Влюбленная пленница

ГЛАВА 12

Горничная поставила чайный поднос на стол и с поклоном повернулась к Саре.

– Не желаете ли чего-нибудь еще, миледи? – спросила она с произношением истинной кокни.[11]

– Спасибо, больше ничего не нужно, – ответила Сара.

Когда горничная вышла, Эми фыркнула:

– Миледи?

– Отель принадлежит британской концессии, и они часто нанимают молоденьких англичанок для обслуживания номеров. А те ищут приключений на чужбине. Они часто путают местные титулы. В прошлом году одна даже назвала меня «Ваше высочество».

Эми слабо улыбнулась и отвела взгляд.

– Тебе лучше? – заботливо спросила Сара. Девушка закусила губу, пытаясь одержать подступающие слезы.

– Странно, я всегда так хорошо собой владела, – попыталась она оправдаться. Вытерла глаза кружевным платочком. – Я не плакала даже на похоронах родителей. Но с тех пор как встретила Малика, только и делаю, что реву. Это ужасно – вечно скулить, словно щенок, которого отшлепали. Мне и самой стыдно, но остановиться я не могу.

– Просто все это время для тебя очень наполнено чувствами, – успокоила ее Сара. – Не будь к себе слишком жестокой.

– Это правда, что для него нет никакой надежды? – с отчаяньем в голосе спросила Эми. – То, что он сказал в конце нашей встречи, очень похоже на прощание.

– Надежда останется до тех пор, пока его не казнят, – просто ответила Сара. – Я бы не сдавалась. Малик на редкость изобретателен, а его друзья не будут стоять в стороне и смотреть, как он умирает, даже не пытаясь ему помочь.

– Но они же бессильны против янычар! – не могла успокоиться Эми. – Янычар слишком много, и они хорошо вооружены.

– Мятежники тоже не слабы, а кроме того, янычары в последнее время не слишком избалованы султаном. Жалованье им урезали, да и то, что осталось, то задерживают, то не выплачивают вовсе. И свободное время им сократили. Султан вкладывает средства в покупку недвижимости за границей – вместо того чтобы нормально содержать свое войско.

Сара помолчала, словно размышляя, стоит ли продолжать, а потом добавила:

– Ходят слухи о дворцовом перевороте. Эми с удивлением взглянула на нее.

– Я не знала об этом. Сара кивнула.

– Я думаю, что частые отлучки Калида связаны именно с этим. И сейчас, очевидно, он именно из-за этого сразу исчез, едва устроив нас здесь. Он ничего мне не рассказывает, но я точно знаю, что его миссия состоит в объединении усилий мятежников и янычар.

– Откуда ты знаешь? – выдохнула Эми.

– Шпионов имеет не один Калид, – сухо ответила Сера. – У большинства женщин, служащих во Дворце Орхидей, мужья тоже вовлечены в этот заговор. А женщины, как известно, всегда сплетничают.

Эми с надеждой сжала руки. Лицо се посветлело.

– Ах, если бы только это было правдой! Султан ведь ничто без янычар? Его террор сразу прекратится!

Сара подняла руку.

– Не обольщайся! То, что я тебе говорю, лишь моя догадка; заключение, к которому я пришла, вслушиваясь и всматриваясь в окружающее. Я просто не хочу, чтобы ты раньше времени сдавалась, – пока есть хоть малейшая надежда на избавление.

Она встала и начала ходить по комнате.

– Калид клянется, что султан вредит сам себе. Он слишком упрям, чтобы согласиться с учреждением парламента, и слишком недальновиден, чтобы осознать, что янычары могут восстать против него – упорно продолжает вывозить деньги из страны, когда его собственные слуги, к тому же имеющие в руках оружие, бедствуют, неделями сидя без жалованья. Калид уже давно строил планы бескровного разрешения проблемы, а арест Малика, я уверена, заставит его сделать попытку ускорить события.

– Чтобы спасти Малика? – едва слышно пробормотала Эми.

– Да, и чтобы предотвратить гражданскую войну, которая неизбежно разразится, если кто-нибудь не найдет иного способа вылечить болезнь.

– Как? Как можно что-то изменить?

– Калид хочет заставить султана отречься от престола в пользу младшего брата. Это позволит короне остаться в той же семье, а стране получить правителя куда более разумного. Чтобы удержаться на троне, он предпримет уступки демократии, которые Хаммид абсолютно не приемлет.

– Сможет ли Калид убедить их? Сара пожала плечами.

– Придется убеждать традиционных врагов – восставших и янычар – стать союзниками. Не уверена, что даже Калид сможет это сделать.

– А делать надо быстро, ведь только в этом случае Малика можно спасти.

– Честно говоря, я бы поставила на то, что Малик спасется сам, – с долей сарказма заметила Сара. – Ведь его удивительная способность исчезать из самых невероятных мест известна всем.

– Ты не видела эту тюрьму внутри, – ответила Эми. – Это настоящий каменный мешок. Там некуда идти. А кроме того, Малика постоянно охраняют.

– Все равно он найдет способ выбраться, – убежденно повторила Сара.

Наконец Эми улыбнулась.

– Ты воодушевляешь меня, Сара. Ты такая оптимистка!

