Властью Песочных Часов

12. МАРС

— Поступил, как вы велели, — сказал он.

— Вы побывали в прошлом?

— Да. Едва я открыл дверь, на которую вы указали, я вдруг очутился в открытом космосе. И повелел Песочным Часам перенести меня на миллиард лет назад — мне вдруг захотелось увидеть будущее моей Вселенной. Ведь если я внутри галактики из антивещества, которая живет вспять во времени, то ее прошлое — это будущее моей Вселенной. Логично? Логично! И что же я увидел через миллиард лет? Что Вселенная сжалась — и намного! Значит, я двигаюсь не в будущее, а в прошлое моей Вселенной. И стало быть, галактика из антивещества — чушь собачья. Я нахожусь в мире, который живет в нормальном направлении! Умом-то я и раньше понимал, что галактика из антивещества — вранье Сатаны. Однако сердцем надеялся, что это правда. Ведь мне так хотелось иметь мир, в котором я смогу существовать нормально — даже будучи Хроносом… Словом, я убедился в том, что все это была сатанинская иллюзия. И как только я поверил в это окончательно, я оказался на Земле и увидел эти жалкие декорации… А вы рассказали правду остальным?

— Нет.

— Сказать им?

— Не надо. Зачем тревожить их души? Все равно они будут вынуждены играть роли — только станут при этом скучать и мучиться.

— Смогу ли я еще раз побывать у вас — теперь, когда я уже знаю?.. Иногда ведь приятно пожить внутри фантазии…

— Мы с вами живем в разных направлениях. И поэтому у вас весьма ограниченные возможности для посещения. Ведь нас необходимо предварительно инструктировать перед каждым новым посещением, потому что каждый раз вы появляетесь до своего предыдущего визита. А вскоре мы вообще выживем из рамок времени вашего пребывания на посту Хроноса, и тогда вы сможете бывать здесь лишь в виде бесплотного духа.

Нортон был до некоторой степени шокирован этим открытием.

В голове с трудом укладывалось, что три его приключения в этой реальности происходили в обратном порядке: после сегодняшнего будет приключение с Аликорном и только потом — волнующее путешествие с Дарстеном на Иголочке и схватка с бемом.

Воистину он чужак в этом чужом мире!

— В таком случае я должен распрощаться с вами всерьез, — сказал Нортон.

— Спасибо, Бема, за бесценный совет.

— Я только играла свою роль — по заранее известным законам, — ответила Бема. — Вы победили потому, что сообразили выбрать в советчики именно меня.

— Так или иначе, мне было бы приятно числить вас среди своих друзей.

— Не сомневайтесь, я в числе ваших друзей, — сказала Бема. — Хотя среди представителей вашего вида друзей у меня раз-два и обчелся. С чужих слов я знаю, что вы окажете мне огромную услугу.

— Какую услугу?

— Ну, в третьем приключении. Один космолетчик захочет убить меня, а вы меня, детеныша, спасете. Во время инструктажа мне на это усиленно намекали.

— А-а, ну да, ну да, — кивнул Нортон, смущенно припоминая, что он действительно уговорил Дарстена взять на себя заботы о сироте. Однако он не забыл и того, кто именно сделал Бему сиротой. Игра игрой, а планетку-то так при этом шандарахнули, что она пополам… — Жаль, что я не могу вызволить вас из всего этого и забрать с собой…

— Это как раз в ваших силах, Хронос, однако лишено смысла. В этой реальности я сделала для вас все, что могла, и наши взаимоотношения поневоле исчерпаны. Но если я покину эту реальность — кто позаботится о Дарстене? А когда мне покажется, что время пришло, я и сама сумею выбраться отсюда.

Похоже, это было ее окончательное решение. Нортон печально вздохнул и промолвил, пожимая щупальце Бемы:

— В таком случае прощайте, мой друг!

Вслед за этим он подошел к Дарстену.

— Бат, — сказал он, — я обнаружил способ вернуться на свою родную планету, которая называется Земля. Спасибо тебе, что ты помог мне — рискуя собственной жизнью! Ты настоящий герой! Желаю тебе успеха и новых подвигов!

— Брось, старик, это мура, — отозвался Дарстен с застенчивой улыбкой. — Какие могут быть спасибы между корешами!.. Так ты что, больше сюда не вернешься?

В каком-то смысле Нортону суждено было вернуться — ведь все это в будущем Дарстена: и знакомство с землянином, и их совместные приключения на планете бемов… Но надо было смотреть правде в глаза, и Нортон ответил:

— Да, я больше не вернусь. Позаботься об Эксельсии. Не давай ее в обиду.

— Заметано! — обрадовался Дарстен. — Ты ж меня знаешь! За мной как за каменной стеной!

Нортон обратился к Аликорну:

— Спасибо. Без вашей помощи я бы не выкрутился.

Аликорн заржал, величаво взмахнул хвостом и смущенно захлопал крыльями. Затем он нежно ткнулся влажными горячими губами в ухо Нортона, будто хотел сказать: «Доброго пути, славный человек».

Теперь пришло время попрощаться с Эксельсией. Нортон обнял ее и поцеловал. В ее объятиях было как в Раю. Хотя сама она больше тяготела к Аду. Увы, и с этой прекрасной женщиной Нортону суждено расстаться — и расстаться навсегда…

Эксельсия нежно улыбнулась ему сквозь слезы. Она тоже понимала, что это их последний поцелуй.

Нортон нашел дверь на заднике, изображавшем кусты, и вышел вон. За ним оказалась стена с огромными буквами: «Сатанфильм».

Велик, однако. Сатана, если у него даже свой Голливуд имеется: с актерами и режиссерами и гигантскими дорогими декорациями… Хотелось бы знать, какой процент в массовом прокате составляют сделанные на этой студии фильмы?

Так или иначе. Лукавому не удалось провести его. В конце концов Нортон-Хронос распознал иллюзию, вырвался из нее и теперь готов к решающему бою с Сатаной. Что бы Отец всяческой лжи ни задумывал — Нортон готов сразиться с ним и расстроить его коварные планы!

Нортон повелел песку в Песочных Часах стать желтым и вернулся к себе в Чистилище. Как отрадно оказаться дома после стольких изматывающих приключений! Какой здесь покой и уют!

Однако было не до отдыха. Предстояло разгадать, что замышляет Сатана. Ведь недаром же ему понадобилось удалить Хроноса на такой долгий срок.

— Оповестите, пожалуйста, Лахесис, — попросил Нортон дворецкого, — что я хотел бы переговорить с ней как можно быстрее.

— Будет сделано безотлагательно, сэр.

Не прошло и пары минут, как перед Нортоном возникла Лахесис.

— У вас какие-то дела ко мне? — сказала она. — Я к вашим услугам.

— Я отсутствовал на протяжении нескольких часов. Похоже, Сатана что-то затевает. Я вернулся, чтобы воспрепятствовать его планам. Вы случайно не в курсе, что именно затевает этот негодяй?

Лахесис удивленно уставилась на него:

— С какой стати Сатане что-то затевать? Его вполне устраивает нынешнее положение дел.

— Вы шутите? Разве вам не известно, что он рвется к политической власти на Земле?!

— Помилуйте, да у него все уже схвачено. Дело, как говорится, на мази. И он просто ждет, когда власть свалится ему в руки, как спелый плод.

— Дело на мази? — испуганно вскричал Нортон. — Каким образом он добился своего? Когда?

— Ну, по моим нитям я не могу проследить источники его победы вплоть до мельчайших деталей. Скажу только одно: решающего успеха он добьется через два года, во время судьбоносного голосования в Конгрессе. Его сторонники одержат победу с ничтожным, и все же достаточным перевесом в голосах. Далее события будут развиваться по нарастающей — и вскоре сатанисты будут править всем миром, мало-помалу превращая Землю в Ад. Так что Сатана только посмеивается и ждет своего часа. Зачем ему суетиться и строить какие-то козни?

— Но послушайте, а как же Луна? Она ведь его не поддержит…

— Кто-кто?

