"Гляди-ка! А ты, я смотрю, поднаторел с этим делом! - заметил я одобрительно. - Авось, глядишь, минут через пять и управишься. И всё же, на мой взгляд, сейчас самое время вспомнить о том, что я говорил тебе о недостатках современного вооружения. Может, хоть на сей раз до тебя наконец дойдёт, ЧТО я имею ввиду!"

- Ладно... Вынимаем шомпол из ложи под стволом и закладываем с его помощью первый слой пыжа. Сразу вслед за этим закладываем пулю и второй слой пыжа и шомполом прибиваем заряд в стволе... прибиваем, прибиваем...

Проигнорировав очередной подзатыльник Босого, чучело с разгона проехало прямо по лапе неловко подставившегося Штыря, отчего тот звонко взвыл, хотя луны на небе и не наблюдалось.

- БЛЭЙК! - вновь громче прежнего взревел Ранделл.

- Может, хватит?! Неужто непонятно, что вы меня только сбиваете своими поторапливалками? Это, чтоб вы знали, нарезной ствол! Его так прям в один присест не перезарядишь. За точность и дальнобойность надо чем-то платить...

- БЛЭ-Э-Э-ЭЙК!!!

И тут я понял, что хочет сказать вервольф.

"Обернись!" - приказал я охотнику. Однако было уже слишком поздно.

Едва обернувшись, Блэйк обнаружил прямо позади себя ещё одного монстра, причём куда крупнее того, с которым в данный момент разбирались оборотни. Ростом этот новоприбывший был с полтора Доброхота, а физиономия, красной краской намалёванная на его деревянной голове, была настолько жуткой и злобной, что могла бы, пожалуй, напугать до потери сознания даже знаменитого капитана Хука по прозвищу "Зелёная Борода". Кроваво-красный кристалл на груди истукана отлично гармонировал с его горящими ярко-алыми глазами. Могучий торс был облачён в тяжёлую, чуть заржавленную металлическую кирасу, принадлежавшую, должно быть, ранее какому-то не слишком удачливому рыцарю.

Как раз в тот момент, когда охотник обернулся по моему зову, пугало, возникшее прямо у нас за спиной из неприметной ниши в стене пещеры, уже нависло над человеком с вознесённым для удара кулачищем, словно предвестие скорой неминуемой беды. Последней мыслью Доброхота, которую я успел уловить до того, как тяжёлый дубинообразный кулак опустился нам на голову, было: "Мать моя! Ну и рожа!" А в следующий миг на нас обоих обрушилась тьма...

Глава Седьмая,

повествующая о том, что ожидало охотника в плену

Тьма-то обрушилась на нас обоих, однако отключился только Блэйк. Я, как и всегда в подобных случаях, остался в полном рассудке. Мы, Внутренние Голоса, в отличие от наших людей никогда не спим и не падаем в обморок.

Однако вместе с сознанием Доброхота я потерял и свою связь с внешним миром, оказавшись на какое-то время в кромешной тьме и абсолютной тишине. Всё это было крайне скверно, особенно учитывая те обстоятельства, при которых произошло "отключение". У меня не было никакой уверенности в том, что чурбаноголовые стражи подземелья руководствуются гуманным принципом "не бей лежачего". Оставалось только гадать, что они станут делать с беспомощным телом поверженного врага. И тем более оставалась лишь гадать, где нам с Блэйком предстояло очутиться при следующем нашем пробуждении... Если нам вообще предстояло когда-либо пробудиться.

Постепенно полное беспамятство перешло в тяжёлый глубокий сон, а это значило, что нас, по крайней мере, не прикончил кулак пещерного пугала. И это само по себе уже радовало. Связь с реальностью по-прежнему отсутствовала, и всё же я нашёл способ с толком потратить высвободившееся время. Таким образом, пока человек продолжал пребывать в бессознательном состоянии, я активизировал кое-какие скрытые ресурсы его тела, мобилизовав их для экстренных действий, которые нам, вполне вероятно, предстояло совершить после нашего пробуждения. Кроме того, я решил, что, раз уж охотник спит, то неплохо было бы ему посмотреть во сне что-нибудь интересное и познавательное.

Блэйк Доброхот стоял в центре бесконечного серого поля. Со всех сторон его окружало несметное полчище голодных злобных оборотней. Они хищно клацали зубами, вращали страшными жёлтыми глазами и при этом что-то лаяли на своём гортанном наречии. Однако слова их нельзя было даже толком разобрать. Подпрыгнув и на краткий миг воспарив высоко в небе над кольцом недругов, охотник в следующий миг вновь упал на землю и тут же провалился сквозь неё в огромную тёмную пещеру. В пещере его ждал деревянный страж. Исполинское пугало размером с добрую гору и с ликом, ужасным, как смерть, двинулось на охотника. Но стоило тому протянуть руку и сорвать с груди чудища золотую цепочку с ослепительно сияющим кроваво-красным кристаллом, как истукан дрогнул и в мгновение ока рассыпался в прах...

К сожалению, люди зачастую не хотят усваивать ценную информацию, преподносимую им во сне, и предпочитают либо забывать свои сновидения, либо воспринимать их как ничего не значащую дребедень. Потому, чем более запоминающимся будет сон, несущий в себе подсказку, тем выше шанс, что человек её всё-таки усвоит. И кошмары - как раз то, что наилучшим образом подходит для озвученной цели. Не слишком приятно, и всё же зачастую это единственный способ внушить человеку определённые полезные мысли.

Наконец я был удовлетворён собственными стараниями. И тут до меня как раз начали мало-помалу доходить сигналы из внешнего мира. Похоже, мы с моим подопечным постепенно приходили в себя. Первым же моим ощущением было то, что у нас с Блэйком нестерпимо болит голова. Вернее, болела она, разумеется, у одного Блэйка, но и мне, стороннему наблюдателю, всё же было как-то неуютно. Я, впрочем, не преминул с удивлением отметить, что боль далеко не так сильна, как следовало бы ожидать после удара, каким нас наградили. Похоже, благодарить за это следовало накладку, покоившуюся на темени охотника и бывшую скорее всего некой целебной травяной припаркой. Теперь я отчётливо ощущал, как по всему нашему телу от неё разливается живительное тепло. Левая рука Доброхота, повреждённая ещё вчера во время ремонта ружья, также чувствовала себя гораздо лучше. Порез на ней уже почти затянулся.

Вслед за болевыми ощущениями я начал получать от тела и другие сигналы. Мы находились в каком-то кресле, судя по всему, плетёном. Наши руки были надёжно связаны за спинкой кресла куском крепкой тонкой бечёвки, а туловище плотно примотано той же бечёвкой к самому креслу. Ноги также были связаны. Говоря вкратце, свобода движений и шансы на немедленный побег были весьма ограничены. Во рту Блэйка стоял вкус его собственной крови от прикушенной губы, а в носу - запах чего-то сладкого и пряного, напоминающего то ли ароматические благовония, то ли цветочные духи. Все части тела, какие только имелись у охотника, затекли, однако более всего в этом преуспела спина. Вот что мне сообщили проснувшиеся осязание и обоняние. Вслед за ними подключились и зрение со слухом, и я глазами Доброхота увидел прямо перед собой его ноги в потёртых сапогах со следами подсохшей грязи, а за ними - половицы пола, выкрашенные в приятный светло-охристый цвет. В то же время я услышал чьи-то голоса, бывшие определённо слишком высокими, чтобы принадлежать взрослым. Похоже, где-то неподалёку от нас разговаривало несколько детей...

До этого момента сам охотник продолжал пребывать в некоей полудрёме, в том состоянии, когда человек уже осознаёт, что не спит, но дальше этого его осознание пока что не продвигается. Мысли Блэйка оживали медленно и неохотно, что было вполне понятно, после всего, что ему довелось пережить за эти неполные сутки. Я следил за его неспешно просыпающимся рассудком, словно некий созерцатель, находящийся посреди небольшого подземного грота и наблюдающий за тем, как множество мелких ручейков, рождаемых стенами этого грота, медленно устремляются к его середине, ещё разделённые, но уже готовые слиться в единый мощный поток.

Лишь после того как включились все чувства охотника, ручейки его разрозненных мыслей слились наконец воедино, и он окончательно пробудился. И первой же мыслью, посетившей его голову по пробуждении, было:

"А всё-таки хорошо, что я шляпу не снял! Она-то хоть немного удар смягчила, а то б мне точно кранты пришли. Всё-таки счастливая - она и есть!"

Приехали! Теперь он ещё пуще будет носиться со своим обтрёпанным раритетом, а о том, что это я догадался подставить под удар ту часть макушки, где волосяной покров толще, даже и не догадается.

Кстати, шляпа Доброхота по-прежнему пребывала у него на голове, и хвост свисающего с её поля пера болтался перед самым нашим носом. А вот ружья и ножа нигде поблизости, похоже, не было... Вполне ожидаемо. Скорее всего, мы никогда больше их и не увидим.

Меж тем меня не оставлял в покое вопрос, где же мы всё-таки находимся и чьи голоса раздаются по соседству.

"Сиди тихо, не шевелись, - велел я человеку. - Теперь оглянись. Только незаметно!"

Веки охотника чуть раздвинулись, он самую малость приподнял голову и украдкой оглядел пространство перед собой. Нашим глазам предстала небольшая уютная комната в пастельных тонах: со светлым белёным потолком, с несколькими книжными шкафами вдоль стен, с пушистым ковром на полу и изразцовым камином в противоположном углу. На круглых подставочках по периметру комнаты красовались узорные вазы с икебанами. Настенные часики в форме сказочного замка размеренно тикали на стене, обитой узорными ситцевыми обоями.

С улицы доносился монотонный стрёкот кузнечиков и шелест листвы. Сквозь щель между неплотно задёрнутыми занавесками в окошке справа виднелся край неба. За то время, пока мы с Блэйком пребывали в отключке, сплошная сеть угрюмых серых туч успела заполонить собою весь небосвод, хотя как раз в эту минуту вечернее солнце выглянуло в редкий просвет, окунув комнату в золотисто-персиковое сияние. Короткая стрелка на пёстром циферблате настенных часиков неспешно продвигалась к большой цифре "Пять", венчающей крышу одной из башен замка.

"М-да... Сдаётся мне, на именины мы всё-таки опоздаем, - констатировал я невесело. - Ох, Блэйк, Блэйк! И вздумалось же тебе искупаться в самый неподходящий момент!"

Наше с Доброхотом кресло располагалось в дальнем углу, откуда хорошо просматривалась вся комната. А посреди соседней, большей по размеру комнаты, также частично видимой через приотворённую дверь в стене напротив, стоял изящный круглый столик с гнутыми ножками, к которому были придвинуты ещё три плетёных кресла. И на этих креслах, занятые беседой, сидели три девочки лет двенадцати-тринадцати.

В процессе разговора собеседницы то и дело прихлёбывали из миниатюрных, украшенных цветочными узорами чашек. Скатерть перед ними была уставлена фарфоровыми блюдцами с недоеденными пирожными и кусочками торта, маленькими вазочками и корзинками, полными конфет и прочих сладостей. Посреди стола в вазе побольше раскинулся пышный букет из самых разнообразных цветов, в том числе и таких, что обычно цветут лишь в конце лета или даже осенью. По-видимому, сладостное благоухание, которое уловил при пробуждении наш с Блэйком нос, исходило именно оттуда.

Короче говоря, всё вокруг нас было таким милым и миролюбивым, что это попросту никак не вязалось с теми речами, что вели юные хозяйки дома...

- Когда мы убьём священника, мы тем самым высвободим отдельные тонкие эфирные потоки, что позволит разблокировать следующий астральный пласт и перейти к более сложным магическим операциям. Это, как вы понимаете, лишь один из первых этапов, но вместе с тем и один из важнейших, - произнесла девочка, сидящая за столиком с левой стороны. Вновь отхлебнув из своей фарфоровой чашки с бежевыми розочками, она взяла из корзинки очередное сахарное пирожное.

Из всех трёх эта, пожалуй, была самая красивая и почти наверняка самая старшая. Необыкновенные малиново-алые кудри, завязанные в две косички, украшали её маленькую головку. Густые длинные ресницы над большими глазами с радужками странного пурпурного цвета чем-то походили на крылья феи. Кружевное платье с малиновым передником очень ей шло, хотя обилие красных и алых цветов во всём её облике всё же производило некое тревожное впечатление.

- Матильда, а ничего, что мы обсуждаем наши планы при пленнике? - обратилась к первой девочке другая - та, что сидела в центре стола, лицом к нам. Золотисто-рыжие с огненным отливом волосы её были пострижены коротко, как у мальчика, и торчали во все стороны короткими остроконечными вихрами. Одета она была тоже как мальчик - в кожаные штаны с поясом и белую рубаху с короткими рукавами. Короче говоря, сторонний наблюдатель, не осведомлённый, что в этом доме собрались одни представительницы прекрасного пола, вполне мог бы решить, что видит перед собой мальчика-подростка.

- Какая разница? - Матильда лениво пожала плечиком. - Подумай сама, Берта, он ведь всё равно отсюда не выйдет. По крайней мере, человеком.

Берта не ответила. Ярко-зелёные глаза её без всякого страха, хотя и с некоторой озабоченностью, глядели прямо на нас. Блэйк, продолжая притворяться спящим, чуть плотнее сомкнул веки. Малинововолосая Матильда вновь чуть отхлебнула из своей чашки и воскликнула с негодованием:

- Эти серохвостые вконец всякий стыд потеряли! На сей раз они чуть было не сорвали нам подготовку обряда... Кстати, Берта, посмотри, что там нынче на часах? Не пора ли приступать?

- Время ещё есть, - ответила рыжеволосая девочка, в свою очередь беря из вазочки сахарную коврижку.

- Уже несколько попыток проникновения было пресечено. Один самый смелый или, может, самый тупой даже в тыкву обратился, а им хоть бы что! Как видно, эти "вольные дети леса" попросту не желают усваивать уроки судьбы. Теперь они уже всяких браконьеров себе в помощь брать стали. Ну да ничего! Местным зверьём мы ещё займёмся в своё время, после того как решим более насущные вопросы. А пока что, надо отметить, наша защитная система сработала, как следует. Поставить големов на оборону чёрного хода было действительно стоящей идеей, Фрида, признаю! Боровик с Лестригоном отлично себя показали. Мигом спровадили незваных гостей да ещё и двух пленников захватили.

