- Женщина-нагваль сделала это, - сказал дон Хуан, словно он прочел мои мысли. - Она созерцала эти тени после полудня.
Мысль о ней, созерцающей эти тени после полудня, оказала на меня быстрое опустошающее действие. Интенсивный желтый свет этого часа, спокойствие этого города и привязанность, которую я испытывал по отношению к женщине-нагвалю, в одно мгновение всколыхнули во мне все одиночество бесконечного пути воина.
Дон Хуан определил пределы этого пути, когда сказал, что новые видящие - это воины полной свободы и их единственное устремление направлено к окончательному освобождению, которое приходит, когда они обретают полное сознание. Тут я понял с незамутненной ясностью, глядя на эти осеняющие стены тени, что подразумевала женщина-нагваль, когда сказала, что громкое чтение стихов - это единственное облегчение, какое имеет ее дух.
Я вспомнил, как за день до этого она читала здесь, на этом дворике кое-что для меня, но я не понял ее настойчивости, ее томления. Это было стихотворение Хуана Рамона Хименеса "Ора инманса", о котором она сказала, что оно синтезирует для нее одиночество воинов, вышедших, чтобы уйти к полной свободе:
- 68
Только птичка и колокол нарушали безмолвие...
Казалось, они беседуют с заходящим солнцем.
Золотистое молчание - вечер, сотканный из хрусталя.
Странствующая чистота развевает прохладные деревья,
И над всем этим прохладной реке снится,
Что она, попирая жемчуг,
Вырывается на свободу,
И тонет в вечности.
Дон Хуан и Хенаро подошли ко мне и смотрели на меня с выражением удивления.
- Что мы действительно делаем, дон Хуан? - Спросил я. - Возможно ли, чтобы воины готовили себя только к смерти?
- Ни в коем случае, - сказал он, мягко похлопывая меня по спине. - Воины готовят себя, чтобы сознавать, а полное сознание приходит к ним только тогда, когда в них совершенно не останется чувства самодовольства: только когда они ничто, они становятся всем.
Мы помолчали. Затем дон Хуан спросил меня, не нахожусь ли я в муках жалости к себе. Я не ответил, так как не был уверен.
- Не жалеешь ли ты о том, что находишься здесь? - Спросил дон Хуан с тонкой улыбкой.
- Конечно, нет, - заверил его Хенаро. Затем он как бы заколебался. Он почесал затылок и взглянул на меня, подняв брови. - Может быть, ты жалеешь? - Спросил он. - Или нет?
- Конечно, нет, - заверил его на этот раз дон Хуан. Он повторил тот же жест: поскреб затылок и поднял брови. - А может быть, ты жалеешь? - Сказал он, - или нет?
- Конечно, нет! - Загудел Хенаро, и оба они взорвались от безудержного смеха.
Когда они успокоились, дон Хуан сказал, что чувство собственной важности всегда бывает движущей силой всякого приступа меланхолии. Он добавил, что воины обязаны иметь глубокое чувство печали, но эта печаль тут только для того, чтобы заставить смеяться.
- У Хенаро есть что показать тебе, и это более захватывающее зрелище, чем всякое самосожаление, на которое ты способен, - продолжал дон Хуан. - Это относится к положению точки сборки.
Хенаро сразу же стал ходить по коридору, выгнув спину и поднимая колени до груди.
- Нагваль Хулиан показал ему, как ходить таким образом, - сказал дон Хуан шепотом. - Это называется походкой силы. Хенаро знает несколько походок силы. Следи за ним пристально.
Движения Хенаро были действительно гипнотическими. Оказалось, что я последовал за ним в его походке сначала глазами, а потом непреодолимо и ногами. Я подражал его походке. Мы обошли двор и остановились.
Двигаясь, я заметил, что каждый шаг вносил в меня чрезвычайное прояснение. Когда мы остановились, я был в состоянии острой пробужденности: я слышал каждый звук, мог заметить любое изменение в свете и тени вокруг. Я наполнился чувством срочных, угрожающих действий. Я чувствовал себя чрезвычайно агрессивным, мускулистым, смелым. В этот момент я увидел перед собой огромные пространства равнины: прямо передо мной был лес. Громадные деревья вздымались, как стена. Лес был сумрачным и зеленым, равнина - солнечной и желтой.
Мое дыхание было глубоким и странно ускоренным, но не настолько, чтобы казаться ненормальным. Все же именно ритм моего дыхания заставлял
- 69
меня топтаться на месте. Мне хотелось пуститься в бег, вернее, этого хотелось моему телу, но как раз тогда, когда я пустился, что-то остановило меня.
Дон Хуан и Хенаро неожиданно оказались по бокам у меня. Мы пошли по коридору - Хенаро был справа. Он подталкивал меня плечом: я чувствовал на себе вес его тела. Он мягко направил меня налево, и мы повернули к восточной стороне дворика. На мгновение у меня возникло впечатление, что мы собираемся пройти через эту стену, и я даже приготовился к столкновению, но мы остановились как раз возле нее.
Пока мое лицо было обращено к стене, оба они тщательно осматривали меня. Я знал, что они ищут, - они хотели убедиться, что моя точка сборки сместилась. Я знал, что это так, потому что мое настроение изменилось. Они, очевидно, тоже знали это. Они мягко взяли меня за руки, и мы в молчании пошли в другую часть галереи, к темному переходу -узкой комнате, соединяющей дворик с остальной частью дома. Тут же остановились. Дон Хуан и Хенаро шли несколько впереди меня.
Меня оставили лицом к стене дома, которая была покрыта глубокой тенью. Я взглянул в пустую темную комнату. У меня было чувство физической усталости. Я чувствовал себя вялым, безразличным, и все же я испытывал чувство духовной крепости. Я понял тогда, что лишился чего-то. В моем теле не было крепости - я едва мог стоять. Мои ноги подкосились, и я сел, а затем лег набок. Пока я так лежал, у меня были чудесные, наполняющие чувства любви к богу, к добру.
Затем совершенно неожиданно я оказался перед главным алтарем церкви. Барельефы, покрытые позолотой, отражали свет тысяч свечей. Я увидел темные фигуры мужчин и женщин, несущих огромное распятие, установленное на огромном паланкине. Я ушел с их пути и вышел из церкви. Я видел множество людей, море свечей, идущих ко мне. Я чувствовал себя возвышенно. Я бежал им навстречу. Мною двигала величайшая любовь: мне хотелось быть с ними, молиться богу. Я был всего в нескольких футах от массы народа, когда что-то унесло меня прочь.
В следующий момент я был с доном Хуаном и Хенаро. Они поддерживали меня с боков, пока мы медленно обходили двор.
На другой день, пока мы завтракали, дон Хуан сказал, что Хенаро толкнул мою точку сборки своей походкой силы, и что он смог это сделать потому, что я был в состоянии внутреннего молчания. Он объяснил, что точкой отсчета всего, что делают видящие, является то, о чем он говорит неустанно со дня нашей встречи: остановка внутреннего диалога. Он подчеркивал снова и снова, что внутренний диалог является тем, что привязывает точку сборки к ее исходному положению.
- Когда достигнуто безмолвие, все становится возможным, - сказал он.
Я сказал ему, что ясно осознаю, что в общем я перестал разговаривать с собой, однако не знаю, как я это сделал. Если бы меня попросили объяснить методику, я не знал бы, что сказать.
- Объяснение этого - сама простота, - сказал он. - Ты повелеваешь и так устанавливаешь новое намерение, новую команду. Затем твоя команда становится командой орла.
В этом одна из необыкновенных вещей, из всего того, что нашли новые видящие: наша команда может стать командой орла. Внутренний диалог останавливается тем же путем, каким он и начинался: актом воли. В конце концов, мы были вынуждены теми, кто учил нас, заговорить с собой. Когда они учили нас, они вовлекали свою волю, а мы - свою, в обоих случаях не зная об этом. Когда мы учились разговаривать с собой,
- 70
мы учились управлять волей. Мы повелели себе говорить с собой, поэтому, чтобы остановить разговор с собой, нужно воспользоваться тем же методом, мы должны повелеть, мы должны породить намерение.
Мы молчали несколько минут, затем я спросил его, о ком он говорил, когда сказал, что у нас были учителя, которые научили нас разговаривать с собой.
- Я говорил о том, что происходит с людьми в детстве, - ответил он. - О времени, когда их учит всякий окружающий повторять о себе бесконечный диалог. Этот диалог становится внутренним, и только эта сила удерживает точку сборки неподвижной.
Новые видящие говорят, что дети имеют сотни учителей, которые учат их, где поместить их точку сборки.
Он сказал, что видящие видят, что у детей вначале нет неподвижной точки сборки. Их внутренние эманации находятся в состоянии большой суматохи, и их точка сборки сдвигается всюду по человеческой полосе эманаций, что дает детям великую возможность фокусироваться на эманациях, которые позднее будут старательно затушеваны. Затем, по мере их роста, старшие окружающие, с помощью своей значительной власти над ними, принуждают детскую точку сборки стать более постоянной благодаря все более возрастающему по сложности внутреннему диалогу. Внутренний диалог - это процесс, постоянно укрепляющий положение точки сборки. Поскольку это положение произвольно и нуждается в постоянном подкреплении.
- Фактически, многие дети видят, - продолжал он. - Однако большинство из тех, что видят, считаются странными, и прилагаются все усилия для их исправления - их заставляют укрепить положение их точки сборки.
- Но можно ли поощрять детей поддерживать их точку сборки в более подвижном состоянии? - Спросил я.
- Только если они живут среди новых видящих, - сказал он. - В противном случае они будут пойманы, как это было с древними видящими, сложностями безмолвной части человека. И поверь мне, это хуже, чем быть пойманным в тиски рациональности.
Дон Хуан выразил свое глубокое восхищение человеческой способностью вносить порядок в хаос эманаций орла. Он сказал, что все мы и каждый по-своему, являемся могущественными магами и что наша магия состоит в удержании точки сборки неизменно неподвижной.
[ Пропущена часть текста в оригинале ]
Точку сборки, избирает некоторые эманации и группирует их для настройки и восприятия. Это команда орла, но весь смысл, который мы придаем тому, что воспринимаем, определяется нашей командой, нашим магическим даром.
Он сказал, что в свете того, что он объяснил, то, что Хенаро сделал со мной за день до этого - это нечто чрезвычайно сложное и все же очень простое. Это сложно, поскольку требует строжайшей дисциплины от всех участников: нужно, чтобы был остановлен внутренний диалог, чтобы было достигнуто состояние повышенного сознания и чтобы кто-то отвел твою точку сборки. А объяснение, лежащее за всеми этими сложными действиями, очень простое. Новые видящие говорят, что, поскольку точное положение точки сборки произвольно и выбрано нами самими или нашими предками, то его можно изменить с помощью сравнительно
- 71
небольшого усилия. Ну а когда точка сдвинута, это вызывает новую настройку эманаций и, следовательно, новое восприятие.
- Я обычно давал тебе растения силы, - продолжал дон Хуан. Чтобы заставить переместиться твою точку сборки. Растения силы обладают такой способностью, но голод, усталость, жар и другие подобные вещи оказывают то же влияние. Недостаток среднего человека состоит в том, что он думает, что результаты этого чисто умственные, но это не так, и ты сам можешь это подтвердить.
Он объяснил, что моя точка сборки сдвигалась десятки раз в прошлом, как это было за день до этого, и в большинстве случаев миры, которые при этом собирались, были настолько близкими к миру повседневной жизни, что были в действительности призрачными мирами. Он настойчиво добавил, что видения такого рода настойчиво отвергаются новыми видящими.
- Такие видения - это продукт человеческого списка-перечисления, продолжал он. - Они бесполезны воинам, ищущим полной свободы, поскольку возникают при боковом сдвиге точки сборки.
Он замолчал и посмотрел на меня. Я знал, что под "боковым сдвигом" он подразумевает сдвиг точки с одной стороны на другую по ширине человеческой полосы эманаций, а не вглубь. Я спросил его, так ли это.
- Это именно то, что я имею в виду, - сказал он. - На обоих краях человеческой полосы эманаций находится громадный склад отбросов неисчислимая куча человеческого хлама. Это очень сумрачный, зловещий склад. Он имел большое значение для древних видящих, но не для нас.
Одна из простейших вещей, которую можно сделать, это попасть туда. Вчера Хенаро и я хотели дать тебе небольшие примеры этого бокового сдвига, вот почему мы водили твою точку сборки, но любой может достичь этого хранилища просто путем остановки внутреннего диалога. Если сдвиг минимален, результаты объясняют "фантазиями ума". Если сдвиг большой, результаты называют "галлюцинациями".
Я попросил его объяснить акт вождения точки сборки. Он сказал, что если воин достиг внутреннего безмолвия путем остановки внутреннего диалога, то звук шагов походки силы, даже больше, чем ее вид, захватывает точку сборки. Ритм приглушенных шагов мгновенно захватывает настораживающую силу эманаций внутри кокона, которые были развязаны внутренним безмолвием.
- Эта сила немедленно прицепляется к краям полосы, - продолжал он. - На правом краю мы встречаемся с бесконечными видениями физической деятельности, насилия, убийств, чувственности. На левом мы находим духовность, религию, бога. Хенаро и я провели твою точку сборки к обоим краям, так, чтобы дать тебе полный обзор этой кучи человеческого хлама.
Дон Хуан еще раз заявил, как бы между прочим, что одним из наиболее таинственных аспектов знания видящих является немыслимый эффект внутреннего безмолвия. Он сказал, что, если достигнуто внутреннее безмолвие, то оковы, привязывающие точку сборки к тому месту, где она находится, начинают рваться, и точка сборки освобождается для движения.