– Это потому что я не влюблена в Малика и вижу ситуацию в ее истинном свете, – Сара взглянула на стол и заметила:

– Наш чай, скорее всего, уже остыл. Может быть, позвонить и заказать еще?

– Не надо, и этот хорош. Я думаю, что скоро уже смогу вернуться домой, – Эми встала и взяла свой плащ. Турецкое платье и вуаль, в которых она навещала Малика, лежали тут же, на стуле.

– Ты уверена, что владеешь собой достаточно, чтобы встретиться лицом к лицу с Беатрис? – спросила Сара.

Эми кивнула.

– Спасибо за то, что привезла меня сюда. Разговор с тобой спас меня.

– Как ты считаешь, удобно послать тебя домой одну в экипаже? Беатрис обязательно начнет приглашать меня зайти, а я хочу быть здесь, когда вернется Калид.

– Конечно, давай так и сделаем.

– Мы с Калидом переночуем здесь – на случай, если тебе что-нибудь понадобится.

Эми снова кивнула.

– А ты дашь мне знать, если появятся новости о Малике? – спросила она. – Калид позволит тебе снова послать гонца из Бурсы?

Сара похлопала подругу по руке.

– Не волнуйся – ты первая узнаешь любую новость. Но учти: тебе придется придумывать оправдание перед Беатрис. Эми вздохнула.

– Господи, я уже столько наврала тетушке, что чувствую себя просто Мефистофелем.

Сара невесело улыбнулась.

– «Обман живет в этом прекрасном дворце», – произнесла она.

– Это Китс?[12] – спросила Эми.

– Нет, Шекспир. У него можно найти комментарий к любой жизненной ситуации; и он всегда прав.

Эми улыбнулась.

– Ты навсегда останешься учительницей, Сара.

– Боюсь, что это, как и священный сан, состояние души, – согласилась Сара, вставая и дергая витой шнур колокольчика. Когда появилась горничная, она попросила, чтобы ее экипаж подали к подъезду.

– Все это скоро как-то разрешится, – снова поворачиваясь к Эми, заключила она. – Предстоящая казнь Малика заставит повстанцев действовать. Так что долго ждать нам не придется.

Эми промолчала – она не захотела признаться, что время не имеет сейчас значения; что каждая секунда неопределенности в судьбе Малика равна вечности.

Калид привязал коня к дереву и внимательно обвел взглядом поляну. Он договорился встретиться здесь, в горах за городом, с Анваром Талитом, но совсем не был уверен, что помощник Малика появится точно в назначенное время. Талит имел репутацию человека куда более вспыльчивого и менее разумного, чем его друг, и сейчас, наверняка, готов был предпринять любые отчаянные попытки освободить Малика. Калид не знал Анвара и чувствовал, что имеет дело с очень неуравновешенным человеком. Необходимо было встретиться с Анваром и помешать ему сделать что-то, способное нарушить его собственные планы относительно янычар.

Если стратегия Калида окажется удачной, все три силы будут сообща бороться с султаном.

Шах услышал за своей спиной хруст ветки и, повернувшись, увидел Талита. Тот пристально, с прищуром, смотрел на него. Затем холодно кивнул в ответ на приветствие, и Калид вздохнул.

Он надеялся, что не придется долго убеждать Анвара в том, что они на одной стороне. Крестьяне, из среды которых вышел друг Малика, с детства считали пашу Бурсы человеком, преданным султану; в отличие от Малика, имевшего дар предвидения и способность к компромиссам, свойственные истинному лидеру, Талит мог и не понять, что многое уже изменилось. Для того, чтобы свергнуть султана, восставшим необходимо объединиться и с аристократами, и с янычарами ради общей цели.

– В твоем письме говорится о плане спасения Малика, – коротко произнес Талит.

– Ты же знаешь, я обещал Малику помочь в борьбе против султана при первой же необходимости, – ответил Калид.

– Он говорил мне об этом, – сухо подтвердил Талит, давая понять, что сам вовсе не верит этим разговорам.

Калид помолчал и решил попробовать снова.

– В течение последних двух месяцев я не раз встречался с капитаном янычар Кемалем Сореком, – заговорил он вновь.

Талит плюнул сквозь зубы.

– Я знаю, что ты думаешь о личной гвардии султана, но большинство ее членов желают свержения Хаммида так же страстно, как и ты сам.

Талит молчал.

– Это правда. В течение последнего года им ни разу не заплатили вовремя, а работы у них невероятно много. Ты знаешь об этом? Талит пожал плечами.

– Что-то слышал, – коротко ответил он. – Вся империя полна разными слухами.

– Эти имеют солидную основу. Сорек готов к борьбе.

Талит покачал головой.

– Ты не сможешь в одиночку разделаться с султаном, Талит, – Калид начал терять терпение. – У тебя даже нет достаточного для этого количества людей.

– Смогу.

– Когда? Когда Малик уже погибнет?

Анвар устало посмотрел на Калида, потом поставил ногу на камень и наклонился вперед, упершись рукой в колено.

– Что ты предлагаешь?

– Предлагаю, чтобы ты и не пытался самостоятельно вышвырнуть его из Облачного замка. Подожди меня и того момента, когда янычары выйдут из игры.

Талит изумленно посмотрел на него:

– Когда это произойдет?