- Двух?! - пронеслось в голове у охотника.

"Двух?" - насторожился я.

Значит, один из оборотней разделил участь Доброхота и сейчас, так же как и мы, находится где-то здесь, в стане врага, связанный и обездвиженный. А может быть даже сидит в какой-нибудь конуре на цепи. Любопытно, кто из наших знакомых был столь неосторожен, что позволил взять себя в плен? Из всех членов стаи Фроди Процент являлся, пожалуй, наименее проворным, зато Штырь менее прочих мог похвалиться сообразительностью. Любой из них мог попасться...

- Хорошо, что ты исцелила этого смертного, Фрида. Лестригон чуть было не перестарался. А этот егерь, может статься, нам ещё на что-то сгодится, - продолжала тем временем Матильда, обращаясь к третьей девочке, которая до сих пор сохраняла молчание.

Третья хозяйка дома, сидящая за столом справа, напротив Матильды, выглядела самой грустной. Лицо её, круглое, бледное и печальное, чем-то походило на луну. Тёмные волосы с фиолетово-лиловым оттенком, гладкие, словно шёлк, плавной волной стекали по плечам. Скромное сиреневое платье, подвязанное чёрным шёлковым поясом, отчасти скрывало слегка полноватые формы.

- Ладно, с этим пока всё. Теперь вернёмся к обряду. Как я уже сказала, высвободив эфирные потоки...

- Послушай, Матильда, - внезапно подала голос Фрида. Речь её звучала робко и нерешительно. Она явно собиралась сказать нечто, что, как сама она предполагала, вряд ли могло понравиться её подруге. - А нельзя ли как-нибудь по-другому высвободить эти самые потоки?

- Опять?! - Матильда возмущённо закатила глаза. - И довелось же мне заполучить в напарницы такую плаксу! Скажи честно, Фрида, тебе самой это не надоело? Вечно ты ревёшь и распускаешь нюни не по делу! Ты просто не хочешь признавать, что без решительных действий нам никогда не добиться поставленной цели.

- Нет! Вовсе нет! - заморгала темноволосая Фрида. - Я лишь хотела сказать... Я накануне перечла главу, посвящённую этой стадии процесса. Мне кажется, мы упустили одну деталь. Там указано, что существует альтернативный метод достижения нужного результата. И мы могли бы...

- Если ты про тот метод, при котором дополнительно требуется семь лет подготовки и чтения активизирующих мантр, то покорно прошу прощения! - язвительно отозвалась Матильда. - Время - это важнейший ресурс. И мы просто не имеем права позволить себе расточать его ради абстрактных понятий какого-то там... гуманизма! И потом, если ты не обратила внимания, в конечном итоге и этот твой альтернативный метод также предполагает жертвоприношение.

- В самом деле? - похоже, Фрида была по-настоящему раздавлена приведённым доводом. - Но я... Я просто... Должно быть, я каким-то образом упустила это из виду...

- Не сомневаюсь! А всё потому, что ты слишком много думаешь о посторонних вещах и мало сосредотачиваешься на том, что действительно важно для нас!

- Брось, Матильда! Оставь её в покое. У каждой из нас свои недостатки, - вступилась за подругу Берта.

- Так-то оно так! Но вопрос в том, насколько эти недостатки способны помешать нашей цели. Не забывайте! Это я вас собрала. Это я объяснила вам, кто вы на самом деле. И это я нашла способ, как нам достигнуть победы!

В то время как происходил этот диалог, мой протеже постепенно всё более приходил в себя. Что ж... Обстановка была примерно ясна и не вызывала особого энтузиазма. Тем не менее, надо было что-то предпринимать.

"Аккуратно попробуй верёвки на прочность, - шепнул я охотнику. - Только так, чтобы никто не заметил".

С первой же секунды стало очевидно, что наши путы слишком прочны и что разорвать их не под силу даже такому силачу, как Блэйк Доброхот. Удивлён я не был. Наоборот, я скорее ожидал этого. Судя по всему, на бечёвку, стягивающую наши конечности, была наложена какая-то особая магия. Её незримый ореол окружал многие предметы вокруг нас. Я подмечал это по некоторым тончайшим признакам, незаметным человеку. И всё же попытаться, конечно, следовало...

К сожалению, я переоценил способность Блэйка действовать незаметно. Берта, сидевшая к охотнику лицом, первая обратила внимание, что тот больше не спит.

- Эй, он проснулся! - коротко заметила она, устремив на Доброхота спокойный, немного любопытный взгляд.

- В самом деле? О, да! Похоже, наш отважный защитник первобытной фауны очнулся и теперь пытается разгадать свою дальнейшую судьбу по нашим репликам! - весело воскликнула Матильда.

Поднявшись из-за стола, она, а вслед за ней и её товарки направились к нам. Поняв, что притворяться более не имеет смысла, охотник уже не таясь открыл глаза и заговорил:

- Девочки! Э-э-э-э... - тут он запнулся, пытаясь подобрать слова подипломатичнее. - Вы что с дуба рухнули?! Разве можно так обращаться с людьми? Я живой человек! А вы... вы же добрые девочки? Вы же меня освободите? А ну сейчас же развязали меня, а не то я вас всех так хворостиной отстегаю - на всю жизнь запомнится, клянусь собственной шкурой!

Матильда хищно рассмеялась:

- Какая наивность! Боюсь тебя разочаровывать, но ты ошибаешься сразу в нескольких вещах. Во-первых, мы не добрые девочки. Наоборот, мы очень даже злые девочки! Да и по поводу того, что ты живой человек, - это, уж поверь мне, тоже ненадолго. Ты со своими мохнатыми друзьями чуть было не помешал важному ритуалу! К счастью, вы слишком слабы и глупы, чтобы суметь навредить нам по-настоящему. Однако я даже рада, что ты в итоге оказался здесь. Магия - очень тонкое искусство. Есть некоторые вещи, которые легко могут ей навредить, но есть и такие, которые могут оказаться весьма кстати. Ты, например, вполне можешь нам пригодиться... В особенности некоторые из твоих составных частей, такие как кровь, кости, сердце, мозги... Да и шкура, кстати, тоже. Ты даже понятия не имеешь, какое...

К сожалению, мы с Блэйком так и не узнали, о чём ещё хотела поведать нам наша "добрая" хозяйка, поскольку именно в этот момент в разговор вмешался новый собеседник. Ходики в виде сказочного замка на стене, до этого издававшие лишь скромное негромкое тиканье, внезапно тикнули громче, а вслед за тем разродились звонкой мелодичной трелью. Словно гирлянда хрустальных колокольчиков прозвенела в тишине, воспроизведя короткую, но симпатичную мелодию. Затем мелодия повторилась ещё раз... и ещё раз... и ещё...

- Ох! Уже пять часов! - воскликнула Матильда. - До процедуры остаётся не так много времени, а нам ещё нужно кое-что подготовить.

- Разве мы ещё не всё подготовили? - удивилась Берта.

- По идее, всё. Но когда я сегодня утром сверялась с гороскопом, оказалось, что гаммы дальних планет немного сместились. Теперь для стопроцентного успеха нам понадобится ещё один ингредиент. Не беспокойтесь, этот корень растёт тут повсюду на опушке, так что проблем со сбором не будет... Нет! - Матильда жестом остановила Фриду, собравшуюся было последовать за подругами к выходу. - Ты останешься здесь. Кто-то должен следить за стабильной работой артефактов в лаборатории. Мы с Бертой и вдвоём вполне управимся. Да! И не забывай приглядывать и за пленником тоже, - добавила она, странно при этом усмехнувшись.

Мы не видели, каким путём Берта и Матильда вышли на улицу, поскольку большая часть соседней гостиной не просматривалась из того угла, где стояло наше с Блэйком кресло. Однако в какой-то момент мы различили скрип открываемой и закрываемой двери и поняли, что юные ведьмочки покинули дом. Фрида кинула на охотника жалостливый взгляд и тоже скрылась из глаз за дверным проёмом, должно быть, направившись в смежную комнату.

Глава Восьмая,

в которой слово берёт Фрида

В доме стало очень тихо. И к тому же темно. Грозовые тучи окончательно установили над миром свою безраздельную власть, изгнав с небосвода последние признаки просветов. До нашего слуха откуда-то издалека доносились пока ещё тихие и редкие раскаты грома. Ходики на стене всё также размеренно и равнодушно отсчитывали минуты.

Стоило Блэйку остаться одному, как он тут же возобновил попытки высвободиться. До предела напрягая мускулы, Доброхот тужился, силясь разорвать путы. Но те нисколько не поддавались на его усилия и лишь ещё безжалостнее впивались в измученные запястья. Не давали результатов и попытки сдвинуть с места кресло. Сколько бы охотник не елозил и не прыгал, оно оставалось незыблемым, словно привинченное к полу... Или опять же удерживаемое какой-то магией. Блэйк принялся выражаться разными занятными словами, но это опять-таки не возымело никакого эффекта. Я даже не пытался утихомирить своего протеже, заранее зная, что тот всё равно не успокоится.

И кто знает, возможно, я всё же был не прав, полагая все наши попытки вернуть свободу обречёнными на провал. Очень редко, но всё же бывает, что даже Внутренние Голоса ошибаются.

Внезапно охотник замер, а я насторожился. Где-то неподалёку от нас послышался скрип половицы под чьим-то лёгким каблуком.

- Ничего не выйдет! Мы укрепили их смыкающими чарами и алмазной настойкой. Я про верёвки, - произнесла Фрида, возникая в дверном проёме столь неожиданно, будто она была призраком-невидимкой. Как она сумела подкрасться к нам столь незаметно, что даже я до последнего её не углядел, так и осталось загадкой. Видимо, здесь опять имело место какое-то волшебство, известное лишь ведьмам.

- То есть, по-твоему, я просто должен сидеть тут, как пень с ушами, и дожидаться, пока вы укокошите меня за компанию с тем священником... как бишь его там... и высвободите эти ваши "кефирные потоки"? - довольно нелюбезно откликнулся Блэйк, продолжая елозить на своём кресле.

Фрида подавленно опустила взгляд. Одной рукой ведьмочка держалась за дверной косяк, другой нервно теребила оборку платья, как человек, который никак не может на что-то решиться.

- Вам это нравится, что ли? - не унимался Блэйк, не обращая внимания на мои настойчивые просьбы вести себя сдержаннее. - Вы, верно, удовольствие получаете, мучая заплутавших зверобоев, священников, оборотней и всяких прочих бедолаг?

Фрида отрицательно мотнула головой, будто отгоняя навязчивую мысль:

- Всё, чего я хотела, - спасти мою бабушку. Она тяжело больна. И она единственная, кто у меня остался. Я могла бы ей помочь с помощью моей исцеляющей магии, но меня к ней даже не подпускают!

- Об чём это ты? Кто тебя не пускает? - насторожился Доброхот, перестав наконец елозить.

- Мы, ведьмы, не такие, как прочие люди. Нас все презирают и избегают, потому что считается, что наша магия исходит от нечистой силы. Я ещё в раннем детстве обнаружила, что могу делать необычные вещи. Например, одним взглядом двигать посуду на кухне или силой мысли призывать птиц. Но лучше всего у меня получалось исцелять раны у растений и животных. Мне нравилось это делать. Я мечтала, что, когда вырасту, стану знаменитым лекарем, буду странствовать по всему королевству и лечить людей. Как ты думаешь, охотник, исцелять людей с помощью волшебства - это плохо?

- Хм-м-м... Даже не знаю! - смутился Блэйк, застигнутый врасплох неожиданным вопросом девочки. - Как по мне, так невозможно одновременно служить злу и добру. Хотя, по правде сказать, я в таких вещах не шибко разбираюсь...

- Когда я рассказала приёмным родителям о своих способностях, они поначалу решили, что их дочь повредилась в уме, - продолжала Фрида. - А потом, когда поняли, что всё правда, выгнали меня из дому. Мне некуда было пойти. Я долго скиталась там и тут, мучилась от голода, холода... пока однажды не встретила Матильду. Она объяснила мне, что я - особенная. И что я не одна такая - есть и другие, хотя их и немного. Она обучила меня правильно пользоваться волшебной силой и поведала о вещах, каких я раньше и представить не могла. Потом мы встретили Берту и нас стало уже трое. Тогда мы решили, что на нас возложена особая миссия. Что нам следует посвятить свою жизнь поиску и объединению таких, как мы. Правда, судя по тому, что с тех пор нам не встретилось больше ни одной ведьмы, нас и вправду не слишком много на свете...

Фрида печально вздохнула, немного помолчала и продолжила:

- Сначала мы поселились в старом заброшенном доме неподалёку от королевского замка и принялись за подготовку нашей миссии. Мы искали повсюду древние книги и артефакты и пытались с их помощью узнать, как можно осуществить нашу мечту. Одновременно мы пытались найти общий язык с местными селянами и доказать им, что ведьмы вовсе не такие чудища, какими их обычно изображают. Но вскоре священник поднял против нас людей. Он называл нас исчадиями зла, сбивающими с толку молодёжь и проповедующими лживые учения. Тогда Матильда приняла решение переехать подальше от заселённых мест. Эта глухомань стала для нас хорошим пристанищем. По крайней мере, здесь никто не мешает нам заниматься нашими исследованиями.

- Да неужели! Прям-таки никто? - вставил Блэйк, не сумев сдержать иронии.

Девочка еле заметно усмехнулась:

- По сравнению с тем, что нам приходилось терпеть раньше, теперешние проблемы - цветочки! К тому же по некоторым причинам нам гораздо легче противостоять оборотням, чем обычным людям. Они - из мира магии. Как и мы. А заклятья куда лучше действуют против существ из мира магии, чем против простых смертных. Таков закон. Поэтому мы и выбрали этот лес и этот дом. Кроме прочего здесь концентрируется много перекрёстных энергетических потоков. Кажется, тут раньше обитал один старый друид, умевший разговаривать с деревьями. Но потом он отправился в странствие на восток. Ну вот мы и решили: раз его пока нет, то ничто не мешает нам на какое-то время занять его жилище.

- Так это, значит, ещё и не ваш дом? - поразился Блэйк. - А вы не боитесь, что у вас проблемы возникнут, когда хозяин из похода воротится? Не шибко он, думается мне, обрадуется, когда узнает, что кто-то в его домике обустроился, пока он там себе гулял...