Он сказал, что обычно движение идет влево и что предпочтение этого направления - это естественная реакция для большинства людей, однако есть видящие, которые могут направить это движение ниже обычного места, где расположена эта точка. Новые видящие называют это "сдвигом вниз".
- Видящие тоже иногда страдают от случайного сдвига вниз, продолжал он. - Но точка сборки не остается там долго, и это просто счастье, потому что это место зверей. Идти вниз противоречит нашим интересам, хотя это и является простейшей вещью изо всех.
- 72
Дон Хуан сказал также, что среди многих ошибок суждения древних видящих одной из наиболее горестных было сдвинуть точку сборки в неизмеримую область внизу, что сделало их специалистами в принятии животных форм. Они избрали различных животных в качестве точки отсчета и назвали их своим нагвалем. Они верили, что, сдвигая свою точку сборки в это особое место, они приобретают характеристики избранных ими животных: их силу или мудрость, хитрость, коварство или жестокость.
Дон Хуан заверил меня, что есть немало примеров, этой ужасной практики и среди видящих наших дней. Сравнительная легкость, с какой точка сборки человека перемещается в любую низшую позицию, является великим искушением для видящих, особенно для тех, чьи наклонности ведут их к этому. Поэтому долг нагваля испытать своих воинов.
Он сказал мне, что провел меня через это испытание, когда сдвигал мою точку сборки вниз при действии на меня растений силы. Затем он вел мою точку сборки, пока я не смог выделить полосу эманаций вороны, что привело к моему превращению в ворона.
Я опять задал дону Хуану вопрос, который задавал ему десятки раз. Я хотел знать, действительно ли я физически превратился в ворону, или просто думал и чувствовал, как она. Он объяснил, что сдвиг точки сборки в нижнюю область всегда приводит к полному превращению. Он добавил, что если точка сборки переходит некий критический порог, то мир исчезает: он перестает для нас быть тем, чем является на человеческом уровне.
Он признался, что мое превращение было действительно ужасающим по любым стандартам, однако моя реакция на это переживание показала ему, что у меня нет склонности в этом направлении. Если бы это было не так, мне пришлось бы приложить немало энергии, чтобы отбиться от тенденции остаться в этой низшей области, которая некоторым видящим кажется наиболее удобной.
Далее он сказал, что непреднамеренный сдвиг вниз периодически случается с каждым видящим, однако такие спады бывают все реже при продвижении точки сборки влево. Но каждый раз, когда это случается, энергия видящего, подпавшего этому, значительно падает. Это отступление требует времени и значительных усилий для исправления.
- Эти провалы делают видящих мрачными и узколобыми, - продолжал он. - А в некоторых случаях излишне рациональными.
- Как видящие могут избежать этих сдвигов вниз? - Спросил я.
- Это зависит от воина, - ответил он. - Некоторые из них имеют естественную склонность потакать своим причудам, например ты. Такие получают сильные удары. Для подобных тебе я рекомендовал бы быть начеку двадцать четыре часа в сутки. Дисциплинированным мужчинам и женщинам я рекомендовал бы бодрствовать двадцать три часа.
Он посмотрел на меня сияющими глазами и засмеялся.
- У женщин-видящих такой сдвиг бывает чаще, чем у мужчин, - сказал он. - Но они могут выбраться из этого положения без всяких усилий, в то время, как мужчины опасно мешкают.
Он сказал также, что женщины-видящие имеют особую способность удерживать свою точку сборки в любом положении в нижней позиции, а мужчины - нет. У мужчин есть трезвость и цель, но мало таланта. Вот почему нагвалю нужно иметь восемь женщин-видящих в своей партии: женщины дают импульс для пересечения неизмеримых пространств неведомого. Вместе со способностью нагваля, или как следствие ее, женщины приобретают устрашающую интенсивность. Они могут поэтому воспроизвести животную форму с блеском, легкостью и неповторимой жестокостью.
- 73
- Если ты думаешь о пугающих вещах, - продолжал он. - О каком-то невообразимом соблазне во тьме, ты думаешь, не зная этого, о женщине-видящей, таящейся в неизмеримой области внизу. Настоящий ужас лежит как раз здесь: если ты когда-нибудь встретишь странную женщину-видящую - беги в горы!
Я спросил его, способны ли другие организмы к сдвигу своей точки сборки.
- Их точка сборки может сдвигаться, - сказал он. - Однако для них этот сдвиг не может быть произвольным.
- Значит, точка сборки других организмов тоже натренирована находиться там, где она находится? - Спросил я.
- Всякий новорожденный организм подвергается тренировке тем или иным путем, - ответил он. - Мы можем не понимать, как происходит их тренировка - в конце концов, мы не понимаем этого и в своем случае однако видящие видят, что новорожденных заставляют делать то, что создает их облик. Как раз это и происходит с человеческими детьми: видящие видят, что сначала их точка сборки движется произвольно, а затем они видят, как присутствие взрослых прикрепляет ее к одному месту. То же случается со всем организмом.
Дон Хуан, казалось, размышлял некоторое время, а затем добавил, что у человеческой точки сборки есть одно уникальное свойство. Он указал на дерево за окном.
- Когда мы, как серьезные взрослые люди, смотрим на дерево, сказал он. - Наша точка сборки настраивает бесконечное число эманаций, и происходит чудо: наша точка сборки позволяет нам воспринять комплекс эманаций, который мы называем деревом.
Он пояснил, что точка сборки не только осуществляет настройку, необходимую для восприятия, но также освобождает эту настройку от некоторых эманаций, чтобы достичь большей утонченности восприятия, своего рода снятие сливок - хитрое человеческое построение, не знающее аналогий.
Он сказал, что по наблюдению новых видящих, только люди способны к дальнейшему усложнению комплексных эманаций. Он использовал здесь испанское слово "деснате", означающее снятие наиболее вкусных пенок с поверхности молока после его кипячения и остывания. Подобно этому, человеческая точка сборки выбирает, в смысле восприятия, некоторую часть эманаций, уже избранных для настройки, и делает из них наиболее приятное построение.
- Эти сливки у людей более реальны, чем восприятия других существ, - продолжал дон Хуан. - И в этом наша ловушка. Они для нас настолько реальны, что мы забываем, что сами построили их, приказывая своей точке сборки быть там, где она находится. Мы забываем, что они реальны для нас только потому, что наша команда состоит в том, чтобы воспринять их как реальность. У нас есть власть собрать вершки настройки, но нет власти защитить себя от собственного распоряжения. Этому надо учиться. Оставить этому снятию вершков свободные руки, как мы это делаем, значит сделать ошибку суждения, за которую мы заплатим так же дорого, как заплатили древние.
Глава 9. Сдвиг в нижние области.
Дон Хуан и Хенаро совершили свое ежегодное путешествие в северную часть Мексики, в пустыню Соноры, чтобы поискать лекарственные растения.
- 74
Один из видящих партии нагваля Висенто Медрано, травник среди них, использовал эти растения для составления лекарств.
Я присоединился к дон Хуану и Хенаро в Соноре, в той части их путешествия, когда должен был отвезти их на юг, обратно к их дому.
За день до того, как мы начали эту поездку, дон Хуан неожиданно продолжил свои объяснения о мастерстве управления сознанием. Мы отдыхали в тени высоких кустов в предгорьях. Был вечер, почти темно. Каждый из нас нес большой холщевый мешок, наполненный растениями. Как только мы положили их, Хенаро лег на землю и тотчас уснул, воспользовавшись своим сложенным жакетом, как подушкой.
Дон Хуан говорил со мной тихим голосом, как если бы не хотел разбудить Хенаро. Он сказал, что к настоящему времени объяснил большую часть истин относительно сознания и что осталось обсудить только одну из них. Последняя истина, заверил он меня, является лучшей из найденных древними видящими, хотя сами они никогда этого не знали. Ее ужасающее значение было признано века спустя, лишь новыми видящими.
- Я уже объяснял тебе, что у человека есть точка сборки, продолжал он. - И что точка сборки настраивает эманации для восприятия. Мы обсуждали также, что эта точка сборки сдвигается из своего неподвижного положения. Последняя истина заключается в том, что если точка сборки сдвинута за некоторый предел, она может собрать миры, совершенно отличные от мира, известного нам.
По-прежнему шепотом он сказал, что некоторые географические области не только помогают случайным движениям точки сборки, но также избирают особое направление этого сдвига. Например, пустыня Соноры помогает сдвинуть точку сборки вниз от ее обычного положения, к месту зверей.
- Вот почему в Соноре есть настоящие колдуны, - продолжал он. Особенно колдуньи. Ты уже знаешь одну, ла Каталину. В прошлом я устроил схватку между вами. Я хотел сдвинуть твою точку сборки, и ла Каталина, со своими колдовскими приемчиками, столкнула ее и сделала более свободной.
Дон Хуан объяснил, что охлаждающие переживания, которые были у меня с ней, являлись частью предварительного соглашения между ним и ею.
- Что ты сказал бы, если бы мы пригласили ее присоединиться к нам? - Спросил меня Хенаро громким голосом, усаживаясь.
Неожиданность его вопроса и странность голоса повергли меня в ужас.
Дон Хуан смеялся и тряс меня. Он уверил меня, что совершенно нет необходимости в тревоге, что ла Каталина - это как двоюродная сестра или тетя для нас: она часть нашего мира, хотя и не вполне следует нашим путям, поэтому она бесконечно ближе к древним видящим.
Хенаро улыбнулся и подмигнул мне.
- Я понял, что ты наложил в штаны от страха перед ней, - сказал он мне. - Она сама призналась мне, что всякий раз, как у вас было столкновение с ней, чем сильнее был твой испуг, тем горячее были твои штаны.
Дон Хуан и Хенаро смеялись до истерики.
Я должен был признать, что каким-то образом ла Каталина казалась мне всегда очень пугающей, но в то же время чрезвычайно притягательной женщиной. Что меня больше всего в ней поразило, так это ее неистощимая энергия.
- Она накопила так много энергии, - сказал дон Хуан. - Что тебе не нужно быть в состоянии повышенного сознания, чтобы она могла сдвинуть твою точку сборки любым способом в глубины левой стороны.
- 75
Дон Хуан снова сказал, что ла Каталина очень тесно связана с нами, поскольку принадлежит к партии нагваля Хулиана. Он объяснил, что обычно нагваль и все члены его партии покидали мир вместе, но бывают случаи, когда они покидают мир либо малыми группами, либо по одному. Нагваль Хулиан и его партия были примером последнего варианта. И хотя он покинул мир около сорока лет назад, ла Каталина по-прежнему здесь.
Он напомнил мне кое о чем, о чем упоминал уже раньше: что партия нагваля Хулиана состояла из группы трех очень непоследовательных мужчин и восьми великолепных женщин. Дон Хуан всегда считал, что такое неравенство было одной из причин, почему члены партии нагваля Хулиана покинули мир один за другим.
Он сказал, что ла Каталина была прикреплена к одной из великолепных женщин-видящих партии нагваля Хулиана и научилась у нее необыкновенным маневрам сдвига точки сборки вниз. Эта видящая была последней, кто должен был покинуть мир. Она дожила до очень преклонного возраста, и, поскольку обе они были родом из Соноры, они вернулись на склоне лет в эту пустыню и жили здесь вместе до тех пор, пока видящая не покинула мир. За те годы, которые они провели вместе, ла Каталина стала ее ближайшей помощницей и ученицей.
- Мы совершенно идентичны, - сказал он. - Но она более похожа на Хенаро и Сильвио Мануэля. В действительности она является их женским вариантом, но, конечно, будучи женщиной, она бесконечно более агрессивна и опасна, чем любой из них.
Хенаро подтвердил это кивком головы.
- Бесконечно более эффективна, - сказал он и подмигнул мне.
- Присоединилась ли она к нашей партии? - Спросил я дона Хуана.
- Я же сказал, что она подобна двоюродной сестре или тете, ответил он. - Под этим я подразумеваю, что она принадлежит к старшему поколению, хотя она моложе, чем все мы. Она последняя из той группы. Она редко бывает в контакте с нами, даже не очень-то любит нас: мы для нее слишком жесткие, поскольку она привыкла к прикосновениям нагваля Хулиана. Она предпочитает захватывающие приключения в неведомом стремлении к поиску свободы.
- В чем же различие между нами? - Спросил я дона Хуана.
- В последней части моего объяснения истин сознания, - ответил он. - Мы собираемся обсудить это различие не спеша и тщательно, а то, что тебе важно знать в данный момент, так это то, что ты ревниво стережешь странные тайны своего левостороннего сознания. Вот почему ла Каталина и ты нравитесь друг другу.
Я настаивал на том, что не поэтому она мне нравится, - скорее я восхищаюсь ее великой крепостью.
Дон Хуан и Хенаро засмеялись и похлопали меня по спине так, как если бы они знали обо мне что-то такое, чего не знал я.
- Ты нравишься ей, поскольку она знает, что ты подобен ей, сказал Хенаро и почмокал губами. - Она знала нагваля Хулиана очень хорошо.
Оба они посмотрели на меня пристальным взглядом, так что я почувствовал себя совсем неловко.
- К чему вы клоните? - Спросил я Хенаро обиженным тоном.
Он усмехнулся, подвигал бровями вверх и вниз комическим жестом, но промолчал. Заговорил дон Хуан и нарушил молчание:
- Есть очень странные точки соприкосновения между нагвалем Хулианом и тобой, - сказал он. - Хенаро лишь пытался выяснить, осознаешь ли ты это.
