Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны

Глава 3 Турция и РСФСР, начало отношений, советизация Закавказья

В Первой Мировой войне Османская империя потерпела поражение. 14 октября 1918 года, осознав последствия разгрома армии, младотурецкое правительство обратилось через испанского посла к президенту Вильсону с предложением начать мирные переговоры. 30 октября 1918 года представители Османской империи вынуждены были подписать перемирие на борту английского линкора HMS Agamemnon, стоявшего в бухте Мудрос на острове Лемнос. С 12:00 31 октября военные действия прекращались, турецкое правительство обязалось демобилизовать армию, передать военные корабли союзникам, вывести войска из Киликии, Сирии, Йемена, Месопотамии, передать стратегически важные туннели в районе горного хребта Тавр союзникам. Страны Антанты получили также право на оккупацию ряда территорий, включая армянские вилайеты и т. п⁶⁵³. За перемирием, которое больше походило на капитуляцию, последовал распад и расчленение Турции. Члены младотурецкого правительства бежали в Германию⁶⁵⁴.

«Долгие годы мировой войны, – вспоминал первый президент Турецкой республики Мустафа Кемаль Ататюрк, – утомили и разорили турецкий народ. Те же, кто вовлек его в войну и явились виновниками разорения страны, скрылись, заботясь лишь о своей собственной жизни. Сам Вахеддин⁶⁵⁵, этот выродок, порочащий трон султана и халифа, занят был лишь тем, чтобы спасти ценой хотя бы самых низких средств свою персону и трон, единственный предмет его забот»⁶⁵⁶. Страна воевала с небольшими перерывами начиная с 1911 года и была страшно разорена. Финансовые, человеческие и территориальные потери были колоссальными⁶⁵⁷.

Османская империя была разделена на зоны оккупации, во главе оккупационных сил Антанты был поставлен британский генерал Джордж Милн, верховным комиссаром также стал британец – адмирал Сомерсет Калтроп. Оккупация Константинополя и района Проливов открыла для флота союзников Черное море и возможность активного вмешательства в Гражданскую войну на юге России⁶⁵⁸. Что касается Турции, то худшее для нее было впереди. Греция, оказавшись после победы в Мировой войне в стане победителей, решила воспользоваться этим обстоятельством. На кону стоял вопрос о возрождении Византии. Перед началом военных действий премьер-министр Элефтериос Венизелос обратился к герою Балканских войн полковнику Ионнису Метаксе за консультацией. Тот дал ответ – Греция не готова к войне и без активной и масштабной поддержки союзников в Анатолии не может рассчитывать на успех. Тем не менее противник казался таким ослабленным, а цель, о которой мечтали многие поколения греков, – такой близкой… Афины все же решили выступить⁶⁵⁹.

15 мая 1919 года греческие войска высадились в Смирне. В гавани их ждали тысячи местных греков. Они торжествовали. Войска благословлял митрополит Хризостом. Начались расправы над турецким населением⁶⁶⁰. Война сразу же стала приобретать форму межэтнического конфликта. Греки постепенно наращивали свои силы на занятых территориях. Десанты осуществлялись при поддержке или прямом участии со стороны британского флота⁶⁶¹. Высадившиеся греческие войска терроризировали турецкое население, что сразу же усложнило положение. Началось партизанское движение⁶⁶². Действия греков в Смирне, по словам Фрунзе, вызывали «особое озлобление среди турецких националистов»⁶⁶³.

23 июля 1919 года в Эрзеруме был собран конгресс турецких националистов, на котором выступил генерал Мустафа Кемаль-паша (с 1934 г. – Ататюрк), один из лучших высших командиров османской армии в прошедшую войну. Он сформулировал курс на национальную революцию, выступил за сохранение национальных границ и категорически против превращения Турции в подмандатную территорию⁶⁶⁴. 28 января 1920 года созванный в Константинополе парламент неожиданно для султана Мехмеда и его покровителей принял Национальный обет. Его положения стали основой нового турецкого национализма: разделение арабов и «оттоманов» по этническим границам на основе свободного голосования (Ст. 1), возвращение Турции Карского, Ардаганского и Батумского пашалыков, население которых «со дня своего освобождения торжественным голосованием подтвердило свою волю возвратиться в лоно матери-родины» (в крайнем случае допускалось повторное голосование на данных территориях, Ст. 2), плебисцит в Западной Фракии (Ст. 3), безопасность Константинополя (Ст. 4), права меньшинств будут гарантированы так же, как и в других странах (Ст. 5), отказ от капитуляций (Ст. 6)⁶⁶⁵.

В ответ на это в марте 1920 года союзники ввели войска в турецкую столицу и установили там военное положение. Парламент был разогнан. 23 апреля в Анкаре было созвано Великое Национальное собрание Турции, которое избрало своим председателем Мустафу Кемаль-пашу. Накануне генерал призвал войска и власти подчиняться только власти этого Собрания. 2 мая в противовес султанскому правительству в Анкаре было создано новое революционное правительство, которое поначалу не выдвигало антимонархических лозунгов. Его и возглавил Мустафа Кемаль-паша⁶⁶⁶. Султанское правительство, в это время остававшееся легитимным, находилось в столице под контролем Антанты, а точнее – Великобритании. Оно не признало ВНСТ и вынесло смертный приговор Мустафе Кемалю⁶⁶⁷. Первым внешнеполитическим актом генерала было обращение к председателю Совета народных комиссаров РСФСР В.И. Ленину с предложением взаимного признания и установления дипломатических отношений⁶⁶⁸. Турецкую делегацию в Москву возглавил глава МИД анкарского правительства Бекир Сами-бей⁶⁶⁹.

В Москве надеялись, что восстановление Турции на Проливах приведет к их закрытию для флотов Антанты и будет способствовать улучшению положения РСФСР на Черном море. Кроме того, на кемалистское националистическое движение возлагались определенные надежды как на таран англо-французской колониальной системы на Ближнем Востоке. Англичанам и французам пришлось потратить немало сил для установления контроля над подмандатными территориями на Ближнем Востоке. Более того, резко усложнилась обстановка в Египте, оккупированном еще в 1882 году и с 18 декабря 1914 года ставшем британским протекторатом⁶⁷⁰. С марта 1919 года здесь начались студенческие выступления, сразу же поддержанные горожанами, последовали забастовки рабочих и волнения феллахов. Египетская армия и полиция казались надежными, но британское командование предпочло перебросить сюда европейские армейские части – несколько десятков тысяч человек, которые давно уже ждали демобилизации. В кратчайший промежуток времени более 1 тыс. протестующих было убито, более 1,5 тыс. арестовано, 57 казнено⁶⁷¹. Весьма тяжелым было и положение в британской Индии.

В 1917 году государственный секретарь по делам Индии лорд Эдуард Монтегю заявил о начале реформы в деле управления Индией – внедрения системы ответственного правительства в колонии как неотъемлемой части Британской Империи. Затянувшаяся подготовка вызвала активизацию Индийского Национального конгресса⁶⁷². Положение в колонии было чрезвычайно сложным. Численность англо-индийской армии выросла со 155 тыс. чел. в 1914 году до 573 тыс. чел. в 1918 году. Формировалась она на добровольческой основе, большая часть солдат отправилась воевать за пределы субконтинента⁶⁷³. За годы войны через армию прошло свыше 1 млн чел., 62 тыс. из них было убито и 67 тыс. ранено. После её окончания индийские части по-прежнему активно использовались в Египте, на Ближнем Востоке, в Африке⁶⁷⁴. Людские и финансовые потери британской Индии были весьма велики.

В 1918–1919 годах только от эпидемии «испанки» умерло около 12 млн чел., власти ничего не предпринимали. Призывы Махатмы Ганди к ненасильственным протестам были поддержаны лишь частично. Выступления сопровождались столкновениями с полицией. В марте 1919 года в Дели колонна демонстрантов была обстреляна полицией, были жертвы. Митинги протеста стали собирать по несколько десятков тысяч человек. Один из них, проведенный 13 апреля 1919 г. в Амритсаре, закончился нападениями на европейцев. Бригадный генерал Реджинальд Дайер приказал открыть огонь. Войска – британцы и гуркхи – сделали 1650 выстрелов. Улицы покрылись трупами. Количество жертв колебалось от 500 до 1 тыс. чел. Генерал приказал индусам ползать по улице, на которой были совершены нападения на британку. Все индусы должны были приветствовать каждого европейца и т. д. Реакция колонии была весьма болезненной⁶⁷⁵. Даже Пенджаб, который традиционно давал значительное количество добровольцев для англо-индийской армии, оказался под впечатлением от случившегося. Здесь было введено осадное положение⁶⁷⁶.