– Когда они получат мое распоряжение. Они сложат оружие и уйдут в безопасное место, прежде чем Сорек взорвет главный арсенал в замке.

Анвар сморщился.

– Ты бредишь.

Калид, не удержавшись, выругался и воздел к небу руки.

– Может быть, ты все-таки откроешь пошире глаза и соизволишь увидеть, что это твой шанс? – воскликнул он. – Перестань представлять меня невесть каким лордом, безвылазно сидящим в своем дворце, а янычар – тайной полицией султана. Большинство из них вышли из таких же бедных семей, как и твоя, и так же ненавидят его, как ты сам. В данный момент мы все хотим одного, но не сможем ничего добиться, если не объединим усилий.

Талит долго молчал. Затем наконец спросил:

– Так в чем же состоит ваш план?

– Мы освободим его, когда внимание султана будет отвлечено восстанием его собственного войска. Сегодня днем я был у него в тюрьме, посоветовал ему не пытаться сбежать, а ждать, пока мы не придем за ним.

Анвар внимательно взглянул на него.

– А вы много на себя берете!

– Мне казалось, что я смогу убедить тебя.

– В чем? В истинности ваших слов и планов? – Анвар вызывающе усмехнулся.

– Истина в том, чтобы тщательно все продумать и нанести удар в нужный момент, вместо того чтобы устраивать партизанскую вылазку в самом центре города – там, где она заведомо обречена на провал.

Анвар пристально посмотрел на Калида.

– На каком основании вы доверяетесь янычарам? Они вовсе не имеют репутации честных людей.

– Зато прекрасно известно, что они действуют в своих собственных интересах. Сорек говорит, что его люди не могут больше терпеть подобное положение вещей и жаждут перемен. Младший брат султана вовсе не страдает манией величия, подобно Хаммиду. Он будет вовремя платить своим солдатам и не забудет, что они верно служат ему.

– И созовет парламент? – уточнил Талит. Калид кивнул.

– Ты веришь, что Сорек говорит правду? Калид пожал плечами.

– Конечно, он не Осман-бей, чьему слову я верю беспрекословно, но Сорек тоже не глупец. Он прекрасно понимает суть событий.

Склонив голову и сжав руки за спиной, Талит сделал несколько задумчивых шагов по поляне. Потом повернулся к Калиду и спросил:

– Как же тебе удалось проникнуть к Малику?

– Право милости. Мое звание паши дает мне право просить у султана снисхождения. А Амелия Райдер прошла вместе со мной под видом супруги.

Выражение лица Анвара немного смягчилось.

– Как она?

– Конечно, ей было нелегко увидеть Малика в подобном положении, но она, наверняка, нам поможет в случае необходимости. На самом деле она гораздо сильнее, чем выглядит.

– Я знаю, – Анвар задумчиво посмотрел на Калида. – Чего конкретно ты от меня хочешь? – спросил он.

– Хочу, чтобы ты вместе со мной встретился с Сореком, чтобы мы могли договориться о совместном выступлении. Меня поддерживают еще несколько пашей. Если Хаммид увидит, что и мы, и революционеры, и его собственная армия – все объединились против него, он непременно отречется. Ведь он труслив: всю свою жизнь прятался за спинами сторонников. Без них он ничто. А вы добьетесь своего – причем без гражданской войны, которой все так боятся.

– В твоих устах все звучит так просто!

– Я вовсе не сказал, что это будет просто. Кое-кто из янычар останется верен султану, даже если Сорек выступит против него, и вам придется с ними сражаться.

– Я всю свою жизнь с кем-то воюю, но если уж проедется впутывать в этот план моих людей, то нужно выяснить все детали до встречи с Сореком.

Калид медленно, с облегчением вздохнул. Он не хотел раздумывать о том, что случилось бы, не пожелай Талит его слушать.

– Прекрасно, – заговорил он. – Вот что мы должны предпринять…

Эми смотрелась в зеркало, поправляя на себе платье, и думала о том, как ей пережить этот бесконечный день. За последнюю неделю от Сары новостей не приходило, а это значило, что в положении Малика ничего не изменилось. Скоро на чай придет Мартин Фитцуотер: его пригласила Беатрис. Эми чувствовала себя так, словно участвовала в шараде, поощряя ухажера, за которого вовсе не хотела выходить замуж. Но вникать сразу в две проблемы не было сил. Если все будут счастливы оттого, что она вместе с Мартином лакомится имбирным печеньем – до тех пор, пока судьба Малика не разрешится, то она готова участвовать в представлении.

Эми причесалась и вышла из комнаты, прислушиваясь к тиканью старинных часов в холле. Серебряный поднос на столике из золоченой бронзы ожидал визитную карточку Мартина, а в дверях в полной готовности стоял ливрейный лакей. Все вокруг сияло, вымытое и начищенное к приходу гостя.

Войдя в гостиную, Эми сразу заметила, что Джеймс оделся в стиле «хозяин дома»: сюртук, дополненный моноклем и карманными часами с цепочкой. Сидя в кресле, он читал газету и курил сигару. Беатрис хлопотала вокруг складного столика, расставляя чашки и тарелки; взглянув на племянницу, она широко улыбнулась.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая!

– Спасибо, тетушка.

