Преимущество в воздухе, которое частично имела Германия в начале войны, неуклонно утрачивалось, и как вооруженные силы, так и гражданское население "райха" начали не только это понимать, но и вещественно ощущать во время учащающихся налетов на индустриальные центры Германии. Настоятельно требовалось хоть чем-нибудь скрасить общее унылое настроение, хоть на чем-нибудь продемонстрировать "торжество германского оружия".
В этих условиях особенно катастрофичными оказались известия с восточного фронта после провала того наступления, которое было возвещено как "поворотное в ходе войны", как "реванш за Сталинград".
Достаточно сопоставить следующие события и даты.
5 июля немецко-фашистские войска крупными силами танков и пехоты при поддержке многочисленной авиации начали наступление на Орловско-Курском и Белгородско-Курском направлениях. В ожесточенных боях наши войска измотали и обескровили отборные дивизии немцев, сорвав немецкий план летнего наступления. Вслед за тем Красная Армия сама развернула грандиозные наступательные операции.
5 августа нашими войсками были заняты Орел и Белгород, 8 августа взят Харьков, 30 августа - Таганрог.
10 июля началась высадка союзников на о. Сицилия. 5 августа была занята Катания. 18 августа последние немецко-итальянские силы эвакуировались с Сицилии, и появилась реальная угроза вторжения на Апеннинский полуостров.
7 августа морская правительственная комиссия США объявила, что за первые 7 месяцев 1943 г. только на верфях США построено 1046 торговых судов общим водоизмещением в 10485 тыс. т.
8 августа английское адмиралтейство объявило, что "за 46 месяцев войны (т. е. до 30 июня 1943 т.) захвачено, потоплено или повреждено надводными кораблями, подводными лодками и самолетами, а также подорвалось на минах 9945683 т германских и итальянских судов. Эта цифра не включает потерь противника в результате действий советских кораблей и авиации"{36}
Последовательная цепь этих событий и сообщений не могла не подействовать удручающе на германский народ. Никакая пропаганда не могла нейтрализовать тяжелого впечатления, и нужно было чем-нибудь отвлечь общее внимание от печальных фактов. Понадобилась пропаганда действием.
В этом, и только в этом - корни рекламной операции линейных сил на Шпицбергене и тога, как она была обставлена, чтобы избежать встреч с английским флотом или с советскими подводными лодками.
Продолжение борьбы на дальних коммуникациях
Не успели еще германские газеты исчерпать тему о стратегическом значении "героического рейда" на Шпицберген, как стало известно, что линейный корабль "Admiral Tirpitz" серьезно поврежден у себя в базе в результате специальной операции, выполненной британским флотом, который, очевидно, потерял надежду встретиться, в море с флагманским кораблем германских линейных сил.
После тщательной подготовки 23 сентября 1943 г. несколько малых подводных лодок специальной постройки форсировали систему охранения и противолодочных заграждений Альтен-фиорда, торпедировали "Admiral Tirpitz" и повредили его настолько серьезно, что вплоть до апреля 1944 г. он не мог полностью вернуться в строй, а слегка подремонтированный предназначался к переводу в Германию.
Последовала длительная пауза, в процессе которой выходов надводных кораблей не наблюдалось, а удлиняющиеся сумерки и наступившая полярная ночь ограничивали деятельность на коммуникациях подводных лодок и авиации противника. Конвои продолжали следовать с ничтожными потерями, а чаще всего без потерь.
Только катастрофически ухудшающееся для фашистской Германии положение на восточном фронте, непрекращающиеся бомбардировки германской столицы и других городов и полная бесперспективность войны после Московской и Тегеранской конференций могли заставить немецкое командование выгнать в безнадежную операцию линейный корабль "Scharnhorst", который был потоплен у Нордкапа английским отрядом адмирала Фрезера 26 декабря 1943 г.
Конец "Scharnhorst", уже описанный в нашей прессе, - сам по себе важный факт, меняющий стратегическое положение на Северном театре. Нельзя, конечно, считать, что больше не будет различных авантюр. Остается угроза крейсерских операций наряду с воздушными и подводными, однако они могут парализоваться относительно меньшим составом сил, чем требовалось до сих пор.
