Вместе и навсегда

Любовный роман — Harlequin — 1161

Глава 1

Джавид аль-Джукрат никогда не давал обещаний, которые не мог сдержать. Он признавал, что у него много недостатков. Да, его все знали как известного плейбоя. Но он всегда держал слово. И у него были все средства, чтобы не нарушать данных обещаний.

В конце концов, именно поэтому он преуспел в дипломатии. Его многострадальный брат, правящий шейх Джукрата, несколько раз был вынужден согласиться с его мнением и предоставить Джавиду свободу действий на политической арене.

Вот почему теперь Джавид поднял голову со своей шелковой подушки, приоткрыл глаза и уставился на молодого, элегантно одетого помощника, стоящего у изножья его кровати.

И дал новое обещание:

— Я утрою твою рождественскую премию и гарантирую тебе пост помощника в любой точке мира, если ты уйдешь и дашь мне поспать еще час. Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, что я способен на многое.

Его голос звучал хрипло, потому что накануне он много выпил.

Кто мог винить его?

Джавиду нравилось женское общество. А события прошлого вечера были особенно… впечатляющими.

Он вздохнул с облегчением, увидев, что, к счастью, он один на бескрайнем просторе своей калифорнийской королевской кровати. Он обожал веселые компании, но пускал не всех гостей.

Помощник Джавида явно напрягся. Каким-то образом молодой человек расценил выгодное предложение как оскорбление.

— Ваше высочество, я бы не выполнял свою работу, если бы не позаботился о том, чтобы вы были своевременно проинформированы о срочных вопросах по мере их возникновения…

Джавид застонал, натянул на голову подушку. Сейчас он хотел только, чтобы та рыжая красотка, с которой он веселился до раннего утра, вернулась.

Он был абсолютно уверен, что Уилфред не помешал бы ему, если бы она все еще была в его постели. Что именно было таким важным, почему ему приходилось терпеть нотации своего ассистента? Джавид засунул руку под подушку, нащупал там часы, посмотрел на циферблат и снова застонал: пять утра.

Разочарованно ворча, он отшвырнул подушку и встал, доблестно игнорируя головную боль — признак адского похмелья.

— Подумай хорошенько, прежде чем говорить дальше, Уилфред. Если этот вопрос не касается благополучия моего брата или невестки, моей матери или каких-то еще кровных родственников, которые у меня остались, ты вполне можешь оказаться безработным.

К его чести, Уилфред умел читать между строк или же понимать недосказанное. Те, кто был достаточно мудр, чтобы прислушаться к предупреждениям Джавида, обычно исполняли его желания.

— Ну? — рявкнул он, теряя терпение.

Словно почувствовав надвигающийся взрыв, молодой человек поднял голову.

За секунду до того, как он заговорил, у Джавида возникло какое-то странное чувство. Он не верил ни в интуицию, ни в судьбу, ни во что-то подобное. Но распознал сожаление, когда увидел его на лице Уилфреда.

А еще нерешительность, осторожность. И — жалость?

Он провел рукой по растрепанным волосам, когда заметил, что Уилфред собирается что-то сказать. Явно новости его не порадуют.

— Речь идет о короле Аднане Рияльском и королеве Ясмин, — сказал Уилфред с едва заметной дрожью в голосе.

Джавид выдохнул, как будто что-то тяжелое свалилось с его плеч. Единственными людьми, о которых Джавид переживал в этом мире, были его брат и, в последнее время, его невестка Лорен и его новорожденный племянник. Он мог заботиться о народе Джукрата, которым правил его брат, но только потому, что вся жизнь Тахира была посвящена заботе о его подданных, и естественно, что Джавид тоже заботился о них.

Кроме того… он напрягся, когда вспомнил об отце, который умер, так и не смирившись с непокорностью своего второго сына.

Отец никогда не говорил доброго слова и не подбадривал Джавида. Никогда.

Он горько улыбнулся.

Джавид отплатил за эту несправедливость беспутной жизнью, которая, как он знал, раздражает его отца. И они начали враждовать задолго до того, как старик умер.

Что касается его матери…

Улыбка Джавида испарилась. Их отношения были предельно ясны. Она не притворялась, что любит его, а он не притворялся, что заботится о ней. Он позволял ей беззастенчиво использовать его имя и начинал бунтовать только тогда, когда ему приходилось терпеть унижение светских обедов и встреч, на которых его брат Тахир смиренно соглашался присутствовать.

Джавид не обменялся с ней и парой слов за пять лет — большинство из них было сказано на недавней свадьбе его брата, — и его это более чем устраивало.

Он проигнорировал резкую боль в груди и с прищуром посмотрел на своего помощника:

— Эти последние семь дней в Калифорнии были для меня подарком после нескольких месяцев общения с моим двоюродным братом и множества проблем, от которых страдает его страна. Ты сам знаешь это, потому что ты ведешь мой календарь, верно? И я дал тебе несколько выходных, чтобы повеселиться в пятизвездочном отеле, помнишь?

— Конечно, ваше высочество.

Джавид вздрогнул. Сколько бы раз он ни просил называть его по имени, когда они были наедине, Уилфред отказывался. С изумлением Джавид пообещал себе когда-то, что вытащит палку, воткнутую в хребет его ассистента, до того, как их деловые отношения закончатся, но пока не преуспел в этом.

— Тогда почему ты снова беспокоишь меня по поводу Аднана и Ясмин? — проворчал он.

Джавид выполнил свое обещание, данное Тахиру. Он даже перестарался. Шесть месяцев, которые он первоначально согласился провести в Рияле, устраняя последствия бездумного правления Аднана, превратились в девять — плачевное положение дел было тому причиной. Джавид так много раз заставлял себя прикусить свой язык, что был удивлен, что этот орган все еще функционировал.

Но он выполнил свой долг и помог Аднану избежать конфликтов с соседями и миром в целом. Он оставил нескольких доверенных лиц на высоких должностях, чтобы королевство его нерадивого кузена не оказалось опять на грани краха или, что еще хуже, возможного государственного переворота, спровоцированного его собственными недовольными подданными.

Удовлетворенный хорошо выполненной работой, Джавид улетел на своем частном самолете в Калифорнию, чтобы отпраздновать свой успех и свободу. И все начиналось просто отлично.

Поэтому он недоумевал, почему Уилфред стоял перед ним, полный решимости…

— Ваш брат уже несколько часов пытается связаться с вами, ваше высочество. Когда он не смог, его помощник связался со мной в отеле.

Джавид напрягся.

— Почему?

Уилфред откашлялся.

— Король Аднан и королева Ясмин возвращались из своей летней резиденции, когда их вертолет разбился. Обломки были обнаружены ранним утром вчерашнего дня. Ваше высочество… С сожалением сообщаю, выживших не было, — произнес Уилфред.

Джавид застыл на месте.

Несмотря на то что его кузен слыл упрямым и безрассудным глупцом с очень небольшим жизненным опытом, он был его родственником. А Ясмин… ждала ребенка.

Печаль и сожаление бурлили в нем, он сгорал со стыда за свои прежние жестокие мысли.

Поднявшись с кровати, Джавид подошел к окну, из которого открывался вид на многомиллионную Санта-Барбару, и крепко стиснул зубы. Теперь он понял, почему помощник нарушил его сон. Тахир хотел сообщить ему эту новость до того, как он узнает об этом по сомнительным каналам.

— Его величество все еще желает поговорить с вами, — напомнил ему Уилфред.

Джавид снова вздохнул, у него возникло подозрение, что его отпуск вот-вот прервется. Тахир, конечно, хотел бы, чтобы Джавид присутствовал на похоронах. Возможно, он даже спросит у него совет, кто лучше всего подходит для того, чтобы занять трон, который его кузен трагически и слишком рано оставил.

Даже когда Джавид отвернулся от окна и направился в свою роскошную ванную, он составлял в голове список кандидатов. Многие ухватились бы за шанс занять трон, но Джавид знал, что лишь избранные действительно справятся с этой задачей, не упиваясь властью и не попадая в те же ловушки, в которые чуть не попал его покойный кузен.

— Сообщи моему брату, что я буду готов поговорить с ним через пятнадцать минут. Опубликуй соответствующие заявления и закажи венки, которые будут доставлены во дворец.

— Да, ваше высочество. — Уилфред уже переключился на выполнение заданий и стремительно покинул спальню.

Пятнадцать минут спустя Джавид надел сшитый на заказ темный костюм. Он сбрил свою недельную щетину, аккуратно причесал волосы и сцепил пальцы перед собой, ожидая в личном кабинете цифровой связи с братом.

В рекордно короткие сроки плейбой-принц исчез, а дипломат снова появился на сцене. Это был человек-хамелеон, как называли его многие.

Джавид знал, чего хотел и когда хотел, и не извинялся, и не сомневался в достижении своих целей.

На экране появилось лицо Тахира, и Джавид затаил дыхание, его взгляд искал глаза брата.

Он знал, почему искал.

У них никогда не было счастливого детства, у него и Тахира. Он знал, что его брату, как наследнику престола, приходилось гораздо хуже. Где-то в глубине души Джавид подозревал, что бесстыдное наслаждение излишествами было его собственным способом отвлечь внимание от страданий своего брата.

Как новобрачный, якобы счастливый мужчина, Тахир демонстрировал все признаки семейного счастья с женщиной, которая долгое время отравляла его жизнь. Желая своему брату счастья, Джавид никак не мог поверить, что Тахир действительно был абсолютно всем доволен. Отсюда возникала необходимость поймать взгляд Тахира, чтобы оценить, было ли его предполагаемое блаженство реальным.

Взгляд брата стал пристальным, как будто он чувствовал и не одобрял мысли Джавида.

На секунду Джавид опустил глаза, а когда снова поднял их, то постарался сосредоточиться на серьезных новостях, которые привели к необходимости этой встречи.

— Мы уверены, что они оба погибли? — спросил он низким голосом.

Ноздри Тахира раздулись, он громко вдохнул.

— Это подтверждено. Официальное заявление будет опубликовано сегодня утром, но новостные ленты уже сообщают об этом.

— Я найду время, чтобы присутствовать на похоронах. Я составляю список кандидатов в качестве временных правителей до тех пор, пока не сформируется официальный совет, чтобы… — Он резко замолчал, увидев на лице брата странное выражение.

— Совет уже сформирован.

Джавид вычислил часовые пояса и кивнул, а его брат продолжил:

— Мы встретились первым делом сегодня утром. Ты мог бы принять участие, если бы я до тебя дозвонился.

Как и в случае с Уилфредом, Джавид ощутил, как некое жуткое предчувствие покалывает его кожу.

— Что ж, теперь я свободен, — тихо сказал он, возмущаясь упреком брата. Он выполнил свой дипломатический долг и с радостью оставил поле битвы.

Да, Джавида раздражало, что он пропустил собрание совета, но, в конечном счете, ничего страшного не случилось.

Джавид жаждал свободы с тех пор, как осознал, что находиться рядом с родителями означает сидеть в первом ряду и подвергаться излишнему вниманию и обвинениям во всевозможных грехах.

Отличная учеба и успехи на дипломатическом поприще — идеальный способ выполнять королевские обязанности на расстоянии от отца. В возрасте всего лишь двадцати одного года он покинул Джукрат и редко возвращался обратно.

Джавид обосновался в Калифорнии, Каире, южной части Тихого океана и еще в полудюжине мест по всему миру. Имея в своем распоряжении частный самолет и неограниченные средства, он устроил себе особую «одинокую жизнь». Ту, которую он не собирался менять или за которую не был намерен извиняться.

Он стиснул зубы, когда его брат откинулся назад и его темно-золотые глаза впились в Джавида. Глаза Тахира видели гораздо больше, чем хотел бы Джавид.

— Действительно свободен?

Волосы на затылке Джавида встали дыбом.

— Если ты звонил не для того, чтобы попросить меня о помощи в формировании нового совета, то зачем ты звонил?

— Потому что были приняты определенные решения, о которых тебе нужно знать.

Вспышка гнева пронзила его.

— Если решение было принято без меня, зачем мне о нем знать?

Легкий намек на улыбку тронул губы Тахира.

— Я не говорил, что это не нужно. Наоборот, сейчас это жизненно необходимо.

— Хватит танцевать вокруг да около, брат. Если я тебе больше не нужен, то у меня есть несколько дел, которыми мне нужно заняться.

Улыбка испарилась, и он снова затаил дыхание, когда его брат наклонился вперед.

— Ты нужен мне, Джавид. Возможно, сейчас больше, чем когда-либо. Потому что ты был единственным кандидатом.

— Кандидатом на что?

Голос Джавида был резким, как бритва, и он не извинился за это.

— Вообще-то, нет. Лучше не подтверждай то, о чем я сейчас подумал, брат, — мрачно предупредил он.

— Я не могу не подтвердить этого.

Шесть слов. Шесть судьбоносных слов.

— Ты же знаешь, что у Аднана не было других близких кровных родственников, кроме нас. И я выбыл из игры по понятным причинам. Что означает…

— Нет! — Джавид рывком вскочил, оторвавшись от широкого экрана. — Не сегодня. Не завтра. Никогда!

Лицо Тахира окаменело.

— Это уже решено.

Джавид обернулся, обнажая зубы в безрадостной улыбке.

— Ты понимаешь, что так со мной поступать не стоит, брат. Помни, с кем ты разговариваешь. Ничто никогда не решается окончательно, особенно когда одна сторона активно сопротивляется.

Тахир кивнул:

— Я помню, с кем разговариваю. Ты настоящий бунтарь. Ты устраиваешь скандалы и в то же время творишь чудеса в карьере… когда хочешь. Ты мне вроде как угрожаешь? Угрожаешь разрушить все, что помогал строить в Рияле, просто чтобы доказать свою правоту?

— Я говорю, что тебе следовало сначала подумать, прежде чем ставить меня перед фактом, — прошипел Джавид сквозь зубы. — Особенно когда ты знаешь, что мне все это не нужно. Правление было твоим предназначением, а не моим.

Лицо его брата скривилось, но его выражение не было таким жестким или озлобленным, как когда-то давно. На какое-то мгновение Джавид подумал, что это дело рук Лорен.

Так это было или нет, это не имело значения. Его целью было вырваться из пут, которыми брат пытался связать его.

— Ты не прав.

— Прости? — выдохнул Джавид, почувствовав новый приступ гнева.

Что ему не нравилось, так это предчувствие, которое продолжало преследовать его. Как будто этот разговор был уже предрешен. Что бы он ни сказал или сделал, результат был предрешен.

— У меня есть четыре превосходных кандидата для временного правления, — рявкнул Джавид, а затем перечислил имена, которые он включил в свой список еще до того, как принял душ.

Тахир кивнул:

— Все они прекрасно подходят для того, чтобы войти в кабинет твоих советников.

Джавид ущипнул себя за нос. Боль от похмелья, пылавшая в висках, теперь перешла на все тело.

— Ты не слышишь меня, — прорычал он.

— Я слушаю тебя, брат. Инстинкт подсказывает мне, что никто, кроме тебя, для этой задачи не подходит. Ты заключил торговую сделку и вывел Риял из кризиса за считаные месяцы. Ты лучше подготовлен, чем все кандидаты, вместе взятые.

— Но ты умышленно упускаешь из виду одну вещь — мое желание.

Глаза Тахира заблестели гневом, и в этот момент Джавид увидел их отца. Конечно, в глазах его брата не было постоянного осуждения и презрения, но мурашки все равно пробежали по спине.

— Но в тебе наша кровь, Джавид. И Риял нуждается в тебе. После такой тяжелой работы во имя спасения страны неужели ты действительно собираешься подвести их сейчас?

Это был удар ниже пояса. Но во многом Джавид уважал брата за его безжалостность. Это была их общая черта.

Он бы еще больше разочаровался, если бы Тахир попытался его задобрить.

Конечно, его ярость усилилась, когда он увидел, как его брат кивает кому-то. А когда в дверь кабинета Джавида постучали, и вошел Уилфред, ему не нужно было открывать лежащую перед ним папку в кожаном переплете, чтобы узнать, что в ней.

Когда помощник активировал еще один экран, показывающий одного из тех самых людей, которых Джавид намеревался выбрать на пост временного правителя, он почувствовал ярость.

Сузив глаза, он посмотрел на брата:

— Что он здесь делает?

— Твой помощник и будущий начальник штаба приносит присягу, чтобы мы могли запустить соответствующие процессы.

— Ты можешь подумать, что все предрешено, но у меня есть свои требования. На самом деле даже несколько, — проскрежетал он.

Губы Тахира скривились.

— Прочитай документ. Ты обнаружишь, что я предвидел некоторые из них.

Джавид перевел взгляд на лежащий перед ним документ.

— Пятнадцать лет? Ты хочешь, чтобы я правил пятнадцать лет, прежде чем будет рассмотрен вопрос о другом правителе? Ты шутишь, да?

— Сколько лет ты предлагаешь?

— Пять, — отрезал Джавид, думая, что был более чем великодушен.

— Двенадцать, — возразил Тахир.

— Нет. Семь. Этого более чем достаточно.

— Десять. Ты лучше всех знаешь, сколько времени требуется, чтобы закрепить хорошее и прочное правление.

Джавид стиснул зубы. Десять лет обычно были его собственной рекомендацией во время дипломатических переговоров. Он попал в свой собственный капкан.

— Отлично. Десять. Ни секундой дольше.

Тахир улыбнулся, и Джавид понял, что его провели, как наивного мальчишку. Борясь с гневом, он вернулся к чтению.

— Невеста? Ты ждешь, что я женюсь, и уже выбрал мне невесту? — недоверчиво прорычал он.

Тахир больше не улыбался. Но когда он ответил, в его глазах мелькнуло сочувствие.

— К сожалению, брат, совет счел этот момент не подлежащим обсуждению. Как бы я ни был против, это было решено. За день до твоей коронации через три недели ты женишься на двоюродной сестре покойной королевы.

Глава 2

Анаис Дюпон достигла той стадии горя, когда весь мир вокруг перестал для нее существовать. Она прошла через шок и отрицание. Рыдала в подушку по ночам, когда на нее обрушилась депрессия, и тщетно торговалась с судьбой, наблюдая, как тело ее любимой двоюродной сестры опускают в могилу рядом с ее мужем.

Теперь она полностью погрузилась в гнев из-за бессмысленной смерти своей любимой кузины.

Из-за смерти ребенка, которого она никогда не увидит.

Но больше всего ее разозлили новости, которые советники дворца Рияла сообщили ей вчера утром, через три дня после похорон.

Бесстрастным и равнодушным образом было отвергнуто ее намерение вернуться домой во Францию. По приказу лидера высшего совета, чья личность была окутана тайной.

А затем она получила сообщение от совета, что ей уготована совершенно новая роль.

Об этом ей будет сообщено в соответствующее время. Она должна была просто сидеть и ждать.

Но разве не этим она занималась почти три года в качестве фрейлины своей кузины? Ясмин, упокой ее душу, была номинальной королевой, украшением мужа, вынесенным и выставленным напоказ, когда того требовал случай. А затем это украшение отправлялось обратно на сверхроскошную полку. Свободное время королева коротала за организацией послеобеденных чаепитий и сплетен с друзьями и придворными.

Справедливости ради стоит сказать, что ее кузина была довольна своей жизнью и стала совершенно счастлива, когда забеременела. За это Анаис не могла ее винить.

Но разве иногда она не жалела, что не осталась во Франции и не написала письмо вместо того, чтобы отправиться в Риял и выразить свои личные соболезнования своей кузине, когда умерла мать Ясмин?

Разве она не использовала свою кузину как предлог, чтобы избавиться от чувства, что ее жизнь потеряла смысл? Разве она не хотела снова встретиться с женщиной, которую она лишь смутно, но с любовью помнила ребенком в Экс-ан-Провансе?

Спустя несколько месяцев после приезда разве она не пожалела, что слишком быстро приняла решение жить в другой стране?

Конечно, совсем недавно, незадолго до смерти Ясмин, все было по-другому. Ее кузина быстро стала королевой страны, находящейся на грани кризиса.

Внезапно дни Анаис стали проходить не за чаем и кофе с пирожными. Она хлопотала, пытаясь успокоить свою только что забеременевшую кузину, у которой утреннее недомогание сменялось беспокойством о муже из-за волнений, охвативших Риял.

Анаис, конечно, уже перестала работать пиар-агентом во Франции, но, оставаясь профессионалом, она знала, что муж Ясмин, король Аднан, медленно скатывается к пиар-катастрофе, которая рано или поздно нанесет ущерб его правлению.

Поэтому она испытала облегчение, узнав о появлении независимого советника. Признанный дипломат, Аднан сопротивлялся целых пять минут, прежде чем принял предложение шейха Тахира аль-Джукрата.

Анаис вздохнула с облегчением. Пока все, что она слышала о плейбое-принце, ставшем советником, не подтвердилось.

Она видела, как он без усилий очаровывал каждую женщину на своем гостеприимном государственном ужине, его грубые черты лица, высокомерие и улыбка притягивали к нему каждую женщину поблизости.

Кроме нее… конечно.

В тот вечер и в последующие месяцы она держалась подальше от Джавида аль-Джукрата. То, что он делал в свободное время, ее мало заботило. И если она ловила себя на размышлениях, как этот великолепный мужчина проводит часы между закатом и рассветом, о чем уже ходили слухи, что ж, она сурово одергивала себя и продолжала заниматься своими обязанностями.

Плейбои, такие как скандальный принц, были причиной, по которой Анаис с радостью покинула Францию. Вот почему она согласилась на работу в королевстве среди пустыни за тысячи километров от ее родины после того, что Пьер сделал с ней. Ей нужно было зализать свои раны.

Она стряхнула с себя воспоминания об их последней ссоре и продолжила ходить по комнате, глядя на двери. Раздражение разгоралось в ней с новой силой.

Ее заставили ждать уже почти два часа. Самолет, на который она надеялась успеть, давно был в воздухе. Машина, которую ей подарили Ясмин и Аднан, все еще стояла в гараже. Анаис знала, что может уйти, если действительно захочет. Но верность кузине сдерживала ее. Кроме того, ей необходимо было убедиться, что она не нарушила никаких протоколов, которые установили Ясмин и Аднан. Возможно, она могла бы выразить любопытство по поводу намека на эту новую роль.

Гнев на мгновение отступил, сменившись тревогой. Она не обращала особого внимания на дворцовые сплетни, но Анаис знала о слухах, касающихся смерти ее кузины и короля. Говорили, что авария вертолета не была случайным несчастным случаем.

Пребывание Джавида аль-Джукрата в качестве советника в Рияле сняло растущую напряженность. В то время как его личная репутация была чрезвычайно скандальной, его профессиональное мастерство было безупречным.

При других обстоятельствах она бы даже восхищалась им… Нет.

Она не могла восхищаться таким мужчиной, потому что он был неукротимым монстром, неспособным к изменениям.

Да и с какой стати она постоянно думает о нем?

Развернувшись, она направилась к самой дальней части своей гостиной, когда услышала решительный стук в дверь. Бросившись назад, она распахнула дверь, готовая излить свой гнев.

— Пора мне сказать, что происходит, иначе… — Анаис остановилась. Она очень удивилась, когда перед ней материализовался тот самый человек, о котором она думала.

Он заполнил дверной проем, что было довольно неплохо, учитывая, что в ее номере были двери, которые возвышались почти до потолка.

— Иначе что, мисс Дюпон?

Насмешливый тон вернул ее на землю. Ее взгляд оторвался от его завораживающих глаз.

Джавид аль-Джукрат любил обращаться с женщинами как с игрушками. К тем, кто не падал в его постель, он относился с легким презрением. Они были отвергнуты, как недостойные его внимания.

Анаис говорила себе, что ей нужно держаться от него на расстоянии, потому что она не могла не заметить, как он действует на всех женщин.

Чувствуя силу и авторитет, исходящие от него, она снова вспомнила, почему держала его на расстоянии вытянутой руки.

В отличие от большинства представителей королевской семьи он не любил традиционную одежду. Сшитые на заказ костюмы подчеркивали его безупречное телосложение. От темных волос до кончиков его начищенных итальянских туфель он выглядел великолепно.

Ему потребовалось время, чтобы заметить, что ее кулаки сжаты.

Он разглядывал ее, приподняв одну бровь.

— Собираешься ответить мне? Или причинить мне телесные повреждения?

Позади него она заметила дюжину охранников в коридоре и нахмурилась.

— Что они здесь делают?

— Пригласи меня внутрь, — приказал он.

— Зачем мне это делать? Вы явно свернули не туда. Это моя личная гостиная.

— Мне это хорошо известно, мисс Дюпон.

Анаис постаралась оставаться спокойной. Затем она попыталась заглянуть ему через плечо.

— Я жду, когда тот, кто созвал это собрание, прибудет и объяснит мне все. У меня еще очень много дел.

Его лицо мгновенно стало серьезным.

— И что же это за дела?

Она взглянула на часы только для того, чтобы разорвать зрительный контакт.

— Вернуться домой, во Францию, если вы так хотите это знать. Самолет, на который я должна была успеть, вылетел час назад. Я не собираюсь пропускать следующий.

— Этого не произойдет, — сказал он серьезно.

— Что это должно означать?

Он шагнул вперед, заставив ее отступить. Она удивленно застыла, когда он повернулся и закрыл за собой дверь.

— Я не помню, чтобы приглашала вас войти.

— Тогда я надеюсь, что ты, в конце концов, извинишься за невежливость.

— Прошу прощения?

Он прошел мимо нее, направляясь в просторную гостиную, которая примыкала к ее спальне.

Негодуя, она последовала за ним, не в силах отвести взгляд от его тела, которое с животной легкостью ворвалось в ее личное пространство.

— Садитесь, мисс Дюпон.

Анаис открыла рот, чтобы возразить. Но в последний момент придержала язык. Что бы здесь ни делал Джавид аль-Джукрат, в этом не было ничего личного.

Он отмахнулся от нее при их первой встрече, как от моли, и в последующие месяцы она отвечала ему тем же. Когда их пути пересекались, они были исключительно вежливы, но холодны друг с другом. Но она знала, что после похорон собирался совет, и чувствовала, что у Джавида может быть информация, к которой она до сих пор не могла получить доступ.

Даже если Джавид ничего не собирался ей рассказывать, он был королевской особой. Как бы его присутствие ни раздражало ее, она не могла его выгнать.

Подойдя к самому дальнему от него креслу, она села и сложила руки на коленях.

Он наблюдал за ее движениями с выражением веселья на лице.

— Мы похоронили твою кузину всего несколько дней назад. Что за спешка?

Шок смешался с приступом душевной боли.

— Я знаю, что моя должность не имеет никакого отношения к вам. И сомневаюсь, что должна оплакивать свою сестру определенным образом, который вам подходит.

— Согласно дворцовым записям, ты была здесь фрейлиной и доверенным лицом своей кузины, верно?

— Почему у меня такое чувство, что вы уже знаете ответ на этот вопрос? — парировала она.

— Я просто не понимаю, почему ты так торопишься уехать. Тебе где-то предложили другую работу, на которой можно почти ничего не делать?

