Военная хитрость

Развитие взглядов и суждений

После окончания войны накопленный опыт использования форм и способов военной хитрости, к сожалению, не был достаточно обобщен и систематизирован, и проблема военной хитрости не получила своего теоретического развития. В определении понятий, начиная с 50-х годов, снова наблюдалась путаница: под военной хитростью отдельные авторы стали подразумевать тактические приемы военной смекалки и находчивости, термин «маскировка» опять трактовался всеобъемлюще.

На эти серьезные упущения, которые отразились на боевой подготовке войск, указывал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков при подведении итогов учений в Белорусском военном округе в 1955 году. Он говорил, что командование, штабы и войска начинают утрачивать навыки в организации и осуществлении мероприятий по обману противника и обеспечению внезапности. Маршал требовал, чтобы командиры всех степеней сами учились и учили войска искусству скрытных сосредоточений, маскировке приготовлений к боевым действиям, строжайшей дисциплине и порядку в использовании радиосвязи, сохранению бдительности. Он убедительно доказывал, что без этих непременных условий успешные как оборонительные, так и наступательные операции подготовить и провести невозможно.

К сожалению, почему-то не считалось нужным поднимать и теоретически развивать проблему применения в вооруженной борьбе военной хитрости. Упор в основном делался на применение силы, массы, а то и шаблона. Вопрос не сдвинулся с мертвой точки даже с опубликованием критических материалов по данной теме. К тому же и боевые действия, которые вела 40-я советская армия против афганских моджахедов, показали необходимость теоретического обобщения приобретенного опыта, широкого внедрения этого опыта в боевую подготовку войск, в обучение всех категорий военнослужащих.

То, что советская военная теория не занималась проблемами военной хитрости, совсем не означало, что они не исследовались за пределами нашей страны. Проблема военной хитрости всегда имела первостепенное значение для ведущих зарубежных военных теоретиков. Вопросы введения противника в заблуждение, скрытности, внезапности, неожиданности широко обсуждаются на страницах военной печати, служили и служат предметом открытых и закрытых дискуссий. В странах НАТО продолжается теоретическая разработка проблем, связанных с достижением внезапности применения сил и средств через военную хитрость. Причем эти исследования имеют сугубо практическую направленность, т.е. их результаты активно внедряются в практику боевой и оперативной подготовки войск и штабов, берутся за основу при разработке новых наставлений и уставов, используются в создании современных образцов оружия и технических средств.

Исследование природы военной хитрости иностранные специалисты начинали с изучения некоторых особенностей поведения людей, т.е. с психологии. Рассматривались взаимоотношения между обманщиками и обманутыми, изучалось искусство заставить людей видеть вещи чужими глазами, анализировались заблуждения, шарлатанство, одурачивание, ложь и проч. Был сделан вывод: хитрость — это одна из форм восприятия, а именно, неверное восприятие. А раз хитрость — это категория неверного восприятия, она является психологическим фактором, а все хитрости происходят в мозгу обманывающего и обманываемого человека. Дело обстоит так, что нас не обманывают другие, мы только обманываем сами себя. «Хитрец» только задумывает и пытается навязать нам свою хитрость. Однако, чтобы быть обманутым, надо воспринять ту ложную картину действительности, которую придумывает и проектирует «хитрец».

Значительное место в исследованиях занимали социально-психологические проблемы хитрости.

С неменьшей интенсивностью велось изучение межвидового обмана в природе. Мимикрия, сигналы предупреждения об опасности, окраска у животных, обман и иллюзия в природе и т.д. давали пищу для разработки наиболее естественных приемов обмана, сокрытия, маскировки в военной области.

Однако основная масса научных работ была посвящена исследованию введения противника в заблуждение с целью внезапного нападения. Интерес к проблеме военной хитрости, как видно из зарубежной печати, значительно возрос в 70–80-е годы. Свидетельством тому являются специальные научные симпозиумы и конференции западных военных теоретиков, а также выходящая за рубежом многочисленная специальная литература по этой теме. Так, автор книги «Инструментарий скрытия» А. Прайз говорит о военной хитрости как об «основном факторе победы», способном оказать решающее влияние на исход войны. По его мнению, благодаря умелой организации маскировки можно предотвратить массовые потери и достичь внезапности. В труде Б. Валея «Введение в заблуждение, скрытность и внезапность в войне» дается определение формам и способам стратегической и оперативной военной хитрости, а книга В. Харриса «Приемы контробмана в стратегическом масштабе» содержит анализ боевого опыта Второй мировой войны, корейской, вьетнамской и арабо-израильских войн. Кроме того, в ней подытоживаются результаты исследования по определению объема ресурсов военной хитрости, необходимых для достижения внезапного упреждения в нанесении первого удара по противнику. Авторы некоторых других книг, издаваемых за рубежом, разбирают многочисленные приемы применения военной хитрости в оперативном и стратегическом масштабах в ходе Второй мировой войны, а также методы сокрытия ударных группировок (Ч. Крикщанк «Военная хитрость во второй мировой войне», коллективная монография «Военная хитрость и стратегическая внезапность» и др.).

Судя по материалам зарубежной печати, подход большинства теоретиков к трактовке вопросов военной хитрости и ее роли в военном искусстве характеризуется следующим образом.

Во-первых, она рассматривается как комплекс мероприятий, предназначенных в основном для создания у противника ошибочных представлений или, как минимум, неопределенности относительно истинных намерений, времени и масштабов активных действий.

Во-вторых, военная хитрость используется в большинстве случаев для достижения внезапности.

В-третьих, стратегия «непрямых действий», имеющая в своей основе военную хитрость, предполагает создание с целью последующего использования в своих интересах «пятой колонны» в странах, которые находятся в списке враждебных.

Касаясь целей военной хитрости, зарубежные специалисты остановились на двух основных вариантах. Первый заключался в том, что целью хитрости являлось одно — заставить противника принять предполагаемые и навязанные ему нами действия или же заставить бездействовать и извлечь из этого пользу. Исходили из того, что отсутствие информации и замешательство, которые естественным образом возникают на поле боя, создают благоприятные условия для намеренного предоставления сбивающей с толку информации, которая может обострить и ухудшить положение противника.

Другие исследователи считают, что любая хитрость преследует три цели. Непосредственная цель — стимуляция противника к неправильным действиям, промежуточная — побуждение противника к выгодным для нас действиям и окончательная — извлечь выгоду от действий противника. При этом подчеркивалось, что хитрости часто приписывают успех, когда достигнута первая цель. Однако для того, чтобы оценить действительное воздействие хитрости на последовательность событий, ее успех должен оцениваться третьей целью — выгодой.

В послевоенных разработках были определены также принципы хитрости. В ряде работ их относили к факторам, которые обеспечивают успех хитрости.

Каковы же принципы, которые зарубежные специалисты рекомендовали иметь в виду при любом рассмотрении хитрости? Во-первых, считали они, операция хитрости требует весьма тщательной централизованной подготовки, координации и контроля. Нескоординированные схемы хитрости могут вызвать смятение в войсках. Упоминался в связи с этим случай, когда во время вьетнамской войны американские и южно-вьетнамские командиры, думая, что работают по общему плану и замыслу, в то время имели более десятка подразделений, которые вели обманные операции обособленно. Это неизбежно привело к тому, что они не только стали мешать друг другу, но и стали действовать друг против друга, хотя часто они этого сами не осознавали.

Во-вторых, хитрость — это глубокая и тщательная подготовка. Успех в любой операции хитрости предполагает детальное определение ее целей и действий. Обычно это требует проведения тщательной и долгой творческой работы. Замысел и схема хитрости должны быть продуманы до малейшей детали, включая расчет реакции противника на каждую фазу этой схемы.

В-третьих, хитрость никогда не должна казаться неуместной или нелогичной и по возможности должна соответствовать образцу событий, которых ожидает противник. Когда это сделать невозможно, вражескому командованию подбрасывается ложная информация, которая привлекала бы его внимание и вынуждала бы реагировать на нее.

В-четвертых, ложная информация должна быть представлена противнику через как можно большее количество его информационных источников. Подтверждения из этих многочисленных источников не должны создавать у противника слишком ясную и полную картину обстановки, с тем чтобы не вызвать у него подозрения. Они должны быть настолько убедительны для противника, чтобы он смог схватить наживку. Замысел хитрости должен быть гибким. В случае неудачи хитрости или только частичного ее успеха важно, чтобы хитрец был способен отказаться от этой хитрости или уточнить ее без раскрытия ее действительной цели.

При этом акцентировалось внимание на временных границах плана хитрости, который состоит в том, что противнику должно быть предоставлено достаточное количество времени для реагирования на хитрость и минимальное — для ее анализа с тем, чтобы он не сумел разобраться в ней и ее целях.

Следующий принцип хитрости — это обеспечение тайны. Даже если хитрость предполагает передачу информации противнику, должна, тем не менее, соблюдаться тайна. Информация должна подбрасываться противнику таким образом, чтобы видимое отсутствие тайны не вызывало бы у него подозрений. Вводящая в заблуждение цель информации должна быть утаена от противника. «Если не соблюдается полнейшая скрытность, — говорит Г. фон Гриффенберг, — все планы хитрости обречены на провал с самого начала». «Обманывание своих собственных войск во имя секретности, — добавляет он, — является обычным побочным продуктом хитрости».

И наконец, необходима бдительность: ограничение доступа к планированию боевых действий и хитрости, допускать к ним лишь тех, которые в обязательном порядке должны знать всю картину предстоящих событий. Тот, кому необходимо знать, в чем заключается операция хитрости, часто становится предметом пристального внимания или любопытства окружающих. В то же время подчеркивалось, что секретность может ввести в заблуждение друзей в такой же степени, как и противника. Это необходимо знать и не только учитывать, но и уметь этим пользоваться.

Перечисленные принципы по своей сути не расходятся с формулой для достижения успеха, которую предложили разработчикам хитрости независимо друг от друга один из офицеров экспедиционных сил союзников и немецкий генерал Ганс фон Гриффенберг. Эта формула представляет следующие полезные советы: первый — секретность, организация и координация; второй — правдоподобность и подтверждение; третий — приспособляемость; четвертый совет — предрасположенность противника и пятый — факторы в стратегической обстановке.

Однако наибольшую практическую ценность представляют обобщенные специалистами военной хитрости способы, позволяющие осуществить операцию хитрости.

Зарубежные теоретики предложили целый ряд способов хитрости, которые образуют основу планов хитрости. Наиболее очевидный — это стимулирование уверенности противника в том, что им будет принят в действительности наиболее верный путь достижения цели, с отвлечением его внимания от альтернативного пути.

Другим способом является «Приманка». Он включает в себя представление противнику того, что ему кажется идеальной возможностью, которую он может использовать, тогда как на самом деле он заманивается в ловушку. Упоминаются в связи с этим примеры использования этого способа. Так, Герцог Уильям Нормандский выиграл битву при Гастинге путем ложного отступления его кавалерийской дивизии, которое выманивало пеших солдат Гарольда со своих неуязвимых позиций в Сьюлак-Ридж вниз, на открытую местность, где солдаты-нормандцы могли сражаться с ними гораздо эффективнее. Другой пример. Во время Второй мировой войны в Юго-Восточной Азии и на Тихоокеанских островах японцы использовали мертвых или раненых английских и американских солдат в качестве приманки, располагая их таким образом, чтобы они были видны их товарищам, что неизбежно вело к попыткам их спасения и к еще большим смертям.

«Повторяющийся процесс» — еще один способ хитрости. Цель этого способа — усыпить бдительность противника и внушить ему ложное чувство безопасности. Пример тому — успешный переход через Суэцкий канал египтян в войне 1973 года. Потерпев тяжелое поражение от израильтян в 1956 и 1967 годах, египтяне решили, что ключом к победе Египта в 1973 году может быть только хитрость. Главным препятствием, затрудняющим египтянам наступление на оккупированный Синай, был Суэцкий канал, находившийся под постоянным наблюдением израильтян с противоположного берега. Начиная с осени 1972 года в подготовке египетских войск большое внимание уделялось преодолению водных препятствий. Было проведено порядка 40 учений, в которых отрабатывались вопросы преодоления водных преград. Во время этих учений перевозилось огромное количество понтонного оборудования и проводились работы по подготовке покатых подходов к кромке воды. В конце каждого учения было видно, что понтонное оборудование увозится, но небольшая его часть, не замеченная израильтянами, оставлялась, укрывалась в вырытых в песке капонирах и маскировалась. Путем постоянных повторений учений египтянам удалось усыпить бдительность израильтян, ввести их в заблуждение, внушить им, что все это является безобидными учениями. Египетское наступление в октябре 1973 года было абсолютно внезапным и абсолютно неожиданным для израильтян.

«Двойной блеф» является, как считают специалисты, весьма рискованным способом, так как он предполагает раскрытие правды противнику, который уже ожидает хитрости, будучи убежденным, что не поверит в нее. В связи с этим указывается, что двойной блеф не является верным способом хитрости и шанс успеха составляет лишь 50%. Тем не менее, говорится об исторических примерах, которые подтверждают, что одна и та же хитрость может применяться более одного раза. Противник может распознать хитрость, но так как он склонен не поверить в то, что та же самая хитрость разыгрывается с ним еще раз, то он в отношении этого может заблуждаться.

Еще один способ — «непреднамеренная ошибка». Он заключается в том, что противника заставляют поверить в то, что ценная информация попала в его руки в результате промаха, ошибки, халатности или неэффективной скрытности со стороны противника.

Кроме этого, существует способ под названием «осколок неудачной судьбы». Неприятеля заставляют думать, что он получил жизненно важную информацию совершенно случайно, в результате стечения обстоятельств, над которыми не властен его противник. Упоминается история, происшедшая во время Второй мировой войны с телом одетого в форму королевского морского пехотинца с портфелем, пристегнутым к руке, хорошо известная под названием «человек, которого никогда не было». Эта хитрость удалась и убедила немцев в том, что необходимо укреплять Пелопонесский полуостров и Сардинию, готовясь к отражению вторжения союзников в Южную Европу.

Союзники, между тем, высадились на Сицилии. Из-за внимания союзников к деталям в этой весьма рискованной операции хитрости, немцы действительно были убеждены в том, что союзники по воле случая утратили весьма ценные документы, к тому же не знали их точной судьбы.

Эффективным способом хитрости, как считают на Западе, является «замещение», который поощряет противника признавать что-либо как ложное и продолжать верить в то, что оно остается ложным, даже после того как оно скрытно было заменено настоящим, и наоборот. Такой способ наиболее удачно применим на тактическом уровне.

Рассматриваются и такие исторические примеры, как переодевание в форму противника своих солдат. Делается напоминание, что такая хитрость противоречит требованиям Женевской конференции, и называется коварством. Известно, что немцы многократно использовали этот способ во время Второй мировой войны.

Способы хитрости, как считают зарубежные исследователи, могут быть также разделены на категории согласно органам чувств. Демонстрация, имитация, камуфляж и маскировка — это визуальная хитрость. Среди наиболее известных примеров визуальной хитрости во время Второй мировой войны явилась переделка плавучих баз флота таким образом, чтобы они напоминали боевые корабли и демонстрировали их деятельность, а также строительство макетов десантных кораблей, которые ставились на якорь в заливах, гаванях и каналах на восточном побережье Англии до высадки в Европу и имитировали силы высадки десантов. Для введения в заблуждение могут также использоваться средства звука. Этот способ используется хищниками в животном мире для завлечения своих жертв в ловушку, но он может быть использован и во время войны. Например, в 1944 году во время высадки десанта союзниками на Нормандское побережье сбрасывались с самолетов технические приспособления, имитирующие звуки боя. Они сыграли свою роль в отвлечении тактических резервов от пляжа Омаха и тем самым способствовали американским войскам продвинуться вглубь территории и захватить прочные позиции. Может также использоваться чувство обоняния и осязания. Хорошим примером этого является операция в Эль-Алмейне 23 октября 1942 года, в которой использовалась хитрость, убедившая генерала фон Штумме, который командовал африканским корпусом в отсутствие Роммеля, отвести войска, так необходимые в передовом районе. Способ хитрости заключался в том, что несколько моторных катеров тянули на буксире суда, на которых находились дымовые установки, звуковые приспособления и канистры, которые при поджоге издавали запахи горячего металла, дизельных двигателей и орудийного огня. На берегу же у противника создавалось впечатление, что на побережье, у него в тылу происходит высадка десантных сил.

Делается совершенно обоснованный вывод: в военном искусстве могут применяться различные и многообразные формы, способы и приемы хитрости. Их нужно знать, уметь применять и не только противостоять хитрости противника, но и использовать в своих интересах. Это и будет означать владение искусством хитрости.

Зарубежные авторы в своих работах акцентируют внимание на широком применении военной хитрости на начальном этапе войны, особенно в интересах нанесения первых ударов. Вместе с тем военная хитрость должна быть составной частью замысла на операцию. Мероприятия, которые могут обеспечить ее осуществление, входят обычно в приложения к оперативному плану, например по обеспечению безопасности проводимой операции. Они предусмотрены в соответствующих уставах, наставлениях и т.д. Кроме того, командиры, штабы и войска должны быть обучены, подготовлены к использованию различного рода случайностей, просчетов противника, а также благоприятных для себя условий местности, погоды и времени суток.

При планировании операции рекомендуется учитывать факторы, воздействующие на вероятность достижения хитрости. Обращается внимание на те из них, которые характеризуют ситуацию, стоящую перед исполнителем, и те, которые исполнители привносят в эту ситуацию в силу предыдущих условий или в силу личных склонностей. И первые, и вторые могут действовать независимо или в сочетании друг с другом. При этом трудно установить априори, какие из них являются более важными, а какие менее.

Считается, что бывают ситуации, в которых все поставлено на карту, и, несомненно, они оказывают влияние на желание применить хитрость. Когда от результатов зависит многое, противники склонны использовать каждую возможность, каждое преимущество для достижения победы или избежания поражения. Желание использовать хитрость может быть особенно непреодолимым, если лица, принимающие решения, не полностью уверены в исходе ситуации из-за их собственных военных слабостей. Желая компенсировать их, они попытаются с помощью хитростей заставить противника ослабить свою бдительность, заблуждаться в отношении своей мощи или сконцентрировать свои силы на неверных направлениях.

Даже будучи оптимистично настроенным в отношении исхода ситуации, хитрец может сохранить и сберечь свои силы и средства, привлечь возможность снизить затраты при помощи использования хитрости. Желание избежать представления о себе как об агрессоре заставляло многих противников подбрасывать информацию о том, что именно их жертва в действительности сделала первый выстрел. Так, желание избежать человеческих и материальных потерь привело англичан к плану хитрости в 1943 года по защите своих бомбардировщиков, атакующих Пенемюнде. Будучи уверенными в том, что немецкий ракетный завод будет уничтожен, англичане пытались уменьшить свои собственные потери. Им удалось отвлечь немецкие истребители от потоков своих бомбардировщиков, убедив ПВО противника, что основной целью был Берлин.

Ситуации, характеризующиеся неопределенностью, также могут заставить применить хитрость. При таких обстоятельствах противники часто пытаются вводить в заблуждение или создать путаницу для того, чтобы сохранять право выбора и проверить реакцию на альтернативные действия. Противник, не решивший, нападать ли ему или не нападать, может, например, иметь желание быть готовым к этим действиям.

Могут существовать и «стили хитрости», варьирующиеся от культуры к культуре, которые определяют различия в том, когда, какую и как тот или иной противник использует хитрость.

Изучая культурные нормы, можно, оказывается, научиться предсказывать, как противник будет использовать хитрость в военном искусстве. Герберт Голдхамер, теоретик хитрости в масштабе государств, утверждает, что хитрость может быть более обычна в государствах, где политические лидеры играют сильную центральную роль в принятии военных решений. Политика или привлекает лиц, склонных к хитрости, или вынуждает некоторых к выбору хитрости. В качестве не бесспорного вывода из своего общего аргумента он добавляет, что тенденция к использованию хитрости в основном превалирует в диктаторских и авторитарных режимах.

Хитрость наиболее эффективна тогда, когда государство содержит аппарат для планирования и организации хитрости или когда ее военные отстаивают, проводят или, по крайней мере, обсуждают взгляды по использованию хитрости. И наоборот, страны, не имеющие такого аппарата и взглядов или позволившие им деградировать, должны преодолеть эту деградацию путем их возрождения и оживления (ситуация, характерная для ранних попыток стратегической хитрости Америки во Второй мировой войне).

И наконец, пишут иностранные специалисты, имеются личности, склонные к применению хитрости. Ясно, что даже в одном и том же культурном или организационном окружении отдельные личности отличаются друг от друга в этом отношении. Одни лидеры получают наслаждение от применения хитрости, другие мирятся с ней, в то время как третьи препятствуют ей. Почему это так происходит, до сих пор еще не исследовано. Персональное отношение к хитрости можно определить только рассматривая боевой опыт тех или иных деятелей. Те из них, которые полагались на хитрость в прошлом, вероятно, прибегнут к ней еще раз. Напомним, что Рузвельт был большим хитрецом в международной политике и международном бизнесе, а Черчилль был страстным сторонником хитрости во время Первой мировой войны и поощрял ее и двадцать лет спустя. Дуглас Макартур, например, несколько раз использовал хитрость в тихоокеанской кампании и вновь применил ее на Инчоне. Из всего этого делается вывод, что, следуя полезному совету «знай противника», политики и государственные деятели должны хорошо изучать и знать опыт противника в применении хитрости.

Большое внимание уделяется разработке теоретических положений, касающихся как роли военной хитрости в достижении определенных целей, так и самой внезапности. Важное место, по мнению зарубежных специалистов, занимает выработка единого понимания сути и значения того и другого. Однако нельзя сказать, что эти вопросы трактуются однозначно, по некоторым из них имеются и разногласия.

Так, одна группа военных теоретиков и представителей командования ВС стран НАТО считает, что военная хитрость и ее последствие — внезапность возможны лишь в тактическом масштабе, а поэтому в стратегическом планировании нужно исходить из того, что военная мощь должна быть достаточна для достижения победы без учета фактора внезапности. Другая группа декларирует (скорее, лукавит) свою приверженность фактору внезапности на словах, а на практике предпочитает ей «запас прочности» в силах и средствах. Наконец, третьи заявляют о целесообразности планирования всех операций, и особенно начальных, с обязательным учетом необходимости достижения внезапности военной хитростью. По их мнению, внезапность должна достигаться не только проведением специальных мероприятий военной хитрости, но и решительными действиями войск, вытекающими из замысла на операцию.

Цель военной хитрости военными теоретиками определяется как создание условий внезапности, при которых противник окажется не в состоянии принять эффективные меры по отражению удара. При этом подчеркивается, что цель не только в том, чтобы застать противника врасплох, но и в том, чтобы он слишком поздно определил истинные намерения и не смог противодействовать им должным образом в перспективе. Другими словами, противник может ожидать удара, но оказывается не в состоянии принять эффективные меры для его отражения.

По-разному интерпретируется и роль внезапности. Одни авторы считают, что в оперативном и тактическом масштабах внезапность может решить исход боя (операции), другие отводят ей роль основного средства достижения цели войны. При этом все едины в трактовке внезапности как фактора, способного изменить соотношение сил, дать возможность захватить инициативу в ведении наступательных действий, нарушить целостность и боеспособность войск противника. «Стратегическая внезапность, — говорится в одной из публикаций, — может легко стать решающим фактором в конфликте между двумя государствами, располагающими равными ресурсами, так как государство, которое начало первым, всегда окажется первым по производству и применению средств поражения в войне».

Важнейшим способом создания внезапности является такая военная хитрость, как мобильность и быстрота боевых действий. Как утверждает Лиддел Гарт, цель военной хитрости в стратегии состоит в том, чтобы уменьшить возможность сопротивления противника, используя такие элементы, как движение и внезапность. «Оба эти элемента, — говорит он, — влияют друг на друга... Движение создает внезапность, а внезапность дает стимул движению».

Считается, что для достижения внезапности большое значение имеет военная хитрость использования фактора времени. На основе опыта Второй мировой войны под благоприятным моментом для нападения военные теоретики подразумевают такую политическую и военную обстановку, когда в лагере вероятного противника нет политического единства и он не рассчитывает на поддержку своих союзников, когда его вооруженные силы уступают в боевой готовности, особенно в темпах и количестве развертываемых соединений и в возможностях переброски их на вероятные театры военных действий, когда его авиация не располагает превосходством в воздухе или когда его вооруженные силы находятся в стадии реорганизации и перевооружения. Умение создавать или способствовать созданию такой обстановки в лагере вероятного противника считается верхом военной хитрости.

Признается также крайне необходимым отказаться от шаблонных действий в бою и операции: «Концепции, основывавшиеся на твердо установленных шаблонных операциях, должны быть искоренены, где бы они ни встречались. Необходимо стремиться к гибкости идей и действий во всех инстанциях». Считается, что любая задача и любая обстановка требуют своих особых и оригинальных решений, а детально разработанные, известные противнику полевые и боевые уставы, к соблюдению которых в любой обстановке стремятся командиры и их штабы, лишают подчас возможности достичь внезапности.

Согласно взглядам военных теоретиков США внезапность достигается главным образом благодаря военной хитрости, т.е. скрытности действий и введению противника в заблуждение.

Считается, что скрытность, как одна из форм военной хитрости, является основой для создания внезапности. При этом подчеркивается, что скрытность достигается строжайшим сохранением государственной, военной тайны, бдительностью, маскировкой, высокой обученностью войск и командиров умению пользоваться временными, погодными и природными условиями для скрытности. «Традиционная военная политика отмобилизования сил и средств после начала войны, — пишет американский генерал Смит, — так же устарела, как устарел конный транспорт; и те, кто еще рассчитывают на это, безнадежно отстали». Не трудно заметить, что одна из основных форм военной хитрости — скрытность — выступает в данном случае как способ достижения внезапности. Это вполне вписывается в законы диалектики, которая предполагает такие переходы.

Поскольку скрыть мобилизацию людских ресурсов и экономики в современных условиях очень трудно, а проведение открытой мобилизации означало бы отказ от достижения внезапности нападения и вытекающих из этого преимуществ, ставится задача иметь в мирное время соответствующим образом обученные и оснащенные вооруженные силы, которые, несмотря на возможное численное превосходство противника, могли бы с первых дней войны вести активные боевые действия и добиться победы. Американский генерал Тейлор по этому поводу писал: «Те элементы... сил, которые предназначены главным образом для всеобщей войны, должны быть так организованы, вооружены, обучены и развернуты, чтобы они могли нанести первый удар по войскам противника». Роль же военной хитрости, чтобы это все было именно так и чтобы противник знал об этом как можно меньше, несомненно, первостепенна.

По мнению итальянских военных специалистов, «для того, чтобы достичь внезапности нападения и провести операцию в короткие сроки, целесообразно скрытно подготовить и начать наступление... с целью уничтожения войск прикрытия противника и овладения стратегическими объектами прежде, чем противник приступит к организации обороны (если необходимо, то следует наступать, даже не закончив мобилизации своих войск)». Этой же точки зрения придерживался в свое время фельдмаршал Монтгомери. Он заявлял: «Необходимые силы для внезапного удара вместе со всеми средствами, которые требуются для обеспечения действий этих сил, должны быть в наличии в мирное время». Ему вторит журнал «Милитэри ревю»: «Наиболее верный путь к успеху — это прикинуться мирным, в тайне сосредоточить силы и средства и нанести удар без предупреждения».

Что касается обеспечения скрытности, то, по мнению американских теоретиков, первоочередной задачей считается скрыть подготовку военных действий, в первую очередь их замысел (состав сил и средств, направление главного удара, точное время начала и размах операции), не дать противнику времени на принятие решительных контрмер по срыву внезапного нападения. При этом подчеркиваются непреложные требования скрытности подготовки боевых действий: не должен участвовать в планировании тот, кто не имеет к этому непосредственного отношения; никто не должен знать больше того, что от него требуется для исполнения своих обязанностей; участников боевых действий следует знакомить с планом в части, их касающейся, лишь в самый последний момент. Тайну замысла следует сохранять не только от противника, но и от своих войск и войск союзников.

Большие возможности в достижении скрытности, особенно в тактическом звене, таит в себе, по мнению западных военных теоретиков, правильное использование времени суток и погодных условий.

Ночь, туман, снегопад, метель уменьшают видимость, улучшают скрытность. Поэтому войска должны быть обучены ведению боев преимущественно ночью и в плохую погоду. Так, в условиях темноты и ограниченной видимости имеется возможность скрытно произвести необходимые перегруппировки и сосредоточение войск с меньшими потерями.

«Темнота, — пишет Лиддел Гарт, — является лучшим средством для обеспечения внезапности и лучшей защитой, чем любая броня». Она обеспечивает скрытность как при перегруппировках и занятии района сосредоточения или исходного положения, так и по времени и направлению нанесения главного удара. Такого же мнения придерживались в послевоенный период специалисты американской армии. «Наша тактика, — считали они, — никогда не должна быть стереотипной. После серии дневных атак ночное наступление танков может быть внезапным ударом и окажет большое психологическое воздействие на противника».

Военные теоретики США и НАТО особое значение в проблеме достижения внезапности придают введению противника в заблуждение, рассматривая его как важнейший способ «посеять панику и парализовать волю командования противника». Та сторона, считают американцы, которая перед лицом опасности сохраняет больше хладнокровия, обеспечивает себе большую безопасность по сравнению с той, которая теряет самообладание и терпит поражение. Создание опасных и неожиданных для противника ситуаций быстрее, чем он сможет на них реагировать, составляет суть так называемой доктрины «маневренной войны», которой американцы отводят центральное место в военном искусстве.