— Луна. Только не прикидывайтесь, что не знаете ее! Вы как-то странно ведете себя сегодня! Я говорю о сенаторе по имени Луна Кафтан — о возлюбленной Танатоса.

— А-а… Когда вы назвали полное имя, я вспомнила. Да, эта женщина действительно живет с Танатосом, но она не имеет никакого отношения к политике. Она владелица лавки «Чечевичная похлебка» в Кильваро.

— Как, она не сенатор? — все еще не веря своим ушам, переспросил Нортон.

— И никогда им не была. Вы, очевидно, фамилию перепутали.

Да, похоже, дела совсем плохи. Лахесис смотрела на Нортона с таким искренним недоумением, что у него холодок пробежал по спине. Что же тут стряслось… и как далеко простираются произошедшие крутые изменения?

— Да, я не иначе как фамилии перепутал, — пробормотал Нортон. — Извините, что попусту вас потревожил…

— Почему же попусту! — кокетливо произнесла инкарнация Судьбы, превращаясь в аппетитную Клото, на которой не было ничего, кроме полупрозрачного пеньюара. — Шалунишка, тебе вовсе не обязательно искать повод для встречи. Только скажи — и я прилечу, полная желания…

Этого сейчас только не хватало! Не то нынче настроение…

— Прости, Клото, — сказал Нортон, мучительно краснея, — но мне действительно нужна была только справка… Давай в другой раз. Я в таком замоте…

— Будто у меня дел мало! — обиженно воскликнула Клото. — Но ради тебя я готова была поставить работу на второе место — лишь бы доставить тебе удовольствие!.. Неблагодарный!

И она, к великому облегчению Нортона, мгновенно исчезла. Ему показалось, что после себя она оставила облачко негодования — подобное облачку серы, которое в подобных случаях оставляет исчезнувший Сатана.

Итак, Луна не является сенатором! Стало быть. Сатана нанес удар — и его удар достиг цели. Для этого нужно было проникнуть в прошлое. Но как же он справился — без помощи Хроноса?

Нортон срочно переместился в Кильваро и постучал в дверь принадлежавшего Луне особняка. Грифоны не накинулись на него — значит, узнали.

Луна была дома.

— Добро пожаловать, Хронос! — радостно приветствовала она его. — К сожалению, Танатоса сейчас нет.

— Я ненадолго. Мне нужно кое-что выяснить.

— Готова помочь. Заходите.

Оказавшись в гостиной, Нортон не стал тратить время на светские предисловия. Он спросил напрямую:

— Послушайте, это правда, что вы не сенатор?

— Я? Сенатор? — недоуменно переспросила Луна и рассмеялась. — Да я отродясь никакого политического поста не занимала! Правда, восемнадцать лет назад я рискнула выставить свою кандидатуру на выборах в Конгресс. И потом локти кусала — меня так прокатили! А уж сколько грязи на меня тогда вылили мои соперники, рьяные сторонники Сатаны! Я потом годами отмывалась!

— Восемнадцать лет назад? — Нортон был вконец ошарашен. — Да-а, реальность изменилась так, как мне и не снилось…

— Вы не огорчайтесь. Шут с ней, с политикой. Я ни о чем не жалею. Это было давно. Я уж и позабыла о тогдашних обидах!

— Стало быть. Сатана отправил в прошлое еще одного беса — и тот довел до конца свое черное дело. Но как он умудрился заслать туда своего холуя без моей помощи?

— Вы хотите сказать, что это были прямые происки Дьявола? И без его вмешательства я стала бы сенатором?

— Именно это я и имею в виду! — воскликнул Нортон. — Скажу вам больше: вы стали бы той скалой, о которую разбились бы его планы повергнуть к своим стопам всю Вселенную! А теперь человечество обречено… Но нет, я буду бороться! Я не сдамся! Начну с того, что выясню, каким образом Сатана ухитрился выстроить новую реальность. Без этого знания мне не помешать его планам.

— Вы гадаете, как бес мог проникнуть в прошлое без вашего ведома? — задумчиво спросила Луна. — Попробую вам помочь.

Она подошла к комоду и вынула из ящика один из своих волшебных камней.

— Вот, возьмите. Этот камень — детектор Зла. Он чутко реагирует на присутствие всего, что хоть как-то связано с Сатаной. — Тут Луна подошла к Нортону вплотную — и камень в ее руке вдруг слабо замерцал. — Э-э, да у вас и впрямь был или очень скоро будет контакт со Злом. Можно предположить, что бес прикасался к вашему телу… Хотя сейчас вокруг вас чисто.

Она случайно повела рукой в сторону Песочных Часов — и камень замигал ярче.

— Похоже, бес приладился — или приладится — к вашим Часам! — пояснила Луна.

— Очевидно, магия сделала беса невидимкой, — удрученно констатировал Нортон.

Но тут он полностью оценил весь ужас этого открытия и побледнел.

— Боже! Выходит, бес постоянно был со мной! А я прошвырнулся в прошлое на миллиард лет!

Как он мог довериться Беме, которая работает на Сатану? Как он клюнул на ее ложную искренность: дескать, я существо постороннее! И в результате эта дрянь со щупальцами ласково подтолкнула его именно к тому, чего хотел Сатана. А тот хотел одного: чтобы Нортон совершил путешествие в прошлое — и забрался в него как можно глубже.

— Я возил беса чуть ли не к началу начал! — запричитал Нортон. — Ах, идиот, идиот…

— Не корите себя. Тут любой мог опростоволоситься. Бес не способен стать невидимым. Но он способен стать размером с булавочную иголку, а то и меньше. Так что с вами могла путешествовать сотня бесов — налипнув на Часы в виде пылинок. И все эти бесы были вольны соскакивать с Часов на разных отрезках вашего путешествия.

— Вот уж утешили так утешили! — простонал Нортон, хватаясь за голову. — Значит, я рассыпал сотню-другую бесов по всему прошлому?! Хорош! Хорош же я!

Помолчав, он горестно промолвил:

— Итак, Сатана опять перехитрил меня.

— В этом он непревзойденный мастер.

— Я должен вернуться и все перекроить обратно. Я все улажу… — не слишком убежденно пробормотал Нортон.

— Сомневаюсь, что у вас что-либо получится, — со вздохом возразила Луна. — Во-первых, бесов вы обронили в разных временах несчитанное множество. Сатана должен был учесть опыт неудачной экспедиции в прошлое своего первого демона. Не сомневаюсь, что он решил бить наверняка и послал целое воинство вместе с вами. А во-вторых, закон о третьем лишнем почти полностью связывает вам руки.

— Что же мне делать? Не сидеть же сиднем!

— Не знаю. Быть может, Танатос что-то дельное посоветует. Или Лахесис?

— Говорил я с Лахесис. Похоже, в новой реальности инкарнации тоже стали другими. Она вовсе не горит желанием бороться с Сатаной. Она заранее смирилась с поражением. И ничего не знает о причинах роковых изменений.

— Знает только Сатана…

— Но как заставить его раскрыть свою тайну?

— А вы с Марсом не беседовали?

— С инкарнацией Войны? Нет, я с ним незнаком.

— Коль скоро у нас война с Сатаной — почему бы вам не переговорить с самым большим специалистом в ратном деле?

Нортон мрачно усмехнулся:

— Звучит заманчиво. Только как и где я этого Марса отыщу?

Луна протянула ему второй волшебный камень.

— Настроен на Марса, — сказала она. — Начнет светиться все сильнее и сильнее по мере приближения к этой инкарнации.

Нортон принял подарок со словами благодарности.

Он попристальней взглянул на Луну. И умна, и хороша собой. А какое чувство собственного достоинства, какая элегантность. Пусть она и его ровесница — но даст вперед сто очков многим юным вертихвосткам… Опять заныла старая рана: никогда не иметь ему, в отличие от Танатоса, долгих и прочных отношений с женщиной прекрасной во всех отношениях…

А впрочем, жалеть себя было некогда. Работа предстояла огромная. И Нортон больше чем когда-либо ощущал свое невежество: мало еще он знает об инкарнациях и о своих собственных возможностях. Войну с Сатаной приходится вести то наобум, то наугад… А деваться некуда — ставки слишком велики…

— Еще раз спасибо, Луна, — сказал Нортон. — И всего доброго!