Обе они повернулись, услышав звук подъезжающего экипажа, а лакей встал навытяжку. Эми взглянула на часы. Как и следовало ожидать, Мартин безукоризненно точен: сейчас ровно три часа.

Беатрис и Эми вышли в холл, а привратник открыл дверь.

Войдя, Мартин поклонился сначала Эми, а потом Беатрис.

– Добрый день, миссис Вулкот, добрый день, мисс Райдер. Спасибо за то, что пригласили меня.

Мартин выглядел так, словно собрался на парад: красный мундир с иголочки, черные ботинки начищены до блеска, ножны на боку сияют. В руке он держал букет цветов.

– Из сада миссис Беллинджер, – пояснил он, протягивая цветы Эми. – Наверное, уже последние.

– Как мило! Спасибо! – поблагодарила Эми.

– Давай я возьму их, – предложила Беатрис. – Поставлю в вазу.

Они прошли в гостиную, где Мартин вел светский разговор с Беатрис до тех самых пор, пока она не исчезла в кухне, а потом переключился на Джеймса, обсуждая политику Турции. Эми в это время разливала чай. Наконец Джеймс откланялся и удалился в свой кабинет, оставив молодых людей одних.

– Ваш дядюшка чрезвычайно заинтересован теми играми, которые ведут местные власти, – позволил себе комментарий Мартин, выбирая крошечный сэндвич с тарелки, которою предложила ему Эми.

– Они непосредственно влияют на его торговые дела, – пояснила Эми, поднимая свою чашку к губам.

– Наверное, очень трудно вести дело, подобное его, в таких сложных условиях, – заключил Мартин. – Каждый день приносит что-то новое, и угадать ничего невозможно.

– Он ладит со всеми, но мне кажется, что постоянное хождение по натянутой проволоке все-таки сказывается, на его самочувствии и настроении, – Эми поставила чашку на блюдечко.

Мартин кивнул.

– Да, нам, людям с Запада, здесь нелегко. Слишком велико различие культур. Он помолчал, а потом добавил:

– Но Вы, должно быть, ощутили это на себе.

– Да.

– Вы уже сумели оправиться от того испытания, которое постигло Вас сразу по приезде? – деликатно поинтересовался Мартин.

Эми не нашлась, что ответить. Конечно, все в западном землячестве прекрасно знали о ее похищении, но сама она вовсе не думала о нем как об испытании, поэтому что-то сказать было трудно.

Мартин неправильно понял ее замешательство и быстро добавил:

– Пожалуйста, извините. Я вовсе не хотел затрагивать неприятную для Вас тему. Разумеется, Вы не хотите обсуждать ее, и с мой стороны было просто бестактно заговорить об этом.

– Все в порядке, Мартин, – успокоила его Эми, довольная, что он оказался достаточно хорошо воспитан, чтобы не настаивать на продолжении разговора – даже с женщиной, в которой он видел свою будущую жену.

– А Вы когда-нибудь бывали на местном базаре? – жизнерадостно поинтересовался он, явно пытаясь найти нейтральную тему.

– Да. И должна сказать, что нашла его страшно интересным. Для одного посещения впечатлений оказалось чрезвычайно много.

– Ну, тогда мы должны побывать там еще! – легко продолжил Мартин, с улыбкой глядя девушке прямо в глаза.

Эми отвернулась: соглашаться она не хотела, но обидеть Мартина тоже казалось неудобным. Ей хотелось бы объяснить, почему она уходит от ответа, но она понимала, что сделать это невозможно.

Беатрис появилась в дверях с подносом ежевичных пирожных. Эми не преминула заметить, что Листак куда-то отослали, и тетушка сама прислуживает им.

Ей явно хотелось услышать хотя бы обрывки разговора.

– Пожалуйста, попробуйте, лейтенант! Я сама их испекла, – угощала Беатрис, ставя поднос на стол. – У моей поварихи тяжелая рука – сладости у нее плохо получаются. Поэтому я предпочитаю сама их готовить.

Мартин взял пирожное и попробовал его, кивая и улыбаясь. Эми снова отвела взгляд, стыдясь самой себя. Он так старался быть любезным, хотел понравиться – и лишь зря тратил время. Ей было искренне жаль его. Единственное, что удерживало ее в комнате, – это мысль о том, что, если бы Мартин знал правду, он ни за что не сидел бы сейчас здесь, поглощая произведения кулинарного искусства ее тетушки.

Беатрис присоединилась к молодым людям, и они втроем еще минут двадцать пили чай, обсуждая общих знакомых и местные сплетни. Наконец, когда подсказало чувство приличия, Мартин поднялся и начал прощаться.

– Я позволю себе просить Вашего позволения навестить Вас еще раз недели через две и вновь поучить удовольствие от общения с Вами, – обратился он к Беатрис.

Джеймс появился в холле, и Мартин повернулся к нему:

– Сэр, я как раз спрашивал Вашу жену, не могу ли я повторить визит через две недели.

Джеймс взглянул на Эми.

– Разумеется, – ответила она, размышляя о том, что через две недели Малик уже может быть мертв, а в этом случае ей все будет абсолютно безразлично.

– Ну, значит мы будем ждать Вас, Мартин, – ответил Джеймс, подавая молодому человеку руку.

Мартин пожал ее, а потом поклонился дамам.