- В конце концов мы поняли, что нам следует делать, - продолжала Фрида, не обращая внимания на слова Доброхота. Должно быть, ей уже давно не терпелось хоть перед кем-то выговориться, потому она и спешила высказать охотнику всё, что накопилось у неё на душе. - Матильда вычитала в одной древней книге описание некоей магической процедуры. Это очень сложная процедура, она требует многих усилий и тщательной подготовки. Нужно в строгой очерёдности произвести несколько чародейских ритуалов. Это долго и трудно, но если всё проделать правильно, то все люди королевства от южного пролива до северного моря превратятся в ведьм и ведьмаков. Они все станут такими, как мы! И тогда им ничего не останется, кроме как принять нас и избрать своими предводителями, как наиболее сильных и опытных. Тогда они поймут нас! И мы сможем учить их, помогая в горестях и бедах.

Фрида смолкла, сама увлечённая той перспективой, которую только что обрисовала. Ярко-лиловые глаза её светились энтузиазмом.

- И первое, что для этого требуется, - укокошить церковника. Хорошенькое начало долгого пути в светлое будущее, клянусь собственной шкурой! - ехидно заметил охотник.

Девочка опустила голову, понуро уставившись в пол.

- Такова цена. За всё нужно чем-то платить, а магия особенно привередлива в вопросах оплаты, - произнесла юная колдунья оправдывающимся тоном. У меня сложилось впечатление, что это не собственные её слова. Скорее уж она повторяла сказанное ранее старшей подругой. - Есть и другие минусы. Любое волшебство сопровождается побочными эффектами. И чем оно сильнее, тем сильнее эти самые эффекты. Проводимые нами обряды порождают разные негативные влияния. Оттого и звери бегут из леса, и погода вытворяет неладное, и прочие нехорошие вещи случаются. Мы вовсе не собираемся никому специально вредить - само так выходит. Но это не насовсем! Как только процедура будет завершена, все последствия исчезнут сами собой. По крайней мере, Матильда в этом уверена...

На какое-то время в комнате снова стало тихо. Фрида продолжала стоять, опустив голову. Охотник задумчиво жевал губу, внимая размеренному тиканью ходиков.

- Значит, вы собираетесь помогать одним, жертвуя для этого жизнями других... Но неужели ты думаешь, что это так просто - убить человека?

- С помощью магии - просто! Мы уже всё подготовили. Сегодня с наступлением ночи, в час новолуния, когда звезда магов поднимется над горизонтом, мы проведём ритуал, который... после которого...

Тут голос маленькой ведьмочки дрогнул, в глазах её блеснули слёзы.

- Я не стремилась к этому! Я всего лишь хотела, чтобы моя бабушка была здорова и чтобы я могла заниматься своим любимым делом, помогая людям. Но мне не дали! Матильда говорит, есть лишь один способ защититься - атаковать самому. Мы всегда слушались её. Она самая умная и сильная из нас... Но я никого не хочу убивать! Я уже сама не знаю, чего я хочу. Может, это правда, что я - всего лишь страшная злая ведьма?

- Вот что я тебе скажу, девочка! - произнёс охотник странно изменившимся голосом. - Не имеет значения, кем ты сама себя считаешь и за кого тебя принимают другие. Главное - кто ты есть на самом деле! И только ты сама можешь определить, где та грань, за которой добро превращается в зло. Только решать нужно не умом, а сердцем! Прислушайся к тому, что подсказывает тебе твой Внутренний Голос, и следуй его совету. Это единственный способ не оступиться на жизненном пути...

Ведьмочка изумлённо уставилась на охотника, поражённая его внезапным красноречием. Она, впрочем, была не единственной, кого это удивило.

- Вот ведь ёлки-метёлки! Никогда б не подумал, что могу так языком завернуть, клянусь собственной шкурой! - восхитился самим собой Блэйк.

"Успокойся! Ты и не смог бы. Если бы я на время не взял твой речевой аппарат под свой прямой контроль", - заметил я.

Внезапно, будто на что-то решившись, Фрида быстрым шагом приблизилась к охотнику и, подняв руку, звонко щёлкнула пальцами, указывая на его путы. В воздухе что-то гулко завибрировало, кресло Блэйка вместе с ним самим на мгновение окутал некий странный прозрачный кокон... а затем опутывающие нас верёвки вдруг сами собой упали на пол, обратившись по пути в мелкую пыль. Доброхот с огромным облегчением поднялся в полный рост, отряхнулся и принялся с наслаждением разминать затёкшие конечности.

- Они вот-вот вернутся. Бежать лучше через пещеры... - начала было девочка.

- А ещё лучше было бы не дурить, а выполнять свои прямые обязанности и следить за артефактами в лаборатории, - раздался знакомый язвительный голос.

Берта и Матильда возникли в дверях столь же неожиданно, сколь незадолго до них Фрида. И вновь это оказалось сюрпризом и для охотника, и для меня, и даже для самой девочки. Неудавшиеся беглецы замерли, не смея двинуться с места под пристальными взглядами хозяек дома.

- Убедилась? - невесело усмехнувшись, обернулась Матильда к Берте. - А что я говорила... Видишь ли, в чём дело! - обратилась она уже к Фриде. - Я солгала насчёт утреннего гороскопа. Нам вовсе не нужно было искать никакой недостающий ингредиент. Мне просто нужно было на время оставить тебя одну, чтобы проверить, не совершишь ли ты какую-нибудь глупость. В последнее время я стала замечать, что ты всё больше отклоняешься от избранной нами линии...

Берта выглядела по-настоящему огорчённой. Она старательно избегала взгляда подруги, в отличие от Матильды, которая глядела на темноволосую ведьмочку с мрачной злобой.

- Что ты собираешься делать? - испуганно воскликнула Фрида, отступая к стене, подальше от своей грозной товарки.

- Ты знаешь! - Матильда меланхолично пожала плечами. - И ты знаешь, что я буду делать это безо всякого удовольствия. Но иного выхода нет.

С этими словами старшая хозяйка дома подняла руки и совершила ими какую-то сложную едва различимую манипуляцию. Фрида тонко вскрикнула, когда вдоль всего её тела заструились, возникая прямо из воздуха, призрачные змеи. Быстро обвив все конечности девочки, змеи замерли, лишив её всякой возможности самостоятельно передвигаться. Ведьмочка ойкнула и всхлипнула, когда одна из полупрозрачных, словно сотканных из белёсого тумана змей чуть сильнее сдавила ей колено, заставив её ногу переступить на другое место.

- Осторожней! - предостерегающе заметила Берта. - Ей больно!

- Да вовсе ей не больно! - раздражённо бросила Матильда. - Я не виновата, что эта плакса начинает хныкать по любому поводу. Кончай реветь, дура, ничего мы тебе не сделаем! Но я не допущу, чтобы ты помешала ритуалу очередной своей дурацкой выходкой! Проведение обряда требует трёх участниц. И если ты не хочешь помогать нам добровольно, ты будешь делать это принудительно - вот и всё! А теперь - отправляйся в лабораторию и жди нас там!

Алая Ведьмочка властно махнула рукой, и Фрида, пошатнувшись как на ходулях и вновь тонко вскрикнув, медленно зашагала по направлению к выходу, двигаясь словно марионетка, управляемая невидимым кукловодом. Призрачные змеи, опутывающие её ноги, сгибались и разгибались, управляя их перемещением. Продолжая всхлипывать, девочка вскоре исчезла из виду.

- Что же касается тебя... - с этими словами Матильда повернулась к замершему в неподвижности охотнику с самой нехорошей улыбкой, какую нам только доводилось видеть. Её пурпурные глаза угрожающе сверкнули.

"Насколько я могу судить, сейчас самое время делать ноги!" - подсказал я.

Последующие события развивались настолько стремительно, что, будь я простым смертным, мне вряд ли в дальнейшем удалось бы воспроизвести их в чётком хронологическом порядке. К счастью, я тот, кто я есть, и потому могу передать произошедшее во всех подробностях, ничего не упуская и не забывая.

Охотника не пришлось дважды упрашивать. Резко рванув с места, он самую малость разминулся с летящей в него яркой пульсирующей вспышкой рубинового цвета, порождённой магическим пассом Матильды.

- А ну стой! - выкрикнула Алая Ведьмочка и занесла руку для нового пасса.

"Ваза", - коротко распорядился я.

Схватив стоящую на ближайшей подставке расписную вазу с икебаной, Блэйк метнул её в Матильду как раз в тот момент, когда та запустила в него очередной вспышкой. Столкнувшись с заклятьем на полпути, ваза неожиданно зависла в воздухе, окутавшись недобрым кровавым ореолом, после чего на глазах у всех воспарила под потолок и внезапно взорвалась, раскидав по комнате охваченные багряным пламенем ошмётки. Берта и Матильда дружно кинулись врассыпную, прикрываясь руками от летящих в их лица раскалённых фрагментов. Тем временем Блэйк, также не забывая прикрываться, кинулся прямо через возникший между его противницами промежуток в гостиную.

За спиной Доброхота раздались возгласы ведьмочек:

- Нет! Он не должен уйти! Не дай ему...

- Матильда! Под тобой ковёр горит!

- Ну так туши его! Ай...

Оказавшись в гостиной, Блэйк тут же заметался в поисках двери, ведущей на улицу.

"Зачем тебе дверь, когда окошко есть?"

Охотник послушно подскочил к широкому створчатому окну, за которым колыхались на ветру темнеющие в вечернем сумраке кусты сирени, и дёрнул створки на себя. Результат, однако, оказался весьма неутешительным. Лёгкие и хрупкие с виду створки на деле оказались неподатливыми, словно были изготовлены из железа или камня. Похоже, хитрые ведьмы укрепили все окна в своём жилище всё теми же смыкающими чарами, а может даже и алмазной настойки для такого дела не пожалели. Должно быть, юная предводительница посчитала, что их дому-крепости не следует иметь чересчур много выходов.

"Ладно, уговорили. Раз с окошком не выходит, так и быть, ищем дверь".

Блэйк развернулся, желая поскорее продолжить поиски... и с разгону влетел в чью-то широкую, поросшую густой светлой шерстью, мускулистую грудь. Отшатнувшись назад и тряхнув головой, Доброхот поднял взгляд... и узрел прямо перед собой Ранделла Железного Клыка. Оборотень стоял перед нами на задних лапах, вытянувшись во весь свой немаленький рост. Стоял молча, в абсолютной неподвижности, словно большая мохнатая статуя. Никаких пут, оков и прочих ограничивающих передвижение посторонних предметов на нём не было, но при первом же взгляде на нашего бывшего союзника мне стало ясно, что радоваться нежданной встрече не стоит. С неестественно спокойной волчьей морды прямо на нас неотрывно смотрели глаза вервольфа. Белые, излучающие какое-то мистическое сияние глаза. Ранделл был околдован.

В гробовом молчании волк протянул свою громадную лапу и, сграбастав Доброхота за шкирку, вздёрнул над полом. Пока тот отчаянно сучил ногами, пытаясь вырваться, Железный Клык продолжал пребывать в неподвижности, тараща на человека свои застывшие молочно-белые глазищи. Охотнику уже почти удалось выскользнуть из куртки и тем самым высвободиться из мёртвой хватки оборотня, но тут прямо в грудь ему врезалось что-то раскалённое и ослепительно сияющее. По всему нашему телу прокатилась волна обезволивающей слабости, после чего оно мгновенно обвисло, став мягким и расслабленным, будто кисель.

- Хороший пёсик! - удовлетворённо молвила Матильда где-то над нами. - Надо было раньше догадаться использовать пленных зверей в качестве охраны. В таком состоянии они по крайней мере приносят больше пользы, нежели в качестве тыквы... А ты, охотник, сильно меня разочаровываешь! Можно было бы и до конца дослушать, прежде чем так сигать. Как я и намеревалась сообщить, я с большим удовольствием приглашаю тебя в качестве свидетеля на предстоящий нынешним вечером ритуал, в ходе которого наше сообщество ещё на шаг приблизится к своей великой цели. Редкий смертный удостаивается чести воочию лицезреть действо, приближающее рождение нового светлого мира. Тебе очень повезло, охотник! Тебе очень повезло!

Глава Девятая,

в которой свершается колдовской обряд

Ведьминская лаборатория существенно отличалась от прочих уютных и светлых комнат дома, успевших промелькнуть перед нашими с Блэйком глазами за то краткое время, пока Железный Клык, направляемый своими новыми хозяйками, транспортировал на руках наше безвольное тело. Во-первых, это помещение имело округлую, хотя и несколько неровную форму. Во-вторых, оно располагалось ниже общего уровня здания и большей своей частью находилось под землёй. Пол и стены здесь были земляными, как в пещерах, с которыми охотник ознакомился сегодняшним утром, в процессе нашего памятного разведпохода во главе команды оборотней; меж древесных корней, оплетающих по углам дощатый потолок, свисали пыльные лохмотья паутины... Короче говоря, из всех частей этого необыкновенного жилища именно лаборатория более всего походила на обиталище злых волшебниц.

Здесь не было ни плетёных кресел, ни удобных диванчиков с мягкими подушками, ни пушистых ковров, ни ваз с икебанами. Вместо них повсюду вдоль стен располагалось множество вместительных шкафов, стеллажей, полок и подставок, на которых размещались самые разнообразные предметы: книги, свитки, колбы и склянки с разноцветными порошками и жидкостями, минералы, горшки со странного вида растениями, полуразобранные механические устройства, замысловатые статуэтки, чучела птиц и других незнакомых существ и много-много чего ещё. Всё это, надо полагать, были магические материалы и приспособления, применяемые ведьмами в их колдовских обрядах. Вдоль высоких ширм тянулись голубовато-сиреневые побеги каких-то лиан. По соседству с ними в круглых деревянных кадках наливались соком пышные густо-синие мухоморы. Подле одного из книжных стеллажей стоял раздвижной столик с микроскопом и химической ретортой. Рядом имелся верстак с инструментами, на котором покоилась наполовину вытесанная голова очередного деревянного голема - будущего напарника Боровика и Лестригона.

В самых укромных, тёмных углах было расставлено с полдесятка закрытых сундуков и ларцов с неизвестным содержимым. Некоторые из них переливались таинственным сиянием, другие издавали периодический тихий звон, третьи никак себя не проявляли. По всей видимости, внутри этих ларцов хранились самые мощные и ценные из ведьминых артефактов.