- 76
Я спросил обоих, как, в конце-концов я могу осознавать так далеко идущие вещи.
- Каталина думает, что ты сознаешь, - ответил Хенаро. - Она сказала так, поскольку знала нагваля Хулиана лучше любого из нас, здесь находящихся.
Я ответил на это, что не верится в то, что она знала нагваля Хулиана, поскольку он оставил мир почти сорок лет назад.
- Но ла Каталина не весенний цыпленок, - сказал Хенаро. - Она только выглядит молодой: это часть ее знаний, так же, как это часть знаний нагваля Хулиана. Ты видел ее только тогда, когда она выглядела молодой. Если бы ты увидел ее, когда она выглядит старухой, страх этого закрыл бы от тебя дневной свет.
- То, что делает ла Каталина, - прервал его дон Хуан. - Можно объяснить только через овладение искусством трех видов: искусством управления сознанием, искусством следопыта и мастерством намерения.
Но сегодня мы собираемся изучить то, что она делает, только в свете последней истины относительно сознания: истины, которая гласит, что точка сборки может собрать миры, отличные от нашего, если сдвинется относительно своей исходной позиции.
Дон Хуан дал мне знак подняться. Хенаро тоже встал. Я автоматически взял холщевый мешок, наполненный лекарственными растениями. Хенаро остановил меня в тот момент, когда я собирался взвалить его на плечи.
- Оставь мешок, - сказал он, улыбаясь. - Мы должны слегка пробежаться вверх, чтобы встретиться с ла Каталиной.
- Где же она? - Спросил я.
- Там наверху, - ответил Хенаро, показывая на вершину небольшого холма. - Если ты присмотришься полуприкрытыми глазами, то увидишь ее, как очень темное пятно на фоне зеленого кустарника.
Я изо всех сил стремился увидеть темное пятно, но не мог его рассмотреть.
- Почему бы тебе не прогуляться туда, - предложил дон Хуан.
Я почувствовал головокружение и боль в животе. Дон Хуан принуждал меня движением своей руки идти вверх, но я не решался двинуться. Наконец Хенаро взял меня за руку, и мы оба полезли вверх по холму. Когда мы добрались туда, я понял, что дон Хуан забрался вместе с нами. Мы все трое достигли вершины одновременно.
Дон Хуан очень спокойно начал говорить с Хенаро. Он спросил, помнит ли тот все многочисленные случаи, когда нагваль Хулиан был на грани того, чтобы задушить их обоих насмерть, поскольку они потакали своему страху.
Хенаро повернулся ко мне и заверил, что нагваль Хулиан был безжалостным учителем. Он и его учитель, нагваль Элиас, который тогда был еще в мире, обычно двигали чью-либо точку сборки за критические пределы и заставляли его выбираться оттуда самостоятельно.
- Я однажды уже говорил тебе, что нагваль Хулиан рекомендовал нам не тратить попусту свою половую энергию, - продолжал Хенаро. - Под этим он подразумевал, что для сдвига точки сборки мы нуждаемся в энергии. Если ее нет у тебя, то удар нагваля - это не удар свободы, а удар смерти.
- Без достаточной энергии, - сказал дон Хуан. - Сила настройки раздавливает. Ты должен иметь энергию, чтобы выдержать давление энергии настройки, которая никогда не происходит при обычных обстоятельствах.
- 77
Хенаро сказал, что нагваль Хулиан был вдохновенным учителем. Он всегда находил пути для обучения, которые позволяли ему в то же время позабавить себя. Один из его любимых педагогических приемов состоял в том, чтобы застать кого-либо однажды или два раза в нормальном состоянии сознания врасплох и сдвинуть точку сборки. С этого момента все, что ему нужно было сделать, чтобы иметь его нераздельное внимание, так лишь пригрозить ему неожиданным ударом нагваля.
Нагваль Хулиан действительно был незабываемым человеком, - сказал дон Хуан. - У него были большие связи с людьми. Он мог сделать нам худшую вещь в мире, но сделанная им, она была бы великой. Если бы то же самое совершил кто-либо другой, то получилось бы грубо и мерзко.
Нагваль Элиас, с другой стороны, не имел соприкосновений, но он был великим учителем, действительно великим.
- Нагваль Элиас был очень похож на нагваля Хуана Матуса, - сказал Хенаро. - Они очень подходили друг другу, и нагваль Элиас обучал его всему, даже не повышая голоса и не разыгрывая с ним трюков.
- Но нагваль Хулиан был совершенно другим, - продолжал Хенаро, дружески толкнув меня. - Я сказал бы, что он ревниво хранил на своей левой стороне некие тайны, совсем как ты. Не так ли, дон Хуан? Обратился он к дону Хуану.
Дон Хуан не ответил, но кивнул утвердительно. Казалось, что он сдерживается, чтобы не рассмеяться.
- У него была игровая натура, - сказал дон Хуан, и они оба захохотали.
Тот факт, что они, очевидно, намекали на что-то, что знали только они, заставил меня почувствовать еще большую тревогу.
Дон Хуан сказал, как само собой разумеющееся, что они говорят о странной колдовской методике, которой нагваль Хулиан обучился в процессе своей жизни.
Хенаро добавил, что у нагваля Хулиана был уникальный учитель, кроме нагваля Элиаса: учитель, который был чрезвычайно похож на него, и научил его новым комплексным путям сдвига точки сборки. В результате этого нагваль Хулиан был чрезвычайно эксцентричным в своем поведении.
- Кто же был тот учитель, дон Хуан? - Спросил я.
Дон Хуан и Хенаро переглянулись и захихикали, как два школьника.
- На это очень трудно ответить, - сказал дон Хуан. - Все, что я могу сказать, это то, что он был учителем, который отклонил путь нашей линии. Он научил нас многому хорошему и плохому, но из худшего он научил нас тому, что делали древние видящие, так что некоторые из нас поймались. Нагваль Хулиан был одним из них, а также ла Каталина. Но мы надеемся, что ты не последуешь за ними.
Я тотчас начал протестовать. Дон Хуан прервал меня. Он сказал, что я не знаю, против чего протестую. По мере того, как дон Хуан говорил, я ужасно разозлился на них обоих. Я взбесился, кричал на них самым громким голосом. Моя реакция была такой для меня неожиданной, что даже напугала: казалось, будто я - это кто-то другой. Я остолбенело посмотрел на них в ожидании помощи. Хенаро положил свои руки на плечи дону Хуану так, как если бы он нуждался в поддержке. Оба они падали со смеху.
Я был так раздосадован, что почти плакал. Дон Хуан подошел ко мне. Он примиряюще положил руку мне на плечо. Он сказал, что пустыня Соноры, по причинам, непостижимым для него, возбуждает определенную воинственность в человеке и в любом другом организме.
- Люди сказали бы, что это происходит потому, что воздух тут слишком сухой, - продолжал он. - Или потому, что он слишком горячий. Видящие сказали бы, что здесь особенное стечение эманаций орла, которые, как я уже сказал, помогают сдвигу точки сборки вниз.
- 78
- Как бы там ни было, видящие находятся в мире для тренировки себя, чтобы быть беспристрастными свидетелями, способными понять тайны о себе и пережить восхищение от находки того, что же мы в действительности. Это высочайшая из целей новых видящих, и не каждый воин достигает ее. Мы думаем, что нагваль Хулиан не достиг этой цели. Он попался, и так же попалась Каталина.
Далее он сказал, что для того, чтобы быть несравненным нагвалем, нужно любить свободу и иметь предельную отрешенность. Он объяснил: то, что делает путь воина таким опасным, это то, что он противоположен жизненной ситуации современного человека. Он сказал, что современный человек оставил область неведомого и таинственного и устремился в область функционального. Он повернулся спиной к миру предчувствий и восхищения и приветствовал мир скуки.
- Получить шанс вернуться опять к миру тайн, - продолжал дон Хуан. - Это иногда настолько много для воина, что он умирает: он ловится на том, что я назвал бы высоким призывом неведомого. Такие воины забывают призыв свободы, забывают о беспристрастности, они погружаются в неведомое и влюбляются в него.
- И ты думаешь, что я подобен им, не так ли? - Спросил я дона Хуана.
- Мы не думаем, мы знаем, - ответил Хенаро. - И ла Каталина знает это лучше, чем кто-либо из нас.
- Почему она? - Потребовал я объяснений.
- Потому что она подобна тебе, - ответил Хенаро, произнося слова с комической интонацией.
Я уже собирался вступить в серьезные пререкания, но дон Хуан прервал меня.
- Нет необходимости так горячиться, - сказал он мне. - Ты таков, каков есть. Битва за свободу труднее для некоторых, и ты - один из них.
- Для того, чтобы стать беспристрастным свидетелем, - продолжал он. - Нужно начать с понимания того, что закрепление или сдвиг точки сборки
- Это все, для нас или для мира, каким бы этот мир ни был.
Новые видящие говорят, что, когда нас учили разговаривать с собой, нас научили также средствам оболванивания себя для того, чтобы удерживать точку сборки неподвижно на одном месте.
Хенаро шумно захлопал в ладоши и издал пронзительный свист, имитирующий свист футбольного матча. "Давайте заставим двигаться точку сборки! - Закричал он. Давай, давай, вперед, вперед!"
Мы все еще смеялись, когда кусты вправо от меня неожиданно задвигались. Дон Хуан и Хенаро сразу же сели, поджав под себя левую ногу, а правую, с поднятым коленом, они держали перед собой, подобно щиту. Дон Хуан подал мне знак сделать то же самое. Он поднял брови и сделал жест покорности уголками губ.
- У колдунов есть собственные причуды, - сказал он шепотом. Когда точка сборки смещается в нижние области, видение колдунов ограничивается. Если они увидят нас стоящими, они могут напасть.
- Нагваль Хулиан однажды держал меня два дня в этой воинственной позе, - шепнул мне Хенаро. - Мне даже пришлось мочиться в этом положении.
- И какать, - добавил дон Хуан.
- Точно, - сказал Хенаро, а затем он прошептал мне, как бы между прочим: - Я надеюсь, что ты уже сделал а-а? Если твои кишки не
- 79
опустошены, то ты наложишь в штаны при появлении ла Каталины, если я не покажу тебе, как их снять. Если тебе придется делать в этой позе, то у тебя уже будут сняты штаны.
Он показал мне, как действовать с брюками. Он делал это совершенно серьезно и сосредоточенно. Все мое внимание было сфокусировано на его движениях, и только когда я снял свои штаны, я понял, что дон Хуан ревет от смеха. Я понял, что Хенаро опять разыграл меня. Я уже собирался встать, чтобы надеть штаны, когда дон Хуан остановил меня. Он так смеялся, что не мог выговорить ни единого слова. Он велел мне подождать, сказав, что Хенаро пошутил только наполовину, и что ла Каталина действительно здесь, за кустами. Его убедительный тон, даже среди смеха, дошел до меня, и я замер на месте. Мгновение спустя хруст в кустах навел на меня такой панический ужас, что я забыл о своих брюках. Я взглянул на Хенаро: его брюки были уже на нем. Он пожал плечами:
- Прошу прощения, - прошептал он. - У меня уже нет времени показать тебе, как надеть их не вставая.
А у меня не было времени даже на то, чтобы рассердиться на них или присоединиться к их веселью. Неожиданно прямо передо мной кусты раздвинулись, и оттуда вышло совершенно невиданное существо. Оно было таким необычным, что я уже больше не боялся. Я был очарован. То, что было передо мной, не было человеком. Это было что-то, даже отдаленно не напоминавшее человека. Оно было похоже на пресмыкающееся, или на огромное гротескное насекомое, или же на волосатую, предельно отталкивающую птицу. Его темное тело было покрыто грубыми рыжеватыми волосками. Я не видел ног, только одну огромную, рыжеватую голову. Нос был плоским, а ноздри представляли собой два больших боковых отверстия. У него было что-то подобное клюву с зубами. Каким бы ужасающим ни было это существо, глаза его были великолепны: они были похожи на два гипнотизирующих озерца немыслимой ясности. В них светилось знание, они не были человеческими глазами, или глазами птицы, или какими-то глазами, которые я когда-либо видел.
Существо двигалось справа от меня, шурша кустами. Когда я повернул голову, чтобы следовать за ним взглядом, я заметил, что дон Хуан и Хенаро выглядели такими же зачарованными его присутствием, как и я. Мне показалось, что и они не видели никогда ничего подобного.
В одну минуту существо совершенно скрылось из виду, но мгновение спустя раздалось ворчание, и его гигантские формы опять замаячили перед нами. Я был очарован и одновременно обеспокоен тем, что не напуган как следует этим комическим существом: казалось, что мою предыдущую панику переживал кто-то другой, а не я.
Вдруг я почувствовал, что начинаю подниматься. Против моей воли ноги мои выпрямились, и я обнаружил себя стоящим лицом к существу. Я едва осознавал, что снимаю жакет, рубашку, туфли. Так я оказался нагим. Мышцы моих ног налились необычайной мощью. Я подпрыгивал с колоссальной прыгучестью. А затем существо и я помчались в сторону какой-то невыразимой зелени.
Существо двигалось передо мной, скручиваясь в себе, как змея. Затем я догнал его. Пока мы двигались вместе, я осознал то, что уже знал: это существо действительно было ла Каталиной. Совершенно неожиданно ла Каталина во плоти была рядом со мной. Мы двигались безо всяких усилий. Казалось, мы оставались неподвижными, лишь изображая телесные жесты движений, а окружающее двигалось, создавая впечатление громадной скорости.