В ноябре 1919 года французы приняли решение приступить к оккупации Сирии⁶⁷⁷. Номинальным правителем её был принц Фейсал ибн Хусейн – союзник англичан в годы Первой Мировой войны. После её окончания он попытался создать единое арабское государство с центром в Дамаске, которое должно было включить в себя Сирию, Палестину и Ливан⁶⁷⁸. Эти планы не были реализованы. В июне 1920 года Лига Наций передала Сирию и Ливан в управление Парижу. 75–77 % населения были представлены мусульманами, которые весьма негативно встретили эту новость⁶⁷⁹. Французские войска были введены в Ливан и двинулись в Сирию. Фейсал понимал свою обреченность и капитулировал, но его сторонники попытались остановить французов. 24 июля 1920 года около 3 тыс. арабов попытались остановить французские колонны в 12 км от Дамаска, на перевале Майсалун. Против 12 тыс. обученных войск генерала Анри Гуро, имевших поддержку артиллерии, авиации и бронетехники, у арабских ополчений не было ни единого шанса⁶⁸⁰. Они были разбиты, и 26 июля французы заняли Дамаск, через день Фейсал вынужден был покинуть Сирию⁶⁸¹.

Гуро победил, но настоящие проблемы для Парижа только начинались. Французских сил было совершенно недостаточно, чтобы контролировать территорию в 168 тыс. кв. км с населением около 2,882 млн чел⁶⁸². Этнические и религиозные меньшинства Сирии, и прежде всего алавиты, начали оказывать вооруженное сопротивление⁶⁸³. Восстания следовали одно за другим, в июле 1920 года провинция была оккупирована и разделена на несколько «государств»⁶⁸⁴. Это были Великий Ливан, Дамаск, Алеппо и автономная территория алавитов, Государство друзов и районы военного управления. 1 июля 1922 года первые три из них были объединены в «Сирийскую Федерацию»⁶⁸⁵. В июле 1925 года в Сирии началось восстание друзов, на подавление которого Франция была вынуждена направить значительные силы⁶⁸⁶. Положение усложняло то, что движение на этот раз быстро приобрело черты общеарабского⁶⁸⁷.

Весьма сложным в 1920 году было положение и в британских зонах – Трансиордания была на грани восстания⁶⁸⁸. С 1919 года волнения начались еще в одном новообразованном государстве. Это был Ирак, созданный из трех османских провинций, оккупированных в ходе войны Англией – Басры, Багдада и Мосула, где проживало около 2,85 млн чел⁶⁸⁹. Здесь было провозглашено новое королевство, переданное Лигой Наций в управление Лондону. 75 % населения составляли кочующие и часто враждебные друг другу племена⁶⁹⁰. В июне 1920 года в Ираке вспыхнуло восстание⁶⁹¹. Его руководителями были бывшие офицеры из арабской армии Фейсала, имевшие опыт военных действий. Англичане опасались проникновения сюда большевистских идей⁶⁹². На подавление были брошены значительные силы. В северной Персии и Месопотамии действовало 12 тыс. британских и 61 тыс. индийских солдат и офицеров⁶⁹³. Их содержание в 1919 году обошлось британской казне в огромную сумму в 32 млн фунтов и правительство собиралось сократить численность контингента вдвое⁶⁹⁴. Общие потери англо-индийской армии в течение самой горячей фазы восстания составили 2 226 чел., потери повстанцев оценивались в 8 450 чел⁶⁹⁵. К январю 1921 года оно было подавлено, власти изъяли около 35 тыс. винтовок⁶⁹⁶. 23 августа 1921 года королем был избран Фейсал, началось строительство органов государственной власти⁶⁹⁷ – но спокойствие так и не наступило: в новом королевстве восстания следовали одно за другим⁶⁹⁸. В Иране разворачивалось массовое движение протеста против англо-иранского договора, заключенного 9 августа 1919 года. Фактически это было соглашение о протекторате⁶⁹⁹. Революция на Востоке могла способствовать революции на Западе, на которую советское руководство возлагало немалые надежды.

Следует учесть, что между Анкарой и Москвой существовали значительные разногласия относительно Кавказа и Закавказья, так как на контроль над этими территориями претендовали и РСФСР, и кемалистская Турция. С другой стороны, обе страны были заинтересованы в наведении порядка в этом регионе, который раздирался на части межнациональными конфликтами враждующих националистических правительств. Грузия, Армения и Азербайджан провозгласили границы, которые исключали возможность мирного сосуществования соседей. Они начали войны друг с другом. Политика Тифлиса, где к власти пришли меньшевики, должна была учитывать и необходимость борьбы с «внутренним врагом», прежде всего с не признававшими власть Грузии абхазами и осетинами. Далеко не все было просто и в Аджарии, где большинство местного крестьянства было представлено грузинами-мусульманами со сложным этническим самосознанием. Батумская область была присоединена к Российской империи только в 1878 году и местные мусульмане (часть их составляли этнические турки) в культурном и политическом отношении тяготели к Турции.

Впрочем, если верить заявлениям главы правительства Грузии – Ноя Жордания, как раз внутреннего врага он не боялся, так как опирался на энтузиазм объединенных свободных масс⁷⁰⁰. Возможно, это было и так, если считать под свободными массами собственно грузинское население. Что до других национальностей, то практика правительства Жордания никак не свидетельствует в пользу правоты его слов. Тут уместнее другое свидетельство современника. Л.П. Берия вспоминал: «Меньшевики, – организаторы политики национал-шовинизма и натравливания народов Закавказья друг против друга. Это они – грузинские Пуришкевичи – организовали кровавый поход против национальных меньшинств Грузии – осетин, абхазцев, аджарцев»⁷⁰¹. Интересно, что в эмиграции Жордания вновь заговорил о том, что «принцип равенства народов это принцип последовательной демократии, а так как ныне таковой является лишь социалистическая демократия, то и это учение составляет её монополию, один из характерных признаков, отличающих её от других партий»⁷⁰².

«”Самоопределившиеся“ и “независимые” республики Закавказья, – гласило Обращение Краевого Комитета большевиков летом 1919 г., – возглавляемые с одной стороны националистической интеллигенцией, а с другой – верхами народов, будучи насквозь пропитаны узконационалистическим эгоизмом и крайним шовинизмом, культивируют по отношению друг к другу национальную ненависть и национальный антагонизм в интересах господствующих классов. Уже за короткое время существования этих республик земли их не раз орошались кровью братских народов, и в настоящее время отношения между татарами и армянами с одной стороны, между армянами и грузинами – с другой, между грузинами и осетинами с третьей стороны, до такой степени натянуты, что в каждую минуту можно ожидать кровавых столкновений на этой почве. Что же касается национальных меньшинств в пределах образовавшихся республик Закавказья, – армян, осетин, абхазцев и т. д. в пределах Грузии, мусульман в пределах Армении, и наоборот, армян – в пределах Азербайджана, благодаря шовинистической политике и империалистическим поползновениям каждой из трех господствующих партий Закавказья (меньшевиков, дашнаков и мусаватистов), то их положение в высшей степени ненормально и плачевно»⁷⁰³.

Действительно, в Закавказье шла война всех против всех и такое положение не могло продолжаться бесконечно. Соседние державы были твердо намерены покончить с этим, но каждая имела свой взгляд на умиротворение региона. Москве был необходим мир для возможности сосредоточиться на других направлениях. Правительству Мустафы Кемаля необходима была поддержка в той борьбе, которую оно вело, не имея при этом ни военной промышленности, ни золотого запаса. В конечном итоге весной 1920 года стороны решили договориться, что обусловило относительно безболезненный характер советизации Азербайджана. Поначалу Ленин колебался относительно необходимости отвлечения сил с польского и финского направлений, но вскоре эти колебания были преодолены⁷⁰⁴.

Занятие Бакинского нефтяного узла считалось абсолютно необходимым условием для нормализации экономики РСФСР. «Взять Баку нам крайне желательно, – инструктировал Ленин руководство Кавказского фронта. – Все усилия направьте на это, причем обязательно в заявлениях быть сугубо дипломатичными и удостовериться максимально в подготовке твердой местной Советской власти. Тоже относится к Грузии, хотя к ней относиться советую еще более осторожно»⁷⁰⁵. Силы 11-й Красной армии начали концентрироваться на границе Азербайджанской Демократической республики в Дагестане. На 18 апреля их основу составили три стрелковые дивизии и вспомогательные части – всего 20 тыс. штыков и 6–7 тыс. сабель. К ним на помощь шли еще две стрелковые дивизии и кавалерийский корпус⁷⁰⁶. Силы азербайджанской армии оценивались приблизительно в одну дивизию пятиполкового состава (12 тыс. штыков) и одну кавалерийскую бригаду (2 тыс. сабель). Вместе с полицией и разного рода добровольческими подразделениями в ней насчитывалось до 30 тыс. чел., 20 тыс. из них находились на линии фронта с Арменией в районе Зангезура⁷⁰⁷.