Анаис сказала себе, что ее щеки горят от гнева, а не от смущения. Он не имел права так презрительно смотреть на нее.

— Вы пришли сюда только для того, чтобы оскорбить меня, ваше высочество? — Она вложила в свой голос столько неприязни, сколько могла.

Уголок его рта снова дернулся, но на этот раз улыбки не было видно.

— Ты достаточно долго была в составе королевских придворных, чтобы знать, что ничего не происходит здесь случайно.

— И что именно означает ваше появление здесь?

На мгновение он задумался. Обдумывал ли он то, что собирался сказать, или… не хотел этого говорить? Но затем его взгляд прояснился.

— Для ясности я должен сказать, что я тот, кто просил о встрече, — заявил он.

Она вздрогнула, тревога охватила ее.

— Хорошо. С какой целью?

Ей не нравилось, что ее голос слегка дрожал, что все, что он собирался сказать, казалось очень важным.

— Ты была доверенным лицом королевы, что, как я предполагаю, означает, что ты можешь сохранять некоторую осторожность.

Она вскочила.

— Я не понимаю, почему вы оскорбляете меня, даже в намеках! Так вы обращаетесь с женщинами, которые не падают к вашим ногам?

Его глаза чуть расширились, а губы снова шевельнулись в напряженной улыбке, снова заставив ее перевести взгляд на нижнюю губу, которая казалась слишком пухлой. Слишком чувственной для мужчины. Она яростно возмутилась тем, что эта мысль немедленно вызывала в ее голове видения, что она могла бы сделать с этими губами.

— Я просто пытаюсь установить причину твоего назначения во дворце.

— Давайте покончим с этим, пожалуйста. И прежде чем вы что-нибудь скажете, я никогда не чувствовала желания присоединиться к дворцовым сплетникам.

Он кивнул:

— Хорошо. В твоих же интересах этого не делать.

— Почему?

— Потому что твоя следующая роль будет немного сложнее, чем сидеть и обсуждать неделю моды в Париже и пить чай.

— Я избавлю вас от хлопот, ваше высочество, — тут же сказала она. — Я не хочу никакой новой роли. Мои сумки упакованы, и я уезжаю сегодня днем…

— Сумки можно распаковать, — заявил он.

Анаис глубоко вздохнула, надеясь, что приток кислорода прояснит ее голову и рассеет жуткое ощущение, будто она больше не контролирует свою жизнь.

Джавид приблизился к ней медленной, вялой походкой, как будто либо располагал всем временем мира, либо не хотел ее спугнуть. Но с каждым шагом она чувствовала, как испаряется ее спокойствие. Когда он остановился в нескольких шагах от нее, сунув руки в карманы, ее горло судорожно сжалось.

— Официальное объявление будет сделано утром, но я здесь для того, чтобы сообщить тебе, что ты была повышена от организатора послеобеденного чая до должности королевы Рияла.

На мгновение она пожалела, что не вскочила и тут же не убежала.

Она покачала головой. Он этого не говорил. Это было невозможно.

— Очень возможно, — пробормотал он, и она поняла, что произнесла эти последние слова вслух.

— Я не могу быть королевой.

— Боюсь, это уже решено. Ты испугана?

— Я не могу быть королевой, — снова заявила она, на этот раз решительнее.

Он поднял подбородок, его лицо приняло неумолимое царственное выражение, которое не оставило у нее никаких сомнений в том, что он представитель королевской династии. Джавид аль-Джукрат, возможно, провел большую часть своей взрослой жизни в западном мире, но в нем текла кровь арабских воинов.

— Совет собрался неделю назад. Решение принято.

— Тогда надо принять другое решение!

Резкость ее голоса заставила его напрячься, и все следы веселья исчезли с его лица.

— Кажется, ты думаешь, что у тебя есть выбор.

В его голосе слышался холод.

— Это не лотерея, в которой можно выбрать другого победителя, если предыдущий не подходит или недоступен. Ты единственное имя в списке.

Отвернувшись, она направилась в свою спальню, не обращая внимания на свои трясущиеся ноги, схватила сумочку, затем обернулась и замерла, ахнув, когда он вошел в комнату вслед за ней.

Его взгляд переходил с ее лица на ее сумку и обратно.

— Кажется, ты все еще думаешь, что куда-то едешь, — протянул он.

— В этом преимущество жизни в двадцать первом веке, ваше высочество. Я свободна делать все, что захочу. Скажите совету найти кого-нибудь другого на роль королевы. Меня не интересует эта работа.

Почему-то эти слова вызвали у него мрачную улыбку.

— Кажется, вокруг нас происходит так много событий. Но, к несчастью для нас с тобой, это к нам не относится.

Серьезный тон потряс Анаис. Собрав последние остатки самообладания, она направилась к нему.

Он оставался неподвижным; руки крепко засунуты в карманы.

— Буду признательна, если вы дадите мне пройти, ваше высочество.

Он удивленно распахнул глаза.

— По крайней мере, не будет скучно, — протянул он.

Анаис остановилась в нескольких шагах от него, и ей пришла в голову мысль.

— Почему вы здесь, чтобы сообщить новости, а не члены совета? Я знаю, что Аднан был вашим двоюродным братом, но…

— Но что? — спросил он лаконично.

— Похороны окончены. Разве вы не должны вернуться туда, откуда приехали?

Его ноздри раздулись, как будто она затронула щекотливую тему.

— Мое присутствие здесь необходимо. Некоторые могут сказать, что это крайне необходимо.

Это жуткое чувство тревоги вернулось, сильнее, чем раньше. Она почувствовала, как ее пальцы еще крепче сжали лямки сумки.

— Если совет выбрал королеву, значит, они должны были выбрать и короля?

Предчувствие пронзило ее, сердце забилось быстрее, когда она посмотрела ему в лицо.

Он не ответил, а просто продолжал смотреть ей в глаза.

— Ваше высочество?

— Джавид, — пробормотал он низким, глубоким голосом. — Когда мы будем одни, ты можешь звать меня Джавид.

Необычные ощущения парализовали ее тело.

— Зачем нам оставаться наедине?

— Потому что, как ты догадалась, совет выбрал нового правителя Рияла.

Она почувствовала, как кровь моментально отхлынула от ее лица, слишком много мыслей и чувств взметнулись в ее голове в тот момент, когда она прочла в его лице правду. Ту, которую не хотела знать.

— Позволь мне избавить тебя от ожидания, ладно? Через десять дней я взойду на трон Рияла в качестве нового короля. Вскоре после этого вы, мисс Дюпон, станете моей королевой.

Джавид сказал себе, что его не оскорбил отказ, последовавший за ее потрясением. Она покачала головой, ее губы шевельнулись, и она попятилась от него.

— Нет.

Он стиснул зубы, встревоженный и чрезвычайно раздраженный ее реакцией. Это было то же пренебрежительное отношение, которое она проявила к нему, когда они впервые встретились несколько месяцев назад после его прибытия в Риял.

Едва они были представлены друг другу, как она посмотрела сквозь него, как будто его не существовало, а затем весь вечер во время торжественного банкета игнорировала его присутствие. Он привык к тому, что женщины притворяются, что не замечают его. Он наизусть знал все женские уловки.

Но это не относилось к Анаис Дюпон.

Во время их редких встреч она сохраняла хладнокровие, обращаясь с ним как с досадной помехой, от которой ей не терпелось избавиться. Только потому, что его обязанности по отношению к Аднану были настолько всеобъемлющими, у него не было много времени обдумывать ее поведение.

Но игнорировать ее сейчас было нельзя.

Она не только категорически отвергла свой новый статус, но и была огорчена мыслью о том, чтобы выйти за него замуж.

Пока он смотрел на нее, его охватило другое ощущение. Ни малейшего страха за будущее, нет. Это было странное чувство… уже давно женщина не говорила ему «нет».

Поэтому на ее «нет» он с удовольствием ответил «да».

Глаза Анаис расширились, и Джавиду показалось, что он тонет в их бирюзовых глубинах.

Он стряхнул с себя это ощущение, все больше раздражаясь на себя.

Члены его недавно сформированного совета хотели сами сообщить ей эту новость. Это предложение он немедленно отверг, а теперь сожалел о своем решении.

По какой-то причине эта женщина бросила ему вызов, перед которым он не смог устоять. Он хотел сам сообщить ей все.

Ее неприятие и сопротивление продолжали раздражать. Но эта бледная безупречная кожа, до которой он хотел дотронуться, заставила кровь застыть у него в паху и пробудила чувства, о которых он давно забыл.

— Королев выбирают из кровных родственников. Ты должна это знать.

Анаис неловко кивнула, небрежный узел, в который она завязала свои шелковистые волосы, чуть не распался. Джавид никогда не видел ее с распущенными волосами за все время своего пребывания в Рияле. Он сжал пальцы в кулак, борясь с искушением дотронуться до этих шелковистых волос.

Почему он так странно реагирует на эту женщину?

Джавид думал, что насытился блондинками и рыжеволосыми в Калифорнии. Вся эта ситуация начинала ему надоедать. Нет, он должен вернуться в Калифорнию и наслаждаться свободой!

Сделав над собой усилие, он продолжил:

— Тогда ты должна знать, как единственный живой родственник Ясмин, что именно ты кандидатка в соответствии с законом Рияла.

Он нервно наблюдал, как она зажмурила глаза, как будто желая, чтобы он ушел. Почти по собственной воле его ноги подтолкнули его ближе к ней, пока ее цветочный аромат не ударил ему в ноздри.

Он сделал медленный вдох, еще сильнее втягивая в себя ее запах. Он был уверен, что возненавидит его, как только насытится. Он предпочитал фруктовые ароматы цветочным у своих женщин.

Тем не менее, слабый запах того, что, как он предположил, было сиренью, интриговал его.

— Наверняка есть какой-то другой выход, — сказала она умоляющим голосом.

Он нахмурился:

— Почему ты ведешь себя так, как будто это тюремный срок?

Она взглянула на него с неприкрытым раздражением:

— Вероятно, вы ухватились за возможность носить корону вашего покойного кузена, но я не спешу занимать должность, на которую, как мне кажется, лучше подойдет кто-то другой.

Джавид на мгновение замер, затем закричал от гнева. Он взял себя в руки как раз вовремя, сказав себе, что лучше избегать прямого конфликта. Хотя прелюдия к конфликту вызвала у него удивительное чувство бодрости.

— Думаешь, тебе не подойдет? Все эти годы ничегонеделания?

— Это не так. Нельзя сказать, что я ничего не делала. Я оказывала необходимую поддержку.

Он скривил губы, наслаждаясь тем, что это ее раздражает.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться. Если хочешь, можешь продолжать ничего не делать, пока ты королева. Все, о чем я прошу, — это время от времени проявлять интерес к своим людям.

Ее охватила дрожь. Ее дыхание стало взволнованным, и его взгляд переместился на ее грудь под платьем.

В паху возникло знакомое ощущение вожделения. Очевидно, его пребывание в Калифорнии не совсем удовлетворило его зуд.

Он наблюдал, как ее белокурая голова преднамеренно наклонилась, а взгляд стал отчужденным и насмешливым.

— Я не думала, что вы глухой, ваше высочество. Брака не будет. Я не буду вашей королевой. Найдите кого-нибудь другого.

— А, это вызов. Я не уверен, что мне больше понравится — сопротивляющаяся королева или ее окончательная капитуляция.

Он видел, как жар разлился по ее щекам, а глаза вспыхнули еще сильнее. Прежде чем она успела заговорить, он поднял руку.

— Ты подписала документы, когда тебя ввели в королевский двор. Часть этих документов включала твое согласие на любую должность, которую требует от тебя правитель дома. Этот правитель выбрал тебя своей королевой. От этого никуда не деться.

Он повернулся, а затем остановился, чтобы оглянуться через плечо.

— Я предлагаю тебе быстро привыкнуть к ситуации. Сообщение о нашей свадьбе будет опубликовано завтра. Наша церемония бракосочетания состоится до конца месяца. И хотя бы ради Ясмин и всего, что ей было дорого, ты согласишься на это!

Глава 3

Королева! Ей предстояло стать королевой!

В течение двух долгих недель Анаис пыталась привыкнуть к изменившейся реальности. Хотя она не очень-то жаждала возвращения во Францию, но понимала, что это естественный ход событий.

А сейчас у нее было ощущение, что она потеряла почву под ногами и кто-то другой решает, обретет она ее или нет.

Она должна стать королевой. Несмотря на то, что не хотела этого.

Три дня подряд она спорила, уговаривала и чуть ли не угрожала совету передумать. Джавид опровергал каждый ее аргумент. С той вечной насмешкой, которая постоянно привлекала ее внимание к его чувственным губам.

Даже когда она предлагала чью-то другую кандидатуру, ее мучали угрызения совести. Подводила ли она Ясмин своим яростным отказом? Что, если они найдут другую кандидатку, но окажется еще хуже?

Пока она все еще пыталась смириться с изменениями в своей жизни, шли неустанные приготовления к ее свадьбе. На прошлой неделе прилетели дизайнеры из Парижа, Милана и Нью-Йорка, чтобы начать подготовку к торжеству. Через неделю должна состояться сама церемония, и назад уже дороги не будет. Она до сих пор не могла в это поверить.

Теперь она жила в покоях своей умершей кузины. Даже в этом вопросе ей пришлось подчиниться решению совета. К несчастью для нее, новое место жительства находилось в западном крыле, рядом с покоями Джавида. Между ее и его покоями были установлены смежные двери.

Очевидно, что какой-то шейх много лет назад устроил эти покои так, чтобы иметь доступ к своим любовницам.

Анаис выбросила из головы любые размышления на эту тему. Она намеревалась держаться от Джавида на расстоянии. Тот способ, каким был устроен этот брак, идеально подходил ей. Это будет брак по расчету для стабильности королевства. Как и сказал Джавид. Спала ли она в смежной с его покоями комнате или нет, не имело большого значения.

Пройдя через гостиную, она вышла на большую террасу и вдохнула прохладный полуденный воздух, надеясь, что это успокоит ее нервы. Но не помогло.

Объявление Джавида новым правителем Рияла было встречено бурным одобрением большинства населения. Опрос показал, что он был значительно более популярен, чем его двоюродный брат. Однако ее новая роль была встречена скептически. Недоверие народа продолжало тревожить ее. Ясмин, возможно, немного отдалилась от своего народа, но тем не менее ее любили.

Что, если она, Анаис, доведет своих новых подданных до нищеты?

— Моя госпожа, извините за назойливость, но нам действительно нужно выбрать бумагу для именных карточек.

Анаис стиснула зубы, давление в висках усилилось. Меньше всего ей хотелось выбирать, какая бумага с тиснением подойдет к салфеткам на ее свадьбе. Но она очень быстро поняла, что здесь никто не предпримет никаких действий без ее одобрения.

Она не хотела ничего ни с кем согласовывать. Но все же она была здесь, и другого выхода у нее не было.

Анаис глубоко вздохнула и повернулась. Три женщины, ожидающие ее следующего указания, смотрели на нее со смесью опасения и жалости. И на мгновение ей захотелось закричать от боли, терзающей ее изнутри. Но она заставила себя разжать кулаки, поднять подбородок и снова вздохнула.

Как бы она ни ненавидела решение совета, Анаис была обязана сделать все возможное для любимого королевства ее кузины.

Так что, как бы долго она ни оставалась в должности королевы, она будет стараться.

— Мы выберем темно-кремовый цвет бумаги и темно-синие буквы. Скажите хранителям, что мы будем использовать столовые приборы восемнадцатого века для коронационного банкета.

Анаис наблюдала, как они ринулись выполнять ее поручения. Она была благодарна своему профессиональному опыту, полученному еще во Франции. Она умела улаживать проблемы. И в течение следующих нескольких часов прокручивала в голове свой, казалось бы, бесконечный список дел.

Но как только она решила сделать перерыв на отдых, Фаиза, женщина, которую назначили ее личным секретарем и помощницей, то есть на ту самую должность, которую Анаис занимала всего несколько недель назад, подняла взгляд с улыбкой.

— Последнее, что у вас сегодня в расписании, — это чай с его высочеством.

— Я не припомню, чтобы это было в моем дневнике.

Улыбка Фаизы чуть потускнела, на лице мелькнули следы беспокойства.

— О, я надеюсь, вы не возражаете, но помощник его высочества запросил час в вашем расписании, и я подумала, поскольку мы, вероятно, уже закончили, что… — Она покачала головой. — Я могу отменить, если хотите.

Анаис покачала головой. У нее все равно были вопросы, которые она хотела выяснить у него, так что, возможно, это был хороший шанс.

— Все в порядке. Я пойду пить чай.

Она поняла, что приняла правильное решение, когда паника на лице Фаизы сменилась облегчением.

Пятнадцать минут спустя она наконец-то осталась одна.

Анаис вошла в гардеробную. Та была в три раза больше квартиры, в которой она жила в Париже, Анаис остановилась, чтобы рассмотреть себя в зеркале в полный рост.

Костюм от Шанель, который она надела на встречу со свадебным организатором, отлично подходил и для чаепития с Джавидом. Подняв руку, она коснулась шиньона на затылке. Удовлетворенная тем, что он останется на месте в течение следующих нескольких часов, она открыла стеклянные шкафы, в которых хранилось потрясающее множество косметики и аксессуаров.

Так же как костюм и любой другой предмет одежды в гримерке, он появился благодаря ее новой должности.

Выбрав бледно-розовый блеск для губ, Анаис провела им по губам, не обращая внимания на легкую дрожь в руке. Это не из-за Джавида, уверяла она себя, а потому, что каждое решение, которое она принимала в своей новой должности, требовало осторожности. Последнее, чего она хотела, так это причинить еще больше беспокойства в королевстве.

И все же дрожь только усилилась, когда каблуки зацокали по мраморному полу, ведущему в кабинет Джавида.

Начиная с прошлой недели, когда новости о ее должности распространились во дворце, все, кого она встречала, почтительно приветствовали ее.

Анаис пожалела, что не может вернуться в то время, когда ее почти игнорировали всякий раз, когда она находилась рядом с Ясмин, но тут же пожалела об этой мысли. Если бы она могла вернуться в прошлое, то сначала пожелала бы, чтобы ее кузина осталась жива.

В поле зрения появились внушительные двери, ведущие в официальные владения Джавида.

Она подошла к мужчине средних лет, который был старшим помощником.

— Его высочество заканчивает разговор. Хотите войти и подождать?

Она кивнула и с пересохшим ртом и дрожащими руками последовала за ним в покои Джавида.

Как это слишком часто случалось во время их недавних встреч, ее взгляд заметался по комнате в поисках человека за антикварным дубовым столом в королевском кабинете.

Она услышала, что Джавид что-то оживленно обсуждал по-китайски и что помощник, проводивший ее внутрь, тихо удалился. Она отчетливо осознавала, что застыла посреди офиса, и устрашающе гипнотический эффект его взгляда буквально пригвоздил ее к месту.

Все больше и больше Анаис начинала понимать, от чего женщины сходили по нему с ума. Как он двигался, как он смотрел — казалось, как будто в этот момент она была единственным живым существом на планете. Она прекрасно понимала этих женщин, но не собиралась вступать в их ряды. Она основательно усвоила урок, преподанный ей Пьером.

Воспоминание о нем на мгновение заставило ее забыть о том, где она находится. Даже когда Джавид дернул подбородком в сторону гостиной своего роскошного кабинета, она вначале не поняла, что он хочет ей сказать. Его безмолвный приказ и собственная медлительность заставили ее щеки покрыться румянцем, и она отвернулась с меньшим изяществом, чем ей хотелось бы, но была рада возможности скрыться от его взгляда.

Только тогда она заметила сотрудницу, тихо стоящую рядом с серебряной тележкой, на которой лежали разнообразные закуски, а также стояли чайники с чаем и кофе.

Анаис выбрала мягкое кресло подальше от Джавида и опустилась в него.

— Моя госпожа предпочитает чай или кофе?

Она старалась не сердиться, когда ее стали так называть.

— Чай с молоком, без сахара. Спасибо.

Поклонившись, сотрудница стала наливать чай. В это время Джавид в другом конце комнаты закончил свой звонок.

Старательно избегая смотреть в его сторону, она приняла чай и тарелку с бутербродами из рук служанки и поставила их на столик рядом с собой, а затем не сводила глаз со своей чашки, пока Джавид что-то говорил служанке по-арабски. Она не знала этого языка, за исключением пары слов. Даже когда сильный запах его кофе достиг ее ноздрей, она намеренно не смотрела на него, пока не услышала, как служанка удалилась.

Глаза цвета меди буравили ее.

— Я уже начал задаваться вопросом, собираешься ли ты игнорировать меня во время нашей встречи.

— Я уверена, что это практически невозможно. — Ее голос прозвучал гораздо более холодно, чем она хотела, но она не придала этому большого значения. Она понимала, что ей никогда не будет легко с этим мужчиной, и смирилась с этим. И чем осторожнее она относилась к нему, тем лучше ей удавалось держать себя в руках.

— Как хорошо ты меня уже знаешь, — тихо произнес он. — Я бы ничего не добился в жизни, если бы позволил таким вещам остановить меня. Поешь что-нибудь.

Не дожидаясь ее ответа, он придвинул к ней тарелку.

Напряжение и нервозность мешали ей в полной мере насладиться великолепной дворцовой кухней. Урчание отозвалось эхом в ее животе, вызвав новый румянец на ее щеках.

Что такого было в Джавиде, что превращало ее в неуклюжую школьницу?

— Чая достаточно, спасибо. И если вы не возражаете, я хотела бы понять, почему я здесь.

На какое-то время, длившееся чуть дольше допустимого приличиями, его взгляд задержался на ней. Затем он неторопливо сделал глоток эспрессо, прежде чем поставить блюдце на колено.

Анаис не могла не взглянуть на тонкий фарфор, который он держал в своих больших умелых руках. Было что-то… животное в этом проявлении запертой в клетке силы, которая заставляла ее кровь бурлить.

— Я подумал, что было бы благоразумно узнать, как обстоят дела. Как идет подготовка к свадьбе? — спросил он. Он казался таким расслабленным, таким ленивым. Только его глаза сканировали ее и ничего не упускали.

Она открыла рот, чтобы в том же расслабленном духе ответить ему, но остановилась. Женщины слишком часто спешат сказать, что все в порядке, хотя они этого не имеют в виду. Она не хотела упустить возможность сделать последний выстрел.

— Я работала в сфере пиара. Я могу заметить надвигающуюся катастрофу. Я по-прежнему считаю, что еще не поздно предотвратить ваши потери.

Расслабленность и лень испарились с его лица.

— С таким пораженческим настроем, возможно, мне следует это сделать.

Она почувствовала раздражение.

— Я просто прагматична.

— Очевидно, ты слишком долго не работала. Разве ты не попыталась бы найти решение вместо того, чтобы сдаться еще до того, как возникнет проблема? Это то, что ты сказала бы потенциальному клиенту? Что он должен сдаться, даже не столкнувшись с вызовом?

Она покачала головой:

— Мы говорим о разных вещах.

— Это не совсем так. Каждая проблема, большая или маленькая, может быть решена. Назови одну проблему, которую ты считаешь неразрешимой, — сказал он.

— Ясмин была беременна, когда… — Она сжалась и опустила глаза, преодолевая печаль и боль. — Королевство было в восторге от этой новости. Как вы собираетесь решить вопрос с наследником престола?

Его губы сжались так плотно, что ей показалось, что его челюсть сломается. Анаис могла поздравить себя. Она нашла единственную тему, которую великий Джавид аль-Джукрат не мог высмеять и от которой он не мог отмахнуться. Он долго молчал. А когда он заговорил, его голос был ледяным, резким.

— Дети не входят в мои ближайшие планы на будущее, и я надеюсь, что и в твои тоже. Так что нам придется порадовать народ каким-то другим способом.

Она не должна была чувствовать такого разочарования при его ответе. Не должна была даже на секунду предположить, что его ответ будет другим. То, что его брат, шейх Джукрата, пришел в восторг, узнав о беременности жены, не означало, что Джавид будет счастлив стать отцом. И почему она решила, что он будет отцом ее детей? Если им предстоит всего лишь брак по расчету.

— Я все еще жду ответа, Анаис. Готова ли ты сражаться или сдашься еще до того, как корона окажется на твоей голове?

— Господи, помоги мне, — пробормотала она себе под нос по-французски.

Он поднял бровь.

— Ты так быстро призываешь на помощь высшие силы? Разве ты не должна подождать хотя бы первую неделю после нашей свадьбы?

Он говорил по-французски. Конечно.

— Вы готовы шутить по любому поводу?

— Отнюдь. Но это не значит, что я не получаю удовольствия там, где могу.

Он скользнул ленивым взглядом по ее телу.

— Кстати, об удовольствиях…

— Простите?

Его глаза вспыхнули, как будто он наслаждался тем, что видел перед собой. В его взгляде появилось желание. Анаис попыталась глубоко дышать и сконцентрироваться на причине, по которой она была здесь.

— У меня нет желания обсуждать с вами какие-либо удовольствия.

— Ты произносишь это слово так, как будто это ругательство.

— Ваше высочество…

— Джавид, — поправил он.

— Отлично. Джавид, — произнесла она и вздохнула.

По какой-то причине, когда она называла его по имени, крошечные языки пламени начинали жечь ее кожу. Что с ней было не так? Она никогда не чувствовала себя так рядом с Пьером. А он был тем мужчиной, с которым она собиралась провести остаток своей жизни.

А кроме того, он был мужчиной, который подвел ее самым унизительным образом. Воспоминание об этом загасило разгоравшееся в ней пламя, и она смогла взять себя в руки.

— У меня есть несколько дел, которыми нужно заняться, поэтому я была бы признательна, если бы мы сосредоточились на более важных вопросах.

— А ты считаешь тему удовольствия не важной?

— Почему это важно? — спросила она с еще большим раздражением.

— Мы собираемся пожениться. Ты не думаешь, что я имею право знать о твоей сексуальной жизни? — ответил он.

По большому счету, это был уместный, хотя и неприятный вопрос.

— А вы будете отвечать на мои вопросы по этому поводу или это действует только в одну сторону?

Откинувшись на спинку сиденья, он царственно махнул ей рукой:

— Ты можешь спросить меня обо всем, что тебе необходимо знать. Это справедливо, поскольку я буду требовать от тебя такой же открытости.

Она ожидала сексистского ответа вроде того, что он мужчина и, следовательно, сам решает, на какие вопросы ему отвечать. Но теперь, когда ей дали зеленый свет, Анаис обнаружила, что не хочет спрашивать. По какой-то странной причине она не хотела знать все нюансы сексуальной жизни Джавида. Поэтому она пожала плечами:

— Я думаю, что таблоиды содержат достаточно информации о ваших подвигах.

— Ты меня разочаровываешь. Разве ты не хочешь услышать правду прямо из первых уст? Как бы то ни было, любые предыдущие сексуальные связи с моей стороны, естественно, немедленно прекратятся. Я ожидаю того же и от тебя.

