Вне уровней

Глава 4

Примерно через полчаса от начала пути оживает закрепленная на приборной панели рация.

Кроу, сидящий на переднем пассажирском, реагирует быстрее водителя, которого, как выяснилось, зовут Димер. Этот Охотник ничем не отличается от остальных, он такой же высокий, широкоплечий и коротко стриженный. Сидя между Хэйсом и Хайденом, через зеркало заднего вида я могу хорошо изучить его лицо, нижняя часть которого скрыта темной щетиной едва ли не недельной давности. Серые глаза в задумчивости смотрят прямо на дорогу, не отвлекаясь ни на секунду. На редкие реплики своего командира Димер отвечает без промедления и почти всегда односложно, если ситуация не требует более развернутого ответа.

Кроу снимает рацию с крепления, зажимает нужную частоту и интересуется:

– Что у тебя, Калеб?

После непродолжительного шипения, рация отзывается голосом Калеба, который, судя по моим коротким наблюдениям, отвечает за связь в команде Охотников.

– Даниэль говорит, что со стороны города вылетел вертолет. Нужно сменить курс, если мы не хотим, чтобы нас засекли.

Кроу пару секунд обдумывает информацию, после чего снова жмет на кнопку.

– Дан, сколько у нас времени, чтобы убраться незамеченными?

Ответ следует секунд через пять и звучит слегка приглушенно. Скорее всего Даниэль расположился на заднем сиденье.

– Не больше получаса, иначе можем попасть в зону действия радара.

– Понял, – без промедлений произносит Мартин и добавляет. – Едем в объезд. Калеб, есть что-то еще?

– Нет.

– Держи меня в курсе, а пока – отбой.

Мартин крепит рацию обратно и поворачивается к водителю. Димер не дожидается, когда Кроу скажет хоть что-нибудь, уточняет первым:

– Прямо здесь?

Следует короткий ответ:

– Да.

Не успеваю подивиться необычной атмосфере в группе Охотников, которая совсем не похожа на то, к чему я привыкла, живя со Стражами. Здесь все обращаются друг к другу по именам и действительно кажутся равными друг другу. Кроу хоть и командует всеми действиями и процессами, не корчит из себя великого предводителя, как я ошибочно полагала, только познакомившись с ним.

Я бы еще сколько угодно могла размышлять на эту тему, но тут Димер выкручивает руль и уводит автомобиль вправо. Съезжаем на бездорожье, и все мысли тут же вылетают из головы. Начинается нещадная тряска, быстро обшариваю сиденье в поисках ремней безопасности, которые могли бы хоть как-то облегчить мои страдания, но их нет. Чертовы Охотники! Мне даже зацепиться не за что, кроме собственных бедер, которые, уверена, через некоторое время покроются синими пятнами из-за того, с какой силой я впиваюсь в них побелевшими от напряжения пальцами. Как можно сильнее стиснув зубы, терплю болезненные вспышки, которые с каждой кочкой становятся лишь сильнее и продолжительнее. Чувствую, что лоб покрывает холодная испарина, а к глазам подступают слезы. Словами не передать, сколько сил уходит на то, чтобы сдерживать их. В какой-то момент, может, через пять минут, а может, и через полчаса сил притворяться совсем не остается, и с искусанных губ срывается предательский стон.

– Что с тобой? – тут же реагирует Хайден.

Он подается чуть вперед, чтобы заглянуть мне в глаза. Тут же в поле зрения с другой стороны возникает хмурый Хэйс.

– Мартин? – зовет он напряженным голосом.

Кроу мгновенно оборачивается.

– Что тут у вас?.. – начинает он, но одного взгляда на мое наверняка побелевшее лицо ему хватает, чтобы все понять.

Не знаю, что конкретно он там видит, но сейчас все силы уходят на то, чтобы сдерживать слезы и не стонать от нестерпимой боли. Грудная клетка, кажется, охвачена пожаром, отчего с каждой секундой дышать становится все тяжелее. Совсем скоро дыхание станет хрипящим, и я вероятнее всего отключусь.

– В какой машине аптечка? – отчего-то издалека доносится голос Хайдена.

Кроу отворачивается и хватается за рацию, попутно распоряжаясь:

– Димер, тормози.

Тот на миг оборачивается, бросает на нас недоумевающий взгляд, но тут же повинуется, постепенно сбавляет газ и съежает чуть в сторону, видимо, чтобы внедорожник, едущий позади на приличной скорости, не протаранил нам багажник.