27 апреля 1920 года в Баку началось восстание, подготовленное большевиками. Его поддержали рабочие, экипажи канонерских лодок «Карс» и «Ардаган», часть гарнизона. Созданный Азревком обратился с просьбой о признании и поддержке к Совнаркому РСФСР. Войска Красной армии перешли границу. На острие наступления шли 4 бронепоезда с десантом. Сопротивления почти не было⁷⁰⁸. Солдаты мусаватисткой армии разбегались, бросая артиллерию, пулеметы, обозы⁷⁰⁹. Передовой бронепоезд был несколько раз обстрелян, на этом все кончилось. Уже в 5:00 27 апреля бронепоезд «III Интернационал» прибыл на бакинский вокзал⁷¹⁰. Турецкие солдаты и офицеры, находившиеся в Баку, перешли на сторону большевиков по приказу своего командования⁷¹¹. В городе был образован Временный Революционный Комитет во главе с Н.Н. Наримановым⁷¹². Комитет немедленно обратился за помощью в борьбе с контрреволюцией к РСФСР⁷¹³ и сформировал Совнарком новой советской республики, который также возглавил Нариманов⁷¹⁴. Первые части 11-й армии подошли в город через два дня и до 30 апреля «III Интернационал» с его десантом был единственной вооруженной силой, пришедшей в город из РСФСР⁷¹⁵. 5 мая «освобождение трудовых масс независимой Азербайджанской республики» приветствовал Совнарком РСФСР⁷¹⁶.

В Баку находилось около 300 млн пудов нефти, ежемесячная добыча равнялась 20 млн пудов. Это давало возможность быстрого решения проблемы топливного кризиса в РСФСР. Но нефть необходимо было довезти до Астрахани⁷¹⁷. По окончании Гражданской войны на юге России остатки белогвардейцев на кораблях Каспийской флотилии уничтожили имущество в Петровск-Порте и ушли сначала в Баку, где правительство мусаватистов предложило им поднять флаг АДР. Принять это предложение команды отказались и ушли в персидский порт Энзели⁷¹⁸. Они увели туда торгово-пассажирские и нефтеналивные суда, частично переделанные во вспомогательные крейсера. Техническая часть кораблей пришла в упадок, их команды, по сообщениям советской разведки, находились в угнетенном состоянии. Белое командование заменяло судовой состав офицерами, которые были настроены сражаться до последнего⁷¹⁹.

В Энзели находился британский гарнизон. В северную Персию англичане начали входить в январе 1918 года по мере того, как её покидали разложившиеся после революции русские войска. Поводом для этого было недопущение в бывшую русскую зону оккупации турецких и германских войск. Уже в феврале 1918 года британцы заняли Энзели, который превратился затем в одну из важнейших баз для их действий в районе Каспия⁷²⁰. В августе 1918 года 1,5 тыс. солдат ген.-м. Лайонелла Данстервилла высадились в Баку и уничтожили там Советское правительство во главе со С.Г. Шаумяном. Вскоре им пришлось покинуть город, но уже в ноябре 1918 г. они вернулись. Британские военные находились в Баку до января 1919 года, после чего ушли в Энзели, что, разумеется, не означало ухода из региона. В Лондоне считали необходимым защищать в Закавказье свои экономические и идеологические интересы. Британцы поддерживали местных националистов и белых в борьбе против Советской власти. Не упускались из вида и стратегические задачи – защита дальних подступов к Индии⁷²¹.

Лорд Керзон мечтал прикрыть её «мусульманской цепью государств». Целостность Персии рассматривалась при этом как одно из важнейших условий создания этой преграды⁷²². В январе 1919 года в Имперском Генеральном штабе была проведена стратегическая игра по отработке плана по защите Индии – он предполагал необходимость удержания трех линий обороны: 1) Константинополь – Батум – Баку – Красноводск – Мерв; 2) Константинополь – Батум – Баку – Энзели – Тегеран – Мешхед; 3) Северная Плаестина – Мосул – Ханекин – Бирдженд. Для удержания первых двух было признано необходимым перебросить в регион еще 7 дивизий (две в Закавказье и 5 северную Персию). Такой возможности у Лондона не было. Военные считали, что смогут прочно удержать только третью линию. Форин-офис с января 1919 года постоянно получал информацию о том, что большевики наращивают свою силу и вскоре проявят её в Закавказье и северной Персии. Адмиралтейство также било тревогу – Первый лорд Уолтер Лонг считал абсолютно недопустимым потерю контроля над нефтью Персидского залива и готов был защищать её на Каспии⁷²³. К 1920 году советско-английское противостояние на этом море имело, таким образом, уже двухлетнюю историю. Энзелийский гарнизон мог получить поддержку со стороны оккупационных сил Месопотамии и северной Персии. Это не остановило решимости красного командования вернуть корабли⁷²⁴.

Еще 18 марта 1920 года командующий Волжско-Каспийской флотилией Ф.Ф. Раскольников запросил руководство страны, что делать с кораблями в Энзели – ограничиться блокадой, перейти к комбинированным действиям на суше и море, или Совнарком ограничится дипломатическими требованиями вернуть корабли⁷²⁵. 20 апреля Троцкий предложил проект ответа на запрос Раскольникова: «Очищение Каспия от белогвардейских сил должно быть осуществлено во что бы то ни стало». Предлогом для операции должна была стать неспособность персидских властей самостоятельно разоружить ушедшие корабли белых. Ленин согласился с этим предложением⁷²⁶. 1 мая 1920 г. командующий Морскими силами РСФСР А.В. Немитц подписал директиву на имя Раскольникова. Задачей операции было названо очищение Каспия от флота противника. «Так как для достижения этой цели потребуется десант на персидской территории, то он и должен быть осуществлен вами»⁷²⁷.

14 мая Раскольников отдал приказ по Волжско-Каспийской флотилии о проведении операции в Энзели: «С целью не допустить возможности противнику вновь воссоздать боевую силу на море и в корне обеспечить за нами господство на Каспийском море необходимо захватить в свои руки все находящиеся в Энзели плавучие средства»⁷²⁸. По оценкам советской разведки в городе находилось 2–3 полка британской пехоты при 6–8 шестидюймовых орудиях на батареях приморского фронта (эти данные были завышены). На самом деле там стояли несколько батальонов 36-й индийской бригады под командованием ген.-м. Хью Фредерика Бетмен-Чемпэйна и персидские «казаки». Против них действовала Каспийская флотилия (три эсминца и три вспомогательных крейсера), усиленных двумя трофейными азербайджанскими канонерскими лодками (бывшие русские «Карс» и «Ардаган»), вооруженным пароходом. Раскольников командовал флотилией на эсминце «Карл Либкнехт». По берегу из Ленкорани шел кавалерийский дивизион⁷²⁹.

17-18 мая 1920 года флотилия внезапно нанесла удар по порту, принудив белогвардейцев к бегству, а британцев к капитуляции. Для советских моряков это была месть за «Кронштадтскую побудку»⁷³⁰. В 1920 году у Красного флота возникла возможность вернуть долг, и он ее не упустил. Уведенные корабли (10 крейсеров и 10 транспортов) и многочисленные трофеи – имущество, оставленное по условиям капитуляции, – были перевезены в советские воды и порты⁷³¹. Среди призов флотилии было и 12 быстроходных английских минных катеров, 6 гидропланов, 50 орудий, 20 тыс. снарядов к ним и т. п⁷³². Конечно, операция была проведена не ради эмоций красных моряков. Каспийское море стало безопасным для транспортных перевозок. «Притоку нефти к сердцу Республики, – докладывал Ленину Раскольников, – не угрожает никакая опасность»⁷³³.

Огромный успех, сделавший Каспий безопасным для советского судоходства, не менял общего положения. Необходимо было наладить контроль над нефтедобычей. В мае 1920 года объём добычи нефти составил в Баку 18 500 тыс. пудов и в Грозненском районе 1741 тыс. пудов, после чего рос только в Грозном, достигнув в августе 5 819 тыс. пудов, в то время как в Баку упал до 12 200 тыс. пудов. Рост здесь начался только в 1921 году⁷³⁴. Новая власть сделала все возможное для мобилизации рабочих для восстановления нефтедобычи⁷³⁵. Но весной 1920 года положение Советской республики было по-прежнему сложным. В конце апреля и начале мая 1920 года поляки наступали на всем фронте на Украине и в Белоруссии. 4 мая Ленин поддержал предложение Чичерина о приостановке действий в Закавказье и Крыму⁷³⁶, в тот же день Г.К. Орджоникидзе получил телеграмму главы Совнаркома, обязывающую его «воздержаться от наступления на Грузию»⁷³⁷.