Анаис хотела рассмеяться, а затем сообщить ему шокирующую правду о том, что у нее не только не было любовника, но она еще ни разу в жизни ни с кем не занималась сексом.

Сегодня она не могла этого вынести. Уж точно не от человека столь изощренного и совершенно уверенного в своих сексуальных желаниях, каким был Джавид.

— Ответь мне, Анаис.

Она вздрогнула, осознав, что это был один из немногих случаев, когда Джавид обращался к ней по имени.

Выдохнув, она ответила:

— У меня нет ни любовника, ни второй половинки.

Она заметила, что он не был так расслаблен, как она предполагала. Потому что в ответ на ее слова он поставил чашку с кофе на столик и растянулся на диване. Его глаза засияли.

— Хорошо. Очень хорошо.

— Теперь, когда мы разобрались с этим, можем ли мы обсудить, как долго это… должно продолжаться?

Он нахмурил брови.

— Прости? — произнес он аристократически высокомерным голосом.

— Правители приходят и уходят, будь то короли или королевы. Поэтому я еще раз спрашиваю, когда я могу ожидать моего освобождения?

Учитывая его собственное отношение к новости, которую сообщил Тахир, Джавид понимал ее негативное отношение к происходящему.

Тот факт, что она тоже хотела быть свободной, не должен был разочаровывать его.

И все же мысль о том, что Анаис будет считать дни до окончания их брака, вызвала в нем волну ярости.

Он поерзал на стуле. Беспокойство переросло в настоящее замешательство. Должно быть, он теряет хватку, если обращение с дерзкой колючкой доставляет ему столько дискомфорта.

— Тебе не кажется, что ты немного поторопилась? Всего за несколько недель ты поймешь, насколько тебе нравится быть королевой. Разве ты не хочешь немного подождать, прежде чем требовать свободы?

— Вы проводите переговоры, не разведав предварительно обстановку. Почему вы ожидаете, что я сделаю то же самое? — спросила она.

— Может, я предварительно и навожу справки, но я тем не менее доверяю людям.

Ее глаза расширились. Она не ожидала от него такого ответа. Джавид спрятал улыбку. Большинство людей предполагали, что он предложит жесткие и практичные решения. Но он давно научился быть гибким для достижения своих целей.

— Это тебя удивляет? Что я доверяю людям?

Длинные пышные ресницы Анаис опустились, подтверждая его подозрения, и какое-то время он упивался ее смущением. А потом она подняла свой острый сексуальный маленький подбородок, продемонстрировав пухлые губы, которые слишком часто изгибались, что ему нравилось, и просили, чтобы их поцеловали.

— Боюсь, вера занимает последнее место в моем списке приоритетов, — сообщила она.

— А что на первом месте? — спросил он.

— По моему опыту, честь. На первом месте у меня те люди, которые дают обещания и выполняют их.

Страстность, скрывавшаяся за ее словами, подбросила еще одно полено любопытства в пылающий внутри его костер. Он смотрел на нее, не в силах оторвать глаз.

— Тогда позволь мне сделать для тебя то, что успокоит твой разум. Полностью посвяти себя тому, чтобы быть моей королевой, и у тебя не будет причин добиваться свободы.

С ее губ сорвался хриплый смех, и, если бы они обсуждали не такой серьезный вопрос, он бы рассмеялся вместе с ней.

— Что в этом смешного?

— Мне кажется забавным, что вы думаете, что мне нужно просто смириться с вашими условиями, чтобы быть довольной. Это так типично для мужчин.

Джавид слегка обиделся. Он сделал паузу, чтобы подумать над ее словами. Он продолжал наблюдать за ней, и через несколько минут она начала ерзать.

— Мы установили, что я не собираюсь принимать ваши слова на веру. Лично я хотела бы зафиксировать конкретные сроки. Может быть, два года?

Он наклонил голову.

— Чего ты так боишься?

Ее глаза снова расширились, взгляд задержался на нем на несколько секунд, прежде чем она снова посмотрела в сторону. Ее нежные губы снова скривились.

— Почему вы продолжаете представлять этот брак как что-то, чем он никогда не будет? Вам не приходило в голову, что я делаю именно то, что вы предложили, и ставлю интересы людей превыше всего?

Внезапно он понял.

— Ты считаешь, что ты недостаточно хороша для того, чтобы быть королевой? Кто заставил тебя думать, что ты недостаточно хороша? — тихо спросил он.

Казалось, ее настороженность прошла, и несколько секунд она просто смотрела на него. Затем выражение ее лица застыло.

— Это… никто. Я понятия не имею, почему вы предположили что-то подобное.

— Тогда докажи, что я ошибаюсь.

Анаис открыла рот, готовая спорить с ним дальше. Но Джавид поднял руку, заставив ее замолчать.

— Я открыт для дальнейшего обсуждения этого вопроса в будущем, но временных рамок не будет.

В конце концов, если она продержится столько, сколько он намеревался править страной, они смогут разойтись без каких-либо обид. А если это случится раньше… Его челюсти сжались.

Он пытался подавить в себе неприятные ощущения, когда она встала. И, как это часто случалось, его взгляд скользнул по ее телу, отмечая все его привлекательные изгибы.

Она не относилась к тому типу женщин, которых он предпочитал, у нее не было роскошных, пышных форм. Но он хорошо знал, что женщина, бросающая вызов, способна заманить его в свою постель. Хотя он не планировал секса с ней.

— Я вижу, мы не договоримся. На данный момент я оставлю это, но не заблуждайтесь, я без колебаний снова подниму этот вопрос и приму меры, если почувствую необходимость. Когда я буду королевой, у меня будут собственные силы, чтобы поступать так, как мне надо.

Он кивнул:

— Даю слово, что мы обсудим все, если возникнет необходимость.

— Мы закончили?

Он позволил улыбке тронуть свои губы.

— Мы далеко не закончили. Честно говоря, мы только начинаем.

Он смотрел, как она обдумывает его слова и разные выражения сменялись на ее лице.

Против его воли, его взгляд снова скользнул по ней, его пальцы жаждали расстегнуть ту тугую пуговицу, на которой был застегнут ее пиджак.

Ему хотелось исследовать стройность ее талии, провести пальцами по ее щекам. Но он заставил себя остаться на месте. Не было смысла пугать ее, пока она не стала его королевой.

У него будет достаточно времени, чтобы изучить эту любопытную потребность дотронуться до нее всякий раз, когда она находилась достаточно близко.

— Но сейчас пока все, — отмахнулся он, понизив голос. — Ты можешь идти.

При этом она вздернула подбородок, наверняка обидевшись и на эти слова. Но в этот момент на столе Джавида зазвонил телефон, и тяжесть должности, которую навязали ему против его воли, снова напомнила о себе. Он не бросился к телефону, но встал и подошел к ней, пока она разглаживала руками юбку.

Поймав на себе его взгляд, она тут же оставила это занятие и отвернулась. Ее движения были такими царственными, что он задался вопросом, знала ли она, что уже ведет себя как королева.

Роль правителя государства внесла в его жизнь интересные проблемы в виде его будущей жены, о которых он раньше даже не задумывался.

— Анаис!

Она заставила себя побороть дрожь, пробежавшую по ней при звуке ее имени на его губах.

— Да? — пробормотала она по-французски, а затем снова скривилась. Ей действительно нужно было перестать говорить на родном языке. Но она всегда переходила на французский, когда волновалась. И они оба это знали.

— Завтра у нас репетиция моей коронации, а через несколько дней — репетиция свадьбы. Я ожидаю увидеть тебя.

Он сказал это, чтобы еще раз убедить ее в том, что их союз неизбежен.

«Чего ты так боишься?»

Два года назад она бы сказала «ничего». Но обстоятельства жизни подорвали ее уверенность в себе. Как бы ей ни не хотелось это признавать, именно поэтому она уехала из Франции: ухватилась за приглашение кузины посетить ее.

«Ты собираешься спрятаться навсегда?»

Голос, очень похожий на голос ее покойной матери, заставил ее распрямить спину. Ради Ясмин она будет выполнять свой долг как можно лучше и так долго, как сможет. Но она по-прежнему оставляет за собой право изменить мнение Джавида относительно ее пригодности.

— Я буду там, — чопорно ответила она.

А затем, развернувшись на каблуках, вышла из его кабинета с высоко поднятой головой.

Глава 4

Анаис предоставилась возможность обнаружить, насколько искусно Джавид манипулировал ею.

Каждая ее просьба о встрече ловко и вежливо отклонялась, каждое совместное мероприятие — а их было много, и они подчинялись такому строгому протоколу, что ей хотелось рвать на себе волосы, — было заполнено людьми, соперничающими за его внимание.

Даже на его коронации, потрясающей церемонии, транслировавшейся по всему миру, у нее не было возможности остаться с ним на несколько минут наедине. Вместо этого Анаис наблюдала с расстояния в несколько метров, как ему надевали корону. Когда его голова гордо поднялась, он провозгласил свою приверженность трону и всем своим обожаемым подданным.

Джавид знал о ее тщетных попытках, и наслаждался ее беспомощностью.

Он не упускал возможности бросить ей насмешливую улыбку за банкетным столом или приподнять бровь каждый раз, когда она открывала рот, и его тут же отвлекал какой-нибудь сановник, которому просто нужно было срочно поговорить с его величеством.

В качестве последнего, отчаянного средства вечером перед свадьбой она взяла свой мобильный телефон, чтобы позвонить ему. И тут она обнаружила, что у нее нет его номера. Анаис приказала помощнице соединить ее с его величеством, но ей сразу же напомнили, что местная традиция не предписывает никакой формы контакта между обрученной парой за день до свадебной церемонии.

Она отправилась спать в последнюю ночь своей незамужней жизни, уверенная в том, что завтра ее жизнь будет неразрывно связана с жизнью Джавида аль-Джукрата.

Утро наступило слишком быстро. Анаис наблюдала, как Фаиза, широко улыбаясь, накрывает для нее стол для завтрака.

С тех пор как ее судьба была решена, единственным приятным моментом в ее жизни было взаимопонимание, которое она установила со своей помощницей.

— Доброе утро, ваше высочество.

Она села и закрыла лицо руками.

— Фаиза, я не знаю, сколько раз я просила тебя называть меня Анаис.

— А я говорила вам, ваше высочество, что это протокол, который нельзя нарушать, — возразила та со смехом.

Анаис подняла голову и пронзила ее прищуренным взглядом.

— Запиши это в свой блокнот. Это один из первых протоколов, который я собираюсь изменить.

Улыбка Фаизы исчезла с ее лица.

— Значит ли это, что теперь вы с нетерпением ждете свадьбы, ваше высочество? — тихо спросила она.

Анаис подавила разочарованный стон. Нет, она не удивилась, что ее проницательная помощница уловила ее сдержанность. Глядя на поднос из серебра, на котором стояла посуда, такая хрупкая и бесценная, что она почти боялась брать ее в руки, она вздохнула.

— Я сделаю то, что должна, — ответила она. У нее перехватило дыхание, когда она осознала значимость этих слов. Ради Ясмин она сделает все, что должна.

— Это все, что люди будут ожидать от вас, ваше высочество. Особенно в это трудное время, — торжественно сказала Фаиза.

Затем, налив Анаис кофе, помощница продолжила:

— Стилист и ее сотрудники ждут. Я подумала, что вам может понадобиться несколько минут для себя. Но боюсь, я не смогу долго сдерживать их.

Так начался самый длинный день в ее жизни.

Ее мать-риялка и отец-француз умерли, а дальние французские родственники не были достаточно близки, чтобы быть приглашенными на ее свадьбу. Анаис остро почувствовала свое одиночество, пока вокруг нее порхали слуги, готовя ее к судьбоносному событию.

Она едва узнала себя, когда встала с кресла и взглянула в зеркало.

Она увидела высокую, стройную фигуру, одетую в нежнейшее бледно-янтарное платье, усыпанное драгоценными камнями вдоль выреза и рукавов.

Сапфиры, рубины, аметисты и крупный желтый бриллиант в центре выреза. Такой же желтый бриллиант красовался в тиаре на ее голове, а еще один — в платиновой оправе ее обручального кольца.

Анаис не решалась носить украшения, принадлежавшие ее кузине, и с облегчением обнаружила, что этот набор не был одним из них. Ее предположение, что их достали из хранилища королевских драгоценностей, не подтвердилось, так что ничего пока не предвещало, что она унаследует судьбу своей кузины.

Анаис взглянула на свои руки, тонкие узоры хны все еще блестели на ее коже.

Традиционная церемония должна была состояться сегодня вечером.

Единственная вещь, о которой они с Джавидом договорились через своих свадебных координаторов, заключалась в том, чтобы церемония сочетала в себе разные тенденции. Риял отличался разнообразием религиозных взглядов, поэтому Анаис была рада возможности чтить обе традиции.

Она невольно вздрогнула, когда двойные двери в ее покои открылись.

— Пора, ваше высочество, — мягко сказала Фаиза.

Бросив последний взгляд в гигантское зеркало в позолоченной раме, она увидела в нем женщину внешне спокойную, даже безмятежную. Анаис хотела надеяться, что именно так она будет выглядеть весь сегодняшний день.

Десятки дворцовых служащих выстроились вдоль коридоров, чтобы приветствовать ее. Она изобразила улыбку на лице, благодарная за вуаль, защищающую ее от пристальных взглядов.

Длинный лимузин урчал у подножия лестницы.

Анаис была удивлена, увидев в салоне лимузина сногсшибательную женщину, одетую в красивое изумрудное платье.

Женщина склонила голову и улыбнулась, когда Анаис замерла перед открытой дверью.

— Я знаю, что это не совсем соответствует протоколу, но, когда Тахир сказал мне, что у тебя нет фрейлины, я вызвалась сама. Только для того, чтобы помочь тебе добраться до собора. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Я…

Она сделала паузу, когда поняла, что разговаривает с Лорен аль-Джукрат, женой Тахира аль-Джукрата, правителя Джукрата, и невесткой Джавида.

— Я не против, но…

Улыбка Лорен была сострадательной.

— Я прекрасно понимаю, каково это — быть разлученным с близкими в такое время. По крайней мере, я могу заполнить твои уши бессмысленной болтовней, чтобы ты не концентрировалась на бабочках в животе.

Улыбка Анаис на этот раз была не такой натянутой, и она чуть не хмыкнула при упоминании о бабочках в животе.

— Почему-то я не думаю, ваше величество, что вы способны на бессмысленную болтовню, даже если бы попытались, — с притворной церемонностью сказала она, как только Фаиза и стилисты помогли ей устроиться в лимузине и машина плавно тронулась с места.

— О, пожалуйста, зови меня Лорен. И ты мне льстишь, но я думаю, что мой шестимесячный сын не согласится, — произнесла она, и в ее голосе безошибочно угадывались любовь и нежность.

— А где маленький принц? — спросила Анаис.

— С отцом и няней. И поверь мне, они оба будут считать минуты, пока я вернусь к роли мамы и жены, — добродушно проворчала Лорен.

Любовь и обожание в ее голосе больно укололи Анаис. Лорен искренне любила своего мужа, это было очевидно. Она буквально светилась от радости, когда говорила о муже и сыне.

Анаис корила себя за охватившую ее ревность. Она сама была виновата в своих несчастьях. Заявления Пьера о том, что он оставил все свои прежние увлечения ради Анаис, были полной чепухой. У нее кружилась голова от того факта, что она изменила его. Она… Анаис, не склонная к риску девственница, которая даже ни разу не целовалась, пока ей не исполнился двадцать один год.

— Анаис! Мы приехали.

Она вздрогнула. Выглянула в окно и увидела, что они подъехали к собору. Что ж, по крайней мере, Лорен была права. Ей удалось отвлечься от тяжелых мыслей о своем будущем.

Бабочки в ее животе превратились в орлов, парящих и пикирующих, вызывающих у нее тошноту.

— Обещаю, все будет хорошо, — сказала Лорен, успокаивающе кладя руку на колено Анаис.

Из-под вуали она глубоко вздохнула и кивнула.

Анаис вела себя глупо. За последние несколько недель она достаточно часто излагала свои намерения и получила исчерпывающую информацию о том, что ждет ее как жену и королеву.

Вот только… Джавид не дал ей возможности выяснить одну вещь.

Секс.

В частности, как он собирался действовать. Он собирался разорвать все свои прошлые связи, но они никогда не говорили о его будущих отношениях.

— Анаис?

Она очнулась и целеустремленно направилась к открытой двери лимузина. Она была наполовину француженкой. Она знала и иногда умело использовала такие трюки, как намеренное опоздание.

Однако сегодня был не такой день.

Анаис вышла, затем тихонько ахнула, когда оглушительные возгласы привлекли ее взгляд к толпе, собравшейся на живописной площади напротив собора.

— Видишь? Они уже любят тебя, — пробормотала Лорен.

Анаис покачала головой:

— Все любят королевские свадьбы. Я просто блестящий объект, фотографии которого они могут опубликовать в своих социальных сетях.

— Я так не думаю, но позволю тебе самой прийти к этому заключению. Удачи, дорогая, — сказала Лорен, пожимая руку Анаис.

Прежде чем Анаис успела ответить, Лорен ускользнула прочь, окруженная телохранителями, которых взволнованная невеста до сих пор даже не замечала. Анаис осталась стоять перед красной ковровой дорожкой в окружении военных в полном парадном облачении, которые должны были сопровождать ее в собор.

На крышах звучали трубы.

В толпе снова раздались аплодисменты.

«Ты должна сделать это. Ради Ясмин. Ради доброты, которую она проявила к тебе, когда ты была на самом дне. Пусть ее люди будут счастливы, хотя бы ненадолго…»

Анаис собрала все остатки самообладания и медленно пошла вперед. Она все крепче сжимала в руке букет из пурпурных орхидей и роз янтарного цвета, гармонирующих с ее платьем. Ее сердце забилось быстрее, когда она увидела тысячи людей, столпившихся в огромном пространстве собора, их жадные взгляды были устремлены на нее.

А потом она заметила Джавида.

Как новый главнокомандующий армией Рияла, он был одет в парадный военный мундир.

Впервые с тех пор, как они встретились, он не произвел на нее впечатление ленивого, расслабленного человека. Он стоял прямо и гордо, одна рука на ножнах, засунутых за пояс, другая сжата в кулак сбоку.

Его глаза были устремлены на нее.

Иными словами, Джавид аль-Джукрат, только что коронованный король Рияла, которого протокол предписывал переименовать в Джавида бин Джукрата аль-Рияла, выглядел современным королем-воином, высоким, гордым и бесстрашным.

К счастью, ей удалось не споткнуться, когда она сделала последние шаги к тому месту, где стоял он.

Кто-то освободил ее от букета, и, почувствовав устремленный на нее взгляд, она вложила свою правую руку в его руку. Затем почувствовала поток искр, который осветил ее изнутри. Несмотря на их встречи, государственные банкеты и краткие совместные выступления, Джавид впервые установил с ней постоянный контакт.

Она слепо шевелила пальцами, желая освободиться от его хватки.

Его взгляд пронзал ее через вуаль. Затем он пошел еще дальше и поднес ее пальцы к своим губам, вызвав восхищенный шепот толпы. Она внимательно посмотрела на него, желая понять, дразнит ли он ее, как обычно.

Но нет.

Выражение его лица было серьезным, его глаза сияли, когда его взгляд скользил по ее телу, рассматривая каждую деталь ее наряда. Он задержался на тиаре на несколько волнительных секунд, прежде чем нашел ее глаза.

Если бы на его месте был любой другой мужчина, Анаис прочла бы в его взгляде проявление собственничества. Заявление, что будущая королева принадлежит этому королю.

Но у них был договор… Брак по расчету не предусматривал собственничества.

Она вздрогнула, когда Джавид слегка сжал ее руку. Чтобы привлечь ее внимание. Чтобы вернуть ее к реальности.

Когда она на этот раз пошевелила пальцами, он отпустил ее. И когда они повернулись лицом к священнику, Анаис повторила про себя, что для нее ничего не изменится.

На этот раз ее сердце останется в безопасности и будет защищено крепостью, которую она для него построила.

Анаис произнесла свои клятвы и была официально объявлена Анаис Джукрат аль-Риял. А ее муж уже собирался приподнять фату и совершить официальный свадебный поцелуй.

Кислород покинул ее легкие, она была близка к обмороку.

— Расслабься, дорогая, я не собираюсь изнасиловать тебя на глазах у наших гостей. Ты в полной безопасности.

Слова предназначались только для ее ушей, а в его голосе, как обычно, была слышна нотка насмешки. Но, если уж на то пошло, выражение его лица было взволнованным, отсутствие преграды усиливало напряжение между ними.

Легкий вздох сорвался с ее губ, когда его руки опустились на ее плечи. У нее слегка кружилась голова от нехватки воздуха.

Существовал ли на земле другой человек с губами более грешными, чем у Джавида? Губами, которые обещали самые сладостные ласки?

Она получила намек на ответ всего лишь мгновение спустя, когда эти губы коснулись ее губ. Один раз. Затем второй…

Затем, во время третьего поцелуя, он… задержался, слив их губы воедино. Превращая искры в пламя, дрожь статического электричества в чистое электричество, которое побежало по ее телу с похотливым ликованием. Ее пальцы дернулись и судорожно сжались. Затем она схватила его за руки, потому что ей нужно было сделать это ради их аудитории. Она не смогла предотвратить еще один предательский звук, вырвавшийся из ее горла, когда кончик его языка прошелся по ее губам.

Когда Анаис вцепилась пальцами в рукава его мундира, чтобы не упасть, он закончил поцелуй и отстранился.

Несколько мгновений аплодисменты гостей звучали, как шум водопада. Затем Джавид прорвался сквозь ее оцепенение, сбросив ее обратно на землю.

Он снова взял ее руку в свою, его лицо светилось гордостью, когда он принимал поздравления. Через мгновение он склонил голову к ней, его губы были на расстоянии миллиметра от мочки ее уха.

— Этот твой образ кролика, застигнутого светом фар, великолепен, но все же попробуй улыбнуться, чтобы наши гости не подумали, что тебя силой притащили к алтарю.

Анаис моргнула, ее охватил легкий шок, когда она поняла, что они уже на полпути к выходу. Съемки на телефон в соборе были запрещены, но официальные СМИ записывали каждое мгновение для потомков.

Итак, как бы она ни волновалась, Анаис выдавила еще одну улыбку, едва сохраняя самообладание.

Джавид снова остановился, нежно обнял ее и коснулся ее губ коротким поцелуем под рев толпы и одобрительный звон колоколов на башне собора.

Анаис молилась о наступлении тишины, пока их вели к другому лимузину.

Но у Джавида были другие идеи.

— Ты выглядишь просто потрясающе, женушка. Теперь я понимаю, зачем нужны вуали. Они должны удерживать простых людей от того, чтобы не выставлять себя полными дураками, прежде чем произнести свои клятвы.

Анаис взяла себя в руки и насмешливо улыбнулась:

— Вы только что назвали себя простым человеком, ваше величество?

Улыбка, которую он подарил, возбудила Анаис.

— Когда-то я хотел, чтобы это было так, но, увы…

— Вы обнаружили, что слишком особенный человек? — добавила она, когда он намеренно оборвал фразу.

Если она надеялась пробить его толстую броню высокомерия, ее ждало разочарование.

— Действительно, это так. Но это не значит, что твое появление не произвело на меня впечатления.

Он снова поднял ее руку, чтобы еще раз коснуться ее губами.

Анаис сжала руку и убрала ее.

— Вам не нужно этого делать. За нами никто не наблюдает.

Веселье исчезло из его глаз, его взгляд стал жестким.

— Вот тут ты ошибаешься. Всегда есть глаза, наблюдающие за нами. Не забудь об этом, дорогая жена.

Его слова подтвердились в течение следующих нескольких часов, когда их тщательно продуманный роскошный праздник набирал обороты.

Анаис сменила западный наряд на традиционный. Гости ахнули от восторга, когда она вернулась в огромный бальный зал, который был украшен для проведения этой части свадьбы.

Барабаны и тарелки возвестили о ее прибытии, и она, войдя в комнату, обнаружила дюжину мужчин-барабанщиков, выстроившихся по одну сторону ковра, и такое же количество женщин, ритмично щелкающих тарелками, по другую. Но, как обычно, именно величественная фигура Джавида и его проницательный взгляд привлекли все ее внимание.

Он тоже переоделся, и традиционная черно-золотая куфия подчеркивала каждый контур его великолепного тела. Он просто смотрел на нее, притягивая ближе своими глазами. И когда она подошла к нему, он снова взял ее за руку, и вместе они подошли к похожим на трон креслам, установленным на возвышении в дальнем конце гигантского бального зала.

Три часа спустя Анаис уже боялась, что ее улыбка навсегда застыла на месте. Она танцевала, изредка делала глоток шампанского и ела изысканные блюда, просто чтобы не привлекать к себе лишнего внимания слуг. Но весь вечер тяжелый комок в ее желудке неуклонно увеличивался, превращаясь из камня в свинец.

Ее дальние французские родственники уехали несколько минут назад, и Лорен, единственный человек, к которому она испытывала искреннюю симпатию, находилась в другом конце зала с мужем и Джавидом. Женщина, которую Джавид представил как свою мать, стояла рядом с другой группой людей, и, пока Анаис размышляла, почему Джавид активно игнорировал ее, а пожилая женщина бросала на него страстные взгляды, ей неожиданно пришла в голову одна мысль.

Воспользовавшись возможностью отвлечься на несколько минут, Анаис с вежливой улыбкой извинилась перед своими собеседниками.

Еще на репетиции она узнала, что здесь есть роскошно обставленная туалетная комната, предназначенная исключительно для нее и Джавида. Она поспешила к коридору, ведущему в это благословенно тихое место, и не слишком удивилась, обнаружив, что Фаиза направилась за ней.

— Все в порядке, ваше величество?

Анаис кивнула и ускорила шаги, стремясь избавиться от мыслей о том, что увидели ее глаза.

Внутри она подошла к раковине и ополоснула руки под прохладной водой. Когда и это ее не успокоило, она повернулась к своей помощнице.

— Эти женщины — глава какого-то государства в зеленом платье и посол с рыжими волосами. У них у обеих были романы с Джавидом, да? — спросила она, буквально проталкивая слова сквозь странно онемевшие губы.

Глаза Фаизы расширились, но, к ее чести, она не стала притворяться, что не знает.

— Согласно прессе, да, ваше величество.

Анаис хотелось сказать себе, что она не должна испытывать какие-то чувства по этому поводу. Что она должна игнорировать этих женщин. Но разве она не совершила ту же ошибку с Пьером? Игнорировала то, что было прямо у нее под носом, пока не стала посмешищем среди знакомых?

— А топ-менеджер в черном?

Фаиза коротко кивнула.

Дрожь в руках усилилась.

— Хорошо. Можешь идти, Фаиза.

Помощница задержалась в дверях.

— Ваше величество…

Анаис заставила себя улыбнуться.

— Все в порядке.

Фаиза снова открыла рот, потом с тихим вздохом кивнула и удалилась, оставив Анаис в благословенном одиночестве впервые за несколько часов.