Он сделал медленный поворот на месте и засек направление в момент, когда Марсов камень чуть-чуть засветился. Песок пожелтел по команде хозяина, и через несколько секунд Нортон уже несся над Землей — туда, где находилась инкарнация Войны.

Марса он нашел в горах Средней Азии, где шла ожесточенная война. Нортон не обратил внимания, что это за страна и кто с кем сражается. Ему было важно одно — переговорить с Марсом. Краем глаза он видел, что на горных перевалах танкам противостоят драконы. Наука против магии! Причем воюющие стороны были до странности похожи. Малоподвижные на крутых и узких дорогах тяжелые танки плевались огнем в сторону драконов. Неповоротливые жирные огромные драконы плевались огнем в сторону танков. В воздухе проворные дракончики ронялись за юркими вертолетами и отвечали шаром огня из пасти на каждый пых ракеты из-под металлического брюха. Бой шел ожесточенный — и, похоже, при почти полном равенстве сил.

Марс, приземистый крепыш в застиранной форме цвета хаки, сидел на вершине горы и, приставив к глазам бинокль, с живым интересом наблюдал за происходящим. Нортон слегка опешил: он ожидал увидеть гиганта в древнегреческих доспехах с орлиным взглядом.

Но волшебный камень светился, как стосвечовая лампочка, подтверждая, что это и есть грозная инкарнация Войны.

Нортон опустился рядом с Марсом и перевел себя в режим нормального времени.

— Добрый день, — предельно вежливым тоном начал он. — Извините за беспокойство. Вас не затруднит уделить мне несколько минут?

Коротышка в хаки отнял бинокль от глаз и недовольно уставился на пришельца. Но, увидев белый плащ и Песочные Часы, сразу подобрел.

— А-а, Хронос, — сказал он. — Здравия желаю! Как же мне не найти немножко времени для Повелителя Времени! Перед временем и Марс капитулирует! Ха-ха! Хорошо сказано, да? Так что у тебя? Докладай без этих, без церемониев. Мы же, можно сказать, старые боевые товарищи.

— Э-э… простите, я встречаюсь с вами впервые.

— Тьфу ты, совсем из головы вон! — сказал Марс, с чувством пожимая руку Нортона. — Ты ведь у нас ж… о, пардон, спиной вперед маршируешь по времени! И, выходит, ты нынче салага, первогодок. Ох-хо-хо, чудны дела твои. Господи. Тогда, значит, давай знакомиться. Что война есть двигатель прогресса и человечеству необходима — про это я сегодня толковать не буду. Ты мне обычно в таких случаях командовал: хватит, уши вянут. Да, мы с тобой были на дружеской ноге, Хронос. Так что ты и сейчас со мной не робей. Я не какая-нибудь шкура барабанная. Я с понятием.

— Очень приятно узнать, что мы с тобой были на дружеской ноге, — несколько смущенно произнес Нортон. — Я… я, видишь ли, еще не научился как следует маршировать по времени… э-э… задом наперед. И искренне тронут тем, что большинство инкарнаций ко мне так снисходительны и проявляют столько понимания…

— Ну и житуха у тебя, дружище, не позавидую! — перебил его Марс. — Это что же получается? У тебя, небось, и в постели все шиворот-навыворот? Ты кончаешь, а она только начинает?

Нортон закашлялся и покраснел. Даже во время крайне пикантных переговоров с призраком Гавейном к его щекам не столько крови приливало!

— Да, ты прав, — сказал он. — Быть Хроносом — нелегкое дело. Во всех отношениях нелегкое… Кстати, о трудностях. Мне нужен твой совет. Разумеется, если у тебя есть время…

Марс обвел поле битвы прищуренным взором:

— Не будь у меня времени, ты бы скомандовал Вселенной: «На месте шагом марш» — и всех делов. Или нет, больше похоже на «стоять! смирно!» Чтоб время как хороший солдат перед генералом: стоит навытяжку, ест глазами и не шелохнется!

— Так что, остановить время? — спросил Нортон.

— Не надо. Тут бой местного значения. Буду просто поглядывать время от времени. Выкладывай свои проблемы.

Нортон торопливо изложил ситуацию, закончив словами:

— …а поскольку речь идет о полномасштабной битве с Сатаной, то Луне пришло в голову, что нам не помешает совет специалиста номер один в области войны, то есть твой.

Марс величаво кивнул.

— Воевывал я с Сатаной, случалось, — солидно сказал он, снимая зеленую шапку и платком вытирая вспотевшую лысину. — И скажу тебе, как другу, бивал меня этот хитрый паскудник. Еще как бивал… Лукавого на кривой не объедешь и одной силой не возьмешь. Противник тебе достался знатный. Короче, рапортую: каким совком счистить то, что его чертяка в прошлом нагадил, — не могу знать. Время — не мой театр действий, и тут я стратег плохой.

Нортон приуныл.

— Не вешать голову, Хронос! — продолжал Марс. — Могу дать общий совет по глобальной стратегии битвы.

— Общий так общий, — со вздохом согласился Нортон. — А вдруг да и пригодится.

— Начинай с рекогносцировки — чтоб знать, какой мощью враг располагает. И тогда уже думай, где его самое слабое место и куда нанести концентрированный удар. Без этого пропадешь, если противник превосходит тебя в живой силе или в оружии. Атака в правильном месте и в правильное время — это главное! Не числом, а умением!

— Не числом, а умением! — без особого энтузиазма повторил Нортон.

— Полюбуйся на этих придурков! — воскликнул Марс, сердитым жестом показывая на окрестные горы, где кипел страшный бой. — Лобовое столкновение равных сил! Бессмысленная бойня. Сколько животных и техники угробят без надобности! А если б каждая сторона подошла к войне по-настоящему профессионально… — Марс досадливо крякнул и плюнул. — Короче, глядеть противно, когда любитель пускает кровь любителю. Война — дело серьезное, а они саму идею поганят… Взять твой случай. Против тебя — профессионал из профессионалов, гений обмана, прах его побери! И твой противник уже победил. А ты, значит, хочешь после драки кулаками помахать — и поражение превратить в победу. Задача сложная.

— Аминь, — уныло улыбнулся Нортон.

— Но ты, Хронос, ведь тоже парень не промах. Есть у тебя кое-какие силенки. И немалые. Вот ты ими и не пренебрегай. У тебя же оружие, какого ни у кого больше нет! А ты киснешь!

— Что ты имеешь в виду?

Вместо ответа Марс внезапно выхватил откуда-то из-за спины огромный меч, размахнулся — и снес бы Нортону голову, если бы тот инстинктивно не защитился единственным, что было в его руках, — Песочными Часами.

Меч отскочил от них как от танковой брони!

Нортон посмотрел на Часы. Ни царапины.

Марс с довольной ухмылкой прятал свой меч.

— Ты… ты меня чуть не убил! — возмущенно вскричал Нортон. — А если бы у меня реакция была помедленнее?

— Если б у тебя реакция была помедленнее — значит, ты не солдат, — отрезал Марс. — Тогда тебе и жить незачем… Ну так вот, слушай дальше. Мой меч — всем мечам меч. Ничто в мире не может противостоять ему. Он метровую сталь режет как масло. Но и твои Часы — предмет нешуточный. Словом, лобовое столкновение равных сил. И ни одна не может взять верх. Меч не разрубит Часы. А Часы не повредят Меч. Но если применить мой меч с умом да с тактикой — ничто перед его мощью не устоит. Точно так же, как перед мощью твоих Часов. И даже Сатана, если обнаружить уязвимое место в его обороне, окажется бессилен против этих волшебных инструментов. Такой же мощью, к примеру, обладают Нити Судьбы или Коса Танатоса. Но повторяю: удар должен прийтись в слабое место обороны! Только хитростью Сатана победил тебя. И только хитростью победил он и меня — ведь я тоже восставал против его плана дорваться до политической власти на Земле!