Весна 1920 года была весьма тяжелым временем для Грузии. Многие районы страны были поражены голодом, что никак не делало ее позиции прочными⁷³⁸. Вопрос так и не был решен к концу года. Республика стояла на пороге острого продовольственного и топливного кризиса⁷³⁹. Тяжелой была и обстановка в национальных окраинах республики, которые не раз уже пытались освободиться от власти националистов. В марте 1920 года Кавказский краевой Комитет РКП (б) принял решение о подготовке восстания в Южной Осетии, центром которого должен был стать Цхинвал⁷⁴⁰. Тем не менее положение на фронтах РСФСР требовало концентрации сил на других направлениях. Только во второй половине мая стратегическая обстановка на Западном и Юго-Западном фронтах, противостоящих Польше, начала складываться в пользу Красной Армии⁷⁴¹. Непростым было положение и на Дальнем Востоке, где по-прежнему велика была опасность столкновения с Японией. Необходимо было учитывать и тот факт, что с начала 1919 г. Батумская область была занята войсками Антанты. Преимущественно это были англичане, которые сразу же поставили вопрос о контроле над железными дорогами в Грузинской республике и по всему Закавказью⁷⁴². «Приход британских войск в Грузию в январе 1919 года, – заверяли лейбористов грузинские меньшевики, – был встречен всеми слоями населения с чувством удовлетворения»⁷⁴³. Среди оккупантов присутствовали также итальянцы и французы. С моря экспедиционный корпус прикрывала мощная эскадра⁷⁴⁴.

В Москве начались переговоры между заместителем Чичерина Л.М. Караханом и посланцем Жордания Григорием Уратадзе. 7 мая они завершились подписанием мирного договора⁷⁴⁵. Мирный договор устанавливал границы по реке Псоу и Кавказскому хребту, но обязывал грузинские власти воздержаться от поддержки враждебных РСФСР действий, в частности – интернировать отступившие на территорию Грузии части белогвардейцев и передать РСФСР корабли русского торгового флота⁷⁴⁶. Секретное приложение к договору обязывало правительство Грузии признать право компартии на легальную работу, Тифлис обязывался воздержаться от репрессий против членов партии⁷⁴⁷. 12 мая было подписано дополнительное соглашение о будущей границей между Грузией и Советским Азербайджаном, которую должна была определить смешанная комиссия. Стороны обязались воздержаться от ввода дополнительных войск в Закатальский район⁷⁴⁸. В Закавказье РСФСР остановила свое наступление.

В мае 1919 года началась третья англо-афганская война, в ходе которой британцам не удалось добиться безусловного успеха. Формально она продолжалась до 1922 года⁷⁴⁹.

В 1920 году регион от Батума до Кабула был политически нестабилен, и возникающие здесь проблемы могли существенно осложнить внешнеполитическое положение Советской России. В Центральной Азии антиколониальное движение все отчетливее принимало антибританскую направленность. «Энзелийская побудка» произвела значительное впечатление на регион. Это была демонстрация силы на фоне начавшихся волнений в Персидской монархии. 15 апреля 1920 года в Тегеране началось восстание под лозунгом изгнания из страны англичан и их сторонников. Восстание против англичан началось и в провинции Гилян. Бои здесь шли с перерывами с весны 1918 года. С января 1920 г. в советском руководстве обсуждались даже планы возможной советизации этого региона⁷⁵⁰. После высадки в Энзели была предпринята попытка оказать военную и политическую помощь вождю повстанцев Кучук-хану⁷⁵¹. Он привел сюда свой отряд численностью около 200 сабель⁷⁵². Эти силы, разумеется, не могли претендовать на самостоятельную роль в регионе, но именно эту роль и хотел играть Кучук-хан. Ему было все равно, с чьей помощью бороться за власть – зимой 1918 года он пытался получить поддержку от британцев⁷⁵³.

Центральное правительство в Тегеране имело в своем распоряжении вполне боеспособные силы: дивизию шахских «казаков» (создана русскими инструкторами в 1879 г. – 8 тыс. чел.), жандармерию (создана шведскими инструкторами в 1911–1915 гг. – 8 400 чел.) и бригаду южно-персидских стрелков (создана британскими военными в 1916 году – 6 тыс. чел.). Для борьбы с красными частями они не годились, но для победы над небольшой группой повстанцев этих сил хватило бы с избытком. Известие о высадке десанта в Энзели вызвало в Тегеране панику⁷⁵⁴. Шах немедленно обратился за помощью к Британии⁷⁵⁵. В Лондоне забили тревогу – «The Times» заявила о том, что англо-персидское соглашение оказалось под угрозой⁷⁵⁶. Правительство Великобритании колебалось, Военное министерство настаивало на выводе войск из северной Персии. Генералы считали, что не могут противостоять большевикам в этом районе⁷⁵⁷. Впрочем, вскоре выяснилось, что оснований для беспокойства все же нет. Поначалу Москва категорически запретила вмешательство во внутренние конфликты соседней страны: «Наши части не должны выходить за пределы Энзели ни под каким видом. Необходимо немедленно же декларировать, что, не смотря на присутствие русских частей, власть в Энзели принадлежит Персии»⁷⁵⁸. Масштабный и открытый конфликт с Англией не входил в планы Москвы. В мае из Персии были выведены войска, и ее воды покинули корабли Волжско-Каспийской флотилии.

Временная приостановка наступила и в советизации Закавказья. Поэтому, когда 9 мая в Карсе и 10 мая 1920 г. в Александрополе (совр. Гюмри) началось восстание армянских большевиков и их сторонников⁷⁵⁹, оно не было поддержано Москвой. Положение на Польском фронте требовало от Москвы концентрации сил на другом направлении. Уже 28 апреля последовало распоряжение Главкома С.С. Каменева о переброске войск с Кавказского фронта на Западный и Юго-Западный⁷⁶⁰. С другой стороны, Грузия приступила к мобилизации сразу после советизации Азербайджана⁷⁶¹. После первых столкновений на границе в начале мая в районе Красного Моста через реку Храми части Красной армии отошли назад. В Грузии восприняли это как победу, началось ликование⁷⁶². До 10 июня с Кавказского фронта на Западный были отправлены 4 стрелковые дивизии, 6 авиаотрядов, 3 дивизиона тяжелой артиллерии, два бронеотряда, два танковых дивизиона, два бронепоезда и т. д., на и Юго-Западный фронт – 3 стрелковые дивизии и 2 бригады, 1-я Конная армия, 1-й Конный корпус – всего 8 кавалерийских дивизий, 8 бронепоездов и т. д., большое количество вооружения, боеприпасов, 295 командиров и 54 политработника⁷⁶³.

Закавказье временно перестало быть приоритетным направлением, помощь восстанию в Армении не была оказана. Против восставших большевиков были брошены превосходящие силы, верные правительству⁷⁶⁴. Восстание было подавлено 17 мая, когда дашнаки вернули себе контроль над Сарыкамышем. Последние очаги сопротивления были ликвидированы к 23 мая⁷⁶⁵. Начались расправы над участниками восстания и руководителями большевистских организаций⁷⁶⁶. 17 мая Министерство иностранных дел Армении известило через Тифлис правительства стран Антанты, что «большевистские движения в Армении окончательно подавлены благодаря крутым мерам, принятым правительством»⁷⁶⁷.

Устанавливая контроль над новой советской республикой – Азербайджаном, партийно-советское руководство сразу же особое внимание уделило и проблеме межнациональных конфликтов. Уже 5 мая 1920 года С.М. Киров, выступая на Бакинской партконференции, заявил: «Тому, что делается в Карабахе и в других местах Азербайджана, тому, что называется племенной враждой, должен быть положен конец окончательно раз и навсегда, под знаменем Советов»⁷⁶⁸. К середине 1920 г. Красная армия заняла пограничные спорные между Азербайджаном и Арменией районы – Нахичевань, Карабах, частично Зангезур⁷⁶⁹. В июле в районе Нахичевани был установлен контакт с войсками турецких националистов. Были остановлены межнациональные конфликты, начали возвращаться беженцы⁷⁷⁰. По приказу, отданному войскам 11 армии, они должны были занимать эти территории до определения вопроса об их принадлежности, выставляя при этом гарнизоны «достаточно сильные для поддержания порядка и недопущения национальной резни»⁷⁷¹.

Этих сил явно не хватало. Представители власти на низовом и среднем уровне остались на месте. Воинскими частями в гарнизонах вне Баку командовали офицеры армии мусаватистов. Они подготовили и возглавили мятеж в Гяндже, который начался внезапным нападением на части Красной армии в ночь с 25 на 26 мая 1920 г. Успехи националистов были временными, к 31 мая мятеж был подавлен⁷⁷². Уже 9 июня 1920 г. мусаватисты во главе с турецким генералом Киллигилем Нури-пашой подняли мятеж в районе Гянджи. Основные районы мятежа были разгромлены немедленно, сопротивление не было долгим⁷⁷³. 13 июня Орджоникидзе докладывал в Москву о полном подавлении мятежа, руководители которого бежали за границу⁷⁷⁴. Он был уверен – их поражение вызвано тем, что крестьянская масса не поддержала контрреволюцию⁷⁷⁵. Мятежники бросили 8 орудий с упряжкой и лошадьми, 26 пулеметов, большое количество боеприпасов⁷⁷⁶.

