Во все тяжкие

Пролог

Проснулся я от того, что моё лицо лизала собака…

- Что за ерунда? – подумал я, - Ведь у меня кот…

Открыв глаза, я увидел здоровенного ротвейлера, который, приседая на задние лапы, бешено мотая обрубком хвоста, тыкался мне своей мордой в лицо.

- Я точно сплю, – подумал я – ведь этот пес умер много лет назад от старости, я точно помню, как мы с отцом его хоронили.

- Рейнис, отстань от меня! – сказал я ему и перевернулся на другой бок.

Теперь влажный собачий нос стал меня толкать уже в спину.

- Да что ж это такое! – пробормотал я, открыл глаза и окончательно проснулся.

Это был точно не сон.

Я узнал комнату. Это была моя комната в квартире родителей, но с ремонтом двадцатилетней давности.

И тут я обратил внимание на свои руки, которые вроде были и не мои, вернее они были такими лет двадцать назад.

Тут еще и пес заскулил. «Явно хочет гулять» - подумал я.

Что происходит? Какие двадцать лет? Какой, к хренам, Рейнис?

Я слез с кровати, и, как был в одних трусах, так и пошел в ванную. Увидев себя в зеркало, я даже не удивился, подсознательно готовя себя к тому, что увижу…

Из зеркала на меня смотрел блондинистый подросток лет 16-17, ещё худой, нескладный, которому еще и бриться не надо. Именно так я и выглядел году в 93-94.

После умывания холодной водой, немного успокоившись, я пошел в гостиную, где стоял телевизор «FUNAI», и, первым делом, взял лежащую рядом телепрограмму. Так, посмотрим, телепрограмма на неделю с 8 по 14 августа 1994 года.

Я сел на диван и схватился за голову – этого просто не может быть, потому что не может быть никогда!

Как я оказался в 1994 году из 2018, 24 года!

Рейнис ткнулся в меня носом, заскулил и направился в сторону входной двери, явно намекая на прогулку…

Я же находился в каком-то ступоре, уже поверив, что это 1994 год.

Глава 1

Позвольте представиться, Алексей Балашов, уж не знаю теперь сколько мне лет.

Родился в 1977г. в Свердловске, закончил школу в 1994г. и поступил в Юридическую Академию.

После окончания последней в 1999г. пошел работать в налоговую инспекцию, где прошел путь от рядового инспектора юридического отдела, начальника этого отдела до заместителя начальника инспекции.

Одновременно с работой в налоговой, преподавал все в той же юридической академии.

В конце 2013г. почувствовав «профессиональную усталость» и от работы в налоговой, и от преподавания, решил кардинально поменять свою жизнь и уволился как с основной работы, так и с академии. Отдохнув пару месяцев, открыл свой маленький бизнес по оказанию юридических и консультационных услуг в сфере налогообложения.

Был два раза женат, оба раза неудачно, от первого брака был сын – Дмитрий, тринадцати лет.

И вот я в родительской квартире в 1994 сижу на диване в гостиной в одних трусах и не понимаю, что произошло и что мне теперь делать. Из ступора меня вывел пес, который начал опять скулить у входной двери.

- Хорошо, Рейнис, сейчас пойдем гулять.

Надо хоть посмотреть на свои вещи, что у меня там есть, решить, что одеть на прогулку с собакой. Но, перед этим я вышел на балкон, чтобы определить температуру на улице, и застыл. Привычный мне пейзаж с балкона родительской квартиры из 2018 года поменялся: всё было в точности, как в 94-м, новые дома отсутствовали, снесённые в будущем были на месте. Температура за окном приближалась к двадцати градусам тепла.

Вернувшись с балкона, поворошил свою одежду. Свой выбор остановил на спортивных штанах и футболке. У входной двери обнаружил старые кроссовки. Зацепив поводок на пса, я вышел из квартиры и вызвал лифт.

В фойе первого этажа заметил почтовые ящики, из которых торчали газеты и направился к ним, несмотря на отчаянные попытки собаки выбежать из подъезда. Взяв свежую газету из чьего-то ящика, я, в сопровождении Рейниса, вышел на улицу. Первое, что меня поразило, это свободный от машин двор. В 2018 весь двор родительского дома был заставлен машинами полностью в любое время суток. Сейчас же во дворе стояла шестерка жигулей, старая волга и желтый милицейский «бобик».

Дойдя до берега реки, я отпустил пса с поводка и начал судорожно искать дату на передовице газеты. Ага, 9 августа 1994. Такими реальными глюки не бывают.

И что мне теперь делать? Прожить заново свою жизнь? Не сделать то огромное количество ошибок, которое я совершил в прошлой жизни?

А может мне моя будущая жизнь просто приснилась и в этом сне меня кто-то о чем-то предупреждает? Но, судя по тому, что я не помню элементарных вещей из этой реальности, это был не сон, а моё сознание из 18 года переместилось в 94-й.

Новый приступ паники накатил внезапно, я просто стоял и смотрел на воду, никаких мыслей не было…

Сколько я так простоял, не знаю. Из этого состояния меня опять вывел Рейнис, который притащил палку и тыкал ей в меня, требуя развлечений. Поиграв с собакой, я медленно направился в сторону дома.