Главное в этой операции - не отдельные ошибки германского командования, а ее обреченность и бесцельность, так как линейный корабль был потоплен при первом же выходе и при этом погиб, не успев уничтожить или повредить ни одни из транспортов конвоя.
Особо важно отметить, что преследование и потопление "Scharnhorst" проходило в условиях полярной ночи{37}, т.е., в темное время, которое всегда считалось наиболее благоприятным для рейдерских .операции, рассчитанных на быстроту и скрытность.
Так новая боевая техника создает предпосылки для новых тактических приемов.
Позднейшие события показали, что ни большое удаление от английских баз, ни лабиринт шхерного района не гарантируют германский флот от дальнейших потерь.
3 и 5 апреля 1944 г. английским флотом были выполнены две последовательные операции: по уничтожению линейного корабля "Admiral Tirpitz", только что закончившего предварительный ремонт. Были проведены массированные удары, бомбардировщиков, прикрывавшихся истребителями, "пододвинутых" к району боя на авианосцах. Несмотря на сильное противодействие немцев, линейный корабль, стоявший на якоре в Ко-фиорде, получил несколько прямых попаданий тяжелых бомб и хотя и не был потоплен, все же получил настолько значительные повреждения, что, очевидно, опять надолго вышел из строя.
Итоги к 1944 г.
На примере Северного театра особенно наглядно продемонстрированы несостоятельность германской морской стратегии и неизбежность ее полного краха.
Громадные усилия и затраты люди и средств на Севере привели Германию к столь же громадным потерям и жертвам, причем немцам пришлось от рекламированного наступления на фронте перейти к обороне, а вместо разгрома нашего флота, его баз и коммуникаций - охранять свои транспорты. Вместо систематических операций в Атлантике немцы вынуждены были ограничиться эпизодическими и безуспешными рейдами в узком секторе полярного бассейна.
Не помогла концентрация главных сил флота в северных норвежских шхерах. Не помогла многократная смена командования. Точно так же не помогли семикратные охранения немецких транспортов.
Неуклонно тает германский боевой флот, не сумев хотя бы дорого заплатить за свою гибель. Тает численность воздушных сил, пополнение которых возможно главным образом за счет других фронтов. Так же неизбежно тает транспортный тоннаж, не имеющий перспектив восполнения потерь.
Без всякого шанса на успех сидят на своих исходных рубежах в глубоких блиндажах "герои Нарвика". С беспокойством следят они за исходом борьбы на море, от которой зависит их возможность добраться если не домой, то хотя бы до Нарвика.
Стратегическая база в районе Варангер-фиорда, казалось бы, такая надежная и необходимая как трамплин для предполагавшегася вторжения, сейчас превратилась в ловушку, и создает все большие затруднения для ее хозяев.
Северный флот, самый молодой из наших флотов, только, летом 1933 г. получивший путевку в жизнь из рук товарища Сталина, прибывшего лично для этого в Мурманск, успешно, выполняя возложенные на него задачи, несмотря на некоторые потери, численно вырос и окреп за время войны. Но главное в том, что окреп и закалился его личный состав в боях и в напряженной и сложной повседневной боевой деятельности, сопряженной с трудными полярными условиями плавания.
Обогащенные опытом успешной борьбы за фланг армии, опытом самостоятельных морских и воздушных операций, североморцы сейчас еще больше подготовлены для нанесения противнику последующих решающих ударов.
4. Война на Черном море
Обстановка в начальный период войны
Совершенно своеобразно сложилась к началу войны обстановка на Черном море, на котором Германия не имела в мирное время своего флота или морских баз, хотя поступали сведения о подозрительной возне на Дунае и в румынских и болгарских портах и на аэродромах, где все чаще начали появляться германские морские офицеры всех рангов. Румыния и Болгария находились в дипломатических отношениях с Советским Союзом и никаких оснований для претензий не могли иметь, так как наше государство исключительно лояльно выполняло свои международные обязательства.
Черноморскому флоту и его авиации было предписано проводить обычную учебу мирного времени подальше от территориальных вод этих стран с тем, чтобы исключить какие-либо сомнения или искушения для провокаций.
Но когда в 2 часа 45 мин. 22 июня 1941 г. - в дату величайшего в истории предательства - упали первые бомбы на спящих жителей Севастополя и Одессы, то не потребовалось ни оперативных выкладок, ни карт для того, чтобы сразу понять, что самолеты со свастикой стартовали с румынских аэродромов и прилетели на румынском бензине.