8 июня 1920 года большевики начали восстание в Южной Осетии. Гарнизоны грузинского меньшевистского правительства были разоружены, чиновники изгнаны. Восставшие провозгласили установление Советской власти, центром Южной Осетии стал город Цхинвал⁷⁷⁷. Подавление восстания быстро приобрело характер этнической чистки. Тифлисское правительство не склонно было доверять кадровым офицерам императорской армии, которых оно подозревало в сочувствии Белому движению, – в противовес армии меньшевики предпочитали развивать отряды Народной гвардии, которые не отличались дисциплиной и высокой боеспособностью. Наиболее яркие свои качества они проявили во время карательных операций. Эти отряды и были направлены на Цхинвал. «Мы спешно перебрасываем туда силы и скоро проучим этих прохвостов, – отметил в своем дневнике Валико Джугели, командир Наргвардии. – Осетинские националисты – наши злейшие враги… И нам уже надоели эти бесконечные мятежи. И мы решительно отобьем у южно-осетинских банд всякую охоту к вооруженному импрессионизму»⁷⁷⁸.

Грузинские каратели методически разрушали одно осетинское село за другим. Всего за 10 дней было уничтожено 25 крупных и множество мелких сел, жители которых были уничтожены⁷⁷⁹. Народная гвардия фактически была неуправляемой силой. Гвардейцы буйствовали и убивали людей, военные и политики делали вид, что не замечают этого⁷⁸⁰. Джугели был образованным человеком и эстетом. Он сравнивал юг Осетии с Вандеей. Грузинский якобинец спасал Республику и был безжалостен и поэтичен в описании зрелища деяний своих подчиненных: «Повсюду вокруг нас горят осетинские деревни. Ужасная расправа, но иного пути нет»⁷⁸¹.

Всего наргвардейцы сожгли около 40 селений, спасаясь от террора националистов, на север Осетии через горы ушло около 20 тыс. беженцев⁷⁸². Джугели особенно раздражало, что восставшие подняли красный флаг: «Осетины, эти безмолвные рабы старого самодержавия, эти верные псы наших помещиков и старых приставов, эти прирожденные стражники – теперь выступают в красной мантии, под видом революционеров»⁷⁸³. В Грузии после подавления восстания начались преследования членов компартии, аресты и закрытие органов печати коммунистического управления. Полпред РСФСР в Грузии С.М. Киров постоянно протестовал против нарушения условий договора с Советской Россией со стороны Тифлиса⁷⁸⁴.

Положение советского постпредства в столице Грузинской республики было исключительно тяжелым. Оно фактически было взято в осаду местной полицией, которая подвергала аресту или задержанию каждого посетителя. Дело дошло до того, что Киров вынужден был предупредить местный МИД, что в случае продолжения провокаций те же меры будут предприняты в Москве против грузинского посольства⁷⁸⁵. Меньшевистские власти нарушали соглашение и в отношении остатков белогвардейских войск, допуская их переход в Крым через Батум⁷⁸⁶. «Каждый успех Врангеля, – докладывал советский постпред Ленину, – вселял здесь большие надежды, и это чувствовалось во всем»⁷⁸⁷. Кроме того, грузинское правительство ввело дополнительные войска в нейтральную зону, что также было нарушением советско-грузинского договора⁷⁸⁸. Тифлис постоянно колебался между Антантой и РСФСР в выборе, который все равно пришлось сделать. Экономическое положение республики продолжало ухудшаться. 30 августа Киров докладывал Ленину: «А тем временем хозяйственная жизнь Грузии расстраивается с каждым днем все больше и определеннее, и весьма уже недалек тот момент, когда Ною Жордания вместе с экзархом Грузии придется запеть “На реках Вавилонских”»⁷⁸⁹.

Что касается Армении, то поначалу её руководство попыталось удержать за собой пограничные с Азербайджаном спорные территории. Попытки дашнаков организовать сопротивление Красной армии в Карабахе провалились, в том числе и по причине массовой поддержки жителями армянских сел советской власти. Они, как докладывал в Эривань Дро⁷⁹⁰, «…отказались признать нашу власть и открыто признали себя большевиками. Выяснено, что у них с большевиками тесная связь, усиленно работают агитаторы»⁷⁹¹. Приход Советской власти был весьма своевременен. Местное население явно устало от межэтнических конфликтов и видело в 11 Красной армии силу, которая вернет в регион мир и порядок. Что касается собственно Армянской республики, то Политбюро 30 июня 1920 года приняло решение о приостановке движения советских войск в Армению⁷⁹².

10 августа 1920 г. полпред РСФСР в Армении Б.В. Легран подписал с представителем дашнакского правительства Аршаком Джамаляном договор. Военные действия прекращались, стороны договорились, что занятием спорных территорий «не предрешается вопрос о правах на эти территории», и он должен быть решен в будущем соглашении между Арменией, РСФСР и Советским Азербайджаном⁷⁹³. По иронии судьбы в тот же день, 10 августа 1920 года, под Парижем был подписан Севрский мирный договор – единственный из системы, порожденной Версалем, который не удалось реализовать⁷⁹⁴. Возможно, одной из причин этого было то, что даже как проект Севрский договор не устраивал никого – ни французов, ни итальянцев, ни американцев, ни греков, считавших, что больше всего получают англичане, ни самих англичан. И уж естественно, он не устраивал турок⁷⁹⁵.

Турция обязана была уступить значительные территории соседям – Греции, Армении, новые границы проводились в Сирии и Месопотамии (Часть II, Ст. 27)⁷⁹⁶. Константинополь оставался столицей Османской империи, но находился в зоне международного контроля. В случае несоблюдения условий договора Державы оставляли за собой право изменить статус города (Часть III. Политические положения. Отдел I. Константинополь. Ст. 36)⁷⁹⁷. Укрепления на Проливах уничтожались, контроль над ними фактически переходил к союзникам (Отдел III. Ст. 37–61)⁷⁹⁸. Смирна формально оставалась автономией в составе Турции, но получала широкое самоуправление, а через 5 лет должно было быть принято решение Лиги Наций о переходе этой территории к Греции (Отдел IV. Смирна. Ст. 65–83.)⁷⁹⁹. Фактически за Турцией оставалось только Малоазиатское нагорье. Территория страны сокращалась на 4/5. Флот сокращался до 6 миноносцев и 7 шлюпов, армия сокращалась до 50 тыс. чел, жандармерия – до 35 тыс. чел., войска были ограничены в вооружении, лишались права иметь тяжелую артиллерию и т. п. (Часть V. Ст. 151–181)⁸⁰⁰. Восстанавливался режим капитуляций, устанавливались репарационные выплаты, внешнее управление финансами страны (Часть VIII. Финансовое положение. Ст. 231–243)⁸⁰¹. Это была программа окончательного уничтожения турецкого государства. Не удивительно, что ВНСТ отказалось ратифицировать и принять этот документ⁸⁰².

Анкарское правительство не желало рисковать остатками своего флота, а правительство РСФСР предоставило убежище нескольким турецким кораблям⁸⁰³. 17 сентября 1920 г. в Новороссийск пришла турецкая канонерская лодка «Айдин-реис», 17 октября – однотипная с ней канлодка «Превез». Правительство Мустафы Кемаля предоставило советскому командованию эти корабли в распоряжение для борьбы с Врангелем, их экипажи вывез 12 ноября транспорт «Шан»⁸⁰⁴. Начавшаяся советизация Закавказья дала возможность Советскому правительству оказать поддержку Анкаре. Между тем новое правительство установило контакты с французскими оккупационными властями в Киликии и заключило с ними перемирие на 20 дней⁸⁰⁵. Французы были явно недовольны ростом влияния Англии, поддерживавшей греков. В феврале 1920 года французы покинули часть Киликии, куда вошли войска националистов и добили оставшееся там армянское население в ходе ряда погромов⁸⁰⁶. 11 июля 1920 года греческую армию возглавил король Константин и она вновь продвинулась вперед в зоне своего контроля⁸⁰⁷. Большим сторонником наступления был премьер-министр Венизелос. Вскоре успехи закончились. В военном отношении греческая армия, как и предсказывал начальник её Генерального штаба Иоаннис Метаксас, не была подготовлена к длительной и масштабной войне. Пока сопротивление оказывали полупартизанские формирования, грекам сопутствовал успех, но потом пришлось бороться и с турецкой армией, и с партизанами. Греки вынуждены были остановиться для организации своих тылов⁸⁰⁸.

