастер, который с помощью своих исследований вывел медицину на новый уровень. Люди придумывают все больше новых вакцин и лекарств, поэтому всегда есть надежда на лучшее.

— А сифилис?

— Не знаю, можно ли излечить его полностью. Но существуют различные средства, способные уменьшить страдания больного и даровать ему долгую жизнь. Я полагаю, что врачи этой больницы обладают огромным опытом и их пациенты находятся в надежных руках.

— А я подозревала его Бог знает в чем, — сказала девушки и обхватила голову руками. Так она и сидела, не говоря ни слова, пока карета мчала ее обратно к кварталу Сен-Жермен-де-Пре.

— Возможно, он разыскивал Ван Хельсинга вовсе не из-за вампиров, — проговорила Латона, обращаясь сама к себе. — Возможно, Кармело не мог понять, что за болезнь его мучила. Наверное, он считал, что заразился во время работы в Риме, и хотел узнать у Ван Хельсинга, как бороться с этой болезнью. Ведь тот, в конце концов, является специалистом по редким заболеваниям!

Только сейчас Латона заметила, что Брэм смотрит на нее широко открытыми глазами.

— Забудьте все, о чем я говорила. Я всего лишь размышляла вслух.

— Вы были у Ван Хельсинга?! — воскликнул он.

— Да, перед тем как приехать в Париж. А что? Вы его знаете?

— Нет, но я бы с удовольствием познакомился с ним.

Брэм Стокер сделал глубокий вдох и продолжил:

— Мисс Латона, могу ли я осмелиться попросить вас выпить со мной чашечку чаю и рассказать о своем визите к профессору Ван Хельсингу?

— Ну конечно, мистер Стокер, после всего, что вы для меня сделали, я просто обязана выполнить вашу просьбу, — великодушно согласилась Латона.

Занятия по ориентированию

Вечером господин Люсьен собрал наследников и объявил им, что этой ночью их ожидает множество упражнений. Не все обрадовались этой новости так, как Алиса. Себастьен, Иоланта и Гастон научат их всему, что знают сами. С этими словами глава клана Пирас в сопровождении своей свиты удалился. Вероятно, чтобы снова отправиться на поиски брата, след которого с каждой ночью становился все слабее. В пещере остались лишь несколько старцев. Они сновали по ней, показывая свои сгорбленные спины то тут, то там. Длинные спутанные космы закрывали их впалые морщинистые щеки. Лишь зоркие, живые глаза и блеск острых клыков выдавали в них вампиров. На месте остальных зубов остались лишь почерневшие пеньки, а некоторые из них и вовсе выпали. Одежда старцев подошла бы скорее разбойникам, банды которых скрывались в гипсовых каменоломнях на севере Парижа.

— Этой ночью сюда нагрянут толпы посетителей, — пробормотал один из них и широко улыбнулся.

— О да, предлагаю отправиться на охоту в катакомбы. Там будет чем полакомиться! Множество любопытных людей спустится в подземелье, чтобы полюбоваться скелетами. Сильные, здоровые мужчины… — сказал второй старец.

— Юные женщины, источающие нежнейшие ароматы, — вздохнул третий.

— А еще они приведут с собой детей, в жилах которых течет свежая, ничем не загрязненная кровь, — мечтательно облизнулся еще один.

В предвкушении добычи обрадованные старцы отправились в путь. Иви смотрела им вслед, пока Себастьен не подозвал к себе всех наследников.

Первые несколько часов они продолжали упражняться с крысами. Находить и призывать их уже не казалось наследникам сложной задачей — по крайней мере когда крысы были не слишком далеко от них, — но посылать их вперед и давать различные поручения, думая не только о животных, было не так-то просто и по-прежнему не удавалось никому, кроме Пирас и Лицана. Даже такие сильные вампиры, как Франц Леопольд, Алиса, Мэрвин, а также Анна Кристина, снова и снова теряли своих крыс, как только Себастьен поручал им дополнительное задание, требовавшее предельной концентрации сил.

Иви смотрела на успехи своих друзей и как могла помогала им Сама она быстро поняла основной принцип работы с крысами и уже после нескольких попыток смогла мысленно отделить часть своей силы, с помощью которой поддерживала постоянную связь с животными, Эта часть ее сознания также воспринимала ответы грызунов, их зрительные, слуховые и обонятельные ощущения, благодаря чему Иви удавалось охватить куда большую часть пространства, чем позволяли ей собственные органы чувств. Помогая другим и выполняя задания, которые поручал ей Себастьен, Иви послала одно из своих животных следом за старцами в катакомбы. Там старейшины клана Пирас разделились и спрятались в укромных уголках, в которых вооруженные факелами посетители не могли их заметить. Иви слышала взволнованные голоса людей, решивших этой ночью спуститься в царство мертвых. Некоторым из них придется заплатить за свое любопытство кровью.

Другая крыса бежала по быстро сужающемуся тоннелю, куда вампир в своем обычном облике не смог бы протиснуться. Иви увидела, что стенки прохода были образованы множеством каменных осколков. Видимо, в одной из пещер случился обвал, и остался лишь узенький проход. Если эта пещера находилась недалеко от поверхности, то в этом месте под землю, должно быть, ушло несколько домов или часть улицы. Крыса обнаружила в пещере какого-то зверька и созывала своих сородичей, чтобы расправиться с чужаком.

Третья крыса Иви обнюхивала пропахший падалью подземный ход. Запах был таким сильным, что Иви чуть не отвлеклась от своего непосредственного задания. Что это? Иви еще немного усилила концентрацию и, сосредоточившись на третьей крысе, смогла увидеть колодезную шахту, которая наполовину была заполнена… Но чем? Чутье крысы говорило ей, что это были кошки. Мертвые кошки. Нет, не кошки, а только их головы. Глубоко на дне высохшего колодца от них остались лишь голые черепа. Но черепа крысу не заинтересовали. Ее аппетит разбудили свежие головы, лежавшие на самом верху. Иви ослабила связь с крысой, оставив ее в одиночку наслаждаться трапезой. Гораздо больше ее интересовало, откуда в шахте взялись кошачьи черепа. Может быть, в этой части лабиринта проводились сатанинские ритуалы? Это казалось вполне реальным. На протяжении десятилетия культ сатаны обретал все больше последователей: видимо, подобные секты существовали и во Франции. Возможно, движение сатанистов было реакцией на развитие науки, разоблачавшей все больше загадок природы.

Себастьен закончил урок, чтобы показать ученикам кое-что новое. Со вздохами облегчения наследники отпустили своих крыс. Только Иви не переставала поддерживать связь с животными.

— Я попытаюсь продолжить управлять хотя бы одной из них, — призналась подруге Алиса. — Хороший урок, не правда ли?

Иви согласилась с ней.

— Ты сделала большой шаг вперед.

— Но далеко не такой большой, как ты, вздохнула Алиса. — Я все еще слишком часто теряю связь с крысами.

Положив руку на плечо подруги, Иви попыталась утешить ее.

— Ничего страшного. Со мной такое тоже все еще случается. «Ты солгала! — раздался в ее голове голос Франца Леопольда. — Но это была благородная ложь во имя дружбы. Я тронут!»

— А что мы будем делать теперь? — нетерпеливо спросил Таммо.

Он выбился из сил, пытаясь отыскать все новых крыс, которые убегали от него при малейшей потере концентрации. То, что Фернанд и Джоанн с веселыми лицами сидели рядом и заставляли своих крыс выделывать различные па, вряд ли ему помогало.

— Мы будем выполнять упражнения по ориентированию, — объявил Себастьен.

— Чтобы мы не потерялись в этом подземелье? Вы что, считаете нас жалкими людьми, которые, сделав три шага, уже не знают, куда они попали? Мы вампиры. Мы не заблудимся!

На губах Себастьена появилось что-то наподобие улыбки.

— Ты произнес целую речь, Таммо де Фамалия, поэтому я предлагаю тебе начать и показать нам, как это просто.

Таммо недоверчиво посмотрел на него и на всякий случай отступил на два шага назад, по это ничуть ему не помогло. Себастьен поднял один из гробов с такой легкостью, как будто это был спичечный коробок, и поставил его у ног Таммо.

— Ложись туда, — приказал Себастьен.

Таммо не оставалось ничего иного, кроме как залезть в гроб, После этого гроб накрыли крышкой.

— И что теперь? — глухо прозвучал голос Таммо из-под деревянной крышки.

Остальные наследники бросали друг на друга вопросительные взгляды. Что Себастьен собирался сделать с Таммо?

Ответа на этот вопрос не пришлось долго ждать. Себастьен кивнул слугам. Иоланта и Гастон подняли гроб.

— Итак, Таммо, мы будем носить гроб, а ты должен будешь точно сообщать нам, в каком направлении и насколько он переместился. Описывай дорогу так подробно, как только сможешь. Скажи нам, на сколько футов или метров ты продвинулся на запад, север, юг или восток и на сколько вверх или вниз.

Если у Таммо еще оставались какие-то иллюзии относительно легкости этого задания, то он достаточно скоро убедился в том, что заблуждался. Пирас шли то быстро, то медленно, то поднимали гроб, то волокли его по земле, несли Таммо то головой, то ногами вперед, а то и вовсе боком. Они поднимали гроб, протаскивая сквозь узкие ходы, и опускали его в шахту. После этого они три раза повернули гроб вокруг его оси и сделали заключительную пробежку по наклонному коридору. Вскоре Таммо совсем запутался. Время от времени ему удавалось понять, где находится север, в каком направлении его несут, поднимают гроб или опускают. Но насколько он отдалился от пещеры Пирас, Таммо не знал и очень удивился, когда увидел, что слуги принесли его на то же место, где он залез в гроб.

— Я думал, что нахожусь на несколько сотен шагов западнее, в одном из коридоров, расположенных выше, — признался он и с недовольным сопением выбрался из гроба. — И это было не совсем справедливо, — пожаловался он Себастьену, дикого вида которого он, по всей видимости, уже перестал бояться.

— Почему?

— Потому что с этим заданием невозможно справиться.

— Невозможно?

— Именно так! — крикнул Таммо, топнув ногой для убедительности.

— Хорошо, тогда пусть это задание попробует выполнить Фернанд.

— Согласен, но пусть его крыса тоже залезет в гроб, — потребовал Таммо.

— Как скажешь, — широко улыбнулся Себастьен.

Фернанд, казалось, ничуть не испугался такого испытания.

Слуги снова закрыли крышку и начали носить гроб по всевозможным коридорам подземного лабиринта, которые, судя по надписям на нескольких перекрестках, располагались под пятым и тринадцатым округами Парижа. Время от времени раздавался приглушенный голос Фернанда, который с невероятной точностью определял, где они сейчас находятся. Иви, которая наблюдала за картинками, мелькающими у него в голове, была поражена, как точно они совпадали с тем, что вампиры могли видеть при свете лампы.

— В этом нет ничего удивительного. Фернанд знает эти подземные ходы наизусть, а я нет, — пробормотал Таммо.

Но и он вынужден был признать, что Фернанд с удивительной точностью улавливал каждое изменение направления и высоты.

— Стойте! Сейчас мы находимся на том же месте, где я залез в гроб, — раздался его голос. — Можете опустить меня.

Слуги послушно поставили гроб на землю, и Фернанд поднял крышку.

— Это представление не очень-то помогло нам, — недовольно заметил Таммо.

Фернанд с широкой улыбкой выпрыгнул из гроба и похлопал его по спине.

— Прости, дружище, но притворяться, что я заблудился, было выше моих сил. Ничего, скоро ты тоже научишься этому. Я уверен.

— Надеюсь, — проворчал Таммо.

Остальным наследникам еще предстояло пройти это испытание. Они упражнялись с гробом до полуночи, после чего решено было испробовать их возможности на новой местности.

Себастьен, Гастон и Иоланта повели их дальше на запад. Большинство наследников шли в сопровождении теней. Только Винсент остался в большом зале. Пирас наконец-то согласились забрать гробы наследников с Северного вокзала, и Винсент хотел проверить, все ли в порядке с его драгоценными книгами.

Пирас и их гости шагали по длинному прямому коридору, пока не достигли запутанной разветвленной системы каменоломен.

— Это самые большие каменоломни под Парижем. Они тянутся через весь четырнадцатый округ и даже выходят за его пределы. Мы будем заниматься здесь, пока ваши чувства не обострятся настолько, что вы сможете точно определять место, в котором находитесь.

— Сегодня ночью мы отправимся на другой берег Сены в районы Пасси и Шайо. Расположенные там подземные ходы хорошо подходят для наших упражнений, — добавил Гастон, когда они спустились в один из канализационных каналов. — Сейчас мы находимся на краю Марсова поля, большого учебного плаца. А сразу же за рекой начинаются нужные нам катакомбы.

В этом месте тоннель канализационного канала становился шире и выше, переходя в круглое помещение, в котором были расположены всевозможные очистительные сооружения, среди них тяжелый шар диаметром не менее двух шагов. На другой стороне наполненный водой желоб снова скрывался в тоннеле, который резко уходил вниз, направляя водный поток прямо в пропасть.

— Что это? — спросила Алиса, показывая рукой на шар.

— Люди называют это очистительным шаром — boule de curage. С его помощью они чистят сифон, — пояснила Джоанн. — Этот канал впадает в реку. Он представляет собой замкнутую трубу, — которая идет под Сеной и на другом берегу поднимается приблизительно на такую же высоту, как здесь, отводит воду на северо-восток и впадает в Сену ниже по течению. Таким образом, питьевая вода в Париже не загрязняется сточными водами, как это было, пока барон Хаусман не приказал проложить новые канализационные каналы.

Таммо склонился над желобом, сточные воды которого с шумом устремлялись вниз.

— Мы собираемся нырнуть в него? Это будет весело.

— Чертовски весело, — скривившись, пробормотал Франц Леопольд.

— Сеймоур не сможет там проплыть, — взволнованно запротестовала Иви.

Но к ее большому облегчению и к разочарованию Таммо, Себастьен отрицательно покачал головой.

— Мы пойдем по недавно сооруженному мосту Альма. На другой стороне мы легко сможем спуститься в старые каменоломни.

Добравшись до места, вампиры начали свои упражнения. Себастьен собрал всех в одной из пещер и описал первой группе их дорогу, которая вела сквозь лабиринт и возвращалась назад.

— Проход ведет точно на юго-восток. Дойдя до перекрестка, вы повернете в тот проход, который поднимается на пять шагов вверх. У следующей развилки вы должны повернуть на запад и идти по проходу, пока не заметите ответвление, которое ведет на северо-восток, а чуть дальше — когда оно сузится так, что вам придется пригнуться, — немного отклоняется на север.

Он продолжал объяснять, и у наследников сложилось впечатление, что это задание может оказаться более сложным, чем они думали. Себастьен отпустил первую группу и начал описывать новый маршрут, предназначенный для следующей.

Иви спрашивала себя, сможет ли Пирас запомнить все маршруты, чтобы позднее проверить, не сбился ли кто-то с дороги. Иоланта пошла следом за первой группой на некотором расстоянии от нее. Остальных она собиралась проверить позже, направляясь по их следам.

Вскоре все вампиры пробирались сквозь запутанные холм подземелья. Они могли выполнять задание в парах или поодиночке на свое усмотрение. Естественно, Джоанн и Фернанд, как вскоре узнал Таммо, не могли помогать другим. Они вместе со слугами следили за выполнением задания. Постепенно большинство наследников возвратились в пещеру, однако некоторые из них продолжали оставаться в лабиринте. Подождав еще немного, Себастьен велел разыскать их.

Пока Фернанд и Иоланта обследовали подземелье в поисках заблудших овечек, Себастьен описывал следующее задание, которое, казалось, будет еще более сложным. Иви с Сеймоуром отправились в лабиринт первыми. Иви чувствовала, какое разочарование охватило Алису и Лучиано, когда она отказалась взять их с собой, но она не собиралась уступать их просьбам. Прежде чем уйти, Иви украдкой взглянула на Франца Леопольда. Интересно, а он хотел бы отправиться с ней? Лицо вампира ничего не выражало. Ему все лучше удавалось скрывать от нее свои мысли и чувства. Иви быстро повернулась и исчезла в темноте каменного коридора.

Несмотря на то что Иви выбрала правильный выход из пещеры, она при первой же возможности повернула на северо-восток, Вампирша почувствовала небольшой укол совести, когда нащупала в кармане связку с ключами и отмычками, которую она стащила у Алисы. Фамалия ужасно разозлится, что Иви не взяла ее с собой, но Иви почему-то была убеждена, что сможет выполнить свою миссию, только если пойдет одна. Она призвала еще трех крыс к тем, которые у нее уже были, и послала их во всех возможных направлениях. Иви приблизительно помнила, как выглядит карта города, и знала, что нужно следовать за изгибом Сены на некотором расстоянии от нее, а потом повернуть на восток. Куда именно она направится, вампирша еще не знала. Иви не обращала внимания на мысли, которые посылал ей Сеймоур. Он был совсем не в восторге от ее самовольной прогулки.

— Успокойся! — прикрикнула она на волка. — Мне необходимо сконцентрироваться на крысах.

«Не лги! — мысленно ответил ей Сеймоур. — Вряд ли ты когда-нибудь научишься этому, Иви-Мэри. Пойми, мы не в Ирландии!»

— Вот именно! Здесь меня не преследуют, и никто не пытается меня уничтожить. Тут замешано что-то другое, — сказала Иви.

«Что-то, что тебя не касается!»

— Это касается Пирас, с которыми Лицана заключили договор. А значит, касается и нас.

Сеймоур продолжал ворчать что-то про себя, но Иви не обращала на него внимания.

Вскоре каменоломни остались позади. Иви уже думала, что, ей придется выбраться на поверхность, чтобы продолжить путь, но одна из крыс показала ей тоннель, который привел вампиршу к одному из канализационных каналов.

На этот раз она очутилась в узкой средневековой шахте с заболоченным дном, которое не позволяло ей продвигаться в быстром темпе. Иви послала крысам изображение большого коллектора в надежде, что они поймут ее просьбу и как можно быстрее приведут к одному из широких каналов. Вскоре вампирша и оборотень достигли его. Еще одно ответвление, спуск по лестнице, который крысы преодолели с помощью узкой щели в стене. Перед ними была запертая решетчатая дверь. Иви вытащила связку Алисы и попыталась открыть замок. Ни один из ключей не подошел. Пришлось взяться за отмычки. Иви засунула две изогнутые проволочки в замок и начала осторожно поворачивать их, но они постоянно проскальзывали. Дверь не хотела открываться.

«Что ты делаешь там так долго? Это не может быть настолько сложным, если даже Алиса научилась управляться с ними».

— Не мешай мне! В конце концов, у Алисы больше опыта.

«Ну да, в пятнадцать лет у нее намного больше опыта, чем у тебя», — поддразнил Иви оборотень.

— В таких делах, как взлом замков, уж точно, — рассерженно ответила Иви.

«В таком случае ты потратила сотню лет на изучение бесполезных вещей», — не унимался волк, но Иви было не до шуток.

— Эта дверь не заставит меня повернуть назад, — прошипела она, в очередной раз пытаясь открыть замок. — Проклятие! — воскликнула она, когда очередной крючок слишком легко провернулся в замке. — Так дело не пойдет.

Иви отошла на шаг и так сильно ударила по замку ногой, что он треснул. Дверь распахнулась и с гулом ударилась о стену Громкое эхо сотрясло каменные своды подземелья.

— Тебе лучше воздержаться от комментариев, — предупредила она волка.

«А разве я собирался что-то сказать?»

— Да, и я не желаю этого слышать. Пойдем. Скоро они отправятся нас искать. Я должна успеть вовремя найти его.

Иви шагнула в проход, по которому ее однажды уже вела Джоанн. Пока все шло хорошо, но где он мог скрываться? Где-то под зданием оперы, это было ясно. А опера, скорее всего, находится немного восточнее этого места. Иви послала крысам образ большого здания, наполненного людьми, музыкой и пением, и животные тотчас же отправились в путь. Более того, они показали Иви более точное изображение оперы Гарнье, что не могло не поразить вампиршу.

— Ты видел картинки, которые они мне послали?

«Я не объединяю свой разум с крысами», — ответил Сеймоур.

— Этот оперный театр должен быть поистине роскошным, Я непременно хочу увидеть его, прежде чем мы уедем из Парижа.

Иви попыталась снова сосредоточиться на своей цели и поняла, что она почти достигла ее. Призрак сам нашел ее. Он был у нее за спиной, скрывался в темноте одной из ниш или за потайной дверью, наблюдая за ней. Нет, человеческие глаза Эрика не могли видеть ее в кромешной тьме подземелья. Этого не могло быть, и все же его чувства были направлены на нее.

Но здесь был кто-то еще. Грозная тень, которая приближалась к ней. Прошло больше года с тех пор, как он подозвал ее к себе в Риме. Он сказал Иви, что будет следить за ней и они еще встретятся. Но поскольку за год, который она провела в Ирландии, ничего такого не произошло, обманчивое ощущение безопасности успокоило вампиршу, и она почти забыла об этом происшествии.

Иви тихо застонала. Ошибки быть не могло. Будто пытаясь погасить последнее сомнение, кольцо с ящерицей, словно языками пламени, начало жечь ей палец. Судорожно вцепившись в руку, Иви медленно подалась назад, хоть и понимала, насколько бессмысленной была ее реакция. Никто не мог его остановить. Никто и ничто. Сеймоур заскулил, поджав хвост. По всей видимости, давление этой неведомой силы было настолько мощным, что он не то что не мог превратиться в человека — ему не удавалось даже выразить свои мысли и послать их вампирше.

Иви почувствовала, как тень сгустилась и приняла форму высокого человека. Вампирша не решалась посмотреть на него и сопротивлялась стремлению упасть перед ним на колени. Она скорее догадывалась, чем видела, как он протянул свою руку, чтобы коснуться ее. Иви не знала почему, но ей казалось, что его прикосновение повлекло бы за собой немедленную смерть.

Иви собрала все свои силы, чтобы защититься от него. Огонь ее кольца, казалось, погас, но вампирша чувствовала себя так, как будто ее пропустили через мельничные жернова.

Внезапно в коридоре вспыхнул свет. Ослепительно-яркий свет, напомнивший Иви о фотографе Надаре и его работе в пещерах бывших каменоломен. Она зажмурила глаза так сильно, как только могла. Несмотря на это сильная боль пронзила ее от глаз до затылка. Однако на могущественную тень попытка снега, казалось, подействовала еще сильнее. Иви почувствовала его удивление и боль, смешанную с яростью, которую она отразила от себя и направила в ближайшую стену. Потом незнакомец начал растворяться. Он отступил. Его сила рассеялась еще быстрее, чем погасла вспышка света.

Иви подождала, пока ее веки окружит тьма, и лишь потом открыла глаза. Она ничего не видела, но несмотря на это знала, что Призрак находится в нескольких метрах от нее и смотрит в ее направлении.

— Приветствую вас, месье Эрик, или Призрак Оперы. Если бы вы подошли чуть ближе, мы смогли бы поговорить. А еще не помешало бы немного света. Но, конечно же, не такого яркого, как только что. Ведь это ваша магия вызвала эту вспышку, не так ли? Она была весьма своевременной и прогнала тень, которая явно не желала мне ничего хорошего. Благодарю вас.

Иви послала свои мысли вперед, чтобы проникнуть в разум Призрака. Она почувствовала его сомнение. Он подумывал над тем, чтобы снова скрыться. Призрак был скорее озадачен, чем рассержен ее вторжением. Иви постаралась послать ему успокаивающие мысли и в то же время подстегнуть его любопытство. Она не делала ничего, что могло бы разозлить его: не пыталась понять, где он прячется, не ощупывала стен и не ползала по земле в поисках тайных механизмов. Иви просто стояла перед ним в своих серебристых одеждах, которые удивительным образом оставались чистыми и неповрежденными. Только край платья, из-под которою виднелись голые ноги вампирши, намок и поэтому был немного темнее. Сеймоур не отходил от нее. Он сидел, высоко подняв голову, на которой покоилась рука Иви. Вампирша знала, что Эрик все еще здесь, но не решается выйти из своего убежища.

«Покажись! Подойди ко мне», — мысленно потребовала она.

Секундой позже в подземелье опять вспыхнул свет, не такой слепящий, как прежде, но достаточно яркий, чтобы заставить ее на мгновение зажмуриться. Когда Иви снова открыла глаза, Призрак с фонарем в руке уже стоял посреди прохода в трех шагах от нее.

— Вспышки молнии, раскаты грома и клубы дыма — неизменные союзники великого мага, призванные устрашать и развлекать публику, а также скрывать его истинные намерения, промолвила Иви вместо приветствия.

Как и во время их предыдущей встречи, Призрак был одет в сшитый по последней моде фрак, который безупречно сидел на его худощавом теле. Его лицо скрывала белая маска. Он учтиво поклонился Иви, однако его голос прозвучал немного резко.

— Ты ошибаешься. Люди сами себя обманывают. Они отвлекаются на каждую мелочь, позволяя водить себя за нос. Даже без молний, грома и дыма они не узнали бы правду.

— И как же звучит правда?

— У каждого своя правда, — уклончиво ответил Призрак. — Зачем ты вернулась? Ведь я недвусмысленно объяснил вам, что это мои владения и я не потерплю, чтобы по ним бродили вампиры.

— Я бы подчинилась твоему требованию, — спокойно ответила Иви, — если бы не особые обстоятельства, которые привели меня сюда.

— Где же твои друзья? Или у них не хватило духу пойти с тобой во владения кровожадного Призрака?

— Должна разочаровать тебя. Возможно, на людей твоя слава и нагоняет ужас, заставляя их дрожать перед тобой, но у вампиров она скорее вызывает любопытство. Если бы я сказала своим друзьям, куда собираюсь, они бы тоже сейчас стояли перед тобой. Но я подумала, что мне будет легче найти тебя, если я приму одна… ну то есть только с Сеймоуром. Он всегда сопровождает меня.

Эрик немного нагнулся вперед и пристально посмотрел на него.

— Это не простой волк.

— Нет, не простой. Это оборотень, — честно сказала Иви и услышала удивленное рычание Сеймоура. Ведь она открывала эту тайну далеко не каждому! В сущности, о ней не знал никто, кроме Лицана и трех друзей Иви. Вампирша и сама немного удивилась тому, что рассказала об этом Призраку.

Эрик продолжал внимательно рассматривать Сеймоура.

— Да, я верю тебе. Это видно по его глазам. Я имею в виду то, что он не обычное животное. Я не встречал оборотней даже во время путешествий по России и Персии.

— Кажется, ты вел достаточно интересную жизнь.

— Да, можно сказать и так, — кивнул Эрик. — Но мы отклоняемся от главного. Я так и не услышал, зачем ты вторглась в мои владения.

Иви спрашивала себя, действительно ли он наслаждается своим одиночеством или какие-то другие причины вынудили его скрываться здесь. Быть может, пустынные темные коридоры подземелья оберегали его душу? Защищали ее от других? Иви знала, что у людей любое отклонение от того, что они считали нормальным, вызывало ужас и желание уничтожить того, кто не похож на них. Уж кто-кто, а вампиры знали об этом не понаслышке!

— Я пришла, чтобы спросить тебя, что ты смог выяснить о пропавшем вампире.

Несмотря на то что лицо Призрака закрывала маска, Иви показалось, что он недовольно поморщился.

— А почему я должен был что-то выяснять?

— На это есть много причин, — мягко сказала Иви. — Может быть, потому, что эта ловушка предназначалась для тебя, и угодил в нее ни в чем не повинный вампир. Или потому что мы попросили тебя об этом.

— Мне нет дела до других. И уже давно, — резко ответил Призрак.

— Но ты слышал, о чем говорили люди. Ничто в твоей опере не происходит без твоего ведома. Поэтому я уверена, ты знаешь о чем-то, что могло бы помочь нам в дальнейших поисках.

— Почему ты так беспокоишься о нем и пытаешься ему помочь?! — воскликнул Призрак.

— Потому что он такой же вампир, как и я. Вампир из клана Пирас, члены которого уже много веков обитают в катакомбах под Парижем.

— Ты не такая, как он. Передвигаясь по запутанным ходам подземелья, я успел повидать многих вампиров. Поначалу они видели во мне жертву, но потом мне удалось завоевать их уважение. Они оставили меня в покое и стали избегать моих владений — во всяком случае, большинство из них. Таким образом, он сам виноват, что попался в ловушку, которая предназначалась мне.

— Ты слишком строг в своих суждениях.

Эрик громко фыркнул.

— А чего ты ожидала? Человеческой доброты и сострадания? Милосердия? Его на всех не хватит.

Иви кивнула.

— Тебе никто никогда не сочувствовал.

— Я не нуждаюсь в сочувствии!

— Но нуждаешься в доброте, — сказала Иви.

Эрик молчал. Казалось, ему требовалось время, чтобы взять себя в руки.

— Уходи. Ты не такая, как вампир, которого они поймали. Знакома ли ты с ним вообще? Знаешь ли ты, о ком беспокоишься?

— Ты хочешь сказать, что он на самом деле и является тем монстром, которого многие принимают за тебя?

Эрик не ответил, но Иви знала, что попала в яблочко.

— Ты не такая, — повторил он еще раз.

— Да, это правда. Все вампиры разные, хотя внутри клана мы все являемся родственниками по крови. Это как у людей. Моя родина — Ирландия, и там каких-то сотню лет назад я была дочерью великой друидки.

Эрик приблизился к Иви и взял ее за руку. Теперь он держал в руке ее ладонь — маленькую, белую и узкую, с длинными пальцами и заостренными кончиками ногтей.

— Если хочешь, мы можем провести эту долгую ночь, рассказывая друг другу истории. Я мало сплю. Хочешь пойти со мной? Я отведу тебя в свое царство на берегу подземного озера, которое не видели ни одни человеческие глаза, кроме моих.

В ответ Иви сжала его руку.

— Я с радостью пойду с тобой. Это останется твоей тайной. Ни один человек не увидит его.

С этими словами Иви последовала за Призраком в его владения, расположенные под Парижской оперой.

Тайное царство Эрика

— Сегодня вечером ты снова уходишь один? — спросила Латона у дяди.

Он резко повернулся к ней лицом. Это был не просто вопрос, который она задавала ему много раз. Интонация, с которой Латона произнесла эту фразу, привела его в замешательство. Кармело уже слышал самые разные оттенки гнева, упрямства и злости и даже слезные просьбы не оставлять ее одну. Но сегодня этот вопрос прозвучал мягко, почти с сочувствием.

— Да, я снова ухожу. Мы уже обсуждали это, не правда ли? Послеобеденное время мы с тобой проводим вместе, а по вечерам я встречаюсь со своим знакомым.

— Которого ты мне все еще не представил, — вырвалось у Латоны, прежде чем она успела подумать. Пытаясь загладить неловкость, она быстро покачала головой. — Да, я знаю, ты не хочешь знакомить его со мной, потому что он неподходящая компания для юной девушки, — повторила она слова своею дяди. — Ну хорошо. Я пойду спать. Полагаю, ты снова вернешься поздно.

Кармело внимательно посмотрел на племянницу. Ее необычная уступчивость не вызывала у него доверия.

— Ты же не собираешься совершить какую-нибудь глупость, как только я выйду из гостиницы?

— Я? Конечно же, нет. — Казалось, перед ним сама невинность. — Нет, сегодня я очень устала, — зевнула Латона. — Я решила лечь пораньше. Но завтра я хотела бы еще раз побывать с тобой в ботаническом саду. На этот раз в зверинце!

— Что? — уставился на нее Кармело. — В зверинце? Почему? Я имею в виду, почему ты вспомнила об этом?

— Потому что я хочу посмотреть на животных, — сказала Латона. — Для этого он и создан, не правда ли?

— Нy разумеется. Извини, я сегодня, кажется, немного рассеян. Если ты хочешь в зоопарк, то мы, конечно же, пойдем туда. Но только после обеда, если не возражаешь. Я хотел бы поспать хотя бы пару часов, поскольку не могу гарантировать, что вернусь до утра.

— Не беспокойся обо мне, — произнесла Латона, вскочила на ноги и обняла дядю.

Он обнял ее в ответ, но потом отстранился и внимательно посмотрел на нее.

— С тобой сегодня что-то не то. Скажи мне, что случилось?

Латона пожала плечами и вернулась к чтению романа Виктора Гюго.

— Ничего. А что должно было случиться?

— Может быть, ты заболела?

Латона решительно покачала головой.

— Я не заболела.

Наверное, она сделала слишком сильное ударение на «я», но даже если Кармело и заметил это, то ничего не сказал. По всей видимости, он не хотел говорить об этом. Возможно, ему неловко было рассказывать о болезни, которую он скрывал от своей племянницы? Или он знал, что находится в тяжелом состоянии, и не хотел ее волновать? Латона украдкой наблюдала за ним. По внешнему виду нельзя было сказать, что он болен. Несмотря на то что Кармело уже исполнилось пятьдесят лет и, приехав в Париж, он снова начал поправляться, ее дядя казался полным сил, а румяный цвет его лица трудно было назвать нездоровым. Возможно, все было не так уж и плохо.

Латона проглотила стоявший в горле ком. Если бы! Кто останется у нее на этом свете, если с Кармело что-нибудь случится? Кто тогда позаботится о ней? Конечно, он не мог обеспечить ей безопасную жизнь, как того хотели ее родители, но с ним она была захватывающей и интересной. О том, что такое скука, Латона позабыла с тех пор, как дядя забрал ее из интерната.

— Всего хорошего, — прошептала она, когда дверь за ним закрылась.

Только одно странно, подумала девушка, раздевшись и забравшись под мягкое пуховое одеяло. Почему он всегда ходит в больницу ночью? Неужели в такое время врачи еще там и обслуживают пациентов?

— Иви еще не вернулась? — Лучиано огляделся, не веря своим глазам.

Поскольку он так нигде ее и не обнаружил, на его лице засияла широкая улыбка. В знак своего триумфа он поднял вверх кулак.

— Есть! Победили. Мы победили Иви. Даже не верится. Мы утерли нашей Иви нос, и я не забуду напомнить ей об этом, вот увидите.

Алиса и Франц Леопольд обменялись взглядами.

— Да уж, в это сложно поверить, — согласился Дракас, однако совсем не разделяя радости Лучиано.

— Это просто невозможно, — сказала Алиса с нескрываемым беспокойством.

— Ты думаешь, с ней что-то случилось? — спросил Лучиано упавшим голосом. — Я, опять-таки, не могу себе этого представить. Мы говорим об Иви! Мне нет нужды упоминать о том, кто она и как много опыта накопилось у нее за долгие годы.

На лице Франца Леопольда промелькнула болезненная гримаса, но он промолчал.

— К тому же с ней всегда Сеймоур, — добавил Носферас.

— Вот именно! — сказала Алиса. — И при этом ты думаешь, что для выполнения такого задания ей нужно больше времени, чем тебе? Посмотри, даже Таммо и Кьяра уже успели вернуться.

Лучиано осмотрелся. Не хватало еще нескольких наследников, но они, вероятно, заблудились. Себастьен уже послал слуг, чтобы те привели их обратно. Это займет еще какое-то время.

Опершись на стену и скрестив руки на груди, Алиса спросила:

— Что будем делать?

— Я думаю, мы все понимаем, что Иви тайком отделилась от группы, — сказал Франц Леопольд.

— Но зачем ей это делать? — удивился Лучиано. — К тому же уйти, не взяв нас с собой и даже ничего нам не сказав…

Алиса тоже была в растерянности.

— Если бы Иви сказала нам, мы бы пошли с ней. Она знает об этом.

— Из чего мы можем сделать лишь один вывод — она не хотела, чтобы мы ее сопровождали, — добавил Франц Леопольд. — Потому что она точно знает, что не сможет удержать нас здесь, если задумала что-то увлекательное и к тому же запретное, слабо улыбнулся он.

— Похоже на то. Но что это может быть? — недоумевала Алиса. — Мне ничего не приходит в голову.

— А я не могу понять, почему Иви не хочет, чтобы мы были рядом, — добавил Лучиано. Было видно, что эта мысль задела его.

— Другой вопрос заключается в том, сказать ли нам об исчезновении Иви Себастьену или подождать, пока он сам это обнаружит, — тихо произнесла Алиса и кивнула в сторону грубого вампира из клана Пирас. — По-моему, такие мысли еще не приходили ему в голову. Он думает, что Иви вместе с остальными до сих пор блуждает по каменоломням в поисках нужного пути.

— Однако Ниав взволнован, — отметил Франц Леопольд. — Он и Бриджит скоро поднимут тревогу.

Друзья переглянулись и погрузились в раздумья.

— Я доверяю Иви, — наконец промолвила Алиса. — Если уж она что-то затеяла, то это какое-то важное дело и она обдумала все заранее.

Франц Леопольд кивнул.

— Тогда мы должны сделать все возможное, чтобы у нее было как можно больше времени для выполнения своего замысла.

— И все-таки я считаю, что она поступила нечестно, не взяв нас с собой, — проворчал Лучиано.

— Возможно, она хотела прогуляться по подземельям Парижа, не ведя тебя за ручку?

Лучиано гневно сверкнул глазами на Франца Леопольда, но прежде чем ему пришел в голову подходящий ответ, в разговор вмешалась Алиса:

— Прекратите, вы оба. Взгляните-ка, Ниав собирается поговорить с Себастьеном. Мы должны хоть немного задержать его.

Алиса резко бросилась к Ниаву и преградила слуге Лицана путь. Она попыталась заговорить ему зубы рассказами о занятиях в Ирландии и о том, чем они отличались от обучения в Париже, но слуга ясно дал ей понять, что не настроен разговаривать об этом сейчас. Однако Алиса не отступала, пока Ниав резко не прервал ее.

— Да что случилось? — спросила она его, стараясь сохранять невинный вид.

— А разве ты не заметила, что Иви и Сеймоур до сих пор не вернулись, хотя их послали на задан не первыми?

Алиса вытаращила глаза в притворном удивлении.

— Да, это странно, но некоторые Вирад, Дракас и Носферас тоже пока не вернулись. Иоланта и Гастон отыщут этих заблудших овечек в лабиринте катакомб.

— Иви не могла заблудиться! — прорычал Ниав. Внезапно он схватил Алису за шиворот. И ты тоже прекрасно об этом знаешь, не правда ли? Скажи мне, что она задумала.

Алиса попыталась освободиться из его хватки, изображая негодование.

— Ничего я не знаю!

— Вот как? Ты хочешь сказать, что Иви ушла, не посвятив в свои планы друзей?

— Именно так она и сделала, — честно сказала Алиса, и Ниав, казалось, почувствовал, что разочарование вампирши было искренним. Он отпустил ее и обменялся взглядами с Бриджит.

— Я верю тебе. Тогда мне просто необходимо поговорить с Себастьеном. Поэтому не задерживай меня больше.

Франц Леопольд и Лучиано, которые наблюдали за этой сценой, постарались как можно незаметнее приблизиться к Себастьену, чтобы узнать о его решении.

— Мы подождем, пока вернутся Иоланта и Гастон с остальными ледниками. Тогда мы сможем разделиться. Я поведу вас на поиски Иви и ее волка, а остальные наследники в сопровождении Питона и Иоланты возвратятся к госпиталю Валь-де-Грас.

Ниав и Бриджит были не согласны с таким решением, но в то же время боялись в одиночку передвигаться по запутанному лабиринту подземелья. Поэтому Ниав, словно запертый в клетке зверь, метался по пещере, ожидая возвращения опоздавших. Бриджит, напротив, как будто окаменела. Алиса, Лучиано и Франц Леопольд расположились поблизости. Они решили, что ни при каких обстоятельствах не позволят отослать их назад! Они будут сопровождать слуг Лицана и Пирас, которые отправятся на поиски Иви и Сеймоура!

Иви и Сеймоур следовали за Криком по сводчатым коридорам подземелья. Призрак нес фонарь, слепящий луч которого освещая их путь. Вокруг луча сгущалась темнота. Эрик ни разу не обернулся, чтобы посмотреть, идет ли Иви за ним. Либо он чувствовал ее присутствие, либо был уверен, что она не передумает. Да и почему бы она могла передумать? Призрак Оперы интересовал ее еще при первой встрече, а нечто сродни страху, который мог заставить человека усомниться в принятом решении, было ей неведомо. Скорее она удивлялась, как Призрак, будучи, несмотря на все, лишь человеком, не испытывал ни малейшего страха в обществе двух созданий ночи, которые с легкостью могли бы лишить его жизни.

Неужели Эрик всерьез думал, что у него есть какие-то шансы противостоять ей? Может быть, за годы длительного затворничества он стал таким надменным и отрешенным, что уже и сам считал себя великим магом, призраком, которого никто не может поймать и которому никто не может причинить вред? Или он не боялся смерти? Да, возможно, он втайне искал смерти и надеялся, что Иви и Сеймоур избавят его от одинокого существования? Или Эрик просто доверял ей? Эта мысль тронула Иви. Да, он мог положиться на нее. Она не сделает ничего, что могло бы ему навредить.

«Только не будь сентиментальной! — услышала Иви мысль Сеймоура, который снова без приглашения приблизился к ее разуму. — Ты чувствуешь? Воздух становится все более влажным. Разве Призрак не говорил о каком-то озере? Как можно построить оперу на озере?»

Последний вопрос Иви задала Призраку, когда они уже стояли на берегу и глядели на черную водную гладь, простиравшуюся перед ними, словно огромное зеркало.

Эрик засмеялся.

— Нет, конечно же, никто этого не планировал. Сначала здесь не было никакого озера. Когда рабочие начинали рыть cuve, котлован для будущего здания оперы, они натолкнулись на подземные воды. Под подземными водами я подразумеваю не обычные трещины и расселины, заполненные водой. Скорее это был подземный приток Сены. Котлован заполнился водой в течение нескольких часов. Я видел рушащиеся фундаменты и взволнованного Гарнье, который сразу же примчался на место.

— Ты работал вместе с Гарнье?

— Да, он был одним из немногих людей в моей жизни, которые доверяли моим способностям. Я мог вносить свои идеи во многие из его эскизов и лично участвовать в строительных работах. Конечно же, я всегда оставался в тени. Это его опера, и вся слава принадлежит ему.

— Ты архитектор? — спросила Иви, в то время как, казалось, ниоткуда появилась небольшая лодочка и Эрик жестом пригласил вампиршу занять в ней место.

Иви опустилась на небольшую деревянную скамью, Сеймоур запрыгнул на борт следом за ней, и Эрик взялся за весла.

— Еще ребенком я изучал чертежи и расчеты моего деда и отца, которые сохранила моя мать. Мой дедушка был архитектором, а отец — одним из его каменотесов. Когда я вырос и покинул дом своей матери, я пошел в ученики к одному архитектору. Я учился у него много лет и в совершенстве изучил это искусство. Он был моим наставником, пока… да, пока жизнь не погнала меня дальше.

Иви показалось, что Призрак хотел сказать что-то другое. Она почувствовала волну боли, но также и ярость, поэтому ничего не стала спрашивать. Произошло что-то ужасное, что разрушило доверие к мастеру и заставило бежать. Перед ней промелькнул образ юной девушки, очень похожей на мастера.

— И что же насчет озера? — спросила она вместо этого, чтобы снова перевести разговор на безопасную тему.

— Это была моя идея — усмирить воду таким образом. Во время строительных работ мы откачали воду с помощью паровых насосов и вырыли двойной котлован, а также изолировали здание битумом, чтобы уберечь его от разрушения проточными модами, потому что нет ничего, что вредило бы камню больше и разрушало бы здание быстрее, чем вода.

— Вы проделали огромную работу! — сказала Иви, сидя в лодке, которая скользила по поверхности искусственного озера.

— Да, паровые насосы откачивали воду восемь месяцев, прежде чем в январе 1862 года мы наконец смогли залить фундамент.

Эрик привязал лодку к небольшому причалу, прошел вдоль берега к одной из незаметных ниш и запустил там какой-то механизм. Немного дальше в стене показалось отверстие. То, что Иви приняла за массивную скалу, оказалось искусной подделкой. Интересно, Призрак научился этому у работающих в опере художников-декораторов?

— Ты уже тогда решил создать здесь место, где можно было бы укрыться от мира, который видит в тебе не того, кем ты являешься, и придает слишком большое значение внешнему виду?

Он рассматривал ее сквозь прорези в своей маске.

— Да, так и есть. Ты видишь больше, чем другие, — пробормотал Призрак себе под нос, прежде чем продолжить свое повествование. — Своды фундамента должны были стать моим домом. Защищающие от сырости двойные стены идеально подходили для того, чтобы создать мне тайные пути, проходя по которым я мог бы видеть все, что происходит в моей опере, не будучи при этом обнаруженным.

— Твоя опера, — задумчиво повторила Иви. — Мне кажется, что городские власти и директор оперного театра думают немного иначе.

— Да, они думают иначе, но для меня это не имеет никакого значения! — запальчиво воскликнул Эрик. — Я не меньше их сделал для постройки этой оперы. Гарнье она принесла славу и деньги. То, что я требую от них сейчас, принадлежит мне по праву.

— Да, ему достается слава, а, тебе — человеческий страх.

Эрик пожал плечами.

— Мне все равно. Пускай боятся.

— Когда люди чего-то боятся, они преследуют и уничтожаю это, — заметила Иви.

Эрик с силой схватил ее за руку.

— Значит, такова цена. Я больше не позволю людям глазеть на меня, плеваться и избивать меня за то, что при моем рождении Бог смотрел в сторону. Я не собираюсь больше покоряться им или бежать. Раз уж они не разрешают мне жить среди них, то ладно, я счастлив и здесь, в своем мире, но я собираюсь сделать его как можно более приятным для себя!

— И для этого тебе нужны деньги директора, — добавила Иви и освободила свою руку из его необычайно крепкой, словно железной, хватки.

— А хоть бы и так, — сердито проворчал Призрак. — Но прежде войди сюда и скажи, стоило ли это моих трудов.

Он открыл последнюю дверь, отделявшую его творение от враждебного мира. Эрик отступил на шаг в сторону и схватился за что-то похожее на дверной звонок. В тот же миг вспыхнуло несколько газовых рожков, осветив покои, размерами не уступающие королевским палатам. Стены были увешаны тяжелыми гобеленами, а полы устланы коврами и звериными шкурами. Посреди комнаты стояли пианино и орган, трубы которого занимали почти всю заднюю стену. Возле инструментов были разбросаны исписанные нотами листы бумаги. Справа Иви увидела диван, стол и очень удобные на вид кресла. Эта комната аркой соединялась с другой, которую занимали высокие полки, тесно установленные сотнями книг. На другой стороне было расположено возвышение, на котором Эрик, по всей видимости, спав. Иви подошла немного ближе и начала молча рассматривать открывшуюся перед ней картину. Это был огромный открытый гроб из черного эбенового дерева, отделанный белым бархатом. Над гробом Эрик навесил черный балдахин. Подушка и толстое одеяло свидетельствовали о том, что Эрик действительно использовал гроб в качестве кровати.

— Ну как, тебе нравится мое ложе? — спросил он и поглядел на нее с вызовом.

Иви обернулась и улыбнулась ему.

— У нас больше общего, чем я думала. Я тоже сплю в гробу, хоть и не в таком роскошном.

Эрик сначала смущенно посмотрел на нее, а потом тихо засмеялся.

— Ты удивительная девушка. А я еще даже не спросил, как тебя зовут, ирландская вампирша с серебристыми волосами.

— Иви-Мэри де Лицана, — сказала она и поклонилась, скрестив ладони на груди. — Мои друзья зовут меня Иви.

— А меня зовут Эрик, и у меня нет друзей, которые называли бы меня по имени.

— Совсем нет друзей? И родных?

— Нет! — Он задумался. — Возможно, я мог бы считать кем-то вроде друга Надира, но я не пускаю его сюда вниз. Он осуществляет надзор за мной, по крайней мере он так думает, — горько засмеялся Эрик.

— Это не похоже на описание друга.

— Он спас мне жизнь и взамен заставил меня поклясться, что я больше не буду убивать. Я пообещал, что буду убивать, лишь когда это будет необходимо для того, чтобы спастись. И теперь он считает, что своим присутствием в Париже должен постоянно напоминать мне об этом обещании. Возможно, Надир хочет сам всадить в меня кинжал, если я вдруг нарушу свое слово.

Иви ходила по комнате и рассматривала предметы, которые свидетельствовали о хорошем вкусе и в то же время о расточительности: серебряные подсвечники и люстры, кресла с шикарными драпировками, старинные рамы, обрамлявшие архитектурные чертежи. Большая напольная китайская ваза, стеклянный шкаф с различными сокровищами, среди них кинжал, усыпанный драгоценными камнями, и украшения, казавшиеся старинными и дорогими, но в то же время какими-то чужими.

— Эти драгоценности прибыли издалека, не правда ли?

Эрик кивнул.

— Я привез их из Персии. А те, которые лежат с другой стороны, — из России.

— А для чего нужен этот большой кувшин? — спросила Иви любуясь тонкой работой мастера, сделавшего этот серебряный сосуд.

— Это самовар, в нем кипятят воду. Горячую воду используют для того, чтобы заваривать в маленьком чайнике крутой чай и разбавлять его. Самые красивые самовары изготавливают в городе Тула. Смею предположить, что ты не очень любишь чай?

Иви покачала головой.

— Нет, как ты и сам, наверное, знаешь, я могу пить только кровь.

Эрик наклонил голову, но ничего не сказал.

— Ты побывал во многих странах. Скоро снова покинешь Париж?

Эрик покачал головой.

— Нет, если меня не заставят это сделать. Прежде я просто не мог позволить себе поселиться где-нибудь на длительное время. Но тут мои корни. Здесь, во Франции, я родился. Здесь и хочу остаться.

Взгляд Иви продолжал скользить по комнате. Справа от гроба была дверь, которая вела в следующую комнату.

— Можно?

Призрак помедлил, но все же повел ее туда. В этой комнате царила совсем иная атмосфера. Если большой зал был воплощением эксцентрики и роскоши, то здесь все было простым и добротным. Массивная кровать, льняное белье, комод, умывальник с овальным зеркалом, сундук и шкаф. В отличие от первой комнаты ковры здесь, похоже, были французскими — они не отличались переплетением множества орнаментов и восточным буйством красок. На одном из стульев лежало дамское платье широким кринолином хорошего качества, однако фасон его вышел из моды по крайней мере лет двадцать назад. На спинке стула висела шляпа. Создавалось впечатление, что живущая в этой комнате дама может в любой момент вернуться, взять и руки одну из книжек, лежащих на комоде, или начать переодеться для ужина в семейном кругу. Лишь черный платок, которым было завешено зеркало, нарушал эту картину.

Иви повернулась и посмотрела на Эрика вопросительным взглядом.

— Это мое наследство, все, что я взял из дома матери, — отрывисто сказал он.

— Значит, это была комната твоей матери?

— Да, на этой кровати она умерла. Пока она была жива, я не часто входил к ней в спальню.

— Почему?

— Она была против. Предпочитала, чтобы я оставался в своей комнатке на чердаке. Она вообще хотела как можно реже вспоминать о том, какого монстра родила на свет.

В этих словах было столько горечи, что Иви едва удержалась, чтобы не протянуть руку и не погладить его утешающе по плечу. Но минутная слабость уже прошла. Эрик снова стоял с прямой спиной, всем своим видом излучая гордость и силу.

— Пойдем обратно.

Он подождал, пока Иви выйдет, и закрыл за ней дверь.

Иви подошла к пианино и нажала на пару клавиш, ответивших ей тихими звуками.

— Как бы я хотела уметь играть на этом инструменте. Извлекать из него нежные мелодии и величественные хоралы.

Вокруг нее повсюду лежали стопки нотной бумаги. Некоторые ноты были напечатаны, но большинство из них, по всей видимости, были записаны самим Призраком. Иви подняла глаза на Эрика, который наблюдал за ней из-под своей маски.

— Ты умеешь играть?

Маска зашевелилась, скрывая его гримасу.

— Да, я научился играть на пианино еще в детстве, меня учили этому мать и Мария, ее подруга, или, вернее сказать, компаньонка. Мария была единственным человеком, который мог выдержать мое присутствие — кроме разве что отца Мансара, ведь милосердие как-никак входило в число его церковных обязанностей. — В голосе Эрика снова послышались жесткие, наполненные горечью нотки. — Моя мать пела оперные арии. У нее был чудесный голос, а я аккомпанировал ей на пианино. Полагаю, мне тогда было лет пять.

Он говорил об этом как о чем-то само собой разумеющемся.

— Ты не мог бы сыграть что-нибудь для меня? — попросила Иви.

Эрик кивнул и сел за орган. Сначала его длинные, узкие и такие же белые, как у Иви, пальцы неподвижно застыли над клавишами, потом он резким движением опустил их вниз. Громкий аккорд заполнил пространство подземной комнаты. Призрак начал играть. На несколько минут он, казалось, полностью забыл о присутствии гостьи. Он двигался, словно в трансе, охватившем его тело и разум. Величественная мелодия окутывала их, убаюкивала и потрясала своим звучанием. Иви вздрогнула. Внезапно Эрик остановился и вопросительно посмотрел на нее.

— Изумительно!

Она поднялась и подошла к трубам органа.

— Кто бы мог подумать, что из этих труб можно извлекать такие прекрасные звуки!

Эрик пересел за пианино и теперь наигрывал тихую, нежную мелодию. Потом он запел. Иви медленно повернулась к Призраку. Сначала она даже не поняла, что этот чистый голос принадлежит ему.

Первое произведение было ей незнакомо, но потом он спел арию из оперы Верди и несколько тактов из La Cenerentola [4] Россини. Внезапно Эрик опустил руки, его пение оборвалось. Он неподвижно смотрел на запертую дверь, отделявшую его покои от подземелья. Иви и Сеймоур проследили за его взглядом. Что произошло? Ни Иви, ни волк не услышали и не почувствовали ничего, что могло бы объяснить его беспокойство.

Раздался звон колокольчика. Эрик вскочил. Звон раздался еще раз.

— К нам гости. Боюсь, они ищут тебя.

Он почувствовал это еще до того, как раздался предупреждающий сигнал! Но как вампиры могли быть настолько неосторожны, чтобы задеть проволоку или какой-то другой механизм, придуманный Призраком и заранее извещавший его об опасности? Неужели Пирас были такими же неуклюжими и невнимательным, как люди? Или, возможно, это были ее друзья?

«Лучиано!» — мысленно сказал Сеймоур. Иви осуждающе посмотрела на него, хотя первая мысль, пришедшая ей в голову, была такой же. Быть может, Пирас сделали это умышленно, чтобы выказать уважение к владениям Призрака.

Не важно, как это произошло, но звонок напомнил Иви о том, что ей пора возвращаться. Она встала.

— Тогда я лучше пойду. Близится утро.

— И тебя, вероятно, уже хватились, — добавил Эрик, поднявшись вместе с ней. — У нас остается еще достаточно времени, чтобы я мог перевезти тебя на тот берег.

Он предложил Иви руку, на которую она оперлась, как будто была дамой и нуждалась в поддержке, чтобы не споткнуться на неровной земле.

— Ты еще ничего не сказал мне о вампире из клана Пирас, которого поймали вместо тебя.

— А, это ведь и есть причина, по которой ты искала меня. Да, я почти забыл о ней. — Эрик замолчал и, казалось, задумался. — Попробуйте поискать в зверинце ботанического сада, — наконец промолвил он. — Я слышал, как они говорили об этом месте. Кажется, они не планировали сразу же уничтожать пленника. Больше я ничего не могу сказать.

Эрик снова взялся за весла и стал грести к берегу. Знал ли он, что она обладает гораздо большей физической силой?

Когда они причалили к берегу, Иви позволила ему помочь ей выбраться из лодки. Призрак медлил и держал ее руку в своей дольше, чем это было нужно. Потом он наклонился и поцеловал ее пальцы.

— Я всегда буду рад видеть тебя здесь. Приходи к озеру, и я встречу тебя. Тебя и Сеймоура, — улыбнулся он под маской. — Думаю, одну он тебя не отпустит.

— Ты не ошибся. Сеймоур всегда со мной.

Иви еще раз торжественно протянула руку Эрику. Он обхватил ее ладонь обеими руками, скрытыми под белыми перчатками.

— Тогда до скорого. Мы еще встретимся. В следующий раз ты покажешь мне свою оперу?

— Это было бы для меня большой честью. Только я не могу обещать, что мы возьмем твоего волка с собой в ложу.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказала Иви, не обращая внимания на недовольное ворчание Сеймоура. — И еще, спасибо тебе за то, что ты спас меня от той тени.

— Это было для меня делом чести, ведь я знал, что он не желал тебе ничего хорошего.

— Насколько мне известно, нет, — согласилась Иви. — Хотя все остальное для меня покрыто тайной.

Иви развернулась и зашагала от озера так быстро, как только могла. Она не могла сказать почему, но ей не хотелось встречаться с Пирас и своими друзьями здесь, так близко от тайного царства Призрака. Спиной она чувствовала взгляд Эрика и представляла, как он стоит там один, с фонарем в руке, пока тьма не поглотила его.

Поиск следов в зверинце

— И ты ни на минуту не задумалась о том, чтобы сказать об этом нам? Мы бы пошли с тобой. Разве в Ирландии мы не доказали, что мы твои друзья и всегда будем помогать тебе, о каких бы опасностях ни шла речь? — не на шутку разгорячился Лучиано.

— Конечно же, она думала об этом, — сказал Франц Леопольд, окидывая Иви пристальным взглядом. — Но пришла к выводу, что лучше пойти одной. А поскольку она знает, какими упрямыми мы можем быть, то предпочла совсем ничего нам не рассказывать, не так ли, Иви-Мэри?

— Призрак Оперы — нелюдимый и ранимый человек, — отметила Лицана.

— А я думал, что он беспощадный убийца, нагоняющий смертельный страх на всех посетителей оперы, — проворчал Лучиано, но Иви никак не отреагировала на его слова.

— Эрик доверился мне и рассказал невероятно много всего. Этого бы не произошло, если бы мы ворвались в его владения всей компанией. Он либо вообще не показался бы нам на глаза, либо посчитал бы, что его преследуют, и постарался бы защититься от нас с помощью своей магии. В любом случае попытка узнать что-либо о местонахождении господина Тибо оказалась бы напрасной.

— И что же такого полезного сообщил тебе Призрак относительно наших поисков? — не отступал Франц Леопольд.

— Он посоветовал нам хорошенько осмотреться в зверинце.

— Что еще? — вмешалась в разговор Алиса, которая молчала все это время.

— Больше ничего. Но с этого можно начать.

— И это все, что он сказал? — спросил Франц Леопольд. — Я не могу в это поверить. Ты провела с ним не меньше часа, и все, что тебе удалось у него выяснить, — это то, что мы должны начать наши поиски со зверинца?

Иви немного смущенно уставилась в пол.

— Мы говорили о другом. Призрак многое рассказал мне, но еще больше сказало мне то, о чем он умолчал. Он необыкновенная личность.

— Он всего лишь человек, — возразил Лучиано.

— Вряд ли можно сказать о нем, что он всего лишь человек У него есть таланты и способности, которые возвышают его над остальными.

— Например, быстро и беззвучно убивать? — предположим Франц Леопольд.

— Он никого не убивал здесь, в Париже, — выступила в защиту Призрака Иви. — Это ложь, которую распространяют любители сенсаций, чтобы оправдать свою охоту на него, ведь люди боятся всех, кто отличается от них.

— Какие пылкие слова.

Иви бросила на Франца Леопольда гневный взгляд, но ничего не ответила.

— Мы могли бы сами убедиться в талантах Призрака Оперы, если бы ты взяла нас с собой и представила ему, — сказала Алиса.

Иви не спешила отвечать.

— Не знаю, могу ли я так поступить. Это может разрушить его доверие. В своей жизни Призраку не раз пришлось столкнуться с обманом и разочарованием. Я должна сначала спросить у него…

Лучиано обхватил голову руками.

— Это непостижимо! Я не ослышался? Иви собирается и дальше встречаться с этим Призраком?

— Да, и, очевидно, не для того, чтобы выуживать из него подсказки, которые могли бы оказаться полезными для Пирас, — ответил Франц Леопольд.

Иви не знала, что сказать своим друзьям. Ее охватили противоречивые чувства, и ей надо было сперва самой разобраться в них. Это было совсем не похоже на то, что она чувствовала к Францу Леопольду, и в то же время она ощущала, что ее влечет к этому необычному человеку и что он мог многое ей дать. Иви испытала облегчение, когда к ним подбежал Себастьен и увел ее от остальных — по крайней мере на какое-то время ей удалось уйти от ответа.

Она рассказала Пирас все, что ей удалось выяснить, а он в свою очередь пообещал, что поговорит с господином Люсьеном, как только они вернутся. Этой ночью было уже слишком поздно идти в ботанический сад, но с наступлением темноты они сразу же отправятся в путь. Иви решила позаботиться о том, чтобы в этих поисках приняли участие она и ее друзья.

— Не знаю, можно ли полагаться на слова человека, который прячет свое лицо за маской, но, думаю, никому не станет хуже, если мы последуем его совету, — пробормотал Себастьен без воодушевления в голосе.

Иви ужасно хотелось сказать что-нибудь в защиту Эрика, но она промолчала. Это не понравилось бы Призраку, да и ей самой, наверное, тоже. Она вряд ли могла надеяться на понимание Пирас.

«Умная мысль», — вмешался в ее сознание Сеймоур, который молчал подозрительно долго. Да, теперь Иви заметила, что он притих еще тогда, когда они были в гостях у Эрика.

«А, ты все-таки заметила это», — саркастически прокомментировал Сеймоур.

— Я была бы рада узнать твое мнение об Эрике, — сказала Иви.

«Как великодушно»:

— Не будь ребенком. Что ты думаешь о нем?

Сеймоур долго молчал, так что Иви уже решила, что он ничего не ответит, но он, видимо, всерьез задумался о Призраке и об их встрече.

«Он как пороховая бочка, рядом с которой тлеет фитиль. Нет, не нападай на меня с обвинениями в ревности и несправедливом отношении. Это правда, и ты знаешь это. За его маской скрывается не только физический изъян, за ней он пытается спрятать свою ранимую душу. О да, его таланты и ум удивительны для человека, и он явно достоин большего, чем один любопытный взгляд, но, говорю тебе, фитиль тлеет, и порох когда-нибудь взорвется».

— Если кому-то не удастся вовремя погасить этот фитиль, — тихо произнесла Иви.

«Думаешь, это твоя задача? Если бы ты не обладала такой силой и опытом, я бы уже забеспокоился. Учти, те, кого глубоко ранили или долго мучили, часто поступают так же с другими существами».

— Значит, ты тоже прочел это в его мыслях? — спросила Иви с глубокой печалью в голосе. — Собственная мать не хотели видеть и касаться его, а ведь всего один поцелуй мог спасти его душу и не дать ему озлобиться. Но вместо этого она заставляли его носить маску.

«Это было ради его же безопасности».

— Да, я знаю, люди, которые видели лицо Эрика, либо начинали охотиться на него, либо пытались обогатиться, выставляй его на всеобщее обозрение.

Волк покачал головой.

«И все-то ты видела. Значит, все-таки не смогла устоять перед искушением проникнуть в самые потаенные уголки его сознания».

— Я сделала это не из любопытства. Не надо приписывать мне таких низменных мотивов. Я просто хотела понять его.

«И поэтому ты решила отступить от собственных правил», — насмешливо подумал Сеймоур.

Иви не ответила ему. Возможно, он был прав. Возможно, она позволила себе слишком глубоко проникнуть в душу и память Призрака. Как часто она упрекала Франца Леопольда, когда он пытался выведать мысли своих друзей? А теперь сама поступила так же. «Я сделала это для его же блага», — попыталась оправдать себя Иви. Тем не менее она чувствовала себя ужасно.

Позже, когда они добрались до пещеры под госпиталем Валь-де-Грас и вампиры разошлись к своим гробам, Алиса снова подошла к Иви и уселась на краешек ее гроба.

— Ты хочешь еще раз увидеться с ним, правда?

Иви не стала спрашивать, кого она имеет в виду.

— Да, хотя он и человек, но такой необычный, что я хочу познакомиться с ним поближе.

— Тогда спроси его, не хочет ли он встретиться с нами. Возможно, было бы неплохо вместе с другими наследниками пойти в оперу. Хоть Призрак и считает все здание оперы частью своих владений, но там, среди других посетителей, мы были бы в каком-то смысле на нейтральной территории. Это не должно сильно напугать его.

Иви кивнула.

— Да, думаю, ты права. Это хорошее предложение. Ты очень чуткая.

— Скорее любопытная и изобретательная, когда дело касается осуществления моих целей, — возразила Алиса. — Но сейчас меня больше волнует, что мы найдем в ботаническом саду. — На ее лице появилось решительное выражение. — Потому что я ни в коем случае не останусь здесь, когда Пирас отправятся на поиски господина Тибо. Даже если придется пробираться за ними тайком.

— Я на твоей стороне, можешь не сомневаться. Я бы тоже хотела узнать, поможет ли нам совет Эрика.

Алиса улыбнулась и пожелала ей доброго сна и скорого пробуждения. После этого Иви закрыла крышку, и Сеймоур занял свое место на отполированном дереве.

— Ну что? Тебе здесь нравится?

Хотя Кармело явно пытался задавать вопросы спокойным и вежливым тоном, Латона заметила, что он скрывает какое-то беспокойство. Он чувствовал себя не очень хорошо и постоянно оглядывался по сторонам, когда думал, что его племянница не смотрит на него, но она пристально наблюдала за ним, даже когда казалось, что все ее внимание направлено на слонов, тигров и львов.

Что с ним случилось? Может быть, он страдал от болей или ему не давали покоя неприятные мысли о следующем визите в госпиталь Кошен? Если бы только он проникся к ней доверием и все рассказал! Тогда бы они смогли поговорить об этом, и, возможно, ей удалось бы помочь ему или хотя бы немного его утешить. И почему он только такой упрямый! Ее хорошее настроение улетучилось, пока они стояли перед бассейном с рептилиями и смотрели на крокодилов, которых, если верить табличке на решетке, привезли из Египта. Неужели ее дядя считал ее такой чувствительной? Ее дядя, который использовал ее в качестве приманки, чтобы убивать вампиров, пронзать мечом их сердца и отрубать им головы? Латоне казалось, что она снова чувствует липкую кровь у себя на руках. Ее охватила волна гнева. Для этой работы она подходила. А теперь он вдруг стал бояться, как бы не ранит ее нежные девичьи чувства!

— Ужасные чудовища, к тому же опасные своим коварством, сказал ее дядя, который, вероятно, посчитал, что именно они были причиной ее мрачного настроения.

— Да, наверное, так и есть, — уклончиво ответила Латона.

Они вышли из здания и направились к вольерам с попугаями и коршунами. Девушка украдкой взглянула в направлении неприметной постройки с лабораториями, куда можно было входить лишь работникам зоопарка. Она почувствовала, что волнение ее дяди усилилось. Что здесь могло выбить его из колеи?

— Если ты хочешь увидеть еще больше крупных птиц, то давай пойдем к тем огромным вольерам с журавлями и пеликанами.

Они находились не так уж близко. Он хотел увести ее отсюда? Но почему? Латона внимательно огляделась по сторонам. Не похоже, чтобы это здание таило в себе что-то волнующее. Оно было простым, в нем было что-то негостеприимное. Вместо того чтобы любоваться пестрыми ара, которые находились у нее за спиной, Латона все ближе подходила к этому строению.

— Здесь больше ничего нет! — настойчиво крикнул Кармело, догоняя ее. — Тут зоопарк заканчивается. Калитка у здания выходит на улицу.

Латона нажала на ручку двери. Она была заперта.

— Пойдем же! Сюда не разрешается входить. Ты что, не видишь надписи? — не мог успокоиться Кармело.

Латона заметила, как испуганно он взглянул на здание. Вторая дверь, находившаяся немного дальше от них, открылась изнутри, и оттуда вышел мужчина. Его одежда и осанка выдавали в нем человека, занимающего хорошо оплачиваемую должность. Он рассеянно осматривался вокруг, пока его взгляд не упал на Кармело. По тому, как мужчина улыбнулся, было понятно, что они знакомы. Латоне казалось, что ее дядя готов провалиться сквозь землю. Было даже немного смешно наблюдать, как великий охотник на вампиров Кармело в панике оглядывается, пытаясь избежать встречи с этим приветливым господином. Латона не делала ничего, чтобы помочь дядюшке выбраться из этого затруднительного положения. Нет, ей было слишком интересно узнать, кто этот господин, поэтому она подошла к дяде и взяла его под руку. Казалось, Кармело решил перейти в наступление. Он кивнул мужчине и приподнял шляпу.

— Приветствую вас, господин директор. Этот чудесный осенний день как нельзя лучше подходит для того, чтобы полюбоваться экзотическими животными вашего зверинца. Моей племянница Латоне тут очень нравится. — Он повернулся к ней. — Это месье Генри Эрнест Бэллон, директор ботанического сада, в том числе и зверинца.

Кармело кивнул на прощание директору, который успел сказать всего пару слов.

— Нам нужно идти. Было очень приятно увидеться с вами.

С этими словами Кармело положил руку на плечо племянницы и увел ее с собой. На ее вопрос, откуда он знает месье Бэллона, дядя уклончиво ответил, что по вечерам в районе Пигаль можно встретить весь Париж.

Позже, в гостинице, когда он снова оставил ее одну, Латоне не давали покоя вопросы, на которые она не могла ответить.

Если по вечерам ее дядя ходил вовсе не в варьете, расположенное в районе Пигаль, а в больницу, то где он познакомился с директором ботанического сада? И главное, что он мог делать в зоопарке в ту ночь, когда она преследовала его в первый раз? Единственное объяснение, которое пришло ей на ум, заключалось в том, что директор тоже был пациентом госпиталя Кошем. Может быть, этой ночью они пошли туда вместе? Но такая возможность казалась Латоне не очень убедительной. То, что эти посещения всегда происходили ночью, казалось ей не просто необычным. Что-то здесь было не так. И она все больше и больше подозревала, что это «что-то» ей не понравится.

К большому удивлению Алисы, Пирас не имели ничего против того, чтобы наследники пошли с ними в ботанический сад.

— Вы можете немного поупражняться с крысами и посмотреть на животных, которых там держат в клетках и вольерах, — с рассеянным видом предложил господин Люсьен и вернулся к членам своего клана, чтобы дать им необходимые указания.

Алиса озадаченно посмотрела ему вслед.

— На это ты не рассчитывала, — сказал Франц Леопольд Наверняка ты уже составила длинный список доводов, которые тебе совсем не понадобились.

— Да, так и есть. Кто бы мог подумать? Пирас не перестают удивлять меня. Никак не могу понять их. У нас все происходило бы совершенно по-другому.

— Тогда радуйся, что с ними так просто, — предложил Франц Леопольд.

