Вне поля зрения

10

— Она вернула девичью фамилию и снова стала Адель Делизи, — сказала Карен. — Вышла замуж за Фоули в восемьдесят шестом в Лас-Вегасе, а через год в округе Лос-Анджелес подала на развод. Адель сорок два. Она живет в отеле «Норманди» на Коллинз-авеню в районе Саут-Бич.

Они сидели за столом на кухне. Карен курила и пила кофе. Отец в костюме для гольфа завтракал сыром и желе на французской булочке. После завтрака он собирался в клуб.

— Кто-нибудь догадался проверить ее телефонные счета?

— Шесть раз за последний месяц Адель звонили за счет вызываемого абонента из тюрьмы «Глейдс», последний раз — в день побега. За пять месяцев, что Фоули там сидел, она его ни разу не навестила.

— Не хотела, чтобы ее имя светилось в списке.

— Бердон спросил, почему он постоянно ей звонил. Она ответила, что он всегда ей звонит, когда у него плохое настроение, и что она не видела его вот уже восемь лет.

— Она точно замешана, — подвел итог отец.

— Я тоже так думаю. Фоули начал говорить, что приехал во Флориду, чтобы кое с кем повидаться, а потом вдруг заткнулся. Сказал, что лучше помолчит.

— Он звонил ей, но кому звонила она?

— Своей невестке Энн, которая работает диск-жокеем, кажется, в Канаде. И фокуснику, на которого работала. Эмилю какому-то там.

— Великолепному, — помог отец, жуя сандвич и запивая его черным кофе. — Третьесортный обманщик. Самое поразительное, что этот Эмиль еще выступает. Работает с голубями.

— В разговоре с Бердоном она отозвалась об Эмиле как о сучьем фрице. Он выгнал ее перед самым Рождеством и нанял девушку помоложе. За Адель наблюдают с самого дня побега, но пока безрезультатно. Она поместила рекламу в «Геральд» в разделе частных объявлений — ищет работу у другого фокусника. Что ж, удачи ей… Бердон сообщил, что и телефон, и квартира Адель прослушиваются.

— Готов поспорить, она об этом знает. Почему бы тебе не поговорить с ней?

— Я тоже об этом думала, даже предложила Бердону, но он ответил, что помощников у него хватает.

— Все равно поговори. Если поведешь разговор как надо, она расскажет тебе то, что никогда не расскажет Бердону. Обрати внимание, как она говорит о Фоули, на ее тон. Скажи, что считаешь его отличным парнем. Нет, сначала поведай, как провела с ним полчаса в багажнике, в полной темноте, и посмотри на реакцию. Ну что Адель получит за все свои хлопоты, за полицию, которая наседает ей на пятки? Готов поспорить, что ничего. Значит, она все еще любит Фоули и готова рискнуть ради него. Как думаешь, такое возможно? Что он за человек?

— Достаточно спокойный, уверенный.

— Много мнит о себе?

— Нет, но был удивлен, что я о нем не слышала. Может, я и в самом деле что-то пропустила…

— Он, наверное, напомнил тебе того парня, Тиллмана?

— Вовсе нет.

— Помнишь, ты мне позвонила? По-моему, после того как третий раз с ним встретилась. Сказала, что парень подозревается в ограблении банков, и спросила, что делать. Я ответил — заведи другого любовника.

— Неправда. Ты посоветовал мне задать ему вопрос в лоб.

— Да, заговорить с ним на эту тему, посмотреть на его реакцию. Если покроется потом, вызывай подмогу. А теперь этот Фоули… Знаешь ведь, что он — грязный тип, а все равно тебя к нему тянет.

— Я хочу взять его за задницу и заковать в кандалы.

— Да, конечно, только не перестарайся. Понимаю, задета твоя гордость — ты была вооружена, а он тебя взял. Это тебя беспокоит, и я понимаю твои чувства. Но он тебя не только в этом смысле интересует — вчера вечером ты дважды спросила о Фоули своего женатого любовника Николета. Тебя беспокоит его судьба, но ты стараешься не подавать виду.

