Внучка императора

Глава 4

На пару с драконом мы принялись возвращать к жизни еще не совсем трезвое Древо. Разумной сейчас я бы её не назвала. Она капризничала, просила оставить в покое, посылала нас куда-то с наказом сделать что-то. Но мы не сдавались. Вар Фламери намагичил дождевые тучи, собравшиеся над Островом, чтобы напитать Френки чистой водой. Я же, пропуская через себя, подпитывала её энергией планеты. У ведьм магических запасов мало, но матушка природа наделила своих дочерей другим даром — мы можем неограниченно черпать энергию из окружающего мира. Только не накапливая, а питая ею заговоры, настои и отвары, чтобы усиливать их свойства.

«Хватит вам уже меня выхаживать», — наконец-то сделала нормальное заявление Френки.

Мне показалось, что она даже отряхнулась, сбрасывая с себя остатки хмеля.

«Ты извини меня за эту гадость. Забыла, что бутылка на Острове осталась. Опрокинулась, наверное?»

«Да папочка залетал и перевернул. А оно через корни впиталось, и начались ощущения. Сначала думала, что вырвусь и пойду в океане плавать. Потом отупение какое-то навалилось. Ни одной умной мысли. Жалко себя стало отчего-то. Под утро умереть захотелось — так плохо было. Спасибо, что помогли быстро интоксикацию снять. Не печалься, мышь! Это же опыт. Даже любопытно было. Лучше скажи: ты зачем дракона притащила? Это тот самый, о котором ты тут плакала?»

Вот же болтушка! Не надо бы ему знать о слезах, особенно после моих догадок. Но слово не воробей, тем более что Рактий, не смущаясь, слушал нашу болтовню. Вон как глаза вспыхнули, когда услышал, что я из-за него слёзы лила.

«Он. Френки, а ты могла бы нас на генетическую совместимость проверить? У меня сомнения появились».

«Только рада буду иметь образец крови драконьей».

Я повернулась к вар Фламери, чтобы он посодействовал пустить кровь. Тот смотрел на меня в недоумении:

— Зачем это? И что значит «генетика»?

Я начала было объяснять смысл слова, но моя Разумная подружка перебила:

— Дракон, ты же не хочешь взять в жёны сестру или дочь, пусть даже случайно? Мышь права, надо проверить, как твоя кровь в ней адаптировалась и какие изменения внесла. Приложите руки к стволу.

Забор крови провела безболезненно, а результат попросила немного подождать. Думаю, что Френки просто хотела нас немного помучить, наслаждаясь эмоциями тревожного ожидания. Но я не в обиде — у девочки мало развлечений.

«Ну что, хотите знать, кем вы друг другу приходитесь?» — радостно поинтересовалась Френки.

Мы переглянулись и дружно кивнули. Веселясь, Древо выдержало театральную паузу и выдало:

«Отец, у вас дочка!»

Дракон присел на камень. Кажется, на тот же, где еще недавно переживала свое удивление я.

«Болливуд! — ругнулась я. — Френки, а можно какую-то другую степень родства придумать? Себе ты назначила папой Космический Ветер, мне — дракона навязываешь. Ну, хоть бы для разнообразия кузен… четвероюродный».

«Согласна, что мой — назначенный, но твой-то благоприобретённый. Сам виноват — кровью делится и не думает о последствиях. Всё, идите отсюда. Надоели», — и Разумное Древо спряталось в густом тумане. Я же ухватила обалдевшего новоиспечённого папочку за руку и перекинула кольцо.

В таверне дракон заказал «лёгкого вина».

— Ты же говорил, что не пьёшь, — начала было я, но под пристально-тяжёлым взглядом осеклась и замолчала.

— Не указывай отцу! — после недолгого молчания спросил: — Ты ей веришь?

— Френки? Конечно. У неё замечательное чувство юмора, посмеяться и поехидничать — это к ней. Но биомагия — её жизнь, к любому вопросу в этой сфере она относится ответственно и серьезно. Ты знаешь, что в храмах Праматери без проверки на генетическую совместимость браки не заключают? — и, пока не принесли заказ, поторопилась сменить тему: — Это не всё, что я хотела тебе сказать.