Выходов из помещения было всего два. У стены слева от нас поднималась деревянная лестница, на верхней площадке которой находилась дверь, ведущая в жилую часть дома. Именно этим путём мы и попали в лабораторию. В противоположной от нас стороне, у самого пола располагались широкие двустворчатые дубовые двери. Ни засова, ни замка на них не имелось - если они и запирались как-нибудь, то, вероятно, опять-таки не без помощи магии. Очевидно, это и был тот самый чёрный ход, посредством которого нам, согласно первоначальному плану Ранделла, следовало незаметно проникнуть в становище врага.

Единственное окно, маленькое, пыльное и наполовину скрытое корнями, располагалось наверху, у самого потолка, напротив основного входа. Снаружи за ним шумела листва и бились друг о друга на порывистом ветру ветви сиреневых кустов. Гроза периодически напоминала о себе угрожающим рокотом и отсветами дальних молний. Однако природа всё никак не решалась начать своё феерическое представление. Пару раз до нашего слуха доносился звук врезающихся в стекло отдельных дождевых капель, но дальше этого дело пока что не шло, будто ливень поджидал какого-то более подходящего момента, чтобы наконец хлынуть с небес на землю.

Проникавший в окошко тусклый свет позднего пасмурного вечера вряд ли мог бы спорить с сумраком, заполняющим внутреннее пространство помещения, если бы ему не помогало некое иное сияние. Это неверное бледно-серебристое мерцающее зарево порождалось необычным колдовским туманом, клубящимся под самым потолком.

Посреди лаборатории на грубо отёсанном каменном постаменте, вросшем прямо в земляной пол, лежал широкий плоский сосуд, чем-то напоминающий большую раковину, исписанную странными узорами и рунами. От бесцветной жидкости, которой был наполнен сосуд, по всему помещению и в особенности по клубящемуся сверху туману, хаотично отражаясь, ходили изменчивые пёстрые блики, напоминающие рябь, которую обыкновенно можно видеть на дне прозрачного мелкого водоёма в ясный солнечный день.

Три ведьмочки расположились вокруг сосуда на равных расстояниях, - должно быть, в соответствии со схемой, вычитанной Матильдой в описании к ритуалу. Прочие действующие лица также были размещены явно не в случайном порядке. Мне представлялся некий незримый квадрат, стороны которого идеально вписывались в окружность помещения. На одном из углов этого квадрата и находились мы с Блэйком. Как и в прошлый раз, мы сидели на всё том же плетёном кресле, специально для нас доставленном сюда сверху безропотным вервольфом. И как и в тот раз, мы были целиком обездвижены. Хотя теперь уже совершенно иным способом.

- Надеюсь, парализующее заклятье успокоит тебя надёжнее, чем верёвка, - неприязненно заявила Матильда после нашей с охотником неудачной попытки бегства.

По бокам от нас свои углы невидимого квадрата занимали големы: слева, у подножья ведущей наверх лестницы, - огромный зловещий Лестригон; справа, под окном, - улыбчивый и относительно миниатюрный Боровик. На противоположной стороне, у дверей чёрного хода, стоял Железный Клык, едва различимый за сиянием магического сосуда.

"Значит, они действительно посадили его на цепь, - думал я о Ранделле. - Только не материальную, а духовную, что ещё хуже. Теперь он неспособен даже управлять своим собственным телом. Вместо него им управляет специально вызванный для этого злой дух".

Вообще-то, в данный момент мы с Доброхотом тоже не были властны над собственным организмом. Но, по крайней мере, и никто другой на него не претендовал. Перспектива, что из Блэйка тоже могут сделать марионетку, пугала меня более всего. В это самое тело, которым я целиком и полностью привык распоряжаться в одиночку, не считая, разумеется, самого охотника, подселится ещё один жилец - наглый, жестокий узурпатор, который будет вытворять, что ему вздумается, не считаясь с законными хозяевами. Но, может, всё ещё обойдётся? Может, нас просто убьют? Во всяком случае, это лучше, чем та судьба, что постигла Ранделла.

Последний вариант, судя по тому, что мы успели уяснить из общения с нашими хозяйками, был весьма вероятен. Если Матильда не пожелает сделать из Блэйка ещё одного слугу, или домашнего питомца, или декоративное растение, то она в конце концов просто пустит его на материалы для новых магических опытов. И я уже морально готовился оказать охотнику последнюю услугу. Дело в том, что после завершения жизненного пути своего подопечного каждый порядочный Внутренний Голос обязан позаботиться о его посмертной участи, создав тоннель между реальностями и послужив проводником души покойного к пункту его конечного назначения. Каким бы этот пункт ни был. Не такого скорого конца желал я доверенному мне человеку. Но что остаётся делать? В этом жестоком мире, где мы зачастую неспособны даже отучить своего протеже ковыряться в ухе во время разговора, от нас, Внутренних Голосов, не так уж много зависит...

Ведьмы размеренно двигались вокруг стоящего на постаменте сосуда, монотонно напевая заклинания. Язык этих заклинаний не был мне знаком, но в его звучании чувствовалось что-то очень древнее и тёмное, что заставляло мой дух содрогаться и сжиматься в безотчётном страхе. По правде сказать, напевали только Матильда с Бертой. Фрида молчала, но также против своей воли двигалась в магическом хороводе по велению призрачных змей, которые фактически управляли телом девочки.

Периодически Матильда подливала или подсыпала в сосуд какие-то зелья и порошки, напоминая шеф-повара, погружённого в процесс приготовления изысканного деликатеса. В какую-то минуту, когда очередная щепотка чего-то, смахивающего по виду на красный молотый перец, коснулась поверхности жидкости, та внезапно полыхнула, словно масло, в которое только что сунули горящую головню. Возникшее пламя, обладавшее необыкновенным алым оттенком закатного солнца или крови, по всей видимости не причинило ведьмочке ни малейшего вреда, хоть и лизнуло её руку по самый локоть. Напротив, будущая предводительница обновлённого человечества, похоже, осталась весьма довольна полученным результатом.

- Отлично! Теперь почти готово! - радостно сообщила она. - Остаётся один нюанс. Этот ингредиент не относится к обязательному составу, но способен послужить хорошим катализатором для ускорения реакции.

С этими словами девочка повернулась к Блэйку и вынула из кармана своего кружевного платьица знакомый охотничий нож с украшенной резьбой костяной рукояткой. Единственное, что мог делать Доброхот, в то время как юная ведьма приближалась к нему с зажатым в руке его собственным оружием, - это выразительно таращить глаза и размышлять на тему, как много крови предстоит отдать ему сегодня на благо великого дела.

- Боишься? - злорадно ухмыльнулась Матильда, подходя к охотнику вплотную и приближая к самому его лицу сияющее сталью лезвие. - Вот и правильно! Чем меньше в тебе ненужной смелости, тем меньше вероятности, что в будущем ты выкинешь очередную глупость и поплатишься за это. А теперь приготовься - будет немножко неприятно. Самую малость!

Тут Матильда ухмыльнулась ещё шире... а затем взяла один из концов раздвоенной Блэйковой бороды и резким движением отсекла его. Нож превосходной кобольдовой стали был отточен на славу. Хозяин сам позаботился об этом буквально позавчера на привале. Тем не менее, кожу Блэйка в районе подбородка ощутимо дёрнуло в момент, когда часть его богатого волосяного покрова отделилась от остального массива. В следующие полминуты мне пришлось выслушать целую мысленную тираду, в которой вряд ли удалось бы сыскать и пару приличных слов. Не то чтобы Доброхоту было особенно больно, однако он пришёл в отчаянье, едва представив себе, что скажут знакомые и в особенности Деметрия, увидав его новый фасон.

"Да чего ты беспокоишься? Ничего страшного же не случилось! - постарался успокоить я охотника. - Наоборот, тебе давно не мешало сменить имидж. Раздвоенные концы уж года два как не в моде. Пострижёшься покороче - только и всего. Будет даже лучше, чем прежде".

- На первый раз и этого достаточно, - заявила Алая Ведьмочка, возвращаясь к своим товаркам. - Одна из отличительных черт хорошего чародея - умение экономно расходовать имеющиеся ресурсы. В этом теле их достаточно для проведения нескольких обрядов. Но всё равно - чем экономнее мы будем их использовать, тем лучше.

Воздев руку с "дополнительным ингредиентом" над сосудом, Матильда разжала ладонь. Едва лишь клок спутанных чёрных волос исчез в глубине колдовского омута, как что-то изменилось. Сперва чуть заметно, затем всё более и более зримо свет, исходящий от жидкости в сосуде, начал менять насыщенность и структуру, переставая быть хаотичным. Ведьмы, прекратив свой круговой ход, напряжённо вглядывались в изображение, постепенно формирующееся на поверхности этого магического зеркала. Мы с Блэйком не имели возможности лицезреть его с той позиции, в которой сейчас пребывали, однако, к счастью, могли весьма неплохо всё видеть благодаря отражению, рождаемому на серебристом тумане сверху. На нём, будто на чистом холсте живописца, набрасывающего черновой образ будущей картины, мало-помалу проступала небольшая скудно обставленная комната с одинокой грубо сколоченной деревянной кроватью в углу. На кровати под простым холщовым одеялом спал человек. Черты его лица лишь с большим трудом угадывались в смутном туманном отражении. Можно было, однако, определить, что он лыс и уже не молод.

Медленно занеся нож, словно на состязаниях по метанию, Матильда внезапно сделала своим орудием резкий взмах. При этом в воздухе, в том месте, где прошло лезвие, возник расплывчатый красный след. След почти тут же рассеялся, но в тот миг, когда ведьмочка произвела своё движение, священник вдруг дёрнулся и рывком сел в постели. Удивлённо охнув, он схватился рукой за сердце.

- Ох... Чего это? - произнёс он вслух, обращаясь, кажется, к самому себе. - Сердце что-то прихватило...

Голос священника, исходивший из глубин омута, был глух и негромок, но всё же слова каким-то образом слышались вполне отчётливо. Все три ведьмочки замерли, во все глаза глядя на свою будущую жертву. На лице Матильды отражалось откровенное злорадство. Берта смотрела угрюмо. Ей определённо не нравилось происходящее, тем не менее она воспринимала его как суровую необходимость. Фрида стояла, закусив губу и часто моргая. Было очевидно, что она опять готова расплакаться и держится из последних сил.

Священник рассеянно оглядел стены своей кельи, будто видел их впервые.

- Лекаря что ль позвать? - спросил он сам себя нерешительно. Но тут же отрицательно покачал головой. - Нет! Зачем человека в ночь будить? Скоро само пройдёт. Ох, Оррин, Оррин... Стареешь. Того и гляди, скоро совсем песок посыплется...

Посмеиваясь, старый священник поднялся, должно быть, чтобы размяться или попить воды. В этот миг Матильда сделала новый быстрый взмах. На сей раз красный след в воздухе был заметнее и рассеялся не так скоро.

Со стоном священник рухнул на пол возле кровати от нового, куда более сильного приступа.

Красноволосая ведьмочка издала резкий торжествующий звук, похожий на пронзительное воронье карканье:

- Ну что, ваше преподобие? Как вы себя теперь чувствуете? Это, пожалуй, не так весело, как натравливать толпу на трёх одиноких сирот! - выкрикнула она, скрежетнув зубами.

- Матильда, прошу тебя, не делай этого! - взмолилась Фрида. По обеим щекам её ручьями стекали крупные слёзы.

- И почему же интересно я не должна этого делать? - раздражённо откликнулась Матильда, устало закатив глаза, как человек, которого снова заставляют вернуться к уже решённому, казалось бы, вопросу. - Этот святоша чуть было всё не испортил! Что, по-вашему, ожидало бы нашу троицу, если бы он со своей оравой успел перехватить нас, прежде чем мы сбежали из того дома? Думаете, нас погладили бы по головке, накормили пудингом и отпустили на все четыре стороны? В лучшем случае нас швырнули бы в замковое подземелье и потчевали хлебом, водой и душеспасительными проповедями до тех пор, пока мы не забыли бы всё то, что с таким трудом сумели о самих себе узнать!

Похоже, Алая ведьмочка по-настоящему разозлилась. Пурпурные глаза её горели недобрым блеском. Прекрасные малиновые кудри чуть колыхались, будто воочию движимые силой охватившего её гнева.

- Люди глупы, трусливы и жестоки! - продолжала она непримиримо. - Они скорее уничтожат того, кто может изменить их к лучшему, чем станут у него учиться. И так будет до тех пор, пока кто-нибудь не изменит их силой! Вот потому-то мы и делаем, то что делаем. Мы заставим людей понять ведьм, сделав их подобными нам! За это я готова уплатить любую цену! И я не буду реветь, как некоторые, даже если мне придётся пожертвовать одной из своих компаньонок!

- Что? - Берта в изумлении обернулась к подруге. - Прости, Матильда, я, наверное, ослышалась... но мне показалось, будто ты только что заявила, что собираешься принести в жертву одну из нас?

Фрида стояла, поражённо открыв рот, не в силах произнести ни слова и даже на какое-то время перестав плакать. Алая Ведьмочка прикусила губу, слишком поздно осознав, что сболтнула лишнее.

- Признайся, ты ведь сейчас пошутила? Или нет? - не унималась Берта.

Однако Матильда, поняв, что ей теперь не отвертеться, лишь скривила рот в горькой усмешке:

- Вот, что печально... Ни одна из вас не нашла в себе достаточно усердия, чтобы до конца изучить описание процедуры. Потому то вы обе и уступаете мне в способностях. Сколько раз я говорила вам: чтобы достичь настоящего мастерства прежде всего нужна целеустремлённость! В любом случае, рано или поздно вы всё равно дочитали бы до конца и узнали, что в качестве финальной жертвы в завершающем обряде должна выступать ведьма. Я рассчитывала найти кого-нибудь среди селян. Кого-нибудь не слишком одарённого, кого не жалко было бы пустить в расход. Но, раз уж среди присутствующих есть та, что сама готова по доброй воле выйти из игры, то лучшего кандидата, пожалуй, вряд ли удастся отыскать.