— А ты очень хорошо подставил моего женатого любовника — подсунул эту дурацкую статью, чтобы потом перевести разговор на супружескую неверность. Ушам своим не могла поверить. Впрочем, могла. Вот почему я не вожу своих парней домой. Ты сразу устраиваешь им допрос. Мать постоянно орала на тебя из-за этого.

— Твоя мать, упокой Господь ее душу, никогда не повышала на меня голос. Смотрела иногда странно, это было. Я просто пытался произвести предварительный отбор кандидатов, хотел сообщить тебе, кто из них подонок, а кто — не очень, помочь отшить непригодных. Взять, например, этого Николета — неплохой парень, как мне кажется, но ковбой. «Магнум» сунул за пояс джинсов… Тебе нравятся такие дикие? Помнишь, я тебе говорил, что между полицейскими-ковбоями и вооруженными грабителями почти нет разницы, обе категории не мыслят жизни без оружия. Может быть, этим и объясняется твой интерес к Фоули, старому профессиональному грабителю.

— Он похитил меня.

— Да, и вы проговорили всю дорогу от тюрьмы до автострады. Скорее похоже на первое свидание, чем на похищение. Слышала о Стокгольмском синдроме?

— Остановись.

— Во время ограбления банка два парня, забыл, как звали главного из них…

— Олафссон, — подсказала Карен.

Отец подмигнул:

— Ты догадываешься, о чем я говорю. Так вот, эта парочка несколько дней держала женщин в качестве заложниц. А когда их наконец вышибли из банка, сразу три женщины заявили, что любят Олафссона.

— Я не была заложницей и просидела с ним в багажнике не более получаса.

— Не знаю, не знаю. Судя по твоим словам, этот парень очень похож на Олафссона. Поговори с его бывшей женой, узнай, кто он такой.

— Мне и так известно, кто он такой. Сбежавший из тюрьмы закоренелый преступник.

— Совсем недавно ты назвала его спокойным и уверенным, как будто он тебе нравится.

Карен посмотрела, с каким аппетитом отец поедает сандвич с сыром и желе, как пьет кофе, склонившись над столом, и тоже захотела есть. Он был похож на актера, на Уолтера Маттау, только ростом чуть ниже. Как-то раз он сидел в машине и следил за одним типом. Вдруг с криками «Это же Уолтер Маттау!» на него налетели две бабы. Объект вышел из бара и преспокойно уехал, прежде чем отец отбился от тех полоумных поклонниц.

— Слушай, давно хочу у тебя спросить… — вновь заговорил отец. — Почему ни в одной газете нет ни слова о Глене Майклсе?

— Бердон заявил, что Гленом будет заниматься только Бюро, и никто другой. Я сообщила ему о разговоре в машине, о крупном деле на севере, и Бердон захотел узнать, где именно на севере. Я сказала, что Глен упоминал, как в прошлом ноябре у него чуть задница не отмерзла в Детройте. Можно начать оттуда. Сегодня утром он позвонил и сообщил мне, что в ноябре никто по имени Глен Майклс никуда из Флориды не улетал. Я выдвинула предположение, что Глен ездил туда на машине, а Бердон в ответ предложил мне успокоиться.

— А еще он, наверное, посоветовал тебе не напрягать прелестную головку…

— Посоветовал.

— И тебе сразу захотелось дать ему по яйцам.

— Нет, мне захотелось арестовать Глена. За Фоули я уже охочусь. Бадди тоже возьму, если под руку подвернется.

— Налей мне полчашечки, пожалуйста, и расскажи, что мы знаем о Бадди.

— Немного, — ответила Карен, после того как принесла кофейник и подлила отцу кофе. — Примерно одного с Фоули возраста, есть сестра, которая была монашкой, но нам неизвестно, где она живет. Сидел в «Ломпоке», видимо, там и познакомился с Фоули. Там же с ними повстречался Глен. Бердон собирается позвонить в тюрьму, выяснить, не помнит ли кто друга Фоули.