Во дворе творилась какая-то суета. На парковке, рядом с милицейским «бобиком» стояла милицейская же убитая «шестёрка», вокруг которых ходили в форме майор и два сержанта с короткими автоматами на плечах.

- Всё, мне пизд@! Это точно за мной. – подумал я и приготовился к самому худшему.

Тут на меня обратил внимание смутно знакомый майор.

- О, иди-ка сюда! – крикнул он мне, жестами показывая, что сделать это мне надо побыстрее. – И собаку попридержи! – добавил в нетерпении.

На негнущихся ногах, деревянной походкой, я медленно начал к ним приближаться, на автомате взяв Рейниса за ошейник. Дав мне приблизиться метра на три, майор спросил:

- На каком этаже живет Рюмкин?

- Какой Рюмкин? – в недоумении спросил я.

- Серёжа Рюмкин! Эта падла, по ходу, у меня из машины рацию сняла!

И тут я вспомнил Серёжу Рюмкина, моего ровесника, учившегося со мной в параллельном классе. Это был недалекий хулиганистый пацан, мелкий пакостник и воришка, вроде даже со справкой из психдиспансера. Если в нашем многоквартирном доме что-нибудь происходило, в первую очередь проверяли, где в это время был Серёжа. Не стеснялся он брать что плохо лежит и у своих приятелей одноклассников, за что был неоднократно бит. После школы, которую он закончил кое как, нигде не учился и не работал – сидел на шее у родителей. Лет в 20 он уже имел условный срок – как-то проник на территорию аэропорта Кольцово и открутил с самолёта понравившуюся ему деталь, но был пойман. К себе домой, во избежание, я его никогда не приглашал. Но при этом всём у Серёжи был талант – он прекрасно разбирался в технике – телевизорах, магнитофонах, приёмниках. Пару раз я был у него дома, где были просто залежи запчастей не понятно к чему, журналы соответствующей направленности, справочники. Паяльник, такое ощущение, не выключался никогда.

Вспомнив Серёжу, я узнал и майора – это был начальник ГОМа, отдела милиции на районе. Жил он на четвертом этаже нашего дома и регулярно приезжал домой обедать на служебных машинах.

Глава 2

Проснувшись утром, долго не мог понять, где я нахожусь. Голова просто трещала, я чувствовал её как шарик, который надули, и он вот-вот лопнет. Это на меня было очень непохоже – никогда не страдал мигренями. Полежав еще некоторое время с закрытыми глазами, решил осторожно подняться. Усевшись, огляделся. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Я все-таки в 1994-м. В дверь осторожно поскребся и заскулил Рейнис, видимо услышав, как я проснулся.

С трудом встав и открыв собаке дверь, погладил его, после чего поплелся в ванную. Кое-как умылся холодной водой и почистил зубы. Стало немного полегче, по крайней мере круги перед глазами стали проходить. Дошел до кухни, из чайника налил в кружку кипяченой воды и открыл шкафчик, в котором, как я помню, хранились лекарства. Единственное средство от головных болей, которое я знал – анальгин, его то я и начал искать. Достав упаковку, глаз зацепился за состав на коробке и меня буквально накрыло, головная боль резко усилилась и темнота…

Пришел в себя сидя на полу кухни. Голова болела явно меньше. Сколько я так просидел, не знаю. Кряхтя, поднялся на ноги. «Хорошо, что кружку с водой не разбил!» - подумал я. В этот момент закипел чайник, сигнализируя об этом свистком. «Значит, не долго я в отключке был», подумал я, выключил плиту и повернулся за кружкой. Рядом с кружкой лежала упаковка анальгина. Глядя на неё, я вдруг, неожиданно для себя, понял, что знаю состав анальгина, как, из чего его изготовить, для каких целей применять и в каких дозах. Это знание рождалось прямо из головы. Я точно знал, что этого знать я не могу, но я знал…

На автомате взял пару таблеток и закинул в рот, запил водой. Посмотрел в глубь нашей «аптечки», но никаких озарений не случилось. Постояв еще какое-то время, я протянул руку, взял первую попавшуюся упаковку, открыл её и достал инструкцию по применению. Прочитав её, я мог сказать всё то же, что и про анальгин.

Через пятнадцать минут я «прочитал» всю «аптечку». Названия, формулы, соединения, комбинации лекарственных препаратов, дозировка – все возникало в голове непонятно откуда и оставалось в ней. Даже головная боль отошла на второй план и не беспокоила так сильно. Сказать, что я был в шоке, не сказать ничего. Начал припоминать мой сегодняшний сон и сильно задумался, на сколько позволяло моё состояние. Что это был за сон, что это за знания, которыми меня напичкали, зачем всё это?

Я снова поставил чайник и начал думать. В школе я не очень любил химию, в первую очередь из-за нашей учительницы. Ну не смогла она заинтересовать меня своим предметом. Но жизненный опыт показал, что хотя бы элементарные знания по этому предмету очень полезны и даже необходимы каждому.

Обжёгшись горячим чаем, который не помнил, как налил, немного пришел в себя. Что теперь еще я знаю, что могу сделать?