- Ну уж это никуда не годится! - возмутилась Берта. - Что ещё за новости? Фрида с самого начала была одной из нас! Одной из трёх! "Три" - лучшее магическое число, ты же сама нас этому учила... И я не позволю проливать кровь своей названной сестры!

- Ну вообще-то "один" - тоже неплохое число, - заметила Матильда, приподнимая бровь. - В каком-то смысле даже лучше, чем "три".

Глаза рыжеволосой ведьмочки недобро сверкнули.

- Так вот, значит, что ты задумала? - выкрикнула она гневно. - А я-то считала тебя настоящей подругой!

При этих словах Берта начала медленно подвигаться вокруг постамента с волшебным сосудом в сторону опутанной призрачными змеями Фриды. Это не укрылось от глаз Матильды. Улыбаясь аспидно-ядовитой улыбочкой, она неодобрительно поцокала языком.

- А вот число "два" - совсем никуда не годится и всегда проигрывает даже числу "один".

- Ну это мы скоро проверим! - угрожающе произнесла Берта, делая очередной незаметный шаг в сторону темноволосой ведьмочки.

"Гляди в оба! - шепнул я Блэйку. - Похоже, в компании наших хозяек назревает серьёзный раскол".

А раскол и в самом деле назревал нешуточный. И от того, кому суждено было взять верх в грядущей междоусобице, вполне вероятно зависела и наша с охотником дальнейшая судьба.

Две юных ведьмы замерли, глядя друг на друга исподлобья и воздев руки в оборонительных магических жестах, в то время как третья, неподвижная, как и мы, имела возможность лишь наблюдать со стороны за их противостоянием...

Глава Десятая,

в которой разражается самая настоящая гроза

И тут внезапно раздался жуткий треск и двустворчатые дубовые двери в противоположном от нас конце помещения распахнулись так стремительно, словно их поддела нога раздосадованного чем-то великана. А сразу вслед за этим в лабораторию дружной гурьбой ввалилась уже знакомая нам компания оборотней во главе с огромным, напоминающим живую гору гигантом, облачённым в бурую медвежью шкуру... Вернее, то, что он в неё облачён, могло показаться лишь в первую секунду - уже во вторую становилось ясно, что это его собственная шкура. Похоже, после одновременной пропажи вожака и потенциального исполнителя пророчества стая всё-таки решилась на союз со своими конкурентами из Восточного Угла.

В тот момент, когда двери чёрного хода слетели с петель, Алая Ведьмочка, стоявшая к ним спиной, оглянулась на шум. Воспользовавшись этим, Берта стремительно повернулась к Фриде и произвела какой-то едва различимый пасс рукой, сопровождаемый лёгким хлопком и пронзительной золотой вспышкой. В тот же миг призрачные змеи, опутывавшие тело девочки, исчезли, растворившись в воздухе, подобно клочьям тумана. Фрида слегка пошатнулась и облегчённо выдохнула, ощутив свободу. Не прерывая кругового движения, Берта развернулась теперь уже в нашу сторону и тут же метнула ещё одно точно такое же заклятье. Едва пульсирующая золотистая вспышка коснулась груди охотника, как с нашего тела спало оцепенение и Доброхот вскочил, повалив кресло на пол.

- Блэйк, дружбан, ты живой! - радостно заорал Босой, одним из первых возникший на пороге вслед за своим громадным мохнатым предводителем. - А мы уж и не чаяли! Смотри, Мик: это ведьмы, а это Блэйк. Его не трожь, он свой!

- Отвали, серый! Уж я и без тебя как-нибудь разберусь! - гулко пробасил Микаэль Косолап, по-хозяйски оглядывая присутствующих. - Ну что, дамочки! - громогласно взревел он вслед за тем, заставив всех вжать голову в плечи из опасения оглохнуть. - Не ждали гостей? А мы тут как тут!

- Вы куда Ранди подевали? А ну вертайте Ранди взад, ведьмачки проклятые! - сипло выкрикнул Штырь, высовываясь из подмышки Микаэля.

- Выражаю категорическое согласие с выше сказанным, - заявил Процент, выглядывающий с другого боку.

- Да вы что совсем страх потеряли, зверьё неотёсанное?! - вне себя от возмущения воскликнула Матильда, на какое-то время даже забывшая о своих подругах-ренегатках. - А ну убирайтесь из моего дома, вы, побирушки вонючие! Я сказала убирайтесь, иначе я за себя не отвечаю!

- Это ещё неизвестно, кто тут за кого не отвечает! - ничуть не смутившись ответил Микаэль, обнажая в совершенно зверской ухмылке полный ряд здоровенных крепких зубов. - Всё, дамочки! Кончилася в Лесу ваша власть! За мной, серохвостые!

С этими словами медведь-оборотень призывно махнул своей громадной косматой лапой и первым вразвалку шагнул по направлению к застывшим у колдовского омута ведьмам. Вслед за ним и волки отважно бросились в атаку. Под предводительством своего нового могучего вожака, который раза в три превосходил предыдущего объёмом мускулатуры, они значительно осмелели.

Однако зря наши союзники надеялись, будто теперь им так легко удастся одолеть лесных волшебниц. Стоило Микаэлю сделать три или четыре шага, как Ранделл Железный Клык прыгнул на него сверху, из тёмного угла над чёрным ходом, куда он невесть как и когда успел забраться. Приземлившись в точности на спину противнику, вервольф цепко, словно гигантский клещ, вцепился своими лапами в медвежий нос, пытаясь перекрыть его обладателю доступ воздуха. Микаэль глухо взревел и принялся бить самого себя по голове и плечам, стремясь сшибить неприятеля.

Это происшествие заметно поубавило энтузиазма остальным членам лесной дружины. Сбавив скорость, Штырь, Босой и Процент остановились в готовых к нападению позах, не решаясь подойти к ведьмам ближе. Создавалось впечатление, будто они любезно пропускают друг друга вперёд.

Матильда окинула оборотней презрительным взором.

- Боровик! Лестригон! В атаку! - отрывисто приказала она, не оборачиваясь.

Оба голема, до сей поры смирно ожидавшие каждый в своём углу магического квадрата дальнейших распоряжений начальства, тут же покинули позиции и покатили на своих скрипучих колёсах в сторону оборотней.

- Да не туда! - раздражённо окликнула их Матильда. - С этими хомячками я и сама как-нибудь управлюсь. Займитесь предательницами!

Воздев обе ладони с распахнутыми веером пальцами, она пару раз слегка согнула и разогнула их, будто профессиональный музыкант, готовящийся к сольному концерту...

А затем грянул гром и всё окружающее пространство затопила вспышка ослепительной молнии... Нет, не магической молнии. Просто гроза, уже давно тихой сапой подбиравшаяся к дому с улицы, осмелилась наконец на штурм и, как умелый полководец, нанесла первый же удар в непосредственной близости от цели. Можно было с уверенностью утверждать, что в этот самый миг одному из садовых деревьев в палисаднике пришёл конец.

Могло показаться, что Матильда взяла на себя непосильную задачу и напрасно отказалась от помощи, хотя бы и временной, своих бывших соратниц. Однако вскоре выяснилось, что она вполне трезво оценивает свои силы. Одновременно с раздавшимся на улице раскатом грома и сверкнувшей вспышкой молнии Алая Ведьмочка с яростным воплем обрушила на противников целый шквал заклятий. Она сражалась со всеми тремя волками одновременно, творя магию с такой немыслимой скоростью, что нападавшие, не готовые к столь резкому отпору, вынуждены были перейти в глухую оборону.

Оборотни, к счастью для них, от природы являлись весьма проворными созданиями. В противном случае им уже в первые пять секунд битвы пришлось бы всей компанией отправиться в лучший мир. Вместо этого они держались довольно стойко, ловко отскакивая и всячески уворачиваясь от летящих в их сторону огненных и ледяных стрел, струй отравленного пара, воздушных вихрей и сгустков чистой энергии. Однако про какие бы то ни было наступательные действия им пришлось на время забыть.

Матильду, впрочем, похоже, нисколько не смущала, а скорее даже забавляла такая живучесть противника. Продолжая осыпать окружающее пространство целыми горстями заклятий, она восторженно хохотала, будто маленькая девочка, впервые приведённая отцом в воскресный день на потешное стрельбище.

- Скажите спасибо, что я истратила все обращающие чары! - заметила она в перерыве между двумя атакующими пассами. - Иначе я превратила бы вас в такое, что вы в берлогах своих постеснялись бы показываться!

Процент вопил и скакал, держась за ошпаренный ошмётком огненного метеора хвост. Штырь, преследуемый роем призрачных пчёл, носился по всей лаборатории, вопя что-то нечленораздельное и опрокидывая всё, что попадалось ему на пути. Босой, впавший было в летаргический сон под действием меткого заклятья, тут же вновь очнулся, разбуженный свалившимся ему на голову чучелом доисторического дикобраза с опрокинутой Штырём подставки.

Едва разлепив глаза, оборотень внезапно в ужасе подскочил, увидав здоровенное насекомое, подозрительно похожее на старый залатанный сапог, которое ползло прямо к нему по земляному полу. С видом человека, наяву узревшего давнишний ночной кошмар, бывший сапожник заорал во всё горло и с размаху наподдал чудищу ногой под брюхо. Взвившись почти под самый потолок, вызванная из небытия тварь вновь обратилась в ничто, изойдя россыпью сверкающих мыльных пузырей.

Тем временем Боровик и Лестригон, повинуясь приказу своей старшей хозяйки, развернулись и неспеша покатили на Берту и Фриду, ожидающих дальнейшего развития событий у колдовского омута. При виде движущихся в их сторону големов Берта вдруг издала грозное звериное рычание и, вихрем крутанувшись вокруг собственной оси, приземлилась на пол уже в виде огромной золотисто-рыжей рыси. Продолжая угрожающе рычать, рысь замерла в боевой стойке напротив неприятелей.

"Великолепно! - проворчал я скорее самому себе, нежели охотнику. - Только ещё одного оборотня нам не хватало. И так тут тебе и волки и медведи, а теперь ещё и маг-перевёртыш!"

Пригнувшись, словно кошка, готовая броситься на мышь, рысь глухо и воинственно шипела. Её блестящие ярко-зелёные глаза грозно сверкали, словно два больших изумруда. Однако на големов эта демонстрация агрессии не произвела ни малейшего впечатления. Не сбавляя скорости хода, они продолжали своё наступление. Но тут подала голос Фрида, в отличие от своей воинственной подруги избравшая совсем иной путь.

- Боровичок! - ласково обратилась она к маленькому голему. - Послушай меня, Боровичок! Разве ты меня не узнаёшь? Это же я, твоя мама! Это я тебя собрала и оживила. Разве ты забыл?

Охотнику померещилось, будто дурацкое выражение нарисованного лица на краткий миг изменилось и на нём промелькнуло нечто вроде колебания, хотя я-то знал, что всему виной был обыкновенный визуальный обман, порождённый неверным освещением. Однако Боровик и в самом деле замешкался. Похоже, слова его создательницы не пропали даром. Повернувшись на колесе на девяносто градусов, маленький голем размахнулся и ткнул своей короткой ручонкой в бок Лестригона. Тычок получился, по правде сказать, не особенно впечатляющий, более похожий на дружеское приветствие, нежели на серьёзный удар. Большой голем удивлённо уставился на своего младшего собрата, затем тоже повернулся и всё также неспешно опустил свой дубинообразный кулак тому прямо на голову, почти полностью вогнав её в самодельный дощатый панцирь. Боровик задёргался и засучил конечностями, пытаясь высвободить верхнюю часть тела, а Лестригон вновь повернулся и двинулся на Фриду...

Тем временем, осознав, что из его попыток стряхнуть с себя вервольфа ничего не выходит, Микаэль решил прибегнуть к другому способу. Разбежавшись, он как таран на полном ходу вломился в один из стоящих вдоль стен шкафов с колдовскими реактивами. В тот же миг огромный предмет мебели превратился в щепки, а его обломки вместе со стоявшими на полках разноцветными банками, колбами и кристаллами разлетелись по всей округе. Оба противника тоже разлетелись в разные стороны, временно оглушённые.

Вслед за этим вокруг нас окончательно воцарился полнейший хаос. На улице бесилась гроза, и ливень, будто сбежавший на волю каторжник, отплясывал на оконном стекле какой-то бешеный танец. В лаборатории кипел бой. Матильда, невесть когда успевшая переключиться с оборотней на Фриду, сражалась теперь со своей бывшей соратницей одной правой рукой, в то же время левой оказывая магическую поддержку Лестригону, преследующему Штыря и Процента. В отличие от Алой Ведьмочки маленькая целительница использовала обе руки, однако было очевидно, что даже при такой значительной форе ей приходится куда тяжелее, чем её более сильной противнице. Босой и обратившаяся рысью Берта, сцепившись друг с другом, катались по полу большим золотисто-серым клубком. Очнувшиеся Микаэль и Ранделл опять вернулись к прерванному занятию. На сей раз медведь, наученный горьким опытом, не позволял волку так легко себя оседлать. Перемещаясь с места на место, звери осторожно боксировали, стремясь поддеть друг друга когтями. Маленький голем, которому по-прежнему не удавалось вызволить собственную голову из панциря, беспорядочно колесил по всей лаборатории, то и дело сослепу натыкаясь и сбивая с ног кого-нибудь из дерущихся.

И только бедный охотник, столь неожиданно для себя оказавшийся меж трёх огней, совершенно не знал, куда себя девать...

К счастью существа из мира магии были настолько сосредоточены на взаимных разбирательствах, что сделать своей мишенью простого смертного никто из них до сих пор не удосужился, и, стало быть, бояться следовало пока что лишь случайного удара или шального заклятья. С самого начала, едва началась заваруха, я посоветовал моему протеже незаметно пробираться к выходу. И охотник терпеливо и целеустремлённо следовал моему совету. Но одно дело поставить себе цель и совсем иное - достигнуть её. Блэйку то и дело приходилось менять траекторию движения, увиливая от летающих всюду молний и огненных шаров, осколков мебели и мечущихся туда-сюда противников. И единственное, что покамест позволяло ему оставаться живым и невредимым, это его обычное неслыханное везение... Ну и, разумеется, моя посильная помощь.