Стало ясно, что за большими предателями поспешают мелкие.
Конечно, румынский флот или авиация не представляли серьезной угрозы для нас. Гораздо более опасным являлось использование германскими вооруженными силами румынского плацдарма для нападения на южные области Советского Союза и вместе с тем на Черноморский флот в его базы.
Теперь уже хорошо известно, что первоначальные планы германского командования в отношении кампании на Черном море были стандартными, как и в отношении других наших морей, т.е., вытекали из расчета общего молниеносного paзгрома. Красной Армии и триумфального движений к Москве, Уралу и Кавказу. Оригинальным в этих планах может считаться только далеко идущий расчет, победно пройда Закавказье и Иран, соединиться с не менее победоносным Pоммелем после завоевания им Египта для дальнейшего движения то ли в Индию, то ли в Аравию{38}. Последующие цели этого грандиозного маневра остались, по-видимому, недоработанными; очевидно, не хватило фантазии.
Но первые же этапы этого сумасбродного плана были расстроены ожесточенными оборонительными боями Красной Армии, позднее добившейся полного крушения всех замыслов германского командования.
В части практического осуществления черноморский вариант немецкого плана также был шаблонным; предполагалось внезапными ударами с воздуха уничтожить главные силы нашего флота, а уцелевшие корабли заблокировать минами и подводными лодками впредь до захвата всех баз с суши. На данном театре этот план был относительно так как противник вначале располагал ограниченными; морскими силами и в единоборство с Черноморским вступить не мог. Однако первый воздушный удар противнику не удался; Последующая блокада оказалась мало действительной- Что касается захвата морских баз с суши, то хотя решение этой задачи стоило противнику весьма больших потерь, все же ему, удалось на время захватить Одессу, Николаев, Севастополь, Феодосию, Керчь и Новороссийск, помимо остальных промежуточных портов, которые потом были оборудованы, немцами под базы (Херсон, Ак-Мечеть, Евпатория, Балаклава, Ялта, Двуякорная бухта, Камыш-Бурун, Анапа и порты Азовского моря).
С особой болью в сердце черноморцы вынуждены были оставить Николаев, где уже под огнем германской артиллерии пришлось взорвать на стапелях строящиеся корабли.
Одновременно с продвижением вражеских полчищ на восток и захватом побережья Черного мори, в руки противника перешли те аэродромы, которые хотя и располагались в глубине от береговой черты, но использовались для базирования Радиации, действовавшей на морском направлении. К числу таких аэродромных узлов принадлежали аэродромы в районе Николаева, в Крыму, в районе Мелитополя, Ростова и нa Taманском полуострове, а позже в районе Краснодара и Майкопа.
Все это поставило Черноморский флот в исключительно тяжелое; положение, так как оставшиеся для использования кавказские порты Туапсе, Поли и Батуми не были штатными морскими базами, оборудованными для стоянки военного флота, и служили в мирное время Для вывоза нефтепродуктов и марганцевой руды.
Наземная обстановка на Кавказе для черноморской авиации также была менее благоприятной, чем в Крыму или Северной Таврии.
С этой весьма узкой стратегической базы, в условиях потери главных складов и основных путей снабжения из глубины страны, при недостаточности ремонтных средств и под ожесточенными бомбардировками авиации противника Черноморский флот продолжал активную борьбу с врагом, успешно решая задачи помощи флангу Красной Армии и энергично действуя на неприятельских коммуникациях своими подводными лодками, авиацией и надводными кораблями.
Активная борьба на коммуникациях противника заставила последнего изо дня в день увеличивать воздушное и морское охранение транспортов, а затем ограничиться их движением только по ночам. Несмотря на такие меры, тоннаж противника систематически таял. Вражеские транспорты гибли на советских минах, от атак подводных лодок, торпедных катеров и особенно от ударов авиации. Прекрасной иллюстрацией реальности угрозы коммуникациям и базам противника на Черном море служит тот факт, что, несмотря на общую нехватку, тоннажа и давление со стороны германского командования, предусмотрительные румыны за три дня до предательского нападения на Советский Союз отправили свои лучшие пароходы в нейтральный Стамбул, где они до сего дня остаются мертвым капиталом{39}.