- 80
Наша гонка прекратилась так же неожиданно, как и началась, я был один с ла Каталиной в другом мире. В нем не было ни одной узнаваемой черты. Было какое-то интенсивное свечение и тепло, исходящее из того, что казалось землей. Она была покрыта громадными камнями или, по крайней мере, они казались камнями. У них был цвет песчаника, но отсутствовал вес: они были как бы обломками пористого вещества. Я мог раскидывать их с шумом, только слегка прикасаясь к ним.
Я был так зачарован своей мощью, что забыл обо всем на свете. Во всяком случае, я оценил, что эти глыбы, казавшиеся невесомой материей, оказывали все-таки сопротивление, и только моя огромная мощь позволяла разбрасывать их с шумом. Я пытался схватить их руками и осознал, что все мое тело изменилось. Ла Каталина смотрела на меня, - она опять была гротескным существом, каким была раньше. И таким же был я. Я не мог видеть себя, но я знал, что мы оба похожи. Неописуемая радость охватила меня. Казалось, что эта сила приходит ко мне извне. Ла Каталина и я отталкивались, переплетались и играли до тех пор, пока у меня не осталось никаких мыслей и чувств или какого-либо человеческого сознания вообще. И все же я определенно обладал сознанием. Моим сознанием было смутное знание, которое давало мне уверенность. Это было беспредельное доверие, физическая уверенность в своем существовании. Не в смысле человеческого чувства индивидуальности, но в смысле вездесущего присутствия.
Затем сразу все вошло в фокус человеческого ощущения. Ла Каталина держала меня за руку, мы шли вместе по пустыне, среди пустынных кустов. Я тотчас и болезненно ощутил, что камни пустыни и затвердевшие куски грязи ужасно действуют на мои голые ноги.
Мы вышли на место, свободное от растительности. Там были дон Хуан и Хенаро. Я сел и оделся.
Мой опыт с ла Каталиной отсрочил наше возвращение на юг Мексики. Он вывел меня из равновесия в каком-то неописуемом отношении. В моем нормальном состоянии сознания я стал разъединенным. Казалось, я потерял точку отсчета: я был в состоянии какой-то безнадежности. Я сказал дону Хуану, что потерял даже желание жить.
Мы сидели вокруг стола в доме дона Хуана. Моя машина была нагружена мешками, мы были готовы к отъезду, но чувство отчаяния захватило лучшую часть меня, и я начал плакать.
Дон Хуан и Хенаро смеялись до слез. Чем более безнадежно я себя чувствовал, тем больше они радовались. Наконец, дон Хуан сдвинул меня в состояние повышенного сознания и объяснил, что их смех - это не отсутствие доброты с их стороны и не результат какого-то злобного чувства юмора, а истинное выражение счастья от видения моего продвижения по пути знания.
- Я скажу тебе то, что обычно дон Хулиан говорил нам, когда мы попадали туда, куда ты сейчас вышел, - продолжал дон Хуан. - На этом пути ты должен знать, что ты не один. То, что случилось с тобой, случается со всяким, кто накапливает достаточно энергии, чтобы схватить отблеск неведомого.
Он сказал, что нагваль Хулиан обычно говорил им, что они выселены из домов, где жили всю свою жизнь. Результатом накопления энергии является разрыв с удобным, но предельно ограниченным и унылым гнездом мира повседневной жизни. "Ваша депрессия, - говорил им нагваль Хулиан. - Это не столько печаль от потери своего гнезда, сколько беспокойство от того, что приходится искать новые аппартаменты".
- Новые аппартаменты, - продолжал дон Хуан. - Не такие удобные, но они гораздо более просторные. Твое осознание того, что ты выселен, пришло в форме великого уныния, потери желания жить, точно так же, как
- 81
это было с нами. Когда ты сказал нам, что не хочешь жить, мы не могли не рассмеяться.
- Что же будет со мной теперь? - Спросил я.
- Если говорить словами народной мудрости - "поищи, старушка, новую подушку", - ответил дон Хуан.
Дон Хуан и Хенаро опять вошли в состояние большой эйфории.
Всякое утверждение и замечание заставляло их истерически смеяться.
- Все очень просто, - сказал дон Хуан. - Твой новый уровень энергии создал новое место для успокоения твоей точки сборки. И диалог воина, который ты всегда ведешь с нами, когда мы вместе, утвердил это новое положение.
Хенаро придал своему лицу серьезное выражение и гудящим голосом спросил меня: "ты уже какал сегодня? "
Он понуждал меня ответить движением своей головы: "да или нет, да или нет, - требовал он. - Давай продолжим наш диалог воинов".
Когда они слегка успокоились, Хенаро сказал, что я должен осознать тот недостаток, что точка сборки время от времени возвращается в свое прежнее положение. Он сказал мне, что в его собственном случае точка сборки в нормальном положении заставляла его видеть людей, как угрожающих и ужасающих существ. К его предельному изумлению, однажды он понял, что изменился: он стал значительно смелее и уверенно действовал в ситуации, которая в обычном состоянии привела бы его к хаосу и страху.
- Я обнаружил себя в постели женщины, - сказал Хенаро и подмигнул мне. - Обычно я до смерти боялся женщин, но однажды я оказался в постели с ужасающей женщиной. Это было так непохоже на меня, что когда я понял, что я делаю, со мной случился почти сердечный приступ - я чуть не получил разрыв сердца. Этот толчок заставил мою точку сборки вернуться в ее несчастное нормальное положение. Я должен был выбежать из дома и трясся, как заяц.
- Ты лучше следи за тем, чтобы точка сборки не вернулась обратно, - добавил Хенаро. И они опять засмеялись.
- Положение точки сборки на коконе человека, - объяснил дон Хуан. - Поддерживается внутренним диалогом, и поэтому это очень слабое положение, мягко говоря. Вот почему мужчины и женщины так легко теряют свой ум, особенно те, чей внутренний диалог - скучное и неглубокое построение одного и того же.
Новые видящие говорят, что наиболее прочными людьми являются те, чей внутренний диалог гибок и разнообразен.
Он сказал, что положение точки сборки воина бесконечно более прочное, поскольку, как только точка сборки начинает сдвигаться в коконе, она создает ямку в светимости - ямку, которая удерживает точку сборки в дальнейшем.
- Вот почему мы не можем сказать, что воины теряют свой ум, продолжал дон Хуан. - Если они что-то и теряют, то только эту ямку.
Дон Хуан и Хенаро нашли это утверждение таким смешным, что покатились со смеху.
Я попросил дона Хуана пояснить мой опыт с ла Каталиной, и они оба опять завыли от смеха.
- Женщины, определенно, более странные существа, чем мужчины. Тот факт, что у них между ног есть дополнительное отверстие, делает их жертвами странных влияний. Странные мощные силы владеют ими через это отверстие. Это единственный способ, каким я могу объяснить их причуды.
Он оставался в молчании некоторое время. Я спросил его, что он под этим подразумевает.
- 82
- Ла Каталина пришла к нам, как гигантская гусеница, - ответил он.
Выражение лица дона Хуана, когда он говорил это, и взрыв смеха Хенаро развеселили меня. Я начал смеяться, пока мне не стало почти плохо.
Дон Хуан сказал, что искусство ла Каталины настолько необычайно, что она может сделать все, что захочет, в области зверей. Ее несравненное появление в таком виде было мотивировано ее сродством со мной. Окончательный результат всего этого тот, сказал он, что ла Каталина сумела сдвинуть мою точку сборки с помощью своей.
- Что вы там делали вдвоем, словно черви? - Спросил Хенаро и похлопал меня по спине. Казалось, дон Хуан был близок к тому, чтобы залиться смехом.
Вот почему я сказал, что женщины более странны, чем мужчины, прокомментировал он, наконец.
- Я не согласен с тобой, - сказал Хенаро дону Хуану. - У нагваля Хулиана не было дополнительного отверстия между ногами, однако он был еще более странным, чем ла Каталина. Я думаю, что она научилась быть червем отчасти у него. Он делал это обычно для нее.
Дон Хуан подпрыгивал, как ребенок, который намочил в штаны. Когда он почти успокоился, он сказал, что нагваль Хулиан имел дар создавать и использовать совершенно необычные ситуации. Он сказал также, что ла Каталина дала мне совершенный, великолепный пример сдвига вниз. Она заставила меня увидеть ее в виде существа, формы которого она приняла путем сдвига точки сборки. Затем она помогла мне сдвинуть мою в то же положение, которое придавало ей ее чудовищный вид.
- Другой учитель, которого имел нагваль Хулиан, - продолжал дон Хуан. - Научил его, как достичь особого места в этой безбрежности нижнего пространства. Никто из нас не смог следовать за ним туда, но все члены его партии делали это, особенно ла Каталина и женщина-видящая, которая учила ее.
Далее дон Хуан сказал, что сдвиг вниз приводит к видению, на самом деле, не другого мира, но нашего мира повседневной жизни, на который мы смотрим в другой перспективе. Он сказал, что для того, чтобы увидеть другой мир, я должен воспринять другую великую полосу эманаций орла, другой великий диапазон эманаций.
Здесь он закончил свои объяснения. Он сказал, что у него нет времени дольше останавливаться на этом предмете великих диапазонов, поскольку нам пора двигаться. Я хотел остаться еще на немного, чтобы продолжить разговор, но он сказал, что требуется много времени для объяснения этой темы, для чего мне понадобится новое сосредоточение.
Глава 10. Великие диапазоны эманаций.
Несколько дней спустя в своем доме на юге Мексики дон Хуан продолжил эти объяснения. Он ввел меня в большую комнату. Уже наступил вечер, и в комнате было темно. Я хотел зажечь керосиновые лампы, но дон Хуан не разрешил мне сделать этого. Он сказал, что я должен позволить звуку его голоса сдвинуть мою точку сборки так, чтобы она осветила эманации полного сосредоточения и полного воспоминания.
Затем он сказал, что мы собираемся говорить о великих диапазонах эманаций. Он назвал это другим ключевым открытием, которое сделали древние видящие, но затем оно, из-за их заблуждений, погрузилось в забвение, пока новые видящие не извлекли его на свет.
- 83
- Эманации орла сгруппированы в комплексы, - продолжал он. Древние видящие назвали эти комплексы "великими полосами эманаций". Это, конечно, не "полосы", но название осталось. Например, есть неизмеримый комплекс, который производит органические существа. Эманации этого органического диапазона обладают своего рода "пушистостью". Они прозрачны и имеют свою собственную светимость, особую энергию. Они осознают себя, они прыгают. В этом причина того, что все органические существа наполнены особой неотразимой энергией. Другие диапазоны темнее и менее летучи. У некоторых из них совсем нет света - им свойственна непрозрачность.
- Ты хочешь этим сказать, дон Хуан, что все органические существа имеют в своем коконе эманации одного и того же вида? - Спросил я.
- Нет, я не хочу сказать этого. Все не так просто, хотя все органические существа принадлежат к одному и тому же великому диапазону. Вообрази это, как неизмеримо широкую полосу светящихся волокон - бесконечных светящихся струн. Органические существа - это пузырьки, которые вырастают вокруг такой группы светящихся волокон. Вообрази, что в этом диапазоне органической жизни некоторые пузырьки сформировались вокруг светящихся волокон в центре полосы, другие ближе к ее краям. Эта полоса достаточно широкая, чтобы устроить на себе все виды органических существ, и еще останется свободное место. При таком устройстве пузырьки, близкие к краям, совершенно лишены эманаций, которые имеются в середине полосы и разделяются только теми, которые в центре. По этой же причине пузырьки в центре лишены краевых эманаций.
Как ты можешь понять, органические существа разделяют эманации одного диапазона, однако видящие видят, что и внутри органической полосы существа разделяются настолько, насколько это вообще возможно.
- Много ли таких великих диапазонов? - Спросил я.
- Так же много, как сама бесконечность, - ответил он. - Однако видящие нашли, что на земле есть только сорок восемь таких полос.
- Каков смысл этого, дон Хуан?
- Для видящих это означает, что на земле есть сорок восемь типов организаций, сорок восемь типов объектов или структур. Органическая жизнь - одна из них. (Здесь сразу вспоминаются сорок восемь "законов", которые управляют процессами на земле, согласно учению Георгия Гурджиева / прим. И. Г. /).
- Означает ли это, что есть сорок восемь типов неорганической жизни?
- Нет, не совсем так. Древние видящие насчитывали семь полос, производящих неорганические пузырьки сознания. Другими словами, есть сорок диапазонов, которые производят пузырьки, не обладающие сознанием: это полосы, задающие только организацию.
- Думай о великих диапазонах, как о чем-то, подобном деревьям. Все они дают плоды, создают вместилища, наполненные эманациями, однако только восемь из этих деревьев дают съедобные плоды, т. Е. Пузырьки сознания. Семь из них дают кислые плоды, но все же съедобные, а одно дает наиболее сочные, вкуснейшие плоды из всех.
Он засмеялся и сказал, что в своей аналогии принял точку зрения орла, для которого наиболее изысканными кусочками являются органические пузырьки сознания.
- Что заставляет эти восемь полос давать сознание? - Спросил я.
- Орел наделяет сознанием через свои эманации, - ответил он.
Его ответ заставил меня спорить с ним. Я сказал ему, что говорить, что орел наделяет сознанием через свои эманации, это все равно, как говорить, как делают верующие, что бог наделяет жизнью через любовь. Вообще, что это значит?
- 84
- Эти два утверждения не аналогичны, - терпеливо пояснил он. - И все же я думаю, что они обозначают одно и то же. Различие только в том, что видящие видят, как орел наделяет сознанием через свои эманации, а верующие не видят, как бог наделяет жизнью через любовь.