— Все так, но…

— Отставить разговор, курсант Хронос! — осадил его Марс, смягчая грубость лукавой улыбкой. Он достал планшет и ручку. — Итак, записываем, что мы имеем. В мире есть пять по-настоящему могучих сил. Это, как известно из физики, так называемые фундаментальные взаимодействия. Пишем их в порядке убывания силы:

Если первую силу для удобства принять за единицу, или 10^0, то остальные выражаются так: 10^-3, 10^-5, 10^-38, 10^-41.

— Погоди, — воскликнул Нортон, — вся Вселенная не разваливается лишь благодаря гравитационной силе! Эта сила доминирует во Вселенной! А ты ее ставишь после трех прочих! Ну а если говорить о магии…

— Да, — отозвался Марс с хитрой ухмылкой, — на первый взгляд сравнительная слабость гравитации кажется странной. Но недаром говорится в Библии, что первые станут последними и последние первыми. Весь секрет в радиусе действия. Сильное взаимодействие, чемпион среди прочих, работает на расстоянии диаметра одного нейтрона. Если другой нейтрон хотя бы на йоту дальше, ему совершенно наплевать на эту силу; пролетит мимо посвистывая и даже ухом не поведет. Благодаря сильному взаимодействию сцементированы мельчайшие кирпичики материи. Но мы на своем, макроскопическом уровне совершенно не чувствуем этой силы. А то, что называется слабым взаимодействием, имеет и вовсе смехотворный радиус действия — в сто раз меньше диаметра одного нейтрона. Но распад, обусловленный именно этой силой, приводит к ядерному взрыву и летальному радиоизлучению. Электромагнитное воздействие по мощи стоит посерединке между сильным и слабым. Зато радиус его действия бесконечен — и поэтому мы, на своем макроуровне, способны достаточно легко воспринимать его. Если бы по мановению какого-то злого волшебника электромагнитное воздействие вдруг взяло и исчезло — наша современная цивилизация просто развалилась бы. Мы бы остались без радио, без телевидения, без компьютеров и без многого другого!

Марс махнул рукой в сторону происходящего перед ними на земле и в воздухе ожесточенного и, по его словам, бессмысленного сражения.

— К примеру, техника, — продолжил он. — Исчезни вдруг электромагнетизм — и моторы танков вмиг заглохнут. Однако у этой чудесной силы есть существенное ограничение: она воздействует только на заряженные частицы. Самое могучее электромагнитное поле бессильно против дерева или человеческой плоти. Таким образом, электромагнитное воздействие, имея неограниченный радиус действия, имеет другое существенное ограничение. А вот гравитация, тоже имеющая неограниченный радиус действия, воздействует на любую материю. И поэтому, при формально ничтожно малой силе, гравитация в космических масштабах играет главенствующую роль, ибо она нигде не заканчивается, бесконечно накапливается и воздействует на все.

— Я видел гравитацию в действии, — сказал Нортон, вспоминая черные дыры, которые правят Вселенной. Ведь черная дыра — это что-то вроде бездонного гравитационного колодца. — Сила эффективная!

— Вот именно: сила эффективная! Смешно сравнивать силу тигра и муравья. Но миллион муравьев, действуя слаженно, могут убить тигра. Вот и гравитация копится и копится — пока не достигает такой величины, что любого «тигра» способна посрамить! Отсюда вывод, относящийся напрямую к нашему разговору: именно эффективность силы — самое главное в любой войне.

— Да, не спорю, — вяло согласился Нортон. Аргументация Марса его не слишком увлекала. Получается, если его Песочные Часы — «тигр», то бесы из воинства Сатаны — тот самый роковой миллион муравьев… — Но ты упомянул еще и магию…

— Она в тысячу раз слабее гравитации. Настолько «хилая», что долгое время ученые вовсе отрицали ее существование. Кишка была тонка ее уловить!

— Тут Марс хохотнул, довольный своим чувством юмора. — Эти ученые лоботрясы искали магию на уровне одной молекулы. А магические силенки одной молекулы такие жалкие, что до них ничем не дощупаешься. Есть у магического воздействия еще один недостаток, помимо хилости. Радиус его действия — десять в седьмой степени. То есть примерно диаметр Земли. Поэтому магия землян — это наш междусобойчик, потому как она воздействует только на землян и не беспокоит окружающий космос. Итак, магическая сила слаба и имеет достаточно ограниченный радиус действия. В этом последнем и кроется разгадка ее необычайной эффективности. Она накапливается в небольшом объеме. Каждый кубический километр атмосферы Земли насыщен сверхконцентрированной магией! Вспомни невинные солнечные зайчики, которые прожигают дыры в дереве, если солнечные лучи собрать в пучок при помощи увеличительного стекла! Словом, в итоге магические силы оказываются покруче гравитации! Хорошая порция ядреной магии — с концентрацией порядка 10^42 — расщепляет ядро атома без всякого взрыва. Именно так алхимики получают золото из свинца! Та же хорошая порция магии и другие чудеса может творить. Скажем, заткнуть «черную дыру». Но только маленькую! Не дай Бог сунуться с магией к большой «черной дыре»! Все равно что мину соломинкой щекотать — так долбанет, что кишки по веткам. Магионы надо пущать с умом!

— Магионы? — недоуменно переспросил Нортон.

— Сильное воздействие происходит благодаря глюонам. Слабое — благодаря бозонам. Электромагнитное — благодаря фотонам, а гравитационное — благодаря гравитонам. Ну а дохлячки-магиончики отвечают за работу магии. Но когда в каждом кубическом миллиметре по десять дивизий магионов — тут надо выбрасывать белый флаг! Понял?

— Не то чтобы очень, — признался Нортон. Трудно было сразу проглотить все эти глюоны-бозоны, щедро сдобренные солдафонским юморком.

— Не дрейфь! Мое дело — силовые решения. Поэтому в том, что касается силы и ее применения, я любого академика за пояс заткну! Ты запомни одно: время — это сила! Твои Песочные Часы умеют так концентрировать магионы вокруг себя, что тебе сам Черт не страшен! У тебя, дружище, в руках орудие такой убийственной силы, с которым и против Сатаны в охотку воевать! Конечно, если знать, как это твое оружие применять…

— Вот именно! Если знать! — с горькой улыбкой воскликнул Нортон. — А ты, часом, не подскажешь, как же мне применить мое суперсокровище?

Марс развел руками:

— Не могу знать. Время не по моей части. Могу только ободрить тебя и повторить: мой анализ существующих в мире сил показывает, что у тебя в руках величайшая из них! Запомни, Хронос, борись и ни при каких условиях не сдавайся — и тогда рано или поздно ты непременно одержишь победу. У тебя оружие, против которого Сатана бессилен. Он — Голиаф. Ты — Давид. Победа будет за тобой!

— Ладно, попробую. Спасибо за совет. И прощай.

Обратно в Чистилище Нортон летел с тяжелым чувством. Если бы на будущий бой принимали ставки, он бы поставил скорее на Голиафа, чем на Давида…

Марс выказал уверенность в конечной победе Хроноса. Насколько верен такой прогноз? Даже если Вояка из вояк не ошибается насчет неимоверной силы Часов — что толку в них, коли Нортону невдомек, как их применить против Сатаны. Дай трехлетнему ребенку настоящую пушку — станет ли он от этого сильнее?

В Чистилище первыми словами дворецкого было сообщение, что хозяина поджидает посетитель.

И тут же вошел Сатана.

— Подите вон, Вельзевул! — в сердцах закричал Нортон.

— О-ля-ля! — воскликнул Сатана с любезной улыбкой. — Никакого политеса! Разве можно так грубо с коллегой! У вас есть причина сердиться на меня — я в курсе того, что была другая реальность, в которой мы малость повздорили. Но теперь все прошло и забыто. Как говорится, кто старое помянет… На самом деле я не такой плохой, каким меня малюют. Только дайте мне возможность показать себя с лучшей стороны — и убедитесь в этом сами. Могу вам сразу же явить образчик своего великодушия и незлобивости.

По взмаху сатанинской руки включился объемновизор, и Нортон увидел кормящую ребенка женщину.