— Ему сильно повезет, если кто-нибудь вспомнит самого Фоули. Сколько там сидит народу, тысячи две?

— Было около тысячи шестисот, когда я там появлялась.

— И он считает, что какой-нибудь тамошний администратор или заключенный на доверии будет копаться в компьютере в поисках Бадди? Даже если бы они выяснили его фамилию, все равно нужно знать, когда его посадили. Сколько лет шерстить придется? Да и какой срок он мотал? Представь себе, звонишь это ты в тюрьму и говоришь: «Привет, ребята, никто из вас не помнит заключенного по имени Бадди?» — Он допил кофе. — Ну, мне пора бежать.

Отец встал из-за стола, подтянул сползшие с живота желтые слаксы и подошел к окну, выходящему на поля для гольфа.

— Я спросила у Фоули, неужели его и правда так зовут, и Фоули ответил, что лично он только так Бадди и называет. А если Бадди — это настоящее имя?

Отец повернулся и посмотрел на нее несколько удивленно — так, во всяком случае, ей показалось.

— Откуда он родом?

— Из Арканзаса.

— Не знаю, не знаю… Нужно подумать, но Бадди может оказаться ключом к разгадке. За эту ниточку стоит потянуть. Он рискнул всем, включая жизнь, чтобы выручить парня, с которым сидел в тюрьме. Где здесь его выгода? Он поступил как друг или за что-то расплатился? Понимаешь, к чему я веду?

— В любом случае, теперь ему обязан Фоули.

— Из этого следует, что в следующем деле Бадди, каким бы оно ни было, Фоули обязательно будет участвовать. Найди Бадди, найдешь и Фоули.

— Если бы мы знали фамилию Бадди…

— Ты подкинула неплохую идейку, но мне пора бежать, уже опаздываю.

Карен проводила отца до двери в гараж:

— Пап, но как мы его найдем?

Он обернулся и посмотрел на нее:

— Возможно, мой план сработает, а может — нет. Расскажу, когда вернусь.

— Вернувшись, ты битый час будешь говорить только об игре.

Дверь закрылась.

Каждый удар, каждый замах на зеленом поле, особенно попадания в лунку будут неторопливо обсуждены за стаканчиком «Джека Дэниелса» со льдом. Он преувеличивал свои возможности, даже пытался ее обмануть, наверное… Но он умел искать людей, потому что занимался этим всю жизнь. Карен повернулась к раковине. Помыть посуду, что ли?

Или пообщаться с Адель Делизи?

Бадди звонил ей три раза, но дома не застал. Когда же он вернулся в квартиру, Фоули сказал, что это не имеет значения, он, мол, сам к ней заедет. Тогда Бадди объявил, что он чокнулся, но Фоули ответил, что уже не передумает.

— Ты понимаешь, что за отелем следят?

— Следят только за Адель, а не за всеми подряд, кто входит-выходит.

— Зачем рисковать?

— У меня перед ней должок.

— Восемь лет не давал ни цента. А сейчас вдруг…

— Я говорю не о деньгах. Здесь другое. Всю ночь думал, пытаясь заснуть на этом диване, вернее, доске, все ворочался… Если б не Адель, меня бы здесь сейчас не было.

— Это точно, если б не Адель, ты бы не грабанул тот банк и не оказался в тюряге.

— Она помогла мне сбежать. Я должен хотя бы попробовать повидаться с ней. Не получится, значит, так тому и быть, но попытаться нужно.

— Я тебя не повезу.

— Сам доберусь.

— Тебя узнают на улице.

— Сам говорил, что на той фотографии я на себя не похож, а другой у них нет.

— Это ты так считаешь. Лично я видел твои фотографии в банках еще до того, как познакомился с тобой.

— Оденусь туристом. Шорты, соломенная шляпа, фотоаппарат на шее, носки и сандалеты… Сможешь достать?