Разобщенность действий противников Анкары позволяла ей концентрировать силы на одном из направлений. В июле-августе 1920 года на переговорах в Москве были оговорены формы и размеры помощи кемалистам. Москва предоставляла Анкаре 10 млн золотых рублей и оружие⁸⁰⁹. Но реализовать эти обещания было сложно. Между государствами не было общей границы, перевозки по морю были затруднены. Тем не менее летом 1920 года туркам было передано 6 тыс. винтовок, свыше 5 млн патронов, 17,6 тыс. снарядов и около 200 кг золота в слитках⁸¹⁰. 1 сентября 1920 г. в Баку был открыт Съезд представителей народов Востока. Он проводился в дни поражения в Польше и Белоруссии, демонстрируя готовность Москвы приветствовать революцию на Востоке⁸¹¹.

Официально на нем был представлен 1 891 делегат от народов от Ближнего до Дальнего Востока (именной список несколько выше – 2050 чел.). Примерно половина делегатов была представлена людьми коммунистической ориентации – 1071 коммунист, 31 комсомолец, 334 сочувствующих. 336 делегатов были азербайджанцами, 273 – турками, 218 – лезгинами, 204 – персами, 160 – армянами, 110 грузинами, 109 русскими и т. д⁸¹². На съезде присутствовал бывший военный министр Оттоманской империи Энвер-паша. Весной 1920 года на него сделали ставку К.Б. Радек и Г.Е. Зиновьев. Присутствие Энвера в Баку вызвало беспокойство Мустафы Кемаля. Они не симпатизировали друг другу. Вскоре и в Москве пожалеют о своей ставке на этого интригана и палача⁸¹³. Съезд принял Манифест, в котором содержался призыв к священной войне под красным флагом «против вековой угнетательницы всех народов Востока, против империалистической Англии»⁸¹⁴.

Руководство Армении в этот период явно переоценило свои возможности и недооценило готовность противника к военным действиям. Уже в боях 1918 года проявились все недостатки армянской армии. Она так и не смогла преодолеть болезни роста периода формирования⁸¹⁵. Период был явно неблагоприятен для армейского строительства. В республике царили голод и эпидемии, она была переполнена беженцами из Западной Армении. Их насчитывалось более четверти миллиона⁸¹⁶. Значительная часть призывников попросту бежала из армии даже в мирное время. В конце декабря 1919 года в 11 уездах, контролируемых Эриванским правительством, было арестовано 17 665 дезертиров. Пальму первенства держали уезды: Александропольский – 4 516 чел., Эриванский – 3747 чел., Нор-Баязетский – 2 840 чел., Карский – 1729 чел⁸¹⁷. 24 сентября 1920 г. армянские войска перешли в наступление, которое было остановлено уже через несколько дней. Началось контрнаступление противника. 29 сентября турки уже были в Сарыкамыше, 30 октября – в Карсе. Его не обороняли. Взятие этой крепости, где по-прежнему находились большие запасы еще русской императорской армии, было весьма важным успехом для кемалистов⁸¹⁸. По словам Ататюрка, сопротивления почти не оказывалось⁸¹⁹.

Между тем дашнакское правительство успокаивало своих граждан. Накануне падения Карса, 25 октября в «Правительственном бюллетене» говорилось: «Имеется большая надежда, что в близком будущем все будет ликвидировано и турки будут отброшены от наших границ»⁸²⁰. А войска кемалистов продолжали наступление. 30 октября Эривань обратилась за помощью к Антанте, 5 ноября – к США. 6 ноября турки взяли Александрополь⁸²¹. Вмешиваться в конфликт ни одна из Великих Держав не имела желания, Армения была брошена на произвол судьбы⁸²². Турецкое наступление сопровождалось резней, а фактически этническими чистками на подконтрольной территории. Новое правительство Симона Врацяна было вынуждено констатировать безвыходное для Армении положение⁸²³. Капитан С.Г. Мусаелян, один из расстрелянных руководителей майского восстания в Александрополе, в начале большевистского выступления предсказывал: «…я верю, что при дашнакском правительстве действительно наши соседи предпримут поход против Армении и тогда мы ни от кого никакой помощи ожидать не можем. Единственный народ, который может спасти нас, – это русский революционный пролетариат»⁸²⁴. Вскоре эти слова подтвердились.

8 ноября Эривань обратилась к командующему турецкой армией генералу Кязым Мусе Карабекир-паше с просьбой о переговорах. На следующий день тот изложил условия: в 24 часа сдать в полном порядке 20 тыс. винтовок, 20 станковых и 40 легких пулеметов, 3 батареи, передать значительное количество снарядов и патронов, начать отвод войск⁸²⁵. К этому времени армянское государство агонизировало. «В настоящее время в Армении почти нет никакой власти, – докладывали в бюро ЦК РКП (б) с места. – Вся железная дорога от Кучука до Айрума находится в руках Кемаля»⁸²⁶. 12 ноября турки вышли в Араратскую долину, возникла угроза взятия Эривани. 15 ноября правительство Армении предложило кемалистам перемирие для заключения мира. 26 ноября 1920 г. начались армяно-турецкие переговоры⁸²⁷. Они сопровождались новой массовой резней армянского населения, устроенной турецкими войсками⁸²⁸.

Ход переговоров не прервало даже восстание в Армении, подготовленное большевиками. Оно началось 29 ноября, была провозглашена Советская Армения⁸²⁹. В «Декларации» подводился итог власти дашнаков: «Города разорены, деревни опустошены, железные дороги приостановлены, лучшие силы народа загублены в авантюрных войнах из-за границ и межнациональных распрей, которыми питало народ и питалось само дашнакское правительство. Стон и вопль проносится из конца в конец по всей Армении, и в этот момент, покинутые своей покровительницей Антантой, остатки дашнакской плутократии при помощи пары жалких соглашателей из лагеря меньшевиков и эсеров пытаются спасти свое положение заключением какого угодно мира»⁸³⁰. На следующий день был взят город Дилижан, откуда образовавшийся Временный Ревком обратился к правительству РСФСР с просьбой о помощи⁸³¹. К этому времени власть дашнаков ослабла настолько, что сопротивления почти не было. Часть левых дашнаков и генерал Дро заявили о своей готовности к сотрудничеству⁸³². До приезда в столицу Ревкома власть была передана военному командованию во главе с Дро⁸³³. «Итак, еще одна Советская Республика», – торжествовал Орджоникидзе⁸³⁴. В Армению вошла 11-я Красная армия. Спорные территории – Зангезур, Карабах и Нахичевань – немедленно были признаны председателем СНК АзССР Наримановым перешедшими под власть АрмССР. «Этого ужасного вопроса больше нет», – заявил он под бурные аплодисменты⁸³⁵.

Это решение было поддержано Серго Орджоникидзе: «Товарищи! Советский Азербайджан, выступивший сегодня в лице т. Нариманова, доказал всему миру и прежде всего рабочим и крестьянам Армении, что только советская власть способна разрешить все проклятые вопросы, связанные с межнациональной враждой, которые были здесь и которых очень много во всем мире»⁸³⁶. 2 декабря было подписано соглашение между РСФСР и Советской Арменией – до съезда Советов республики признавалась власть Ревкома (Ст. 2), оговаривались границы Армении – Эриванская губерния, части Тифлисской, находившиеся под контролем Армянской республики до 23 октября 1920 г., Зангезурский уезд, часть Казакского уезда (Ст. 3). Офицеры армянской армии и члены партии дашнакцутюн освобождались от ответственности за действия, совершенные до провозглашения Советской власти (Ст. 4 и 5). Советское правительство брало на себя обязательство к «немедленному сосредоточению сил, необходимых для защиты независимости ССРА» (Ст. 7)⁸³⁷. Вслед за заявлением 2 декабря последовала соответствующая декларация Ревкома Азербайджана: Зангезур и Нахичевань были признаны неотъемлемой частью Армении, Карабаху предоставлялось право самоопределения⁸³⁸. 4 декабря это решение приветствовал Сталин. «Только идея Советской власти принесла Армении мир и возможность национального обновления»⁸³⁹.