Неожиданно в задней части дома раздался шум. Все повернулись и увидели Листак – служанка в ужасе и панике вбежала в холл. За ней следовал высокий человек.

– Малик! – скорее выдохнула, чем произнесла Эми, слишком пораженная его неожиданным появлением.

Ее возлюбленный был грязен, рукава рубашки порваны, лоб вымазан землей, а щеки заросли давно не бритой щетиной.

– Амелия! – произнес он ее имя и вытянул руки, словно для объятия.

Эми, едва оправившись от потрясения, подбежала к нему. Он крепко обнял ее.

– Как? – задыхаясь, пыталась она спросить его. – Как ты попал сюда?

– Потом все объясню. А сейчас быстро беги за своими вещами.

Эми помчалась вверх по лестнице, а Джеймс вплотную подошел к Малику.

– Вы не посмеете увести с собой мою племянницу! Эми, обернувшись на ходу, заметила, как Малик примиряющим жестом поднял руку.

– Мне не хочется никого здесь обижать, – произнес он, – но Амелия пойдет со мной. Сейчас.

– Черта с два! – коротко отрезал Мартин, хватаясь за кинжал.

Малик моментально вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил Мартину под ноги. Тот отпрянул – ответ прозвучал весьма убедительно, отозвавшись в замкнутом пространстве и образовав в полу лунку.

Беатрис вскрикнула и без чувств упала в кресло; Листак нырнула под лестницу, накрыв голову фартуком. Джеймс же стоял, словно прикованный к месту, не в силах что-нибудь предпринять.

Малик еще раз испробовал свой пистолет, пока Эми добежала до своей комнаты, схватила полотняную сумку, затем вернулась и встала с ним рядом.

– Готова? – спросил он.

Эми кивнула.

– Пойдем, – Малик взял ее за руку, и они одновременно повернулись к двери.

– Ты уверена, что хочешь именно этого? – настойчиво воскликнул ей вслед Джеймс.

Эми повернулась к нему.

– Да.

Она взглянула на рыдающую Беатрис; та все еще не могла поверить, что все ее так тщательно продуманные планы рухнули в одно мгновение.

– Тетушка, простите меня, пожалуйста, – тихо попросила девушка, – дядя, постарайтесь понять. Мартин, я знаю, что ввела Вас в заблуждение, и сожалею об этом. Но я должна сделать то, что делаю. Я люблю Малика и ухожу с ним.

– Вы любите его? – в ужасе повторил Мартин. – Это же Ваш похититель!

– И мой любовник. Я не надеюсь, что Вы сможете понять, и прошу просто простить меня. Мне очень-очень жаль!

Все трое молча смотрели на нее; Джеймс просто печально, Беатрис все еще в слезах, а Мартин – побелев от изумления и оскорбления.

Малик потянул Эми за руку.

– Пожалуйста, не пытайтесь нас вернуть и не посылайте никого вслед за нами. До свидания, – обратилась Эми к ним и побежала вместе с Маликом к выходу.

– Конь ждет за домом, – коротко пояснил Малик, едва они оказались в саду.

– Где ты его взял? – изумилась Эми, пока Малик поднимал ее в седло и привязывал ее сумку.

– Анвар привел его к тюрьме, – ответил Малик. Он уселся сзади и пришпорил коня, направляя его к дороге.

– Куда мы едем?

– Анвар нашел нам безопасный дом. Это примерно милях в двадцати отсюда. Я тебе все объясню, когда мы туда приедем.

Аккуратные улицы Перы пустовали. Эми удивлялась, куда подевались янычары; патрули исчезли, а звуки оружия и топот солдатских ног сменились тишиной. Едва они выехали с улицы, где стоял дом Вулкотов, тишину разорвал мощный взрыв, и Мехмет попятился, встав на дыбы.

Малику потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с конем, а тем временем из домов начали выходить люди, возбужденно и испуганно восклицая и показывая в сторону залива. За первым взрывом последовало еще несколько – на этот раз потише. Обернувшись, Эми посмотрела через плечо Малика и увидела, что в темно-синее небо поднимается столб дыма.

– Что это? – в страхе спросила она.

– Пороховой склад в Толкапы, – мрачно ответил Малик, все еще борясь с испуганным конем, – его только что взорвали янычары.

Эми замолчала и крепко схватилась за луку седла, откладывая все вопросы на будущее. Мехмет наконец успокоился, и можно было продолжать путь. Испуганные люди на улицах почти не обращали на них внимания; они шли в противоположном направлении – к парку, откуда была лучше видна гавань. Эми была рада, что они настолько взволнованы, что не обращают никакого внимания на двоих, едущих на одном коне. Если бы ни хаос, то, несомненно, их вид вызвал бы немало вопросов: женщина в нарядном платье и мужчина в тюремных лохмотьях.

Пока они ехали по городу, направляясь к северным воротам и дальше – к лесистым холмам, дающим кров мятежникам, Эми не заметила ни одного солдата. За то время пока она жила в Константинополе, янычары стали привычным явлением, и, к своему удивлению, девушка почувствовала, что их отсутствие лишает ее спокойствия и уверенности. Обычно они раздражали ее, заставляя себя чувствовать словно в осаде, но сейчас Эми ясно поняла, что нет такой силы, которая могла бы сдержать взволнованных людей, толпившихся на улице. Никто не понимал, что происходит, и население беднейших кварталов выказывало явные признаки недовольства и склонности к бунту. Она с облегчением вздохнула, когда Мехмет наконец пробрался сквозь трущобы пригорода и вышел на открытую равнину с высушенной солнцем травой и жаждущими дождя деревьями. За спиной путников садилось солнце, а перед ними уже вставала луна. Становилось все холоднее.