Он сказал, что путь, каким орел наделяет сознанием, идет через три гигантские связки эманаций, проходящие через восемь великих диапазонов. Эти связки совершенно особые, поскольку для видящих они наделены цветом. Одна связка дает впечатление бежево-розового, похожего на розоватое свечение уличных ламп, другая - персикового оттенка, как неоновые лампы цвета пергамента, а третья вызывает ощущение, подобное цвету янтаря - как чистый мед.
Таким образом, видение видящими того, как орел наделяет сознанием через свои эманации, подобно видению оттенков, - продолжал он. Верующие не видят божественной любви, а если бы они ее видели, то знали бы, что она либо розовая, либо персиковая, либо янтарная. [Сравн.: Видение Данте, сообщенное им в 33-ей песне "Рая": "...Три равномерных круга, разных цветом" (прим. И. Г.)].
- Человек, например, прикреплен к янтарной связке, и так же другие существа.
Я захотел узнать, какие существа разделяют те же эманации, что и человек.
- Подробности, подобные этим, ты обнаружишь сам через свое видение, - сказал он. - Мне говорить об этом бесполезно: ты только заведешь себе новый каталог. Достаточно будет сказать, что найти это самому будет для тебя наиболее волнующим действием, какое ты когда-либо совершал.
- А розовая и персиковая связки тоже представлены в человеке? Спросил я.
- Никогда. Эти связки принадлежат другим живым существам, ответил он.
Я собирался еще что-то спросить его, но резким движением руки он остановил меня. Он погрузился в размышления. Мы долго пребывали в глубоком безмолвии.
- Я уже говорил тебе, что свет сознания бывает в человеке разных цветов, - сказал он, наконец. - Но тогда я не сказал тебе, поскольку мы еще не дошли до этого, что это вовсе не цвета, а оттенки янтарного цвета.
Он сказал, что янтарная полоса сознания делится на бесконечное число тонких вариантов, которые отражают различия в качестве сознания. Розоватый и бледно-зеленый янтарные оттенки являются наиболее распространенными. Голубоватый янтарный цвет наиболее необычен, но еще более редок чистый янтарный.
- А что же определяет данный конкретный оттенок янтарного цвета?
- Видящие говорят, что этот оттенок определяется количеством сэкономленной и запасенной энергии. Бесконечное число воинов начинало с розового оттенка янтарного цвета, а закончило чистейшим янтарным цветом. Примерами этого являются Хенаро и Сильвио Мануэль.
- А какие формы жизни соответствуют розовой и персиковой связкам сознания? - Спросил я.
- Все эти три связки пересекаются в восьми диапазонах, - ответил он. - В органическом диапазоне розовая связка свойственна, в основном, растениям, персиковая - насекомым, а янтарная - человеку и другим животным.
- 85
Такое же положение преобладает и в неорганическом диапазоне: три связки сознания дают особые виды неорганических существ в каждом из семи великих диапазонов.
Я попросил его рассказать поподробнее о имеющихся родах неорганических существ.
- Ну, это другая вещь, которую тебе следует увидеть самому, ответил он. - Семь диапазонов и то, что они дают, действительно недоступно человеческому рассудку, но доступно видению.
Я сказал ему, что не вполне понял его объяснение великих полос эманаций, поскольку его описание заставило меня вообразить их, как независимые связки струн или даже плоских лент, подобных конвейерной.
Он пояснил, что великие полосы эманаций не плоские и не круглые, а неописуемым образом переплетены, как соломинки в охапке сена, которые удерживаются схватившими их руками. Таким образом, у эманаций нет порядка: сказать, что есть центр или края, было бы заблуждением, но это необходимо делать для объяснения.
Продолжая далее, он объяснил, что неорганические существа, возникающие в семи других диапазонах сознания, характеризуются тем, что их контейнер не имеет движения: он более похож на бесформенное вместилище со слабым свечением. Он не похож на кокон органических существ: у него отсутствует упругость, способность раздуваться, что позволяет органическим существам выглядеть так, словно светящиеся шары, наполненные энергией. Дон Хуан сказал, что единственное подобие неорганических и органических существ заключается в том, что все они имеют задающие сознание розовые, персиковые или янтарные эманации.
- Эти эманации, - продолжал он. - Позволяют при некоторых обстоятельствах наладить связь между существами восьми великих диапазонов.
Он сказал, что обычно органические существа, со своим большим полем энергии, являются инициаторами связи с неорганическими существами, а тонкое и усложненное следование за ними - это всегда область деятельности неорганических существ. Ну, а когда барьер разрушен, неорганические существа становятся тем, что видящие называют олли-союзниками. С этого момента неорганические существа могут перехватывать неимоверно тонкие мысли, настроения или страхи видящего.
- Древние видящие были загипнотизированы такой преданностью своих олли, - продолжал он. - Есть рассказы о том, как древние видящие могли заставить своих олли сделать все, что захотят. Это было одним из оснований их веры в свою неуязвимость. Они обалдели от самодовольства. Однако олли обладают властью только тогда, когда видящий является образцом безупречности, а древние такими не были.
- Неорганических существ так же много, как и органических? Спросил я.
Он ответил, что неорганические существа не так обильно представлены, как органические, однако это перекрывается большим числом диапазонов неорганического сознания. Кроме того, различия между самими неорганическими существами более значительны, чем различия организмов, поскольку последние принадлежат только одному диапазону, а неорганические - семи.
- Учти также, что неорганические существа живут дольше организмов, - продолжал он. - Это явление заставило древних видящих сосредоточить свое внимание видения на олли, - о причинах этого я расскажу тебе позднее.
Он сказал, что древние видящие также пришли к сознанию того, что именно повышенная энергия организмов и последующее высокое развитие их сознания сделало их лакомыми кусочками для орла. По мнению древних
- 86
видящих, аппетит орла и является причиной того, что он стремится создать как можно больше органических существ.
Далее он объяснил, что продуктом деятельности других сорока великих диапазонов является вовсе не сознание, а конфигурации неодушевленной энергии. Древние видящие для обозначения этого избрали слово "сосуды". В то время как коконы и контейнеры являются полями энергетического сознания, ответственными за собственную независимую светимость, сосуды - это твердые вместилища, удерживающие эманации и не являющиеся полями энергетического сознания. Их светимость определяется только энергией эманаций, заключенных в них.
- Ты должен иметь в виду, - продолжал он. - Что все на земле во что-нибудь заключено. То, что мы воспринимаем, составлено либо из частей коконов, либо из сосудов с эманациями. Обычно мы совсем не воспринимаем вместилищ неорганических существ.
Он посмотрел на меня, ожидая признаков понимания, но, осознав, что я не поддался ему, он продолжил объяснение.
- Весь мир сделан из сорока восьми диапазонов, - сказал он. - А мир, который собирает наша точка сборки в состоянии нормального восприятия, составлен из двух диапазонов. Один из них - это органическая полоса, а другой - полоса структур, не обладающих сознанием. Остальные сорок шесть великих диапазонов не являются частью воспринимаемого нами обычного мира.
Он опять помедлил, ожидая уместных здесь вопросов. У меня их не было.
- Существуют и другие завершенные миры, которые наша точка сборки может собрать, - продолжал он. - Древние видящие насчитывали семь таких миров - по одному на каждый диапазон сознания. Я добавил бы, что два из этих миров, кроме мира повседневной жизни, собрать сравнительно легко. Другие пять - совсем другое дело.
Когда мы сели для беседы в следующий раз, дон Хуан тотчас же начал говорить о моем опыте с ла Каталиной. Он сказал, что сдвиг точки сборки в область, расположенную ниже ее обычного места, дает видящему подробную и зауженную картину известного нам мира. Она настолько детализирована, что наш мир кажется совсем другим миром. Это гипнотизирующее зрелище, и оно слишком соблазнительно, особенно для видящих с приземленным и ленивым духом.
- Это изменение перспективы очень приятно, - продолжал дон Хуан. - Требуется минимальное усилие, а результаты головокружительны. Если видящий стремится к скорым достижениям, то нет лучшего маневра, чем сдвиг в нижние области. Единственной проблемой для этих положений точки сборки остается то, что видящие подвержены угрозе смерти, которая приходит даже более грубо и гораздо быстрее, чем в человеческом положении.
Нагваль Хулиан говорил, что это лучшее место для того, чтобы подрыгать ногами, - и не более.
Он добавил, что истинное изменение миров происходит только тогда, когда точка сборки переместится в человеческом диапазоне достаточно глубоко, чтобы преодолеть некоторый порог. На этой стадии точка сборки может воспользоваться другими великими диапазонами.
- Как это она ими пользуется? - Спросил я.
Он пожал плечами.
- Это вопрос наличия энергии, - сказал он. - Сила настройки цепляется за другую полосу при условии, что видящий имеет достаточно энергии. Наш обычный уровень энергии позволяет нашей точке сборки пользоваться силой настройки только в одном диапазоне эманаций, и мы
- 87
воспринимаем, тем самым, известный нам мир, но если у нас есть запас энергии, мы можем воспользоваться силой настройки других великих диапазонов и, следовательно, воспринять другие миры.
Вдруг дон Хуан резко изменил тему беседы и стал говорить о растениях.
- Тебе может показаться странным, - сказал он. - Но деревья гораздо ближе к человеку чем, например, муравьи. Я уже говорил тебе, что деревья и люди могут развить грандиозные связи, и это происходит потому, что они разделяют общие эманации.
- Насколько велики у них коконы? - Спросил я.
- Коконы гигантских деревьев ненамного больше самих деревьев, но интересно другое: некоторые крошечные растения имеют коконы почти такие же большие, как человеческое тело, и в три раза шире. Таковы растения силы. У них больше всего эманаций, родственных человеку - не эманаций сознания, конечно, а других общих эманаций.
Другая уникальная особенность растений в том, что их светимость различается по оттенкам. В общем она розовая, поскольку их сознание розоватое, но ядовитые растения бледно-желто-розовые, а лекарственные ярко-фиолетоворозовые. И только растения силы бело-розовые: некоторые из них сумрачно-белые, а другие - ярко-белые.
Однако, реальное различие между растениями и другими органическими существами состоит в положении их точки сборки: у растений она расположена в нижней части кокона, а у других органических существ - в верхней.
- Ну а что в отношении неорганических существ? - Спросил я. - Где у них находится точка сборки?
- У некоторых их них она расположена в нижней части вместилища, ответил он. - Такие существа очень отличны от людей, но близки растениям. Другие имеют ее где-либо в верхней части вместилища - они близки людям и другим органическим существам.
Он добавил, что древние видящие были убеждены, что у растений очень интенсивно развито общение с неорганическими существами. Они полагали, что чем ниже точка сборки, тем легче растениям преодолеть барьер восприятия: у очень больших деревьев и у очень маленьких растений точка сборки расположена очень низко в их коконах. Поэтому великое количество колдовских ритуалов древних видящих было направлено на то, чтобы запрячь сознание деревьев и маленьких растений и использовать их как проводник для спуска в глубины темных областей, как они говорили.
- Ты понимаешь, конечно, - продолжал дон Хуан. - Что когда они думали, что спускаются в глубины, они фактически перемещали свою точку сборки для сборки других воспринимаемых миров с теми семью великими диапазонами.
Они доводили свое сознание до предела и собирали миры с пятью великими диапазонами, доступными видящим только в том случае, если они проходят опасную трансформацию.
- Но преуспели древние видящие в сборке этих миров? - Спросил я.
- Да, преуспели, - сказал он. - В своем заблуждении они думали, что достойно разбить все барьеры восприятия, если даже для этого нужно стать деревом.
- 88
Глава 11. Положение точки сборки. Искусства
Следопыта, намерения и сновидения.
На следующий день, опять в сумерках, дон Хуан вошел в комнату, где мы с Хенаро разговаривали. Он взял меня за руку и провел через весь дом на задний дворик. Было уже темно. Мы начали ходить по крытому коридору-веранде, окружавшему дворик.
Пока мы прогуливались так, дон Хуан сказал, что хочет предупредить меня еще раз о том, что на пути знания очень легко потеряться в сложностях и патологии. Он сказал, что видящие восстают против великих врагов, способных разрушить их цель, замутить намерения и ослабить против врагов, возникающих на пути воина, а также против чувства лености, праздности, самодовольства, являющихся неотъемлемой частью повседневного мира.
Он добавил, что ошибки, совершенные древними видящими из-за чувства лености, праздности и самодовольства, были так велики и непоправимы, что у новых видящих не было другого выхода, как только осмеять и отвергнуть их ритуалы.
Самое главное, что было необходимо новым видящим, - продолжал дон Хуан. - Это практические шаги по смещению своей точки сборки, ну а поскольку у них таковых не было, то им пришлось начать с развития острого интереса к видению света сознания, и в результате развились три типа методик, которые стали краеугольным камнем обучения.
Дон Хуан сказал, что через эти три методики новые видящие совершили чрезвычайные и трудные подвиги. Они преуспели в систематическом сдвиге точки сборки с ее обычного положения. Он признал, что древние видящие тоже совершили тот же подвиг, однако с помощью причудливых, вывернутых манипуляций.
Он пояснил: то, что новые видящие увидели в свете сознания, привело к последовательности, в которой они разместили истины древних относительно сознания. Это известно, как "искусство управления сознанием". Начиная отсюда, были развиты три системы методик. Первой является искусство следопыта, второй - мастерство намерения, третьей искусство сновидения. Он подтвердил, что обучал меня всем этим трем системам с первого дня нашего знакомства.