Рация в руках Кроу отзывается шипением, но очень быстро из небольшого прибора доносится озадаченный голос Калеба, произносящий всего одно слово.

– Мартин?

Кроу игнорирует его, обращаясь к другому Охотнику.

– А́ртур, аптечка у тебя?

Невидимый собеседник реагирует мгновенно:

– Да.

Кроу кивает.

– Джон, тормози. Артур, бегом ко мне. И аптечку прихвати.

В этот момент автомобиль окончательно останавливается, и Кроу, водрузив рацию на место, резко оборачивается ко мне.

– Какого черта ты молчала? Плохо? Сразу говори мне, или Люку.

Обхватываю себя руками и сгибаюсь пополам. Чувствую на спине горячее прикосновение чьей-то ладони, но, честно говоря, в данную секунду мне наплевать, кто таким образом решил поддержать меня – Хэйс или Мур. Поднимаю голову, смотрю на Кроу блестящими от непролитых слез глазами и хриплю едва слышно, но из-за того, что Димер заглушил двигатель, а в салоне повисла гнетущая тишина, мои слова слышат все.

– Не ори на меня, Кроу. Я уже говорила, мне не нужна…

– Да-да, – злобно перебивает он. – Тебе не нужна моя лживая забота. Вот только нихрена она не лживая, мать твою!

Открываю рот, собираясь заорать в ответ, чтобы он не смел так со мной разговаривать, но в этот момент резко распахивается дверь со стороны Кроу.

– Что у тебя случилось? – громко спрашивает, видимо, вызванный Артур.

Еще секунд пять Мартин сверлит меня убийственным взглядом, после чего отворачивается.

– Со мной все нормально, – уже спокойным голосом сообщает он. – Тори нужна помощь.

Через две секунды открывается дверь, рядом с которой сидит Хайден. В проеме возникает еще один Охотник. Единственный среди прочих имеющий светлые волосы, но подстрижены они тоже достаточно коротко. Светло-карие глаза быстро и со знанием дела проходятся по тем частям моей скрюченной фигуры, которые видны за наполовину скрывающим меня Муром. Артур издает тяжелый вздох, после чего распоряжается безапелляционным тоном:

– Выметайтесь из машины. Мне надо минут десять-пятнадцать.

– Вы слышали его, – добавляет Кроу, первым покидает салон автомобиля и громко хлопает дверцей.

– Позови, если нужна будет помощь, – говорит Хэйс, но из-за того, что не смотрю на него, не могу понять, кому адресованы слова мне или Артуру.

Хайден быстро оборачивается, и я понимаю, что именно его рука лежала, да и до сих пор покоится у меня на спине. В его зелено-карих глазах таится щемящее беспокойство, которое становится лишь сильнее, когда он произносит одними губами:

– Я буду рядом.

Ответить ничего не успеваю, меня опережает Артур.

– Хайден, тебе особое приглашение требуется? Отлипни ты от нее, не видишь, девушке плохо?

Мур последним покидает автомобиль, еще пару секунд смотрю ему вслед. Он направляется ко второму внедорожнику, возле которого уже собрались остальные Охотники. На место, где только что сидел Хайден, усаживается Артур и закрывает за собой дверцу, отрезая нас из поля зрения остальных, ведь за тонированным окном снаружи ни за что не разглядеть, что происходит внутри.

– Чуть подвинься, – мягко просит Артур.

Безропотно выполняю просьбу, сдвигаясь на место Хэйса. Охотник располагает между нами аптечку, открывает ее и бегло осматривает содержимое, после чего удовлетворенно кивает и переводит внимание на меня.

– Расстегни рубашку, я пока наберу обезболивающее в шприцы.

Из-за последствий от жесткой тряски, сейчас я не чувствую ничего, кроме боли. Понимаю, что не могу, да и, честно говоря, не хочу оказывать хоть какое-нибудь сопротивление. В данную минуту мне уже наплевать на то, что за последнюю неделю в неподобающем виде меня слишком часто лицезрели посторонние представители противоположного пола. Испытываю всего одно желание, чтобы все поскорее закончилось.

Не глядя, расстегиваю пуговицы и наблюдаю за тем, как парень возится с ампулами и шприцами. Когда дело сделано, несколько секунд сидим молча, глядя друг другу в глаза. Не могу понять, то ли ему неловко, то ли еще что, но он будто застывает в нерешительности.

