Вместо громких слов

Ошибка Валентины

Когда Валя идет по улице своей легкой и стремительной походкой, красиво несет небольшую, аккуратно подстриженную голову, прямо держит стройную спину, ее иногда окликают:

– Девушка, не подскажете… – она поворачивается и слышит продолжение: – Извините, женщина. Как пройти…

И Валя сама знает, как контрастирует ее спортивное, тренированное тело с лицом, потемневшим не от загара, а от вечного напряжения и тяжких испытаний. Глубокие морщины на лице Вали появились еще в молодости. Она была спортсменкой. Легкая атлетика. Собиралась стать знаменитой, тренировалась до потери пульса, на соревнованиях боролась за результат, не чувствуя ни страха, ни боли, ни биения собственного сердца. Доползала до душа, проваливалась в мертвый сон. Тут не до крема и массажа. Просыпалась неизменно от боли во всех мышцах и суставах. И точно знала, что настоящий спортсмен борется с болью не пилюлями, а лишь еще большими нагрузками.

К тридцати годам Валентине по лицу можно было дать сколько угодно лет. Волосы поредели, посеклись, у висков появились седые нити. А настоящие победы, слава и деньги так и не пришли. И однажды страшную боль в колене не удалось победить упражнениями и тренировкой. Врач сборной посоветовал Вале сходить к хирургу. «Такие операции делают». И равнодушно отвернулся: Валя уже не была членом сборной, так решил тренер.

Она вернулась в свою полупустую квартиру, содрала со стен какие-то грамоты и одну медаль победителя городских соревнований, выбросила все в мусорное ведро. И подумала почти спокойно: хорошо, что мама отмучилась три года назад. Сейчас ей не на что было бы покупать даже дорогие болеутоляющие лекарства. Насчет операций на колене она поспрашивала у знакомых. Не подойдет. И дорого, и какое-то время полной беспомощности, за хлебом не сходишь. А просить Валя не любила. Жаловаться тоже. Да и некого просить. Некому жаловаться.

Провалялась недели две на кровати. Добиралась до кухни, где были запасы картошки, макарон и сухарей. Иногда глотала какие-то мамины лекарства, не читая инструкции. Вдруг что-то да поможет. И самая острая боль прошла – то ли сама, то ли лекарства на что-то подействовали. Значит, можно вернуться к проверенному способу: тренироваться. Теперь для того, чтобы просто ходить и искать любую работу. Разумеется, такую, которая не требует специальных знаний.

Валентину брали на работу охотно. Она производила впечатление скромного, нетребовательного человека, физически выносливого и, что самое приятное для работодателя, без семьи. Валя работала уборщицей в магазине, сотрудницей фирмы по мытью окон и, наконец, нашла работу, не очень тяжелую, неплохо оплачиваемую и недалеко от дома. Приемщица в большой прачечной-химчистке. Там она и осела на много лет.

Наконец в Валиной жизни появились и порядок, и свободное время, и даже что-то вроде любви к своему гнезду. В их прачечной продавались милые сопутствующие товары, новые и современные моющие средства. Валя даже немного обставила небольшую двухкомнатную квартиру в старом доме, сама сделала в ней ремонт.

Однажды Вале позвонил ее единственный родственник Петр – муж ее двоюродной сестры, которая умерла лет пять назад. Петр когда-то был бравым полковником. В отставке собирал у себя шумные компании по любому поводу. Как рассказывала Вале кузина, ее муж пользовался большим успехом у дам и отвечал им взаимностью. Потому, наверное, сестра так тихо и незаметно угасла. Валя у них практически не бывала: не ее круг.

И вот теперь Петр просит о помощи. Он практически не ходит из-за проблем с позвоночником, у него удалили одну почку. «Не надо было столько пить», – произнесла про себя Валя. Ей не был приятен этот родственник, она обвиняла его в несчастливой жизни сестры. Но приехала, конечно, с сумками продуктов. С порога поняла, что дела у Петра очень плохи.

Он умер через три месяца. Валентина похоронила его по-людски. И вернулась в его квартиру, единственной собственницей которой она теперь осталась. Она не просто никогда раньше не жила в таких домах и квартирах, она почти в них не бывала: никогда не ходила в гости. Теперь она могла сдать свою квартиру и пожить в этой, как человек, на которого свалились комфорт и благополучие как вознаграждение за весь каторжный труд. Валентина так и поступила, поселила в старой квартире семью приезжих с маленьким ребенком. Оформила себе пенсию, но продолжала приходить в прачечную на замену или когда там был аврал.