По взглядам командования США и НАТО, мероприятия по введению противника в заблуждение проводятся главным образом для рассредоточения его внимания, сил и средств, отвлечения его от расположения главной группировки своих войск, их планов, намерений и действий, создания превосходства в силах и средствах и благоприятных условий для выполнения ими главной задачи с минимальными потерями и в кратчайший срок, а также чтобы поставить свои войска в более выгодное положение по отношению к войскам противника.

В качестве основных и обязательных условий успеха такой операции военной хитрости, как введение противника в заблуждение, выдвигаются следующие: правдоподобность, строгое сохранение тайны и четкая координация проводимых мероприятий. Особенно выделяется значение правдоподобности, на которой базируются и от которой зависят все остальные элементы. «Мы должны досконально знать противника и уметь изучать конкретную ситуацию с его позиций, смотреть на нее его глазами, — говорится в одной из публикаций. — Мы должны понимать его доктрину и анализировать его прошлые действия. Только в этом случае мы сможем разобрать и провести такую операцию по введению противника в заблуждение, в ходе которой у него не будет сомнений относительно ее истинности».

Составной частью введения в заблуждение считается демонстрация, под которой, с одной стороны, понимается показ противнику функционирования ложных объектов, а с другой — демонстративные действия войск.

По результатам исследований, проведенных в США, делается вывод о том, что роль демонстративных действий будет неуклонно возрастать. В будущем для введения в заблуждение, считают американские специалисты, потребуется привлечение реальных войск и сил, проведение действительных боевых действий и операций.

Введение противника в заблуждение достигается осуществлением отвлекающих демонстративных действий, обширной дезинформацией и искусной имитацией. Проводятся они в едином комплексе, по единому замыслу, без раскрытия истинных планов боевых действий войск.

Демонстративные действия, по мнению западных специалистов, должны проводиться систематически, чтобы заставить противника принять их за истинные боевые действия или намерения. Силы и средства, выделенные для таких действий, могут совершать ложные перемещения, атаки и другие действия на своей стороне или проникать на территорию противника и наносить там удары по второстепенным объектам с задачей отвлечь его внимание от истинных целей. Для этого могут демонстрироваться, например, ложные перевозки и перегруппировки войск, маневр артиллерией, создание ложных переправ, ложных радиосетей и радиолокационных станций.

Дезинформация состоит в том, чтобы довести до противника ложные сведения о своем замысле (особенно о группировке сил, времени и направлении главного удара) и тем самым отвлечь от своих действительных намерений. Дезинформация реализуется в основном в виде легенды. По мнению американских специалистов, «противник должен обратить внимание на дезинформацию и поверить ей. Для этого необходимо, чтобы дезинформация касалась серьезных и важных вопросов и была перемешана с правдой. Допускается до 80–90% правдивой информации».

Вся работа по организации дезинформации тщательно планируется. «В плане по дезинформации, — указывается в официальных изданиях, — следует предусмотреть полную изоляцию объекта дезинформации от влияния других источников и точное определение того, принял ли объект предназначенную для него дезинформацию и действует ли он в нужном для нас направлении».

Важным моментом в проведении мероприятий по дезинформации западные специалисты считают связь между задачами операции по введению противника в заблуждение и обеспечением секретности. Абсолютная тайна, по мнению ряда авторов, скорее цель, к которой нужно стремиться в ходе подготовки и проведения операции.

Утверждения, в которых предсказывается неизбежный провал операции в результате любой утечки информации, не подтверждаются при внимательном изучении большого количества исторических примеров. Так, рассмотрев основные примеры операций по введению противника в заблуждение, американский специалист Бартон Уэйли сделал вывод, что в 91% случаев указанные операции были успешными. Более того, в 68% успешных операций имела место утечка информации. Однако утечка не обязательно означала срыв операции, поскольку соблюдалась ее правдоподобность.

Под имитацией иностранные специалисты понимают главным образом создание большого количества ложных объектов для обмана противника, что, по их мнению, должно усиливать «неопределенность обстановки». Времена деревянных орудий и макетов танков прошли безвозвратно, и имитация в современной войне потребует широкого использования самой совершенной технологии. В специальных лабораториях стран НАТО ведутся активные работы по созданию абсолютно нового поколения средств имитации практически всех основных видов вооружения и боевой техники: артиллерийских систем, танков, зенитных ракетных комплексов, самолетов и т.д. При этом новые средства имитации, по мнению их разработчиков, будут идентичны по звуковым, визуальным, радиоизлучающим и тепловым характеристикам реальным объектам. Применение этих средств обеспечит, как предполагается, снижение достоверности добываемой противником разведывательной информации, сократит эффективность его ударов как обычном, так и высокоточным оружием.

Введению противника в заблуждение уделяется также первостепенное внимание и в германской армии. Основные положения по введению в заблуждение изложены в уставных документах бундесвера. Немецкие специалисты считают, что главным в этом деле является создание у противника ошибочного мнения о силах, местонахождении и деятельности войск и войсковых объектов. Достигается эта цель, по их мнению, прежде всего навязыванием противнику неполных или неверных данных о боевой обстановке для принятия им на этой основе неправильного решения.

Важнейшими требованиями к планированию и реализации всего комплекса мероприятий по введению противника в заблуждение, по мнению иностранных военных теоретиков, являются знание того, насколько восприимчив противник к введению его в заблуждение, и предвидение в этой связи его ответных действий, а также уяснение командирами и штабами целей введения в заблуждение и прогнозирование возможных действий противника в случае достижения этих целей.

Западные военные специалисты указывают, что все затраты на проведение мероприятий по военной хитрости с избытком компенсируются достигнутой внезапностью, а в результате — выгодой, т.е. достижением успеха наименьшей затратой сил, средств и времени.

Внезапность — не стихийное явление, а результат преднамеренной творческой деятельности командования и штабов, основанной на знании обстановки, противника, учете подготовки своих войск и намерений своего командования. При этом все командиры должны знать, что это достигается военной хитростью, которую необходимо знать и уметь применять.

Военная хитрость, по взглядам иностранных военных специалистов, должна отражаться в специальном плане. Этот план может включать в себя следующие основные пункты: цель скрытности и введения в заблуждение, а также способ достижения; ожидаемая реакция со стороны противника на военную хитрость; конкретные задачи по скрытности и введению в заблуждение в области сохранения военной тайны, маскировки, дисциплины скрытности, демонстративных действий, дезинформации и имитации.

Особо важно учитывать, по мнению натовских специалистов, национальные особенности противника, его военную психологию. «Мы должны быть способны поставить себя на место противника, оценить обстановку его взглядом, — утверждает журнал «Арми», — для этого нужно не только знание возможностей его разведорганов, но и средств связи, системы добывания информации. Необходимо также знать его национальные особенности, психологию, доктрину и учитывать его исторический опыт. Наша версия, навязываемая противнику, должна быть логичной, отвечать характеру его мышления и развития обстановки. В противном случае он поймет, что его пытаются ввести в заблуждение. Всегда надо исходить из того, что имеешь дело с опытным, умным и хитрым противником, обладающим огромными возможностями для выявления наших истинных намерений».

Для успешного введения противника в заблуждение крайне важным является сохранение тайны. «Если абсолютная сохранность тайны не обеспечена, шансы на введение в заблуждение резко снижаются и падают до нуля. Необходимо применять приемы военной хитрости на всех уровнях командования, штабов и войск ради сохранения тайны», — утверждают американские специалисты. И далее: «Необходимо различать два типа сохранения тайны: первый — скрытность самого факта военной хитрости, второй — сохранение в тайне истинных замыслов своего командования».

В вооруженных силах США военная хитрость, умение создавать соотношение сил в свою пользу через обман противника, умение создавать внезапность ставятся в служебную обязанность командующим и командирам всех степеней и во всех видах операции и боя.

Военные специалисты за рубежом не делают секрета из того, что застой на уровне старых представлений о средствах и способах ведения войны и боевых действий представляет большую угрозу тому, кто недооценивает это положение. Допускающий такую недооценку может оказаться застигнутым врасплох. «Новые условия требуют новых творческих приемов. Войны никогда не выигрываются устаревшими методами», — таково мнение западных военных теоретиков. Отход от схемы в мыслях и действиях, умственная и деловая изворотливость, военная хитрость — вот те моменты, которые способствуют достижению внезапности. Застигнуть врасплох можно только внезапностью, а внезапность можно создать только военной хитростью, умелым применением ее форм и способов. Непрерывное изменение способов ведения войн и боевых действий, пронизанное военной хитростью, всегда было эффективным средством достижения успеха. По заявлению военных специалистов, «тактическое и стратегическое новаторство так же важно для победы, как оружие в бою».

В войнах зарубежных государств

Во второй половине XX века редкий год на Земле обходился без локальной войны или вооруженного конфликта. Только за 30 послевоенных лет (с 1945 по 1975 год) произошло свыше 140 войн и военных конфликтов. Это были войны самых различных типов и шли они на всех континентах в самых различных природно-климатических условиях. Однако ни одна война не обошлась без применения сторонами военной хитрости. Обратимся к конкретным войнам.

На Азиатском континенте происходили наиболее ожесточенные и продолжительные войны. В них самое непосредственное участие принимали многие капиталистические государства и их войска, в том числе под флагом ООН, но во главе с Соединенными Штатами Америки. В связи с этим опыт азиатских локальных войн, где каждая из сторон отводила большую роль политической и военной хитрости, актуален и по сей день.

Уже первая крупная локальная война на Корейском полуострове началась с применения военной хитрости. Вхождение в Южную Корею войск КНДР 25 июня 1950 года увенчалось успехом в большей степени из-за примененной корейской Народной армией (КНА) военной хитрости. В течение некоторого времени она проводила серию налетов и «мини-вторжений». Хотя эти налеты и наращивание сил Северной Кореи были обнаружены, их рассматривали как обычные.

Примером удачно примененной КНА военной хитрости является окружение и уничтожение 24-й американской пехотной дивизии в ходе Тэчжонской операции (7–21 июля 1950 года). Используя горный рельеф местности и ночные условия, корейские войска скрытно вышли на тылы оборонявшихся американских частей и окружили их. С применением военной хитрости корейские войска форсировали многочисленные водные преграды. Это происходило обычно ночью, на подручных средствах (плотах, лодках и т.п.), вброд, а также по восстановленным мостам, иногда по дамбам.

Командование КНА удачно использовало для скрытности действий фактор времени. Так, утром 24 ноября 1950 года 8-я американская армия своим правым флангом перешла в наступление с задачей овладеть Букдином и Хичхоном. За сутки ей удалось продвинуться на 3–19 км и овладеть рубежом южнее Течона, Унсана. Но дальше наступать они не смогли. Поздно вечером 25 ноября КНА совместно с частями китайских народных добровольцев (КНД) перешла в контрнаступление одновременно на западном и восточном участках фронта. Хитрость заключалась в том, что американцы привыкли к началу боевых действий с утра или днем, а в вечернее время это оказалось совершенно неожиданным. За ночь и первый день боев была уничтожена большая часть 2-го лисынмановского корпуса.

В конце 1950 года корейские войска стали применять новую тактику борьбы с самолетами противника. В каждом полку скрытно создавались группы стрелков — охотников за самолетами. Они состояли из 18–30 бойцов, вооруженных одним-двумя ручными пулеметами, станковым пулеметом, двумя-тремя противотанковыми ружьями, зенитным крупнокалиберным пулеметом или орудием малокалиберной зенитной артиллерии. Группы обычно располагались в 100–120 м от прикрываемого объекта, хорошо маскировались и вели огонь по низколетящим самолетам противника. Чтобы заманить самолеты противника под перекрестный огонь нескольких групп, демонстрировалось движение по дороге автотранспорта. Падкие на легкую добычу американские пилоты снижались до бреющего полета и попадали под огонь корейских стрелков — охотников за самолетами.

Военная хитрость применялась войсками КНА и в обороне. В позиционный период войны, чтобы снизить потери от ударов авиации противника, оборона стала оборудоваться тоннелями. Система обороны, состоявшая из опорных пунктов, основой которых были хорошо замаскированные тоннели, оказалась наиболее отвечающей горным условиям. Потери войск сократились почти на 42%.

Применяли в войне в Корее военную хитрость и американские войска. При этом использовался опыт введения противника в заблуждение и скрытной подготовки войск, полученный американскими войсками в Сицилийской, Нормандской и других десантных операциях в ходе Второй мировой войны. В частности, он был использован при высадке морского десанта в районе Инчхона в сентябре 1950 года (схема 30).

Командование США перед операцией разработало целый комплекс мероприятий по скрытной подготовке, погрузке и доставке войск морем в заданный район. К разработке плана десантной операции привлекался ограниченный круг лиц из руководящего состава. В ходе подготовки американское командование широко использовало различные технические средства маскировки, в том числе радиомаскировку, ограничило радиопередачи и телефонные разговоры, провело мероприятия по сохранению военной тайны, сократило до минимума служебную переписку. На протяжении всего перехода десанта морем на кораблях соблюдалось радиомолчание.

Для того чтобы дезориентировать Верховное командование КНА в отношении района высадки, были спланированы и осуществлены удары авианосной авиации не только по району Инчхона, но и южнее — по Кунсану и севернее — Нампхо и Пхеньяну. В то же время штабом командующего ВМС США на Дальнем Востоке вице-адмирала Джойя в Токио было решено произвести рейд в направлении Кунсана с целью демонстрации высадки десанта. 12 сентября рота под командованием полковника Эля была доставлена в назначенное место английским фрегатом «Уайтсэнд Бей». Совершив рейд на прибрежную полосу в районе Кунсана, она вернулась на корабль, потеряв 3 человека от пулеметного огня.

Отвлекающие действия американцы осуществили и на восточном побережье Кореи. Так, 14 сентября американский линейный корабль «Миссури», только что прибывший из США, а также крейсер «Хелена» и 3 эскадренных миноносца подвергли обстрелу порт Самчхок. 15 сентября, в день высадки десанта в Инчхоне, у прибрежного города Чхансадон, расположенного между Иондоком и Пхоханом, для действий в тылу КНА был высажен отряд южнокорейских войск. Он понес большие потери, и его остатки под прикрытием огня крейсера «Хелена» были взяты на борт десантировавших его судов.

Таким образом, американское командование пожертвовало определенным числом южнокорейских солдат, чтобы сделать правдоподобными отвлекающие действия. Посредством демонстративных и ложных десантов американскому командованию удалось отвлечь внимание и силы КНА от района Инчхона.

Военная хитрость была применена и в контрнаступлении американских войск с Пусанского плацдарма. Для сохранения в тайне плана контрнаступления применялись те же приемы, что и при подготовке морского десанта. Кроме того, выдвижение войск в исходные районы для наступления осуществлялось преимущественно ночью. Днем сохранялся устоявшийся режим передвижений. Хорошо была организована комендантская служба и служба регулирования, которые строго контролировали передвижения войск. Для достижения скрытности техника, боеприпасы и другие материальные средства были закопаны в землю. При этом инженерные работы проводились только теми войсками, которые находились на плацдарме длительное время. В результате централизованного руководства всеми маскировочными мероприятиями удалось скрыть подготовку контрнаступления, а затем и успешно его провести.

В ходе войны во Вьетнаме в 60-х годах специальными директивами и планами военной хитрости американского командования предусматривались мероприятия по дезинформации, демонстрации, имитации и по скрытности. Широко использовались отвлекающие действия, которые побуждали подразделения НФО ЮВ выходить из своих относительно безопасных базовых лагерей и нападать на американское или сайгонское подразделение, перешедшее якобы к обороне; в это время другое, скрытно расположенное подразделение армии США внезапно атаковало вьетнамцев, огнем отсекало их от своего лагеря и уничтожало. Применялся и такой прием, как «прямое попадание», при котором подразделения демонстративно атаковали в разных направлениях, а затем, внезапно меняя курс движения, замыкали кольцо вокруг определенного района и завязывали бой с находящимися в нем силами.

Подготовка новых средств поражения и форм боевых действий американским командованием надлежащим образом скрывалась. Так, скрытно были подготовлены и внезапно применены две эскадры речных амфибийных сил. В дельте Меконга с их помощью американцы быстро проникали вглубь джунглей и не допускали использования этой реки патриотическими силами для налета на тылы американских и сайгонских войск.

Также впервые во Вьетнаме были осуществлены аэромобильные операции, суть которых заключалась в быстрой и скрытной переброске в нужный район на вертолетах пехотных и других частей для ведения боевых действий. Такие операции против патриотических сил Вьетнама осуществляла специально созданная в США в 1965 году аэромобильная дивизия. После успешно проведенной аэромобильной операции в ту же зону действий скрытно забрасывались диверсионно-разведывательные группы. Эти группы, передвигаясь только ночью, днем вели радионаблюдение и устраивали засады, нападали на подразделения патриотических сил, направлявшихся в зону боевых действий.

Безусловно, крупной акцией военной хитрости явилось вторжение американских войск в 1970 году в Камбоджу и Лаос, чтобы перерезать коммуникации патриотических сил, уничтожить базы патриотов, нарушить взаимодействие частей Народных вооруженных сил освобождения (НВСО) Южного Вьетнама с патриотическими силами Камбоджи и Лаоса. Вторжение готовилось с соблюдением всех возможных мер скрытности. План операции предусматривал внезапное и стремительное наступление на столицу Камбоджи — Пномпень. Хотя одно событие насторожило патриотов трех государств, когда весной 1970 года в Камбодже был инспирирован государственный переворот и к власти пришло проамериканское правительство, однако практических шагов по предотвращению вторжения предпринято не было.

За два дня до наступления американские войска заняли исходное положение в 2 км от границы. Им удалось скрыть подготовку вторжения, поэтому оно оказалось для патриотических сил неожиданным.

Военная хитрость активно применялась и НВСО ЮВ. В частности, неожиданными для американцев явились их стратегические наступательные операции. Они представляли собой совокупность скрытно подготовленных боевых действий рассредоточенных по фронту и в глубину оперативных группировок, состоящих из отдельных соединений и частей регулярных войск, десятков частей и подразделений местных войск и партизан, которые развивались по единому плану и были нацелены на выполнение единой оперативной задачи. Примером может служить третье стратегическое наступление, предпринятое войсками НВСО весной 1972 года. Оно началось в ночь на 30 марта на трех основных направлениях (в северной части Южного Вьетнама, в центре и в районе Сайгона) на фронте свыше 1000 км.

При подготовке наступательных боев и операций умело учитывались специфические условия вьетнамского ТВД, максимально использовался для организации и ведения внезапных действий период дождей (май — октябрь), когда применение противником авиации было затруднено, а также темное время суток. При этом главные удары наносились, как правило, по сайгонским войскам, имевшим низкую боеспособность. Обычно соединения НВСО добивались успеха. Это вынуждало противника снимать свои резервы с других направлений и бросать их на угрожаемый участок. В этой обстановке, чтобы максимально обострить обстановку и сбить противника с толку, командование НВСО резко активизировало действия своих войск и партизан на том направлении, откуда были переброшены силы врага. Так повторялось в течение всей операции неоднократно. Такая хитрость заставляла противника метаться на огромном фронте из одного района в другой, чтобы закрыть бреши, и дробить свои резервы. Личный состав его войск изматывался физически и морально.

На севере Индокитая ПВО Демократической республики Вьетнам пришлось проявлять много изобретательности и военной хитрости, чтобы противостоять массированным ударам американской авиации.

ВВС США при действиях по объектам, прикрытым зенитными ракетными подразделениями, для введения их в заблуждение применяли демонстративные действия. Для этого в район бомбометания высылались специальные самолеты, создававшие активные помехи работе РЛС обнаружения и наведения. Затем к объекту на средних высотах направлялись отвлекающие группы (два — четыре самолета), которые, не входя в зону поражения зенитных средств, резко меняли курс и высоту и уходили из-под обстрела. В этот момент с других направлений на высотах 50–100 метров к объекту выходили ударные группы, осуществлявшие бомбардировку.

Вьетнамские зенитчики для прикрытия своих войск и объектов от воздушного нападения применяли зенитно-ракетные и артиллерийские комплексы в качестве кочующих и действующих из засад.

Подвижные подразделения и комплексы, способные к быстрому развертыванию и к стрельбе в движении или с коротких остановок, после каждой стрельбы скрытно перемещались на новую позицию. Зенитные подразделения, действующие из засад, применялись для поражения самолетов при налетах с неприкрытых или слабо прикрытых направлений, а также при полете их на предельно малых высотах. Засады устраивались в разрывах между зонами поражений соседних зенитных частей и подразделений. Позиции для этого выбирались с учетом рельефа местности. Повышение эффективности достигалось выделением в засаду подразделений, оснащенных разнотипными зенитными комплексами.

Некоторые способы военной хитрости, которые применялись американцами во Вьетнаме, основывались на применении совершенно нового оружия. Здесь испытывались новые реактивные сверхзвуковые истребители, новые типы бронированных вертолетов, а также пушек, пулеметов, реактивных гранатометов, ракет класса «воздух-земля», в том числе «Шрайк» для уничтожения РЛС, шариковые бомбы «лейзи догз» и новейшая радиоэлектронная аппаратура. Внезапно применялось армией США и химическое оружие.

Новой «хитростью» явилось ведение варварской «природной» или, как ее еще называли, «географической войны», когда в попытках изменить природные условия наносились ракетные и бомбовые удары по плотинам и дамбам, что приводило к большим наводнениям в различных районах ДРВ.

Как видим, способы военной хитрости за короткий исторический срок вышли на совершенно новый технологический уровень. Это означало, что для противодействия военной хитрости, основанной на новых и новейших средствах борьбы, были необходимы еще более совершенные средства, а также оригинальные приемы их применения.

Заслуживает внимания применение сторонами военной хитрости в войнах на Африканском континенте, в частности, в Алжире (1954–1962) и Анголе (1961–1976).

В ходе национально-освободительной борьбы алжирского народа против французских колонизаторов военная хитрость была непременным атрибутом большинства операций и боев. На первых порах алжирские повстанцы действовали мелкими группами. Под покровом ночи или укрываясь рельефом местности выдвинувшаяся к месту расположения французского гарнизона или на маршрут следования конвоя, такая группа внезапно нападала на противника, нанося ему ощутимые потери. Такой хитрости способствовало отличное знание и использование местности, а также применение французами тактики «паутина». Суть этой тактики заключалась в повсеместном окружении восставших незначительными силами. Хитрости французов противодействовала хитрость повстанцев.

Но и французское командование удачно использовало ошибки руководства Армии национального освобождения Алжира (АНОА), которое несвоевременно перешло к действиям регулярными силами, объединив партизанские отряды и группы в батальоны и полки. Французская армия, получив значительное количество боевой техники и вооружения стала применять тактику «квадратов». Сущность ее заключалась в последовательном скрытном сосредоточении крупных сил в определенном районе с целью нанесения внезапного удара по формированиям АНОА и очищения от них территории. В это же время французы осуществили еще одну «хитрость», завершив строительство оборонительной линии на границах с Марокко и Тунисом общей протяженностью 600 км. После этого французские войска внезапно изменили тактику, перейдя всеми силами в наступление от границ Алжира с Марокко и Тунисом к центру страны. АНОА понесла существенные потери, потеряв с октября 1958 по ноябрь 1959 года 68 тыс. человек, тогда как за четыре предыдущих года потери составили 77 тыс. человек.

Это обстоятельство вынудило АНОА вновь перейти к методам партизанской войны, а также подключить к освободительной, но не вооруженной борьбе широкие массы населения. Это был хитрый политический ход. Именно он принес в конечном счете победу алжирскому народу и создание независимого государства.

В Анголе в период антиколониальной борьбы способы хитрости мало чем отличались от тех, которые применялись в Алжире. Совершенно новыми они оказались на завершающем этапе войны, когда, опасаясь полного разгрома вооруженных формирований раскольников из ФНЛА и УНИТА, в Анголу вторглись вооруженные силы ЮАР и Заира. Военная хитрость усиливалась политической. Неожиданно для руководства страны война гражданская слилась с национально-освободительной войной против империалистической агрессии. Используя достигнутую внезапность, войскам интервентов и их союзников внутри Анголы удалось, по существу, блокировать столицу страны — Луанду. Несмотря на сложность положения, 11 ноября в торжественной обстановке в присутствии многочисленных зарубежных делегаций было провозглашено новое независимое государство — Народная Республика Ангола (НРА). Это был важный предварительный ход в задуманной политической хитрости. Вторым ходом стало обращение к СССР и другим социалистическим странам с просьбой о помощи. Важным результатом этого обращения стало скрытое прибытие в Анголу кубинских войск. Следующим шагом стал переход армии НРА и кубинских формирований 5 декабря 1975 года в контрнаступление. Удар оказался неожиданным для противника. 18 февраля вооруженные силы Анголы вышли к государственной границе на севере страны. К концу февраля была, по существу, очищена территория и на юге.

Таким образом, сочетание политической и военной хитрости привели к своевременному прибытию в Анголу кубинских войск, их стремительные и решительные действия позволили разгромить войска агрессоров и внутренней контрреволюции.

В войнах на Ближнем и Среднем Востоке военная хитрость приобрела некоторые новые черты. Она более четко стала приобретать военно-политический оттенок. Чтобы в этом убедиться, рассмотрим одну из первых войн на Ближнем Востоке.

29 октября 1956 года израильские лица, ведавшие планированием хитрости, использовали иорданскую ситуацию для прикрытия своих приготовлений, направленных против Египта. С середины сентября против Иордании был предпринят ряд шагов, которые преследовали цель сконцентрировать внимание мировой общественности на напряжении между Иорданией и Израилем. Против Иордании между 12 сентября и 11 октября было организовано демонстрационное заявление, в котором израильские приготовления на иорданской границе объяснялись мерами предосторожности против иракского вторжения в Иорданию. Дальше, когда в середине октября была проведена мобилизация израильских резервистов, в ход пошла политическая дезинформация. Причиной мобилизации был назван факт ввода Ираком своих войск в Иорданию, чего в действительности не было. На иорданской границе был демонстративно введен комендантский час. Весь мир наблюдал, ожидая в любой момент израильского нападения на Иорданию. Хитрость удалась. Двадцать девятого октября Израиль добился не только полной стратегической внезапности на Синае, но и политической.

Целая серия политических, дипломатических и военных хитростей привела к ошеломляющей победе израильтян во время шестидневной войны (схема 31). Начало их наступления 5 июня 1967 года было полностью внезапным. За два дня до этого Моше Даян, министр обороны, демонстративно дал дезинформационное интервью иностранным журналистам, в котором заявил, что Израиль намерен разрешить кризис, начатый в результате блокады Насером Тиранского пролива, дипломатическим путем и что в любом случае, даже если дело дойдет до войны, Израиль не нанесет удар первым. В действительности, к этому моменту Израиль уже решил начать войну. Эта дипломатическая хитрость была подкреплена военной, демонстративной отправкой определенного количества солдат в отпуск, а также тем, что не объявлялась полная мобилизации до 5 июня, т.е. до дня нападения.

Внезапность нападения Израиля, достигнутая благодаря использованию различных видов, форм и способов военной хитрости, явилась решающим фактором.

Политическая и военная хитрость Израиля состояла в том, чтобы скрыть подготовку удара по Египту и ввести его в заблуждение.

В этих целях примерно за год до развязывания войны Израиль организовал крупное демонстрационное нападение на Сирию. За месяц до начала войны израильский парламент открыто предоставил правительству полномочия на проведение военных операций против Сирии. Под этим предлогом начались мобилизация и стягивание израильских войск к сирийской границе. В разные страны по дипломатическим каналам в целях дезинформации стали поступать сообщения, что израильское правительство намерено в конце мая нанести удар по Сирии и только затем будет переносить военные действия на территорию Египта.

Для введения египтян в заблуждение израильский генеральный штаб осуществлял широкие демонстративные действия по сосредоточению крупной группировки войск на юге, хотя главный удар фактически готовился на севере. Принимались меры по скрытности: запрещалось использование радиостанций для связи между штабами и войсками во время выхода их в исходные районы и при переходе в наступление, все передвижения войск к границам арабских государств проводились только ночью, а их сосредоточение в исходных районах тщательно маскировалось. Особенно строго скрывались приготовления к нападению авиации: на аэродромах и в воздухе строго соблюдался режим радиомолчания; был запрещен полет военных самолетов вблизи арабских границ, а также ограничен радиус полета разведывательных самолетов.

Широко использовались дезинформация, демонстрация и имитация действий: строились ложные аэродромы и посадочные площадки; демонстрировались и имитировались ложные сосредоточения войск, особенно танковых; осуществлялись фиктивные радиопередачи. За два дня до начала нападения в ряде частей второго эшелона личному составу был предоставлен краткосрочный отпуск. Все эти меры позволили израильскому командованию ввести египтян в заблуждение, а также скрыть подготовку к нападению.

Поучительной, с точки зрения хитрости, была операция по уничтожению египетских военно-воздушных сил на земле до того, как они получили бы возможность вмешаться в интервенционистские планы Израиля. Это был наиболее поучительный аспект военной хитрости израильского планирования.