Интересно, мои знания касаются только фармацевтики или еще чего-то? С этой мыслью открыл шкаф под раковиной и достал банку какого-то чистящего средства. Тот же эффект – я свободно читал состав, знал оптимальный способ производства, добавки для улучшения свойств чистящего вещества. Руки начали подрагивать от охватившего меня азарта. Я кинулся в ванную, где поставил перед собой стиральный порошок, зубную пасту и средство для чистки ванной. Всё повторилось.

И что мне с этим делать, для чего в меня впихнули такие знания?

Я кинулся в свою комнату искать учебник по химии, но ничего не нашел. Видимо все учебники сдал в школьную библиотеку. Другой литературы по химии дома точно не было. В этот момент о себе напомнил Рейнис, заскулив у двери. «Мучать домашних животных – последнее дело» - подумал я и начал собираться на прогулку.

На улице голова перестала болеть совсем, оставалась тяжесть, которая к концу прогулки исчезла совсем. О новых знаниях и их применении старался не думать вообще, давая мозгу время на адаптацию. Оптимальное решение проблемы в конце концов придет, просто не надо пороть горячку, это я хорошо понимал из опыта «прошлой» жизни. Между тем, вспомнил об академии, съездить в которую планировал сегодня. «Вот и займусь этим, заодно отвлекусь!» - решил я.

Вернувшись домой, позавтракал и собрался для поездки в академию.

На остановке общественного транспорта народу было не много, мой автобус подошел минут через пять.

В своей уже прошлой жизни я отвык от общественного транспорта, передвигаясь на машине, в редких случаях пользовался услугами такси.

Тем непривычней для меня стала поездка на старом желтом автобусе ЛИАЗ, в простонародье именуемом «скотовозом». Хорошо, что моя остановка была вторая с начала маршрута, и я сумел сесть к окну на одно из свободных мест. Ко мне подошла кондуктор, у которой я поинтересовался стоимостью проезда.

- Пятьсот рублей.

Я достал из кармана тысячу рублей. Получив сдачу, с интересом уставился в окно, разглядывая пейзажи, сравнивая 94-й и 18-й года. Автобус, гремя и скрепя всеми сочленениями, достаточно бодро вез меня в центр города, где предстояло сделать ещё одну пересадку.

- Привыкай заново, Алексей, к общественному транспорту, - сказал я себе, - тебе еще долго наслаждаться этой романтикой!

Покинув автобус на конечной остановке маршрута, не смог отказать себе в удовольствии и прогулялся по центру города. Всюду книжные развалы, ларьки с аудио и видео кассетами сомнительного качества, с выставленными колонками, орущими композиции «Enigma» и DJ Bobo, рядом палатки со шмотками непонятного происхождения, женщины в белых халатах не первой свежести с рундуками на колесиках, торгующие беляшами с «мясом» и картошкой, цыганки в пестрых платьях и платках, навязчиво предлагающие погадать за недорого.

Глава 3

Проснувшись утром в воскресенье, первым делом прислушался к процессам, происходящим в моём организме. Видимых улучшений я пока не ощутил. Умывшись и поев, начал думать, что же мне делать дальше.

Препарата получилось чуть больше ста граммов. Раздавать его бесплатно я точно не собирался. И совсем не из меркантильных соображений, хотя и они присутствовали тоже, а просто люди никогда не ценят то, что им достаётся задаром.

Оставался вопрос реализации моего препарата. Продавать его в виде порошка не вариант, кто-нибудь додумается сдать на анализ и у меня возникнут серьезные проблемы. Выходить на власть предержащих тоже не вариант, в лучшем случае посадят в золотую клетку. Остаётся заниматься реализацией самостоятельно, сведя риски к минимуму.

Единственный вариант, который пришел мне в голову, это прикинуться экстрасенсом. Население страны уже подготовлено Кашпировскими и Чумаками, от клиентов точно отбоя не будет. Тем более непосредственное общение со мной, а не с фармацевтом в аптеке, создаст мне очень неплохой имидж в глазах больных и их родственников. А первоначальную рекламу можно будет сделать через Ольгу Петровну и Александра Юрьевича, её мужа. Кстати, надо будет поинтересоваться, как дела у Ольги Петровны.

Кроме того, надо и родителям препарат как-то дать. Всей правды я, конечно, им не скажу, но их участие в моей практике «экстрасенса» подразумевается.

***

Вся следующая неделя прошла у меня на овощаге, свободны были только вечера.

В понедельник вечером позвонил Ольге Петровне и поинтересовался её самочувствием. Она сказала, что вроде как общее состояние улучшилось. Договорились, что я зайду к ней вечером через день.

Весь день в среду шёл мелкий противный дождь. Взяв дома отцовский зонт, я отправился к Ольге Петровне. Женьки дома не было, но, по сложившейся традиции, разговор всё равно проходил на кухне.

- Алексей, вроде как я стала чувствовать себя лучше! – наливая мне чай, сказала смущенно она, - Стала лучше и крепче спать, меньше устаю, в техникум хожу каждый день всё более быстрым шагом и практически не задыхаюсь. За эти четыре дня ни разу не было изжоги от столовской еды. И самое главное, эти очки мне уже не подходят, я стала лучше видеть! – она сняла очки и положила их на стол.