В тот же день дашнаки, формально еще контролировавшие столицу, подписали в Александрополе мир. Это был первый международный договор, заключенный правительством Анкары, и это была полная победа. Фактически Армения капитулировала. «Она, – вспоминал Ататюрк, – передала нам, т. е. национальному правительству, территорию, которые «оттоманское» правительство потеряло в 1876–1877 гг»⁸⁴⁰. Потери Армянской республики были огромными. Она отказывалась от условий Севра и отзывала свои делегации из стран Антанты (Ст. 9). Дашнаки отказывались от претензий на спорные с Азербайджаном территории, уступали Карскую область и т. п. Армения сокращалась до территории вокруг Эривани и частично Севана, признавала особую администрацию в Нахичевани и право Турции держать её под защитой, обязалась не вмешиваться в этот вопрос (Ст. 2). Воинская повинность отменялась. Республика сохраняла небольшие жандармские силы и «армию» в 1,5 тыс. чел. с 20 пулеметами и 8 орудиями, горными или полевыми. Иметь артиллерию калибром свыше 150 мм запрещалось (Ст. 4). Турецкий посланник получал право на военную инспекцию, Анкара обещала оказать военную помощь в случае необходимости (Ст. 5). Эривань передавала Анкаре контроль над своими железными дорогами, предоставляла льготный беспошлинный режим перевозок и т. п. (Ст. 11). Правительство Турции получало право предпринимать в случае необходимости «военные меры» (Ст. 12). За это Турция обещала помощь дашнакскому правительству «в развитии и укреплении его авторитета (Ст. 8)⁸⁴¹.

Вряд ли будет преувеличением сказать, что договор фактически превращал Армянскую республику в турецкий протекторат⁸⁴². Дашнаков устраивало и это, потому что они надеялись получить помощь от турок для борьбы с большевиками⁸⁴³. Впрочем, это уже не имело значения. 2 декабря было подписано соглашение между РСФСР и АрмССР о признании независимости Армении. Статья 7 гласила: «Российское Советское правительство принимает меры к немедленному сосредоточению сил, необходимых для защиты ССРА»⁸⁴⁴. 4 декабря Красная армия овладела Эриванью⁸⁴⁵. Александропольский договор не был ратифицирован, новая, советская Армения не признала его, а Турция, по свидетельству её первого президента, пошла на уступки ради сохранения контактов с Москвой⁸⁴⁶. Полного контроля над Арменией не было, дашнакские отряды или не разоружались, или разоружение проводилось частично и формально⁸⁴⁷. Часть дашнаков во главе с премьер-министром Врацяном и полковником Гарегином Нжде ушли в горные районы Зангезура⁸⁴⁸.

Не было полного контроля и над всей территорией Азербайджана. С июля 1920 г. в районе Ленкорани началось активное повстанческое движение. Граница с Персией фактически не существовала на деле, её легко переходили вооруженные отряды, усиливавшие сопротивление мусаватистов. Формировались бандгруппы до 150–200 сабель. Местность весьма способствовала успеху партизанских действий – это были лесистые горы, болотистые низины Куры и Аракса, отделенные от Баку солончаками Муганской степи. Численность войск 11-й армии здесь была крайне невелика, гарнизоны разбросаны по прибрежной полосе длиной около 50 км и шириной от 3 до 10 км, остальная часть уезда контролировалась бандами. Они и составили ядро повстанческой армии в 5–6 тыс. чел. Связь с гарнизонами к концу 1920 г. поддерживалась только по морю. Возглавивший повстанцев турецкий офицер Джемаль-паша в первых числах декабря 1920 г. начал наступление на Астару. Город пришлось сдать, советский гарнизон – около 150 человек – вывезти по морю. Успехи повстанцев были остановлены действиями группы эсминцев Каспийской флотилии. Попав под огонь корабельной артиллерии, они разбежались. В конце декабря 5 транспортов при поддержке трех эсминцев и одной канонерской лодки высадили десант в Астаре. Контроль над городом был возвращен, к началу 1921 года восстание было подавлено⁸⁴⁹.

Вслед за Азербайджаном и Арменией наступила очередь Грузии. Большевики организовали восстание в Лорийской области. Это был спорный между Эриванью и Тифлисом район, бывший уже ареной армяно-грузинской войны в 1918 году. По распоряжению британских представителей он был объявлен нейтральной зоной, но во время армяно-турецкой войны грузинские власти ввели сюда войска и развернули здесь сеть гарнизонов. Армия развязала террор, который в конечном итоге лишь помог большевикам. Выступление было подготовлено извне, приказ о его начале был отдан 8 февраля⁸⁵⁰. Восстание вспыхнуло в ночь на 12 февраля. Повстанцам удалось добиться успеха, частично разоружить и оттеснить грузинские части из Лорийского района. 16 февраля 1921 года в селе Шулаверы был образован Ревком Грузии, который обратился за помощью к Совнаркому РСФСР⁸⁵¹.

В обращении Ревкома говорилось об опасности подавления восстания силами грузинской и международной контрреволюции. «Мы надеемся, мы уверены, – говорилось в нем, – что страна не только Великой пролетарской революции, но и великих материальных возможностей не оставит нас в неравной борьбе и придет на помощь новорожденной Советской Социалистической Республике Грузии»⁸⁵². 11-я Красная армия немедленно начала наступление по трем направлениям – из Азербайджана и Осетии в сторону Тифлиса и по побережью Черного моря в Абхазию. В Кахетии войска поначалу столкнулись с серьезным и упорным сопротивлением⁸⁵³. В грузинском правительстве царила полная растерянность⁸⁵⁴, но командующий войсками ген. Георгий Квинитадзе сумел организовать оборону. Был взорван стратегически важный мост на границе, на ремонт которого у тылов 11-я армии ушло три дня⁸⁵⁵. Премьер Жордания не доверял командующему⁸⁵⁶, но тот оказался единственным способным человеком среди руководства грузинской республики.

Задержку наступления 11-й армии вызвало и восстание, которое началось 13 февраля в тылу группы советских войск. Она была относительно немногочисленной – в Армении Красная армия насчитывала 6 тыс. штыков, 900 сабель, 45 орудий и 400 пулеметов. Накануне восстания численность красных сил в республике понизилась до 4 тыс. чел. и 2 бронепоездов⁸⁵⁷. Восстание подготовили и возглавили дашнаки. Их силами командовал Нжде. Поначалу движению явно не уделили должного внимания. Часть дашнацких отрядов не была разоружена, некоторые из них перешли к Нжде. Ему удалось нанести поражение нескольким отрядам Красной армии⁸⁵⁸. 17 февраля стало ясно, что положение в республике действительно является сложным и требуются подкрепления. 18 февраля дашнаки вновь овладели Эриванью. В городе было введено осадное положение, начались расправы над большевиками⁸⁵⁹.

Красная армия и советское правительство контролировали до половины территории республики. В Эривани был организован «Комитет спасения Родины» во главе с Врацяном⁸⁶⁰. Он обратился за помощью к Турции. В письме Врацян убеждал Мустафу Кемаля в том, что Турции необходима независимая Армения, и просил оказать помощь боеприпасами, а также освободить армянских пленных. Бывший премьер при этом ссылался на обязательства Турции по Александропольскому договору вводить войска и защищать Армянскую республику⁸⁶¹. К 25 февраля силы дашнаков выросли до 6 тыс. штыков, 1 тыс. сабель и 28 орудий⁸⁶². Для того, чтобы удержаться у власти, этого было явно недостаточно. Нужна была внешняя поддержка. Очевидно, что Нжде был прав, описывая политическую культуру своих единомышленников следующим образом: «Попрошайничество и плаксивость – психология целого периода, наше единственное политическое оружие»⁸⁶³. Разумеется, воевать ради неудавшегося протектората с единственным союзником в Анкаре не собирались, особенно во время наступления греков на Анкару, но восстание поставило крест на планах передачи спорных территорий Эривани. Даже советской.

Используя предоставленную обстоятельствами передышку, войска Квинитадзе даже перешли в частичное контрнаступление при поддержке бронепоездов, 58-я стрелковая бригада понесла серьезные потери. Но вскоре мост был отремонтирован, и уже 23 февраля по железной дороге пошли бронепоезда, которые взломали оборону грузин. Большую роль в успешном наступлении сыграли несколько танков, которые также были перевезены под Тифлис по отремонтированному мосту. Командующий 11 армией А.И. Геккер планировал обходящими ударами окружить основные силы противника. Попытки оборонявшихся перехватить инициативу и контратаковать сметались красноармейцами. Тифлис к 24 февраля оказался в мешке, из города оставался только один свободный выход – в направлении на Мцхету. 25 февраля Квинитадзе начал отступление. Вечером того же дня в столицу Грузии вошла 11-я армия⁸⁶⁴. 25 февраля Орджоникидзе сообщил телеграммой: «Над Тифлисом реет Красное знамя Советской власти! Да здравствует Советская Грузия!»⁸⁶⁵ Войскам Красной армии был дан строгий приказ поддерживать дисциплину и порядок: «Пусть трудовые массы Тифлиса и всей Грузии на опыте убедятся в сознательности и дисциплинированности красноармейцев»⁸⁶⁶.