Боже правый! Орлин! Живая Орлин — и живой ребенок, которому было уже много больше года от роду!

Сатана довольно усмехнулся, любуясь произведенным эффектом. Затем сказал онемевшему Нортону:

— В этой действительности, на которую вы так напрасно и глупо дуетесь, ваша любимая жива и здорова, и с генами ее малыша все в порядке. Здесь Гея была более внимательна. Ребенок вырастет здоровеньким и унаследует огромное состояние. Не подумайте, что это иллюзия. Отправляйтесь к Орлин и удостоверьтесь во всем лично. Она вас любит и ждет. Вперед, друг мой, не теряйте времени!

С этими словами Сатана исчез, оставив после себя облачко серы.

В душе Нортона все пело. Орлин жива. И с ней радость вернулась в его жизнь!

Несколько мгновений он просто упивался новостью, купаясь в море счастья. Затем подал голос зануда-разум.

Да, он любит Орлин, а она любит его. Их ребенок жив, и всех троих ожидает прекрасное будущее. Но все это — чистой воды взятка со стороны Сатаны. «Я тебе — полное счастье. А ты — смирись и не рыпайся что-либо изменить!»

Если Нортон примет эту действительность, где для него есть приманка, от которой отказаться все равно что руку себе отрубить, — то в результате Сатана будет абсолютным владыкой мира. Нортон-Хронос невольно стал причиной грядущей победы Дьявола, а теперь вдобавок должен стать еще и горячим сторонником сохранения нынешнего положения.

Похоже, Сатана припер его к стене и вот-вот сделает одним из своих холуев!

Нортон зачарованно наблюдал за Орлин, которая теперь играла со смеющимся мальчиком. Как он мечтал о том, чтоб его желанная была жива и счастлива! Как страстно мечтал он об этом! И как долго!

И вот его мечта осуществилась. Но взамен он должен продать душу Дьяволу. Какая мука!

Все расплылось перед его глазами.

Разве можно ставить человека перед подобным выбором? Только Сатана способен так издеваться над смертным!

— Прощай, Орлин! — воскликнул Нортон, судорожным движением выключая объемновизор. Вдруг опустевшему углу комнаты он сказал: — Я просто не могу. Не могу — и все.

Еще несколько минут назад ему мнилось, что он уже забыл Орлин. Но куда там…

Да, разлюбить он ее не сможет. А теперь к прежней муке добавится новая — и, пожалуй, пострашнее первой. Отныне Нортону суждено до гроба помнить, что он мог вернуть ее к жизни — и не вернул, сознательно не вернул! Можно ли такой ценой заплатить за чистую совесть? Стоит ли ради вечного спасения своей души губить любимую женщину?

Если бы речь шла о спасении лишь его души — он бы не колеблясь предпочел Орлин. Однако на кону было спасение миллиардов душ от Ада…

А впрочем, все эти терзания неактуальны до тех пор, пока он не сообразит, как переиграть историю и вернуть ту, неугодную Сатане реальность.

Но теперь, зная о роскошной награде за лояльность, будет ли он с прежним жаром противостоять Сатане? Одно дело, когда чего-то хочет разум, и совсем другое — когда сердце. Если сердце Нортона упрется, то разуму будет в сто раз труднее искать средства борьбы с Сатаной…

А с другой стороны, он уже принял решение. Даже если он вступит в бой с Дьяволом и проиграет, то останется вечная память о том, что в какой-то момент, хотя бы и в душе, он пожертвовал любимой женщиной ради принципа. Значит, принцип для него важнее любви, важнее даже физического существования любимой!

У такого принципа — привкус человеческого мяса!

О, Сатана велик, воистину велик в умении использовать слабости людей!

Мало-помалу мысль Нортона, уткнувшись в тупик, приобрела другое направление.

А с какой стати Сатана взял на себя труд что-то предлагать Хроносу? Ему что — своих забот мало? Остались считанные годы до момента, когда Князь Тьмы станет полным владыкой мира. Столько разных приготовлений нужно сделать, дабы все задуманное прошло как по маслу! И вдруг Сатана, несмотря на сумасшедшую занятость, тратит драгоценнейшее время на визит к Хроносу. Неужели из трогательного желания сообщить «коллеге», что его любимая жива и здорова?

Пусть дураки верят в благородные порывы Дьявола!

Нортон теперь ученый — уже не один раз приложен мордой об стол!

Остается еще вариант: Сатана явился покуражиться, поиздеваться, подразнить. Дескать, как я тебя! А ты еще и радоваться будешь и в душе меня благодарить — ведь в итоге тебе не кое-что обломилось, а ого-го сколько!

Но это было нелепое предположение. Сатане нынче некогда куражиться — слишком занят. Весь кураж отложен на потом, когда он действительно подомнет под себя всю Вселенную.

Итак, Сатана пришел дать взятку.

А взятку просто так не дают. От берущего ждут или каких-то действий в пользу дающего, или бездействия — опять-таки в пользу дающего.

Тот факт, что Сатана старается добиться лояльности от Хроноса или хотя бы подточить его желание сражаться, может обозначать лишь одно: Князь Тьмы не уверен до конца в своей победе. Иначе чего ему хлопотать?

А раз Сатана в своей победе уверен не до конца — значит, есть способ его победить!

Прав, трижды прав Марс в своем совете: борьбу прекращать нельзя! Такой знаток войны глупость не подскажет!

Как там говорил коротышка в хаки? Давид и Голиаф?

Похоже, господин Голиаф нервничает. Господин Голиаф сомневается в абсолютности своего могущества. Господин Голиаф поджидает Давида в прихожей и с любезной улыбочкой просит отказаться от сражения. «Давид, силач ты наш ненаглядный, позволь мне подарить тебе самую прекрасную женщину, Далилу. А взамен я прошу пустяк — твои волосы. Зачем они тебе — через месяц новые отрастут!»

Конечно, Далила — это из другой легенды, да и Орлин не подходит на роль подлой соблазнительницы. Но суть остается той же. Сатана намерен вывести опасного противника из игры. Из чего следует вывод: из игры выходить ни в коем случае нельзя!

Странно все вышло: когда Нортон пребывал в полном отчаянии, именно враг влил в него новые силы — тем, что невольно признал в нем могучего и грозного противника.

А теперь, когда Нортон немного успокоился и воспрянул духом, до него вдруг дошло, что Сатана дал маху со своей взяткой и в другом отношении.

Подарок-то, оказывается, негоден к употреблению!

Ведь Хронос как жил вспять, так и будет жить вспять. Какое-то время он сможет встречаться с Орлин — мельком, разворачивая себя во времени с помощью Часов. А затем, очень скоро, она выйдет за пределы его срока в должности Хроноса — и конец. После этого он сможет посещать ее в образе невидимого бесплотного духа. Так что Сатана, по сути, торжественно вручал ему коробку с воздухом — в надежде, что Нортон не сразу развяжет пестрые бантики и еще долго будет оставаться в плену очередной дьявольской иллюзии.

Однако Нортон не мог не возгордиться тем, что свое страшное решение он принял до того, как осознал иллюзорность взятки. Хотя он грешен и порою удручающе глуп, но есть в нем твердая косточка…

Конечно, живая Орлин и живой ребенок — это замечательно. Но так ли уж это замечательно — при данных обстоятельствах, в данной реальности? Куда идет эта реальность? Под пяту Сатане. Где через несколько лет окажутся чудесно спасенные Орлим и Гавейн-младший? В земном Аду. Чем это лучше смерти? Нет, взятка Сатаны совсем гнилая! Любой дар Дьявола оказывается в итоге мерзостной кучей дряни!

Ах, если бы каждый человек на Земле мог увидеть, что именно предлагает им Сатана, сторонники которого скоро победят на выборах! Нортон на собственной шкуре убедился в хитрости и коварстве Сатаны, который никаких обещаний не держит. То-то было бы хорошо, имей и все люди такую же свежую и четкую память о сущности сатанинских посулов!

То-то было бы хорошо, помни все о том, что произойдет в будущем!

Тогда бы у этого будущего не было ни единого шанса наступить!

Увы, все это пустые мечтания…

Или нет?