Боевые действия начались именно внезапным ударом израильской авиации по самолетам Египта на аэродромах, пунктам управления, радиотехническим постам ПВО, позициям ЗУР и по мостам через Суэцкий канал. Самолеты взлетали по точно рассчитанному графику, чтобы появиться над целями в одно время. Подход к объектам осуществлялся скрытно, при полном радиомолчании, на малых высотах, со стороны Средиземного моря, с заходом в дельту Нила и с последующим выходом каждого самолета на свою цель. Этим самым исключалось их обнаружение радиолокационной системой ПВО. Маршруты полета израильских самолетов как со стороны Средиземного, так и со стороны Красного моря были выбраны вне зоны досягаемости зенитных ракет. Одновременно с нанесением первого авиационного удара началось применение активных радиопомех, которые полностью парализовали управление авиацией и обеспечили скрытность подхода израильских самолетов. С подъемом в воздух египетских самолетов израильские радиостанции, зная частоты волн египтян и их переговорный шифр, сразу же включились в их радиосети, вводя в заблуждение наземные пункты управления авиации и сами самолеты.

Кроме того, израильтяне активно применяли новейшие средства и приемы военной хитрости, аппаратуру разведки и помех, ложные цели-ловушки, противорадиолокационные ракеты, наземные части и подразделения радиоэлектронной борьбы.

Используя наземные радиоэлектронные средства, израильское командование пыталось дезорганизовать управление частями и соединениями сухопутных войск арабских стран, организуя вхождение в радиосвязь и отдавая ложные распоряжения. Зарубежная печать отмечала, что им иногда даже удавалось брать на себя руководство египетскими частями сухопутных войск и самолетами ВВС. Вот некоторые примеры.

На Синайском фронте в ходе выдвижения 4-й танковой дивизии Египта для нанесения контрудара по агрессору израильтяне в целях дезинформации передали по радиосети этого соединения ложный приказ на отход его полков за Суэцкий канал. Приказ был принят за истинный, и контрудар не состоялся.

Корабль ВМС США «Либерти», занимавшийся в ходе израильской агрессии перехватом и расшифровкой арабских радиограмм, нередко в целях нарушения управления войсками арабов передавал закодированные ложные приказы на арабском языке. Так, в районе Эль-Ариш египетские войска пытались организовать оборону, но, повинуясь ложным приказам, которые поступали с «Либерти», без сопротивления оставили город. Так военная хитрость подкреплялась политической и приобретала международный характер.

Комплексное применение различных видов, форм и способов хитрости в арабо-израильской войне 1967 года привело к серьезным последствиям для Египта, Сирии и Иордании. Израиль оккупировал Синайский полуостров, сектор Газы, Голанские высоты и территорию западнее реки Иордан общей площадью 68,5 тыс. кв. км. Общие потери вооруженных сил арабских стран составили свыше 40 тыс. человек, 900 танков, 360 боевых самолетов. Наибольшие потери понес Египет: он потерял 80% военного снаряжения, 11,5 тыс. человек убитыми, 5,5 тыс. пленными. Оценивая роль хитрости в вооруженной борьбе, журнал «Флюгвельт» писал: «Пример скрытно подготовленных и внезапно нанесенных наземных и воздушных ударов, несомненно, внесет новые взгляды в теорию ведения войны. Он показывает, насколько бесполезно заниматься одним подсчетом количества самолетов, танков и людей, чтобы считать себя потенциальным победителем».

Война в октябре 1973 года представляет собой обратное явление. Успех арабов был обеспечен их активной военной хитростью, а также самообманом израильтян и американских разведывательных агентств. Они обманули сами себя, неправильно поняв намерения арабов. И те и другие полагали, что для египтян и сирийцев просто невыгодно ввязываться в войну до тех пор, пока не будет уверенности в том, что они смогут одержать победу над Израилем в военном отношении. Из-за самообмана израильская и американская оценка сводилась к тому, что арабские силы, в основе своей, несомненно слабы и неспособны к активным действиям. Исходя из этого, пришли к выводу, что арабы не будут ввязываться в войну. Таким образом, они сбросили со счетов возможность наступления и хитрость арабов, что резко ограничило военные цели израильтян. Внимание было сконцентрировано на поисках дипломатических путей для разрешения конфликта.

Прошлый израильский военный успех также привел как израильтян, так и американцев к самоуспокоению, самоуверенности, к переоценке израильской военной мощи и компетентности, к мысли о том, что арабским армиям присуща внутренняя некомпетентность и они, несомненно, неспособны к хитростям и наступлению через Суэцкий канал.

Как и во множестве других случаев неожиданных действий, синдром «ложной тревоги» оказал свое негативное воздействие на израильскую готовность в 1973 году. За шесть лет израильские вооруженные силы постепенно утрачивали бдительность и слабо реагировали на сообщения разведки о том, что египтяне и сирийцы или те и другие вместе укрепляют передовые линии своих войск или проводят мобилизацию. Анвар Садат постоянно «приучал» израильтян к определенной ситуации, мобилизуя резервы, передвигая войска к каналу, затевая и проводя различные инженерные работы для подготовки к переправе и доводя население до состояния военного подъема при помощи ряда выступлений, которые указывали на близкую конфронтацию.

Во многих случаях реакция израильтян была крайне вялой и заключалась в объявлении частичной мобилизации и укреплении передовых линий, но ничего серьезного предпринято не было. Увеличивающиеся показатели подготовки наступления египтян и сирийцев в сентябре были встречены со значительной долей скептицизма. Высокомерие, неверие в способности египтян и переоценка своих возможностей сыграли роковую роль.

В конце сентября израильская разведка обнаружила значительное наращивание сирийских сил в приграничном районе, но пришла к выводу, что подготовка носит оборонительный характер. В то же время передвижение египетских войск расценивалось как часть ежегодных сентябрьских маневров, которые регулярно проводились в течение многих лет. И даже тогда, когда израильская и американская разведывательные службы обнаружили эвакуацию членов семей советских технических советников в дни, непосредственно предшествовавшие войне, вероятность арабского нападения все еще расценивалась как низкая. Лишь 5 октября израильские силы были приведены в максимальную готовность, но полная мобилизация не была объявлена вплоть до 10.00 часов следующего дня.

Египетское наступление началось неожиданно для израильтян. Израильская оборона на Суэцком канале была прорвана, а к западу от канала был захвачен плацдарм.

Израильские резервы, несмотря на предупреждения, были слишком замедленны в ответных действиях и запоздали. Размах достигнутой внезапности и первоначальный успех египтян поразили даже их самих. Если бы мобилизация израильской армии на севере произошла всего на 24 часа раньше, то Израиль не был бы так близок к катастрофе, а сирийское наступление было бы обречено на провал с самого начала.

В то же время израильтяне не были бы израильтянами, если бы не прибегли к своим хитростям. На Голанском фронте они применили маневренную оборону, вынудив сирийские войска прекратить наступление. Воспользовавшись нерешительностью сирийского командования, они скрытно выдвинули резервные бригады и перешли в контрнаступление.

Быстро перенеся усилия на Синайский фронт и хитро используя микроскопический успех нескольких танков, израильская армия форсировала Суэцкий канал и глубоко вклинилась на стыке 2-й и 3-й египетских армий. Овладев на западном берегу значительной территорией, она блокировала Суэц, Исмаилию и отрезала часть сил 3-й армии, находившихся на восточном берегу канала.

Учитывая опыт прошлой войны, израильское командование большое внимание уделило вопросам радиодезинформации, радиодемонстрации и радиомаскировки. Для этого Израилем использовались ракеты «Шрайк» и «Стандарт АРМ», автоматы сбрасывания радиоотражателей и инфракрасных ложных целей, а также контейнерные станции радиопомех АО-119 для самолетов F-4. Несколько «Фантомов» было переоборудовано в самолеты РЭБ путем подвески на их пилонах по четыре контейнера с двумя станциями радиопомех и установки устройства запуска ракет «Шрайк», а также автоматов сбрасывания радиоотражателей и инфракрасных ложных целей-ловушек.

Однако военной хитрости Израиля в этой войне уже активно противостояло искусство и хитрость арабского командования. В частности, хорошо была организована радиоразведка; высокая помехоустойчивость радиоэлектронных средств системы ПВО Египта и Сирии достигалась использованием в смешанных группировках нескольких типов радиоэлектронных средств управления ЗУР и зенитной артиллерией, работающих в различных диапазонах частот.

Израильтяне и сирийцы прибегали к военной хитрости и в кризисном 1982 году. В частности, готовясь к возможным ударам израильской армии, командование сирийской армии построило оборону таким образом, чтобы скрыть главную группировку войск, но в то же время иметь возможность отразить наступление противника. Главные силы сирийской группировки в Ливане (три дивизии в первом эшелоне и две — во втором) к началу войны находились в запасных районах. В полосе обороны были оставлены только ограниченные силы. При этом для имитации широко использовались ложные цели: надувные, закамуфлированные под цвет местности танки, орудия, зенитно-ракетные комплексы, покрытые металлизированной краской и снабженные термоизлучателями. Благодаря этому огневой удар израильских войск перед форсированием реки Захрани 8 июня не достиг реальной цели. В то же время воздушный десант израильтян и переправившиеся на сирийский берег танки встретили организованный отпор. Противник был остановлен, а в некоторых местах отброшен на исходные рубежи.

Много примеров применения военной хитрости дала ирано-иракская война 1980–1988 годов. Война началась внезапным ударом четырех иракских бронетанковых дивизий, скрытно сосредоточенных вблизи ирано-иракской границы. Дипломатическими ухищрениями, заявлениями в прессе, неизменным течением жизни иракское правительство и вооруженные силы не дали никому никакого повода усомниться в мирных намерениях Ирака. Для Ирана вторжение армии соседнего государства оказалось полной неожиданностью.

В последующих операциях иракские военачальники также находили способы обмануть противника и добиться победы с меньшими для себя потерями. Наиболее известным случаем явился бой в долине Хархи вблизи города Сусенгерда. В январе 1981 года усиленная 16-я танковая дивизия Ирана (300 английских танков «Чифтен» и американских М60) при поддержке 55-й парашютной бригады скрытно готовила контратаку вблизи Сусенгерда (Иран) с целью освобождения дороги на Ахваз и снятия осады иракскими войсками Абадана. Расчет иранцев был на то, что из-за начавшегося сезона дождей пути выдвижения иракских частей представляли собой море грязи, затруднявшее осуществление ими маневра. Иракское командование разгадало замысел противника и выдвинуло навстречу ему бронетанковую дивизию (300 танков Т-62) и сорвало их замысел.

5 января разведывательные вертолеты Ирака обнаружили движение трех танковых колонн и следовавшей за ними парашютной бригады. Командир иракской дивизии быстро сосредоточил все силы у деревни Ахмед-Абад на равнине Хархе. 6 января передовая иранская танковая бригада вышла к иракским позициям. Определив, что перед ними лишь небольшое прикрытие, иранские танки с ходу атаковали иракцев. Иракские подразделения тут же отошли, что и было предусмотрено с целью заманить противника вглубь обороны. В результате передовая танковая бригада оказалась в скрытно подготовленном огневом мешке, понесла большие потери от огня иракских танков, а затем была атакована. Потери иранцев составили около 100 танков.

Две другие бригады иранцев, действуя разобщенно и без поддержки пехоты, попали в ловушку позже, 7–8 января. К этому времени поле боя превратилось в сплошную трясину, а противники сблизились настолько, что авиация не могла оказать им поддержку. Иранские войска, сознавая рискованность своего положения, были вынуждены отступить. Ирак объявил, что уничтожил или захватил 214 иранских танков.

Интересный способ военной хитрости был применен иракскими войсками в наступлении 1988 года. Используя развитые внутренние коммуникации, прикрытые авиацией, Ирак быстро и скрытно выдвинул части республиканской гвардии из района вблизи Басры на исходные позиции для атаки северо-западнее Аль-Фао — расстояние около 150 км. С этой целью использовалось 1500 танковых трейлеров, способных перевозить технику со скоростью 65 км/ч. Наступление, начатое утром 17 апреля, оказалось для иранцев совершенно неожиданным.

Военная хитрость во время войны в зоне Персидского залива применялась многонациональными силами (МНС) и иракцами при решении целого ряда различных по объему задач.

Так, в войсках Ирака с середины ноября 1990 года готовились, а затем активно проводились действия по скрытности и введению противника в заблуждение. Они являлись составной частью замысла по организации многоэшелонированной позиционной обороны и имели цель сохранить живучесть группировки войск, создать потенциал внезапности к началу военных действий, а также предотвратить неожиданные действия со стороны многонациональных сил.

Мероприятия по обеспечению скрытности и введению противника в заблуждение, направленные на повышение живучести войск Ирака, включали: скрытие местоположения пунктов управления и связи высшего военно-политического руководства, пусковых установок оперативно-тактических и тактических ракет; создание ложной обстановки и объектов на линии соприкосновения сторон и в глубине обороны; повышение неопределенности местоположения вооружения, военной техники и войск. При этом скрытие местоположения пунктов управления и связи, пусковых установок ракет достигалось их рассредоточением по территории Ирака и Кувейта и размещением в нетрадиционных укрытиях — зданиях не войскового типа, на складах и т.д. Например, один из дивизионов оперативно-тактических ракет был размещен в укрытиях склада вооружения и боевой техники Таджи в 26 километрах северо-западнее Багдада.

Создание ложной обстановки на линии соприкосновения войск и в глубине обороны осуществлялось имитацией с использованием макетов и неисправных единиц вооружения и боевой техники, а также путем инженерного оборудования ложных позиций зенитно-ракетных комплексов и отдельных элементов аэродромов тактической авиации.

Для введения противника в заблуждение иракское командование широко применяло имитацию с использованием макетов вооружения и боевой техники. Поучительным является опыт оборудования ложных позиций и районов обороны. Всего при подготовке оборонительной операции иракским командованием было оборудовано около 700 ложных огневых позиций артиллерии и до 750 ложных позиций средств ПВО. На одну действительную огневую позицию приходилось до трех ложных.

Проведенные мероприятия позволили существенно снизить потери войск Ирака от ударов авиации и ракет противника. По истечении первых десяти суток воздушной наступательной операции оказалось, что около 65% иракских аэродромов не были выведены из строя, хотя предусматривалось поражение 100%. Остались непораженными 20% радиолокационных станций, 9 тысяч зенитных орудий и 22 из 30 имевшихся стационарных пусковых установок ракет «Скад».

Военная хитрость по повышению неопределенности местоположения вооружения, военной техники и войск достигалась: введением в заблуждение и скрытием местоположения, количества и типа боевых самолетов и состояния их готовности к вылету с помощью навесов и укрытий усиленного типа на аэродромах; рассредоточением самолетов совместно с макетами и неэксплуатируемыми образцами по территории аэродрома и за его пределами; частой сменой местоположения самолетов, оперативно-тактических, тактических ракет и войск; размещением войск в объектах, существенно превышающих их по своей емкости; инженерной подготовкой новых, запасных и ложных боевых позиций; размещением на боевых позициях войск совместно с макетами; размещение войск компактным боевым порядком вблизи стратегически важных дорог в состоянии готовности к их переброске.

Большое внимание иракским командованием уделялось маскировке стационарных военных объектов. Широкое распространение получило видоизменение объектов путем устройства всевозможных надстроек и камуфляжа. Так, один из аэродромов в районе Багдада был видоизменен под жилой массив.

Для предотвращения неожиданностей со стороны противника войска Ирака к середине января 1991 года были полностью развернуты в боевые порядки. Ранее подготовленные противотанковые рвы были заполнены нефтью. Подразделения боевого охранения заняли свои позиции впереди главной полосы обороны. На крупных аэродромах были блокированы взлетно-посадочные полосы.

В Многонациональных силах мероприятия по военной хитрости проводились по особому плану, разработанному командованием США. Особое место занимала дезинформация, проводимая через средства массовой информации. С целью запугивания и предотвращения ударов Ирака по группировкам союзных войск в период их развертывания (со второй половины августа 1990 года) по всем каналам передавались заведомо завышенные данные о сосредоточенных силах и средствах и их боевых возможностях.

Наряду с введением режима ограничения на информацию со второй половины ноября 1990 года в печати и по открытым каналам радиосвязи началось распространение ложных сведений о нумерации, численности, боевом составе, боевой готовности и районах расположения войск. К тому же, для этого были специально созданы ложные радиосети, оборудованы ложные узлы связи и пункты управления, деятельность которых по основным параметрам соответствовала реальным. В то же время все перегруппировки и передвижения войск осуществлялись в режиме радиомолчания. С целью скрыть дислокацию частей смена их районов в полосах дивизий происходила не реже одного раза в неделю.

В период проведения операции «Щит пустыни» (2 августа 1990 года — 17 января 1991 года) был проведен комплекс мероприятий по дезинформации иракцев и не только их. Практически все сведения из района конфликта строго дозировались военной цензурой. Теле — и радиокомпании могли интервьюировать только специально отобранных для общения с репортерами военнослужащих. Соответствующие военные органы предоставляли в распоряжение телекомпаний специально снятые видеоклипы, изображавшие обстановку в нужном плане.

Одновременно проводились мероприятия по введению общественности в заблуждение относительно угроз со стороны Ирака, позволявшие к тому же иракской стороне переоценить свои силы. В западной печати с целью дезинформации время от времени появлялись прогнозы потерь многонациональных сил в случае начала боевых действий, исчислявшиеся десятками тысяч человек. Из США в Саудовскую Аравию было демонстративно направлено 55 тыс. пластиковых мешков-гробов, а также два огромных плавучих госпиталя, каждый из которых мог ежесуточно принимать по 200 раненых. Все это делалось умышленно открыто, чтобы запугать народы Ближнего Востока и настроить их против Ирака. Открытость информации прикрывалась, в свою очередь, правом американского народа знать все о действиях своего правительства.

Непосредственно накануне вторжения многонациональных сил на территорию Кувейта и Ирака через средства массовой информации оборонявшаяся сторона была введена в заблуждение относительно сроков начала наступления. Настойчиво проводилась мысль о том, что к ночному наступлению союзные войска будут готовы к началу марта, а к дневному — не раньше середины февраля. Буквально за несколько часов до начала воздушной операции средствами массовой информации со ссылкой на компетентные источники было заявлено, что по итогам экстренного совещания Совета Национальной Безопасности США наступление союзных войск 15 февраля не предвидится. Дезинформация и тут сыграла свою роль, введя иракцев в заблуждение. Начало операции «Буря в пустыне» стало неожиданным для иракского командования.

В определенной степени неожиданным для иракцев был и способ ведения военных действий, навязанный им командованием многонациональных сил. На продолжавшемся длительное время первом этапе операции выполнение задач было возложено целиком на авиацию и ракеты, что явно противоречило принятой в армии США концепции воздушно-наземной операции.

Удался обман противника и при сокрытии сроков непосредственного перехода в наступление группировок сухопутных войск многонациональных сил и направлений их главных ударов. Отчасти это было достигнуто благодаря тому, что через неделю после начала массированных авиационных налетов, когда разрушительные последствия бомбардировок стали очевидными, в средствах массовой информации Запада появились заявления представителей высшего командования США, в которых ставилась под сомнение необходимость проведения наземной операции. Предполагалось цели войны достичь исключительно ударами авиации и крылатых ракет. Одновременно с этим другие источники, не отрицая возможности проведения наземной наступательной операции, всего за 10 дней до ее начала утверждали, что принято решение продлить бомбардировки еще на 30 суток.

Как видим, большая роль в операциях МНС была отведена средствам массовой информации, которые политическое и военное руководство США активно использовало в своей политической и военной хитрости. Этот опыт был впоследствии применен ими в Албании и Косово.

Весьма искусно американцы и их союзники ввели в заблуждение иракцев относительно намерения высадить морской десант на побережье Кувейта и прежде всего в район его столицы Эль-Кувейт. С этой целью была организована целая хитростная кампания в средствах массовой информации, а амфибийно-десантные соединения США провели в водах Персидского залива демонстративные действия по уничтожению рифов, песчаных отмелей и других препятствий на пути десанта. Эти действия вынудили иракское командование создать мощную противодесантную оборону силами до пяти дивизий, выключив их из последующих боевых действий.

В целом военная хитрость в локальных войнах на Азиатском и Африканском континентах характеризуется широким применением достаточно хорошо известных форм и способов. Однако нужно отметить, что применялись эти известные формы и способы хитрости, как правило, национально-освободительными армиями. В кадровых же армиях империалистических государств основную роль в локальных войнах занимала политическая хитрость в сочетании с военной. Для этого стали применяться новейшие силы и средства, в первую очередь информационные. Исключительную роль в этом стали играть средства массовой информации. Стали даже поговаривать об информационных войнах. Все это требует не только выявления и внимательного изучения новых видов, форм и методов хитрости и средств их осуществления, но и разработки способов активного противодействия им.

Многие поучительные примеры военной хитрости связаны с действиями повстанческих сил на Кубе и с отражением интервенции кубинских контрреволюционеров в январе 1961 года.

2 декабря 1956 года боевой отряд во главе с Фиделем Кастро скрытно высадился с яхты «Гранма» на южном побережье провинции Ориенте. Спустя три дня после высадки десанта, 5 декабря 1956 года, повстанцы, потерявшие бдительность, были захвачены врасплох силами Батисты в Алегриа-дель-Пио. Уцелевшим после тяжелого боя некоторым участникам экспедиции удалось уйти в горы Сьерра-Маэстра. Этот кровавый урок наглядно показал повстанцам, какую роль в вооруженной борьбе играют скрытность и бдительность, сохранение в тайне своих планов и обман противника, словом, военная хитрость. С тех пор повстанческие силы стремились действовать так, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох, но в то же время обмануть правительственные войска применением хитрости. Поначалу приходилось преодолевать собственную неорганизованность и пренебрежение к скрытности.

Так, в конце мая 1957 года из Майами (США) на Кубу на шхуне «Коринтия» вроде бы скрытно прибыла группа революционеров во главе с Каликсто-Санчесом. Однако десант, высадившийся на побережье, был обманут, попал в засаду и погиб. Ф. Кастро решил отвлечь внимание карателей, блокировавших район высадки, и нанести по ним внезапный удар. В ночь на 28 мая 1957 года повстанцы, совершив скрытно по горам 8-часовой марш, к утру окружили казарму, расположенную в селении Уверо (15 км от Сантьяго-де-Куба). Затем по сигналу Ф. Кастро устремились в атаку. Натиск патриотов был смелым, решительным и неожиданным для батистовцев. В короткий срок гарнизон был разгромлен при минимальных потерях со стороны повстанцев.

Дерзкую операцию осуществила колонна Рауля Кастро в 1958 году. Хитрость повстанцев была в том, что 1 марта 82 человека (столько же людей было и на яхте «Гранма») скрытно спустились с гор Сьерра-Маэстры на равнину. Здесь они захватили несколько крытых армейских грузовиков. Переодев часть бойцов в форму правительственной армии, Р. Кастро смело двинулся по равнине, насыщенной батистовскими войсками, в сторону гор Сьерра-дель-Кристаль. Дерзкая попытка завершилась полным успехом. Таким образом, был открыт второй фронт освободительной борьбы.

Чтобы задушить кубинскую революцию, США спланировали крупномасштабный десант наемников из числа кубинских эмигрантов, намереваясь высадить его в заливе Кочинас. План агрессии против Кубы был утвержден президентом США Кеннеди под кодовым названием «Операция Плуто». ЦРУ и Пентагон тщательно скрывали этот план даже от своих наемников. Подробно о нем знали только четыре человека из числа главарей кубинских эмигрантов.

Хитро было выбрано и место высадки и действия десанта. Залив Кочинас, во-первых, обладал достаточной емкостью для скрытой высадки и действий десанта партизанскими методами, к чему бригада наемников была хорошо подготовлена. Во-вторых, предполагалось, что здесь десант не встретит никакого сопротивления, поскольку в этом районе не было кубинских войск. В-третьих, к побережью залива из глубины страны вели лишь две дороги. Движение вне дорог было крайне затруднено ввиду болотистой местности. Поэтому комитет начальников штабов считал, что «войска Кастро вынуждены будут двигаться по этим дрогам, где подвергнутся ударам авиации сил вторжения».

Таким образом, кубинскому руководству и Повстанческой армии пришлось столкнуться с изощренным планом агрессии, основанным на военной хитрости. Разгромить высадившийся в ночь на 17 апреля десант наемников удалось лишь благодаря стремительным действиям кубинских войск, сумевшим в короткий срок блокировать район высадки, интенсивному поражению наемников огнем артиллерии и ударами авиации, а также согласованными действиями регулярных войск, народной милиции и ополчения по окончательному разгрому противника.

Военная хитрость нашла широкое применение в англо-аргентинском вооруженном конфликте 1982 года на Фолклендских (Мальвинских) островах (схема 32).

Примером политической и военной хитрости, в результате которой достигалась внезапность, является конфликт Аргентины с Великобританией из-за Фолклендских островов в апреле 1982 года. Цель аргентинцев состояла в том, чтобы застигнуть англичан врасплох и тем самым поставить Британию перед свершившимся фактом. Они надеялись, что реакция англичан на произошедшее будет заключаться в том, что те спокойно воспримут сложившуюся ситуацию. Для зондажа была проведена преднамеренная утечка информации. В аргентинской газете «Ла Пренса» корреспондент Хесус Иглесиас Ронко писал: «аргентинское правительство собирается поставить перед англичанами ряд условий, прежде чем переходить к дальнейшим переговорам... Полагают, что если очередная попытка Аргентины разрешить переговоры с англичанами окончится неудачей, то Буэнос-Айрес захватит в этом году острова силой». В начале марта было выпущено заявление, одобренное Костой Мендесом — министром иностранных дел, в котором говорилось, что Аргентина достаточно долго вела переговоры, основываясь на доброй вере. Если в ближайшем будущем Великобритания не предоставит островам суверенитет, то Аргентина оставляет за собой право «использовать другие средства» для возврата островов.

Последовала серия предупреждений о возросшей воинственности Аргентины от командира «Эндьюаранс» (патрульный корабль Королевских ВВС), который в течение многих лет патрулировал в Южной Атлантике и Антарктиде. Однако получалось так, что английское правительство объявило незадолго до этого о своем намерении вывести «Эндьюранс» из этого региона; впоследствии было установлено, что этот факт был истолкован аргентинским правительством как знак того, что Великобритания навряд ли будет защищать Фолклендские острова, если они будут атакованы Аргентиной. Предостережения командира корабля англичане не приняли в расчет из-за того, что они расценивали их как часть его действий по спасению своего корабля от вывода его из района патрулирования и отправки его на слом. Как видим, заблуждались обе стороны.

Аргентинцы совершили внезапное нападение 2 апреля. Однако Великобритания не оставила этот факт без внимания и предприняла все возможные, в том числе и военные, меры к тому, чтобы выбросить аргентинцев с островов.

В первую очередь английское командование осуществило комплекс мероприятий по скрытности и введению в заблуждение военного руководства Аргентины.

Англичанами был разработан специальный план по дезинформации аргентинцев через органы печати, радио и телевидение. В целях скрытности вводилась строгая военная цензура, устанавливался режим радиообмена. Английское командование инспирировало приказом ложный район высадки морского и воздушного десантов. В иностранной печати отмечается, что благодаря мерам военной хитрости английскому командованию удалось ограниченными силами в короткие сроки и при незначительных потерях достичь поставленных целей.

Боевые действия в период англо-аргентинского конфликта велись в основном в ночное время. Англичане, пользуясь неподготовленностью аргентинских войск к ночным действиям, вели высадку на побережье и штурм административного центра Порт-Стенли только ночью.

Ночью, в сложных метеорологических условиях была осуществлена, например, высадка морского и вертолетною десантов двумя эшелонами в районе Сан-Карлоса.

Активные наступательные действия по захвату плацдармов на островах английские войска предприняли также в темное время, зная, что ночью и при других условиях плохой видимости аргентинская авиация не действовала. Выполнение поставленных задач завершалось, как правило, в первой половине суток. Высадка десантов проводилась на слабо подготовленных аргентинцами к обороне участках. Стремясь не допустить маневра силами и средствами аргентинских войск, англичане высаживали небольшие отвлекающие десанты, которые после выполнения поставленных задач вертолетами доставлялись назад на корабли и десантные суда. За трое — пятеро суток до высадки десанта в аргентинский тыл скрытно выбрасывались разведывательные группы. Они выясняли обстановку, корректировали огонь корабельной артиллерии и наводили на цели свою авиацию.

Аргентинским же командованием успешно использовались истребители французского производства «Супер Этан-дар» с противокорабельными ракетами «Экзосет». Подход к цели выполнялся, как правило, парой истребителей на предельно малой высоте. Одновременно обеспечивающая группа самолетов «Мираж-3Е» и А-4 «Скайхок» выполняла демонстративный маневр на средних высотах и отвлекала на себя английские истребители «Си-Харриер». После захвата цели бортовой РЛС аргентинские экипажи на дальности 20–40 км запускали ракеты «Экзосет». От прямого попадания этих ракет был потоплен эскадренный миноносец УРО «Шеффилд» и контейнеровоз «Атлантик конвейер».

По оценке зарубежных военных специалистов, успех Великобритании в этом конфликте был достигнут благодаря комплексу проведенных мероприятий по военной хитрости.

Операция американских войск осенью 1983 года по вторжению на Гренаду под кодовым наименованием «Эрджент фьюри» (дословно — «срочное неистовство») имела целью ликвидацию суверенного государства Гренада. Подготовка и проведение этого вторжения содержали в себе элементы политической и военной хитрости.