Наконец, Артур берет себя в руки и прочищает горло.

– Мне придется снять бинты. Не возражаешь?

Отвечаю безразлично:

– Нет.

Охотник кивает, подхватывает аптечку, сдвигается на ее место поближе ко мне, а саму коробку переставляет туда, где только что сидел. Помогает мне до конца избавиться от рубашки и берется за край бинта.

– Послушай, я…

– Мне все равно, – перебиваю так же безэмоционально.

Слегка поджав губы, он кивает и точными, выверенными движениями, будто занимается чем-то подобным постоянно, быстро разматывает бинт. Когда дело сделано, Артур берется за первый шприц и легкими нажатиями пальцев по моей коже выясняет, где больнее всего, после чего безжалостно втыкает в эти места иглу.

Не знаю, сколько уходит времени на всю процедуру и чтобы заново забинтовать меня и одеть, но к концу я чувствую себя абсолютно без сил, будто занималась оказанием помощи сама. В самом конце Охотник достает из аптечки блистер с таблетками и выдавливает одну, подает мне вместе с полупустой бутылкой воды.

– Что это? – спрашиваю без особого интереса.

– Снотворное. Остаток пути проспишь, не мучаясь от дискомфорта. Дорога предстоит не самая ровная, лучше перестраховаться.

Кладу таблетку на язык и запиваю водой.

– Спасибо.

Артур отмахивается, ловко собирает все обратно в аптечку, а мусор складывает в небольшой пакет.

– Оставлю ее тут, – говорит он, запихивая белую коробку под водительское сиденье. – Если что-то будет болеть, Люк знает, что делать.

– Спасибо, – благодарю еще раз, испытывая безграничную усталость.

– Не за что, – отзывается Артур и покидает автомобиль, не потрудившись закрыть за собой дверцу.

При его появлении, Охотники оборачиваются. Откидываюсь на спинку сиденья и скрываю зевок тыльной стороной ладони. Мысли начинают путаться, и я хмурюсь. Кажется, я зря набросилась на Кроу со своими обвинениями, которые оказались абсолютно беспочвенными.

Охотники возвращаются в машины и вновь рассаживаются по местам.

– Порядок? – первым спрашивает Хэйс.

Медленно киваю, но все же добавляю:

– Да.

– Тогда поехали, – распоряжается Мартин, так ни разу и не обернувшись.

Меня почему-то это задевает, и я поджимаю губы, ощущая, что вот-вот провалюсь в сон. Я должна что-то сказать ему, но уплывающее сознание не дает мне этого сделать. Сама не понимаю, в какой момент отключаюсь.

Лицо полыхает, словно кожу щедро посыпали жгучим перцем, щеки нестерпимо горят, и скорее всего именно это служит причиной не особо приятного пробуждения. Медленно разлепляю веки, отяжелевшие под воздействием убойной дозы обезболивающего вперемешку со снотворным. В то же мгновение встречаюсь с прожигающим взглядом Хэйса и непроизвольно хмурюсь. Почему он так смотрит?

– В чем дело? – спрашиваю хриплым шепотом.

В горле нестерпимая сухость, которая ползет вниз по пищеводу. Прислушиваюсь к внутренним ощущениям. Кажется, впервые за последние несколько дней у меня ничего не болит. Хотя скорее всего это все еще действует обезболивающее, а может, всему виной то, что я полулежу на сиденье, испытывая странную легкость в теле.

– Удобно? – глухим голосом уточняет Хэйс, переводит пылающий взгляд чуть правее и продолжает сверлить дыру в пространстве рядом с моим ухом.

Очень удобно. Но, похоже, в понимании Хэйса, что-то не так. Слегка хмурюсь, пытаясь понять, что именно.

Я прямо смотрю на него, хотя не должна. Люк (как же непривычно так называть его, даже мысленно) сидит у самой двери, прислонившись в ней спиной, по всему выходит, что и я сижу так же, ведь иначе не смотрела бы в лицо Охотника. Но я не могу так сидеть, потому что с другой стороны от меня был Хайден, а судя по тому, что внедорожник все еще движется, на этот раз по ровной дороге, чему я бесконечно рада, Мур никуда не мог деться, а значит…

Медленно поворачиваю голову и каменею, наконец, со всей ясностью осознав, на чем, вернее, на ком лежу. Из-за столь пристального внимания Хэйса, в первые секунды пробуждения я не придала значения тому, что нахожусь в столь странном положении и прижимаюсь спиной к чему-то твердому и горячему. Более того, мою талию словно стальными тисками сжимает сильная рука.