Сдернув с вешалки полотенце с монограммой, она начала рассеянно вытирать руки, и в этот момент поняла, что ее так беспокоило.

Джавид пригласил своих бывших на свою… на их свадьбу.

Означало ли это, что на время брака, по расчету или нет, он не был намерен прекращать свои сексуальные связи на стороне? Почему, о, почему она не настояла на этом разговоре?

Но что она могла ему сказать?

Что она запретит ему это делать? Что она позволит это, если он будет осторожен?

Почувствовав приступ гнева, она отбросила полотенце, а затем, не в силах смотреть на себя в зеркало, развернулась к выходу.

Только чтобы увидеть, как объект ее мыслей заходит внутрь. Ошеломленная, она наблюдала, как Джавид закрыл дверь, решительно повернул засов, а затем прислонился к стене, скрестив руки на груди. Его глаза были прикованы к ней.

— Что ты здесь делаешь? — возмущенно воскликнула она. Как он вообще узнал, что она здесь? Неужели Фаиза сказала ему?

— Если ты сомневаешься в лояльности своей помощницы, то напрасно, — ответил он.

Она почувствовала облегчение.

— Ты не сказал, что ты здесь делаешь. На случай, если это не очевидно, я занята.

Его взгляд скользнул по ее телу, затем поднялся к ее лицу.

— Я вижу. Ты занята тем, что плюешься кислотой и сжимаешь руки в кулаки, потому что… — Он не закончил фразу, предоставив ей возможность ответить.

Она хотела выдвинуть против него дюжину обвинений прямо сейчас.

— Ты пригласил своих любовниц на мою свадьбу?

На миг она поняла, каково это — удивить невозмутимого короля Рияла. Он резко выпрямился и уронил руки.

— Прошу прощения?

— Ты меня достаточно хорошо слышал, — отрезала она. — Я насчитала их троих, они пьют шампанское и наслаждаются праздником. Тебе не стыдно?

Он пожал плечами, и этот жест возмутил ее.

— Не в этом случае, женушка.

Отсутствие раскаяния накрыло ее красным туманом. Анаис впервые в жизни захотела причинить другому физический вред. Ей хотелось ударить его в грудь и вцепиться ногтями в лицо. Одного этого желания было достаточно, чтобы она поняла, что ей пора остановиться.

Она заставила себя кивнуть.

— Отлично. В таком случае я обязательно попрошу Фаизу пригласить моих бывших, когда будет следующее государственное…

Он сделал несколько быстрых шагов ей навстречу. Она отпрянула назад и оказалась прижатой спиной к стене. Его ладони уперлись в стену по обе стороны от ее головы, его тело удерживало ее, не прикасаясь к ней.

— Скажи это еще раз, — потребовал Джавид.

— Ты все время просишь меня повторить. Вы плохо слышите, ваше величество?

— Я думал, ты фригидна, когда мы впервые встретились. Я рад видеть, что все это было игрой.

Ей удалось усмехнуться, ее собственные губы изогнулись в безразличной улыбке.

— Думай, что хочешь. Мне плевать…

Остальные слова застряли у нее в горле, когда его губы коснулись ее губ.

Этот поцелуй был далеко не таким дразнящим или вежливым, как тот, что был в соборе.

С самого первого прикосновения Джавид вложил в поцелуй всю свою страсть.

Анаис — вопреки здравому смыслу, но совершенно беспомощная — позволила ему продолжить и застонала от наслаждения.

В этот момент она не могла и пальцем пошевелить, чтобы что-то изменить, даже если от этого зависела ее жизнь. Она хотела, чтобы эти горячие, умелые губы закрыли ее от внешнего мира. Ее руки прильнули к его широким плечам.

Очертание его возбужденного члена вызвало у нее еще один стон, еще одно настойчивое прикосновение ее пальцев к его волосам, пьянящее чувство силы, когда он сам застонал от удовольствия.

Но именно это удовольствие… это смутное предупреждение о том, что она по его правилам… что это еще один его трофей, окончательно вернуло ее к реальности.

Она проигнорировала сопротивление своего тела, уперла кулаки ему в плечи и оттолкнула его назад.

— Нет!

Он мгновенно отстранился, и Анаис отчаянно пожелала вернуть божественное ощущение его тела. Она могла бы остановить поцелуй, но она не могла избежать его злобного взгляда.

— Вот, — выдохнул он, в его голосе звучали желание и торжество. — Вот это больше похоже на правду.

Она судорожно вздохнула.

— Больше похоже на что?

— На наш первый поцелуй.

— О чем ты говоришь? Ты поцеловал меня после того, как мы обменялись клятвами.

Он делал рукой пренебрежительное движение, которое одновременно раздражало и очаровывало.

— Это было для фотографов, а не настоящий поцелуй.

Его взгляд пробежал по ее лицу.

— Теперь ты выглядишь так, будто тебя правильно поцеловали. В отличие от той целомудренной чепухи, которую я едва почувствовал на церемонии.

Он едва это почувствовал? Когда ее губы все еще покалывало после того малейшего прикосновения?

— Если это твой способ уклониться от темы, которую мы обсуждаем, то он не работает.

Он поднял одну бровь, его взгляд снова слишком долго задержался на ее губах.

— Если бы я пытался уклониться, моя дорогая, ты бы знала об этом. — Выражение его лица стало жестким и очень серьезным. — Эти женщины — часть моего прошлого, но, если бы я не пригласил их, это вызвало бы больше политической головной боли, чем несколько минут твоего дискомфорта.

Анаис смотрела настороженно и немного ошеломленно, как он поднял руку и провел пальцами по ее разгоряченной щеке.

— И за это я должен просить у тебя прощения. И твоего снисхождения. Нам могут понадобиться некоторые из этих фигур когда-нибудь в будущем, чтобы помочь нам в государственных делах, так что лучше держать их при себе.

Анаис точно не знала, была ли она больше ошеломлена его признанием, его извинениями или словом «нам», так естественно сорвавшимся с его губ.

Она открыла рот, чтобы ответить, но слов не было. И возможно, именно в этот момент она поняла, что имеет дело с профессионалом.

Рука Джавида скользнула вниз по ее шее, руке и запястью и остановилась на ее талии.

— А теперь вернемся к актуальной теме. Будь очень осторожна со своими угрозами. Не путай сильный, но мимолетный аппетит с беспорядочными половыми связями.

Его рука крепче сжала ее талию. Не настолько, чтобы оставить синяк, но достаточно, чтобы привлечь ее внимание. Как будто она еще не была беспредельно восхищена.

— Прошлые любовники исключены из твоей жизни. Навсегда.

— Дай угадаю. Здесь ты устанавливаешь правила, согласно которым ты наслаждаешься своими внебрачными связями, в то время как я должна страдать…

— Страдать? Что ж, дорогая, это звучит так, будто тебе не все равно.

— Я беспокоюсь так же сильно, как и ты.

Что-то мелькнуло в его глазах, дикое и первобытное. Но затем в их тесное, бурное пространство просочились приглушенные звуки смеха и усиливающегося веселья, напоминая им о том, где они находятся.

— Меня это очень волнует, — прохрипел он, а затем добавил более резким тоном: — Позволь мне повторить. Твоим прошлым любовникам нет места в твоей жизни.

— Почему это не распространяется на тебя? Потому что ты будешь дарить себя множеству женщин?

— Ты меня неверно понимаешь. Намеренно, я подозреваю?

Она почувствовала, как жар поднимается к ее лицу.

— Ради королевства и долга у нас не будет другого выбора. Даже за закрытыми дверями ты принадлежишь мне. Никаких уклонений и уловок. Ты моя, Анаис. Смирись с этим сейчас, и нам обоим будет легче.

— А если нет?

Почему она чувствовала необходимость продолжать пикировку с ним?

«Потому, что тебе это нравится. Потому что это невероятно возбуждает тебя».

Она очень не хотела верить голосу в своей голове, но он говорил ей слишком очевидные вещи.

— Ты ведешь сражение с самой собой, Анаис.

Она вздернула подбородок.

— Это того стоит, если это значит, что мне никогда не придется уступать тебе.

— Ах, еще один вызов!

Его рука поднялась и медленно двинулась к ней, как будто она была пугливым котенком, которого он пытался успокоить.

— Я с нетерпением жду возможности погрузиться в чувства, которые захлестнули тебя с головой.

Анаис почувствовала, как ее глупые глаза отяжелели, начали закрываться от соблазна в его голосе. Она отчаянно пыталась оставаться неподвижной. Но она была всего лишь человеком. И в последний раз, когда он прикоснулся к ней, это было непреодолимо. Поэтому позволила его пальцам скользнуть по ее горячей щеке. Она подавила стон — потому что еще не так далеко зашла — и моргнула, пытаясь показать, что не была рабыней этого… безумия.

Затем он провел пальцами слишком близко к ее нижней губе.

Всхлип сорвался с ее губ.

Его ноздри раздулись, как у хищника, почуявшего добычу.

А Анаис была слаба.

Она откашлялась и открыла рот как раз в тот момент, когда он поймал и переплел ее пальцы со своими. Начал подносить их ко рту, как делал это в соборе.

— Что ты делаешь?

Он изогнул гладкую бровь.

— Намереваюсь проводить мою жену обратно на наш свадебный прием, что же еще?

— Но… нам нужно поговорить о другом.

Он покачал головой:

— Это может подождать. Мы достаточно долго пренебрегали нашими гостями.

Тем не менее Анаис колебалась, ощущение того, что она вступила на скользкую дорожку, усиливалось.

— Если я выйду отсюда с тобой, все узнают, чем мы занимались, — сказала она, и ее покалывающие губы напомнили ей о том, что они делали.

Коснувшись губами ее руки, он улыбнулся.

— Хорошо. Тогда они не задержат нас, когда мы скажем им, что нам пора уходить, чтобы насладиться нашей брачной ночью.

Глава 5

Джавид выбрал Бора-Бора местом их медового месяца по трем причинам.

Во-первых, потому, что в досье, которое ему дали на его новую жену, упоминалось, что Бора-Бора был номером один в ее списке любимых мест.

Вторая причина — беспорядки в Рияле. Он надеялся, что бунты будут устранены к тому времени, когда они вернутся домой через десять дней.

Третья причина заключалась в том, что у него там был райский дом, который был бы идеальным местом для того, что он намеревался сделать: ответить на вызов, который бросила ему его жена.

Джавид не был человеком, которого можно было легко удивить, и все же Анаис это удавалось за последние несколько недель. То, что он не осознавал в полной мере, с кем имел дело, было его собственной ошибкой.

То, что он не обнаружил до тех пор, пока ей не возложили корону на голову, что его жена не собиралась делить с ним постель, было лишь частично его ошибкой.

— Я хочу спросить напрямую. Ты хочешь, чтобы мы оба вели целомудренную жизнь, даже несмотря на то, что мы нравимся друг другу?

После его ошеломленного вопроса ее щеки вспыхнули румянцем.

— Если бы ты согласился встретиться со мной перед свадьбой, когда я просила об этом, ты бы сейчас не удивлялся. Кроме того, похоже, это было и твоим намерением… до… того, что случилось в туалетной комнате.

Его ноздри недоверчиво раздулись.

— Ты это серьезно говоришь?

У нее хватило смелости рассмеяться.

— Ты действительно находишь это бессовестным, не так ли? Что женщина не захочет с тобой спать?

— Когда эта женщина — моя жена? Да, нахожу, — прорычал он.

Джавид плохо справлялся с отказами в детстве. Во взрослом возрасте он научился справляться с этим.

Он планировал. Он разрабатывал стратегии. И он выигрывал.

Вот только каким-то образом он потерпел поражение с Анаис Дюпон.

Нет, Анаис аль-Риял. Его королева, которая не хотела иметь с ним ничего общего на личном уровне.

— Я поцеловал тебя. И тебе понравилось.

Даже в его собственных ушах это звучало слишком настойчиво, слишком отчаянно.

— И это автоматически означает, что я хочу чего-то большего? В любом случае этот поцелуй был ошибкой. Вот почему я остановила его, помнишь?

Возможно, именно поэтому ему пришлось пересмотреть стратегию после поспешности: он считал ее холодной и равнодушной. Но он обнаружил, что она совсем не такая.

Например, ее реакция на неудачное приглашение его бывших. Она была далеко не безразлична к этой ситуации. Это была хорошая отправная точка.

— Да, ты прервала наш поцелуй. Но не раньше, чем ты мне ответила, дорогая.

— И что это должно значить?

— Это значит, что мы будем жить далеко не как монахи, как ты себе, кажется, вообразила. Тебе следовало приложить больше усилий, чтобы привлечь мое внимание.

— Ты хочешь сказать, что это из-за меня ты совершенно безосновательно решил, что я буду спать с тобой в одной постели? — Ее глаза были полны недоверия.

— Я говорю, что раз ты не сообщила мне о своем отношении к этому вопросу заранее, то ты должна быть готова к тому, что переговоры пойдут определенным образом.

— Ты не серьезно! — горячо воскликнула она по-французски.

— Напротив, — возразил он на ее родном языке.

Вот так и началось их свадебное путешествие. Конечно, она улыбалась и играла с ним в молодоженов на публике, но, как только они оказались одни в самолете, она нашла предлог, чтобы исчезнуть в главной спальне.

Он думал о том, чтобы пойти за ней, но, во-первых, его останавливало желание совладать со своими чувствами.

Во-вторых, он не сказал ей, что причина, по которой он был недоступен для встречи с ней до их свадьбы, заключалась в том, что возникла небольшая, но важная проблема. Встреча Джавида с главой одной из самых известных семей Рияла не принесла особых результатов, и обе стороны разошлись, не приняв окончательного решения.

Завершив обсуждение дел со своими советниками, Джавид прошел в главный салон самолета и налил себе выпить. С бурбоном в руке он взглянул на закрытую дверь главной спальни.

Будь он проклят, если проведет следующие десять дней, терпя хладнокровие своей невесты!

«Тебе следовало приложить больше усилий, чтобы привлечь мое внимание».

Она плюхнулась на огромную кровать. Гул двигателей самолета только еще больше раздражал ее нервы, которые, казалось, были натянуты до предела. Ее разум отказывался принять возможность изменения условий их брака. Ведь изначально, смирившись с необходимостью выйти замуж, она верила, что это должен быть брак без секса. По крайней мере, для нее.

Она застонала, уткнувшись лицом в подушку.

Она же не уступит ему! Отбросив подушку, она встала и направилась в великолепно обставленную ванную комнату.

Несмотря на то что Анаис была фрейлиной своей покойной кузины несколько лет до смерти королевы, она держалась в тени, предпочитая оставаться дома во дворце, а не сопровождать сестру в зарубежных поездках. Это означало, что она не бывала в королевских самолетах до сегодняшнего дня. Она и не подозревала о такой роскоши и явном богатстве, которым обладала прямо сейчас как королева.

Например, о драгоценностях королевства.

Анаис покачала головой, не желая думать обо всем этом сейчас.

Вместо этого она думала о том, куда они летят.

Бора-Бора.

Раньше этот остров был номером один в списке ее желаний, но теперь его выбрал ее муж для медового месяца.

Почему?

Она зарычала от злости и вышла из ванной. Она не планировала приезжать на остров своей мечты с нерешенным вопросом между ними. Пришло время разобраться с этим раз и навсегда.

Элегантно одетый слуга указал ей на дверь сразу за главным салоном. Затаив дыхание, она постучала.

— Да?

Она проигнорировала дрожь, пробежавшую по ней при звуке низкого голоса Джавида. Войдя, она увидела его сидящим за рабочим столом, на котором были разбросаны бумаги. Сшитый на заказ пиджак и галстук, в которых он был на момент отъезда из дворца, висели на спинке стула, и он остался в темно-синей рубашке с расстегнутым воротом и закатанными рукавами.

Когда он пошевелился, чтобы встать, она напряглась, почувствовав прилив тепла между бедер.

Она подавила желание выбежать назад и запереться в главной спальне. Но нет, она не собиралась доставлять ему удовольствие от осознания того, как сильно он на нее действует.

Поэтому она двинулась вперед.

— Я думаю, нам нужно поговорить, уладить этот вопрос раз и навсегда.

Он кивнул, и приглушенный свет лампы заплясал на его блестящих волосах. Воспоминание о том, как она зарывалась пальцами в пряди его волос, не помогало делу, поэтому она отвела взгляд.

Он указал ей на стул перед столом.

— Я согласен. Хочешь что-то выпить?

Она проследила за его взглядом и направилась к шкафчику, где было выставлено огромное количество напитков.

— Да, спасибо, — пробормотала она.

Он подошел к шкафчику и начал готовить напиток. Она удивилась, когда он протянул ей бокал с коньяком. Ее любимый напиток.

— Откуда ты знаешь?…

— Из меня вряд ли получится хороший дипломат или правитель, если я не выполню домашнее задание, не так ли? — протянул он.

Она приняла бокал со вспышкой паники. Если он сделал свое «домашнее задание», знал ли он, почему она уехала из Парижа? Знал ли о Пьере?

Она смотрела, как он взял свой бокал и сел напротив нее в той ленивой позе, которая привлекла ее внимание к игре мускулов на его бедрах.

Поспешно сделав глоток столь необходимого ей напитка, она отставила его в сторону.

— Я не заинтересована в том, чтобы спать с тобой. Но даже если бы я это сделала, обстоятельства нашего… соглашения сделали бы тему секса просто еще одним осложнением, которое нам не нужно, согласись!

Несколько секунд он молчал.

— Ты пытаешься убедить себя или меня? — ответил он, его глаза были прикрыты, а его голос был низким, глубоким рокотом, который заставлял ее дрожать.

— Я уже убеждена. Это ты делал предположения, — ответила она.

— Значит, то, что ты предлагаешь, — это никакого секса в обозримом будущем. Для каждого из нас? Разве это не слишком… грустная перспектива?

Анаис издала тихий вздох. Она не ожидала, что Джавид будет настолько прямолинеен. Она открыла рот, чтобы пошутить, но внезапно выпалила:

— Ты хочешь сказать, что не хочешь быть один?

Что-то напряглось в его лице, и она поняла, что если он признается в этом, то обнажит свою душу.

Его взгляд на мгновение упал на бокал, прежде чем он снова посмотрел на нее.

— Я говорю, что союзы всегда лучше, чем существование в одиночку. Ты хочешь мирного и процветающего Рияла, я тоже. Ради наших родственников, разве мы не обязаны попытаться?

— Но я уже твоя королева. Мы уже… объединились, разве нет?

Его ноздри на мгновение раздулись, и он, казалось, тщательно обдумывал свои слова, прежде чем ответить.

— Вместо того чтобы сражаться, давай используем это время, чтобы это произошло… естественно. Я уверен, что это поможет нам лучше в том, что нас ждет впереди.

Ее охватила смесь тревоги и предвкушения.

— Как бы нам ни хотелось думать, что наши запутанные дела лишены эмоций, между нами существует, по крайней мере, небольшая симпатия, не так ли? — продолжил он.

Ее сердце дрогнуло.

— Если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что ты только что признался, что я тебе нравлюсь.

Сардонической насмешки, которую она ожидала, не последовало. Он не отрицал этого.

Он только еще раз выразительно пожал плечами.

— Ты меня… заинтриговала. Две недели назад я бы поклялся, что я к тебе равнодушен. Но я в достаточной мере мужчина, чтобы признать, что это не так. Так же, как я признаюсь тебе, что перед нами сложный долгий путь, так что не стоит осложнять его дополнительными препятствиями.

«Ты меня заинтриговала».

В устах любого другого это было бы заурядным комплиментом.

Для простой, скучной, девственной Анаис это был чрезвычайно волнительный момент. Потому что это было пугающе. И волнующе. Или она обманывала себя?

Еще одно движение его пальца по краю бокала, и львиные глаза, ставшие еще более гипнотическими из-за солнечного света, проникающего сквозь иллюминаторы самолета, уставились на нее.

Что-то в том, как спокойно и подробно он излагал свои аргументы, было… опьяняющим…

Он ворвался в ее мысли, продолжив:

— Будь смелее, Анаис. Рассмотри мое предложение. Но не жди слишком долго. Перед персоналом, гостями и широкой публикой мы будем продолжать в том же духе. Я буду прикасаться к тебе. Кто знает? Может быть, ты тоже будешь жаждать моих поцелуев. Но ничто не остается тайной навсегда, особенно в стенах дворца. За нами наблюдает достаточно глаз, которые когда-то разглядят, что мы спим порознь.

Он медленно выпрямился, его поза больше не была расслабленной.

— Я подозреваю, что ни один из нас не хочет стать предметом сплетен и по крайней мере дюжины биографий, спекулирующих на нашей сексуальной жизни, еще до того, как истечет мой первый год правления.

Она отмахнулась от его абсурдного ответа.

— Ты преувеличиваешь.

По какой-то причине ее ответ вызвал у него улыбку. Затем черты его лица стали серьезными.

— Я? Ты забыла мой статус до нашей нынешней ситуации. Я не понаслышке знаю, каково это — жить на виду у публики. Поверь мне, то, что ты видишь и о чем читаешь в таблоидах, — это лишь верхушка айсберга, когда дело доходит до того, как глубоко СМИ будут копать, чтобы найти повод для скандала. Зачем подвергать себя этому, если нам это не нужно?

— Кажется, ты не был таким внимательным, когда был холост.

Он наклонил голову, одна бровь медленно поползла вверх.

— И это тебе ни о чем не говорит?

Чувство, охватившее ее, только усилило ее замешательство. Конечно, он не имел в виду, что… она была катализатором этого изменения?

«Ты меня заинтриговала».

Она привыкла думать о нем как о плейбое или дипломате, но редко думала о нем как о принце. По горькому изгибу его губ она поняла, что в этом человеке была совершенно другая грань, о которой она имела очень мало представления.

Какое у него было домашнее животное в детстве?

Кто был его лучшим другом в школе?

Что он больше всего любит есть?

Она поджала губы.

— Значит, я должна позволить тебе лапать меня на публике ради этой… шарады?

Его лицо ожесточилось, надменный взгляд напомнил ей, что он принц королевской крови.

— Я помню, как только один из нас лапал другого в ванной комнате, дорогая. Ты будешь счастлива узнать, что мне это понравилось.

Пламя вспыхнуло у нее на щеках.

— Я же говорила тебе, это было непреднамеренно.

— Жаль. Это могло бы стать отличным прологом к нашей истории.

— Я… — Она запнулась, покачала головой. — Это не то, как я…

— Хитрость заключается в том, чтобы не продешевить.

Она пробыла в Рияле достаточно долго, чтобы наблюдать, как раздражалась Ясмин, когда СМИ преувеличивали малейшее событие. Анаис совершенно не было нужно, чтобы они копались и в ее прошлом.

Конечно, она и Джавид никогда не были бы несчастными любовниками, но должны ли они были быть заклятыми врагами? Особенно теперь, когда он хоть немного ослабил бдительность?

— Я согласна. В пределах разумного и в моем собственном темпе.

— Отлично, — пророкотал он, в его глазах безошибочно блеснуло удовлетворение.

— Ты очень доволен собой, да?

Ухмылка появилась и исчезла с его лица.

— Нет, дорогая жена. Мне приятнее было бы получить твое искреннее согласие. Но я понимаю, что между нами все было необычно и нетипично. Я достаточно терпелив, чтобы подождать.

Она вздернула подбородок.

— Возможно, ждать придется долго.

— Возможно, — протянул он, настолько уверенный в себе, что ее пальцы в тревоге сжались на коленях. — Но ожидание того стоит.

Бортпроводник сообщил, что они будут приземляться через пятнадцать минут, и положил конец их разговору.

Джавид встал и протянул ей руку.

Остро осознавая, что бортпроводник стоит рядом, и в равной степени осознавая согласие, которое она только что дала, она приняла его руку. Он провел ее в главный салон к длинному дивану. Она вытерпела его ослепительную улыбку и его прикосновения, когда он пристегивал ее ремень безопасности, прежде чем заняться своим.

И когда, после того как они приземлились на частной полосе на самом большом из уединенной цепи островов, он пробормотал:

— Подожди меня.

Она уступила, глядя, как он пошел за своим пиджаком, и впервые почувствовала, каково это — не воевать с Джавидом каждую секунду каждого дня.

Когда они покидали самолет, его рука нащупала ее поясницу. Через легкий топ с вырезом на шее его рука обожгла ее кожу, посылая новые волны тепла по ее телу, которые не имели ничего общего с ослепительным солнечным светом, приветствовавшим их.

Она пряталась за широкими дизайнерскими шторами на всем пути к самой впечатляющей вилле, которую она когда-либо видела.

Около дюжины сотрудников стояли у главного входа, чтобы поприветствовать их, и на их лицах читалось нечто среднее между фамильярным дружелюбием и благоговением. Отдаленный гул голосов терялся за великолепием интерьера.

После многих лет безнадежного ожидания Анаис с трудом могла поверить, что она наконец здесь. Конечно, причину ее присутствия в этом месте было нелегко сбросить со счетов, особенно когда Джавид подошел поближе, а экономка ушла позаботиться об их багаже.

— Это соответствует твоим ожиданиям?

— Более чем…

Она замолчала, когда вдруг ее озарило.

— Подожди, ты знаешь о моем списке дел?

— Конечно. Почему же еще наш маршрут был изменен?

— Куда мы должны были отправиться изначально?

— У меня слабость к Сейшельским островам. Но мы можем полететь туда в следующий раз.

Звон кубиков льда привлек ее внимание к дворецкому, который нес поднос с закусками.

— Спасибо, Натан.

Дворецкий одарил Джавида ослепительной улыбкой:

— С удовольствием, ваше величество. И от имени персонала я хотел бы сказать, как хорошо, что вы снова с нами.

— Ты бывал здесь раньше, — уточнила Анаис.

— Несколько раз, да.

— И это твоя вилла?

— Да. И остров, который теперь тоже принадлежит тебе.

Не придавая большого значения эффекту, который произвели на нее его слова, он протянул ей бирюзовый напиток с милым маленьким зонтиком, а затем чокнулся своим, менее игриво украшенным бокалом с ее.

— За наш более… сговорчивый союз.

Как она ни старалась, не могла избавиться от воспламеняющего эффекта этих слов. Она также не могла запретить ему прикасаться к ней — к внутренней стороне ее запястья, чтобы остановить ее перед картиной, к пояснице, чтобы ввести ее в комнату, к ее уху, когда он заправлял прядь ее волос, — пока он показывал ей весь дом.

Наконец экономка провела их в захватывающую дух комнату в углу западного крыла.

Через французские двери она увидела мягко покачивающийся на ветру двойной гамак с несколькими шезлонгами, располагающими к отдыху. Но что заставило ее восхищенно замереть, так это огромный бассейн, сверкающий манящим бирюзовым цветом под полуденным солнцем.

Словно прочитав ее мысли, Джавид вышел на террасу, чтобы присоединиться к ней.

— Встретимся у бассейна через час?

Она прикусила губу. В пределах разумного и в своем собственном темпе. Это будет просто плавание, так почему же ее желудок скручивало?