— Добивай… — грустно вздохнул вар Фламери.

— Признанцы готовят заговор.

— Опять? Вот же неугомонный народец. Каждые десять — пятнадцать оборотов кто-то из них хочет стать управляющим банка и начинает подговаривать остальных к перевороту.

— Что такое оборот?

— Наша планета вращается вокруг светила… — начал папочка лекцию по астрономии, отпив глоток убойного пойла.

— Всё-всё! Я поняла, — непочтительно перебила я, — у нас это называется год. И как вы с ними боретесь?

— А зачем? Соберутся ночью, покричат, требования выдвинут невыполнимые, утром разойдутся, а к вечеру приходят с извинениями и сдают зачинщиков охране. Признанцы плохо переносят дневной свет. От этого и не могут серьёзно учиться. Хотя порой мне кажется, что это отговорки. Некоторым так проще — жить, ни за что не отвечая. Мы как-то открыли в Академии ночной курс по экономике, но записалось только пять абитуриентов. И те человеки. Четыре парня и девица. Днем им некогда было учиться, потому что работали, — и вдруг резко сменил тему: — Как ты догадалась?

— О нас? — я помялась, а потом ответила предельно честно: — Ты понравился мне с первого взгляда. Твой голос, лицо, фигура, руки. В первый день после того, как ты меня спас, млела, думая о тебе. И проревела всю ночь, напившись на Острове у Френки, тоже о тебе. Утром меня отпустило. Совсем. Злилась, что подставил с обручальным браслетом, но не более. Когда твоя знакомая напала, даже не сразу подумала о тебе, только коснувшись браслета, вспомнила. Окончательно поняла, сидя в ванной, когда ты… ну… эээ… когда разул меня. Почувствовала, что будет неправильно, если поцелуешь. Но я так хотела спать, что сразу не сказала этого, и за обедом не получилось… Вот так как-то… Кровь не водица, тем более драконья. Теперь ты отпустишь меня домой?

Дракон рыкнул, пыхнул из ноздрей дымом и вдруг проявившимися когтями полоснул скатерть на ленты. Ну, так бы сразу и сказал. Зачем вещи портить?

В предрассветном сумраке по комнате можно было передвигаться без опаски. Как же они тут освещение включают? Забыла у папани спросить, когда до покоев провожал. Или конвоировал? Гад чешуйчатый вцепился в идею ввести меня в семью. Вечером приём, на котором он планировал представить меня невестой. Так было вчера. Сегодня сценарий тот же, но главная героиня сменила статус. Сюрприз! Мне это не надо, я домой хочу. У меня там своя семья. Но дракон даже слышать об этом не желает. Оказывается, драконята до ста двадцати лет находятся под неусыпным наблюдением взрослых драконов. Мне сейчас пять. По-драконьи. Удивительно, что мою комнату к нашему возвращению не перекрасили в розовый цвет и не забили под потолок мягкими игрушками. Рррррр…

Продвигаясь к середине широченной кровати, наткнулась на книгу. «Вот хотела же полистать, поучиться, но всё время куда-то бегу», — подумала я и легла щекой на гримуар. Уснула почти мгновенно.

Мне снились ведьмы. Их было много, и были они разные. Молодые, полные сил, пышущие энергией, и высушенные веками старухи, больше похожие на болотные коряги, чем на женщин. Колдуньи кружили подле меня, то приближаясь почти вплотную, то удаляясь и исчезая в темноте. Каждая что-то шептала, размахивая руками. Кто-то это делал быстро, другие задерживались рядом со мной дольше. Одна, особо древняя, отогнав всех взмахом руки, осталась надолго. Старуха бубнила что-то невнятное, сопровождая каждое слово то плетением пальцев, то мельтешением ладоней.

— Не понимаю, что вы говорите, — отрицательно замотала я головой.