Нортон поставил перед собой Песочные Часы и молча долго созерцал ток белого песка. Итак, он живет в обратную сторону — то есть из будущего назад. Но стоит приказать, и Часы сделают то же самое для любого другого. Его могучее орудие может перемещать кого угодно по времени, а если потребуется — способно весь мир заставить несколько часов жить вспять. Да, слабенькие магионы Часов, собранные в могучие армии, умеют творить дивные дела! Тут Марс совершенно прав.

Но как заставить обычных людей увидеть собственное будущее — то, что еще не произошло? Разве Часы способны на такое?

Жим.

— Жимчик! — радостно воскликнул Нортон. — Опять я совсем про тебя позабыл! Ведь твой совет нужен мне как никогда!

Он чуть было не пустил слезу, подумав о своей несчастной судьбе и о том, что были у него и друзья и любимая женщина, а в итоге вышло — главным и неизменным товарищем ему был и есть именно Жимчик, добрый демон в виде колечка-змейки… Тут тебе и горечь, тут тебе и радость… Да, Жимчик — самый верный друг, прошедший сквозь все испытания!

Жим.

— Так ты говоришь, что Песочные Часы могут показать людям их будущее?

Жим. Жим. Жим.

Гм-м. Значит, надо сузить вопрос и задать его точнее.

— Могут, да? Но только в определенных рамках? И эти рамки — время моего пребывания на посту Хроноса?

Жим.

Однако на своем посту он пробыл всего несколько дней. Значит, будущего люди увидят с гулькин нос — всего лишь на несколько дней вперед. Плохо. Ему нужно, чтобы они видели вперед по меньшей мере на восемнадцать лет — именно через восемнадцать лет Сатана не допустит Луну к политической жизни и начнется череда необратимых изменений.

Жим.

— Что обозначает твое «да»? Мы можем заполучить эти восемнадцать лет?

Жим.

— Погоди, дай подумать… Я могу вернуться в то время… в канун проигранных выборов… и… и показать миру, в какое дерьмо он ненароком вступает?

Жим.

Однако Нортон уже осознал недостаток такого решения. Никаких страшных зримых изменений не произошло за те восемнадцать лет, что протекли после того, как Луне закрыли путь в большую политику. Ужасы начнутся лишь с приходом Сатаны к власти, а это случится за пределами нортоновского срока в должности Хроноса. Стало быть, он не в силах показать людям грядущий кошмар, ибо Сатане хватит ума не повергать мир во мрак раньше времени. Начнется все крайне мило: больше порядка, больше справедливости. Опытный охотник никогда не спугнет дичь. Сперва он ее приманит и успокоит… Так что Нортону нечего предъявить людям с помощью своего чуда. Только обычный ход вещей — нормальное на любой взгляд будущее.

Жим.

— Что «жим»? Почему «жим»? — немного сердито спросил Нортон. — Ведь не сработает! Никаких ужасов. Какая мне от этого польза?

Жим-жим.

— Сработает?

Жим.

— Ты уверен?

Жим.

— Хорошо, Жимчик. Ты прежде никогда не ошибался. Будем надеяться, что и сейчас прав. Хотя я и не понимаю, на чем основан твой оптимизм. Так что мне делать? Повелеть песку приобрести какой-то особенный цвет?

Жим.

— Какой именно? Пурпурный? Золотой? Оранжевый? Фиолетовый? Серый? Серо-буро-малиновый? Коричневый?

Жимчик отозвался лишь на последний из цветов — тремя «жимами».

Нортон почесал затылок:

— Говоришь, что ни один из вышеперечисленных цветов? Но коричневый — уже «тепло».

Жим.

— Но я перебрал вроде бы все главные цвета и оттенки. А ты ведешь себя так, словно никакой цвет или комбинация…

Жим.

— Никакой цвет? Но ты же…

Жим.

— А-а! Дошло! Никакой цвет — это же прозрачный!

Жим.

— Значит, прозрачный цвет песка позволяет, не поживя в будущем, заглянуть в него и сохранить воспоминание об увиденном. Он делает завесу будущего прозрачной. Так?

Жим.

— Отлично! Давай-ка попробуем! — возбужденно воскликнул Нортон.

Он сделал песок желтым и пропутешествовал над Землей к тому месту, где, согласно подсказке Жимчика, находилась Луна сразу после неудачных выборов.

Увидев, что они в Кильваро, возле особняка Луны, Нортон сказал Жимчику:

— Потерпи, дружок, мне кое-что надо сделать перед тем, как начнутся главные события.

Он повелел песку стать зеленым и протянул руку, чтобы позвонить в дверь особняка.

Но прежде чем он нажал кнопку, дверь распахнулась сама.

Его ждали!

И не одна Луна. За ее спиной были Танатос, а также Марс, Атропос и Гея.

Не иначе как Лахесис предупредила их о его визите и собрала здесь именно в этот день и час. Как все это удивительно! Как трудно к этому привыкнуть: он только что, десять секунд назад, решил зайти напоследок к Луне — а Лахесис это было известно давным-давно!

— Мои камни подсказали мне, что вы уже у двери, — сказала Луна. — Мы все желаем вам успеха в задуманном деле.

А он собирался рассказать ей о своем замысле. Оказывается, в этом нет никакой нужды!

— Но вы понимаете, что если я преуспею, то вас в том виде, в котором вы сейчас, больше не будет. Вы даже не будете помнить об этой жизни. Ни один из вас!

— Мы понимаем, Хронос, — ответила за всех Луна. — Да свершится воля твоя. Ты разбираешься во Времени лучше всех нас.

Она взяла его за руку и нежно поцеловала в щеку.

Нортон вздохнул. Господи, какая женщина!

Потом он помахал всем Песочными Часами и смущенно сказал:

— Ну так что… значит, прощайте…

Было грустно и больно смотреть, как эти мужественные люди ради общего блага вычеркивают восемнадцать вполне счастливых лет из своего прошлого — решаясь прожить их совершенно иначе и не ведая толком, какие повороты и колдобины ожидают их на новом пути…

Нортон сделал песок голубым и стал двигаться в глубь прошлого.

Жимчик подал сигнал, когда они пролетали мимо нужного дня и часа.

Теперь Нортон так набил руку, что попал в нужное место и в нужное время с точностью до минуты.

Он оказался внутри луновского особняка в Кильваро.

Поникшую Луну обнимал не менее расстроенный Танатос. Платочком женщина вытирала следы недавних слез. Сейчас она была на восемнадцать лет моложе, но в этот горестный момент выглядела сорокалетней. И все равно она хороша, подумалось Нортону, и все равно ее глаза — как окна в Рай.

— А-а, Хронос, — устало приветствовала его Луна. — Спасибо, что вы пришли разделить с нами этот тяжелый час.

— Сейчас Луне предстоит встретиться с прессой. Они набросятся, как шакалы.

— Но сперва перед прессой должен выступить я, — сказал Нортон. — У меня есть заявление к человечеству.

— Бросьте, Хронос, — возразил Танатос. — Они и вас сожрут и выплюнут. Не надо вступаться за Луну. Это не входит в ваши обязанности.

— Нет, это очень даже мое дело! Я чувствую себя ответственным за то, что она проиграла выборы и на нее вылито столько помоев! Я обязан исправить несправедливость!

Танатос удрученно покачал головой:

— Вы и не представляете, Хронос, в какой грязи вываляли Луну! Никакая защита не спасет ее доброе имя. Люди доверчивы, а слуги Сатаны хитры и подлы. Надо плюнуть на все и забыть. Иного выхода нет.

— Позвольте мне попробовать, — стоял на своем Нортон.

Луна ласково положила руку на плечо Танатосу и сказала:

— Ты только посмотри на камни правды!

Оба мужчины покосились на каминную доску, где крохотными звездочками светились два обычно серых и неприметных камушка.

— Камни правды говорят, что Хронос прав, — сказала Луна.

— Хорошо, я сдаюсь, — развел руками ее возлюбленный.

Втроем они вышли к журналистам, которые оккупировали поляну перед домом.

