Влюбленный мститель

Глава 24

Джорджа Аскота наконец нашли. За два дня до Нового года он появился в конторе своей компании и даже провел там ночь, чем помог Винсенту установить Круглосуточное наблюдение за зданием, так что куда бы он ни отправился, за ним всюду следовал соглядатай.

Винсент счел себя обязанным принести извинения. А вот будут ли они приняты — вопрос другой. Пусть Ас кот по крайней мере убедится, что вендетта окончена. Разумеется, это не облегчит его душу. Он не ожидал ни прощения, ни понимания, поскольку не простил сам себя.

Когда он приехал, контора оказалась закрытой. И неудивительно, было так рано, что даже клерк еще не успел появиться. Лучше застать Аскота спящим, в этом случае им уж точно никто не помешает.

Оказалось, что Джордж уже встал. Но он не собирался встречать незваного гостя с распростертыми объятиями. Узнав Винсента, он немедленно попытался захлопнуть дверь, и тот едва успел вставить ногу в щель.

— Одна минута. Больше я не прошу, — выдохнул он.

— Ровно столько я смогу удержаться, чтобы не разбить вам физиономию, сэр.

Судя по выражению лица, Джордж нисколько не преувеличивал. Он и в самом деле пришел в бешенство. Кроме того, рост и комплекция вполне позволяли ему изуродовать Винсента, хотя тот вполне был способен дать сдачи. Другое дело, что в нынешнем покаянном состоянии он просто не сможет защищаться. Впрочем, никакие побои не избавят его от чувства вины.

— Я здесь, чтобы принести извинения и объясниться, хотя делаю последнее скорее ради себя, чем ради вас.

— Извинения? Но ведь вы объявили меня подлецом и злодеем. Или все-таки обнаружили, что это не совсем так?

— Я поставил себе целью погубить вас. Глаз за глаз.

Единственным извинением мне служит то, что я считал вас косвенно виновным в самоубийстве брата. Но вы были правы. Я не дал себе труда проверить факты.

Теперь же я узнал правду.

— И конечно, не от меня, — с горечью бросил Джордж. — Мне вы поверить отказались.

— А вы чему поверили бы на моем месте: клятвам незнакомого человека или предсмертному письму брата?

— Будь моим братом такое ничтожество, по крайней мере призадумался бы, — фыркнул Аскот, но не столько его слова, сколько презрительный тон заставили Винсента залиться краской смущения.

— Да, Альберт — человек слабый, но в жизни не думал, что он способен лгать. Кроме того, он писал прощальное письмо совершенно пьяным и признается теперь, что ничего не помнит. Надо отдать ему должное, Альберт не подозревал, что я ошибочно пойму его истинные намерения и стану мстить.

— Не помнит? Вы хотите сказать, что он вовсе не погиб?

— Я только сейчас получил от него другое письмо, на этот раз вполне осмысленное. Он обосновался в Америке. И теперь винит в своих неудачах одного себя.

— Значит, вы причинили зло невинным людям, не так ли?

— Судя по тому, что я узнал из первого письма, было по меньшей мере несправедливо, чтобы вы, разорив конкурента и доведя его до самоубийства, легко отделались. Возможно, на столь полный успех вы и не рассчитывали, но тем не менее так уж случилось. Я оказался не прав, став причиной настоящей катастрофы, за что униженно прошу прощения и готов дать вам любое удовлетворение, начиная с этого.

— Что такое? — буркнул Джордж, принимая пакет документов.

— Купчая на дом, составленная на ваше имя. Все долги выплачены. Здесь также адрес склада, где хранится ваша обстановка. Кроме того, я постарался пресечь слухи относительно вашего разорения. Один ваш приезд в Англию подтверждает их фальшь. Если у вас будут еще какие-то трудности, связанные с ними…

— Я сам об этом позабочусь.

— Как угодно, — отозвался Винсент, сообразив, что оскорбляет человека намеками на то, что тот не способен справиться собственными силами. — Просто я не хотел, чтобы вы трудились, исправляя чужие ошибки, на случай, если я не предусмотрел каких бы то ни было последствий.

— Если хотите загладить свою вину, держитесь подальше от меня и моей семьи и дайте забыть о вашем существовании. То, что вы сотворили с моей дочерью…

— Не имеет ничего общего с местью.

— И вы воображаете, будто я этому поверю?

— Верно то, что если бы не эта моя затея, я не встретил бы Лариссу. Но я с первого взгляда влюбился в нее как мальчишка. Признаюсь, что лгал себе лишь потому, что по моим меркам она была для меня запретным плодом. Я не мог жениться на ней, поскольку считал дочерью своего врага. Но удержаться от соблазна сделать ее своей так и не смог. Поэтому месть стала всего лишь предлогом не внять голосу совести.

— Вы говорите о чистом ребенке, невинностью которого воспользовались?

— Я говорю о женщине, которую люблю. Она дитя лишь в ваших глазах, сэр. И если бы вы не вернулись, я забыл бы обо всех своих принципах, чтобы достичь единственной цели, имеющей для меня хоть какой-то смысл, и умолял бы ее стать моей женой.

— Да ну! Теперь, разумеется, можно утверждать все, что угодно, зная, как она презирает вас за ваш поступок, и, конечно, ни за что не согласится иметь с вами ничего общего.

— Просто я узрел истину слишком поздно, — вздохнул Винсент. — Даже в сочельник я еще не понимал, как люблю ее, хотя сделал все возможное, чтобы удержать в своем доме. Лгал, притворялся, шел на все, лишь бы помешать Лариссе исчезнуть из моей жизни.

— Вы это признаете?

— Да. Я был убежден, что о женитьбе и речи быть не может. Что таким образом я предаю брата. Но в утро Рождества Ларисса наконец захотела узнать, достаточно ли благородны мои намерения, в противном случае пригрозила оставить меня. Тут я и понял, что всякая месть бессмысленна по сравнению с несчастьем потерять это сокровище, И прежде чем успел объясниться с ней, появились вы. — Судя по вашему приветствию, вряд ли вы поняли это во время нашего первого разговора.

— Тогда мной владели досада и гнев.

— Я считаю это большой удачей для своего семейства, — сухо заметил Джордж. — А теперь, сэр, если вам нечего больше сказать, желаю удачи.

— Вы позволите мне увидеться с Лариссой? Я должен извиниться и перед…

— Сейчас ей всего нужнее покой. Или вы еще не осознали, как сильно ранили ее ваши откровения? Она только начинает приходить в себя. Держитесь как можно дальше от нее.