Нам уже удалось преодолеть добрую половину пути до чёрного хода, как вдруг прямо перед нами наземь упала золотистая рысь. Приземлившись в углу между стеллажом с заспиртованными растениями и подставкой с редкими минералами, она замерла в неподвижности, глубоко закатив глаза. С правой задней лапы её сочилась ярко-красная кровь. Ещё больше крови стекало из обширной рваной раны на боку. В тот же миг подле бесчувственной ведьмочки возник Босой с занесённой для решающего удара лапой. Сейчас оборотень выглядел по-настоящему страшно. Шерсть на загривке у него была взлохмачена, с обнажённых клыков и когтей стекала красная слюна. Того самого цвета, что и лужа, скапливавшаяся на полу у тела его обездвиженной противницы.

Иногда люди совершают поступки, которые даже мы, Внутренние Голоса, не могли от них ожидать. Прежде чем вервольф успел вонзить свои когти в тело ведьмочки и прежде чем я успел что-либо предложить по этому поводу, Блэйк схватил с ближайшего стеллажа склянку с каким-то заспиртованным корнеплодом и метнул в поросший серой шерстью затылок. Молниеносно развернувшись, оборотень залепил охотнику в нос кулаком. Судя по всему, он не собирался этим ограничиваться и уже готовился вплотную заняться вновь объявившимся неприятелем, как вдруг узнал в нём своего знакомого.

- Блэйк! - радостно осклабился Босой, останавливая вновь занесённый кулак. - Ты чегой-то? Это ж я - Харви! Дружбан твой! Аль не признал?

- Харви, дружище, не хотел тебя расстраивать... - гундосо пробубнил Доброхот, старательно зажимая пальцами сломанный нос. - Но с чего вы вообще взяли, что я вам друг?! Я вас ещё сутки назад вообще знать не знал, а будь моя воля - и дальше бы не знал с превеликим удовольствием!

- Что? Ах ты ж... Да как же ж это ж... - похоже, заявление охотника потрясло оборотня до глубины души. Он даже не мог подобрать слова, дабы достойным образом выразить своё праведное возмущение.

- Только без лап! - быстро предупредил Блэйк и поспешно повернулся, намереваясь направиться в противоположную сторону... однако в ту же секунду обнаружил прямо перед собой могучую грудь, облачённую в слегка помятую металлическую кирасу, а чуть выше - деревянный чурбан с намалёванной на нём ужасающей, полной ненависти рожей. Опустив взгляд своих свирепых, подведённых тёмно-коричневой краской глаз, Лестригон дёрнулся, громыхнув стальным доспехом, но пока что не предпринял никаких попыток атаковать смертного. Казалось, голем размышлял, стоит ли ему вообще связываться с подобной мелюзгой.

"Кристалл! - крикнул я. - Вспомни сон!"

На сей раз мой совет был услышан. Протянув руку, Доброхот схватил золотую цепочку с таинственно мерцающим кроваво-красным камнем и рывком сдёрнул её с груди чудовища.

"Ну вот! И чтоб ты без меня делал?" - с гордостью спросил я.

Впрочем, как выяснилось, торжествовал я рановато. Повторно громыхнув, пугало лишь удивлённо покосилось на свою грудь, но вовсе и не подумало падать замертво. В тот же миг до нашего слуха долетел знакомый язвительный смех:

- Дурак! Неужели ты действительно думал, что наших стражей так легко убить? - воскликнула Матильда с искренним весельем в голосе. - Эти кристаллы просто для красоты!

"Ну извини, ошибся маленько! С кем не бывает?" - смущённо признал я.

Мы, Внутренние Голоса, и вправду крайне редко ошибаемся. И всё же порой это случается и с нашим братом. Я ощутил беспросветное отчаянье, заполняющее душу охотника, подобно холодному тёмному потоку. Отчаянье - всегда зло. Но иногда в отчаянье человек умудряется совершить то, до чего в здравом уме никогда не додумался бы.

Издав нечленораздельный возглас, похожий на крик раненой чайки, Блэйк со всей силы двинул Лестригона кулаком в грудь... Разумеется, это был далеко не самый разумный поступок. А если уж быть до конца честным - это был откровенно идиотский поступок, объясняющийся одной лишь безысходностью. Ни один кулак, пусть даже самый крепкий в мире, не способен причинить вреда обитой железом толстенной деревянной колоде. Однако случилось так, что это бессмысленное действие помогло охотнику больше, чем лучшая из моих подсказок...

Слегка пошатнувшись от удара, Голем самую малость задел стоявший позади него шкаф, доверху наполненный бутылками и колбами с различными колдовскими зельями. Касание было едва уловимым. Однако и этого хватило, чтобы несколько склянок на верхней полке, и в том числе здоровенный сосуд со странным искрящимся и мерцающим фиолетово-чёрным содержимым, накренились и попадали вниз. Чёрный сосуд грохнулся в точности на деревянную макушку пугала. Лестригон издал звук, похожий на писк, какой обычно издают подброшенные в костёр сырые дрова, и как бешеный закружился на месте. При этом от него повалил густой удушливый пар, который вскоре укутал голема с головой, а затем и вовсе скрыл за дымовой завесой всё помещение. Однако, в отличие от клубящегося у потолка магического тумана, этот пар не продержался долго. Когда же он развеялся, оказалось, что от могучего стража подземелья осталась лишь растекающаяся по полу буро-зелёная куча неопределённой формы и консистенции...

Однако победа над деревянным великаном не решила всех проблем Доброхота. В некотором смысле она, напротив, даже преумножила их количество. Как раз в это время Микаэлю Косолапу удалось наконец одолеть своего противника. Ухватив Железного Клыка поперёк туловища, медведь-оборотень с силой швырнул его об стену. Впечатавшись в твёрдый, укреплённый магией грунт, вервольф упал на стоявший внизу сундук, повалив по пути несколько томов и пергаментных свитков с ближайшего книжного стеллажа, и остался лежать, не подавая признаков жизни.

- Ну?! Кто ещё хочет получить? - расхохотался довольный собой Косолап.

Стоило ему произнести эти слова, как сам он получил по макушке одной из склянок, упавших с потревоженного Лестригоном шкафа.

- Бр-р-р-р... Не понял! - затряс головой медведь и, обернувшись, обнаружил рядом с собой охотника. - Ты что творишь, человечина? Совсем жить надоело?! - взревел он, рассудив, должно быть, что это Доброхот решил забавы ради покидаться в него разными попавшимися под руку предметами.

- Ты... Ты уничтожил моего слугу!!! - раздался тем временем с другой стороны исполненный ярости голос Матильды. - Не надейся уйти живым, охотник!

- У-у-у-у-й! Да отвяжитесь вы от меня! - взвыл Блэйк, прижимая к груди расшибленную о металлический доспех руку и сжимая другой рукой сломанный вервольфом нос. - Навязались на мою голову! Ведьмы, оборотни, пугала ходячие... Ладно, это ещё куда ни шло, но что со мной Деметрия сделает, когда я буду объяснять, почему я опять на её именины опоздал? Думаете, она мне поверит, когда я ей всё это рассказывать буду?!

Однако Микаэль, похоже, не был склонен принимать близко к сердцу личные проблемы охотника. Схватив Блэйка за грудки, он приподнял его над полом и встряхнул так, словно собирался одним махом вытрясти из человека всю пыль заодно с душой. Продолжая держать его левой лапой, медведь занёс правую, готовясь размозжить ею голову Доброхота... Но тут прямо в коричневую мохнатую ладонь врезалось нечто ярко-красное, похожее на вращающееся кровавое лезвие. Честно говоря, я сильно сомневаюсь, что целью Матильды было спасти жизнь охотнику. Скорее уж она сама намеревалась отправить наглого смертного в мир иной. Но случилось так, что её заклятье угодило не в того, для кого было предназначено. Порою две смертельные опасности, соединившись вместе, избавляют жертву друг от друга.

От раздавшегося в следующий миг оглушительного рёва весь дом содрогнулся от основания до покрытой нежно-розовой черепицей крыши. С потолка на всех присутствующих посыпались опилки и струи пыли. Вторично взревев, Косолап размахнулся и на манер спортивного снаряда метнул охотника в Алую Ведьмочку. Однако в гневе ему не удалось точно рассчитать силу броска, в результате чего вышел перелёт. Подобно гордому орлу, Доброхот на краткий миг воспарил над лабораторией и всем, что в ней находилось, и, пролетев с десяток метров, кулём приземлился в противоположном углу, прямо у подножия ведущей в дом лестницы. Такой подарок судьбы ни в коем разе нельзя было упускать!

"Подъём, Блэйк! - Шикнул я на ухо своему подопечному. - Не спи! Нам с тобой ещё предстоит спасать свою шкуру. Пора наконец покинуть это "гостеприимное" жилище!"

Вскочив, охотник бодрой трусцой взбежал вверх по лестнице и очутился на верхней её площадке. Прежде чем скрыться за дверью, он, следуя моей подсказке, в последний раз обернулся и окинул взглядом поле брани.

Ранделл опять пришёл в себя и вступил в драку с Микаэлем, которому уже явно прискучивало чрезмерное упорство оппонента. Полученное ранение значительно снизило боеспособность медведя-оборотня, сделав его куда менее напористым. Как раз в эту минуту Микаэль ненароком наступил на ухо свалившегося ему под ноги Штыря, отчего тот весьма немузыкально взвыл и подскочил чуть не до потолка, приземлившись в свою очередь на шею Проценту. В общем, можно было с уверенностью утверждать, что фортуна в этой битве не на стороне лесной дружины. Да и команда двух ведьмочек тоже явно не претендовала на победу. Кое-как пришедшая в себя золотистая рысь, приподнявшись на три уцелевшие лапы, старалась отползти подальше от места противостояния Босого и Боровика. Так и не сумевший высвободить голову маленький голем колотил врага наощупь, размахивая во все стороны своими дубовыми кулаками и то и дело путая противника со стеной. Темноволосой Фриды видно не было. Должно быть, она находилась где-то вне поля нашего зрения.

Таким образом, судя по тому, что сообщали нам наши глаза, победа в сражении должна была достаться Матильде, несмотря на то, что после безвременной кончины Лестригона в её команде кроме самой предводительницы оставался лишь зомбированный Ранделл. Впрочем, и сама Алая Ведьмочка, похоже, в конце концов несколько притомилась. Замерев у колдовского омута со скрещенными на груди руками, она впитывала из окружающего пространства магическую энергию кончиками растопыренных пальцев, не забывая при этом следить за действиями противников.

Разглядев всё это и оценив обстановку по достоинству, Доброхот повернулся, распахнул ведущую в дом дверь... и тут вылетевший из коридора сквозняк внезапно подхватил его шляпу, самым наглым образом стащив её с макушки хозяина. Плавно кружась, головной убор быстро устремился прочь, намереваясь, похоже, приземлиться где-то посередине только что покинутого нами поля битвы.

"Ну уж нет! - вскричал я и, грубо перехватив на себя управление рукой охотника, исхитрился в последний момент поймать беглянку на лету. - Не хватало ещё два раза подряд наступать на одни и те же грабли!"

Вызволив шляпу, мы с охотником захлопнули за собой дверь, в два прыжка преодолели коротенький коридор и вновь оказались в гостиной, где ещё совсем недавно три ведьмочки так мило беседовали за чашкой чая, обсуждая предстоящее убийство. Здесь Доброхот, как и во время нашей предыдущей попытки бегства, заметался из стороны в сторону в поисках пути дальнейшего отступления. Ранее у нас не было особой возможности ознакомиться с внутренним устройством дома, учитывая, что большую часть времени мы провели в обездвиженном состоянии. Однако у меня всё же имелись кое-какие соображения по поводу того, где мог находиться выход на улицу.

"Попробуй ту!" - подсказал я, поворачивая охотника лицом к неприметной, обитой светлым ситцем двери, спрятанной в укромном уголке между зеркальным трюмо и кадкой с лимонным деревом.

Кинувшись в указанном направлении, Блэйк рывком распахнул дверь. Однако к моему удивлению и стыду нашим глазам предстал вовсе не выход, а всего-навсего небольшой чулан-кладовка, сверху донизу набитый всевозможной снедью: подвешенными к потолку копчёными колбасами и сосисками, разложенными в ровные ряды коробками печенья, банками джема и чайными упаковками.

"Только не стой столбом! Пробуй другие!"

Блэйк принялся носиться по дому, заглядывая по очереди во все встречные комнаты, какие только попадались ему на пути. Помещений в ведьмином жилище, как оказалось, было не так уж много. Три небольших спальни, маленькая оранжерея, гостиная да читальня, где мы впервые очнулись. В некоторых комнатах попадались гардеробы и запасные кладовки. Все двери открывались без труда, замков и засовов нигде не было. Только вот и ничего похожего на выход почему-то тоже нигде не наблюдалось.

Снова оказавшись в гостиной, охотник остановился, тяжело дыша от быстрого бега, возле большой абстрактной картины в золочёной раме, висящей напротив чулана и целиком состоящей из разноцветных пятен и странных загогулин. За самой картиной, как мы уже убедились, не имелось ничего, кроме сплошной стены. Тупо уставившись на цветные разводы, Блэйк в сердцах изрёк многосложное ругательство, которое в сокращённом и облагороженном виде должно было означать что-то вроде: "ГДЕ... ЭТА... ДВЕРЬ?!" Вряд ли послание Доброхота имело какого-то конкретного адресата, но я всё же принял его на свой счёт.

"Хорош причитать! Я тоже не всеведущий!"

Обернувшись в полной растерянности, Блэйк беспомощным взором окинул гостиную... И тут внезапно я заметил то, на что не обратил внимания раньше, - крохотный рычажок на стене справа от двери ведьминой кладовки, почти слившийся с фактурой узорных обоев и к тому же весьма хитро прикрытый пучком лимонных листьев.

"Там!!! - выпалил я, заставив человека напряжённо вздрогнуть. - Рычаг!"

- Ну и где эта чёртова... - вновь начал Доброхот, продолжая затравленно озираться.

"Да вон же! Глянь туда!"

Усилием воли я повернул голову Блэйка и сверх того на всякий случай наподдал человеку ментального пинка, направляя его в нужную сторону.

Увидев наконец то, на что я пытался ему указать, охотник издал радостное восклицание, подскочил к стене и торопливо нажал рычажок. И в этот же миг с кладовкой произошла необъяснимая метаморфоза. Легонько скрипнув, дверная рама плавно провернулась в нише вокруг собственной оси. А вместе с ней чудесным образом повернулось и само содержимое чулана, как если бы оно было лишь мастерски воспроизведённым художественным изображением. Что ж... Следовало ожидать, что и здесь не обойдётся без фирменной ведьминой магии. И вот - вместо кладовой с рядами копчёных колбас и коробок из-под пирожного мы с Блэйком узрели долгожданный выход.