Провал Луны на выборах превратился в сенсацию по двум причинам: во-первых, хорошенькая женщина, а во-вторых, публику изумила и заинтересовала развернутая против нее невиданная кампания травли.

Поэтому телекамер было великое множество.

— Прежде чем я сделаю свое заявление, — сказала Луна, — к вам обратится мой друг Хронос.

— Это что еще за фокусы! — выкрикнул наглого вида журналисток, стеклянный взгляд которого выдавал в нем переодетого демона. — Мы пришли сюда послушать, что эта бабенка скажет после того, как ее так лихо прокатили. Нам всякие Хроносы-Хреносы не нужны!

Лицо Танатоса налилось кровью, и он рванулся вперед.

Хронос схватил его за рукав и оттеснил себе за спину. А наглеца он так двинул Песочными Часами в нос, что тот упал.

Остальная журналистская братия только захохотала. Побитому хаму никто не посочувствовал.

— Прислужники Сатаны самым подлым образом оболгали достойную женщину, — громко и твердо сказал Нортон. — Сейчас я покажу вам ваше собственное будущее — каким оно будет, если справедливость не восстановить.

Он сделал песок прозрачным и повелел Часам охватить своим действием всех людей планеты.

Этот приказ был необычным.

Необычной была и сила магической энергии, истекающей из Песочных Часов. Нортону казалось, что он каким-то шестым чувством ощущает концентрированное могущество слабейшей из сил.

Но в окружающем мире ничего не изменилось. Магионы проникли только в мозг каждого человека — и сделали свое невидимое дело.

А то, что они свое дело сделали, стало ясно по гробовой тишине, которая установилась на газоне перед особняком Луны. Добрая сотня журналистов застыла в молчании. Казалось, они вдруг задумались над чем-то очень важным.

И вдруг один оператор завизжал и бросил камеру на землю.

— Проклятье! — закричал он. — Я скоро умру! В будущем году я буду снимать террористов, взявших заложников… бомба взорвется — и мне кранты! Я помню! Пропадите вы все пропадом, я в ваши игры не играю. И секунды здесь больше не пробуду!

Он опрометью бросился прочь.

В следующий момент репортерша в первом ряду журналистов вдруг развернулась и залепила звонкую пощечину режиссеру выпуска новостей.

— Негодяй! — заорала она. — Ты променяешь меня на эту рыжую шлюху, свою секретаршу!

Режиссер и не пробовал отрицать, потому что и он помнил эту «рыжую шлюху», которую впервые увидит и наймет на работу лишь через пару месяцев. Его занимало совсем другое. Он испуганно бормотал:

— Матерь Божья, этого не может быть! Только не со мной! Почему со мной? У меня будет СПИД! Но я ведь не гомик и не наркоман! Почему?

— Значит, твоя рыжая — наркоманша или потаскуха, — хладнокровно заметил стоявший рядом шофер редакционного автомобиля. — Мой дядя тоже подцепит в будущем году СПИД и даст дубаря уже через пару лет.

Только произнеся это, он осознал свое новое знание. Лицо у него исказилось.

— Какой ужас! — возопил он. — Мой любимый дядя умрет — так скоро и так страшно!..

Кто-то справа от шофера громко причитал:

— Лейкемия? Через пять лет я скончаюсь от лейкемии? Как же я могу помнить то, что случится со мной через пять лет? Но я помню! Надо быстрей к врачам. Может, еще не все потеряно. Может, еще выкручусь…

Каждый теперь был занят собой и не обращал внимания на других. Все люди словно с ума сошли. Одни метались и рвали на себе волосы, другие погрузились в уныние и побрели прочь.

Хаос, который Хронос и его друзья наблюдали перед особняком Луны, на самом деле охватил всю планету.

Сотни миллионов людей узнали о том, что их ожидает смерть в ближайшие восемнадцать лет. Позабыв обо всем на свете, они пытались что-то предпринять для того, чтобы изменить свою судьбу. Суетливые попытки действительно меняли судьбу — не всегда к лучшему. И тогда они суетились снова, чтобы изменить уже новый вариант судьбы. А с учетом того, что изменения в жизни одних влекли за собой изменения в жизни других, а эти изменения в свою очередь влекли изменения в изменениях… Словом, на планете воцарился сущий бедлам.

Со стороны могло показаться, что Сатана уже победил и утвердил на Земле Ад.

Через некоторое время Князь Тьмы явился к Нортону собственной персоной. На сей раз он не был похож на милого дюжинного джентльмена с холеной бородкой. Теперь его глаза сверкали гневом, из ноздрей вырывалось пламя, язык раздвоился как у змеи, а из-под волос торчали рожки.

— Я не искал ссоры с тобой, — прошипел Сатана.

— Да, в этом году ты был со мной сама любезность, — спокойно ответил Нортон. Песок в его Часах по-прежнему оставался прозрачным. — Но в ближайшем будущем ты собирался вытереть об меня ноги.

— Ты создал хаос на Земле! — прогремел Сатана, еще больше бесясь от перемены, произошедшей с Хроносом. Теперь это был не робкий невежда, который мало-мало не заискивал перед многомудрым Отцом Лжи. Перед Сатаной стоял гордый и смелый Хронос, хорошо усвоивший полученные болезненные уроки.

Этот новый Хронос лукаво взглянул на Дьявола, потом обвел взглядом улицу города, где происходила их встреча, и насмешливо процедил:

— Какой хаос? Дома на месте. Люди заняты делом.

— Не придуривайся! Жизнь застопорилась. В этом бардаке никто не может работать.

— Как, даже ты, о могущественный Сатана? — ехидно удивился Нортон.

Постепенно он осознавал весь масштаб того, что сам сотворил.

Оказалось излишним показывать людям грядущие злые деяния Дьявола. Им достаточно было показать их обычное будущее — с будничными катастрофами, с гибелью самой надежной любви и с физической смертью. И это было почище наистрашнейшего фильма ужасов! Внезапно приобретенное знание всех деталей и точного времени своих несчастий и смерти повергло каждого человека в исступленное состояние, близкое к истерике утопающего. Воистину завеса над будущим — великое благо. А сорвать ее — жестокость необычайная!

— Я убежденнейший сторонник Порядка! — запричитал Сатана, меняя тактику. — Я вечность угробил на то, чтобы на Земле установился порядок. У меня были замечательные планы, грандиозные планы! А ты встал поперек!..

Нортон помалкивал. Только брови его несколько взметнулись вверх: дескать, ну и к чему же ты клонишь, чемпион среди врунов?

— Я ничего не смогу реализовать, если они будут помнить вперед!

Нортон и тут ни слова не проронил. Разумеется, трудно одурачить людей, если они видят свою жизнь на много-много лет вперед!

— Чего ты хочешь, изверг? — наконец спросил сквозь зубы Сатана.

— Будто ты сам не знаешь, коллега.

Рожки Сатаны уже давно раскалились добела — словно кусочки железа в печи. Теперь от них посыпались искры.

— Хорошо, Хронос! Твоя взяла. Эта сука победит на выборах. А потом и в сенат пролезет.

— Кто-кто?

Между рожками Сатаны проскочила молния.

— Эта в высшей степени достойная женщина, — выдавил он из себя.

— То-то!

Нортон позволил песку стать зеленым.

Довольно усмехнувшись, он смерил врага презрительным взглядом и сказал:

— Верю вам на слово, уважаемый.

— И напрасно, дурень, — отозвался Сатана и сделал едва заметный жест рукой.

В то же мгновение они оба оказались в Аду.

Желтоватый туман скрывал подробности пейзажа. Но у Нортона не возникло ни малейших сомнений насчет того, куда они попали. Ад и пахнет-то Адом!

— А теперь покажи свой фокус моим чертям, — расхохотался Сатана. — Надеюсь, им будет любопытно узнать свое будущее!

Нортон с грозным видом поднял чудо-Часы… но туман был так густ и так прилежно льнул к стеклу, что Повелитель Времени был не в силах различить цвет песка! Это был настоящий туман, а не сатанинская иллюзия, потому как он не пропал, когда Нортон вперился в него сосредоточенным взглядом и повелел ему рассеяться.