А ведьмы все кружили, убыстряя свой полёт, шёпот перерос в крик, крик — в пение, пение — в вой. Хотела, но не могла закрыть уши, приходилось вслушиваться в то, что пытаются до меня донести эти женщины. Когда же их визг поднялся до высот ультразвука, вдруг осознала, что и понимаю, и помню всё, что мне нашептали. Они мне передали свои знания, те, что вписали в колдовской фолиант. Ведовской хоровод становился всё быстрее, всё теснее сжимали они свои объятья, всё горячее становилось моё тело… От жары я и проснулась, замотанная в одеяло, как куколка бабочки.

Распутываясь, я рычала, стонала и слала проклятия на несчастный текстиль. А когда смогла выбраться, то из зеркала на меня таращилось нечто раскрасневшееся, со всклокоченными волосами, прилипшими к потному лицу. Зато под мышкой это чучелко крепко держало книгу.

— Вот говорят же: «Ума много, да толку нет», — вздохнула я и пошла в ванную. Эх, где моя госпожа Дори со своими золотыми ручками, ненавязчивой услужливостью, с материнской заботой? Сиреневой Розе Люксембург, с её революционными идеями, не до меня. Сегодня приём, на котором меня будут представлять семье. Хочу я этого или нет, но новоявленного папаню позорить не следует. Платья так и валялись на диване неразобранными, в пакетах. А слуги у вас, милый папочка, балованные. Не глядя, бросила всё в коробку на возврат — не хочу монашеских одёжек. Что еще предлагают магазины для драконесс? Ну, вот же, вот! Премиленькое платье и туфельки к нему, а стоит оно всего-то… как весь прежде купленный и возвращенный гардероб.

Жила же я на Земле без горничных и здесь справлюсь. На платье заклятие разглаживания, а сама — быстренько в ванную. Что-то еще с причёской придумать надо…

«Я могу войти?» — прошелестело в сознании. Конечно, заодно и оценишь, достойна ли твоя дочь предстать перед семьёй в таком виде. Как бы ни храбрилась, но моды местной не знаю. Нет желания стать «белой вороной» в серебристом платье в глазах местного общества. Дракон замер в дверном проёме.

— Ну как?

— Ослепительно! Ты будешь самая красивая на этом приёме, — и он протянул мне шкатулку, размером как стандартный лист писчей бумаги, обтянутую черным бархатом.

— В таких бриллиантах, конечно же, ослеплю всех, — ахнула я, открыв коробку. — Не слишком много? Еще и диадема. Обязательно все надевать?

— Да. Диадема тебе по статусу положена, — отец мягко притянул меня к себе и нежно поцеловал в лоб. Потом отстранился, внимательно рассматривая, продолжил: — Хорошо, что так всё случилось. Впервые увидев тебя, я потянулся к искренности, отзывчивости и смелости, которые ты излучала. Дрожа от страха, отстаивала интересы чужого мира, не будучи уверенной в победе. Даже отказалась вернуться домой, не желая бросать в беде новых друзей. Моя маленькая храбрая девочка с верным сердцем. Наверное, по сути своей ты всегда была драконом. Я же в самом начале не понял, что чувствовал к тебе нежность отца, а не влюблённость.

Мы ходили по залу от одной группы родичей к другой. Чужих, как я поняла, на этом приёме не было. Мужчины и женщины приблизительно одного возраста — от тридцати до сорока человеческих лет — раскланивались друг с другом, сдержанно переговаривались. Но торжественная часть церемонии не начиналась. Ждали кого-то важного. Над залом прокатился мелодичный звук, похожий на тот, какой звучит в аэропортах и на вокзалах, предупреждая о важном сообщении.

— Император Драконниды Тесшас вар Фламери Алый! — торжественно объявил кто-то, и все поклонились, прижав правую руку к левому плечу.

— Вар Фламери?! Он тебе кто? Отец или брат? — склонившись в поклоне, как все, спросила я у Рактия.

«Цыц! — рявкнул мне в сознание папочка. — Имей почтение к императору… Отец».

Отпустите меня домой, пожалуйста! Я не умею быть внучкой монарха. Мне отца-дракона за уши хватит, а дед-император — это явный перебор.