— Не раздумывай, дорогая. Это просто возможность расслабиться после нашего долгого путешествия. — Его взгляд метнулся к ее спальне и массивной кровати с балдахином, ждущей за ее спиной. — Не стоит ложиться спать сейчас, или ты будешь бодрствовать всю ночь из-за смены часовых поясов.

И поскольку она не могла найти аргументов против этого, она ответила:

— Договорились.

— Хорошо. До встречи.

Думая, что он выйдет тем же путем, которым они вошли — через ее личную гостиную, — она нахмурилась, когда он прошел к дальнему краю террасы и еще одной паре французских дверей.

— Что… куда ты идешь?

Он бросил ей высокомерную улыбку через плечо:

— Наши комнаты соединены общей террасой. — Он махнул головой в сторону входа. — Мои двери всегда открыты. Не стесняйся использовать их.

Анаис все еще моргала от удивления, не зная, то ли встревожиться, то ли возмутиться, когда он исчез в своих дверях.

Любой шанс обрести хоть какое-то подобие спокойствия испарился, когда она снова вошла в свою комнату. Мысль о том, что их разделяет всего лишь стена, не давала ей покоя, пока персонал распаковывал ее багаж в просторной гардеробной, примыкающей к ее роскошной ванной комнате.

Нервозность не исчезла, когда Анаис осталась одна. Она ходила по комнате, не в силах успокоиться. Она согласилась предпочесть гармонию раздорам как в общественной, так и в личной жизни, ради памяти Рияла и кузины.

Но это не значило, что Анаис стала легкой добычей, как это было с Пьером. Да, Джавид явно преуспел в переговорах. Она могла продолжать ползти, чтобы не отставать от него. Или могла подняться до его уровня.

Анаис остановилась посреди своей спальни. Улыбка показалась в уголках ее рта. Вместо того чтобы постоянно заставать его врасплох, она просто лишит его паруса ветра.

Эта идея прочно засела у нее в голове и будоражила ее, пока она переодевалась в лимонно-желтое бикини и подходящий к нему сарафан из нежнейшего шифона.

Годы, проведенные в Рияле, придали ее коже золотистый загар, который оттенял цвет ее волос. Анаис расчесала волосы, надела стильные солнцезащитные очки и золотые туфли на платформе.

Служанка с улыбкой провела ее по коридорам на террасу, ведущую к сверкающему бассейну. Она вздохнула с облегчением, увидев, что вышла первой. Выбрав мягкий шезлонг, взяла ледяной фруктовый пунш.

Анаис сделала первый глоток, когда поняла, что забыла солнцезащитный крем. Она раздраженно сморщила нос, когда над ней прогрохотал низкий голос:

— Невкусно?

Анаис мгновенно покачала головой:

— Конечно нет. Очень вкусно.

— Тогда в чем проблема? — настаивал он, садясь рядом с ней.

Анаис не могла оторвать от него взгляда. Но в нем было на что посмотреть. Тем более что на нем не было ничего, кроме дизайнерских плавок и наручных часов.

К счастью, она не проронила ни звука, когда он вытянулся на шезлонге, как хищный кот, сложив руки за головой и повернув лицо к ней, ожидая ее ответа. Несмотря на то что он носил солнцезащитные очки, она чувствовала лазерный луч его взгляда.

— Я злюсь на себя, потому что забыла взять солнцезащитный крем, вот и все.

— В твоем распоряжении более дюжины сотрудников, которые будут рады принести тебе то, что нужно, — сказал он.

— Мне не очень комфортно отправлять людей принести мне что-то.

Его лицо стало серьезным.

— Успокойся. Ты теперь королева, Анаис. От тебя ожидается определенное поведение. Кроме того, у тебя есть более важные обязанности, чем беготня туда-сюда из-за дел, для выполнения которых наняли других людей.

Она сжала губы, но прежде, чем успела ответить, он продолжил:

— Помни, что даже здесь у каждого есть свои определенные обязанности. Если начнешь сбиваться с пути и узурпировать, даже непреднамеренно, права других людей, то рискуешь не только заставить их чувствовать себя неуверенно, но и нажить врагов.

— Я… никогда не думала об этом в таком ключе, — пробормотала она, снова раздражаясь на себя.

Он изобразил улыбку.

— Это может стать началом нашего гармоничного сотрудничества.

Представление о том, что это действительно может получиться, что она сможет стать королевой, взволновало ее.

Когда Джавид был рядом, вес короны был не таким тяжелым…

Он поднял руку и лениво поманил одну из сотрудниц. Он что-то сказал ей и получил кивок и улыбку в ответ.

Ощущение другого рода охватило ее — легкое бурление внизу живота, которое сбивало с толку и раздражало.

— Ты собираешься очаровать каждую женщину в поле зрения или только когда я рядом?

Он замер, и одна бровь выгнулась над оправой очков.

— Ты ревнуешь, малышка? — протянул он, и в его словах сквозило веселье.

— Нисколько. Просто спрашиваю, чего мне следует опасаться в будущем, вот и все.

— Убери свои когти, моя кошечка. В настоящее время я очарован только одной женщиной.

Гармоничное сотрудничество или нет, но он просто продемонстрировал ей, какой он человек. Она медленно вдохнула, напоминая себе о необходимости любой ценой оберегать свое сердце.

Когда сотрудница вернулась с корзиной, полной тюбиков солнцезащитного крема, она улыбнулась в знак благодарности, поставила свой напиток и, встав, сбросила платье.

Она услышала резкий вздох Джавида, но не взглянула в его сторону. Вместо этого отвернулась, пытаясь не покраснеть и не умереть от смущения под его пристальным взглядом.

Сев обратно в шезлонг, Анаис изобразила жадный интерес к своему напитку.

Ее бикини не было нескромным, но это было тем не менее бикини. Это означало, что ее груди и ягодицы были откровенно обтянуты эластичным материалом, а его желтый цвет еще больше подчеркивал гладкость ее кожи.

Затем, взяв крем, она выпрямилась, перекинула прядь волос через плечо и посмотрела на Джавида, глаза которого были устремлены прямо на нее.

Он повелительным жестом протянул к ней руку.

— Позволь мне. — Его голос был хриплым.

Анаис напомнила себе, что теперь она не может отступить.

— Конечно.

Она протянула ему тюбик с солнцезащитным кремом. Затем, как только он взял его у нее, добавила:

— Только если я смогу отплатить услугой за услугу.

В его глазах мелькнуло настороженное удивление, и она молча поздравила себя, втайне довольная тем, что подтолкнула, если не совсем выдернула, коврик из-под его ног.

— Как я могу отказаться от такого предложения моей жены? — ответил он все еще хриплым голосом. Твердые бронзовые руки сжимали бутылку. Он оглядел ее с ног до головы. Затем, все еще не сводя с нее взгляда, он прошептал: — Ложись.

Анаис была счастлива снова опуститься на шезлонг, сила его пристального взгляда ослабила ее колени.

Он наблюдал за ней несколько долгих секунд, а затем одним плавным рывком переместился на ее шезлонг. Он поставил ее ногу себе на грудь, и ее дыхание сбилось.

Он едва коснулся ее, а она уже была… Нет, она была сильнее этого.

К тому времени, как она перевернулась и он провел руками по ее ягодицам, спине и прошелся вниз по изгибу одного бедра, Анаис отчаянно боролась за воздух.

— Мерси. Я думаю, теперь твоя очередь.

Он перестал разглядывать ее ягодицы, его глаза загорелись еще ярче. Она уловила вспышку настороженности в его глазах. Потом он поднялся и растянулся на своем собственном шезлонге, как пантера в своих владениях.

Анаис неуверенно взяла солнцезащитный крем и начала безмолвно молиться о том, чтобы она достойно прошла через испытание, которое сама себе устроила.

Глава 6

Воспоминание о том, какой гладкой и теплой была ее кожа под его прикосновением, разлилось по его венам.

Он стиснул зубы и мысленно покачал головой.

Он стал слишком много думать о ней.

У него была причина, по которой он приучил себя никогда не попадать в рабство к женщинам. Они были переменчивыми существами. Как и у его матери, их привязанность нарастала и угасала, как лунный цикл. И чаще всего их чувства к нему зависели от того, что они могли получить от него. Что его царственный статус мог принести им.

Он приучил себя давать ровно столько, сколько хотел. Он брал то, что хотел, и никогда не оставался в отношениях достаточно долго, чтобы быть использованным или отвергнутым.

Что бы ни предлагала Анаис, ему нужно было отвечать тем же и не более того. Пока это приносит пользу Риялу.

Поэтому он напряг живот, сдерживая прилив похоти, когда ее пальцы скользнули по его трицепсам, и напомнил себе, что всего несколько часов назад Анаис была категорически против этого. И так быстро передумала…

Мог ли он доверять ей?

Он не потеряет контроль. Он посмотрит, как далеко она собирается зайти. И если это закончится с ней в его постели…

— Все нормально?

Он спрятал улыбку, потому что ее хриплый голос снова выдал ее волнение.

— Я не жалуюсь, — весело ответил он. Прошло много времени с тех пор, как он последний раз чувствовал какую-то неловкость при общении с женщиной.

Но тогда он не был королем.

Через десять лет он передаст бразды правления тому, кто унаследует от него королевство. И королевство будет в гораздо лучшем состоянии, чем оставил его покойный кузен.

Что касается его жены и королевы…

Он будет доверять ей. До определенного момента. Не более.

— Перевернись!

Он подчинился, улегся на спину и наблюдал, как румянец возбуждения заливает ее щеки. Он ощутил чистое мужское удовлетворение, когда ее глаза остановились на его жестком члене, затем она быстро отвела взгляд.

И не важно, насколько увлекательным он это находил. Как и все остальное, это тоже пройдет.

Поэтому он скрестил руки за головой, не утруждая себя тем, чтобы скрыть ее воздействие на него, пока ее руки скользили по его груди, бедрам и икрам. Смотрел, как ее горячие щеки превращаются в полноценный румянец.

— Это было неизбежно, дорогая. Точно так же, как и для тебя.

Он намеренно взглянул на ее грудь, где ее соски напряглись под тканью бикини.

Она вскочила с шезлонга как ошпаренная, ее движения были резкими, но все еще грациозными, когда она сняла солнцезащитные очки и бросила их на стол.

— Я пойду поплавать.

Не обращая внимания на пульсацию в паху, которая требовала немедленного удовлетворения этой женщиной, он поднялся.

— Я присоединюсь к тебе. Я думаю, нам обоим нужно остыть, пока все не вышло из-под контроля, правда? Мы же не хотим устроить шоу для наших сотрудников в первый же день.

Ее губы сжались, но она не стала возражать, когда он последовал за ней к краю бассейна. Не взглянув в его сторону, она аккуратно нырнула, ее стройное тело скользнуло в воду. Все еще не глядя в его сторону, она доплыла до конца, затем уперлась руками в плитку.

Джавид нырнул, радуясь прохладной воде и надеясь, что она поможет ему обрести ясность или охладить бушующий в нем голод. Это не так.

Анаис повернулась к нему, когда он подошел к ней, хотя ее плечи напряглись.

— Какой у нас план? Мы плаваем и бездельничаем следующие десять дней? Только я не думаю, что смогу это выдержать.

— Почему нет? Когда у тебя в последний раз был настоящий отпуск?

Она нахмурилась:

— Не помню.

— Тогда что мы обсуждаем?

Ее глаза сузились, как будто она пыталась найти в его словах скрытый смысл. И снова Джавид задался вопросом, отчего она стала такой подозрительной. Потом пожал плечами. Каждый имел право на свой жизненный опыт.

— А ты? Ты собираешься просто загорать, пока ты здесь?

— Нет. У меня слишком много интересов, и я не планирую проводить все время на пляже.

Ее глаза расширились, и румянец снова начал заливать ее щеки.

Он рассмеялся.

— Я не имел в виду сексуальный подтекст, дорогая!

— Я не… ты не знаешь, о чем я думала!

— Разве? — Подняв руку, он провел мокрыми костяшками пальцев по ее щеке. — Твой румянец говорит сам за себя.

— Ты только и думаешь об этом!

Он цокнул языком.

— Давай не будем спорить перед персоналом. Если только ты не прочь помириться перед ними.

И в ответ на его слова она сделала что-то совершенно неожиданное.

Подняв руку, она повторила жест Джавида, мягко погладив его подбородок. Мышцы его живота яростно сжались, когда ее прикосновение пронзило кровь электричеством.

— Хорошо, мой дорогой. — Ее пальцы скользнули еще дальше и зарылись в волосы на его затылке. — Согласна, было бы неприлично создавать у персонала впечатление, что мы друг друга не выносим.

Она передвинула руку, ее пальцы коснулись его губ. Любому, кто смотрел, могло показаться, что она ласкает его. Но твердое давление ее пальца было предупреждением остановиться.

Он обнаружил, что это движение взволновало его еще больше, чем поглаживания.

Он приоткрыл губы и зажал зубами ее средний палец.

Она резко вдохнула, ее красивые глаза потемнели, когда он провел языком по ее коже.

— Я все еще жду, чтобы услышать планы наших действий, Джавид!

Он хотел тут же приказать ей лечь в свою постель и не покидать его в течение следующих десяти дней.

— Сегодня вечером я организовал для нас круиз на закате. Это отличный способ увидеть другие острова. Что касается завтрашнего дня и последующих дней, мне придется немного поработать, но твое время будет в основном принадлежать тебе, и ты можешь распоряжаться им по своему усмотрению.

Она подняла свои изящные брови.

— В основном?

— Да. Я буду нуждаться в тебе время от времени. У нас есть соглашение, помнишь?

Тень скользнула по ее лицу, и, если бы Джавид имел дело с кем-то другим, он бы подумал, что она разочарована его ответом. Однако мгновение спустя выражение ее лица снова стало безразличным.

— Конечно, — ответила она.

— Хорошо. Я думаю, что еще полчаса на пляже будет в самый раз на сегодня.

Повернувшись, он заставил себя уплыть, выпрыгнуть из бассейна и вернуться на шезлонг. Надеть очки и посмотреть, как она проплывет еще несколько дистанций, прежде чем подняться из воды, как богиня. Хуже всего было то, что Джавид пожирал ее глазами, как неотесанный школьник, пока она вытирала полотенцем лишнюю влагу со своего гибкого, податливого тела.

Отчасти с облегчением, отчасти с недовольством он через полчаса поцеловал ее в щеку, уверяя себя, что это было ради их аудитории, а не потому, что он страстно желал на мгновение ощутить ее гладкую кожу на своей.

— Долг зовет. Я приду и заберу тебя через три часа, — сказал он.

Затем он ушел.

Джавид не пришел за ней через три часа.

Улыбающаяся служанка сообщила ей, что его величество вызвали на переговоры по телефону за несколько минут до того, как он должен был встретиться с ней. Поэтому Анаис должна была встретить его на пристани.

Ей хотелось разозлиться, но в глубине души она была благодарна за дополнительные несколько минут одиночества перед тем, как снова встретиться с Джавидом.

Потому что этот день прошел не совсем так, как она надеялась. Или… точнее… все прошло слишком хорошо.

Анаис не могла отрицать, что нравилась Джавиду. Она ликовала, вспоминая его реакцию на ее прикосновения, и хотела продолжать дразнить его в том же духе.

Она ощущала себя настоящей королевой в своем изысканном платье и изысканных ювелирных украшениях, которые ей подготовили для вечера. Высоко подняв голову и упиваясь своей женской силой, она последовала за одним из слуг по извилистой, усаженной цветами дорожке к широкому причалу.

Там ждал катер, и, когда они отплыли от берега, Анаис стала искать на горизонте пункт назначения. Она застыла в изумлении, когда увидела судно, стоящее на якоре примерно в миле от них.

Яхта была огромной, длиной около ста метров, с несколькими палубами, на полное изучение которых ушло бы не менее нескольких часов.

Несколько телохранителей стояли в стратегических точках на палубах, напоминая ей о Джавиде и ее статусе. Судя по всему, даже круиз на закате на идиллическом острове Бора-Бора не требовал серьезных мер безопасности.

И прямо на самой верхней палубе стоял Джавид и разговаривал по телефону.

Она поняла, что он наблюдает за ней. Ей помогли сойти с катера и подняться на яхту.

— Добро пожаловать на борт, ваше величество. Пожалуйста, следуйте за мной, — приветствовал ее один из слуг.

Через несколько минут она поднялась на палубу, где стоял Джавид.

Он все еще разговаривал по телефону, на его лице было суровое выражение, когда он быстро произносил что-то по-арабски. Когда она подошла ближе, он закончил разговор и передал телефон другому сотруднику, который тут же спрятал его.

Она замерла посреди палубы, не зная, как поступить дальше. Он подошел к ней, затем опустил голову и поцеловал ее в щеку, посылая крошечные разряды электричества по всему ее телу.

Она изо всех сил старалась сохранять самообладание, когда отступила назад, делая вид, что осматривается на палубе.

— Когда ты упомянул круиз на закате, я подумала, что ты имел в виду маленькую лодку, а не… это, — сказала она, отчаянно пытаясь разрядить напряжение, которое снова вспыхнуло между ними.

— Вы не одобряете? — спросил он, приподняв одну бровь.

Он шутил? Как и в случае с титулом, драгоценностями и частным самолетом, она знала, что ее новое положение связано с огромным богатством и привилегиями. Как она могла не одобрять все то, что окружало семью, в которую она вошла, десятилетиями, а может быть, даже столетиями?

— Напротив! — наконец ответила она.

Он удовлетворенно кивнул:

— Хорошо!

— Разве это не грех — подниматься на борт такого роскошного судна в обуви?

Он пожал плечами:

— Когда вы владеете яхтой, то можете делать на ней все, что заблагорассудится. — Его ответ был достаточно беззаботным, но напряжение оставалось в его плечах и в тонких морщинках вокруг рта.

Вспомнив, что он перенес место встречи из-за телефонного звонка, она напряглась, раздумывая, спрашивать об этом или нет.

Он был королем. У него был целый штат советников, чтобы справиться с проблемами. Но они согласились пройти этот путь вместе. Чтобы поддерживать друг друга, когда это необходимо.

И она решилась.

— О чем это только что было?

Он слегка напрягся.

— Не хочу утомлять вас государственными делами.

— Теперь это и мое государство, о чем ты постоянно мне напоминаешь. Ну, так что? — спросила она, приняв коктейль, который официант принес ей на серебряном подносе.

Несколько мгновений он молчал. Затем бросил взгляд на сотрудников на палубе. Повинуясь молчаливой команде, они вышли.

Как только они исчезли из поля зрения, Джавид взял ее за локоть и подвел к перилам, установленным вдоль палубы.

Яхта скользила по воде, оставляя за собой едва заметную рябь, и, если бы Анаис не стояла у края, она бы не заметила, что они движутся. На горизонте низко висело солнце, его лучи отражались на поверхности воды. Стоя так, с коктейлем в руке и обдуваемая легким ветерком, она могла бы быть безусловно счастлива. Однако хмурое выражение на лице Джавида, который обдумывал свой ответ, не давало ей расслабиться.

— Неудивительно, что не все были в восторге от выбора нового правителя Рияла. Было несколько… несогласных.

— Несколько? Сколько именно?

— Нет таких проблем, которые нельзя было бы решить.

— И все же это настолько серьезно, что ты отвечаешь на звонки в свой медовый месяц?

Улыбка вспыхнула на его лице, прежде чем исчезнуть.

— Возможно, я поступил глупо, разрешив своим советникам круглосуточный доступ ко мне. Они в полной мере пользуются этим, — с сожалением сказал он.

Беспокойство не исчезло, несмотря на его ответ.

— Так кто не согласен?

— Глава семьи аль-Межди. Аднан дал ему обещания, которые не удосужился сдержать. И он считает, что должен был сам определить, кто будет следующим правителем Рияла.

Анаис вспомнила, что покойный король был склонен давать возвышенные обещания в пылу момента, на что часто жаловалась ее покойная кузина.

— Дай угадаю: править должен его собственный сын?

— Именно так.

— И что ты собираешься делать?

Джавид не торопился с ответом. Он устремил взгляд на горизонт, и, глядя на его профиль, она почти забыла, о чем они говорили.

— Дипломатия. На данный момент только переговоры.

— А если это не сработает?

Он повернулся к ней, его глаза блеснули в заходящем солнце.

— Ты сомневаешься в талантах своего мужа, жена? — спросил он.

Нежность в его голосе пронзила ее теплом. Она сделала глоток своего коктейля, прежде чем ответить.

— Разве не лучше всегда иметь план на случай непредвиденных обстоятельств?

— Да, — промурлыкал он. — И я готов выслушать твое предложение.

— Если заставить таких людей чувствовать себя важными, проблема исчезнет. Я знаю о семье аль-Межди. У них трое взрослых сыновей и две дочери. Если отец затягивает переговоры, узнай, в чем хороши сыновья и дочери, и предложи ему что-то для них без ущерба для наших принципов. Пусть сами занимаются разрядкой ситуации и обрабатывают своего отца.

Его глаза расширились от удивления, затем он улыбнулся.

— Я буду первым, кто признает свою неправоту. Потакание их эго может просто победить дипломатию.

Анаис не могла сдержать ответную улыбку, даже если бы попыталась.

Взгляд Джавида задержался на ее лице на несколько секунд, прежде чем опуститься на ее шею и декольте.

Она боролась с желанием заерзать, пока он медленно осматривал ее тело, а затем сделал шаг к ней. Она мгновенно почувствовала его запах и волнующую силу его близости.

— Хватит разговоров о посторонних людях. Ты выглядишь очаровательно, дорогая. Совершенно очаровательно.

— Спасибо, но закат — единственная привлекательная причина нашего пребывания здесь, это вон там. — Она мотнула головой на запад.

— Я в курсе, — протянул он, не сводя с нее взгляда.

— Вы скатываетесь к клише, ваше величество.

— Но твой румянец говорит мне, что возбуждена моя королева, — ответил он.

В тот момент Анаис испугалась, что так будет всегда. Он мучил и дразнил ее, вселяя в нее неуверенность при каждой встрече.

Как долго она сможет выдержать это, не сойдя с ума?

— Столько серьезных размышлений, — произнес он с иронией в голосе. — Интересно, что происходит в этом умном мозгу?

— Разрабатываю стратегию, как сбить тебя с ног, конечно. Что еще?

Его улыбка стала шире. Ее сердце замерло на мгновение, когда он издал низкий гортанный смех.

Она все еще умоляла свое тело успокоиться, когда он поднял руку и провел пальцами чуть ниже того места, где красовалось ее изумрудное ожерелье.

— Я с нетерпением жду нашей следующей стимулирующей стычки.

По какому-то молчаливому сигналу вернулись слуги. Один встал у входа в ту часть палубы, где был накрыт обеденный стол. Где-то поблизости из скрытых динамиков полилась тихая музыка.

Как сцена для первого вечера супружеской пары в их медовый месяц это было более чем изысканно. Как поле битвы за превосходство в их маленькой игре… Анаис уже чувствовала, что теряет позиции.

Когда-то это было всем, чего она желала для себя.

До того, как испытала предательство.

До душевной боли.

— Я начинаю чувствовать, что должен обидеться на такое выражение твоего лица, — услышала она его голос.

— Знаешь, не все вертится вокруг тебя.

То, что ее ответ ему не понравился, было видно по его раздувающимся ноздрям.

— В это время и в этом месте я позволю себе не согласиться. У нас медовый месяц. Все должно быть только о нас с тобой. Нет места ни для кого другого.

— Если хочешь знать, я не думала, что окажусь здесь при таких обстоятельствах, — неохотно призналась она.

На долю секунды он выглядел растерянным. Затем его лицо напряглось.

— А, ты вообразила, что ты здесь с кем-то другим! Возможно, твоим бывшим женихом? Ты ведь была помолвлена когда-то, не так ли?

Ее взгляд метнулся к нему, ее глаза расширились, прежде чем она вспомнила досье, которое он упомянул. Он знал о Пьере.

— Зачем мне потребовался отчет о твоей прошлой жизни? — Он пожал плечами, но бескомпромиссное выражение его лица не исчезло. — Это было вызвано не праздным любопытством.

— Так зачем?

— Ты поддерживаешь с ним связь? — спросил он, игнорируя ее вопрос.

Вспомнив его ответ на ее собственный вопрос о присутствии его прошлых любовниц на их свадьбе, она разозлилась.

— Не все отношения заканчиваются полюбовно, — отрезала она, а затем пожалела, что не сдержалась.

— Что случилось? — с любопытством спросил он.

— Если я скажу, что не хочу об этом говорить, ты просто не отстанешь от меня?

— Нет, я отстану от тебя, но это останется загадкой. А я не люблю загадок.

От легкого высокомерия, с которым он сделал это заявление, она должна была возмутиться. Но все же та простая истина, что он демонстрировал свой характер и не пытался надеть овечью шкуру на свою волчью натуру, смягчила ее гнев.

— Если хочешь знать, он предал меня всеми мыслимыми способами, какими мужчина может предать женщину. Я обнаружила, что у него не было намерений отказываться от своих привычек. Никогда. Я полагаю, плейбой всегда остается плейбоем?

— Надеюсь, тебе не пришла в голову глупая идея мазать нас одной и той же кистью? — ледяным тоном спросил он.

— Ты хочешь сказать, что все плейбои сделаны из одного теста? — парировала она.

Если она ожидала сардонического ответа, то была разочарована. Во всяком случае, Джавид выглядел еще более недовольным, глядя на нее, его глаза сузились.

— Я позаботился о том, чтобы ни одна женщина в мире не говорила обо мне с таким пренебрежительным осуждением.

— Ты уверен?

Его губы сжались.

— Мои отношения никогда не заканчивались обвинениями в обмане или в нарушении обещаний.

— Значит, это их вина, если их ожидания ранят их сердца или чувства?

Насмешливая улыбка ненадолго вернулась.

— С чего ты взяла, что какая-то из женщин в моем прошлом испытывала ко мне нечто большее, чем мимолетные чувства?

— Это твой способ уклониться от вопроса? — спросила она, чувствуя, как ее пронзает крохотная стрела шока при мысли, что все его связи были поверхностными. Какая женщина в здравом уме не захочет?…

— Это мой способ сказать тебе, что если ты хочешь верить в то, что я чем-то похож на человека, подорвавшего твое доверие, то ты должна спросить себя, почему.

С этим загадочным ответом он подошел ближе и взял ее за локоть.

Анаис ожидала, что он проводит ее к столу. Оглядевшись, она увидела, что яхта сделала небольшой поворот, так что они плывут не к горизонту, а параллельно ему. Такой маневр давал им полное представление о начале захватывающего светового шоу, которым был закат солнца на Бора-Бора.

Захваченная великолепием момента, она взглянула на Джавида и обнаружила, что он наблюдает за ней с тем же загадочным, но напряженным выражением лица, которое вызвало в ней бурю эмоций.

Атмосфера вечера снова изменилась. Острое напряжение исчезло, как только было подано первое блюдо, и он снова стал неотразимо обаятельным.