Он лихорадочно соображал, что же ему делать теперь. Сатана ни убить, ни удержать его в Аду не может. Значит, эта ловушка затеяна с единственной целью — отвлечь Хроноса и выиграть время. Если Князь Тьмы уладит свои делишки за время отсутствия противника, то Нортон опять окажется в тупике: закон о третьем лишнем не позволит ему вернуться в тот же момент и исправить то, что натворит Сатана. Следовательно, нанести решающий удар и закончить свою миссию необходимо сейчас и здесь.

Легко сказать «сейчас и здесь»! Но как?

Нортон был в бешенстве. Сатана его достал! Пора кончать этот балаган!

Несмотря на ярость, Нортон сохранил ясность мысли.

«Жимчик, — мысленно обратился он к своему кольцу, — можешь помочь мне раз и навсегда разделаться с Сатаной?»

Жим.

«Какой цвет? Прозрачный?»

Жим-жим.

— Что? — расхохотался Сатана. — Все еще тормошишься? Все еще трепыхаешься? Слабо тебе против меня! Слабо!

Из ноздрей Князя Тьмы вился серый сернистый дымок, который смешивался с желтым туманом.

— Ну хватит, хватит баловаться! — раздраженно сказал Сатана. — Все равно зря!

Он вдруг выбросил руку вперед и быстрым движением сорвал Жимчика с пальца хозяина. Тот и ахнуть не успел!

— Этот демон принадлежит мне! — рявкнул Сатана.

Вот теперь Нортон действительно ощутил себя выброшенной на берег рыбой — и внутренне затрепыхался!

Он утратил своего самого бесценного советчика!

Сатане не дано посягнуть на Песочные Часы; Жимчик, увы, защиты свыше не имеет.

Такой беспардонности Нортон не ожидал даже от Сатаны. Не мог он представить себе Князя Тьмы в роли жулика!

Мог не мог, а должен был ожидать худшего! Опять Нортон недоглядел, опять враг посрамил его…

В отчаянии он приказал песку стать коричневым — первое, что пришло в голову. Пусть он и не увидит результата глазами из-за густого адского тумана, но Часы обязательно подчинятся.

Сатана вдруг окаменел с округленными от удивления глазами. Сернистый дымок стал втягиваться обратно в его ноздри.

Нортон не менее обалдело наблюдал за своим врагом. «А что же я, собственно, сделал?»

Сатана дернул головой и всосал в рот столбик огня. Из воздуха в его рожки вскакивали искры.

— !аднуре аз отЧ — растерянно пробормотал он.

Сатана начал жить в обратную сторону!

Но только он один — потому что с чертями, которых Нортон различил в тумане, ничего особенного не произошло. Они с удивлением наблюдали за своим ошалелым хозяином. Коричневый цвет повернул время вспять только для их повелителя!

Нортон понимал, что из этой передряги Отец Лжи как-нибудь да вывернется. Дело не в том, чтобы оставить его в нелепом положении навсегда. Главное, показать ему, что и Хронос не лыком шит, что и он способен ответить ударом на удар и доставить Сатане массу неприятных моментов!

Нортон потянулся к руке врага, чтобы отнять у него Жимчика.

Сатана хотел отдернуть руку, но рефлекс в обратном времени дал обратный эффект: резким движением он протянул свою руку навстречу руке Нортона. Тот без колебаний отнял кольцо, и через мгновение Жимчик оказался на своем законном месте.

Жи-и-и-и-ммммм!!! Казалось, что Жимчик смеется.

Нортон решительно пошел прочь — и тут же сатанинская иллюзия рассеялась. Он был на улице перед особняком Луны.

Сама Луна и Танатос стояли чуть поодаль. У них были встревоженные лица.

— Мы видели желтый туман, — сказал Танатос. — Извини, что не вмешались. Мы решили, что ты сам разберешься с Сатаной. У каждой инкарнации рано или поздно лопается терпение, и она оказывается перед необходимостью прояснить до конца свои отношения с Князем Тьмы и по возможности поставить его на место.

— Спасибо, друзья, вы поступили правильно.

Он обернулся и увидел в нескольких шагах от себя Сатану. Тот все еще пребывал в клетке назад идущего времени.

— Надеюсь, теперь-то ты образумишься, Повелитель Мух, — сказал Нортон.

— Мне бы не хотелось снова показывать тебе силу. Или мои надежды опять беспочвенные — и ты готов опять обмануть?

Сатана от бешенства стал накаляться словно нить в электрической лампе. Через пару секунд он превратился в пылающую сферу — и вдруг взорвался и рассыпался как петарда.

Пусть проваливает! Теперь он нескоро придет в себя и нескоро возьмется за свои прежние козни!

Нортон испытал огромное облегчение. Наконец-то он был доволен собой по-настоящему! Он сразился с Сатаной напрямую — и вышел победителем. Марс дал мудрый совет: борись и не сдавайся! Вот он и боролся, пока не одержал верх!

Нортон повернулся к Луне:

— В ближайшем же выпуске новостей объявят о вашей победе на выборах. Ваша репутация будет полностью восстановлена. Вы начинаете блестящую политическую карьеру. Поздравляю.

— Спасибо вам, Хронос, — слабым голоском ответила Луна, еще не веря в свое счастье.

Танатос шагнул к нему и протянул руку скелета:

— Я знал о твоей силе, Хронос. Но не ведал, что она так велика!

— Да я и сам этого не ведал! — отозвался Нортон, пожимая протянутую руку.

Он понимал, что сейчас не время вспоминать и обсуждать ту первую, давнюю встречу с Танатосом, которая произошла восемнадцать лет назад.

— Прощайте, и всего вам доброго, — только и сказал он. После чего повелел песку принять красный цвет — и вернулся в свое настоящее.

Стоило Нортону очутиться на улице перед особняком Луны, как рядом с ним снова возник Сатана.

— Как ты посмел! — заорал взбешенный Князь Тьмы. — Как ты посмел!..

Нортон высоко поднял Часы и повелел песку стать коричневым. Сатану опять словно ветром сдуло.

Тогда Нортон перевел Часы в режим зеленого песка и оказался у парадных ворот, где находились все инкарнации — и Луна.

— Мои камни посоветовали мне непременно быть на этой встрече, невзирая на неотложные политические дела, — сказала она. — Теперь я вспомнила, Хронос. Я обязана вам не только жизнью, но и тем, что оказалась на своем высоком посту. Вы помогли мне победить сперва на выборах в палату представителей, а затем и в сенат. Я ваша вечная должница.

— А я — ваш вечный должник, — ответил Нортон. — Когда возникнут критические обстоятельства, вы просто сделайте то, что велит вам совесть. Противление Дьяволу — наш постоянный и неотменимый долг. Мы все должны неусыпно следить за тем, чтоб Сатана знал свое место, и в случае нужды прилагать максимум усилий, дабы вовремя окоротить его.

— Да, несомненно, — поддержал Танатос. — Но как бы мне хотелось, чтобы мы сумели вознаградить вас, мой друг Хронос, за ваши многосложные и благие труды…

— Спасибо за доброе слово, — сказал Нортон. — А награды — это все пустое.

Но про себя он с горечью подумал, что вот сейчас ему придется вернуться в унылые будни, которые потекут в направлении, противоположном мировому времени. И все здесь присутствующие «забудут» о том, что произошло, потому что это произойдет в их будущем. Его деяние окажется как бы в забвении, потому что он удаляется от него в прошлое. Это немного обидно.

— Я позабочусь о том, чтоб Хронос был вознагражден, — вдруг объявила Атропос — и превратилась в Клото, которая весело протараторила: — Хроносик, держи пока песок зелененьким, чтоб я ничего не позабыла до той поры, когда мы окажемся в твоем доме!

Нортон окинул ее восхищенным взглядом. По такому случаю она принарядилась еще эффектнее, чем обычно. Картинка! И главное, сияние в ее глазах говорило о том, что она читает в нем, как в открытой книге. И то, что она читает — ей нравится!

Если задуматься, то в его тяжком одиноком труде есть определенные прелести!