Перед нами предстало крыльцо с парой сбегающих вниз ступенек и отсыпанная каменной крошкой узкая тропинка, ведущая к еле различимому в ночной мгле палисаднику. За ним смутной грядой вырисовывалась тёмная линия дальних деревьев. В нос нам ударил восхитительный, напоённый непередаваемой свежестью аромат дождя и ночного леса. Аромат свободы! Наши надежды нас не обманули!

Глава Одиннадцатая,

в которой дальнейшую судьбу леса решают сталь и рука

Соскочив с крыльца, Блэйк в три прыжка миновал палисадник с рядами розовых клумб и аккуратно подстриженных вишнёвых деревьев и, пинком ноги распахнув невысокую калитку, понёсся через мокрый от дождя луг - прямиком к дальним зарослям.

Гроза, в недавнем буйном разгуле успевшая истратить все свои силы, понемногу умолкала, хотя эхо по-прежнему доносило из-за холма её последние негромкие раскаты. Дождь всё ещё шёл, но и его водяной арсенал, судя по всему, также подходил к концу. Ветер над нами потихоньку разгонял тучи, украшая их сплошное тёмное покрывало пока ещё отдельными небольшими прорехами. Лужи хлюпали под тяжёлыми сапогами охотника, размётывая вокруг фонтаны невидимых во тьме брызг.

Преодолев уже довольно солидное расстояние и почти добравшись до зарослей, Доброхот ни с того ни с сего начал всё более замедлять свой бег. В конце концов он и вовсе остановился. Подняв глаза к усыпанному звёздами небу, явившемуся в мимолётном разрыве туч, он вдруг тяжко вздохнул.

"Ну же, в чём дело? Ты свободен! Беги! И пусть они сами разбираются, кто из них больше достоин звания верховного лесного главнокомандующего. Ночной Хэлвуд, конечно, тоже далеко не самое приятное место на свете, но там нас, по крайней мере, не дожидается непосредственный противник. Бежим скорее! Возможно, у нас ещё есть шанс к утру выбраться из чащи".

Но Блэйк, вместо того чтобы двигаться дальше, лишь опять вздохнул и прикрыл глаза рукой. Дождь струился по одежде охотника, бурными ручьями стекая с полей его шляпы на плечи, но он не обращал на это внимания. В изумлении я внимательнее вгляделся в его мысли... и всё понял. В голове Доброхота витали образы. Я снова увидел темноволосую Фриду со следами слёз на щеках; истекающую кровью золотистую рысь-Берту; лежащего подле кровати старого священника, сражённого сердечным приступом. До меня вновь эхом долетели слова Алой Ведьмочки:

"Мы заставим людей понять ведьм, сделав их подобными нам! За это я готова уплатить любую цену! И я не буду реветь, как некоторые, даже если мне придётся пожертвовать одной из своих компаньонок!"

Я мысленно покачал головой:

"Нет, друг мой. Ты и так уже много сделал. И вряд ли можешь сделать больше. По правде говоря, я не думаю, что Матильда и в самом деле способна воплотить свой план в жизнь. И в любом случае - ты не рыцарь. И не волшебник. Ты не из тех, кому на роду написано спасать мир. Возвращайся домой".

Человек замер, молча прислушиваясь к тому, что обычно называют голосом сердца. Однако Доброхот не был бы Доброхотом, если бы так легко отступился от задуманного.

Внезапно приняв какое-то решение, Блэйк принялся рыться в карманах своей куртки и штанов, что-то ища. Наконец, отыскав в одном из внутренних карманов мелкую монетку, он положил её на тыльную сторону ладони со словами:

- Ежели решка - сваливаю отсюда к ядрёной бабушке. Ну а ежели орёл... - охотник замолк, не докончив.

"Что ж, превосходно! Договорились!" - усмехнулся я.

Вообще говоря, такого рода гадания и были изначально придуманы для того, чтобы люди могли узнавать мнение своих Внутренних Голосов по разным вопросам. Открыть книгу на случайной странице и прочесть написанное, узнать свою судьбу в комбинации гадальных карт или в рисунке чаинок на дне кружки... Некоторые неправильные Голоса, свернувшие на ложный путь, впрочем, используют подобный род тонкого воздействия на физический мир в иных целях и даже подчас помогают своим подопечным обогащаться, обыгрывая соперников в азартных играх. Хотя вообще-то последнее допустимо лишь в самых экстренных случаях, когда от выигрыша зависит жизнь или судьба доверенного человека.

В тот момент, когда мой протеже подбрасывал монетку, я самую малость подрегулировал бросок, позаботившись о том, чтобы сверху оказалась нужная сторона.

"Это не твоя война, Блэйк! Возвращайся домой".

Охотник долго рассматривал цифру "один" на аверсе потёртого медяка. В конце концов, по-видимому, смирившись, он медленно выдохнул и промолвил с печалью в голосе:

- Что ж... Если уж это судьба такая... Нет, ну его к бесу, я так не могу! - неожиданно перебил он сам себя и, к моему изумлению, быстро повернулся и решительно побежал обратно к дому.

"Да что ж ты делаешь! А ну стой, бессовестный ты человек! Зачем я столько времени спасаю твою шкуру, если ты сам её ни в грош не ставишь? А ну немедленно возвращайся назад! То есть... Тьфу... Не возвращайся назад! Беги в лес! Я же послал тебе чёткий знак, тупица!"

По большому счёту удивляться не приходилось. Блэйк уже далеко не впервые в жизни игнорировал прямые мои указания. Я чувствовал досаду. Но в то же время я был и приятно удивлён. Ведь в этот раз на противоречащий моему велению поступок охотника подвигло нечто большее, чем личные интересы или забота о собственной жизни. Может статься, я всё же не зря так долго старался изменить этого человека к лучшему? И если там, среди чернеющих в ночной тьме деревьев, нас всё равно ждёт смерть от лап неведомых тварей, то, может, и в самом деле лучше вернуться и погибнуть в бою с известным противником?

Когда охотник уже почти достиг входной двери, маленькое окошко, расположенное у самой земли неподалёку от крыльца, неожиданно с оглушительным треском разлетелось вдребезги, выпустив в ночь клуб малинового пламени. Нетрудно было догадаться чьих рук это дело.

- Кому я говорила не трогать мой микроскоп! - донеслось до нас гневное восклицание Матильды.

Заглянув в образованную взрывом дыру, мы с Блэйком узрели картину, которую вряд ли можно было назвать обнадёживающей. Берта, снова принявшая свой естественный облик, лежала неподвижно, то ли без сознания, то ли без сил. Голова её покоилась на коленях Фриды, которая водила над своей подругой руками, что-то неслышно нашёптывая. При этом из-под пальцев девочки выбивалось неяркое тёплое свечение, похожее на свет раннего утра. Никаких попыток сопротивления юная целительница уже не предпринимала и лишь наблюдала со стороны за последними эпизодами сражения двух ещё не выбывших из игры команд. Боровик лежал тут же неподалёку, придавленный обломками поваленного шкафа. Его дурашливая физиономия едва виднелась из-под кучи книг и разбитых горшков.

Правая лапа Микаэля кровоточила даже сильнее, чем прежде. Левая была обморожена ледяным заклятьем и на тёмных когтях её блестел голубой иней. Косолап из последних сил отбивался от наседающего на него Ранделла, в то время как Алая Ведьмочка гоняла по всей лаборатории остальных оборотней. Судя по выражению лица Матильды, она была в бешенстве. У ног девочки покоились покорёженные останки микроскопа, стоявшего ранее на столике возле одного из стеллажей.

- Это была уникальная модель! Единственный экземпляр! Вы его у меня своими лапами чинить будете! - вопила она, одно за другим швыряя в несчастных волков огненные заклятья и особенно тщательно целясь во Фроди Процента.

- Ай! Но вы же понимаете, что я не мог заранее знать озвученного вами факта! - оправдывался бывший аудитор "Флинтбери и Компания", старательно уворачиваясь от летящих в него раскалённых шаров и попутно пытаясь на бегу затушить подпалённый хвост. - Если бы я знал, что данный предмет обладает столь высокой ценностью, я бы зашвырнул в вас чем-нибудь другим, а не стал бы... Ай-ай!! Ну зачем же вы так волнуетесь? Не стоит принимать всё так близко к сердцу. Я более чем уверен, что страховщик, если ему всё как следует растолковать... Ай, чёрт!!! Да прекратите же!!! Перестаньте использовать язык грубой силы! Это контрпродуктивно!

Тем временем Микаэль, оказавшийся у верстака для изготовления новых деревянных стражей, ухватил попавшуюся ему под лапу голову недоделанного истукана и с отчаянным рёвом запустил ею в Железного Клыка. Однако Ранделл без труда уклонился от снаряда, и дубовый чурбан лишь размозжил стоявший позади вервольфа горшок со странным пятнистым кактусом. Едва не запнувшись о валявшееся на полу крокодилье чучело, Микаэль обернулся и обнаружил, что находится у самых дверей чёрного хода. Должно быть, восприняв это как знак свыше, Косолап решительно отпихнул чучело в сторону и ринулся в спасительное подземелье.

- Мик, погоди! Ты ж обещал помочь! - в панике выкрикнул Босой, укрываясь от очередного заклятья Матильды обломком сломанной тумбы.

- Да ну вас к лешему с вашими ведьмачками! Сами разбирайтесь! - проревел медведь и в ту же минуту покинул поле брани, сося на бегу поочерёдно обе раненые лапы. Стоило ему исчезнуть в дверях, как огромный кусок грунта отделился от стены и со страшным грохотом завалил собою проход, отрезав оставшимся оборотням путь к отступлению.

В один миг утратив могучего союзника и очутившись в западне, Босой, Штырь и Процент сбились в кучку у завала, затравленно глядя на своего околдованного вожака, словно стайка потерявших маму зайчат. Ранделл покамест не предпринимал попыток атаковать прежних соратников, ожидая распоряжения своей новой повелительницы. Однако было ясно, что при необходимости он легко одолеет их. Бывший слуга барона Бальдрика один стоил шестерых обычных зверей.

- Покончи с ними! - коротко приказала Матильда.

Меж тем Блэйк принялся оглядывать лабораторию в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему в неожиданной атаке. Хоть у него и не имелось особых причин любить своих новоиспечённых "друзей", и всё-таки он не мог совсем уж безразлично наблюдать за их концом. Как-никак оборотни нашли в себе смелость вернуться и совершить попытку отбить охотника у коварных лесных волшебниц. И это определённо заслуживало хоть какой-то благодарности.

Глянув вниз, мой подопечный вдруг радостно вздрогнул. Один из расставленных вдоль стен ведьминых сундуков, стоявший прямо под окном, был распахнут настежь, открытый, должно быть, случайным ударом или заклятьем. Воспарив из обитых тёмным бархатом недр, на свет божий явилось ружьё Доброхота. Поддерживаемое некой незримой остаточной магией, оно плавно кружились по часовой стрелке, зависнув в полуметре над полом и словно выжидая, пока его вновь возьмёт рука героя. Если проделать всё быстро и аккуратно, можно схватить ружьё и выстрелить в Ранделла или Алую Ведьмочку до того, как они успеют что-либо сообразить...

Мысли охотника заметались. Даже я кое-как успевал их улавливать. Сделать своей мишенью большого страшного оборотня и спасти трёх других оборотней, промышляющих грабежом на большой дороге? Оборотней, которые рискуя своими жизнями явились вызволить Блэйка из плена... Или выстрелить в маленькую девочку и спасти двух других девочек? Сияющая сталь исполнит пророчество Лукургуса... Но сможет ли охотник после смотреть в глаза людям, совершив убийство ребёнка, пусть даже такого испорченного, как Матильда?

Соскользнув на пол сквозь дыру и окончательно измарав при этом костюм в саже и запёкшейся почве, Блэйк приземлился в точности возле сундука. Схватив болтающуюся рядом штузею, он заученным движением поставил её на боевой взвод, навёл на цель и нажал спуск.

Раздался выстрел... а затем яростный рёв. Ухватив лапой засевший в груди ружейный шомпол, Ранделл огласил всю лабораторию громоподобным рыком.

- Чёрт! Я же в прошлый раз перезарядиться не успел! - выругался Доброхот с досадой.

И в самом деле, выстрел вышел не совсем таким, каким охотник желал бы его видеть. И основной причиной этого был забытый в стволе шомпол, который, вместо того чтобы поразить вервольфа насмерть, лишь нанёс ему незначительную, хотя и довольно болезненную рану.

- Ты вернулся! - радостно воскликнула Фрида, вскинув голову. Не одна она с пробудившейся надеждой смотрела сейчас на неожиданно вернувшегося охотника. Трое волков, прижавшихся друг к другу у завала, воззрились на него с тем же выражением на мордах. Берта, кое-как приоткрывшая веки, скосила на Доброхота взгляд своих зелёных глаз, не находя сил повернуть голову.

- Да я бы ушёл, да мне совесть не позволила, - пожал плечами Блэйк.

"Это я-то тебе не позволил? Что ты врёшь?!" - возмутился я.

Тем временем Железный Клык, продолжая мычать от боли, зажмурился и с глухим рычанием выдернул торчащий из груди шомпол. Когда же он снова раскрыл глаза, мистическое белое сияние в них исчезло. Это вновь были глаза с ярко-жёлтыми радужками и чёрными зрачками. Глаза волка.

- Что за...

Ещё раз моргнув и тряхнув головой, вновь обрётший свободу воли оборотень уставился на охотника... затем на шомпол в своей лапе... затем снова на охотника...

- Ты что, Доброхот? Убить меня хотел? - с искренним удивлением спросил он, глядя на устремлённый в его сторону ружейный ствол.

- Да нет! Это я так... - замямлил Блэйк, не имея понятия, как объяснить своё поведение неожиданно пришедшему в себя союзнику.