Он сказал, что обучал меня искусству управления сознанием двумя путями, как и рекомендуют новые видящие. В своем учении для правой стороны, которое он проводил в нормальном состоянии сознания, он достиг двух целей: обучил меня пути воина и ослабил привязанность точки сборки к ее нормальному положению. В учении для левой стороны, которое проводилось в состоянии повышенного сознания, достигнуты тоже две цели: он заставил мою точку сборки сдвигаться в такое число позиций, какое я смог выдержать, а также дал длинную серию объяснений.
Дон Хуан остановился и пристально посмотрел на меня. Последовало напряженное молчание, а затем он начал беседу об искусстве следопыта. Он сказал, что у этого искусства было очень странное и случайное начало: оно началось с наблюдения, сделанного новыми видящими, что когда воины настойчиво следуют необычному образу поведения, то неиспользованные ранее внутри их кокона эманации начинают светиться, а точка сборки мягко смещается гармоническим, едва заметным способом.
Воодушевленные этим наблюдением, новые видящие начали практиковать систематическое управление своим поведением. Они назвали эту методику искусством следопыта. Дон Хуан заметил, что, хотя против этого названия и можно возразить, оно все же приемлемо, поскольку выслеживание требует особого рода поведения по отношению к людям, которое можно отнести к тайным методам.
- 89
Вооруженные этой методикой, новые видящие взялись за известное трезвым и плодотворным образом. Путем непрерывной практики они заставили свою точку сборки постоянно смещаться.
- Искусство следопыта - это одно из двух величайших достижений новых видящих, - сказал он. - Они решили, что его следует преподавать современному нагвалю, когда его точка сборки сдвинется достаточно глубоко влево. Причина этого решения в том, что нагваль должен изучить принципы следопыта, незамутненные человеческим перечислением. В конце концов, нагваль - это вождь группы, а чтобы вести, он должен уметь действовать быстро, без предварительного размышления.
Другие воины могут обучаться искусству следопыта, будучи в своем обычном сознании, хотя желательно, чтобы они практиковали его в повышенном состоянии сознания, и не столько из-за ценности повышенного сознания, сколько из-за ложного чувства секретности, которое пропитывает это искусство, предназначенное просто для общения с обычным миром.
Он сказал, что я могу теперь понять, что именно намерение сдвинуть точку сборки заставило новых видящих обратить особое внимание на взаимодействие с мелочными тиранами. Мелочные тираны заставляют видящих использовать искусство следопыта, а это действие позволяет видящему сдвинуть точку сборки.
Я спросил его, знали ли древние видящие что-либо из принципов следопыта.
- Искусство следопыта принадлежит только новому поколению видящих, - ответил он, улыбаясь. - Именно этим видящим пришлось иметь дело с людьми: древние видящие были настолько окутаны своим чувством власти, что даже и не знали о существовании обычного люда, пока этот люд не раскроил им головы дубинкой. Да ты уже знаешь все это.
Дон Хуан сказал далее, что мастерство намерения, наряду с искусством следопыта, - это два шедевра, отметившие пришествие современных видящих. Он объяснил, что в своем усилии приобрести преимущество над угнетателями новые видящие исследовали все возможности. Они знали, что их предшественники совершали необычайные подвиги, манипулируя таинственной и чудесной силой, которую они могли описать только как "власть". У новых видящих было мало сведений об этой силе, так что им пришлось исследовать ее систематически с помощью видения. Их усилия были обильно вознаграждены, когда они обнаружили, что энергия настройки и является этой силой.
Они начали с видения того, как свет сознания расширяется и усиливается, когда эманации внутри кокона настраиваются на эманации в великом. Они воспользовались этим наблюдением, как трамплином, то есть так же, как они поступили с искусством следопыта, и в дальнейшем развили комплексную цепочку методик для управления этой настройкой эманаций.
Вначале они называли эти методики "мастерством настройки", а потом поняли, что здесь вовлечено гораздо больше, чем просто настройка: то, что проявилось, - это энергия, возникающая от настройки эманаций. Они назвали эту энергию волей.
Воля стала следующим основанием их действий. Новые видящие поняли ее, как слепой, безличный, непрерывный взрыв энергии, который заставляет нас вести себя так, как мы это делаем. Воля ответственна за наше восприятие, за удержание точки сборки в ее обычном положении.
Дон Хуан сказал, что новые видящие исследовали, как происходит восприятие мира повседневной жизни, и увидели эффект воли. Они увидели, что настройка непрестанно возобновляется, чтобы придать
- 90
восприятию непрерывность. Для возобновления настройки во всякое время с той свежестью, которой она требует для составления живого мира, взрыв энергии, возникающей от самой этой настройки, должен быть автоматически отведен для подкрепления избранных настроек.
Это новое наблюдение послужило новым видящим другим трамплином, который помог заложить третье основание систем. Они назвали его намерением и описали, как целеустремленное управление волей - энергией настройки.
- Сильвио Мануэль, Хенаро и Винсенте были направлены нагвалем Хулианом на изучение этих трех аспектов знания видящих, - продолжал он. - Хенаро стал мастером управления сознанием, Винсенте - мастером искусства следопыта, а Сильвио Мануэль - мастером намерения. Сейчас мы занимаемся окончательным объяснением искусства управления сознанием вот почему Хенаро помогает тебе.
Дон Хуан долго беседовал с учениками-женщинами. Женщины слушали его с серьезным выражением лица. Судя по выражению глубокой сосредоточенности, я был уверен, что он подробно инструктирует их относительно труднейшей методики.
Мне запретили быть на этом собрании, но я мог следить за ними, когда они беседовали перед главной дверью дома Хенаро. Я сидел за кухонным столом, дожидаясь, пока все это кончится.
Затем женщины собрались уходить, но перед этим они вошли на кухню вместе с доном Хуаном. Он сел напротив, а женщины говорили со мной ужасающе любезно. Они, собственно, обнимали меня. Все они были необычайно дружелюбными, даже разговорчивыми. Они сказали, что собираются присоединиться к ученикам-мужчинам, которые ушли с Хенаро несколько часов назад: Хенаро собирается показать всем им свое тело сновидения.
Как только женщины вышли, дон Хуан совершенно неожиданно возобновил свои объяснения. Он сказал, что со временем, когда новые видящие утвердили свои принципы, они поняли, что в тех доминирующих условиях жизни, в которых они живут, одно лишь искусство следопыта сдвигает точку сборки очень мало. Для максимального эффекта это искусство нуждается в идеальной обстановке, то есть в мелочных тиранах с большой властью и силой. А новым видящим было все труднее находить такие условия: задача найти их или сымпровизировать стала невыносимым бременем.
Новые видящие нашли настоятельно необходимым видеть эманации орла для того, чтобы найти другие, более подходящие пути сдвига точки сборки. Когда они попытались видеть эманации, они столкнулись с очень серьезной проблемой: они обнаружили, что невозможно видеть их, не подвергая себя смертельному риску, и все же они должны были их видеть. Именно тогда они и воспользовались древней методикой сновидения как щитом для защиты себя от смертельного удара эманаций орла. Совершая это, они осознали, что само сновидение является наиболее эффективной методикой для сдвига точки сборки.
- Одним из строжайших указаний новых видящих, - продолжал дон Хуан. - Стало требование, чтобы воины изучали сновидение, исходя из состояния обычного сознания. Следуя этому требованию, я стал обучать тебя сновидению почти с первого дня нашего знакомства.
- Почему новые видящие распорядились, чтобы обучение сновидению происходило в нормальном состоянии сознания? - Спросил я.
- Потому что сновидение слишком опасно, а сновидение - это немыслимая власть, оно делает сновидцев уязвимыми, поскольку оставляет их на милость непостижимой силы настройки.
- 91
Новые видящие осознали, что в нашем нормальном состоянии сознания у нас есть бесчисленное множество защитных приспособлений, предохраняющих от сил неиспользованных эманаций, которые неожиданно выстраиваются в сновидения.
Дон Хуан объяснил, что искусство сновидения, как и искусство следопыта, начинается с простого наблюдения. Древние видящие узнали, что во сне точка сборки сдвигается слегка влево, совершенно естественным образом. Эта точка в действительности освобождается во время сна и начинают светиться все виды неиспользованных эманаций. Древние немедленно заинтересовались таким наблюдением и начали работать над таким естественным сдвигом, пока не научились им управлять. Они назвали это управление сновидением, или искусством управления телом сновидения.
Он заметил, что едва ли есть средство описать обширность их знаний относительно сновидения. Очень мало из того, однако, может быть использовано новыми видящими. Так что, когда пришло время реконструкции, новые видящие взяли себе только голый скелет сновидения для помощи в видении эманаций орла и для сдвига точки сборки.
Он сказал, что видящие, как новые, так и древние, согласны в том, что сновидение - это контролирование естественного сдвига, которому подвержена точка сборки во сне. Он подчеркнул, что контроль этого сдвига ни в коей мере не означает направления его, а просто удержание точки сборки в положении, в которое она естественно приходит во сне труднейший маневр, который потребовал от древних видящих чрезвычайных усилий и сосредоточения.
Дон Хуан объяснил, что сновидцы должны удерживать очень тонкое равновесие: в сны не следует вмешиваться или командовать ими сознательным усилием, и все же сдвиг точки сборки должен подчиняться командам сновидца - противоречие, которое нельзя выразить рационально, но можно разрешить практически.
Наблюдая сновидцев во время сна, древние видящие наткнулись на решение, позволяющее снам следовать своим естественным путем. Они увидели, что в некоторых снах точка сборки сновидца действует гораздо глубже налево, чем в других. Это наблюдение поставило перед ними вопрос: действительно ли содержание сновидения заставляет сдвигаться точку сборки, или же движение точки сборки само по себе управляет содержанием сна, активизируя неиспользованные эманации.
Вскоре они поняли, что именно сдвиг точки сборки влево производит сновидение: чем левее сдвиг, тем более живым и странным будет сон. Неизбежно они перешли к управлению своими снами с целью заставить свою точку сборки сдвигаться глубже влево. Пытаясь сделать это, они открыли, что, когда сном начинают сознательно или подсознательно манипулировать, точка сборки незамедлительно возвращается в свое нормальное положение. Ну а поскольку они хотели добиться ее сдвига, они пришли к неизбежному выводу, что вмешательство в сны - это вмешательство в естественный сдвиг точки сборки.
Дон Хуан сказал, что с этого момента древние видящие развили свое поразительное знание этого предмета - знание, наложившее глубокий отпечаток на то, к чему стремились древние видящие в сновидении, но малополезное им в своем первоначальном виде.
Он сказал мне, что до сих пор я понимал сновидение как управление снами, но каждое из упражнений, которое он давал мне для исполнения, например, такое, как найти свои руки во сне, не предназначено, как это могло показаться, для обучения командовать своими снами. Эти упражнения разработаны для удержания точки сборки там, куда она уходит
- 92
во сне. Именно там следует удерживать тонкое равновесие. Единственное, что можно направлять, так это фиксацию своей точки сборки. Видящие подобны рыбаку с удочкой: она закидывается куда попало, поэтому единственное, что рыбаки могут сделать, - это удерживать грузило там, где оно затонуло.
- Куда бы не переместилась точка сборки во сне, это называется сновиденческой позицией, - продолжал он. - Древние видящие стали такими специалистами в удержании сновиденческой позиции, что были способны даже пробудиться, когда их точка сборки была зафиксирована там.
Древние видящие назвали это состояние телом сновидения, поскольку доводили свое управление до предела создания временного нового тела всякий раз, когда пробуждались в новой сновидческой позиции.
Я должен сделать все, чтобы разъяснить тебе, что у сновидения есть ужасно отрицательная сторона: оно принадлежит древним видящим и окрашено их настроением. Я был очень осторожен, проводя тебя через это, однако до сих пор нельзя быть уверенным.
- О чем это ты предупреждаешь меня, дон Хуан? - Спросил я.
- Я предупреждаю тебя относительно ловушек сновидения, которые поистине ошеломляющи, - ответил он. - В сновидении действительно невозможно направлять точку сборки, ее движение, и единственное, что направляет этот сдвиг, - это внутренняя крепость или слабость сновидца. Именно здесь и находится первая ловушка.
Он сказал, что сначала новые видящие колебались в принятии решения относительно использования сновидения. Они полагали, что сновидение, вместо того, чтобы укреплять, делает воина более слабым, капризным, импульсивным. Все древние видящие были таковы. И для того, чтобы заменить отрицательное влияние сновидения, поскольку не было другого выхода, как использовать его, новые видящие развили сложную и необычную систему поведения, названную "путем воина" или "тропой воина".
С помощью этой системы новые видящие укрепили себя и приобрели внутреннюю крепость, необходимую для сдвига точки сборки во сне. Дон Хуан подчеркнул, что крепость, о которой он говорит, - это не одно только убеждение: никто не может иметь более крепких убеждений, чем видящие, однако они были слабы в самой своей сердцевине. Внутренняя крепость означает чувство уравновешенности, почти безразличия, чувство удобства, но самое главное - естественную и глубокую склонность к исследованию, к пониманию. Все эти черты характера новые видящие называют трезвостью.
- Убеждение, которое разделяют новые видящие, состоит в том, продолжал он. - Что безупречная жизнь сама по себе неизбежно ведет к чувству трезвости, а это приводит к движению точки сборки. Я сказал, что новые видящие полагают, что точку сборки можно сдвигать изнутри. Они сделали еще один шаг и пришли к выводу, что безукоризненные люди не нуждаются в том, чтобы их кто-то вел: они могут, сберегая энергию, сами по себе делать все, что делают видящие. Единственное, в чем они нуждаются, так это минимальное везение в том, чтобы осознать возможности, которые открыты видящим.