А она?…

Она поняла, что с удовольствием вспоминает их разговоры о судьбе Рияла. Возможно, так действовало на нее шампанское, но эти воспоминания пробудили в ней желание, которое, как она думала, было похоронено навсегда.

Поэтому, когда после ужина она оказалась в объятиях Джавида, раскачиваясь под страстные французские баллады в исполнении своих любимых певиц, она не сопротивлялась.

Он попросил ее потанцевать после десерта как раз в тот момент, когда все небо стало темно-фиолетовым. И она не захотела отказываться.

Поэтому, когда его рука немного напряглась вокруг ее талии и он притянул ее ближе, она позволила своей руке коснуться его затылка и начала играть прядями его волос.

Она говорила себе, что его взгляд, задержавшийся на ее губах, был просто физическим влечением. Мысль о том, что и она хотела Джавида помимо этого брака по расчету, глубоко тревожила ее.

Он считал, что он не плейбой, как Пьер. Что-то в ней жаждало, чтобы это было правдой.

Тревожное ощущение пронзило ее. Как далеко она была готова зайти, чтобы проверить это?

— Опять так много сомнений в твоей голове, как обычно, — произнес он. — Я удивлен, что ты еще не утомилась.

Она позволила себе легкую улыбку.

— Может быть, я более вынослива, чем ты думаешь.

Сразу же его глаза потемнели. Эффект был настолько впечатляющим, что она тихо ахнула.

Его руки сжались еще немного, прежде чем отпустить ее.

— Здесь я должен сказать, что с нетерпением жду возможности испытать твою выносливость, а ты обвинишь меня в том, что я изрыгаю очередное клише?

Ее удивление, должно быть, отразилось на ее лице, потому что он улыбнулся.

— Разве это не так? — осмелилась она.

— В некотором роде, возможно. В конце концов, я мужчина с прекрасной женой в моих руках. Но твоя выносливость меня не удивляет. Другой человек был бы разбит твоим сопротивлением этому браку.

— Где-то в этих словах я слышу комплимент самому себе, — ответила она.

— Или, возможно, я пытаюсь сказать тебе, что мы оба высшие существа, которые должны претендовать на то, что хотят, без всех шахматных ходов.

Серьезность в его тоне заставила ее напрячься.

— Это двойной или тройной блеф? — спросила она, возвращая руку на его обтянутое пиджаком плечо.

Что-то близкое к разочарованию вспыхнуло, а затем осталось в его глазах.

Но атмосфера вокруг снова изменилась, прохладная дистанция вклинилась и остановила их разговор до конца вечера.

И когда два часа спустя он проводил ее в соседние апартаменты и пожелал спокойной ночи, Анаис сказала себе, что это к лучшему. Она провела вечер, который можно назвать романтическим, с Джавидом аль-Риялом и не поддалась его чарам.

Она должна была расценить это как победу.

Так почему же тогда она скользнула в постель с тоской в душе?

Глава 7

Третье утро подряд Джавид проводил на своей террасе, проснувшись еще до рассвета.

Он был разбит, разобран на куски. Конечно, он все еще достаточно хорошо владел собой, чтобы управлять своим королевством издалека. Он даже совершил несколько сложных дипломатических подвигов без особой потери репутации.

Но помимо этого в бесконечные часы, которые должны были пройти с возвышенным удовольствием в раю, он столкнулся с непоколебимой крепостью сопротивления.

И причина крылась…

В его жене.

Он взглянул на плотно закрытые двери всего в нескольких шагах от него. Мучительно близко, но так далеко. Как и сама женщина.

За последние три дня она свела его с ума. С одной стороны, она подтвердила, что его стремление к примирительному союзу имело все основания. Ее идеи о том, как лучше управлять Риялом, были новаторскими и интересными.

Ее опасения, что она недостаточно хороша, не прошли полностью, но они ослабли настолько, чтобы Джавид увидел, что она начинает привыкать к своей новой роли.

Удивительно, но это все больше уменьшало его собственные опасения по поводу того, что он король. Впервые в жизни он не чувствовал себя таким… одиноким.

Она проводила с ним достаточно времени, чтобы создавать видимость «медового месяца». Когда он ласкал ее щеку, она тут же отвечала прикосновением к его лицу или руке. Она отвечала на его улыбки ослепляющими улыбками, которые высасывали кислород из его легких.

Даже ее безудержное наслаждение островом завораживало. Она исследовала кристально чистые воды в обтягивающих бикини, вызывавших его приглушенные стоны.

Но она уходила. Всегда.

Оставляя его с нарастающим напряжением, которое было бы забавным, если бы не сводило его с ума.

Его грудь напряглась, он отвел взгляд к горизонту. По крайней мере, с тех пор, как он был здесь, он не пропустил ни одного захватывающего восхода солнца.

Поднеся чашку с эспрессо к губам, он упивался обжигающим жаром, надеясь, что это отвлечет его мысли от жены хоть на одну минуту.

Звук открывающихся за ним дверей положил конец этому моменту передышки. Он понял это в то мгновение, когда она заметила его. Услышал ее тихий вздох и остановку ее легких шагов.

— О, ты здесь.

— Какая воодушевляющая реакция на мое присутствие!

Он пытался, действительно пытался не смотреть в ее сторону. Конечно, он потерпел неудачу в считаные секунды. Он повернулся, его живот сжался от увиденного ею зрелища.

— Это кофе?

Она направилась к подносу с кофе, который он принес через полчаса после того, как понял, что больше не заснет.

— Ты не возражаешь? — спросила она.

Он махнул ей рукой, не в силах отвести взгляд от ее восхитительных очертаний под тонкими слоями ночной рубашки и халата.

Она налила себе кофе тем простым, но элегантным движением, которое очаровало его. Затем, к его удивлению, она подошла к тому месту, где он стоял.

Он предупредил себя, что не должен радоваться, что, вероятно, она подготовила ему массу неприятных сюрпризов. Но все, что она делала, — это смотрела на горизонт в течение минуты, прежде чем повернуться к нему, одной рукой перекинув густую прядь волос через плечо.

— Итак, какие планы на сегодня? — спросила она после того, как тихонько подула на свой горячий кофе… и заставила его мечтать о ее пухлых губах.

Его губы скривились, когда он уставился в свою пустую чашку.

— Я ожидаю новых пыток.

Он больше почувствовал, чем увидел ее испуганный взгляд.

— Ты о чем?

Его ноздри раздулись, когда мягкий ветерок донес до него ее теплый, манящий запах. Вцепившись одной рукой в каменную стену, чтобы не потянуться к ней, не уткнуться лицом в этот восхитительный изгиб ее шеи и не вдохнуть ее аромат, он сумел улыбнуться.

— Ты занималась сноркелингом, водными лыжами и парасейлингом. Загорала и исследовала остров. Так что, может быть, это ты расскажешь мне, какой у тебя план на сегодня?

Ее глаза сузились, и он снова ощутил предвкушение возможности сразиться с ней.

— Если бы я не знала вас лучше, я бы подумала, что вы теперь жалуетесь на то, чего раньше сами хотели от меня, ваше величество.

Он привык, что все вокруг него обходительны до подобострастия. Но не его жена. Она использовала его титул, когда была в ярости, и ей было наплевать на последствия.

Краем глаза он заметил тень, которая могла быть садовником, начинающим свою работу, и это стало оправданием для того, чтобы протянуть руку и прикоснуться к ней. Заправить выбившуюся прядь волос за ее ухо и провести пальцами по ее шее.

Ее дрожь одновременно успокаивала и заряжала его энергией. И когда она не отодвинулась, он подошел ближе.

— Может быть, я жалуюсь, — сказал он тихим голосом. — Может быть, мне надоел статус-кво, и я хочу немного изменить ситуацию.

Она сделала еще один глоток кофе.

— Изменить ситуацию… как? — спросила она с настороженностью в голосе.

Он не собирался признавать, что не знает. Не собирался признаваться, что отчаянно ищет слова. Что он собирался сделать, так это перестать бороться с этим желанием, которое пожирало его заживо.

— Достаточно основательно, чтобы я мог немного поспать ночью, — прорычал он, прежде чем быстро забрать кофейную чашку из ее руки. Он поставил чашку на стол и схватил ее в объятия.

Ее вздох коснулся его губ как раз перед тем, как он задушил его поцелуем, а затем застонал, когда она открыла свои губы. Поцелуй был твердым, глубоким и достаточно коротким, чтобы обозначить все, что он хотел. Все, что он собирался сделать с ней. И когда он отстранился так же резко, как и приблизился, он держал ее в своих руках.

— Поцелуй меня в ответ, — потребовал он хриплым, нуждающимся голосом. — Пожалуйста.

Ее руки затрепетали, и он затаил дыхание, но мгновение спустя они замерли, упершись ей в бедра.

— Здесь никто на нас не смотрит, Джавид.

— Тогда прикоснись ко мне, потому что ты этого хочешь.

Ее глаза расширились, и он снова поймал этот любопытный и дразнящий взгляд.

— Джавид… я… мы не должны…

— Наоборот, мы должны делать все, что хотим. Но не убеждай меня, Анаис. Уходи, если тебе удастся убедить себя, что ты не хочешь меня. Тогда мы оба узнаем правду.

Ее ноздри трепетали самым очаровательным образом, а розовый язык невольно скользнул по ее нижней губе.

Джавид подавил стон и заставил себя оставаться неподвижным. Время шло. Ее губы приоткрылись, дыхание стало неглубоким, красивые глаза расширились и потемнели от силы желания.

— Скажи это, Анаис, — хрипло сказал он, поняв, что не выдержит больше ни секунды. — Скажи это и дай нам обоим то, что мы хотим.

— Я не думаю…

— Может быть, тебе вообще не стоит об этом задумываться. Бери, что хочешь, моя королева. И не извиняйся за это.

Он подгадал момент, когда его предложение нашло благодатную почву.

Она заметила, как подействовала на него, когда ее взгляд опустился ниже.

Ее прекрасные глаза расширились еще больше, и он едва сдержался, чтобы не перекинуть ее через плечо и не унести. Он лишь наклонился ближе и провел языком по ее нежной шее.

И когда она прерывисто вздохнула, но не оттолкнула его, он продолжил наслаждаться нежностью ее кожи.

Раздался тихий стон, и ее рука нашла его плечо. Но как бы ему ни хотелось уложить ее на каменную террасу, он заставил себя отступить.

Когда ее глаза нашли его, он выдохнул:

— Скажи это, Анаис!

Еще одно движение ее языка по ее сочным губам. Глубокое дыхание. Затем он услышал:

— Я хочу тебя.

— Без всяких условий? — настаивал он, потому что, хотя он мог практиковать, у него тоже был предел.

— Безоговорочно, — согласилась она сексуально хриплым голосом и облизнула губы.

Он рассмеялся, поднял ее на руки и целеустремленно направился к себе. Если бы он не держал ее, он бы не почувствовал, как напряжение пронзило ее тело, как только он вошел в свою спальню. Но он почувствовал это, увидел, как ее взгляд метнулся к кровати.

Как будто нервничала.

Как будто она была… невинной?

Джавид остановился и прищурился, глядя на ее лицо. Неужели прежние любовники оставили ее настолько неудовлетворенной, что все это еще казалось ей достаточно новым?

С одной стороны, пламя незнакомой ревности, охватившее его, мешало ему думать рационально. С другой…

— Вы что-то хотите мне сказать, мадам?

В руке, которая обвила его шею, в лице, которое она подняла к нему, и во взгляде, который практически пожирал его рот, была решительная смелость.

— Ты показал мне, что мы можем объединиться в правлении. Я не отношусь к этому шагу легкомысленно, Джавид. Не разочаровывай меня.

Он был тронут ее заявлением. Восхищен ее доверием. И все же он не мог отделаться от мысли, что она что-то скрывает от него.

Джавид скоро все узнает, это пообещал он себе прямо перед тем, как вернуться к ее губам и застонать от ощущения ее вкуса. Ее теплое, податливое тело, казалось, было создано для его объятий.

Затем ее пальцы сжались на его затылке, ее ногти погрузились в его кожу в той уникальной ласке, которая сводила его с ума.

Он сумел сделать последние несколько шагов до своей кровати и опустил ее, стянул халат с ее тела и провел губами по шелковистой гладкости ее шеи, плеча, верхней части пышной груди.

Ее дыхание сбилось, когда он коснулся языком ее соска. Она вздрогнула и задохнулась, это был самый приятный звук во всей вселенной.

Жаждущий большего, он схватил тонкий материал и потянул. Ткань порвалась. Она снова ахнула, и, подпитываемый тем же первобытным инстинктом, он оттолкнулся от нее, встал на колени и разорвал всю одежду надвое.

Широко распахнутые глаза перебегали с разорванной одежды на его лицо, ее дыхание стало еще более прерывистым, когда они смотрели друг на друга.

— Ты сошел с ума, — выдохнула она, но снова облизала губы, выдавая свои истинные чувства.

— Да, я сумасшедший. Ты… — Он наклонился вперед и сжал одну грудь в руке. — Ты делаешь меня таким.

Он целовал ее тело, стремясь исследовать каждый сантиметр. К тому времени, как он достиг шелковистых локонов между ее бедер, к тому времени, когда он вдохнул ее сладкий аромат, он знал, что голод, терзающий его, не утихнет в ближайшее время.

С решимостью он раздвинул ее бедра, дразня ее губами от внутренней поверхности бедер к коленям и обратно, пока она не начала корчиться от желания. Только тогда он поцеловал ее в последний раз, скользнув языком по ее мягкой плоти. Она закричала в восторге, который заставил его еще раз задуматься о ее опыте, прежде чем он снова предался ощущениям.

У Джавида было много любовниц, но ни одна из них не отвечала так спонтанно, как Анаис. Казалось, что ее собственные реакции были для нее в новинку, ее вздохи были полны испуганного удивления и восторга.

Это было… уникально. Восхитительно. Захватывающе.

Анаис думала, что увидеть на террасе Джавида, одетого только в пижамные штаны, было настоящей пыткой. Но смотреть, как он стоит рядом с кроватью, тяжело дыша, было совершенно другим уровнем восхитительного мучения. Он сбросил с себя одежду без малейшего смущения, с животной уверенностью в себе, которая только усилила ее желание. Она обманывала себя, думая, что насытилась видом его прекрасного тела. Желание, которое она испытывала раньше, несмотря на то что она ограничивалась поцелуями и интенсивными ласками, было далеко не таким интенсивным в ее отношениях с Пьером.

Откровенно говоря, она была даже благодарна ему, что он бросил ее. Потому что, если это было то, что ждало ее все время…

Джавид прокрался на кровать, напряжение его мышц завораживало, и она охотно отказалась от грустных воспоминаний. Но когда он приблизился после того, как надел презерватив, лихорадка в его глазах разожгла пожар в ее крови.

По его осторожным взглядам она поняла, что почти выдала себя своими непроверенными реакциями на его прикосновения.

Она должна сказать ему…

Анаис не понимала, почему она держала свой статус девственницы в секрете. В конце концов, он скоро обнаружит это сам. Она сглотнула, когда его невероятное тело нависло над ней. Эти глаза снова изучали ее, лазерный фокус одновременно и возбуждал, и тревожил. Он наблюдал за ней с пристальным вниманием, которое заставляло ее чувствовать, что в этот момент его больше ничего не интересовало. Она никогда не ощущала ничего подобного.

И она не была уверена, что когда-либо испытает это в будущем.

Что-то острое и яростное застало ее врасплох вслед за этой мыслью, заставив ее сердце биться чаще, когда они смотрели друг другу в глаза.

— Раздвинь бедра перед мужем, солнце мое, — прошептал он ей в губы.

Еще одна волна дрожи пробежала по ней. Нежные ласки, которые так легко срывались с его губ, были еще одной щелью в ее броне. То, что он знал, что ласковые слова так влияли на нее, должно было сделать ее более осторожной. Но, наоборот, они заставляли ее таять, как мороженое на солнце. Эти слова заставили ее поддаться его настойчивому требованию и раздвинуть ноги. Она наблюдала, как его ноздри раздуваются, когда он расположился напротив ее пылающего входа и еще раз посмотрел на нее своим огненным взглядом.

— А теперь посмотри на меня. Смотри, как я беру тебя, любимая.

Каждая клеточка ее тела ожила по этой команде. От предвкушения она перестала дышать. Затем она открыла рот, вероятно, чтобы наконец признаться в том, что ожидает их обоих, но не смогла произнести ни слова.

Так что она встретилась с его взглядом, позволила себе полностью поверить похотливым обещаниям в его глазах, когда он вонзился в нее, искренне, глубоко, с протяжным стоном.

И внезапно замолчал, услышав ее резкий крик.

Анаис наблюдала, как шок постепенно сковал его удовольствие, его глаза расширились, когда он осознал ее мимолетный дискомфорт и правду о ней.

— Анаис? — Его голос был хриплым от недоверия.

Она начала опускать взгляд.

Его настойчивые пальцы вцепились в ее волосы.

— Нет. Посмотри на меня.

Она сглотнула.

— Объясни, — выдохнул он.

Она пожала плечами, но не было смысла молчать дальше.

— Это… я никогда… ты знаешь.

Его глаза вспыхнули, затем сузились.

— Как это может быть? Я отчетливо помню, как ты дразнила меня своими бывшими на нашей свадьбе, чтобы позлить меня.

— «Бывшие» не обязательно означают мужчин, с которыми я спала.

Его ноздри раздулись.

— Мне сейчас совершенно не нужен экскурс в филологию, Анаис.

Нервничая, она снова облизнула губы. Он снова застонал, и она почувствовала, как он дернулся внутри ее, эффект был таким восхитительным и новым, что она неуверенно ответила ему легким движением бедер.

Его челюсти сжались, румянец снова вспыхнул на его скулах, а другая рука сжала ее бедро.

— Не будет никакого удовольствия, пока я не получу ответ.

— Это очевидно, — бросила она, впадая в отчаяние, так как между ног у нее разгорался пожар желания. — Я так и не удосужилась переспать со своим женихом. Или любым другим мужчиной, если уж на то пошло.

— Никогда? — повторил он, не веря своим ушам, а затем окинул взглядом ее тело. — Либо он совсем ослеп, либо…

Она заставила его замолчать единственным способом, который могла придумать в тот момент. Она приподнялась и поцеловала его. И поскольку у нее уже был опыт поцелуев с ним, она скользнула языком по его губам и почувствовала, как он вздрогнул, прежде чем застонать.

— Ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас? — прошептала она ему в губы. — Я думала, что такие люди, как ты, ценят чистоту. Или тебя раздражает мысль, что тебе придется учить меня, как тебе угодить?

Взгляд Джавида загорелся, когда он снова посмотрел на Анаис.

— Если так, то не беспокойся, — поспешно прибавила она.

Глаза, которые поднялись, чтобы встретиться с ней, потрясли ее своим беззастенчивым выражением.

— А почему мне не стоит беспокоиться? — спросил он. И взгляд, и голос его изменились от чувства собственничества. Было ясно, что ее девственность произвела на него впечатление.

— Разве ты не заметил? Я быстро учусь.

Она напрягла свои внутренние мышцы и насладилась его резким вдохом и стоном, сорвавшимся с губ.

— Анаис, мы поговорим об этом позже.

В его голосе слышалось предупреждение и беспомощное желание, что еще больше разожгло ее кровь, разбудив в ней спящую сирену, о существовании которой она до сих пор не знала.

— Ты ведьма, — заявил он прямо перед тем, как впиться губами в ее грудь.

Она застонала. Ее бедра напряглись сами по себе, пытаясь овладеть им, пока она сжимала его плечи.

— Ты что-то хочешь, моя прекрасная ведьма? — хрипло поддразнил он, оставаясь неподвижным, пока она извивалась под ним.

— Ты знаешь, что да, — простонала она, впиваясь ногтями ему в плечи.

Он вздрогнул, его глаза стали почти черными от возбуждения.

— Ты хочешь больше? Ты уверена, любимая?

— Да!

— Тогда умоляй меня. Скажи мне, почему ты заслуживаешь большего от меня?

— Ты ужасен! — вскричала она, негодуя.

Он лениво провел языком по набухшему соску, затем втянул его в рот, прежде чем отпустить его, чтобы ответить.

— Нет, моя дорогая, я не такой страшный. Я просто хочу то, что хочу, а именно тебя. Дай мне то, что я хочу, и ты получишь свое.

Ее ногти сильнее впились в его кожу, и он знал, что снесет следы с гордостью.

— Пожалуйста, Джавид, еще, — прерывисто выдохнула она.

— Снова. Но по-французски.

Ее глаза расширились.

— Почему?

— Потому что я понял, что это меня заводит.

Она повторила это по-французски, а затем ахнула, почувствовав, как он стал сильнее двигаться внутри ее.

— Правильно. Ты дала мне то, чего я хочу…

Джавид смотрел, как самая очаровательная женщина, которую он когда-либо встречал, корчилась под ним от удовольствия, и изо всех сил пытался отдышаться. С одной стороны, он был рад, что его инстинкты не подвели его. Он видел признаки ее невинности, но не верил им.

Девственница.

Он зажмурил глаза, когда это слово эхом отозвалось в его мозгу.

Несколько минут назад он мог бы поклясться, что ему все равно, опытной была женщина, с которой он спал, или нет. Но тот факт, что его жена была невинна, изменил в нем что-то. Чувство собственничества, которое, казалось, росло с каждым толчком, с каждым вздохом ее сладких губ и с каждым стоном из его груди. Этот подарок, который она держала в секрете до тех пор, пока у нее не осталось выбора, не должен был сильно его тронуть. Но Джавид знал, почему это произошло.

Это была первая по-настоящему уникальная вещь, которую ему подарили.

— Джавид…

Ее дрожащий шепот довел его до предела, за который он цеплялся так долго, как только мог. Последним нескольким толчкам не хватило изящества и мягкости, когда он наконец потерял контроль. Как будто впервые в своей жизни он утратил чувство времени и места и превратился в человека, живущего только ощущениями. Прижавшись к нему всем телом, она вскрикнула в кульминации, и он последовал за ней, добровольный раб бесконечного блаженства, которое поглощало его.

Пытаясь вздохнуть, он долго не мог собраться с силами, чтобы отогнать мысль о том, что сегодня что-то изменилось. Куда это вело его… их… он еще не был готов размышлять.

Поэтому в тот момент, когда он смог дышать, он откатился в сторону. И обнаружил, что не совсем готов отпустить ее. Она все еще прижималась к нему, ее рука теперь покоилась на его груди. Он мог видеть, что ее губы распухли от их безумных поцелуев, а ее кожа блестела от пота.

Моя.

Единственное слово пронзило его с силой, угрожавшей снова лишить его дыхания. Заставило его напрячься.

Ее глаза распахнулись, слабая настороженность появилась во взгляде, который она подняла на него.

Прежде чем он успел опомниться, он встал с кровати, обнял ее и направился через комнату.

— Куда мы идем? — спросила она, одной рукой обвивая его шею.

— Я был не так… осторожен, как хотел бы. Теплая ванна должна тебя успокоить, — ответил он, пытаясь не обращать внимания на то, что сочетание ее румянца и гладкой кожи, скользящей по телу, сделало с его чувствами.

Это пройдет.

Это должно пройти.

Но, вероятно, не сразу.

— Спасибо. Но если ты выглядишь недовольным именно поэтому, то знай, что я в порядке.

Он поставил ее на ноги, когда они подошли к ванне. Держа одну руку на ее талии, он открыл краны и налил ароматные гели в воду, прежде чем повернуться к ней. Она выглядела более чем хорошо. Она выглядела восхитительно.

— Я не недоволен. — Он зарылся пальцами в ее волосы. — Я…

Ему не хватило слов, и, возможно, это было первое верное подозрение, что он теряет над собой контроль.

— Ты не жалеешь об этом?

Глаза ее были опущены, и она затаила дыхание, словно в ожидании удара. И поскольку Джавид знал, каково это, он поспешил успокоить ее:

— Точно нет. И я пытаюсь не вести себя как животное.

Возможно, ему не хватало немного вежливости.

Он отошел, избавился от презерватива, прежде чем опустить ее в воду. А когда он уселся позади нее в ванну и принялся мыть ее волосы шампунем, тема, которую он задвинул на задний план, снова напомнила о себе.

— Конечно, ты не обязана мне объяснять, но я хотел бы знать, почему ты не сказала мне, что ты девственница, любимая.

Анаис уже потеряла счет тому, сколько новых эмоций обрушилось на нее за последний час. Самым главным впечатлением была, конечно, потеря невинности из-за Джавида аль-Рияла.

Теперь она безуспешно боролась с тем, чтобы держать свои эмоции под контролем. И она не могла представить, где еще ей хотелось бы быть. С кем ей было бы лучше, чем с этим мужчиной.

Возможно, хорошо, что она сидела к нему спиной и остро ощущала твердый признак его мужественности. Но она подозревала предстоящие эмоциональные копания в прошлом.

— Анаис!

Это был одновременно вопрос, приказ и предупреждение.

Она глубоко вздохнула, даже не удосужившись пожалеть о той глупой насмешке, которую бросила в его адрес в день своей свадьбы.

— Ты что-то имеешь против права женщины выбирать, с кем и когда ей спать?

Его пальцы на мгновение замерли, а затем продолжили массаж ее головы.

— Если ты пытаешься сбить меня с толку, нападая на меня, это не сработает. Ты же знаешь, что нет.

Она закусила губу, скривившись от сожаления.

— Я… не это имела в виду, — сказала она извиняющимся тоном.

— Итак? — повторил он.

— Так… так или иначе, обстоятельства не позволили мне довести дело до конца. До сих пор.

Он ничего не сказал, просто продолжил магию своих прикосновений, пока она не почувствовала, что ее позвоночник вот-вот растает.

— Если хочешь знать, меня никогда не привлекал случайный секс.

— За этим заявлением чувствуется багаж опыта, — сказал он.

Она склонила голову, словно могла спрятаться от него.

— У моей матери было… несколько мужчин, пока я росла. Она, казалось, нуждалась в том, чтобы рядом с ней был мужчина… — Она сжала губы. — Чем старше я становилась, тем больше некоторые из них старались добиться моего внимания.

Джавид выдохнул приглушенное проклятие.

— Кто-нибудь из них пытался…

— Нет, — поспешила перебить она. — Я слышала истории, когда такое внимание разрушало семьи, но мама никогда не сердилась на меня. Но она убила бы того, кто попытался бы что-нибудь сделать со мной. А затем немедленно стала бы искать замену.

Эта ситуация озадачила и ранила ее задолго до того, как она поняла, что нормальные отношения между мужчиной и женщиной не должны быть такими. Затем пришла более глубокая боль от того, что она всегда была второй в бешеном стремлении матери найти любовь и признание в другом месте. Серьезные проблемы в их отношениях появились, когда мать начала говорить, что Анаис не почувствует себя полноценной, если не последует примеру Дофины и тоже не найдет себе мужчину.

— Это заставило тебя быть ее противоположностью. Ты надела на себя маску ледяной принцессы, чтобы держать мужчин в страхе. Тебе это удавалось, я полагаю.