Я смотрел на Ольгу Петровну с улыбкой и мне казалось, что она как будто посвежела. Не так выделялись мешки под глазами, двигалась она чуть быстрее и резче, настроение явно улучшилось. А самое главное – появился хоть и слабый, но блеск в глазах.

- Ольга Петровна, с последней нашей встречи вы явно выглядите лучше. – я продолжал улыбаться. – Очень рад, что лекарство вам помогло, дальше будет только лучше, поверьте мне.

- Скорей бы уже! Саше надо срочно дать порошок! – она села на стул напротив меня, не обращая внимание на свой уже остывший чай. – Когда ему уже можно будет его дать?

- Когда его из больницы отпустят?

- В эту пятницу должны.

- Вот, и дадите в пятницу, а перед этим расскажите ему о ваших улучшениях в здоровье.

- Алексей, а можно ты ему всё расскажешь? – неуверенно спросила она, - А то он может мне не поверить…

- Хорошо, Ольга Петровна, обязательно приду, и мы вместе с вами его уговорим! – заверил я её.

Поговорив еще немного, я отправился домой.

Вечером в пятницу состоялся разговор с Александром Юрьевичем. Выглядел он, прямо скажем, неважно, да и чувствовал себя так же. Сначала с его стороны было глухое недоверие и непонимание, но после уговоров жены и рассказа её о собственном улучшении здоровья и даже демонстрации чтения книги на вытянутых руках, он сдался:

- Чёрт с вами, Менделеевы хреновы, давайте сюда вашу пилюлю! Хуже уже точно не будет! – он высыпал порошок себе в рот и запил водой из протянутой женой кружки.

Ольга Петровна облегченно вздохнула.

- У меня будет к вам большая просьба. – я обвёл их глазами и добавил серьезным тоном, – Особенно к вам, Александр Юрьевич. – он посмотрел на меня с интересом. – Я на сто процентов уверен в вашем выздоровлении и поэтому прошу рассказать в вашем отделении, когда вам станет лучше, что вы сходили к экстрасенсу и он вам дал гарантию излечения. Ни о каком лекарстве говорить вы не должны, забудьте про сегодняшний вечер. – я пристально посмотрел ему в глаза.

В порядочности Александра Юрьевича я не сомневался. Это был один из немногих людей, встреченных мною в жизни, которого я действительно уважал. Обостренное чувство справедливости не давало ему нормально жить в советское время, оно же сделало его идейным коммунистом в суровые 90-е.

- Хорошо, Алексей, я выполню твою просьбу, но только тогда, когда я действительно выздоровею. – непререкаемым тоном сказал он. Было видно, что в чудо-лекарство он еще не поверил.

- На большее я и не рассчитываю. – я протянул руку, и мы скрепили наш договор рукопожатием.

После этого разговора мы, вместе с Женькой, пошли прогуляться. Он вился вокруг меня мелким бесом, пытаясь выяснить, что за дела у меня с его родителями. Отговорившись общими фразами о болезни его отца, я переключил разговор на Женькины подростковые дела. Так, в разговорах, мы дошли до моего дома, попрощались и разошлись.

Глава 4

Незаметно приближался конец сентября.

За это время состояние здоровья моих родителей существенно улучшилось.

Отец просто стал лучше себя чувствовать, помолодел и скинул несколько килограммов. Я даже не удивился, поскольку здоровья у него было до хрена, да ещё он в молодости плотно занимался спортом. Родившись в маленькой деревне под Кировом, в школу, расположенную в ближайшем селе, ему приходилось добираться за десять километров. Весь учебный год – десять километров туда, десять километров обратно. Его мать, моя бабушка, Анастасия Федоровна, не делала поблажек для сына на погоду. Если мог, шел пешком, выпал снег, надевал лыжи. Отец, как он всегда говорил, мечтал стать шофером, не водителем, а именно шофером, и, закончив в школе УПК, в восемнадцать лет получил категории В и С. Призвавшись в армию, с правами попал в автомобильную роту. По его рассказам, была и дедовщина, и пьяные офицеры-самодуры, устраивавшие торжественные похороны окурка сигареты в ближайшем лесу, но главное, что он помнит, это образовавшийся в их роте кружок тяжёлой атлетики. Именно там он начал плотно заниматься гиревым спортом, тягать штангу и «крутить солнышко» на турнике. После армии увлечение не забросил и периодически бегал по пятнадцать-двадцать километров. С моим рождением времени на спорт стало меньше, рано утром надо было идти на молочную кухню. Апогеем его достижений стала покупка гаража, в котором он, за двенадцать часов, вырыл смотровую и овощную яму. На следующий день, правда, он слег с температурой, но сам факт…

У мамы изменения были глобальнее. Помимо того, что она стала выглядеть моложе и похудела, у неё начали исчезать проблемы с сердцем и давлением. Нормализовался сон. Всё это время она провела даче и охарактеризовала происходящее мне в таких словах:

- Встала с утра, начала работать, уже обед. Покушала, и снова в огород, а там уже и вечер. Никогда так хорошо, сына, не чувствовала. Спасибо тебе большое!

В один из вечеров позвонила Ольга Петровна и напросилась вместе с мужем к нам в гости. Мама, как всегда, занялась готовкой, с продуктами, благодаря моей работе на овощаге, проблем не было. Отец был послан в магазин за водкой для мужчин и вином для женщин.