Я сказал, что мы вернулись к тому же положению, в котором я был в своем нормальном состоянии сознания: я все еще был убежден, что безукоризненность или сохранение энергии - это нечто настолько неопределенное, что может быть интерпретировано любым, самым причудливым образом.
Я хотел сказать больше, чтобы развить свои аргументы, но мной овладело странное чувство: это было реальное физическое ощущение, что
- 93
я продираюсь через что-то, а затем я отбросил свои аргументы. Я знал совершенно уже безо всякого сомнения, что дон Хуан прав: все, что необходимо - это безукоризненная энергия, а это начинается с единого действия, которое должно быть преднамеренным, точным и устойчивым. Если это действие продолжается достаточно долго, ты обретаешь чувство несгибаемого намерения, которое можно приложить к чему-то еще. Когда это выполнено, путь свободен. Одно ведет к другому, пока воин не осознает всех своих возможностей.
Когда я сказал дону Хуану о том, что осознал, он явно восторженно засмеялся и воскликнул, что это посланный свыше пример крепости, о которой он говорит. Он объяснил, что моя точка сборки сдвинулась и что ее сдвинула трезвость в положение, укрепляющее понимание. Она могла, как это не раз бывало раньше, капризно сдвинуться в положение, которое только подкрепляет самодовольство.
- Давай поговорим теперь относительно тела сновидения, - продолжал он. - Древние видящие все свои усилия сосредоточили на исследовании тела сновидения, и они преуспели в его использовании, как более практичного, что приводит к желанию выразить это, сказав, что они претворяли себя все более странным образом.
Дон Хуан утверждал, что среди новых видящих общеизвестно, что толпы древних колдунов никогда не вернулись обратно после пробуждения в сновиденческой позиции, отвечающей их вкусам. Он сказал, что есть вероятность, что все они умерли в этих немыслимых мирах или же все еще живы и сегодня, и кто знает, в какой искаженной форме или образе.
Он остановился, посмотрел на меня и захохотал.
- Ты умираешь от любопытства узнать у меня, что древние видящие делали со своим телом сновидения, не так ли? - Спросил он и заставил меня движением подбородка задать этот вопрос.
Дон Хуан заявил, что Хенаро, будучи неоспоримым мастером сознания, показывал мне тело сновидения множество раз, пока я был в состоянии обычного сознания. Результатом его демонстрации был сдвиг моей точки сборки и не из позиции повышенного сознания, а из нормального ее положения.
Затем дон Хуан сказал мне, как бы доверяя некий секрет, что Хенаро ждет нас на полях вблизи дома, чтобы показать мне свое тело сновидения. Он повторял снова и снова, что теперь я в отличном состоянии сознания, чтобы видеть и понять, что в действительности представляет собой тело сновидения. Затем он заставил меня подняться, и мы прошли через центральную комнату, чтобы выйти наружу. Когда я уже собирался отворить дверь, я заметил, что кто-то лежит на кипе спальных матрацев, которые использовались учениками в качестве кроватей.
Я подумал, что это один из его учеников вернулся домой, должно быть, пока дон Хуан и я разговаривали на кухне. Я подошел к нему, и тогда понял, что это Хенаро. Он глубоко спал, мирно посапывая и лежа лицом вниз.
- Разбуди его, - сказал мне дон Хуан. - Мы должны идти, а он, наверное, смертельно устал.
Я мягко потряс Хенаро. Он медленно повернулся, издавая звуки человека, просыпающегося от глубокого сна. Он вытянул руки, а затем открыл глаза. Я невольно вскрикнул и отпрянул: глаза Хенаро вовсе не были человеческими глазами - это были две точки интенсивного янтарного света. Толчок страха был таким сильным, что у меня закружилась голова. Дон Хуан похлопал меня по спине и восстановил равновесие.
Хенаро встал и улыбнулся мне. Черты его лица были жесткими. Двигался он так, как если бы был пьян или физически нездоров. Он прошел
- 94
мимо меня и направился прямо к стене. Я ожидал неизбежного удара, однако он прошел сквозь стену, как будто ее там вовсе не было. Он вернулся в комнату через кухонную дверь, а затем - на что я смотрел с истинным ужасом - Хенаро пошел по стенам, причем его тело было параллельно земле, и по потолку, ногами вверх.
Я упал на спину, следя за его движениями. Из этого положения я не видел его больше: вместо этого я смотрел на пузырь света, который двигался по потолку надо мной и по стенам, обегая комнату. Казалось, кто-то освещал гигантским фонариком потолок и стены. Луч света, наконец, погас - он исчез из виду, уйдя через стену.
Дон Хуан заметил, что мой животный страх всегда безмерен, и что я должен бороться, чтобы контролировать его, но что в этот раз, во всяком случае, я вел себя очень хорошо. Я увидел тело сновидения Хенаро таким, каково оно есть на самом деле - в виде пузыря света.
Я спросил его, откуда он знает, что я видел это. Он ответил, что видел, как моя точка сборки сдвинулась в нормальное положение, чтобы компенсировать страх, а затем ушла глубже влево, за пределы, где уже нет никаких сомнений.
- В этой ее позиции можно видеть только одно, - продолжал он. Пузыри энергии. Но от положения повышенного сознания до этой другой точки, расположенной глубже слева, очень недалеко. Реальным подвигом является сдвинуть точку сборки из ее нормального положения в то, когда уже нет никаких сомнений.
Он добавил, что у нас по-прежнему назначена встреча с телом сновидения Хенаро в полях у дома, когда я буду в нормальном состоянии сознания.
Когда мы вернулись в дом Сильвио Мануэля, дон Хуан сказал, что обращение Хенаро с телом сновидения - это очень мало по сравнению с тем, что делали с ним древние видящие.
- Ты увидишь это вскоре сам, - сказал он угрожающим тоном, а затем рассмеялся.
Я расспрашивал его об этом с нарастающим чувством страха, но у него это вызвало только новые приступы смеха. Наконец он успокоился и сказал, что собирается поговорить о пути, каким новые видящие дошли до тела сновидения, и о его использовании ими.
- Древние видящие гнались за совершенной копией тела, - продолжал он. - И почти преуспели в этом. Единственное, что им не удалось скопировать, так это глаза: вместо глаз у тела сновидения только свет сознания. Ты никогда не осознавал этого раньше, когда Хенаро показывал тебе свое тело сновидения.
Новые видящие не могли больше заботиться о точной копии тела. Они, собственно, даже и не интересовались вовсе такой копией, однако они сохранили все же название "тело сновидения" для обозначения чувства того источника энергии, который переносится путем движения точки сборки в любое место этого мира или в любое место семи миров, доступных человеку.
Затем дон Хуан описал процедуру достижения тела сновидения. Он сказал, что оно начинается с первоначального акта, который, будучи поддержан, порождает несгибаемое намерение. Несгибаемое намерение ведет к внутреннему безмолвию, а внутреннее безмолвие - к внутренней крепости, необходимой для сдвига точки сборки в снах в подходящее положение.
Он назвал эту последовательность фундаментом. Развитие контроля наступает после завершения фундамента: оно состоит из систематического поддержания позиции сновидения путем собачьего слежения за видением
- 95
сна. Устойчивая практика ведет к большой легкости удержания позиции сновидения на новых снах, и не столько потому, что, практикуясь, ты приобретаешь преднамеренный контроль, но потому, что всегда, когда такой контроль проявляется, усиливается внутренняя крепость. А усиленная крепость, в свою очередь, заставляет точку сборки сдвинуться в позицию сновидения, что все более и более способствует укреплению трезвости. Другими словами, сами сны становятся все более и более управляемыми, даже заказываемыми.
- Развитие сновидца идет косвенно, - продолжал он. - Вот почему новые видящие полагают, что мы можем заниматься сновидением сами, без посторонней помощи. Поскольку в сновидении используется естественный, встроенный сдвиг точки сборки, мы ни в ком не нуждаемся для помощи.
То, что особенно нужно, это трезвость, и никто не может нам дать ее или помочь нам приобрести ее, кроме самих себя, а без этого сдвиг точки сборки остается хаотическим, как хаотичны наши обычные сны.
- Итак, в конце концов, методика достижения тела сновидения состоит в безупречности в повседневной жизни.
Дон Хуан объяснил, что когда обретена трезвость, и позиция сновидения стала неизмеримо крепче, тогда следующим шагом является пробуждение в любой из позиций сновидения. Он заметил, что этот маневр, хотя все звучит просто, в действительности очень сложное дело настолько сложное, что требует присутствия не только трезвости, но и всех атрибутов воинственности, особенно намерения.
Я спросил его, как намерение помогает видящим пробудиться в позиции сновидения. Он ответил, что намерение, являясь самым сложным управлением силы настройки, является тем, что поддерживает - через трезвость сновидца - настройку тех эманаций, которые были освещены движением точки сборки.
Дон Хуан сказал, что имеется еще одна ужасная ловушка сновидения сама крепость тела сновидения. Например, в теле сновидения очень легко можно смотреть на эманации орла непрерывно длительное время, но так же легко, в конце концов, оно может быть поглощено ими. Видящие, созерцающие эманации орла, разделяются на тех, кто созерцает без отмирания тела сновидения, и тех, чье тело сновидения сгорает от внутреннего огня. Новые видящие решили эту проблему путем видения целой группой: пока один созерцает эманации, другие стоят около, готовые прекратить видение.
- Как это новые видящие видят группой? - Спросил я.
- Они сновидят вместе, - сказал он. - Как ты сам знаешь, вполне возможно группе видящих активизировать те же самые неиспользованные эманации. И в этом случае нет известных шагов - это просто случается: нет методики, которой можно следовать.
Он добавил, что при совместном сновидении что-то в нас берет руководство, и неожиданно мы обнаруживаем себя разделяющими с другими тот же образ. Происходит то, что наши человеческие условия заставляют нас автоматически фокусировать свет сознания на тех же эманациях, которые используются и другими: мы приспосабливаем положение нашей точки сборки так, чтобы сойтись с окружающими. Мы делаем это на своей правой стороне, при обычном восприятии, а также делаем это и слева, это и слева, при совместном сновидении.
- 96
Глава 12. Нагваль Хулиан.
В доме стояло странное оживление. Все видящие партии дона Хуана казались взволнованными и были почти рассеянны. Такого я никогда здесь не видел. Их обычно высокий уровень энергии, казалось, еще возрос. Я насторожился и спросил дона Хуана о причине этого. Он повел меня на задний дворик. Некоторое время мы шли в молчании, затем он сказал, что приближается время их исхода, он спешит со своими объяснениями, чтобы успеть вовремя.
- Откуда ты знаешь, что вы близки к исходу? - Спросил я.
- Это внутреннее знание, - ответил он. - Ты узнаешь это сам когда-нибудь. Понимаешь, нагваль Хулиан заставлял сдвигаться мою точку сборки бесчисленное число раз так же, как я делаю это с тобой. Затем он оставил мне задачу перенастройки тех эманаций, которые он помог мне настроить с помощью этих сдвигов. Такого рода задача оставляется в наследство каждому нагвалю.
Во всяком случае, задача перенастройки всех этих эманаций пролагает дорогу особому маневру воспламенения всех этих эманаций внутри кокона. Я почти сделал это. Я нахожусь на пороге своего максимума, а поскольку я нагваль, и мне удалось зажечь все эти эманации внутри кокона, мы можем уйти в любое мгновение.
Я почувствовал, что должен опечалиться и плакать, но что-то во мне настолько возрадовалось, услышав, что нагваль Хуан Матус близок к своему состоянию освобождения, что я подпрыгнул и закричал в полном восторге. Я знал, что рано или поздно войду в другое состояние сознания и буду плакать от печали, но в этот день я был наполнен счастьем и оптимизмом.
Я рассказал дону Хуану о своих чувствах. Он засмеялся и похлопал меня по плечу.
- Вспомни, что я говорил уже тебе, - сказал он. - Не надейся на эмоциональное осознание. Позволь своей точке сборки сдвинуться, и тогда, уже годы спустя, у тебя будет осознание.
Мы прошли в большую комнату и сели для разговора. Дон Хуан колебался некоторое время, затем он выглянул в окно. Со своего кресла я мог видеть дворик. Был ранний вечер, облачный день. Казалось, что пойдет дождь: кучевые облака надвигались с запада. Я любил облачные дни, дон Хуан их не любил. Он некоторое время поерзал, пытаясь найти более удобное положение.
Он начал свои объяснения с рассуждения о том, что трудность воспоминания всего того, что происходило в состоянии повышенного сознания, возникает из-за множественности позиций, которые принимает точка сборки после того, как выйдет из своего нормального положения. С другой стороны, легкость припоминания всего, что происходит в нормальном состоянии сознания, объясняется тем, что точка сборки находится неподвижно на одном месте, где она обычно укреплена.
Он сказал мне, что свяжется со мной. Он предложил, чтобы я принял трудность воспоминания и признал, что мне, быть может, не удастся выполнить мою задачу никогда и что никогда я не буду способен настроить все те эманации, которые он помог мне настроить.
- Думай об этом именно так, - сказал он, улыбаясь. - Возможно, ты никогда не сможешь вспомнить даже этого нашего разговора, который в данный момент кажется тебе таким обычным, таким естественным.
В этом действительно заключается тайна сознания. Люди окружены тайной, - мы окружены темнотой, необъяснимыми вещами. Смотреть на себя по-другому было бы безумием, поэтому не преуменьшай тайны человека внутри себя самого с помощью чувства самосожаления или пытаясь рационализировать ее. Пытайся приуменьшить глупость человека в себе
- 97
путем понимания этой глупости, но не оправдывай себя ни тем, ни другим - и то, и другое необходимо.