Анаис немного вздрогнула от его слов, настолько глубоко она погрузилась в грустные воспоминания.

— Я просто не могла представить себя… такой. Наши отношения ухудшились, когда я не послушалась ее совета найти себе мужчину. Она думала, что я утверждаю, что я лучше ее.

— Но твои взгляды изменились, и ты решила обручиться?

В его голосе была резкая нотка, и, если бы это был другой мужчина, это можно было бы принять за ревность. Но Джавид был королем, со всеми своими капризами, желаниями и возможностями. Сегодня она была его капризом и желанием. Она была женщиной, которая преподнесла себя на блюдечке с голубой каемочкой.

— Я думала, что Пьер был другим. Он заставил меня поверить, что это так.

— Мало что ускользает от тебя, поэтому мне интересно узнать, как он это сделал, — задумчиво произнес Джавид.

— Он убедил меня, что он исправившийся плейбой, — сказала она с горечью в голосе. Любопытно, однако, что это не тяготило ее так сильно, как несколько дней назад.

— Очевидно, это не сработало, раз ты осталась нетронутой.

В его голосе слышалась удовлетворенность или ее проницательность полностью вышла из строя? Она напряглась.

— Ты доволен, что его уловка не сработала или что он не был таким блестящим плейбоем, как ты?

На этот раз он резко выдохнул, и ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он недоволен.

— Я полагаю, мы выяснили, что я не одобряю сравнения с любым другим мужчиной, любимая.

— А мы действительно это выяснили? — бросила она в ответ и снова почувствовала настойчивое желание разозлить его.

— Скажи мне, что он сделал, что ты так хочешь наказать всех мужчин?

— Не всех мужчин. Просто тех, кто считает, что для них действуют одни правила, а для женщин — другие.

— Анаис…

— Мы работали вместе, что, вероятно, не было хорошей основой для наших отношений, ведь он фактически был моим боссом. Мы начали встречаться через несколько месяцев после того, как он пришел к нам работать. Он не называл меня фригидной, когда я не переспала с ним после явно необходимого количества свиданий. Это скорее заинтересовало его.

«Он сделал ставку на долгую игру», — решил Джавид.

Она заставила себя пожать плечами.

— Вероятно.

— Но почему?

— Я никогда не пыталась узнать это. В конце концов, это не имело значения. Все, что я знаю, — это то, что, когда я попросила его подождать, он сделал вид, будто я виновата. Что моя маленькая игра в «терпение» какое-то время забавляла его, но уже начала ему надоедать. Он сказал мне, что он все еще хочет жениться на мне, ведь я из тех женщин, на которых такие мужчины, как он, женятся из-за респектабельности, но что, независимо от этого, я не должна ожидать от него изменений. Затем он пошел еще дальше и разрешил мне открытые отношения, которые он намеревался продолжить, когда мы поженимся.

Джавид выругался так красноречиво, что ее щеки залились горячим румянцем.

— Тебе не нужно, чтобы я напоминал — ты теперь королева. В твоем арсенале много инструментов, чтобы заставить его сожалеть о своих ошибках.

— Надеюсь, ты не предлагаешь мне использовать свое положение для возмездия? Потому что это было бы неправильно.

— Хм, конечно нет, королева.

Напоминание о ее статусе вызвало у нее трепет от осознания своей власти и возможностей. Поскольку, раз они заключили брак, они официально стали королем и королевой.

Вместе.

Но как долго продлится этот брак?

Вопрос возник из ниоткуда, отбросив ее на несколько шагов назад. Но прежде чем она успела задуматься над этим, Джавид откинул ее голову назад и целовал ее долго и глубоко.

— Что это было? — спросила она в изумлении, когда он поднял голову.

— Пока ты рассказывала мне о нем, ты ни разу не перешла на французский, — сказал он.

— И что?

— Я понял, что ты возвращаешься к своему родному языку, когда тебя охватывают эмоции.

— То есть ты думаешь, что это означает, что мне уже не так больно? — спросила она.

— Возможно, тебе больно, но уже не так сильно, как ты себе представляла. В глубине души ты понимаешь, что тебе повезло сбежать от нежелательного внимания любовников твоей матери и твоего бывшего.

Она почувствовала панику. Джавид мог читать ее эмоции.

— Я думала, ты дипломат, а не психолог-любитель.

Его улыбка была с примесью горечи.

— Некоторые симптомы легко диагностировать, когда у тебя есть опыт.

— Ты говоришь о себе?

Его глаза потемнели.

— Да. Но это история не сегодняшнего дня. Вода остывает.

С этими словами он схватил душ и направил на ее тщательно вымытые волосы. Резко и ловко он перевернулся над водой, а затем прижал ее спиной к своей груди.

— Расслабься, — прошептал он ей на ухо. — И пока оставим прошлое в прошлом. Но теперь я лучше тебя понимаю. Так что приготовься, дорогая.

Глава 8

Несмотря на его предупреждение, в последующие дни Анаис не переставала удивляться.

Много раз она говорила себе, что поступила глупо, поверив ему на слово. Но достаточно скоро она обнаружила, что каждое слово или действие Джавида сопровождались доказательствами, свидетельствующими о его истинных намерениях.

Он ослепил ее блестящей речью и очаровал своим сухим остроумием. Он все чаще интересовался ее мнением в государственных делах, когда, несмотря на его клятвы насладиться медовым месяцем, необходимость управлять страной отнимала у него время.

Вместе они обсуждали достоинства проведения Всемирной выставки в Рияле, демонстрирующей лучшие культурные таланты и ресурсы со всего мира, которую его покойный кузен активно лоббировал, только чтобы затем отодвинуть ее на второй план, потому что решил, что реализация более сложная, чем идея.

Энтузиазм Анаис по поводу проекта вызвал у Джавида задумчивую улыбку. И когда она спросила разрешения сформировать комитет, который будет заниматься освещением всего мероприятия, то была ошеломлена, получив его согласие.

Так она начала узнавать мужчину, за которого вышла замуж. Каждой ее идее он уделял стопроцентное внимание.

А когда это внимание было приковано к ней в спальне…

Ее муж был ненасытен, и у нее не было с этим абсолютно никаких проблем. И она признавалась себе, что у нее все меньше и меньше проблем с его характером в целом. Да, ее мнение о нем совершенно изменилось.

Джавид никогда не изображал из себя того, кем он не был. И когда она видела, как он занимается государственными делами, то понимала, что он работает с полной отдачей.

Что касается их ночей, то она могла признаться себе, что ее ошеломила их совместимость. Этого было достаточно, чтобы она потеряла бдительность и начала задумываться о том, что ничего не было плохого в том, что сейчас они были вместе.

Сейчас…

Это слово все чаще вызывало у нее приступы беспокойства.

— Меня не было всего десять минут, и я потерял твое внимание. Мне это не нравится.

Анаис почувствовала прилив неземной радости, когда Джавид поднял ее руку и покрыл поцелуями от запястья до внутренней части локтя.

— Твое положение не дает тебе полного права на мое время.

— А должно бы. Я уверен, что это где-то прописано в конституции.

В его словах сквозило веселье, которое, в свою очередь, вызвало улыбку на ее губах.

— Если бы это было так, я уверена, ты бы уже выделил этот абзац маркером и показал его мне. Но я не ждала твоего возвращения так быстро. Мне показалось, что это был важный звонок.

— Да. Переговоры с семьей аль-Межди снова зашли в тупик. Старший сын поддерживает своего отца и заставляет своих братьев и сестер отказаться от нашего предложения.

Эти слова пробудили в ней тревогу. Дело было не только в теме звонка. Она почувствовала себя виноватой из-за того, что не хотела, чтобы этот медовый месяц закончился.

Чтобы избавиться от этого чувства, она заставила себя открыть глаза и увидела, что его лицо стало серьезным.

— В чем дело?

— Как бы это ни раздражало, я боюсь, что мы зашли в тупик.

— Я могу как-то помочь?

Его взгляд упал на нее, и один уголок его рта изогнулся в ухмылке.

— Ты уже делаешь это, любимая. Что касается нашей проблемы, то в случае, когда выдвигаются странные требования без особых причин, необходимо обратиться к закону. У меня нет другого выбора. Риял не должен утратить свою целостность в глазах своих граждан или всего мира. — Его тон был мрачным, но решительным.

Не в силах сопротивляться его прикосновениям, она подняла руку к его подбородку.

— Нам нужно вернуться?

Каждая клеточка ее тела противилась этой идее, но она понимала, что положение серьезное.

Он заколебался.

— Мы будем действовать по обстоятельствам. Я дал им неделю на рассмотрение моего последнего предложения. Мы с тобой используем это время для дальнейшей разработки стратегии. Кроме того, предлагаю поплавать сегодня при луне. Это незабываемо, поверь мне!

Десять часов спустя Анаис была благодарна судьбе за возможность романтичного полуночного купания и пикника при лунном свете. Потому что вскоре после этого еще один телефонный звонок разрушил то, что осталось от их медового месяца.

Семья аль-Межди обратилась к мировым СМИ и превратила щекотливую ситуацию в пиар-кошмар.

Советники Джавида посоветовали ему немедленно вернуться в Риял, и вскоре они оказались в королевском самолете.

Пока Джавид разговаривал по телефону, Анаис предусмотрительно ознакомилась со своими предстоящими обязанностями. Джавид использовал большой конференц-зал, а она воспользовалась столом в главной спальне для телефонной конференции с Фаизой.

Молодая женщина выглядела собранно, как всегда, но Анаис не могла не заметить напряженное выражение ее лица.

— Все в порядке?

— Ситуация немного напряженная, ваше величество. Но мы все надеемся, что теперь все будет в порядке, когда вы с королем вернетесь домой.

Анаис нахмурилась, ощущая, как ее охватывает чувство вины.

— Ваше расписание уже полностью готово, ваше величество. Вы хотите его обсудить?

Она кивнула, отбросила тревогу на задний план и принялась за обсуждение одной из своих многочисленных обязанностей, ведущих ее к роли королевы Рияла.

Пять недель спустя Анаис вспоминала это боевое крещение как верхушку айсберга. Несколько недель она оттачивала свои навыки, признавая, что королевский протокол был во многом образом ее новой жизни, и училась деликатно балансировать между интересами окружающих, не вызывая внутренних или международных инцидентов.

Это был также период, когда она почти не видела своего мужа. Она выдвинула символический аргумент, когда Джавид настоял, чтобы она переехала в его апартаменты в ночь прибытия. Они праздновали ее капитуляцию, занимаясь любовью каждую ночь. Но когда Анаис просыпалась, она всегда была в спальне одна.

Это задало тон следующим нескольким неделям. По ночам, когда он ложился спать, он будил ее руками и ртом, и она с нетерпением отвечала на его ласки.

Во время одной жалкой попытки привлечь его внимание в то время, когда он был явно нужен своим людям, она прибыла в его офис в шокирующе ранний час, надеясь позавтракать с ним.

Его улыбка была отстраненной, но, к счастью, он не отправил ее назад. И тем не менее в его поведении чувствовалась напряженность, их разговор был неестественным. Завтракая с ней, он был вынужден не обращать внимания на свой телефон, который неоднократно звонил у его локтя.

После этого Анаис больше не пыталась монополизировать его время. Она уверяла себя, что, когда все рабочие проблемы будут решены, он снова обратит на нее свое полное внимание. Ведь во время их медового месяца Анаис воочию убедилась, что для него существовала только она.

Но, понимая, что он больше не заботился о ней, что, возможно, медовый месяц действительно закончился во всех смыслах этого выражения, она отчаивалась все больше, когда открывала глаза утром и понимала, что он вообще не ложился спать. Иными словами, не приходил в спальню.

Анаис ругала себя за слабость. За то, что, как мать, она тосковала по вниманию мужчины. Она понимала, что только мужское внимание давало ее матери возможность чувствовать себя полноценной женщиной. Она была лучше этого, так ей казалось. Она же жила так до того, как Джавид ворвался и завладел каждой секундой ее внимания.

Так почему же на ее глаза наворачивались слезы, а сердце болело от одиночества, хотя ее дни заполняли встречи, официальные обеды и праздничные мероприятия? Сейчас ее жизнь была намного более наполненной, чем всего месяц или около того назад.

После быстрого взгляда на другую сторону постели и острого укола боли, когда она поняла, что Джавид снова не спал здесь, она встала с кровати, прежде чем Фаиза успела войти и заметить ее расстроенное лицо.

Затем Анаис сделала паузу, поскольку сила на мгновение покинула ее тело. Опустившись обратно на кровать, она тряхнула головой, чтобы собраться с мыслями.

Через минуту, когда головокружение прошло, Анаис направилась в свою комнату. Хотя делила кровать с Джавидом, она не полностью освободила покои королевы и продолжала пользоваться роскошной гардеробной и ванной комнатой.

Приняв душ, Анаис надела шелковый халат и уже застегивала его, когда возвращалась, чтобы позавтракать на личной террасе Джавида. Внезапно она резко остановилась, увидев своего мужа.

Давно она не видела его одетым только в полотенце. Ручейки воды после недавнего душа все еще стекали по его груди.

Новая волна слабости накатила на Анаис.

— О, я не знала, что ты здесь.

— Я не задержусь. У меня встреча через десять минут.

Несмотря на эти равнодушные слова, он остался на месте. Его взгляд пробежал по ее лицу, прежде чем опуститься на грудь. Соски напряглись под его взглядом, и все, что она могла сделать, — это не просить его доказать ей, что их отношения на острове были настоящими.

Ее пальцы запутались в поясе, ее грудь вздымалась, когда они смотрели друг на друга.

Затем, словно связанные невидимой нитью, они устремились навстречу друг другу.

Его пальцы запутались в ее волосах, ее руки вцепились в его талию, а губы приоткрылись.

У кровати зазвонил телефон.

В дверь постучали.

Так же внезапно, как они сошлись, так и отпрянули друг от друга.

Его губы сжались, огонь в глазах погас.

— Джавид.

Он сделал паузу, затем обернулся, приподняв одну бровь в ответ.

Анаис облизнула губы.

«Я скучаю по тебе. Нам нужно поговорить. Что происходит?»

Нет, она не могла произнести эти слова вслух. Она была не уверена, что не сломается и не расплачется, умоляя его о внимании. Поэтому она сконцентрировалась на обязанностях, которые, в отличие от чувств, были прописаны на бумаге и распланированы.

— Сегодня я посещаю Всемирную выставку. Твой помощник не подтвердил, сможешь ли ты принять участие или нет.

Стук в дверь повторился. Джавид покачал головой.

— Я не могу. Но я с нетерпением жду твоего отчета. Пусть твой офис пришлет мне его по электронной почте, когда все будет готово, — сказал он. Затем он ушел.

Анаис открыла дверь дворецкому, который сообщил о прибытии Фаизы.

Слушая Фаизу, она кивала, глядя невидящим взором себе под ноги.

— Я буду готова выехать через полчаса, — сообщила она, когда Фаиза наконец замолчала.

— Но… разве вы не слышали, что я сказала, ваше величество? — спросила Фаиза, слегка нахмурившись.

Анаис потерла висок.

— Извини, что ты сказала?

— Приближается песчаная буря. Нам нужно отложить визит на завтра. Может быть, послезавтра.

— Хорошо. Что дальше на повестке дня?

— Ничего неотложного. Получается, что утро и первая половина дня у вас свободны.

Это было прекрасно. Анаис кивнула:

— Это звучит великолепно. Мерси.

Фаиза улыбнулась.

— Я распоряжусь принести вам завтрак и скажу, чтобы вас не беспокоили. Может быть, позвать массажистку?

— Нет, спасибо. Я собираюсь почитать и, возможно, поплавать позже.

Но этим планам было не суждено осуществиться. В тот момент, когда служанка привезла тележку с завтраком, запах копченого лосося заставил Анаис зажать рот и выбежать в туалет. Ее безудержно рвало.

Доктор прибыл полчаса спустя, но к тому времени Анаис не нужно было осматривать, чтобы узнать ее диагноз. Где-то во время третьего приступа рвоты подозрение заставило ее вспомнить о своем цикле. У нее была задержка уже на три недели!

Поэтому, когда доктор вошла в ванную комнату, она застала Анаис, разглядывающую тест на беременность. Чего только не было в шкафчике с лекарствами, спрятанном в одной из мраморных стен. Она сразу же помогла Анаис вернуться в постель и приказала принести ей чай и сухих крекеров.

— Поздравляю, ваше величество, — сказала врач с широкой улыбкой. — Это честь для меня — сопровождать вас на этом пути.

— Благодарю вас, — пробормотала Анаис.

— Вам нужно пропить курс витаминов. И утреннее недомогание будет продолжаться некоторое время…

Анаис едва прислушивалась к потоку последующих инструкций, ее разум был не в состоянии осознать реальность. Она была беременна. Она осторожно коснулась своего плоского живота.

Она будет матерью.

Джавид будет отцом.

Ее муж, который едва перебросился с ней парой слов за этот месяц. Муж, который ушел от нее сегодня утром, потому что у него были дела важнее, чем поговорить со своей женой.

Она размышляла о том, как ей сообщить ему эти новости, когда двери распахнулись и ее муж ворвался в гостиную.

Его глаза пылали свирепым огнем.

— Что случилось? — прорычал он, когда добежал до нее и схватил обе ее руки в свои.

— Ничего… — ошеломленно пробормотала она.

— Из-за ничего меня бы не позвали к тебе, — возразил Джавид. Он повернулся и посмотрел на врача.

Та взглянула на ошеломленную Анаис и приняла решение.

— Я думаю, что ее величество лучше всего сможет передать последние новости вашему величеству. С вашего разрешения, я оставлю вас. Я буду рядом, если понадоблюсь.

Джавид напрягся, затем, быстро кивнув, отпустил врача и снова повернулся к Анаис.

Она едва слышала, как двери закрывались. Лучше всего будет сказать ему все прямо сейчас.

— Расскажи мне, что происходит, — приказал он. — Если это пищевое отравление, нам нужно будет тщательно проверить всех сотрудников кухни…

— Это не пищевое отравление, — твердо сказала она, сжав руки в кулаки, чтобы сохранить самообладание. Затем она подняла голову вверх и встретила его взгляд. — Это утреннее недомогание. Я беременна.

Кровь отхлынула от его лица. Его удивлению не было предела. Затем его взгляд переместился туда, где на ее коленях был поднос с чаем.

— Что? Этого не может быть, — тихо сказал он.

— И все же это так, — возразила она, радуясь, что ее голос не дрожал. — Мы предохранялись. Но такова реальность.

Одной рукой он схватился за голову и резко втянул носом воздух.

— Как долго ты уже беременна? — резко спросил он и начал нервно расхаживать по комнате.

Ее пальцы дрожали, когда она смотрела на него, затем поняла, что заметила что-то странное в его лице. То, что она увидела, заставило ее сердце еще сильнее сжаться. Она узнала этот взгляд.

Отстраненность. Она часто замечала ее в глазах Пьера в последние дни их отношений.

— У меня еще не было возможности все подсчитать, но я думаю, что около шести недель.

Он долго смотрел на нее. Но он не приблизился. Не улыбался. Не заверил ее, что они будут в этот период вместе.

Затем она вспомнила, что он сказал ей перед свадьбой.

«Дети не входят в мои ближайшие планы на будущее, и я надеюсь, что и в твои тоже».

Холодные слова зародили в ней отчаяние.

— Что происходит? — выпалила она, когда больше не могла терпеть его молчание.

Он повернулся к ней:

— Единственное доступное нам решение: врач выполнит более тщательный осмотр. Мы подождем подходящего времени. И мы объявим о предстоящем рождении нашего ребенка всему миру.

Холодные, рациональные слова лишь подтвердили, что она обманывала себя, думая, что его внимание к ней может быть искренним.

Какой она была глупой!

— Тогда я думаю, что сейчас больше нечего обсуждать.

Ее голос дрожал, и она молилась, что он не услышит это. Но он не обратил на нее никакого внимания, оставаясь где-то в глубине комнаты.

— У тебя есть все, что тебе нужно? — спросил он наконец.

— Да, — кивнула она. Сказать ей было нечего. Ее душа рыдала.

Тогда, развернувшись, он вышел из комнаты.

Анаис рухнула на подушки, дрожа всем телом.

Она уже несколько недель чувствовала, что что-то происходит, но не хотела признаваться себе в этом. Но когда двери за Джавидом закрылись, она наконец приняла реальность. Теперь они будут связаны ребенком, но то, что возникло между ними на острове, было мечтой, обманом, иллюзией, которую она создала в своей голове и которая мешала ей разглядеть правду.

Сейчас она была королевой, которой предстояло стать матерью. И когда ее рука скользнула по животу, она дала себе клятву жить по-другому. Иначе, чем ее мать.

Ради ее ребенка.

И когда разразилась песчаная буря и бушевала в течение следующих двух дней, она приняла решение. Она переехала из покоев Джавида обратно в свои. И попыталась заблокировать свое сердце, которое опасно приблизилось к той черте, которая отделяла любовь от навязчивости.

Джавид был потрясен.

Ребенок. Наследник. Пожизненная ответственность, которая требовала больше времени, чем дипломатия. Которая требовала от него эмоций. Он действительно сказал правду о том, что дети не входили в его планы на будущее. Потому что сама идея заставляла его испытывать страх. Он боялся брать на себя эту роль. Она пугала его больше, чем роль короля.

И через два дня после того, как он узнал эту шокирующую новость, он все еще вздрагивал. У него опять началась бессонница. Он практически целые сутки проводил в своем кабинете, после того как обнаружил, что Анаис переехала в свои покои.

Его взгляд задержался на телефоне на столе.

Быстрым шагом он подошел к своему столу, поднял трубку телефона и набрал знакомый номер.

— Если часы не работают в Рияле, то скажу тебе, что сейчас только рассвет, — проворчал его брат и вздохнул. — Моя жена просит меня быть вежливым. Так что говори быстрее, пока я не вышел из себя. Мне очень хочется снова вернуться в ее объятия.

Джавид не знал, как начать.

— Это конкурс молчания? — зарычал Тахир. — Что случилось, брат?

— Моя жена беременна, — выпалил Джавид.

— Я так понимаю, ты отомстил мне за предложение жениться на ней? Это быстрее, чем я ожидал, но не важно… — протянул Тахир.

— Тахир!

— Я тоже был на твоем месте не так давно, брат. Это… меняет весь твой мир.

Глубокие эмоции в голосе брата заставили его задуматься, не ошибся ли он, позвонив ему. Джавиду нужен был серьезный совет, а не человек, сошедший с ума от любви к жене и сыну.

— Мне не нужны красочные картинки будущего, Тахир. Мне нужно…

А что ему было нужно?

— Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что быть отцом проще простого? — заявил Тахир серьезным тоном, проявляя ту сверхъестественную интуицию, которая сделала его образцовым правителем. — Что наш прошлый жизненный опыт не помешает? Но нет, это новый жизненный этап для тебя и матери ребенка.

Джавид подумал о натянутых отношениях с упомянутой матерью и ущипнул себя за переносицу.

— Ты говоришь о семейных отношениях, которых на самом деле нет…

— Тогда я предлагаю тебе что-нибудь с этим сделать. Сейчас не время для размышлений, брат. Сейчас самое время сказать ей, чего ты хочешь, но, что более важно, ты должен выслушать, что ей нужно.

«А что, если я не нужен ей? Или сильная женщина, на которой я женился, не нужна мне?»

Эти мысли, словно яд, просочились в его кровь.

Слова брата не давали ему покоя еще долго после того, как он повесил трубку.

«Скажи ей, чего ты хочешь, и выслушай, что ей нужно».

Что с того, что ему было отказано во всех его нуждах, как второму и запасному сыну? Что с того, что двери к его эмоциям казались закрытыми до недавнего времени и он боялся распахнуть их?

Он создал себе новую жизнь. Он преодолел невероятные препятствия, чтобы зарекомендовать себя как грозный противник, но также и как рассудительный правитель в рекордно короткие сроки.

Разве не стоило взломать эти преграды, созданные его собственными страхами и неуверенностью? Ради своего будущего ребенка.

Ради женщины, которая завладела его мыслями. Ради женщины, которая восприняла свою роль королевы с таким изяществом и невозмутимостью, что жители Рияла попали под ее чары всего за несколько недель.

Им было так хорошо вдвоем на острове! Да, теперь ставки казались намного выше. Но разве награда не стоила того, если бы он одержал победу?

Он пересек комнату и распахнул двери. Секретарь немедленно вскочил из-за стола, нетерпеливый и с горящими глазами, несмотря на ранний час.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, ваше величество?

Джавид помолчал, огляделся вокруг и скривился.

— Перенеси мои срочные встречи на вторую половину дня. Отмени все остальное на сегодня.

Выдержанный секретарь едва моргнул в ответ на необычную просьбу.

— Конечно, ваше величество. Вы останетесь на связи сегодня утром?

— Нет, я завтракаю с женой, а потом проведу с ней остаток дня… — Он хотел уже уйти, когда Амин откашлялся и поднял руку.

— Что еще?

— Вашей жены нет во дворце, ваше величество. Она уехала час назад, чтобы посетить место проведения выставки. Ее не будет весь день.

Джавид подавил проклятие и провел пальцами по волосам. Желание поехать за ней было немедленным и настойчивым, но, после их недавнего напряженного общения, будет ли она рада, когда он нарушит ее планы? Кроме того, для того, что он запланировал, ему требовалось уединение.

— Тогда забудь мои распоряжения, — выпалил он, приходя в отчаяние. — Но дай мне знать, как только она вернется.

— Конечно, ваше величество.

Глава 9

Место проведения Всемирной выставки было выбрано очень удачно. Анаис сконцентрировалась на текущих делах, чтобы выбросить из головы воспоминания об идиллии их медового месяца. Но то и дело у нее на глаза наворачивались слезы.

Слезы, которые она упорно приписывала гормонам беременности.

Она постаралась улыбнуться, когда подошла Фаиза.

— Вы поедете с проектировщиками на озеро, которое они предлагают использовать для морских экспонатов?

После двухдневного заточения во время песчаной бури Анаис была счастлива немного развеяться.

— Я поеду на озеро. Но ты можешь вернуться во дворец. Это был долгий день. Я оставлю тебе половину своей охраны.

Анаис жаждала остаться хотя бы на пару часов вне пристального внимания своей помощницы.

Сопровождаемая кортежем из трех машин, она направилась на север. Анаис перестала проверять сообщения на своем телефоне несколько часов назад, когда поняла, что мобильная связь так далеко на севере практически не работает.

В прохладном салоне своего внедорожника, в компании только своих мыслей, она дала волю своим эмоциям.

Она совершила немыслимое и влюбилась в Джавида аль-Рияла.

Наверное, это произошло в то утро на террасе на Бора-Бора, когда ее почти не нужно было уговаривать отдать свое тело мужу. Но она отдала не только свое тело. Она отдала свое сердце и свою душу. Ее разум, тело и будущее. В надежде, что они смогут наладить партнерские отношения в постели и вне ее на благо Рияла и его жителей, а также друг для друга.