Хайден, чтоб его!

Игнорируя неприятные вспышки в почти не ноющих ребрах и протестующие из-за сна, как оказалось, в не очень-то удобном положении мышцы, отстраняюсь от Мура, с трудом сажусь и кое-как убираю с себя его тяжеленную конечность.

Черт возьми! Видимо, во сне я пыталась устроиться поудобнее и вот что из этого вышло. Мое бессознательное само тянется к тому, что когда-то было привычным. Мне это совершенно не нравится, но в голову против воли все равно лезут совершенно неуместные воспоминания о том, как мы могли уснуть вот так в обнимку на диване перед телевизором в его квартире. Кажется, это было в прошлой жизни. По сути, так оно и есть. Ведь в то время единственной моей заботой были вовремя выполненные заказы. Еще не существовало Данэма, бесконтрольного страха за жизнь Вероники и ванны крови. В ней меня против воли искупали по самую макушку. Про секреты, знать которые у меня нет никакого желания, вообще молчу.

Мур не просыпаясь протягивает руку, привычным движением берет мою ладонь в свою и тянет на себя. Задыхаюсь от возмущения и того, что меня накрывает теми ощущениями, которые я всеми силами пыталась забыть долгие месяцы. Грубо вырываю руку из захвата, от резкого движения Дерек мгновенно открывает глаза. Пару секунд они еще скрыты за туманом сна, а после за серо-зелеными радужками зарождается осознание и сожаление. Сожаление о том, что все в прошлом. Смотреть на него у меня нет сил, и я отворачиваюсь.

На Хэйса, так и сверлящего Мура недовольным взглядом (с чего бы это?), стараюсь не обращать внимания. Как и на Хайдена, который выпрямляется и потягивается, бесцеремонно задевая мой бок своим телом. Поджимаю губы, прекрасно понимая, что это делается специально, но делаю вид, будто все совсем не так.

Мур прочищает горло, берет мою бутылку с водой, ловлю себя на том, что боковым зрением наблюдаю за тем, как он делает несколько больших глотков, после чего протягивает ее мне. Принимаю на автомате, и если бы мне действительно не хотелось пить, то я скорее всего швырнула бы бутылку в голову Хайдена. Хотя нет. Это выглядело бы подозрительно. А может, и нет. Охотники скорее всего и так думают, что я не с себе.

– Мы уже приехали? – спрашивает Мур.

– Почти, – бросает Димер.

Только сейчас перевожу внимание на проносящуюся за окном местность. Понимаю, что машину больше не трясет, но в этом нет ничего удивительного, ведь мы едем по более-менее ровной асфальтированной дороге городской окраины. Вижу покосившиеся одноэтажные дома, неухоженные и захламленные лужайки, неопрятно одетых людей, дерущихся возле валяющегося на тротуаре сломанного велосипеда худых детей. Все это – не самый неблагополучный район городской части Нордена. Есть гораздо хуже.

Но главное не это.

Мы вернулись.

Совсем скоро я встречусь с сестрой, но сначала поговорю с Данэмом и, возможно, Альваресом. Осталось придумать, как избавиться от Охотников. Надеюсь, Данэм придумал гениальный план, в котором нет пункта под названием убийство Виктории Дэвидсон.

Едем еще около получаса, пока не оказываемся в более чистом районе с ровно подстриженными газонами и без всякого хлама посреди тротуаров. Заезжаем на обнесенную высоким забором частную территорию. По обе стороны широкой аллеи выстроены аккуратные двухэтажные дома. Внешне они абсолютно одинаковые.

Конечно, я побывала не во всех уголках Нордена, но об этом ничего даже не слышала. Очевидно, это место построено специально для Охотников. В подтверждение моим мыслям внедорожник сворачивает на подъездную дорожку к одному из домов и, замедлив скорость до минимума, направляется в сторону гаража, ворота которого неспешно ползут вверх. Быстро оглядываю пространство, про себя отмечая, что здесь поместится две машины. Как только Димер паркуется в гараже, и второй водитель делает то же самое, ворота начинают ползти вниз. По спине пробегает холодок, и у меня зарождается ничем необоснованное ощущение того, что я угодила в ловушку. Слова Кроу, которые он произносит, обернувшись и посмотрев мне прямо в глаза, только усугубляют ситуацию.

– Добро пожаловать домой.