Восстание началось и в Абхазии, куда также вошли советские войска. «Темная ночь опустилась над нашей Абхазией! – гласил призыв Абревкома. – Но эта ночь не надолго. Уже близится рассвет, уже наступает день освобождения!»⁸⁶⁷ Меньшевистское правительство бежало в Аджарию. Квинитадзе надеялся организовать оборону в Батуме, но застал в городе полный хаос⁸⁶⁸. Еще в 1887 году здесь была основана Михайловская крепость, которая постоянно укреплялась⁸⁶⁹, разумеется, эти работы продолжились и во время Первой Мировой войны. После крушения Кавказского фронта город и крепость последовательно переходили в руки грузин, турок, англичан и снова грузин. Еще в феврале 1920 года Джугели заверял: «Батум – наши легкие, наши глаза, наша прекрасная легенда, наша мечта и надежда! Батум – это мы сами. И никакой силе мы не уступим его. Тем более Турции! Этой варварке, преступнице, авантюристке…»⁸⁷⁰

«Меньшевистской армии нет, – заявил 9 марта Орджоникидзе. – Она разошлась по домам, а небольшие остатки ее не выдерживают ни малейшего соприкосновения с поступательным движением Красной Армии»⁸⁷¹. Народная гвардия Джугели тоже разбегалась, на железных дорогах творился хаос, Военное министерство не имело представления, где и какие части находятся, в правительстве, по словам Квинитадзе, «царствовала растерянность». В это время на улицах Батума уже начали наводить порядок турецкие патрули⁸⁷². Жордания был занят организацией совещания Учредительного собрания и на всякий случай жил в вагоне⁸⁷³. 14 марта было объявлено перемирие, а 16 марта бывшее уже правительство Грузии капитулировало, признав Ревком и подписав с его представителями соглашение о передаче власти. Оставалась еще одна проблема в Аджарии. Советское руководство еще перед началом операции в Грузии приняло решение о недопустимости захвата Батума турками⁸⁷⁴.

В Аджарию была направлена 18-я кавалерийская дивизия под командованием Д.П. Жлобы. Он получил приказ не допустить захвата Батума турецкими войсками, не допустив при этом вооруженных столкновений с ними⁸⁷⁵. Это была сложная задача. Сопротивления со стороны грузинской армии уже не было. Главной проблемой была погода. Дивизия Жлобы должна была пройти через труднопроходимый Годерзский перевал, где лежал высокий снег⁸⁷⁶. 17 марта турецкое командование отдало приказ о переходе Батума под юрисдикцию Турции. В городе был введен комендантский час, был назначен генерал губернатор⁸⁷⁷. На подходе к Батуму турки несколько раз попытались задержать движение красной кавалерии, но без успеха. Конники Жлобы вошли в город, а вскоре на помощь к ним подошла и стрелковая дивизия. Карабекир предпочел не рисковать и отступил⁸⁷⁸.

В Москве тем временем шла советско-турецкая конференция, определявшая характер и размер помощи, которую РСФСР должна была оказать кемалистам. Без сомнения, эти обстоятельства также сыграли свою роль в решении судьбы Батума⁸⁷⁹. Турецкая армия покинула город. Его заняла Красная армия⁸⁸⁰. «Наши части заняли г. Батум 18 марта, – сообщало командование 11-й армии. – Правительство меньшевистской Грузии эвакуировалось на итальянском пароходе в Константинополь под прикрытием французских миноносцев. Все ценности и большое имущество правительство увезло с собой»⁸⁸¹. Победа в Грузии позволила высвободить часть сил для решения проблемы с тылом 11 армии в Армении. 27 марта началось контрнаступление на Эривань, и 2 апреля город был взят, Советская власть восстановила контроль над столицей Армении⁸⁸². Командование Красной армии предложило дашнакам переговоры с целью мирного очищения горных районов Зангезура. Те отказались. За этим последовали военные действия⁸⁸³. Остатки отрядов Нжде в июле бежали в Иран⁸⁸⁴. По требованию НКИД персидское правительство взяло на себя обязательство по их разоружению⁸⁸⁵.

Сотрудничество Турции и Советской России не затрагивало идеологии. Мустафа Кемаль в интервью «Таймс» в марте 1921 года заявил: «Наши отношения с русскими продолжают быть дружественными, но коммунизм – социальный вопрос. Положение и социальные условия нашей страны не позволяют нам применить коммунизм»⁸⁸⁶. Это не мешало партнерству. 16 марта 1921 года в Москве был подписан советско-турецкий договор «О дружбе и братстве»⁸⁸⁷. Обе стороны договорились не признавать соглашений, которые будут навязываться им силой (Ст. 1), Турция отказывалась от претензий на Батум в пользу Грузии, которая обязывалась предоставить соседу право беспошлинного пользования портом (Ст. 2). Спорная между Арменией и Азербайджаном территория – Нахичевань – передавалась Азербайджану на правах автономии при условии, что Баку не уступит эту территорию третьей стороне (Ст. 3). Обе стороны признавали «соприкосновение» освободительной борьбы народов Востока с социальной революцией трудящихся России (Ст. 4). В будущем режим Проливов должен был быть установлен на международной конференции, но с тем условием, что безопасность Турции и Константинополя будет соблюдена (Ст. 5). Советская Россия отказывалась от прав на капитуляции (Ст. 7). Обе стороны обязались не допускать на своих территориях существования «организаций или групп, претендующих на роль правительства другой страны или части её территории, равно как и пребывания групп, имеющих целью борьбу против другой страны». (Ст. 7)⁸⁸⁸

Советские войска и кемалисты установили контакт на границе, через которую проходила железная дорога. Это обусловило возможность резкого роста военных поставок в Турцию в рамках обещанной помощи. В 1921 году туркам было передано 6,5 млн руб. золотом, 33 275 винтовок, 57,986 млн патронов, 327 пулеметов, 54 орудие, 129 479 снарядов, 1,5 тыс. сабель и 2 эсминца Черноморского флота – «Живой» и «Жуткий»⁸⁸⁹. Положения, заложенные в отношениях между двумя странами Московским договором, были развиты в Карском договоре от 13 октября 1921 года. Правительства трех новых Советских республик Закавказья при участии РСФСР подписали договор о дружбе с Турцией. Прежние соглашения о территориях в регионе объявлялись утратившими силу, за исключением Московского договора 1921 г. (Ст. 1), все правительства советских республик обязались не признавать навязанные силой Турции договоры, если они не признаны ВНСТ (Ст. 2), подтверждали отмену режима капитуляций (Ст. 3), новые границы – Ардаган и Карс с областями оставались за Турцией (Ст. 4), подтверждалась автономия Нахичеванской области «под покровительством Азербайджана» (Ст. 5), передача Батумской области Грузии при условии предоставлении ей «широкой автономии»; Турция получала право на свободный и беспошлинный транзит через Батум (Ст. 6). Предусматривались установление в будущем режима свободного торгового судоходства на Проливах (Ст. 9), обмен военнопленными (Ст. 16) и т. п⁸⁹⁰.

Если политика Москвы в Закавказье была успешной, в Турции – продуктивной, то в Персии – в целом безуспешной. 6 июня 1921 г. Кучук-хан провозгласил создание в Гиляне Советской власти и обратился за поддержкой к Москве: «Волей трудового народа в Персии образовалась Советская власть, которая начала создавать Красную Персидскую Армию на принципах создания Российской Красной Армии для уничтожения поработителей персидского народа»⁸⁹¹. 6 июня был сформирован Совнарком новой республики во главе с Кучуком. Главным лозунгом этого правительства стал призыв «Долой англичан!». По словам явно сочувствовавшего движению Раскольникова, персидская казачья дивизия в Тегеране была готова присоединиться к Кучук-хану, а англичане, отходившие в сторону Багдада, больше всего боялись своих индийских солдат, которые могли выйти из подчинения⁸⁹². Разумеется, лозунг борьбы с англичанами был недостаточен для сколько-нибудь серьезного государственного строительства, и 7 июня Совнарком Персидской Советской республики в Гиляне издал Манифест. В нем говорилось об уничтожении монархии, создании Советской власти, равноправии наций и защите ислама⁸⁹³.

Путаница между декларациями и неспособностью найти сколько-нибудь надежную социальную опору убедили советское руководство – своими силами Кучук-хан справиться не сможет и массовую поддержку его движение не получит⁸⁹⁴. Попытки создать более или менее значительную армию гилянскому правительству не удалось. Военная поддержка из Москвы также не была предоставлена. Небольшие столкновения с шахскими отрядами, которые опирались на поддержку Великобритании, окончились неудачно для Кучук-хана. В ноябре 1921 года шахское правительство восстановило контроль над Гиляном⁸⁹⁵. Часть лидеров бежала в Советский Азербайджан, Кучук-хан ушел партизанить. «В Персии все кончено, – известил Киров Москву 8 ноября 1921 г. – Энзели взят иранскими войсками»⁸⁹⁶. Вскоре отряды партизан были разгромлены, Кучук-хан убит, его голову отправили в Тегеран⁸⁹⁷.