Теперь это будущее простиралось перед ней, неизбежное и пустынное. Потому, что она не могла уехать, будучи матерью следующего наследника престола…

Она ахнула, когда шины заскрипели по грунтовой дороге. Позади нее раздался тошнотворный хруст. Она обернулась и увидела машину, лежащую на боку. Ее собственный автомобиль тоже сильно накренился, прежде чем затормозить.

Раздались крики. Через несколько секунд в окне появилось лицо, голова человека была полностью обернута капюшоном. Холодные, безжалостные глаза внимательно посмотрели на нее, затем он жестом велел ей открыть дверь.

— Нет! — кратко возразил начальник ее службы безопасности. — Что бы ни случилось, оставайтесь в машине, ваше величество.

Анаис кивнула, но замерла, когда едкий дым начал заполнять салон. У нее была доля секунды, чтобы понять, что происходит, прежде чем страх схватил ее горло.

«Я не могу. Дым. Я не могу его вдыхать! Мой… мой… ребенок!»

Она не была уверена, прокричала она эти слова или просто подумала.

Ее рука потянулась к дверной ручке.

— Ваше величество!

Ее телохранитель нырнул за ее руку, задержав ее прежде, чем она успела открыть дверь.

Она резко повернулась к нему лицом.

— Пока машина закрыта, у нас есть шанс. Мы останемся с вами. Не позволяйте отделять вас от нас.

Несмотря на его слова, Анаис знала, что в тот момент, когда она откроет дверь, ситуация будет вне их контроля.

Ее зрение начало расплываться.

Когда Анаис теряла сознание, то молилась, чтобы ребенок, которого она уже любила больше жизни, не пострадал.

Джавида не удивляло, что весь день он не мог сконцентрироваться на делах.

Секретарь уже начал без напоминаний сообщать ему каждые десять минут:

— Нет, ее величество еще не вернулась.

Поэтому, когда секретарь в очередной раз постучал и вошел, Джавид уже вздыхал от разочарования, поднимая глаза. И увидел страх на лице своего помощника.

Джавид резко выпрямился.

— Что случилось?

— Ваше величество, поступило сообщение о нападении на кортеж ее величества. Один из ее сотрудников службы безопасности успел вызвать охрану до того, как связь оборвалась. Фаиза на связи, и ваш начальник службы безопасности уже едет сюда.

Джавид схватил трубку.

— Объясни мне, почему ты не с моей женой, — взревел он, как только ему ответил запинающийся голос.

— Мне очень жаль, ваше величество, но она настояла, чтобы я вернулась во дворец.

— Почему?

— Я… я думаю, она хотела… она хотела немного побыть одна.

Ради всего святого, она была беременна его ребенком. Как же ему хотелось содрать кожу с женщины на том конце телефона за то, что она бросила Анаис и разделила свою охрану!

В кабинет вошел его начальник службы безопасности.

— Что мы знаем о местонахождении моей жены? — рявкнул Джавид.

— Один из моих людей успел позвонить за пять секунд до того, как связь оборвалась. Нападавшие вывели из строя две из трех машин. Ее величество была цела, но… — Он сделал паузу, стиснув зубы. — Но они использовали дымовое устройство, чтобы заставить их открыть двери. Все указывает на то, что они захватили ее.

Джавид отшатнулся назад, его зрение затуманилось, когда его охватил ужас.

— Мы знаем, кто они? Куда они ее увезли?

— Еще нет. Это случилось менее пятнадцати минут назад.

— Кто-нибудь пострадал?

— Охранники и исследовательская группа, с которой она ехала, были без сознания, но уже пришли в себя.

— Я полагаю, вы точно знаете, где это произошло?

— Да, сэр. Но…

— Отвезите меня туда. Сейчас же.

Полет на вертолете был самым долгим в его жизни.

Он вернет ее. Целую и невредимую.

Слова пронеслись в его мозгу, когда он вышел из вертолета и направился к открытой пассажирской двери машины, которую его жена была вынуждена покинуть. Вид ее брошенной сумки, ее содержимое, разбросанное по сиденью и полу, заставил его вздрогнуть.

— Дроны на месте? — рявкнул он.

— Да, сэр. Также я отправил наземных следопытов. Мы найдем ее, ваше величество.

Поняв, что незамедлительного ответа на этот вопрос не требовалось, начальник службы безопасности незаметно удалился, оставив своего короля в кошмарных мыслях, которых он не пожелал бы даже своему злейшему врагу.

Анаис медленно приходила в себя.

Сначала она услышала какой-то шорох.

Затем почувствовала дискомфорт в плече, вероятно, из-за твердой поверхности, на которой она лежала.

Головная боль вскоре взяла верх над всем остальным.

Она моргнула и открыла глаза, пораженная видом милой собаки, с любопытством наблюдающей за ней.

Затем, от наплыва воспоминаний, она ахнула, ее рука тут же метнулась к животу. В помещение вошла стильно одетая женщина примерно ее возраста, а за ней — пожилой мужчина, чьи глаза с прищуром глядели на нее, выражение его лица было непроницаемым.

Женщина молча налила стакан воды и протянула ей. Не желая рисковать, Анаис взяла его, но пить не стала, несмотря на сильную жажду.

— Ты знаешь, кто я? — спросил мужчина.

Анаис знала.

— Ты старший сын Хамида аль-Межди.

— Да, — подтвердил он, но больше ничего не сказал.

— Где я? — прохрипела Анаис.

Мужчина пожал плечами:

— Не беспокойся об этом.

Она села прямо, когда воспоминания вернулись к ней. Авария. Дым.

— Где мои люди? Что вы с ними сделали?

Она на мгновение почувствовала облегчение от того, что отправила Фаизу назад раньше.

— Нам они не нужны. Они невредимы.

— Тогда что тебе от меня нужно?

— От тебя нам ничего не нужно. От твоего мужа, однако…

Она с тоской посмотрела на стакан с водой, прежде чем поднять голову и устремить на него смелый взгляд.

— Как давно я здесь?

Вопрос, наконец, вызвал у мужчины едва заметный намек на улыбку.

— Достаточно долго, чтобы обратить внимание его величества на отсутствие его жены.

— Если ты используешь меня, чтобы его шантажировать, ничего не выйдет.

— Тогда почему он искал под каждым камнем в радиусе места аварии?

Анаис открыла рот, но предусмотрительно промолчала. Зачем рассказывать этим людям, что ее муж был собственником и ревностно относился ко всем и ко всему, что ему принадлежало? Вместо этого она огляделась вокруг.

Комната была без окон. Возможно, это была кладовая.

— Как долго вы собираетесь меня удерживать?

— Достаточно долго, чтобы мои опасения были услышаны. Но не настолько долго, чтобы навредить тебе. Или ребенку.

Анаис ахнула, рука, сжимавшая стакан, задрожала.

— Как ты узнал?

— Моя жена подарила мне четверых здоровых детей. Я различаю признаки. И ты только что это подтвердила.

Она проглотила стон отчаяния.

— Джавид… король этому не обрадуется. Вы должны отпустить меня.

Он повернулся к двери, сказав через плечо:

— Пей воду. Уверяю тебя, мы не причиняем тебе вреда. В ближайшее время тебе принесут еду. И когда я вернусь, я смогу рассказать тебе о короле, которого ты так высоко ценишь.

Только интервалы между едой давали ей представление о ходе времени. Через четыре приема пищи она начала понимать, что ее держали полтора дня. Может быть, немного больше.

Время мешало воображению. Особенно после новости, которую похититель сообщил ей во время ее третьего приема пищи.

Новость подтвердила, что все, что говорил ей Джавид, было ложью.

Она вскочила на ноги, когда вошел ее похититель. Молодая женщина следовала за ним. Еще один поднос с едой и напитками поставили на тумбочку рядом с ее импровизированной кроватью. Но сразу они не ушли.

Он вытащил из кармана что-то похожее на спутниковый телефон и нажал кнопку. В тишине комнаты один раз прозвучал гудок, прежде чем на него ответили.

— Ваше величество, я думаю, вы ждали моего звонка. Приятно слышать, что вы пришли к соглашению с моим отцом, — сказал ее похититель.

— С твоим отцом — да. Но не с тобой. Ты решил свою судьбу, забрав то, что принадлежит мне, аль-Межди. Если повредишь хотя бы один волосок на голове моей жены, то почувствуешь последствия для будущих поколений, — предупредил Джавид таким зловещим голосом, что у нее по спине побежали мурашки.

Прежде чем аль-Межди успел ответить, связь оборвалась.

Именно тогда она услышала звук винта вертолета, перекрывающий звук сотни грохочущих двигателей.

Это был ее муж. И он привел с собой целую армию. Ее похититель в панике выбежал наружу, и Анаис услышала громкие голоса, за которыми последовали настойчивые мольбы.

Дверь распахнулась, и в дверном проеме появился Джавид, облаченный с головы до пят в черное.

Облегчение, благодарность и всплеск гормонов заставили ее снова опуститься на кровать. Он бросился вперед, но тут же остановился.

Целую вечность он просто смотрел на нее сверху вниз, черты его лица были пепельно-серыми и изможденными.

Затем, наклонившись, он подхватил ее и прижал к своей груди, словно она была младенцем. Анаис обнаружила, что не хочет протестовать.

Ужас перед неизвестностью и опасения за безопасность своего ребенка утомили ее. Поэтому она прижала голову к его груди.

По какой-то причине это движение, казалось, вызвало в Джавиде что-то необузданное. Его руки сжались чуть сильнее, когда он развернулся на каблуках и вынес ее на улицу. Зажмурив глаза от резкого света, она обвила рукой его затылок.

— Арестуйте их, — прорычал он кому-то. — Я разберусь с ними позже.

Через два часа Анаис вернулась во дворец.

Врач провел тщательный осмотр и прописал несколько дней постельного режима и обильное питье.

Затем она смотрела, как врач ходит взад-вперед по ее ковру, время от времени проводя пальцами по волосам. От обезумевшей Фаизы она узнала, что ее не было четыре дня.

Джавид не брился все это время, если судить по щетине на его подбородке. То, что она нашла это чрезвычайно сексуальным, было еще одним плохим знаком на фоне ее безнадежных эмоций по отношению к этому мужчине.

Чтобы противодействовать этому ощущению, она заговорила, желая положить конец мучениям от того, что он был рядом и в то же время так далеко.

— Спасибо, что пришел забрать меня. Мне не стыдно признаться, что я была… какое-то время в ужасе. Надеюсь, мне никогда не потребуется вернуть услугу, но я в долгу перед тобой…

Он нахмурился:

— Прекрати так говорить. Ты мне ничего не должна! Я бы заплатил миллион раз, чтобы обезопасить тебя!

— Сколько тебе пришлось заплатить за мое освобождение? Мне просто интересно. Он отмахнулся от нее:

— Это не имеет значения…

— Это важно для меня. Скажи, — настаивала она, не обращая внимания на свой дрожащий голос.

Его губы сжались, а мышца на виске дрогнула.

— Я согласился на первоначальные уступки, обещанные Аднаном, — снижение тарифов на их импортные товары в обмен на помощь моему двоюродному брату в посредничестве в установлении мира в северном регионе. Чего Аднан не понял, так это того, что они создали ту самую ситуацию, которую, как они утверждали, помогли разрешить. Это была уловка, которую они использовали несколько раз.

— Тогда почему ты согласился на это?

Удивление зажгло его глаза.

— Тебе действительно нужно спрашивать меня об этом? Ты знаешь, что мне пришлось испытать, пока ты была в плену, Анаис?

Но она не обманывала себя, думая, что она была причиной этого.

— Прекрати вести себя так, как будто я важна для тебя. Как будто мы важны!

Он провел жесткими пальцами по волосам, нахмурив брови.

— О чем ты говоришь?

Она втянула воздух и задержала его на самое долгое время, прежде чем выдохнуть.

— Ты заключил соглашение с королевским советом, что будешь править Риялом только десять лет? Что после этого тебе будет все равно, кого найдут править вместо тебя, лишь бы это был не ты? — спросила она.

Он застыл от шока, его челюсть отвисла. Но ей не нужно было слышать, как он подтвердит эти слова. Она увидела ответ в его глазах.

— Анаис…

— Избавь меня от объяснений. Теперь мне все известно, мой лицемерный король.

Он резко вдохнул.

— Следи за языком, дорогая, — предупредил он с убийственной мягкостью.

— Вспомни, как ты следил за своим, когда говорил мне о долге и ответственности. Он сделал один широкий шаг к ней, затем почти сразу развернулся, чтобы уйти.

— Это… с тех пор многое изменилось. — Он покачал головой. — Тебе нужно отдохнуть. Сейчас не время обсуждать это.

— Ты прав. Сейчас не время. Но ты можешь быть уверен, что нам не придется возвращаться к этой теме.

Возможно, ее душа знала, что ей нужно сохранить силы.

Джавид выглядел пораженным. И она поняла, что ее слова наконец дошли до него. Он сделал решительный шаг к ней, его глаза сузились, отвергая ее заявление.

Анаис отвернулась от него, натянула одеяло до подбородка и уставилась в стену. Прошли напряженные минуты.

Затем он вышел из комнаты, а она наконец позволила рыданиям вырваться наружу.

В течение следующих трех месяцев они поддерживали видимость счастливой семейной жизни.

Ее предстоящие роды были объявлены праздничным днем в Рияле, и королевство наконец освободилось от трагедии потери своих предыдущих короля и королевы.

На публике Анаис и Джавид были идеальной королевской парой. Они держались за руки. Они вместе болели за свои любимые команды на спортивных мероприятиях и устраивали публичные церемонии. В редких случаях, когда она забывалась — или, возможно, когда агония безответной любви становилась невыносимой, — она даже позволяла Джавиду провести рукой по своему растущему животу.

Но чего общественность не знала, так это того, что они посещали все мероприятия вместе, потому что Джавид отказывался выпускать ее из поля зрения, когда они не были за безопасными дворцовыми стенами.

Ее похитители предстали перед судом и были признаны виновными. Они больше не представляли угрозы.

Все могло вернуться на круги своя.

Но они не могли. Зияющая пропасть между ней и Джавидом стала непреодолимой.

Когда Джавид появился в кабинете врача на их первом УЗИ, она знала, что больше не может этого выносить.

Ей едва удалось удержаться, когда он взял ее за руку и повел к специальной кровати, установленной в гостиной.

— Вы готовы, ваши величества? — с улыбкой спросил доктор.

Анаис подняла глаза, но не на доктора, а на своего мужа и увидела, что его глаза устремлены на нее.

Когда он потянулся к ее руке, она знала, что это было только для вида.

И все же она не могла перестать сжимать его пальцы.

— Мы готовы, — сказал Джавид.

— Хотите узнать пол?

Ее взгляд снова метнулся к Джавиду. Он поднял бровь, и она выдохнула.

— Да!

— Ваша дочь выглядит совершенно здоровой и прекрасной, — сказал доктор.

Они взглянули на экран, и ее сердце дрогнуло.

Это должен был быть лучший момент в их жизни.

Анаис сосредоточилась на словах доктора только потому, что не хотела упустить ничего важного. Но ее сердце все время кричало в агонии.

В тот момент, когда доктор ушел, она вырвала свою руку из руки Джавида и отодвинулась от него на безопасное для себя расстояние.

— На прошлой неделе доктор сказал, что было бы полезно сменить обстановку, желательно на море. Я думаю уехать на некоторое время.

Это была ложь. Ее врач рекомендовал свежий воздух, которым она могла дышать и в садах дворца.

Джавид кивнул:

— Я могу организовать для нас отпуск. Мне нужно несколько дней, чтобы доделать срочные дела.

— Ты же не поедешь со мной!

Его глаза сузились.

— Ты же не думаешь, что я отпущу тебя одну?

— Я… да, я как раз об этом и думала.

Его ноздри раздулись.

— Это исключено.

— Джавид, я не хочу, чтобы ты был там!

Он застыл, черты его лица окаменели.

— У тебя все получилось, не так ли? Эта кампания по исключению меня из своей жизни?

Она не упустила нотки горечи в его голосе. И это только усугубило ее собственное горе.

— Если ты этого не хотел, то не должен был вводить меня в заблуждение.

Джавид просто развернулся и ушел.

Глава 10

Отчаяние охватило его.

Он боялся, что потеряет Анаис. В течение целого месяца он уважал ее решение и держался подальше.

Конечно, она возвращалась во дворец достаточно часто, чтобы у публики сложилось впечатление, что между ними все в порядке. Но при первой же возможности она уезжала во дворец у моря.

И ему это надоело.

Поэтому он почувствовал удовлетворение, когда увидел ее потрясенное лицо за лицом дворецкого в коридоре.

— Джавид! Что ты здесь делаешь?

Он мог бы напомнить ей, что он принц, ставший королем. Что все, на чем останавливался его взгляд, включая проклятый горизонт, принадлежало ему и поэтому он имел полное право быть здесь.

Но это был старый Джавид. Сейчас он пытался быть другим.

Он сунул ключи от машины в карман и поднялся по ступенькам туда, где стояла его жена. Кивнул прислуге, дождался, пока его телохранители убедились, что он в безопасности, и вышли. Когда они вошли в гостиную, он пригвоздил ее взглядом.

— Я позволил тебе слишком долго играть в эти игры.

— Ты поэтому здесь? Чтобы заставить меня играть в другие игры?

— Нет, — прорычал он, предчувствуя, что грядет. Затем он напряг всю силу воли, чтобы подавить панику. Из-за реального страха, что у него заканчивается время.

— Не прогоняй меня! — сказал Джавид.

— Ты король, как ты уже упоминал один или два раза в прошлом. Я не могу тебя прогнать. У меня нет такой силы.

Он мрачно рассмеялся.

— У тебя есть сила. И меня пугает, что ты предпочитаешь не использовать ее, потому что считаешь, что я вообще недостоин внимания.

— Я… о чем ты говоришь?

— Ты меня терпеть не можешь. Вот почему ты покинула нашу постель. Вот почему ты прячешься здесь!

Она рассмеялась.

— Ты это серьезно говоришь? — недоверчиво спросила она.

— Да, я серьезно. Если это неправда, скажи мне, почему ты бросила меня.

— Я здесь, потому что ты оттолкнул меня! Потому что ты охладел ко мне, как только мы сели в самолет, чтобы вернуться домой!

Она покачала головой, и ее роскошные волосы рассыпались по плечам. Затем она сделала еще один шаг вперед и вскинула руки в воздух.

— Как ты посмел обернуть это против меня? Ты ушел от меня задолго до того, как я ушла от тебя!

Он замер, когда понял, что дела обстоят совершенно не так, как он себе представлял.

— Но тогда ты не задержишься здесь надолго, правда? Десять лет и все? Достаточно долго, чтобы показать всем, каким блестящим правителем ты был, прежде чем уйти! Вот как обстоят дела у тебя, не так ли? Ты стараешься быть незаменимым, а когда уходишь, то безжалостно бросаешь всех, кто в тебе нуждается. Вот как ты действуешь!

Настала его очередь погрузиться в болезненные воспоминания.

— Но… я не хотел трон. Я не хочу править. Нет, если без…

Она покачала головой:

— Мы уходим от сути.

— Что я бросил тебя до того, как ты бросила меня? Да, это так. Потому что я боялся привязаться к тебе. И я боялся отпугнуть тебя тем, как сильно я тебя хочу.

— Почему?

Он сжал губы, словно неизбежное возвращение в прошлое тяготило его.

— Мой отец не смог бы объяснить понятнее, что я не отвечаю требованиям, даже если бы попытался. Когда стал старше, я должен был покинуть Джукрат. Я так и сделал и в отместку вел определенный образ жизни, который, как я знал, вызовет у него раздражение. Но даже тогда я хотел, чтобы он понял, что я не совсем бесполезен. Так что я преуспел в дипломатии, навыке, необходимом для представителя королевской семьи, и он не мог отмахнуться от своего сына. В первый раз, когда он попросил меня об услугах, мне захотелось рассмеяться ему в лицо, чего никто раньше не смел. Но я этого не сделал. Напротив, я поблагодарил его за то, что я ему нужен. Но как только я сделал, что он хотел, он снова начал притворяться, что меня не существует. Вот так мы и жили.

— Но я никогда не использовала тебя. Я никогда не обращалась с тобой так, — прошептала она, и в ее голосе слышалась боль. — На острове ты заставил меня поверить, что мы равны, что ты ценишь меня. Но потом ты не обращал на меня внимания, кроме как в постели. Я думала, что я для тебя всего лишь тело, а не женщина с разумом и чувствами.

— Но это не так. Я никогда не отвергал тебя.

— Иногда страх перед травмой сильнее самой травмы. Меня так приучили, и я не знала выхода из этой ситуации. Ты так легко смог отключить свои чувства! Это было ужасно.

— Нет. Я никогда их не отключал. Я только научился их маскировать. Но я не могу продолжать это делать, Анаис. Уже нет. Эти последние месяцы были адом. Я в ужасе от того, что я все разрушил. То, что я не воспользовался случаем рассказать тебе, что я чувствовал в то утро, прежде чем ты отправилась на выставку, будет моей самой большой ошибкой на всю жизнь.

Она нахмурилась.

— Ты собирался найти меня тем утром?

— Я провел три дня, сожалея о том, как я отреагировал, когда ты сказала мне, что я буду отцом. И да, мне также нужно было сказать тебе, как я сожалею о своем поведении. Когда я узнал, что ты попала в плен… Эти четыре дня были худшими в моей жизни.

— Для нас обоих, — прошептала она. — Я не знала, увижу ли я тебя когда-нибудь снова.

Стон вырвался из его горла.

— Я не выполнил свой долг защитить тебя. Я всегда буду сожалеть об этом.

Она осторожно положила руку ему на грудь.

— Это была не твоя вина. Вина лежит на людях, которые меня украли.

Джавид был счастлив, чувствуя ее руку на своей груди. Но он не закончил. Ему нужно было завершить то, ради чего он приехал.

— Что бы ты сказал, если бы нашел меня тем утром? — нерешительно спросила она.

— Я бы попросил у тебя прощения за то, что позволил моему прошлому помешать моему настоящему, — не раздумывая ответил он. Затем он положил руку на ее живот, где росла его дочь. — На пути к нашему будущему.

У нее в глазах появились слезы.

— Не плачь, дорогая. Твои прекрасные глаза никогда больше не должны плакать.

— Это гормоны. И слезы счастья.

— Я сказал бы тебе, что люблю тебя. Что перспектива жить без тебя напугала меня. Что я сделаю все, чтобы получить еще один шанс для того, что мы начали на острове.

Она прильнула к нему.

— Знаешь, что я сказала бы? Я бы сказала тебе, что тоже люблю тебя. Что я не хочу ничего, кроме как быть твоей женой. Жить с тобой и править с тобой. Не вместо тебя, потому что ты безумно талантлив в том, чтобы быть королем. Народу Рияла повезло с правителем, на троне у них тот, кто нужен этому народу. Я люблю тебя, Джавид. Я не могу дождаться, когда наша жизнь будет такой, как должна быть. Я не могу дождаться, когда наш малыш родится. — Она засмеялась.

Он поцеловал ее, долго и глубоко. Он нашел в ней недостающую частичку своей души. И когда он поднял голову, его глаза были полны счастья.

— Я возьмусь за работу при одном условии.

— Назови его!

— Все, что ты только что сказала о любви ко мне и начале нашей жизни…

— Да?

— Повтори все еще раз. Но по-французски!

Эпилог

Спустя пять лет

Джавид подошел к своему брату, который стоял на палубе яхты с бокалом в руке, наблюдая за впечатляющим зрелищем перед ним. Услышав его шаги, Тахир повернулся к нему с лукавым взглядом:

— Если ты собираешься играть в «моя флотилия больше, чем твоя», побереги нервы!

Джавид разразился громким смехом. Что он мог сказать? Смеяться легко, когда человек счастлив.

— Я не планировал, но раз ты сам заговорил об этом…

Он снова рассмеялся, когда Тахир фыркнул в притворном раздражении.

Вместе они наблюдали за проходом ярко украшенных морских судов всех форм и размеров, что стало кульминацией трехдневного фестиваля изобилия.

В прошлые времена Джавид избегал фестиваля как чумы, находя предлог, чтобы отсутствовать в Джукрате. Тогда у него не было причин чувствовать благодарность за свое так называемое изобилие. Но сейчас…

Сзади послышался женский смех, и, как притянутые двумя могучими магнитами, братья повернулись. Краем глаза Джавид наблюдал, как раздражение тает на лице Тахира, когда взгляд остановился на его беременной жене. Он бы посмеялся над глупостью на лице своего брата, если бы не знал, что смотрит на свою жену так же.

Его дочь радостно погналась за своим визжащим двоюродным братом.

— Я вижу, твоя дочь уже осваивает азы пыток мужчин, — добродушно проворчал Тахир. — Будет хорошо, когда у тебя родится сын, чтобы уравновесить ситуацию.

— Сыновья, — ровно произнес Джавид, сохраняя нарочито нейтральное выражение лица.

— Что?

— Моя прекрасная жена беременна близнецами. Я бы сказал тебе раньше, но раз мы не играем в игру «мое больше, чем твое»…

И он пожал плечами.

Тахир ударил его по руке, прежде чем заключить в объятия. Джавид был уверен, что в глазах брата стоят слезы.

Или, может быть, его собственные слезы застилали ему взгляд?

Тахир еще раз хлопнул его по плечу.

— Я горжусь тобой, брат.

Джавид кивнул, не в силах говорить из-за комка, застрявшего у него в горле. Через минуту ему удалось откашляться.

Тахир улыбнулся, его взгляд вернулся к беременной жене и их сыну.

— Сделай меня крестным отцом всех твоих детей.

— Договорились, — тут же ответил Джавид.

— О чем вы говорите? Ты заключаешь сделки во время фестиваля? — мягко сказала Анаис, подойдя к нему, одетая с ног до головы в белое.

Она была прекрасна. И становилась все милее день ото дня, год от года.

Он обвил рукой ее талию, притянул к себе и поцеловал в губы.

— Фу! — проворчала Джамиля, присоединяясь к ним.

Они засмеялись, когда он взял свою дочь на руки. Тахир ласково провел пальцем по лицу племянницы, прежде чем отправиться за своей женой.

— Ты знаешь, я никогда не упускаю возможности заключить сделку, — ответил Джавид жене.

Она рассмеялась, ее глаза заблестели.

— О да, мне хорошо знакома эта особая черта.

Он кивнул, не в силах оторвать взгляда от ее лица.

— Но ничто не сравнится с той бесценной сделкой, которую я заключил, когда ты позволила мне любить и лелеять тебя, — прошептал он.

Ее дыхание сбилось.

— Не заставляй меня плакать от счастья, — пробормотала она.

Он оставил еще несколько поцелуев на ее щеке, к большому удовольствию и аплодисментам проплывавшей мимо лодки, полной их счастливых подданных.

— Ты можешь плакать, сколько хочешь, любовь моя, лишь бы это были слезы счастья.

Она посмотрела на него взглядом, полным любви:

— Рядом с тобой, любимый, я могу плакать только от счастья!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.