Малик направил коня к подножию холмов, где дорога почти терялась в лесу и где лишь хорошо знающий местность человек мог найти путь. Мехмет пошел медленнее, пробираясь между валунами и поваленными деревьями. И когда Эми уже решила, что необходимо остановиться, чтобы дать отдых коню, она сквозь деревья заметила уголок соломенной крыши. Малик повернул Мехмета именно в ту сторону; и когда они подъехали ближе, девушка разглядела, что хижина сложена из местного камня, а дверь сделана из местного же дерева.

Малик остановил коня и соскочил на землю, привязав его к дереву. Потом снял Эми с седла. Когда она хотела освободиться из его рук, он удержал ее со словами:

– Подожди минутку. Я же думал, что никогда уже тебя не увижу и не смогу обнять.

Эми положила голову ему на плечо, сразу найдя хорошо знакомое местечко под ключицей, где уютно помещался ее носик.

– Ты так испугал меня своим видом там, в тюрьме, – прошептала она. – Когда ты так резко обошелся со мной, пытаясь отправить меня домой, я решила, что ты всерьез собрался умирать.

– Не думай об этом, – успокоил ее Малик, гладя по волосам. – Все кончилось, и мы снова вместе.

– Но насколько? Ты все еще не рассказал мне, как выбрался из тюрьмы, куда исчезли янычары – ничего не рассказал!

– Давай войдем внутрь, и понемногу ты все узнаешь.

Комната оказалась бедной – лишь стол и два стула, кровать и деревянный комод на земляном полу. В каменном очаге теплился огонь, и Малик наклонился, чтобы раздуть его. Эми закрыла дверь, и они оказались в полутьме. Малик поднялся, держа в руке горящую ветку, и зажег свечи, которые стояли на столе в деревянных плошках. Он посмотрел на Эми: девушка дрожала.

– Замерзла? – спросил он. Рука его сама собой двинулась к горлу рубашки – он хотел снять ее и отдать Эми. Но взглянув на то, что на нем надето, понял, что такие лохмотья отдавать неудобно, и печально усмехнулся.

– Придется согреть тебя иначе, – проговорил он, хватая Эми и падая вместе с ней на кровать. Крепко обнял ее и натянул выцветшее домотканое одеяло. Постепенно Эми перестала дрожать и успокоилась, свернувшись калачиком в его объятиях.

– Ну что, так лучше? – спросил Малик, губами дотрагиваясь до ее уха.

– Гораздо. Наверное, это просто была реакция на все пережитое – ведь еще два часа тому назад я пила чай с Мартином Фитцуотером, а сейчас уже – здесь, с тобой.

– Нужно было пристрелить этого негодяя, – мрачно произнес Малик.

– Ну милый, не смеши, – попыталась успокоить его Эми. – Я просто-напросто выполняла план Беатрис.

– Он развратник, – настаивал Малик.

– А ты нет? – улыбнулась Эми, дотрагиваясь до его грязной и заросшей щеки.

Он поцеловал ее руку, глядя ей в лицо своими темными глазами, мерцающими в тусклом свете.

– Только с тобой.

– Так ты когда-нибудь расскажешь мне, как выбрался из тюрьмы? – спросила Эми.

– Анвар заключил союз с Калид-шахом, и они напали на тюрьму, а янычары отказались ее защищать – вот и все, – ответил Малик.

Эми села в кровати и пристально взглянула на него.

– Янычары отказались служить султану? – недоверчиво повторила она.

Малик кивнул.

– Во всяком случае, большинство. Те немногие, которые остались ему верны, пытались оказать нам сопротивление, но это нельзя принимать всерьез. И, как я уже сказал тебе, недавний взрыв – результат поджога склада в Топкапы.

Эми, пораженная, молчала. Наконец произнесла:

– Так что же, все это означает, что султана свергли?

Малик вздохнул.

– Не так все просто. Он все еще дышит, и у него есть сторонники. Мы могли бы попробовать захватить дворец, но Калид хочет оставить султана в живых. Боится, что Запад не захочет иметь с нами дел, если мы будем вести себя, как убийцы.

– Разумно, правда?

Малик поморщился.

– Хаммид долгие годы убивал людей, и это вовсе не мешало правительствам западных стран иметь здесь свой бизнес и поддерживать дипломатические отношения, – он помолчал. – Но если бы решать мог я, то я убил бы его.

– Даже если бы это поставило под угрозу будущее правительство, которое вы планируете сформировать? – спросила Эми.

Малик молчал. Он явно находился на распутье: с одной стороны – давнее и огромное желание отомстить человеку, убившему его семью, с другой – цель установить в Турции демократию, которая не проживет без поддержки иностранных государств.

– Так каков же план действий? – поинтересовалась Эми.

– В качестве первого шага Калид послал султану предложение выступить в качестве посредника. Он хочет добиться для нас каких-то концессий в обмен на возвращение янычар.