17 октября 1983 года, более чем за неделю до непосредственной высадки американских войск, из ВМБ США Норфолк вышла амфибийно-десантная группа (5 десантных кораблей во главе с вертолетоносцем «Гуам», имевших на борту 1800 морских пехотинцев), а 19 октября — авианосная многоцелевая группа в составе 11 кораблей и вспомогательных судов во главе с авианосцем «Индепенденс», имевшим на борту более 80 самолетов. 21 октября обе эти группы получили указание следовать в район острова Гренада, соблюдая режим полного радиомолчания, и 24 октября авианосная многоцелевая группа скрытно сосредоточилась в 30 милях северо-западнее острова, а амфибийно-десантная — в 5 милях восточнее.

Таким образом, к моменту принятия президентом США Р. Рейганом окончательного решения скрытное сосредоточение сил и все подготовительные мероприятия были завершены.

Непосредственное вторжение американских войск на Гренаду началось внезапно, утром 25 октября около 5 часов 30 минут. Была проведена выброска воздушного десанта до батальона специального назначения (более 500 человек так называемых рейнджеров) в район строящегося международного аэропорта Пойнт-Сэлайнз в 4 км юго-западнее столицы Сент-Джорджес и высадка десанта морской пехоты (около 500 человек), усиленной танками М60А1, в район действующего аэропорта Перлз Апрат на северо-востоке Гренады. Десантированию предшествовали интенсивный огонь корабельной артиллерии и бомбо-штурмовые удары палубной авиации по этим районам и по столице Гренады.

Десантирование войск и их действия по захвату объектов также поддерживались самолетами палубной авиации и вертолетами.

Спустя несколько часов вслед за десантом на аэродром Пойнт-Сэлайнз военно-транспортными самолетами было переброшено еще до 600 американских «рейнджеров», а также около 300 военнослужащих из восточнокарибских стран. В результате вторжения 28 октября была полностью оккупирована столица Сент-Джорджес. После захвата острова Гренада американские морские пехотинцы оккупировали второй по размерам остров этой страны — Карриаку.

Особенностью же в подготовке и ведении локальных войн являлась политическая и дипломатическая хитрость, которая в комплексе с военной приносила наибольший успех в замыслах и действиях по достижению как политических, так и военных целей.

В целом опыт локальных войн свидетельствует о том, что разработка планов и подготовка этих войн, как правило, включали целый комплекс мероприятий по военной хитрости. Однако так было и прежде. Особенность же военной хитрости локальных войн второй половины XX века заключалась в ее вторичности. На первое место вышла политическая хитрость. Именно она, в комплексе с военной хитростью, приносила наибольший успех в достижении целей войны.

Вероятнее всего, с учетом бурного развития информационных структур и систем, возможности политической хитрости будут возрастать, а ее роль увеличиваться. Естественно, это напрямую повлияет на возможности в военной деятельности, которая является производной от политической.

Задача состоит в том, чтобы не остаться в стороне от четко проявившихся тенденций в развитии всех видов, форм и способов политической и военной хитрости. Жизненно необходимо быть готовыми не только к тому, чтобы распознавать все эти хитрости и противодействовать им, но и самим уметь их активно применять.

В Афганистане

Разговор о военной хитрости в Афганской войне следует, очевидно, начать с того, что, по мнению ряда исследователей афганских событий, руководство СССР было втянуто в эту войну в результате хорошо организованной политической хитрости и ее составной части — стратегической дезинформации — в рамках глобальной операции, имевшей конечной целью ликвидацию социалистического лагеря и развал Советского Союза. Это положение, а также многие другие вопросы, связанные с присутствием советских войск в Афганистане, требуют дополнительного исследования. Нас же интересует сравнительно узкий вопрос применения военной хитрости в общевойсковых операциях и боях, тем более что опыт ее применения интересен и важен для современной действительности.

Для решения боевых задач командованием 40-й армии готовились и проводились общевойсковые операции. Эти операции подразделялись на самостоятельные и совместные. Самостоятельные операции проводились исключительно силами войск 40-й армии по планам и под руководством ее командования. Всего за время пребывания ограниченного контингента советских войск в Афганистане было проведено около 220 самостоятельных операций. Совместные операции проводились по планам, разработанным советским командованием, но при участии не только советских, но и афганских правительственных войск. Всего за время войны в Афганистане было проведено более 400 таких операций.

Наиболее сложными были совместные наступательные операции. Партизанский характер действий противника позволял душманам легко уходить из-под ударов. Поэтому крайне важно было скрыть подготовку к боевым действиям, ввести противника в заблуждение относительно истинного замысла боевых действий, заманить его в ловушку и вынудить принять бой в невыгодных для него условиях. Это требовало немалой военной хитрости.

Примером, где достаточно удачно применялась военная хитрость, может служить Панджшерская операция, проводившаяся в долине реки Панджшер (провинция Парван) и прилегающих к ней районах в мае 1982 года.

Повышенный интерес к этому району у обеих противоборствующих сторон был вполне объясним. Долина реки Панджшер, простирающаяся в окружении гор Гиндукуша почти на 250 км, являлась одной из основных артерий, связывающих центральные провинции страны с Пакистаном. Именно этот район был избран центром крупнейшей оппозиционной партии — Исламского общества Афганистана, возглавляемого Рабани. Кроме того, там имелись большие залежи изумрудов, рубинов и лазуритов, добыча которых давала оппозиции необходимые средства для закупки вооружения и снаряжения за рубежом. Поэтому не удивительно, что долина реки Панджшер и прилегающие к ней горные массивы были избраны для размещения «Центральной партизанской базы», осуществлявшей подготовку вооруженных отрядов моджахедов, снабжение их оружием, боеприпасами, продовольствием и другим имуществом не только в самой долине, но и в прилегающих к ней провинциях.

К маю 1982 года основные силы противника, сосредоточенные в долине реки Панджшер, насчитывали более 5 тыс. Моджахеды, активно используя военную хитрость, построили оборону с учетом горного характера местности. Ее основу составляли отдельные опорные пункты, расположенные на господствующих высотах, в ущельях, и в других удобных для обороны местах. В ряде случаев опорные пункты создавались в крепостях и на окраинах кишлаков. Каждый опорный пункт оборонялся гарнизоном из 10–20 человек и оборудовался несколькими огневыми точками, выложенными из камня. Штабы и центры исламских комитетов располагались, как правило, в наиболее защищенных местах. Их охрана осуществлялась отрядами из 30–50 человек, вооруженных стрелковым оружием и переносными ракетными зенитными комплексами. Огневые позиции полевой артиллерии оборудовались на площадках вблизи расщелин или пещер и тщательно замаскировывались. Сами орудия и минометы постоянно находились в замаскированных укрытиях и выкатывались на площадку только для ведения огня. Такая оборона позволяла относительно небольшими силами осуществлять контроль за всем районом и в значительной степени затрудняла вскрытие ее разведкой и поражение огнем артиллерии и ударами авиации.

Замыслом операции предусматривалось нанести два удара: первый (главный) — вдоль долины реки Панджшер в направлении Баграм, Эвим, второй — на север вдоль долины реки Горбанд. В ходе этих ударов советские и афганские войска должны были совместными наступательными действиями мотострелковых соединений и частей в сочетании с высадкой тактических воздушных десантов и ударами авиации уничтожить противника в долинах рек и установить контроль над стратегически важным районом Афганистана. Размах операции достигал 60 км по фронту и до 220 км в глубину, продолжительность определялась в 13–15 суток.

Для внезапного и эффективного воздействия на всю глубину расположения противника в качестве самостоятельного элемента скрытно создавался воздушный эшелон, состоявший из 20 батальонов советских и афганских войск. Скрытность достигалась тем, что до начала операции эти силы находились в пунктах постоянной дислокации и занимались плановой боевой подготовкой. Это, естественно, фиксировалось моджахедами, притупляло их бдительность, вводя к тому же в заблуждение относительно планируемых действий войск.

Планирование операции проводилось с учетом особенностей, связанных с участием в боевых действиях соединений и частей афганской армии, милиции и органов государственной безопасности. К разработке оперативных документов с целью предотвращения утечки информации привлекалось строго ограниченное количество офицеров, причем только из состава штаба 40-й армии.

К концу апреля был разработан и утвержден общий план и частные планы операции. Был разработан и план мероприятий по скрытности и введению противника в заблуждение. В нем предусматривались демонстративные боевые действия вдоль русла реки Горбани, чтобы ввести моджахедов в заблуждение относительно направления главного удара и времени начала наступления. Этот план был доведен до афганского командования и вскоре стал известен противнику.

Особенно тщательно и с большой скрытностью планировались боевые действия на направлении главного удара. Были разработаны карты с исходной обстановкой, боевые распоряжения, сигналы управления, инструкции по экипировке, аэрофотоснимки по районам предстоящих действий. Все эти документы были заложены в конверты, которые вручались командирам соединений и частей в штабе армии только за 5 дней до начала наступления.

Панджшерская операция началась 15 мая 1982 года и протекала в четыре этапа. Содержанием первого этапа, пришедшегося на 15–16 мая, являлись демонстративные отвлекающие действия в провинции Горбанд с целью введения противника в заблуждение в отношении направления главного удара. Эта хитрость дала положительные результаты. Командование войск оппозиции, приняв демонстративный отвлекающий удар за главный, поспешно стало перебрасывать в долину реки Горбанд дополнительные силы с прилегающих районов и даже из долины реки Панджшер.

Хитрость действий на главном операционном направлении заключалась в нанесении внезапных фронтальных ударов и в демонстрации охвата противника на большую глубину по воздуху.

15 мая 11 разведывательных рот ночью, под покровом темноты, скрытно выдвинувшись, почти без боя захватили все основные господствующие высоты у входа в долину Панджшер. На следующую ночь один из мотострелковых батальонов также скрытно вошел в долину и, продвинувшись до 10 км, с ходу овладел несколькими господствующими высотами в ее глубине. Так был образован своеобразный плацдарм для развития операции на главном направлении.

На рассвете 17 мая советские и афганские части перешли в наступление на направлении главного удара. И уже через час после начала наступления с фронта внезапно в районы населенных пунктов Руха и Базарак были высажены тактические воздушные десанты в составе советского мотострелкового и афганского пехотного батальонов каждый. Десанты имели задачу, используя ущелья и долины, скрытно выйти к господствующим высотам в районах высадки и внезапно захватить их, воспретив отход противника вглубь Панджшерской долины. Всего же в течение первого дня операции было последовательно десантировано шесть батальонов (три советских и три афганских) общей численностью 1200 человек на глубину 40–50 км от входа в долину и на расстояние до 80 км от аэродрома Баграм. Десантные подразделения, используя фактор внезапности, захватывали площадки десантирования и господствующие высоты, уничтожали имевшиеся опорные пункты противника и организовывали их круговую оборону.

Успешные действия десантников способствовали наступлению наземных сил, которое велось с фронта в сочетании с действиями частью сил в обход с охватом господствующих высот, расположенных на флангах. Овладение ущельями осуществлялось, как правило, в пешем порядке, после чего туда вводилась бронегруппа подразделения. В зависимости от условий местности и ширины ущелья бронегруппа двигалась по руслу мелководной реки или по обочине дороги в готовности к открытию огня по противоположному скату или гребню высоты. При сопротивлении противника в ущелье ему наносилось поражение вертолетами огневой поддержки, огнем артиллерии и минометов. После чего обходом подразделений по гребням высот создавался огневой мешок, в котором завершалось уничтожение моджахедов. Одновременно с этим практиковалось дистанционное минирование троп, отходящих от долины на север и юг через перевалы. Это обеспечивало изоляцию района боевых действий от притока свежих резервов из прилегающих к Панджшеру соседних районов и исключало отход остатков разбитых групп в другие провинции.

Для наращивания усилий войск с утра второго дня операции в район Мата были скрытно высажены тактические воздушные десанты (по одному батальону от советских и афганских войск). Затем 19 мая была осуществлена высадка двух батальонов советских и афганских войск в районе Астана, и таких же сил — в районе Мата. А днем позже еще четыре батальона (два советских и два афганских) были высажены в районе Эвим на глубине 100 км от входа в Панджшерскую долину.

После того как долина была полностью очищена от противника, а система его обороны перестала существовать, 22 мая войска приступили к проведению третьего этапа операции с целью захвата основного узла дорог в районе Эвима, через который из Пакистана непрерывно шли караваны с оружием, боеприпасами и другими военными грузами для душманов. Для решения этой задачи была произведена высадка тактического воздушного десанта в составе двух батальонов советских и афганских войск (всего около 600 человек) в район Эвим на удалении до 220 км от Баграма.

На этот раз хитрость заключалась в том, что высадка производилась непосредственно на объект захвата, что стало полной неожиданностью для противника. Первая волна десанта захватила взлетно-посадочную полосу и господствующие высоты в радиусе 3–4 км от нее, осуществила проверку взлетно-посадочной полосы на наличие мин и расчистила ее от камней. Дальнейшее десантирование и выгрузка грузов производились в основном на взлетно-посадочную полосу.

После высадки всех сил десантники расширили район боевых действий и демонстративно повели наступление по нескольким направлениям, создавая видимость окружения противника. Это окончательно сломало сопротивление душманов, находившихся в опорных пунктах. Стремясь избежать окружения и разгрома, они оставляли хорошо подготовленные позиции и уходили в горы. К исходу 24 мая советские и афганские подразделения прочно закрепились в захваченном районе и надежно перерезали важнейшие коммуникации противника.

Таким образом, Панджшерская операция, которая продолжалась 14 суток, завершилась успешно. В ходе ее проведения были разгромлены штабы десяти зональных исламских комитетов, объединенный штаб в провинции Астана, главный исламский комитет долины Панджшер, комитеты провинций Парван и Каписта, склады вооружения, боеприпасов, продовольствия и другого имущества. При этом удалось захватить большое количество секретных документов, в том числе — структурную схему руководства партизанским движением противника, списки членов партии исламского общества Афганистана с фотографиями и анкетами, списки активных членов подполья в Кабуле, программу борьбы против правительственных и советских войск на ближайшие годы, а также списки должностных лиц, подлежащих физическому уничтожению. Успех операции в значительной степени был обеспечен благодаря военной хитрости. В целом удалось скрыть ее подготовку, ввести противника в заблуждение относительно истинного замысла предстоящих действий, отвлечь его внимание и силы на второстепенное направление. В ходе операции наступлением войск с фронта удавалось сковывать противника в опорных пунктах и районах, которые затем охватывались тактическими воздушными десантами с тыла. Создавалось впечатление одновременного воздействия на всю глубину вражеской обороны с целью окружения и разгрома всей группировки мятежников, находившихся в долине, хотя реально у наступавшей стороны не было достаточно сил и средств для решения столь масштабной и сложной оперативной задачи. Но нервы у душманов не выдержали, и они прекратили сопротивление, не исчерпав всех возможностей хорошо подготовленной обороны.

Специфика решаемых советскими войсками задач, особенности действий мятежников, а также сложные физико-географические и природно-климатические условия Афганистана обусловили применение различных тактических действий, в которых широко использовалась военная хитрость. Наиболее характерными из них были рейдовые действия, блокирование и прочесывание местности, засады, а также действия, связанные с охраной и проводкой колонн.

Рейдовые действия или, как называли их советские воины — рейды, по сути представляли собой сочетание разведывательных и наступательных действий с целью выявления и уничтожения противника на определенном направлении. Они заключались в выдвижении подразделений по определенному маршруту или направлению до назначенного конечного пункта, который находился на глубине нескольких десятков, а то и сотен километров. Решение этой задачи возлагалось на рейдовые отряды, которые, как правило, состояли из одного-двух советских батальонов на боевых машинах пехоты или бронетранспортерах, разведывательного подразделения, саперов и артиллерийских подразделений. Обязательно совместно с советскими действовали афганские подразделения. Рейдовые отряды поддерживались боевыми и транспортно-боевыми вертолетами, а также самолетами фронтовой авиации. Продолжительность одного рейда обычно составляла 3–7 суток.

Сложность рейдовых действий заключалась в том, что система разведки 40-й армии зачастую могла обеспечить штабы информацией о противнике лишь в районах, непосредственно примыкающих к пунктам дислокации советских войск. Поэтому основные данные о расположении и деятельности сил оппозиции, ее планах на направлении предстоящего рейда командиры и штабы получали от афганских разведывательных органов. Однако нередко эти данные не в полной мере отражали действительное положение дел. Главной из неточностей было умышленное завышение сил и средств противника. Это делалось для того, чтобы показать, что афганские части по объективным причинам своими силами не могут справиться с неприятелем и поэтому необходимо привлечение советских войск для его разгрома. Были случаи, когда разведывательные данные оказывались просто ложными. Поэтому перепроверка и уточнение данных о противнике в обязательном порядке осуществлялись силами уже самого рейдового отряда в ходе выполнения боевой задачи. Само же ее выполнение в столь трудных условиях требовало смекалки и военной хитрости.

Противник также не был лишен этих качеств. Он стремился различными демонстративными и обманными действиями распылить силы рейдового отряда, заставить их действовать по отдельным разобщенным направлениям без взаимосвязи друг с другом, а затем уничтожал в засадах.

Один из таких случаев имел место в мае 1980 года в провинции Фарах. Тогда одним из подразделений рейдового отряда, продвигавшегося в стороне от главных сил, у подножия горы Лурках были обнаружены следы автотранспорта, ведущие к горному ущелью. Командир подразделения решил проникнуть в глубь ущелья на боевых машинах пехоты. Но при входе в ущелье одна машина подорвалась на мине. Когда же подразделение спешилось, личный состав оказался в зоне огня стрелкового оружия противника. Оказалось, что душманы заманили это подразделение в ущелье. Погибло несколько человек, более десяти получили ранения. Пока подошло подкрепление, неприятель успел скрыться в горах.

Показательным с точки зрения применения военной хитрости является рейд, проведенный в сентябре-ноябре 1980 года в районе восточнее провинции Герат. В то время при поддержке населения нескольких кишлаков там активизировал свою деятельность крупный отряд душманов под предводительством Шир-Аги. Уничтожение его затруднялось наличием у противника широкой агентурной сети, заблаговременно извещавшей о всех передвижениях советских войск. Поэтому было решено ставку сделать на военную хитрость. Во второй половине ноября началось планирование и всесторонняя подготовка рейда. Был определен состав привлекаемых сил и средств — два мотострелковых батальона, танковая рота, артиллерийский дивизион и батальон афганской армии. С подразделениями, привлекавшимися к рейду, были проведены тактико-строевые занятия. Все было сделано так, чтобы эти приготовления не ускользнули от внимания вражеских разведчиков.

Ранним утром, 5 декабря, рейдовый отряд, совершив марш протяженностью около 40 км, вышел в район, где по данным разведки должен был находиться отряд Шир-Аги. Вполне понятно, что там его не оказалось.

После выполнения этой задачи один из мотострелковых батальонов с танковой ротой и батальон афганской армии демонстративно убыли в пункт постоянной дислокации. Остальные подразделения остались в занимаемом районе и приступили к его инженерному оборудованию. Эти действия ввели душманов в заблуждение, и те решили, в свою очередь, напасть на ослабленный рейдовый отряд. С этой целью они постепенно и незаметно, как им представлялось, начали сосредоточивать силы в районе кишлаков Чат и Пехийск.

На это и рассчитывал командир батальона. На рассвете 5 декабря его роты скрытно блокировали противника в этих кишлаках, заняв все господствующие высоты. После этого по вызову командира батальона в район боевых действий срочно вернулись остальные подразделения рейдового отряда, завершившие разгром врага.

Рейд продолжался двое суток и завершился успешно благодаря тому, что противник был обманут и введен в заблуждение военной хитростью командованием рейдового отряда. В последующем подобный способ военной хитрости получил в Афганистане широкое распространение.

В ходе рейдовых действий для разгрома противника нередко применялись обходящие отряды.

Для введения противника в заблуждение, особенно при захвате населенных пунктов, часть сил рейдового отряда иногда выдвигалась не на боевых машинах, а на обычных грузовиках под видом местного населения. Такой прием имел место в декабре 1981 года при овладении кишлаком Валихейль.

В ходе войны в Афганистане рейдовые действия нашли самое широкое применение. Их эффективность зависела от многих факторов, в том числе и от умелого применения военной хитрости.

Блокирование и прочесывание населенных пунктов и местности являлись одним из основных тактических приемов действий советских войск в Афганистане. При умелой организации и проведении он обеспечивал уничтожение противника в избранном районе. Однако в условиях ведения душманами партизанской войны с опорой на местное население добиться успеха без военной хитрости было практически невозможно.

В конце 1981 года командованию стало известно, что отряд оппозиции численностью около 50 человек, совершив переход границы и переправившись ночью через реку Кунар, расположился на отдых в ущелье. Для его ликвидации был выделен усиленный парашютно-десантный батальон. Замысел состоял в том, чтобы частью сил батальона ночью скрытно выдвинуться и блокировать отряд в ущелье, отрезав ему путь отхода в горы. Утром следующего дня главные силы должны были начать наступление на противника с фронта. Считалось, что противник, обнаружив наступление советских подразделений в сторону ущелья, предпримет попытку уйти в горы без боя или же, заняв господствующие высоты, окажет упорное сопротивление наступающим. В любом случае он должен был неизбежно оказаться под огнем блокирующих сил.

Поздно вечером колонна автомобилей, соблюдая светомаскировку, вышла из района расположения и взяла курс к району предстоящих боевых действий, который находился на удалении до 25 км от места дислокации части. Одновременно с этим с целью введения противника в заблуждение в противоположную сторону начала движение другая колонна. Высадка личного состава сил блокирования осуществлялась на ходу без остановки машин и в стороне от намеченного района. Пройдя через горы, к утру 15 декабря отряд скрытно занял позиции и перекрыл пути противника в глубину ущелья.

В это время главные силы батальона на боевой технике начали выдвигаться к ущелью. Около 6 часов они были обнаружены наблюдателями противника. Душманы оставили часть сил для задержания бронегруппы, а главными силами попытались отойти в глубь ущелья для занятия близлежащих высот, на подходе к которым были встречены огнем сил блокирования и почти полностью уничтожены. Это вызвало панику среди оставшихся в ущелье. Прекратив сопротивление, они начали мелкими группами прорываться в горы, то и дело попадая под огонь советских солдат, боевая задача была выполнена без потерь со стороны советских подразделений.

В то же время опыт ведения боевых действий в Афганистане показал, что частое использование одних и тех же приемов и способов военной хитрости нередко заканчивалось тем, что поставленные задачи не только не выполнялись, но и сопровождались тяжелыми потерями. Поэтому выполнение каждой новой задачи требовало от командиров поиска новых приемов и способов реализации выработанных замыслов по ликвидации противника.

Военная хитрость введением противника в заблуждение относительно истинного плана действий советского командования была применена осенью 1981 года для уничтожения отряда мятежников под предводительством Каюма. Она позволила выполнить боевую задачу сравнительно небольшими силами.

Из разведывательных источников было известно о расположении двух крупных отрядов оппозиции, находившихся рядом, но в смежных ущельях. В одном из кишлаков располагался отряд Каюма численностью 64 человека, в другом — отряд Наджмеддина, насчитывавший около 53 человек. После детального изучения обстановки было принято решение уничтожить отряд Каюма. Однако для того, чтобы ввести противника в заблуждение, через представителей министерства внутренних дел и активистов в кишлаках была распространена дезинформация о выходе с утра следующего дня подразделений советских войск и роты правительственных войск Афганистана для уничтожения отряда Наджмеддина.

В 23 часа выделенные для боя подразделения скрытно начали выдвигаться из военного городка. Совершив 12-километровый марш, они к утру блокировали ущелье с кишлаком, в котором находился отряд Каюма. На господствующих высотах были выставлены посты, организована система огня и установлены минные поля на вероятных путях отхода противника. В 6 часов утра огонь артиллерии был открыт по местам расположения засад, которые успел выставить Наджмеддин. Максимально демаскируя себя в сторону кишлака, где размещались Наджмеддин и его люди, выдвигалась бронегруппа батальона.

Одновременно возле кишлака, в котором находился отряд Каюма, был высажен вертолетный десант силой до роты, который с ходу начал прочесывание местности в сторону этого кишлака. Все это оказалось совершенно неожиданным для отряда Каюма. Большая часть его сдалась в плен, не успев оказать сопротивление. Несколько мелких групп пытались скрыться в горах, но вскоре были уничтожены подразделениями, осуществлявшими блокирование. В батальоне потерь не было. Отряд Наджмеддина, связанный демонстративным боем, не рискнул оказать помощь собратьям по оружию.

Для блокирования противника нередко применялись воздушные десанты. Так, с помощью воздушного десанта был успешно блокирован крупный отряд душманов в районе населенного пункта Ишкамыш, расположенного в 60 км юго-восточнее Кундуза, где противник создал базу и учебный центр по подготовке мятежников. Действовавшая там группировка насчитывала более тысячи человек, на вооружении которой имелось около 70 гранатометов, 25 пулеметов ДШК, около 50 орудий и минометов. Кроме того, в указанном районе находились склады с оружием, боеприпасами и имуществом. С этих мест активно осуществлялся обстрел самолетов при посадке на аэродром Кундуз, осуществлялись нападения на транспортные колонны на дороге Кундуз, Пули-Хумри.

Для уничтожения этих сил было выделено два мотострелковых, отдельный разведывательный батальон, отдельная вертолетная эскадрилья и два артиллерийских дивизиона. Советские войска поддерживала афганская пехотная дивизия.

Труднодоступный характер местности и хорошо организованная разведка противника не позволяли достичь скрытого выхода наземных подразделений на блокирование. Поэтому руководивший операцией подполковник В. М. Акимов решил блокировать противника силами тактических воздушных десантов, а затем уничтожить его фронтальным наступлением наземных сил. Его хитрость состояла в следующем.

В 7 часов 20 января 1984 года после нанесения авиационного удара в район Фулоли, Кокабулак, Марзек был скрытно высажен тактический воздушный десант в составе разведывательного батальона, а в район 4 км западнее Ишкамыш — десант 2-го мотострелкового батальона. Десанты к месту высадки доставлялись на вертолетах Ми-6, которые обычно использовались для доставки грузов. Противник хорошо знал эту особенность, поэтому не обратил на вертолеты особого внимания. Хитрость удалась. После высадки 2-й мотострелковый батальон под командованием подполковника В. Крохина разгромил противника в опорном пункте Куги и в 3 часа 30 минут, соединившись с подошедшей бронегруппой под командованием командира 6-й роты старшего лейтенанта Р. С. Зарифова, приступил к рейдовым действиям в направлении Апикутан, Бадгузар с целью уничтожения складов с оружием и боеприпасов. Противник, ведя сдерживающие действия, частью сил отошел в горы, частью сил сосредоточился в кишлаке Ишкамыш, где располагался основной учебный центр мятежников.

В это время 1-й мотострелковый батальон под командованием майора А. Р. Власова, используя успех разведчиков, скрытно подошел к кишлакам Кокабулак и Марзек, внезапным ударом уничтожил противника в этих опорных пунктах и к 13 часам вышел к Ишкамышу с юга. Силы мятежников оказались блокированными с двух сторон. После 10-минутного огневого налета артиллерии оба батальона при поддержке звена боевых вертолетов перешли в атаку и к 15 часам разгромили противника в населенном пункте. Потери мятежников составили около 150 человек убитыми и пленными. Было захвачено большое количество оружия и боеприпасов.

Особенно сложным блокирование и прочесывание противника было в зеленых зонах, которые представляли собой почти сплошную застройку, прорезанную густой сетью оросительных каналов и виноградниками. Душманы в таких районах создавали развитую систему обороны, которая включала приспособленные к бою дома, глинобитные крепости, глухие дувалы, валы виноградников, а также специально построенные долговременные огневые сооружения с подземными укрытиями. Все это создавало серьезные препятствия для советских войск. Выручала в этих случаях, как всегда, смекалка и военная хитрость.

Засады (как самостоятельный способ боевых действий) применялись в Афганистане довольно широко. Особенно часто их устраивали вблизи границ с Пакистаном и Ираном. Суть засад заключалась в скрытном подходе и расположении подразделений на путях движения противника, в тщательно подготовленном и внезапном огневом его поражении с последующим стремительным броском с целью завершения разгрома врага огнем или холодным оружием, захвата пленных, документов, оружия и другого имущества. Засады проводились как днем, так и ночью. Засадные действия позволяли наносить противнику ощутимые потери, воспрещать подход резервов, блокировать его действия на подходах к коммуникациям, аэродромам и другим важным объектам.

Устройство засад обычно возлагалось на мотострелковый, разведывательный, парашютно-десантный взвод (роту), усиленный одним — тремя расчетами автоматических гранатометов АГС-17 и двумя-тремя саперами или саперным отделением с противотанковыми и противопехотными минами. Иногда для ведения засадных действий привлекался батальон. В этом случае от выделенного батальона, как правило, одновременно выставлялись две-три засады сроком на 4–5 суток, которые объединялись в общую систему засад под руководством командира батальона.

Кроме того, на ближайшем аэродроме на все время нахождения подразделения в засаде в положении дежурства находились одна-две пары боевых вертолетов, а в пункте дислокации батальона, от которого выделялась засада, — дежурная рота на бронетехнике. Имевшиеся в засаде средства связи обеспечивали скрытую связь внутри засады с вышестоящим командиром, а также с бронегруппой, поддерживающей артиллерией и боевыми вертолетами.

В зависимости от решаемых задач, при действиях в засаде, как правило, создавалось несколько групп. Группа огневого поражения включала расчеты АГС-17, гранатометчиков, пулеметчиков и снайперов, она предназначалась для уничтожения противника в выбранном районе путем создания зоны сплошного огня. Группа захвата в количестве 5–7 наиболее смелых и физически сильных сержантов и солдат создавалась для захвата пленных, документов и образцов вооружения. Группа обеспечения (силой до взвода) прикрывала фланги, тыл засады и обеспечивала отход личного состава на пункт сбора и эвакуации после выполнения боевой задачи. Для ведения разведки противника и своевременного оповещения о нем главных сил засады выставлялись наблюдательные посты по 2–3 человека каждый.

Кроме этих групп создавались и другие, выполнявшие специфические задачи. Так, из приданных саперов для устройства минно-взрывных заграждений создавалась группа минирования. Иногда она усиливалась мотострелками. Из боевых машин пехоты и бронетранспортеров подразделений, находившихся в засаде, создавалась бронегруппа. Она размещалась скрытно в районе, как правило, не ближе 5–7 км от места засады. Такое удаление обеспечивало быстрый ее вывод к подразделению для оказания помощи огнем, а также для обеспечения его отхода после выполнения поставленной задачи. В том случае, если засады проводились ночью, то для освещения местности создавалась группа светового обеспечения.

Решение на проведение засады принималось, как правило, старшим начальником на основе разведывательных данных. Они готовились по двум вариантам. Первый вариант предусматривал планирование засад на основании месячного плана разведки с заранее утвержденными местами и временем их проведения. Второй вариант допускал организацию засад по оперативно поступающей информации. На практике последний вариант оказывался более эффективным.

К месту засады подразделения выдвигались скрытно различными способами: на боевой технике, на автомобилях, на вертолетах, в пешем порядке. Выдвижение, как правило, осуществлялось ночью. От его организованности нередко зависел успех всей боевой задачи. Примером тому может служить случай, который в июне 1983 года произошел при организации засады на юго-западной окраине кишлака Навабад, с тем чтобы уничтожить действовавший там отряд вооруженной оппозиции численностью до 200 человек.

Выдвижение до кишлака, находившегося в 17 км западнее Кундуза, планировалось осуществить в ночь с 4 июня в пешем порядке. При этом не было учтено, что от расположения полка до указанного района около 20 км. В результате батальон в назначенное время к месту засады не вышел. Более того, он был обнаружен противником и на рассвете сам попал в засаду, из которой затем выходил в течение пяти часов, имея потери.

Из данного примера следует, что соблюдение скрытности и быстроты выдвижения являлось одним из важнейших условий успеха засады. Для достижения этого использовались различные приемы военной хитрости. Так, выдвижение к месту засады мотострелкового взвода под командованием старшего лейтенанта В. Н. Попова в апреле 1984 года осуществлялось на бронетранспортерах, которые обычно использовались для дежурства на этом маршруте и уже не вызывали у противника повышенного интереса.

По-иному выдвигалась рота старшего лейтенанта Ю. Н. Петрова в апреле 1987 года. Сначала по решению командира она на автомобилях, перевозивших продукты, была переброшена на сторожевую заставу «Ближняя», располагавшуюся на автостраде Кабул — Саланг. Дальнейшее выдвижение к месту засады было осуществлено в пешем порядке ночью. Для поддержания действий роты ее бронегруппа под видом усиления охраны дорог за два дня до устройства засады вышла на заставу «Южная». Такой раздельный выход подразделения позволил скрыть место засады от противника, который вскоре попал в подготовленную для него ловушку.

Учитывая высокие возможности наблюдения противником за выходом сил засады в указанный район, в Афганистане широкое применение нашли ложные и отвлекающие приемы. Первый прием заключался в демонстрации охвата броневой группой промежуточного объекта. Продвигаясь на малой скорости, броневая группа скрытно высаживала десант, затем охватывала промежуточный объект и находилась в готовности к оказанию поддержки подразделению, осуществлявшему засаду.

Второй прием сводился к использованию «двойников». Для его реализации состав засады занимал места на броне, а «двойники» размещались внутри боевых машин. В укрытом от возможного наблюдения месте основной состав засады спешивался, а их места на броне занимали «двойники». Боевые машины убывали к промежуточному объекту, где находились в готовности к поддержке засады.

Сущность третьего приема сводилась к выдвижению подразделения к отвлекающему объекту с высадкой там личного состава засады и переходом к промежуточному объекту. После высадки личный состав скрытно выдвигался к месту засады, а боевые машины перемещались к промежуточному объекту и ждали установленного сигнала.

Четвертый прием получил условное наименование «вызов на себя» или «двойная засада». Для его выполнения в заранее установленном месте имитировался подрыв или поломка боевой техники. Экипаж приступал к ремонту, а огневая группа, находившаяся внутри бронеобъекта, принимала меры к уничтожению противника. Колонна же, продолжая марш, высаживала в избранном месте личный состав для засады.

Следующий прием сводился к переброске подразделения в район засады с колонной автомашин, которые ежедневно следовали за продовольствием. Его высадка осуществлялась на ходу при прохождении колонной ненаблюдаемых участков. В последующем личный состав скрытно выходил в место засады.

Очередной прием заключался в доставке подразделения на вертолетах в район выброски, удаленный на 5–12 км от места засады. С целью введения противника в заблуждение относительно истинного места высадки вертолеты делали по 2–3 ложные посадки. Высадка личного состава с вертолетов обычно осуществлялась за 15–20 минут до наступления темноты. После высадки подразделение скрытно собиралось в пункте сбора, который находился, как правило, в 200–400 м от места десантирования, и ночью в пешем порядке выдвигалось к месту засады.

Во всех случаях выдвижение из района спешивания к месту засады проводилось с соблюдением мер предосторожности: строго запрещалось курить, движение осуществлялось бесшумно. Велось круговое наблюдение, периодически делались короткие остановки для прослушивания и более внимательного осмотра местности. От основной группы вперед высылалось походное охранение, а замыкал колонну тыльный дозор.

Для непосредственного охранения и осмотра местности командир головного отделения (взвода) высылал дозор. Как правило, он состоял из двух человек, обычно вооруженных бесшумным оружием. Легкая экипировка позволяла дозору быстро и бесшумно двигаться, свободно преодолевать препятствия, занимать выгодные огневые позиции, а при необходимости — вступать в бесшумный бой с противником.

С годами выработалась четкая тактика действий дозорных. При движении каждый из них имел свой сектор наблюдения. При встрече с противником один дозорный вел огонь или рукопашный бой, а второй наблюдал из-за укрытия и только в случае острой необходимости поддерживал товарища огнем.

Ночью и в трудных горных районах с закрытыми участками местности движение сил засады осуществлялось поэтапно. На каждом этапе местность внимательно осматривалась по секторам и прослушивалась. Затем начиналось движение к ранее указанному ориентиру на расстояние в 200–300 метров. При этом личный состав имел оружие в готовности к немедленному открытию огня. Причем следующая группа (взвод) начинала перемещаться только тогда, когда предыдущая занимала выгодную позицию и была готова к отражению нападения противника. Так, скачками от одного укрытия к другому все подразделение передвигалось в опасной зоне.

При неожиданном нападении мятежников в ходе выдвижения к месту засады его атака отражалась огнем всех средств. Для быстрого открытия огня из автоматического гранатомета стрельба велась при помощи специального приспособления со спины помощника наводчика АГС-17.

Правильный выбор районов и позиций в месте устройства засады являлся главным условием успеха. Боевой опыт показал, что они выбирались в местах, которые позволяли скрытно располагать подразделения в засаде, обеспечивать наблюдение, создавать «огневые мешки».

По задачам, месту, времени проведения и способам действий засады подразделялись на несколько видов. Наиболее распространенными были засады, которые устраивались на путях движения караванов противника. Для их проводки душманы использовали около 80 маршрутов. Особенно активно использовалось 30 караванных путей, идущих из Пакистана и Ирана. На территории этих государств вооружение и боеприпасы, предназначенные для отправки в Афганистан, на автотранспорте доставлялись к государственной границе или непосредственно на перевалочные базы в приграничной зоне, где осуществлялось формирование караванов. При выборе маршрутов движения по территории Афганистана противник, как правило, применял свои хитрости. Маршруты, которые использовали мятежники, представляли собой участки местности, имевшие хорошую проходимость. Они обеспечивали максимальную скрытность движения и неуязвимость от воздействия авиации. Хитрость душманов заключалась в том, что обычно за несколько дней до перехода границы каравана с оружием вперед высылались осведомители. Караваны осуществляли движение в основном ночью, реже днем, но, как правило, в сложных для действия авиации метеоусловиях. Иногда при движении днем караван с оружием и боеприпасами мог «цепляться» за мирный караван. По избранному маршруту движения раньше каравана обычно проходили машины с контрабандным грузом или домашними вещами возвращавшихся беженцев, а также кочевники или разведчики, которые на определенных участках маршрута оставляли условные знаки. Часто по пути следования каравана мятежники перегоняли скот с целью определения мест засад и заминированных участков местности.

В дневное время караван останавливался на заранее выбранных и подготовленных дневках, как правило, в кишлаках, ущельях, пещерах, рощах и других местах, тщательно их маскируя. Для каждой группы выделялся свой маршрут и указывался конечный пункт прибытия. Чаще всего караваны следовали непосредственно в активно действовавшие банды, минуя промежуточные базы и склады. Безопасность движения обеспечивалась хорошо организованной системой походного охранения, разведки и оповещения на маршрутах. Для выполнения задач разведки и оповещения мятежники часто использовали мирное население.

Столкнувшись с первыми засадами советских войск, мятежники начали совершенствовать тактику действий при проводке своих караванов. В частности, стал значительно усиливаться состав походного охранения караванов, более четкими и жестокими стали действия душманов при встрече с засадой. При наличии достаточного количества сил и средств мятежники стремились скрытно обойти засаду и уничтожить ее атакой во фланг или в тыл. При отсутствии преимущества в силах и средствах они, как правило, отходили на запасной маршрут, оставив перед собой прикрытие. В связи с этим устройство засад силами взводов уже не давало ощутимых результатов. Поэтому к проведению засад стали привлекаться обычно мотострелковые и разведывательные роты, усиленные инженерными подразделениями и поддерживаемые огнем артиллерии.

Поучительным примером является засада, осуществленная усиленной мотострелковой ротой северо-восточнее Джелалабада в начале октября 1986 года. Особый интерес представляет то, что роте удалось скрытно перекрыть сразу три маршрута возможной проводки караванов мятежников, что стало для тех полной неожиданностью. И когда на одном из маршрутов завязался бой, начальники караванов душманов, будучи уверенными, что другие маршруты свободны, двинулись вперед. Но и там они были встречены кинжальным огнем советских солдат.

Весной и летом 1987 года оппозиция активизировала свою боевую деятельность. Это потребовало увеличить количество и интенсивность поставок оружия, боеприпасов и другого военного имущества из-за рубежа. Вследствие этого на базе ранее полученного опыта несколько изменился порядок прохождения караванов. Доставка материальных средств от границы с Пакистаном до базовых районов на территории Афганистана стала осуществляться крупными караванами, состоявшими из 250–300 вьючных животных. Затем эти караваны дробились на более мелкие — по 15–30 вьюков и по горным тропам направлялись к местам дислокации отрядов и групп.

В этот период, достаточно хорошо изучив хитрости засадной тактики советских подразделений, мятежники сделали для себя соответствующие выводы. Так, при проводке караванов днем, тропы в местах, наиболее удобных для устройства засад, за 2–3 часа до подхода каравана блокировались. На них через каждые 200–300 м выставлялось два-три вооруженных наблюдателя. Лишь после этого караваны с интервалом в пределах часа пересекали опасное место. Если караван шел ночью, то тропы проверялись перед наступлением сумерек одним-двумя дозорными, следовавшими без оружия, под видом пастухов, часто вместе с детьми.

Проводка каравана осуществлялась с соблюдением всех мер предосторожности. Впереди него в 200–400 м выдвигался головной дозор в составе 5–10 человек. За дозором шел караван, в котором, как правило, на два вьючных животных приходился один погонщик. Сзади караван охранялся тыльным дозором в составе 3–5 человек. Весь личный состав каравана имел стрелковое оружие.

Для захвата такого каравана выделялось до роты, усиленной артиллерией. Чтобы поддержать ее действия с воздуха, выделялись боевые вертолеты. Наблюдение за районом боевых действий в ряде случаев осуществлялось авиацией.

Наземные силы засады разбивались на несколько групп. Со стороны подхода каравана выставлялись наблюдательные посты. Основные силы создавали группы: огневого поражения, захвата и обеспечения, которые располагались на удалении от 50 до 200 м от маршрута. При благоприятных условиях в тылу на удалении 5–7 км от места засады, а при возможности и ближе, располагались бронегруппа и поддерживающая артиллерия. Боевые вертолеты базировались в местах постоянной дислокации или на временных площадках в готовности поддержать огнем действия наземных сил. Между всеми группами устанавливалась связь по радио. Такие засады обычно оказывались достаточно эффективными.

Примером тому может служить засада, организованная на Якопайской тропе в конце августа 1987 года группой во главе с командиром батальона майором В. И. Коротких. В состав засадной группы вошли 24 человека из десантно-штурмовой роты и 12 — из разведывательного взвода, а также по два человека из инженерно-саперной роты, взвода связи, взвода химической защиты, врач и фельдшер батальона.

Начав движение в 20 часов 30 минут 28 августа, отряд под покровом ночи через шесть часов закончил подъем в горы и с соблюдением мер маскировки расположился на дневку в 1,5 км от тропы. Ближе к вечеру наблюдатели доложили о выдвижении каравана в направлении кишлака. С наступлением темного времени группа броском вышла к тропе и подготовилась к бою. Однако, прождав до 2 часов ночи 30 августа, командир батальона пришел к выводу, что проводки каравана в эту ночь не будет и решил вернуться к месту дневки.

Во второй половине дня наблюдатели доложили, что на тропу вышли 30 вооруженных мятежников и выставили посты. Обстановка изменилась, и командир батальона решил устроить засаду в другом месте, о чем доложил командиру. Получив разрешение, группа в 18 часов начала выдвижение. Преодолев по горам 5 км, она к 23 часам 30 минутам вышла в новый район засады и через 10–15 минут была готова к бою. К этому времени караван уже стал втягиваться в ущелье. Пропустив дозор, по сигналу командира батальона была освещена местность. В то же время группа открыла кинжальный огонь. Все это оказалось для противника абсолютно неожиданным. В течение нескольких минут караван был уничтожен. К 8 часам группа вышла в район посадки на бронетранспортеры и убыла без потерь в расположение части.

В наиболее трудных условиях оказывались командиры, устраивавшие засады в пустынной местности, особенно летом. Это объяснялось в первую очередь тем, что они не имели достоверных данных о маршрутах движения караванов. В пустыне они имели возможность пересекать границу на многих направлениях, перехватить которые силами засад было очень трудно. В этих условиях требовались большая хитрость, инициатива, находчивость командиров, которым самостоятельно приходилось определять места засад и в зависимости от складывающейся обстановки руководить их действиями.

Для выполнения боевой задачи обычно выделялась небольшая засадная группа, чаще всего в составе взвода, которая выдвигалась на местность за 5–10 суток и, «затерявшись» в пустыне, в избранном месте ждала колонну машин противника. Длительный срок засады обусловливался тем, что требовалось время для того, чтобы уйти, скрыться от наблюдения пастухов, которые дымами предупреждали мятежников о прохождении советских подразделений. Успех при проведении засады во многом зависел от умения приспосабливаться к особенностям местности и полностью их использовать для маскировки личного состава.

Зимой для выполнения засадных действий в пустыне от батальона выделялось обычно до трех разведывательных групп. Эти группы выходили в пустыню базовым лагерем, в котором днем отдыхали. С наступлением темноты они разъезжались на 30–50 км от лагеря в разные стороны и выполняли боевую задачу. В этом случае большая сложность также состояла в том, как обмануть пастухов, которые в это время выгоняли отары в пустыню и дымами обкладывали практически все засады.

Наиболее трудно, как свидетельствует боевой опыт, было осуществлять засады на территории, контролируемой противником. В этом случае для выполнения боевой задачи назначался, как правило, наиболее подготовленный взвод, который усиливался автоматическими гранатометами АГС-17 и саперами. Общее руководство этими силами осуществлял лично командир роты.

Одна из таких засад под руководством командира десантно-штурмовой роты капитана В. А. Столбинского была проведена в феврале 1987 года вблизи пакистанской границы. Сложность ее организации заключалась в том, что при выдвижении к месту засады предстояло преодолеть три горных хребта, подступы к которым круглосуточно находились под наблюдением противника. Для вскрытия этой системы наблюдения был создан наблюдательный пункт «Труба». Понадобилось три недели, чтобы вскрыть местонахождение наблюдательных пунктов противника и наметить скрытный маршрут выдвижения к предстоящему месту засады.

За несколько дней до проведения засады подразделение скрытно и под видом смены войск было выведено на сторожевую заставу «Труба». Выдвижение к месту засады было решено осуществить в новогоднюю ночь по мусульманскому календарю, когда бдительность душманов могла быть ниже обычной.

В ночь, предшествовавшую проведению засады, подразделение начало выдвижение к намеченному месту. В 5 км от него была оставлена группа из 16 человек с задачей обеспечить отход групп захвата, прикрытия и наблюдателей. Остальные 10 человек во главе с командиром роты к 2 часам ночи вышли к месту засады. Так как вблизи дороги укрытий не было, для размещения группы захвата командир роты решил использовать трубу, которая пролегала под дорогой, по сухому руслу широкого ручья. В ней разместились 5 человек во главе с командиром роты. Еще пять человек под руководством командира отделения с АГС-17 и пулеметом Калашникова заняли позицию на высоте в 800 м от дороги с задачей вести наблюдение и поддержать группу захвата огнем. Связь между группами осуществлялась по радио.

Так прошло двое суток. Караван не появлялся. На третий день около 12 часов к месту засады приблизились велосипедисты с оружием. Когда до них оставалось 20 м, группа выскочила на дорогу, в рукопашной схватке захватила мятежников, после чего укрылась в трубе. Затем последовал доклад о движении по дороге легковой машины и группы мотоциклистов. Когда машина приблизилась к трубе на 70 м, группа захвата выскочила на дорогу и открыла огонь. В результате засады было уничтожено пять мятежников, в том числе главарь крупного отряда и его советник, захвачено оружие и документы.

В Афганистане частыми были случаи организации засад на вероятных путях выхода противника из районов блокирования и прочесывания. Одна из таких засад была проведена в районе кишлака Муса-Кала, расположенного в окрестностях Кандагара. Там, по сведениям разведки, базировался крупный отряд мятежников, обеспечивавший переброску грузов из Пакистана в Афганистан.

Командиром бригады, руководившим этой операцией, было принято решение двумя батальонами блокировать кишлак с севера и юго-востока, а десантно-штурмовым батальоном во взаимодействии с афганскими подразделениями прочесать его. Для воспрещения отхода противника в северо-западном направлении было решено организовать засаду силами мотострелковой роты, доставленной туда на транспортных вертолетах. На подготовку к выполнению этой задачи рота получила всего два часа. За это время по карте было принято решение, поставлены задачи подразделениям, организовано взаимодействие боевых групп, произведена экипировка личного состава.

Рота осуществила посадку на вертолеты и через 30 минут была доставлена в намеченный район, находившийся на удалении 5 км от места предстоящей засады. Выдвижение к месту засады происходило ночью, с соблюдением мер маскировки. Каждый взвод был разделен на две группы, которые двигались в колонну по два на удалении зрительной связи, имея впереди и в тылу парных дозорных. Впереди роты действовало дозорное отделение.

С выходом в район засады были определены позиции взводов и отделений таким образом, чтобы часть сил находилась на входе и выходе из района, а главные силы — в центре района засады. Все подразделения были тщательно замаскированы. Во всех взводах и отделениях было организовано круговое наблюдение. На дороге саперы установили мины. К 4 часам утра рота была готова к выполнению боевой задачи.

Через час кишлак Муса-Кала был блокирован советскими войсками с севера и юга, после чего началось тщательное прочесывание местности. Мятежники приняли бой и под прикрытием огня стали отходить и эвакуировать склады с оружием и боеприпасами в горы, где и наткнулись на нашу засаду. В этом бою противник потерял 46 человек убитыми и пленными. Были уничтожены пять автомашин с оружием и боеприпасами. Из состава засады был убит один и ранено пять человек.

Иногда необходимость проведения засад возникала непосредственно на территории, контролируемой советскими войсками. Чаще всего это было следствием реализации разведсведений о передвижении сил мятежников. Для их уничтожения непосредственно вдоль маршрутов организовывались огневые засады, которые по своему построению мало чем отличались от обороны.

Примером таких действий может служить засада, проведенная в провинции Гильменд в декабре 1984 года. Основанием для ее проведения послужили сведения о передвижении отряда мятежников численностью до 50 человек на автомобилях в сторону Кандагара. Для решения этой задачи из состава роты была выделена группа в количестве 25 человек, усиленная пятью пулеметами Калашникова. Доставка группы в район предстоящих боевых действий была осуществлена с помощью вертолетов. После демонстрации двух ложных посадок группа была высажена в район, находившийся в 6 км от намеченного места засады.

Место засады было выбрано на склонах гор, непосредственно подходивших к дороге. С другой стороны дороги было установлено управляемое минное поле. Подразделение скрытно заняло огневые позиции на фронте около 250 м. Условия местности позволяли хорошо замаскироваться и организовать наблюдение за дорогой на дальность 3–5 км.

Через несколько часов к месту засады приблизилось пять грузовиков с людьми. Когда они вошли в зону подготовленного огня подразделения, поверх колонны были произведены предупредительные выстрелы с одной из высот. На выстрелы душманы ответили мощным огнем, тем самым полностью раскрыв свою принадлежность к силам оппозиции. После этого был подан сигнал к открытию огня основными силами засады. Колонна была уничтожена. Душманы потеряли убитыми и пленными 44 человека. В советском подразделении потерь не было.

Таким образом, боевые действия в Афганистане показали, что засады являлись достаточно эффективным способом борьбы с мятежниками на маршрутах их выдвижения. При этом подразделения, проводившие засады, как правило, меньшими силами добивались значительных результатов. Засады способствовали осуществлению контроля советским командованием над значительными участками местности за счет перехвата вероятных путей передвижения караванов с оружием и боеприпасами. Большое значение в достижении успеха играла военная хитрость, тщательная практическая подготовка всех категорий военнослужащих, а также четкая организация и поддержание взаимодействия.

В то же время полученный боевой опыт свидетельствует, что в ряде случаев засады не достигали поставленных целей. Это происходило тогда, когда игнорировалась военная хитрость и засады выставлялись в одних и тех же местах или когда допускался шаблон при их организации и проведении. Чаще всего происходили срывы, когда не удавалось обеспечить скрытность в действиях подразделений. В этих случаях выделенные для устройства засады силы нередко сами попадали в засады противника и несли большие потери.

Проводка и сопровождение колонн требовали от советского командования военной хитрости, не меньшей, чем при организации засад, а также осуществления на практике различных приемов скрытности и введения противника в заблуждение. Высокоманевренный характер боевых действий ограниченного контингента советских войск на обширных пространствах Афганистана, а также постоянная необходимость его всестороннего снабжения и обеспечения обусловили массовое передвижение автоколонн, которые являлись удобными объектами для нападений противника. Высокая уязвимость автоколонн определялась их плохой броневой защищенностью, слабо развитой сетью дорог, значительная часть которых проходила через горные массивы. Узкие горные автомобильные дороги с большим количеством серпантинов, с малым радиусом поворота зачастую исключали возможность встречного движения. Иногда эти дороги вообще не обеспечивали пропуск автоколонн без принятия специальных мер.

Основной дорожной сетью являлась кольцевая автомагистраль Кабул, Пули-Хумри, Шибарган, Герат, Кандагар, Кабул и отходившие от нее семь дорог с узкими проходами к высокогорным перевалам. Наиболее сложный участок дороги Термез-Кабул пролегал через горный массив Гиндукуш, через его высокогорные перевалы, в том числе перевал Саланг, расположенный на высоте около 4 км. Этот перевал оборудован системой галерей и самым высокогорным в мире тоннелем протяженностью свыше 2,5 км при общей длине закрытой галереи более 6 км.

Серьезно затрудняли движение автомобильных колонн на дорогах крутые повороты, подъемы и спуски. Например, длина подъема и спуска на перевал Саланг составляла 80–100 км. Большинство участков дороги было подвержено воздействию обвалов, оползней, падающих камней, а в зимнее время — снежных лавин и завалов. Зимой большинство перевалочных участков дорог из-за крутых подъемов, спусков, а порой и обледенения были труднопроходимы, особенно для колесной техники. Значительным препятствием для машин являлись горные речки, которые оказывались практически недоступными для преодоления их вброд во время паводка.

Если большинство автомобильных дорог с твердым покрытием на равнине имели пропускную способность от 4 до 10 тыс. автомобилей в сутки, то на высокогорных участках она снижалась до 500–1000 машин. Кроме того, с увеличением высоты над уровнем моря на личный состав и технику оказывали влияние разреженность воздуха, резкие перепады температур, ледяной ветер и густые туманы. Все это сказывалось на средней скорости движения автомобильных колонн. Зачастую она составляла 15–30 км/ч, а иногда снижалась до 5–10 км/ч.

Военная хитрость войск оппозиции на дорогах заключалась в действиях небольших по численности отрядов и групп, которые, скрытно передвигаясь, устраивали засады и внезапно нападали на колонны машин. На маршрутах движения мятежники устанавливали мины, устраивали разрушения отдельных участков дорог путем отрывки поперечных канав, рвов или искусственного сужения проезжей части, рассыпали острые предметы, а иногда переворачивали на дорогах большегрузные автомобили. Часто такие заграждения и препятствия прикрывались несколькими душманами, вооруженными автоматами и гранатометами.

Устройству минно-взрывных заграждений на дорогах противник придавал особое значение. Приемы и способы минирования применялись самые разнообразные. Чаще всего минировались участки дорог, дорожные сооружения, а также места, пригодные для размещения и отдыха личного состава. Одиночные противотанковые (противотранспортные) мины и фугасы устанавливались в таких местах, где подрыв техники вызывал длительную остановку движения и создавал условия для поражения личного состава и техники из засад.

Засады душманы устраивали группами от 10–15 до 100–150 человек. При выборе места засады умело использовался рельеф местности (ущелья, узости, перевалы, карнизы над дорогой и галереи). Позиции оборудовались, как правило, заблаговременно и скрытно на склонах гор или гребнях высот, на входе или выходе из ущелий, на перевальном участке дороги, а также в местах вероятного отдыха советских водителей.

Личный состав засады размещался вдоль дороги в 150–300 м от нее, обычно на расстоянии 25–40 м друг от друга.

При этом излюбленным приемом у противника было нанесение одновременного удара по голове и хвосту колонны с поражением в первую очередь автотопливозаправщиков. В это время снайперы сосредоточивали прицельный огонь на старших машин с целью дезорганизовать управление боем. Вот что говорилось в одной из инструкций, заброшенной в Афганистан из-за границы: «Вопрос: когда и где лучше нападать на колонну? Ответ: самые удобные места — у входа и выхода из тоннелей, у мостов, у крутых поворотов, подъемов и спусков, сужений дорог».

С такой хитростью душманов пришлось встретиться войскам, выполнявшим задачи по проводке и сопровождению колонн. Первоначально опыта действий при выполнении данных задач не было. Приобретать его пришлось уже в боевых условиях, неся порой неоправданные потери.

Например, в конце 1981 года в провинции Газна активизировались боевые действия мятежников. Ожесточенная борьба развернулась на дорогах Газни — Кабул и Газни — Кандагар. Особое внимание противник стал уделять автоколоннам, перевозившим военные грузы. В начале сентября встала задача по сопровождению одной из колонн, состоящей из 80 машин по маршруту Газни — Кабул — Газни общей протяженностью 160 км.

Для сопровождения колонны из состава мотострелковой роты было выделено два мотострелковых взвода.

Охранение колонны было организовано следующим образом. В голове колонны находился один бронетранспортер, в замыкании — два. Остальные семь распределялись по колонне равномерно через каждые 15–16 автомобилей. В случае нападения мятежников мотострелковым отделениям, следовавшим в колонне, предписывалось съезжать с дороги в сторону противника и огнем из всех видов оружия обеспечить выход автомобилей из-под обстрела. В дальнейшем они должны были догнать колонну и занять свои места. Главное условие, которое поставил командир роты, заключалось в том, чтобы не дать противнику остановить колонну.

Через полтора часа после начала движения колонна, спустившись с малого Кабульского перевала, вошла в «зеленую зону». На маршруте в трех километрах впереди находился пост афганской армии, охранявший мост через реку. Это сыграло определенную психологическую роль и притупило бдительность советских воинов. Как только колонна втянулась в «зеленую зону», по машине управления и топливозаправщику были произведены выстрелы из гранатометов. Топливозаправщик запылал. Одновременно мятежники нанесли удар и по хвосту колонны и вывели из строя замыкающий бронетранспортер.

Огневые средства подразделения сопровождения открыли ответный огонь. Автомобильная колонна, используя замешательство противника, стала выходить из-под обстрела. Через 30 минут к месту боя прибыли боевые вертолеты, вызванные по радио командиром роты. Нанеся удар с воздуха, они оказали активную поддержку мотострелкам. В этом бою погиб один и были ранены восемь советских военнослужащих.

Еще большие потери в ходе маршей несли советские войска в «зеленой зоне» на маршруте Кабул — Гардез. Только за один рейс в конце 1983 года колонна потеряла 16 автомобилей и 10 человек убитыми и ранеными.

Особо коварно противник действовал при прохождении колонн с грузом через населенные пункты. В них, как правило, располагались небольшие группы мятежников в составе 25–30 человек. Действуя скрытно, они нападали на одиночные машины и колонны.

В начале 1981 года одной из разведывательных рот, дислоцировавшейся в Меймене, была поставлена задача сопровождать колонну из 120 машин с грузом для населения по маршруту Андхой — Меймене протяженностью 110 км. Для выполнения задачи рота была усилена инженерно-саперным отделением, отделением огнеметов, установкой ЗСУ-23–4 и тягачами.

В назначенный день в 5 часов утра колонна начала движение, выделив вперед головной дозор в составе взвода. К 9 часам головной дозор вышел к Даула-табад. От него поступило сообщение, что в населенном пункте безлюдно. Это сообщение насторожило старшего колонны и он отдал команду усилить наблюдение. Когда головные машины стали выходить из кишлака, выстрелами из гранатометов были подбиты боевая машина пехоты, в которой находился старший колонны, и топливозаправщик с бензином. Возник пожар, и машины, двигавшиеся следом, остановились на узкой улочке.

Одновременно начался обстрел колонны из стрелкового оружия. Были подбиты еще две машины. Колонна оказалась рассеченной на три части. Огневые средства сопровождения открыли ответный огонь. Однако, ввиду того что управление подразделениями было нарушено, эффективность их действий была невысокой.

В этих условиях большую помощь колонне оказали боевые вертолеты, которые, получив информацию от авианаводчика, начали обстрел противника в населенном пункте. Взвод, следовавший в замыкании, под прикрытием боевых вертолетов и огня боевых машин пехоты вышел во фланг группы душманов и приступил к прочесыванию западной части Даулатабада. В результате последующих решительных действий десантников противник вынужден был отступить. Однако за три часа боя погибли четыре водителя, шесть человек были ранены, подбито две боевые машины пехоты и сожжено пять автомобилей.

К причинам первых неудач следует отнести морально-психологическую неподготовленность личного состава и отсутствие у командиров навыков организации разведки дозорами в кишлаках и горной местности. Были случаи, когда офицеры, особенно молодые, в критической обстановке терялись, неумело вели наблюдение, слабо управляли огнем подразделений прикрытия, плохо поддерживали связь с боевыми вертолетами и артиллерийскими средствами. Сказалось также и отсутствие знания у офицеров способов военной хитрости, которые применялись противником. Все это приводило к неоправданным потерям личного состава и техники, без которых не обходился ни один марш.

После первых неудач вопросам проводки и сопровождения колонн командиры всех степеней стали уделять более серьезное внимание. Афганистан — страна горная. Здесь почти все необходимое для жизнеобеспечения и боевых действий войск доставлялось автомобильным транспортом. Поэтому за девять лет, в течение которых осуществлялась проводка колонн, выработалась определенная система, позволявшая свести к минимуму потери в технике, людях и доставляемых грузах. В зависимости от активности воздействия противника на маршруте движения и рельефе местности проводка автомобильных колонн в последующие годы стала осуществляться несколько по-иному. Была налажена охрана маршрутов постоянно действовавшими сторожевыми заставами. Кроме того, по-прежнему практиковалось сопровождение колонн боевыми подразделениями.

По основным дорогам, вдоль которых размещались постоянные сторожевые заставы, движение автомобильных колонн осуществлялось без войскового прикрытия. Сторожевые заставы располагались в местах наиболее сложных участков местности, а именно — в ущельях, на перевалах, серпантинах, в «зеленой зоне», при входе и на выходе из тоннелей и других местах, создававших благоприятные условия для совершения диверсий и нападения мятежников на колонны. На каждой сторожевой заставе имелись дежурные силы и средства, которые находились в пятиминутной готовности к убытию к месту нападения на колонну, а также артиллерийские и минометные батареи в готовности к открытию огня. Кроме того, учитывая опыт прошлых лет, на ответственных участках маршрутов силами и средствами дорожно-комендантских частей и подразделений организовывалась дорожно-комендантская служба. От нее на маршрутах движения несли службу подвижные патрульно-комендантские посты на бронемашинах. Дорожно-комендантская служба обеспечивала регулирование и управление движением на автомобильных дорогах, диспетчерский контроль и безопасность при пропуске колонн через тоннели, перевалы и другие опасные участки дорог, ведение непрерывной разведки вдоль дороги, оказание технической помощи и заправку машин горючим, медицинское обслуживание личного состава проходивших колонн и эвакуацию раненых и больных, неисправной и поврежденной техники, а также поддержание высокой воинской дисциплины.

Для несения службы на маршрутах создавались диспетчерские пункты в составе пяти-шести человек (начальник, диспетчер и стрелки-регулировщики). Располагались они обычно в гарнизонах войск и районах сторожевых застав. Каждому диспетчерскому пункту определялась зона ответственности. В этой зоне осуществлялся постоянный контроль за прохождением колонн, их безопасностью движения и обеспечивалась четкая передача колонн из одной зоны ответственности в другую.

Для организации контроля за движением колонн по маршруту создавался центральный диспетчерский пункт. В его состав входили офицеры штаба тыла армии, дорожно-комендантской и автомобильной службы, оперативного отдела и три смены дежурных диспетчеров. Управление колоннами осуществлялось путем передачи сигналов, команд и распоряжений по радиосети диспетчерской службы на соседние диспетчерские посты и заставы. Передачу информации осуществлял непосредственно начальник колонны. Информация о движении колонны на диспетчерский пункт, сторожевую заставу, контрольный пункт дорожно-комендантского батальона, на центр боевого управления соединения и части передавалась сразу же после выхода колонны. Информация о происшествиях и оповещение об обстрелах и нападениях противника осуществлялись немедленно по всем каналам связи.

Чтобы облегчить управление передвижением автомобильных колонн, группой рационализаторов под руководством полковника Е. Михалко было разработано, сконструировано и внедрено специальное устройство, представлявшее собой электронно-автоматический электрифицированный макет местности. Этот комплект оборудования позволял на избранном участке дороги круглосуточно и в короткие сроки принимать и анализировать информацию, вырабатывать необходимые решения и доводить их до исполнителей. Благодаря этому появилась реальная возможность в любое время суток владеть нужной дорожной обстановкой, корректировать порядок движения, устранять заторы и другие помехи, а также своевременно организовывать обслуживание техники и отдых личного состава.

Колонны формировались, как правило, автомобилями с одинаковыми тактико-техническими характеристиками по скорости движения, проходимости и грузоподъемности. Это давало возможность качественно и наиболее полно организовывать техническое обслуживание и облегчить управление колонной на марше. Немаловажное значение имело сохранение целостности автомобильных подразделений. Наиболее рациональной автомобильной колонной являлась колонна в составе роты. Она обладала самостоятельностью в организационном, материальном и техническом обеспечении.

Состав автомобильной колонны и порядок ее построения зависел и от обстановки, в которой совершались перевозки, от степени воздействия противника, состояния дорог и местности, а также от уровня технического обслуживания на дорогах и организации погрузочно-разгрузочных работ в районах погрузки и выгрузки. В состав автоколонны обычно включалось от 50 до 80 автомашин. Сюда входили машины управления, автомобили под перевозку грузов и замыкание. Для повышения возможностей автомобильных колонн по отражению нападения противника им придавались бронетранспортеры или боевые машины пехоты в составе трех-пяти единиц или трех-пяти зенитно-пулеметных установок. Они, как правило, распределялись по колонне из расчета одна боевая единица на 15–20 машин. Для материально-технического обеспечения колонны в замыкание включались ПАК-200, автомобиль технического замыкания с запасными колесами и запчастями, инструментами, принадлежностями и смазочными материалами, а также колесный автотягач, автоцистерны для воды и горючего и один-два резервных автомобиля. Управление колонной и поддержание связи со старшим начальником и приданными средствами обеспечивались за счет выделения необходимых средств связи. На особо опасных маршрутах для сопровождения колонн выделялись боевые вертолеты.

На каждую автомобильную колонну назначался начальник. В колонне в составе подразделения начальником являлся командир подразделения. На начальника колонны возлагалась вся полнота ответственности за поддержание порядка в ходе марша, в пунктах погрузки, сохранность перевозимых грузов и за непосредственную организацию боя при отражении нападения мятежников.

Особое внимание при движении обращалось на организацию оповещения личного состава о нападении противника и действий по сигналу оповещения. В случае нападения мятежников по установленному сигналу приданные огневые средства сопровождения вступали в бой, а колонна на увеличенных скоростях и дистанциях под прикрытием их огня проходила опасный участок.

При невозможности продолжать движение начальник колонны в соответствии с ранее произведенным боевым расчетом личного состава и в тесном взаимодействии с приданными огневыми средствами организовывал отражение нападения противника, давал целеуказания подразделениям прикрытия и немедленно сообщал на центр боевого управления полка, в зоне ответственности которого он находился, о нападении на колонну и ее огневой поддержке. Сбор колонны после преодоления опасного участка производился в специально назначенном районе.

Несколько по-иному осуществлялась проводка колонн по тем дорогам, где не было постоянных сторожевых застав. В этих случаях сопровождение колонн рассматривалось как проведение специфических боевых действий. К ним заранее и тщательно готовились.

Для охраны маршрутов при проводке транспортных колонн с материальными средствами через территорию, контролируемую отрядами противника, выделялись боевые подразделения советских и афганских войск, артиллерии и авиации. Боевые подразделения блокировали участки дорог и пропускали по ним автотранспорт.

В зависимости от протяженности маршрута, конкретных условий местности, обстановки, количества выделенных боевых подразделений, блокированию подвергся участок на один-два суточных перехода или весь маршрут. В первом случае блокирующие подразделения, пропустив транспорт с материальными средствами, перемещались на новый участок во время отдыха транспортной колонны. Так, действуя перекатами, они доводили колонну до конечного пункта.

Если же протяженность маршрута была небольшой, а выделенных сил достаточно, блокирование и охрана всей дороги осуществлялись сразу до полного завершения транспортной операции.

Для блокирования маршрута выделялся, как правило, мотострелковый батальон. Ему определялась конкретная зона ответственности, в которой в зависимости от характера местности и решаемых задач создавалось необходимое количество сторожевых застав, постов и засад, представлявших собой опорный пункт с подготовленной системой огня и инженерным оборудованием. Мотострелковая, танковая рота выставляла обычно две-три сторожевые заставы и четыре-шесть сторожевых постов. Места расположения сторожевых постов определялись приказом так, чтобы посты имели между собой зрительную связь и исключались невидимые зоны маршрута. Эти зоны невидимости охранялись бронеблоками в составе двух-трех бронемашин (танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры). Время выставления и снятия бронеблоков ежедневно определялось приказом руководителя боевых действий.

С целью быстрого наращивания усилий для отражения нападения мятежников на любом участке зоны ответственности на командно-наблюдательном пункте батальона создавалась группа из высокоманевренных бронеединиц в составе 3–4 объектов, как правило, усиленных минометным расчетом.

На каждую проводку колонн с грузом вечером командир боевого подразделения получал информацию с центра боевого управления от старшего начальника. В ней содержались сведения о количестве колонн, машин в колонне и машин сопровождения, а также о времени движения колонн. Приказ на сопровождение колонн отдавал командир полка. Личному составу, выделенному на блокирование, ежедневно доводилась вся информация в части, касающейся каждой категории.

При выставлении бронеблоков на маршруте вперед высылался отряд обеспечения движения. Место расположения каждого бронеблока проверялось, как правило, парой саперов. После выставления всех элементов охранения на маршрут выходила колонна с запасами материальных средств. Обычно ее сопровождали боевые подразделения.

Подготовка боевых подразделений к сопровождению начиналась за двое-трое суток, сразу же после получения боевой задачи. Она включала: подготовку техники, создание необходимого запаса боеприпасов, горюче-смазочных материалов, продовольствия и медицинского имущества в ротах; распределение личного состава по машинам; проведение командирами рот и взводов занятий с личным составом, а также распределение его для наблюдения, эвакуации неисправной и поврежденной техники, снаряжения лент для пулеметов при расходовании боеприпасов, оказания первой помощи и эвакуации раненых. Особое внимание командиры уделяли подготовке снайперов, наводчиков-операторов боевых машин, пулеметчиков, расчетов ПТУР, огнеметчиков, связистов, артиллеристов-корректировщиков, нештатных авианаводчиков, санитаров и саперов.

Марш обычно начинался рано утром, а заканчивался поздно вечером. В ходе выдвижения не допускался разрыв между машинами, так как этим, как правило, немедленно пользовался противник для минирования дороги и нападения на отставшие машины.

Хитрость противника не имела предела. Для нанесения более значительных потерь колоннам советских войск на дорогах и особенно на улицах населенных пунктов мятежники впереди своих засад в последние годы стали выставлять отвлекающие группы. Они своими действиями сковывали разведку и охранение колонны, а тем временем главные силы засады осуществляли налет на ее основную часть, поражали людей и технику.

Такую хитрость применили мятежники в октябре 1988 года при нападении на сопровождаемую подразделением афганскую колонну с продовольствием в составе до 800 машин, следовавшую по маршруту Пули-Хумри — Кабул. В пути следования колонна растянулась более чем на 50 км. При подходе к туннелю Саланг мятежники обстреляли два бронетранспортера в середине колонны и разрезали ее. Завязался бой. Одновременно вне зоны видимости с маршрута было совершено нападение на восемь машин с продовольствием. В результате таких действий противника колонна потеряла 22 машины.

Чтобы исключить подобные случаи, командиры боевых подразделений также пошли на хитрость. Они стали создавать два состава органов разведки и охранения. Первый состав мог вести бой с отвлекавшими группами противника, осуществлять разведку и организовывать оборону внутри встречавшихся дувалов и кишлаков. Второй состав использовался для дальнейшей проводки колонны по маршруту, в том числе и для быстрого прохождения ее через населенные пункты.

Успеху способствовали также действия по отработке с подразделениями нескольких вариантов действий, исходя из того или иного способа нападения противника. Один из таких случаев произошел при сопровождении колонны с грузом по маршруту Шехраван — Перхай протяженностью 114 км. Сопровождение осуществляли под командованием командира роты два десантно-штурмовых взвода, усиленных минометным взводом, пулеметным отделением, двумя расчетами автоматических гранатометов, установленных на бронетранспортере. Для усиления охраны советским подразделениям была придана афганская рота «царандоя», личный состав который был равномерно распределен по каждой машине с грузом. В походном охранении на удалении до 1 км друг от друга действовали две боевые машины десанта и один бронетранспортер.

У населенного пункта Басиз противник, пропустив первую группу походного охранения, огнем из гранатомета и подрывом управляемого фугаса у моста через канал пытался уничтожить бронетранспортер и остановить колонну. Одновременно в колонне были подожжены четыре грузовые машины. Однако первый успех не принес душманам большой победы.

В соответствии с ранее принятым решением походное охранение и десантно-штурмовой взвод скрытно совершили обход и вышли в тыл противнику. Огнем боевой машины, расчета автоматических гранатометов и минометного взвода противник был скован, а затем окружен и уничтожен.

Приобретенный боевой опыт проводки колонн в Афганистане нашел широкое применение и на заключительном этапе войны, особенно при выводе советских войск, который начался с 15 мая 1988 года и завершился 15 февраля 1989 года. В рамках этой операции предстояло вывести более 100 тыс. человек, огромное количество техники, запасов материальных средств из 25 гарнизонов и 179 военных городков.

Лидеры оппозиции прекрасно понимали, что им не удалось сорвать вывод советских войск, тем более они были предупреждены и помнили еще преподнесенный им тяжелый урок при выводе шести полков в 1986 году. Однако руководители «Альянса-7» настаивали на организации «кровавой бани». Поэтому советское командование проводке и сопровождению колонн при выводе войск уделяло серьезное внимание. Наряду с другими подразделениями задачи по обеспечению вывода колонн решал и батальон Героя Советского Союза майора С. Н. Гущина.

Боевую задачу по проводке колонн при выводе войск и вывозе народно-хозяйственных грузов батальон получил за 2–3 суток до начала вывода. За это время согласовывались все организационные вопросы. За сутки до начала операции офицерами управления батальона проводился розыгрыш предстоящих боевых действий со всеми категориями военнослужащих. Проведение занятий со 100%-м личным составом по видам боевого, технического и тылового обеспечения позволяло подготовить его морально, психологически и физически к выполнению боевой задачи.

В зависимости от протяженности марша батальон в зоне своей ответственности выставлял один-два блока с обязательным блокированием конечного района. Выход батальона на блок осуществлялся обычно рано утром. Время прохождения исходного рубежа намечалось на 5–6 часов. Походный порядок включал отряд обеспечения движения (до усиленной мотострелковой роты), от которого на удалении зрительной связи и поддержки огнем выделялась головная походная застава. За ним следовали колонна главных сил батальона, колонны тыла и сопровождаемая колонна. В конце шло техническое замыкание и тыловая походная застава.

Командир батальона находился в голове или в центре колонны батальона. По ходу движения он уточнял решение на блокирование маршрута, лично указывал для каждого объекта маршрут выдвижения и место огневой позиции. Иногда эта задача возлагалась на командира роты. Выставление блока начиналось с выходом батальона к границе своей зоны. Для выставления боевых машин на позиции обязательно использовался танк с тралом или другая инженерная техника, способная обезвредить мины противника. Объект двигался строго по расчищенной колее. С выходом в район огневых позиций проводилось траление участка местности, по длине и ширине в 1,5–2 раза превышавшее размеры объекта.

При выборе огневой позиции в районе возможной засады мятежников этот участок обрабатывался огнем танков и боевых машин с ходу.

Основными требованиями, соблюдавшимися при выставлении объектов, были зрительная связь с соседями и возможность поддержания огнем. В районах возможных действий противника практиковалось выставление парных объектов. Командно-наблюдательный пункт батальона размещался обычно в местах наиболее вероятных действий душманов. Там же, как правило, выбирались огневые позиции для минометной батареи.

Для решения внезапно возникавших задач создавалась подвижная группа. В ее состав входили танк, гранатометный взвод и один-три миномета. Командиром группы назначался заместитель командира роты или опытный командир взвода. Минометная батарея располагалась таким образом, чтобы во взаимодействии с артиллерийской батареей поддержать огнем бой объектов. Выход колонны в назначенный район в зависимости от складывавшейся обстановки осуществлялся, как правило, через 1–2 часа после выставления блока или на следующие сутки. Такое обеспечение при проводке колонн позволяло батальону успешно решать задачи в районах Кандагара, Чагчарана, Муссакала, Фараха, Герата и др.

Успешное применение военной хитрости в ходе войны в Афганистане требовало качественного боевого обеспечения действий войск, мероприятия которого также не терпели шаблонных подходов.

Чтобы с выгодой применять военную хитрость и противостоять многообразным хитростям противника, командиры всех степеней должны были хорошо знать историю, культуру, нравы, особенности национального характера разных народностей, населявших Афганистан. Однако знание конкретного противника могла обеспечить только хорошо поставленная разведка. Этот вид боевого обеспечения никак не мог обойтись без применения военной хитрости.

Разведка противника в ходе боевых действий велась с использованием разведывательно-сигнальной аппаратуры, сигналы от которой поступали на командные пункты войск, огневые позиции артиллерии и в специальные силы «быстрого реагирования». Так, в ходе Панджшерской операции было установлено 11 рубежей РСА. По полученным от них сигналам было нанесено 9 авиационных ударов и проведено 34 огневых налета. В результате этого было уничтожено 16 групп и 4 каравана противника.

Военная хитрость при разведке противника в условиях Афганистана проявлялась в широком использовании комплексов разведывательно-сигнальной аппаратуры (РСА), основу которых составляли сейсмо-акустические датчики. Они устанавливались на удалении 5–20 км от заставы и пристреливались артиллерией. С поступлением информации о прохождении групп мятежников она оценивалась командиром заставы, после чего не позднее 3–7 минут по району открывался огонь артиллерии. Эффективность воздействия на противника таким образом была достаточно высокой.

Так, на одном из караванных маршрутов в провинции Вардак, по которому наиболее интенсивно передвигались мятежники, было установлено два рубежа РСА в сочетании с комплексом управления противопехотным минным полем (40 противопехотных мин на фронте 300 м). Один датчик РСА был настроен на определение количества людей и животных в караване. Другой, установленный на тропе в 400 метрах от первого, подавал сигнал о том, что голова каравана втянулась в минное поле.

В одну из ночей датчик показал движение каравана в составе 20 человек с вьючными животными. Через 7 минут сработал второй датчик. Одновременно пошла команда на исполнительные приборы управляемого минного поля. В результате 12 мятежников было убито и один взят в плен. В качестве трофеев было захвачено 20 реактивных снарядов, 4 автомата, 8 противотанковых мин, 30 цинков с патронами к ДШК.

Более активными способами разведки противника были засады и налеты, проводившиеся на территории, контролируемой противником. Организация и проведение их требовали военной хитрости.

В первые годы пребывания советских войск в Афганистане разведывательные засады, устраиваемые без военной хитрости, зачастую были неэффективными. Противник своевременно их обнаруживал и избегал, а в ряде случаев уничтожал в контрзасадах.

В последующем засады стали организовываться более разумно, результативность их резко возросла. Это было достигнуто умением обмануть противника в месте и времени засады, скрытием ее расположения.

Выдвижение разведывательной группы к месту засады производилось поэтапно, со строгим соблюдением мер маскировки.

Действия разведчиков в засаде, как правило, были решительными и стремительными. Так, осенью 1984 года в одной из засад, организованной северо-восточнее Кабула, группой разведчиков из 14 человек в скоротечном бою была разгромлена группа, состоявшая из 40 душманов, при этом было уничтожено 23 мятежника и пленено 9. В другой такой засаде, проведенной в мае 1986 года в районе Джелалабада, группой, состоявшей из 22 разведчиков, в течение 20-минутного боя был рассеян отряд душманов численностью более 50 человек. Во время боя 18 мятежников было убито, 15 пленено и уничтожены две машины с оружием и боеприпасами. Примечательно, что в обоих случаях советские войска не потеряли ни одного человека убитыми.

Военная хитрость требовалась при организации и проведении разведывательных налетов. Они проводились в целях добывания данных о противнике и оперативной реализации разведывательных данных по уничтожению небольших групп, пунктов управления, исламских комитетов, складов и других объектов мятежников; по захвату главарей оппозиции и руководителей контрреволюционного подполья.

Успешное проведение налета обеспечивалось своевременным получением новейших разведывательных данных об объекте налета, быстротой и скрытностью выдвижения подразделения, внезапностью и решительностью действий личного состава, четким взаимодействием сил и средств.

Налет на объект противника проводился ночью или на рассвете и, как исключение, днем. Для проведения налета привлекались дежурные разведывательные подразделения, назначавшиеся в зоне ответственности. Из сил и средств, назначенных для налета, создавалась группа уничтожения охраны, группа нападения и группа огневого обеспечения. Если силы, предназначенные для совершения налета, перебрасывались в район боевых действий на вертолетах, то создавалась еще группа десантного обеспечения. В задачу последней входили захват площади десантирования и обеспечение высадки, а после выполнения задачи — посадка и эвакуация подразделения.

Инженерное обеспечение. В ходе боевых действий советских войск в Афганистане им пришлось столкнуться с тактикой противника, в значительной степени сориентированной на ведение активной минной войны, а также направленной на срыв передвижения войск путем минирования и разрушения участков дорог и дорожных сооружений.

Одной из главных задач инженерных войск в Афганистане являлась инженерная разведка местности и особенно маршрутов передвижения войск с целью определения условий их проходимости, а также выявления и устранения различных минно-взрывных заграждений противника.

Уже в первые недели и месяцы после ввода соединений и частей 40-й армии в Афганистан основным видом противодействия со стороны мятежников было уничтожение мостов, устройство завалов и воронок на труднопроходимых участках горных дорог, устройство противотанковых рвов и промоин, обрушение карнизов и подпорных стенок, а также установка одиночных и групп мин на путях движения войск. В этот период особенно широко противник применял разрушение мостов и создание различных невзрывных заграждений. Все это делалось скрытно и с большими ухищрениями.

Разрушению подвергались практически все мосты на направлениях продвижения советских войск. Железобетонные, металлические и каменные мосты чаще всего разрушались путем подрыва их с применением взрывчатых веществ, пороха, артиллерийских снарядов и мин. Подрыв элементов моста проводился, как правило, в одном сечении, что приводило к их частичному разрушению. Деревянные пролетные строения сжигались или разбирались с последующим распиливанием несущих конструкций.

С особой хитростью производилось обрушение проезжей части дороги и подпорных стенок на карнизах (косогорных участках). Разрушения производились как взрывным способом, так и вручную. Участки разрушения достигали длины 10–100 м, а высоты от 3 до 10 м. Готовились также «сюрпризы» в виде подкопов проезжей части или устройства «волчьих ям» путем перекрытия разрушенного участка жердями и землей, при наезде на которое происходило обрушение техники в пропасть. На проезжей части дороги оборудовались рвы шириной 5–6 метров и глубиной 3–5 метров.

Часто противник применял разрушения дорог путем пропуска через них воды из арычных систем. В результате этого через 1,5–2 суток поперек дороги образовывалась промоина шириной 5–10 метров и глубиной 3–5 метров.

С переходом сил оппозиции к партизанским действиям особое значение душманы стали придавать минной войне. Применению военной хитрости был дан широкий простор. Для устройства минно-взрывных заграждений они использовали противопехотные мины советского (ТМ-46), американского (М 18), английского (№5 Мк1), итальянского (TS-50), пакистанского и китайского производства. Для поражения бронеобъектов и другой техники мятежники применяли противогусеничные мины производства США (М19), Англии (Мк5 и Мк7), Италии (TS-2,5 и TS-6,1) и Бельгии (Н55 и М3). Кроме того, широко применялись различные самодельные мины и фугасы, изготавливающиеся из неразорвавшихся авиабомб, минометных мин, артиллерийских снарядов и зарядов взрывчатых веществ.

Минно-взрывные заграждения душманы устраивали для прикрытия оборонительных позиций, важных военных объектов и баз снабжения, а также затруднения подвоза по дорогам материальных средств и движения войсковых колонн. Их основу составляли либо противотанковые и противопехотные, либо смешанные минные поля, очаги или группы мин.

В оставляемых населением пунктах (на огородах, в домах, школах, мечетях и пешеходных тропах) противник устанавливал мины-сюрпризы. Для их изготовления использовались авторучки, карманные фонари, книги, посуда, другие предметы домашнего обихода, детские игрушки.

С целью достижения скрытности установка мятежниками мин и фугасов на путях движения войск производилась заблаговременно или при приближении колонны войск. Как правило, лунки для мин отрывались заранее, а минирование дорог и местности проводилось за 0,5–1 час до подхода колонны. Имели место случаи минирования дорог после прохода подразделений разведки и разминирования. Поэтому рекомендовалось, если позволяли условия, сокращать дистанции в движении между группой разведки и разминирования и основной колонной войск с обеспечением визуальной связи между ними.

Наиболее вероятными местами установки мин и фугасов являлись: въезды в населенные пункты; карнизные участки дорог, не имеющие объезда, подъемы, спуски и повороты; мосты и водопропускные трубы, подъезды к источникам воды, бродам, выходы из ущелий к дорогам; места, удобные для посадки вертолетов, устройства привалов и отдыха войск; позиции и окопы, периодически занимаемые советскими и афганскими войсками.

Противотанковые мины устанавливались на дорогах главным образам в колеях, межколейном пространстве и на обочинах в линейном, шахматном порядке или бессистемно, как по одной мине, так и группами. Фугасы устанавливались одиночно или группами. Мины и фугасы могли соединяться детонирующим шнуром или электровзрывной сетью. Для повышения поражающего действия в одну лунку иногда устанавливались две мины. Глубина установки мин и фугасов от поверхности земли составляла от 2–3 до 60 см и более. Сверху для затруднения обнаружения и обеспечения срабатывания на нажимную крышку взрывателя мины укладывали камень или кусок дерева. Иногда встречались случаи установки мин и фугасов в трещины дорожного полотна с асфальтовым покрытием, реже — под асфальт сбоку полотна дороги. В большинстве случаев фугасы устанавливались в межколейном пространстве, а замыкатели, приводящие в действие взрыватель, — в колеи.

Почти все мины душманы ставили на неизвлекаемость. Более того, один и тот же боеприпас мог иметь не только несколько способов приведения в действие, но и устанавливаться на неизвлекаемость. Мины и фугасы устанавливались также и на выборочное поражение (в зависимости от вида замыкателей — только на гусеничную или на колесную технику), против танков, оснащенных тралами, на срабатывание после нескольких прохождений техники (после разноса повышенного маскировочного слоя земли).

Все мины искусно маскировались под окружающий фон. Например, в месте установки фугасов на полевой дороге несколько раз прогоняли автомобильный скат, создавая видимость накатанной колеи. Установленные заграждения, как правило, прикрывались пулеметно-ружейным огнем.

Для затруднения поиска мин миноискателем устраивались ложные заграждения и создавались помехи. Например, рассыпалось или зарывалось в грунт большое количество металлических осколков, дробленное взрывчатое вещество. Для притупления чувствительности минно-розыскных собак мины плотно оборачивали целлофановыми мешками и поливали керосином, соляркой, маслами. Кроме того, для затруднения обезвреживания противотанковых мин и фугасов душманы часто устанавливали вблизи них противопехотные фугасные и осколочные мины кругового и направленного поражения. Противопехотные мины применялись иногда для усиления невзрывных заграждений различного типа.

Для оповещения с целью пропуска своей техники, облегчения поиска боеприпасов и их снятия для повторного использования душманы в большинстве случаев обозначали места установки мин, фугасов, линий управления и замыкателей малозаметными ориентирами. Такими ориентирами могли быть: сломанная ветка или зарубка на стволе дерева, рассыпанное зерно, кучка камней на обочине дороги или вблизи нее, оставленная на поле соха и т.д. Признаком минирования могли быть и оставленная на дороге техника, пострадавшая от подрыва ранее, поскольку одиночные мины устанавливались несколько раз на одних и тех же участках дороги.

Непосредственные мероприятия со стороны советских войск по разведке и обезвреживанию мин и фугасов на дорогах, восстановлению разрушенного дорожного полотна на марше выполнялись инженерно-саперными подразделениями общевойсковых соединений и частей. Из них создавались группы разведки и разминирования, группы разграждения и дорожно-мостовые группы. Все они входили в состав отрядов обеспечения движения (ООД). Состав и оснащение групп определялось объемом выполняемых задач и конкретными условиями обстановки.

Группы разведки и разминирования комплектовались из инженерно-разведывательных, инженерно-саперных и инженерно-дорожных подразделений, расчетами собак минно-розыскной службы (МРС). В группу разграждения могли включаться мотострелковые, танковые и инженерно-саперные подразделения с кумулятивными зарядами, зарядами взрывчатых веществ, мотоперфораторами, инженерные машины разграждения (ИМР), танки с навесным бульдозерным оборудованием. ООД, как правило, имели один-два инженерно-саперных взвода со средствами поиска и уничтожения мин; два-три расчета вожатых собак минно-розыскной службы; два-три танка с колейными минными тралами, инженерную машину разграждения. Для прикрытия группа усиливалась мотострелковым взводом.

Передвижение личного состава групп разведки и разминирования осуществлялось на БМП. В нем также перевозился специальный комплект, включавший переносные миноискатели, щупы, запас взрывчатого вещества и средства взрывания. Командиром машины назначался офицер инженерно-саперного подразделения, имеющий опыт боевых действий в данном районе и хорошо знающий приемы и способы минирования, применяемые мятежниками.

Действия групп разведки и разминирования разделялись, как правило, на два этапа: разведка (траление) дорог механизированным способом и разведка в пешем строю. При обнаружении следов минирования на дороге или при подходе к участку дороги, который предположительно мог быть заминирован, а также при взрыве мины (фугаса) под тралом, группа разведки и разминирования останавливалась. Личный состав инженерно-саперного подразделения спешивался и производил проверку дороги, обочин, кюветов и съездов на наличие мин и их разминирование. При выполнении задачи группу разведки и разминирования прикрывало подразделение охранения, занимавшее ближайшие склоны господствующей высоты.

Разведка и разминирование дорог вручную осуществлялись саперами со средствами поиска и обезвреживания мин и фугасов. На удалении 40–50 м за ними двигались бронированные машины разминирования, затем танки с БТУ и бронетранспортеры или БМП. Для обеспечения непрерывного продвижения ООД, как правило, выделялись два расчета в группе разведки и разминирования, которые сменяли друг друга через установленное командиром ООД время. Обнаруженные мины уничтожались на месте накладными зарядами взрывчатого вещества или за пределами проезжей части, куда их стаскивали «кошками».

В целом объем и эффективность работ по обезвреживанию мин инженерными войсками постоянно возрастали. Если за весь 1980 год ими было обезврежено 1032 мины и фугаса, то лишь за 10 месяцев 1986 г. на счету саперных подразделений числилось обезвреженных 35 тыс. мин и 650 фугасов.

При фортификационном оборудовании позиций особое внимание уделялось их приспособлению к местности и маскировке. В условиях Афганистана для создания ложных объектов (с целью введения противника в заблуждение) широкое применение находили сооружения из камнебута, глины с примесью соломы или сухой травы, а также сборные железобетонные сооружения промышленного изготовления (СПС и СПСМ), списанные БМП, БТР и танки. Последние применялись и для боевых целей. В горах максимально использовались защитные и маскирующие свойства местности. Для создания укрытий приспосабливались крупные валуны, скальные глыбы, выступы и углубления.

В глинобитных заборах (дувалах), ограждающих дворы, устраивались амбразуры, а из кирпича-сырца или самона возводились примкнутые к стенам стрелковые ячейки для ведения огня вдоль стен и по территории внутри двора. На плоских крышах строений устраивались закрытые сооружения для ведения огня и наблюдения. Для этого использовались земленосные мешки, саман, заполненные грунтом ящики из-под боеприпасов. Окна построек заделывались кирпичем-сырцом. Перед входом в строения устраивались из камня или кирпича защитные стенки. Вокруг крепости (постройки) отрывались окопы для танков, БМП, БТР, орудий и минометов, мотострелковых отделений и укрытия для автомобилей. Сама крепость (постройка) соединялась с внешними фортификационными сооружениями ходами сообщения.

К окопу для танка примыкал погребок для боеприпасов и блиндаж для экипажа. Ход сообщения был устроен так, что экипаж мог быстро и без труда проникнуть в танк через нижний десантный люк, не подвергая себя опасности попасть в зону огня противника. КНП командира взвода оборудовался на позиции одного из отделений и с позициями других отделений иногда связывался ходами сообщения. Во всех случаях фортификационные сооружения возводились с таким расчетом, чтобы они для скрытности лучше вписывались в рельеф местности.

Для скрытия жизнедеятельности войск широко применялись различные маскировочные покрытия в виде вертикальных масок. Фортификационные сооружения промышленного изготовления КВС-А к КВС-У использовались, как правило, для создания командных пунктов и складов боеприпасов, взрывчатых веществ в пунктах постоянной дислокации частей и подразделений.

Большой неожиданностью для противника всегда были советские мины. Высокая эффективность применения минно-взрывных заграждений достигалась в засадных действиях при установке управляемых минных полей. Такие заграждения наиболее часто применялись при ведении боевых действий подразделениями специального назначения. При устройстве засад минно-взрывные заграждения устраивались в местах вероятного движения бандгрупп: на пересечении нескольких маршрутов, не имеющих обхода естественных преград, при входе (выходе) из ущелья и на спуске (подъеме) с перевалов и других мест. Для минирования применялись противопехотные мины фугасного и осколочного поражения, кругового и направленного действия в управляемом варианте. Они устраивались на входах, выходах и в самой засадной зоне, а также на путях возможного выхода мятежников из-под обстрела. Установка мин производилась на безопасных расстояниях от позиций прикрытия (пунктов управления взрывом) и на дальность визуальной и оптической видимости, обеспечивающих прикрытие автоматно-пулеметным огнем.

При установке минных полей, прикрывающих опорные пункты, охраняемые объекты и районы дислокации советских войск, все боеприпасы устраивались в неизвлекаемое положение с использованием мин-ловушек. При минировании районов боевых действий, где в последующем могли оказаться мирные жители, во всех случаях мины устанавливались с элементами самоликвидации.

Таким образом, боевые действия в Афганистане сопровождались активным применением военной хитрости как правительственными войсками и соединениями 40-й армии, так и вооруженными отрядами оппозиции. Каждая из сторон пыталась самыми различными способами ввести противника в заблуждение, с тем чтобы ее действия оказались для противоположной стороны неожиданными. Опыт боевых действий в условиях широкого применения сторонами военной хитрости был использован и в ходе антитеррористической операции федеральных войск в Чеченской республике.

Однако жизнь и реальная боевая действительность показывают, что бесценный опыт военной хитрости, приобретенный в тяжелейших условиях дорогой ценой, остается невостребованным. Он плохо изучается и даже иногда игнорируется.

В Чечне

Тактическая военная хитрость достаточно широко применялась противоборствующими сторонами как в ходе первого чеченского конфликта 1994–1996 годов, так и в контртеррористической операции 1999–2000 годов.

Анализ действий бандформирований, противостоящих федеральным войскам, свидетельствует о том, что основополагающими принципами их действий являются военная хитрость, приводящая к внезапности, решительность, дерзость и стремительность налетов. Подтверждением этого являются действия боевиков 31 декабря 1994 года в центре Грозного. С утра 31 декабря группировки федеральных войск приступили к выполнению задачи по овладению городом. Передовые подразделения группировки «Север», не встречая сопротивления со стороны боевиков, к середине дня вышли в центр города в район железнодорожного вокзала и Президентского дворца. Здесь они подверглись внезапному нападению из засады. Противник в упор расстрелял колонны боевой техники, не имевшей возможности маневрировать на узких улицах. Практически подразделения группировки войск «Север» (81-й мотострелковый полк, 131-я отдельная мотострелковая бригада), вошедшие в город были разгромлены, понеся потери в живой силе и технике. Только 131-я отдельная мотострелковая бригада, попав в плотное огневое кольцо незаконных вооруженных формирований, потеряла убитыми 25 офицеров и прапорщиков, 60 солдат и сержантов, а 72 военнослужащих пропали без вести.

Действия из засад — один из излюбленных приемов из арсенала военной хитрости боевиков. При этом для их прикрытия использовались самые различные ситуации. Так, прикрываясь подписанным администрацией населенного пункта Ярышмарды мирным договором (4 апреля 1996 г.) с федеральными войсками и запретом соответствующих действий войск в этом районе, боевики скрытно организовали засаду на его западной окраине. На участке дороги, проходящей по западной окраине Ярышмарды, заблаговременно и скрытно был установлен фугас большой мощности с дистанционным управлением, которым затем был подорван головной танк выдвигающейся колонны войск. Затем была уничтожена машина управления и связи БМП-1КШ, где находились старший колонны, авианаводчик и связист, KB радиостанции. На частоте УКВ в радиосети федеральных войск ставилась активная помеха, что позволило боевикам полностью лишить колонну связи с базовыми центрами. Кинжальным огнем с обеих сторон дороги с заранее подготовленных и замаскированных позиций боевики блокировали колонну подвоза 245-го мотострелкового полка и в течение полутора часов вывели из строя почти всю технику и уничтожили личный состав. В данной операции принимали участие два отряда и четыре боевые группы общей численностью до 150 боевиков. Общее руководство осуществлял командующий Западной группировкой Р. Гелаев.

Обманом в декабре 1995 и марте 1996 года были осуществлены захваты блок-постов 245-го мотострелкового полка и 166-й отдельной мотострелковой бригады. В обоих случаях боевики действовали приблизительно одинаково. Для отвлечения внимания несколько местных жителей постоянно появлялись вблизи блок-постов, не проявляя никаких агрессивных намерений. Они входили в контакт с военнослужащими, несущими службу на блок-посту, покупали у них ГСМ, боеприпасы, приносили продукты питания, сигареты, спиртное. Усыпив бдительность личного состава блок-поста, как правило, накануне смены офицеров, до рассвета подъезжали к блок-посту, вступали в разговор с часовыми, несущими службу (на обоих блок-постах ночью службу несли двое). А в это время боевые группы подкрадывались и обезоруживали часовых, заходили на блок-пост, будили спящий личный состав, сажали в машину и увозили в неизвестном направлении. Исправная техника с блок-поста забиралась, неисправная уничтожалась.

Следует отметить, что боевики умело вводили в заблуждение относительно своих действий, поэтому террористические акты в Буденовске, Гудермесе, Кизляре, Грозном стали полной неожиданностью для командования федеральных войск. Дело в том, что по данным разведки подобные акции боевики демонстративно планировали проводить почти каждый день. Постоянно шла информация о выдвижении групп террористов в различные районы от Астрахани до Ростова-на-Дону. Ш. Басаев уже несчетное количество раз находился на полпути к Моздоку. Каждый день планировался захват Ханкалы и Северного. Истинные же намерения сепаратистов были неизвестны. С другой стороны, очередная информация о готовящейся акции не давала уверенности в ее правдивости, а сил для ее уточнения не хватало.

Следует признать, что при нехватке сил и средств именно использование различных приемов военной хитрости позволяло боевикам вести боевые действия с регулярными частями и подразделениями федеральных войск и время от времени наносить им ощутимые потери.

Военная хитрость использовалась и командирами федеральных войск. Правда, данный опыт достигался дорогой ценой и служил главным образом средством достижения внезапности применения сил и средств. Зачастую внезапность достигалась тщательной скрытностью и введением в заблуждение относительно новых приемов боевых действий, их места и времени. Так, с середины января 1995 года в ходе боев в центре Грозного для более эффективной борьбы с огневыми точками боевиков стали применяться «кочующие» танки. Суть этих действий заключалась в следующем. Два танка под прикрытием огня мотострелковых подразделений скрытно выходили на короткий промежуток времени из-за укрытий, производили прицельный выстрел по огневым точкам боевиков, после чего быстро возвращались в исходное положение и тщательно маскировались. Подобным образом танки действовали в течение двух суток. За это время огнем танковых орудий было значительно разрушено левое крыло Президентского дворца на уровне 2–5-го этажей, уничтожено около двадцати oгневых точек боевиков. Можно предположить, что эффективные действия «кочующих» танков явились одной из причин того, что дудаевцы в ночь с 18 на 19 января оставили Дворец.

Как показывает боевая практика, достижение внезапности являлось следствием целого комплекса мероприятий по скрытию своих намерений и вводу противника в заблуждение. Характерным примером этого является бой по овладению высотным зданием нового корпуса Института нефти и газа в январе 1995 года. Дудаевцы, занимавшие здание, обладали многими преимуществами перед федеральными войсками, а главное — они имели выгодные условия для наблюдения и корректирования огня. Поэтому в ответ на любое передвижение подразделений боевики немедленно отвечали огнем. Кроме того, в руках у дудаевцев находился телефонный узел связи, с помощью которого они могли не только управлять действиями своих отрядов, но и в нужный момент производить подрыв установленных в городе фугасов.

Задача по захвату здания была поставлена сводному разведывательному отряду воздушно-десантных войск. Его личный состав весь день накануне боя детально изучал здание с целью вскрыть систему огня противника. Наблюдение велось скрытно и без проявления видимой активности в передвижениях. Одновременно производилась работа по проверке и подготовке материальной базы, вооружения и снаряжения к предстоящему бою.

В основу военной хитрости предстоящих действий разведчиков было положено стремление вызвать у противника чувство неуверенности в своих силах, внести в его ряды элемент паники и в результате этого добиться выполнения поставленной задачи с минимальными для себя потерями. С этой целью решением командира разведотряда майора В. В. Николаева были организованы восемь ночных наблюдательных постов и огневых точек. Выделенный на них личный состав был вооружен специальными снайперскими винтовками и приборами ночного видения. При стрельбе эти винтовки бесшумны и не дают вспышки пламени.

Ночью боевики чувствовали себя в безопасности под прикрытием своих дежурных огневых средств. Они, не скрываясь, перемещались по этажам, собирались группами, выходили из здания. Именно это время было выбрано для действий российских снайперов. От их огня боевики начали терять одного человека за другим, не слыша звуков выстрелов и будучи не в силах определить, откуда точно стреляют. Когда же потери в течение часа перевалили за десяток, дудаевцы запаниковали. Спасаясь от огня, они пытались укрыться в полуподвальном помещении здания, но и здесь пули снайперов поражали их через окна. Необходимость вынести из здания раненых и убитых заставила часть боевиков покинуть «высотку». В ней оставалось лишь дежурное подразделение численностью около двадцати человек.

Казалось, настал самый выгодный момент для овладения зданием. Однако командир разведотряда не пошел на это. В ночном бою разведчики, плохо ориентируясь внутри строения, неминуемо наткнулись бы на засады и мины, встретили бы другие неожиданности, а это никак не отвечало замыслу действовать без потерь. Поэтому всю оставшуюся часть ночи продолжалась доразведка обороны противника и системы его огня.

Захват здания решено было осуществить в дневное время. Сформированный для этой цели штурмовой отряд включал две группы захвата. В соответствии с замыслом основную задачу предстояло решать группе захвата №1 в составе 12 человек, которая должна была овладеть первым этажом здания под прикрытием огня группы захвата №2. Кроме того планировалась демонстративная атака. Для ее проведения было выделено специальное подразделение пехоты с танками. Его действия должны были заставить обороняющихся принять меры отражения очередной атаки федеральных войск со стороны городской больницы.

С утра началась огневая подготовка, а затем демонстративная атака. Под прикрытием огня артиллерии два танка подошли к площади и открыли огонь из орудий по окнам подвального помещения. Одновременно производилось не применявшееся в предшествовавших атаках задымление площади Орджоникидзе. Не видя перед собой целей, боевики в замешательстве открыли неприцельную беспорядочную стрельбу. К ним начали подтягиваться дополнительные силы дудаевцев, оголяя фланги своей обороны.

О том, что ложная атака достигла своей цели, можно судить по результатам боя разведчиков, решавших основную задачу. Через час после начала демонстративных действий сводный отряд группами начал скрытное выдвижение и еще через 30 минут, не встречая сопротивления боевиков, отвлеченных на прикрытие своего фронта, беспрепятственно вышел к тыльному фасаду здания института.

Группа захвата №1 имела заранее подготовленные штурмовые лестницы для проникновения в верхние этажи здания. Однако командир группы старший лейтенант А. Н. Зеленковский отказался от этого варианта, так как окна могли быть заминированы. Поэтому, обнаружив недавно заваленный вход, он решил воспользоваться им для проникновения в здание. Вскоре разведчики оказались внутри. В первой комнате никого не было. Командир группы доложил обстановку старшему начальнику, и огонь танков и артиллерии был перенесен на верхние этажи, а разведчики, разделившись на три подгруппы по четыре человека, приступили к очистке первого этажа. Их действия были стремительны, сопровождались взрывами гранат и криками, создававшими иллюзию наличия большого числа штурмующих. Вскоре первый этаж был занят. Ошеломленные неожиданным для себя штурмом и застигнутые врасплох, дудаевцы не успели оказать организованное сопротивление.

Вслед за первой в здание вошла группа №2, прикрывавшая до этого демонстративной атакой действия группы №1 со стороны входа. Ее действия по овладению вторым этажом были аналогичны действиям первой группы и столь же успешными.

После занятия первых этажей началась очистка верхней части здания, где оставались еще отдельные боевики, главным образом корректировщики огня и связисты. Чтобы избежать напрасных потерь, приходилось действовать со всей осторожностью, поэтому для окончательного выполнения задачи потребовалось несколько часов.

Другой характерный пример применения федеральными войсками военной хитрости — захват выгодного рубежа парашютно-десантным батальоном с целью воспрепятствовать подходу боевиков к Грозному со стороны Аргуна и Комсомольского. Успех действий батальона был обеспечен: тщательным изучением поведения противника; использованием темного времени для скрытного выдвижения артиллерии на огневые позиции и для атаки подразделений в пешем порядке без артиллерийской подготовки; наступлением танков «перекатами» через стрелковые цели.

Во многом поучителен пример военной хитрости, когда федеральные войска овладели городом Аргун. С целью скрытности и введения противника в заблуждение привлекавшиеся к операции войска вплоть до начала операции находились на значительном удалении от района предстоящих действий. Личный состав ориентировался на проведение операции в городе Шали. Слухи об этой операции распространялись между жителями окрестных населенных пунктов. Кроме того, нанесенный удар на гойты-шалинском направлении за несколько дней до начала операции также косвенно подтверждал эту информацию.

В немалой степени дезориентировали противника и активные демонстративные действия в период подготовки операции на северо-западе от Аргуна. Здесь усиленно велась разведка, проводилась пристрелка артиллерией, осуществлялись значительные перемещения танковых и артиллерийских подразделений. В ходе радиообмена была допущена «утечка» информации о подготовке наступления с западного направления. Захват высот в районе Аргуна и, наконец, форсирование реки на двух направлениях также дезориентировали противника относительно сроков и направлений действий группировок федеральных войск.

Не меньшее внимание обману противника уделялось и в ходе боевых действий. Например, командование сводного полка 106-й воздушно-десантной дивизии в целях введения противника в заблуждение провело артиллерийскую подготовку форсирования в районе ложной переправы, а одним из батальонов 234-го парашютно-десантного полка обозначило выдвижение к этой переправе. Это позволило отвлечь значительную часть боевиков от основного участка форсирования южнее населенного пункта Комсомольское. Меры по введению противника в заблуждение оказались эффективными.

Благодаря мерам скрытности и дезинформации удалось сохранить в тайне направление главного удара при блокировании Гудермеса. Боевики ожидали наступления на город со стороны ранее взятого войсками Аргуна через проход в Терском хребте — «Гудермесские ворота». Другие подходы к городу считались недоступными для войск, поэтому основные силы боевиков были сосредоточены именно со стороны «Гудермесских ворот» и выход федеральных войск к его южным подступам оказался неожиданным для противника.

Сводный полк 76-й воздушно-десантной дивизии, скрытно используя район, оборонявшийся подразделениями 131-й мотострелковой бригады северо-восточней Октябрьского, преодолел заболоченную местность и с ходу овладел господствовавшими высотами на Терском хребте южнее Гудермеса. Захват и удержание высот десантниками были обеспечены заранее спланированным огнем артиллерии. Преодолеть заболоченную и сильно пересеченную местность удалось благодаря комбинированному построению колонны: колесную технику поставили между гусеничными машинами.

С точки зрения эффективности мер по введению противника в заблуждение интерес представляют действия парашютно-десантного батальона 7-й воздушно-десантной дивизии по овладению цементным заводом в полутора километрах юго-восточнее Чири-Юрт. Действия этого батальона были тщательно подготовлены. Объект атаки детально изучен по аэрофотоснимкам и видеозаписям, сделанным с беспилотного летательного аппарата. Задачи командирам подразделений уточнялись в ходе рекогносцировки на местности и с борта вертолета.

В целях обмана противника были предприняты демонстрационные действия. При этом применялся тактический прием, так называемая «танковая карусель», хорошо зарекомендовавшая себя в боях за Грозный.

Ночью 20 мая после огневого налета двумя дивизионами по ранее выявленным целям, была проведена ложная атака силами парашютно-десантной и танковой рот с применением УР-83П. В это время с другого направления разведывательная рота с взводом АГС-17 при поддержке минометной батареи захватила перекресток дорог и обеспечила выдвижение главных сил, исключив возможный удар боевиков во фланг и в тыл батальона.

В 4.00 главные силы батальона, выдвинувшись из занимаемого района, после 30-минутной артиллерийской подготовки атаковали противника в районе Чири-Юрт и к 7.00 овладели цементным заводом. Батальон в этом бою потерь не имел.

Заслуживает внимания опыт по организации и проведению демонстративных действий по штурму населенного пункта Бамут 8 июня 1995 года. Их планом предусматривалось нанести огневое поражение боевикам в районе Бамута, а также сковать другую их группировку на юго-западе Чечни и воспрепятствовать переброске групп сепаратистов из этого района в другие.

По данным разведки, в Бамуте к тому времени находилось около 200 боевиков, имевших на вооружении стрелковое оружие, гранатометы, 82-мм минометы, противотанковые ракетные комплексы «Фагот» и «Метис», ЗУ-23–2 и зенитные пулеметные установки. Точное количество техники и вооружения боевиков разведка не установила. Однако было известно, что позиции боевиков в Бамуте хорошо подготовлены в инженерном отношении и прикрываются смешанными минными полями. Кроме того, в случае необходимости в Бамут могли прибыть отряды боевиков из ближайших населенных пунктов, а также баз, расположенных в глубине горного массива. Эти отряды могли быть усилены бронетехникой и артиллерией.

На проведение демонстративных действий по штурму Бамута привлекались девять БМП-1 и три БМП-2 с десантом на каждой машине в составе двух-трех человек. Действия должны были поддерживать батарея 152-мм самоходных гаубиц из смешанного артиллерийского дивизиона и минометная батарея.

В ходе скрытно проведенной рекогносцировки на местности были определены порядок выхода на рубеж, перехода в атаку, рубеж спешивания личного состава и огневой рубеж для боевой техники, а также порядок отхода в исходное положение.

Особенно тщательно планировалось огневое поражение противника. Огневой рубеж для боевой техники был определен непосредственно перед оросительным каналом в 800 м от позиции боевиков. Канал был сооружен в виде железобетонного желоба на бетонных опорах высотой до 1,2 м. В желобе имелись разрушения и проходы, что позволяло вести огонь через них и поверх желоба из орудий БМП. Кроме того, со стороны Бамута просматривались только башни боевых машин. Удаление канала и высота его стен не позволяли боевикам вести эффективный огонь из ручных противотанковых гранатометов и ПТУР. На переднем крае обороны боевиков были заблаговременно намечены три участка сосредоточенного огня для БМП-1, шесть целей для БМП-2, а также участки сосредоточенного огня для артиллерийской и минометной батарей в глубине его обороны.

В связи с тем, что один мост через оросительный канал севернее Малого Бамута был разрушен, а другой заминирован и боевиками и федеральными войсками, а схем установки мин не было, командир батальона принял решение преодолеть канал по проделанному еще в апреле переходу и сосредоточиться севернее рощи в 500 м восточнее Малого Бамута. Там он намеревался уточнить задачи личному состав батальона на последующие действия по выходу из боя и отходу, которые должны были осуществляться под прикрытием дымов.

План удался. В 9.30 под прикрытием продолжавшегося огневого налета, боевые машины на максимальной скорости вышли на рубеж перехода в атаку и, не останавливаясь, выдвинулись на огневой рубеж. Десант спешился и занял позиции между машинами, осуществляя их непосредственное охранение. В 9.35 артиллерия прекратила огонь. В это время по установленному сигналу открыли огонь боевые машины. Затем вновь открыла огонь артиллерия.

Батальон же, прикрывшись дымами, под прикрытием огня артиллерии в полном составе отошел в район сосредоточения и, не останавливаясь, перестроился в походную колонну и совершил марш в район расположения. В это время боевики, ожидая атаки, вели интенсивный огонь по мнимому месту сосредоточения федеральных войск, которые уже подходили к станице Асиновская.

По данным разведки, в результате проведенной демонстрации наступления боевики потеряли от огня артиллерии и боевых машин до отделения пехоты и один ПТУР с расчетом. Батальон провел демонстрацию без потерь. Таким образом, в результате осуществления демонстрации силами одного батальона боевики были введены в заблуждение относительно возможного характера действий федеральных войск. Они подтянули в район Бамута дополнительные силы и средства из соседних районов, ослабляя направления, где действовали другие тактические группы. При этом полевые командиры сепаратистов, ошибочно приняв огневой налет артиллерии за начало артиллерийской подготовки атаки, вывели личный состав из укрытий и сразу же попали под огонь боевых машин, понеся дополнительные потери.

Успеху проведенных демонстративных действий способствовали удачный выбор огневого рубежа, умелая организация взаимодействия с артиллерией, а также применение дымов при осуществлении выхода из боя и отхода.

В ходе боевых действий в горных районах Чечни весьма эффективными были вертолетные тактические десанты. Высаживаемые неожиданно для противника, они позволили перекрыть пути отхода боевиков, захватить господствующие высоты на пути их маневра, блокировать горные населенные пункты.

Интересным примером военной хитрости служит операция «Охота на волков», проведенная в рамках контртеррористической операции при освобождении Грозного. Когда кольцо вокруг окруженных в городе боевиков сжалось, стало очевидным, что вскоре они решатся на прорыв. Такой вывод напрашивался по аналогичным ситуациям в Первомайском, Кизляре и других городах.

Для использования данной ситуации в целях разгрома неприятеля была разработана специальная операция, в основе которой лежала военная хитрость. Суть замысла заключалась в том, чтобы выманить боевиков из города и вовлечь в заранее подготовленную засаду. С этой целью на одном из участков соприкосновения между федеральными силами и боевиками умышленно допускалось просачивание мелких банд. Кроме того, один из воинских начальников предложил чеченцам за крупную сумму денег обеспечить коридор для выхода.

В это же время скрытно готовилось место предстоящего боя. Там были установлены четыре полосы минных полей и создана мощная система огня.

Операция развивалась так, как было спланировано. Пошедшие на прорыв боевики вначале напоролись на минные поля, а затем попали под плотный огонь артиллерии, реактивных систем залпового огня, огня танков прямой наводкой и удары авиации. По наиболее крупным скоплениям живой силы неприятеля были нанесены четыре удара тактическими ракетами. В результате потери террористов достигли 1700 человек.

Таким образом, военные действия в Чечне с обеих сторон дают многочисленные примеры применения военной хитрости для достижения победы. Особенно насыщены ею партизанские действия, в ходе которых стороны особенно изощренно пытаются перехитрить друг друга, изыскивают и применяют способы и приемы скрытности и введения в заблуждение. Естественно, коль существует такая реальность, нужно извлекать из нее опыт, изучать, что и как применяется для обмана противоположной стороны с целью достичь успеха с наименьшими затратами сил, средств и времени. Этот опыт должен стать достоянием будущих командиров, обучающихся в училищах и академиях, должен использоваться в процессе боевой подготовки. Опытом применения военной хитрости, ее способов и приемов должны быть вооружены все солдаты и младшие командиры, офицеры и генералы каждый на своем уровне и должности. Военная хитрость должна пронизывать всю боевую деятельность войск.