"Скажи ему: "Ты был одержим бесом. В твоей шкуре сидел злой дух", - быстро зашептал я на ухо человеку, надеясь, что, если тот сумеет убедить вервольфа в своих добрых намерениях, то тот его не тронет и у нас, может даже, появится шанс вместе одолеть Алую Ведьмочку. К сожалению, на сей раз система дала сбой и Блэйк расслышал мою суфлёрскую подсказку вовсе не так, как я планировал...

- Тут вишь какое дело! - принялся объяснять он оборотню. - Ты - подержанный бес! И душок от тебя недобрый, зато шкура...

Ранделл молча отбросил шомпол в сторону и сделал шаг вперёд, протягивая к охотнику свою когтистую лапу.

За последнее время Доброхот успел достаточно пообщаться с разными сомнительными личностями, чтобы чётко уяснить: когда кто-то тянет к тебе свои лапы, это, как правило, не к добру... С воинственным кличем Блэйк попытался нанести волку прицельный удар прикладом в челюсть. Однако тот преспокойно увернулся и тут же вырвал оружие из рук человека. Подняв штузею над головой, вервольф резко опустил её на колено, в единый миг обратив прекрасную работу Бергских умельцев в два обломка. Размахнувшись, оборотень зашвырнул останки ружья в тёмную нишу под лестницей.

С громким ругательством охотник предпринял попытку оглушить неприятеля неожиданным хуком справа. Ответное движение Ранделла было едва заметно. Раздалось громкое клацанье волчьих зубов, и Блэйк с криком отдёрнул окровавленную руку в разодранной перчатке. Царапина получилась совсем крохотной, но руку человека всё равно обожгло так, словно её хлестнули пучком раскалённой, утыканной острыми стальными шипами крапивы. Я уловил боль, взял её под контроль и тут же нейтрализовал, заставив своего подопечного на время забыть о ранении. В следующую секунду я помог охотнику уклониться от нового стремительного замаха волчьей лапы.

Вслед за этим противники принялись плавно двигаться по кругу, не спуская друг с друга глаз. Железный Клык, похоже, был всерьёз намерен окончательно разобраться с наглым смертным. Но тут взгляд вервольфа случайно скользнул за плечо охотника, и он вдруг остановился как вкопанный, видимо, только теперь осознав, что понятия не имеет, где находится.

- Эй! А где это мы? - озадаченно спросил Ранделл, оглядывая лабораторию с опрокинутой мебелью и разбросанными всюду чародейскими артефактами, со следами боевых заклятий на стенах и полу, с мерцающим под потолком туманом и таинственно переливающимся колдовским омутом в центре помещения. И тут взор его упал наконец на Алую Ведьмочку, наблюдавшую за поединком со своего зрительского места подле магического сосуда.

Вервольф замер, готовясь что-то сказать... однако сделать этого уже не успел. Сверкающий всеми цветами радуги кокон окутал его с ног до головы, на секунду утопив всё помещение в пёстром феерверочном сиянии. Инстинктивно отступивший назад охотник запнулся обо что-то, подвернувшееся ему под ноги, и упал, очутившись на полу среди обломков раскуроченного шкафа. Когда же сияние исчезло, на месте рослого зверя сидел, часто моргая, маленький симпатичный белый кролик, уже ничем не напоминающий сурового хищника, притязавшего на звание верховного предводителя Хэлвудских оборотней.

- Ну вот! Пришлось потратить заклятье из неприкосновенного запаса, - ворчливо пожаловалась Матильда. - А знаешь, - заявила она вслед затем примостившемуся среди обломков охотнику. - Я, пожалуй, всё-таки не стану использовать тебя на сырьё. Когда ты сам обратишься в серохвостого, из тебя выйдет славный сторожевой пёс. Может даже, достойная замена Лестригону.

Ранделл Железный Клык, которого, впрочем, следовало теперь называть скорее Длинным Зубом или Большим Ухом, глянул на присутствующих своими мелкими чёрными умными глазками, тряхнул ушами, мотнул носом... и пустился наутёк, сиганув сперва на ближайший стеллаж, а с него прямо в разбитое окно.

Тут с остальных оборотней словно спало оцепенение.

- Ранди! Погоди! - в отчаянье вскричал Босой. - А мы-то как же ж? Нам-то чего теперь делать?!

- Да! Нам-то чего? - подхватил Штырь.

И все трое, следуя путём, указанным их предводителем, в мгновение ока покинули поле битвы, повалив по дороге последний вертикально стоявший стеллаж и обвалив на пол кучу земли из дыры на месте окна.

Вскоре на фоне чернеющих в ночи деревьев промелькнули выхваченные звёздным светом силуэты трёх волков и их длинноухого вожака, со всех ног удирающего от своих верных соратников. "Ну, Ранди, ну, погоди!" - долетели напоследок до нашего слуха обрывки умоляющих причитаний Босого. И всё смолкло.

Матильда подняла было руки, видимо, намереваясь пустить вдогонку отступающим врагам парочку огненных шаров, но передумала и лишь устало махнула им вслед.

- Ладно, пусть уходят. И то сказать, забавные индивиды. Интересно будет поохотиться на них на досуге... Ну а теперь ваша очередь!

С этими словами Алая Ведьмочка обернулась к двум другим хозяйкам дома, беспомощно замершим у стены. При этом она развела в стороны руки, вызвав из небытия два сгустка магической энергии. В правой ладони девочки полыхнуло багрово-чёрное клубящееся пламя, в то время как в левой возник бледно-прозрачный, будто сотканный из серебристого тумана, вихрь.

- Изменницы не заслуживают снисхождения! Что бы мне с вами сделать? Это заклятье лишит вас памяти, а это - всех чародейских сил. Какое же из них послужит лучшим возмездием за предательство? А, впрочем... Зачем гадать?

Воздев руки к потолку, Матильда свела над головой обе ладони, соединив два заклятья в одно, и метнула получившийся коктейль в своих поверженных соратниц. На охотника она в эту минуту даже не глядела, уверенная, что уж кто-кто, а лишённый ружья и воли к победе смертный не может представлять какой-либо угрозы для неё, могущественной волшебницы. Жаль, но у юной ведьмы не было даже возможности впоследствии осознать, как сильно она просчиталась...

В то время как оборотни спешно производили своё отступление, а Фрида и Берта смиренно ожидали, какую кару определит им их старшая подруга, Блэйк по-прежнему продолжал валяться в своём уютном гнёздышке среди останков книжных полок и пожелтевших от времени фолиантов. Всякое желание продолжать бессмысленный бой у охотника окончательно выветрилось. Понять его, в принципе, было нетрудно. За последние тридцать шесть часов ему чего только не пришлось претерпеть. Не пришлось только нормально отдохнуть и выспаться. Нос у Доброхота был сломан, всё тело болело от множественных ран и синяков, а задетая клыками волка рука и вовсе будто горела. Однако мы оба с ним прекрасно понимали, что сейчас не время сдаваться. От того, сможем ли мы взять себя в руки и встать, зависела сейчас далеко не только наша судьба...

"Послушай меня, Блэйк, друг мой! Ты всегда следовал моим советам... Ну, по крайней мере, ты им следовал куда чаще, чем большинство людей обычно следует советам своих Внутренних Голосов... Но на этот раз ты должен целиком и полностью мне довериться. Я всегда верил в тебя, поверь и ты в меня... А теперь внимание! Поверни голову и посмотри направо!"

Блэйк встрепенулся, огляделся... и вдруг увидел свой собственный охотничий нож, лежащий на грязном полу на расстоянии вытянутой руки от законного хозяина. Вероятно, в пылу боя Алая Ведьмочка обронила его или намеренно кинула в одного из неприятелей, в результате чего клинок и оказался здесь. Охотник протянул руку, и его пальцы коснулись гладкой поверхности костяной рукояти...

В следующий миг я неторопливо поднялся, растолкав обломки шкафа, и обнажил клинок, отбросив в сторону украшенные вязью ножны. Слегка приподняв шляпу, дабы она не мешала обзору, я медленно завёл руку с ножом за спину, прицелился и метнул его одновременно с пославшей своё заклятье Матильдой. Траектории двух наших снарядов пересеклись. Отразившись в сияющей зеркальной поверхности стали, словно в зеркале, двойное заклятье устремилось назад - к той, что, казалось, должна была выйти из сегодняшней битвы абсолютной победительницей.

Взгляд Алой Ведьмочки сделался пустым. Она медленно осела наземь. Таким образом, сияющая сталь и рука смертного исполнили пророчество старого оборотня. Я не зря надеялся на Блэйка. Ведь умение беспрекословно мне подчиняться всегда было важнейшим из его талантов.

Матильда дрожала, обхватив руками постамент магического сосуда. Её прекрасные курчавые волосы стремительно теряли свой ярко-малиновый оттенок, становясь просто каштановыми. Рыжеволосая Берта поднялась со своего места и с угрюмым, не предвещающим ничего хорошего выражением лица медленно направилась, прихрамывая на раненую ногу, к своей бывшей подруге.

В глазах Матильды отразился страх.

- Вы... Вы ведьмы, да? Вы меня убьёте?

Губы Берты судорожно дёрнулись. Но затем лицо её смягчилось и она осторожно присела на корточки рядом с отчаянно дрожащей девочкой.

- Вовсе нет. Мы просто отправим тебя домой.

Глава Двенадцатая,

в которой описывается, что случилось после грозы

- Он живой ещё? Или как? - спросил Блэйк, хмуро вглядываясь в мерцающую гладь колдовского омута.

Жидкость в сосуде начинала понемногу тускнеть, оставшись без энергетической подпитки, и в туманном отражении над нашими головами всё окончательно слилось и потеряло очертания. Однако в самом омуте ещё можно было различить, что старый Оррин по-прежнему лежит без сознания на полу у своей кровати, на том самом месте, где его настигло кровавое заклятье Матильды.

- Пока да, но это ненадолго! - отозвалась Фрида, наклонившаяся над сосудом справа от нас. - Я могла бы исцелить его прямо сейчас, но мне не хватает катализатора, - закусив губу, девочка бессильно смотрела сквозь переливающуюся поверхность на умирающего священника. - Листья куманики! Она тут растёт повсюду. У нас имелось предостаточно запасов, но... - она красноречиво указала на один из поваленных шкафов, содержимое которого полностью смешалось, утонув в луже неопределённого цвета. - Прежде чем мы успеем собрать и насушить новых, он умрёт!

- Ха! - торжествующе рассмеялся охотник, запуская руку в боковой карман своей походной сумки. - А я-то на что?

С этими словами он достал из кармана пучок мелких, успевших подвялиться со вчерашнего дня листьев.

- Вообще-то я, как известно, прозываюсь Блэйком-Доброхотом, а вовсе не Блэйком-Травником. Но, с другой-то стороны, - разве одно другому мешает?

Радостно охнув, ведьмочка схватила листья. Проворно растерев их в руках, она прошептала над сжатыми ладонями что-то неразборчивое и, сделав широкий пасс, развеяла в воздухе над сосудом тонкую, изумрудно искрящуюся пыль. Осев на светящуюся поверхность омута, пыль закружилась вместе с ней, постепенно растворяясь и окрашивая магическую субстанцию в золотисто-зелёный цвет.

Голова священника дёрнулась. Издав глухой стон, отец Оррин медленно зашевелился и приподнялся, опираясь на спинку кровати и удивлённо озираясь вокруг.

- А чего это я? На полу уснул что ли? - хихикнул он неожиданно бодро. - Ох, Оррин, Оррин! Совсем ты рассеянный стал! Того и гляди дверь терять начнёшь...

На развороченную лабораторию невозможно было смотреть без содрогания. Казалось, в ней одновременно приключились землетрясение, пожар, ураган и нашествие гигантских термитов. Я заранее жалел Фриду и Берту, которым предстояло ещё разгребать весь этот кавардак. Впрочем, стоило ли так уж их жалеть? Ведь они, в отличие от своей старшей подруги, сохранили и память, и магические способности и могли в дальнейшем использовать их для помощи людям.

От ножа охотника осталась лишь небольшая лужица расплавленного металла на полу. По всей видимости, Блэйку предстояла внеочередная экскурсия в Берг за новой экипировкой. Что поделать - не везёт ему с ножами. Так же, как и с ружьями, впрочем...

Матильду при помощи какого-то снадобья погрузили в чародейский сон, и Берта отнесла девочку в её спальню. Нога рыжей ведьмочки, пострадавшая от волчьих когтей, выглядела уже значительно лучше, хотя и по-прежнему немного прихрамывала. Фрида не лукавила, когда утверждала, что исцелять - её призвание. Во всяком случае, это у неё получалось куда лучше, чем драться. Ранения и ушибы Доброхота она также подлечила, попутно надавав охотнику ворох советов и рекомендаций насчёт того, какие конкретно припарки и порошки ему следует принимать в ближайшие две недели, чтобы окончательно поправиться.

Уже после всего этого из-под завала общими усилиями был извлечён помятый, ободранный, но по-прежнему сверкающий безмятежной улыбкой Боровик. Судя по тому, что Фрида не особенно расстроилась при виде повреждений голема, они не относились к категории фатальных.

- Ничего! - утешала девочка своё детище. - Вот подлатаем тебя, подкрасим здесь и там и будешь как новенький!

Таким образом, Боровика также покамест отправили на покой, уложив в углу под лестницей, после чего ведьмы, а вместе с ними и охотник поднялись в дом.

Мы стояли у абстрактной картины в золочёной раме, висящей на стене, напротив спрятанной в чулане входной двери.

- Вот! - сказала Берта, протягивая охотнику небольшой пергаментный свиток, плотно скрученный и перевязанный тонкой синей ленточкой. - Это доставит тебя, куда ты сам пожелаешь. Просто развяжи здесь, представь нужное тебе место и окажешься там.

Блэйк взял свиток и уже приготовился последовать совету ведьмочки, как вдруг остановился и произнёс:

- Кстати, я знаю, как решить ваше затруднение! Фрида, ты хочешь исцелить свою бабушку и других людей, но не можешь этого сделать, поскольку, стоит тебе объявиться где-либо и дать понять, кто ты есть на самом деле, как тебя тут же прогоняют прочь. Но что тебе мешает притвориться обычной странствующей травницей? Ты будешь врачевать больных магией, а им будет казаться, что ты делаешь это с помощью лечебных снадобий. Всё, что для этого потребуется, - старое платье, грим и маскировочные чары. После всего, что я видел сегодня в этом доме, полагаю, такая мелочь не вызовет у вас проблем.