– А ты? Что будет с тобой? – взволнованно спросила Эми.

– Мне придется несколько дней прятаться – пока события не улягутся. Калид говорит, что мое присутствие за столом переговоров послужит лишним раздражителем.

– Прислушайся к его словам, Малик. Он знает султана и знает, что делает.

– Да я и так во всем его слушаюсь, – коротко ответил Малик. – Потому-то я и здесь.

– А ты бы предпочел быть сейчас с Анваром? Малик прижал девушку к себе и поцеловал.

– Я бы предпочел не разлучаться с тобой, – нежно признался он. – Но после такой долгой борьбы трудно уступить кому-нибудь ее завершение.

– Другими словами, ты хотел бы быть сейчас там, чтобы засунуть свою победу в глотку Хаммиду, – сухо подытожила Эми.

– Это еще не победа, – ответил Малик.

– Почему же? Что может сделать султан без своих янычар?

– Я не знаю, сколько янычары пробудут в союзе с нами. Это непростой союз, и он может развалиться в любой момент.

Эми вздохнула, потом прижалась к любимому.

– Я знаю, как трудно ждать, – тихо проговорила она. – А особенно для такого человека, как ты.

Малик слегка отстранился и взглянул на нее.

– Просто ты не из тех, кто умеет ждать, – пояснила Эми.

Она обняла его за шею и притянула к себе.

– У меня есть кое-какие идеи по поводу того, как скоротать время, – прошептала она, целуя его.

– Я такой грязный, – прошептал Малик, тем не менее уже расстегивая ее корсаж.

– Это абсолютно неважно!

– Честно говоря, для меня тоже, – согласился Малик.

Эми действительно не было никакого дела до щетины, тюремного запаха или одежды, которая рвалась прямо в руках. За всем этим она видела лишь самого Малика, и в то время пока огонь согревал комнату, он любил ее страстно и нежно. Разлука, казалось, лишь придала ему силы. Потом, когда она лежала в объятиях Малика, глядя на его чеканный профиль, ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что она не спит и он действительно с ней рядом. Переход от отчаянья к радости оказался настолько стремительным, что голова кружилась от неожиданности; ощущение его тела рядом с собой казалось чудом. Она прижалась еще сильнее, и Малик зашевелился.

– Ты не спишь? – спросила Эми.

– Сплю.

– Неправда!

Он открыл один глаз и взглянул на нее:

– Правда!

– Малик, а что будет с тобой, если султан снова придет к власти? – Эми опять стала серьезной.

Он вздохнул и прижал ее к кровати своим телом.

– Восстание янычар должно напугать его настолько, что он согласится на переговоры. Я не думаю, что он уже когда-нибудь вернется к своим старым методам. Но все равно невозможно предположить, на что он способен. Еще никогда в жизни его не загоняли в угол, и я не знаю, как он себя поведет в подобной ситуации, – Малик поцеловал ее обнаженное плечо.

Эми молчала. Малик на свободе, но она все равно боится за него. Ее любимый организовал восстание, и если султан вернет себе хоть часть прежней силы, он этого не забудет. Пугаясь собственных мыслей, Эми призналась себе, что искренне предпочла бы, чтобы Хаммид оказался мертв.

– Не волнуйся так, – попросил Малик, словно читая ее мысли. – Я жив и невредим, и мы гораздо ближе к свержению этого чудовища, чем были еще вчера.

Эми крепко обняла любимого и лежала, гладя его по голове желая, чтобы он оказался прав.

Внезапно Малик поднял голову и произнес:

– Анвар обещал оставить здесь кое-какую еду. Я страшно голоден.

– Я думала, что ты спишь.

– Уже нет, – он вылез из кровати, натянул одежду, валявшуюся на полу, и подошел к комоду. Порылся там, перекладывая какие-то тюки и свертки. В одном оказалось мыло и расческа; в другом – одежда.

– Чистое белье! – обрадовался он, тут же переодеваясь.

– Очень кстати.

– А! Вот и она! – воскликнул Малик, вытаскивая холщовую сумку. Развязав тесемки, он достал два яблока, каравай хлеба и несколько лепешек.

– Съешь одно? – спросил Малик, протягивая Эми яблоко.

Она покачала головой.

– У тетушки Беатрис еды было на целую армию, когда… – она осеклась, увидев, как изменилось выражение его лица.

– Когда к тебе приходил с визитом твой жених? – продолжил Малик мрачно, кусая яблоко.

– Не начинай, пожалуйста!

– В своем дурацком мундире он выглядит, словно игрушечный солдатик, – упрямо продолжал Малик.

– А я-то думала, что ты любишь британцев!

– Не тогда, когда они пытаются увести у меня женщину!

Эми выскользнула из кровати, завернувшись в одеяло, и присела с ним рядом на грязный пол.

– Так я – твоя женщина? – шепотом спросила она, дотрагиваясь пальцем до его щеки.

– Конечно!

– Я чувствую себя женщиной с той самой минуты, как встретила тебя.

– Мне ты почему-то тоже кажешься ею, – Малик шутливо сгреб ее в охапку.

– Малик, я знаю, что ты не хочешь показать мне, насколько ты обеспокоен нынешними событиями, – серьезно призналась Эми.