На ее мобильный позвонили с незнакомого номера в пять утра.

– Привет, маман, – произнес хриплый голос. – Узнаешь доченьку?

– Здравствуй, Зоя, – ответила Валентина после довольно продолжительной паузы. – Ты оттуда звонишь или вышла?

– На свободе я, с чистой совестью. – Зоя издала звук, который, видимо, был смехом. – Ты, конечно, рада до смерти, да?

– Я правильно понимаю, что ты уже в Москве? – Вопрос дочери Валя оставила без ответа. – Тебе есть где остановиться?

– Я на вокзале. Стою, думаю, куда мне рвануть – в Кремль или в Мавзолей?

– Понятно. Дело в том, что я сдала свою квартиру, сейчас живу в другом месте. Но тебе сюда нельзя. Мне нужно пару дней: попробую отказать людям, дать им время съехать, потом тебе позвоню. Поживешь там, если ты надолго в Москву. А пока… Поступишь как всегда. Найдешь свою компанию.

– Обалдеть! – воскликнула Зоя. – Я буду жить одна в твоей квартире, а ты в другом месте? Да я за такое счастье в общественном сортире перекантуюсь, сколько надо. И не бойся, нет у меня больше компаний. Я со всем завязала. Но учти: звонить буду сама, чтобы все точно. Так пока?

– До встречи. – Валентина положила телефон.

Это, конечно, должно было произойти когда-то. Дочь, рожденная из мрака, ужаса и страха Валиной юности, не может растаять, как утренний туман. Она возникла как наказание за ошибку, за преступную слабость, за темноту глупости и беспомощности. Прожила часть собственной, отдельной от матери жизни и окончательно утвердилась в своем диком опыте как существо жестокое, безнравственное, враждебное любому покою, порядку и закону. Зоя всегда была болью и тайным позором Валентины. О ней мало кто знал из ее немногочисленных знакомых. Последние девять лет Зоя Павлова провела в заключении за преступление настолько чудовищное, что единственным спасением Валентины было тупое забвение того, что она узнала в те страшные дни суда. Кстати, только на том суде Валя узнала, что Зоя в своих беспутных блужданиях по жизни в компаниях таких же существ-изгоев родила и бросила свою дочь.

Когда Зою увезли по этапу, Валентина попыталась найти свою внучку. Узнала лишь, что Варя Павлова окончила школу в уральском детском доме и куда-то уехала. Сейчас Варе должно быть двадцать два года. Сама Валентина родила в семнадцать, Зоя – в восемнадцать. Если внучка продолжила фамильную, так сказать, традицию, возможно, у Валентины есть правнук или правнучка.

Ее вдруг пробрал ледяной холод в теплой и красивой кухне, где она так глупо расслабилась в последнее время. Вале так хотелось верить, что блаженный отдых после каторги – моральной и физической – только начинается. Но каторга позвонила по телефону и в любой момент откроет эту дверь. Валентина боялась свою дочь. Более чужого и враждебного человека она не знала. Она нашла в аптечке таблетку снотворного, выпила, посмотрела на часы: есть время, чтобы забыться и, даст бог, проснуться с силами на какие-то решения.

Валя накинула на теплое одеяло два пледа, забралась под это тряпичное укрытие и продолжала трястись от холода, который куском льда прятался внутри, сжимал ее сердце, дрожал, как голый младенец на ветру, ныл где-то внизу живота. А потом навалился тяжелый сон большими кубиками с острыми углами и мрачными, грозными картинками. Ее несчастные семнадцать лет, она пытается затягивать свой растущий живот между костлявыми ребрами. Валю даже не изнасиловал, а просто использовал, как тряпку, самый наглый и тупой спортсмен из мужской команды. Все, что она узнала о женской участи от него, – это паника и отвращение. Потом жуткий скандал, истерика мамы, бешеная активность учителей и опеки. Валя не увидела своего младенца, отказ за нее написала мама. Имя девочке они все же дали, назвали Зоей, как первую куклу Валентины. Отказ был единственным выходом – Валя не может быть матерью ни по каким критериям, ее мама больна и без денег. Вале нужно хотя бы школу окончить, начать зарабатывать.