Один из величайших маневров следопыта состоит в том, чтобы закопать тайну против глупости в каждом из нас.
Он объяснил, что методы следопыта - это не что-то, чем можно наслаждаться: фактически они могут вызвать массу возражений. Зная это, новые видящие осознали, что было бы против общих интересов обсуждать или практиковать принципы следопыта в нормальном состоянии сознания.
Я обратил его внимание на противоречие: он сказал, что для воинов нет способа действовать в мире, если они находятся в состоянии повышенного сознания, и он сказал также, что искусство следопыта - это просто особое поведение по отношению к людям. Так что эти два утверждения противоречат друг другу.
- Под выражением "не обучать в нормальном состоянии сознания" я подразумевал обучение только по отношению к нагвалю, - сказал он. Цели искусства следопыта двойственны. Первая - это сдвинуть точку сборки последовательно и безопасно, насколько возможно, и ничто не может выполнить эту задачу так хорошо, как искусство следопыта. И вторая - запечатлеть эти принципы на таком глубоком уровне, чтобы обойти человеческую опись - перечисление, которая является естественной реакцией отрицания и осуждения того, что кажется оскорбительным рассудку.
Я сказал ему, что искренне сомневаюсь, что буду осуждать что-либо, подобное этому, или отказываться от него. Он засмеялся и сказал, что я не являюсь исключением и что я буду реагировать так же, как и всякий другой, когда услышу о деяниях мастера-следопыта, такого, каким был его благодетель, нагваль Хулиан.
Я не преувеличивал, когда сказал тебе, что нагваль Хулиан был чрезвычайным следопытом из всех, кого я когда-либо встречал, - сказал дон Хуан. - Ты уже слышал о его мастерстве следопыта от кого-нибудь, но я никогда не говорил тебе о том, что он делал со мной.
Я хотел разъяснить ему, что не слышал никогда ни от кого относительно нагваля Хулиана, но как раз перед тем, как я хотел выразить свой протест словами, мной овладело странное чувство неуверенности. Казалось, что дон Хуан мгновенно понял, что со мной. Он почмокал восторженно.
- Ты не можешь вспомнить, поскольку для тебя еще недоступна воля, - сказал он. - Ты нуждаешься в целой жизни безупречности и в большом запасе энергии, и тогда воля может освободить все эти воспоминания.
Я собираюсь рассказать тебе историю того, как нагваль Хулиан вел себя со мной, когда мы впервые встретились. Если ты осудишь его и найдешь его поведение недостойным, хотя сейчас ты в состоянии повышенного сознания, то подумай о том, как бы ты взбунтовался, если бы находился в состоянии нормального сознания.
Я запротестовал и сказал, что он настраивает меня. Он заверил меня, что все, чего он хочет добиться своими рассказами, это лишь проиллюстрировать способ, каким следопыты действуют и пояснить причины этих действий.
- Нагваль Хулиан был последним из древних следопытов, - сказал он. - Он был следопытом не столько из-за обстоятельств своей жизни, сколько по склонности своего характера.
Дон Хуан объяснил, что новые видящие видят в людях две главные человеческие группы: тех, кто заботится о других, и тех, кто не заботится. Между этими двумя предельными случаями они видят
- 98
бесконечное смешение этих двух типов. Нагваль Хулиан принадлежал к категории тех, кто не заботится о других. Себя дон Хуан отнес к противоположной категории.
- Но разве ты не говорил мне, что нагваль Хулиан был щедрым, и что он мог отдать последнюю рубашку? - Спросил я.
- Конечно, мог, - ответил дон Хуан. - О, он был не только щедрым, он был предельно очаровательным, неподражаемым. Он всегда глубоко и искренне интересовался каждым окружающим. Он был добрым и открытым и отдавал все, что имел, каждому, кто в этом нуждался, или всякому, кого он полюбит. В свою очередь его любили все, поскольку, будучи мастером искусства следопыта, он сумел сообщить им свои истинные чувства, что он не дает за любого из них и ломаного гроша.
Я не сказал ничего, но дон Хуан понял все мое чувство недоверия и даже отчаяния от того, что он говорит. Он почмокал губами и покачал головой из стороны в сторону.
- Да, это искусство следопыта, - сказал он. - Видишь, я даже еще не начал своего рассказа о нагвале Хулиане, а ты уже расстроился.
Он разразился хохотом, когда я попытался объяснить ему мои чувства.
- Нагваль Хулиан ни о ком не заботился, - продолжал он. - Вот почему он мог помочь людям, и он им помогал. Он отдавал им свою последнюю рубашку, поскольку ему от них ничего не было нужно.
- Не хочешь ли ты сказать этим, дон Хуан, что только тот может действительно помочь своим собратьям, кому наплевать на них? - Сказал я раздраженно.
- Именно так говорят следопыты, - сказал он с лучезарной улыбкой, - нагваль Хулиан, например, был сказочным целителем. Он помог тысячам людей, но никогда не признавал этого. Он позволял людям думать, что женщинавидящая из его партии исцеляет их.
Представь себе, если бы он был человеком, который беспокоится о своих собратьях-людях, он потребовал бы признания. Тот, кто беспокоится о других, беспокоится о себе и требует признания, если он достоин его.
Дон Хуан сказал, что, поскольку он принадлежит к категории тех, кто беспокоится о своих собратьях-людях, то он никогда никому не помог. Он чувствует ужас перед щедростью. Он даже не может подумать о том, что его могут любить, как любили нагваля Хулиана, и он почувствовал бы себя глупо, отдавая кому-то свою последнюю рубашку.
- Я настолько забочусь о своих собратьях-людях, - продолжал он. Что ничего не делаю для них. Я просто не знаю, что я мог бы сделать. У меня всегда было терзающее чувство, что я налагаю на них свою волю своими подарками.
Естественно, я преодолел это чувство путем воина. Любой воин может успешно действовать с людьми, как и нагваль Хулиан, при условии, что он сдвинет свою точку сборки в положение, когда уже безразлично, любят его люди, не любят или игнорируют: но это не одно и то же.
Дон Хуан сказал, что, когда он впервые осознал принципы следопыта, как это происходит теперь со мной, он был расстроен так, как никогда раньше. Нагваль Элиас, который был очень похож на дона Хуана, объяснил ему, что следопыты, подобные нагвалю Хулиану - это естественные лидеры людей. Они могут помочь людям, не делая ничего.
- Нагваль Элиас сказал, что эти воины могут помочь людям вылечиться или могут помочь им стать больными. Они могут помочь им найти счастье или могут помочь им найти горе. Я тогда сказал нагвалю Элиасу, что вместо того, чтобы говорить, что эти воины помогают людям, следовало бы сказать, что они воздействуют на людей. Он ответил, что
- 99
они не просто воздействуют на людей, но действительно собирают их вокруг себя толпами.
Дон Хуан почмокал и посмотрел на меня пристально. В его глазах бегали лукавые искорки.
- Странно, не правда ли, - спросил он. - То, как следопыты используют свое видение людей?
Затем дон Хуан начал свой рассказ о нагвале Хулиане. Он сказал, что нагваль Хулиан потратил много, много лет в ожидании ученика-нагваля. Он наткнулся на дона Хуана однажды по пути домой после короткого визита к знакомым в близлежащей деревне. Он, собственно, думал об ученикенагвале, когда вышел на дорогу и услышал громкий выстрел и увидел разбегавшихся во все стороны людей. Он побежал вместе с ними в придорожные кусты и вышел из своего укрытия только тогда, когда увидел группу людей, собравшихся вокруг какого-то раненого, лежащего на земле.
Раненый был, конечно, дон Хуан, в которого выстрелил тиранический надсмотрщик. Мгновенно нагваль Хулиан увидел, что дон Хуан является особым человеком, чей кокон разделен на четыре секции, а не на две. Он осознал также, что дон Хуан ранен тяжело. Он понимал, что у него нет времени для того, чтобы мешкать: его желание исполнилось, но он должен действовать быстро, прежде чем кто-нибудь поймет, что происходит. Он поднял голову и закричал "они убили моего сына!"
Он путешествовал с одной из видящих своей партии, рослой индианкой, которая публично всегда представлялась, как его невыносимо сварливая жена. Они были прекрасной командой следопытов. Он кивнул женщине-видящей, и она тоже стала плакать и завывать о сыне, который лежит без сознания и истекает кровью. Нагваль Хулиан попросил зевак не вызывать властей, а лучше помочь ему отнести его сына в его дом в городе, который находится в отдалении. Он предложил деньги некоторым сильным молодым людям, если они отнесут его раненого умирающего сына.
Люди отнесли дон Хуана к дому нагваля Хулиана. Нагваль был очень щедр с ними и предложил им крупное вознаграждение, но люди были так тронуты горем этой пары, которая плакала всю дорогу до дома, что они отказались принять деньги. Однако нагваль Хулиан настоял, чтобы они взяли деньги для того, чтобы обеспечить удачу его сыну.
В течение нескольких дней дон Хуан и вправду не знал, что и думать о доброй паре супругов, которая приняла его в свой дом. Он сказал, что нагваль Хулиан показался ему едва живым старцем. Он не был индейцем, но был женат на молодой гневливой толстой индианке, которая физически была так же сильна, как и сварлива по характеру. Дон Хуан думал, что именно она является целительницей, судя по тому, как она обрабатывала его рану, а также по количеству лекарственных растений, запасенных в комнате, где его положили.
Жена доминировала над стариком и заставляла его ежедневно заниматься раной дона Хуана. Они сделали постель для дона Хуана на толстом матраце, положенном на пол, и старик испытывал ужасные трудности, наклоняясь к нему. Дону Хуану приходилось бороться с собой, чтобы не засмеяться над комическим зрелищем хрупкого старца, пытающегося стать на колени. Дон Хуан сказал, что когда старик промывал его рану, то бормотал что-то бессвязное, взгляд его блуждал, руки дрожали, а тело тряслось с головы до пят.
Когда он опускался на колени, то никогда не мог подняться сам: ему приходилось звать жену, выкрикивая это сиплым голосом с нотками сдержанного раздражения, а когда жена входила в комнату, они вступали в ужасную перебранку. Часто она выходила, вынуждая старика подниматься самостоятельно.
- 100
Дон Хуан заверил меня, что никогда не чувствовал такого сострадания к кому-либо, как к бедному доброму старцу. Много раз он пытался подняться и помочь ему, но едва мог двинуться. Однажды старик потратил почти полчаса, проклиная и ругаясь, отдуваясь и ползая, как улитка, чтобы, наконец, добраться до двери, где он с трудом поднялся в стоячее положение.
Он объяснил дону Хуану, что его плохое здоровье связано с преклонным возрастом, сломанными костями, которые не починили как следует, и ревматизмом. Дон Хуан сказал, что старик поднял глаза к небу и сообщил ему, что он самый несчастный человек на земле: он пришел к целительнице за помощью, но все кончилось тем, что он женился на ней и стал рабом.
- Я спросил старика, почему же он не уйдет, - продолжал дон Хуан. - Глаза старика расширились от ужаса, он захлебнулся собственной слюной, пытаясь остановить меня, а затем грохнулся, как бревно, на пол рядом с моей кроватью, пытаясь добиться, чтобы я замолчал. "Ты не понимаешь, что говоришь. Никто не может убежать из этого места", повторял старик с диким выражением глаз.
- Я поверил ему. Я был убежден, что он еще более жалок, еще более несчастен, чем я. С каждым днем я чувствовал себя в этом доме все более и более крепко. Женщине приходилось готовить много пищи и лечить людей, и она всегда отсутствовала, так что я оставался наедине со стариком. Мы много говорили о моей жизни. Мне нравилось говорить с ним. Я сказал, что у меня нет денег, чтобы оплатить ему его доброту, но что я сделаю все, чтобы помочь ему. Он сказал, что не нуждается в помощи и что готов умереть, но если я действительно думаю то, что сказал, то он оценит это, если я женюсь на его жене после его смерти.
Тогда я понял, что старик рехнулся, а также то, что должен бежать отсюда как можно быстрее.
Дон Хуан считал, что когда он почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы ходить без посторонней помощи, его благодетель дал ему охлаждающую демонстрацию своей способности следопыта. Без всякого предупреждения или предисловия, он поместил дона Хуана лицом к лицу с неорганическим существом. Чувствуя, что дон Хуан планирует бегство, он воспользовался возможностью перепугать его с помощью своего олли, который каким-то образом походил на чудовищного человека.
- Вид этого человека довел меня почти до безумия, - продолжал дон Хуан. - Я не мог поверить своим глазам, и все же чудовище стояло рядом со мной, а хрупкий старик стоял рядом, умоляя и упрашивая чудовище пощадить его жизнь.
Видишь ли, мой благодетель был очень похож на древних видящих: он умел выделять страх по частям во времени, и олли реагировал на это. Я этого не знал. Все, что я видел своими глазами, было чудовищное существо, надвигающееся на нас, готовое растерзать нас на части, член за членом.
В тот момент, когда оно бросилось на нас, шипя, как змея, я потерял сознание. Когда я пришел в себя, старик сказал мне, что он заключил сделку с этим существом. Он объяснил дону Хуану, что этот человек согласился оставить обоих в живых при условии, что дон Хуан будет ему служить. Дон Хуан спросил с опаской, что подразумевается под этой службой. Старик ответил, что это будет рабство, но указал при этом, что жизнь дона Хуана почти оборвалась несколько дней назад, когда его ранили, и если бы он и его жена не подоспели вовремя, чтобы остановить кровотечение, дон Хуан, безусловно, умер бы, так что
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги