Во сне и наяву. Охотник

В тот первый раз Светлана старалась на них не смотреть, она тогда натянула капюшон, закрыв им лицо от мух… не хотела она смотреть на мертвецов, но оно как-то само выходило, словно они притягивали её взгляд. Она видела их и запомнила. Потому она и не хотела ходить на эти Танцы. Тем более одна.

Было жарко, а два огромных урода так и не уходили от моста, так и торчали на берегу вонючей реки, пытаясь схватить ещё одного крокодила. А Света о тошноте уже позабыла, она вдруг поняла, что хочет не только пить, но и есть. Это, кажется, был первый случай, когда она тут, в Истоках, захотела есть. Ну да, она просыпалась после этих снов голодной, но вот чтобы испытать голод тут…

Она опять взглянула на берег. Один из фероксов-великанов улёгся и лежал, а другой всё ещё бродил по берегу и сейчас дошёл почти до самого моста.

– Лю, – позвала девочка.

– Я здесь, – отозвался тот.

– А вы скоро исчезнете?

– Да, моё время истекает.

– Тогда я возвращаюсь, я одна на Танцы не пойду, – Светлана была расстроена. Она не любила, когда происходило подобное. Уж лучше закончили бы всё сегодня. Это как поход к зубному. Готовишься к походу неделю, собираешься с духом, и в последний момент тебе говорят, что врач перенёс приём на завтра. Отвратительно! Опять ждать.

– Это взвешенное решение. Думаю, что вы поступаете правильно, – спокойно продолжал голос. – Без меня поход туда будет чрезмерно рискованным.

Она спустилась с насыпи и побежала к перекрёстку, думая о том, что завтра сюда снова придётся возвращаться. Но не пробежала девочка и пары километров, как Лю ей говорит:

– Думаю, что скоро вас покину, но вы будьте осторожны, тот призванный всё ещё прячется от вас в тех развалинах. Не думаю, что контакт с ним будет вам полезен. Держитесь от развалин подальше.

– Призванный? Ещё прячется? – тут Светлана вспомнила про него.

– Да, сейчас он наблюдает за вами из укрытия.

– Хорошо, Лю, я буду осторожна.

У неё было ещё много сил, она могла бежать и бежать, но девочка перешла на шаг. Света не стала слушать Лю. Она ждала, пока он уйдёт и, кажется, дождалась. Пройдя метров сто-сто двадцать, она позвала его:

– Лю.

И, с удовлетворением поняв, что он уже не рядом с нею, изменила направление и не спеша пошла к развалинам блочной многоэтажки.

В ломаных панелях разрушенного дома укрытий намного больше, чем в развалинах кирпичного. Она даже и представить не могла, где в этой небольшой горе обломков когда-то бывшей девятиэтажки может прятаться человек. Девочка подняла голову и поглядела вверх, вправо, влево, она немного волновалась, не знала, как этот человек отнесётся к ней и к её желанию пообщаться; тем не менее ей очень хотелось ну хотя бы поговорить с ним, и Светлана крикнула:

– Эй… Я знаю, что вы тут! Не бойтесь меня!

И неожиданно для себя почти сразу получила ответ, это был женский голос, какая-то молодая женщина крикнула сверху:

– А что вам надо?

Светлана поначалу даже не нашлась, что ответить, но через пару секунд сообразила.

– Ничего особенного, просто хочу поговорить хоть с кем-нибудь. Тут даже поговорить не с кем.

– Да, – донеслось сверху, – тут одни уроды, психи и убийцы.

Света улыбнулась, это были очень правильные слова.

– Точно, поэтому я и хотела поговорить с вами.

– А откуда вы знаете, что я тут, как вы меня увидели? Я ведь не высовывалась?

Вопросик был непростой. Светлана даже опешила на секунду: если сказать про Любопытного, эта девушка может принять её за вышеупомянутого психа. И поэтому ей пришлось придумать ответ:

– Я иногда чувствую людей. Ну, когда они рядом…

– Когда смотрят на вас сзади?

– Да, когда смотрят сзади, – соврала Света.

– Я тоже это иногда чувствую, – девушка в развалинах, кажется, даже обрадовалась.

За спиной девочки раздался визг. Светлана обернулась и увидала, как пара кошек на другой стороне улицы догнала и уже рвёт на куски зазевавшуюся крысу. Света огляделась, совсем позабыла про осторожность, стоять вот так и орать здесь было опасно. Район незнакомый, мало ли кто тут может обитать, и кошки вон какие крупные.

– Можно мне подняться к вам? А то мы внимание криками можем привлечь.

И тут девушка, кричавшая сверху, вдруг перешла на «ты»:

– А ты всегда с палкой ходишь?

– Да, мне так спокойнее, – отвечала Светлана. «Хорошо, что она ещё Кровопийцу не разглядела». – Она меня не раз выручала, а то нападают всякие…

– С палкой как-то стрёмно, – кричала девушка, – может, ты без палки поднимешься?

– Вы не волнуйтесь, – Светлане очень не хотелось оставлять палку без присмотра, но она не знала, как убедить девушку, и поэтому заверила её: – я её к хорошим людям не применяю.

– Ну ладно, – донеслось сверху. – Поднимайся.

«Ура!». Девочка ещё сама не понимала, чему радуется, наверное, тому, что удастся с кем-то поговорить, пообщаться. А то тут не с кем, если не считать чокнутую. Она быстро карабкалась по обломкам бетонных панелей вверх. И, поднимая голову, видела на самом верху, приблизительно на уровне третьего этажа, девушку.

– Сюда! – девушка махала ей рукой.

Света наконец забралась наверх, и девушка пригласила её в уютное помещение. Две стены углом с куском окна, полплиты вместо крыши. Почти комната, в которой, правда, нельзя встать во весь рост. Зато прекрасный обзор. Отсюда был хорошо виден весь проспект до самой железнодорожной насыпи.

Девушка была чуть старше Светланы, наверное, на пару лет, сейчас у неё были чёрные волосы с синими концами, видимо, совсем недавно её голова была синей. Пирсинг. В носу у неё было кольцо.

Одета она была в изрядно поношенную пижаму с Микки Маусом. И в её речи было много мата.

– Тебя как звать? – спросила девушка.

– Светлана.

– Кринжовое имя, – заявила девица. – Меня башмаки тоже назвали кринжово, но когда я получала паспорт, я себе крутое имя сделала. Меня зовут Анна-Луиза.

– Анна-Луиза? – переспросила Света. Да, имя звучало классно. – А кто такие башмаки?

– Башмаки? Это я так предков называю, они у меня конченые. Имеют меня всё время за всю фигню, и чуть что, сразу отправляют меня в дурку Павлова на Васильевский. А там уколы, – пояснила Анна-Луиза. – А тебя предки тоже чморят?

– Предки? Меня нет, – Света и сама не поняла зачем, тем не менее произнесла: – У меня мама в коме, а папа инвалид.

– Круто! – почему-то обрадовалась Анна-Луиза.

– Да нет, это не круто, – не согласилась с нею Светлана. Она вообще-то даже удивилась этому заявлению новой знакомой.

– Ну, я в том смысле, что они тебя, наверное, не сильно достают, – пояснила девушка.

Светлана могла бы сказать о том, что уж лучше мама доставала бы, чем видеть, как на приборе её жизнеобеспечения индикатор давления опускается ниже нормы. Или видеть, как папа морщится от боли, когда после отдыха встаёт на костыли. Но всего этого она сказать не успела, Анна-Луиза протянула руку к её палке.

– Крутая палка.

Света едва успела отдёрнуть своё орудие, иначе новая знакомая прикоснулась бы к тёмному, жгучему его концу.

– Да ты не бойся, я же не отниму, – сказала Анна-Луиза.

– Да нет… Ты просто обжечься могла. Сильно…, – пояснила девочка. – Я этой палкой даже от крутых отбивалась. Её лучше не трогать.

Девочка заметила – когда рукав пижамы чуть отполз – на руке Анны-Луизы белые полосы выше запястья. Шрамы. Их было несколько в ряд. Но спрашивать про них она не решилась.

– А палка опасная? – спросила новая знакомая.

– Да, палка опасная.

– А где ты взяла одежду? Тут почти все голые ходят, – спросила Анна-Луиза. – Или ты в ней сюда приходишь?

– Нет, я здесь оказалась в трусах и майке, – рассказывала ей Светлана, – а одежду я взяла в торговом центре. Он тут недалеко, «Радуга» называется.

– А, я видела… Знаю это место, – вспомнила новая знакомая, – отсюда ночью его вывеску видно, она яркая.

– Ночью? – удивилась девочка. – Ты тут ночью бываешь?

– Иногда, – как-то нехотя произнесла Анна-Луиза. – Иногда днём так накрывает, что я закидываюсь колёсами, и меня отрубает, – она замолчала всего на секунду и тут же продолжила: – Но ты лучше так не делай. Тут и днём-то кринжово, а ночью тут вообще вилы.

Света даже и представить не могла, что тут творится ночью.

– Тут, наверное, страшно ночью, – предположила она.

До сих пор Анна-Луиза говорила спокойно, даже иной раз немного бравируя, а тут её тон переменился, она произносила слова с остатками чувств пережитого страха:

– Тут пипец. Просто голимый пипец творится. Туман такой, что руку вытянешь – и пальцев уже не видно, на небе только луна, да и её не видно, светлое пятно, и всё. И такие мерзкие твари в тумане… Лазят везде, визжат и визжат всё время, их много.

– Крикуны, они перекрикиваются. Как будто разговаривают.

– Да-да-да, – кивала новая знакомая. – Точно, перекрикиваются. Иногда так близко подходят… И ещё чёрные твёрдые тараканы. У… Какие ж мрази… Вылазят из всех щелей и ползают везде, их в темноте не видно, кусаются просто зверски. Я сижу, пошевелиться боюсь, это писклявый гад где-то рядом, а по ноге вдруг таракан поползёт… Сбросишь их, начнёшь топтать, ещё и исколешь все ноги… У меня на ногах от них такие раны были. Короче, ты днём лучше не спи.

Света понимающе кивнула. Уж про кусак в темноте и про раны от них на разных частях тела она и сама могла бы рассказать. Но не стала.

Глава 10

– Слушай, а ты не могла бы меня сводить в «Радугу»? – продолжала Анна-Луиза, – мне тоже ботинки нужны, и рюкзак, – и теперь она говорила как-то грустно. – Мне скоро уже идти нужно будет.

– Куда? – поинтересовалась Светлана.

– Туда, – Анна-Луиза чётко указала на север рукой. – К Васильевскому острову.

И тут Света обрадовалась:

– Мне тоже туда надо!

– И ты их слышишь? – серьёзно спросила Анна-Луиза.

– Кого?

– Голоса, они тебя тоже зовут всё время?

И Светлане не захотелось ей говорить, что она почти ничего такого не слышит. И она произнесла:

– Нет, не всё время… Не всегда.

– А я всегда их слышу. Пока не закинусь или не раскумарюсь. Всё время они в голове ноют и ноют… Зовут… А башмаки с бабкой меня запирали в детстве. Я ни есть, ни спать не могла, головой об стены билась, лишь бы не слышать их. А предкам пофигу было. Говорили, перебесится. Принесут еду, а она на вкус как бумага, что бы ни принесли, мультики мне ставили, а мне всё неинтересно – депресняк. А в голове всё стоит этой вой. Пока курить не начала, он меня почти не отпускал.

– А это? – Светлана указала новой знакомой на шрамы на руке.

Анна-Луиза взглянула на свою руку.

– А, это я от бухла вскрывалась… Когда в башке звон стоит – бухать нельзя. Колёса любые, трава, соли – всё можно, а от бухла ещё больший депресняк наваливается. Или если тебя бросают – тоже вскрыться охота. Или назло башмакам.

– И что, после этого тебя родители приняли всерьёз?

– Нет, они меня в Павлова отвозили, а там эти крысы доктора им говорили, что это у меня демка.

– Демка?

– Ну, демонстративный суицид. А это попытка манипулирования близкими. В общем, суицид не настоящий, демонстрационный. Демка. А какая нахрен демка, если я прощальных звонков никогда не делала и писем родакам не оставляла. В общем, врачи – мрази.

Света и не знала, что теперь говорить новой знакомой, молчала, но та сама нашла что сказать.

– Слушай, ну ты отведёшь меня в «Радугу»? Мне тоже нужен походный прикид.

Девочка осмотрела её внимательно, Анна-Луиза была молода, но в тоже время она была рыхловата, полновата, совсем не спортивна,

Свете не хотелось ей этого говорить, но сказать было нужно.

– Извини, но ты не дойдёшь до «Радуги».

– Не дойду? – скорчила недовольную гримасу. Кажется, Анна-Луиза легко обижалась.

– Там медузы повсюду. Их над СКК и парком много висит. Там нужно будет всё время бежать. А они умные, они с разных сторон нападают. А на парковке великан был. От него нужно бежать очень быстро. А в самом здании черныш в темноте сидит.

– Черныш?

– Ну, такой… Ну, такое чёрное, как будто лохматое существо, которого в полумраке вообще не видно, только когти поблёскивают, если свет на него немного падает.

– А ты, значит, туда ходишь? – Анна-Луиза ей, кажется, не верила. – И можешь от всех убежать?

– Я бегом занималась долго.

– М-м… Бегом, – в голосе Анны-Луизы звучат нотки разочарования. – А сюда ты зачем приходила? Ты ведь там долго на насыпи сидела.

– Перейти на ту сторону не могла, – отвечала девочка. – Великаны у моста бродили.

– Они там рыбу ловят, – сказала Анна-Луиза.

– Рыбу? А мне казалось – крокодилов, – произнесла девочка.

–Ну, может, и крокодилов, хрен их разберёт, этих тварей… А ты хотела мост перейти и туда, где тучи висят, пойти?

– Собиралась.

– А зачем вы туда ходите? – спросила Анна-Луиза.

– «Вы?», – Света удивилась. – А что, туда много людей ходит?

– Да не так чтобы очень много, но иногда крутые, типа тебя, приходят к насыпи и уходят туда. Я всё хотела узнать, что вам там надо. Там ведь страшно под этими тучами.

«Крутые?». Это прозвучало классно. Светлане польстило, что новая знакомая считает её крутой, но всё равно, говорить о том, зачем она шла на Танцы, ей почему-то не хотелось.

– Это не тучи, – произнесла Светлана. – Это мухи.

– Мухи? – Анна-Луиза поморщилась. – Фу, блин… Это стрём. Там, что, столько мух? Пипец, я бы туда не могла пойти, меня от местных мух тошнит, отвратные твари, как ты только туда можешь ходить?

– Просто… Надеваю капюшон, закрываю лицо и иду, – ответила Светлана. Новая знакомая снова, хотя, может быть, и не осознанно, польстила девочке.

– А с чего это мухи там собираются в таком количестве?

– Они там едят, – Света чуть подумала и повторила. – Они там едят. Мёртвых.

– Мёртвых? Людей?

– Угу, – девочка лишь кивнула в ответ. – Там много мёртвых.

– И откуда они там берутся?

– Падают.

– Падают? С неба, что ли?

– Неба я там не видала, они падают сверху, – отвечала Светлана. – Падают и лежат. Мухи, жуки-кусаки, крысы, птицы жирные, все там ждут свою еду.

– Ой, – Анна-Луиза скривилась ещё больше. – Фу, зачем ты всё это мне рассказала? Лучше бы я думала, что это тучи, – она чуть помолчала и вспомнила. – А зачем вы туда ходите?

И Светлане снова не хотелось ей отвечать на этот вопрос, она и сама не могла понять, почему. И тогда новая знакомая вдруг отошла от неё, подняла руку вверх, засунула её в щель под «потолок» и вытащила оттуда полупрозрачную пластиковую коробочку. Подошла к Светлане и осторожно приоткрыла её. Через узкую щёлку девочка увидела обломанные стебельки усов, цепкие лапы, чёрный блестящий хитин в ярких оранжевых пятнах. Это было то, зачем Светлана сюда пришла. В коробочке шебуршал жук-трупоед.

– Откуда он у тебя? – сразу спросила Света, она и не скрывала, что удивлена.

Анна-Луиза заулыбалась:

– За этим вы туда ходите?

Света молча кивнула.

– И всё-таки, зачем они вам? – спросила Анна-Луиза.

И на этот раз девочка ей не ответила, она просто не знала, можно ли об этом всем рассказывать.

– Ну ладно, не хочешь говорить – не говори, – новая знакомая была явно недовольна скрытностью Светланы, тем не менее протянула ей коробочку.

– Держи.

– Мне? Это мне? – девочка удивилась. Она такого не ожидала.

– Ну, мне-то он точно не нужен, – произнесла Анна-Луиза. – Что мне с ним делать? Не есть же его. Бери.

– Спасибо, – девочка была удивлена таким неожиданным подарком. – Этот жук мне нужен… Ну, он показывает, где проход… В одно опасное место.

Но Анна-Луиза ей, кажется, не поверила.

– А я видела, как их едят.

– Едят? – второй раз за день Светлана снова почувствовала приступ тошноты. – Кто их ест?

– Один здоровенный мужик, – стала рассказывать Анна-Луиза. – Он гонялся за ним по всем обломкам, а как поймал – сразу сожрал.

– Жука, такого? – Светлана всё ещё не верила.

– Кажется, такого, – призналась новая знакомая. – Он далеко был. Я не рассмотрела точно. Но если это был жук, то он его целиком проглотил.

Света взглянула на полупрозрачный пластик, за которым чернел крупный, неприятный, вонючий жук с противной головой и крепким хитином. И ей опять стало нехорошо: «Зачем есть такую гадость?».

Но всё равно, жук представлял для неё большую ценность, и поэтому она спросила:

– А тебе что-нибудь нужно?

Анна-Луиза словно ждала этого вопроса от неё.

– Ну, если ты не можешь помочь мне с одеждой, то тогда…, – она сделала паузу. – Знаешь, такие чёрные листья. Они ими натираются.

– Фиолетовые листья? – уточнила Света.

– Те, которые я находила после того, как их использовали, были чёрного цвета и сильно пахли лекарствами.

– Это фикус. Сначала он тёмно-фиолетовый.

– Ну, наверно. Так ты сможешь найти мне такие? – тут Светлана впервые заметила, что зрачки у Анны-Луизы большие и чёрные.

– Знаю одно место, где растёт нетронутый фикус. Это парк. Там очень опасно, но я достану тебе листьев. Ну, попытаюсь…, – Света хотела хоть что-то сделать для неё, но поняла, что ей нужно уходить. Она надеялась добраться до депошки, не хотела, чтобы Лю завтра её искал. – Я сейчас пойду уже. Мне нужно добраться до своего убежища.

– А где твоё место?

– На Гагарина, тут недалеко, пара километров. Даже меньше. Там конечная остановка трамвая и маленький домик, депошка. Я там обитаю.

– А можно мне с тобою? – вдруг произнесла Анна-Луиза. Она была старше Светланы, но сейчас её просьба прозвучала совсем по-детски. Так ребёнок просит взрослого взять его с собой. – Не то чтобы я навязывалась, я такого сама не люблю, просто у меня тут никого нет, ну, из знакомых. Мне тут и поговорить не с кем, тут одни мужики вонючие. Голые, какие-то грязные все, агрессивные.

Да, она сейчас напомнила Светлане братьев, когда они просят не водить их в садик. И опять девочку что-то остановило. Она почему-то не хотела показывать новой знакомой свою уютную депошку, и поэтому она произнесла:

– Нет, нельзя, – и тут же, поняв, что это прозвучало излишне грубо, добавила, держа коробочку с подаренным жуком: – Там одна сумасшедшая на меня охотится, я от неё убегу, а вот ты нет. Поймает – убьёт. И к моему убежищу можно подойти только по мху. Знаешь, такой серебряный мох, который может ноги проткнуть?

– А, ну да, знаю, – ответила Анна-Луиза. Она сразу как-то закисла после ответа Светланы.

– Слушай, – девочка решила исправить положение. – Я тоже собираюсь идти на север. Мы можем пойти вдвоём.

– Ты серьёзно? – Анна-Луиза даже не скрывала радости.

– Серьёзно.

Новая знакомая кинулась к Свете и крепко её обняла.

– Я даже боялась тебе это предложить! Это офигенное предложение, лучшее, что мне предлагали за всю мою жизнь. Самое офигенное.

Девочка чувствовала, как пахнут её волосы, и молчала, она не ожидала, что кто-то будет так рад её предложению идти куда-то вместе.

– А знаешь, давай встретимся в реале, – Анна-Луиза наконец выпустила её из объятий. – Ты где живёшь?

– Я на Гагарина, – ответила девочка.

– А я в Купчино, на Дунайском. Это недалеко, можем встретиться где-нибудь на Московском.

– Хорошо, – согласилась Света. – Где?

Глава 11

Девочка даже немного волновалась, когда поднималась по лестнице на третий этаж. Казалось бы, чего тут волноваться, в эту школу она ходила уже девять лет. Но теперь всё было не так, как всегда. Во всяком случае ей так казалось. Света поймала на себе несколько взглядов старшеклассников. А ещё один парень, из девятого класса, многозначительно сказал: «Вау», увидав её. Это из-за чулок, наверное. Она даже начала думать, не переборщила ли она со своим «луком»? Не слишком ли он вызывающий? Но вчера Пахомову и его приятелю она понравилась. И Света, постояв у двери и набравшись храбрости, вошла в класс.

И, конечно же, её сразу заметили. Сразу. Сначала девочки. А потом уже и пацаны. Полкласса одновременно повернули головы в её сторону. Люба Бельских и Катя Воронцова уставились на неё, взгляды их были неоднозначные, а Бельских ещё и язык высунула. И это значило: фу, блин! Это что ты нацепила? А Катаева Оксана даже прокомментировала её появление:

– Фомина! Аниме головного мозга? Да?

И девочки тут же стали сползаться в кучку и, собравшись, начали между собой переговариваться, поглядывая на Светлану. Шептались они негромко и со смешками. И это была не совсем та реакция одноклассниц, на которую она рассчитывала.

– Всем привет, – Света чувствовала, что краснеет. Она сняла берет с перчатками и уселась за свою парту, бросив набитый вещами рюкзак на соседний стул.

И ей было бы очень некомфортно в своём новом наряде, но настроение ей исправили мальчики, которые пришли в себя после её появления.

– О! Фома! – воскликнул беспробудный геймер и троечник Саша Головин. – Ништяк прикид!

Конечно же, девочки облили его тоннами молчаливого презрения, но Света ему улыбнулась. А вторым был Сабаев, он сидел сзади Светланы и сразу ткнул ей в спину линейкой пару раз, и когда она повернулась к нему, произнёс:

– Фомина, мы с Тимохой хотим свалить со следующего урока, пошли с нами, мы в «макдаке» собрались посидеть. Или… пива купим.

Мурат хорошо учился и никогда не дразнил Свету, и в младших классах, когда её ещё интересовала учёба, он всегда давал ей списывать на контрольных по точным предметам. Раньше, конечно же, она согласилась бы на его приглашение, но теперь…

– Сегодня я занята.

– На тренировку, что ли идёшь? – с долей разочарования в голосе спросил Мурат.

– А я, по-твоему, только на тренировки могу ходить? – чуть заносчиво – откуда это только взялось в ней – спросила девочка.

– Да нет, не только…, – всё с тем же разочарованием ответил Сабаев.

И Светлана тут же смягчилась.

– Мурат, я не могу сегодня. У меня встреча.

– Ну ясно, – сказал одноклассник кисло.

Девочка даже не успела его пожалеть, как, убрав её рюкзак со стула, рядом с нею плюхнулся Глушков и сразу заговорил, причём так, что весь класс слышал:

– Чего, Фомина, вы с Пахомом толкнули монету, и теперь ты в себя инвестируешь?

Света и не знала, что ему ответить на это, а он продолжал:

– Прикольный прикид, теперь у нас в классе есть косплейщица, только вот платье нужно с фартуком. – Он схватил её клёвые перчаточки и стал натягивать их на свои лапищи.

И этого Света уже не выдержала, она отняла у него перчатки и стала выталкивать его с соседнего стула:

– Глушков, иди на своё место, уже звонок был.

Он стал хихикать и ещё поупирался бы, ему всегда было, что сказать, но в класс вошла училка. Обычно Ирине Аркадьевне было достаточно одного взгляда, чтобы успокоить учеников, но на сей раз ей пришлось сказать:

– Глушков, на своё место.

После она прошла по классу, оглядела всех, больше других уделив внимания, конечно же, Светлане, и лишь после этого произнесла:

– Садитесь.

Света не сразу узнала Анну-Луизу, она пришла к ресторану «Пряности и Радости», что у станции метро «Московская». Остановилась, проверила время на телефоне и поняв, что пришла вовремя, стала оглядываться по сторонам. И тут к ней подлетела девушка, вся в чёрном, в широких штанах, чёрном пальто и грубых чёрных башмаках на толстой рифлёной подошве. Это была она, новая знакомая девочки. Знакомая с той стороны. Анна-Луиза, подлетев к Светлане, неожиданно повисла у неё на шее.

– А я думала, ты не придёшь! – она тут же отстранилась от Светы, чтобы её рассмотреть. – Офигеть у тебя прикид. Прикольный стайл, членомрази на тебя ведутся, со страшной силой, наверное.

Они пошли по проспекту в сторону Парка победы.

Светлана, с одной стороны, была рада, что произвела на свою знакомую такое впечатление: прикид рулит. Но с другой стороны, она немного растерялась от новых слов.

– Прости, кто? Кто ведётся? – не поняла девочка. Светлана тоже рассматривала свою новую знакомую. Оказалось, что Анна-Луиза на полголовы ниже её; там, во сне, Света этого не заметила. И ещё у неё были до странности расширены зрачки, и говорила она слишком громко.

– Ну, членомрази… Мы, сёстры, так мужиков называем.

– Мужиков, – Света всё ещё не понимала. – А сёстры – это кто?

– Ну, мы, сёстры. Мы, феминистки и лесбиянки, всех, у кого есть член, так и зовём, а ты, что, не знала? Ты, что, на женских форумах, где сёстры собираются, не бываешь?

– Нет. Не бываю, – призналась девочка и покачала головой. А когда ей бывать на таких сайтах? Раньше она занималась спортом, а теперь ей и вовсе не до того было. Теперь на ней весь дом. Светлана любила в свободное время – это когда близнецов удавалось пораньше уложить – посмотреть новости, но половина новостей, которыми она интересовалась, была про лёгкую атлетику. А ещё она смотрела медицинские сайты, которые помогают людям, у которых тяжело болеют близкие. Но сайты сестёр… – А почему вы их так называете?

– Ну, потому что они мрази, – логично заметила Анна-Луиза. – Все мужики мрази. Они меня раз сто насиловали. Поили и насиловали. А тебя, что, никогда не насиловали?

Девочка в ответ только удивлённо расширила глаза: нет.

– Странно, ты такая стройная, длинноногая, – Анна-Луиза смотрела на девочку оценивающе. – А в школе к тебе мужики не клеились?

Светлана только пожала плечами. Она не замечала особого внимания мальчиков к себе. Ну, до последнего времени…

– И отец тебя не бил никогда?

Тут Светлана даже остановилась.

– А тебя, что, бил?

– Да постоянно, – сообщила Анна-Луиза. – и по лицу, и по заду, скакалкой, отнимал у меня всё, вещи, одежду, чтобы не ходила по ночам, колёса чужие забирал, мне потом за них отрабатывать приходилось, дома запирал, к бабке в Тверскую область отвозил, в психушку меня сто раз сдавал. Я его отравить хотела. Блин… Ненавижу урода.

Девушка была возбуждена и весела, рассказывая всё это так, словно ей нравилось удивление Светланы, а та смотрела на неё и ничего не могла сказать. Она просто не знала, как на всё это реагировать. А новая знакомая, видимо, почувствовав её недоумение, вдруг сказала:

– Это «мяу-мяу», не обращай внимания, я закинулась перед встречей, вот и ору, у меня ещё есть доза. Хочешь?

– Мяу-мяу? Это что? Наркотик? – Света, кажется, уже не удивлялась.

– Меф, мефедрон, – тут же пояснила Анна-Луиза, – мне докторка выписывает золофт… Овца тупая, я ей говорила, что мне мало, меня к вечеру уже отпускает и начинает колбасить, говорила, что мне дозняк надо увеличить, но она жмётся, вот и приходится мефедроном догоняться. А если не принять чего-нибудь, то меня снова голоса доставать начинают, и такая депрессуха накрывает, что мне опять вскрыться хочется.

Говоря это, Анна-Луиза достала из сумочки коробочку из-под мятного тик-така, наполовину заполненную каким-то порошком.

– Будешь?

Света при этом заметила, что почти на всех пальцах Анны-Луизы есть по кольцу, и почти все они были золотые.

– Нет. Нет, – отвечала девочка твёрдо.

– Ты вообще не торчишь, что ли? Ни от чего?

Самый злостный потребитель наркотиков у них в классе был Пахомов, его называли плановым, иногда грибником, он всегда знал, где взять покурить, но девочке почему-то казалось, что Пахомову до Анны-Луизы ещё очень далеко.

– Нет, я спортом занимаюсь, – отвечала Светлана.

– Может, бухнуть хочешь? – спросила новая знакомая. – Или ещё чего-нибудь, что тебя прикалывает?

Света подумала, что могла бы выпить капучино, она очень любила этот напиток, но ей сейчас не хотелось. Вернее, не хотелось его пить с Анной-Лизой. Ей вообще уже хотелось уйти, девочка была уже не рада, что пришла сюда. Анна-Луиза ей была… ну, не очень приятна. Сто раз изнасилованная. Сто раз? Врёт, наверное. Ну, как-то это странно. Она не любила своих родителей, и мужчин тоже. Членомрази – какое-то мерзкое слово. Мяу-мяу! Меф!

Нет, всё это было слишком странным для неё. Она покачала головой:

– Нет. Я не пью. Я спортом занимаюсь. Бегом.

– Тебя что, от бега раскумаривает? – удивилась её новая знакомая.

«Раскумаривает. Ещё одно дурацкое слово от Анны-Луизы». Светлана пожала плечами.

– Мне нравится бегать.

– Ну тогда, может, просто поедим? – кажется, это было последнее её предложение. Анна-Луиза, несмотря на принятый ею препарат, заметно погрустнела.

Света думала, что Анна-Луиза предложит «Макдональдс», он как раз был тут недалеко, но та произнесла:

– У Парка Победы «Мама Рома», там прикольные креветки в кляре, и пиццы тоже прикольные, может, пойдём поедим?

Света только успела подумать о том, что «Мама Рома» – это очень даже неплохо, но вчера она и так потратила кучу денег. А новая знакомая уже доставала из сумки штук шесть или семь голубых тысячерублёвых купюр:

– У меня деньги есть. Я угощаю, – она просила Свету пообедать с ней, просила по-настоящему…

Когда такое было? Когда девочки просили Светлану вместе поесть? И Света не смогла отказать, тем более тут было недалеко.

– Ну пошли.

А креветки на самом деле были вкусные. Официантка принесла их в маленьких корзинках, в которых, помимо креветок в оранжевом, зажаристом кляре, были ещё четвертинки лимона и маленькие чашечки с розовым вкусным соусом.

Анна-Луиза выдавила лимон на креветку и, сразу макнув одну креветку в соус, с удовольствием стала есть.

– Офигенно вкусно.

Девочка не спешила, сначала она посмотрела, как всё делает её новая знакомая, и лишь после последовала её примеру. Она тоже смочила креветку лимоном. Да, это было вкусно. По-настоящему вкусно. Давно Светлана ничего такого вкусного не ела. С тех пор, как случилось горе, – точно. А ещё они заказали пиццу. И, хоть Света и отказывалась, Анна-Луиза заказала ей красивый сине-зелёный коктейль. Официантка попросила у неё документы, и они у новой знакомой Светы были при себе.

Коктейль и назывался красиво: «Голубая Лагуна». Света никогда не пила ещё вот так, в ресторане, как взрослая. И она почувствовала себя взрослой, это было приятное чувство. И коктейль оказался вкусным, и ощущение «взрослости» щекотало самолюбие, и внимание Анны-Луизы, которая заказала себе две порции текилы.

В общем, Светлане всё нравилась, и она уже не жалела, что приняла предложение новой знакомой. Девочка даже поинтересовалось у неё:

– Анна-Луиза – красивое имя, а какое у тебя было раньше?

– Башмаки называли меня Анной, – сразу отвечала та. – Пришлось добавить, чтобы не было так кринжово.

– Ну, Анна тоже красивое имя, – произнесла девочка и взяла очередную креветку.

– Угу, особенно если башмак называет тебя Нюркой. У… Ненавижу, – вспомнила Анна-Луиза, жирными пальцами взяла рюмку и выпила из неё половину содержимого. И после уже стала снова рассказывать о своей непростой жизни, только более развёрнуто. Она говорила в основном о себе, о своих взаимоотношениях с родителями, о своих подругах, о своих «приходах» и пребываниях на излечении, и всё это она говорила громко. Свете казалось, что люди, которые сидят за соседними столиками, слышат весь этот рассказ. И это было девочке не очень приятно. Но также Света отметила, что когда Анна-Луиза завела речь про Истоки, она сразу заговорила тихо, почти шёпотом.

– А ты кому-нибудь говорила про это… ну, про наши сны? – спросила у неё Светлана так же тихо.

– Конечно, – новая знакомая приблизилась к ней, – сначала матери, потом врачихе, а она меня сразу в дурку отправила. Раньше мне ставили биполярку, а там мне сразу шизу влепили.

– Ставили? – не поняла Светлана.

– Ну, диагноз, – пояснила Анна-Луиза, – и всё, сорок дней дурки -это пипец! Там меня такой химией стали грузить, что просто вилы, она хуже галоперидола, меня так ею нахлобучивало, иногда меня просто от этой химии парализовало, я иногда отрубалась и оказывалась там, и самое страшное, что и там пошевелиться не можешь.

Света даже макнула креветку в розовый соус и замерла, так ей было интересно. А Анна продолжала:

– Лежу парализованная среди развалин, жук, мразь, мне на ляжку залез и начал грызть, прямо через штаны пижамы.

Девочка была в ужасе, она снова вспомнила свои ощущения, которые испытала под землёй.

– И грызёт, и грызёт ногу, а я с ним ничего и поделать не могу, даже заорать не могу, едва дышу, но всё-таки ещё радуюсь, что это жук меня нашёл, а не коты, или эти вонючие, мокрые птицы.

Да, верно, Анна-Луиза это точно подметила, тамошние птицы и вправду кажутся мокрыми. И воняют гнилью.

– В общем, я зареклась кому-либо рассказывать про сны, которые так реальны, – закончила Анна-Луиза, и тут же стала глазами искать официантку: ну и где наша пицца?

Они съели и креветок, и пиццу, и заказали ещё кофе и, если бы Светлане не было нужно домой, девушки бы ещё что-нибудь заказали. Но Света достала телефон, чтобы посмотреть время, засобиралась, и Анна-Луиза попросила счёт, а сама продолжала:

– У тебя телефончик, пипец, из прошлого века. С ним ещё Путин в школу ходил.

Светлана усмехнулась и кивнула.

– Хочешь, я куплю тебе хороший «айфон»? – вдруг предложила новая знакомая.

Светлана удивлённо взглянула на неё. Но та, как ни в чём не бывало, продолжала:

– Хочешь, сейчас пойдём и купим.

– А за что? – поинтересовалась Светлана. Этот вопрос был логичен, ведь они знали друг друга меньше суток, и вдруг – «презентик».

– Говорю же, презент, у меня есть деньги…

«Тридцать или сорок тысяч, или сколько он там стоит? И это презентик? Она, что, дочь короля Купчино?». Девочке, конечно, очень хотелось новый телефон… Но это было как-то странно.

– Мне сейчас домой уже пора, папу кормить, – ответила на предложение она.

И Анна-Луиза пожала плечами: кормить папу? Это для неё было делом малопонятным.

На улице девушки стали прощаться, Анна-Луиза теперь ещё больше привлекала к себе внимание прохожих, всё так же громко говорила, а под конец, когда Светлана уже с ней попрощалась, Анна-Луиза вдруг обняла, встала на цыпочки и её поцеловала. Прямо в губы. Света просто окаменела от неожиданности. Влажные и горячие губы новой знакомой ей показались… неприятными. Нет, нет… Девочка совсем не так представляла себе поцелуи.

– Я пойду, – сказала она, пережив первые секунды замешательства.

Света повернулась и быстро пошла прочь.

– Света, ты, что, обиделась? – Анна-Луиза попыталась идти с ней.

– Нет… Просто… Мне домой пора, – отвечала Светлана и пошла ещё быстрее, теперь она точно хотела уйти.

– Ну ладно… А на той стороне ты меня сегодня найдёшь? Придёшь ко мне? – Анна-Луиза очень хотела её там видеть. Это чувствовалось.

– Приду, – обещала девочка и прибавила шага, почти перейдя на бег.

Глава 12

После креветок и пиццы, естественно, есть с папой «доширак», даже с хорошими сосисками, она не стала, пошла мыть пол, сначала в маминой комнате, потом в прихожей, там всегда много грязи осенью. А сама при этом думала об Анне-Луизе. И… о телефоне, который та ей предложила. Да, новый телефон, а тем более «айфон», девочке очень хотелось. Но откуда у Анны столько денег? И на меф ей хватает, и на рестораны, и на офигенно дорогие подарки! Неужели у её родителей столько денег? И если у них много денег, то почему они живут в Купчино? Всё это было Светлане непонятно. Папа лёг спать, ему нужно было поспать до смены, а она быстро закинула вещи близнецов, и свои тоже, в стиральную машину, почистила картошку на ужин и решила поменять постельное бельё у мамы. А тут пришёл Камаев, лечащий врач мамы, он забрал заполненные сиделками и Светой показания, поговорил с девочкой, и чуть-чуть, на базе новых данных, изменил лечение.

В общем, дел у неё было немало. И она едва успела их переделать, как за окном уже начало темнеть, и вскоре уже нужно было идти за братьями в садик.

Минут сорок, не больше. Всего минут сорок ей удалось посидеть за компьютером, прежде чем встал папа. Но за эти сорок минут она успела выяснить, что такое «биполярка» и чем она отличается от шизы, кто такие «сёстры» и почему они не любят «членомразей», и чем заканчивается приём мефа. После она сбегала за близнецами в садик, покормила их и папу, встретила сиделку Иванову и обсудила с ней новое лечение мамы, проводила папу на работу. Только села отдохнуть, а уже скоро девять часов вечера. Колька и Макс снова играли в свои игры, снова ругались, а у Светланы даже не было сил их утихомирить. И тут ей пришла «эсэмэска». От кого это? Даже интересно.

«А шавуху ты мне так и не принесла!».

«Пахомов! Блин…».

Она же обещала к нему прийти! Забыла совсем, да и некогда ей сегодня было. Девочка быстро набирает ему ответ:

«Забыла, прости, завтра зайду обязательно!».

«Буду ждать! Спокойной ночи, Света!».

«Света». Он назвал её не по фамилии. И девочка пишет ему сразу:

«Спокойной ночи, Влад!».

Трудно было вызвать у Любопытного удивление. Во всяком случае, за его всегда ровным голосом умело скрывались всякие эмоции, ну разве что, когда он говорил о кольце, о том медном кольце, что обещала девочке мама-Тая, вот о нём он говорил долго и с заметным удовольствием предвкушения.

– Это удача, человек Светлана-Света. Вам повезло, что вы нашли жука, это сэкономит нам значительное время и усилия, и теперь мы сразу можем отправиться к Черте, не заходя на Танцы, – спокойно и без всяких эмоций произнёс Лю.

Светлана сначала не хотела рассказывать ему об Анне-Луизе, но, подумав немного, сказала:

– Вчера мне этого жука дала призванная, которая пряталась в развалинах.

– Ничего не попросив взамен? – спросил Любопытный.

– Попросила листья фикуса.

– Это был разумный обмен, он помог нам сэкономить время, – прикинул голос, – вы отдали ей те, что были у вас?

Очень Светлане захотелось сказать, что тех листьев у неё уже нет, что после нелепой погони за Аглаей их забрал себе голый мужик, но упоминать о том случае она не захотела. Лю о том случае даже речи не заводил, видимо, были на то у него причины, ну и Света не стала заводить этого разговора. И произнесла:

– Нет, у меня не было их при себе, у меня их вообще нет, я обещала ей принести листьев, они и мне нужны, хочу сходить в парк, к тому фикусу, что вы нашли для меня, помните?

– Да, помню. Вы хотите сходить за ними сейчас? – спросил Лю.

– Да, сначала мы сходим за фикусом, – она подумала, что Белый Лес лучше проходить, как следует натеревшись этим удивительным растением, да и идти в гарь, за Черту, тоже. – А сразу потом я схожу за Черту, всё хочу сделать сегодня, – сказала Света, сама удивляясь своей решительности. – Нужно уже сходить туда и покончить с этим.

– Что ж, вы очень настойчивы, – произнёс Любопытный, – наверное, вы лучший мой контакт в этом Истоке за всё то время, что я его наблюдаю.

Это польстило девочке, и она сказала, подойдя к железной двери:

– Дожидаться, пока уйдёт туман, не будем, пойдём сейчас, я всё хочу закончить сегодня.

– Хорошо, – согласился Лю, – пойдёмте, я буду внимателен.

Из тумана, из-за проспекта тявкал и тявкал крикун, ему изредка отвечал другой, но оба они были далеко. Можно было идти, тем более что Свете нужно было в другую от них сторону. Туман в это утро совсем не добавлял прохлады, ей было жарко в куртке, но девочка была довольна своим решением не ждать солнца. На солнце будет ещё жарче. Она не торопясь прошла по моховой поляне – сходить на землю было опасно – пересекла Бассейную, и вскоре остановилась у самой ограды парка; тут Лю предупредил её:

– Необходимо выждать, прямо перед нами три медузы.

– Они над парком? – спросила Светлана.

– Да, охотятся.

«Это хорошо, медузы либо переловят, либо разгонят тех, кого нужно бояться», – подумала девочка. Она смотрела за ограду, пыталась разглядеть хоть что-то. Над оградой парка тёмной махиной нависала растительность, даже сквозь туман было видно, насколько густы эти заросли.

Светлана притихла, присела возле старенькой покосившейся лавочки и внимательно смотрела на ограду парка и слушала, слушала, поворачивая голову даже на малейший звук. Любопытный, конечно, был хорошим помощником, но она уже не доверяла ему так безоговорочно, как раньше. Он уже не раз допускал ошибки, за которые приходилось расплачиваться ей. Девочка после случая с Аглаей пришла к выводу, что лучше ей полагаться на себя.

– Медузы отошли на север, если сейчас вы пройдёте вдоль южной границы парка, то сможете добраться до растения, – произнёс Лю.

Повторять ей было не нужно, Светлана сразу встала и, поправив Кровопийцу, быстро пошла вдоль ограды на восток к проспекту Гагарина, а потом свернула на него и, почти перейдя на бег, стала двигаться на север, в сторону Красного Дерева мамы-Таи. Но туман скрывал от неё всё, что было впереди.

– Лю, передо мной ничего нет? Никакой опасности?

– Дальше по вашему движению бродит незрячий ферокс, он собирает падаль, и на заборе дальше сидит крикун, но он, кажется, один. У большого здания справа от вас пять медуз, но они далеко, больше ничего опасного, – отвечал голос.

«Слепой дед, одинокий крикун, медузы далеко, – девочка быстро шла вдоль ограды, – ничего особенного, главное – там, за забором, быть осторожной». Она прекрасно помнила кузнечика величиной с кошку, что ей пришлось убить в прошлый раз.

– Вы пришли, – произнёс Любопытный.

Света не могла точно сказать, то ли это место, туман был ещё очень плотным, но она послушала его и остановилась.

– Лю, поглядите, нет ли за оградой чего-нибудь опасного?

– Нет, – сразу отозвался тот, – ничего, что представляло бы опасность для вас, я не вижу.

Нет, так нет. Тянуть смысла не было, а листья были ей нужны.

Света приставила палку к ограде и положила на ограду руки. Она была не очень приятной на ощупь. Железо было тёплым, влажным и немного липким. Но девочке было не до того, ей нужны были листья фикуса, и она быстро и ловко подтянула себя вверх и уже через секунду сидела на ограде и тянула к себе свою палку. И уже перед тем, как спрыгнуть вниз, спросила ещё раз:

– Лю, ну что? Ничего страшного рядом нет?

– С вами рядом только мелкие существа, и ещё одна медуза в двух сотнях ваших шагов на север отсюда.

Светлана спрыгнула вниз. Тут было ещё и душно. Острые листья растений, а на них насекомые. Неприятные насекомые. Неприятные растения.

– Идите прямо, – указывает дорогу Любопытный.

И Света пошла, палкой раздвигая растительность перед собой и при этом надевая на голову капюшон. Девочка слышала, как чавкает сырая почва под её ботинками. В первый раз, когда она тут была, Света этого не заметила. Листья разных растений касались её одежды, уже и отвратительное насекомое, похожее на муравья, величиной с её мизинец, но с крыльями, село ей на рукав, а она, стряхнув эту дрянь, шла вперёд.

– Лю?

– Всё в порядке, продолжайте движение. Вы уже прошли больше половины пути.

Страшно, страшно идти всё дальше и дальше от ограды, всё влажнее грунт под ногами, всё крепче он цепляется в ботинки, всё тяжелее их вытаскивать после каждого шага. И снова насекомые садятся на одежду девочки, падают на неё с веток, которые она отодвигает от себя палкой. И вот он. Вокруг него образовалась небольшая поляна, на которой, кроме низкой травы, нет ни одного растения, даже ни одного побега. Высокий стебель, толщиной в руку девочки, от середины покрыт великолепными, фиолетово-зелёными, плотными, в человеческую ладонь листьями красивой формы. А на этой красивой полянке было совсем сыро. Светлана почувствовала, как вода проникла в её левый ботинок, залилась через шнуровку. Но это не останавливало её, она уже тянула руку к первому большому листу. А он на удивление крепко держался на стебле, и ей пришлось откручивать его. Открутила, перемазавшись его тёмно-фиолетовым, почти чёрным соком. Девочка прячет его в карман куртки, снимать рюкзак и укладывать листья туда нет времени, это она потом всё сделает. Берётся за новый лист, так же крепко держащийся на стебле, и тут же вспоминает, что у неё есть Кровопийца. Девочка вытащила его из петли. Одно движение – и новый лист почти без усилий оказался в её руке, так-то лучше, она и этот лист прячет в карман. При этом она топчется на месте, так как и во второй ботинок уже попала вода. Но это ерунда, она потерпит. Третий лист она прячет в карман, берётся за четвёртый, и тут Лю с присущей для него невозмутимостью сообщает ей:

– Опасное существо, уходите оттуда.

Она успевает срезать четвёртый лист и, едва спрятав его, схватила палку и собралась идти обратно к ограде, но поняла, что её крепко держат за ногу. И колючая боль пронзила голень над ботинком. Света только взглянула вниз и всё поняла. Её ногу обвил белый росток с небольшими шипами, выросший из земли, накрепко притянувший её ботинок к влажному грунту.

– Человек Светлана-Света, покиньте локацию, к вам приближается нечто опасное. С севера.

И точно, что-то большое и полужидкое, буро-зелёное, выползало или вытекало из зарослей напротив, катилось на неё через туман, как небольшая, низенькая волна чего-то густого и тяжёлого, но Светлана не могла оторвать ногу от земли, она была намертво притянута к грунту белым ростком, который, как пружина, плотно обвивался вокруг её голени и полз, полз вверх, к колену, острыми шипами протыкая крепкую ткань джинсов, а заодно и кожу на ноге. Вот откуда бралась боль! Да ещё и второй такой же росток уже показал своё острое, как шило, начало из земли, прикасаясь к ботинку, терся об него, также намереваясь вырасти и обвиться вокруг ноги.