Когда речь идет о жизни людей, о победе с наименьшими затратами сил, средств и времени, тогда военная хитрость приобретает особый смысл, превращаясь из случайной смекалки одного человека в науку, необходимую всем военачальникам, командирам и простым солдатам.

Теория военной хитрости во второй половине XX века развивалась в основном усилиями ученых и специалистов Запада. Они не только внимательнейшим образом изучили наиболее выдающиеся случаи применения военной хитрости, но и высказались по всем ее аспектам. Была выявлена, в частности, связь хитрости с природой и психологией, определены средства, принципы и способы военной хитрости. Глубоко исследовались природа хитрости и ее варианты, факторы, воздействующие на вероятность хитрости, факторы, обусловливающие успех хитрости, и др. Основные рекомендации по применению военной хитрости вошли в полевые уставы и наставления. Таким образом, командный состав армий НАТО имел возможность не только ознакомиться с опытом применения военной хитрости, но и получить необходимые рекомендации по ее практическому использованию.

Военная хитрость являлась стержнем многих планов локальных войн. В силу этого при подготовке войны способы скрытия и введения противника в заблуждение не только определялись руководством государства, но и зачастую им же претворялись в жизнь. Иногда они приобретали характер политической и дипломатической хитрости. Это, в частности, относится к дезинформации враждебного государства и его союзников путем заведомо ложных заявлений, а также проведением других мероприятий на уровне государств.

Длительное противоборство двух общественно-экономических систем и «холодная война» явились причиной того, что политическая и военная хитрость широко использовалась невоюющими государствами той или иной системы для оказания скрытой помощи воюющей стране, очень часто через третьи государства.

Формы и способы военной хитрости во многом определялись характером локальной войны, участвовавшими в ней сторонами и физико-географическими условиями. В зонах национально-освободительной борьбы военная хитрость вооруженных сил империалистических государств основывалась преимущественно на применении новейших средств вооруженной борьбы. В свою очередь национально-освободительные движения использовали как испытанные веками, так и новые приемы скрытности и обмана противника. При этом военные хитрости подкреплялись и дополнялись развертыванием политической борьбы, а значит, и политической хитрости, в районах, контролируемых колониальными войсками; использованием территории сопредельных государств; обращениями к мировому сообществу, особенно к странам социализма, коммунистическим и рабочим партиям капиталистических государств, к правительствам государств третьего мира и т.д. Все эти действия в определенной мере подрывали моральную устойчивость армий империалистических государств и создавали оппозицию войне в метрополиях.

В локальных войнах, где с обеих сторон участвовали регулярные армии, формы и способы военной хитрости зависели от боевого состава армий сторон, от подготовленности командного состава, от опыта разработки и осуществления операций военной хитрости и от многих других причин. Именно в таких войнах, несмотря на их локальность, применялось глобальное прослушивание эфира, с помощью спутников и специальных летательных аппаратов осуществлялся сбор информации, которая передавалась воюющим государствам.

Видимо, пришло время тщательного изучения всех политических и военных хитростей, применяемых при подготовке и ведении локальных войн. Все хитросплетения, причины этих войн должны быть вскрыты, должны стать достоянием мировой общественности и служить делу их предотвращения.

Заключение

Изложенные в книге материалы свидетельствуют о том, что военная хитрость составляет основу военного творчества, под которым понимается процесс создания на основе объективных законов и субъективной ориентации качественно нового, оригинального в военном искусстве.

Военная хитрость необходима противоборствующим сторонам, поскольку победа с наименьшими затратами сил, средств и времени достигается в упорной борьбе материальной силы и интеллекта лишь тогда, когда одна из сторон способна мыслить и действовать, внося элемент творчества и новизны в процесс подготовки и ведения вооруженной борьбы. Выигрывает тот, кто ищет и находит новейшие средства и способы боевых действий, но при этом знает и умеет скрыть их и ввести противника в заблуждение относительно разработки, наличия и внедрения этих средств и способов. Идея обмана противника должна органически пронизывать все элементы замысла на бой и операцию. Боевой и жизненный опыт показывает, что только в этом случае можно достичь внезапности действий и добиться успеха с наибольшей для себя выгодой.

Значение военной хитрости переоценить невозможно. Не будет, пожалуй, преувеличением сказать, что военная хитрость — это та «изюминка» военного искусства, которая, в конечном счете, приводит к победе над противником. Она позволяет застигнуть противника врасплох, вынудить его неподготовленным вступить в бой (сражение, войну), ошеломить его, парализовать волю и лишить возможности оказывать организованное сопротивление.

В неодинаковых условиях, на разных театрах военных действий, против любого противника непременно должна применяться военная хитрость. Всякий шаблон или старая схема, всякая оперативная «сухость» и отсутствие творческой изобретательности выхолащивают военное искусство. Военная хитрость — антипод шаблонов, схем и штампов.

Под концепцией военной хитрости в военном искусстве понимается целостная система взглядов на способы скрытности своих сил и средств, их подготовки и действий, а также введение противника относительно них в заблуждение.

Как говорилось еще в предисловии, хитрость — это умственная ловкость и действия в целях обмана и получения определенной выгоды, а военная хитрость — это тоже умственная ловкость и действия (теория и практика), применяемые в военном искусстве через скрытность и введение противника в заблуждение с целью получения выгоды, т.е. победы над противником с наименьшей затратой сил и средств.

Теория — потому что военная хитрость — это поддающаяся прогнозированию целостная система взглядов, основанная на обобщении исторического опыта использования способов и приемов скрытности и введения противника в заблуждение в войнах прошлого.

Практика — потому что весь обобщенный исторический опыт военной хитрости, безусловно, необходим для решения задач сегодняшнего дня.

Суммируя приведенные определения военной хитрости, отметим ее основное предназначение — скрыть истину, навязать противнику ложные представления о ней и тем самым создать более выгодные условия для достижения победы с минимальными затратами сил, средств и времени.

Рассмотрим подробнее основные формы военной хитрости — скрытность и введение в заблуждение.

Скрытность можно охарактеризовать как комплекс мероприятий по устранению или ослаблению признаков, характеризующих разработку и внедрение новейшей техники, вооружения, способов боевых действий, а также наличия, состояния и деятельности войск. Цель этих мероприятий — затруднить или исключить обнаружение и опознавание, направленность и условия деятельности, обеспечить защиту от средств поражения противника, создать необходимые условия внезапности.

Скрытность особенно необходима при подготовке к боевым действиям. Принятие решения и планирование операции, постановка задач войскам и создание ударных группировок, занятие ими исходного положения — все это должно быть надежно скрыто от противника. Как показывает исторический опыт, при огромных масштабах войн и возросших возможностях разведки весьма сложно полностью скрыть подготовку крупных боевых действий и операций. Однако скрыть истинные масштабы участвующих в них сил и средств (особенно новейших), направленность проводимых мероприятий, замысел, направление главного удара и начало активных боевых действий — вполне посильная задача. Ее решение должно быть в центре внимания командования и штабов.

И наконец, скрытность всегда выступала и как средство, обеспечивающее живучесть вооружения, техники и войск в целом. Напомним в связи с этим старую истину: не обнаружил — не поразил, скрыл — не поразил.

К способам достижения скрытности следует отнести сохранение в тайне замыслов, решений и планов; бдительность; маскировку войск, техники и вооружения; соблюдение дисциплины скрытности.

Сохранение в тайне сведений, не подлежащих разглашению, заключается в ограничении источников, через которые может произойти утечка информации, в проведении мероприятий, предупреждающих эту утечку. Оно тесно связано с бдительностью, которая понимается как обостренное чувство ответственности и деятельности по сохранению в тайне сведений определенного характера.

Маскировка — один из главнейших способов достижения скрытности. Она заключается в устранении или ослаблении признаков разработки, наличия и расположения соответствующих объектов, вида техники, вооружения и войск. Она достигается применением искусственных масок и маскировочных комплектов; использованием естественных укрытий, погодных условий, времени года и суток; распятнением местности, снижением оптической, тепловой, акустической и радиолокационной заметности путем применения аэрозолей, теплоизоляционных покрытий и конструкций, создания радиолокационных и звуковых полей.

Соблюдение дисциплины скрытности заключается в повышенной требовательности и контроле за выполнением мер маскировки и порядка сохранения в тайне сведений, не подлежащих разглашению, предупреждении и пресечении утечки информации.

Сущность другой составной части военной хитрости — введение в заблуждение — заключается в том, чтобы навязать противнику не соответствующие истине (ложные) представления о направлениях развития и подготовки вооруженных сил, планах и намерениях командования, о действительном положении войск, их обеспечении, о характере, формах, способах приемах и условиях их действий.

Введение противника в заблуждение, как свидетельствует опыт войн, достигается в основном дезинформацией, а также демонстрацией и имитацией деятельности войск, боевой техники и вооружения, применяется также деформация.

Дезинформация — это преднамеренное распространение различными средствами не соответствующей действительности информации о своих войсках, их группировке, составе, вооружении, боеспособности, планах, способах действий и т.п. Для дезинформации используются военные средства связи, радиовещание, телевидение, печать; внедрение ложных документов, распространение слухов через местное население, преднамеренное разглашение тайны и другие мероприятия. Благодаря развитию средств массовой информации возможности для организации и проведения дезинформации существенно расширились.

Эффективность дезинформации достигается: высокой степенью правдоподобности и убедительности при разработке дезинформационных материалов и мероприятий; своевременным внесением уточнений (изменений) в зависимости от реакции противника на доведенные до него сведения; строгим соблюдением конспирации при подготовке и проведении дезинформационных мероприятий.

Демонстрация представляет собой преднамеренный показ деятельности войск путем перемещения, сосредоточения, рассредоточения, ведения отвлекающих боевых и других действий. Демонстративные действия проводятся специально выделенными силами и средствами в определенных районах главным образом в целях привлечения к ним внимания противника и отвлечения его от истинных действий войск и их намерений.

Способами проведения демонстрации могут быть: усиление разведки и передвижение войск на ложные направления; подготовка и ведение боевых действий на отвлекающих направлениях; сосредоточение войск в ложных районах; строительство ложных объектов и проведение фортификационных работ по оборудованию местности в местах, удаленных от истинных районов действий войск; показ несуществующих образцов техники и вооружения; проведение специальных учений и тренировок для отвлечения внимания противника от крупных оперативных и мобилизационных мероприятий.

Имитация — это создание ложных объектов, воспроизведение признаков, присущих войскам, военным объектам, военной технике и вооружению, посредством применения макетов, радиотехнических, радиоэлектронных, пиротехнических, световых, звуковых, дымовых и инженерных средств, а также устройство различного рода сооружений (пунктов управления, окопов, траншей, позиций и т.п.).

Целью имитации является навязывание противнику ложного представления об оперативной обстановке, составе группировки, размещении, дислокации и состоянии объектов.

Деформация — намеренное искажение конфигурации военных объектов, техники и вооружения с целью создания у противника ложного представления об истинном назначении и состоянии военных объектов, техники и вооружения. Деформация достигается видоизменением объектов вооружения и техники путем установки (снятия с них) дополнительных сооружений и приспособлений.

Искусное использование всех форм и способов военной хитрости, как показывает опыт войн, позволяет достичь внезапности и тем самым лишает противника инициативы, ставит под сомнение разработанные планы и, наконец, оказывает на него глубокое психологическое воздействие, вызывает растерянность, сеет панику. Масштаб этого психологического воздействия не поддается учету, и в известных условиях он может во много раз превышать материальный ущерб, который наносится орудиями истребления.

Результативность военной хитрости определяется временем, необходимым противоборствующей стороне для принятия мер противодействия, ликвидации дезорганизованности и восполнения морального и материального ущерба. В бою и операции, цели которых должны достигаться в сравнительно короткие сроки, военная хитрость, заставшая противника врасплох, как правило, оказывает решающее воздействие на его разгром, так как противник практически не успевает преодолеть моральное потрясение и решить организационно-восстановительные задачи. Военная хитрость в кампаниях и сражениях не раз приводила к большим по своим масштабам результатам, так как слишком велик оказывался ущерб из-за допущенных в результате ее негативного воздействия стратегических просчетов.

Военная хитрость выступает в качестве необходимого условия для достижения внезапности в действиях войск, для эффективного и неожиданного для противника применения новой техники и вооружения, а также новых приемов и способов ведения боевых действий. Без военной хитрости нет внезапности, без внезапности победа сомнительна. Эффект же внезапности возникает только тогда, когда надлежащим образом скрыты от противника состав, группировка, вооружение войск, их намерения и время начала действий, к тому же, когда противник введен в заблуждение. Военная хитрость важна и для достижения внезапности в процессе разработки и внедрения нового оружия и новых способов боевых действий, т.е. эффект внезапности от применения новых средств и методов вооруженной борьбы может быть достигнут лишь при условии полного заблуждения и неведения о них со стороны противника.

Само понятие «внезапность» не является предметом освещения в данной книге. Однако небольшое рассуждение о ней все же необходимо.

Вполне понятно, почему тема внезапности всегда была объектом внимания теоретиков и практиков, почему по этой проблеме накоплено огромное количество фактического материала, высказано много разнообразных, порой противоречивых суждений. Вместе с тем, до сих пор недостаточно исследован механизм появления внезапности, отсутствует определение самой внезапности как явления, в том числе и в военном деле.

Внезапность занимает особое место в различных сферах борьбы, особенно в вооруженной. Высокая степень неопределенности действий противника, где всякий его шаг может оказаться роковым, выдвигает внезапность, которую он готовит, на первый план. В противоборстве внезапность приобретает ряд существенных отличий от других событий, и главное, вероятно, в том, что ее возникновение и реализация готовятся специфической деятельностью человека. К примеру, внезапность атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки характерна не только воздействием нового вида оружия, но и тем, что это событие было скрытно подготовлено и внезапно осуществлено американским политическим и военным руководством сознательно и преследовало определенные цели — застать врасплох не только мирное население японских городов, но и общественность других государств, ошеломить последних и подчинить ядерному диктату США.

В создании условий, приводящих к возникновению внезапности, т.е. хитрости, в том числе и военной, человек занимает особое место. При этом создание внезапности не является самоцелью. Оно призвано решать более значимые задачи: обеспечить применение сил и средств, в том числе и новейших, в нужном месте и в нужное время с определенной целью — вызвать у противника панику, вырвать у него инициативу, разрушить его планы и добиться победы над ним с наименьшей затратой сил, средств и времени. В этом-то как раз и состоит суть военной хитрости, создающей внезапность.

Попробуем разобраться, что представляет собой в общих чертах механизм военной хитрости, создающей внезапность, что берется за его основу? Прежде всего — это совокупность знаний общего и специального характера. К примеру, знание противника: способов и приемов военной хитрости; приемов и способов подготовки и ведения им боевых действий; его боевой техники и вооружения; морально-боевых качеств; форм, методов, направленности воспитания и обучения войск и личного состава в мирное время; национальных особенностей. Не менее важно знать и учитывать морально-боевые качества своего личного состава, особенно командиров, их умение скрывать от противника свои замыслы, силы и средства, а также способность вводить противника в заблуждение; максимально использовать боевые возможности своего вооружения и военной техники; учитывать условия местности, временные и погодные факторы. Особо следует выделить способность командиров и штабов прогнозировать вероятную перспективу развития обстановки как у противника, так и у себя. Всю совокупность этих знаний, умений и навыков можно свести, на наш взгляд, к такому понятию, как субъективная ориентация. Чем выше уровень субъективной ориентации, как нам представляется, тем изощреннее военная хитрость и выше вероятность достижения внезапности.

Однако только субъективной ориентации недостаточно. Военная хитрость, кроме ее замысла, требует, чтобы, опираясь на субъективную ориентацию, уметь действовать, т.е. организовывать ее и претворять в жизнь.

Военная хитрость проявляется и дает свои результаты лишь тогда, когда одна из сторон, опираясь на субъективную ориентацию, способна творить и вносить новизну как в отдельные слагаемые устоявшейся схемы противоборства, так и во всю схему в целом. Исходя из этого, предложим в самых общих чертах определение внезапности в военном деле как событие, возникновение и ход которого подготовлены человеком на основе его специфической формы творчества (субъективной ориентации) и военной хитрости.

Предложенное определение внезапности отражает важную особенность этого явления, а именно — значительную зависимость внезапности от субъективных факторов. Внезапность создается военной хитростью и проявляется в применении человеком материальных средств и определенных действий (в определенное время и в определенном месте). Это приводит к тому, что зачастую военную внезапность отождествляют с действиями того или иного вида вооружения или боевой техники (или временем и местом их применения). В последние годы особенно распространено мнение, связывающее внезапность с наличием ядерного, космического и высокоточного оружия.

Верна ли такая точка зрения? Мы уже говорили, что сам факт создания или существования того или иного вида оружия, того или иного вида действий к внезапности не приводит, внезапным может быть только его применение в определенных условиях, созданных человеком. Само оружие и техника содержат лишь возможность их внезапного, в большей или в меньшей степени, применения. Однако эти возможности могут быть, а могут и не быть реализованы: все зависит не только от того, насколько умело и творчески это оружие применяется. История содержит сколько угодно примеров, когда самые современные средства вооруженной борьбы в неумелых руках не гарантировали успеха, и наоборот, когда победа достигалась за счет творческого использования менее совершенного в техническом отношении оружия или меньшего его количества. Все, в конечном счете, зависело от того, насколько они были скрыты от неприятеля, насколько тот был введен в заблуждение и насколько через эту военную хитрость достигалась внезапность их применения, ошеломляющая и деморализующая противника.

Было бы неверно утверждать, что военная хитрость и ее результат — внезапность — это «чистый продукт» умственной деятельности, что в ней содержатся только субъективные моменты. Это далеко не так. Они лишь планируются, конструируются в мозгу (что, на наш взгляд, является весьма существенным), но затем они по этому плану воссоздаются в объективном мире с помощью материальных средств, в том числе и оружия. Отметим, что средства вооруженной борьбы — это материальная основа, общий, единый потенциал практически всех явлений, возникающих в ходе противоборства в военной сфере. Военная хитрость и ее результат — внезапность в этом смысле исключением не являются. Однако, в силу своей специфики, и та и другая имеют свои особые средства для реализации и, как следствие, — свой собственный потенциал, который как составная часть входит в военный потенциал.

Потенциалом военной хитрости, а значит, и ее результата — внезапности, на наш взгляд, является совокупность экономических, политических, моральных, собственно военных и других возможностей государства и его вооруженных сил по достижению победы с наименьшей затратой сил, средств и времени. Но самой главной составляющей этого потенциала является интеллект. Возрастание роли военной хитрости и внезапности, превращение их в решающий фактор современного военного искусства непосредственным образом связано с совершенствованием ее потенциала, и в первую очередь интеллектуального. Его развитию должно уделяться самое пристальное внимание при обучении и воспитании как командных кадров, так и всего состава Вооруженных Сил.

Военная хитрость и внезапность являются факторами временными. Период их действия на противника ограничен лишь тем временем, в течение которого одна из противоборствующих сторон осуществляет подготовленные внезапные действия на него, а также временем, когда противоположная сторона (противник) применяет свою хитрость и находит эффективные меры для ослабления последствий неожиданных для себя действий. Длительность действия военной хитрости и внезапности может быть увеличена посредством подготовки и применения целой цепи военных хитростей, связанных единым планом и затрудняющих реакцию противника.

Подытоживая теоретические рассуждения на тему военной хитрости и ее результатов, в частности, такого явления, как внезапность, отметим, что вооруженная борьба является лишь одной из областей их применения. Хитрость может применяться и для достижения внезапности в противоборстве, протекающем в других сферах: экономической, политической, технологической и т.д.

Рассмотрим теперь проблему неожиданности, тесно связанную с внезапностью. Созданная одной из противоборствующих сторон внезапность отражается в сознании другой стороны и воспринимается ею как неожиданность. Степень неожиданности показывает, насколько правильным было предвидение одной стороны и насколько прогноз развития боевой обстановки другой стороны разошелся с реальностью. Чем больше это расхождение, тем сильнее неожиданность, тем эффективнее внезапность.

Управлять — это значит предвидеть. Заложенная в неожиданности информация в «сыром виде» для целей управления непригодна. Она требует дополнительной оценки времени и действий, которыми и будет определяться период действия созданной противником внезапности. Острый дефицит времени, необходимость в кратчайшие сроки выработать решение, довести его до войск повышают возможность всякого рода ошибок. Очевидно, это имел в виду Л. Рендулич, который считал, что «действия, предпринимаемые противником внезапно, могут... помешать спокойно оценить обстановку и, наконец, ослабить силу решения».

Неверный прогноз, недостаточный учет имеющихся данных, а может быть, и их отсутствие, неготовность, незнание, неумение, беспечность — все то, что можно, на наш взгляд, назвать субъективной дезориентацией, лежит в основе рождения неожиданности из внезапности. От противника каких-то действий не ожидали, а вот он их-то и совершил. Почему-то он сумел их совершить, и почему-то кто-то их не ожидал.

Особенно отчетливо роль субъективной дезориентации как условия возникновения неожиданности прослеживается на примерах, связанных с начальным периодом войны. Приведем оценку действий французского генерального штаба в начале Первой мировой войны, данную маршалом Б. М. Шапошниковым: «Как известно, план Шлиффена был отчасти построен на... внезапности и в действительности смешал карты Жоффра в пограничном сражении. Мы бы не стали против этого возражать, если бы не мираж, не предвзятость были заложены в мозг французского генерального штаба. История действительно подтверждает, что план наступления немцев через Бельгию был давно известен и даже учитывался в плане Мишеля. Если французскому генеральному штабу времен 1914 года угодно было заранее засорить себе мозги доктриной наступления и ложными представлениями о плане развертывания германских армий, то в этом мы меньше всего видим выгоды внезапности». Как видим, неожиданность может возникнуть не только как результат военной хитрости противника, примененной им с целью достижения внезапности, но и из-за своей собственной беспечности и различного рода собственных оплошностей. Неожиданность и ее причины гораздо шире, чем влияние внезапности противника.

Необходимо рассмотреть также такой аспект, как связь неожиданности с психическими явлениями.

Наш соотечественник П. Симанский, исследовавший панику в войсках, писал: «...Люди всегда теряют голову, когда случится что-то, чего они совершенно не ожидали...; на войне это правило, решающее все битвы и все дела».

Интересное высказывание советского военачальника Н. Н. Петина приводится в книге М. Н. Тухачевского: «Задача войны — разгром противника, но каким путем? Не путем поголовной резни, бойни, а путем психологического воздействия на массу, внушения ей мысли о бесплодности и бесцельности дальнейшего сопротивления и необходимости покориться воле противника. Достигнуть этого в рамках стратегии и тактики скорее всего можно маневром (от франц. — уловка, ловкий прием), который производит ошеломляющее, всесокрушающее впечатление своими молниеносными ударами, если последние наносятся неожиданно в наиболее уязвимые пункты неприятельского расположения».

Неожиданность может вызвать целый спектр психических явлений — от растерянности до паники. При этом чем выше степень неожиданности, тем более серьезными психологическими последствиями она сопровождается. Психологи уже установили эту зависимость. Так, великий русский ученый В. М. Бехтерев еще в 1908 году писал: «Паника — это есть подавляющий фактор, развивающийся при каком-либо неожиданном впечатлении угрожающего характера и с необычайной быстротой распространяющийся путем психологического влияния на множество лиц; это есть нечто такое, что охватывает, подобно острейшей заразе, почти... целую массу лиц чувством неминуемой опасности...».

Однако было бы неверно утверждать, что неожиданность в обязательном порядке сопровождается негативными психическими явлениями. Она лишь создает предпосылки к их возникновению, приводя в действие подсознательные процессы. Если сознание не готово к подавлению этих процессов, оно попадает в их власть. В противном случае работа подсознания нейтрализуется усилием воли. Именно неготовность сознания, неустойчивость психики и являются благодатной почвой для воздействия фактора неожиданности.

Завершая краткий анализ явления неожиданности, предложим вариант его определения: под неожиданностью следует понимать вызванную субъективной дезориентацией неготовность человека (коллектива) к восприятию определенных событий в процессе их появления и последующего развития.

Понимание причин и условий возникновения неожиданности, сущности этого явления дает возможность рассмотреть некоторые возможные пути ее предотвращения.

Понятно, что самым радикальным средством предотвращения неожиданности является сведение к минимуму субъективной дезориентации. Эта задача комплексная, поскольку затрагивает сферы подготовки и повышения квалификации командных кадров, обучения и воспитания личного состава, его физической и психологической натренированности, оперативной и боевой подготовки штабов и войск, развития военной теории и укрепления ее связи с практикой и т.д.

Предотвращение неожиданности тесным образом связано с вопросом противодействия (недопущения) внезапности со стороны противника. Каким образом можно воздействовать на противника, чтобы максимально воспретить создание им внезапности и ослабить последствия неожиданности его действий по отношению к себе? Ответ на этот вопрос вытекает из сущности самого явления и может быть выражен так: противодействуя внезапности, следует оказать достаточно эффективное воздействие на ее истоки — потенциал, субъективную ориентацию и военную хитрость противника, которыми она создается.

Наиболее очевидным и апробированным методом недопущения внезапности является физическое и моральное воздействие на ее потенциал, на ее источник. Самым эффективным способом такого воздействия было и остается подавление или уничтожение материальной основы внезапности. Эта цель достигается традиционными для военного дела приемами — уничтожением и подавлением его оружия, военной техники, в первую очередь массового поражения, высокоточного оружия и основной группировки войск противника.

Противодействовать неожиданности возможно также путем воздействия на субъективную ориентацию противника и на процесс его военной хитрости. В этой ситуации в качестве непременного условия предотвращения неожиданности выступает, на наш взгляд, военная хитрость.

Недопущение внезапности со стороны противника как предотвращение неожиданности представляет собой процесс столь же естественный, сколь и создание противником внезапности с целью достижения неожиданности у противника. То есть военной хитрости создающего внезапность противопоставляется военная хитрость предотвращающего неожиданность. Отсюда возникло такое выражение, как «перехитрить». Следовательно, тот, кто с помощью военной хитрости готовит внезапное применение своих сил и средств, должен позаботиться о предотвращении неожиданных действий со стороны того противника, против которого замышляется внезапность. И наоборот, предотвращающий неожиданность должен своей военной хитростью создавать внезапность. В этом и состоит суть диалектической взаимосвязи военной хитрости, обеспечивающей внезапность, и военной хитрости, предотвращающей неожиданность.

Безусловно, рассчитывать на стопроцентную эффективность мер по недопущению неожиданности было бы неразумно. Поэтому следует быть готовым и к восприятию неожиданности. Отсюда встает еще одна проблема — противодействие неожиданности. Это противоборство с собственной субъективной дезориентацией, с психологической неготовностью к разного рода неожиданностям со стороны противника. Еще А. В. Суворов тренировал артиллерию вести бой с кавалерией и, наоборот, кавалерию против артиллерии. Учил своих солдат «сквозным атакам», наказывал за «немогузнайство», учил находчивости и тому, чтобы каждый знал «свой маневр», делая из них «чудо-богатырей». Победы его личные и его «чудо-богатырей» известны. Ему и им остается только подражать!

Проблема предупреждения или исключения неожиданности в современных условиях выдвигается на первый план из общего круга военно-политических и военно-технических проблем. Высокий уровень военного противостояния в мире, гигантская разрушительная сила современных средств вооруженной борьбы — все это может быть интегрировано в новое качество, а именно: в военно-политическую неожиданность стратегического масштаба.

Развитие военного дела неуклонно приводит к созданию новых, более совершенных технических средств, а также форм и способов вооруженной борьбы. Однако новые виды оружия и новые приемы борьбы не дадут должного эффекта, если они не будут надежно скрыты противоборствующими сторонами, а сами они не будут введены в заблуждение.

Следовательно, основные направления творчества должны быть нацелены на разрешение двух основных проблем. Во-первых, на то, как скрыть от противника разработку и внедрение новейших образцов техники, оружия и боевых приемов, подготовку войск к боевым действиям, их состояние, местоположение и т.п. и как ввести противника в заблуждение относительно всего этого. Во-вторых, как не оказаться обманутым противником, как не быть введенным в заблуждение относительно его военного потенциала, его замыслов, условий, времени, места и характера его предстоящих действий, в том числе и боевых.

На наш взгляд, необходимость дальнейшей теоретической разработки и включения военной хитрости как предмета обучения, в программы училищ, академий и, безусловно, в практику боевой подготовки войск обусловлена жизненно важными интересами.

Веление времени таково, что уже в условиях мирной учебы у командных кадров должен быть сформирован такой стиль мышления и действия, который позволил бы успешно управлять войсками в маневренных и скоротечных боевых действиях, умело скрывать свои замыслы, вводить противника в заблуждение относительно своих намерений, добиваться внезапности действий. Мало того, варианты форм и способов военной хитрости должны разрабатываться и формироваться у личного состава заранее, чтобы упредить противника в их применении с самого начала военных действий.

Размышляя о цене победы, современный командир должен помнить уроки прошлого и понимать, что важно уметь добиваться победы не любой ценой, не с помощью песенного девиза «мы за ценой не постоим», а прежде всего за счет высокого профессионализма, отточенной тактики, мастерского использования оружия, благоприятных факторов и, как непременное условие, — военной хитрости, которая остается одной из классических форм достижения победы наименьшей затратой сил, средств и времени.