— Просто? Не знаю. Я бы скорее сказала, по-другому. Простота таит в себе опасность, которую недооцениваешь, и потом тебе рано или поздно придется пожалеть об этом.

Франц Леопольд лишь пожал плечами и подошел к Иви и Лучиано, которые уже присоединились к Пирас и собирались идти в ботанический сад. Взгляд Алисы упал на Малколма, который мечтательно смотрел в свой гроб. Вирад как будто лишился всех своих чувств и не сразу заметил, как она подошла к нему, чтобы выяснить, что же привлекло его внимание. Это было что-то маленькое и красное, сделанное из ткани.

— Красная маска! — удивленно воскликнула Алиса.

Малколм испуганно уставился на нее. Он резким движением схватил маску и спрятал ее под курткой, но было уже слишком поздно.

Алиса протянула к нему руку.

— Покажи. Это маска из Рима?

Малколм с неохотой достал маску и дал Алисе потрогать мягкую ткань.

— Да, это одна из масок тайного общества, — признался он.

— Зачем ты взял ее с собой и что ты делаешь с ней теперь?

Малколм попытался улыбнуться.

— Я взял ее на память о наших приключениях в Риме. Только что она случайно попала мне в руки, и я вспомнил, что мы все пережили, когда были в гостях у Носферас. Пойдем, мы же не хотим быть единственными, кто останется здесь, в пещере?

Он с нова спрятал маску и побежал за Дракас, которые с недовольным видом покидали каменный зал.

— Не понимаю, что мы забыли в этом зверинце? — проворчим Анна Кристина, и они неожиданно услышали, как Мари Луиза в первый раз не согласилась с ней.

— Я рада, что мы сможем увидеть экзотических животных… — робко начала она, но замолчала под презрительным взглядом своего кузена Карла Филиппа.

Алиса и Малколм шли на некотором расстоянии от них. Алиса ломала голову, придумывая, о чем они могли бы поговорить, поскольку красная маска, вероятно, была неподходящей темой для разговора. Хотя именно она вызывала у вампирши жгучий интерес! Молчание затянулось, но на этот раз Малколм не собирался искать способ прервать неловкую паузу. Он, видимо, даже не замечал Алису. Казалось, он вовсе забыл, что она идет рядом с ним! Удивительным образом ее это не задевало. Ей просто было любопытно узнать, почему он так себя ведет.

Алисе стало скучно. Она сосредоточилась на том, чему ее уже научили Пирас, и попыталась как можно яснее понять, в каком направлении они шли и где находились по отношению к большой пещере. Но ей было не так уж просто сохранять в памяти все перепады высоты, повороты и пройденные расстояния. Каким преимуществом обладал тот, кто твердо усвоил это умение, впитал его в себя и — как с крысами — управлял им параллельно, думая в то же время о чем-нибудь другом.

— Там, впереди, слева за углом, находится вход в зоопарк, — услышала Алиса голос брата.

Она решила, что самое время попрощаться с Малколмом, чего он, вероятно, даже не заметит, и присоединиться к Лучиано и Иви.

— Мы должны оставаться рядом с господином Люсьеном и Себастьеном, — тихо сказала Алиса, — чтобы видеть, нашли ли они какой-нибудь след.

Остальные согласились с ней и так незаметно, как только могли, старались останавливаться у тех вольеров, откуда можно было наблюдать за Пирас.

— Сейчас они пытаются открыть дверь, расположенную на другой стороне. Она заперта, но, кажется, у Себастьена есть ключ… Хотя нет, думаю, он использует свою отмычку, — тихо сообщила Алиса, которая — в отличие от Лучиано — ни разу не взглянула на животных в клетках.

А вот Носферас, напротив, все время думал, не посмотреть ли ему на других экзотических животных, предоставив наблюдение за Пирас Алисе и Францу Леопольду, потому что Дракас заинтересовался поисками не меньше наследницы клана Фамалия. Чего на самом деле хотелось Иви, никто никогда не мог сказать с уверенностью. Лучиано остановился возле нее.

— Ты уже когда-нибудь видела такого роскошного тигра? — спросил он Иви.

Она улыбнулась ему и покачала головой.

— Нет, должна признаться, он произвел на меня впечатление… и на Сеймоура тоже. Ты только посмотри, как торчит его шерсть.

— Может, пройдемся чуть дальше? Кажется, там есть еще много других удивительных созданий. — Лучиано заметил, с каким удивлением взглянула на него Алиса, в то время как губы Франца Леопольда растянулись в насмешливой улыбке. Он явно собирался сделать очередное язвительное замечание в его адрес, поэтому Лучиано быстро добавил:

— Думаю, это подходящий повод пойти туда и поискать следы, которые Пирас вполне могли не заметить.

Конечно же, Иви разгадала его хитрость, однако сделала вид, что ничего не заметила.

— Отличная идея. Какой толк нам всем стоять тут, уставившись на господина Люсьена и его помощников? Давайте разделимся. Алиса и Франц Леопольд останутся здесь, а мы с Лучиано и Сеймоуром осмотрим другую часть зоопарка, притворяясь, будто нас интересуют экзотические животные.

Она подмигнула Лучиано и вместе с ним пошла к другим вольерам. Алиса и Франц Леопольд смотрели им вслед.

— Неужели нельзя без этого? — спросил Франц Леопольд, с отвращением приподняв верхнюю губу. — Носферас пытается обмануть нас, чтобы скрыть свои детские желания!

— Ну, учитывая твою реакцию, его можно понять, — заметила Алиса.

— Можно понять? То, что желание посмотреть на животных сильнее стремления выяснить тайну похищения одного из вампиров?

Алиса решительно покачала головой.

— Нет, разумеется, этого понять нельзя. Не могу представить, что могло бы отвлечь меня сейчас от этой слежки… разве что нечто совсем необычное, — медленно добавила она, увидев, как Малколм, следуя по странной извилистой линии, прошел между вольером с попугаями и зданием, в которое только что проникли Пирас, и свернул на тропинку, ведущую через маленький мостик.

— Выглядит так, будто он идет по следу, — сказала Алиса.

— И готов поспорить, что это не след господина Тибо. Пойдем, ход через металлическую дверь теперь открыт.

Франц Леопольд перебежал на другую сторону дороги и, продвигаясь вдоль стены здания, приблизился к стальной двери. Достигнув ее, он повернулся к Алисе, которая все-таки не пошла за ним. Она до сих пор стояла на перекрестке и наблюдала за Малколмом, исполнявшим что-то наподобие медленного танца, по крайней мере так выглядели со стороны его передвижения между цветами и подстриженными кустарниками.

— Алиса!

— Что? — заморгала она, оторвав взгляд от этого зрелища.

Потом, видимо вспомнив о своей миссии, она поспешила за Францем Леопольдом и проскользнула следом за ним внутрь здания.

Малколм стоял с закрытыми глазами и принюхивался. Неужели он ошибался? Неужели желание найти ее было таким сильным, что чувства обманывали его? Он ощущал ее запах, хотя прошло уже несколько дней с тех пор, как она была в ботаническом саду. Он бы не удивился, если бы запах стал слабее и ему пришлось бы нагибаться к самой земле, чтобы проследить ее путь, но ему не надо было этого делать. Запах Латоны был отчетливо слышен здесь, на этой дорожке, и там, рядом с цветочной клумбой, и возле ствола этого дерева. Внезапно Малколм остановился, нагнулся и почти коснулся носом земли. Здесь тоже был ее запах, но совсем слабый. И все-таки это был ее запах. Он никогда его не забудет. Малколм вернулся на место, где ею пахло сильнее всего Это тоже был ее запах, но он соединялся с другим, с ароматом каких-то духов, который отсутствовал в первый раз. Малколм снова выпрямился и обернулся, осматривая все вокруг. Поскольку он не верил, что чувства могут обманывать его, это могло означать лишь одно: в полдень Латона снова была в зоопарке.

Почему она вернулась сюда? Неужели она все-таки заметила, как он наблюдал за ней? Не может быть, чтобы она его видели! Латона была человеком, обычной девушкой. Нет, это было не со всем так, она была необычной, и ее чувства были более острыми и живыми. Значит, можно было предположить, что она ощутила его присутствие. И тогда она вернулась, чтобы разыскать его? Малколм остановился и наморщил лоб. Нет, это невозможно Более свежий след был оставлен здесь всего несколько часов назад. Должно быть, он появился где-то после полудня, когда солнце еще высоко светило в небе. Разве она могла ожидать увидеть здесь Малколма в такое время? Латона знала, что он вампир. Что же она тогда тут делала? Была ли она снова с мужчинами, которые в ту ночь словно с неба свалились и заговори ли с ней? Малколм подавил стон. Кто знает, что могло случиться, не появись они в ту самую минуту. Они были виноваты в том, что он нашел Латону и тотчас же снова потерял! Его охватил гнев. Эта досадная случайность не должна помешать ему опять увидеться с ней.

Малколм усмирил свой гнев и прислушался к другим запахам, оставшимся на земле. Он замер словно громом пораженный. Как он мог не заметить этого? На этот раз она пришла в зоопарк не одна. Ее сопровождал дядя, охотник на вампиров Кармело. Может быть, целью этого посещения было вовсе не послеобеденное развлечение? Что здесь понадобилось Кармело? Малколму не очень верилось в то, что он пришел сюда ради безобидного удовольствия своей племянницы. Вампир снова вспомнил, в какое необычное время обнаружил здесь Латону в первый раз. К горлу вампира подступил неприятный комок. Неужели вопреки данной им клятве охотник на вампиров опять возобновил свое кровавое ремесло? И неужели Латона помогала ему в этом?

Он должен найти ее. Он должен спросить Латону, охотятся ли они с дядей на Пирас и наследников других кланов.

Но как он себе это представлял? Конечно, он хорошо умел находить след, но за последние два дня по этим дорожкам и улицам Парижа прогуливалось столько людей, что не потерять среди них запах Латоны и найти ее жилище было непростой задачей. А если по дороге она села в экипаж?

Малколм задумался. Его рука нащупала в кармане красную маску. В его сознании начал выстраиваться план действий. Вампир вынул маску из кармана, посмотрел на нее и внимательно огляделся по сторонам. Возможно, Латона снова вернется сюда и увидит его знак. Тогда она сама сможет указать ему место, где они встретятся. Но как сделать так, чтобы никто другой не унес маску с собой? Она должна быть в таком месте, с которого ее было бы хорошо видно, но не так уж легко достать. Взгляд Малколма остановился на искусственной скале позади вольера с попугаями. Да, это вполне подойдет. Конечно, туда можно было забраться по раскидистым ветвям дерева, но для человека это было не так-то просто. А вот увидеть вершину скалы можно было даже с этой дорожки.

Недолго думая, Малколм забрался на скалу и повесил красную маску на один из обвитых плющом уступов. Довольный проделанной работой, он спрыгнул на траву.

Красная маска

— Куда подевались Пирас? — спросил Франц Леопольд.

Они притаились в нише и прислушались. Ничто не говорило о том, что здесь, наверху, кроме них был кто-то еще.

— Я думаю, они внизу, в подвале, — сказала Алиса спустя несколько секунд.

Франц Леопольд попытался уловить мысли Пирас.

— Хорошо, — кивнул он, — тогда давай осмотримся тут, наверху.

— Что это за странное здание? — шепотом спросила его Алиса, когда они осмотрели несколько комнат.

В некоторых из них уже побывали Пирас и оставили двери незапертыми. Два замка Алиса открыла одной из собственных отмычек, которые ей возвратила Иви.

— Здесь очень странно, — повторила Алиса.

Пройдя через несколько лабораторий, они очутились в комнате без окон, пол и стены которой были белыми и очень гладкими. Тут было только несколько железных клеток, металлический стол, шкафчик с инструментами, бутылочками и другими сосудами из стекла, фарфора или металла.

В соседней комнате, где также не было окон, стояла лишь одна большая клетка, в которой сидела черная пантера и уныло глядела в пол. Из повязки на ее задней лапе сочилась желтоватая жидкость. Животное даже не взглянуло на вампиров, когда они вошли.

— Они дали ей усыпляющий препарат, — сказал Франц Леопольд и принюхался. — Чувствуешь этот запах? Наши чувства это средство тоже может приглушить.

Алиса подошла к клетке и посмотрела на сидевшую с апатичным видом пантеру.

— Это что-то вроде больницы для животных?

— Возможно. Но почему тогда в комнатах нет окон и такие тяжелые двери?

Окна были лишь в лабораториях, выходящих на улицу, и в комнатах, заставленных книжными шкафами и письменными столами. Здесь также можно было увидеть чучела необычных животных. Кроме этого собственностью зоопарка являлась коллекция аккуратно насаженных на булавки жуков и бабочек, а также стеклянная витрина со всевозможными яйцами, самое маленькое из которых было едва ли больше человеческого ногтя, а самое большие весило несколько фунтов.

Вампиры вернулись к комнатам с голыми стенами на другой стороне здания. Алиса еще раз повернулась и посмотрела на дверь, разделявшую обе части дома. Это была массивная стальная дверь, которая плотно закрывалась.

— Я спрашивала себя, есть ли в Париже место, куда не могла бы проникнуть ни одна крыса, — сказала она задумчиво. — Теперь мы знаем ответ.

Франц Леопольд оглянулся.

— Да, ты права. В эту комнату не пролезла бы даже мышь. Значит, ты думаешь, что они привели господина Тибо сюда?

Алиса покачала головой.

— Я не исключаю такой возможности. Мне пока не удалось напасть на след, который принадлежал бы ему, но я допускаю, что они могли держать его здесь. Вопрос лишь зачем?

— Чтобы обследовать его, перед тем как предъявить общественности? — предположил Франц Леопольд. — Не знаю, что ты думаешь о предназначении этого здания, но мне кажется, что это карантинная станция, в которой какое-то время содержат новых животных и наблюдают за ними, прежде чем поместить их в вольеры к другим питомцам.

Алиса кивнула.

— Да, эта мысль тоже пришла мне в голову. Вопрос в том, как долго обычно длится карантин и когда люди планируют переместить предводителя парижского клана в его вольер.

— Это не пошло бы ему на пользу, — сказал Франц Леопольд.

Алиса содрогнулась от ужаса. Она представила, как вампира запирают в клетке, а потом — на глазах удивленной толпы — оставляют мучительно сгорать под первыми лучами солнца.

— Хочешь сказать, они знают о том, что он вампир, и хотят сделать из его уничтожения сенсацию?

Франц Леопольд махнул рукой, пытаясь ее успокоить.

— Мы пока что даже не знаем, действительно ли его содержали здесь. Это предположение основывается на совете, которым дал Иви Призрак.

Алиса еще раз огляделась.

— Но все сходится.

Франц Леопольд кивнул и приложил указательный палец к губам.

— Слышишь? Кажется, Пирас нашли что-то интересное.

Не обращая внимания на то, что их могут обнаружить, вампиры помчались по коридору и дальше вниз по лестнице к тому месту, откуда доносились голоса. Франц Леопольд бежал так быстро, что Алиса едва поспевала за ним. Им нужно было поторопиться, если они хотели узнать что-нибудь, прежде чем их вытолкают обратно на улицу.

Франц Леопольд так резко остановился перед открытой дверью, что Алиса чуть не врезалась в него.

— Его держали здесь? — запыхавшись от быстрого бега, спросила она.

Франц Леопольд пожал плечами.

— Понятия не имею. Как бы то ни было, запаха их клана тут в избытке.

Охваченные любопытством, они проскользнули в комнату, где уже находились господин Люсьен, Себастьен, Гастон, Иоланта, Клод и несколько других Пирас, имен которых они не знали. Все не сводили глаз с огромной клетки с толстыми прутьями, которая занимала всю заднюю часть комнаты. Иоланта и Гастон осматривали инструменты, которые лежали на передвижном столике. Они склонились над ними и с шумом обнюхивали их. Господин Люсьен неистово пытался открыть решетку, но ему удалось справиться с механизмом только при помощи Себастьена. Предводитель клана был так разъярен, что куда охотнее выломал бы прутья из стен. Себастьен, внешне казавшийся более диким и несдержанным, успокаивающе положил ладонь на плечо своего предводителя. На Алису и Франца Леопольда никто не обращал внимания, что было им только на руку. Они медленно подошли ближе. Их вопросительные взгляды встретились, но ответ не заставил себя ждать.

— Они держали его здесь! — прохрипел Люсьен. — Его кровью запятнаны эти кандалы и пол.

— На этих сосудах и инструментах тоже везде его запах, — подтвердил Гастон. Он поднял вверх маленькую бутылочку с густой темной жидкостью. — Даже не открывая пробки, я мог бы поклясться, что там его кровь. А в другом сосуде находятся кусочки его кожи и волос.

Он показал вампирам обе бутылочки. Они зарычали, оскалив клыки.

— Эти люди осмелились пытать моего брата! — прорычал господин Люсьен.

— Если они и причинили ему боль, то сделали это не нарочно, — возразил Гастон.

— Они хотели заставить его говорить, но я уверена, что им это не удалось, — выразила свое мнение Иоланта.

Гастон покачал головой.

— Нет, думаю, они удовлетворяли свое любопытство, проводя над ним — как они это называют — научные исследования.

— Мне все равно, как они это называют! — со злостью прокричал господин Люсьен. — Они ранили моего брата и заплатят за это!

— Дело может закончиться скверно, — проворчал Франц Леопольд.

Алиса испуганно кивнула. Не то чтобы ей было жалко людей, но жестокая месть Пирас могла повлечь за собой непредвиденные последствия. Кто знает, что случится, если вампиры станут убивать не только пропавших без вести и бедняков, которых они выслеживали в подземельях Парижа, но и уважаемых членов парижского общества, таких как директор ботанического сада и ученые, с которыми тот работал.

— Надеюсь, они не начнут свою месть прямо сейчас, а успокоятся и прислушаются к голосу разума, прежде чем принять роковое решение, — прошептала Алиса.

— К голосу разума? Пирас? Посмотри на них. Осмелюсь предположить, что им незнакомо это слово.

Алиса сделала глубокий вдох и попыталась перекричать стоявший в комнате гул:

— Разве мы не должны сначала попытаться узнать, где сейчас находится господин Тибо? Люди увезли его отсюда, после того как провели свои исследования.

Ей пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы продолжать говорить, глядя на разъяренные лица и сжатые кулаки Пирас.

— Нам следует обыскать клетки, все клетки этого зверинца! Возможно, люди собираются показать парижанам и гостям города невиданное зрелище, которое начнется с первыми лучами солнца.

На мгновение Пирас словно онемели и безмолвно смотрели на Алису. Затем господин Люсьен подбежал к ней, схватил ее за плечо и начал трясти с такой силой, что она застучала зубами.

— Что ты знаешь об этом?

— Нич-ч-чего, — попыталась ответить Алиса.

Себастьен подошел к предводителю клана и снял его руку с плеча наследницы клана Фамалия.

— Говори, девушка! — резко приказал он Алисе.

— Это всего лишь предположение, которое пришло мне в голову. Люди показывают тут всевозможных экзотических животных. А что-то неведомое, дикое всегда вызывает сенсацию. Почему бы им не привлечь посетителей и не набить свои карманы с помощью необычного зрелища? Например, показав настоящего вампира.

Иоланта кивнула, соглашаясь с Алисой.

— Ты права. Хотя некоторые из нас уже осматривают парк, будет не лишним помочь им. Мы обыщем каждую пядь этого зверинца! Пойдемте, время не ждет.

На лице Гастона появилось скептическое выражение.

— Следу, оставленному здесь господином Тибо, уже более суток. Мы пришли слишком поздно.

Сжав кулаки и оскалив зубы, Пирас выскочили из комнаты и помчались вверх по лестнице. Алиса и Франц Леопольд вжались в стену, пропуская толпу разъяренных вампиров, и следом за ними вышли из здания.

— Будем надеяться, что они не найдут в одной из клеток кучку пепла, которая когда-то была их предводителем, — проговорила Алиса сдавленным голосом.

— В тебе всегда столько сочувствия, даже к неотесанным предводителям кланов, которых ты едва знаешь, — попытался сострить Франц Леопольд, но Алиса не обратила внимания на его ироничный тон.

— Ты же видел их. Как думаешь, что случится, если парижане оказались настолько глупыми и оставили предводителя Пирас умирать на солнце? Это означает начало войны! Кровавой войны, в которой могут погибнуть не только жители Парижа и Пирас. Пока мы здесь, это касается нас всех, и кроме того, меня не может не волновать судьба Фернанда и Джоанн.

— Вот это речь! У меня просто голова пошла кругом, — сказал Франц Леопольд, но его голос звучал серьезно.

Они вышли из дверей здания и огляделись по сторонам. Пирас разделились на группы и теперь осматривали все постройки и вольеры в поисках своего предводителя. Большинство из них уже скрылись из виду. Они заметили лишь Клода и Иоланту, которые пытались проникнуть в вольеры.

Алиса перевела взгляд выше, на искусственную скалу, и вдруг увидела среди побегов плюща что-то красное. Она растерянно заморгала. Неужели у нее уже начались галлюцинации? Совершенно не обращая внимания на Франца Леопольда, который что-то ей рассказывал, и не сводя глаз с красной маски, вампирша медленно подошла к скале.

— Как думаешь, Алиса? Алиса!

У нее не было времени отвечать на возмущенные возгласы Франца Леопольда. Что-то здесь было не так, и она должна была выяснить, что именно.

— Я с тобой разговариваю! Ты не могла бы проявить хоть немного вежливости?

Уперев руки в бока, Дракас с рассерженным видом подошел к ней.

— Видишь кое-что там, наверху? Эта вещь не кажется тебе знакомой?

Франц Леопольд проследил за ее взглядом и даже присвистнул от удивления.

— Красная маска! Ты же не хочешь сказать, что это одна из тех красных масок?

— Из Рима? Маска тайного общества, созданного кардиналом? Это мы сейчас проверим!

Одним решительным прыжком Алиса забралась на скалу Следом за ней таким же способом поднялся Франц Леопольд. Они одновременно ухватились за мягкую ткань, но Алиса были немного быстрее. Резким движением она вырвала маску из рук Франца Леопольда и прижала ее к своей груди.

— Это одна из тех масок, которые мы видели в Риме, — уверенно сказал Франц Леопольд. — Но, черт возьми, как она могла оказаться в Париже? Думаешь, члены этого общества, которых Носферас так просто оставили в покое, теперь приехали в Париж, чтобы продолжить охоту на вампиров?

Алиса ничего не ответила и повертела маску в руках. Они принюхалась к ней и уловила несколько различных запахов. Теперь она знала, кто держал ее последним.

— Такое тоже возможно, но я не верю в это, — неохотно сказала она.

— И как, по-твоему, маска оказалась здесь? Сама прилетела сюда из Рима?

— Нет, она прибыла сюда в гробу, — сказала Алиса. — Вместе с наследниками приехала из Гамбурга в Париж.

Франц Леопольд посмотрел на нее так, будто она сошла с ума. Потом он выхватил маску из рук Алисы и поднес ее к носу.

— Малколм? Но откуда она у него?

Алиса вздохнула.

— Это длинная история. Она связана с одной девушкой из Рима, но не смотри на меня так, я все равно ее тебе не расскажу. Разве я могу предать доверие Малколма?

Франц Леопольд обнажил клыки в широкой ухмылке.

— О, можешь не рассказывать. Мне несложно прочитать это в твоих мыслях.

— Только посмей! — со злостью прошипела Алиса, прикрепила маску на то же место, где ее оставил Малколм, и спрыгнула со скалы. Потом вампирша нагнулась вперед и начала ходить широкими кругами.

Какое-то время Франц Леопольд молча наблюдал за ней.

— Можно спросить, что все это значит?

Алиса остановилась.

— Можно. Я проверяю, не слышно ли здесь запаха, который мне знаком… знаком еще из Рима!

Франц Леопольд соскользнул на землю и подошел к ней.

— Ну и как? Ты нашла что-нибудь?

Алиса посмотрела на него.

— Боюсь, что да. Подойди ближе ко мне. На этом месте след отчетливее всего. Ну что? Он говорит тебе о чем-то?

Франц Леопольд не спешил с ответом. Он сделал пару глубоких вдохов и посмотрел прямо в лицо Алисе.

— Это охотник на вампиров и та девушка, не так ли?

Алиса кивнула.

— Да, это они, и я не могу представит, что встреча с ними здесь, в Париже, может обернуться для нас чем то хорошим.

— И что ты предлагаешь делать?

Алиса пожала плечами.

— Если бы я только знала. Во-первых, нам нужно поговорить об этом с Иви и Лучиано.

— А Малколм? — Франц Леопольд смотрел на нее, высоко подняв брови.

— Малколм? — засмеялась Алиса, но в ее смехе слышалась горечь. — Поверь мне, Малколм знает, что они здесь. Иначе он не оставил бы маску на этой скале.

Франц Леопольд ничего не сказал. Может, потому что он знал, что Алиса не собирается выкладывать ему подробности, а может, из-за того, что не интересовался Малколмом и его поступками. Или потому что он уже и так слишком много прочел в ее мыслях.

— Потом я немного отстану от вас, — прошептала Иви Алисе на обратном пути.

Несмотря на то что до наступления утра оставалось еще несколько часов, Пирас собрали наследников и остальных вампиров и отправили их обратно в пещеру под госпиталем Валь-де-Грас. Они прочесали всю территорию зверинца, но не нашли ничего, что бы указывало на пребывание там господина Тибо. Пепла они, к счастью, тоже не нашли. Нет, вероятно, люди перевезли его в другое место для того, чтобы продолжать удерживать его там или чтобы уничтожить. Этого никто не мог сказать. И поскольку в ботаническом саду делать было уже нечего, господин Люсьен приказал всем возвращаться.

— Зачем ты говоришь мне это? — так же тихо спросила подругу Алиса. — Ты же знаешь, что в этот раз я пойду с тобой!

— Нет, так не годится, — покачала головой Иви.

— Зачем тогда ты рассказываешь мне об этом?

Иви улыбнулась обезоруживающей улыбкой.

— Потому что я пообещала не брать у тебя больше инструменты без спроса, но они понадобятся мне в дороге.

Алиса с упреком посмотрела на нее.

— Вот это дерзость! Ты говоришь, что не хочешь, чтобы я пошла с тобой, и в то же время хочешь воспользоваться моими отмычками!

— Да, именно об этом я и прошу тебя, потому что ты моя подруга и поймешь меня.

— Вот как ты теперь заговорила! Ты пытаешься давить на меня.

Улыбка Иви стала еще более искренней.

— Ты права. Но все-таки я прошу тебя дать мне отмычки и настаиваю на том, что я должна пойти одна.

— Куда? Нет, не говори. Ты снова хочешь разыскать Призрака, верно?

— Да, я направляюсь к Эрику. Я сказала ему, что приду снова.

— Думаешь, он знает что-то еще?

Иви задумалась.

— Возможно. Стоит попробовать выяснить это.

— Почему он тогда не рассказал тебе об этом сразу? Чтобы снова заманить тебя к себе?

— Нет, — ответила Иви, — он совсем не такой.

Алиса серьезно посмотрела на нее.

— Ты уверена, что идешь к нему, потому что надеешься узнать еще что-нибудь о господине Тибо? У тебя нет других, более веских причин?

Иви заметила, каким замкнутым стало выражение ее лица. Это был вполне логичный вопрос. Сеймоур уже задавал его, но она все еще не решалась ответить.

Почему ей так не терпелось при первой же возможности снова увидеть Призрака? Может быть, она сочувствовала его одиночеству? Его раненой душе? Сочувствовала существу, над которым всю жизнь насмехались и издевались люди, которого выставляли на всеобщее обозрение и избивали, которого преследовали и которому угрожали лишь потому, что он был не такой, как все. Это было отвратительно и внушало ужас.

Нет, не поэтому ей хотелось его увидеть. Но почему тогда?

Потому что Иви восхищалась им, его талантами, его знаниями и хотела больше узнать о нем? По тому что ее привлекала эта многогранная личность, которая была не совеем человеком и в которой было что-то от дикого животного?

Возможно, все эти предположения были правдой, но неужели ей надо было в этом отчитываться? Неужели она не могла просто сделать так, как ей хотелось, и пойти к нему? Что бы сказал по этому поводу Сеймоур, ей было хорошо известно, потому что он не скупился на упреки с тех пор, как Иви решила снова навестить Эрика. Его основной аргумент заключался в том, что она без малейшей необходимости подвергает себя опасности. Без малейшей необходимости? Да, у нее не было необходимости навещать Эрика. Но Иви хотелось этого, и остановить ее было не так-то просто!

— Ты дашь мне свои отмычки?

Алиса вздохнула.

— Разве я могу поступить иначе? Мы же друзья.

Она вытянула связку из кармана на поясе и протянула ее Иви.

— Но ты должна спросить Эрика, можно ли нам в следующий раз пойти с тобой. Мне было бы очень интересно познакомиться с ним поближе.

— Обещаю. Эрик просто обязан пригласить нас в свой оперный театр. Было бы стыдно покинуть Париж, ни разу не побывав там.

— Звучит неплохо, — сказала Алиса, почти примирившись с решением подруги. — Тогда иди и будь осторожней.

Иви с благодарностью сжала руку Алисы.

— Обещаю, к восходу солнца я уже буду лежать в своем гробу.

— Об этом я и собиралась тебе сказать, — пробормотала Алиса. — Иначе я пущу по твоему следу Хиндрика. Он не такой невнимательный, как Бриджит и Ниав, и словно ищейка будет следовать за тобой по пятам.

— Буду иметь это в виду, — сказала Иви и на следующем перекрестке незаметно проскользнула в другой проход.

— Нельзя ли нам хотя бы сегодня вечером пойти туда вместе? Ты смело можешь представить мне своего друга. Не вижу ничего страшного в том, чтобы удостоить его такой чести, дядя Кармело!

Кармело оторвал взгляд от тарелки. Латона не знала, что означает выражение его лица, в любом случае радости от ее предложения она на нем не увидела. Несмотря на это, она продолжила, не дав дяде вставить ни слова:

— Давай сходим вместе на La Grande-Duchesse de Gerolstein [5] Оффенбаха. Ты обещал мне. И еще ты собирался взять меня с собой в варьете. Только не говори, что приличной девушке там не место, потому что ты сам сказал, что у подножия Монмартра есть множество заведений, куда ты мог бы привести меня с чистой совестью.

— Я такое сказал?

Латона заметила, что ее дядя чувствует себя не в своей тарелке и пытается найти какой-нибудь предлог, чтобы оставить ее дома.

— Так не пойдет, Латона. У меня на сегодня уже есть определенные планы. Завтра и послезавтра вечером тоже ничего не получится, но потом, я обещаю, потом мы сходим куда-нибудь вместе. Будь умницей и подожди немного.

Больше всего ей сейчас хотелось разорвать салфетку на мелкие кусочки, швырнуть их на стол и закричать, что с нее довольно и ему пора бы уже объяснить ей, что происходит, но она не могла позволить себе такого в дорогом ресторане, куда он ее привел. Поэтому Латона молча проглотила обиду и мысленно дала дяде последний шанс. Хорошо, она подождет еще три дня, но если ничего не изменится, ей придется прибегнуть к другим средствам. К каким именно, Латона еще не знала, но была уверена — она что-нибудь придумает.

— Ну, хорошо, — ответила она, пытаясь держаться с достоинством. — Можешь идти и развлекаться со своим другом в заведениях, где таким девушкам, как я, нельзя появляться, в то время как меня ожидает еще один чрезвычайно увлекательный вечер наедине с книгой.

Она и сама заметила, как по-детски капризно прозвучали ее слова, но что сказано — то сказано. Ее дядя, очевидно, не знал, что ему делать — отчитать племянницу или попытаться утешить ее, но в конце концов все-таки решил сделать ей замечание. Латона беспрекословно выслушала его и до конца ужина не проронила ни слова. А поскольку ее дядя тоже задумался о своем, то возвращение домой прошло в полной тишине.

В просторном вестибюле гостиницы Кармело попрощался с Латоной и поспешил обратно к экипажу, который ждал его на улице. Латона смотрела ему вслед, пока он не скрылся за ближайшим поворотом. После этого она подобрала юбки и побежала наверх, в свою комнату, но отнюдь не для того, чтобы улечься в кровать и продолжить чтение очередного романа. Она села за секретер, быстро написала записку, сложила ее пополам и поспешила вниз.

— Пожалуйста, срочно отправьте это письмо от моего имени. Месье Брэму Стокеру. Его гостиница находится на улице Риволи.

Портье взял монеты, которые протянула ему Латона, и кивком подозвал одного из мальчишек-посыльных. Он дал мальчику самую мелкую монету и поручил ему немедленно доставить письмо получателю. Латоне оставалось лишь вернуться в свою комнату и ждать.

Старые легенды

Иви шла по запутанным ходам подземелья. Сеймоур не отставал от нее ни на шаг. Он молчал. Его попытка остановить ее не увенчалась успехом. Теперь его единственной задачей было обеспечить ее безопасность по дороге в тайные владения Призрака и проследить за тем, чтобы до восхода солнца она целой и невредимой вернулась в свой гроб. Иви тоже хранила молчание, погрузившись в свои мысли, которыми она не собиралась с ним делиться. Внезапно Сеймоур остановился и зубами схватил ее за одежду.

— Что это значит? — начала она, однако уже сама почувствовала то, что так взволновало волка.

Иви застонала и прижала ладони к вискам. Ее тело скорчилось от мучительной боли. Тень была здесь, совсем близко.

«Назад, нам нужно срочно поворачивать обратно!»

Сеймоур зарычал и еще крепче прижался к ней.

— Мы уже по другую сторону Сены. Путь назад слишком длинный. Пойдем быстрее, я уверена, Эрик где-то поблизости.

О том, что Призрак может противопоставить силам таинственного незнакомца, она не подумала. Несмотря ни на что, Эрик был всего лишь человеком. А тень? Она была громадной и всемогущей, высасывала из других кровь, разум и душу. И все же Эрику один раз уже удалось прогнать ее. Было ли ему под силу сделать это снова?

«Если Призрак вообще где-то поблизости! Я не чувствую его».

Иви попыталась освободиться от сковавшей ее силы и направить свои мысли на Эрика. Нет, Сеймоур был прав. Его тут не было. Или ее чувства просто были приглушены?

— Мы должны помочь себе сами, — прохрипела она и, пытаясь подбодрить себя, вцепилась пальцами в шерсть Сеймоура. Поскольку ноги отказывались ей служить, Иви не оставалось ничего иного, кроме как ждать таинственную тень здесь.

В подземных коридорах царила тьма. И все же вампирше показалось, что стало еще темнее. Она не видела его, но знала, что он совсем близко. Потом она услышала его голос. Он раздавался у нее в голове так громко, что ей казалось, будто ее череп вот-вот взорвется.

«Мое чутье не подвело меня, Иви-Мэри. Ты подчинилась моему зову и вернулась. Одна, как я и приказал тебе, — за исключением этого оборотня, сидящего у твоих ног, но он не помешает нам».

Сеймоур сделал полшага вперед и завыл, словно от сильной боли. Иви еще крепче вцепилась в его шерсть.

«Сиди на месте. Так ты не поможешь мне, а только сделаешь хуже».

Сеймоур ничего не ответил. Либо он не услышал ее мысли, либо не мог послать ей ответ.

Тень приблизилась к ней. Иви не нужно было видеть ее, чтобы понять это.

«Кем бы ты ни был, ты ошибаешься! Я не явились по твоему зову. Я даже не услышала его».

Ей показалось, что тень засмеялась.

«Глупенькая Иви-Мэри! Ты сама-то веришь своим словам? Ты надела на себя мой знак и больше не сможешь снять его. Потому что ты носишь это кольцо по моей воле».

Иви опустила взгляд на свою руку. Удастся ли ей сейчас сорвать с себя это кольцо? Аура тени сковывала ее. Нет, так она не сможет противостоять ему.

«Эрик, — подумала Иви, — Эрик, почему ты сейчас не здесь со своим ослепляющим светом?»

— Такие совпадения случаются не часто! — самодовольно прорычал незнакомец. Очевидно, ему не составляло труда читать ее мысли, словно открытую книгу. Это пугало Иви. Как ему это удавалось? Она прекрасно умела закрывать свой разум от других и была сильной вампиршей. Ее сила основывалась на столетнем опыте.

«Но даже это не поможет тебе справиться со мной. Моя сила больше, чем ты себе можешь представить, маленькая Иви, поэтому перестань сопротивляться. Подойди ко мне. Тебе нужно сделать лишь пару шагов и взять меня за руку».

— Зачем?

Иви судорожно ухватилась за висевший у нее на руке браслет с вкраплениями мрамора из Коннемары, который с каждым днем терял свою силу, но, несмотря на это, в нем еще жила душа ее страны, и она защищала ее.

«Для твоей же пользы», — мягко ответила тень.

— Кто это сказал? Я сама решаю, что мне на пользу, а что нет, поэтому исчезни и оставь меня и моих близких в покое.

Иви сама удивилась, как ей удалось освободить свой разум от его давления и произнести эти слова.

«Это не поможет тебе. Поверь, для тебя же будет лучше, если ты подойдешь ко мне по доброй воле».

Эта угроза отдалась в ее голове новым приступом боли. Иви казалось, будто кольцо с ящерицей сжигает ее руку до самого плеча, и все же где-то в глубине души знала, что он сказал ей не всю правду. Вампирша почувствовала, как он пытается притянуть ее к себе, но не сделала и шагу вперед. То, что она чувствовала под своей рукой мех Сеймоура, как будто делало ее сильнее и помогало сохранять ясность ума. Она сможет устоять перед его зовом, если как следует сосредоточится. Иви знала: она должна это сделать, если не хочет оказаться в его власти.

— Уходи! Я не последую за тобой!

Боль стала сильнее и, казалось, сжигала Иви изнутри. Вампирша чувствовала, как в незнакомце поднимается гнев. Лишь из-за того, что она осмелилась перечить ему? Или потому что он знал: все его могущество не поможет ему заставить Иви сделать шаг вперед? Вампирша ощущала, как он пытается глубже проникнуть в ее разум, чтобы сковать ее волю и заставить выполнять его приказы. Нет! Она не позволит ему это сделать.

Внезапно в голове Иви раздался голос ее матери, друидки Тары:

«Тебе незачем так мучить себя, дитя мое. Наша земля таит в себе невиданные силы. Нам нужно лишь учиться правильно использовать их. Кельты и их друиды могли отыскивать линии силы. Их святыни часто находились на пересечении мощных потоков энергии. Научись использовать эту энергию, и ни одна сила в мире не сможет причинить тебе вред».

Сейчас Иви была не в Ирландии, но разве мощные реки земной энергии протекали лишь в маленькой зеленой стране, расположенной на севере Атлантического океана? Нет! Здесь, под Парижем, тоже была могущественная линия силы. Люди называли ее меридианом, и она проходила как раз под Парижской обсерваторией и Лувром. Иви с удивлением поняла, что меридиан проходит через оперный театр, а значит, тайные покои Эрика тоже были расположены посреди этого потока энергии. Да, он протекал здесь, по этому проходу. Ей нужно лишь немного сконцентрироваться, чтобы нащупать его. И тогда она сможет использовать эту энергию для укрепления своих физических и духовных сил.

— Брось свои игры и подойди ко мне!

Мысленным взором Иви увидела бледную костлявую руку, длинные острые ногти которой пытались ухватиться за нее, в глазах обернувшейся вокруг его пальца ящерицы пылал огонь. Иви выставила руки ладонями вперед, пытаясь защититься от его воздействия. Мрамор на ее браслете начал потрескивать, когда сила земли потекла по его кристаллам.

— Отступи! Ты не можешь коснуться меня! — крикнула вампирша и сама удивилась тому, как громко прозвучал ее голос.

Да, это было правдой. Лишь сейчас, произнеся эти слова, Иви поняла: именно это так сильно злило его. Пока она сама не придет к нему, он, невзирая на все свое могущество, был бессилен перед ней.

— Уходи прочь, уезжай из Парижа, — сказала она могущественной тени. — Я никогда не пойду за тобой по своей воле!

Ей показалось, что он еще немного приблизился. Ее окутал запах падали и свежей крови.

— Да, ты права, сейчас я не могу ничего с тобой сделать, но не будь слишком самоуверенной. Время на моей стороне. Скоро у тебя не останется ничего, что могло бы защитить тебя от моей руки. И тогда, можешь не сомневаться, Иви-Мэри, я еще вернусь. Где бы ты ни была, я найду тебя.

Волна его гнева хлынула на вампиршу и сбила ее с ног. Он скрылся в тумане и умчался прочь. Это было последним, что промелькнуло в сознании Иви. Потом ее мысли растворили, уступая место непроглядной тьме, и она почувствовала, как ее голова ударяется о каменный пол.

Вокруг нее было темно. Нет, это была не тьма, а непроглядный туман, окутавший ее разум. Ей не удавалось прогнать его. Он медленно струился в каждом уголке ее сознания, и ее мысли увязли в этом тягучем потоке. Потом Иви услышала музыку. Чудесную музыку. Она знала, что это была одна из тех мелодии, которые вызывали слезы на глазах людей. Иви также знала, что она не может плакать, но ее душу — если она у нее была — та тронула эта музыка, что все ее чувства были направлены лишь на нее. Вампирше хотелось встать, сделать глубокий вдох, увидеть, где она находится и что происходит вокруг, но не могли оторваться от этой музыки.

Внезапно мелодия оборвалась. Еще мгновение эхо звучали среди стен и сводов потолка. Потом Иви услышала знакомый голос.

— Мне показалось или она только что пошевелилась?

Она почувствовала, как кто-то провел по ее щеке мокрым носом.

«Иви, ты слышишь мои мысли?»

Сеймоур! И Эрик? Иви распахнула глаза и увидела пламя свечей, стоящих в подсвечниках по обе стороны от пианино. Призрак Оперы сидел на скамеечке, его тонкие пальцы все еще лежали на клавишах. Он смотрел на нее. Как привычно он носил свой черный фрак и белую маску, закрывавшую его лицо. Возле Иви сидел Сеймоур. Она почувствовала на коже его горячее дыхание.

— Да, думаю, она проснулась, — подтвердил свое предположение Эрик и поднялся на ноги. Он медленно подошел к ней и остановился перед возвышением. Только сейчас Иви заметила, что она лежит под балдахином в открытом гробу, который Эрик использовал вместо ложа.

«Это оказалось как нельзя кстати», — подумала она и села.

— Что произошло? Сеймоур был не слишком многословен, когда принес тебя сюда.

— Меня принес к тебе Сеймоур?! — с удивлением воскликнула Иви.

— Похоже на то. Как еще ты могла оказаться на берегу моего озера? А я доставил вас сюда на лодке.

«Ты превращался в человека! По-другому ты не смог бы дотащить меня сюда!»

«Чрезвычайное положение требует чрезвычайных средств, — сказал в свою защиту оборотень. — Разве в Ирландии по приказу Катрионы я не управлял вашим кораблем в течение нескольких дней, потому что этого требовали обстоятельства? Я превратится в волка еще до того, как он пришел», — кивнул в сторону Эрика Сеймоур.

«Я не собиралась упрекать тебя, — объяснила ему Иви. — Я всего лишь удивилась, что ты принес меня именно к Эрику, несмотря на то, что ты — скажем так — имеешь некоторые предубеждения против него».

«Да, он всего лишь человек и к тому же отличается непредсказуемым поведением. Тем не менее ты доверяешь ему, и мне этого достаточно».

Иви удивленно подняла брови.

«Это что-то новое!»

«И, кроме того, было гораздо ближе дойти сюда, чем возвращаться к Пирас. Нам пришлось бы переходить через мост или нырять в этот сифон».

«И поэтому ты посчитал, что лучше явиться сюда. Это было мудрое решение».

Эрик внимательно наблюдал за ними.

— Вы разговариваете друг с другом, не так ли? Как это происходит? Вы умеете читать мысли?

Иви кивнула.

— Да, что-то вроде того. Мы можем объединять наш разум и обмениваться мыслями.

Эрик с интересом смотрел на нее.

— Все вампиры обладают этим даром? Или ему можно научиться?

Иви покачала головой.

— Нет, это не так-то просто. Существуют вампиры с хорошо развитыми телепатическими способностями, другим же приходится долго и напряженно учиться. А некоторым так и не удается развить в себе это умение.

— А почему одни могут научиться этому, а другие нет? От чего это зависит? — не отступал Эрик.

Иви задумалась.

— Как бы мне лучше объяснить это…

И она начала рассказывать о чистокровных и не чистокровных вампирах и о кланах, которые жили отдельно и, более того, в течение столетий воевали друг с другом.

— Каждая семья развивала отдельные способности и умении, в то время как другим не уделялось должного внимания, и через несколько поколений они уже были забыты. Например, Дракас из Вены обладают хорошо развитыми телепатическими способностями и даром внушения. Мы, Лицана из Ирландии, научились подчинять себе природу, чтобы, используя ее силы, превращаться в летучих мышей и волков.

— Другие вампиры, которые были с тобой, когда мы увиделись в первый раз, тоже были Лицана? Только одна из них были похожа на парижских вампиров.

— Ты верно подметил. Джоанн принадлежит к семье Пирас из Парижа. Вампирша со светлыми волосами — Фамалия из Гамбурга. Юноша с короткими торчащими волосами — Носферас из Рима, а второй вампир с красивыми чертами лица принадлежит к венскому клану Дракас.

Эрик наморщил лоб.

— Да, я читал о вампирских кланах, которые рассеялись по всей Европе.

Иви и волк удивленно уставились на Призрака.

— Ты читал о наших кланах? Где? Я хочу сказать, в каких книгах написано о нас и о нашей истории, и как произошло, что они попали в твои руки? В руки человека!

Теперь настала его очередь удивляться.

— Ты думаешь, люди ничего о вас не знают? Возможно, некоторые из этих рукописей были составлены самими вампирами. После того что ты мне рассказала, я полагаю, что это были, прежде всего, не чистокровные вампиры, в которых после превращения еще осталось столько человеческого, что они начали делать записи о своих новых способностях. Однако многие сожития были написаны людьми. Я собрал их во время своих путешествий и привез сюда.

Он показал на расположенную напротив арку, за которой Иви еще в первое посещение обнаружила множество книг.

— Большинство из них было привезено из восточных стран, Российской империи, Венгрии, Румынии и Персии. Во всех этих книгах собраны легенды и сказания о существах, питающихся кровью, не мертвых, но восстающих из гроба созданиях, которые похищают детей и девушек, а также наводят смертельные болезни на животных. Они являются в виде летучих мышей и тумана, вызывающего удушье и кошмары, а также красивых бледных людей с острыми клыками. Они всегда приходят ночью, по тому что солнце уничтожает их силы. Побороть их можно с помощью снятой воды и распятия, а также чеснока и определенных трав. Некоторые из этих историй правдивы, некоторые нет. Нужно всегда тщательно сравнивать их и учитывать, кто является автором и в каком состоянии он находился, когда описывал происшедшие с ним события.

Все вместе они пересекли комнату и вошли в арку. Комната за ней была больше, чем можно было предположить, и в ней было множество книг. Они стояли тесными рядами и заполняли собой полки от пола до потолка. По левую сторону стояли шкафы со старыми свитками и пергаментами. Эта библиотека стоила целое состояние и таила в себе сокровищницу, создававшуюся в течение столетий. Иви прочла несколько надписей на корешках обернутых кожей фолиантов, пока Эрик продолжал рассказывать о вампирах. Эти книги были написаны на более чем десяти различных языках. Сколькими из них владел Призрак, скрывавшийся за маской?

— Ты умен и очень много знаешь о нас, — сказала Иви.

— Да, вы заинтересовали меня еще тогда, когда я впервые услышал о восстающих из гроба кровопийцах. О них мне рассказали цыгане, с которыми я разъезжал некоторое время.

Он помрачнел, словно подсвечник, в котором разом потушили все свечи. Иви попыталась проникнуть в его мысли и отшатнулась. Воспоминания Призрака были похожи на кошмары, в которых он представал заключенным в клетку перед толпой зевак. Она увидела Эрика — тощего испуганного мальчика, жующего что-то в углу и закрывающего свое обезображенное лицо руками. Огромный толстяк с жирными черными волосами сорвал с него маску и держал ее высоко над собой. Толпа неистовствовала. Люди кричали, они хотели увидеть череп мертвеца, который им обещали показать. Маленькие камешки пролетали мимо прутьев решетки и попадали по голове и плечам Эрика Толстяк схватил кнут, ударил им мальчика и неразборчиво прокричал несколько слов, но Эрик не отреагировал. Тогда его мучитель позвал в клетку помощника. Они вместе схватили Эрика и потащили его обратно к решетке. Мужчины приковали его ноги и руки к прутьям и грубым движением накинули ему на шею веревочную петлю. Конец веревки они также закрепили на решетке так, что, опустив голову вниз, он немедленно умер бы от удушья. Обоим мужчинам пришлось приложить максимум усилий, чтобы справиться с изможденным пареньком. Его отчаяние и боль захлестнули Иви.

Вампирша дрожала, ей хотелось упасть и скорчиться на полу, но она продолжала стоять. Взяв себя в руки, она подошла к Эрику и легко прикоснулась к его руке. Он вздрогнул и посмотрел на нее таким диким взглядом, как будто собирался выплеснуть свой гнев на нее.

— И когда ты начал собирать книги и заметки? — как будто мимоходом спросила Иви, сделав вид, что ничего не заметила. Наверное, это было лучше, чем сочувствовать ему.

Эрик расправил плечи. Его воспоминания развеялись. Он снова был спокойным и дружелюбным и даже принял веселый вид.

— Все началось вот с этой книги.

Он протянул руку и подал Иви старый том в запятнанном переплете из коричневой кожи. Вампирша раскрыла его.

— Что это за знаки? Ты можешь расшифровать их?

— Ну конечно! — засмеялся Эрик. — Это русский. Прочесть тебе что-нибудь? Вот, это место я нахожу особенно увлекательным. Да, думаю, именно когда я прочитал его, во мне проснулся интерес к вампирам и я решил побольше о них разузнать.

Сначала он прочитал отрывок по-русски, а потом перевел его. После этого Призрак перешел к нескольким документам из Трансильвании и в заключение прочитал Иви отрывки из роскошного фолианта в кожаном переплете с золотым обрезом, который привез из Персии. Казалось, понимать все эти языки не составляло для него большого труда.

— Ты все больше и больше поражаешь меня, — сказала Иви, когда Призрак осторожным, почти нежным движением возвратил книгу на полку. — Твои таланты и знания кажутся безграничными. При этом не может быть, чтобы ты прожил на этом свет так уж много лет.

— Мне почти пятьдесят! — возразил Эрик. Это довольно много. За это время можно накопить достаточно знаний и опыта. Как для человека, конечно же. А ты? Ты выглядишь совсем юной, но мне кажется, что ты обладаешь большими силами, несмотря на то, что тот, другой вампир был сильнее тебя.

— Мое время в мире вампиров в два раза превышает твой возраст.

— Тогда ты не принадлежишь к чистокровным вампирам. Когда-то ты была человеком. Ты была юной девушкой, когда тебя укусили и превратили в вампиршу.

— Ты прав, — кивнула Иви. — Я стала вампиршей сто лет назад.

Внезапно она замолчала.

— Кто этот другой вампир, о котором ты только что говорил?

Эрик удивленно повернулся к ней.

— Огромный вампир в черном плаще, который уже дважды вторгался в мои владения. В первый раз мне удалось прогнать его при помощи магниевой вспышки, но сегодня меня, к сожалению, не оказалось рядом. Однако, несмотря на это, ты сумела справиться с ним.

Глаза Иви превратились в две узкие щелки.

— Откуда же ты знаешь об этом, если тебя не было рядим?

— Ты говорила о нем в бреду, пока лежала здесь без сознания. — Эрик наклонился и взял ее ладонь. — Ты носишь его кольцо.

Иви быстро выдернула ладонь из его руки и спрятала кольцо с ящерицей под рукавом.

— Ты называешь тень вампиром? Откуда ты знаешь, что он вампир? Я сказала тебе об этом?

— Нет, в этом не было необходимости. Я сразу понял это. Он ведь вампир, не правда ли?

Иви задумчиво кивнула.

— Да, он вампир. Повелитель.

Иви сама удивилась, почему она назвала его именно так. Это слово вдруг пришло ей на ум и показалось правильным.

— Повелитель, — тихо повторила она, и по ее спине пробежали мурашки.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — предложил Эрик и энергичным движением захлопнул книгу, которую только что взял с полки. — Показать тебе оперный театр?

Иви опустила глаза на свой простой наряд.

— Не думаю, что я одета для этого.

Эрик засмеялся.

— Представление уже давно закончилось, и все посетители и артисты разошлись по домам. Осталась лишь пара рабочих сцены, которые обычно спят, в кулисах, и старая капельдинерша, отдыхающая в своей комнате. Никто нас не увидит.

Иви не знала, как ей быть.

— Я с большим удовольствием посмотрела бы на здание оперного театра, но боюсь, что сейчас уже слишком поздно. Мне пора возвращаться.

Эрик попытался скрыть разочарование.

— Ни один луч солнца не коснется тебя. Я знаю проходы, в которых всегда царит мрак.

— И все же до восхода солнца я должна быть в постели.

— В своем гробу?

Иви кивнула.

— Да, в своем гробу. Но я бы очень хотела вернуться сюда и воспользоваться твоим приглашением.

Эрик поклонился.

— Это будет для меня большой честью. Я буду ждать тебя каждую ночь. Приходи, когда пожелаешь.

Иви помедлила и потом сказала:

— В следующий раз я бы хотела прийти со своими друзьями. Алиса страстно желает увидеть оперный театр.

Эрик отступил на полшага назад. Вампирша почувствовала его сопротивление.

— Пожалуйста, разреши им прийти! Ты можешь положиться на них. Дай им возможность доказать тебе, что они тоже достойны твоей дружбы.

Эрик застыл в нерешительности. Иви ощущала, что его захлестнул поток разнообразных чувств.

— Если ты придешь в сопровождении друзей, то повелитель не осмелится приблизиться к тебе, — сказал он спустя некоторое время.

— Да, это правда, — согласилась с ним Иви, хотя была уверена, что больше не встретит его в Париже. Оставит ли он попытки добраться до нее? Нет! Относительно Этого она не питала напрасных иллюзий. Он отступил лишь на время. Потому что он был слишком слаб или потому что Иви обладала слишком большими силами? Вампирша посмотрела на свой браслет с вкраплениями зеленого мрамора. Она еще могла противостоять повелителю. Ее пугал один вопрос: как долго это продлится? С каждым днем сила родной страны, которая поддерживала Иви, понемногу убывала. И повелитель знал об этом. Это было испытание, позволившее ему выяснить, насколько сильна ее защита. Время работало на него. Ему нужно было лишь подождать…

— Этого не может быть! — воскликнул Лучиано уже в третий раз, вскидывая руки вверх.

Он еще раз обошел большой зал и прилегающие к нему пещеры, чтобы убедиться в том, что Иви и Сеймоур и вправду до сих пор не вернулись.

— Ну почему не может? Может. Она в очередной раз скрылась, не предупредив об этом никого из своих друзей. Мы можем лишь гадать, куда она пошла. Я ставлю на ее нового призрачного друга Эрика.

— Ну, это не совсем так, — решила вмешаться Алиса.

— Что не совсем так?! — в один голос воскликнули Лучиано и Франц Леопольд.

— Иви сказала мне об этом, но не захотела взять меня с собой. Я дала ей свои отмычки.

— И когда же ты собиралась рассказать нам об этом? — поинтересовался Франц Леопольд.

— Собственно говоря, я вообще не собиралась об этом рассказывать, — робко призналась Алиса. — Я не знаю, как бы отнеслась к этому Иви.

— Это уж слишком! — рассердился Лучиано. — Тебе она сказала, а нам нет? Девушки решили снова держаться вместе, а нас исключить из своей компании. Это просто-напросто несправедливо.

— Дело вовсе не в этом, — возразила Алиса. — Если бы отмычки были у тебя, Иви пришла бы к тебе.

Это, казалось, немного успокоило Лучиано. Франц Леопольд, напротив, оставался в дурном расположении духа, хотя и не выражал своего недовольства так громко, как Лучиано. Алиса бросила на него быстрый взгляд. Может быть, он ревновал Иви к Призраку, которым она так сильно интересовалась? При этом Дракас был последним, кто имел на это право. Ведь именно он отверг Иви и ее чувства лишь потому, что она была не чистокровной.

Голос Франца Леопольда прервал ее рассуждения.

— Алиса, я был бы очень рад, если бы ты прекратила размышлять о чувствах других и строить такие абсурдные предположения.

С этими словами он развернулся и пошел прочь. Лучиано озадаченно смотрел ему вслед.

— Она снова не в настроении, — наморщил лоб Носферас, ломая голову над поведением друга. — Знаешь что? Думаю, он все еще влюблен в Иви, но его высокомерие не позволит ему смириться с тем, что она больше знать о нем не хочет. При этом ему стоило бы радоваться, что она вообще терпит его присутствие!

«Еще один ревнивец!» — подумала Алиса и немного взволнованно покачала головой. Ну, ничего, скоро вернется Иви. С ней, по крайней мере, можно было поговорить спокойно.

Волшебство музыки

— Мисс Латона, мне искренне жаль, но я получил ваше послание лишь поздно ночью, когда мы с моим другом Оскаром возвратились в гостиницу. Но если хотите, мы бы могли пойти в оперу завтра.

Она милостиво простила его, хотя вчера вечером, несколько часов ожидая ответа, поклялась, что больше даже не посмотрит в сторону этого предателя Брэма Стокера. Теперь Латона шла рядом с ним по Сите, острову посреди Сены, который когда то был центром средневекового Парижа. Они остановились на широкой площади перед собором Парижской Богоматери и посмотрели вверх на квадратные очертания башен, где если верить роману Гюго — некогда жил горбатый звонарь. Латона попыталась представить, как выглядел остров Сите раньше, в те времена, когда Виктор Гюго, а также Эжен Сю [6] писали свои романы. Перед тем как барон Хаусман прислал сюда рабочих и приказал сровнять ветхие жмущиеся друг к другу дома с землей. Грязные узкие переулки, прятавшие в своем полумраке таинственных незнакомцев, и мрачные трущобы исчезли. На их месте за последние десять лет возникли огромные площади и большие современные здания, которые внушали уважение: префектура полиции, казарма и Дворец правосудия, частью которого стал старый королевский дворец с круглыми башнями.

Латона спрашивала себя, как много людей потеряли свой кров и были выселены с острова. Должно быть, несколько тысяч парижан.

Оставив остров Сите позади, они не спеша пошли в направлении ботанического сада. Латона оперлась на локоть Брэма, пытаясь приноровиться к его большим шагам. Ее сшитые не по парижской моде широкие юбки раскачивались вокруг лодыжек, и она радовалась тому, что ей не приходилось передвигаться действовавшими ей на нервы семенящими шажками, как это было принято у светских дам.

Брэм Стокер был серьезным молодым человеком, и именно эта его черта казалась Латоне привлекательной. Он не пытался развлекать ее пустой светской болтовней и не обращался с ней как с нежным, хрупким созданием с куриными мозгами. Он оживленно беседовал с ней и внимательно слушал, когда Латона рассказывала о событиях, происшедших с ней во время ее поездок с дядей. И то, что они постепенно перешли к теме загадочных существ, привидений, восставших из гроба мертвецов и, прежде всего, вампиров, казалось им вполне естественным. Удивительно, как много всего знал Брэм Стокер! Он мечтал встретиться с венгерским ученым Арминием Вамбери [7].

Они прошагали мимо клеток зверинца до места, где встретились в первый раз.

Брэм Стокер как раз предложил повернуть назад, когда Латона замерла в оцепенении. Что это виднелось там вверху, на увитой плющом скале? Словно марионетка переставляя негнущиеся ноги, девушка подошла ближе. Она зажмурила глаза, а затем несколько раз моргнула.

— Мисс Латона? Что с вами? Вам нездоровится? Пойдемте, вам необходимо немного посидеть на скамье и отдохнуть. Я уже корю себя зато, что решил в этот жаркий день совершить с вами столь продолжительную прогулку.

Латона машинально отметила, что Брэм вдруг начал говорить какую-то бессмыслицу, но все ее мысли были направлены на маленькую красную вещицу, лежавшую на скале. Это было немыслимо, но Латона знала, о чем говорило появление красной маски: Малколм был где-то тут, в Париже. Иначе и быть не могло, ведь она сама всей душой хотела этого.

Но почему он оставил маску там, наверху? Внезапная догадка молнией пронзила ее: Малколм был здесь сегодня ночью! Все чувства девушки кричали об этом, но она была не готова поверить этому. Он был здесь, он наблюдал за ней и оставил эту маску в качестве знака.

— Мистер Стокер, не могли бы вы достать мне со скалы эту маску? — попросила Латона, ничуть Не беспокоясь о том, — невежливо перебивает его.

— Что? — растерянно заморгал Брэм.

— Я прекрасно себя чувствую. Вам совершенно незачем поддерживать меня, — нетерпеливо промолвила Латона. — Я всего лишь хотела бы достать вон ту маску!

Брэм Стокер еще раз окинул ее обеспокоенным взглядом, потом приблизился к скале и попытался выполнить ее просьбу Хотя это удалось ему не с первого раза и он дважды соскальзывал вниз по гладким камням, спустя некоторое время маска все же очутилась в его руках, и Брэм с поклоном передал ее своей спутнице.

Не задумываясь о том, какое впечатление она произведет на Брэма, Латона прижала маску к лицу, втянула носом ее запах и поцеловала красную ткань. Показалось ли ей или она действительно чувствовала запах Малколма? Девушка ощутила неровное биение своего сердца. Малколм был тут и оставил ей этот знак. О том, что маска могла попасть сюда другим путем, Латона и думать не хотела. Эта мысль была бы слишком мучительной для нее.

— Вам знакома эта маска? Верна ли моя догадка о том, что она является каким-то знаком, оставленным для вас?

Брэм с любопытством косился на девушку, когда они шли обратно по парку. Латона раздумывала о том, насколько она могла довериться этому человеку. Ей казалось, что он знает многое о вампирах и не считает их уничтожение целью своей жизни. Все еще в нерешительности Латона начала рассказывать ему о Риме. О своих вспыхнувших чувствах и поцелуе она ничего не сказала, во всяком случае, Брэм и сам мог догадаться об этом.

Мысль о том, чтобы оставить Малколму записку, даже не пришла Латоне в голову. Зачем? Малколм был вампиром. Он был всемогущим в ее глазах. Иначе как бы он мог разыскать ее так далеко от Рима, в самом Париже? В таком случае найти ее для него не составляло труда.

— Этой ночью ты возьмешь нас с собой? Какое великодушие! — с сарказмом произнес Франц Леопольд и отвесил насмешливый поклон.

— Тебе вовсе не обязательно идти с нами, — вспылил Лучиано — А вот нам с Алисой очень даже интересно посмотреть на этого Призрака поближе. Должно быть, за его маской скрывается лицо ужасного монстра, от вида которого впечатлительные барышни падают в обморок. Возможно, нам удастся уговорит его, и он разрешит нам хоть один раз взглянуть на него.

— Даже не вздумай просить его об этом! — сердито воскликнула Иви, что было ей совсем несвойственно.

— Почему же? Если он и вправду так чрезвычайно уродлив, нам будет на что посмотреть.

— Потому что я не потерплю, чтобы ты ранил его чувства! — решительно заявила Иви.

Ее друзья уставились на нее: Лучиано озадаченно, Алиса с любопытством, а Франц Леопольд — с напускным презрением.

— Почему тебя заботят чувства какого-то чудовища, которое к тому же является всего лишь человеком? — удивленно спросил Лучиано.

— Видимо, он произвел на тебя очень сильное впечатление, — пробормотала Алиса.

Франц Леопольд молчал и смотрел вглубь пещеры, делая вид, что его заинтересовало проходившее там собрание Пирас.

— Я не могу отвести тебя к нему, если ты не пообещаешь мне обращаться с Криком вежливо и уважительно, — строго сказала Иви.

Лучиано пожал плечами.

— Ладно, ладно. Я не понимаю, почему ты так горячишься, но если это для тебя так важно, я обещаю вести себя именно так.

По всей видимости, Иви осталась довольна его ответом.

— Хорошо. Тогда отправимся в путь, как только закончатся занятия.

К ним подошла Джоанн. Видимо, она услышала последит слова их разговора.

— Вам снова нужен проводник? Тогда следуйте за мной. Эта ночь будет чертовски скучной, если они опять оставят нас здесь одних.

Она направилась в сторону одного из выходов, но Алиса схватила ее за рукав.

— После занятий!

Джоанн широко улыбнулась.

— Не думаю, что сегодня занятия состоятся. Происходит что-то необычное. Себастьен сообщил о патруле в каменоломнях к западу от нас, расположенных под Люксембургским садом, а Гастон говорит, что он видел, как группа мужчин в униформе и с лампами в руках вышла из катакомб и начала обыскивать коридоры подземелья. Сюда уже долгое время не спускалось так много людей сразу. Теперь господин Люсьен послал Иоланту и Клода в гипсовые каменоломни, расположенные под Монмартром и парком Бют-Шомон, чтобы они разведали, какая там обстановка.

— Что ищут эти люди? — спросила Алиса.

— Во всяком случае, не нас, — ответила Джоанн, сопровождая свои слова небрежным взмахом руки. — Может быть, у них снова сбежали какие-то арестанты, которых они теперь разыскивают в подземелье. Или какая-нибудь группа недовольных готовит мятеж, и кто-то сдал их властям. Старые каменоломни и канализационные каналы всегда служили прибежищем для преследуемых. Во времена после так называемого террора Парижской коммуны множество ее сторонников сбежали сюда. Новое правительство безжалостно преследовало их. Многие из них были схвачены в коридорах и пещерах нашего подземелья. Некоторых беглецов, которые были так истощены, что не могли держать в руках винтовку, арестовали. Многих застрелили прямо на месте и оставили их трупы здесь, внизу. Я еще помню, как мы с Гастоном встретили в подземелье один из таких патрулей смерти, арестовавший около десятка коммунаров. Время борьбы с коммуной было кровопролитным, поэтому парижане называют его semaine sanglant — кровавая неделя.

Один из старейшин Пирас — как его зовут, наследники не знали, но часто видели его в обществе господина Люсьена, — подошел к наследникам и прервал рассказ Джоанн. Как она и предполагала, этой ночью занятий не было. Наследники должны были в одиночестве отшлифовывать свою технику. У Пирас были более срочные дела, чем возиться с ними. Юные вампиры попытались скрыть свою радость.

Делая вид, что они отправляются в подземелье для упражнении, наследники покинули пещеру. Как только слуги потеряли их из виду, Джоанн ускорила шаг, а затем побежала. Остальные последовали за ней. Удивительно быстро они добрались до тоннеля на правом берегу Сены, который Призрак объявил частью своих владений. Другим существам там лучше было не показываться. Правда, наследникам три раза пришлось уступить дорогу патрулю из восьми человек, облаченных в военную форму, вооруженных и с лампами в руках. Казалось, они изо всех сил пытались передвигаться бесшумно, но их старания не приносили никакого результата.

Вампирам было совсем несложно прятаться от них. Наверное, они смогли бы пройти прямо позади них и остаться незамеченными, с презрением предположил Лучиано.

Франц Леопольд кивнул.

— Да, они бы не заметили даже тебя! Удивительно, насколько люди слепы и глухи.

— Это весьма необычно, — сказала Джоанн, когда им удалось, не привлекая к себе внимания, миновать третий патруль. — Может быть, грядет новая революция? Если это так, то, уверяю вас, нас ждет захватывающее зрелище! Возможно, они снова построят на улицах баррикады и будут стрелять пушечными ядрами и картечью. В любом случае это повлечет за собой много пролитой крови. — И вампирша облизнула губы.

— Остается лишь надеяться, что хоть какая-то ее часть достанется нам, — ответил Лучиано, в котором речь Джоанн, по всей видимости, пробудила голод.

Если они вообще ищут повстанцев, подумала Алиса. Несмотря на то что люди были хорошо вооружены, их окутывало облако страха. Неужели лишь темнота подземных ходов да несколько скрывающихся здесь мятежников внушали им такую тревогу? Она с трудом могла представить себе такое. Эти мужчины казались бывалыми бойцами, которые не так уж легко теряли хладнокровие. Что же в таком случае заставляло их при малейшем шорохе беспокойно поворачиваться и вглядываться и в темноту широко открытыми глазами?

Алиса подумала о Малколме, красной маске и запахе, который она почувствовала в зверинце. Кармело, охотник на вампиром из Рима, который поклялся, что будем держаться от них подальше… Мог ли он быть как-то причастен к этой суматохе? Алиса не знала, что ей делать. Следовало ли поделиться своими рассуждениями с кем-то еще? Что сказал бы на это Малколм?

Друзья достигли подземного озера, где их уже ждали. Вспыхнул свет, и они увидели худощавого человека во фраке и плаще. Он стоял в лодке, демонстрируя свою безупречную осанку.

— Вы сегодня рано, — поприветствовал Призрак юных вампиров, сопровождая свои слова наклоном головы.

Они ответили на его приветствие и по очереди представились. Призрак внимательно смотрел на каждого представляющегося, как будто пытаясь как можно лучше запомнить черты лица.

— Да, уроки неожиданно отменили, — сказала Иви. — Мы должны были самостоятельно выполнять упражнения по ориентированию.

— И эти упражнения совершенно случайно привели вас на берег подземного озера?

Лицо Дракас исказила гримаса.

— Нет, мы пришли сюда вполне намеренно, и это подтверждает то, что мы успешно усвоили предыдущие уроки.

Наследникам показалось, что скрывавшиеся за маской губы Призрака растянулись в улыбке. Потом он снова обратился к Иви:

— Ты хотела, чтобы я показал твоим друзьям оперу, но там еще полно посетителей. Только что начался второй акт. В этой одежде я не смогу взять вас с собой. Даже вам не удастся незаметно смешаться с толпой посетителей при столь ярком освещении.

— Да, это вряд ли получится, — согласилась с ним Иви.

Алиса была разочарована.

— Неужели там нет какого-нибудь тайника, откуда мы могли бы взглянуть на представление?

Призрак покачал головой.

— Конечно же, мы можем так поступить, но думаю, вы получите более полное представление об опере, если мы подождем, пока все разойдутся. Тогда я смогу провести вас по всему театру.

— Но ждать еще долго. Что мы будем делать все это время? — поинтересовался Лучиано.

— Мы можем осмотреть тюрьму, в которую коммунары бросали своих пленных, — предложила Джоанн. — Опера была еще не достроена, когда предводители коммуны организовали здесь свою штаб-квартиру. Они окопались, разместили в подвале бочки с порохом и собирались взорвать оперу в случае захвата ее противником.

Призрак покачал головой.

— Не думаю, что события были настолько драматическими. Коммунары действительно заперли некоторых своих противников здесь, в подвале, превратили оперу в свою штаб-квартиру и устроили тут склад оружия, но я не думаю, что они и вправду намеревались взорвать здание оперного театра и погибнуть под обломками.

На лице Джоанн появилось разочарование.

— Твое повествование звучит менее захватывающе.

— Зато оно ближе к истине, мадемуазель, — сказал Эрик и поклонился ей.

— Можно, мы проведем это время в твоей прекрасной библиотеке? — спросила Иви.

Алиса увидела, как Призрак вздрогнул. Это предложение не очень-то ему понравилось, и неудивительно, подумала Фамалия. Он оборудовал себе в подземелье тайное жилище. И у него явно были, причины для этого. Во всяком случае, оно могло служить ему убежищем, пока никто о нем не знал. Каждый новый человек, вампир или кто бы то ни было, посвященный в его тайну, увеличивал опасность того, что это место будет раскрыто теми, кого Призрак менее всего желал здесь увидеть. Вопрос состоял в том, кто являлся его врагами и преследователями. Неужели все люди желали ему зла?

К удивлению Алисы, Призрак решил удовлетворить просьбу Иви и пригласил их занять места в его лодке. Алиса впрыгнула в нее и быстро села, поскольку стоявший в небольшой шлюпке Лучиано опасно раскачивал ее. Вампирша резко схватила Носферас за руку и заставила его опуститься на скамью рядом с собой. В отличие от Лучиано, Франц Леопольд ступил в лодку так легко, что если бы наследники сидели с закрытыми глазами, они даже не заметили бы этого. Он пробормотал что-то о Носферас, которые были почти так же неуклюжи, как люди, но Лучиано сделал вид, что не услышал его слов.

Призрак направил лодку к противоположному берегу и, причалив к нему, привязал ее у небольшого причала. Он был чрезвычайно сильным, особенно если учитывать его худощавое телосложение. Алиса с любопытством покосилась на него. Эрик обернулся и взглянул ей в глаза. Должно быть, он почувствовал ее взгляд и теперь смело, с вызовом, смотрел на нее. Наконец он снова повернулся к остальным.

— Позвольте пригласить вас в мои покои, — вежливо сказал Призрак.

Он прошел вперед, привел в движение какой-то механизм, и стена исчезла, открывая наследникам дорогу в его убежище.

Вампиры подождали, пока Эрик зажжет свечи, хотя вовсе не нуждались в столь ярком освещении. Джоанн даже зажмурилась и лишь спустя некоторое время привыкла к свету настолько, что смогла не мигая осмотреться вокруг.

Алиса замерла от изумления. Иви не рассказывала ей подробностей о жилище Призрака, и теперь Фамалия была поражена его роскошью и необычной обстановкой.

— О, здесь есть пианино и даже орган, — сказал Франц Леопольд. — Ты умеешь играть на них?

— Эрик виртуоз! — быстро ответила Иви. Возможно, она опасалась, что уже привычная для нее снисходительность, звучащая в голосе венца, могла обидеть Призрака. К ее удивлению, Дракас продолжил:

— Это очень хороший инструмент. У нас в Вене есть рояль, звучание которого ни с чем не сравнится. Хотя, возможно, дело также в хорошей акустике нашего зала, — добавил он и уселся на скамеечку перед инструментом. Его длинные пальцы застыли над клавишами.

— Можно? — спросил он.

Было видно, как расслабились спины и плечи Эрика.

— Пожалуйста, — вежливо ответил он.

Франц Леопольд заиграл простую мелодию, ласкавшую слух своей плавной нежностью. Затем раздался аккорд, сначала тихо, а затем в полную силу. Франц Леопольд импровизировал — играл с этим аккордом, меняя его звучание, и на ходу сочинял маленькое произведение. Напряжение нарастало и все больше томило слушателей и наконец растворилось в гармонии звуков.

Алиса и сама не знала, чего она ожидала. Непродолжительного бренчания? Нескольких нестройных аккордов? Нет, если бы она задумалась, то поняла бы, как мало это походило на Франца Леопольда с его склонностью к перфекционизму. Нехотя Алиса признала, что у него были причины гордиться собой — что, впрочем, ничуть не оправдывало его невыносимой надменности!

— Мне нравится звучание этого пианино, — сказал Франц Леопольд.

Его руки снова коснулись клавиш. Алисе казалось, что она уже где-то слышала мощную, динамичную мелодию этого произведения. Эрик, очевидно, узнал ее с первых нот.

— А, Бетховен. Мне нравятся его симфонии. Они потрясают слушателя, захватывают его до глубины души и не отпускают до самого последнего звука.

Это описание как нельзя лучше подходило к музыке, наполнявшей подземные покои. Даже Лучиано и Джоанн стояли без движения, вслушиваясь в мелодию. Когда прозвучали последние аккорды, Алисе показалось, будто она очнулась ото сна. Франц Леопольд взял несколько исписанных вручную нотных — которые лежали на пианино.

— Что это за произведение? — спросил он и нажал несколько клавиш.

— Нет, это не для тебя! — воскликнул Эрик, вырвал ноты из рук венца и прижал их к своей груди.

— Но что это? Никто не в силах сыграть такое произведение, — заявил Франц Леопольд.

— Его и вправду нелегко сыграть, — немного недовольно признал Эрик, — но хорошему оркестру в сопровождении умелых вокалистов оно вполне по силам. А я принимаю в свою опере только лучших!

— Ты сам написал его? — спросила Иви и подошла ближе. Ее взгляд скользил по нотам, пока не наткнулся на закрывавшие часть произведения руки Эрика.

— Ты не хотел бы сыграть нам что-нибудь из этого? Это будущая опера?

Эрик кивнул.

— Да, это история о Дон Жуане — человеке, перед которым не могла устоять ни одна женщина.

— Сыграй нам! — попросил Франц Леопольд, освобождая для него место на скамье.

— Это не окончательный вариант произведения. Мне еще нужно отшлифовать некоторые места, да и распределение партий оркестра кое-где оставляет желать лучшего.

Франц Леопольд пожал плечами.

— Поскольку здесь нет оркестра, который мог бы сыграть нам это произведение, это не имеет значения.

Эрик все еще медлил, и, вероятно, лишь улыбка Иви и ее просьба убедили его сесть за инструмент. Однако он тут же снова вскочил, не коснувшись ни одной клавиши.

— Нет! Нет, пианино — слишком простой инструмент, чтобы передать звучание такого произведения! — воскликнул Призрак с отчаянием в голосе и поспешил к органу. Ноты он оставил на пюпитре. По всей видимости, он в них не нуждался. Каждую часть этой сложной последовательности отдельных партий Призрак знал наизусть.

Музыка была такой ошеломляющей, что Алиса не знала, удастся ли ей выдержать ее мощь, или лучше было бы со всех ног бежать от этой зловещей силы, сковавшей все ее чувства невидимыми, но крепкими оковами. Эта музыка была прекрасной и в то же время пугающей. А еще опасной! При звуках, вылетавших из труб органа, наследницу клана Фамалия бросало то в жар, то в холод. Она дрожала всем телом. Потом мелодия стала мягче, нежнее и легче.

Эрик запел. Вампиры с открытыми ртами смотрели на него. Даже Франц Леопольд не мог освободиться от чар этой музыки, хотя по его лицу было видно, что он всеми силами пытался бороться с ними. Для всех навсегда останется загадкой, как человек, от природы наделенный внешностью чудовища, мог обладать таким чистым и чарующим голосом.

Когда Эрик закончил петь и отзвучали последние звуки мелодии, все продолжали стоять, не в силах вымолвить ни слова. Никто не мог и не хотел разрушать волшебство, все еще незримо витавшее в воздухе.

Алиса начинала понимать, почему Иви так восхищалась Криком. Она еще не встречала человека, который был хотя бы немного похож на него.

История, рассказанная одним венгерским вампирологом

Эрик первым нарушил тишину. Он поднялся и, указывая на двери, ведущие в библиотеку, спросил:

— Не желаете ли осмотреть мою коллекцию книг?

От такого предложения Алиса не могла отказаться. Ее глаза выражали благодарность Эрику. Она торопливо пересекла зал и направилась в комнату, забитую сверху донизу рукописными и напечатанными сокровищами. Франц Леопольд последовал за ней, в то время как Лучиано снова занял свое место со вздохом облегчения. Было очевидно, что Джоанн книги не интересовали. С большим энтузиазмом она побродила бы по залу, который был заставлен вещицами, привезенными Криком из экзотических стран. Дольше всего Пирас задержалась у шкафа с оружием.

— Мне нравится этот кинжал, — сказала Джоанн, указывал на изящное оружие, короткий изогнутый клинок которого казался необычайно острым. Его рукоять украшали разноцветные драгоценные камни и жемчуг, а само лезвие отливало темно синим, что можно было встретить не так уж часто.

— Интересный выбор, — сказал Эрик, подходя к ней поближе. — Он принадлежал Кханум, матери персидского шаха. Самой влиятельной женщине в стране, что бы ни думал по этому поводу сам шах. Ее интересовали две вещи — политические интриги, в результате которых кто-то либо умирал, либо отправлялся в ссылку, и Укус Гадюки, как называли этот клинок жители дворца. Смерть от него была быстрой и бесшумной. Его лезвие было настолько ядовито, что даже ничтожная царапина на коже становилась смертельной. Смерть в ужасных мучениях наступала в течение нескольких часов. От этого яда не существует противоядия. — Эрик посмотрел на вампиршу. — Нет, я думаю, тебе этот клинок не подойдет. От зараженной крови у тебя может заболеть живот. Положись лучше на свои клыки — мне они кажутся не менее острыми и смертоносными.

Джоанн осклабилась, давая Эрику возможность увидеть свои клыки во всей красе.

— Тут ты прав. А что ты, собственно, делал во дворце у шаха? Только не говори, что ты пробрался туда как вор и украл кинжал. — Она уставилась на Эрика с интересом, ожидая ответа.

Призрак покачал головой.

— Нет, я получил приглашение. Добровольно я бы туда никогда не пошел. У меня был выбор: удовлетворить желания Кханум, используя свои навыки в области магии и строительства, или навлечь на себя ее гнев, что означало бы скорую смерть. Мать шаха послала министра полиции, Дарогу, в Россию, чтобы он привез меня.

— И что же ты должен был для них сделать? — К ним присоединилась Иви.

Эрик поморщился, и маска на его лице немного приподнялась.

— Я должен был развлекать ее магическими фокусами. А еще убивать, ведь это доставляло ей удовольствие. По ее приказу я построил камеру пыток из стекла и эхо-дворец, у стен которого есть уши. Я думаю, что он стал причиной смерти многих посетителей, которые не догадались, что им следует держать язык за зубами. Закончив строительство, я должен был умереть, ведь Кханум не смогла бы спокойно спать, зная, что я могу построить такой же дворец какому-нибудь другому правителю. Я не должен был покинуть стен дворца живым. — Эрик горько усмехнулся. — Кульминацией строительства должна была стать смерть самого мага, который отказался доставить удовольствие Кханум, убивая других, и участвовать в таких спектаклях.

— И поэтому тебя хотели убить? — спросила Джоанн. — Иногда люди ведут себя хуже зверей.

— Да, особенно Кханум, — кивнул Эрик, соглашаясь.

— Как же тебе удалось улизнуть? — спросила Иви.

— Мой друг, Надир Дарога, помог мне покинуть страну. Правда, он взял с меня клятву никогда больше не убивать. Хотя Надир смог убедительно соврать Кханум, что я погиб во время побега, но он лишил ее удовольствия наблюдать за тем, как я умираю Поэтому он впал в немилость, лишился всего своего имущества и вынужден был бежать во Францию. Сейчас он занят тем, что прогуливается по Парижу и присматривает за мной.

Эрик вздрогнул, как будто отгоняя от себя неприятное воспоминание. Вдруг он подошел к Алисе и Францу Леопольду, которые стояли с книгами в руках и что-то читали.

— Что вас интересует? Вот, например, отдел, у которого стоит Дракас, посвящен архитектуре.

— Мне все равно, — пробормотал Франц Леопольд, перелистывая чертежи строительства арки.

Но Эрик не сдавался.

— Здесь отдел классической литературы, там современные романы. Дальше с правой стороны стоят сборники сказок, повестей и стихов, рассортированные по странам, где я уже побывал. Там труды по оккультизму и жизнеописания великих магов — хотя большинство из них были дешевыми комедиантами, — сказал он по секрету Алисе. — Только некоторые из них владели высоким искусством иллюзии.

Иви подошла к ним поближе.

— Только не говори, что у тебя нет ни одной книги о существах, подобных нам. Ведь ты так много знаешь о вампирах!

— Есть, конечно. Там находятся все истории, которые мне удалось собрать. Но в них речь идет не только о вампирах, а и о других бессмертных существах. Сведения о вервольфах вы найдете слева. А вот эту книгу я нахожу самой интересной. Она была написана в Трансильвании и содержит информацию о всех семи кланах вампиров, которые впоследствии расселились по Европе. Иногда мне кажется, что автором этой книги был вампир. Кто-нибудь еще поддерживает мою гипотезу?

— Вампир, пишущий о себе подобных и выдающий все наши секреты? — вмешался возмущенно Лучиано.

Алиса взяла книгу из рук Эрика так осторожно, как будто это было бесценное сокровище.

— Впрочем, существует только шесть кланов вампиров, — поправила она.

— Что?

— Шесть кланов. Ты сказал «семь». Клан Лицана в Ирландии, Мирад в Англии, Фамалия в Германской империи, Пирас во Франции, Дракас в Австро-Венгрии и Носферас в Италии. Всего шесть кланов.

— А клан в Трансильвании, которая сейчас относится к Румынии, как быть с ним? — спросил Эрик.

— Клан в Румынии? — повторил Франц Леопольд и обвел собравшихся удивленным взглядом.

— Был такой, — признала нехотя Джоанн.

— Может, наконец кто-нибудь объяснит, о чем идет речь? — . сказала Алиса и повернулась к Иви.

Фамалия уставилась на исписанные листки и спросила:

— Ты можешь это прочитать? Я не знаю этого языка.

Иви отрицательно покачала головой.

— Нет. Мне эти буквы, к сожалению, тоже ни о чем не говорят.

— Прочти нам, — попросила Алиса Призрака, который, похоже, владел и этим языком.

— Он ошибся, — сказал Лучиано. — Почему прежде ничего не было известно об этом клане и его представители не присутствовали на Женевской конференции? И почему они не посыпают своих наследников учиться в академию? Клан вампиров, о котором никто ничего не слышал? Разве такое возможно?

— А вдруг предводители наших кланов знают что-то, только ничего нам не говорят? — произнесла Алиса медленно. — Вы помните библиотеку в Золотом доме Нерона? Когда Иви захотела узнать что-нибудь об истории клана, книги внезапно исчезли. Хотелось бы знать почему.

Лучиано все еще смотрел на нее с сомнением, а Джоанн недоверчиво покачала головой.

— Глаза Иви загорелись.

— Алиса права. Я знала, что наши корни где-то в Карпатских горах, но и не подозревала, что в Румынии и сегодня живут вампиры. Мне мало что об этом известно, эта тема всегда замалчивалась. Но я слышала, что некоторые члены этой семьи потерпели поражение в последней войне с лондонским кланом Вирад.

— А почему ты не говорила нам ничего об этом раньше? — поинтересовался Франц Леопольд.

Иви пожала плечами.

— Как я уже сказала, это запретная тема. Кроме того, с тех пор много воды утекло. Когда была написана эта книга? Можно мне взглянуть?

Алиса дала ей книгу.

— Автор еще жив. Он написал ее десять лет назад, — ответ им Эрик. — Если верить ему, этот клан еще существует.

Они должны знать, о чем идет речь в этой книге. Взоры всех были устремлены на Эрика, когда он перевернул страницу и начал читать. Сперва он читал на незнакомом языке, а потом переводил на французский.

— «Из всех вампиров, которых мне довелось встретить во всех уголках Европы, самые кровожадные, на мой взгляд, упыри проживают в Карпатах. Высокие сухопарые фигуры с остро выпирающими скулами, чистокровные особи имеют черные волосы и темные глаза, которые отливают красным в темноте и наполняют вены смертельным ужасом».

— Это писал не вампир, — сказал Лучиано.

— Или он хотел, чтобы, остальные именно так и думали, — добавила Алиса. — Продолжай.

— «Их слуги из местных жителей, невысокого роста, сильные, со склоненной головой. В большинстве случаев эти вампиры убивают своих жертв, спускаясь каждую ночь на охоту в деревни. Люди знают о грозящей им опасности и украшают свои дома гирляндами из чеснока в надежде защититься. Каждую дверь и каждое окно регулярно окропляют святой водой и на каждом дверном косяке вырезан крест. Девушки плетут венки из соцветий чеснока. И, несмотря на все эти меры предосторожности, живые мертвецы каждую ночь пьют свежую кровь». — Эрик сделал паузу и обвел взглядом присутствующих.

— Дальше! — нетерпеливо закричали Алиса и Джоанн в один голос.

— «Как я уже говорил, они убивают своих жертв, выпивая их кровь до капли. В то время как другие вампиры в Вене, Париже, Лондоне, Риме и Гамбурге оставляют своих жертв в живых. Причем в этих городах, как и на просторах Ирландии, полиция иногда находит трупы с прокушенным горлом. Преступники еще ни разу не были пойманы. Говорят, раньше было больше покойников с ужасными ранами на шее. Жертвами могут стать все без исключения — врачи, торговцы, ремесленники, крестьяне, благородные дамы или служанки, распутные девки или порядочные домохозяйки. Никто не может чувствовать себя в безопасности. Сегодня, в цивилизованных городах Запада, смертельные случаи являются большой редкостью, да и тогда умирают чаще всего бродяги, батраки, гулящие девки или воры. Иногда я задаюсь вопросом: а знают ли вампиры, что методы криминальной полиции совершенствуются год от года, а сами охранники правопорядка готовы безжалостно преследовать преступника? Особенно когда жертвой является представитель высшего сословия».

— Конечно, мы знаем об этом! — не выдержала Алиса. — Да за кого он нас принимает?! Именно по этой причине мы не убиваем больше своих жертв и берем у них ровно столько крови, чтобы они потом смогли поправиться.

— Действуют ли так все кланы? — вмешался Франц Леопольд. — Очевидно, что в горах Румынии все обстоит по-другому, если, конечно, верить написанному. И к тому же наши друзья из клана Пирас не всегда следуют этой договоренности.

— Тихо! Мы ведь хотим узнать больше, не так ли? — сказала Джоанн.

— «Но я отклонился от темы, — пишет автор. — Я был в гостях у безжалостных карпатских вампиров, которые несут не только смерть. Иногда они похищают людей, и тогда их судьбе не позавидуют даже мертвецы, чьи тела родственники могут предать земле, а души предстанут пред очи Всевышнего. Тех, кого похищают вампиры, ждет ужасная судьба. Они делают из них себе подобных. Говорят, что вампиры высасывают кровь из своих жертв, и когда человек находится на грани между жизнью и смертью, заставляют его отведать своей крови. Человек вроде бы умирает, сердце перестает биться, дыхание останавливается, но на следующую ночь жертва приходит к обратившему ее вампиру и становится его слугой навеки».

— Это нам тоже известно, — сказал Лучиано, сопроводив свои слова нетерпеливым жестом.

— Да, но меня беспокоит другое. Откуда все это так хорошо известно автору? — сказала Алиса. — Нам остается только надеяться, что эта книга не выйдет таким же тиражом, как романы Дюма или Гюго.

Иви кивнула.

— Особенно когда он дойдет до способов, которыми можно убить вампира. Я могу поспорить, что и эта тема представлена здесь так же подробно. — Она вопросительно посмотрела на Эрика, и он подтвердил ее опасения.

— Как, собственно, зовут этого человека? — поинтересовался Франц Леопольд.

— Книга написана венгром по имени Арминий Вамбери, — сказал Эрик. — А вот является ли он человеком — это вопрос.

Он закрыл книгу.

— Не желаете ли посетить оперный театр? Мы подождали достаточно долго. Зрители покинули здание, а служители искусства и рабочие сцены уже на полдороги домой.

Алиса, которая совсем недавно мечтала посетить знаменитую оперу Гарнье, была сейчас очень недовольна этим предложением. Что может быть важнее, чем узнать, что еще написано в этой книге?

— Я найду еще какие-нибудь интересные для вас места в этой книге и зачитаю, когда вы посетите меня вновь, — предложил Эрик.

— Хорошо, — согласилась Алиса.

Призрак вновь перевез их через озеро и повел по затерянной тропе, пока они не очутились под кулисами оперной сцены. Он указал на огромную крашеную деревянную конструкцию и яркое тяжелое полотно, назвав место их пребывания сценой.

— Это из «Фауста», сцена вторая, а это из «Набукко», первое действие. Это же относится к свадебной сцене из «Лоэнгрина».

— Я бы не принимал всерьез то, что написано в этой книге. У автора наверняка просто очень богатая фантазия и не все в порядке с головой, — сказал Лучиано.

— При этом он описывает все очень подробно и хорошо разбирается в данной теме, — ответила Иви.

— Да, это правда, — пришлось признать Лучиано. — Но это не доказывает, что в Румынии существует еще один клан вампиров. Я думаю, автор все выдумал. Он где-то узнал о вампирах, влюбился в их образ и позволил им бесчинствовать в Румынии на страницах своей книги.

— Такое тоже может быть, — присоединилась к разговору Алиса. — В противном случае я постоянно буду думать о вампирах, которые преследовали нас с Леандро до Ирландии. Они хотели нас позлить! И они не принадлежали ни к одному из известных нам кланов. Если бы они отказались от своей семьи, то все равно несли бы на себе узнаваемый запах бывшего клана, не правда ли?

— Да, эта загадка причинила мне много головной боли, — призналась Иви. — Существование вампирского клана в Румынии могло бы многое объяснить. Описание их появления и то, что мы уже видели, очень похоже. — Она замолчала и в задумчивости стала вертеть на пальце кольцо в виде ящерицы.

«Принадлежит ли к этому клану также могущественная тень? — размышляла Лицана. — Но что ей, черт возьми, от меня нужно? Почему она преследовала меня сначала до Рима, а потом потащилась за мной в Париж?»

Она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как дошла до фойе, с которого вниз спускалась огромная лестница.

— Это невероятно, — сказала Алиса, вызвав удивление и одобрение Франца Леопольда.

— Такого вы не встретите у себя в Вене, не так ли?

Лучиано явно наслаждался, видя, что клан Дракас уступает французам. И пусть только Франц Леопольд попробует возмутиться, выказав тем самым свою слабость.

— Наш оперный театр не идет с парижским ни в какое сравнение. Я не знаю в Вене ни одного здания, великолепие которого можно было бы сравнить с этим храмом искусства.

— Я много ночей провел над этим проектом, пока не довел план здания до совершенства. — Похвала привела Эрика в восторг. — Здесь вы не найдете даже двух одинаковых ступенек. Они идут сначала наружу, потом вовнутрь, как живые, то появляются, то исчезают. Мы собрали камни со всего мира, чтобы соорудить колонны и полы. Более чем две дюжины разноцветного мрамора гранита и других камней соединились здесь гармонично в единое целое. Там, например, вы можете видеть мрамор цвета морской волны, здесь черный мрамор, рядом с ним желтый аурипигментный мрамор из Вероны и фиолетовую брекчию [8] из Серавецца, Оникс был доставлен из Алжира, а яшма — с горы Монблан.

Чтобы дать вампирам возможность насладиться игрой красок, Эрик зажег некоторые из газовых ламп, с юношеским восторгом перескакивая от рассказа о великолепной мозаике на полу к повествованию об искусно выполненных капителях, и дальше, о статуях, картинах и позолоченных рамах.

У зеркал, в которых отражался только Эрик, вампиры предпочли не задерживаться, быстро проследовав дальше. Они уже осмотрели большую часть оперного театра, когда Иви извинилась перед Криком и пошла обратно. Сначала он выглядел разочарованным, но тут же воспрянул духом и предложил продолжить экскурсию в другой раз.

— Кроме того, — добавил Эрик, — вы непременно должны посетить представление, которое состоится через две недели в субботу. Это будет великое событие, о котором уже сейчас говорит весь Париж. Верди пообещал выступить в роли дирижера своей оперы «Аида»!

— О да, это было бы великолепно. — Глаза Алисы заблестели. — Мы можем уже сейчас пообещать, что ничто в мире не помешает нам посетить постановку!

— Я полагаю, что ни у кого, кроме меня, не найдется соответствующего такому событию туалета, — сказал Франц Леопольд, высокомерно окинув взглядом своих спутников, ни один из которых не был нарядно одет.

Эрик согласился с мнением представителя клана Дракас, и Алиса вздохнула.

— Значит, мы добудем к нужному сроку приличествующий случаю наряд, — уверенно сказала Иви, за что и была вознаграждена полным любопытства взглядом Алисы.

Вскоре Алиса распрощалась с Криком и уже по дороге домой поинтересовалась у Иви, как она себе это представляет.

— Не думаю, что у клана Пирас есть гробы, доверху набитые праздничной одеждой, а если даже и есть, то бьюсь об заклад, эти наряды уже давно вышли из моды и от них несет мертвечиной.

— Вполне вероятно, — согласилась Джоанн и рассмеялась. — На моей памяти ни один член нашего клана ни разу не был ни на балу, ни в театре.

— Какое расточительство все эти увеселительные мероприятия! — удачно пошутил Франц Леопольд.

— Я где-то определенно видела сундук с одеждой, — сказала Джоанн и наморщила лоб.

— С какой одеждой? С роскошными вечерними платьями? — Глаза Алисы алчно поблескивали в ожидании ответа.

— Одежда, безусловно, роскошная. — Джоанн пожала плечами. — Но я не знаю, кто отнес ее в монастырские пещеры. Это произошло еще во время революции, когда госпиталь Валь-де-Грас был монастырем бенедиктинок. Тогда же были возведены церковный купол и крытая галерея. Когда началась революция, это здание стало военным госпиталем. Тогда многие монашеские ордены были распущены либо подверглись гонениям:

— Не хочешь ли ты, чтобы мы отправились в оперу в старых монашеских рясах? — Алиса не знала, рассмеяться ей или рассердиться.

— Нет, это определенно не одежда сестер-бенедиктинок, — ответила Джоанн. — Все наряды принадлежали королевскому дому Бурбонов и были сшиты из тяжелого материала, отделанного вышивкой, жемчугом и драгоценными камнями. Также там есть перчатки, веера, шелковые чулки, обувь на высоких каблуках и парики. Надеюсь, что юбки с кринолином там тоже найдутся.

— Какая тогда была мода? — спросил Франц Леопольд, язвительно ухмыляясь.

— Вещи предположительно принадлежали Анне, — задумчиво изрекла Джоанн, — а она была твоей соотечественниц, и родом из Австрии.

— Не имеешь ли ты в виду Анну Австрийскую, которая вышла замуж за Людовика Тринадцатого? — осведомился Франц Леопольд, пытаясь сдержать улыбку.

— Да, именно ее. Она перенесла сюда обитель бенедиктинок из болотистой долины реки Биевр и подарила им этот монастырь. Королева приказала оборудовать тут для себя отдельную комнату, в которой она чувствовала себя лучше, чем в дворцовых покоях. У нее никогда не было дружеских отношений с кардиналом Ришелье, который, как говорят, был в то время настоящим правителем Франции. Он вел войну с Испанией и подозревал Анну и ее брата, короля Испании, в заговоре против Франции. Впоследствии он запретил ей посещать этот монастырь.

— Ах, какой нехороший кардинал! Запретил бедной овечке посещать монастырь! Удивительный человек! — потешался Лучиано.

— После смерти Ришелье Анна, прожившая двадцать лет в браке и не имевшая детей, родила наконец наследника французского престола. На радостях она разрешила поместить монастырь в роскошном дворце и даже установить купол на монастырской церкви. В крыле этого здания она хотела провести последние годы своей жизни. Я думаю, что именно там мы найдем сундук с одеждой.

— И когда это было? — спросила Иви. — Анна Австрийская умерла в 1666 году, не так ли?

Джоанн кивнула. Остальные вампиры переглянулись и прыснули от смеха.

— Что? — удивилась представительница клана Пирас.

— Я ничего не имею против барокко, — ответила Алиса, посмеиваясь. — Вы знаете, как обращаться с цепными вещами. Но боюсь, что в платьях времен королевы Анны мы будем выглядеть нелепо из-за обилия на них драгоценных камней и жемчуга.

Но казалось, что Джоанн не разделяет ее мнения.

— Все равно у нас нет другого выхода. Так что решайте сами.

Алиса взглянула на Иви.

— А ведь Джоанн права, — сказала Фамалия. — Я не могу себе представить, чтобы Лучиано и Себастьен взяли на себя хлопоты но поводу нашего вечернего туалета.

— Какое забавное предположение, — усмехнулся Лучиано.

— Забавное и абсурдное. Я все равно не знаю, где мы за две недели сможем достать вечерние платья.

Иви не смогла сдержать улыбку, видя сомнения Алисы. Она положила руку подруге на плечо и сказала:

— Что тебя смущает? Почему ты так пессимистично настроена? Разве Париж не славится своими роскошными модными салонами? В них мы обязательно что-нибудь найдем.

— Либо у меня слуховые галлюцинации, либо наша правильная Иви-Мэри предлагает нам ограбить магазин одежды, усмехнулся Франц Леопольд. — Если бы я догадался, что ты нуждаешься, то оплатил бы твои счета.

Иви пожала плечами и виновато улыбнулась.

— Цель оправдывает средства, — сказала она.

— Даже так? А в нашем случае цель — это «мы ни за что не можем пропустить постановку „Аиды“, тем более если дирижировать оркестром будет сам Верди», — засмеялся Франц Леопольд.

— Именно так, — ответила с достоинством Иви.

— Не могли бы вы на минуточку переключить свое внимание на действительно важные проблемы? — вмешалась в их перепалку Джоанн.

— Что может быть важнее Верди и его «Аиды»? — возразил Франц Леопольд почти серьезно.

— Черт, когда же вы наконец заткнетесь и займетесь делом?! — прошипела Джоанн. — Как будто здесь не происходит ничего необычного.

Все замолчали.

— По меньшей мере час назад тут были люди, — немного погодя сказал Франц Леопольд.

— И довольно много людей, — подтвердила его слова Алиса. — Я бы сказала, человек десять-двенадцать.

— С ними была собака, — добавила Иви и посмотрела внимательно на Сеймоура. Он подтвердил ее предположение.

— Здесь пахнет дымом, — внес свою лепту Лучиано. — В соседней пещере люди разводили костер.

— Ага, они присели отдохнуть у костра, ручки погреть да свининку поджарить. — Франц Леопольд продолжал насмехаться, но Джоанн отнеслась к словам Лучиано серьезно.

— Да, они разводили костер. Если бы еще знать зачем.

Иви и Алиса посмотрели на нее.

— Возможно, они и вправду хотели приготовить пищу и немного согреться. Это вполне естественно для людей. Здесь, под землей, живут те, кто по той или иной причине подвергается гонениям наверху. Они могут быть как ворами, так и сторонниками опальной политической партии, — предположила Алиса.

Иви кивнула.

— Не о них ли рассказывали Клод и Иоланта? Не эти ли люди стали впоследствии слугами Пирас?

— Но не здесь же! — возмутилась Джоанн, как будто речь шла об очевидном. — Что им здесь искать? Они либо в северной части города в гипсовых пещерах, либо в южной, в каменоломнях Монсури, где большинство пещер открыты для широкой публики. Тут же многие ходы замурованы или ведут к канализационным каналам, расположенным как раз под густонаселенными улицами. Невозможно ни спуститься в канализацию, ни выбраться оттуда незамеченным. Поэтому-то некоторые из нас и перенесли свои гробы в эти пещеры, ведь нечасто можно встретить тут людей, ищущих себе место для ночлега.

— Зачем же они тогда разводили костер? — спросил Лучиано.

— Я бы тоже хотела знать ответ на этот вопрос, — промолвила Джоанн и махнула рукой в сторону туннеля, уходящего на запад и уводящего их от дороги к Валь-де-Грас.

— Ни один из вампиров не возражал против того, чтобы воспользоваться этим обходным путем. Напротив, их лица выражали любопытство.

— Где мы сейчас находимся? — спросил немного погодя Лучиано.

Джоанн подошла к узкой винтовой лестнице, ведущей наверх.

— Мы в пещерах под Люксембургским садом.

Тут также были пещеры, туннели и шахты на разных уровнях. Из одной из пещер в верхнем уровне доносился запах костра. Джоанн все еще пребывала в тревожных раздумьях.

— О чем ты размышляешь? — спросила Алиса.

— Гробы! — обронила Джоанн.

Алиса не была уверена, то ли остальные подумали о том же, то ли просто прочитали мысли Джоанн, но на их лицах застыло выражение лютой ненависти.

Вампиры прошли по узкому извивающемуся тоннелю, который раньше определенно служил штольней, и оказались в восьмиугольной комнате. Здесь чувствовался едкий запах костра. Джоанн, вошедшая в пещеру одной из первых, замерла на пороге, так что Лучиано пришлось грубо отодвинуть ее в сторону, чтобы другие тоже смогли что-то увидеть. Хотя там уже не на что было смотреть. В правом углу от почти потухшего костра шел дым. То, что раньше было пятью или шестью массивными деревянными гробами, превратилось сейчас в кучку пепла, в которой кое-где еще тлели угольки. Но и они скоро должны были потухнуть. В этой пещере пищи для огня уже не было. Алиса подошла ближе, чтобы рассмотреть то, что осталось, и попытаться распознать запах, и тут отчетливо услышала свое имя.

— О Хиндрик, я так рада тебя видеть!

— Притворщица! — деланно возмутился Хиндрик. — Я не буду спрашивать, что вы здесь искали. Наверняка вам захотелось на свой страх и риск выяснить, чем же занимались тут люди. Вам ведь не пришло в голову немного подождать и услышать объяснение происходящего от представителей клана Пирас.

Алиса промолчала. Идя по следу, она и мысли не допускала, что делает что-то неправильно. А о Призраке нечего было и вспоминать.

— Ну, мы кое-что выяснили, — сказала она, что тоже было правдой. — Известно ли вам, что искали здесь люди и зачем они сожгли гробы?

Она огляделась вокруг. Конечно же, Хиндрик был не один. С ним был Матиас. Возле него стояли пять представителей клана Пирас, из которых Алиса знала только Гастона. К ее глубокому разочарованию, им нечего было сообщить наследникам кланов. Алиса уже хотела предложить вернуться в пещеры под госпиталем Валь-де-Грае, как все представители клана Пирас сбились в кучу. У нее не было другого выхода, кроме как отправиться домой в сопровождении Хиндрика и других слуг, внимательно следящих за тем, чтобы она не сбилась с верного пути

Сожженные гробы

Следующим вечером занятия возобновились. Люди вернулись на поверхность, едва забрезжила утренняя заря. Естественно, им не удалось поймать ни одного вампира — если они искали именно их, что вызывало сомнение у Люсьена и Себастьена. Иоланта же, напротив, была убеждена, что люди замышляют что-то против клана Пирас. Чем вызывала добродушные насмешки Гастона и Клода.

— Что все-таки произошло с гробами в верхних пещерах под Люксембургским садом и в грязных квартирах на холме Шомон? Люди сожгли все гробы, которые им удалось найти в гипсовых пещерах!

— Да, они обнаружили несколько наших тайных убежищ, — отмахнулся Клод. — Ну и что? Они были не так надежно защищены, как пещеры под госпиталем Валь-де-Грас, но о них было известно всем, кто не хотел оставаться у нас на ночлег. Люди сожгли несколько гробов. Ну и что из этого? Мы можем оборудовать себе другие тайники. Кладбища разрастаются, и в криптах иногда можно найти драгоценности, если там похоронен кто-то из вельмож.

— Странно другое, — вмешался Гастон в их разговор, — и это вызывает у меня беспокойство. Ни у кого из этих людей не было с собой оружия, способного причинить нам вред. Как они смогли проникнуть в пещеры под Валь-де-Грас? Давайте вернемся немного назад. Мы все представители клана Пирас. Мы являемся прямыми наследниками нашего господина или людьми, которые в лабиринтах под городом встретились со своей судьбой, освободившей их от жалкого существования и давшей взамен бессмертие и постоянную жажду крови.

Он говорил о том, что в действительности произошло в пещерах под больницей.

Старики возвращались назад в свои глубокие пещеры, Немного выше облюбовали себе для ночлега пещеру молодое поколение семьи Пирас, а также Гастон, Иоланта и Клод. Сами же наследники коротали дни в верхней пещере, отделенной от других рядами гробов, где отдыхал господин Люсьен и его ближайшие советники. В дальней пещере находились гробы остальные членов семьи.

В то время как наследники кланов под неусыпным контролем отрабатывали свои навыки — причем им не дозволено бы ни покидать отведенную под занятия пещеру под Валь-де-Грае, члены клана Пирас двинулись в путь. С наступлением ночи патрули спускались под землю и рыскали в отдаленных районах, постепенно расширяя территорию поисков. Представители клана Пирас довольствовались тем, что следовали за людьми по пятам и наблюдали. Им не приходилось прикладывать особых усилий, чтобы оставаться незамеченными. Этой ночью не случилось ничего, заслуживающего внимания, только в одной из пещер опять было сожжено несколько гробов и на севере на холме Бют-Шомон люди помешали трапезе нескольких вампиров, которым пришлось уйти, оставив своих ослабленных жертв Жертвами вампиров оказались двое старьевщиков, которые оборудовали себе ночлежку рядом с парком в одной из взорванных пещер. Патруль подобрал этих двух несчастных и доставил их в госпиталь Кошен. У вампиров не было объяснения, почему старьевщиков отправили именно в этот госпиталь.

Все это стало известно наследникам кланов только утром, когда Хиндрик, члены клана Пирас и другие вампиры вернулись назад. Остальные продолжали поиски главы клана, но пока безрезультатно.

Хотя Алиса и Франц Леопольд отличились на занятиях этой ночью, оба пребывали в скверном расположении духа.

— Что с вами сегодня приключилось? — спросил Лучиано, с нетерпением ожидая своей порции крови, которой обеспечивали наследников. — Занятия сегодня были не особенно сложными.

— С ними справился бы и младенец, — сказал Франц Леопольд.

— Да уж, на таком ограниченном пространстве нет места для творчества, — произнесла Алиса. — Справились даже Кьяра и Мари Луиза, хотя на них это и не похоже.

— Но это не причина, чтобы унывать, — пожал плечами Лучиано.

— Для такой неприхотливой личности, как ты, возможно, и нет, — ехидно заметил Франц Леопольд. — Но у меня есть дела поважнее, чем тратить свое время на подобные пустяки.

— Например? — Лучиано не собирался молча сносить насмешки Франца Леопольда.

— Например, увидеть своими глазами, что будет дальше, — сказал Франц Леопольд.

— Оттачивать свой ум дальше или повозиться с новой головоломкой, — не унималась Алиса.

— Или попытаться отыскать в библиотеке Эрика еще какую-нибудь информацию об этом загадочном седьмом клане вампиров, — продолжил Дракас.

— Или раздобыть платье, чтобы пойти в оперу, — подхватила наследница клана Фамалия.

— Нам нужно занять себя чем-нибудь полезным, а не тратить время впустую, — подвел итог Франц Леопольд, и Алиса с ним согласилась.

— Не знаю, что произошло, — поочередно взглянув на них, сказал Лучиано, — но то, что вы наконец нашли общий язык, мне не нравится. Хотя ваши постоянные перебранки и действуют мне на нервы, но, поразмыслив, я пришел к выводу, что это все же лучше, потому что вашей дружбы я не вынесу. — И Лучиано удалился пружинистой походкой.

Алиса и Франц Леопольд удивленно переглянулись.

— Что? Дружба и полное взаимопонимание? Да ни за что на свете! — крикнула Алиса и даже отошла немного от члена семьи Дракас.

— То, что мы сошлись во мнениях по этому вопросу, всего лишь досадное исключение из правил, — подтвердил Франц Леопольд, прежде чем присоединиться к своему клану.

Алиса проводила его взглядом.

— Если я правильно истолковала слова Лучиано, то мы с Францем Леопольдом придерживаемся одного и того же мнения, — обратилась Алиса к Иви, и ее лицо исказилось от отвращения.

— А что в этом плохого?

— Ты ведь пошутила сейчас, не правда ли? «Плохо» — неподходящее слово. Вернее было бы сказать «ужас», «катастрофа»! Но о чем это я? Все это полный бред. Мы с Францем Леопольдом абсолютно ни в чем не похожи.

— И поэтому пришли к одному мнению, — усмехнулась Иви.

— Не вижу в этом ничего смешного! — рассердилась Алиса. Но, отвечая на твой вопрос, скажу: ничего непоправимого не случится, если иногда наши мнения будут совпадать.

— Но несмотря на противоречия во взглядах вы ведь друзья? Хотя я не считаю Франца Леопольда вампиром, достойным доверия, — сказала Иви серьезно.

— Ну если ты действительно так думаешь, — с сомнением протянула Алиса. — Хотя он смелый, и мне кажется, что в случае необходимости мы можем на него положиться. Но это все равно не значит, что между нами есть что-то общее.

Брэм Стокер бродил вокруг оперы. Он внимательно рассматривал здание со всех сторон, и это позволяло ему не выделяться на фоне других. Здание оперы было шедевром архитектурного искусства. Брэм отошел немного назад, чтобы охватить взглядом фасад. Классические колонны, консоли и карнизы, разноцветный мрамор, позолоченные бюсты и капители… Все до малейших деталей продумано и соединено в единое целое. Каждая сторона здания была увенчана скульптурной группой. Сверкающие золотом фигуры олицетворяли поэзию и гармонию. Как бы ни восхищался Брэм Стокер архитектоникой такого шедевра, как опера Гарнье, его мысли больше занимало то, что было скрыто в недрах здания. Точнее говоря, он интересовался обитающими там и не дающими покоя директору оперы сущностями. Брэм все еще ни на шаг не приблизился к Призраку. Как его можно выследить? Каждый вечер посещать оперу и надеяться на случай? Это нанесет ощутимый удар по его кошельку, особенно если заказывать себе места в ложе. Брэму было известно мнение Оскара об этом, незачем было и спрашивать. Хотя для Оскара было вполне в порядке вещей проводить каждый вечер с новыми друзьями в варьете или кабаре, таком, как, например, «Рейн Бланш», он не стал бы театралом, особенно по такой сомнительной причине, как возможность встретиться с Призраком. Он называл бы это сумасшествием. «Возможно, я действительно немного не в себе», — подумал, улыбнувшись, Стокер.

Он рассматривал въезд в королевскую ложу, в которой сам король никогда не был. Время шло, а строительство стояло на месте. Последствием войны и мятежа стало отречение короля от престола. Переворот случился прежде, чем расходы на строительство и отделку западной галереи с отдельным входом должны были быть оплачены из уже превысившего свой лимит бюджета императора Наполеона Третьего и его жены Евгении. Поэтому эта часть оперного театра не блистала роскошью, оставаясь простой и незавершенной. Западную галерею еще можно достроить, если на престол Франции когда-нибудь взойдет король.

Стокер пошел дальше, но неожиданно застыл на месте, почувствовав на себе чей-то взгляд. От этого взгляда у него мороз пошел по коже. «Вампир», — была первая мысль, которая пришла ему в голову, но мгновение спустя он со смехом отбросил ее. «Вампир? Среди бела дня? А не сошел ли я с ума? Не мешало бы сходить к врачу». Он хотел уже продолжить свой путь, но чей-то взгляд упорно продолжал сверлить его затылок, и Брэм не мог не обернуться. Кто еще, кроме вампиров, обладал взглядом такой силы? Призрак? В этот момент сердце Брэма пропустило удар, но только для того, чтобы потом забиться еще быстрее. Его глаза оглядели толпу. Многие люди прогуливались, наслаждаясь теплыми лучами солнца, но никому из них не было дела до ирландца. Кроме худощавого мужчины, кожа которого была немного темнее, чем у местных жителей. У него были седые волосы, хотя в пору его молодости они были определенно черными. Темные глаза уставились неподвижно на Брэма. Если это и в самом деле Призрак, то все истории о нем просто нелепые выдумки. Этот мужчина был довольно привлекателен, и его лицо совсем не напоминало лицо мертвеца. У него были проницательные глаза — неужели за все это время он моргнул только один раз? — но он не владел магией и уж тем более не внушал смертельного страха. Стокер нервно улыбнулся. Бред какой-то, этот человек не может быть Призраком. «Но почему он не сводит с меня глаз?» — подумал Брэм и подошел к незнакомцу.

— Месье, могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Помочь? Нет, с какой стати? — Густые брови незнакомки удивленно поползли вверх.

Стокер размышлял о том, откуда родом этот человек. Не только темные глаза и смуглая кожа выдавали в нем иностранца, Он не вписывался в окружающую обстановку. Мужчина был одет по последней моде, но не броско, хотя его накидка была непривычно яркой, а головной убор выдавал в нем жителя Востока. Он мелодично выговаривал слова.

— Вы так пристально на меня смотрели — можно даже сказать, рассматривали, — что я подумал, вы хотите меня о чем-то спросить, — продолжил Стокер, не переставая следить за реакцией незнакомца, в уголках глаз которого появились Морщинки от смеха.

— Рассматривал, да, пожалуй, точнее и не скажешь. Я с интересом наблюдал, как вы, полностью погрузившись в свои мысли, собирались уже в третий раз обойти вокруг оперы.

— Вы так долго наблюдаете за мной?

Незнакомец кивнул, и Стокеру стало стыдно, ведь он заметил его только что.

— Я знаю, что это невежливо, — продолжил незнакомец, — но собираюсь и впредь наблюдать за вами.

— Зачем? Чем я вас заинтересовал?

— Тем, что вас интересует Призрак.

— Откуда вам это известно? — Брэм был настолько ошарашен ответом незнакомца, что некоторое время просто молча смотрел на него. — И кто вы? — произнес он наконец.

— Прошу прощения, меня зовут Надир, — поклонился незнакомец. — Когда-то я был Дарога из Персии, начальником полиции персидского шаха, — продолжил он, видя замешательство на лице Стокера. — Но сейчас я просто одинокий старый человек на чужбине. Если я не ошибаюсь, вы — Брэм Стокер, ирландец, менеджер Лондонского театра и по совместительству журналист?

— Да, все так, как вы и сказали. Но помилуйте, вам-то это откуда известно? — Удивлению Стокера не было предела.

Надир повернул руки ладонями вверх, как бы извиняясь.

— У меня свои способы сбора информации. Я слышал, что вы необычайной настойчивостью собираете сведения о Призраке. И я подумал, что за этим скрывается нечто большее, чем праздное любопытство человека, что-то слышавшего об Эрике.

— Эрике? — повторил Стокер. — Вы лично знакомы с Призраком?

— Давайте прогуляемся, — предложил Надир, — и вы расскажете мне, зачем вам понадобился Эрик. Что вы будете делать, если, уж не знаю, на свое счастье или беду, повстречаете его? Хотите добиться славы охотника, убившего Призрака, или писателя, рассказавшего его историю? Никто не говорил вам, что, разыскивая Призрака, вы рискуете жизнью? Он могучий маг и может быть очень опасен, если загнать его в угол.

— Ваше первое предположение абсолютно абсурдно, — ответил Стокер. — То, что я слышал о Призраке, заставило меня проникнуться к нему симпатией. Охота и трофеи меня не интересуют. Я собираю истории о необычных происшествиях и существах, которые по всем законам логики просто не могут существовать.

— Например?

— Например, о вампирах, — произнес нерешительно Стокер, не сводя глаз со своего собеседника — ему хотелось увидеть его реакцию.

Надир задумчиво кивнул.

— Всю свою жизнь я собираю истории об этих существах и когда-нибудь напишу о них книгу.

— Я слышал о подобных созданиях, еще когда жил в Персии, но мне казалось, что они обитают в Карпатских горах или в Трансильвании. Вы полагаете, что Призрак тоже вампир?

— Не знаю. Вы назвали его Криком. Откуда вам известно его имя?

— Эрик был магом и архитектором при дворе шаха, точнее говоря матери шаха, Кханум. Никогда не стоит недооценивать женщину! По приказу Кханум я сам выследил его на ярмарке в России и уговорил поехать со мной в Персию.

— Значит, Призрак, то есть Эрик, — обычный человек?

— Человек — да, это точно, — кивнул Надир. — Но обычный ли? Его можно назвать выдающимся во всех отношениях. Он талантлив, необычайно умен и изобретателен. Но его лицо изуродовано, а вместе с ним пострадала и его душа. Внешность Эрика является источником его агрессии. Он одновременно чрезвычайно одаренный ангел, талантливый музыкант и архитектор, и демон смерти — на его совести больше жертв, чем я могу себе представить.

Некоторое время Брэм хранил молчание, обдумывая услышанное, а потом спросил:

— А что вы здесь делаете?

— Однажды Эрик оказал мне услугу, и я не остался в долгу. К сожалению, из-за этого я впал в немилость к Кханум и мне пришлось спасаться бегством. Дорога привела меня в Париж, Возможно, это моя судьба — быть единственным другом Эрики и, по возможности, его защитником. Проверять, держит ли он данное мне слово, а если нет — то стать его судьей и палачом.

— Что же такого он вам пообещал? — спросил Стокер, чувствуя, как по спине струится холодный пот.

— Убивать только в случае крайней необходимости, — честно ответил Надир.

— Зачем вы мне все это рассказываете? — спросил Брэм, когда они снова очутились напротив центрального входа в оперу.

— Видите ли, я без ложной скромности могу сказать, что достаточно хорошо разбираюсь в людях, и вы не производите на меня впечатления человека, который так просто откажется от поставленной цели из-за мистического предостережения. Напротив, я полагаю, что теперь вы еще настойчивее будете искать встречи с Призраком. Собрав о вас информацию, я пришел к выводу что только откровенностью и воззванием к вашей человечности можно убедить вас оставить Эрика в покое и забыть его историю. Пишите о чем хотите — о необычайных событиях, о вампирах и других обитателях ночи, попрошу вас забыть и Призраке, если вы не хотите, чтобы произошло нечто ужасное. Когда на него открывают охоту, он ведет себя как загнанный в угол хищник. Это может стоить жизни многим невинным людям. Согласны ли вы взять такой грех на душу?

Стокер был тронут словами этого человека, но все же не собирался отказываться от своих замыслов.

— Разве на Призрака уже не объявлена охота? По прибытии в Париж я слышал, что его удалось выследить и поймать.

— Это всего лишь слухи, — покачал головой Надир, — и вам самому об этом хорошо известно. Да, на Эрика была объявлена охота, ловушки расставлены, но они не смогли причинить ему никакого вреда. Он ускользнул и на время спрятался в убежище. Конечно, администрация оперы не в восторге от такого соседства, к тому же Эрик требует выплачивать ему ежемесячно дань, но страх мешает дирекции прижать его к стенке. Сейчас наблюдается некоторое равновесие, но всем нужны гарантии.

Брэм сомневался, что директор оперного дома и Надир одинаково смотрят на сложившееся положение.

— Кого же тогда поймали в лабиринтах под зданием оперы? — поинтересовался Стокер.

— Я задавал себе тот же вопрос. — Выражение лица Надира стало задумчивым. — Сначала я подумал, что слух о его поимке был распущен специально, чтобы создать видимость успеха этой операции. Можно было предположить, что Призрак снова сбежал, но Эрик заверил меня, что им все же удалось кого-то поймать. — Надир поднял на Стокера испытующий взгляд. — А вы что думаете по этому поводу? Кто попал в их сети?

— Вампир? — предположил Брэм.

— Да, — кивнул Надир, — и судя по всему, они держат его у себя для экспериментов. По крайней мере так думает Эрик. Если хочешь уничтожить своего врага — сначала изучи его.

Стокер кивнул. Надир подождал некоторое время, но так как его собеседник продолжал хранить молчание, произнес:

— Я взываю к вашему чувству добра и справедливости. Забудьте о Призраке и займитесь лучше вампирами. Это ведь неплохая тема для исследований, не так ли? Напишите книгу, а Эрика оставьте в темноте, которую он сам для себя выбрал.

На следующую ночь люди не появились. Позже также не было замечено людских патрулей, но покой в катакомбы Парижа так и не вернулся. Отряды рабочих лазили по канализации и старой каменоломне на юге города, прокладывали трубы и сооружали странные машины. Рабочие четко придерживались расписания и старались вернуться к своим семьям еще до захода солнца, чтобы не дай Бог не повстречаться с просыпающимися как раз в это время вампирами. Группа Пирас осматривала стройку. К счастью, в этот раз Пирас были не против, чтобы наследники кланов провели разведку, потому что подземное строительство проходило недалеко от Валь-де-Грас.

— Что здесь хотят построить? — спросила Иви. — Эти трубы не похожи на водопроводные, которые проходят под потолком всей канализационной системы. И прежде всего, что это за машина?

Иви терзало любопытство. Лучиано не знал ответов на эти вопросы и посмотрел вопросительно на Алису.

— Это загадка как раз для одного из клана Фамалия, так называемого знатока человеческих изобретений, — насмешливо произнес Франц Леопольд. — Давайте-ка послушаем, какую еще адскую машину создали люди.

Алиса не спешила с ответом. Она обошла машину несколько раз, внимательно осмотрела трубы и элементы соединения и только потом повернулась к застывшим в нетерпении друзьям.

— Эти трубы не для воды, а для воздуха, — сказала она.

— Не вижу в этом смысла, — промолвил Лучиано и улыбнулся.

— В них воздух находится под большим давлением. Люди называют такой воздух сжатым.

— Ты нас разыгрываешь. Сжатый воздух? Для чего он нужен? Не думаешь ли ты, что парижане своими дымящими фабричными трубами настолько отравили воздух, как и воду, отходами, что теперь по километровым трубам к ним будет поступать не только чистая вода, но и воздух?

Алиса пожала плечами.

— Хоть это и выглядит абсурдно, но чего только не придумают люди. — Она посмотрела на Джоанн, которая как раз шла по направлению к ним. — Ты не знаешь, для чего используют сжатый воздух?

— В любом случае, — усмехнулась Джоанн, — не для того, чтобы им дышать, хотя в некоторых кварталах города это было бы неплохой идеей. Мы должны радоваться, что вампирам не нужно дышать. Сжатый воздух используют в качестве часов.

— Я не понимаю. Не могла бы ты объяснить? — попросила Алиса.

— Два года тому назад на всемирной выставке во Франции один человек по имени Виктор Попп, инженер из Австрии, был награжден серебряной медалью за изобретение способа унифицирования всех часов.

Молодые вампиры удивленно смотрели на нее.

— Сжатый воздух устанавливает одинаковое время — уж как, я не знаю. На открытых местностях было установлено четырнадцать часов, соединенных трубами друг с другом. Видимо, это полезное изобретение, потому что такие трубы стали прокладывать повсеместно, и многие ремесленные мастерские и фабрики содействовали этому. Но в нашем случае, я думаю, речь идет не о часах. Сжатый воздух используют также для облегчения хода машин. По такому принципу работают лифты в больших отелях. Теперь такое устройство будет еще и в больнице. — Она показала на крышку. — Мы находимся под госпиталем Кошен.

— Тогда получается, что это строительство не имеет ничего общего с патрулями, которые сожгли гробы, — предположил Франц Леопольд.

Джоанн пожала плечами.

— Выходит, что так. Господин Люсьен и Себастьен беспокоятся, потому что люди проложили соединительный трубопровод через проход сразу за нашей пещерой и чертовски близко к нашим гробам. Старейшины и несколько опытных теней работают с высоким давлением, усиливая магическую оборону всех входов в наших катакомбах, чтобы люди случайно не нарушили наш покой.

— И это в самом деле работает? — недоверчиво спросил Лучиано.

— Но ведь в Золотом доме Нерона это работает, — ответила Джоанн немного насмешливо.

— Да, конечно, — произнес Лучиано, растягивая слова, ведь этот способ защиты придумали Носферас.

— И?.. Не хочешь ли ты сказать, что Пирас не в состоянии создать нечто подобное?

— Я только хочу напомнить о сожженных за последнее время гробах.

— Пещеры, в которых находились гробы, были не защищены, — напомнила Джоанн. — Не так-то легко поддерживать магическую защиту, поэтому она распространяется только на главные пещеры. Оставишь ты свой саркофаг под защитой или нет — личное дело каждого.

— Благодаря этим инцидентам многие одиночки встали на путь истины и вернулись в лоно семьи, — сухо заметил Франц Леопольд.

— Нам следует вернуться и посмотреть, не можем ли мы чем-нибудь помочь, — предложила Иви.

— Помочь? При возведении магической защиты? — переспросил Лучиано.

— Именно это я и имела в виду, — подтвердила Иви.

Лучиано скорчил гримасу.

— Почему у тебя такой кислый вид? — спросила Джоанн. — Ты не можешь или не хочешь нам помочь? Не ты ли только что хвастался способностями Носферас?

— Я и рад бы помочь, но не могу. Пока не могу, — смущенно пробормотал он. — У нас этим занимаются старейшины.

Франц Леопольд уже открыл было рот, по Алиса его опередила:

— К сожалению, я тоже ничем не могу помочь. Я не имею ни малейшего представления, что нужно делать.

Тут все взглянули на Иви.

— Ну, я могла бы предложить свою помощь.

— Ты? — уставилась на нее Джоанн.

Друзья обменялись взглядами. Иви сама загнала себя в угол. Кроме них и Мэрвина, никто не знал, что Иви — не наследница Лицана, а не чистокровная, разменявшая уже вторую сотню лет. Так и должно было оставаться впредь. Сеймоур тихим рычанием выразил свое неудовольствие.

— Знаешь ли ты, что у нас это считается искусством, которому нужно долго учиться. — Иви виновато взглянула на друзей, извиняясь за эту ложь. Но это была не совсем ложь, скорее небольшое отклонение от истины, как назвала бы это Алиса.

— Ты не должна раскрывать своих секретов, — сказала Фамалия чуть позже. — Будет жаль, если тебя отчислят из академии.

— Я знаю, — тяжело вздохнула Иви.

Сеймоур заскулил и утешающе уткнулся носом в ее руку.

— Как было бы замечательно, если бы во всех семьях не существовало разделения на чистокровных вампиров и укушенных. Тогда мне не пришлось бы притворяться, чтобы учиться в академии.

— К сожалению, этого не добиться никакими конференциями и договорами. — Алиса кивнула. — По крайней мере не так скоро. И пока мы не пройдем обучение у клана Дракас, тебе ни в коем случае нельзя разглашать свою тайну. Дракас не принимают никаких извинений, когда речь идет об иерархии. Посмотри только, как Анна Кристина или Франц Филипп обращаются со своими тенями! Жаль, но мы ничего не можем исправить. Да и Франц Леопольд не особенно ласков с Матиасом.

Иви вздохнула еще раз.

— Своими отлучками он мешает выполнять Матиасу его обязанности. Что? Почему ты смеешься?

Иви потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться.

— Наследник, доставляющий хлопоты своему защитнику и постоянно пускающийся в опасные приключения? Ты сейчас и вправду говоришь о Франце Леопольде и Матиасе? Не знаешь ли ты еще кого-нибудь, кто поступает так же?

Алиса капризно надула губы.

— Не имеешь ли ты в виду меня и Хиндрика?

Иви сделала вид, что задумалась.

— Такая мысль и правда приходила мне в голову.

— Довольно, — обиделась Алиса. — Ты опять сравниваешь меня и Франца Леопольда. Смотри, не заведи себе привычку валить все в один котел.

— Ты и я в одном котле? — раздался удивленный голос за их спинами. — Я себе этого не представляю. Позволено ли мне будет спросить, о чем речь? Мною движет искреннее любопытство. Я подозреваю, что этот рецепт был подсмотрен в поваренной книге самого дьявола.

Иви засмеялась.

— Ты точно туда попадешь, если будешь и дальше дразнить Алису.

Франц Леопольд окинул Фамалию взглядом с ног до головы.

— Возможно, ты и права. Давление пара растет и вскоре сорвет крышку котла напрочь, если мы продолжим делиться кулинарными рецептами.

Иви рассмеялась, в то время как Алиса попросила его прикусить язык. Она набросилась на Франца Леопольда, чем заслужила удивленный взгляд.

— Что я не так сказал? Я думал, что Фамалия обладают чувством юмора, но, по-видимому, ошибся.

Иви положила ладонь ему на плечо. Франц Леопольд ощутимо вздрогнул, но руки не убрал.

— У Алисы есть чувство юмора, и тебе это прекрасно известно, — сказала Иви. — Но иногда ей не хватает уверенности. Тебе нужно научиться проявлять снисхождение, вместо того, чтобы постоянно задевать и злить ее.

— Неуверенность? У Фамалия? У тех, кто лучше всех все знают и умеют? — возразил Франц Леопольд.

— Это не имеет ничего общего с темой нашего разговора, и ты это прекрасно понимаешь. Или ты хочешь сказать, что больше не пытаешься залезть в мысли и чувства других? Прости, Лео, но я тебе не верю.

Франц Леопольд уже открыл было рот, чтобы выразить несогласие, но потом закрыл его, так ничего и не сказав. Его лицо стало задумчивым.

— Да, ты права. Это странно. Очень странно.

Он попрощался кивком головы и ушел.

Намек на слабость

Малколм видел, как два представителя клана Пирас с друзьями и волком исчезли друг за другом из пещеры. Он шел за ними по пятам до большого зала. О занятиях он в этот момент не думал. Пирас и другие наследники со своими слугами сорвались с места, словно потревоженный пчелиный рой.

Должен ли он последовать за ними? Малколм огляделся. Никто не обращал на него внимания. Большинство наследников внимательно прислушивались к разговорам Пирас, чтобы узнать как можно больше. Слуги были рядом и следили за своими подопечными, только Винсент, ребенок из клана Вирад, как обычно, сидел в своем открытом гробу, настолько поглощенный чтением новой книги, что не замечал ничего из происходящего вокруг. Единственным, кто время от времени посматривал в его сторону, был Раймонд. Малколм ждал, когда он вновь повернется к Ровене, чтобы незаметно покинуть пещеру.

Ему не составило труда найти дорогу. Он уже проходил здесь вместе с Фернандом. Кроме того, он должен был признать, что уроки Пирас принесли свои плоды. Малколм не думал, что может научиться у них чему-нибудь полезному. Занятия с крысами также не прошли безрезультатно. Малколм почуял сразу двух грызунов и заставил их служить себе. Они должны были разнюхать, свободен ли путь впереди. Он не хотел столкнуться с неприятными неожиданностями.

Вскоре Малколм уже достиг выхода, который вел в ботанический сад. Малколм выбрался наружу и огляделся. Сад выглядел именно так, как и должен был выглядеть ночью — покинутым и неосвещенным. Иногда в темноте раздавались крики экзотических животных. Малколм принюхался. Он почувствовал запахи сотен людей, проходивших здесь сегодня, но тот единственный запах, который он надеялся найти, отсутствовал. Но вампир не терял надежды. В саду еще много тропинок.

Малколм свернул с центральной аллеи и перепрыгнул через ограду, отделявшую ботанический сад от зоопарка. Он быстро прошел мимо дома с шестиугольным павильоном на другой стороне парка к искусственной скале, возле которой был построен вольер с попугаями. Там вампир прикрепил маску. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что маски уже не было. Малколм почувствовал, как его грудь немного сдавило. Что-то всколыхнулось у него внутри. В два огромных прыжка он преодолел расстояние до того места, где оставил маску, и пригнулся, втягивая воздух и тщательно отфильтровывая его. Был ли здесь аромат Латоны? Вампир присел на корточки и приблизил свое лицо к побегам плюща. Ничего. Но он почувствовал слабый аромат мужчины, который был ему знаком. Этот мужчина был здесь вчера. Малколм спрыгнул вниз со скалы и принялся тщательно обследовать окружающую местность. Один раз ему показалось, что он почувствовал ее запах, но это его обоняние сыграло с ним злую шутку. Тут было слишком много новых запахов, и они накладывались друг на друга. Разочарованный Малколм замер на месте. Его взгляд снова вернулся к месту, где он оставил маску.

Приходила ли сюда Латона еще раз? Видела ли маску? Или ее заприметил случайный прохожий и решил взять себе? Малколм намеренно оставил маску так высоко, чтобы не каждый смог ее достать. «По правде говоря, и для Латоны достать маску было почти невыполнимой задачей», — признался он себе. Как девушка в длинном платье сможет взобраться на скалу, не вызвав при этом скандала? Об этом он не подумал. Как глупо с его стороны! Латона не была вампиршей, для которой такой прыжок не составил бы труда, не важно, в чем она одета.

Злясь на себя, Малколм вновь взобрался на скалу. Если Латона снова приходила сюда, она в любом случае должна была увидеть и узнать маску. А что, если она была не одна? Тогда она могла попросить своего спутника достать для нее желаемую вещь. Может ли запах, который он почувствовал наверху, принадлежать ее спутнику? Кто этот мужчина? Малколма захлестнула волна ревности. Охотник на вампиров? Нет, запах такого человека он бы сразу распознал. Один из мужчин, с которыми она встречалась здесь под покровом ночи? Малколм не мог ничего утверждать. Внутренний голос настойчиво уверял его, что маска снова у Латоны. Но почему же тогда, черт возьми, она не оставила ему записки? Как теперь отыскать ее? Он ни на шаг не приблизился к ней в своих поисках.

Или она поняла его послание, но не хочет, чтобы Малколм нашем ее? Может быть, она его боится? Для юной девушки было бы вполне логично испытывать страх перед вампиром, признал Малколм, продолжая возмущаться происходящим. Но ведь в Риме он не причинил ей никакого вреда! Он упустил столько возможностей, хотя иногда ему это и было нелегко. Знала ли она об этом? Или прост не захотела испытывать дальше свое самообладание?

Какими бы ни были ответы на проносящиеся в голове Малколма вопросы, реальность была сурова — маска исчезла и у него не было ни единой мысли, как теперь отыскать Латону. Малколм с разочарованным видом бродил вперед-назад, пока не увидел дверь, за которой Пирас нашли следы пропавшего главы клана Думая о Латоне, он смотрел на фасад дома.

Малколм уже раздумывал, не вернуться ли ему назад в пещеры под Валь-де-Грас несолоно хлебавши, как вдруг его взгляд упал на одно из приоткрытых окон машинописного бюро. Малколм рассматривал щель, которая как будто приглашала его заглянуть. Почему бы и нет? Раз он уж здесь, почему бы ему не осмотреть карантинную зону ботанического сада, ставшую тюрьмой для вампира?

Малколм проскользнул в здание. Он очутился в коридоре и стал открывать двери одну за другой, но так и не нашел там ничего интересного. Потом он спустился по лестнице в подвал и вошел в комнату, в которой держали господина Тибо, но в ней более ничего не напоминало о главе Пирас, только клетка все еще была там. Малколм немного разочарованный покинул подвал, хотя он не мог точно сказать, что ожидал там найти.

Малколм открыл последнюю дверь. За ней посреди комнаты стоял большой квадратный стол. Несколько стульев выстроились вдоль стены. В секретере он нашел письменные принадлежности и бумагу. Его внимание привлекла лежащая на столе карта. Хотя его знание французского языка оставляло желать лучшего, он понял, что это была карта Парижа. Улицы и кварталы были обозначены едва заметными контурами, так как это была карта подземного Парижа. Малколм заинтересованно склонился над столом. Тут протекала река Сена. Различные толстые голубые линии должны были обозначать канализационные каналы, которые впадали и коллектор. Вампир нашел на карте также сифон, по которому сточные воды протекали ниже уровня реки, чтобы вместе со сточными водами из коллектора в северной части города вылиться в Сену. Линиями и участками темно-синего цвета была обозначена питьевая вода, поступающая в город из довольно далеко расположенного акведука. Она хранилась в огромном подземном резервуаре под парком Монсури. Остальные линии и участки были помечены как каменоломни. В ходе обучения вампиры уже обследовали часть старой каменоломни, но Малколм и не предполагал, что ее лабиринт так огромен. Хотя коридоры лабиринта располагались на разных уровнях, люди попытались с помощью штриховки различных оттенков передать их точную глубину. Малколму не составило большого труда воссоздать в голове объемную картину лабиринта. Несколько извилистых соединений между пещерами были обозначены тонкими линиями зеленого цвета и были подписаны словом «контрабанда»*.

— Ага! — воскликнул Малколм. — Это пути, которые прорыли контрабандисты в обход таможенных заграждений.

Линии шли дальше, образуя в местах пересечения звездоподобные фигуры, и переходили либо в каналы сточных вод, либо в коридоры лабиринта. «Воздушный резервуар» — стояло пояснение. Одна пунктирная линия вела от госпиталя Кошен на север и дальше к огромному кругу, площадь которого внутри не была никак помечена. Что там? Не должны ли там располагаться пещеры под Валь-де-Грас? Со всех сторон к кругу вели тоннели, по которым не раз ходил и сам Малколм, но на карте не было их конечной точки. Только несколько пещер было обозначено нечеткими линиями. Вампир попытался прочитать буквы рядом с ними. Что это могло означать? Историческая карта? На мгновение Малколм пришел в замешательство, но потом его осенило. Это была магическая защита дома Пирас, стена страха, которая окружала место жительства вампиров. Она не давала топографам подойти ближе, и поэтому на карте были указаны только сведения из древних документов. Люди не могли проложить новый трубопровод для сжатого воздуха напрямую через территорию клана Пирас и вели его вокруг места, огороженного стеной. Малколм усмехнулся Очевидно, Пирас были способнее, чем он о них думал вначале. Карта ему понравилась. Он сложил ее и решил взять с собой.

Малколм надеялся вернуться в пещеру так же незаметно, как и покинул ее, но едва он сделал несколько шагов, как путь ему преградило разозленное существо небольшого роста. Вслед за ней появились Ровена и Раймонд. В то время как Ровена казалась как всегда погруженной в свои мечты, на лице Раймонда озабоченность сменилась облегчением. Слуга же, напротив, был сильно разозлен.

— О чем ты думал? — кричал на него Винсент высоким голосом. Малколма уже не вводило в заблуждение то, что его тень с виду можно было принять за ребенка. За плечами Винсента был огромный опыт, и он серьезно относился к своим обязанностям. Тем не менее Малколм не собирался беспрекословно ему подчиняться и ответил холодно:

— Гулял. Или ты имеешь что-то против? Насколько мне известно, Пирас все еще заняты своими проблемами и до нашего обучения им нет никакого дела.

Но такой ответ не мог сбить Винсента с толку.

— Да, занятия временно отменили, но это не значит, что каждому позволено заниматься всем, чем вздумается. Нам до сих пор неизвестно, что произошло, существует ли угроза для остальных, и если да, то в чем она проявится.

— Угроза? Сонная болезнь для вампиров? Это что-то новенькое, — насмехался Малколм. — Я чувствую себя таким усталым, мне просто необходимо прилечь!

Винсент опустил руки, и его лицо приняло почти трагическое выражение.

— Это не тема для шуток. У меня предчувствие, что это только вершина айсберга. Худшее еще впереди.

Малколм не позволил запугать себя изменениям, происшедшим в поведении Винсента. Сначала ярость, потом неясные предостережения? Что еще придет в голову маленькому слуге? Малколм подчеркнуто весело улыбнулся ему и похлопал по плечу.

— Не бери в голову. Посмотри лучше, что я нашел. Я думаю, тебе это будет интересно.

Малколм вытащил карту и разложил ее на одном из гробов с книгами. Как он и думал, Винсент не стал дальше читать ему нотации.

— Посмотрим. Карта Парижа?

— Подземного Парижа, — уточнил Малколм. — Неплохо, не так ли?

— Да, довольно интересно, — медленно произнес Винсент и склонился над картой.

— Куда сейчас? — спросила Алиса.

В то время как Пирас — во главе с господином Люсьеном — торопились назад в пещеры под Валь-де-Грас, молодые вампиры, ведомые Джоанн и Фернандом, отправились на поиски остальных Пирас и главы клана.

— Люсьен сказал, что Себастьен и другие вампиры где-то в районе Люксембургского сада, а это значит, что они в пещерах под бывшим монастырем картезианцев, там, где монахи готовили и хранили ликер.

— Как нам туда добраться самым коротким путем? — спросила Иви.

— Через катакомбы, — ответила Джоанн не раздумывая, — потом по длинному прямому тоннелю на север, на перекрестке свернуть на запад, и мы окажемся как раз под южной частью парка, который, собственно, является частью обсерватории.

— Тогда в путь, — сказала Алиса и присоединилась к Фернанду, который снова выслал вперед свою крысу, чтобы она предупредила о присутствии людей или других неприятных неожиданностях на их пути.

Таммо не отставал ни на шаг.

Вскоре вампиры достигли каменоломни, полной костей и черепов, но сразу же свернули с дороги, по которой обычно сновали толпы людей, а сегодня ночью никого не было. Фернанд спрятался за угол, Алиса последовала за ним. Ей удалось почувствовать летучую мышь и оглядеться с ее помощью. Хотя крысы тоже были хороши и ими легко было управлять, но звуковая картинка летучих мышей позволяла увидеть больше деталей, в то время как крысы показывали более общую картину, полагаясь в основном на свое обоняние. Внезапно в голове у Алисы возникла картинка: небольшой замок. Он находился примерно в трех шагах от нее. Что это, черт возьми? Алиса остановилась и увидела обработанную с помощью молотка и зубила скалу. Джоанн замерла позади нее.

— Это настоящее произведение искусства, не правда ли? — сказала она.

— Неужели это создал кто-то из клана Пирас? — спросила Иви.

— Нет, — рассмеялась Джоанн и покачала головой, — мы не тратим так бессмысленно свое время. Один человек по имени Декур высек этот замок из скалы более сотни лет тому назад. Он работал здесь внизу под началом надзирателя каменоломни — и так и остался тут навеки! Я думаю, его останки где-то тут, возможно, вон под той кучей камней. Впрочем, этот замок — копия тюрьмы в порту Маон. Декур провел там несколько лет, попав в плен к англичанам. Когда он стал здесь работать, то сразу же приступил к созданию этого замка. Гастон рассказывал, что Декур работал на протяжении шести лет как одержимый и ни разу за это время не вышел на поверхность. В одной пещере он оборудовал себе кабинет. Видите, там, на той стороне, стол и две скамьи. Когда он захотел высечь еще и лестницу, ведущую на верхние ярусы, возникла угроза обвала, как называют это явление люди. Потолок обрушился, а за ним все верхние ярусы. Это стало причиной гибели Декура. Но продолжим путь.

Вампиры прошли по длинному прямому тоннелю на север, а потом свернули на запад. Джоанн выбрала узкий извилистый тоннель, который вывел их к парку. Он проходил под старым таможенным заграждением и был изначально построен как соединительный путь между пещерами. Но вскоре власть имущие проведали о том, с какой легкостью парижанам удается обходить их таможенные заграждения, и контрабандисты вынуждены были прорыть себе новые тоннели, если хотели по-прежнему хорошо зарабатывать, особенно на торговле вином.

Вскоре вампиры достигли конца соединительного тоннеля и смогли наконец выпрямиться в полный рост. Здесь начиналась каменоломня, проходившая под бывшим замком Вовер, на месте которого в Средние века был возведен монастырь картезианцев. Оставшаяся часть огромной территории монастыря с постройками и садами была сегодня частью Люксембургского сада.

— Они были здесь недавно, — уверенно сказала Иви, и Алиса тоже почувствовала запах Себастьена и других Пирас.

— Назад! — закричал Фернанд и снова сорвался с места.

Он пересек уходящую далеко вперед пещеру и свернул в один из тоннелей. Запах гниения ударил в ноздри наследникам кланов. Алиса поскользнулась и остановилась.

— Что это? — спросила она.

Человеку от такого невыносимого смрада стало бы дурно, но у вампиров этот запах вызвал интерес, хотя и немного сбил их с толку. Запах был настолько сильным, что молодые вампиры потеряли след Себастьена и остальных Пирас.

— Впереди кладбище? Я слышу все стадии разложения. Там не просто один разлагающийся труп, — заверила остальных Алиса.

— Но не человеческий, — сказал Франц Леопольд.

Алисе пришлось с ним согласиться. Она последовала за Джоанн и Фернандом до поворота. За ним туннель превращался в квадратную комнату, в середине которой можно было видеть круглую каменную шахту колодца. Некоторые камни рассыпались, и сквозь трещины просачивался вызывающий дурноту запах. Алисе стало любопытно, и она заглянула в одну из щелей. Вампирша увидела отрубленные кошачьи головы на разной стадии разложения. Головы внизу шахты уже превратились в блестящие черепа, в то время как тем, что лежали наверху, не было еще и дня.

— Кошачьи головы? — спросил удивленно Лучиано, заглянувший в другую щель. — Что это значит? Здесь проводят черные мессы? Если судить по количеству голов, мессы проходят с завидной регулярностью!

— Люди должны собираться здесь каждую ночь, — добавил Франц Леопольд.

— Никогда бы не подумала, что культ дьявола так распространен в Париже, — сказала Иви.

Фернанд и Джоанн переглянулись и засмеялись.

— Нет, этих людей вряд ли можно назвать идолопоклонниками.

— Если вы подниметесь по винтовой лестнице там в нише, то окажетесь в подвале. Хотя выход заколочен и заблокирован всякой рухлядью, нас это не остановило, когда мы захотели узнать, что делают кошачьи головы в колодце.

— И?.. — поторопила Алиса.

— Подвал принадлежит одному дому, — продолжила рассказ Джоанн, — в котором находится один известный ресторан.

Алиса бросила взгляд в сторону Иви. Обе уже догадывались, что сейчас услышат.

— И что же было у них в меню? — язвительно улыбнулся Франц Леопольд.

— Фирменные блюда назывались gibelotte и civet — фрикасе из кролика в белом вине и рагу из зайца, — перевела Джоанн.

Лучиано прыснул от смеха.

— Посетители довольны. Как я вижу, ресторан существует и по сей день и, по-видимому, процветает, — продолжал насмехаться Фернанд.

— Да, можно сказать и так, — произнесла Алиса, последний раз бросив взгляд на кучу голов в старом колодце.

Вампиры поспешили дальше и уже через несколько минут встретились с Себастьеном, Иолантой и некоторыми другими членами клана Пирас. Очевидно, этой ночью они уже утолили жажду крови и готовы были вернуться назад. Услышав тревожные новости, они ускорили шаг. Молодые вампиры следовали за ними, и в таком составе они вскоре достигли пещер Пирас.

Господин Люсьен и сопровождавшие его вампиры уже давно были там. Наследники нашли их и других молодых вампиров вместе со слугами в большом зале на верхнем уровне. Среди них были также старейшины, причем некоторые из них выглядели хуже чем обычно, утомленными и обессиленными. Господин Люсьен как раз расспрашивал о событиях прошлой ночи.

— И что ты узнал? — вмешался Себастьен.

Алиса и остальные поторопились подойти поближе, чтобы не пропустить ни слова. Только Иви осталась стоять на месте, ведь у нее был Сеймоур, уже навостривший уши.

— Готов поспорить, что сейчас он перескажет тебе все слово в слово, — прошептал Лучиано немного завистливо.

Алиса кивнула.

— Значит, вы отправились вчера на эту ярмарку в пригороде Сан-Антонио и стояли снаружи у ворот?

Хлоя раздумывала над ответом.

— Да, по-моему, это было вчера. Я чувствовала себя так странно, но все же пошла вместе с остальными — Генри, Мириеллой, Мартиной, Андре, Элоизой и кое-кем еще. Сейчас я уже не скажу точно. С нами было несколько слуг. — Ее взгляд блуждал, пока не остановился на Иоланте. Хлоя подняла дрожащую руку и указала на нее. — Думаю, она тоже была с нами.

— Это правда? — спросил господин Люсьен, повернувшись к служанке.

— Мы пришли туда уже около трех, — пожала плечами Иоланта, — когда освободились и занятия уже закончились. Ярмарка подошла к концу. Только у одного костра сидело несколько человек. Один из них показывал фокусы. Уже издалека было слышно, что у них вместо крови забродившее сусло. Поэтому мы пили кровь только тех, кто лежал в вагончиках и палатках, — она была чистой. Достаточно чистой, чтобы не навредить нам, — уточнила вампирша.

— Все так и было, — проворчал недовольно Себастьен. — Нашим старейшинам не повезло с выбором жертв. Не могу поверить, что у них настолько помутился рассудок. — Он взглянул на сбившихся в кучу старейшин и покачал головой. — Уходить нужно вовремя, — сказал он тихо Люсьену, который смотрел на старейшин уничтожающим взглядом.

— Ты не имеешь права так говорить!

— Возможно, люди принимают сейчас какой-то новый препарат, который дурманит их рассудок и вредит здоровью, — предположил Гастон. — Раньше люди пили вино или теряли голову от опиума и абсента. Но они постоянно изобретают что-то новенькое. Кто знает, возможно, бродячий люд принес с собой в Париж что-то, что необычайно сильно туманит наш разум, если мы выпьем крови человека, принявшего это. Я предлагаю сходить на ярмарку и проверить кровь людей.

Господин Люсьен согласился и поручил это Гастону и еще трем вампирам из числа слуг.

— Почему тогда это не подействовало на Иоланту? — спросил маленький тощий представитель клана Пирас, чьего имени Алиса не знала.

— Возможно, ей просто повезло, — сказал Клод, пожав плечами.

— Ей и остальным слугам? — поинтересовался все тот же вампир, удивленно приподняв бровь.

— Я не думаю, что это случайность, — продолжили обсуждение этой темы молодые вампиры, — ведь пострадали только старейшины, а со слугами все в порядке. Это выглядит слишком подозрительно.

— Что ты думаешь об этом? — спросил Лучиано.

Хотя он обратился к Алисе, ответил Франц Леопольд:

— Либо слуги обладают интуицией, которая позволила им избежать отравления, в то время как чутье старейшин притупилось и они выпили плохой крови, либо…

— Все пили одинаково зараженную кровь, но на старейшин она подействовала сильнее, чем на слуг, — продолжила его мысль Алиса.

— О таком я еще не слышал, — покачал головой Лучиано. — Вы действительно думаете, что это возможно?

Алиса и Франц Леопольд вынуждены были ответить, что прежде не слышали ничего о том, что чистокровные и обращенные вампиры могут так по-разному реагировать.

— Интересно, а почему плохо Гислане? — вмешалась в разговор Иви, которая, казалось, не слышала ничего из сказанного ранее. — Ведь она утверждает, что ее не было на ярмарке.

— Она и сама уже не уверена в том, где была и чьей крови отведала, — сказал Лучиано.

— Все это очень, очень странно, — сказала Иви, и было видно, что слона Лучиано ее нисколько не убедили. — Я не сталкивалась с таким раньше.

— За все сто лет своего существования? — поддразнил ее Франц Леопольд.

— Нет. — Иви вздрогнула, но ее голос прозвучал спокойно.

— Вряд ли на зеленом острове пьют так много виски, — пошутил Лучиано.

— Ни один человек не может выпить столько виски, чтобы вампир, отведавший его крови, проспал заход солнца! — серьезно сказала Иви и оглядела собравшихся.

Франц Леопольд был согласен с Иви, а Алиса неожиданно перевела разговор на другую тему.

— Что это они там рассматривают? — спросила она с любопытством, подходя ближе к Малколму и Випсенту, склонившимся над большим листом бумаги.

— Находку, — ответил Винсент немного недовольно. Один небезызвестный вам член клана Вирад принес ее, чтобы хоть как-то оправдать свою отлучку, на которую он не имел права.

Алиса удивленно приподняла брови.

— Хватит уже об этом, — рассерженно сказал Малколм. — Ты ведешь себя так, как будто я еще ребенок или один решил сразиться с целой шайкой охотников на вампиров. — Малколм поспешно сложил карту. — Если она, по-твоему, ничего не стоит, то ничего ведь не случится, если я подарю ее Алисе. — Он повернулся спиной к Винсенту. Угрюмое выражение лица Малколма сменилось сияющей улыбкой. Он с поклоном протянул карту Алисе. — Уж тебя-то это точно заинтересует.

Алиса была ошеломлена. В последнее время по поведению Малколма было незаметно, что она хоть немного ему небезразлична. Более того, Алиса была твердо уверена, что он без памяти влюблен в ту девушку из Рима. С чего вдруг такой подарок? Чтобы наказать Винсента за полученный выговор? Скорее всего. Она приняла карту.

— Что это? — спросила Алиса, разворачивая план. — О это карта подземных тоннелей и пещер. Смотрите-ка, а карта-то не совсем точная. Здесь пути пересекаются под другим углом. А если принимать во внимание масштаб, эта пещера должна быть больше.

Малколм склонился над картой и стал внимательно рассматривать места, на которые указала Алиса. По выражению его лица было понятно, что сейчас он пытается воскресить в памяти эти участки. В ходе обучения они были там только один раз. Действительно он их вспомнил или нет, но Малколм заверил Алису, что она права Она, в свою очередь, посмотрела на него немного удивленно.

— Ты очень наблюдательна, — сказал Малколм изумленно, и Фамалия стыдливо опустила глаза.

— Спасибо. Должна сказать, что уроки Пирас принесли совсем неожиданные для меня результаты. Невероятно, как меняется обзор, когда ты всегда можешь точно определить свое местоположение. При этом в мозгу автоматически возникает точное объемное изображение пространства, которое уже никогда не забудешь.

Вряд ли Малколм чувствовал то же самое, но кивнул соглашаясь.

— Где ты нашел карту? — спросила Алиса. — Могу себе представить, как кропотливо пришлось поработать людям, чтобы проделать эти замеры и свести воедино полученные результаты. Это работа не на один день. Я предполагаю, что перед нами результаты исследований целого десятилетия! Первый интерес к пещерам проявили еще, вероятно, надзиратели каменоломни, желавшие укрепить опасные участки тоннелей. На многих углах проходов высечен год проведения работ.

— Вполне возможно, — сказал Малколм неопределенно.

— Признавайся, где тебе удалось раздобыть такое сокровище?

— В ботаническом саду, — пробормотал он.

— Что? — Алиса подумала сначала, что Малколм решил ее разыграть. Откуда такая карта в ботаническом саду? Потом ее осенило. — Это ведь в доме, в котором держали господина Тибо?

— Да, — кивнул Малколм.

— А что ты там делал?

Малколм не торопился с ответом, но Алиса и так догадалась. Она невольно почувствовала укол ревности.

— Ты ведь искал ее, не так ли?

— Кого? — вопросом на вопрос ответил Малколм, жалея, что затронул эту тему.

— Я не так наивна, как ты думаешь. Я говорю о девушке из Рима, носившей красную маску.

— Ее зовут Латона, — тихо сказал он. — Она здесь, в Париже. И не спорьте со мной — я почувствовал ее запах в парке.

— Ты встретился с ней? — полюбопытствовала Алиса.

— Нет! — резко ответил Малколм и добавил: — Это не твое дело!

Хотя Алиса и признавала его правоту, ей ничего не оставалось, как продолжать задавать вопросы, прекрасно осознавая, что это может рассердить Малколма. Ее любопытство не имело границ.

— Но ты попытался, не так ли? Это ведь для нее ты оставил маску. Латона нашла ее?

— Не знаю, — развел руками Малколм. Маска исчезла, но мне неизвестно, кто ее забрал.

— Ты поступил опрометчиво, — сказала Алиса задумчиво. Ты ведь знаешь, что эта девушка прибыла сюда со своим дядей, охотником на вампиров. Ты не думаешь, что они снова могли взяться за старое?

— Они поклялись!

— Они люди!

— И что ты хочешь этим сказать? Мы не можем им верить только потому, что они люди?

Перепалка была такой напряженной, что Алиса даже сделала шаг назад. Она хотела сказать именно это, но сейчас не решалась произнести свои мысли вслух. Малколм понял это. Да и отреагировал он так только потому, что и сам, вероятно, думал так же. Алиса подняла руки, пытаясь его успокоить.

— Будь осторожен, — сказала она. — Ты можешь накликать беду на вас обоих.

— Спасибо за предостережение, — сухо ответил он.

Большего она сделать не могла. Алиса еще раз поблагодарила его за карту и вернулась к остальным.

Дьяволопоклонники

Хотя в подземных владениях семьи Пирас снова воцарился мир, наследники кланов находились под постоянным надзором. Обучение проводили сейчас двое старейшин. Мартина была устрашающих размеров. Хотя ее кожа напоминала старый пергамент, она производила впечатление необычайно сильной вампирши. Генри, напротив, выглядел тщедушным. Он был по крайней мере на десять лет старше Мартины, ходил постоянно ссутулившись, с опущенными плечами. Но его ум был все еще ясным, а слух острым, о чем Лучиано узнал одним из первых, когда в присутствии Генри позволил себе прошептать на ухо Иви оскорбительное замечание в его адрес. Старейшина, разговаривавший в это время с господином Люсьеном, замолчал, обернулся и бросил на Лучиано такой взгляд, что тот невольно отступил назад.

— Он не мог этого услышать, — пробормотал Лучиано испуганно.

— Конечно, мог, — сказал Генри скрипучим голосом, — и нахожу твое высказывание неуважительным. Попробуй сдать у меня экзамен прямо сейчас, и тогда посмотрим, может, тебе придется пересмотреть свое мнение.

— Прошу простить меня, — выдохнул Лучиано, но это ему не помогло. Юному вампиру пришлось выйти вперед.

— Что он сказал? — полюбопытствовал Франц Леопольд.

— Я не рискну повторить это вслух, — произнесла Иви.

«По крайней мере, пока старик с острым слухом все еще поблизости», — передал ей мысленно Франц Леопольд.

«Точно! Тебе остается только надеяться, что он не умеет читать мысли на расстоянии, иначе ты окажешься следующим».

Франц Леопольд пренебрежительно передернул плечами.

«Мне все равно. Какое бы он ни дал мне задание, я справлюсь».

«Приятно видеть, что твоя самоуверенность тебя не покидает».

Алиса переводила подозрительный взгляд с Иви на Франца Леопольда и обратно.

— Вы снова мысленно переговариваетесь между собой!

— В некоторых ситуациях такое умение поистине незаменимо, — ответил Франц Леопольд.

— Если бы и я так могла! — простонала Алиса.

— Возможно, во время обучения в Вене вам объяснят азы этого высокого искусства. Но я бы на твоем месте не питал больших надежд. Только сильным духом личностям удается подчинить себе потоки мыслей настолько, чтобы общаться с их помощью. И лишь единицам удается без спроса залезть в чужие мысли, прочитать их и внушить собственные.

— Если я правильно тебя поняла, по-твоему, мой дух недостаточно силен? Ты считаешь себя духовно сильнее меня? — Поза Алисы выражала ее готовность броситься на обидчика.

— Ты ведь не ударишь меня только за то, что я отважился сказать правду тебе в глаза? — холодно ответил Франц Леопольд. — Впрочем, телесное насилие — это нормальная реакция для того, кто не может подобрать вербальных аргументов в защиту своей точки зрения. Посмотри на Пирас…

Генри перебил Франца Леопольда, повторив его слова. Очевидно, что он слышал их разговор, хотя и следил за выполнявшим задание Лучиано. Теперь, по-видимому, старейшина решил преподать урок Дракас. Алиса возмущенно смотрела на него, не имея возможности что-либо сказать в ответ. Лучиано вернулся к вампиршам явно изможденным, но на его лице можно было прочесть также и облегчение, ведь он выбрался из когтей Генри невредимым.

— Ну как я выглядел? Вы видели, как я держался?

Алиса неодобрительно покачала головой, а вот Иви, напротив, похвалила:

— Довольно неплохо. Я послала за тобой одну из своих крыс, и она рассказала мне, как все прошло.

— У тебя и сейчас несколько крыс в подчинении, не только на занятиях? — спросила удивленно Алиса.

— Ну да, — кивнула Или. — Я думаю, что Пирас хитро придумали и на протяжении поколений довели все это до совершенства, которому можно только удивляться.

— А ты научилась этому за несколько ночей, — проворчал Лучиано. — Это несправедливо.

Францу Леопольду тоже досталось, и Генри наконец оставим его в покое, в то время как Мартина испытывала Малколма и Таммо. Генри вышел на середину пещеры, упер руки в бока и обвел взглядом присутствующих.

— Где, черт возьми, прохлаждаются Гислана и Хлоя? Они пообещали наблюдать за выполнением заданий.

К нему не спеша подошел Гастон.

— Гислана и Хлоя? Я еще не видел их сегодня ночью. Возможно, они забыли о данном обещании и отправились вместе с другими на ярмарку. Некоторые вампиры хотели смешаться с людской толпой. Но я пойду назад в пещеры посмотреть, может, они все еще там, — предложил он и грациозно взлетел по лестнице.

Гастон вернулся, когда Малколм и Таммо уже справились со своими заданиями и Генри вызвал Анну Кристину и Мэрвина. Старейшина прервал свое объяснение на середине предложении и обернулся, хотя Гастон не проронил ни слова.

— Что случилось?

Иви также подалась ему навстречу, а Сеймоур зарычал, и его шерсть стала дыбом. Когда Гастон подошел ближе, даже Алисе стало ясно, что он был чрезвычайно взволнован.

— Что произошло? Ты нашел их? — спросил Генри.

— Да, нашел, — сказал Гастон, наморщив лоб. Сейчас он вы глядел скорее смущенным. — Они сейчас подойдут. Они, как бы это сказать, забыли.

— Забыли? Ха! — закричала Мартина, и ее голос многократно усилился, отразившись от стен. — Они на тридцать лет моложе меня, но слабоумие уже подкралось к ним.

Все молчали и смотрели на двери, лестница за которыми вела на нижние этажи. Двое старейшин, тяжело переставляя ноги, вошли в пещеру.

— Мы проспали заход солнца, — сказала Хлоя, жмуря глаза.

— Что? — закричала Мартина, теряя самообладание.

— Она шутит, — сказал Лучиано, — заход солнца невозможно проспать.

— Не похоже, чтобы они шутили, — подала голос Иви. — Нет, я чувствую их замешательство.

— Плохая кровь, — предположил Лучиано. — Наверняка они выпили вчера плохую кровь.

— Возможно, они были вчера наверху в районе площади Пигаль, — присоединилась к ним Джоанн, качая головой. — Там люди одурманены вином или, что еще хуже, абсентом. Кровь таких людей не идет нам на пользу, но старейшины должны были этом знать!

Те же мысли бродили в голове у Себастьена, когда он незадолго до этого пришел посмотреть, как продвигаются дела у наследников. Он был доволен их успехами, если, конечно же, Алима правильно поняла его ворчание. Потом Себастьен перевел взгляд на двух древних вампиров, которые как будто все еще находились в объятиях сна. Некоторое время он просто молча изучал их, потом обратился к ним резким голосом:

— Идите подкрепитесь, я больше не могу на это смотреть. И в следующий раз будьте внимательнее при выборе жертвы.

Оба вампира, слегка покачиваясь, направились к выходу.

— Принято считать, что такое происходит только с новичками, — пробормотал Себастьен, — но очевидно, что вампиры, как и люди, выживают из ума в старости.

— Ну, и что полезного вы узнали? — спросил Генри.

Молодые вампиры навострили уши.

— Не много. Люди окончательно перестали патрулировать территорию, хотя я ума не приложу, зачем они вообще это делали, ведь никаких видимых результатов их усилия не принесли. Поиски Тибо продолжаются, но пока безрезультатно. Он словно сквозь землю провалился.

Если друзья и надеялись, что, как только люди прекратят свои поиски, они смогут насладиться большей свободой, то теперь их надеждам не суждено было сбыться. Было очевидно, что господин Люсьен и его приближенные, решили оставить молодежь на попечительство старейших вампиров, в то время как сами наслаждались ночными вылазками на поверхность, по крайне мере так думал возмущенный Лучиано. Алиса также была недовольна сложившейся ситуацией.

— Если нам вскоре не удастся избавиться от такой опеки, то о походе в оперу можно будет забыть.

— Возможно, нам следует официально обратиться к господину Люсьену с просьбой о посещении оперы? — предложила Иви.

— Учитывая отношение к светским развлечениям, которое существует в клане Пирас, это весьма рациональная идея, саркастически заметил Франц Леопольд.

— Подождем еще немного, может, все и уляжется, — выразил надежду Лучиано.

В этот вечер Генри выглядел старше, чем был на самом деле, и Мартина была рассеянной, когда объясняла задание на сегодня. Ее движения выдавали некоторую нервозность. Она два раза споткнулась и прислонилась к колонне, закрыв глаза. Наследники обменялись вопросительными взглядами.

— Что же, черт возьми, произошло сегодня с этими двумя? — спросила Мартина. Она была мрачнее тучи. — Готова поспорить, что они опять проспали.

Она направилась к выходу.

— Я с тобой! — сказал Генри.

Некоторые наследники также пошли вслед за Пирас к лестнице, которая вела на нижние этажи бывшей каменоломни. Они еще никогда не были на территории, где обитали старейшины, поэтому им было интересно посмотреть, как живут старейшие члены клана Пирас.

— Скромно, — вот все, что могла сказать Алиса. Представительнице клана Фамалия, комната которой также не была украшена ценными вещами, убогая пещера с простыми деревянными гробами показалась убогой.

— Да уж, они не сторонники чрезмерной роскоши, — сказал Лучиано, который ожидал увидеть здесь статуи, картины и позолоченные колонны, как в комнатах старейшин в Золотом доме Нерона.

— Странно, — прошептала Иви и оглянулась. Она обменялась тревожными взглядами с тихонько подвывающим Сеймоуром.

— Да, странно, но это Пирас, — отмахнулся Лучиано небрежным жестом.

— Не думаю, что Иви имеет в виду отсутствие украшений и бархатных обивок, — сказал Франц Леопольд. — Тут что-то другое.

Они проводили взглядом Генри, который направился к ряду гробов и постучал по крышке каждого из них. У Алисы вырвался возглас удивления. Они не были пустыми, хотя солнце зашло еще несколько часов тому назад. Некоторые Пирас пошевелились и медленно сели. Другие, охваченные смертельным оцепенением, лежали все так же неподвижно. В противоположном конце пещеры, где находился проход на следующий уровень, на своих гробах сидели Гислана и Хлоя. Увидев Генри и Мартину, они с трудом поднялись и подошли к ним.

Если уж Генри выглядел сегодня дряхлым, то их можно было назвать мертвецами, которые уже начали разлагаться — по крайней мере такое впечатление они произвели на Лучиано, и другие наследники не могли упрекнуть его в том, что он преувеличивает. Старейшины еле двигались и походили скорее на деревянных марионеток, зависящих от чужой воли. Джоанн открыла рот, а Фернанд невольно вскрикнул. Очевидно, они впервые стали свидетелями подобного зрелища.

Генри повернулся к ним.

— Идите наверх и позовите господина Люсьена или Себастьена.

Младших Пирас как ветром сдуло. Алиса также среагировала молниеносно:

— Мы тоже пойдем. Это ведь касается всех нас.

Франц Леопольд и Иви поторопились вслед за ней. Уже на лестнице их обогнал Сеймоур и пристроился позади Джоанн.

— Лучиано, ты долго еще будешь там возиться? — обернувшись, позвала Иви.

Наверху в большом зале Джоанн и Фернанд ненадолго остановились, чтобы Лучиано смог их догнать. Таммо также бежал следом.

— Куда дальше? — спросил Фернанд, и Алиса не могла с точностью сказать, кому был адресован этот вопрос — Джоанн или крысам.

Они побежали на запад по длинному коридору, которым потом поворачивал на юг.

— Мы направляемся в катакомбы? — спросила Алиса.

Джоанн покачала головой.

— Нет, нам нужно дальше на юг, в пещеры под госпиталем Святой Анны.

— Почему туда? — спросила Иви.

— Сюрприз, — ответил Франц Леопольд и захихикал.

Он опустил свою крысу на пол и мысленно дал ей указание. Животное пискнуло и проворно побежало в нужном направлении.

Вампиры вопросительно переглянулись, но Фернанд и Джоанн не собирались больше ничего объяснять. Они никогда не уступали, даже когда Таммо начинал жаловаться. Если Иви или Франц Леопольд не считали нужным что-то рассказывать, ничто не могло заставить их открыть свои мысли. Поэтому Алиса попыталась послать вперед крысу и все выяснить, а поскольку никто точно не знал, где находится больница, то она наугад отправила крысу на юг.

Алисе не пришлось долго ждать. Вскоре животное послало ей странные звуки и запахи, а потом она увидела красный свет за стеной. Поначалу Фамалия слышала только шум и грохот, потом до ее слуха донеслось чье-то пение. Чем же это пахло? Чем-то едким. Серой?

Алиса удивленно замерла.

— Огонь и сера? Возможно, горячее варево, странные песнопения и волшебные зелья?

Лучиано посмотрел на нее непонимающе, а Франц Леопольд и Иви кивнули.

— Там происходит что-то странное.

— Если бы я не знала наверняка, то предположила бы, что там впереди в пещере гостят слуги дьявола, — добавила Иви и посмотрела вопросительно на Джоанн и Фернанда.

— Вы многое выяснили, — похвалили они, — вам почти так же хорошо, как и нам, удается использовать крыс и их органы чувств. То, что происходит впереди, можно назвать сатанинской мессой. Люди приносят клятвы дьяволу и получают наслаждение от собственного страха, когда видят его в пламени костра, испарениях смолы и серы.

Вампиры поспешили дальше. Они ни за что не хотели пропустить такой спектакль, хотя Алиса и не верила в существование дьявола. Но возможно, сейчас ей придется пересмотреть свое мнение. Фамалия отозвала назад свою крысу. Уже сейчас можно было разглядеть красные отблески костра на стенах. Вскоре до слуха вампиров донеслось пение. Джоанн подала знак, и остальные замедлили шаг. Вампиры и оборотень осторожно прошли в конец тоннеля. Звуки нарастали. Несмотря на запахи, исходящие от костра и смолы, вампиры смогли почуять людей, толпившихся впереди. Точнее сказать, они почувствовали запах их страха. Лучиано облизнулся.

— Жаль, что мы не можем хоть чуточку попробовать их. Они так заняты принесением клятв, что никто бы ничего не заметил. И если бы после кто-то почувствовал легкое недомогание, это никого бы не удивило.

— Именно по этой причине здесь и находятся Пирас, — пробормотала Иви.

— Попробуй, — сказал Франц Леопольд холодно, — тогда мы увидим, сможешь ли ты вовремя остановиться, или в опьянении позволишь утянуть себя в смертельный вихрь.

— Что чуть не произошло с тобой? — спросила Алиса.

— Не говори о вещах, в которых ты ничего не смыслишь! — крикнул Франц Леопольд. Он не собирался удовлетворять ее любопытство и говорить о случившемся.

— Пойдемте, — прервала их Джоанн, — наверху есть отверстие, через которое мы можем незамеченными понаблюдать за происходящим.

Остальные с любопытством последовали за ней вверх по коридору к своду пещеры, и потом все вместе облепили круглое отверстие, чтобы получше рассмотреть то, что происходит внизу.

Полевую сторону от них, возле северного хода, несколько человек образовали круг, взявшись за руки. По подсчетам Алисы, их было тринадцать. Конечно, а как же иначе? Такое количество было выбрано не случайно. В центре круга находилась лампа, дым которой распространял запах трав. Вокруг был предусмотрительно нарисован круг из белого порошка. Люди раскачивались в такт мелодии вперед и назад.

— Неужели они верят, что этот круг не позволит дьяволу завладеть их душами? — издевался Лучиано. — Если это так, то дьявол просто жалок.

— Он и вправду такой. Смотрите, началось. — Фернанд указал на угол пещеры, в котором пламя костра достигло потолка. Сильнее запахло серой. Сначала раздался звук, напоминающий дребезжание старых цепей, а потом наследники услышали блеяние. На стене появилась тень огромной фигуры с рогами. Одна из женщин не смогла сдержать испуганный возглас.

В противоположном углу пещеры раздался жуткий вой. Козел потянул накалившуюся докрасна цепь, застучал копытами по полу и на мгновение скрылся за колонной, с другой стороны которой вперед вышло нечто размахивающее козлиными рогами и с раскаленной цепью на плечах. Фигура была укутана в лохматый мех. Собравшиеся вокруг отверстия вампиры тут же услышали вонь. Но Алиса почувствовала что-то еще.

— От дьявола несет человеческим потом!

— С чего бы это вдруг? — усмехнулась Джоанн.

Фернанд указал на угол, который не видели собравшиеся внизу люди.

— Деревянная воронка усиливает их вой так, что он звучит поистине дьявольски. А фигура, которую вы видите, — просто завернутый в мех и нацепивший рога человек. И цепь определенно не раскалена, а просто выкрашена в красный цвет.

— Все это подлог, — подвел итог Лучиано. — Но зачем? Я чувствую неподдельный страх людей, как будто дьявол и впрямь находится среди них.

— Страх людей — это, пожалуй, единственное, что является правдой, — сказала Иви. — И я думаю, что все дело в деньгах, не так ли?

— Да, — кивнула Джоанн. — Собачий вой, человек, изображающий дьявола, и другой, в кругу, который не боится, — все это часть спектакля. Жертвы завлечены сюда обещанием за довольно приличную сумму встретиться с сатаной и присягнуть ему на верность.

— Ну, в любом случае они не останутся внакладе, — сухо сказал Франц Леопольд, когда собаки опять завыли и «дьявол», размахивая цепью, стал танцевать по другую сторону костра, отбрасывая на стены огромную тень. Женщина, которая не так давно кричала от ужаса, упала на колени.

— Не смей разрывать круг! — рявкнул стоящий рядом с ней мужчина и судорожно вцепился в ее руку. Прилагая огромные усилия, женщина поднялась.

— Эти шарлатаны следуют примеру других, которые более ста лет назад на этом же месте облегчали кошельки простаков, обещая им устроить встречу с дьяволом. Первым был месье Цезарь, довольно долго промышлявший этим, пока его не поймали. Тогда он все-таки рисковал быть сожженным на костре, то было обычной казнью за поклонение дьяволу и тому подобные вещи. Поэтому, когда его схватили, он поспешил тут же сознаться в том, что все это чистой воды мошенничество, а никак не истинная вера в нечистого! — усмехнулась Джоанн.

Наследники посмотрели вниз, на объятых страхом людей, и тихонько рассмеялись. В это время Алиса увидела вампиров. Они приближались с другой стороны пещеры, но старались держаться в тени блоков и колонн и не попадаться людям на глаза.

— Представление подходит к концу, — сказала Джоанн, также заметив вампиров.

Костер внезапно потух. «Дьявол» и его сотоварищи закричали. Затем потухли и маленькие лампы в центре круга и темнота окутала как участников, так и организаторов представления. Все были сбиты с толку и напуганы. Молодые вампиры могли только строить предположения о том, что происходит, сейчас внизу.

— Пойдемте к ним. Они быстро утолят свою жажду и покинут пещеру, а нам опять придется их искать.

Полагаясь на органы чувств своей крысы, Алиса без труда следовала за Джоанн и Фернандом, которые были уже на полпути вниз. В целях безопасности Иви вела Лучиано за руку.

Запах крови кружил голову. Алиса сглотнула и почувствовала, как удлинились ее клыки. Ей было трудно думать о чем-либо кроме как об утолении своей жажды. Ей казалось, что это желание пронизывает каждую клеточку ее тела, отодвигая все остальное на второй план. Что же произойдет, когда она попробуй человеческую кровь, если один только запах лишает ее самообладания? Алиса тряхнула головой, чтобы прийти в себя. Они почувствовала холодную ладонь Иви на своей руке. Иви помогла ей мысленно побороть дурман и не отпускала, пока Алиса вновь не смогла здраво мыслить.

— Спасибо, — прошептала она.

Хотя Алиса мало что видела, ее нюх безошибочно вел ее в круг людей, которые скорчились на полу с кровавыми ранами на шеях. Вампиры закончили трапезу и покинули своих жертв. Что произойдет с людьми дальше, им было все равно. Похоже, они выпили не слишком много крови и их жертвы не умрут. Но на протяжении нескольких часов люди либо впадут в апатию, либо заснут глубоким сном. Потом они проснутся и попытаются воссоздать картину происшедшего. Возможно, им удастся вспомнить козла и танец дьявола, и это захватывающее дух впечатление они унесут с собой. Спектакль удался и стоил каждой потраченной на него монеты. Теперь людям известно, что нельзя безнаказанно вызывать дьявола, и они будут благодарить Бога и всех святых за то, что все еще живы и дьяволу не удалось забрать их души. Эту историю они поведают своим внукам.

— Что обо всем случившемся думают сами организаторы представления? — спрашивала себя Алиса. — Что они рассердили дьявола своим обманом и он и вправду решил откликнуться на их призыв? Впредь это будет им наукой!

Искусство модного кроя

К утру старейшинам стало лучше. Они сидел и нее имеете и пили кровь, которую по приказу господина Люсьена им раздобыли слуги. К радости Лучиано, крови животных было столько, что хватило всем и осталось для наследников кланов. Давно он не чувствовал полного насыщения. Но все знали, что это чувство сытости скоро пройдет. На данный момент все были сыты и веселы, и даже лица вечно недовольных Карла Филиппа и Анны Кристины разгладились. Казалось даже, что Анна Кристина улыбнулась, когда Франц Леопольд подошел к ней с вопросом.

— Похоже, сегодня ночью больше ничего не произойдет, — сказала Алиса, опустившись на один из гробом рядом с Иви.

— О чем ты? — На данный момент Иви мысленно была в другой части города, в тайной комнате под зданием оперы. Она представляла себе, как Эрик играет на органе.

— Я говорю о том, что Пирас, скорее всего, не собираются продолжать сегодня занятия, — пояснила немного нетерпеливо Алиса. — Снова! Не слишком-то серьезно они относятся к своим обязанностям.

— Ты говоришь сейчас о необычной слабости их старейшин?

— Нет! О нашем обучении, об академии в целом! Алиса выглядела разозленной. — Спустись с небес на землю! Ты все еще размышляешь о причинах их болезни?

На мгновение Иви задумалась, а не использовать ли ей этот повод в качестве отговорки, но ее хорошее отношение к Алисе не позволило ей так поступить.

— Нет, хотя и следовало бы. Я думала об Эрике.

— А не слишком ли ты часто думаешь о Призраке? — спросила Алиса, внимательно посмотрев на нее. — Не собираешься ли ты снова встретиться с ним?

— Я подумываю об этом, — ответила Иви, отводя взгляд. — Как ты сама сказала, сегодня ночью занятий уже не будет. И я решила, что нет ничего плохого в том, чтобы заняться изучением того, что мне по душе.

— Иви-Мэри, я не вчера родилась! — воскликнула Алиса. В ее глазах было разочарование. — Ты по уши втрескалась в Призрака! Даже не пытайся отрицать это, я все равно тебе не поверю. — И она продолжила немного удивленно, как будто поняла это только сейчас: — Я никогда не думала, что ты можешь влюбиться так внезапно — кто угодно, только не ты! В прошлом году ты и Франц Леопольд вели себя как парочка голубков. Хотя я не знаю, что между вами было, я уверена, что этого не мог предвидеть никто, кто хоть немного знаком с вами двумя. А теперь ты влюбилась в Призрака. Он хоть и гений, но плохой человек. Ошибка природы!

— А кто тогда мы? — спросила задумчиво Иви. — Мы не входим в Божий замысел и поэтому должны быть уничтожены. По крайней мере так думают охотники на вампиров.

— Не переводи разговор на другую тему!

— А я и не перевожу. Темная сторона Призрака притягивает к нему. И все же ты ошибаешься, думая, что я влюблена в Эрика, Я не питаю к нему романтических чувств. — А про себя добавила: уже нет. — Я нахожу его, его знания, способ жизни и опыт, приобретенный им в дальних странствиях, интересным. Также меня приводят в восторг его музыка и голос.

— Хм, насчет музыки ты права, — нехотя согласилась Алиса, все еще не веря в равнодушие подруги к Призраку.

— Возможно, у Эрика есть идеи по поводу внезапной слабости старейшин. Он хорошо знает Париж, прожил здесь уже несколько лет. А местный подземный мир ему знаком как никому другому.

Хотя аргументы Иви были весомыми и звучали убедительно Алиса не приняла их в расчет.

— Ха, ты все это только что придумала, чтобы меня убедить!

— Возможно, — ответила Иви. — Но чем дольше я об этом размышляю, тем больше смысла нахожу в сказанном.

— Даже не пытайся!

— Ты дашь мне свои ключи?

Иви почувствовала внутреннюю борьбу Алисы. Она знала, что это нечестно — использовать свои способности на подруге, но ей нужны были эти ключи. Это означало, что она собиралась выйти на поверхность…

«Еще раз все хорошенько обдумай, — вмешался в ее мысли Сеймоур. — Мы ведь не пойдем открыто через полгорода по улицам!»

Иногда Иви ужасно раздражало, что он всегда у нее в голове. Хотя она всерьез не думала об этом, она не могла не спросить:

«Не мы ли ходили по Гамбургу и Парижу, абсолютно не замеченные людьми? Уже далеко за полночь. Париж спит!»

«Париж никогда не спит, да и, кроме того, мы не были в Риме такими незаметными, как ты думаешь. Нужно ли мне напомнить об охотнике на вампиров с серебряным клинком и о последствиях той ночи?»

Иви испытала угрызения совести, по тем не менее упрямо ответила:

«Тебе не нужно напоминать мне о том, что ты был ранен и серебро убило бы тебя, не прибудь Тара вовремя в Рим. И все же я должна сказать тебе, что этой стычки можно было бы избежать. Они бы нас не догнали. Ты сам подставился под удар».

Сеймоур замолчал. Либо он был оскорблен, либо не знал, что на это ответить. Но он ни в коем случае не хотел признавать правоту Иви.

Алиса все еще не могла принять какое-либо решение, но потом вздохнула и открыла потайной карман на поясе.

— Вот, держи ключи, хотя мне было бы спокойнее, если бы ты позволила мне пойти с тобой.

— А почему бы и нет? — сказала Иви, взвешивая связку в руке. — Мы отработаем наше умение ориентироваться. Наша цель — кроме посещения Эрика — попасть в Дом моды, в котором мы сможем подобрать себе что-нибудь из одежды. Наш поход в оперу уже не за горами, а нам до сих пор нечего надеть. — Иви посмотрела на подругу.

— Ты серьезно? — открыла от удивления рот Алиса.

— Ну да. А почему я должна отказаться от посещения оперы, когда дирижером там будет сам Верди?

— Потому что у нас есть дела поважнее, — сказала Алиса и сделала неопределенный жест рукой в сторону старейшин.

— Для Пирас — несомненно, но почему мы должны беспокоиться об этом? Зачем мы здесь? Чтобы увеличить собственную силу и познакомиться с культурой другого клана. Это основа договора между кланами.

— Ты почти права, — пробормотала Алиса. — Культура другого клана, говоришь? Вряд ли посещение оперы можно отнести к изучению культуры клана Пирас.

— Ну и что? Это составная часть французской культуры, или, вернее сказать, культуры Парижа. — Иви достойно вышла из затруднительного положения. — К тому же я с удовольствием послушаю «Аиду», тем более что оркестром будет дирижировать сам маэстро!

— Как я могу противостоять таким весомым аргументам? — усмехнулась Алиса, снова пряча ключи. — Идем же!

Но они не приняли в расчет Франца Леопольда, который преградил им путь уже на выходе.

— Надеюсь, вы не имеете ничего против мужского сопровождения во время прогулки по подземному Парижу?

— Нет, не имеем, — сказала Алиса, — поэтому Сеймоур и идет с нами.

— Сеймоур! Ха, извини, дружище, не хочу тебя обидеть, но я имел в виду вампира, а не того, кто прячется под волчьей шкурой.

Оборотень сделал резкий выпад в сторону Франца Леопольда, и тот вынужден был отскочить на безопасное расстояние. Только сейчас Лучиано, который играл со своей кузиной Кьярой и Мэрвином в кости, заметил, что что-то происходит. Он уступил свое место Серену и поспешил к друзьям.

Подойдя, он стал переводить вопросительный взгляд с вампирш на Франца Леопольда.

— Они хотят уйти без нас! — объяснил ему Дракас.

— Что? — Лучиано недоверчиво посмотрел по очереди на каждого. По его лицу легко можно было прочитать, что это его задело.

— Мы только хотели раздобыть себе одежду для похода в оперу, — произнесла Алиса быстро, чтобы его утешить. — Скучные женские дела.

— А я? Мне что, фрак не нужен? Вы наверняка не собирались захватить фрак и для меня, а даже если и так, то он вряд ли бы мне подошел. Это неприемлемо! Особенно когда я собираюсь посетить представление, на котором будет присутствовать сам Верди. Не могу дождаться этого дня. Только один раз в Риме я был на таком представлении, и это было великолепно!

Алиса и Иви обменялись взглядами и решили не признаваться, что совсем не подумали о костюме для Лучиано.

— Придется тебе помочь, хоть мне это и не по душе. Но я не могу иначе, — немного высокопарно сказал Франц Леопольд. — Фрак должен хорошо сидеть, и не важно, будет там Верди или нет.

Лучиано удивленно посмотрел на Дракас. Он совсем не ожидал получить помощь с его стороны.

— Я пойду с вами и помогу выбран, наряды, принял решение Франц Леопольд. — Что касается одежды, нам еще многому нужно научиться! Вы хотя бы имеете представление, откуда начнете поиски подходящего туалета?

Иви и Алиса отрицательно покачали головами.

— Я думала, что мы отправимся в какой-нибудь магазин одежды на одном из бульваров.

После такого ответа Франц Леопольд посмотрел на представительницу клана Лицана так, как он обычно смотрел на Лучиано, когда тот был особенно неловок.

— Вы хотите сказать, что не имеете ни малейшего представления о последних новинках мира моды. — Он покачал головой. — Подождите. Сейчас я наведу справки, — сказал Франц Леопольд и отошел.

— Я не верю, что хоть один из клана Пирас знает, где можно достать модное вечернее платье, не важно, сколько он прожил в Париже — двадцать лет или сто, — заметила Алиса.

— Речь идет не о Пирас, — уверенно сказал Лучиано. — Он пошел к Анне Кристине.

И действительно, Франц Леопольд направился к своей кузине. Если она и была удивлена его вопросом, то никак этого не показала. Она немного подумала и предоставила ему информацию, выслушав которую он удовлетворенно кивнул.

— Она действительно все знает, — сказал Лучиано немного растерянно. — Как такое возможно? Если я не ошибаюсь, она никогда не покидала пещеры под Валь-де-Грас, кроме как для совместных занятий.

— Мы склонны недооценивать Анну Кристину, потому что она нетерпимо и безразлично относится к другим, но еще в Ирландии мы должны были понять, что она демонстрирует нам далеко не все, на что способна, — заявила Иви.

— Примером этому может послужить то, как она фехтует, — добавила Алиса с восхищением в голосе.

— Не может этого быть! — простонал Лучиано. — Франц Леопольд ведет ее сюда.

Немного позади Франца Леопольда и вправду шла Анна Кристина. Иви и Алиса были скорее удивлены, чем испуганы. Это совсем не входило в их планы. Но несмотря на отсутствующее выражение ее лица, было очевидно, что Анна Кристина хочет им помочь.

— Я не могу оставить это просто так, хотя все внутри меня против, — сказала она вместо приветствия. — Я даже не представляю себе, что вы выберете, если вам не помочь. — Анна Кристина содрогнулась от ужаса.

— Поэтому ты пойдешь с нами и поможешь в выборе наряда? — решила удостовериться Иви.

Анна Кристина медлила с ответом. Ей тяжело было признаться, что она собирается оказать помощь вампиру другого клана? Было очевидно, что она откажется.

— Я все равно собиралась приобрести себе подходящий наряд. Мне нелегко это признавать, но Париж по части моды превосходит Вену. Хотя если посмотреть на Пирас и учесть их любовь к экономии, этого и не скажешь. — Она поморщилась. — Но если уж мы находимся в столице мировой моды, я с удовольствием дам вам парочку советов, — добавила великодушно Анна Кристина и пошла вперед не оборачиваясь, чтобы проверить, следуют ли за ней другие. Алиса оглянулась в поисках Хиндрика и Матиаса.

— Все в порядке. Хиндрик хмуро выслушивает поток красноречия молодой представительницы клана Пирас, которую, если я не ошибаюсь, зовут Николь. А Матиас дремлет вон там, прислонившись к стене. Они не обращают на нас абсолютно никакого внимания, — сообщила Алиса радостно. — Нам не нужно беспокоиться о том, что они тут же последуют за нами.

— Хм, — только и сказала на это Иви, а Алиса обратилась к Анне Кристине:

— А куда мы, собственно, идем?

— Самые дорогие и лучшие магазины находятся на улице Фобур-Сент-Оноре или на улице Монтеня. Но я думаю, мы начнем с того, что поближе.

Дракас целеустремленно вела их за собой по каменоломне и дальше, прямиком к их цели. Алиса и Иви снова были удивлены тем, как Анна Кристина хорошо ориентируется и что определить сторону света в тоннелях ей не составляет никакого труда.

Они вышли на поверхность через люк канала на улице Фобур-Сент-Оноре. К счастью, сегодня Анна Кристина не надела платья с кринолином, а то она застряла бы в люке. Она бросила короткий гневный взгляд на мокрую и грязную оборку на своей юбке и направилась к роскошному зданию с призывно светящейся витриной.

— Мы на месте, — сказала она удовлетворенно и показала на витрину. — Это как раз в моем вкусе.

— Это просто потрясающе, — сказала Алиса, протиснувшись к витрине. — Я никогда раньше не видела такого платья.

— Охотно верю, — сказала Анна Кристина, оценивающе разглядывая ее. — И, по-твоему, ты сможешь, отправившись в таком наряде в оперу, не наступить на подол платья?

— Довольно! Хоть Алиса и не модница, но уж точно не неуклюжая, — выступил Франц Леопольд в защиту Фамалия, которая в свою очередь удивленно посмотрела на него.

— Не откроешь ли ты дверь? — вмешался в разговор Лучиано.

— Если не получится, я могу превратиться в летучую мыть, предложила Иви. — Одна створка окна наверху открыта полностью.

Но в этом не было необходимости. Остальные наследники глазом не успели моргнуть, как Алиса уже открыла замок отмычкой. Вампиры, сгорая от любопытства, вошли в роскошно обставленный магазин, с плюшевыми удобными креслами и подставочками для ног. Только высокие зеркала, не отражавшие непрошеных гостей, пришлись им не по нраву. Вампиры и оборотень прошли назад в дальние комнаты, в которых были множество платьев, сумочек, обуви, вееров, а также костюмом и фраков. Алисе поправилось платье синего цвета, не так обильно украшенное лептами и рюшами, как туалет, выставленным в витрине. Иви выбрала простое платье из белого шелка, длинная нижняя юбка и рукава которого были отделаны чудесном серебряной вышивкой. Лучиано также не составило труда подобрать себе костюм, хотя одежда, которую он выбрал вначале, — горчично-желтые брюки, жилетка в полоску и ярки красный долгополый сюртук — заставила Франца Леопольда скривиться, как от зубной боли.

— Ты не пойдешь в этом! — крикнул он.

— Ты хочешь сказать, что мой наряд слишком бросается в глаза? — Лучиано оглядел себя сверху донизу, а потом вопросительно уставился на Дракас.

— Да, именно это я и имел в виду. Я бы посоветовал тебе выбрать что-нибудь черного цвета, такая одежда всегда выглядит элегантно и считается классической. — Франц Леопольд протянул ему фрак.

— Ну если ты настаиваешь, — немного разочарованно произнес Лучиано. — Но выбранный мной костюм я нахожу более элегантным.

Алиса тихонько захихикала, прикрыв рот ладошкой, в то время как Лучиано согласился с выбором Дракас. Правда, он не позволил Носферас самому выбрать и другие предметы одежды.

Анна Кристина, напротив, не могла определиться с выбором. Она примеряла платья различных фасонов, но в каждом находила недостатки. Одно было слишком коротким, другое слишком узким, на третьем был чересчур короткий шлейф; то банты были недостаточно длинными, то вырез чересчур глубоким.

— Хватит уже! — не выдержал Франц Леопольд. — Зачем тебе вообще новое платье? Ты ведь не собиралась идти с нами и оперу.

— Разве? Не говори глупостей, — сказала Анна Кристина, снимая восьмое по счету платье с вешалки. Конечно, я пойду с вами. У меня уже есть накидка, и к тому же я уже давно не была в светском обществе, пусть и состоящем из людей.

Было очевидно, что Алиса была недовольна, услышав такое высказывание, а Лучиано и вовсе отвел взгляд.

Наконец Анна Кристина остановила выбор на четырех платьях с различной отделкой и шлейфами, двух веерах, трех шляпках, ридикюле и других вещах, которые обязана иметь дама.

— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я понесу все это до Валь-де-Грас? — пробормотал Франц Леопольд.

Но неожиданно Лучиано предложил свою помощь.

— Только осторожно, — предупредила Анна Кристина. — Постарайся ничего не намочить.

Вампиры и оборотень отправились назад. Было уже поздно, и визит к Эрику пришлось отложить. Иви была даже немного рада этому. Чтобы он сказал, приди они вместе с Анной Кристиной? Она не отличалась чувством такта, а, как предполагала Иви, терпение не было добродетелью Призрака. Но если все же Анна Кристина намеревается пойти с ними в оперу, то их встречи не избежать. У Иви было нехорошее предчувствие. Она надеялась, что «Аида» пройдет без скандала. Вампирша размышляла о том, как бы помешать Анне Кристине пойти с ними, как вдруг обнаружила, что Алиса несет не только платье.

— А это что?

— Фрак, — ответила Алиса немного смущенно.

— Фрак? Ты собираешься пойти в оперу во фраке? — Иви знала, что в повседневной жизни Алиса отдает предпочтение мужской одежде из-за ее удобства, но подходит ли она для такого случая?

— Конечно нет, — ответила Алиса. — Это для Малколма. Если уж Анна Кристина пойдет с нами, то я не думаю, что кто-то будет возражать, если я приглашу Малколма, — добавила она торопливо, так как Иви никак не прокомментировала ее ответ. — Он определенно будет рад. Я думаю, он еще не видел такой постановки, да и сам оперный театр стоит того, чтобы на него посмотреть. К тому же… — Алиса замолчала, потому что у нее закончились аргументы.

— К тому же ты будешь рада, если он пойдет, — продолжила Иви. — По-моему, одной этой причины уже достаточно.

— Если ты так думаешь, — проговорила Алиса с облегчением, все еще глядя в пол.

Следующим вечером занятия проводил Себастьен, но мыслями он был далеко. Он никого не хвалил, но и не делал никому выговора, как бы наследники себя ни вели.

— Как мы можем чему-нибудь научиться, если не получаем ни инструкций, ни замечаний? — рассерженно сказала Алиса.

— Я с удовольствием укажу тебе на совершенные тобой ошибки, если тебе это так нужно, — предложил Франц Леопольд.

— Вынуждена отказаться, — прошипела Фамалия.

— Ух, видно, кто-то сегодня не в духе и даже опасен? — попятился венец в притворном ужасе.

— Оставь ее в покое, — одернула Франца Леопольда Иви.

— Это было довольно невежливо, — повернувшись к ней, сказал Франц Леопольд. — Что сегодня с вами обеими?

— Извини, я не хотела тебе нагрубить, — произнесла Иви уже спокойно. — Я лишь немного расстроена тем, что наши занятия, как бы это сказать, проводятся спустя рукава. А нам нужно еще многому научиться.

— У Пирас? — Франц Леопольд скривил губы. — Я признаю, что уроки с крысами были довольно неплохи и навыки почувствовать собственное местоположение и отклонение направления вызывают уважение, но большего от Пирас ожидать не стоит.

— Я думаю, мы еще столкнемся с вызывающими удивление умениями этого клана, — не согласилась с ним Иви. — И для большинства из нас упражнения в умении повелевать крысами все еще необходимы. Мы должны лучше научиться управлять ими, не позволяя происходящему вокруг влиять на это.

Друзья в тишине закончили свои задания и снова встретились все вместе в главном зале, где находилось большинство старейшин. Разумеется, старейшины уже восстановили свои силы, но все же представляли собой жуткое зрелище. Казалось, что только их тела находятся в зале, а мыслями они где-то далеко. Некоторые просто слонялись по пещере без видимой цели.

— Это ли не плачевная картина? — сказал Лучиано с явным отвращением в голосе.

— Говоря откровенно, сегодня и некоторые молодые члены клана Пирас выглядят не лучшим образом, — задумчиво произнесла Алиса.

— Не лучшим образом? — съехидничал Лучиано. Ты, вероятно, хочешь сказать «еще хуже, чем обычно»?

— Я просто хочу сказать, что они выглядят утомленными.

— Но не Хиндрик и Матиас, — вмешалась Иви, до этого хранившая молчание и задумчиво перебиравшая шерсть Сеймоура. — Посмотри внимательнее на слуг своего клана, Лучиано!

— У нас нет больше слуг, — ответил Носферас.

— Париж, кажется, насквозь прогнил, и кровь его жителей тоже, — сказал Франц Леопольд.

— Как такое возможно? — ответила Алиса. — Себастьен говорит, что раньше такого никогда не случалось. Во всяком случае в таких размерах. Иногда, конечно, тому или иному вампиру случалось отведать крови ночного гуляки и немного при этом пострадать. Но вскоре все снова приходило в норму.

— Да, это необъяснимо и немного тревожит меня, — согласилась с ней Иви.

— По крайней мере их коровы и свиньи выглядят здоровыми, — с радостью сказал Лучиано, как раз принимая очередную порцию крови, которую без устали разносили слуги.

— Она предназначена для восстановления сил старейшин, — сказала Алиса.

— Ну и что? — Казалось, его это нисколько не смущало. — Не думаю, что Пирас хотят, чтобы один из наследников, находящийся под их защитой, ослаб. Поэтому они не должны быть против, если мы немного подкрепимся.

— Ты никогда не ослабнешь и не похудеешь, — поджал губы Франц Леопольд. — Я могу также предположить, что, вернувшись домой, в Рим, ты станешь таким же толстым, как и твой кузен Маурицио.

— Я постепенно худею! — возмущенно воскликнул Лучиано становясь на цыпочки и втягивая живот.

— Возможно, раньше так и было, — покачал головой Франц Леопольд. — Не могу сказать, что Лицана щедры на кровь. Но с момента прибытия сюда тебе требуется все больше и больше крови. Так твой фрак скоро разойдется по швам!

Лучиано в панике оглядел себя, а потом умоляюще посмотрел на вампирш, чтобы убедиться, что Франц Леопольд снова преувеличивает. Но Алиса и Иви хранили молчание. Тут кровь стала Носферас больше не по вкусу, и он отставил наполовину полный бокал в сторону.

— Кто знает, — сказал он, — возможно, их животные тоже заражены.

Оставшаяся часть ночи обещала быть спокойной. Алиса взяла книгу у Винсента и углубилась в захватывающее повествование, в то время как Иви с Сеймоуром в сторонке вели безмолвный диалог. Их лица были серьезными и озабоченными. Франц Леопольд бесцельно прохаживался туда-сюда и вскоре остановился возле своего кузена. Где-то в пещерах они нашли уже вышедшие из употребления пики и сейчас упражнялись в фехтовании. Лучиано невольно залюбовался ими. Вскоре Карлу Филиппу наскучило это занятие, и он отбросил пику в сторону. К удивлению Лучиано, пику подобрала Анна Кристина и оценивающе взвесила ее в руке. Как и прошлой ночью, на ней не было кринолина, который немного сковывал бы ее движения. Ее служанка Райка немного укоротила подол платья, который был теперь по щиколотку и не волочился по полу. Мари Луиза, напротив, упрямо отказывалась следовать привычкам парижан. Она была одета в пышное платье и со страдальческим выражением лица ждала, пока ее служанка Каролина соорудит из ее волос очередное произведение искусства. Мари Луиза покидала свое место только тогда, когда Пирас рассказывали об очередном задании. Все остальное время она сидела неподвижно, позволяя Каролине прислуживать.

«Я бы умер от скуки», — подумал Лучиано, бросив на вампиршу презрительный взгляд. Как можно быть такой тупой и заносчивой? Его взгляд снова вернулся к Анне Кристине и Францу Леопольду, которые стояли на расстоянии нескольких шагов и оценивающе рассматривали друг друга.

— Ну что, мой дорогой кузен, ты действительно готов сразиться со мной? — Вампирша элегантно подобрала одной рукой подол своего платья, а другой подняла пику в приветственном жесте.

— Я буду рад преподать тебе урок смирения, дорогая кузина, — поклонившись, ответил Франц Леопольд.

Он сделал настолько быстрый выпад вперед, что Лучиано подумал, что он пригвоздит вампиршу к полу, но Анна Кристина отразила этот удар и в свою очередь набросилась на кузена с серией быстрых ударов. Звон шпаг напоминал звуки выстрелов под сводами пещеры, и вскоре взоры всех присутствующих были прикованы к фехтовальщикам. Даже Алиса отложила книгу в сторону и стала увлеченно наблюдать за происходящим.

— Ты не против небольшого спора? — спросил Лучиано, подходя к ней. — Я думаю, Лео победит.

— Спорим, — сказала Алиса, критически оценивая серию ударов. — Хоть мне и нелегко это признать, Анна Кристина неподражаема. Она собьет спесь с нашего общего друга.

— Она в этом нисколько не сомневается, — пробормотал Лучиано.

— Нельзя быть идеальным во всем, — пожала плечами Алиса и немного высокомерно улыбнулась ему. — Лео преподадут урок, но это пойдет ему только на пользу.

— Боюсь, он не разделяет твоего мнения, — ответил усмехаясь Лучиано.

— Да мне все равно, главное, что его самооценка немного упадет.

— А нужно ли это? — спросила Иви. Она незаметно подошла сзади и теперь тоже внимательно следила за поединком.

— Несомненно! — закричали Лучиано и Алиса в один голос.

— Вы что, действительно не заметили, как он изменился за прошедшие два года? — Иви вздохнула и покачала головой.

— Я заметил, — сказал Лучиано. — Я заметил, что ты слишком добра и пристрастна, Иви, когда речь идет о Франце Леопольде.

Алиса промолчала, но было видно, что высказанная Лучиано мысль заставила ее задуматься.

Больше часа с переменным успехом продолжалось сражение между Францем Леопольдом и Анной Кристиной. Никто из них не мог добиться значительного преимущества. В конце концом они опустили пики, улыбнулись друг другу и поклонились.

— Спасибо за доставленное удовольствие, — сказал невозмутимо Франц Леопольд, как будто провел последний час не сражаясь, а лежа в своем гробу с интересной книгой.

— Мне тоже было приятно, — ответила Анна Кристина. Ее глаза сияли. Алиса подумала, что в жизни не видела ничего прекраснее.

Верди в опере

Один господин ожидает ее в холле? Латона с любопытством посмотрела на посыльного. У нее было не так уж много знакомых мужчин, которые могли бы прийти в гостиницу, чтобы ее увидеть.

— Не дал ли он тебе своей визитной карточки?

— О, тысяча извинений, мадемуазель, конечно. — Посыльный покраснел и с чрезмерно глубоким поклоном вручил ей визитку.

Разумеется, это был Брэм Стокер, кто же еще? Но что ему нужно? По спине Латоны побежали мурашки. Она уже готова была поспешить ему навстречу и, подобрав подол юбки, ворваться в холл, но вовремя вспомнила о цели его визита. Латона поблагодарила посыльного и отправила его назад с сообщением, что спустится вниз как можно скорее. С бешено бьющимся сердцем она закрыла дверь. Она не могла объяснить такую реакцию даже самой себе. Брэму Стокеру было уже за тридцать, и в ее глазах он был стариком — в два раза старше ее самой. В любом случае Латона не была в него влюблена. Скорее у нее возникло предчувствие, что этот визит принесет ей что-то волнующее. Скрестив руки на груди, девушка оперлась на дверь и стала раздумывать, как долго согласно правилам приличия следует заставить его ждать. Что соответствует поведению светской дамы? Латона не имела об этом ни малейшего представления. Она пошла в спальню и взяла в руки красную маску, которую Брэм Стокер снял для нее со стены. Латона прижала мягкий бархат к щекам и просидела так некоторое время. Примерно через пять минут, сгорая от нетерпения, она спрятала маску в ридикюль и поспешила к лифту, на котором и спустилась вниз вместе с лифтером.

— Мистер Стокер, какой приятный сюрприз, — сказала Латона и протянула ему руку. — Что привело вас сюда?

Прежде чем удовлетворить ее любопытство, Стокер сопроводил ее к накрытому в нише столику, заказал себе чай, а для Латоны — булочку с горячим шоколадом.

— Я пришел, чтобы спросить, не будете ли вы так любезны составить мне компанию завтра вечером?

Латона удивленно посмотрела на него, и Стокер поспешил ее заверить:

— Я и в мыслях не имею ничего непристойного… Я понимаю, что ваш дядя может быть против, но я готов поклясться…

— Могилой вашей матери?

— Могилой моей… — Он посмотрел на Латону. — Да вы же смеетесь надо мной!

— Да, мистер Стокер, — улыбнулась Латона. — Куда вы хотите меня пригласить?

— Мне удалось достать два билета в оперу на завтрашний вечер. Это просто сенсация. Сам Верди будет завтра дирижировать!

— Я слышала об этом, — сказала Латона, широко открыт глаза от удивления. — Сегодня за завтраком все только об этом и говорили. Но что же с вашим другом Оскаром? Почему бы вам не пойти с ним?

— К сожалению, я смог достать билеты только в партер, — не много смутился Стокер, — и Оскар сказал мне, что ни за что на свете не будет сидеть рядом с людьми, не принадлежащими к высшему обществу.

— Неужели он на самом деле так выразился? — Латона мысленно усмехнулась. — Я не могу себе этого представить.

— Нет, — немного криво улыбнулся в ответ Стокер, — на самом деле он сказал «среди черни».

— И поэтому вы просите меня пойти с вами?

— Поймите меня правильно. Я действительно буду рад посетить с вами оперу. Я только надеюсь, что вы не откажетесь сидеть в партере.

— Места в ложе ужасно дорогие, не так ли? — сказала Латона.

Она произнесла это, не замечая своей бестактности. В приличном обществе было не принято говорить о деньгах. Это был один из способов показать свое превосходство над собеседником. Она видела, что Стокер пытается уйти от ответа.

— Ну да, и это тоже. Кроме того, места в ложе уже давно проданы. С того самого момента, как стало известно, что дирижировать будет сам Верди. Ну так что? Вы пойдете со мной? Я могу побеседовать с вашим дядей, чтобы у вас не возникло проблем по этому поводу.

— Ни в коем случае! — закричала Латона. — Он не должен ничего знать об этом. Мы подождем, пока он покинет отель. Он уходит каждый вечер около семи. Если вы дадите мне час на то, чтобы переодеться — мне придется подождать его ухода, чтобы не вызвать ненужных вопросов, — потом мы сможем уйти. Или будет уже слишком поздно?

— Нет, вовсе нет, — покачал головой Стокер. — Важные гости всегда немного опаздывают, чтобы другие по достоинству смогли оценить их появление.

— Значит, в восемь, — многообещающе улыбнулась Латона. — Как только я буду готова, я спущусь в холл.

— Я буду ждать вас здесь. Тогда до завтра. Я рад, что вы согласились пойти со мной.

— Я с радостью пойду с вами, — ответила она, раздумывая, что же ей, черт возьми, надеть по такому случаю. Возможно, она сможет убедить дядю, что ей срочно нужно новое платье. Сегодня он был великодушен. Латона решила определить границы его щедрости…

Алиса открыла крышку гроба и уселась поудобнее в предвкушении. Наконец-то настала ночь, которой она с нетерпением ждала уже две недели. «Аида» Верди. Посещение оперы с друзьями в сопровождении Призрака! Алиса почувствовала, как ее губы сами собой складываются в улыбку. Если бы только им удалось попасть в оперу! Что, если господин Люсьен запретит им это? Конечно, они могут попытаться улизнуть незамеченными, но как осуществить подобное в вечерних нарядах? До этого момента Алису не покидала надежда и она была убеждена, что никто и ничто не сможет испортить ей вечер, но теперь ее одолевали сомнения. Как растолковать Пирас, какое это важное и неповторимое событие? Нет, им этого не понять.

Алиса поднялась и критически осмотрелась. Все ли в порядке сегодня? Как чувствуют себя старейшины? Пока еще не было видно никого из них. Алиса подошла к Иви.

— Как нам это осуществить? Может, нам стоит постараться незаметно улизнуть и уже у Эрика переодеться?

— О чем Пирас не знают, того они не могут нам запретить, — сказал Франц Леопольд, услышав последние слова Алисы.

— Нас не будет несколько часов, — возразила Иви, настаивавшая на том, чтобы спросить разрешения на посещение оперы. — Что будет, если нас хватятся?

— С чего вдруг? — пожал плечами Франц Леопольд. — Вряд ли они пойдут за нами в оперу, чтобы посреди представлении силком вытащить нас из ложи, — усмехнулся он. — Это будет такой скандал, что парижским сплетникам на протяжении еще многих лет будет что обсуждать.

— Что будем делать, если нам откажут? — спросила Алиса. — Тогда нам придется подчиниться. Не думаете же вы, что тогда нам представится возможность покинуть пещеры незамеченными?

— Нет, я так не думаю, — вынуждена была согласиться Иви, но продолжала настаивать на том, чтобы поставить главу клана в известность.

Остальные придерживались другого мнения, но не могли ничего сделать, когда она в сопровождении Сеймоура направилась к господину Люсьену.

— О нет! — причитал Лучиано, со спутанными волосами сидя в своем гробу. — Она нас всех погубит. Я не могу упустить такую возможность! Я не могу даже думать об этом.

— Не собираешься ли ты от отчаяния подняться среди бела дня на поверхность? — спросил Франц Леопольд.

— Это неподходящая тема для шуток, — сказала Алиса. Ее передернуло. Перед ее глазами предстала картина погибающего под солнечными лучами потомка клана Носферас, и ей даже показалось, что она чует смрад сгоревшей плоти.

— Шутить можно на любую тему, — холодно ответил Франц Леопольд.

— Иви и Сеймоур возвращаются, — крикнул Лучиано и одним махом выпрыгнул из гроба.

Алиса еще ни разу не видела, чтобы он так быстро вставал. Три пары глаз с любопытством смотрели на Иви, но по ее лицу нельзя было прочесть, удалось ли ей убедить господина Люсьена или у нее плохие новости. Алиса задрожала от нетерпения.

— Ну? Так что? Что сказал господин Люсьен?

— Он много чего сказал. — Легкая улыбка приподняла уголки губ Иви. — Например, что он не понимает, почему мы хотим пойти в оперу. Или что высокие женские голоса пробуждают в нем непреодолимое желание заставить замолчать их владелиц, укусив их.

— Никогда бы не подумал, что тебе нравится заставлять других страдать, — скорчил кислую мину Франц Леопольд. — Сегодня мы узнали тебя с другой стороны, Лицана.

— Я заставляю кого-то страдать? — Иви удивленно посмотрела на него.

— Да, ты. Посмотри на Лучиано. Он терпит адские муки, в то время как тебе доставляет удовольствие мучить нас.

Лучиано действительно выглядел так, как будто страдал от боли. Иви накрыла его руку своей:

— Можешь расслабиться. Нам разрешили пойти в оперу!

Лучиано смотрел на нее широко открытыми глазами, как будто не понимал ни слова из сказанного Иви. Потом он поднял руки вверх и закричал от радости.

— На мой взгляд, он немного перегибает палку, — сказал Франц Леопольд и вопросительно взглянул на Алису. — Не собираешься ли и ты совершить какой-нибудь необдуманный поступок? Повиснуть на шее у другого вампира или что-нибудь в этом духе?

— Нет, не беспокойся, — усмехнулась Алиса. — Я не буду виснуть у тебя на шее, но все же я рада, что нам разрешили пойти. Иначе нам пришлось бы туго.

— Но если бы нам запретили пойти в оперу, тебя бы это не остановило? — заинтересованно посмотрел на нее Франц Леопольд.

— Нет, — ответила Алиса, — ни в коем случае.

— Так мы идем? — спросил Лучиано, осматривая свой новый фрак. — Где мы переоденемся? Прямо здесь или в пещере у Эрика?

— Но господин Люсьен поставил одно условие, — продолжила Иви.

— Ну а как же иначе? — застонал Лучиано.

— Все не так уж плохо. Нам придется взять с собой двух вампиров из числа слуг, чтобы мы не остались без присмотра. Он сказал, что Пирас сегодня ночью будет не до нас.

— Пойду обрадую Хиндрика, — сказала Алиса.

Она была не в восторге от того, что сегодня вечером за ними по пятам будут следовать двое слуг, но, как сказала Иви, могло быть и хуже. Проблема заключалась в том, что ни у Матиаса, ни у Хиндрика не было фрака или пиджака, в котором они не выделялись бы из толпы.

— Ничего страшного, — сказал Лучиано, когда она уже собиралась уходить. — Нашим теням придется подождать нас в покоях Эрика вместо того, чтобы сверлить нам затылки взглядами сторожевых псов.

Алиса чувствовала себя необычайно легко, поднимаясь по наружной лестнице. Она ощущала себя участницей представления, собирающейся выйти на сцену. Рядом с ней шли Иви и Лучиано. Носферас так быстро подбежал к Иви, что не оставил ни единого шанса Францу Леопольду предложить ей руку. И поскольку последний не имел ни малейшего желания выступать в роли сопровождающего своей кузины, Франц Леопольд поклонился Алисе и предложил руку ей. Поэтому сейчас представительница клана Фамалия поднималась рядом с ним по невероятно роскошной лестнице и вынуждена была признать, что наследники кланов привлекали к себе много внимания.

Дамы и господа из высшего общества прохаживались вокруг мраморных бюстов и направляли свои оперные бинокли на шесть необычных фигур с красивыми, но бледными лицами.

Эрик попрощался с ними у потайного хода и сказал, что будет ожидать их в своей ложе. Слуги и волк вынуждены были остаться в покоях Эрика. В то время как Хиндрик и Матиас восприняли это с необычным равнодушием, Сеймоур вышел из себя. Только после нескольких отрывистых слов Иви, произнесенных на гаэльском, он позволил ей пройти и с недовольным видом присоединился к Хиндрику. Этим троим предстояло ждать в убогой каморке на одном из этажей подвала, пока молодые вампиры не вернутся из оперы, так как Эрик отказался оставить их в своих покоях. Иви и Алиса прекрасно понимали такое поведение Эрика, ведь они привели с собой не только Анну Кристину и Малколма, но и двух слуг. Маска не позволяла увидеть выражение его лица, но, как показалось Алисе, в его глазах промелькнуло выражение недовольства. Сначала Эрик приглашал только Иви, но с каждым разом с ней приходило все больше других вампиров. Возможно, он уже начал раскаиваться в том, что показал им свое убежище и пригласил в оперу.

Но несмотря на это, голос Эрика оставался спокойным и дружелюбным, когда он встретил вампиров на берегу озера и провел и комнату со сводчатым потолком, где они смогли переодеться перед походом в оперу. Анна Кристина задрала нос и стала придираться к негостеприимной обстановке комнаты, которая, по правде говоря, мало чем отличалась от каменоломен Пирас. А большое зеркало в покоях Эрика было им ни к чему. Анна Кристина выглядела уныло. Возможно, она была раздосадована тем, что ей не удалось увидеть убежище Эрика, предполагала Алиса.

— Может быть, ты и права, — сдержанно ответила Иви. Наверняка она прочитала ответ в мыслях Анны Кристины, но снова не хотела поделиться информацией с Алисой.

Шестеро молодых вампиров сделали круг по галерее и прошли через Лунную гостиную в большое фойе. Комнаты были освещены люстрами, и над всем витал опьяняющий запах толпы. Лучиано немного пригнулся, когда они проходили мимо одного из зеркал.

— Я думаю, нам следует избегать зеркал, — прошептала Алиса на ухо своему спутнику.

— Хорошая, но трудновыполнимая идея. Здесь слишком много зеркал.

Поэтому наследники кланов обрадовались, когда прозвучал последний звонок и зрители поспешили занять свои места. Хотя Анна Кристина и твердила, что занимать места в ложе до того, как поднимется занавес, считается дурным тоном, в конце концов ей пришлось уступить. Вполне возможно, что наличие такого количества зеркал и ей причиняло дискомфорт. Но Малколмом, как кавалером на этот вечер, она была более чем довольна. Алиса слышала, как она два раза искренне засмеялась над чем-то, что нашептывал ей на ухо Малколм. Фамалия повернула голову и даже немного приблизилась к ним, чтобы слышать, о чем они говорят.

— Хочешь поменяемся? Я отведу тебя к нему и заберу смою кузину. Ну, что скажешь?

Алиса хотела принять предложение Франца Леопольда, но страх перед тем, что он скажет, подойдя к Малколму, пересилил.

— Нет, спасибо, я вполне довольна своим кавалером на этот вечер, — сказала она немного натянуто, чем вызвала улыбку на лице Дракас.

— Тебе нужно еще немного попрактиковаться в искусстве обмана, — поддразнил он Алису, сопровождая ее в ложу номер пять.

Эрик еще не пришел, и шесть молодых вампиров удобно устроились в обитых темно-красной тканью креслах. Алиса сразу же протиснулась в первый ряд, чтобы лучше видеть происходящее на сцене. Лучиано, поклонившись, уступил Иви второе из кресел в первом ряду. Алиса оперлась на парапет и рассматривала людей, занимавших свои места в партере или направляющихся в ложи.

— Опера Гарнье могла бы быть лучше спроектирована, — заметила недовольно Алиса.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Иви, также рассматривая театр.

— Ложи. Они повернуты друг к другу так, что видна только часть сцены. Можно вывихнуть шею, пытаясь что-то увидеть! В этом отношении места в партере лучше. Я не понимаю, почему люди платят такие деньги за места в ложе.

Иви сделала вид, что задумалась.

— Возможно, потому, — сказала она, — что они больше заинтересованы в соответствии своего гардероба окружающей обстановке и хотят увидеть, кто еще пришел в оперу и во что он одет.

— Вероятно, — презрительно фыркнула Алиса. — А происходящее на сцене отступает на второй план.

— Ну наконец-то до тебя дошло, как все обстоит на самом деле в аристократических кругах, — произнес Франц Леопольд.

— Тс! Маэстро идет! — Лучиано вскочил со своего места, показывая вперед.

Остальные облокотились на парапет, чтобы хоть одним глазком взглянуть на великого Верди. Зал взорвался аплодисментами. Верди шел размеренным шагом среди музыкантов, которые почтительно кланялись ему. Само собой разумеется, Верди был одет в черный фрак. Его седую голову украшал цилиндр. Композитор был чисто выбрит, но если бы у него была борода, то непременно белого цвета. Хотя его трость с набалдашником из слоновой кости была при нем, казалось, что в ней нет абсолютно никакой необходимости. Верди держался прямо и чистыми голубыми глазами рассматривал восторженную публику.

— Ему уже почти семьдесят лет, — сказал Лучиано, продолжая с энтузиазмом аплодировать. — Преклонный возраст для человека.

— Гордый человек, — сказала Алиса, которой понравился Верди. Она откинулась в кресле в предвкушении.

Маэстро спокойно снял белую накидку. Повесил трость на пюпитр и взял дирижерскую палочку. В зале воцарилась тишина. Казалось, что все затаили дыхание. Все взоры были прикованы только к одному человеку. Верди медленно поднял дирижерскую палочку, застыл на мгновение и резким движением опустил ее вниз. В этот момент он походил на волшебника.

— Насколько я могу судить, вам нравится представление.

Это был голос Эрика. Ему удалось незамеченным пробраться в ложу. Как такое возможно? Действительно ли он обладал магической силой или это они были настолько поглощены музыкой, что пропустили появление человека? Алиса видела, что и другие вампиры находятся в замешательстве.

Если Эрик это и заметил, то виду не подал. Поклонившись, он опустился в красное кресло позади Иви и элегантно закинул ногу на ногу. Эрик наклонился к представительнице клана Лицана и прошептал ей что-то, чего Алиса не расслышала из-за громкой музыки. Иви повернулась к Эрику и улыбнулась.

Затихли последние аккорды увертюры. Маэстро опустил дирижерскую палочку, повернулся и гордо склонил голову. Хотя еще не все места в ложах и партере были заняты, раздавшиеся аплодисменты могли служить предвестниками бури, порывом шквального ветра сотрясающей деревья. Верди принимал знаки преклонения с гордо поднятой головой и легкой улыбкой на губах. Потом он снова повернулся к музыкантам. Занавес поднялся. Представление началось.

Алиса была настолько захвачена развитием событий и волшебной музыкой, что пропустила момент, когда соседние ложи заполнили представители бомонда, чьи титулы или имущество служили пропуском в высший свет. В партере сидели простые горожане, которым интереснее было происходящее на сцене, чем людям, занимавшим места в ложах. В конце шестнадцатого ряда заняла свое место девушка, щеки которой пылали лихорадочным румянцем, а глаза сверкали от восторга. Алиса почувствовала, как Малколм, сидящий по диагонали от нее, застыл в оцепенении. Краем глаза она заметила, как он наклонился через парапет и уставился на что-то в партере. Алиса отвлеклась от происходящего на сцене и проследила за его взглядом, который остановился на стройной юной девушке с темными волосами. Она была одета в белое платье с красными лентами и такого же цвета накидку. Мужчина в темном фраке рядом с ней, который, возможно, был в два раза старше ее, наклонился к ней, чтобы слышать, о чем она говорила. Он благосклонно улыбался, но скорее как дядюшка, чем как поклонник. Девушка немного наклонилась вперед, не отрывая глаз от происходящего на сцене. Вероятно, она была расстроена, что не слышала увертюры. Но сейчас она выглядела так, как будто не собиралась пропустить, ни одного звука, ни одной реплики. Ее ноги, обутые в красные шелковые туфельки, выглядывали из-под подола платья и отбивали такт.

Алиса прищурилась. Девушка была довольно далеко, и Алиса не могла почувствовать ее запах, но хотя сейчас и горели не все газовые лампы, Фамалия была уверена, что это племянница охотника на вампиров. Но что за мужчина рядом с ней? Это не был охотник на вампиров Кармело. Но кто тогда? Он казался ей знакомым. Алиса закрыла глаза и задумалась. Где она его уже видела? Алиса вспомнила кладбище и мужчину, который сидел на корточках перед одним из надгробий и что-то писал, а потом прочитал вслух стихи. Нет, это был не он.

— Что случилось? — внимательно посмотрела на нее Иви.

— Девушка внизу, в шестнадцатом ряду. Ты видишь ее? Я уверена, это молодая охотница на вампиров из Рима, и мужчина рядом с ней тоже кажется мне знакомым. Это определенно не Кармело, но кто тогда?

Иви замолчала. Помнила ли она его или ей требовалось время, чтобы воскресить происходившее в памяти? Алиса подняла взгляд на Иви. Та выглядела скорее изумленной.

— Ты знаешь его, не так ли?

— Да, его зовут Брэм Стокер. Мы видели его с женой Флоренс, актером Генри Ирвингом и писателем Оскаром Уайльдом на кладбище иностранцев в Риме, и тогда…

— Точно! Теперь я вспомнила. У тебя потрясающая память. Что ты хотела сказать? — Алиса посмотрела на Иви.

Вдруг атмосфера стала напряженной.

— Ничего.

— Неправда! Ну скажи мне, пожалуйста. — Она почувствовала, как Иви борется сама с собой. Что с ней происходит? — Он охотник на вампиров? Тебе что-нибудь о нем известно? Связан ли он как-то с исчезновением господина Тибо? Поэтому он сегодня вместе с племянницей Кармело?

— Нет, он не охотник на вампиров, — покачала головой Иви. — Если я в нем не ошиблась и он не переметнулся на другую сторону.

— Кажется, что ты знаешь его лучше, чем я думала вначале. — Глаза Алисы удивленно распахнулись. — Как это произошло? Ты видела его еще раз в Риме?

— Нет, не в Риме. В Ирландии.

Алиса открыла и тут же закрыла рот. На секунду она задалась вопросом, а не подшучивает ли над ней Иви.

— Ты можешь мне верить. Я не знаю, как он оказался на кладбище Онанэйр, хотя Ирландия его родина, но я встретила его именно там и поговорила с ним.

Поговорила? Алиса недоверчиво уставилась на подругу. А не носит ли он отметину на шее как свидетельство той встречи?

— Я не укусила его. — Иви слабо улыбнулась, и ее лицо засияло, будто озаренное лунным светом. — Хотя на мгновение мной овладел соблазн попробовать его крови. Я бы не нарушила ни одного правила, — добавила она быстро, — мне уже давно разрешено пить кровь людей!

Ну разумеется. Алиса была удивлена, как эта мысль не пришла ей в голову раньше, в тот момент, как она узнала, что Иви не является чистокровным вампиром и ей уже более ста лет.

— И все же ты пьешь кровь животных с нами каждую ночь! Или ты тайно пьешь и человеческую кровь?

— Кровь животных не так уж и плоха. — Иви все еще улыбалась. — Она точно так же придает нам сил, но отличается по вкусу, и ее влияние не так удивительно, уж поверь мне. Я поклялась, что, пока учусь вместе с вами в академии, буду жить той же жизнью, что и другие наследники кланов. И не нападу ни на одного человека!

— А во время летних каникул? — допытывалась Алиса.

— Никого не касается то, что мы с Сеймоуром пьем во время каникул, — немного высокомерно произнесла Иви.

— Ага! — сказала Алиса громче, чем допускалось правилами приличия, и с соседних лож тут же донеслось недовольное шиканье.

Зрители внимательно смотрели на сцену, где как раз подходил к завершению первый акт. Декорации на сцене изображали храм Огня. Из глубины храма доносилось таинственное пение жреца. Верховный жрец Рамфис стоял вместе с другими у алтаря, когда вошел начальник дворцовой стражи Рамадес, чтобы пройти обряд посвящения и получить священный меч. Они как раз начали петь, прося божество о милости, когда Алиса заметила движение в шестнадцатом ряду. Девушка поднялась. Она больше не смотрела на сцену. Вместо этого ее взор был устремлен на ложу номер пять, и она что-то кричала.

Ложа номер пять

Опера была невероятной! Не только музыка, но и декорации, костюмы, экзотические статисты, среди которых актеры стояли и пели свои арии. Латона снова и снова возвращалась взглядом к фигуре Верди, который, казалось, был представителем другого мира. Он танцевал, парил, падал вниз, был полководцем, владыкой и влюбленным, отдавался страсти, ненавидел, любил, торжествовал. Никогда в жизни она не забудет этого. И не важно, кто был ее кавалером в этот вечер. Другие зрители, сидящие в партере и в ложах, не интересовали Латону. Ни за что она не отведет взгляд от происходящего на сцене. Ничто и никто не сможет заставить ее сделать это.

Но все-таки было что-то, отчего ее кожа покрылась мурашками. Музыка была здесь ни при чем. Был ли это направленный на нее взгляд? Латона не хотела сейчас об этом думать. Ее внимание было сосредоточено на представлении и на самом Верди.

Это «что-то» не давало Латоне полностью погрузиться в мир музыки.

Только не сейчас!

Она не могла больше сосредоточиться на происходящем на сцене. Как настойчивый паразит, что-то присосалось к ее беззащитному горлу. Ласкающе прошлось по голубой жилке, которая смутно угадывалась под кожей.

Понимание прожгло Латону, как приступ острой боли. Ее руки судорожно вцепились в украшенную перламутром сумочку, в которой все еще лежала красная маска. Возможно ли это? Господи Всемогущий, Малколм здесь! Он тут, в опере, и смотрит на нее.

Происходящее на сцене отошло на второй план. Взгляд Латоны беспокойно метался по залу. Но долго искать ей не пришлось. Малколм притягивал ее как магнит и позволил ей найти его в ложе номер пять в первом ярусе. Бледные лица сидящих впереди девушек показались Латоне знакомыми, но не на них обратила она свое внимание. Она видела только голубые глаза в глубине ложи, неподвижно смотревшие на нее. Малколм улыбнулся. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Латона медленно поднялась со своего места и закричала:

— Малколм! — не задумываясь о последствиях своего по ступка.

Несколько человек повернули головы в ее сторону. Их лица выражали удивление, любопытство и гнев. Чья-то рука схватила ее и снова усадила на место.

— Мисс Латона, что с вами? Вы плохо себя чувствуете?

Голос Брэма Стокера долетал до нее как будто издалека. Латона медленно покачала головой. Она чувствовала себя так, словно находилась под водой. Все было как в тумане, и только одна мысль пульсировала у нее в голове: она должна попасть в ложу номер пять.

— Мисс Латона! Следует ли мне сопроводить вас назад в гостиницу?

Она все еще хранила молчание.

— Что вы увидели там наверху, что привело вас в такое волнение?

— Он в ложе номер пять, — сказала Латона будто в трансе. — Мне нужно к нему.

— В ложе номер пять? Призрак? — Стокер встревожился. Представление уже не имело для него никакого значения.

— Призрак? Какой призрак? — Латона в замешательстве посмотрела на своего спутника. — Там Малколм. Вы не видите его? — Постепенно до нее дошло, что Стокер не знал, кто такой Малколм, и это его совершенно не касалось. Но было уже поздно. Стокер наклонился немного вперед и бросил взгляд в сторону ложи. Латона увидела, как он оцепенел. Стокер настолько резко втянул воздух, что раздался негромкий свист. Он знаком с Малколмом? Да нет, откуда? А если и так, то почему она сама так отреагировала на появление Малколма? Но не его имя, словно стон, сорвалось с губ Брэма Стокера. Он прошептал:

— Иви-Мэри. Все, как она и предсказывала. Мы встретились вновь.

— Иви-Мэри? Кто это? — Краем глаза Латона видела, что ее спутник выглядит таким же потрясенным, как и она.

— Девушка с серебряными волосами. Когда я встретил ее в Ирландии, она сказала, что мы увидимся вновь.

— Третья вампирша слева? — Прежде чем стих последний произнесенный ею звук, Латона поняла, что только что сказала.

Латона и Брэм Стокер в замешательстве смотрели друг на друга.

— Вампирша, которая сидит перед человеком в маске, — продолжила Латона.

— Призрак! — воскликнул Стокер.

Оба вновь обратили свои взоры на ложу. Шестеро вампиров все еще сидели в обитых красным бархатом креслах, но Призрак исчез.

Стокер и Латона одновременно поднялись со своих мест. Слова им были не нужны. Оба понимали, что им как можно скорее нужно попасть в ложу номер пять. В этот момент опустился занавес. Зрители повскакивали со своих мест, и раздавшаяся буря аплодисментов прокатилась по зданию оперы. Выбраться не было никакой возможности. Они были зажаты со всех сторон толпой, которая не спеша направлялась в сторону дверей и устремлялась в проходы.

Латоне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они достигли лестницы и преодолели ее. Она тянула Стокера за руку, но он не позволил ей задрать подол платья и стремглав помчаться по коридору. Он шел не быстрее, чем было принято в стенах оперы.

Уже издали Латона увидела, что двери в ложу открыты. Сомнение сжало ее сердце прежде, чем она смогла заглянуть туда. Вампиры исчезли! Как Малколм мог совершить такое, после того как он ТАК смотрел на нее? Латона бросила руку Стокера и последние три шага прошла так быстро, что чуть не порвала свое новое платье.

Хотя она и предчувствовала, что ложа будет пустой, но, увидев это своими глазами, была шокирована. Ее сердце болело так сильно, как будто готово было остановиться. Латона подошла к парапету и огляделась в ложе с надеждой, что найдет Малколма в одном из углов. Затем ее колени подкосились и она упала на один из стульев. Был ли это тот самый стул, на котором сидел Малколм?

— Мисс Латона, могу ли я что-нибудь для вас сделать? Хотите лимонаду или мороженого?

— Нет, спасибо, — покачала она головой, — оставьте меня, пожалуйста, одну. — Ее голос звучал приглушенно и как будто издалека. Латона не услышала, что он сказал, но почувствовала, что осталась в ложе одна. Она, до этого сидевшая как деревянная, поставила локти на парапет и закрыла лицо руками. Никто не должен был видеть ее слез.

Она удивлялась самой себе. Почему же так велико было ее разочарование? Не она ли довольно хорошо жила все эти месяцы в Персии и легко перенесла долгий обратный путь без Малколма? Почему же сейчас ей так тяжело?

Латона, возможно, смогла бы пережить его потерю, зная, что он далеко. Но сейчас, когда Малколм был на расстоянии вытянутой руки, она просто не могла отказаться от него.

«Не можешь? Тебе придется это сделать. Или ты хочешь умереть в этой оперной ложе с разбитым сердцем?» — шептал отвратительный голос внутри нее.

Слезы прокладывали себе дорожки по щекам Латоны, но она не издавала ни звука, только плечи ее дрожали.

— Прошу меня простить, но мне нужно уйти, — сказал Эрик и поклонился своим гостям. И тут же исчез. Как для человека, он был необычайно гибок и бесшумен. Иви согласилась с этим высказанным вслух мнением Алисы.

— Что с ним? — спросил Лучиано, оторвавший взгляд от сцены только после того, как опустился занавес.

— Я могу предположить, что он не хочет, чтобы его узнали, — сказала Иви. — Поэтому и пропал на некоторое время. Возможно, он присоединится к нам во время следующего акта.

— Узнали? Кто нас узнал? — Лучиано пришел в замешательство.

— Наш толстячок здесь единственный, кто ничего не понял, — с наигранным отчаянием покачал головой Франц Леопольд. — Хотел бы я знать, как клан Носферас дожил до наших дней, если они все настолько глухи и слепы?

— Девушка из партера звала Малколма! — сказала Анна Кристина, очевидно все еще не понимавшая сути происходившего. — Она смотрела прямо на нас и звала Малколма по имени.

— А он, собственно, где? — спросил Лучиано, повернувшись с заинтересованным видом, но кресло, на котором сидел Малколм, уже опустело.

— Я бы и сама хотела это знать, — сказала Алиса. Он ведь мечтал встретиться с охотницей на вампиров, не так ли? Смотрите, она и ее спутник покидают зал.

Иви пожала плечами, хотя разделяла мнение Алисы. На мгновение она проникла в разум Малколма, и страсть, которую она там обнаружила, взволновала ее. Его желания могут навредить ему самому. Иви медлила. Может, ей не вмешиваться и позволить событиям развиваться естественным путем? Малколм ведь уже не ребенок. В любое время над ним могут провести ритуал, и тогда только ему решать, пить или не пить человеческую кровь. Он должен лишь придерживаться правил и не убивать своих жертв, чтобы не подвергнуть вампиров всех кланов опасности. Но Пирас не всегда соблюдали это правило. Как уже могла убедиться Иви за прошедшие несколько недель в Париже, они иногда убивают своих жертв. Только не прямо посреди спектакля! И жертвы Пирас принадлежали к низшим слоям общества, их исчезновение не могло стать причиной скандала и мобилизовать все силы полиции. Пирас ограничивались убийством бедняков, чьи жизни не были нужны Парижу и никого не интересовали. Поэтому клан Пирас и нарушал правила, которые одобрил наряду с другими кланами.

Малколм, напротив, не собирался нарушать запрет, но Иви беспокоилась, что скоро он не сможет контролировать свои действия. Она смутно помнила, как попробовала человеческую кровь в первый раз, потому что от этого вкуса ее рассудок перестал ей служить, по телу побежали мурашки, и ею овладела эйфория, перешедшая вскоре в упоение, прекращать которое не хотелось.

Именно в этом и заключается опасность. Было очень легко потерять контроль над собой в этом дурмане. Пить, до последнего удара сердца, вместе с которым душа покинет тело жертвы. Иви была уверена, что Малколм не хочет, чтобы Латона пострадала, но сомневалась, хватит ли у него силы воли вовремя остановиться, если он выпьет хотя бы одну каплю ее крови.

Но на кону будет жизнь Малколма, если ему не удастся подавить в себе жажду крови. Когда вампир убивает свою жертву, он не должен пить ее кровь после того, как сердце остановится. Иначе освобожденная душа человека заберет его с собой. Многие не чистокровные вампиры умерли вскоре после того, как пренебрегли советом своих создателей — и с жадностью пили кровь своих уже мертвых первых жертв. Если Малколм попробует на вкус кровь Латоны, достаточно ли он зрелый для того, чтобы вовремя остановиться?

— Я думаю, нам стоит последовать примеру Эрика и немедленно покинуть ложу, — прервала ее размышления Алиса. — Если я правильно поняла выражение лица этой девушки, она сейчас направляется именно сюда.

— Мы подготовим ей теплый прием, — широко усмехнулся Лучиано, так, что стали видны его клыки.

— Не говори глупостей, — толкнула его в плечо Алиса. — Я сгораю от любопытства и сама бы не прочь попробовать кровь этой малышки, но это было бы неразумно.

Иви сдержала улыбку. «Малышка», как назвала ее Фамалия, была одного роста с Алисой и на пару лет старше ее. Но Иви догадывалась, почему Алиса хотела представить Латону младше, чем та была на самом деле. Не только она заметила, что на протяжении последних нескольких недель мысли Малколма были далеко. Теперь обе вампирши знали почему. Не нужно было обладать телепатическими способностями, чтобы понять: Алиса была расстроена.

Вампиры покинули ложу и смешались с другими зрителями, которые пестрыми группами расположились в фойе и в большом зале с лестницей. Иви увидела, как Франц Леопольд взял Апису под руку и они начали спускаться вниз по лестнице. Смог ли он пробраться в мысли Алисы и увидеть, что она хотела последовать за Малколмом? Почему же он препятствует этому? Ему нравится злить ее или он не хочет, чтобы она и дальше страдала?

Франц Леопольд ненадолго обернулся и поднял брови. Иви отчетливо услышала его послание: «Не трать силы попусту, пытаясь разгадать причину моих действий. Я довольно хорошо научился закрывать свой разум от постороннего вмешательства».

Под руку с Алисой он растворился в толпе. Иви отвернулась, качая головой. Она чувствовала на себе тоскующий взгляд Лучиано, который стоял рядом с Анной Кристиной, способной нагнать скуку на кого угодно. Лучиано был ей симпатичен и не раз доказал свою преданность, но сейчас Иви не хотела, чтобы он последовал за ней, и, воспользовавшись тем, что он на мгновение отвлекся, улизнула.

Иви не знала, где ей следует искать Малколма, но что-то заставило ее поспешить в кафе, находившееся над входом.

В кафе людей было еще больше, чем в фойе. Казалось, что все дамы будто сговорились попробовать именно сейчас восхитительное мороженое, которое уже научились изготовлять и летом. Прибор, который делал возможным охлаждение, был представлен на последней Всемирной выставке и привлек к себе много внимания.

Взгляд Иви блуждал по комнате. Пыл ли Малколм где-то здесь? Или на этот раз интуиция обманула ее? Вампирша повернула направо. У буфетной стойки она увидела мужчину. Он покупал вазочку холодного лакомства. Но это был не Малколм. Иви узнала мужчину раньше, чем он повернулся к ней.

— Все так, как я и говорила тебе на кладбище в Онанэйр, Брэм Стокер.

— Да, все именно так, — улыбнулся он и официально поклонился. — Должен признаться, я был неверующим Фомой, хотя и очень надеялся на еще одну встречу. — Стокер умело скрыл свое удивление. Только вазочка с мороженым немного дрожала в его руке. Но у него было несколько минут, чтобы взять себя в руки — с того момента, как он увидел Иви в ложе номер пять.

— Иви-Мэри, ты знаешь, что находишься в Париже?

— Разумеется, нет, — улыбнулась ему Лицана. — Я там, куда забросила меня судьба. Но я думала, что ты возьмешь судьбу в свои руки.

— О чем ты? — в замешательстве проговорил Стокер. Он определенно не понимал, о чем речь, и попросил Иви объяснить.

— Думаешь, тебе удастся выследить нас? Поэтому ты связался с племянницей Кармело, охотника на вампиров из Рима? Это опасная игра, во время которой пострадают обе стороны! Ты не задумывался об этом?

— Латона? — Стокер вел себя так, как будто только что спустился с небес на землю. — Пресвятая Дева, теперь я начинаю понимать! Больной дядя, лечение которого проводится всегда ночью. Я не имел ни малейшего представления, кто такая Латона. Но знает ли она о дяде? Я не могу себе этого представить.

— Сожалею, но вынуждена буду лишить тебя иллюзий. Она не так невинна, как ты себе напредставлял. В Риме она охотилась и уничтожала вампиров. На руках Латоны кровь нашего племени, впрочем, как и на руках ее дяди.

Стокер выглядел ошеломленным.

— Ну и где сейчас твоя охотница на вампиров? — спросила Иви немного резко.

— Она осталась в ложе, но я могу тебе поклясться, что речь не идет об уничтожении вампиров. У меня такое впечатление, что скорее она сама находится в опасности, — добавил он тихо.

— Я знаю, о чем ты. — Тут Иви снова улыбнулась. — Мы, вампиры, обладаем способностью запутывать здравый ум и можем быть непреодолимо притягательными. — Хотя в ее голосе и послышались шутливые нотки, Стокер кивнул с серьезным видом.

— Людям тяжело противиться вашему воздействию. И даже если нам удается избежать чар вампира, забыть этого мы все равно не в силах.

— Когда МЫ позволяем вам помнить, — поправила его Иви.

— Ты можешь сделать так, чтобы я забыл тебя? — немного испуганно спросил Стокер. — И я ничего не буду помнить о нашей встрече?

— Я должна была так поступить, — кивнула Иви. — Нам не идет на пользу, когда люди помнят о нас.

— Почему же тогда ты не уничтожила мои воспоминания? — спросил Стокер, сделав шаг навстречу Иви. Забытое мороженое таяло в вазочке.

— Сентиментальность — это глупо и опасно! — размышляла вслух Иви.

— Я не собираюсь причинять тебе вред! Ни тебе, ни другим вампирам! — подчеркнул он.

— Я могу и сама прочитать это в твоей голове, но придет время, когда я пожалею о своем легкомыслии.

— Клянусь, этого никогда не произойдет! — сказал Брэм пылко.

— Не клянись. Вы, люди, так легко даете клятвы, но не менее легко их нарушаете. Для вампиров же это вопрос жизни и смерти. Как ты поступишь, если предстанешь перед выбором — спасти дорогого тебе человека или уничтожить вампира?

Оба подумали об одном и том же.

— Пойду проверю, как там Латона, — сказал Стокер. Он не просил Иви сопровождать его, но она последовала за ним.

Латона сидела все там же, спрятав лицо в ладонях. Слезы иссякли. Ее отчаяние было так глубоко, что рыдания не приносили больше облегчения. К ее боли примешивалось немного удивления. Почему же ей так больно? Не казалось ли ей в Риме, что хуже быть уже просто не может? Чем недостижимее был предмет ее страсти, тем, возможно, легче. Видеть его и не иметь возможности подойти было жестоко. Латона нащупала в ридикюле красную маску. Что ей теперь делать? Все казалось бессмысленным.

Вдруг Латона застыла. Она была больше не одна в ложе. Волоски на ее коже встали дыбом. Латона хотела обернуться, но не могла пошевелиться. Он был совсем близко!

— Ты пришла, чтобы вернуть мне маску? — Белая хрупкая рука появилась в поле ее зрения и потянулась к раскрытой сумочке на ее коленях, где сверху всего остального лежала маска. Его пальцы погладили сначала бархат маски, а потом и кожу Латоны. Она вздрогнула. Другая его рука легла ей на плечо.

— Зачем ты пришла? Чтобы сказать, что мне следует держаться от тебя подальше? Тогда для чего ты взяла с собой маску?

Латона повернулась и взглянула в его прекрасное лицо. Его вопросы были такими абсурдными, что она не знала, как на них ответить.

— Не для меня ли ты повесил эту маску? — не веря своим ушам, спросила она.

Малколм засмеялся. Ему шел фрак. Его волосы в свете газовых ламп отливали красным и были именно такими, какими она помнила их по лунным ночам в Риме. У него на носу было несколько веснушек, и это делало его похожим на человека.

— Разумеется, это было посланием тебе. Я видел тебя однажды ночью, но ты была не одна.

— Вот как! — сказала Латона. — А я уже думала, что начинаю сходить с ума.

— Нужно доверять своим чувствам. Особенно это касается тебя. Но ответь мне, почему ты не оставила мне никакой записки с указанием, где бы я мог найти тебя? — Боль в его голосе удивила Латону больше, чем его слова.

— Записки?

— Да, я пришел туда вновь и обыскал каждый угол. Но ничего не нашел, ни одного намека. Не должен ли я был сделать из этого вывод, что ты не хочешь меня больше видеть?

— Признаться, мне не пришло в голову написать тебе, где я живу, — сказала Латона в свою защиту. — Ты ведь вампир!

— Ах, исходя из твоих слов, я вижу, что слухи о наших способностях несколько преувеличены, — тихо рассмеялся Малколм. К сожалению, я не мог отследить все твои перемещения по Парижу. Твой запах был слышен уже не так отчетливо, и на него наложились запахи сотен других людей.

— Ты мог бы последовать за мной в образе летучей мыши, когда увидел меня в саду вместе с мистером Стокером и мистером Уайльдом, — предположила Латона.

— Возможно, мне и стоило бы так поступить, — снова улыбнулся Малколм, — но я должен тебе признаться, превращаться не так уж легко. В волка я бы еще, пожалуй, смог превратиться, но в летучую мышь?

— Волк в центре Парижа — довольно оригинально, не находишь? — сказала Латона и усмехнулась, представив, какое волнение вызвал бы он на улицах города. Теперь уже смеялись оба. Напряжение ушло. Латона взяла Малколма за руку и усадила в кресло рядом с собой.

— Я хочу знать все! Как ты провел этот год? Что ты видел и как оказался в Париже?

— Эти же вопросы хочу задать тебе я. Я представлял, как поезд увозит тебя на край света. Я думал, что потерял тебя навсегда, а сегодня увидел в опере!

Малколм взял ее руки в свои и немного сжал. Холодная кожа его ладоней заставила Латону вздрогнуть, но это было чудесное ощущение, похожее на то, когда пузырьки шампанского ударяют в нос — многообещающе, но в то же время немного горько.

— Они действительно хотели отправить нас на край света, — подтвердила Латона и немного подняла плечи вверх, как будто события той драматической ночи снова стояли у нее перед глазами. — Нашим пунктом назначения была Сибирь, но нам удалось покинуть поезд прежде, чем он достиг своей цели. Дядя Кармело сказал, что мы должны попытать счастья на юге, и мы почти достигли Персии.

Малколм был удивлен.

Да, за эти полтора года нам пришлось много путешествовать, пока тоска не привела нас снова в старую Европу. А ты?

Малколм рассказал об Ирландии и о Гамбурге, который они вынуждены были покинуть, чтобы провести этот год в Париже. Его слова были для Латоны прекраснее музыки Верди. Она не могла отвести от вампира взгляд. Их руки переплелись так крепко, словно один из них должен был раствориться в воздухе, а другой — помешать этому.

Малколм обнял Латону за плечи и немного притянул к себе. Только сейчас она осознала, что он прервал свой рассказ об Ирландии. Внезапно она увидела его лицо всего в нескольких сантиметрах от своего. Его взгляд крепко держал Латону, проникал внутрь, даря одновременно наслаждение и боль. Латоне ничего не оставалось, как наклониться вперед, пока она не по чувствовала холодное дыхание на своей щеке. Она узнала этот запах, и ее не покидало чувство, будто после долгого путешествия она вновь вернулась домой.

Губы Малколма легко прикоснулись к ее коже, как будто хотели проверить, отпрянет ли Латона. Но она подалась ему на встречу. Первый поцелуй он получил в награду за услугу, о которой попросила его девушка. Нет, скорее потребовала! Малколм еще крепче прижал ее к себе, и Латона почувствовала, каким сильным было его мускулистое тело.

Мог ли вкус губ Малколма быть таким опьяняющим? Или это были вампирские чары? Латона не знала. В глубине ее сознания промелькнула мысль, что в этот момент она могла отдать за него свою жизнь. Принести себя в жертву ради него и умереть.

Смешно. Она только прикоснулась к нему. Латона не задумывалась над тем, что он делает, но почувствовала, что поцелуи Малколма стали настойчивей. Он задрожал, и его тело натянулось, как струна.

Латона не могла и не хотела прерывать поцелуй, как будто стремилась к этому всю свою жизнь. И теперь пришло время превратить стремления и реальность, которой не будет конца.

Латона чувствовала его вкус. Но не только. Было что-то еще. Кровь? Ее собственная кровь! Он укусил ее за губу. Латона поняла, что ей это не мешает. Совсем не больно. Руки Малколма, напротив, сжимали ее так сильно, что ей казалось, он вот-вот ее раздавит. Она воспринимала происходящее так, словно наблюдала за всем со стороны и видела изменения, происходившие в Малколме. Что с ним? Внезапно он напомнил Латоне хищника, в тому же не прирученного хищника, но она не боялась. Но все же отстранилась от Малколма.

Вампир прервал поцелуй. Его губы были кроваво-красными, возможно от крови Латоны. Такими же красными были и его глаза, а еще в них светилось что-то дикое, необузданное. Латона должна была бы почувствовать страх, но вместо этого подставила Малколму свое горло. Она знала, чего он хочет. Латона даже не думала отказать ему в этом и спасти тем самым свою жизнь. Зачем? Она нашла его, и наконец-то они вместе.

— Нет! Хватит!

Мягкий, но в то же время настойчивый голос раздражал Латону.

Ей нечего было здесь делать. Этот момент принадлежал только ей и Малколму. Она ждала освобождающего последнего поцелуя, но его не последовало. Давление на спину ослабло, а потом Малколм и вовсе отпустил Латону. Она готова была закричать от отчаяния.

Вампир поднялся, будто в трансе. Он пошатывался. Его лицо выражало одновременно замешательство и страдание. Или сейчас в его глазах отражалась только ее собственная боль? Латона смутно видела стоящую позади него девушку. Все, что она могла сказать о ней, что это — изящная вампирша с серебряными волосами, чей возраст трудно было определить. Латона уже видела ее однажды. Не сопровождал ли ее тогда белый волк?

Незнакомка не обращала на Латону внимания. Она сосредоточила взгляд своих бирюзовых глаз на Малколме и, казалось, прокладывала ему дорогу. По крайней мере так казалось Латоне.

— Спокойно, — сказала вампирша неожиданно глубоким голосом. Она мельком взглянула на Латону и снова полностью сосредоточилась на Малколме. — Ничего ужасного пока не произошло. — Она достала носовой платок и протянула его вампиру. — Антракт закончился. Сейчас Латона и ее спутник попрощаются и вернутся в партер на свои места.

Латона была возмущена. Что позволяет себе Среброволосая? Как смеет она отдавать ей приказы? Но, несмотря на это, она поднялась. Ей также был протянут платок и дан совет стереть кровь с губ.

— Твой кавалер ждет. Иди же!

Неуверенно Латона подошла к Брэму Стокеру, которого только сейчас заметила в глубине ложи. Он выглядел очень обеспокоенным. Почему? Ведь с ней все в порядке! Она была счастлива Наконец-то она нашла Малколма. И почему она должна расстаться с ним сейчас? Неужели это конец?

Латона вырвалась из рук Стокера.

— Малколм! — закричала она пронзительно. — Мы ведь еще увидимся, не правда ли? Пообещай мне это!

Малколм хотел броситься к ней, но вампирша преградила ему путь. Она была такой маленькой и слабой. Почему он не мог просто отодвинуть ее в сторону? Малколм остановился перед Иви и сказал:

— Мы встретимся вновь. Не теряй надежды. А теперь иди Иви права. Сейчас нам лучше попрощаться.

Латона позволила Стокеру взять себя за руку и вывести из ложи. Он повел ее вниз по лестнице, которая выглядела такой роскошной в свете тысячи люстр, но Латона больше не обращала внимания на окружавшее ее великолепие. Едва ли она заметила, что снова оказалась в партере и они вместе со Стокером заняли свои места. Звуки аплодисментов, которые сопровождали начало второго акта, с трудом доходили до ее сознания. Поднялся занавес, и актеры вышли на сцену. Оркестр играл, актеры продолжали представление. Но Латона воспринимала все это только как шум. Хотя она не отводила взгляда от сцены, мыслями она была далеко. Тело Латоны находилось в кресле, рука — в руке ее кавалера, который время от времени заботливо поглядывал на нее. Но мыслями она была в мире горько-сладких воспоминаний, которые никогда не должны были закончиться.

Только в конце второго акта, когда зрители в бурном восторге повскакивали со своих мест, чтобы выразить Верди свое восхищение, Латона вернулась в действительность. Она вздрогнула и посмотрела на Стокера, который не сводил с нее внимательного взгляда.

— С вами все в порядке?

— Ну конечно! Чего еще мне может недоставать в такой замечательный вечер? — ответила Латона, сама себе не веря. Она посмотрела на ложу номер пять. Там было пусто. Вампиры покинули представление раньше времени, и Латона знала, что сегодня ночью она их больше не увидит. Девушка почувствовала еще один укол боли. Именно так и должен чувствовать себя человек, в одиночестве умирающий от любви. Латона резко зажмурилась и прижала руки к ноющей груди.

Стокер продолжал наблюдать за Латоной, но уже молча, за что она была ему безмерно благодарна.

Прах к праху, пыль к пыли

— Я думаю, Хиндрик немного обижен, — призналась Алиса Иви по пути назад.

— Почему ты так считаешь?

— Он ни разу не спросил, как все прошло или почему мы не остались до конца представления. Взгляни-ка только, он сидит со скучающим видом и не перестает зевать. Он явно хочет меня спровоцировать!

— Хиндрик и Матиас, пока мы отсутствовали, не перекинулись и парой слов.

— Это тебе Сеймоур сказал?

Иви кивнула.

— Да, и они кажутся мне не единственными, кто был в плохом настроении.

Алиса огляделась вокруг. В том, что Анна Кристина угрюмо смотрела себе под ноги, не было ничего странного, но Малколм тоже был непривычно замкнутым, и даже Лучиано дулся. Плохое настроение Носферас ни у кого не вызывало сомнений, Алиса видела выражение его лица, после того как Иви во время перерыва улизнула без него. Что, собственно говоря, случилось с Малколмом, Алиса не знала и горела желанием выяснить это.

— Он нашел охотницу? — спросила она тихо.

Иви помедлила, прежде чем ответить.

— Да, они разговаривали.

— Только разговаривали? Ну, выкладывай! Что между ними произошло? — настаивала Алиса, но при этом она не была уверена, действительно ли хочет это знать.

Иви покачала головой.

— От меня ты ничего не узнаешь. Если Малколм захочет тебе когда-нибудь рассказать, это его дело. Я же не стану говорить об этом. Даже с тобой.

Неудовольствие, вызванное этим ответом, еще не успело отразиться на лице Алисы, как Франц Леопольд насмешливо произнес:

— Число недовольных среди нас продолжает расти. Иви, боюсь, мы с тобой остались в меньшинстве!

Франц Леопольд язвительно ухмыльнулся, и Алиса разозлилась. Ей никогда не удавалось вывести его из равновесия, не использовав при этом всех своих резервов. Руководить одной или несколькими крысами в любом случае было бы легче.

«И это тебя удивляет? Или ты хочешь меня оскорбить? Ты не можешь всерьез сравнивать те душевные силы, которые нужны, чтобы использовать крыс, с теми, которые необходимы против Дракас».

— Почему нет? Разница на самом деле не так уж велика, — попыталась разозлить его Алиса.

Франц Леопольд только усмехнулся.

— Не трать напрасно сил. Ты не сможешь выместить на мне свою досаду. Ха, любопытство — это большая власть, которая грызет и кусается, если ее не удовлетворить. Как крысы, если уж ты о них упомянула.

— Не веди себя так, словно тебе неинтересно, что произошло в ложе во время антракта, — прошипела Фамалия. Ты ведь почувствовал человеческую кровь! Не отрицай. Даже Лучиано это почуял.

— Разумеется, от меня это не ускользнуло, — ответил Франц Леопольд. — Но мне, в отличие от тебя, не нужно попрошайничать, когда хочется что-то узнать.

— Только не утверждай, что ты прочитал это в мыслях Иви, — сыронизировала Алиса. — В это я никогда не поверю. Иви знает, как защититься от твоего вторжения, и добровольно она тебе тоже ничего не скажет, раз уж отказалась обсуждать это даже со мной.

Франц Леопольд сделал вид, будто ему надо немного поразмыслить, после чего широко ухмыльнулся.

— Может быть. Но, к счастью, Иви не единственная свидетельница происшедшего. Зачем иметь дело с поздно подоспевшей наблюдательницей, если можно подойти гораздо ближе?

Алиса с трудом перевела дыхание, когда ей стало ясно, что имел в виду Франц Леопольд.

— Я этому не верю! Ты проник в голову Малколма и подслушал его тайны?

Франц Леопольд не ответил, но выражение его лица сказало все. Алиса колебалась, не зная, завидовать ли ему или испытывать сострадание к Малколму.

Вампиры как раз пересекли поверхность и вновь спустились в подземелье, когда Иви неожиданно остановилась. Алиса, которая все еще была слишком занята собственными мыслями, поняла, что ее подруга, должно быть, заметила нечто необычное, только когда она остановилась рядом с Лицана.

— Что такое?

— Что-то случилось, — сказала Иви и наморщила лоб.

Она посмотрела вниз на Сеймоура, положение тела которого выдавало его напряжение. Несомненно, он готов был в этот момент излить свой гнев на Иви и остальных, кто не взял его с собой в оперу.

— И что? Ты не могла бы быть чуточку точнее?

Иви скорчила гримасу.

— Это не так просто. Они очень напряжены и проворно движутся. Наверное, они сами еще точно не знают.

— Кто движется? Пирас? — осведомился Лучиано, который только что к ним присоединился.

Теперь недоставало только слуг, которые шли позади с праздничными одеяниями в руках.

— Нет, не Пирас, — сказал Франц Леопольд. — Ты имеешь в виду крыс. Твоих крыс, которых ты послала вперед, не так ли?

Иви кивнула. Алиса опять была удивлена тем, как легко ее подруга научилась умениям другого клана. Сама Фамалия все еще вынуждена была довольствоваться одной крысой, которая указывала ей дорогу в темноте, в том случае, если не удавалось выследить летучую мышь. Да, время от времени Алиса посылала «курьера» вперед, и все же по-прежнему часто случалось так, что она теряла его, стоило ей подумать о чем-то другом.

— Откуда ты это знаешь? — проворчала наследница клана Фамалия. — Твои шпионы тоже в пути?

Франц Леопольд посмотрел на нее несколько удивленно.

— Нет. Но я знаю, что Иви не полагается на случай. Я прав?

Иви кивнула с отсутствующим видом. Очевидно, она все еще пыталась расшифровать состоящее из запутанных сигналов послание. Остальные молчали, чтобы не отвлекать ее. Между тем Матиас и Хиндрик догнали наследников, но держались позади и не задавали вопросов. Алиса бросила на Хиндрика беглый взгляд, но он не обратил на это внимания. Она не думала, что он такой злопамятный. Неужели он действительно поверил, что она взяла бы его с собой в оперу, ведь у него не было подходящего гардероба.

— К черту! — выдохнула Иви. — Я надеюсь, что они ошибаются.

Она побежала. Остальные последовали за ней и засыпали ее вопросами, но Иви не отвечала. Она неслась по проходам, ни разу не заколебавшись на перекрестке. Вновь Алиса почувствовала тень зависти. Иви училась всему быстро и основательно. Она была просто великолепна! Алиса со стыдом осознала, что это несправедливо — ставить это подруге в вину.

На самом деле все было совсем не так. Алиса просто хотела быть такой же великолепной! Не успела эта мысль созреть у нее в голове, как наследница клана Фамалия резко повернулась к Францу Леопольду. Прочитал ли он ее мысли? Если и да, то не подал виду. Алиса постаралась побыстрее пройти вперед, чтобы догнать Лицана.

— Они близки к тому, чтобы рассыпаться в пыль.

— Что? — Алиса беспокойно открыла глаза. — Кто? Что случилось? Пришли охотники на вампиров?

Иви только пожала плечами. Она выглядела смущенной.

— Я не могу этого сказать. Мысли крыс все время меняются. Я вижу только отрывочные картины, но никаких имен или лиц.

— Мы это в любом случае скоро узнаем. Уже недалеко. — Алиса узнала ответвление, которое вело от Люксембургского сада к Валь-де-Грас.

Вампиры и оборотень еще не достигли невидимого магического убежища Пирас, когда навстречу им вышли Фернанд и Джоанн. Оба Пирас, которых до сих пор невозможно были вывести из себя, выглядели растерянными.

— Хорошо, что вы пришли. Крыса Фернанда заметила грызуна Иви, поэтому мы знали, что вы возвращаетесь.

— Никто больше не должен покидать защищенное место, так сказал господин Люсьен.

— Что все-таки случилось? — настаивала Алиса.

— Если я правильно поняла послание, кто-то уничтожен, добавила Иви.

Франц Леопольд и Лучиано подались вперед, чтобы ничего не пропустить. Только слуги не проявили никакого интереса.

— Кто-то? — повторила Джоанна уныло. — Их четверо. Четверо наших старейшин.

— Что? Как это? — закричали все одновременно.

Фернанд поднял руки и снова опустил.

— Не знаю. Никто не знает, что случилось. Пойдем вместе, и сами увидите.

Друзья последовали за Джоанн и Фернандом, которые привели их в главный зал, а потом поспешили вниз по лестнице, ведущей в пещеру старейшин. Позади, там, где пещеры уходили на несколько шагов вглубь, стояли четыре гроба, в которых отдыхали слуги: Гислана, Хлоя и двое других, чьих имен они не знали. Необычная тишина царила внизу. С полдюжины Пирас стояли вокруг гробов. Среди них были господин Люсьен, Себастьен, Гастон и старейшина Мартина, которая больше не выглядели устрашающей и могущественной. В то время как Люсьен и Гастон тихо переговаривались, Мартина и остальные растерянно смотрели на гробы. Алиса и друзья постарались по возможности незаметно подойти ближе, пока не увидели содержимое. Они молча смотрели на безжизненные тела, которые уже начали распадаться. Черты лица старейшин стали менее выразительными. Морщины, образовавшиеся на лице и шее в течение огромного количества лет, стали резче. Волосы утратили блеск и свалялись. Одежда постепенно теряла свою форму и съеживалась.

Алиса видела, как исчезали тела вампиров. Они умирали, разумеется, не так, как люди, от старости и слабости или от коварной болезни, такой как холера или чума, или от тяжелых ран. Их уничтожали. Или они решали однажды ночью, что их время прошло, — и тогда прощались со всеми, чтобы встретить где-нибудь рассвет. О том, чтобы вампиры просто рассыпались в своих гробах, Алиса еще не слышала. Она вопросительно взглянула на Иви.

— Нет, мне тоже об этом неизвестно, — подтвердила Лицана. — Я не могу представить, что с ними случилось.

Она повернулась к господину Люсьену, но он был так же растерян, как и она.

— Пирас тоже в изумлении, — заверил друзей Франц Леопольд, который как всегда не смог удержаться и проник в мысли собравшихся членов клана.

— Они не вставали из своих гробов, — сказала Мартина, все еще пребывая в растерянности. Она говорила медленно. — И когда мы открыли крышки, мы нашли вот это. Этого просто не может быть! Как такое могло случиться? Я уже два столетия живу на этом свете, но ни с чем подобным не сталкивалась.

Себастьен пожал плечами.

— Как мы все убедились, это возможно. И теперь нам нужно выяснить, как и почему это произошло.

Он оглядел пещеру. Присутствующие старейшины производили жалкое впечатление.

— И мы должны выяснить это как можно быстрее, — сказал Себастьен тихо, обращаясь к господину Люсьену, — ведь иначе это будут не последние жертвы, которые нам придется оплакивать. Посмотри только, это не следствие испорченной крови. Старейшины уже давно бы преодолели любой вид яда.

Предводитель клана беспомощно кивнул.

— Но в чем, черт возьми, причина? Мне не приходит на ум никакое объяснение. Люди в любом случае не проникали сюда днем. Их следы не ускользнули бы от нас.

Франц Леопольд, который обошел пещеру по кругу и вновь протиснулся к остальным, кивнул.

— Никаких людей здесь не было.

— Что мы будем с ними делать? — спросил Гастон.

Думал ли он о своего рода похоронах? В кладбищах он разбирался. Сколько мертвецов похоронил он за свою человеческую жизнь и потом тут, в катакомбах? Однако сейчас все были несколько иначе. Должны ли они развеять прах вампиров над человеческими костями?

Даже предводитель клана и Себастьен не знали, как им следует поступить в такой ситуации. Вампиры не нуждались в погребении.

— Оставьте их в гробах и отнесите в другую пещеру. Там через один проход в двадцати шагах есть небольшое углубление. Поставьте гробы там.

Алиса знала эту пещеру. Она прикинула, что там можно поставить две дюжины гробов. Будет ли пещера заполняться еще больше? Возможно, со временем там уже не останется места? Кто станет следующим? Эта мысль заставила ее задрожать.

— Давайте уйдем, — прошептала она Иви и Лучиано.

Лучиано кивнул.

— Да, пойдемте наверх, в большой зал. Один взгляд на эти гробы вызывает у меня боль в желудке. У меня уже кружится голова.

— Я бы скорее отнес это на счет твоей повышенной жажды крови, — прокомментировал Франц Леопольд, присоединяясь к друзьям.

Занятий этой ночью больше не было. Вампиры сидели вместе маленькими группами и тихо переговаривались. Алиса, Иви, Лучиано и Франц Леопольд устроились в своих гробах и обсуждали невероятное происшествие. Малколм, напротив, одиноко прохаживался в углу. Его отсутствующий вид и улыбка на губах дали Алисе понять, что он думал не об уничтоженных Пирас. Она отвернулась, чтобы не смотреть на него. Были вещи поважнее, чем Малколм и его сердечные дела.

Алиса задумчиво подперла подбородок. Что, черт возьми, могли совершить старейшины и почему остальные вот уже несколько ночей были в таком плохом настроении? Она подумывала, пока не поздно, обыскать гробы. Если бы они были людьми, имелось бы бесчисленное количество вещей, которые они могли бы там хранить. Вампиры же, напротив, имели иммунитет против всего этого. Или нет? Может, случилось так, что вампиры стали восприимчивы к заболеваниям людей? Или появилась новая болезнь, которая поражала только вампиров?

Алиса легла на спину и прикрыла за собой крышку. Наверное, ее предположения были не так уж далеки от истины. Медицина в последние годы сделала большой шаг вперед. Были найдены новые вакцины и методы лечения. Должны ли они сконцентрироваться на этих человеческих открытиях, чтобы спасти вампиров? Она вспомнила об Эрике и о его обширной библиотеке. Возможно, следует посмотреть там еще раз? Были ли описаны в его книгах необъяснимые случаи уничтожения вампиров? Возможно, там шла речь о старой угрозе, которая была предана забвению.

На этой мысли Алису сморил сон, и она погрузилась в мир смертельной черноты, которая сомкнулась вокруг нее вплоть до наступления ночи.

Латона остановилась в некотором отдалении от клиники. Она сделала вид, что ищет носовой платок в своем ридикюле, и при этом воровато наблюдала за входом. Солнце стояло еще высоко в осеннем голубом небе. Ее дядя придет сюда позже, под покровом темноты, если он не изменил своим привычкам. Кармело провел за пределами отеля как минимум несколько ночей. И хотя ее комната была отделена дверью, Латона отчетливо слышала, как он возвращается ранним утром. Кроме того, у него была привычка пропускать завтрак и появляться к обеду, чтобы потом провести послеобеденное время со своей племянницей. Кармело водил ее не только в зверинец. За прошедшие дни он сопровождал Латону на ярмарку, брал ее с собой на прогулку в карете по столь любимому высшим парижским обществом Булонскому лесу или по Винсенскому лесу, которому отдавал предпочтение простой люд, посещал ранние представления в кабаре, варьете или оперетты Оффенбаха. Он даже ходил вместе с ней за покупками и оставался неизменно терпеливым, когда она не могла выбрать в красивом магазинчике между двумя шляпками и несколькими парами перчаток, покупал ей каштаны и сладкий миндаль. Он был подозрительно великодушным.

Дядюшка и племянница все еще жили в дорогом отеле на бульваре Сен-Жермен. Латона предполагала, что они переедут оттуда через несколько дней и — как это было в Риме — подыщут себе подходящее пристанище. Почему он тратил столько денег на отель и на желания Латоны, которым раньше уделял так мало внимания? Кармело казался ей слишком уступчивым. Был ли он настолько болен, что хотел провести последние дни вместе с ней так хорошо, как это только возможно? Или он нашел источник доходов, который позволял ему вести подобный образ жизни?

Латона внимательно наблюдала за дядей и по-прежнему не замечала в нем признаков болезни. В том, что он часто выглядел усталым и рассеянным, не было ничего удивительного, ведь он шатался где-то каждую ночь и очень мало спал! Аппетит у него, напротив, был просто отменный, его кожа имела здоровый цвет, и Латона не заметила никаких пятен или гнойников.

Сделала ли она поспешные выводы, взглянув на госпиталь? Латона подумала о вампирах, которые собирались в Париже О Малколме и его синих глазах. Ее пальцы провели по тому месту на губе, которого коснулись его зубы. Оно уже давно не кровоточило. Только маленькая засохшая ранка все еще на поминала о ночи в опере.

Латона отвлеклась от своих воспоминаний о Малколме и вновь сконцентрировалась на своем дяде и его необычных ночных похождениях. Знал ли Кармело о здешних вампирах? Возможно. Она не могла себе представить, что эта встреча была случайностью.

Девушка вновь бросила сквозь полуопущенные веки любопытный взгляд на дверь. Молодая женщина, которая двигалась так, словно на ее согнутой спине лежал груз нескольких десятков лет, прошаркала к двери. Ее платье, когда-то яркое и пестрое, было старым и поношенным. Волосы спадали на спину спутанными прядями. Женщина постучала. Служащий открыл дверь. Латона не могла слышать, о чем они говорили, однако через некоторое время портье с явным раздражением позволил ей войти и закрыл за ней дверь.

Может, ей тоже стоило попытаться? Но тогда нужно приобрести одежду, которая сделала бы ее просьбу более убедительной. Нужно выпачкать лицо и руки и немного растрепать волосы, размышляла Латона. Но сегодня вечером это в любом случае сделать не удастся, подумала она разочарованно.

Дверь снова открылась. На этот раз чтобы выпустить нескольких молодых женщин, которые просто излучали жизнерадостность. Их одежда была простой, чистой и однотонной, волосы аккуратно причесаны. Они неторопливо прогуливались по улице Фобур, смеясь и болтая между собой. Латона посмотрела им вслед и снова окинула взглядом свой наряд. Она была одета просто и незаметно и ничем не отличалась от сестер милосердия.

У Латоны уже созрел план, когда с другой стороны к ней приблизились еще три женщины. Одна из них была уже довольно стара и в своем ветхом мрачном одеянии и белом платке, наброшенном на волосы, напоминала монахиню. Остальные были всего на пару лет старше Латоны.

Что будет с ней в случае неудачи? Ее разоблачат и отправят обратно. А если даже и так! Латона твердо решила вывести своего дядю на чистую воду. Девушка передернула плечами. Ей не хотелось притворяться, но тогда эта игра в прятки подошла бы к концу и дяде пришлось бы рассказать ей правду.

Латона выпрямилась и пересекла улицу. Как ни в чем не бывало, она присоединилась к трем женщинам, которые заметили это только тогда, когда сторож открыл перед ними дверь.

— Я здесь новенькая, — ответила Латона на вопросительный взгляд.

— Ты начинаешь сегодня в ночную смену? — поинтересовалась пожилая женщина и строго оглядела ее. — Тогда ты опоздала. Марш вперед! Тебе еще нужно переодеться.

— О, об этом я не подумала. Я очень взволнована, — прощебетала Латона и проследовала за женщинами через ворота. Охранник не сделал попытки ее остановить.

— У кого ты должна отметиться? — спросила женщина помоложе, когда они пересекли обширный двор, который со всех сторон был окружен кирпичными зданиями.

Латона выглядела испуганной.

— Ой, от волнения я забыла имя. — Она порылась в своем ридикюле. — Бумажка лежала где-то здесь. Что же мне теперь делать?

— Но ты же должна знать, с кем ты говорила! Как зовут доктора, который тебя принял и направил сюда?

— Ну конечно же! — воскликнула Латона, которая лихорадочно искала решение этой проблемы. Ей не хотелось, чтобы сейчас, когда она наконец проникла за эти стены, ее сразу же отправили обратно. — Его зовут… его зовут… Ах, его имя никак не приходит мне на ум.

— Но хотя бы как он выглядел? — подсказала ей третья, в то время как старшая сестра бросила на нее неприветливый взгляд. Должно быть, она посчитала Латону наивной дурочкой и спрашивала себя, кому пришла в голову эта безумная мысль — взять ее на должность медсестры.

— Он среднего роста с редкими волосами, — описала Латона мужчину, которого сумела разглядеть через ворота. Судя по тому, как он был одет и с каким уважением поклонился ему охранник, это был врач.

— Это описание подходит для любого из наших врачей, — пробормотала старуха.

— У него растрепанные волосы и он носит очки? — подсказала маленькая брюнетка, чей протяжный говор выдавал в ней южанку.

— Да, точно! — воскликнула Латона с облегчением.

— Тогда это, должно быть, месье доктор из Германской империи, — предположила она. — Он разговаривал с таким смешным немецким акцентом?

Латона кивнула.

— Тогда это был месье Вестфаль! — обрадовалась брюнетка. — Да, я слышала, что он искал еще одну сестру. Он сказал тебе, в чем будет заключаться твоя работа?

Так как Латона не имела ни малейшего понятия, чем занимается этот врач в больнице, она предпочла покачать головой.

— Месье Вестфаль заведует особыми палатами. Ты должна будешь ходить с ним, заботиться о пациентах во время лечения и, конечно же, приводить в порядок палаты для следующих пациентов. Также ты, наверное, будешь вести для него записи наблюдений, ведь он хочет изучить воздействие методики на как можно большем числе больных. Ты умеешь читать и писать?

— Конечно! — заверила се Латона немного возмущенно, хотя писала по-французски далеко не идеально. Английским и итальянским она владела лучше.

— Ты не здешняя, это заметно, — продолжала говорить темноволосая. — Откуда ты?

— Заканчивайте болтовню, — перебила их старуха. — Отведи новенькую в раздевалку, чтобы она могла надеть фартук и спрягать волосы под чепец, и проводи ее после этого в кабинет доктора Вестфаля.

Когда обе молодые женщины оказались наедине, Латона поинтересовалась, что представляют собой эти особые палаты.

— Я бы не хотела предстать перед доктором полной невеждой, а пока мне никто ничего толком не объяснил.

Если медсестра и удивилась ее неосведомленности, то не подала вида.

— Собственно говоря, это старый метод, который немецкий доктор вновь начал применять. Пожалуй, каждый врач знает, что испанская болезнь устраняется только с помощью ртути. Раньше пациенты вдыхали пары, но уже давно известно, что это ведет к тяжелым побочным явлениям. Поэтому теперь это запрещено, но что делать? В Страсбурге втирали в кожу ртутную пасту, и были проведены эксперименты с ртутными пилюлями. Месье доктор Вестфаль придерживается мнения, что курильни, в которых больные сидят в ртутных парах, при этом не вдыхая их, являются менее вредной формой лечения.

— У него, наверное, много пациентов, — сказала Латона, завязывая фартук и надевая на голову чепец.

— О да, он очень занят. Поэтому ему понадобилась помощь еще одной сестры. Причем мы здесь в Кошене пытаемся лечить и другие болезни.

— При таком количестве пациентов палаты, наверное, заняты днем и ночью, — предположила Латона и внимательно посмотрела на сестру. Та выглядела изумленной.

— Ночью? Нет, ночью они, разумеется, не используются. Доктор ночует дома, — сказала она и потом добавила: — Хотя в последнее время он чаще проводит ночи здесь, чтобы работать над своими записями. И я думаю, при нем в лечебном отсеке проводятся новые эксперименты.

Тут ей в голову пришла неожиданная мысль.

— Но зачем он вызвал тебя в ночную смену, если для тебя сейчас совершенно нет работы? Я думаю, что последние пациенты уже давно вернулись в свои постели.

Латона лихорадочно размышляла.

— Да, я думаю, причина в том, что он хочет сейчас вечером, когда пациенты нам не помешают, все мне объяснить, чтобы завтра я могла оказать ему помощь.

Этот аргумент показался сестре логичным. Она проводила Латону вдоль коридора и остановилась перед дверью, которая ничем не отличалась от остальных.

— Это здесь. Зайдешь одна? Мне нужно торопиться. Уже звонил колокол, и моя служба началась. Будет не очень хорошо, если я опоздаю.

— Да, иди, — охотно согласилась с ней Латона, — и большое спасибо!

Подняв руку, словно желая постучать в дверь, она подождала, пока сестра скроется за углом. После этого Латона стремительно направилась в противоположном направлении.

Господин Тибо

Когда Иви открыла глаза, она знала, что это будет плохая ночь для Пирас. Крысы уже сновали наверху. Они чувствовали, что некоторые гробы закрылись в последний раз.

Иви направила свои мысли к Сеймоуру, который, угадав ее желание выбраться из гроба, нетерпеливо засуетился.

«Иди сюда! Ты думаешь, будет лучше, если ты и дальше будешь отрицать необходимость взглянуть правде в глаза? Большинство еще отдыхают в своих гробах, и ты, таким образом, окажешься первой, кто сможет увидеть дальнейший ход катастрофы».

Иви подавила вздох. «Итак, крысы оказались правы».

«Я не общался с крысами, — возразил Сеймоур. — Я сам побывал внизу в пещере и смог почувствовать, в каких гробах вампиры уже не проснутся».

Иви знала, что было неправильно и дальше отрицать очевидное. Она открыла крышку и выпрыгнула из своего гроба. Затем вампирша проследовала за Сеймоуром через два этажа к нижним помещениям. Вид пустых мест в углублении на другом конце причинял ей боль. Иви прошлась вдоль ряда гробов.

Она с серьезным видом кивнула. «Да, ты был прав. Из пяти гробов вампиры уже не встанут».

Положив ладонь на крышку гроба Генри, она остановилась. Она искала его дух. Да, он был еще там и в любую минуту готов был проснуться. Хотя бы он. Чувство сродни головокружению охватило Иви, когда она прошла в другой конец пещеры, где вчера ночью еще стояли гробы. Позади нее громко зевнул Сеймоур. Иви обернулась и бросила на него укоризненный взгляд.

— Иви? Ты здесь, внизу? — Алиса сбежала вниз по лестнице. В нескольких шагах позади нее следовал Франц Леопольд, а за ним — Лучиано, который еще не успел привести в порядок одежду. Алиса озабоченно огляделась по сторонам и подошла к Иви. В некоторых гробах раздался тихий шорох. Потом поднялась первая крышка. Облегчение отразилось на напряженном лице Алисы, на что Франц Леопольд, как обычно, не обратил внимания. Лучиано широко зевнул.

— Все в порядке?

Иви покачала головой.

— Нет, пять гробов больше никогда не откроются.

Остальные изумленно уставились на нее, причем Дракас быстрее всех сумел взять себя в руки и сделал вид, что проблемы Пирас его совершенно не волнуют.

— Ты уверена? — спросил Лучиано.

Иви показала на пять гробов. Остальные почти все уже были открыты. Старейшины неторопливо поднимались. Некоторым трудно было даже сесть, не говоря уже о том, чтобы выбраться из своих гробов. Алиса поспешила к маленькой морщинистой вампирше, подхватила ее под руки и подняла. Она осторожно поставила ее на ноги. Старуха не поблагодарила Алису, а лишь, смущенно посмотрела на нее. Алиса оставила ее и поспешила к худому вампиру, который никак не мог встать.

— Да помоги же мне! — крикнула она Францу Леопольду, застывшему на месте и смотревшему на высокого старика, безуспешно пытавшегося выбраться из своего гроба.

Дракас выгнул бровь, но все же вмешался. Лучиано подошел к одному еще не открытому гробу, из которого не доносилось ни звука.

— Должны ли мы посмотреть? — спросил он немного удрученно.

Иви положила ладонь на крышку.

— Они ушли навсегда. Их тела уже распадаются. Мы ничего не можем сделать.

Чтобы убедить в этом самого себя, Лучиано резким движением сорвал крышку и бросил ее на пол, так что все обернулись к нему. Носферас, казалось, не заметил этого. Он смотрел в лишенные блеска глаза, которые уставились на него, но уже ничего не могли увидеть. Руки были судорожно сжаты на груди, ногти словно от боли впились в собственную плоть. Рот был искажен гримасой, так что видны были зубы и черные десны. Лучиано не смог сдержать дрожь. Не потому, что эта старая вампирша что-то для него значила. Он даже не знал ее имени.

— Она излучает ужас, — сформулировала Иви его мысль и положила руку ему на плечо.

— Я тоже могу это чувствовать. Меня до костей пронизывает холод, и мне кажется, что я вот-вот задрожу от страха, — сказал Лучиано растерянно.

Они ощутили движение на лестнице и услышали тихие голоса. Вскоре после этого в пещеру вошли господин Люсьен, Себастьен и еще несколько вампиров. Иви и Лучиано отступили от гробов.

— Пойдемте наверх в зал, — предложила Иви.

Остальные кивнули. Сеймоур опять зевнул.

Медленно, едва передвигая ноги, юные вампиры вернулись обратно в зал и опустились на крышки своих гробов.

— Не думаю, что наши занятия сегодня состоятся, — спустя какое-то время заявил Лучиано. — Это опять будет скучная ночь!

— Ах, ты находишь скучным то, что вампиры просто перестают существовать и рассыпаются, словно на них напала загадочная болезнь? — набросилась на него Алиса с таким пылом, что Иви решила за него вступиться.

— Посмотрите туда, вниз! Малколм, похоже, тоже в подавленном настроении. Что, как я полагаю, объясняется совершенно иначе, — сказала она, чтобы отвлечь Алису, но тут же пожалела об этом.

Малколм шагал туда-сюда в противоположном конце пещеры и то и дело бросал тоскливые взгляды в темный проход.

Лицо Алисы стало еще мрачнее.

— Теперь я должна сочувствовать его любовным страданиям, — прошипела она.

— А где, собственно говоря, Хиндрик и Матиас? — быстро спросила Иви.

— Хиндрик? Сегодня вечером я его еще не видела. — Алиса осмотрелась. — Странно. Его не было рядом с моим гробом, когда я проснулась. Я не видела его и рядом с Таммо или Сереном. Или просто не обратила внимания?

Таммо с Фернандом как раз пробегали рядом. Оба, похоже, были чем-то очень довольны и тихонько хихикали.

— Таммо!

— Что? — Брат обернулся к Алисе с недовольной миной.

— Ты видел Хиндрика?

Он покачал головой.

— Нет, сегодня еще нет, и я надеюсь, так будет и дальше. Он имеет обыкновение портить любое, даже самое невинное удовольствие, ты этого еще не заметила?

— Я скорее думаю, что твое и его мнение о том, что такое безобидное удовольствие, сильно отличаются, — сказала Алиса.

Таммо передернул плечами.

— В любом случае мы сейчас идем вниз в катакомбы, поэтому задержи Хиндрика, если он вдруг появится, чтобы шпионить за нами.

Но Хиндрик не появился. Иви почувствовала, что Алиса за беспокоилась.

— Думаешь, Пирас послали его с каким-то поручением? Но почему он не сообщил об этом?

Иви молчала. Ей на ум приходило единственное объяснение, но Иви не хотела говорить об этом Алисе. Лицана думала о прошлой ночи. О посещении оперы и о странном поведении Хиндрика. Матиас был сдержанным, неразговорчивым типом. Но Хиндрик? Подобная сдержанность была ему не свойственна. Он также не был обидчивым. Странно. Почему она не подумала о его изменившемся поведении раньше? Неужели оперное представление так ослепило ее?

Алиса, похоже, думала так же и пришла к такому же выводу. Она вскочила.

— Я пойду посмотрю, где он!

— Ты хочешь спуститься в пещеру не чистокровных? — удивленно спросил Лучиано.

— Да. Ты имеешь что-то против?

— Нет, не надо на меня сразу набрасываться. Я просто спросил. — Носферас встал, чтобы сопровождать ее.

— Лео, ты тоже с нами? — поинтересовалась Иви.

Дракас потянулся.

— Да, думаю, я составлю вам компанию. Матиас в последнее время все больше пренебрегает своими обязанностями. Его отсутствие сегодня переполнило чашу моего терпения. Похоже, пришло время напомнить ему, что он является моей тенью.

Наследники пересекли пещеру, поднялись по винтовой лестнице, а затем прошли по небольшому коридору и оказались в пещерах, где стояли гробы слуг. Алиса остановилась у входа и окинула пещеру взглядом, потом бросилась к Хиндрику.

Слуга Фамалия сидел в открытом гробу, обхватив голову руками. Его светлые волосы были взъерошенными и неопрятными. Рядом с ним стоял Матиас и смотрел на него с озабоченным видом.

— Хиндрик, что с тобой?! — воскликнула Алиса и опустилась на колени рядом с его гробом.

Слуга очень медленно поднял голову.

— Алиса? Я не могу тебе этого сказать Туман такой густой, и вода так громко шумит.

— Вода? Хиндрик, здесь нет ни воды, ни тумана! — Она потрясла его за плечо.

Хиндрик не обратил на это внимания.

— Госпожа Элина будет во мне разочарована, — сказал он уныло.

Франц Леопольд кивнул. Иви строгим взглядом призвала его к молчанию, прежде чем он успел высказать свои мысли.

— Она больше не сможет на меня положиться, — продолжал Хиндрик. Он сжал пальцы Алисы. В следующем году госпожа Элина, скорее всего, пошлет с вами кого-нибудь другого.

Он, казалось, о чем-то напряженно размышлял, а потом продолжил:

— А жаль.

— Не говори глупостей! — вскричала Алиса и схватила Хиндрика за руку. — Вставай! Матиас, помоги мне. Мы отнесем его гроб в большой зал. Там ты сможешь поставить гроб моей тени рядом с моим. Хиндрик, пойдем же! Все будет как прежде! Ты столько лет заботился о нас. Теперь я позабочусь о тебе.

Она метнула на Франца Леопольда гневный взгляд, когда он вопросительно поднял брови.

Алиса и Иви поддерживали шатающегося Хиндрика, в то время как Матиас нес за ними его гроб. Два раза он споткнулся на лестнице, за что получил от Франца Леопольда резкий выговор.

— Как мило, — иронизировал Дракас, когда Алиса вновь уложила своего слугу в гроб и помогла ему удобней устроиться среди подушек. Она проигнорировала его насмешку и вместо этого поспешила дать Хиндрику кровь животных.

— Ты должна присматривать за Таммо, — простонал слуга между глотками, которые явно давались ему с трудом.

— С ним все в порядке, — успокоила Хиндрика Алиса и бросила взгляд на Иви. Лучше не сообщать Хиндрику о том, что ее брат вместе со своим другом заняты тем, что рыскают где-то в проходах в поисках новых захватывающих приключений.

Пирас собрались в большом зале. Их, по-видимому, созвал господин Люсьен. Наследники и некоторые из их слуг с любопытством приблизились, чтобы услышать то, что он собирается сказать.

Первая новость была уже известна друзьям. Еще пятеро старейшин были уничтожены, что вызвало взволнованное шушуканье. Господин Люсьен приказал отнести их прах к остальным. Но это было не все. Никто больше не должен поддаваться иллюзии, что ужасное происшествие затронуло только пару старейшин, оказавшихся достаточно глупыми, чтобы выпить нездоровой крови. Изменения коснулись всех старейшин, и никто из Пирас не мог дать объяснение этому феномену. Таким образом, господин Люсьен решил прикрепить к каждому старейшине одного из членов клана, который должен будет заботиться о нем и снабжать его свежей, хорошей кровью.

— По возможности не спускайте с них глаз и давайте им кровь, столько, сколько они смогут выпить, — строго приказал он Пирас. — Лучше всего поставьте их гробы рядом со своими.

Люсьен призвал всех помочь при переселении старейшин, и наследники еще раз спустились на нижний уровень. Лучиано шел рядом с Иви и помогал одному из старейшин подниматься вверх по лестнице. Иви смотрела по сторонам. Где Алиса? Осталась рядом с Хиндриком? Прежде чем во второй раз спуститься вниз, Иви мимоходом заглянула к слуге Фамалия, но рядом с ним никого не было. Он лежал в своем гробу. Руки были скрещены на груди, глаза закрыты.

Алисы нигде не было видно. Иви мысленно поискала подругу. Ее больше не было в пещере. Иви обратилась к Лучиано. Тот огляделся по сторонам и пожал плечами.

Тогда Иви заметила, что отсутствует также и Франц Леопольд. В одно мгновение ей стало ясно, куда могли исчезнуть эти двое.

Какое-то время Латона бесцельно слонялась по зданию и заглядывала в больничные палаты, процедурные и кладовые, которые были заполнены книгами и документами. Большая часть дверей была закрыта. Латона не решалась их открыть. Если она встречала кого-то в коридоре, то опускала голову и ускоряла шаг, делая вид, что очень занята. Никто не заговорил с ней.

Что, в общем-то, она здесь делает? Что надеется найти? На улице сгущались сумерки. Солнце опустилось за горизонт. Стоит ли ей остаться здесь подольше, пока не придет дядя, и напомнить ему о том, что ночью лечебные процедуры не проводятся? Хотя он этого и не утверждал, она сама нашла такое объяснение его посещениям. Однако что тогда он здесь делал, если не являлся пациентом этой клиники?

Случай привел Латону в помещение, расположенное на несколько этажей ниже. Многочисленные таблички с запрещающим знаком подействовали на нее магически. Первая дверь оказалась не заперта. Латона прошмыгнула в сумрачный коридор. Она прислушалась. Казалось, что здесь никого нет. Она с опаской открыла несколько дверей и заглянула в помещения с раковинами, ваннами и какими-то причудливыми ящиками. Они были присоединены толстыми жгутами к аппаратам, издалека напоминавшим печь. Необычный запах витал в воздухе. Были ли это пресловутые курильни, о которых говорила медсестра? Латона пошла дальше. Снова металлическая дверь преградила ей путь. Однако на этот раз дверь была заперта. Табличка гласила «не входить». Опасно для жизни? Что могло там скрываться? Латона трижды дернули дверную ручку и наконец навалилась на дверь всем телом. Напрасно.

Что это? Латона прислушалась. Да, изнутри послышались шаги. Латона затравленно оглянулась и юркнула в помещение с ящиками, которое было ближе всех к двери. И как раз вовремя. Ключ повернулся в замке. Скрипнули дверные петли, и девушка услышала два мужских голоса. Сквозь небольшую щель Латона смогли разглядеть слабо освещенный коридор и увидела, как двое исчезли за первой дверью. Они не заперли за собой комнату! Латона воспользовалась случаем и прошмыгнула в металлическую дверь. Она услышала, как мужчины заперли входные двери. С этой проблемой она разберется позже. Сейчас ей хотелось знать, что здесь было такого запретного и опасного? В больнице, расположенной в центре Парижа! Вряд ли это может сравниться с ужасом, обитающим в ночных руинах Рима! За первыми двумя дверями не скрывалось ничего необычного. Единственное, что начало вызывать у Латоны беспокойство, был запах, ударивший ей в ноздри. Чем это пахло? Это был чужой и в то же время знакомый запах. Что-то дикое, неукрощенное, неприятно резкое и все же соблазнительное, немного сладковатое, словно тлен. К этому примешивалась другая нотка. Теплая, навязчивая, металлическая. Была ли это кровь? Ну да, ничего удивительного, ведь это больница, сказала себе Латона. Она заглянула в маленькую выложенную кафелем комнату, где на столе стояли стеклянные емкости с темно-красной жидкостью. Необычный запах шел откуда-то сзади. Латона заколебалась. Ее ноги отказывались идти дальше. Она почувствовала, как волосы на голове зашевелились, и ее внутренний голос сообщил ей об опасности.

Но это же глупо! Сейчас она наконец выяснит, что скрывается в этой комнате. Латона оглянулась на проход, слабо озаренный ночным светом, который, вероятно, горел тут днем и ночью. Окон здесь не было, и поэтому Латона не могла сказать, стемнело ли на улице. Маленькая лампа была крепко привинчена к стене, однако в комнате с окуривательными шкафами нашлась керосиновая лампа. Латона зажгла ее и подождала, пока пламя разгорелось и вокруг нее разлился мягкий свет. Тогда девушка открыла дверь. За ней скрывалась тайна, на поиски которой отправилась Латона.

Девушка знала это еще до того, как пришла в клинику. Откуда? Этого она сказать не могла. Это было неуловимое ощущение, инстинкт, который столько раз побуждал ее к действию, чтобы затем вновь спрятаться в глубине ее естества. Поначалу она не доверяла этому необъяснимому голосу, но с годами поняла, что к нему следует прислушиваться. И сейчас внутренний голос призывал ее к осторожности, в то же время утверждая, что она не должна поворачивать назад, если хочет узнать правду.

Конечно же, она этого хотела! Или нет? Разве зачастую неведение не являлось защитой и благословением, позволяющим жить со спокойной совестью?

Ха, она уже решилась на это, когда на свой страх и риск покинула отель, чтобы обыскать госпиталь Кошен!

Латона надавила на дверную ручку и приоткрыла дверь. Внутри было темно и тихо, словно в могиле, и, тем не менее, она чувствовала, что в комнате есть некто, кто испускает этот дикий, звериный запах. Девушка решительно распахнула дверь и подняла лампу повыше. Свет пробежал по комнате, которая мало что могла предложить на обозрение, только холодные белые стены и клетку с железными прутьями. Внутри клетки, которая, вероятно, была размером три на три метра и примерно столько же в высоту, на полу, прикрыв лицо руками, лежала скрюченная фигура. Латона робко приблизилась. Свет лампы упал на большого, крепкого мужчину. У него были длинные свалявшиеся волосы и грязная, поношенная одежда. Если бы Латона встретила его на улицах Парижа, то приняла бы за одного из бродяг, которые добывают себе средства к существованию, прося милостыню или воруя, и проводят ночи в старых каменоломнях или сохранившихся со времен осады руинах предместья. Но почему тогда при взгляде на него у нее по спине пробежал холодок? Латона приблизилась еще немного. Она кашлянула, но мужчина не отреагировал. Он вообще не двигался! Может, он был закован в цепи по рукам и ногам? Девушка опустилась на колени и посмотрела на его спину и бока. Нет, ни один вздох не потревожил это тело. Итак, либо мужчина был мертв, либо она имела дело с существом, которому не нужно было дышать для того, чтобы жить.

Внезапно тело содрогнулось, и, прежде чем Латона успела отреагировать, мужчина вскочил на ноги. Выгнувшись, словно загнанный в угол зверь, он стоял в клетке. Мускулистые руки были вытянуты, ладони готовы были ее схватить. Его глаза были опущены. Наконец его взгляд обратился на Латону, которая подскочила и инстинктивно прижалась к стене. Латоне показалось, что он сейчас бросится на прутья клетки, но его веки неожиданно опустились, он зашатался и медленно сполз на пол. В комнате раздался жалобный вздох. Он поднял веки и обнажил клыки вместе с голубовато-черными деснами. Из его рта на пол капала слюна. Затем он расслабился. Латона с опаской подошла ближе. Что с ним такое? У нее не оставалось сомнений, что перед ней вампир, но его состояние — несмотря на дикий вид — можно было назвать не иначе как жалким. Когда Латона подошла к решетке, его веки распахнулись и взгляд остановился на девушке.

— Ты не одна из них. — У него был слабый и вместе с тем глубокий и звучный голос. — Ты не должна здесь находиться.

Латона уставилась на него. Силы, казалось, опять покинули его, и прошло несколько мгновений, прежде чем он снова открыл глаза. Он немного приподнялся и затем присел на корточки на полу, прижавшись спиной к решетке.

— Почему ты здесь?

После недолгого колебания Латона решилась вступить в разговор. Разве она тут не для того, чтобы получить ответы?

— Из любопытства и потому, что я хочу знать правду.

Она услышала легкий смешок или, может быть, стон.

— И что это за правда?

— Мой дядя обманул меня! — воскликнула Латона.

Ответ, казалось, сбил вампира с толку. Он покачал головой, словно хотел избавиться от подступающего головокружения.

— Я не понимаю, — пробормотал он.

— Ты вампир, не так ли? Я не ошибаюсь, даже если и не встречала вампира, подобного тебе.

— Я тоже не встречал такого человека, как ты! Да, я вампир, — добавил он. — Мое имя Тибо де Пирас, господин Тибо. А как зовут тебя?

— Латона. — Она окинула взглядом пустую комнату. — Почему ты здесь?

— Потому что моя жажда сделала меня слепым и привела в ловушку. Потому что я, словно глупый зверь, побежал в том направлении, куда погнали меня охотники.

— Да, поэтому они смогли тебя поймать, но почему ты в этом госпитале? Почему они не пронзили тебя серебряным клинком или не уничтожили солнечным светом?

— Ты много знаешь о вампирах, малышка Латона. — Он с трудом подполз ближе к решетке.

— Да, это так, а мой дядя Кармело знает еще больше. Я предполагаю, что ты видел его здесь прошлой ночью.

Вампир пожал плечами.

— Я видел много людей в белых халатах. Меня не интересует, кто они. Я хочу лишь выбраться отсюда или прекратить свое существование. — Он сосредоточил на Латоне взгляд своих налитых кровью глаз. — Отпусти меня. Ключ от решетки там в ящике.

Он снова пошатнулся и вынужден был на несколько мгновений закрыть глаза. Ослабел ли он от голода? Неужели он надеялся, что она окажется настолько доверчивой, что откроет ему дверь и даст напиться ее крови? Латона ни минуты не сомневалась, что он сразу же набросится на нее, и знала, что не следует поддаваться на его уговоры.

— Я не могу этого сделать, — ответила Латона.

— Почему? Разве ты принадлежишь к числу тех, кто держит меня здесь и мучает?

— Нет! — воскликнула она возмущенно.

— Почему же тогда ты не хочешь мне помочь? А, ты боишься. Ты думаешь, я сразу же наброшусь на тебя, как только решетка перестанет меня сдерживать. Не стоит беспокоиться. Посмотри на меня. Силы покинули мое тело. Мне тяжело даже выговаривать слова.

Это не было ложью, и все же Латона догадывалась, что инстинкт выживания и жажда крови толкнет его к первому же источнику пищи, который будет находиться в пределах досягаемости. А это была она со своей теплой молодой кровью. И еще девушка была уверена, что его силы — несмотря на очевидную слабость — все еще превосходят ее.

— Преодолей свой страх, я клянусь, тебе не придется раскаиваться, — настаивал господин Тибо, но Латона все еще не двигалась. Внезапно вампир рывком повернул голову в сторону.

— Быстрее! — настаивал он. — Они идут!

Латона поспешила к двери. Теперь и она услышала шаги. Она молнией проскочила через металлическую дверь и спряталась в каморке с окуривальными ящиками. Девушка едва успела потушить лампу, когда заскрежетал ключ в замке и как минимум с полдюжины мужчин вошли в коридор. Она услышала чужие голоса, которые быстро говорили по-французски, затем один с немецким акцентом. И тогда заговорил Кармело. Ошибки быть не могло! Латоне стало дурно от гнева. Как он мог! Как он осмелился нарушить клятву?

Она подождала, пока мужчины закроют за собой стальную дверь, затем покинула запретное помещение и вернулась обратно во двор. Охранник у дверей поприветствовал ее и выпустил, не задавая вопросов.

Только на полпути в отель Латона поняла, что на ней все еще фартук и чепец медсестры. Ну и хорошо, возможно, они еще понадобятся ей.

Возле отеля Латона сняла их и свернула в рулон. Затем она вошла в большой холл, где портье поприветствовал ее глубоким поклоном.

Орфей в аду

Алиса торопливо шла по коридору. Вскоре дорогу ей преградила решетка. Вампирша достала связку ключей и отперла замок. Она знала, куда идти дальше. Алиса проходила тут уже дважды, и обе крысы, которых она призвала, разведали туннель впереди. И все же вампирша в нерешительности остановилась за решетчатой дверью, после того как закрыла ее. Замок щелкнул и вошел и пазы. Потом снова стало тихо. Алиса прислушалась. Она ничего не смогла услышать, но в то же время была уверена, что что-то двигалось позади нее. Это был не человек. Любого человека она услышала бы еще издали — за исключением Эрика, наверное. Но он заблудился по другую сторону бытия. Алиса вернулась мыслями к крысам, которые сразу же, шурша, засуетились у ее ног. Она приказала им прошмыгнуть сквозь прутья решетки и вернуться к последнему ответвлению.

Алиса попыталась создать из мысленных впечатлений крыс картину. Там был кто-то высокий. Черты его лица крысы, конечно же, не смогли рассмотреть в кромешной темноте. Но было ощущение движения и его запах, он был Алисе знаком.

— Проклятье! Лео, что ты тут делаешь? — резко поприветствовала она его, когда он завернул за угол и приблизился к закрытой решетке.

Франц Леопольд сделал вид, что ему нужно поразмыслить.

— Давай подумаем. Преследую тебя, чтобы ты по легкомыслию не попала в переделку, которая будет стоить тебе головы? Да, именно это я и делаю.

— Я прекрасно могу позаботиться о себе сама, — ворчливо ответила Алиса.

— Что означает: «Я не хочу, чтобы ты был рядом, потому что я сама еще не уверена в том, что поступаю правильно, и никто не должен узнать, если моя попытка окажется такой же бессмысленной, какой она кажется на первый взгляд».

— Чепуха!

— Да? Тогда ты можешь открыть мне решетку и пойти вместе со мной. — Лицо Франца Леопольда было так близко от прутьев, что Алиса ощутила его дыхание на щеке.

— То, что я собираюсь предпринять, не представляет опасности. Иди обратно. Остальным ты определенно нужнее.

— Чтобы перетаскивать гробы или кормить пускающих слюни старейшин? Нет уж, спасибо! А теперь открой решетку. Чем быстрее мы продолжим путь, тем раньше вернемся назад.

Фамалия еще немного поколебалась.

— Это была моя идея, и я осуществлю ее одна.

Франц Леопольд вздохнул.

— Как можно быть такой упрямой? Может, я должен броситься на решетку и выломать ее из стены? Или чего ты хочешь?

Алиса невольно улыбнулась.

— Нет, этого я не буду от тебя требовать. Ты можешь испортить свой фрак. Хотя в этой идее есть нечто привлекательное.

Она вытащила ключ и отперла решетку еще раз.

— Большое спасибо. Теперь увидишь, мы быстро разыщем Призрака.

— Как ты догадался, что я собираюсь к Эрику? — удивленно спросила Алиса.

— Потому что я знаю тебя и твою страсть к книгам, и идея совсем не дурна. Итак, вперед.

Они молча пошли рядом. Вампиры покинули подземелье возле знакомой шахты, перешли через мост, под которым пенилась темная вода, и, никем не замеченные, скрылись в темноте по ту сторону. Они держали путь к подземному озеру и надеялись, что система оповещения Эрика сообщит об их прибытии.

— Нам не нужно его искать, — уверенно сказала Алиса. — Он сам нас найдет. Он уже нас нашел, — произнесла она, почувствовав чье-то присутствие. Как он это делал? Для человека это было просто невероятно! Он, как они и ожидали, зажег фонарь. Оба вампира вынуждены были остановиться, пока свет скользил по их лицам.

— Алиса де Фамалия и Франц Леопольд де Дракас! Какой приятный сюрприз. — Призрак склонил голову в знак приветствия. — Иви не пришла с вами?

Алиса почувствовала его разочарование, когда подтвердила его предположение.

— Итак, что я могу для вас сделать? Вы ведь не будете утверждать, что ваш визит в мои владения чистая случайность?

— Нет, мы искали тебя, чтобы попросить о помощи.

Эрик несколько мгновений холодно смотрел на них.

— И чем же обычный человек может помочь вампирам? Вы нее еще ищете пропавших Пирас?

— Нет… Да, и это тоже, но в данный момент речь идет о другом вопросе, ответ на который мы надеемся найти в твоих книгах.

Она почувствовала, что разбудила любопытство Призрака.

— Тогда садитесь в лодку, чтобы мы смогли спокойно обсудить все в моих покоях.

Алиса не могла ждать так долго. Еще когда они плыли через озеро, она все выложила. Она рассказала все, что ей пришло на ум по поводу необычного превращения старейшин, которое увенчалось их окончательным исчезновением, чего еще никогда не случалось, отметила она в конце.

Эрик молчал, пока они не достигли своей цели и он не закрыл за ними потайную дверь. Размеренными шагами он прошел от одного фонаря к другому, чтобы зажечь их. Алиса стояла рядом с Францем Леопольдом и не могла побороть нетерпение. Почему Призрак ничего не говорит? Зачем ему зажигать столько свечей? Были дела и поважнее. Время не терпит! Алиса открыла рот, чтобы поторопить его, но Франц Леопольд схватил ее за руку и до боли сжал ее.

— Оставь, — прошептал он. — Не мешай ему сейчас. Призрак размышляет о том, не слышал или не читал ли он когда-нибудь о том, что могло бы нам помочь.

Алиса снова испытала короткий приступ зависти по поводу этой бесценной способности — уметь читать мысли людей и вампиров.

Наконец Эрик остановился, потушил тонкую лучину, которой зажигал свечи, и подошел к ним. Алиса задержала дыхание.

— Нет, — сказал он с сожалением. — Я тоже не слышал ничего подобного, хотя и читал, что в Персии видели вампиров, которые таинственным образом исчезали. Но это было более ста лет назад, и я не знаю подробностей.

Алиса была настолько разочарована, что чувствовала себя так, словно он ее ударил.

— Но ведь должно же быть какое-то объяснение, а также какое-нибудь лечебное средство. Люди сделали невероятные открытия в области медицины. Не может такого быть, чтобы они не нашли ничего против этой болезни.

Эрик внимательно посмотрел на нее.

— Ты думаешь, это болезнь, как чума или холера?

— А что еще это может быть?

Эрик прошел мимо них в библиотеку.

Он прохаживался вдоль полок и одну за другой вытаскивал книги, которые протягивал Алисе и Францу Леопольду, пока у них в руках не оказалась целая стопка, в то время как он продолжал рассуждать вслух:

— Если это известная болезнь, тогда возникает вопрос, почему вампиры, которые до сих пор имели иммунитет ко всему, вдруг заразились ею? Ищите симптомы, которые указаны в толстой книге с красным переплетом. В любом случае мы должны учитывать, что у вампиров признаки болезни могут отличаться.

— Точно так же, как и действие лекарств, — сказала Алиса.

Эрик кивнул.

— Правильно. Этого мы тоже не знаем. Нам нужно попробовать. Но сначала следует выяснить, чем они больны.

— И как они подхватили эту болезнь, — размышлял Франц Леопольд, листая одну из медицинских книг. — Здесь написано, что совместная жизнь людей и грязная вода позволяют болезни передаваться от одного к другому, а еще крысы приносят в дома заразу.

Эрик покачал головой.

— Тут многое связано с кровью. Некоторые говорят, что дело не в крысах, а в блохах, которые перепрыгивают от человека к человеку и от крысы к крысе, сосут немного там и тут, и таким образом передается плохая кровь. Мать персидского шаха, которой доставляло удовольствие изобретать новые виды пыток, предприняла такую попытку. Это был способ наказания. Она брала нож, делала надрез на коже смертельно больного, а потом — окровавленным ножом — на коже человека, который осмелился вызвать ее гнев. Большинство получали туже болезнь и через несколько дней умирали в мучениях.

— Почему она не приказывала тут же умертвить этих людей? Одним быстрым ударом меча? — спросила Алиса. — Кроме того, можно было использовать отравленный кинжал.

— Ты не знаешь характер госпожи. Ей доставлял удовольствие чужой страх. Осужденные знали, что их ждет, и, тем не менее, надежда в человеке очень сильна. Они жили, разрываясь между надеждой и страхом смерти, следили за своим телом, вздрагивали при первых ощутимых признаках, пока наконец не появлялись настоящие симптомы, и их надежда шаг за шагом разбивалась вдребезги. И оставалось только ждать смерти.

— Ты думаешь, крысы могли заразить Пирас? — размышляла Алиса. — Это не так уж невозможно. Каждый из них окружен целой толпой этих существ. Крысы повсюду.

— Блохи не кусают вампиров, — вмешался в разговор Франц Леопольд, — во всяком случае, нас, Дракас. Насчет Пирас я не уверен.

— Вопрос, который остается открытым, — это как зараза попала к вампирам. Возникла ли болезнь по естественным причинам? Я имею в виду, распространилась ли она на вампиров из-за природных факторов или кто-то сознательно использует ее как оружие против вас?

— Что? — Книги выскользнули из рук Алисы и скатились на пол.

Эрик наклонился, чтобы собрать их. Его укоризненный взгляд заставил ее вспыхнуть.

— Прости. Ты всерьез думаешь, что люди умышленно распространяют среди нас болезнь, чтобы нас уничтожить?

— Если бы они это могли, то сделали бы это не колеблясь, сказал Франц Леопольд убежденно. — Я сомневаюсь только, что они зашли в своих знаниях так далеко, чтобы совладать с эпидемией и передать ее нам. Как это могло случиться? Кроме того, они должны были хоть раз переболеть этой болезнью. Это не возможно!

Эрик передернул плечами.

— Я этого не знаю. Возможно, болезнь возникла сама собой и они воспользовались случаем, который предоставил им такое ценное оружие против вампиров. Это всего лишь предположение, не более.

Алиса отнесла книги к столу в большой комнате и открыла первую из них.

— Не важно, намеренно это было сделано или нет. Главное — выяснить, что происходит, чтобы понять, как это можно вылечить.

В полном молчании все трое углубились в книги, выписывая иногда кое-что, что казалось им интересным, и обращались к следующему трактату, пока Франц Леопольд не пришел в ужас.

— Нам пора. Мы должны возвращаться, иначе не успеем до рассвета. Мы должны как минимум оставить позади мост, иначе это будет больше чем просто неприятно.

Алиса посмотрела на гроб Эрика. Она колебалась между желанием до последней минуты использовать эту ночь и необходимостью увидеть Хиндрика и удостовериться, что с ним все в порядке.

Эрик, похоже, это понял.

— Вы можете остаться у меня, — предложил он. — Здесь никто не помешает вашему сну. Я думаю, я и сам немного отдохну, хотя я очень мало сплю с тех пор, как морфий приступил к разрушению моего тела.

— Мы пойдем назад, — настаивал Франц Леопольд. — Я не хочу, чтобы кто-то совершил какой-нибудь опрометчивый поступок, только потому, что решил, будто с нами что-то случилось.

Алиса с удивлением посмотрела на него. Она не привыкла, чтобы Дракас проявляли к кому-нибудь такое внимание. Да она не могла вспомнить, чтобы он вообще когда-нибудь думал о благополучии вампиров, не принадлежащих к его клану.

— Наша мадемуазель Латона сегодня, похоже, витает в облаках, — заметил Оскар Уайльд, который не спеша шел с ней по оживленному вечернему бульвару. С другой стороны ее поддерживал под руку Брэм Стокер. Уже некоторое время Латона не принимала участия в их светской беседе.

Прошло всего два дня с тех пор, как они с Брэмом Стокером побывали в опере, и все же ей казалось, будто это произошло в другой жизни. Это был мир, в котором жил Малколм! Однако встреча, происшедшая прошлой ночью, не оставила Латону равнодушной. Страдающий вампир в клетке. Она слышала слона Оскара Уайльда словно издалека и едва ли смогла уловить смысл сказанного.

— Кажется, ей необходимо посмотреть «Орфея в аду» Оффенбаха. Причем я могу предположить, что речь снова идет об адском заключительном танце, о дьявольском канкане, — добродушно съязвил Оскар и посмотрел на Латону. Она встрепенулась.

— Что? О, простите меня, я думала о своем. Что вы сказали? — Она выглядела огорченной, как того требовала вежливость, но Брэм не был уверен, что это не игра. После событий, которые произошли за две последние ночи, ему было ясно, что Латона запуталась.

— Мой друг Оскар спрашивает, что больше всего привлекает вас в сегодняшнем представлении. Вероятно, канкан? — повторил Брэм, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей.

Латона лукаво усмехнулась. Она очнулась от своих мыслей и снова обратила внимание на своих сопровождающих.

— Разумеется. Разве не говорит весь Париж об этом ужасном, порочном танце, который с некоторых пор можно увидеть в районе Пигаль? Чего вы ожидаете? Безусловно, я сгораю от любопытства и очень хочу наконец-то увидеть неприлично взлетающие юбки и полюбоваться длинными ножками, которые приводят мужчин в восторг.

Оскар разразился громким смехом.

— Ах, а я уж было подумал, что мне придется поскучать этим вечером, ибо мне — прошу меня простить, мисс Латона, — придется выступать в роли няньки. Извините меня за такие мысли Вы совершенно правы, моя дорогая, и я действительно рад слышать столь откровенные речи из уст дамы.

Латона посмотрела на него немного недоверчиво, а затем несколько жеманно сказала:

— Мистер Уайльд, я принимаю это за комплимент. Вы уже видели это представление? Тогда расскажите мне историю про Орфея в подземном царстве. Я настаиваю. Во многих операх я не очень хорошо понимаю события. Даже если поют на языке, который я знаю.

— О да, мы с моим другом Брэмом уже несколько раз были в театре Оффенбаха в пассаже Шуазель. Мы смотрели «Герцогиню Герольштейнскую» и «Елену Прекрасную», и, конечно «Парижскую жизнь». Вы знаете Гортензию Шнайдер? Нет? Она роскошная женщина — простите, мисс Латона. В большинстве представлений она играет герцогинь, и у нее это получается просто чудесно. В любом случае мужчины лежат у ее ног и каждый вечер берут театр штурмом.

— Я бы сказал, что Гортензия Шнайдер в значительной степени поспособствовала столь длительному успеху Оффенбаха в Париже, — добавил Брэм. — Но мы ведь хотели рассказать историю, которая нынче вечером будет представлена нашему вниманию. «Orphee aux enfers», как она здесь называется.

Оскар не упустил возможности переиначить все на свой лад.

— Это началось в Фивах, в Древней Греции. Брак Орфея и Эвридики больше нельзя было назвать идеальным. Он обманывал ее с нимфой Хлоей. Нет, вам не стоит смотреть на это возмущенно и осуждающе бормотать «ах, мужчины!», поскольку Эвридику это не особо беспокоило. У нее был возлюбленный Аристей. Вы слышите, мисс Латона, это очень и очень поучительная вещь!

Латона весело рассмеялась, и ее унылые мысли немного отступили.

— Чего Эвридика не знала, так это того, что ее любовником и действительности был Плутон, владыка подземного мира. Он хотел уговорить ее последовать за ним в его обитель мертвых. После ссоры с ее супругом наступил подходящий момент.

Оскар понизил голос и продолжил зловещим голосом:

— Плутон подарил Эвридике поцелуй смерти — он укусил ее в шею!

Латона оцепенела и удивленно уставилась на него.

— Плутон был вампиром? Он выпил ее кровь?

Этот вопрос ошеломил Оскара.

— Вампир? Такого я еще не слышал, но этот вариант нужно изучить. На счастье, с нами эксперт по вампирам Брэм Стокер. Не так ли, дорогой друг? Что ты об этом думаешь?

Брэм как всегда серьезно отнесся к заданному шутливым тоном вопросу.

— Возможно, Оффенбах действительно думал о вампире, когда создавал своего бога подземного царства. Я не знаю. Я не знаком с ним.

Латона снова расслабилась, прогуливаясь по слабо освещенной улице.

— Расскажите дальше. Как воспринял Орфей похищение своей жены? Он был объят ужасом и жаждал крови Плутона?

Оскар хмыкнул.

— Нет, конечно, совсем наоборот. Он был рад избавиться от своей жены таким удобным способом. Хорошо, я добавлю, здесь вы должны возмущенно воскликнуть. Это власть общественного мнения, как называет это Оффенбах, вынудила его пойти к Юпитеру и потребовать назад свою жену. Тот как раз сам был в ссоре со своей благоверной, упрекавшей его в измене с прекрасной девушкой. Юпитера очень позабавили похождения Плутона, которые отвлекли его от собственных неурядиц. Он пообещал помочь Орфею вернуть жену, о красоте которой был наслышан. Правда, он не собирался возвращать ее законному супругу, а хотел оставить себе. В любом случае он отправился на другой конец Олимпа и спустился в преисподнюю, чтобы осмотреть царство Плутона.

Латона немного недоверчиво покачала головой.

— Все это с каждой минутой выглядит все более мрачно.

Брэм кивнул.

— Да, парижане разошлись во мнениях, является ли это вершиной аморальности или проявлением парижского жизнелюбия. Оффенбах не святой. Он высмеивает не только мир богом и героев античной Греции. Он берет на вооружение французский двор и парижское общество. Правда, его шутки довольно добродушные.

Позже, когда Латона сидела между Брэмом и Оскаром в плюшевом кресле в зрительном зале, ее мысли вновь вернулись к недавним событиям, и она погрустнела. Оскар, сидевший слева от нее, не обратил на это внимания. Казалось, что он погрузился в собственный мир. Он то и дело произносил шепотом какие-то слова. Затем он склонил голову набок, словно прислушиваясь к себе, и кивнул с блаженной улыбкой.

— Женщины представляют собой триумф материи над духом, так же, как мужчины представляют триумф духа над моралью, — разобрал Брэм, немного наклонившись. — Да, это хорошо, очень хорошо. Стоит обратить на это внимание. Я действительно гений!

Брэм, ухмыляясь, опустился в кресло. Да, его друг положительно не страдал заниженной самооценкой! Брэм вновь обратил внимание на сцену, пока не опустился занавес после первого акта и не раздались аплодисменты. Посетители поднялись со своих мест и, толкаясь, устремились в фойе, чтобы немного размяться. Латона осталась сидеть, с таким же отсутствующим видом, как и устроившийся рядом с ней Оскар, который, вероятно, отшлифовывал в уме очередной афоризм.

— Кто-нибудь желает бокал шампанского или лимонада с розой, малиной или корицей? — Брэм перевел взгляд на Латону. Возможно, это немного поднимет ей настроение.

— Что? О, занавес уже опустили. Да, лимонад был бы кстати. — Латона вскочила и приняла предложенную Брэмом руку.

— Я знаю, что люди, которые пьют шампанское, выглядят более шикарно, но мне больше нравится лимонад, — добавила она шепотом.

— Я легко могу это понять, — кивнул Брэм.

— Вы не думаете, что вам стало бы легче, если бы вы разделили со мной ваше беспокойство? — продолжил он, когда Оскар отлучился, чтобы купить напитки. — Вы вспоминаете о юном вампире Малколме, не так ли? Он не нанес вам серьезного вреда. Вам не стоит беспокоиться.

Латона вздохнула.

— Знаете, меня беспокоит совсем не это. Я спрашиваю себя, что правильно, а что нет, что хорошо, а что плохо.

— Это сложный вопрос, — согласился Брэм и внимательно посмотрел на нее.

Латона, немного поколебавшись, продолжила:

— Вампиры зло, не правда ли?

Брэм кивнул.

— В глазах большинства людей и особенно Церкви, да.

— Тогда их можно или даже нужно уничтожать?

— Церковь требует этого с тех пор, как узнала об их существовании, — осторожно ответил Брэм.

— Их также разрешено мучить? Держать в плену и причинять боль?

Брэм удивленно приподнял брови. Этот вопрос удивил его. Похоже, Латона думала вовсе не о Малколме.

— Я не знаю, как к этому относится Церковь, но мое личное мнение таково: нет! Ни одному существу нельзя причинять ненужных страданий. Как вы пришли к такому выводу?

Латона не ответила. Вместо этого она продолжила:

— Было бы неправильно помочь одному из этих страдающих монстров? Это был бы грех?

Брэм беспокойно взглянул на нее.

— Вы спрашиваете не гипотетически, не так ли? Что вы узнали такого, что мне еще неизвестно?

Но его усилия были напрасны. Оскар выбрал именно этот момент, чтобы вернуться с тремя полными бокалами, и, таким образом, он больше ничего не мог узнать от Латоны. Она с преувеличенной любезностью повернулась к Оскару и начала обмениваться с ним шутками. Брэму было ясно, что здесь и сейчас они не смогут обсуждать эту тему. Но мысли о ночных существах больше не оставляли его, и во время второго акта он не обращал на сцену ни малейшего внимания. Его мысли вернулись назад в Ирландию, на кладбище, где он встретил вампиршу, чьи длинные волосы серебрились в лунном свете. Когда ему выпадет возможность увидеть ее снова?

Солнце собиралось взойти над горизонтом. Иви лежала в своем гробу, сложив руки на груди, и пыталась нащупать души остальных вампиров, которые один за другим погружались в похожий на смерть сон. Поток ее сознания остановился. Все было так, как должно было быть. Теперь и она может подчиниться требованиям своей натуры и погрузиться в темноту.

Иви почувствовала, как уши Сеймоура удивленно поднялись.

«Что случилось?»

«Еще не знаю. Но я это выясню. Оставайся там, где ты есть».

Иви услышала, как он поднялся и соскочил с ее гроба. Она бы предпочла выяснить все сама, но пока предусмотрительно осталась лежать в гробу. Возможно, Сеймоур в последнее время просто был слишком нервным и сверх восприимчивым.

«И что там?» — спросила Иви, когда через некоторое время не получила от Сеймоура никаких известий.

«Посмотри сама!»

Иви в сознании Сеймоура пересекла большой зал до колонн, позади которых Вирад поставили свои гробы. Первый принадлежал Раймонду, второй Ровене, рядом отдыхал Малколм. На расстоянии нескольких шагов находился гроб Винсента, в котором он спал днем. Два других гроба были наполнены его книгами. Также тут были гробы обоих слуг, Тамарис и Абигайл, прибывших с наследниками Вирад из Лондона, с которыми, как и с другими тенями, не все было ладно. Практически всю прошлую ночь они провели в своих гробах. Только Винсент оставался бодрым и, так как его гроб с самого начала стоял в большом зале рядом с книгами, ему этой ночью не пришлось прерывать чтение из-за переезда.

Сеймоур остановился в некотором отдалении от гробов и посмотрел на них. Он недоверчиво принюхался и пошевелил ушами.

«Он еще не спит!»

Иви сконцентрировалась на гробах. Еe дух скользил от одного к другому. Раймонд и Ровена впали в оцепенение, но когда Иви проследовала дальше, то натолкнулась на бодрствующий дух! Тут крышка гроба поднялась и Малколм выпрыгнул наружу. Иви удивленно моргнула. Солнце уже практически взошло! Даже ей с трудом удавалось перебороть желание погрузиться в сон. Малколм, напротив, выглядел неожиданно бодрым.

«Что он делает?»

Сеймоур ничего ей не ответил, но последовал за Малколмом через зал, держась на некотором расстоянии. Вирад подошел к гробу, принадлежащему Пирас, открыл его и достал что-то оттуда, а потом вновь опустил крышку. Затем он направился к западному выходу.

«Подожди-ка! — остановила Иви Сеймоура. — Малколм не единственный, кто не заснул!»

Оборотень развернулся. Иви больше не могла оставаться в своем гробу. Она подняла крышку и бесшумно выбралась наружу.

«Оставайся на месте. Я сейчас к тебе приду».

Она ощутила его недовольство, но не остановилась. Пересекая пещеру, Иви чувствовала себя вялой и неловкой, словно человек. Ее мысли преследовали маленькую изящную фигуру, которая как всегда проворно устремилась к западному ходу, где недавно скрылся Малколм. Ей не потребовалось много времени, чтобы его догнать.

— Куда путь держишь? — услышала она веселый голос Винсента.

Голос Малколма, напротив, был холоден.

— Тебя это не касается. Возвращайся в свой гроб.

— От твоего внимания, похоже, ускользнул тот факт, что солнце уже взошло. Не самое подходящее время для вампира гулять по Парижу, — шутя возразил Винсент.

— Нет, не ускользнул.

— Ax да, — продолжал Винсент, — и только поэтому ты стащил с шеи Пирас ключ.

— Я их одолжил, — с достоинством возразил Малколм. А теперь оставь меня в покое!

Они достигли первой решетки. Малколм открыл замок, оттолкнул Винсента и протиснулся в открывшееся отверстие. Он закрыл решетку прежде, чем Винсент успел его схватить.

«Почему Винсент это допустил? — удивился Сеймоур. — Он стар и опытен. Как он мог позволить юному наследнику себе провести?»

«Я не думаю, что Малколм его обманул», — возразила Иви, остановившись вместе с Сеймоуром на последнем повороте.

Она почувствовала усмешку Винсента. Его голос звучал не доверчиво.

— Ты хочешь таким образом от меня отделаться?

Он целенаправленно двинулся вперед, его силуэт словно растворился в воздухе, и через секунду решетка оказалась за его спиной. Его очертания вновь обрели четкость, когда он последовал за Малколмом. Маленький вампир схватил своего подопечного за руку.

— Возможно, тебе в эти дневные часы тяжело превращаться в туман и ключи тебе просто необходимы, для меня же это не составляет никакого труда.

Иви и Сеймоур услышали, как Малколм вздохнул.

— Ты не можешь просто позволить мне уйти? Я уже достаточно взрослый, и за мной незачем следить.

Винсент покачал головой.

— В этом я сомневаюсь. И мой ответ: нет! Лорд Мильтон не для того отправил меня с вами, чтобы я позволил тебе разгуливать по Парижу средь бела дня — и все это из-за девушки!

— Откуда ты знаешь о Латоне?

Винсент театрально вздохнул.

— Всегда одно и то же. Мои душевные силы вечно недооценивают, потому что я заключен в теле ребенка. — Он продолжил ласковым голосом: — Пойдем назад. Не вынуждай меня доказывать тебе, что в этом маленьком теле заключены не только большие духовные силы. Ты сам знаешь, что это глупая идея. В это время вампиры принадлежат своим гробам.

С опущенной головой Малколм вернулся назад. В этот раз он тоже не воспользовался ключами. Обе фигуры прошли сквозь решетку, растворились и вновь, практически одновременно, обрели четкость очертаний, оказавшись в проходе. Иви и Сеймоур отошли в боковой коридор, чтобы пропустить их. Только когда Вирад достигли зала, Лицана тоже пустились в обратный путь.

«Я слышала об этом, — сказала Иви, снова улегшись в свой гроб, — но не знала, что они так мастерски владеют этим искусством».

Книги по медицине

Латона сидела одна в комнате и вертела в руках чепчик медсестры. Ее мысли перебегали от вампира из госпиталя Кошен к ложе в опере и к Малколму. Когда они увидятся вновь? Он знал, в каком отеле она живет. Он должен прийти! И что тогда? Тогда они будут вместе. Навсегда.

Думать об этом дальше ей не хотелось. Латона вновь устремилась мыслями к плененному вампиру. Она не могла ему помочь. Она должна была оставаться здесь и ждать Малколма. Она ругала себя за то, что прошлым вечером поддалась на уговоры Брэма Стокера и Оскара Уайльда и пошла с ними в театр Оффенбаха. Возможно, Малколм пытался найти ее в это время и в конце концов вернулся домой. Нет, она не может разочаровать его еще раз.

Латона бросила чепчик на пол и схватила роман. Но сколько она ни пыталась, ей так и не удалось сосредоточиться на главном действующем лице, молодой прачке Жервезе, любовник которой забрал у нее деньги и бросил ее, оставив одну с двумя детьми. Эта история удручала ее, и она вновь захлопнула «L'Assommoir» [9]. Почему Золя вообще назвал так свою книгу? Раньше это определение употреблялось исключительно для обозначения трущобы. Латона ожидала от книги совсем иного.

Ее мысли снова перенеслись к госпиталю и пленнику. Почему он так интересовал ее? Вампир не был ни красивым, ни интересным или обольстительным, как Малколм, за которым можно было с легкостью последовать хоть в ад. Нет, он был грубым и уродливым, у него были резкие черты, и все же Латона испытывала что-то похожее на сострадание. Или в ней говорило чувство справедливости? То, что с ним сделали, было неправильно.

Правильно ли было уничтожать вампиров в Риме?

Латона этого не знала. Тибо хотел освободиться или умереть. Это было далеко не одно и то же! Ей несколько раз представлялись возможность убить дикое животное. И все же она считала несправедливым заставлять страдать живое существо.

Латона приняла решение. Она вновь надела свое простое серое платье, сложила фартук и чепец, накинула плащ и по служебной лестнице спустилась в кухню. Там она разыскала поваренка, который уже давно строил ей глазки. Латона отозвала его в угол, где никто не мог увидеть или услышать их, сунула удивленному пареньку монету и озвучила свою просьбу.

— Что ты хочешь? Но зачем?

— Если бы я хотела, чтобы ты задавал мне вопросы, я бы не дала тебе так много денег, — холодно ответила Латона.

Он медлил.

— Я не знаю. Если chef de cuisine [10] это заметит, он разозлится и отвесит мне парочку хороших затрещин.

— Тогда тебе нужно следить за тем, чтобы он тебя не поймал, — сказала Латона, которой с большим трудом удавалось сдерживать нетерпение.

Поваренок все еще колебался. Латона подавила вздох. С париями всегда так сложно! В конце концов, все они устроены одинаково. Латона заставила себя лучезарно улыбнуться и бросила на паренька кокетливый взгляд из-под ресниц.

— Если ты мне не поможешь, кто же тогда это сделает? Я подумала о тебе, потому что знаю: ты настоящий мужчина, который не бросит меня в беде.

Она опять захлопала ресницами и улыбнулась, с трудом подавив недовольство. Однако сейчас его помощь была ей необходима. Латона бросила на него быстрый испытующий взгляд. Да, действует. Поваренок растаял и улыбнулся, польщенный, а затем кивнул.

— Ну конечно, я тебе помогу. Ты не ошиблась, обратившись ко мне. Подожди здесь, я сейчас вернусь. — Он сильно сжал ее руку, и Латоне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдернуть ее.

— Поторопись, — прошептала она.

Юноша умчался и очень скоро вернулся обратно. Он протянул завернутый в газету свиток Латоне, при этом нервно озираясь по сторонам, не заметил ли кто пропажи.

— Я верну тебе это через пару часов, — сказала она и отступила назад, когда он протянул к ней руку.

— Ты хочешь это вернуть? Я не понимаю. — Он растерянно уставился на нее. — Что ты собираешься с этим делать?

Но Латона уже спрятала пакет под накидкой и выскользнула из кухни. Она бежала по вечернему городу. Ей все время приходилось сдерживать шаг, чтобы не выделяться из толпы прохожих. В это время здесь никто никуда не торопился. Латона протиснулась между студентами Сорбонны, которые наслаждались вечером в Латинском квартале вином, умными речами и обществом гризеток. Затем улица опустела, и, когда Латона приблизилась к больнице, на дороге практически никого не было.

В пустынном дворике она надела фартук и чепец и с самоуверенной улыбкой прошла мимо охранника в ворота.

Вечером Хиндрику стало немного лучше, так что он даже смог покинуть свой гроб. Он лишь слегка опирался на плечо Алисы.

— Выпей немного крови, — приказала она ему.

Слуга застонал.

— Не могу больше. Я думаю, что после моего превращения я ни разу не выпил столько крови.

— Это поможет тебе и придаст сил. Мы еще не знаем, откуда взялась эта чертова болезнь.

— Возможно, все скоро пройдет и забудется. Посмотрите, старейшинам этой ночью тоже стало лучше.

Хиндрик попытался махнуть рукой, но ему это не удалось, и этот жест лишь подчеркнул его слабость. Тем не менее его наблюдения были верны.

— Нашим сопровождающим, напротив, становится только хуже, — произнесла Иви. — Я боюсь, еще не все закончилось.

Алиса скрестив ноги сидела на своем закрытом гробу и перелистывала один из медицинских трудов Эрика. Она воспользовалась своим даром убеждения, чтобы получить разрешение взять с собой книги хотя бы на пару ночей. В конце концов Эрик неохотно согласился, принес два мешка и сам помог вампирам уложить драгоценные фолианты.

Теперь друзья сидели рядом и листали их. Они рассортировали тома по языкам, которыми лучше всего владели. Лучиано запротестовал, увидев на своем гробу огромную стопку латинских произведений, которые ему следовало прочесть.

— Это бессмысленно! Что я вообще должен искать?

Алиса бросила на него пылающий взгляд.

— Этого мы не знаем, но все же всегда есть шанс, что мы натолкнемся на что-то, что поможет нам победить эпидемию. Разве это не стоит затраченных усилий? Разве ты не попытался бы спасти Франческо, если бы он оказался в числе больных?

— Но это не так. Франческо уничтожен, навсегда. Его сердце разорвала серебряная пуля, а не таинственная болезнь, — возразил Лучиано.

— А что, если болезнь перекинется на нас? На Кьяру и Маурицио? Наши тени еще чувствуют слабость. Ведь старейшины Пирас были чистокровными. Не забывай об этом.

Лучиано еще немного поворчал, но все же взял первую книгу. Они работали молча. Алиса заметила, что Хиндрик отошел. Когда он вернулся, он снова сильно пошатывался и без сил опустился на свой гроб.

— Оставайся лучше здесь, — посоветовала она ему. — Что ты хочешь? Тебе нужно еще крови? Тогда скажи! Я тебе принесу.

Хиндрик, защищаясь, поднял руку.

— Подожди, не надо крови. Особенно крови животных. Я был внизу и посмотрел на остальных. Эпидемия распространяется. Многие слуги заражены. Вирад тоже забрали своих теней к себе, и Кьяра там внизу, заботится о слугах Носферас, которые проявляют первые признаки слабости. Остальным уже плохо. Матиас сидит на корточках на своем гробу и смотрит перед собой. Я не смог вытянуть из него ни слова. Все тени Дракас поражены недугом.

Тут в сознание Алисы ворвался брюзжащий голос Мари Луизы, которая жаловалась на то, что ее тень пренебрегает своими обязанностями. Алиса посмотрела на Франца Леопольда, который, совершенно очевидно, услышал ее, но продолжал читать.

— Ты что, оглох? — обратилась она к нему. — Матиасу хуже!

— Да, от меня не ускользнуло, что он уклонился от службы сегодня ночью, — заметил Дракас.

— Это все, что ты можешь сказать? — рассердилась Алиса.

Франц Леопольд перевернул страницу и продолжил чтение, даже не взглянув на нее.

— Эй, я с тобой разговариваю!

— А я пытаюсь сосредоточиться на венгерской книге по медицине и оккультизму. Разве это была не твоя идея, что где-то в этой стопке может находиться решение проблемы?

— Да, и мы изо всех сил продолжим поиски, но прежде чем мы что-нибудь найдем, Матиас может погибнуть. Ты хочешь, чтобы завтра или послезавтра он больше не поднял крышку своего гроба и его прах развеяли по ветру?

— Нет, этого я не хочу, — сказал Франц Леопольд, не отрываясь от книги.

— Тогда сделай что-нибудь! Перенеси его вместе с гробом сюда. Тогда ты сможешь увидеть, если ему станет хуже.

— И что это даст? Ты хочешь, чтобы я умирал от сострадания, поймав на себе его несчастный взгляд?

Алиса с треском захлопнула книгу и вскочила.

— Проклятье! Ты отвратителен! Матиас заботился о тебе пятнадцать лет, исполнял все твои приказы и терпел твое плохое настроение.

— Для этого тени и существуют.

— Не перебивай меня! Он всегда был рядом с тобой и теперь впервые нуждается в твоей заботе, а ты просто позволишь ему умереть? Даже Носферас заботятся о своих слугах. Короче, возьми его к себе и обеспечь кровью. Хиндрику сегодня уже намного лучше.

Алиса стояла перед Францем Леопольдом, уперев руки в бока, с таким угрожающим выражением лица, что, как по секрету шепнул Иви Лучиано, он даже не думал, что его подруга может быть такой сердитой.

— Я бы на твоем месте сделал то, что она требует.

Франц Леопольд, напротив, не выказал никаких признаков того, что Фамалия его напугала. Все же он закрыл книгу и поднялся.

— Прежде чем ее кровь вскипит от волнения и она сама будет нуждаться в заботе, — пробормотал он и ушел.

Алиса бросилась следом. Вскоре после этого она привела явно ослабевшего Матиаса в большой зал. Ее было почти не видно за массивной фигурой извозчика, тяжело опирающегося на ее плечо. За ними шел Франц Леопольд, который принес гроб своей тени и с выражением отвращения поставил его на пол рядом со своим.

— Теперь ложись туда, — сказал он резко.

Матиас повиновался. Вероятно, ни на что другое он уже не был способен. Лучиано Франц Леопольд приказал раздобыть кровь для слуги.

— Почему я? Почему ты не добудешь ее сам? — упрямо возразил тот.

— Потому что мне надо уладить еще кое-что. Ладно, давай скорей, пока он на меня не свалился, а то я буду вынужден целую вечность выслушивать упреки Алисы.

— Ты это заслужил, — проворчал Лучиано, но, тем не менее, встал и отправился за кубком.

Франц Леопольд пошел к другим Дракас и потребовал, чтобы они тоже перевели своих теней в зал. Алиса склонилась над книгой, но навострила ушки, дабы не пропустить ни единого слова.

— Почему мы должны это делать? — возмутилась Анна Кристина.

— Я еще никогда не отдыхал рядом с не чистокровными, — запротестовал Карл Филипп.

— Это недостойно нас, — настаивала Мари Луиза.

— Просто сделайте. Или вы считаете правильным, что они воспользуются этим, чтобы, благодаря своей маленькой слабости, уклониться от выполнения своей задачи? Они всю ночь проваляются в гробах и ни разу не спросят о ваших желаниях. Положите их рядом с собой, тогда они будут у вас на глазах и вы сразу заметите, когда они вновь станут достаточно сильными, чтобы исполнять приказы.

Анна Кристина задумчиво кивнула.

— Хорошая мысль. Идемте, принесем этих лентяев сюда, где мы будем держать их под контролем.

Карл Филипп поднялся.

— Ты понесешь гробы, — распорядилась его кузина, и он не возразил.

Франц Леопольд вернулся к чтению.

— Это просто невероятно! — выпалила Алиса с отвращением.

Иви кивнула, улыбнувшись.

— Да, Франц Леопольд сразу же сообразил, как можно заставить их сделать то, что ему необходимо.

— Проклятье! Ты всегда будешь его защищать?

— Кто там?

Вампир моргнул и с видимой болью поднес руку к глазам.

— Я тебя знаю, — прохрипел он, принюхиваясь.

Латона испуганно уставилась на него. Только потом она прикрутила фитиль лампы, так, что сама едва могла что-либо различить.

Вампир выглядел еще хуже, чем в ту ночь, когда она увидела его впервые. Волосы сбились в колтун. Кожа была серой и потрескавшейся. В некоторых местах образовались раны.

— Меня зовут Латона, и я уже была здесь пару ночей тому назад.

— И ты меня не освободила, — сказал вампир и неопределенно качнул головой.

Он немного выпрямился и с трудом сделал несколько шагов к ней, но потом споткнулся и упал на колени. Он так резко осел, что у Латоны вырвался крик и она, не задумываясь, бросилась вперед, чтобы поддержать его. В последний момент девушка осознала, что делает, и отдернула руки, прежде чем успела просунуть их сквозь прутья решетки. Вампир медленно поднял голову и посмотрел на нее. Его лицо было словно череп мертвеца. Глаза впали так глубоко, что она видела только красные огоньки внутри. Он прижался лицом к решетке и растянул губы, и она смогла разглядеть темные челюсти с острыми клыками. Десны ввалились. У человека уже начали бы выпадать зубы. Как обстояли дела у вампиров, Латона не знала. Она нервно улыбнулась и еще на шаг отступила от прутьев, чтобы вампир не смог дотянуться до нее, даже если бы просунул руки сквозь решетку.

— Я вижу по твоим глазам, как плохи мои дела, и при этом я продержался гораздо дольше, чем три reprouves [11] которые попали к ним в руки раньше.

— Изгои? Какие изгои? Люди? — отважилась спросить Латона.

— Нет, вампиры. Пирас, которые предпочли отделиться от клана и поставить свои гробы где-нибудь в другом месте. Это была расплата. Патруль нашел их, когда они пребывали в состоянии спячки, и принесли их сюда, в госпиталь. Я видел этих троих.

Вампир презрительно фыркнул.

— Их существование не увенчалось успехом. Даже до человеческих опытов они были лишь тенями самих себя и быстро умерли в ходе экспериментов. Один за другим обратились в пыль. Только я все еще здесь, но и мне осталось недолго.

Он замолчал и вновь устремил взгляд на Латону.

— Почему ты вернулась? Чтобы посмотреть, как ночь за ночью я умираю? Чтобы насладиться моими страданиями? Или ты тут, чтобы освободить меня? — едва слышно добавил он. — Покажи мне клинок, который ты носишь под накидкой, человеческая девушка.

Вампир вновь принюхался к ее запаху и подался назад. Движение было таким резким, что Латона опять испугалась. Вампир упал на спину, задергался, словно жук, и отполз в противоположный угол своей тюрьмы.

— Чеснок, — прохрипел он. — Много чеснока!

Латона распахнула накидку и показала ему плетеную косицу из чеснока, которую она выпросила у поваренка.

— Да, у меня с собой достаточно чеснока.

— Никакого избавления, — простонал вампир. — Ты принесла мне новые мучения. Как я мог быть настолько наивным, чтобы на что-то надеяться?

Латона выпрямилась и решительно шагнула к решетке.

— Ты можешь надеяться. Именно поэтому я принесла с собой чеснок. Ведь, даже если я против того, чтобы тебя удерживали здесь и мучили, я не хочу сама подвергнуться опасности.

Чудовище на полу насторожилось. Господин Тибо с трудом поднялся на ноги и выпрямил колени, пока не поднялся в полный рост в своей клетке. Он отбросил с лица длинные волосы и внимательно поглядел на Латону своими глубоко посаженными красными глазами.

— Я не вижу фальши и не чувствую предательства, только немного страха. На удивление мало страха как для девушки. Неужели чеснок придает тебе такую уверенность? Нет, ты невероятно мужественная. Пугливая натура все равно дрожала бы передо мной. Итак, ты решилась? Что это должно означать?

Латона была поражена. Вампир в самом деле вел себя так, словно окончательное уничтожение было для него так же желанно, как и свобода. Она отважно шагнула к столу, выдвинула ящик и вытащила оттуда ключ. Вампир утверждал, что он откроет решетку. Что ж, сейчас они увидят, был ли он прав. Латона медленно взяла ключ и направилась к решетке. Господин Тибо не двигался. Он словно окаменел. Только его глаза следили за каждым движением Латоны. Ее руки немного дрожали, и ей понадобилось сделать две попытки, прежде чем ключ вошел в замок. Девушка глубоко вздохнула, еще раз бросила на вампира быстрый взгляд и повернула в руке тяжелое металлическое кольцо. Замок тихо клацнул, решетка была открыта. Латона неторопливо отошла обратно к стене.

— Открыто. Ты можешь выходить! — сказала она немного удивленно.

Латона ожидала, что вампир вырвется из клетки, как только путь будет свободен, однако после ее слов прошло еще несколько минут, прежде чем он направился к двери. Он хватался рукой за прутья, словно ему нужна была поддержка, чтобы не упасть. Неужели он был настолько слаб? Слишком слаб, чтобы успеть прийти в себя?

Глупости! Он был вампиром. Он должен был только день отдохнуть в своем гробу и выпить немного крови, чтобы регенерировать. Человеческой крови! Латона сглотнула, но не пошевелилась и не отвела от него глаз. Теперь господин Тибо покинул клетку и, словно пьяный, побрел к ней. В первый раз Латона спросила себя, действительно ли чеснок является верным средством защиты от вампиров. Разве ее дядя не рассказывал когда-то, что различные кланы с течением времени развили невероятные способности и среди них — устойчивость к защитным средствам? Теперь было слишком поздно думать об этом. Вампир находился на расстоянии пары шагов от нее. Он немного дрожал, но держался прямо и смотрел на нее. Вот он поднял руку с длинными острыми ногтями. Латона сжала зубы и собрала все силы, чтобы не отшатнуться. Наверное, это было как с бездомными собаками. Только если выказать страх и пуститься наутек, они бросятся на тебя.

— Невероятно, — прохрипел вампир. — И достойно восхищения. Тебе необязательно было приносить с собой чеснок. Я дал тебе слово, что не трону тебя.

В его голосе прозвучало разочарование, и Латона невольно почувствовала себя виноватой.

Вампир язвительно улыбнулся.

— Ты не должна чувствовать себя виноватой. Я благодарен тебе и всегда буду помнить об услуге, которую ты мне оказала. — Он вытянул голову вперед и звучно вдохнул воздух, потом медленно повернулся и захромал к двери.

— Подожди! — воскликнула Латона. — Как ты собираешься незамеченным выйти из госпиталя?

— Предоставь это мне. Вампиры имеют много возможностей.

— В твоем состоянии? У тебя достаточно сил для этого?

Снова раздался смешок.

— Спасибо за беспокойство. Все обойдется. Я не собираюсь превращаться в летучую мышь или в виде тумана просачиваться через замочную скважину. Эту способность Пирас уже давно утратили.

Вампир продолжил свой путь. Латона взяла лампу и последовала за ним, держась на расстоянии в несколько шагов. Внезапно он остановился.

— Тихо!

Латона удивилась.

— Ты ничего не слышишь?

Она молча покачала головой.

— Человеческие уши! — сказал вампир презрительно. — Спрашивается, зачем они вообще вам нужны, если вы ничего не слышите. Там кто-то идет. Шесть или семь человек — мужчин, если быть точным. Как я мог об этом забыть? Сейчас время палачей, — добавил он с горечью.

— Мы успеем выбраться? — в панике прошептала Латона. — Коридор довольно длинный и по обе стороны находятся только закрытые двери или помещения без окон. Мы в подвале под землей.

— Я знаю, — сказал вампир спокойно. — Иди туда, погаси свет и не двигайся!

Сам он скользнул в дверь напротив. Латона подчинилась, но все же оставила небольшую щель, так чтобы наблюдать за коридором. В настоящий момент она ничего не видела в темноте. От напряжения ее бросило в пот и волосы на затылке зашевелились.

Наконец-то свободен!

Иви захлопнула последнюю книгу и своей стопке и поднялась. Остальные все еще были так увлечены чтением, что не заметили, как она ушла. Только Сеймоур следовал за ней по пятам. Лицана пошла в пещеру слуг, где стояли лишь, несколько одиноких гробов, чьих хозяев, правда, не было видно. Вероятно, они остались наверху вместе со своими подопечными. Иви была рада этому. Она не могла совладать с этим чувством, и все же ей было ясно, что слугам будет лучше наверху в большом зале вместе с наследниками и Пирас. Словно болезнь не могла завладеть ими, пока они находятся все вместе. Это было абсурдно. Или нет? Объяснить это она в любом случае не могла.

Иви направилась через узкий проход к винтовой лестнице, которая привела ее вниз, где несколько ночей тому назад в ряд стояли гробы. Некоторые из них были роскошными, с искусными украшениями, как и подобает старейшинам Пирас. Теперь Иви увидела лишь пустую известняковую пещеру, где находились всего два забытых гроба. Они, казалось, готовы были рассыпаться почти так же быстро, как и те, кто в них отдыхал. Наверное, именно эти простые истлевшие гробы в дальней пещере и создавали тягостную атмосферу. Иви опустилась на пол посередине пещеры, поджав под себя колени. Так она и сидела, закрыв глаза и позволив своей душе странствовать. Здесь все началось. Смерть и разрушение. Она чувствовала это. Камни, казалось, впитали в себя распад и тление и теперь постепенно выдыхали все это обратно.

Были ли Пирас обречены на уничтожение и их гости вместе с ними? Должны ли они раньше времени закончить учебный год и вернуться к своим семьям? Тогда, пожалуй, наследники окажутся в безопасности, а Пирас будут предоставлены своей судьбе. Время покажет, будут ли они существовать дальше или же исчезнут навсегда.

Скорее всего главы клана одобрят это решение, но во рту у Иви остался привкус горечи. Ее грудная клетка поднималась и опадала, как обычно, и все же вампиршу не покидало странное чувство, будто она задыхается. Сеймоур рядом с ней заскулил. Это прозвучало так жалобно, что Иви в тревоге открыла глаза. Его мысли дошли до нее лишь непонятными обрывками слов.

— Что с тобой?

Он не ответил. Атмосфера пещеры, казалось, давила на него даже больше, чем на нее.

— Иди наверх и ляг с остальными, — предложила она ему. — Я скоро приду. Я должна подумать. У меня такое чувство, что там, в глубине, спрятано что-то, что я просто не могу понять. Иди! Я последую за тобой, как только мне удастся ухватить воспоминания.

Прежде чем Иви произнесла это, ей стало ясно: то, что она так отчаянно искала, в самом деле было воспоминанием. Кто-то сказал что-то, это было не так давно, но в тот момент она посчитала это не важным и не стала расспрашивать дальше, поэтому теперь ей не хватало знаний, которые были столь необходимы.

Сеймоур тяжело поднялся и неуклюже зашагал к лестнице. Он шатался, и его задние лапы дважды подкашивались. Это причиняло Иви боль, и все же она осталась сидеть посреди пещеры и вновь углубилась в картины прошлого. Когда это было и где? И кто говорил?

Она вытянула руки ладонями вверх и соединила их с потоками земли, как учила ее мать-друидка. Затем Иви высвободила свой дух и позволила ему пойти по тропе между вчера и сегодня.

Иви увидела себя стоящей на высокой горе, окруженной свежим ночным воздухом, под ногами простирался ирландский мох. Она с трудом дышала, окутанная ядовитым облаком, делавшим ее все более слабой. Потом Иви увидела Франца Леопольда, когда он в Риме в первый раз взял ее за руку, шахту колодца и железную решетку, за которой ее запер охотник. Место изменилось, вампир остался тем же. Франц Леопольд поцеловал ее на ночном кладбище. На то же кладбище пришел мужчина. Брэм Стокер? Снова ирландец, на этот раз в черном фраке в ярком свете многочисленных люстр. Воспоминание было свежим. Всего несколько ночей. В опере. Что он там сказал? Он говорил с Латоной и ее дядей, охотником на вампиров Кармело из Рима.