– Я вовсе не обеспокоен.

– Ну, взволнован.

Он склонил голову и сжал кулаки.

– Я хочу знать, что происходит! – не выдержал он. – Я столько лет ждал этой минуты, вот сейчас все проходит мимо меня!

– Позволь Калиду взять переговоры на себя. Ты же знаешь, он все сделает замечательно.

– Это так, но когда я согласился остаться в стороне, я не мог представить, что это окажется настолько трудно!

– Я знаю, что тебе нужно, – утешительно произнесла Эми.

Малик улыбнулся.

– Тебе нужна хорошая, очень горячая ванна.

– О!

– Я видела за домом полную бочку, так что вполне можно согреть воду.

Малик кивнул и поднялся. Сходил за водой, потом повесил чайник на крючок в очаге. Эми достала мыло и расческу, вынула чистую рубашку.

Когда вода нагрелась, Малик разбавил ее холодной и намылился. Эми посмотрела на тело своего возлюбленного. В тюрьме он похудел, и мускулы и ребра четко выделялись под кожей. Еще совсем немного – и он будет выглядеть как настоящий скелет.

Эми решила как можно быстрее повести его в нормальное состояние.

Малик вышел за дверь, чтобы смыть с себя мыло, а Эми подала ему одеяло. Он завернулся в него, слегка растерся и посмотрел на появляющиеся на небе звезды.

– А хорошо быть чистым! – признался он.

– Дай, я вымою тебе голову, – попросила Эми. Он провел рукой по волосам:

– Выглядит ужасно, да?

– Они серые от пыли. Ты выглядишь седым.

– Возможно, я и на самом деле седой, – предположил Малик, входя вслед за Эми в дом и присаживаясь на край кровати.

Девушка намочила ему волосы и намылила их уже знакомым ей сосновым мылом.

– Здорово, – проворчал он, – что, оттуда кто-нибудь уже выполз?

Эми в ужасе отступила. Малик рассмеялся.

– В тюрьме запросто можно подцепить какую-нибудь компанию.

– Давай не будем говорить об этом, – попросила девушка, наклоняя его голову и споласкивая ее из чайника.

– Вода остывает, – заметил Малик.

– Уже готово, – она сполоснула еще раз и провела пальцем по пробору в волосах.

– Ищешь насекомых? – опять поддразнил Малик.

– Просто хочу удостовериться, что ты черный, а не седой.

– Если бы была бритва! – помечтал Малик, потирая рукой заросший подбородок.

– Меня ты вполне устраиваешь просто чистым, – успокоила его Эми, восхищаясь блеском его чистых волос.

– Чувствую себя новым человеком.

– Да мне, честно говоря, и старый по душе, – Эми наклонилась и обвила руками его шею. – Я так по тебе тосковала!

– А я так вовсе и не скучал, – поддразнил Малик, сажая возлюбленную к себе на колени. – Мне очень понравилось а тюрьме. Там собралась замечательная компания: воры, насильники, убийцы.

– Но ты же к ним не относишься, – пробормотала Эми, склоняя голову к нему на плечо.

– Хаммид не согласился бы с тобой.

– Его мнение не интересует ровным счетом никого, – Эми нежно поцеловала друга.

Малик схватил ее в охапку и повалил на кровать.

– Ни за что не мог предугадать, что дела обернутся таким образом, – прошептал он. – Когда я впервые тебя встретил, я увидел в тебе лишь средство добыть деньги. Но ты сумела очень быстро все изменить.

– А когда я тебя встретила, моей единственной целью было как можно быстрее от тебя сбежать.

– А какова твоя цель сейчас?

– Давай покажу, – рассмеялась Эми.

Малик закрыл глаза и позволил ей ласкать себя. Скоро его дыхание участилось. Наконец он остановил ее руку и произнес тяжелым, полным чувства голосом:

– Никогда не прикасайся так к другому мужчине, слышишь?

– Никогда, – прошептала Эми.

Он притянул ее к себе и дотронулся губами до ее волос.

– Смотри, я проверю, сдержишь ли ты слово!

– Сдержу! Мы так давно любим друг друга и лишь украдкой отвоевываем себе минуты счастья, – задумалась Эми. – Я хочу большего. Хочу все время быть с тобой, хочу иметь семью, хочу строить нашу жизнь.

– У нас будет все, вот увидишь. И очень скоро, – пообещал Малик, целуя ее.

Эми с готовностью ответила на поцелуй, и разговоры в маленьком домике в горах прекратились.

Они повели ночь в объятиях друг друга, а на заре в дверь постучали.

Эми пошевелилась в полутьме и взглянула на Малика, который быстро сел, откинув одеяло.

– Кто это может быть? – в тревоге прошептала девушка.

– Возможно, всего-навсего Анвар. Он единственный знает, где я.

Малик оделся и подошел к двери; Эми с облегчением вздохнула, увидев, что за ней действительно стоит Анвар.

Он быстро взглянул на Эми, лежащую в постели, и также быстро отвел взгляд.

– У меня послание к тебе от Калид-шаха, – серьезно заговорил Анвар. – Он принял условия султана.

Малик молча ждал.

– Султан отрекается в пользу своего брата, который готов созвать парламент с выборным представительством. При условии, что ты завтра в полдень встретишься с Хаммидом.