Супруги пришли в пятницу вечером, около семи часов. С последней нашей встречи оба сильно изменились, так же, как и мои родители. Пришли они не с пустыми руками, а с тремя бутылками коньяка и двумя бутылками вина.

Меня обняли, расцеловали, торжественно продемонстрировали подарки, и мы приступили к ужину. Поговорив о разных мелочах, Ольга Петровна начала рассказ о том, как обстоят у них дела. Сначала она рассказала про себя, пожаловалась, что пришлось ушивать практически всю одежду, а потом разговор плавно перетек на Александра Юрьевича.

- Да врачи в шоке были, - экспрессивно рассказывал он с ухмылкой и размахивал руками, - когда увидели результаты анализов после моей просьбы сдать их повторно. Думали ошибка. Мне пришлось еще раз сдавать. Все подтвердилось – рака больше у меня нет! – его голос задрожал, глаза повлажнели, и он отвернулся. – Алексей, спасибо тебе большое! – мне пришлось вставать и обниматься с ним.

Вернувшись за стол, я увидел на лицах моих родителей гордость за сына.

- Я выполнил твою просьбу, Алексей, - продолжил Александр Юрьевич, - и врачам, и другим больным рассказал, что был у экстрасенса и именно ты меня вылечил. – он уже немного успокоился и начал разговаривать деловым тоном. – Меня уже начали спрашивать твой телефон, но я не знал, можно ли его давать, так что дал пока свой. Позвонили уже пять человек и спросили, как с тобой связаться. – он с Ольгой Петровной вопросительно на меня посмотрели.

- Спасибо, Александр Юрьевич, что не забыли о моей просьбе. Давайте им наш домашний телефон, а дальше мы уж как-нибудь разберёмся! – я посмотрел на родителей, и они согласно кивнули.

- Меня в стационаре ещё на две недели оставляют, так что я там всем про тебя расскажу! – он мне подмигнул.

Вечер прошёл весело, особенно после того, как все, кроме меня, в достаточных дозах приняли алкоголь. Никогда не любил употреблять на виду у родителей, хоть особо мне и не запрещали. Ушли гости далеко за полночь.

На следующий день был собран семейный совет.

- Мама, папа, у нас начинается новый этап в жизни. Препарат доказал свою состоятельность, вы это и по себе чувствуете, и теперь надо заняться его реализацией. – я оглядел родителей, которые напряженно меня слушали. – Как я вам говорил раньше, продавать его буду под видом экстрасенса. Но мне понадобиться ваша помощь. Мама, тебе придется поработать диспетчером на телефоне. А ты, папа, - я перевёл взгляд на отца, - как дела пойдут в гору, уволишься с работы и будешь возить уже меня, пока я не получу права.

- А что значит диспетчером на телефоне? – недоуменно посмотрела на меня мама.

- Будешь отвечать на звонки и составлять график приёма посетителей. Кроме того, приём пока я буду вести дома, и поэтому ты будешь организовывать поток больных и их родственников уже здесь, в квартире. То, что поток будет, я не сомневаюсь.

Наш разговор прервал звонок телефона. Я поднял трубку:

- Слушаю!

- Здравствуйте, Алексея можно? – женским голосом ответила мне трубка.

Глава 5

Вот и наступил первый учебный день в юридической академии.

Первые недели учебы у нас будут установочные лекции. Семинары начнутся позже, в конце октября.

А сейчас же я сижу в большой римской аудитории на четвертом этаже здания академии. Постепенно собираются студенты моего факультета, аудитория заполняется, народ собирается кучками, кто-то познакомился в колхозе, кто-то, по блату, вместе отрабатывал весь сентябрь в академии. Имея неплохую зрительную память, я даже начал вспоминать, кто в какой группе будет учиться.

Пока добирался до академии, опять поймал легкий мандраж, который прошел, как только я никем не узнанный, не уселся в аудитории. Меня никто не знает, а значит можно расслабиться и в общении я ошибиться не смогу.

И я просто начал вспоминать своих однокурсников, в каких отношениях я с ними был, что они из себя представляют, как сложились наши отношения во время учебы и после окончания вуза, кто кем стал.

О многих, после завершения учебы в своей старой жизни, я не слышал, с кем-то поддерживал отношения, о ком-то знал лишь неподтвержденную информацию. Но память не подвела, и практически каждому студенту – и парне, и девушке, с которыми мне приходилось общаться по учебе, состоять в одной компании, дружить или конфликтовать, я был готов дать достаточно точную характеристику уже сейчас.

Тем не менее, народ собирался, судя по доносившимся разговорам, вовсю обсуждался колхоз, кто, с кем и в какой группе учится. У меня тоже несколько раз соседи по аудитории поинтересовались из какой я группы. Я всем отвечал, что из 14-той. Разочарованные вздохи говорили о том, что мы с ними не одногруппники, хотя я это и так знал.

Всего, в первый день, было три пары лекций. Во время последней пары случилась история, позабавившая весь наш курс. Два товарища, которых я очень хорошо помнил по прошлой жизни, решили отметить начало учебного года прямо в римской аудитории. Взяли они для этого энное количество бутылочного пива. И понеслась душа в рай… Пить, сидя за партой и постоянно прикрывать чем-то бутылки, им очень быстро надоело. И выход был найден достаточно простой – они просто залезли под парты и вольготно расположившись на полу, продолжили злоупотреблять. Но просто пить им было не интересно, сначала они общались тихонько между собой, потом начали вовлекать в беседу своих соседей. Чем больше было выпито, тем громче по аудитории разносились их голоса. Курс начал сдавленно смеяться. Комизм ситуации заключался еще и в том, что преподаватель не мог понять, почему на его серьезные слова о государстве и праве следует такая реакция, так вроде и вся аудитория смотрит на него. Он даже попытался осмотреть себя со всех сторон, чем ещё больше нас позабавил. А пьянка, тем временем, продолжалась, разговоры становились всё громче, добавились звуки соударения бутылок, одна бутылка покатилась и ударила другую. Аудитория смеялась не прекращая. Препод начал просто орать на нас, кое-как успокоив. На время установилась тишина, бухарики, накрученные соседями, тоже притихли. И, через некоторое время, в полной тишине, удачно попав в паузу между предложениями преподавателя, из-под стола глухо донеслось:

- Я ссать хочу!

Курс просто лёг!!!

В очередной раз, кое как успокоив аудиторию, что-то нелесное добавив про современную молодёжь, препод решил закругляться с лекцией. А наши пьяненькие товарищи, прыгая прямо по столам, ломанулись в туалет.

Подводя итоги первого учебного дня, мне стало совершенно ясно, что на учебу придется ходить. Никуда не деться. Со всеми предметами у меня будет как иностранным языком – я знаю, что так говорить правильно, а сказать почему – не смогу.

Добравшись домой, первым делом поинтересовался у мамы о звонках потенциальных пациентов, но, к сожалению, таковых пока не было. Был ещё звонок от некой девушки, но она, после предложения мамы, не пожелала мне что-либо передавать. Я сразу вспомнил о Лене, которую не видел уже дней пять, после нашего памятного свидания на веранде детского садика. Звонок девушке я не стал откладывать в долгий ящик и договорился встретится с ней через час.

- Нормальная хоть девчонка? – мама не смогла сдержать любопытство.

- Нормальная, но ничего серьезного. – ухмыльнулся я.

- Ты хоть тогда про учебу расскажи. – улыбалась мама.

- Мам, давай вечером, за ужином, вам с отцом всё и расскажу.

- Хорошо.

После традиционного ларька, мы с Леной направились в сквер, где и расположились на свободной скамейке.

- Мама у меня постоянно дома, с дачи вернулась. У меня встречаться не вариант. Что делать будем? – и вопросительно на неё посмотрел.

- У меня тоже постоянно кто-нибудь дома… - она растерянно уставилась на меня своими голубыми глазами.

- Скоро холодно будет, октябрь месяц на дворе. Это сейчас золотая осень продолжается, хоть и не так тепло, а дальше… - произнес я в пространство.

- Да… - только и смогла ответить она.

Я понял, что от неё дельных мыслей мне не дождаться, но попытаться был обязан. Единственный вариант, который приходил мне в голову, это снять квартиру на какое-то время, но ключ должен быть только у меня, иначе… всякое может случится. Лене, при этом, лучше сказать, что это квартира знакомых, а то ещё вселится туда и… Решено, так и сделаем, гормон-то играет.

Глава 6

Родителям я ничего говорить не стал, а просто закрылся в своей комнате.

В конце концов что-то подобное должно было случиться. Хорошо, что случилось это именно так. Можно сказать, что мне очень сильно повезло. Если бы на меня наехали менты или бандиты, да, даже, комитетчики, к чему я уже был морально готов? Для меня бы это всё ничем хорошим не закончилось, вплоть до летального исхода, ладно бы моего, так и родителей не пощадили бы. Выпотрошили бы полностью, до донышка, и прикопали бы нас рядом в лесочке, с набором утюгов и паяльников.

Бросить всю эту «химию» и заняться тем, что я умею? Показать себя «гениальным» юристом, экстерном закончить академию? Не будем сбрасывать со счетов вариант знакомства с одним доцентом кафедры гражданского права Санкт-Петербургского университета, будущего премьера и президента. Но чем может заинтересовать студент-первокурсник, ну пусть второкурсник, да ещё из Екатеринбурга, матерого преподавателя, который, как мне кажется, уже крутит дела в команде губернатора Питера? Да ничем! Я пока не вижу своей полезности для этого человека, но этот вариант на будущее будем держать в голове.

Пристроится на какую-нибудь перспективную госслужбу? Сколько лет надо потратить, чтобы сделать карьеру? Да и элементарное везение в этих делах имеет огромное значение – с кем учился, с кем дружил, с кем работал, с кем спал, чей ты родственник, из какого города, умеешь задницу лизать своему начальнику, каков ты в интригах. Имеет значение всё, вплоть до того, как ты относишься к алкоголю и твоя половая ориентация!)))

Приспособленцем я себя никогда не считал, но что-то такое в моём характере было – например, я очень быстро понимал бесперспективность некоторых своих действий или планов, и перестраивался, просто определяя для себя новые цели и задачи. Насмотрелся я в своей прошлой жизни на «целеустремленных» людей, поставивших перед собой определенную цель, и с маниакальным упорством пытавшихся её достичь. Они производили впечатление волевых, умных, как в будущем было модно говорить, настоящих Лидеров, которые просто спивались, или бросались в другую крайность, от невозможности реализации поставленных хотелок. Они не умели проигрывать, виноваты в неудачах были всегда другие, эти Лидеры подставляли и использовали подчиненных, прогибались перед «нужными» людьми, всеми способами пытались достичь поставленной цели, но… Чуть не повезло и депрессия. Конечно, были и другие – у которых после неудач не опускались руки, которые, несмотря ни на что, вставали и шли дальше. «Всё, что не убивало их, делало их сильнее». Таких людей я уважал больше, по-доброму завидуя их упорству, но только лишь ему.

И всех этих Лидеров объединяло одно – успех в жизни для них измерялся властью и материальным достатком. Достигнутая цель гарантировала им деньги, власть, статус, возможность безнаказанно заниматься противоправными действиями. Тачки, квартиры, дома, банковский счет, элитный отдых – это мерило того, как ты состоялся в этой жизни.

Конечно, материальное благополучие имеет огромное значение, не буду даже отрицать. Сам к нему стремлюсь по мере сил. Но дружить только с нужными людьми, хвастаться с ними дружбой, откровенно лизать жопу начальству, а не просто работать, плести интриги, подставлять других, кидать друзей и партнеров по бизнесу, выгодно жениться или выходить замуж – это все не моё. Твоё же нормальное поведение, вежливость, верность взятым на себя обязательствам, в большинстве случаев, воспринимается окружающими как слабость, возможность с тебя что-то поиметь, воспользоваться тобой. Должны же быть у людей какие-то моральные рамки, принципы, правила. Даже находясь в этих рамках, можно добиться успеха в жизни при наличии энного количества мозгов и трудолюбия. Ну не заточены у меня так мозги, да и гордость присутствует…

Думая про это, внезапно почувствовал, как зачесалась спина от прорезавшихся крыльев, и в комнате стало чуть светлее от нимба над моей головой.

- Да я прям святой, хоть икону с меня пиши! – самоирония помогла вернуться к более продуктивным мыслям.

Ещё, чем я точно не хочу заниматься, это криминал и политика. С криминалом понятно почему – итак половина страны, в той или иной мере, по ту сторону закона. Политика – мне всего 17 лет, единственная возможность в неё попасть – примазаться к какому-нибудь депутату или кандидату в депутаты и бегать, как савраска, перед выборами, с непонятной перспективой на участие в дележке пирога – нет особого желания. Да ещё и после опыта работы на госслужбе, где с кем только не приходилось общаться и приятельствовать, видеть всю эту кухню изнутри… Не вариант – от чего в своё время «уволился», к тому сейчас «наниматься» что ли?

Заняться бизнесом? Каким? Шмотки из Турции и Польши таскать? Заняться торговлей – так я ещё и должен останусь, никаких иллюзий нет. В будущем у меня был хороший знакомый, бизнесмен, начинавший в 90-х с ларёчного движения, он мне много чего порассказывал. Основной вывод его пламенных речей был – нет в этом таланта, не берись! К торговле таланта у меня точно нет. Мои успехи на ниве реализации препарата под видом экстрасенса в расчет брать не стоило – уникальный товар и «правильный» маркетинг. Идти в сферу юридических услуг? Возраст и отсутствие диплома играют против меня – где нормальному юристу заплатят 100 рублей, мне достанется от силы 20, ещё и этого не дадут. Работать за спасибо я не готов, а если двигаться в этом направлении, то начинать придется с работы посыльного, никто поначалу составление документов мне не доверит. Идти в продажники? Да, я хорошо умею налаживать контакт с людьми, достаточно успешно продавал свои юридические и консультационные услуги, много читал литературы по продажам. Но мне 17 лет, я учусь на дневном, меня просто никуда в серьёзную контору не возьмут. В сетевой бизнес податься и ходить со значком «Хочешь похудеть? Спроси меня как?». Так надо мной смеяться будут те же однокурсники, что в будущем не прибавит моей персоне имиджевых очков. Информационные технологии – это тема в стране еще не актуальна на столько, на сколько она будет таковой в будущем. Интернет в стране есть, но соединение модемное – через телефонные сети. Во многих организациях стоят персоналки, используемые в основном как вычислительные комплексы и печатные машинки. Дома компьютеры есть далеко не у всех, являются скорее роскошью, и используются как игровая станция. Двигаться в этом направлении, конечно, можно, основные тенденции я помню, но я разбирался в технике на уровне пользователя, предпочитая при настройке компьютера прибегать к услугам профессионалов. Социальные сети, мессенджеры, приложения для телефонов – дело далекого ещё будущего. Естественно, что при первой же возможности я приобрету себе пентиум, но острой необходимости в нём пока не вижу. Каким-то образом присосаться к газовой или нефтяной трубе? Как выразился когда-то давно один мой знакомый: «Мне б хоть ручеёк, так ведь убьют!..» Там идет настоящая война на выживание, и я рискую сложить голову ещё на подступах.

Глава 7

На остановке, утром, как всегда, было очень много народа. Автотранспортные предприятия Екатеринбурга не баловали горожан, живущих не в центре, частотой автобусных рейсов. Погода была морозная, и люди на остановке притаптывали в ожидании своего транспорта, прикрывая лицо, кто варежкой, кто перчаткой. При появлении «скотовоза», народ на остановке зашевелился, готовясь к штурму узких дверей ЛИАЗа. На остановку автобус пришёл практически полный, и попасть в него было большой проблемой. На «острие атаки», как всегда, преобладали молодые люди, причём, парней всегда было больше, девушки шли по остаточному принципу, в задних рядах атакующих порядков. Люди постарше тоже старались попасть в автобус, но делали они это не так активно, с чувством собственного достоинства, порой так и оставаясь на остановке ждать следующего «скотовоза». Самые умные или ленивые «взрослые», добирались до центра города в холодных троллейбусах, зная, что дольше, зато не как «сельдь в банке».

По времени я уже опаздывал в академию и решил рискнуть попасть в приехавший автобус. Но этому не было суждено случится. Казалось, что всё идет по плану, но, внезапно, я почувствовал, что меня кто-то держит за куртку. С трудом повернувшись, я увидел толстую тётку, которая тоже отчаянно лезла в автобус, зацепившись за мой карман «прицепом». Попытка убрать руку женщины, привела к тому, что карман с треском оторвался, оставшись в руке тётки. Первое, что мне очень сильно захотелось, это «дать ей по щам», но, одумавшись, я просто, «против течения», грудью вытолкал её на центр остановки. Она не растерялась, отбросила не нужный ей карман, и попыталась снова кинуться на приступ «скотовоза». Но не успела, двери захлопнулись и автобус отъехал от остановки.

- Ты чё творишь? – чуть ли не с кулаками накинулась она на меня.

- Женщина, вы мне карман оторвали! – отступая на шаг и показывая на дыру в куртке, из которой торчал синтепон.

- И чё, я на работу опаздываю! – заверещала она.

- Не хотите передо мной хотя бы извиниться?

- Мал ты еще, на первый снег ссышь, чтоб перед тобой извиняться! – презрительно бросила она, видимо поняв, что физической расправы не будет, да и свидетели на остановке присутствовали.

Всё, это край! Хватит с меня этой «романтики», наигрался, вспомнил молодость! Я примирительно улыбнулся, перекинул сумку так, чтобы закрыть дыру в куртке, и сказал:

- Хорошо, хорошо, признаю, был не прав! Давайте, я «тачку» поймаю, деньги у меня есть, и мы, с вами, не куда не опоздаем!

Тётка офигела! Аж рот открыла, из которого тут же повалил пар.

- Да ты гонишь! – наконец выдавила она.

- Нет, не гоню, вы вот здесь постойте, - я показал ей место перед остановкой, - А я пока «тачку» остановлю.

Она, медленно, неуверенно, постоянно оглядываясь, направилась на указанное мной место и стала наблюдать.

Я же, подойдя к краю дороги, вытянул руку. Первый же показавшийся автомобиль, шестерка жигулей, остановился рядом со мной.

- До Колмогорова.

«Бомбила» задумался, вспоминая расположение улицы Колмогорова, и назвал цену:

- Пятнадцать тысяч!

- Договорились! – сказал я, садясь в машину.

Тетка, быстрым шагом, направилась к машине. Я же, закрывая дверь, крикнул ей:

- Пошла нах…й! – и водиле, - Поехали.

Мелко? Согласен! Но, сука, так приятно!!!

- Кому это вы? – с усмешкой спросил мужик.

- Да… - неопределенно сказал я, пытаясь застегнуть ремень безопасности.

- Он не работает, можете просто так накинуть, да и гаишников не видно, холодно же.

В машине было тепло, уютно, я даже смирился с тем, что играла кассета с шансоном, который я никогда не любил. Водитель был не особо расположен к беседам, да и я не сильно хотел общаться.

И зачем мне нужен этот экстрим с общественным транспортом? Да и по времени засада, час с лишним туда, час с лишним обратно… Надо подумать о водителе с машиной, уж точно не обеднею. Взвесив все за и против, отца решил на эту «должность» не брать, неудобно было.

Добравшись до академии, разделся в гардеробе. Перед началом занятий, ко мне подошёл староста группы, Вадим Малыгин.

- Привет, Алексей, от народа поступило предложение, провести день группы. Ты как?

- Я только за. Где и когда?

- У Лёньки Патрушева дома, в эту пятницу, часов в семь.

- Хорошо, деньги кому сдавать?

- Алексей, тут такое дело… - Вадик начал мяться. – Мы тут поговорили и решили, что с пацанов спиртное, а девушки готовят разные салатики там… колбаску режут… ну ты понял…

Ну а что, нормальный вариант, можно сказать, стандартный. Но я решил приколоться над Вадиком и заявил:

- Да я не против, вообще недорого получается! Возьмем водки, из расчета на каждого пацана по бутылке, а на девчонок – одна бутылка на двоих. Я думаю, день группы мы запомним! – и усмехнулся.