Иви так резко вскочила на ноги, что почувствовала головокружение и пошатнулась. Мысль тем не менее крепко засела в ее голове. Вот оно! Именно там она найдет ответ! Вампирша поспешила к лестнице и помчалась по ступеням наверх.

Оказавшись наверху, Иви внезапно остановилась. Она кое-что забыла. Она совершенно не знала, где остановился Брэм Стокер. Они не говорили о том, в каком отеле он поселился. А может, он вообще жил у знакомых?

Иви застонала и обхватила руками голову, в которой возникла болезненная пульсация. Это не могло быть правдой! Она была так близко и теперь потерпела фиаско? Иви медленно пошла дальше, с трудом переставляя ноги. Она остановилась перед аркой большого зала и скользнула взглядом по вампирам, которые собрались здесь и которых она, возможно, могла бы спасти, если бы спросила у Брэма Стокера его адрес! Это было настолько абсурдно, что ей пришлось подавить улыбку. Улыбку, вызванную отчаянием, ведь положение дел было далеко не радостным.

Иви посмотрела на своих друзей, которые все еще сидели, склонившись над книгами. Они не признают себя побежденными, даже если все их попытки окажутся напрасными. Ее взгляд устремился дальше, пока не остановился на Малколме, сидевшем немного поодаль и погруженном в свои мысли.

Ну конечно! Как она сразу об этом не подумала? Теперь на ее лице появилась радостная улыбка. Иви подбежала к Малколму и опустилась на гроб рядом с ним. Он повернулся и изумленно посмотрел на нее.

— Что такое? — спросил он с удивлением.

— Кое-что очень, очень важное, в чем только ты можешь мне помочь.

— Ваши результаты впечатляют, — сказал Альфред Жирар, зоолог, который был на стороне Кармело. — Я должен вас поблагодарить. Вы показали мне доселе незнакомый мир.

— И опасность, о которой мы раньше ничего не знали, — немного угрюмо добавил химик Марселей.

Прежде чем Кармело смог что-то ответить, к нему подбежал молодой исследователь Мартель.

— Вы не можете так говорить, Пьер. Не месье Кармело навлек на нас опасность. Она, вероятно, столетиями таилась в подземельях Парижа. Он только обратил на нее наше внимание и указал нам путь к ее устранению.

— За что ему щедро заплатили, — тихо проворчал Марселей. — Разве мы до этого плохо жили?

Ален Вире сердито зашипел.

— Кто вы такой? Во всяком случае, не ученый, раз предпочитаете оставаться в неведении. Или ваши исследовательские амбиции ограничиваются микрокосмом вашей работы? Да, вампиры нас не трогали, но вы подумали о тех людях, которые пали жертвой этих кровососов, и это продолжается каждую ночь. Это вас не касается? Потому что вампиры выбирают своих жертв преимущественно среди бедняков и изгоев, о потере которых никто не жалеет? Как практично для меня, для вас, для всех нас! И, кроме того, это вовсе не ваши деньги! Правительство заинтересовано в очистке подземелий.

Юный Мартель успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Не волнуйся, Ален. Не стоит. Давай лучше убедимся, что наш эксперимент увенчается успехом. Все это выглядит многообещающе. С другими подопытными не удалось достичь желаемых результатов.

Они преодолели последнюю ступень нижнего этажа здания и свернули в проход, который вел к процедурным кабинетам и лабораториям.

— Между прочим, как дела у Арманда? — спросил Мартель, когда группа из семи мужчин приблизилась к первой двери. — Ты уже несколько ночей не брал с собой своего парнишку. Или Арманд потерял интерес к экспериментам?

Ален Вире покачал головой.

— Нет, но я считаю, что лучше больше не приводить его сюда. Думаю, он все принимает слишком близко к сердцу. Мой сын начал испытывать сострадание к чудовищу. Увидев, как те трое рассыпались в прах, он был шокирован, хотя и не признается в этом.

Зоолог, который прислушивался к разговору, кивнул.

— Да, мне знакома эта проблема. Мне пришлось отказаться от двух ассистенток, молодых интеллигентных женщин. Обе стали проявлять чрезмерное сострадание во время экспериментов над животными. Одна даже выпустила на свободу некоторых зверей, что, конечно же, отбросило нас назад в наших опытах.

— А как Арманд чувствует себя теперь? — поинтересовался Мартель.

— Он углубился в исследования, — сообщил Вире и усмехнулся. — У него далеко идущие планы. Он хочет стать величайшим спелеологом всех времен и каждый раз приводит мне в пример твое имя, ведь ты в свои юные годы уже многое исследовал и кое-чего достиг. Ты его герой, основатель спелеологии, и он решил брать с тебя пример.

Мартель сложил руки на груди и слегка поклонился.

— Я чувствую себя польщенным и постараюсь быть достойным этой чести.

Оба мужчины улыбнулись.

— От директора Бэллона Арманд добился обещания, что когда он станет достаточно взрослым, то сможет оборудовать в пещере под ботаническим садом лабораторию, и я тебя уверяю, через десять лет Арманд постучит в дверь Бэллона и потребует исполнения этого обещания.

Оба рассмеялись, но окаменели, когда Карл Вестфаль повернулся к ним с тревожным выражением лица. Он достиг двери с запрещающим знаком и хотел открыть ее, но тут заметил, что она не заперта.

— Кто-то из вас был здесь и не запер дверь? — встревоженно спросил он.

Мужчины посмотрели друг на друга и покачали головами.

— У вас у всех есть ключи, которые я вам дал?

— Да, конечно, — забормотали они, только Кармело немного побледнел, когда его пальцы ощупали карманы пальто и не обнаружили ключа.

Как это объяснить? Неужели он потерял ключ? Если да, то когда и где?

Кармело прошел в коридор за химиком Марселеном, но тот неожиданно остановился. Доктор Вестфаль и зоолог Жирар были уже впереди. Вире и Мартель дышали ему в спину.

— Что такое?

Кармело смущенно молчал. Его инстинкты настойчиво предупреждали его, и все, же он боялся посоветовать коллегам пуститься в бегство, даже если это и подсказывало ему чутье. Они не прислушаются к его словам, эти мужи науки, и высмеют его иррациональный страх. Тем не менее Кармело остановился как вкопанный и начал лихорадочно озираться. Вире и юный географ, проходя мимо, удивленно посмотрели на него и последовали за остальными. На мгновение Кармело спросил себя, не ошибся ли он впервые за много лет. Затем, когда доктор Вестфаль еще раз обернулся и поднял лампу, охотник на вампиров увидел, как от темного дверного проема отделилась тень.

— Осторожно! — закричал Кармело и бросился сквозь еще открытую металлическую дверь назад. — Защищайте шею!

Кармело схватился за бок, но тут вспомнил, что он не взял с собой меча. Даже кинжала с серебряным острием у него с собой не было. В городе, где обитали сотни вампиров? Как он мог позволить себе быть столь легкомысленным? Неужели ему придется теперь заплатить за это?

Тень двинулась к мужчинам, которые услышали слова Кармело, но не поняли, что они значат. Существо, должно быть, действительно было ослаблено. Оно двигалось очень медленно, как для вампира, и Кармело успел узнать в нем пленника прежде, чем потух свет. Охотник на вампиров услышал, как вскрикнул доктор Вестфаль и вдребезги разлетелось стекло. На пол со звоном упала лампа. Один из мужчин застонал. Металлический запах крови витал в воздухе. Кармело на мгновение закрыл глаза. Каким бы слабым ни было чудовище, его силы по-прежнему значительно превосходили силы человека.

«Кого он сейчас схватил?» — думал Кармело, передвигаясь ощупью по коридору к выходу. Там снаружи была лампа. В своем теперешнем состоянии вампир, вероятно, был еще опаснее. Без света они были для него всего лишь толпой слепых животных, обреченных на заклание. А со светом? Кем они были тогда?

Кармело почувствовал, как у него в горле зарождается истерический хохот. Тоже всего лишь испуганными животными, которые хотя бы смогут встретить смерть лицом к лицу. У Кармело был слишком богатый опыт общения с вампирами, чтобы питать иллюзии насчет того, что они — безоружные — смогут одолеть его. У охотника на вампиров осталась лишь одна надежда, такая же, как у всех стадных животных: хищник не съест их всех. Возможно, он схватит только одного или двух, а некоторых оставит в живых.

На пол упало чье-то отяжелевшее тело. Кармело не нужно было долго размышлять, чтобы понять: вампир утолил свой первый дикий голод, помогавший ему преодолевать слабость. Послышались полные боли крики. У Кармело появилась смутная догадка, которая привела его в ужас. Возможно, вампир был не просто хищником, который утолил голод и восстановил свои силы. Возможно, он был измученным пленником, жаждавшим отомстить всем, кто его истязал! Возможно, в таком случае разумнее всего было убраться отсюда и спасти собственную жизнь. Один голос в голове Кармело нашептывал ему, что это было бы малодушием, а другой советовал не совершать бессмысленных геройств. Будь у него оружие, все было бы иначе. Кармело уже сжимал дверную ручку, когда кое-что пришло ему в голову. В комнате с левой стороны лежали два тонких серебряных прута, которые доктор использовал для каких-то процедур. Прутья были острыми, как копья. У охотника на вампиров появилась надежда на спасение. Оружие и свет — и, как он надеялся, все еще ослабленный вампир. Кармело принял решение и на ощупь двинулся вдоль стены к двери, однако, прежде чем он достиг ее, на другом конце зажглась лампа, и раздался голос, заставивший его замереть на месте. Неужели вампир настолько затуманил его сознание, или там действительно находилась его племянница Латона, которая вне себя от гнева кричала:

— Отпусти его немедленно! Ты пообещал!

Иви бежала между Сеймоуром и Малколмом по мрачному туннелю. Алиса даже не заметила, как подруга взяла ее связку ключей, настолько была погружена в чтение. Стопка бумаги, которую читала Фамалия, принадлежала перу француза Луи Пастера.

— Это невероятно, — бормотала она себе под нос. — Мы должны кипятить воду, чтобы уничтожить маленьких, провоцирующих болезни существ.

Без Сеймоура Иви могла бы пройти сквозь решетку в образе маленького зверя, но она не хотела отпускать брата. Кроме того, она не знала, сможет ли Малколм обратиться в туман. Ключи Алисы были самым простым решением.

Иви ничего не сказала своим друзьям. Она не хотела им мешать. Возможно, ее рассуждения были ошибочными, и тогда она просто напрасно испугала бы всех троих. Кроме того, она понимала, что сопротивление Малколма только возрастет, если к ним присоединится Алиса или Лучиано с Францем Леопольдом. В конце концов, Иви сумела убедить его помочь ей, ведь, возможно, их попытка позволит спасти их всех.

Они были уже на полпути к оживленной улице слева от них, на которой находилось несколько отелей люкс, и среди них тот, в котором поселились Кармело и его племянница Латона.

Малколм злился на Иви, она чувствовала это, и ему совсем не хотелось вести ее к Латоне, но, несмотря на это, он подчинился.

— Куда теперь? — спросила Иви, когда Малколм остановился у разветвления сточного канала.

Вампир пожал плечами.

— Понятия не имею. Латона сообщила мне название улицы и отеля. Откуда я могу знать, где именно он находится?

— Тогда мы должны спросить кого-то, кто знает.

Малколм сдержанно улыбнулся.

— Ну, в таком случае желаю успеха.

Он размашистым жестом указал на пустынный сточный канал, в котором возились крысы. Они могли бы показать им отель, если бы Иви и Малколм знали, как он выглядит. С названием животные не могли им помочь.

Иви улыбнулась ему в ответ.

— Нет, здесь внизу, я, конечно, никого не могу спросить, ты сам это видишь. Нам, пожалуй, пора подняться. — Она указала на решетку в потолке, через которую проникало немного света.

— Ты маленькая и стройная, но даже тебе не удастся протиснуться сквозь решетку! — возразил Малколм. — А нам с Сеймоуром и подавно.

— Не в этом теле, конечно. А если мы обратимся в летучих мышей? Или ты хочешь превратиться в туман? Разве это не является одной из способностей, которыми владеют Вирад?

Малколм изумленно посмотрел на нее.

— Да, я знаю, вы это не афишируете. Вождь клана приказал вам держать это в тайне от других?

Она не ожидала ответа, да он, очевидно, и не знал, что на это сказать.

— Ты останешься с Сеймоуром и подождешь здесь. Я скоро вернусь.

Иви без усилий создала туман, окуталась им и мгновением позже в облике самой крохотной летучей мыши, которую Малколм когда-либо видел, вылетела сквозь решетку и полетела наверх, в затянутое облаками ночное небо.

Оказавшись на улице, Иви в темном дворике превратилась обратно в вампира и влилась в толпу прохожих. Она следила за тем, чтобы ее не заметило слишком много людей. А, вон идут двое, которые выглядят так, будто знают, что такое хорошие отели.

Малколму и Сеймоуру не пришлось долго ждать возвращения летучей мыши. Иви снова вышла из тумана.

— Нам нужно идти прямо.

Они молча пошли дальше. Иви не составляло труда придерживаться в подземных туннелях направления, указанного ей людьми. Только сведения о расстоянии оказались неточными, это она поняла, когда в первый раз оказалась в подвале дома. Но чего еще следовало ожидать от грубого человеческого сознания?

Наконец Малколм нарушил молчание.

— Ты мне еще не сказала, что намереваешься делать с Латоной. — Он выглядел озабоченным.

Иви удивленно посмотрела на него.

— Я только хочу спросить ее кое о чем, больше ничего. Я же сказала тебе это с самого начала. А, ты мне не веришь? Нет, я тебя уверяю, речь идет только о сведениях. Вопрос скорее в том, что ты намереваешься с ней делать? Я знаю, ты еще не решил, хотя тебе в голову все чаще приходит мысль, что лучше всего вам больше никогда не видеться.

Голос Иви звучал мягко.

— Это тебя не касается! — сердито воскликнул Малколм.

Иви с беспокойством взглянула на него.

— Да, меня это не касается, но все же я не хочу, чтобы ты напрасно страдал или создавал себе ненужные проблемы, а ты это сделаешь, если вновь останешься наедине с ней. Ты еще очень плохо владеешь собой. Что будет, если ты убьешь ее из-за своей жажды? Тебе будет легче забыть ее?

— Она всего лишь человек! — Малколм хотел произнести это с презрением, но ему это не удалось. Кого он, в самом деле, пытался обмануть? Самого себя?

— Тогда тебе не составит труда держаться от нее подальше, — ответила Иви. — Думай о том, что ты еще не прошел обряд и не можешь пить человеческую кровь.

— Об этом ты можешь мне не напоминать! — воскликнул Малколм резко.

Иви промолчала. Сейчас они находились в третьем подвале большого здания, которое, должно быть, было отелем.

— Проверим этот. Пошли, там есть лестница.

На двух нижних этажах лестница была широкой, но практически ничем не была украшена. Она изменилась только на последнем пролете. Голоса, которые вампиры услышали еще в подвале, стали громче. Ступени были покрыты дорогими коврами, стены были обиты деревом или обтянуты гобеленами. Наверху, рядом с входом, стояли экзотические растения в больших горшках.

Яркий свет заставил вампиров зажмуриться. Каким большим был зал и как изысканно украшен! Дамы и господа из высшего общества прогуливались между колоннами, сидели за небольшими столиками и пили чай, кофе или вино, ожидали знакомых и отправлялись потом на званый вечер или в театр. Между ними сновали официанты и носильщики багажа в ливреях, посыльные и другие служащие. Даже за широкой регистрационной стойкой царило оживление.

Вампиры осмотрелись, чтобы убедиться, что Латона не сидит за одним из столиков или на канапе в темной нише, но не смогли отыскать ее там. Им оставалось надеяться, что она у себя в комнате. Слева от них находились лифты, которые с этажа на этаж отправлял лифтер. Напротив располагалась лестница, ведущая наверх. А справа уходила вверх узкая незаметная лесенка, которая, вероятно, была предназначена для обслуживающего персонала.

— По ней мы сможем подняться наверх незамеченными. Ты знаешь номер комнаты?

Малколм нехотя кивнул.

— Ладно, тогда пошли. — Иви прошмыгнула за пальмой и побежала вверх по служебной лестнице.

Сеймоур и Малколм последовали за ней. Они только на мгновение оказались в пределах видимости и были уверены, что никто из гостей не обратил на них внимания. Почему? Но кто интересуется этой частью отеля? Обслуживающий персонал должен работать незаметно. И тем не менее Иви на миг почувствовала, как мурашки поползли у нее по телу, когда пара глаз устремилась на нее и продолжала какое-то время смотреть на то место, где она быстрой тенью проскользнула минуту назад. Как это возможно? Это было невероятно, но Иви за свое долгое существование научилась доверять своему инстинкту. Кто-то ее заметил. Кто-то, кто в этот момент шел за ними вверх по лестнице.

«Сеймоур, следи, чтобы он не застал нас врасплох».

Волк немного отстал и тщательно обнюхал лестницу, в то время как Малколм и Иви шли по коридору отеля в направлении номера 306.

Малколм постучал и прислушался, ожидая услышать шаги Латоны. Ничего не произошло. Латона не подошла. Дверь была заперта. Иви открыла ее отмычкой Алисы. С любопытством они вошли в темную анфиладу комнат.

— Ее здесь нет, — вздохнула Иви, взглянув на пустые кровати в обеих комнатах.

— Ее дяди тоже. К счастью. — Малколм скорчил гримасу.

— С дядей мы бы справились, но без Латоны мы не получим ответа на мой вопрос!

— Должны ли мы подождать ее? — спросил Малколм, с интересом рассматривая вещи, которые были небрежно разбросаны по полу и на кровати.

Иви беспомощно развела руками.

— Нам не остается ничего другого. Я надеюсь, она не будет отсутствовать всю ночь. Время быстро идет.

Сеймоур прошмыгнул в прикрытую дверь и захлопнул ее за собой.

— Он на пути сюда? — спросила Иви, приняв его беззвучное известие. Она довольно улыбнулась. — А, это хорошо. Это сэкономит нам много времени.

— Что? Кто? — пожелал узнать Малколм.

Иви прижала палец к губам и указала на дверь. Они разошлись по комнате и прижались к стенам. Шаги, приглушенные ковром, приближались. Затем раздался стук.

Невидимые враги

Франц Леопольд захлопнул последний толстый том, зевнул во весь рот и поднялся. Он неторопливо заковылял к Алисе, которая по-прежнему сидела, склонившись над страницами, и читала. Скрестив руки на груди, он остановился рядом с ней и посмотрел на раскрытую книгу.

— Чего ты хочешь? — раздраженно спросила она, даже не взглянув на него, и перелистнула страницу.

— Посмотреть, почему ты так долго возишься, — ответил он.

— Это не так просто! — воскликнула она. — У меня здесь старинные рукописи, которые с трудом можно расшифровать. Короче, дай мне спокойно поработать!

— Я уже заметил, что у тебя возникли трудности. Я не нахожу это таким уж сложным. Если освоиться со шрифтом, то дальше все пойдет легко.

— Как тебя, должно быть, радует тот факт, что ты опять нашел кого-то, кого можешь ткнуть носом в свою гениальность. К сожалению, у меня сейчас нет на это времени, так что убирайся!

Франц Леопольд выглядел удивленным.

— Я спрашиваю себя, почему ты всегда такая агрессивная. Я всего лишь хотел предложить тебе свою помощь, после того, как закончу со своей стопкой.

— Спасибо, не надо, — только и сказала Алиса, по-прежнему не поднимая глаз.

Франц Леопольд вздохнул, отодвинул несколько книг и бумажных свитков и сел рядом с ней. Он потянулся за одним из свитков.

— Что это?

Фамалия наконец-то взглянула на него.

— Ничего, что бы заслуживало внимания. Всего лишь карта, которую нашел Малколм.

Франц Леопольд все же развернул план и посмотрел.

— Интересно. Подземелья Парижа. — Он нахмурил брови. — Ну да, не очень аккуратно, но люди действительно приложили усилия, чтобы обозначить различные уровни. Ага, и как мне кажется, Пирас в самом деле постарались создать защитную ауру в пещерах под Валь-де-Грас. Это заслуживает внимания. Я не считал их способными на такое.

Франц Леопольд слегка коснулся пальцами пустого места, обозначенного лишь парой линий, которые были снабжены знаком вопроса и датами.

Алиса рассеянно кивнула. Часть ее естества все еще была занята книгой, лежащей у нее на коленях.

— Да, мне это уже бросилось в глаза. Люди не смогли сюда проникнуть, поэтому они просто обозначили на старинных картах то, что обнаружили. Они даже вынуждены были построить новое ответвление вентиляционной системы в обход пещер.

Алиса указала место на карте, как вдруг ее палец дрогнул.

— Черт возьми, как я могла быть такой слепой?! Ведь Малколм вложил решение прямо мне в руки!

Франц Леопольд окинул ее критическим взглядом.

— Что это значит?

— Я ошибалась в своих предположениях.

— А теперь ты знаешь истину? — недоверчиво усмехнулся Франц Леопольд.

Алиса кивнула:

— Да, я уверена, теперь я знаю истину. Я думала, это болезнь. На это указывали симптомы. И способ, каким она передается, от одного гроба к другому. Вот здесь я и совершила глупость.

Изумление Франца Леопольда возросло еще больше.

— Малколм знал это все время и ничего не сказал?

Алиса покачала головой.

— Нет, этого я не утверждала. Я сказала, он дал мне в руки разгадку, а именно эту карту, которую он обнаружил в карантинном отделении в ботаническом саду. Я не думаю, что он обратил внимание на то, что значит этот набросок.

Франц Леопольд наморщил лоб и посмотрел на план.

— Итак, ты утверждаешь, что карта сообщает нам, что здесь происходит и почему умирают Пирас?

— Да, — просто сказала Алиса.

Она посмотрела на Франца Леопольда.

— Закрой глаза и проследуй путем, которым прошла эпидемия. Подумай также о тех, кому сейчас стало лучше. А затем взгляни еще раз на место на карте, — посоветовала Фамалия.

Несмотря на очевидное внутреннее сопротивление, Франц Леопольд последовал ее указаниям. Когда он снова открыл глаза и посмотрел на область, очерченную несколькими скупыми линиями, он испустил короткий вздох.

— Гибель пришла из глубины!

— Да, старейшины в самых нижних пещерах заразились первыми. Оттуда она распространилась дальше. Сюда наверх она еще не пришла.

— Еще нет! — повторил Франц Леопольд. — Но что это такое?

На лице Алисы отразилось сожаление.

— Этого я, к несчастью, по-прежнему не знаю, и в этих книгах мы тоже не найдем ответа. Как и противоядия.

Франц Леопольд застонал.

— Что тогда? Еще больше книг? Другие труды?

— Это будет длиться слишком долго. Кто знает, когда болезнь доберется до нас. Скоро утро. Мы двенадцать часов пролежим неподвижно в своих гробах. За это время многое может произойти.

— У тебя есть другая идея?

Алиса сухо кивнула.

— Прежде всего мы должны знать, о какой субстанции идет речь, а для этого нам нужен алхимик, или химик, как они сейчас называются.

Франц Леопольд обхватил голову руками.

— Нет ничего легче. Давай посмотрим, не разгуливает ли по университету припозднившийся сотрудник факультета, и возьмем в плен господина ученого.

— Не думаю, что это хорошая идея. Я бы предпочла привести человека, который разбирается не только в алхимии, но и в нашем подземном мире.

— Ты говоришь о новом друге Иви, таинственном Призраке, Я не знал, что он наряду со своей профессией оперного фантома занимается серьезными научными исследованиями.

Его язвительное замечание определенно выдавало ревность, Но в данный момент у них были дела поважнее.

— Магия Призрака основывается на науке, и я думаю, что он мог бы нам помочь.

— Вопрос в том, захочет ли он нам помогать? — заметил Франц Леопольд.

— Если мне не удастся убедить его, тогда это будет задачей Иви, — твердо сказала Алиса и поднялась. Она свернула карту и осмотрелась, однако не нашла ни Иви, не Сеймоура.

— Где они?

Франц Леопольд окинул помещение взглядом.

— Проклятье, она недавно ушла с Малколмом, и с тех пор я ее больше не видел.

— Малколм тоже куда-то пропал.

— Подождем, пока они не вернутся?

Алиса бросила на Франца Леопольда строгий взгляд.

— Мы не можем терять время. Тогда задача убедить Эрика в том, что он должен нам помочь, ложится на меня.

— На нас, — поправил ее Франц Леопольд. — Ты же не думаешь, что я позволю тебе пойти к Призраку одной?

— Ладно, тогда идем!

Они как раз покинули большой зал, когда позади них раздались быстрые шаги. Лучиано, задыхаясь, выскочил из-за угла.

— Эй, вы позволили себе сделать перерыв, а я один должен и дальше рыться в книгах? Это нечестно!

Франц Леопольд застонал.

— Ты можешь делать перерыв так часто, как тебе нужно. Это все равно бессмысленно.

— Что? И зачем тогда я потратил столько сил? — Лучиано укоризненно взглянул на Алису.

— Извини, я сама поняла это только сейчас. Но у нас есть новый след.

Лучиано с решительным видом встал рядом с друзьями.

— Я с вами.

Франц Леопольд что-то невнятно пробормотал, однако Алина продолжила путь.

— Хорошо, иди с нами. Поторопись!

— Что вы выяснили? — поинтересовался Лучиано. — Да говорите же. Я имею право знать все. Разве я не провел целую ночь за старинными латинскими текстами, изучая редкие болезни?

— Ты прав.

Алиса объяснила ему, к какому выводу она пришла.

— И ты выяснила это только на основе карты? — недоверчиво пробормотал Лучиано. — Но что именно сконцентрировалось там и так быстро разрушает вампиров? Я знаю о пещере вблизи Неаполя, которая называется Грота-дель-Кане, или Собачья пещера, потому что там сдохло несколько собак. Посетители привели своих животных с собой, когда осматривали вулканические гроты, и неожиданно животные упали замертво. Когда владельцы наклонились к своим собакам, им тоже стало плохо. Как только они выпрямились, все прошло. Очень быстро выяснили, что в пещеру поступал газ, который скапливался в почве и отравлял воздух. Так как вход располагался немного выше, яд накопился в пещере.

Франц Леопольд остановился и повернулся к Лучиано.

— И почему ты только сейчас рассказываешь нам эту историю? Мы могли бы спасти старейшин, если бы вовремя перенесли их в одну из расположенных выше пещер.

— Откуда я мог знать, что речь идет о ядовитом газе? — защищался Лучиано. — Алиса все время говорила о болезнях и об эпидемии.

— Я тоже слышала об этом гроте, — произнесла Алиса. — Насколько я знаю, речь шла о насыщенном углекислым газом воздухе, которым люди не могут дышать. Если они вовремя поднимались наверх, то быстро приходили в себя. Посетители и их собаки тоже не проявляли никаких признаков болезни или отравления, как старейшины и наши слуги. Однако я не думаю, что воздух в гроте мог бы повредить вампирам. Нам не нужно дышать.

Лучиано пожал плечами.

— Тогда что, вероятно, что-то другое. В конце концов, существует множество разных газов. Чего я не знал, так это что под Парижем есть вулкан. Вы думаете, он может внезапно взорваться, как Везувий, и похоронить под собой город? Новые Помпеи! Определенно это очень волнующе, но сам я, тем не менее, не хотел бы этого пережить. Я думаю, что такой поток огня даже вампир не смог бы выдержать.

— По-твоему, все это имеет естественную причину и вампиры погибли по чистой случайности? — спросила Алиса и покачала головой. — О нет, ни сера, ни другие вулканические испарения нам не навредят. Это спланированная атака! Доказательство находится на этой карте. Подумайте о новых трубах, проложенных в обход пещеры под Валь-де-Грас. Люди, которые внесли это в план, знали, что делают.

Остальные ничего не сказали. Теперь, произнеся это вслух, Алиса осознала значение своих слов. Да, люди уже давно борются с вампирами. Это было их законное право. Они защищали от ночных охотников свою кровь. Просто теперь борьба перешла на новый уровень. Они больше не сражаются лицом к лицу. Изобилие защитных средств против острого чутья. Серебряный клинок и человеческая решимость против скорости и физической силы.

Здесь было нечто иное. Какое коварное, вероломное нападение! Беззвучное, незаметное. Неощутимое. Без малейшей возможности защититься. Гнев вспыхнул в Алисе с такой силой, что ей показалось, будто она чувствует жар этого пламени.

— Мы положим конец их проискам! — прошипела она. — И у меня не будет сострадания к этим убийцам!

— Сострадание? Что это? — спросил Лучиано, которому приходилось прилагать усилия, чтобы успевать за ее шагами.

Они неслись за своими крысами вдоль темного прохода, пока их не остановила запертая решетка. Франц Леопольд с приглашающим жестом отступил назад. Рука Алисы уже опустилась в карман на поясе, как вдруг она замерла на середине движения.

Франц Леопольд почувствовал ее ужас.

— Что случилось?

— Ключи пропали! Мои отмычки, крючья, все!

Она ощутила его злость, волнами переливающуюся через край.

— Ты хочешь сказать, что потеряла свои ключи.

Алиса немного поколебалась.

— Нет, не потеряла.

Обрывки воспоминаний всплыли в ее мозгу. Неужели она действительно настолько погрузилась в чтение, что ничего не заметила? Иви, проходящую мимо, Сеймоура, отвлекшего ее внимание…

— Ключи взяла Иви, — вздохнула Алиса.

Франц Леопольд выругался и ударил по решетке кулаком.

— Теперь мы должны вернуться? — спросил Лучиано.

— Нет! — гневно воскликнула Алиса и схватилась за прутья решетки. — Эта проклятая штука нас не остановит! Не важно, понравится это Пирас или нет! — Вампирша потрясла решетку, но тщетно. — Может, вы мне поможете?

— С удовольствием. Рады будем услужить, — любезно согласился Франц Леопольд и тоже ухватился за решетку.

Они стали вместе дергать за железные прутья. Решетка издавала резкий звук. Скала, в которую были ввинчены прутья, начала крошиться.

— Продолжаем, — прохрипела Алиса. Ее ладони уже начали кровоточить, но она этого не заметила.

Решетка со скрипом поддалась и вывалилась из своих креплений. Трое вампиров не заставили себя ждать. Они проскользнули в образовавшуюся щель и побежали дальше.

Далеко они не ушли. Путь им преградила следующая решетка. Они потрясли ее и убедились, что еще крепкие прутья были укреплены в скале намертво.

— Что теперь? — спросила Алиса и огляделась. На расстоянии нескольких шагов на поверхность вела шахта, но и та была закрыта.

— Мы должны вернуться, — сказал Лучиано. — Дерьмо!

Он со злостью стукнул по камню.

Франц Леопольд еще раз проверил железные прутья.

— Нет, мы не будем возвращаться. Если мы не можем пройти через решетку в этом обличье, тогда сделаем это в другом. Или год, проведенный в Ирландии, прошел напрасно?

Алиса удивилась. Как она сама до этого не додумалась? Но надежда, не успев разгореться, тут же погасла в ее душе.

— Я не уверена, что у нас это получится. Ты забыл, что здесь под Парижем нет зеленого мрамора, который отдаст нам свои силы.

— Ну и что? — Франц Леопольд упрямо скрестил руки на груди. — И поэтому ты хочешь сразу же сдаться? Ты думаешь, Иви и другие Лицана могут превращаться только на болотах Коннемары?

Алиса заколебалась.

— Нет, это, конечно, не так. Но я боюсь, что мы недостаточно сильны для этого. Еще нет. Возможно, через пару лет… — Она вздохнула.

Франц Леопольд подошел к ней совсем близко.

— Кто сказал, что мы должны отказаться от энергии земли? Ты думаешь, источники силы находятся только в Коннемаре и больше нигде в мире?

Алиса ошеломленно уставилась на него. Она едва могла разглядеть его очертания.

— Нет, это было бы нелогично. Но здесь?

Голос Франца Леопольда звучал хрипло.

— Почувствуй это. Открой свое сознание! Ты думаешь, люди провели меридиан через сердце Парижа исключительно по собственному желанию?

Алиса закрыла глаза и попыталась высвободить свой дух, как они учились это делать в Ирландии. Она искала потоки земли, которые давали ночным существам силу и власть, и изумленно распахнула глаза. Конечно, силовую линию нельзя было сравнить с пылающей ярким пламенем линией в шахте Гленгоула, где источник энергии образовывался в сердце мрамора, но с этого все же можно было начать. Поток протекал совсем рядом, и вампирша спросила себя, почему она не заметила его раньше.

Конечно, это был меридиан, который проходил под обсерваторией и Лувром вплоть до убежища Эрика под оперой.

— Летучие мыши? — спросила Алиса.

Франц Леопольд покачал головой.

— Нет, крысы, — сказал он с ноткой сожаления. — Это должно быть легче. Хотя мысль о том, чтобы подметать брюхом весь этот мусор, не приводит меня в восторг.

— Мы должны объединить наши силы, — произнесла Алиса. — Осторожность есть осторожность. Я не хочу застрять в превращении.

Франц Леопольд немного поколебался.

— Хорошо.

— Эй, минуточку! — воскликнул Лучиано, который молча слушал их разговор. — А как же я? Вы обо мне подумали?

— Мы вместе сможем тебе помочь. Мы накопим достаточно энергии для твоего превращения, — немного неуверенно предложила Алиса.

Франц Леопольд был категорически против.

— Это и так достаточно сложно. Подумай о том, что нам нужно будет вновь принять человеческий облик. Или как иначе ты собираешься разговаривать с Призраком?

Алиса заколебалась. Слова Франца Леопольда были разумными, хотя она и удивилась, что он не хвастался, как обычно, своими неизмеримыми возможностями, а допустил вероятность того, что это находится на пределе его сил. Если она из дружеских чувств к Лучиано решится выполнить его просьбу, может случиться, что она тем самым причинит ему огромный вред. Да, они все могли оказаться в опасности. То, что с неполным превращением шутить нельзя, Лучиано уже доводилось почувствовать на собственной шкуре весьма болезненным образом. И рядом не было могущественной друидки, и даже Иви не сможет вмешаться вовремя.

— Франц Леопольд прав. Ты должен остаться здесь. — Алиса в темноте взяла Лучиано за руку и сжала ее, извиняясь.

Лучиано вырвал руку и отступил назад.

— Что? Ты не можешь говорить это серьезно! От Лео ничего другого я и не ожидал, но тебя я считал своей подругой. — Его голос выдавал то, как глубоко он был обижен.

— Лучиано, пожалуйста, не усложняй нам задачу. Конечно, я твоя подруга, и именно поэтому я не могу позволить, чтобы ты подвергался опасности, которую не можешь по достоинству оценить.

— Кроме того, это твоя вина, — добавил Франц Леопольд. Его голос звучал жестко. — Если бы ты был таким же способным, как я или Алиса, тогда и проблем бы не возникло.

Алиса услышала, как Лучиано заскрипел зубами, и представила, сколько самообладания ему потребовалось, чтобы не вцепиться Дракас в глотку.

— Лео, закрой рот и сконцентрируйся лучше на источнике силы, — приказала ему Фамалия. Против ее превращения он ничего не возразил. Она мягко сказала Лучиано:

— Иди обратно в зал. Мы скоро вернемся вместе с Криком. Тогда ты снова сможешь к нам присоединиться.

— О, как великодушна сегодня ночью наша фрейлейн Фамалия, — фыркнул Лучиано. — Не обращай на меня внимания. Я не буду стоять у вас на пути. Ни сегодня, ни когда-либо еще!

Он повернулся и исчез во тьме. Они слышали, как он ударился о каменный угол и громко выругался. Затем его шаги стихли. Алиса едва не поддалась желанию броситься следом за ним. Как она могла это выдержать? Как они могли отправить своего друга обратно в таком отчаянии? Но Франц Леопольд схватил ее за запястье.

— Сейчас есть более важные дела. Если Лучиано этого не понимает, это его проблема. Ты хочешь из-за его капризов рисковать жизнью вампиров? Время не на нашей стороне. Возможно, наши слуги окажутся следующими? Этой ночью они уже не так слабы, но их состоянию еще далеко до нормального. Не важно, что это за яд, его действие в любом случае не прекратится сразу, даже если больше никто не подвергнется его воздействию.

— Да, это не то что в Собачьей пещере, — уныло согласилась Алиса и протянула ему обе руки. — Начнем.

Они закрыли глаза и сконцентрировались друг на друге. Алиса пыталась открыть свое сознание, чтобы Дракас мог объединиться с ней. Ее начала сотрясать дрожь, когда его дух с усилием коснулся ее. Это было так просто и в то же время немного жутко, — то, как близки они были друг к другу. Барьеры, которые поначалу неизменно отталкивали его, казалось, исчезли. Вместе они нащупали энергию земли, протекающую вдоль меридиана. Можно было начинать. В их сознании сформировались образы двух крыс, которыми они хотели стать. Облако тумана сгустилось и окутало их тела, которые начали приподниматься, вытягиваться и затем, казалось, полностью растворились. Но нет, они лишь уменьшались в объеме, пока на влажном полу пещеры не появилось два маленьких мохнатых грызуна. Они напряженно принюхались друг к другу.

«Прекрати щекотать меня своими усами и не трись о мою шерсть!»

Алиса показала другой крысе желтые зубы.

«Извини. Я только хотела убедиться, что ты в порядке».

«Я лучше всех, хотя и не хочу знать, в чем сейчас утопают мои лапы. Ладно, побежали быстрей, чтобы я смог избавиться от этого отвратительного обличья».

Алиса не считала, что быть крысой так уж неприятно. Скорее интересно и необычно, потому что восприятие животного было совсем другим. Тем не менее она могла лишь согласиться с Францем Леопольдом, когда он набрал скорость. Быстрыми мелкими шажками оба грызуна прошмыгнули сквозь решетку и помчались по коридору на север к убежищу под зданием оперы.

Когда он приблизился к отелю, его шаги замедлились, пока он не остановился на углу улицы, устремив взгляд на ярко освещенный вход. Подъезжали экипажи, высаживали своих состоятельных пассажиров и снова уезжали. Останавливались пустые дрожки. Слуги в ливреях открывали дверцы, опускали ступени и помогали дамам и господам при посадке. Пешком также приходили и уходили гости. Дамы всегда были в сопровождении одного или нескольких господ. После наступления темноты общества горничной или компаньонки было уже недостаточно. Женщины, которые проходили мимо Брэма Стокера в отель поодиночке или маленькими группами через боковой вход, принадлежали к иному слою общества. Для них отель не был местом развлечения или исходным пунктом волнующего светского вечера. Для них это было место, где они вели ежедневную борьбу, пытаясь заработать достаточно, чтобы прокормить себя, а иногда и своих детей.

Что он, собственно говоря, здесь делал?

Он следил за обоими выходами и изучал взглядом каждую женщину, выходящую отсюда. По какому праву?

«Я только забочусь о ее безопасности», — оправдывался он. Ее слова накануне вечером встревожили его. Она пыталась принять решение, и, очевидно, на этот раз речь шла не о юном вампире Малколме. Кто же тогда втянул ее в эту историю? Слухи о якобы пленном фантоме снова поползли по городу, но вряд ли под чудовищем за решеткой она подразумевала Призрака Оперы. Но как Латоне удалось разыскать это существо? Ответ лежал на поверхности: она проследила за своим дядей-охотником. Брэм боялся, что ее обостренное чувство справедливости может толкнуть ее на необдуманные поступки.

Поэтому он был здесь и тайно, словно вор, следил за входами и выходами отеля.

— Месье? Могу ли я вам помочь?

Один из мужчин в ливрее приблизился к нему и заговорил.

— Нет, спасибо, — отказался Брэм Стокер.

— Я наблюдал за вами. Извините, но вы уже довольно долго стоите здесь на холоде перед отелем…

Служащий был слишком вежливым, чтобы высказать, на какие подозрения наталкивает подобное поведение. Для этого Брэм был хорошо одет, и служащий боялся оказаться в затруднительном положении. Тем не менее он не мог и дальше мириться с тем, что Брэм по-прежнему будет оставаться на своем наблюдательном пункте.

Брэм натянуто улыбнулся.

— Я жду свою племянницу, чтобы сопровождать ее, но я должен был бы знать, что она снова опоздает. Женщины!

Мужчина в ливрее кивнул.

— Она живет в нашем отеле? Тогда заходите и подождите ее и холле.

Брэму не оставалось ничего иного, как с благодарностью принять это предложение. Как он мог теперь уйти, не вызвав подозрений?

— Разумная мысль. Чувствуется, что стало еще холоднее.

Он поблагодарил служащего кивком головы и пошел к двери.

Яркий свет в зале заставил Брэма прищуриться. Он скользнул взглядом по столам с изящными стульями и креслам в нишах, однако так и не смог заметить там Латону. Что теперь? Может, ему спрятаться за одним из цветочных горшков и понаблюдать за лифтами, чтобы иметь возможность проследить за ней? Брэм скорчил гримасу. Нет, проще было заказать чашечку чая и отдохнуть. Иначе он сразу же вновь привлечет внимание одного из работников отеля.

Возможно, ему следует подняться наверх в ее комнату и прямо спросить о ее намерениях — и предложить свою помощь? Не важно, что она задумала. Было ли у него представление о том, что она замышляет? Латона была энергичной девушкой, которая ничего не боялась. Племянница пресловутого охотника на вампиров, который, очевидно, был не особенно щепетилен. Так что она за свою недолгую жизнь повидала почти все.

Брэм Стокер не смог сдержать дрожь. Он начал осознавать, почему у Латоны такой серьезный и часто очень грустный взгляд. Но если он окажется не готов встать на ее сторону, что тогда? Отговорить ее от ее намерения? Он снова нахмурился. Она была очень упряма!

Брэм еще не решил, какой путь избрать, когда его взгляд привлекло какое-то движение. Что это было? Как зачарованный он смотрел на арку, к которой примыкала узкая лестница. Листья комнатных растений заколебались, словно от дуновения ветра. Как будто кто-то прошел мимо. Но там никого не было. И в мозгу Брэма всплыл образ ирландской вампирши и ее волка. Так ясно и отчетливо, что он с трудом перевел дух. Брэм снова посмотрел на пустой пролет.

Неужели и это она? Может, его душа узрела больше, чем смогли рассмотреть глаза? Если да, тогда это не было случайностью и она могла иметь только одну цель.

Брэм Стокер научился доверять своим инстинктам. В то время когда он, будучи ребенком, страдал от непонятной болезни и был год за годом прикован к постели, его чутье очень развилось. Полутемная маленькая комната мало что могла предложить его взору, и, если он в это время не читал, у него оставались лишь его слух, его обоняние и его сознание. Он называл это инстинктом, и в отношении Латоны это проявлялось сильнее, чем в отношении других людей. Возможно, как раз поэтому он так сильно заинтересовался этой девушкой и чувствовал себя в ответе за ее безопасность.

Быстро, но стараясь не привлекать к себе внимания, Брэм Стокер пересек оживленный холл и поспешил вверх по лестнице на третий этаж. Он прислушался, но толстые ковры поглощали даже звук человеческих шагов. Брэм подавил желание откашляться, что выдавало его нервозность. Затем осторожно заглянул за угол. Коридор был пуст. Он видел закрытую дверь номера, принадлежащего Латоне и Кармело. Что он должен сделать? Постучать и спросить, не заходила ли к ним случайно пара вампиров, которые угрожают их жизни? Снова это жжение в горле, грозящее перейти в кашель.

Что, если откроет ее дядя? Как он, Брэм, сможет объяснить свое дерзкое вторжение?

Он заколебался, но все же мысль о том, что Латоне что-то угрожает, пока он обдумывает стратегию и оценивает последствия, сподвигла его к действиям. Брэм торопливо пересек коридор и постучал в дверь.

— Латона? Вы там? Пожалуйста, откройте!

Алхимия

Внутренний голос предупредил Брэма Стокера, но он оказался недостаточно быстрым. Как глупо с его стороны было постучать. Слишком поздно! Дверь распахнулась, рука схватила его за ворот и втащила в комнату. Дверь снова захлопнулась. Все произошло так быстро, что Брэм едва успел вздохнуть.

В комнате было темно. Он попытался вырваться, но ледяная рука, схватившая его, оказалась чертовски сильной.

— Малколм, отпусти его.

Это был голос Иви. Брэм почувствовал, как его сердце замерло.

— Как пожелаешь. — Рука отпустила его так внезапно, что Брэм споткнулся и ударился о дверь.

— Вы не возражаете, если мы зажжем свет? — спросил он непривычно хриплым голосом.

— И так достаточно светло, — возразил Малколм, но Иви выполнила просьбу Брэма и зажгла газовую лампу.

— Добрый вечер, Брэм Стокер. Латоны, к сожалению, здесь нет. Мы тоже напрасно ее искали. Ты случайно не знаешь, где она может быть?

Иви сурово посмотрела на него. От этого взгляда у Брэма перехватило дыхание, и он смог лишь покачать головой.

— Он лжет! — воскликнул Малколм и хотел снова схватить его, но Иви остановила вампира движением руки.

— Говори!

— Я действительно не знаю. Я надеялся найти ее здесь, чтобы защитить.

Даже ему это объяснение показалось несколько неуклюжим. Но Иви, похоже, не собиралась возражать.

— Итак, она от тебя улизнула. От чего или от кого ты хотел защитить ее? Не считая обычных ночных опасностей?

— Это было только предположение, ничего конкретного, — ответил Брэм.

— Предчувствие, не так ли? Мы должны полагаться на твои предчувствия? — Лицо Иви неожиданно оказалось очень близко. — Это как-то связано с ее дядей, охотником на вампиров, и тем, чем он занимается по ночам, не так ли? Латона перестала ему доверять и решила выяснить все сама?

— Она это уже выяснила, — сказал Брэм тихо. — И пока вы не попытались вырвать у меня эту тайну силой, скажу: мне ничего не известно! Латона не захотела мне довериться.

— Мы тебе ничего не сделаем, — сказала Иви. Ее голос теперь был мягким, а взгляд, казалось, проникал в душу. — Куда она пошла? За своим дядей? Ты рассказывал мне о больнице.

— Сначала он был в ботаническом саду, нет, в зоопарке. Там Оскар и я впервые поговорили с Латоной.

— Они держали его там в плену, — проворчал Малколм. — Продолжай! Как называется больница?

Брэм Стокер взглянул на него.

— Пленник! Кто он? До меня дошел слух, что это Призрак Оперы, но я не могу с этим согласиться. Это вампир?

Иви кивнула.

— Да, Призрак, как и прежде, наслаждается своей свободой. Это был вампир, который вместо него попал к ним в сети, один из вожаков Пирас, и мы полагаем, они все еще держат его в тайнике.

— Там, куда охотник ходит каждую ночь, — догадался Брэм. — Госпиталь Кошен.

— Что? Ты уверен? — Иви изумленно уставилась на него. — Это невозможно. Так близко?

— Мы проследовали туда за ее дядей. Латона пришла к выводу, что он проходит там лечение и не хочет, чтобы его племянница знала, э-э… какая ужасная у него болезнь.

Малколм вопросительно взглянул на обоих.

— Ты помнишь? Мы однажды проходили под госпиталем. Табличка гласила, что там лечат венерические заболевания, — объяснила ему Иви.

— Какие заболевания? — спросил Малколм сконфуженно.

— Испанская болезнь, как ее здесь называют, и тому подобное, — ответила Иви.

— О! — воскликнул Малколм, в то время как Брэм Стокер торопливо продолжил:

— Я думаю, что Латона была там еще раз одна и обнаружила что-то, что сбило ее с толку.

— И сейчас она снова там? — спросила Иви.

Брэм пожал плечами.

— Я не знаю, я только предполагаю.

Иви отступила на шаг назад.

— Хорошо, это все, что я хотела узнать. Благодарю тебя.

— А теперь? Что вы собираетесь предпринять? — Брэм хотел взять ее за руку, но остановился, натолкнувшись на ее взгляд. Затем поспешно убрал руку. Как он мог забыть, пусть даже на одно мгновение? Она не была смущенной девчонкой! Нет, не человек, а проклятое, немертвое существо, питающееся человеческой кровью. Монстр в обличье сирены. Брэм содрогнулся.

— Мы осмотрим госпиталь Кошен. Возможно, мы найдем там след пропавшего, — ответила Иви дружелюбно, однако в ее глазах отражалось недвусмысленное предупреждение никогда больше не приближаться к ней.

— А Латона? Что будет с ней?

Иви пожала плечами.

— Что с ней случится? Мы пришли, чтобы получить от нее кое-какие сведения. Больше она не представляет для нас интереса.

Брэм при этих словах посмотрел на Малколма и понял, что Иви говорила только за себя. Для юного вампира девушка по-прежнему представляла огромный интерес!

— Что, если вы встретите там Латону?

Иви пожала плечами. Либо она не видела проблемы, либо ее это не интересовало. Брэм решительно встал рядом с ней.

— Я могу сопровождать вас?

— Что? — Малколм недоверчиво усмехнулся. — Радуйся, что ты невредимым пережил эту встречу. Или ты хочешь испытать судьбу?

Иви покачала головой.

— Нет, я не считаю это хорошей идеей. Ты останешься здесь, в этой комнате. По крайней мере, пока мы будем отсутствовать.

— Ты не можешь меня заставить, — упрямо возразил Брэм.

Она погасила лампу. Все произошло так быстро, что Брэм даже не успел пошевелиться. Оба вампира и волк скрылись за дверью. Щелкнул замок, и Брэм оказался запертым в комнате. Он навалился на дверь, но она была тяжелой и не поддавалась. Скорее он бы вывернул себе плечо.

Ругаясь, Брэм нащупал лампу и зажег свет, чтобы оценить свое положение. Из окна он выбраться не мог. Слишком высоко. Может, стоит поднять шум, чтобы его кто-нибудь услышал? Но это в любом случае будет чревато для него неприятностями. В конце концов, он без разрешения проник в номер Кармело и Латоны.

Брэм Стокер осмотрелся. Возможно, он найдет шпильку для волос или что-нибудь подобное, чем ему удастся открыть дверь. Не то чтобы ему уже доводилось это делать раньше, но он слышал, что это практиковалось в некоторых кругах.

Он почувствовал легкий укол совести, когда приблизился к туалетному столику Латоны. Шпилек здесь лежало предостаточно. Теперь осталось удостовериться в ловкости его пальцев.

Когда Брэм вернулся в другую комнату, его взгляд упал на трость с тяжелой рукоятью. Брэм взял ее и взвесил в руке. Когда он повернул ее, то увидел механизм, при помощи которого можно было снять верхний чехол. Его сердце забилось быстрее. Шпага в трости! Тонкое серебряное острие блеснуло в свете лампы. Превосходное незаметное оружие охотника на вампиров. Брэм быстро соединил обе части и защелкнул замок. Взять ее с собой? На всякий случай?

Он подумал о ночи в опере и об Иви. О том, как он самоуверенно утверждал, что не причинит ей вреда! Ни ей, ни другим вампирам. Он поклялся ей в этом.

Голос Иви вновь прозвучал в его голове: «Не клянись. Вы, люди, очень легкомысленно даете клятвы. Что случится, если судьба поставит тебя перед выбором: спасти человека, который тебе близок, и уничтожить вампира?»

Брэм посмотрел на серебряный клинок в своей руке, и на сердце у него сделалось тяжело. Неужели слова Иви скоро станут реальностью?

Шаги в коридоре заставили его прислушаться. Вампиры вернулись? Нет, их бы он не услышал. Кто тогда? Раздавались уверенные шаги мужчины. Кармело?

Пальцы Брэма сомкнулись вокруг оружия, но он преодолел желание вытащить его. Он размышлял, не лучше ли ему поставить трость на место, как шаги приблизились и дверь открылась. Вместо физиономии Кармело на Брэма изумленно уставилось лицо молодого парня в красной униформе, держащего в руке стопку полотенец. Брэм оправился от испуга быстрее. Он дружелюбно поприветствовал служащего.

— Я как раз собирался уходить, — сказал он и, размахивая тростью, направился по коридору к лестнице. Служащий с открытым ртом поглядел ему вслед.

— Госпиталь Кошен? — спросил Малколм, когда они втроем шли обратно по подземным коридорам. — Это невероятно! Он находится недалеко от Валь-де-Грас. Пирас давно бы нашли господина Тибо, если бы он был спрятан там.

— Дорога от Валь-де-Грас до госпиталя Кошен, конечно, не очень длинная, — сказала Иви, — но это только по поверхности. Под землей к югу проходы на всех уровнях замурованы. Нужно идти в обход на восток или на запад, до первого прохода. Поэтому Пирас редко бывают в той местности, где расположен Кошен.

Малколм подумал об этом.

— Наверное, ты права. Что меня беспокоит, так это то, что охотник на вампиров обосновался так близко от лагеря Пирас. Это не может быть случайностью!

Иви покачала головой.

— Нет, я не боюсь. Мы еще не знаем наверняка, связано ли все это с уничтожением Пирас. Но ситуация скоро изменится, и тогда мы положим этому конец!

Дикое выражение ее глаз не оставляло у Малколма ни малейших сомнений в том, что ей это удастся. Они молча шли рядом, пока Сеймоур вдруг не остановился. Его тело выдавало напряжение.

— Что такое? — прошептал Малколм.

— Он кого-то почуял, — ответила Иви так тихо, как только могла.

Не дожидаясь ее приказа, волк с воем бросился вперед.

— Сеймоур, стой! — закричала Иви и помчалась за ним. Малколм побежал следом.

Волк не ушел далеко. Его остановила запертая решетка. Он прыгал на нее скуля, пока Иви не призвала его к порядку и не отперла замок.

— Жди!

Но он не послушал ее и побежал за угол.

— Что с ним происходит? — пробормотала Иви, следуя за ним так быстро, как только могла.

Она завернула за угол и замедлила бег, увидев перед собой волка.

— Но это же Лучиано! — воскликнула Иви, узнав запах сидящей перед ней на корточках фигуры, прежде чем Малколм смог понять, в чем дело. Она бросилась к другу.

— Что с тобой? У тебя что-то болит? Ты плохо себя чувствуешь? — Она выглядела очень обеспокоенной.

Лучиано поднял голову.

— Да, мне плохо. Спасибо, что спросила. — Это прозвучало скорее сердито, чем жалобно.

— А теперь давай сначала. Ты можешь идти? Нам нужно вернуться в большой зал, чтобы поговорить с господином Люсьеном. Мы кое-что узнали, и это, возможно, даст нам ключ к разгадке. Помочь тебе? Я тебя поддержу.

— Что? Я в этом не нуждаюсь. Я ведь не слабый старик. — Лучиано вскочил.

— Что случилось? — мягко спросила Иви.

— Нам больше не нужны зацепки. Алиса и Лео раскрыли тайну. Это как в пещере с мертвыми собаками, точнее это может объяснить только химия. Но с этим они справятся без меня, ведь я только подвергну всех риску!

Малколм надеялся, что он был не единственным, кто ничего не понял. Может, Лучиано все же подхватил болезнь, и она, вместо того чтобы, как в других случаях, поразить тело, сначала затронула душу Носферас.

— Ты не хочешь по пути назад поведать нам эту историю более подробно? — предложила Иви.

Носферас пустился в объяснения, пока им наконец не стало понятно, что случилось.

— То есть Лео и Алиса приведут Призрака в зал Пирас, чтобы он смог провести свои опыты на месте? — повторил Малколм недоверчиво. — Если у него есть хотя бы искра разума, он на это никогда не решится. В пещеру ко львам, как сказали бы люди. Это же безумие! Самоубийство — вот что это такое. Он не может надеяться, что когда-нибудь выйдет отсюда. Пирас не разрешат ему этого, ведь он узнает, где их убежище.

— Еще более вероятно, что он вообще не придет, — предположил Лучиано, который уже немного успокоился. — Защитная аура страха действует на людей. А он всего лишь человек, даже если и живет во тьме подобно вампиру.

— Да, это может оказаться сложно, — согласилась с ним Иви. — Но и этот барьер можно преодолеть с помощью небольшого количества магии. Идите дальше. Возможно, остальным нужна моя помощь.

Прежде чем Малколм или Лучиано успели отреагировать, она превратилась в летучую мышь и со свистом вылетела через шахту и решетку в ночь.

Лучиано сжал кулаки.

— Ты тоже! — закричал он ей вслед. — Ты не можешь этого сделать. Будьте вы все прокляты!

Сеймоур, похоже, разделяя его мнение, гневно залаял.

Тяжело нагруженные, они возвращались в жилище Пирас. Алиса, Франц Леопольд и Иви, присоединившаяся к ним на полпути, несли в руках ящики, которые оказались бы для них слишком тяжелыми, обладай они только человеческими силами. Эрик нес с собой лишь сумку с чертежами и взял на себя задачу собственными ключами открывать двери и решетки, которые встречались им на пути. Он шел впереди, держа в руке слабо светящийся фонарь. К удивлению вампиров, он лишь дважды спросил дорогу, проходя по бесчисленным боковым коридорам. В остальных случаях он уверенно выбирал правильные пути, которые должны были вывести их на кратчайшую дорогу к Пирас. Франц Леопольд спрашивал себя, знал ли Призрак, где находится убежище. В любом случае, как для человека он очень хорошо ориентировался в этом буйно разросшемся переплетении подземных переходов и излучал при этом такое спокойствие, что Дракас мог только удивляться. Франц Леопольд никогда бы не подумал, что человек сможет заинтересовать его не только как скорый завтрак. Не говоря уже о том, чтобы привлечь его внимание! Что ж, теперь Дракас пришлось согласиться с тем, что Призрак был необычным. Если вначале Франц Леопольд еще подозревал, что этот человек просто слишком глуп, чтобы правильно оценить свое положение, и поэтому не испытывает страха, то теперь вампир вынужден был изменить свое мнение по поводу своих тайных проникновений в душу Эрика. В чем венец не был уверен, так это в том, что вообще сумел остаться незамеченным. Ему пришла в голову мысль, что Призрак ожидал от него такого поведения.

Поразительно. Просто поразительно.

Призрак был не глуп, и он осознавал опасность. Он оценивал свои шансы остаться в живых как очень низкие и, однако, оставался спокойным. Он мыслил логически, собирая воедино спокойно обдуманные варианты, которые быстрее всего могли дать результаты. Кроме того, он размышлял о том, что это за яд, и о подходящем противоядии.

Около следующей решетчатой двери Эрик остановился, придержал ее, пропуская троих вампиров с их грузом, и снова закрыл ее за ними.

Он ни разу не подумал о запасном выходе. Он был не глуп и знал, что побег не спасет его жизнь. Может, он хотел покончить с собой? Он решил умереть или превратиться в вампира?

Франц Леопольд почувствовал, как взгляд из-за белой маски остановился на нем. Нет, Эрик не хотел умирать. Что за странный человек? Венец подозрительно поглядывал на Иви, которая теперь шла рядом с Криком и тихо с ним разговаривала. Даже если он был необычным человеком, заслуживающим определенного внимания, Иви, по мнению Франца Леопольда, слишком уж им интересовалась. Это можно было назвать влечением. Франц Леопольд почти желал, чтобы эта ночь закончилась смертью Эрика. Ни в коем случае он не хотел видеть его в качестве слуги среди вампиров! Нет, это было бы неудачным решением.

Его мысли были прерваны, когда Эрик внезапно остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Он поднял руки и, словно испытывая боль, прижал их к вискам. Он достиг запретной области Пирас.

Эрик сделал еще один решительный шаг вперед, застонал и вновь отшатнулся назад. Иви подошла к нему еще ближе и прошептала ему на ухо слова, от которых напряжение отпустило его тело.

Франца Леопольда захлестнула такая волна гнева, что он удивился. Проклятье! Она была всего лишь не чистокровной! Он выше ее! И вообще, Эрик лишь человек. Глупый, хрупкий человек с отрезком жизни едва ли длиннее, чем у крысы. И такой же незначительный, как этот мохнатый грызун. Прожил, умер и забыт.

Иви поставила коробку и положила руки на талию Эрика. Ее губы шевелились, в то время как она мелкими шагами подталкивала его вперед. Его тело вновь содрогнулось, словно от удара, и Франц Леопольд уловил волну боли, которую Призрак перенес с невероятным мужеством. Он все еще не испытывал страха, хотя эта аура должна была повергнуть его в панику. Сделав пять шагов, Эрик снова расслабился. Боль отступила. Он отряхнулся, словно пес, и выпрямил спину.

— Все в порядке, — заверил он Иви, озабоченно наблюдавшую за ним. — Тебе больше не обязательно быть рядом.

Но Иви и дальше шла, держась так близко от него, что их руки соприкасались. Первого озадаченного Пирас, которого они встретили, она отправила в проход забрать оставленные там коробки. Наверное, он был слишком удивлен, чтобы возражать.

Иви вывела Призрака на середину зала. Когда Лучиано заметил их, у него вырвался изумленный возглас. Он сделал к ним навстречу пару шагов, потом вспомнил, что обижен на Иви, и в нерешительности остановился. Сеймоур, напротив, бросился к ней и пристроился рядом. Они стояли там неподвижно, в то время как в зале воцарилась мертвая тишина. Между тем уже каждому вампиру стало ясно, что происходит нечто необычное. Они сомкнулись вокруг друзей и их человеческого спутника и безмолвно смотрели на них. Их враждебность окутала маленькую группу, хотя Франц Леопольд предполагал, что многие из них знали Призрака или, как минимум, слышали о нем. Несмотря на это он был человеком, и Иви помогла ему преодолеть защитный барьер. Францу Леопольду внезапно стало ясно, что враждебность была направлена скорее на наследников, чем на пришельца. Эту проблему можно было устранить быстро и навсегда, но что делать с наследниками других кланов, которые находились здесь, учились у них и привели к ним врага? Необычное, внушающее опасение чувство поднялось в душе Франца Леопольда, когда он уловил мысли некоторых Пирас.

Они все еще подозревали, что не стоило доверять другим кланам, и вот получили новое доказательство этого. Именно поэтому на протяжении столетий семьи вампиров враждовали между собой. Не в одной голове росла убежденность, что идея с академией потерпела неудачу и пришло время выступить против кланов-предателей.

Франц Леопольд тронул Иви за плечо.

«Да, я тоже чувствую их недоверие и возрастающий гнев».

«И что ты думаешь предпринять?» Его злило то, что нервозность просачивается в его мысли. Он нетерпеливо схватил Иви за руку.

«Я объясню им».

Франц Леопольд фыркнул.

«О да, бесспорно, они производят впечатление существ, способных прислушаться к доводам разума. Или все же нет? Может, они предпочтут сразу разорвать нас на маленькие кусочки?»

Иви покачала головой. «Нет, не бойся, они не дикие звери».

«Я не боюсь, даже если и считаю их таковыми!»

— Что случилось? — Господин Люсьен прервал их безмолвную беседу. Он протиснулся между Себастьеном и двумя другими членами клана и пронзительно посмотрел на юных вампиров и их спутника.

— Что это значит? — Он тоже выглядел более враждебным, чем когда-либо.

Франц Леопольд почувствовал подавленное состояние Алисы и возрастающий страх Лучиано. Иви, напротив, оставалась на удивление невозмутимой.

— Это не является предательством, господин Люсьен, могу вас заверить. Это необычное средство в борьбе против бедствия, ночь за ночью крадущего жизни вампиров!

Франц Леопольд прислушался к чувствам Пирас. Убедили ли их слова Иви? На какое-то время недоверие смешалось с гневом. Вампиры плотнее сомкнулись вокруг них, но вождь протестующе поднял руку.

— Говори дальше! — потребовал он.

Лицана поспешила объяснить суть дела. Она не надеялась на то, что у раздраженных Пирас хватит терпения, чтобы выслушать пространные объяснения.

— И теперь мы должны при помощи его алхимических приспособлений проводить в наших пещерах какие-то опыты? — повторил господин Люсьен и немного растерянно поморщился.

— Да. Мы начнем оттуда, где рассыпались первые старейшины, — настаивала Иви. — Если Эрик выяснит, в чем причина, мы найдем и противоядие.

Господин Люсьен окинул взглядом все еще гневные лица вокруг себя. Они не слышали или были слишком глупы, чтобы понять слова Иви? Франц Леопольд почувствовал, как его тело расслабилось.

— Пропустите их, — приказал вождь. — Держитесь подальше от человека и позвольте ему проводить свои опыты, но следите за каждым его шагом и сразу же доложите мне, если что-то обнаружится.

Бегство

Иви поклонилась господину Люсьену, взяла Эрика за руку и провела его мимо Пирас, которые все еще стояли вокруг них стеной. Лицана не колебалась, и вампиры позволили ей пройти. Франц Леопольд и Алиса последовали за Иви и Призраком, держа коробки. Лучиано забрал у Пирас одну из коробок и пошел с друзьями. Очевидно, он решил отложить свою обиду на потом, когда уже не будет риска пропустить что-то интересное. Сейчас он предпочел оказаться на месте событий.

После того как они спустились по лестнице вниз, Иви отвела Призрака в другой конец пещеры, где в углублении стояли гробы старейшин, ставших первыми жертвами коварного покушения.

— Здесь?

Иви кивнула. Эрик вытащил из первого ящика две лампы, которые испускали очень яркий свет, и поставил их по кругу. Его глаза в прорезях маски искрились красноватым светом, как у вампира.

«Возможно, он не совсем человек, — подумал Франц Леопольд. — Скорее это наполовину человек, наполовину создание ночи».

Эрик бросил короткий взгляд на Пирас, наблюдавших за ним из противоположного конца пещеры, а затем полностью сконцентрировался на своей задаче. Он медленно вошел в углубление и стал искать приметы, которые натолкнули бы его на след смертоносного агрессора.

— Без цвета и без запаха, — тихо сказал он.

Внезапно Эрик остановился, нагнулся к задней стене, а затем опустился на колени. Стена состояла из природного известняка, но некоторые области были выложены из обтесанных блоков. Эрик скользнул ладонью по камню, почти не прикасаясь к нему.

Его движения были спокойными и выверенными. Он систематически исследовал стену, все более сужая область поиска, пока наконец не замер возле одной точки. Призрак повернул голову и посмотрел на Иви, которая сразу же поспешила к нему.

— Ты что-то нашел?

— Я не уверен. — Он закашлялся. — Посмотри вон на ту щель в скале и на те маленькие кристаллы, которые ее образуют.

Иви опустилась рядом с ним на колени. Эрик взял ее руку и поднес к едва заметной трещине, на которую он ей указал. Франц Леопольд едва не бросился к ним, чтобы вырвать у Призрака руку Иви. Однако он почти сразу же сумел подавить этот импульс. Он больше не интересовался Иви. Пока этот человек ей ничего не сделал, нет смысла поднимать шум.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — спросил Эрик. — Ваши чувства сильнее моих.

Он задрожал и снова закашлялся.

— Дуновение ветра, — сказала Иви спустя мгновение. — Снаружи в пещеру.

Призрак кивнул. Очевидно, она дала ему тот ответ, который он хотел услышать. Эрик поднялся и взял принесенный Лучиано ящик, вытащил какую-то странную аппаратуру со стеклянной колбой и шнуром зажигания. Затем отковырял небольшой кристалл. Некоторые из кристаллов были светлыми, на других образовался красноватый налет. Франц Леопольд не мог как следует рассмотреть, что делал Эрик, только понял, что тот смешивает различные жидкости. В некоторых трубках они растворялись, в других нет. Призрак опять закашлялся, на этот раз так мучительно, что Франц Леопольд подумал было, что того сейчас стошнит. По-видимому, Эрику было плохо. Его дыхание участилось, словно от бега, но он продолжал работать.

Теперь Эрик взял из своей коробки маленький кусок металла медного цвета и капнул на него немного раствора. Образовалось серебристое пятно. Призрак медленно кивнул. В конце он взял немного красноватой пыли и на широкой белой ложке погрузил ее в пламя. Франц Леопольд увидел серебристое свечение. Призрака окутал едкий дым.

Воцарилась тишина. Голоса изменились. Любопытство и полное надежд ожидание пришло на смену злобе и ненависти. Все глаза были устремлены на Призрака, пока он отставлял в сторону оборудование и гасил пламя. Эрик поднял прикрытое белой маской лицо.

— Ты теперь знаешь, как называется вещество, которое нас уничтожает? — задала Иви вопрос, который вертелся у всех на языке.

Эрик кивнул.

— Да, это давно известный сильный яд. Он действует незаметно и не имеет запаха, распространяется через почву и скапливается в углублениях. Некоторые доктора используют его в лечебных целях, многие современные врачи, наоборот, перестали его использовать, признав вредным и опасным.

— Как он называется? — спросила Иви, и Франц Леопольд мог только удивиться ее неизменному спокойствию. Он с удовольствием встряхнул бы Призрака и заорал, чтобы тот наконец рассказал им все. Что ж, возможно, это была его месть за их враждебность. Призрак наслаждался моментом и старался его продлить.

— Интересное вещество, — сказал Эрик и злобно усмехнулся. — Оно было известно еще в старину, и его за столетия до рождения Христа описал Теофраст [12]. Греки называли его hydrargyrum — жидкое серебро, а Парацельс добавлял его в свои мази. Оно пережило Ренессанс, когда сифилис, придя из Испании, распространился по Европе.

Алиса вскрикнула и закрыла рот рукой. Франц Леопольд бросил на нее изумленный взгляд.

— Ртуть, — прошептала она.

Франц Леопольд был впечатлен. Он не ожидал, что Алиса обладает такими познаниями. Как у нее это получалось? Ведь, в отличие от Иви, у нее не было столетий, чтобы приобрести знания.

Эрик с уважением кивнул.

— Да, живое серебро, такое красивое и такое коварное! И как мы сейчас установили, вредное не только для людей.

Он снова закашлялся.

— Это единственный металл, который пребывает в жидком состоянии при нормальной температуре. Но он очень легко превращается в газ.

— Бесцветный, беззвучный и смертельный, — изумленно сказала Алиса, и внезапно ей стало ясно, как это произошло.

Ее охватило возбуждение. Она подбежала к Эрику и разложила на полу карту Малколма, так, что оказался виден участок под Валь-де-Грас. Франц Леопольд и Лучиано тоже приблизились. Алиса указала на место, на котором неопределенная область переходила в четкие линии.

— Посмотрите. Стена не должна быть очень толстой. И как раз там, за этой стеной, должен располагаться вентиляционный канал, построенный людьми. Готова поспорить, что они распыляют газ через этот канал. Пусть я никогда больше не встану из гроба, если это не так!

— О, это желание может быстро исполниться. Думаю, достаточно будет на пару дней поставить твой гроб рядом с этой трещиной. — Франц Леопольд, однако, не улыбнулся при этих словах.

Эрик склонился над картой и провел пальцем вдоль канала. Он вел в обход пещеры, пробивал стену к югу от нее, еще один отрезок шел прямо и заканчивался на символе большого здания.

— Госпиталь Кошен, — сказал он. — Да, все сходится.

— Там ртуть, — взволнованно добавила Алиса. — Люди используют ее для лечения больных сифилисом.

— И заодно травят пару-другую вампиров. Как практично, — саркастически добавил Франц Леопольд.

— Да, все нити сходятся в этом месте, — заговорила Иви. — Как мы с Малколмом сегодня узнали, охотник на вампиров Кармело ходит туда каждую ночь. Я готова поспорить, что в госпитале мы найдем господина Тибо, если люди еще не избавились от него.

— Ты думаешь, что они испытывали действие ртути на вампирах? — спросила Алиса очень тихо.

Иви серьезно кивнула.

— Да, я так думаю.

Обе повернулись к Пирас, которые все еще наблюдали за ними, стоя у входа.

— Должны ли мы сказать им об этом? — неуверенно спросила Алиса.

Иви отрицательно покачала головой.

— Я предлагаю сообщить им о ртути и о вентиляционном канале, который здесь проходит. Они должны уничтожить машину, которая подводит сюда яд. При помощи карты они найдут подземное помещение в одном из соседних зданий Кошена. А мы, между тем, увидим, можно ли еще спасти господина Тибо.

Она обратилась к Эрику, чье тело содрогалось от спазмов. Он задыхался и кашлял.

— А ты, дорогой друг, поспеши покинуть это смертельное место. Мы у тебя в долгу и благодарим тебя. Иди наверх на свежий ночной воздух и выдохни яд из своих легких. Я надеюсь, это не будет иметь последствий для твоего здоровья.

Эрик взял руки Иви в свои.

— Твоя забота трогает меня. Приходи поскорее снова. Я хотел бы сыграть тебе свое новое произведение. Ты всегда желанный гость в моем доме.

Он краем глаза посмотрел на Алису, которая в ожидании подошла ближе. Франц Леопольд выглядел так, словно собирался отпустить очередную колкость.

— Я буду рад видеть тебя и твоих друзей. — Эрик кивнул Алисе. — Столько книг ожидают возможности поделиться с тобой своими тайнами.

«Тайнами о вампирах и о румынском клане, который больше не должен существовать», — мысленно продолжил Франц Леопольд.

Латона проскользнула в процедурную, заставленную деревянными коробками, и потушила свет. Еле дыша от волнения, она прижалась к двери, в которой оставалась маленькая щель, и уставилась в темноту. Девушка абсолютно ничего не могла разглядеть в коридоре и знала лишь, где находится господин Тибо. Действительно ли он что-то слышал? Определенно. Чувства вампира были обострены, даже в его теперешнем состоянии. Но, возможно, он перепутал направление шагов. Возможно, они шли не сюда?

Надежда скоро покинула ее. Теперь и Латона смогла расслышать голоса и звуки шагов. Незнакомые мужчины. Но разве среди них не было одного, которого она знала? Она напряженно прислушалась, но не смогла различить его голос. Мужчины приблизились к двери. Латона услышала, как один из них удивленно отметил, что дверь не заперта. Помимо ее воли рука девушки потянулась к дядюшкиным ключам, лежащим в кармане.

Дверь открылась, и луч света озарил коридор. Латона прижалась левым глазом к щели и увидела нескольких мужчин, входящих внутрь. Но где же вампир? Затем она услышала голос, который предпочла бы не слышать.

— Осторожно! — закричал дядя Кармело, — Защищайте шею!

Ее гнев был так велик, что пересилил восхищение остротой его восприятия. Как он осмелился? Как он мог нарушить свою клятву, запереть вампира и мучить его?

Латона увидела фигуру, набросившуюся на изумленных мужчин. Свет погас. Поняли ли они вообще, о чем предупреждал их ее дядя? Они не отреагировали. Не бросились бежать, не попытались защититься. Это не было похоже на попытку отчаявшихся людей спасти свою жизнь. Это была очень простая задача для господина Тибо. Нет, Латона не могла этого позволить. Разве он не пообещал ей не нападать на людей? Она проигнорировала голос, напомнивший ей о том, что это обещание касалось только его спасительницы.

Латона услышала, как один из мужчин застонал. Запахло кровью, затем на пол упало тело. Был ли этот мужчина мертв? На мгновение девушка подумала о возмездии. Зачем ей вмешиваться? Они это заслужили! Что она вообще могла сделать?

Другой мужчина испустил полный боли крик, который победил злобный голос в ее голове. Латона зажгла лампу и осветила проход. Она увидела человека на полу, неподвижно лежащего в быстро увеличивающейся луже крови, вампира, который уже схватил вторую жертву, и четырех мужчин, застывших с открытыми ртами. Ее дяди там не было.

Латона бросилась к вампиру.

— Отпусти его немедленно. Ты же обещал! — закричала она вне себя от гнева, вытеснившего все другие чувства. Она ударила господина Тибо кулаком, а другой рукой подняла лампу по выше, чтобы ослепить его.

Латона сама удивилась тому, что вампир, объятый кровавой жаждой мести, все же обратил на нее внимание. Он отпустил свою жертву и повернулся к Латоне. Его лицо, запачканное кровью, выглядело устрашающе. В его взгляде светилось безумие, но когда он заговорил, его уже не такой хриплый голос звучал спокойно.

— Я ничего не обещал. Вспомни! Я лишь сказал, что клянусь не трогать мою спасительницу, не более того. Ты действительно хочешь помешать мне восстановить свою силу, которую они у меня отняли?

Что она могла на это сказать? Латона молча опустила кулак. Мужчина слабо задергался в руках вампира. Кровь текла из двух отверстий в его горле и исчезала за воротником, который из белого стал красным. Вампир не обращал внимания ни на свою жертву, ни на Латону. Его взгляд остановился на чем-то за ее спиной. Его глаза сузились.

Латона обернулась и посмотрела на дядю, державшего в руках два длинных острых прута, которые в свете лампы опасно отливали серебром.

— Дядя Кармело! — выдохнула Латона.

— Есть что-то, что я должен знать о нем? — спросил господин Тибо тихо.

Латона кивнула.

— Он охотник на вампиров. И очень хороший охотник.

Вампир скорчил гримасу.

— Что-то подобное я и предполагал. Мне было ясно, что он не принадлежит к числу ученых. Он охотник. Пришло время исчезнуть.

Вампир бросил свою бездыханную жертву на пол. Его рука вытянулась вперед и обхватила Латону за талию. Девушка была так удивлена, что даже не вскрикнула. Чеснок! Почему проклятый чеснок не смог ее защитить?

Господин Тибо, похоже, прочел ее мысли, потому что прошептал ей на ухо:

— Увы, но ты его потеряла.

Латона отыскала взглядом связку чеснока, которая валялась на пороге у открытой двери, но тут вампир вырвал лампу у нее из рук. Она разбилась о каменный пол и погасла.

— А теперь давай посмотрим, как нам выбраться из этого негостеприимного места.

Ноги Латоны оторвались от пола. Вампир поднял ее без усилий, словно куклу, и так сжал руками, что у нее перехватило дыхание и она даже не смогла закричать.

— Нет, господин охотник на вампиров, сегодня ты меня не получишь, — услышала она шепот господина Тибо.

Затем Латона почувствовала, что он прижимается к стене. Протестующий крик ее дяди все еще висел в воздухе, когда они уже достигли выхода и нырнули в освещенный коридор. Тяжелая металлическая дверь захлопнулась за их спинами, табличка с запрещающим знаком соскользнула со своего места.

И вот они уже на лестнице. Вампир перепрыгивал через три ступеньки. Латона предпочла не думать о том, какими еще способностями он обладал. В это мгновение ей пришлось сконцентрироваться исключительно на дыхании, ведь он все еще сжимал ее, словно тисками.

Господин Тибо побежал вдоль следующего коридора, с одной стороны которого располагались окна, выходящие во двор. В конце коридора находилась дверь, вероятно закрытая, но это не могло остановить вампира. Он ударил ее плечом, и она, раздробленная, выпала из рамы. Один гигантский прыжок, и они оказались снаружи.

Их окутала холодная ноябрьская ночь. Латона, с трудом преодолевая давление в груди, зашлась кашлем. Похоже, господин Тибо только сейчас заметил, что едва не раздавил ее. Давление стало слабее, и девушка почувствовала под ногами камни мостовой. Она выдохнула и закачалась, однако вампир крепко держал ее за руку, пока она не восстановила равновесие.

— Как ты собираешься отсюда выйти? — спросила она между двумя вздохами. — Стена высокая, и здесь есть сторож.

Вампир усмехнулся.

— Ни стены, ни охранники не смогут меня остановить. Кроме того, мы пойдем по-другому.

— Мы? — повторила Латона робко.

— Да, мы. Ты же не захочешь остаться в этом неприветливом месте? Или ты желаешь объясняться со сторожем и, вполне возможно, быть им задержанной?

Она не осмелилась ответить, что объяснения с охранником кажутся ей менее опасными, чем дальнейшее пребывание в обществе вампира. К тому же господин Тибо уже схватил ее за руку и потянул за собой. Хватка была не такой сильной, а шаги стали медленными, тем не менее Латоне вряд ли удалось бы вырваться и убежать, даже если бы она и попыталась это сделать. Она с удивлением ощущала внутри щекочущее чувство, которое никак нельзя было назвать страхом. Куда ведет ее вампир? Неужели она испытывает любопытство? Она, должно быть, сошла с ума!

— Нам нужно вниз? — Она все же была немного взволнована.

— Конечно. Ты беспокоишься о своем платье?

Скорее о своей жизни, подумала Латона, молча наблюдая, как он обеими руками схватил решетку и надавил на нее, но та не сдвинулась с места. На лице вампира отразилось сначала недоверие, а затем гнев.

— Я стал слабым и беспомощным, как человеческое дитя! — прорычал он.

«Ну, я бы так не сказала», — подумала Латона. У нее перед глазами все еще стояла картина: вампир впился в беспомощно дергающегося ученого.

— Принеси мне железный прут, там внизу.

Латона повиновалась. Она спрашивала себя, поступала ли она по собственной воле или вампир каким-то образом зачаровал ее. Это было ненормально!

— Пожалуйста.

Латона протянула ему прут. Вампир подсунул один конец под решетку и, как на рычаг, надавил на него одним сильным движением.

— Можем идти, — сказал господин Тибо. Он заметил колебание Латоны. — Я пойду вперед. Там, внутри, немного сумрачно для твоих глаз.

Сумрачно? Там было темно, как в могиле. Она не могла разглядеть собственную руку, даже поднеся ее к глазам!

Но вампир продолжал тащить ее за собой.

Дверь захлопнулась, и снова стало темно. Кармело стоял, держа в руках оба серебряных прута, и растерянно моргал. Он не ошибся? Вампир похитил его племянницу?

Этого просто не могло быть. Латона была в своей комнате в отеле и читала один из романов Золя, Дюма или Гюго, которые она поглощала, словно сладости. В двух книжных лавках на улице Риволи их приветствовали как постоянных клиентов и баловали: его коньяком, а молодую даму — конфетами. Его инстинкт, должно быть, обманул его.

И все же это был ее голос, и он узнал ее силуэт в свете лампы, прежде чем вампир опрокинул ее на пол. Но что она делала здесь, в госпитале Кошен? Как она проникла внутрь и зачем? Ее слова прозвучали так, словно она была знакома с вампиром. Как, черт возьми, его племянница могла познакомиться с парижским вампиром?

Кармело растерянно покачал головой. Он недооценивал Латону и мало о ней заботился. Его цель наконец-то заработать достаточно денег, чтобы иметь возможность наслаждаться покоем где-нибудь в Англии в уютном коттедже за городом, слишком завладела им и отвлекла внимание от всего остального. А ведь ему следовало быть более подозрительным. Он достаточно хорошо изучил свою племянницу, чтобы знать: она любопытна и настойчива. Ее кажущаяся уступчивость должна была прозвучать как сигнальный колокол, за которым всегда следовала какая-нибудь хитрость.

От мрачных мыслей его отвлекли взволнованные мужские голоса. Кто-то выругался, затем зажегся свет. Два тела лежали на мокром от крови полу. Одно, должно быть, принадлежало химику. Он лежал тихо, в странной, неестественной позе. В его горле зияла дыра, из которой струилась кровь. Даже с такого расстояния Кармело смог разглядеть, что ему уже нельзя помочь. Вторым был Вире, отец жадного до наук мальчика, который пару раз присутствовал на их встречах. Вире со стоном ворочался на полу и прижимал руку к горлу. Сквозь его пальцы текла ярко-красная кровь. Вестфаль и зоолог склонились над ним, чтобы осмотреть рану, в то время как юный Мартель держал лампу.

— Артерия повреждена! — воскликнул доктор Вестфаль. — Мы должны следить, чтобы он не потерял еще больше крови, и готовиться к срочной операции. Мартель, подойдите сюда. Жирар, возьмите мой платок и прижмите его к ране. Да, так крепко, как только можете.

Кармело не знал, насколько плохо обстояли дела. Хотя в любом случае он не мог ему помочь. Врачи в госпитале больше подходили для этого. Его задача заключалась в другом. Он взял оба прута в одну руку, подбежал к двери и распахнул ее. По дороге он выхватил из крепления маленькую лампу и устремился вверх по лестнице. Куда побежал вампир? Определенно наружу. Кармело заспешил вдоль по коридору, пока не увидел выломанную дверь. Он был на правильном пути. Охотник бросился в окутанный ночью двор и огляделся. Он и надеялся увидеть где-нибудь Латону, и боялся, не зная, в каком состоянии ее обнаружит. Что вампир собирался с нею сделать? Захватил ли он ее в качестве заложницы, чтобы беспрепятственно покинуть окруженную стеной территорию госпиталя? Но это же не тюрьма! И Кармело сомневался, что меры предосторожности, предусмотренные в местах заключения, могли бы остановить вампира. Зачем он взял ее с собой? Чтобы по дороге набраться сил, выпив ее крови? Или чтобы расквитаться за всю ту боль, которую ему причинили? Знал ли он, что Латона племянница охотника на вампиров?

Кармело почувствовал, как у него сдавило горло. Может, он взял ее с собой, чтобы сделать одной из них? От этой мысли охотнику на вампиров сделалось дурно. Но сожалеть было слишком поздно. Он нарушил клятву. Латона сотни раз напоминала ему о его обещании и предостерегала его. Теперь ему придется заплатить за содеянное.

Мысли роились в голове у Кармело, пока он исследовал двор в поисках подсказки, куда вампир утащил его племянницу.

— Думай! — приказал он себе. — Куда он мог улизнуть?

В темноту. Под защиту собственного мира. Тут Кармело заметил выломанную решетку. Кармело, недолго думая, полез в шахту и очутился на дне узкого колодца, где в большом коллекторе скапливалась грязная вода, поступающая из госпиталя, которая затем сливалась. Он прислушался, однако, кроме журчания, не смог ничего уловить.

Кармело стремительно последовал вдоль по коридору, пока не очутился у первого разветвления. Охотник на вампиров выругался. Какие шансы у него найти Латону в этом лабиринте? Это был мир вампиров. И на их стороне были все преимущества. В растерянности Кармело осветил проход. По правому каналу вода текла дальше. Левый немного поднимался и был, за исключением крохотного ручейка, сухим. Кармело еще раз осмотрел оба канала. Куда вампир понес Латону? Тут в левом проходе он увидел мокрый отпечаток ноги. Сюда! Кармело начал преследование. Он услышал их шаги.

В ушах у Латоны зашумело. Она быстро перестала ориентироваться в пространстве. Девушка замечала, когда вампир менял направление, но не могла сказать, идут ли они на север, на юг, на восток или дальше на запад. Вначале они шли по сточному каналу, об этом Латона догадалась по запаху, но потом стали спускаться глубже. Почва стала сухой, и пахло теперь лишь влажным камнем. Иногда Латона слышала, как капает вода, затем ее овевал порыв воздуха. Вампир не останавливался, но стал все сильнее покачиваться. Девушка почувствовала, как он дрожит. Что он сделает, если его силы и дальше будут слабеть? Воспользуется ли он источником молодой, набирающей силы крови, который по-прежнему тащил за собой? Латону волнами окутал страх. Она постаралась взять себя в руки и подавить панику, но ей это не удалось. Если бы она хотя бы могла видеть! Кромешная темнота лишала ее самообладания. Латона почувствовала, как начинает дрожать всем телом. Как она могла надеяться, что он этого не заметит? Разве страх жертвы не был тем импульсом, который заставляет хищника перейти в нападение?

Вампир остановился так неожиданно, что Латона врезалась в него. Он пошатнулся. Был ли он настолько слаб, что она смогла бы вырваться?

Он тихонько хмыкнул.

— Ах, я это чувствую. Мужество возвращается к тебе. Добавлю, выступивший от страха нот не лишает меня аппетита, но сейчас будь спокойна. Ты это слышишь? Это должно внушить тебе надежду!

Он замолчал, а Латона затаила дыхание и прислушалась. Что он имел в виду? Отдаленный треск и шорох, шум воды и шелестящий поток воздуха. Затем она услышала это. Шаги. Торопливые шаги, которые внезапно стихли. Сдержанное бормотание. Проклятье? Там, вдалеке, разве это не был луч света?

— Он не знает, по какому проходу ему пойти, ну а теперь он больше не может услышать твоих шагов, — прошептал вампир.

Кто он? Дядя Кармело, который преследует их по подземному царству? На это он вполне был способен. Он пришел, чтобы спасти ее. Он пришел, чтобы уничтожить вампира, который ничего ей не сделал, по крайней мере пока. Голова Латоны начала гудеть. Что ей делать? Она освободила вампира из его мучительного плена. Хотелось ли ей, чтобы Кармело уничтожил его теперь? Но что случится с ней, если она позволит еще глубже увлечь себя в этот подземный мир тьмы? Будет ли это означать ее смерть или даже начало беспокойного существования в вечности?

Малколм, пронеслось у нее в голове. Тогда она будет такой же, как он. Она сможет уйти за ним и разделить с ним его ночи. Откуда тогда этот страх? Что, если господин Тибо просто убьет ее и бросит здесь ее тело? Тогда все будет потеряно.

Прежде чем она успела обдумать последствия, из ее уст вырвался жалобный стон. Не очень громкий, однако их преследователь, похоже, услышал его и продолжил путь. Вампир отпустил девушку. Он издал звук, который прозвучал скорее обреченно, чем гневно. Господин Тибо отшатнулся к стене. Послышался странный треск, словно разбился глиняный кувшин. Что-то упало на пол. Свет, который раньше Латона скорее угадывала, теперь приблизился в сопровождении быстрых шагов и разогнал темноту. Латона распахнула глаза. Она увидела большую, напоминающую комнату пещеру, которая после широкого прохода расходилась в трех направлениях, но стены ее состояли не из естественной скальной породы и не были выложены камнем. Там было что-то сложено. От пола почти до потолка и дальше, куда достигал луч света. Латона зажмурилась. Ее возбужденная фантазия, должно быть, сыграла с ней злую шутку. Это просто невозможно. Девушка увидела, как несколько крыс суетятся у ног господина Тибо, но не они были причиной, вызвавшей в ней ужас. Это был предмет, валяющийся рядом с его ногами: человеческий череп. Никаких сомнений. Вокруг громоздились другие черепа и тысячи костей. Перед глазами Латоны возник чудовищный сценарий: сотни вампиров, наслаждающиеся праздничным пиршеством, и человеческие тела, громоздящиеся вдоль стен. Латона отшатнулась, прижалась спиной к одной из куч и оказалась погребенной под грудой костей. Защищаясь, она подняла руки, зажмурила глаза и закричала так, что у нее зазвенело в ушах.

Малколм и Латона

Иви, Алиса, Франц Леопольд и Лучиано подождали, пока Пирас не скрылись в проходе, опорная стена которого преграждала им прямой путь на юг. Они должны были обойти препятствие с востока. Вооруженные топорами и тяжелыми ломами, они были серьезно настроены разрушить смертоносное человеческое творение. Эта машина больше не будет производить яд. И эти трубы больше не выпустят в их пещеру ртутные пары.

— Пойдем, — предложил Лучиано, когда отряд рассерженных Пирас исчез.

Наследникам приказано было оставаться в главном зале, хотя Алиса и доказывала возмущенно, что это благодаря им была разгадана страшная тайна.

— Это не для детей, — проворчал господин Люсьен.

— Детей! — фыркнул Лучиано. — А кто в Риме раскрыл заговор людей в красных масках? А Ирландия? Что было в Ирландии?

Франц Леопольд указал ему на то, сколь бессмысленно было задавать вопросы в опустевшей пещере.

Лучиано с упрямым видом скрестил на груди руки.

— Мы не станем сидеть без дела, пока они не вернутся!

— Нет, этого мы делать не станем, — согласилась Иви. — Мы осмотрим госпиталь и выясним, можно ли еще помочь господину Тибо.

— Идем, — сказал Лучиано, но Иви удержала его.

— Не в этом направлении. Мы сможем обогнать их незамеченными. А если они как раз будут заняты разрушением вентиляционного отверстия, мы пойдем в подвальное помещение госпиталя по другому пути.

— А если мы воспользуемся узким отверстием, которое люди проделали в стене, когда строили трубопровод? — предложила Алиса. — Это короткий путь, который приведет нас прямо к южной части стены. Тогда мы окажемся там раньше их. Мы сможем проникнуть туда в облике крыс. Франц Леопольд и я сможем превратиться, если объединим наши силы. И если ты поможешь Лучиано…

Иви покачала головой.

— Это не проблема, но как быть с Сеймоуром? Я не хочу еще раз бросать его.

Франц Леопольд что-то недовольно пробормотал. Алиса вздохнула, но возражать не стала.

— Ладно, тогда мы пойдем по дороге, пролегающей под обсерваторией, — сказала она и устремилась к выходу, который вел в западном направлении в обход стены.

Как только друзья оказались за пределами видимости, они бросились бежать. Сеймоур вырвался вперед. Он знал дорогу. За ним следовали Иви и пристегнувший к поясу шпагу Франц Леопольд, а на некотором расстоянии от них — Лучиано. Алиса немного притормозила. Когда все остальные завернули за угол, она остановилась, а затем вновь последовала за друзьями, задумчиво наморщив лоб.

— Алиса, где ты? — нетерпеливо закричал Франц Леопольд.

Голос Иви прозвучал обеспокоенно:

— Ты себя нехорошо чувствуешь? Ты вдохнула ртуть? Нам бежать медленнее?

— Не нужно, — ответила Алиса, быстро догнав их.

Ее лоб все еще был нахмурен.

— Что такое? — спросила Иви, от которой, как всегда, ничего не ускользнуло.

— Мне показалось, что я услышала позади нас шаги, но, похоже, ошиблась, — солгала Алиса.

Наследники быстрее, чем рассчитывали, достигли глубокой шахты, которая под обсерваторией ныряла в почти бесконечную глубину. Франц Леопольд обошел кругом, пересек галерею и достиг прохода, который должен был привести их на восток к госпиталю. Вдруг он остановился и втянул воздух носом.

— Что случилось? — поинтересовалась Алиса и в свою очередь принюхалась.

Иви произнесла имя:

— Латона!

— И она не одна! — добавил Франц Леопольд. — С ней был Пирас, запах которого напоминает запах господина Люсьена.

— Как такое возможно?

— Она раньше нас нашла того, кого мы искали! — воскликнула Иви.

— Ты думаешь, она освободила господина Тибо? — спросила Алиса.

— В это я мало верю, — ответил Франц Леопольд. — Идите сюда и скажите мне, не кажется ли вам этот запах чертовски знакомым?

Трое друзей откликнулись на его призыв и в свою очередь втянули носами воздух. Они серьезно посмотрели друг на друга.

— С какой стати ей спасать его? — сказал Франц Леопольд презрительно. — Она с самого начала знала, где они его держат. Латона снова работает вместе с охотником, и сейчас они, должно быть, испугались, что мы напали на след, и пытаются перепрятать его в другое место.

Иви сердито покачала головой.

— Это не имеет смысла. Откуда им знать, что мы разгадали их интригу, и почему они избрали именно вотчину вампиров, чтобы перевести его? Они должны были понять, что здесь внизу их обнаружат быстрее всего.

Лучиано передернул плечами.

— А чего ты ждешь? Они всего лишь наивные люди. Тебе не стоит ожидать от них высоких умственных достижений.

Иви снова покачала головой.

— Кармело неглуп, он доказал это еще в Риме. Нет, мы что-то упустили.

— Что бы это ни было, но мы не выясним это, оставаясь на месте. Посмотрим, догоним ли мы их!

Вампиры и оборотень последовали совету Франца Леопольда, обогнули галерею и свернули в проход, который вел сначала на юг, а затем на север.

— Я знаю, куда ведет этот путь, — выдохнул Лучиано. — Мы были здесь во время нашей первой экскурсии с Джоанн и Фернандом.

— Это так, — согласилась Алиса. — Отсюда дорога ведет в катакомбы.

Иви ничего не сказала и последовала за Сеймоуром, который уже достиг ворот, ведущих в катакомбы. Раздался крик. Высокий, протяжный, полный страха. Все четверо отпрянули.

— Что это? — выдохнул Лучиано, у которого вновь перехватило дыхание. — Сегодня ночью снова экскурсия?

— Не похоже, что кто-то просто испугался черепа, — возразила Алиса. — Это крик смертельного ужаса.

Она встретила взгляд Иви, и обе побежали, словно получив неслышную команду. Женский голос умолк, и вместо этого зарычал мужчина. Не на шутку разгневанный мужчина, который был хорошо знаком юным вампирам: охотник Кармело.

— На этот раз он не уйдет! — воскликнул Лучиано и сжал кулаки. — Он нарушил свою клятву и не имеет права на жизнь.

Франц Леопольд на бегу показал ему свою шпагу.

— А его племянница тем более. Лживая змея, опутавшая Малколма!

Сеймоур взвыл. Обе вампирши промолчали, но побежали быстрее. Отдаленный свет лампы указывал им путь.

— Не двигайся, — сказал Кармело спокойно. — Теперь ты в безопасности.

Только прерывающийся голос указывал на то, что он несся за ними по темным коридорам. Кармело поставил свою лампу рядом со стеной черепов, так чтобы она освещала мрачные декорации, а заодно Латону и господина Тибо. Не выпуская вампира из вида, Кармело переложил один из железных прутьев в левую руку и медленно подошел ближе. Господин Тибо все еще прислонялся к стене из черепов, а несколько крыс жались к его ногам. Его лицо искажала гримаса. Было не похоже, что он в состоянии бежать или оказывать сопротивление. Нет, он выглядел так, словно его ноги в любую минуту откажут ему и его дрожащее тело рухнет на пол.

— Да, посмотри на меня, вампир, — прошипел Кармело. — Ты сам вынес себе приговор! Ты не должен был прикасаться к моей племяннице!

Тибо едва заметно усмехнулся.

— Что всегда удивляло меня в людях, так это то, насколько вы слепы. И не только ваши глаза.

Кармело поднял оба прута и направил их в грудь вампиру.

— Нет! — завизжала Латона. — Ты не можешь. Он ничего тебе не сделал.

— Стой там, где стоишь! — закричал Кармело, но все же на мгновение замер и бросил на племянницу обеспокоенный взгляд.

— Оставь его в покое! — воскликнула Латона.

На лице Кармело отразился гнев.

— Что он с тобой сделал?

Латона наконец пришла в себя и бросилась вперед, между вампиром и направленными на него для решающего удара серебряными прутами.

— Что он со мной сделал? Ничего! Спроси лучше, что вы с ним сделали! — Слезы текли у нее по щекам.

Кармело растерянно смотрел на племянницу.

— Латона, он вампир! — Его голос прозвучал мягко. — Ночь за ночью он пил кровь невинных людей. Он коварный убийца. Он — зло, которое мы должны уничтожить. Отойди в сторону!

— Ты поклялся в Риме! — закричала она, не сдвинувшись с места.

Теперь ее дядя выглядел раздраженным.

— Разве можно исполнить клятву, данную немертвому существу? Это ничего не значит! А теперь позволь мне довести дело до конца.

Прежде чем Латона сообразила, что он намеревается сделать, Кармело прыгнул вперед и грубо оттолкнул ее в сторону, так, что она покачнулась и упала на пирамиду бедренных костей. Они превратились в хаотическое нагромождение, и Латона снова оказалась под грудой костей. Девушка закричала и попыталась освободиться. Когда Кармело понял, что с ней ничего не случилось, он вновь устремился к вампиру, который по-прежнему не двигался с места.

— Все кончено! — сказал Кармело и поднял прут для удара.

— Вопрос только, для кого!

Прежде чем Кармело успел спросить себя, откуда раздался этот голос, что-то тяжелое ударило его и отбросило к стене. Один из прутьев выпал у него из руки и с грохотом откатился. Краем глаза Кармело разглядел большого белого зверя. Волк? Затем он увидел похожие на тени силуэты, которые приблизились к нему так быстро, что он смог разглядеть их, лишь когда они очутились между ним и рухнувшим на пол вампиром. Кармело знал их. Два юных вампира и две девушки. Белый волк. Рим!

Кармело молча раскрыл рот. Латона умолкла.

Франц Леопольд вытащил свою шпагу еще прежде, чем они очутились в луче света, озарявшем катакомбы. Он увидел Пирас, опустившегося на корточки, и девушку, наполовину погребенную под грудой костей. Охотник держал в руках два серебряных прута, поднятых для решающего удара. С Латоной можно было разобраться позже. Непосредственную опасность представлял Кармело.

Франц Леопольд прыжком преодолел разделявшее их расстояние и одним ударом отвел в сторону серебряные прутья. Один прут выпал из руки Кармело и откатился в сторону. Дракас закружился возле охотника на вампиров, пытаясь полностью обезоружить противника, но, к его удивлению, тот уже восстановил равновесие. Острие шпаги встретилось с серебряным прутом. В ушах венца раздался звон. Франц Леопольд отпрыгнул назад и атаковал во второй раз. Охотник на вампиров снова парировал его удар. Как для человека Кармело фехтовал на удивление хорошо. Франц Леопольд попытался достать его, но противник вовремя отразил его нападение.

Ах, это будет напряженный бой! Почему бы и нет? Нет ничего дурного в том, чтобы, занимаясь делом, получить немного удовольствия. Франц Леопольд танцевал вокруг противника и обменивался с ним все более быстрыми ударами.

— Латона, кинь мне второй прут! — закричал Кармело.

Его племянница между тем уже освободилась из-под груды костей и прыгнула к серебряному оружию, которое упало всего в нескольких шагах от нее.

Девушка подняла его и нерешительно посмотрела на дядю.

— Брось прут мне. Исполняй!

Латона не пошевелилась.

И тут две руки опустились на ее горло.

— Я не стал бы этого делать, — прошептал чей-то голос по-итальянски.

Латона так удивилась, что не оказала сопротивления, когда Лучиано отобрал у нее оружие. Руки на ее шее разомкнулись, но тут Носферас встал перед ней с поднятым прутом. Серебряное острие уперлось ей в грудь.

— Ты заслужила свою смерть, — заявил Лучиано. — Мы, Носферас, дали вам второй шанс, хотя ваши преступления в Риме требовали крови. Но мы были великодушны. А что сделали вы? Вы нарушили клятву и приехали в Париж, чтобы вновь начать охоту на вампиров! Скажи сама, чем еще, кроме смерти, ты сможешь искупить свою вину?

Латона только беззвучно открывала и закрывала рот. Лучиано усилил нажим на ее грудь. Маленькое красное пятно окрасило ее платье и начало расползаться по светлой ткани.

— Говори! Ты признаешь свою вину?

Но девушка молча наблюдала за поединком между ее дядей и Францем Леопольдом. Дыхание охотника на вампиров участилось. Он начал задыхаться. Его движения стали более медленными, и все видели, что фехтование подходит к концу. К концу, который, вероятно, Кармело и сам мог предопределить.

Охотник на вампиров отшатнулся назад. Франц Леопольд прыгнул к нему и ударил в тот момент, когда сапог Кармело наступил на одну из бедренных костей. Чтобы не потерять равновесия, охотник на вампиров бросился вперед и замер. Почти с недоверием он посмотрел на шпагу, вонзившуюся ему в грудь так глубоко, что острие вышло наружу из спины. Кармело не издал ни звука и упал на колени. Тут к Латоне наконец снова вернулся голос, и она с ужасом закричала. Франц Леопольд посмотрел на охотника с невозмутимым выражением лица, затем быстрым движением вытащил шпагу. Кровь фонтаном брызнула из раны и окрасила сюртук Кармело в красный цвет. Охотник на вампиров повернул голову и посмотрел на племянницу.

— Мне жаль, — с усилием проговорил он. — Я пообещал твоим родителям оберегать тебя и обеспечить тебе достойную жизнь. Я не справился. Мне жаль.

Затем он повалился на бок. Крики Латоны сменились всхлипыванием.

— Так, а теперь твоя очередь, — в голосе Лучиано прозвучала свирепая решимость.

Иви и Алиса примиряюще подняли руки, но прежде чем они успели его остановить, в проходе, через который они проникли внутрь, появилась тень и толкнула Лучиано вместе с его оружием на пол.

— Малколм! — воскликнула Латона.

— Ты не имеешь права ее убивать! — закричал Лучиано Малколм. — Она ни о чем не знала. Она не несет ответственности за то, что ее дядя нарушил свое слово.

Лучиано встал на ноги, но, прежде чем он успел снова схватиться за прут, Малколм притянул Латону к себе.

— Держись крепче!

Она обхватила его руками за шею, и вот он уже исчез вместе с ней в следующем проходе.

— За ними! — закричал Лучиано и взмахнул серебряным прутом.

— Да, мы не позволим им так легко уйти, — согласился Франц Леопольд.

Иви схватила его за руку.

— Слышите это?

Алиса, которая опустилась на колени рядом с предводителем клана, подняла голову и прислушалась.

— Что это?

— Это, должно быть, Пирас, которые разрушили вентиляционное отверстие, — предположила Иви и послала Сеймоура встретить их.

— Надеюсь только, что для господина Тибо еще не слишком поздно, — сказала Алиса. — Он потерял сознание.

— Ему срочно нужна свежая кровь, не зараженная ртутью, — сказала Иви, поспешив к ней.

— Тогда мы вернем назад охотницу, — предложил Лучиано с жестокой усмешкой.

— Нет, это слишком долго. Кровь Кармело тоже подойдет, — возразил Франц Леопольд. — Быстро! Он еще не умер.

Дракас приволок умирающего к господину Тибо и стал трясти предводителя клана Пирас, пока тот не вздрогнул и не застонал.

— Вы должны набраться сил, — сказала ему Иви.

Запах текущей крови был достаточно сильным, чтобы пробудить его инстинкты, даже если он еще не до конца пришел в себя. Господин Тибо впился зубами в шею охотника и выпил его кровь жадными глотками. Иви отодвинула от него тело прежде, чем Кармело испустил последний вздох.

Теперь он был мертв — охотник, который уничтожил так много вампиров. Господин Тибо открыл глаза и с помощью Алисы поднялся.

Так он и встретил своих Пирас, которые ворвались в пещеру минуту спустя следом за Сеймоуром и окружили своего вожака. Господин Люсьен выступил вперед и положил руку брату на плечо.

— Добро пожаловать обратно, — сказал он с торжественной серьезностью. И затем обнял господина Тибо так, что у того даже хрустнули ребра.

Брэм Стокер остановился и повернулся вокруг своей оси. Он огорченно поднял руки и снова опустил их. Конечно, оба вампира давно исчезли к тому времени, как он покинул отель. И он поспешил к госпиталю Кошен.

Сторож у входа в госпиталь не захотел его впускать и становился тем более недоверчивым, чем больше вопросов о таинственной медсестре и о странных опытах задавал ему Брэм.

Стокер повел себя неправильно. Если бы он пришел и представился пациентом, сторож, возможно, пустил бы его в ворота. Понимание этого пришло слишком поздно. Недоверие сторожа возросло до предела, и теперь его ничто уже не смогло бы переубедить. Нет, Брэм даже испугался, что если и дальше продолжит свои увещевания, то ему придется иметь дело с жандармами.

Что теперь? Он угрюмо осмотрел пустынную улицу, которая простиралась под ночным небом. Ни следа Латоны или вампиров.

Брэм обогнул здание, стены которого отделяли госпиталь от внешнего мира, не оставляя ни малейшего просвета. Однажды ему показалось, что он услышал отдаленный крик и торопливые шаги, но затем все снова стихло и погрузилось во тьму. Брэм посмотрел вверх на купол обсерватории, который выделялся на фоне ночного неба. С проклятьем Брэм воткнул трость в трещину на мостовой. Он все провалил! Был ли у него еще один шанс? Он разочарованно пожал плечами. Что ему теперь делать?

Брэм решил вернуться обратно в отель к Латоне и подождать ее. Он поговорит с ней и объяснит, что подобные предприятия могут быть опасными для одинокой девушки и ей лучше находиться в его сопровождении. Если для этого еще было не слишком поздно. Если она вообще переживет эту ночь и останется целой и невредимой. Брэм снова выругал себя за то, что так долго ждал.

Однако ни упреки, ни раскаяние не изменят того факта, что он стоит здесь, один на ночной улице перед госпиталем, и не имеет ни малейшего понятия, где сейчас находятся Латона и вампир и что с ними происходит.

Несколько часов назад, когда он спешил к госпиталю, его шаги были уверенными и торопливыми, но теперь они стали нерешительными, когда он обходил стену, окружающую парк, в центре которого располагалась обсерватория. Брэм чувствовал себя словно старик, часто останавливался, смотрел сквозь решетчатые ворота на усеянный коричневыми листьями газон и почти голые деревья и шел дальше.

Он как раз приблизился к перекрестку трех южных бульваров, как вдруг неожиданно остановился и смущенно моргнул.

Брэм услышал шум, который раздался под новым бронзовым львом, поставленным в честь полковника Данфер-Рошро, геройски защищавшего от немцев город Бельфор. Два силуэта, казалось, выросли прямо из-под земли.

Может, его чувства сыграли с ним злую шутку? Может, ему померещилось в неясном свете мерцающих газовых фонарей? Затем Брэм услышал голос и нервный смех. Другой, более глубокий голос, что-то ответил. Большая тень взяла другую за руку, и они скользнули в пустынную улицу в направлении Сен-Жермен де Пресс.

Брэм Стокер не мог поверить своим глазам, но, если чувства не обманывали его, это именно Малколм и Латона вынырнули перед ним из небытия ночи. Или, лучше сказать, из темноты подземного Парижа, который располагался внизу под городом.

Брэм Стокер, не колеблясь, последовал за ними. Это было несложно. Малколм, разумеется, передвигался очень быстро, но Латона все время спотыкалась и оступалась. Брэм услышал, как Малколм попросил ее поторопиться.

— Я не могу быстрее! — простонала Латона и опять споткнулась.

Их преследовали? Брэм посмотрел назад на перекресток, но ничего не смог разглядеть. Очевидно, Малколм опасался погони, так как тоже внезапно обернулся. Брэм прижался к крыльцу дома, но не был уверен, что вампир не заметил его. Когда он снова посмотрел за угол, то увидел, как Малколм наклонился и, словно ребенка, поднял Латону на руки. И они исчезли. Брэм с недоверием покачал головой. Это было словно внезапный ливень, тень, которая исчезла подобно листу, унесенному ветром. Перед ним простиралась пустая улица. Он не стал тратить сил, пытаясь догнать их. Откуда он мог знать, куда вампир понес девушку? Брэм медленно пошел дальше.

Только когда он свернул на следующем повороте, он сообразил, что по-прежнему идет по дороге к отелю Латоны. Брэм резко остановился.

А если он и был целью их обоих? Почему бы нет? У него возникло впечатление, что Малколм убегал от преследования.

Не было бы тогда естественным вернуться в номер Латоны? А может, вообще покинуть город?

Брэм бросился бежать. Внезапно он понял, что не может больше терять ни минуты. Его кожаные подошвы быстро стучали по мостовой, трость покачивалась в руке. Его дыхание участилось, и он ощутил, как сердце сильнее забилось в груди, но не остановился, пока не увидел ярко освещенные окна отеля.

Только достигнув черного хода в отель, Малколм замедлил шаг, а затем остановился.

— Ты можешь отпустить меня, — пискнула Латона неестественно высоким голосом.

Малколм сдержанно улыбнулся.

— О да, конечно. — Он осторожно поставил ее на мостовую. — Ты должна пойти в свою комнату и упаковать вещи. Я отведу тебя на вокзал.

— И куда мне ехать? — растерянно спросила Латона. — Теперь, когда мой дядя мертв, у меня больше никого нет на этом свете.

Малколм мягко подтолкнул ее вперед к служебной лестнице. Он прислушался, но не услышал человеческих шагов.

— И, тем не менее, ты должна покинуть Париж так быстро, как только сможешь. Иначе они тебя убьют. Они уверены, что ты тоже виновата.

— Я ничего не сделала! — возмутилась Латона. — Я не знала, чем занимается мой дядя, а когда это выяснила, я освободила господина Тибо!

— Я тебе верю, но сомневаюсь, что остальные согласятся со мной. Господин Тибо выглядел так, словно уже не сможет подать голос в защиту своей спасительницы. Гнев вампиров будет страшным и неукротимым, если их вождь не сможет регенерировать. И я боюсь, месть для них окажется важнее правды.

Дрожащими пальцами Латона открыла дверь и вошла в номер, в котором жила вместе со своим дядей. Малколм почувствовал, как грусть и растерянность захлестнули ее, когда ее взгляд скользнул по небрежно разбросанной одежде и другим вещам ее дяди. Она, должно быть, любила его или, как минимум, зависела от него.

Латона сквозь слезы посмотрела на Малколма.

— Кармело был неплохим человеком. Он взял меня к себе, когда мои родители умерли от лихорадки, и благодаря ему я могла посещать хорошую школу. Он постоянно заботился обо мне и хотел обеспечить нам безбедное будущее. Кармело был небогат. Он должен был заработать деньги. Кармело был человеком с чувством долга и твердыми принципами, который привык тяжело работать.

— Да, жаль только, что свое призвание он видел в том, чтобы уничтожать вампиров всех стран, — ответил Малколм сухо.

Латона отвернулась и начала укладывать платья в дорожную сумку. Слезы текли по ее щекам, но она держалась на удивление сдержанно и не жаловалась. Малколм какое-то время смотрел на нее, затем подошел к ней и обнял за плечи. Он мягко повернул ее к себе, и она подняла на него глаза. На длинных темных ресницах, словно маленькие жемчужинки, блестели две слезинки. Вампир наклонился и слизнул их. Его губы скользили по ее щекам ко рту. Когда он поцеловал ее, Латона обвила его шею руками и прижалась к нему. Ее тело задрожало. Малколм запечатал ее уста поцелуем. В нос ему ударил ее запах и окутал клубящимся туманом, словно при превращении. Вероятно, это и было своего рода превращение. Засохшие капли крови на ее груди усиливали аромат, от которого Малколм терял рассудок. Этот запах шумел и бился в его голове, чтобы вырваться из бездны, угрожавшей поглотить его.

Латона посмотрела на вампира своими темными серьезными глазами.

— Я не хочу умирать, но не знаю, как мне жить дальше. Возьми меня с собой. Я хочу остаться с тобой. Куда еще я могу пойти? У меня никого больше нет.

Девушка подошла к нему, и теперь уже она прижала свои губы к его и укусила его. Последние искры самообладания угасли. Жажда в нем стала такой всеобъемлющей, что захватила контроль над его руками и пальцами и над его ртом. Малколм больше не мог противиться. Он прервал ее поцелуй, отклонил назад ее шею и так неистово впился зубами в ее плоть, что Латона вскрикнула от боли и страха. Но в данный момент это его совсем не волновало, потому что ее кровь, яркая, свежая, пряная, хлынула ему в горло. Экстаз, охвативший его, пересилил все, что он мог представить себе в самых смелых мечтах. Малколм пил и прижимал девушку к себе. Волны наслаждения уносили его прочь.

Латона смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она больше не издала ни звука, лишь становилась все слабее и слабее. И хотя Малколм осознавал это краешком своего сознания, он не мог от нее оторваться. То чувство, которое раньше вовремя предупреждало его об опасности, погрузилось во мрак, что он осознал с болью, когда острие шпаги уперлось ему в спину.

Кто-то поднялся по лестнице, прошел по коридору, открыл дверь, вытащил шпагу и приставил ее к нему. Человек! Неосторожный, шумный человек. А он, Малколм, этого не заметил.

Тем не менее теперь острие проткнуло ему кожу, и болезненное прикосновение серебра вернуло его к действительности.

— Немедленно отпусти ее!

Ему был знаком этот голос. Разве не этот мужчина однажды уже осмелился помешать ему? Малколм вспомнил Иви. Что у нее с ним общего? В ушах вампира зазвучала музыка. Верди. «Аида». Оперный театр. Ложа номер пять.

— Отпусти Латону, или я воткну клинок тебе в спину. Он из серебра. Этот клинок принадлежит ее дяде, и клянусь, повторять я не буду. Отпусти ее и медленно отойди к двери.

Серебро в спине причиняло такую боль, что к вампиру неожиданно вновь вернулась ясность мысли. Малколм убрал клыки от ее горла. Латона! Черт побери, что он наделал? Она вяло обвисла в его руках, глаза были закрыты. Однако дыхание все еще оставалось ровным. Он мог уничтожить ее, и себя самого, вероятно, тоже. Или ему удалось бы оторваться от нее при последнем ударе сердца? Малколм не был в этом уверен. Впервые он понял — яснее, чем ему хотелось, — о чем предостерегали старшие вампиры и, почему они так строго следили за тем, чтобы юные наследники пили человеческую кровь, только достигнув определенной зрелости. Малколм еще не прошел ритуал, хотя он и был достаточно взрослым, и тут клинок у его спины предостерег его от самой большой ошибки.

— Положи ее на постель, — сказал мужчина и усилил давление на его спину. — Выполняй!

Малколм поцеловал Латону в холодную белую щеку и опустил на подушки. Кровь все еще сочилась из ран на ее шее и стекала на белую ткань ее платья.

— А теперь медленно отойди к двери и закрой ее за собой.

К Малколму наконец-то вернулся дар речи.

— Ты уничтожишь меня?

— Только если ты вынудишь меня к этому. Я легкомысленно поклялся Иви не причинять вреда никому из вашего рода. Я не хочу нарушать это обещание.

Малколм рискнул отойти на шаг от кровати и обернулся, чтобы увидеть этого необычного человека.

— Брэм Стокер, не так ли?

Мужчина кивнул. Он опустил шпагу, приблизился к кровати и осмотрел Латону, которая до сих пор не пришла в себя. Сейчас Малколм легко мог наброситься на него. Брэм Стокер ощутил бы на себе его зубы раньше, чем понял бы его намерения. Ни одного шанса на спасение! Но вместо этого Малколм стоял и наблюдал, как Брэм щупает пульс Латоны.

— Что с ней? — спросил он.

— Она слаба, но жива. Думаю, она придет в себя, — отозвался Брэм Стокер.

Малколм почувствовал, как его накрыла волна облегчения. Услышав слова Брэма Стокера, Латона пошевелилась и открыла глаза. Она растерянно огляделась вокруг. Ее взгляд остановился на Брэме Стокере и через мгновение на Малколме. Она все вспомнила, когда ее рука приблизилась к горлу. Латона испуганно посмотрела на кровь на своих пальцах.

— Ты не заберешь меня с собой, Малколм? — ее голос прозвучал растерянно.

Вампир покачал головой.

— Нет, твой защитник решил, что ты должна жить. Он позаботится о тебе, не так ли? Поклянись! Иначе я не уйду!

Брэм Стокер посмотрел на вампира изумленным взглядом.

— Мне еще многое нужно о вас узнать, — сказал он.

Латона всхлипнула.

— Я тебя больше не увижу?

Малколм улыбнулся ей.

— Думаю, для начала тебе придется покинуть Париж и снова набраться сил. Ты знаешь, где сможешь меня найти. В Лондоне! Если ты когда-нибудь решишься, то на этот раз тебе придется отказаться от сопровождения охотника на вампиров. Оставь мне сообщение возле мемориала принца Альберта [13], и я приду к тебе.

Он послал ей воздушный поцелуй. Девушка улыбнулась сквозь слезы. Затем Малколм покинул комнату, тихо затворив за собой дверь, и оставил Латону с ее спасителем.

Эпилог Тень

Собственно говоря, после последней неудачной попытки он хотел убраться из Парижа, но все же откладывал свой отъезд ночь за ночью. Он наблюдал за ними издалека — за Иви, ее друзьями и волком, который следовал за ними по пятам.

После смерти охотника за вампирами и возвращения похищенного Пирас к своему клану в подземные лабиринты Парижа вернулся покой. Люди на какое-то время потеряли интерес к тайному городу и не появлялись в темных проходах. Даже первоначальное намерение схватить Призрака они отложили на неопределенное время. Господин Тибо и старейшины оправились после отравления ртутью и несколько ночей спустя смогли сами отправиться на охоту. Слуги наследников тоже восстановили свои силы и смогли сопровождать своих подопечных на занятия, так как уже следующей ночью господин Люсьен постановил возобновить работу академии.

Тень спряталась в ближайшей шахте, когда юные вампиры проходили мимо. Таммо, самый младший из них, заявил, что напряженная ночь накануне научила его очень многому и он потерял интерес к занятиям. Его сестра Алиса, напротив, подчеркивала, как она счастлива, что ей не пришлось покинуть Париж, не дослушав лекций до конца. Тень смотрела на Франца Леопольда де Дракас, который шел рядом с Алисой, не отрывая взгляда от ее волос, завязанных в конский хвост. За ними следом бежал волк, внимательно принюхивающийся к шахте, где пряталась тень. Затем на мгновение в пределах видимости очутилась Иви. Рядом с ней шел Лучиано, который по старой привычке держал ее за руку, хотя сейчас было достаточно светло, чтобы разглядеть дорогу перед собой. Неожиданно тень испытала ненависть. Ее рука вцепилась в железный провод, стиснутые зубы скрипнули. Тень хотела бы разорвать Носферас в клочья. Но сейчас было неподходящее время для того, чтобы себя обнаружить.

— Думаешь, после занятий у нас еще останется время, чтобы навестить Эрика? — спрашивал Лучиано.

— Надеюсь.

— Ты любишь этого человека! — В его словах послышался упрек.

Иви улыбнулась ему.

— У тебя нет причин для ревности, Лучиано. Да, я люблю Призрака и считаю, что он самый удивительный человек, которого я когда-либо встречала. Его познания на удивление многогранны, а музыка, сочиненная им, глубоко меня трогает. Это оживляет мои ночи: говорить с ним, слушать его пение или игру на органе.

Алиса остановилась и повернулась к ним. Ее глаза блестели.

— И читать книги, которые Эрик собрал во время своих путешествий.

Франц Леопольд закатил глаза, а затем с серьезным видом кивнул.

— Да, в его библиотеке есть парочка книг, которые даже я с удовольствием изучил бы более подробно.

Алиса посмотрела на него.

— Ты случайно не имеешь в виду некий фолиант из Карпат, в котором речь идет о седьмом клане вампиров?

Франц Леопольд снова кивнул.

— И о могучей тени, которую они называют повелителем.

Тень увидела, как Иви на мгновение закрыла глаза. По ее телу пробежала дрожь. Тень знала, что вампирша почувствовала его присутствие. Она была совсем рядом.

Приложение

Афоризм: оригинальная мысль, которая является законченным текстом.

Барка: вид парусника, первоначально с тремя, позднее с четырьмя или пятью мачтами. На передней мачте располагался прямой парус, на задней — косой парус. Во второй половине XIX века барка была распространенным средством морских грузоперевозок.

Бриг: имеет две мачты с прямым парусом и одним дополнительным косым парусом на грот-мачте. Это быстрое маневренное судно с небольшим грузовым помещением. Длина варьируется между двадцатью пятью и пятьюдесятью метрами, ширина — между пятью и семью метрами.

Бушприт: выдающийся над носовой частью рангоут, прочно скрепленный с кораблем.

Ванты: вантами называют канаты, которые укрепляют мачты с бортов судна. По точке крепления к мачте они различаются на топ-ванты, верхние и нижние ванты. Между мачтами расположены подпорки, служащие для подъема на мачты.

Гукар: парусное судно, использующееся для морской рыбной ловли, в нидерландском языке также называется hoeker. В некоторых видах большая мачта используется для натягивания сетей.

Гризетка: во французской литературе xix века молодая незамужняя женщина, работающая в швейной мастерской или на фабрике и ведущая легкомысленный образ жизни, например в качестве возлюбленной студента.

Дрожки: легкая подрессоренная повозка для одной или двух персон. Дрожками называется также наемный экипаж с извозчиком.

Картечь: в артиллерии заряд из маленьких металлических шариков, хранящийся в бумажной или матерчатой упаковке.

Карьер: французское слово, означающее «каменоломни».

Каторжная тюрьма: так в xvii веке называли место лишения свободы в Италии и Франции, в которой приговоренные вынуждены были тяжело работать. Она заменяла наказание на галерах.

Кеч: восточнофризский прибрежный парусник xviii — xix веков. Обычно кеч имел полторы мачты и округлую форму с плоским днищем и сильно скругленную и выдающуюся кверху носовую часть и корму.

Кливер-парус: треугольный парус в носовой части корабля.

Контрабанда: французское слово, означающее «незаконная торговля».

Корма: слово achter произошло от нижненемецкого и соответствует английскому after — сзади. Кормой на морских транспортных средствах называют все, что находится за серединой. Таким образом, корма корабля — это задняя часть, транцы.

Пешеходный квартал: бедные жилища в старой части Гамбурга. Дома были построены очень тесно, с множеством внутренних двориков. Улицы были слишком узкими для транспортных средств, квартиры маленькие, темные, с очень плохими санитарными условиями. Пешеходный квартал был отгорожен тупиком при постройке нового города.

Двадцать четыре тысячи человек потеряли свои квартиры и были переселены в предместье.

Рея: составная часть такелажа парусного судна. На нее крепится четырехугольный прямой парус. Состоит из подвижного кругляка, который может вращаться вокруг мачты, чтобы парус выравнивался по ветру.

Ридикюль: маленькая дамская сумка с длинными ручками, которую носили через плечо или на руке.

Рыбацкая лодка: открытое, плоское, часто быстроходное судно, существовавшее еще во времена викингов. В те времена помимо паруса у нее было еще около сорока весел. На борту могло находиться до девяноста человек. Позже начали строить лодки поменьше, которые использовались как быстроходные военные или почтовые транспортные средства.

Спелеологи: исследователи пещер и карстовых образований.

Фок-мачта: мачта на паруснике, которая несет передний парус.

Фрегат: в немецком языковом пространстве xviii и xix веков фрегатом называли корабль с такелажем полного парусного судна. Большой парусник с минимум тремя полностью оснащенными мачтами. С конца XVI века фрегатами называли маленькие военные суда.

Шхуна: первоначально парусное судно с двумя мачтами, передняя мачта которого была меньше задней. В XIX и XX столетиях шхуны стали строить с большим количеством мачт. Это были быстроходные корабли, которые использовались в качестве курьерных или пиратских. Там могла находиться только немногочисленная команда. Небольшие шхуны чаще использовались для рыбной ловли, большие четырех-, пяти- и шестимачтовые после 1900 года использовались как грузовые суда для перевозки угля, дерева или нефти. Первая шхуна была построена в 1713 году в штате Массачусетс (США).

Sanglant(e): французское слово, означающее «кровавый» или «связанный с большими потерями крови».

«Наследники ночи» — это не только фантастический книжный сериал о вампирах, это также путешествие по Европе XIX века с ее людьми и историей, благодаря которому мои читатели смогут окунуться в прошлое. Для меня важно сделать краткое ознакомление с историей стран, политикой, искусством и положением науки с ее тогда еще новыми открытиями, будь то медицина, архитектура или техника. Всплывают многие личности, которые существовали в действительности. Мужчины и женщины, политики и творцы, чьи музыкальные, живописные или литературные произведения вызывают интерес и сегодня. Места я тоже описываю так, как, вероятно, они выглядели в конце XIX столетия.

И конечно, ради Пирас я снова пустилась в путь. Сначала в Гамбург, а потом в Париж. Наземный Париж вызывает невероятное волнение, что уж говорить о подземном! Катакомбы с миллионами черепов и костей произвели на меня огромное впечатление. Это было очень странное чувство — в полном одиночестве прогуливаться по коридорам и представлять себе сцены, разыгрывающиеся в этом месте. Маленькую экскурсию к сточному каналу я, разумеется, тоже совершила. Запах еще долго преследовал меня! Для других подземных описаний мне пришлось использовать иные средства, так как проникать в старые каменоломни на свой страх и риск весьма опасно. Современная «Инспекция карьеров», чей офис расположен при входе в катакомбы, снабдила меня картами пещер под Валь-де-Грас, госпиталем Кошен и другими местами, описанными в книге, и показала мне открытые ходы в пещеры, куда, разумеется, входить строго запрещено!

Другим неисчерпаемым источником рассказов и анекдотов для меня послужила книга «Подземелья Парижа» Гюнтера Лира и Оливира Фэй, а также «Атлас подземного Парижа» Алена Клемена и Жия Тома. Так, многие детали в этой книге основаны на фактах, например выступление Верди в опере (правда, состоявшееся 22 марта 1880 года). Юный Арманд Вире действительно стал биоспелеологом и основал свою подземную лабораторию в пещерах под ботаническим садом. Ресторан фирменных блюд, который утилизировал головы своих фальшивых зайцев в шахте колодца, и бывший заключенный Декур, шесть лет проведший в заточении и выбивший из камня модель своей тюрьмы, также не являются вымыслом.

Барон Хаусман

Жорж Эжен, барон Хаусман (1809–1891), был не только префектом при Наполеоне Третьем. Он также был архитектором, специалистом по строительству и планировке города, который придал Парижу его новый облик и не позволил его жителям задохнуться в собственной грязи. В 1853 году Хаусман был назначен Наполеоном Третьим префектом и наделен чрезвычайными полномочиями, чтобы перестроить город согласно пожеланиям императора. Париж должен был стать современным и монументальным — для этого пришлось убрать многие узкие улочки и переселить десятки тысяч людей. Почти все дома в сердце Парижа, на острове Сите, вокруг Нотр-Дама, сровняли с землей и заменили административными зданиями. За это Хаусмана не особенно любили в народе. Кроме того, простые люди ставили ему в упрек то, что, перестраивая город, он преследовал цель облегчить правительству борьбу с восставшими гражданами. Узкие, стратегически удобные для баррикад улочки во многих местах были устранены.

Хаусман приказал снести двенадцать тысяч двести сорок домов и построил шестьдесят одну тысячу двести семнадцать.

Квартиры в них, правда, из-за высокой стоимости были недоступны для рабочих и мелких служащих. Тем не оставалось ничего иного, как переселиться со своими семьями в более дешевый пригород.

Строгие фасады домов с железными балконными решетками и крышами мансард из листового цинка сделали теперь широкие, прямые улицы более гармоничными. Этот стиль — классицизм — стал основополагающим и в других странах Европы.

Менее заметным, но, пожалуй, даже более важным стало преобразование водопровода и канализации, которые до этого находились в плачевном состоянии, как это наглядно описал Гюго в своем романе «Отверженные». По проектам Хаусмана были проложены сотни километров сточных каналов, которые сливали грязную воду на север в большой коллектор. Даже большие парки на западе и востоке Парижа были заново перепланированы Хаусманом. Так же как и Бют-Шомон, чей причудливый ландшафт — остатки взорванных гипсовых пещер и сточная яма — не оставил другого выбора, кроме как превратить его в парк.

Гигантские мероприятия по строительству съедали миллионы. Критика политических оппонентов звучала все громче. И хотя император до конца поддерживал Хаусмана и его планы, он не смог в 1870 году помешать его падению из-за возрастающего политического давления и уволил его. После окончания осады в 1871 году новая республика снова вспомнила о планах Хаусмана и воплотила многие из них в жизнь — над землей и в подземельях.

Гаспар-Феликс Турнашон — фотограф Надар

Надар (1820–1910), как он сам себя назвал, был не только знаменитейшим фотографом своего времени, он был также писателем, художником и воздухоплавателем. Вначале он изучал медицину, затем работал журналистом. В 1854 году Надар открыл в Париже фотоателье. Он успешно занимался саморекламой и привлекал внимание любовью к экспериментам. Вместо привычных тогда дополнений и картин на заднем плане на портретных снимках он ставил акцент на освещении модели, ее жестах и взглядах. С помощью своего аэростата он сделал первый воздушный снимок Парижа. Его фотографии катакомб и канализации, на которых он долгое время использовал для создания композиции кукол вместо людей, сделали его знаменитым. Среди его клиентов насчитывается много знаменитостей. У него фотографировались писатели, художники, актеры; среди них знаменитая Сара Бернар.

У него также было много друзей среди художников. Чтобы поддержать их, Надар организовал в 1874 году в своем ателье выставку импрессионистов, где были выставлены полотна Клода Моне, Поля Сезанна, Эдгара Дега и Камиля Писарро.

Надар был страстным воздухоплавателем и конструктором. Он разработал конструкцию дирижабля с пропеллером и вдохновил этим Жюля Верна на его роман «Пять недель на воздушном шаре». Надар фотографировал с воздушного шара земную поверхность и передавал снимки во многие средства массовой информации. На своем огромном воздушном шаре «Гигант» он вместе со своей женой отправился в Ганновер. Во время приземления оба были сильно покалечены. Однако это не лишило Надара мужества. Он был уверен, что за приводимыми в движение пропеллером транспортными средствами будущее. Надар стал президентом «Общества поддержки воздушных передвижений на машинах тяжелее воздуха», его секретарем был Жюль Берн.

Жак Оффенбах — отец парижской оперы

Композитор Якоб Оффенбах (1819–1880) родился в Кельне, в 1933 году он отправился в Парижскую консерваторию учиться игре на виолончели. Первыми его произведениями были вальсы и романсы. Россини называл его «Моцартом Елисейских полей».

В 1855 году, в дни Первой всемирной выставки в Париже, он открыл собственный театр «Буфф-Паризьен». Первое произведение, которое он написал для своего театра, «Двое слепых», ставилось на сцене четыреста раз! Большой прорыв Оффенбах совершил тремя годами позже своей опереттой «Орфей в аду», которая быстро стала популярной во всей Европе. В 1860 году он стал гражданином Франции, был награжден орденом Почетного легиона. До 1870 года были написаны произведения «Парижская жизнь», «Елена Прекрасная», «Великая герцогиня Геролыптейнская» и «Синяя Борода». Оффенбах прославился в Париже. В его опереттах нашел свое выражение жизненный стиль того времени. Его заключительный галоп в «Орфее» сделал канкан сценическим танцем. Одни видели в этом танце отражение парижского жизнелюбия, другие — верх аморальности.

Оффенбах создал новую художественную форму, которая высмеивала богов и героев Античности, подразумевая при этом французский двор. Тем не менее его искусство не было призывом к перевороту, а наглядно выражало «взаимную терпимость». Для оппозиции это было хуже, чем цензура. Политический журналист и писатель Эмиль Золя озлобленно написал в своей рецензии к «Елене Прекрасной»: «Ни разу до этого глупый фарс с подобным бесстыдством не представлялся на обозрение». Тем не менее оперетта с успехом прошла на фешенебельных курортах и в городах Европы. Да, даже в Солт-Лейк-Сити, Стокгольме, Каире и Варшаве исполняли произведение Оффенбаха.

В Париже превыше всего ценили удовольствие. Театр должен был развлекать публику, а не нагружать проблемами, в этом двор был согласен с буржуазным обществом.

Когда в 1870 году разразилась война между Францией и Германией, это не осталось без последствий и для Оффенбаха. Его сторонились из-за его немецкого происхождения, французская пресса называла его шпионом Бисмарка. После войны он вновь открыл свой театр в Париже, но уже не мог вернуть себе былого успеха. Теперь он часто ездил в Америку и Англию. В 1877 году Оффенбах начал свое последнее большое произведение «Сказки Гофмана», которое и сейчас является часто исполняемой французской оперой.

Примечательно, что то, что мы сейчас понимаем под опереттой, не имеет почти ничего общего с формой, созданной Оффенбахом. Сегодня это понятие, которое произошло от «венской оперетты», использующей неполитические темы и легкую музыку. Музыка Оффенбаха драматическая и страстная.

Луи Пастер — жизнь в борьбе против болезни и смерти

Французский ученый Луи Пастер (1822–1895) был химиком, биологом, медиком и пионером в области микробиологии. После работы в Дижоне, Страсбурге и Лилле он в 1857 году прибыл в Париж.

Пастер сделал целью своей жизни борьбу с болезнями и смертью и впервые доказал, что при разложении и брожении микроорганизмы играют решающую роль. Утверждение, что микробы возникают только из микробов, противоречило средневековым представлениям о том, что при определенных условиях живое может происходить из неживого. Микроскопически маленькие живые существа положили конец этим спорам. Кроме того, Пастер выяснил, что эти организмы — как и все живые существа — восприимчивы к жаре. Исходя из этих наблюдений, он изобрел метод подвергать продукты питания короткому нагреванию при 60–70 °C, которое убивает содержащиеся там микробы и тем самым предотвращает порчу продуктов.

Пастер был убежден, что многие болезни возникают из-за бактерий. Он исследовал иммунизацию при помощи ослабленных возбудителей болезни. Так он создал вакцины против птичьей холеры, сибирской язвы и, до этого всегда заканчивающегося смертельным исходом, бешенства.

При помощи микробиологии Пастер создал асептик и разработал антисептические методы для уменьшения количества инфекционных микробов в хирургии, так как он выяснил, что гноение и гангрену вызывают микробы.

Эдуард Альфред Мартель — основатель спелеологии

Рожденный в Вене Мартель (1859–1938) слывет основателем современной спелеологии. Со своими родителями он еще в юные годы объездил пещеры в Пиренеях и Альпах. В 1888 году Мартель начал свою карьеру спелеолога. До 1893 года он посетил и исследовал двести тридцать пещер и опубликовал много текстов. Его книги о пещерных исследованиях стали бестселлерами. Мартель организовал экспедиции в Ирландию и Англию и проводил для австрийского эрцгерцога исследования на Майорке.

Неподалеку от Порто-Кристо он открыл самое большое в мире подземное озеро. В Монтенегро Мартель исследовал одну из длиннейших подземных рек в карстовой породе. Позже он путешествовал по Большому каньону. Кто хочет, может отправиться по его следам по четырнадцатикилометровой туристической «тропе Мартеля» и испытать все чудеса природы в нашумевшем ущелье провансальских Альп Кот д'Азур.

Эрик из Сент-Мартен-де-Бошёрвиль — Призрак Оперы

Был он призраком или нет? Мнения по этому поводу разделяются. Если спросить об этом в Парижской опере, в ответ получите только снисходительную улыбку, возможно, потому, что во время каждой экскурсии как минимум один посетитель желает узнать, где находится пятая ложа, принадлежавшая Призраку. Нет, там в эту историю не верят.

Но если взять в руки биографический роман Сьюзан Кей, то Эрик внезапно возникает как вполне реальная личность. Кей проследила захватывающую жизнь Эрика начиная от его рождения в 1831 году до того момента, когда он стал Призраком Оперы, и до его смерти в убежище под оперой. Она так описывает его уродство при рождении: «вся черепная поверхность была видна под тонкой, прозрачной мембраной… впавшие неодинаковые глаза, грубые уродливые губы и ужасная, зияющая дыра там, где должен был находиться нос». Предположений о том, каким образом могло возникнуть подобное уродство, она не выдвигает.

Кей рассказывает о его детстве в материнском доме, его страданиях во время пребывания у цыган, которые, вероятно, выставляли его на обозрение; побег, учеба, поездка в Россию, затем его знакомство с Надиром и время, проведенное при дворе персидского шаха. Потом Эрик возвращается во Францию, заводит блистательные знакомства и является невидимым творцом и архитектором, пока от разочарования не спускается в подземный мир, к фундаменту своей оперы. Разумеется, роман заканчивается известной трагической любовью Призрака к Кристине, которая стала основополагающей для мюзикла «Призрак Оперы».

История любви, на которой построен самобытный роман Гастона Леру [14]., поднимает много вопросов, которые раскрыла Сьюзан Кей.

Кей в своих заключительных примечаниях описывает, как она во время исследований наткнулась на детали пребывания Эрика в России. Также она пыталась отыскать упоминания об Эрике в свидетельствах очевидцев придворной жизни персидского шаха в XIX веке.

Я приблизила своего Эрика к характеристике Сьюзан Кей, так как она весьма многогранно описала его развитие, а события в моей книге разворачиваются за год до его встречи с Кристиной, которая должна была произойти в 1881 году.

Существовал ли этот человек в действительности?

Я не могу этого доказать, но могу себе это представить. Вполне очевидно, что его способности и таланты с течением лет были преувеличены, но я охотно верю, что здесь есть и доля правды.

На третьем томе «Наследников ночи» мое увлечение вампирами не заканчивается. На счастье, я не одинока. Все больше читателей открывают для себя очарование мрачных ночных существ. Я рада, что могу продолжить серию и благодарю директора издательства Юргена Вейденбаха и руководителя проекта Сюзанну Кребс. Совместная работа с Сюзанной Эванс складывается великолепно, и мы превратились в настоящую команду. Я сердечно благодарна за ее критический взгляд и прекрасное чувство стиля. И за то, что она каждый раз предостерегает меня, когда мое увлечение историческими деталями начинает зашкаливать.

Я хочу поблагодарить также моего агента Томаса Монтассера и его жену Мариам, которые не только любят моих вампиров так же, как и я, но еще и избавляют меня от всего, что могло бы похитить время, предназначенное для творчества.

Мой муж Петер Шпееманн снова сделал так, чтобы я смогла в благоприятной атмосфере углубиться в свои фантазии. Он был моим техническим помощником и всегда терпеливо сопровождал меня в моих исследовательских поездках.

В Гамбурге я, как всегда, нашла приют и круглосуточное обслуживание у моей дорогой коллеги Сибиллы Шрёдерт и ее мужа Карла Крюгера. Большое спасибо.

Большое спасибо также химику Кристе Зайтц, снабдившей меня информацией о ртути.

Париж мне очень понравился. Здесь в музеях и книжных магазинах я встретила много людей, готовых помочь мне. Они давали мне подробные разъяснения и ответы, и я сердечно благодарю их за это. Особенно мне помог разговор с начальницей Генеральной инспекции карьеров, которая не только снабдила меня детальными картами подземелий Парижа, но и не отказалась показать расположение закрытых на данный момент проходов, использование которых, разумеется, строго запрещено!

Оригинальное название: Ulrike Schweikert «Die Erben der Nacht.Pyras», 2009

OCR: Mist;Spellcheck: LOVE-L / ♥Margosha♥