Однако вынужденный обстоятельствами (недостаточность прибрежных железных дорог, позднейшая изоляция, Крыма с суши и т.п.) противник упорно использовал, морские коммуникации, главным образом при помощи быстроходных десантных барж, делавших переходы в темное время
Так же как и на других морях, с первых же дней на Черном море развернулась ожесточенная минная война с привлечением для этого не только надводных кораблей и подводных лодок, но и авиации. Хотя глубоководность Черного моря в его основной части не позволяет применять якорные и тем более донные мины, зато непосредственные подходы к портам и рейдам, прибрежные фарватеры и некоторые районы, (Северо-Западный, Керченский, Азовский) ничем не ограничивают минной войны и поэтому здесь она достигла большого напряжения.
Черноморский флот, опираясь на Севастополь, сразу же интенсивно начал свои активные операции. В первые же дни был нанесен комбинированный удар легких сил флота и авиации по Констанце, проведено несколько активных заградительных операций в водах противники, в то время как авиация Черноморского флота наносила удары не только по базам Галац, Сулина и Констанца, но и по таким стратегическим объектам, как грандиозный мост через Дунай у Чёрновод или центр нефтяной промышленности в Плоешти.
Эта активная война не прекращалась черноморцами в самые тяжелые дни, однако темп ее замедлялся по мере того, как оборона Одессы, затем Крыма и, наконец, Кавказа требовала отвлечения все больших сил.
На интенсивности борьбы в водах противника стали отражаться возросшие расстояния после перебазирования основных наших сил на порты Закавказья{40}.
Так продолжалось до тех пор, пока благодари историческим победам Красной Армии не произошел решительный перелом в ходе Великой отечественной войны, предрешенный прежде всего разгромом гитлеровских войск под Сталинградом, который явился переломом для хода всей войны антигитлеровской коалиции с силами фашистского блока. "После Сталинградского побоища, как известно, немцы не могли уже оправиться"{41}
Для Черноморского флота этот перелом сперва привел к обратному захвату Новороссийска, а затем определил последовательный ход событий, когда в упорных боях началось отвоевание у противника своих баз и продвижение на запад с неизбежным приближением к границам того плацдарма, с которого было совершено вероломное нападение на Советский Союз.
Изменение в составе сил противника
С первых же дней войны, помимо вражеской авиации, на Черном море появились немецкие подводные лодки, которые в демонтированном виде или отдельными секциями транспортировались по Дунаю и затем собирались и довооружались на верфях Галаца. Начав в 1941 г. с трех-четырех лодок, немцы вынуждены были в последующем значительно увеличить их число, несмотря на общую недостаточность подводных лодок для блокады Англии или наших флотов на других театрах.
Дополнительные переброски подводных лодок на Черное море были вызваны тем, что немецкое командование в начале недооценило организованность, стойкость и выучку Черноморского флота, грубо ошиблось в расчете на быстрое окончание войны и поэтому предполагало обойтись относительно незначительными силами флота и, как на Балтике и на Севере, хотело решить все задачи главным образом при помощи авиации.
Однако система противолодочной обороны Черноморского флота, как базовая, так и эскадры и конвоев, оказалась достаточно действенной. Довольно скоро выяснилось, что помимо того, что немецкие лодки начали гибнуть, оставшиеся не всегда могли успешно действовать, так как часто загонялись под воду и нейтрализовались нашими охотниками, авиацией и всеми другими средствами противолодочной обороны. Пришлось перебрасывать новые лодки из Германии, параллельно с чем началась транспортировка малых подводных лодок да Италии.
К концу первого года войны на Черном море уже приходилось иметь дело с подводными лодками под флагом Германии, Италии, Румынии. Количество их возросло настолько, что в отдельные периоды можно было одновременно засекать от 7 до 10 боевых единиц на позициях перед нашими базами или на коммуникациях Черноморского флота.
На фоне привычных исчислений в сотнях и тысячах, к которым приучает масштаб современной грандиозной войны, эти цифры на первый взгляд представляются незначительными. Но если принять во внимание ограниченные размеры всего Черноморского театра, исключить турецкие территориальные воды, затем учесть, что в водах румынского побережья и временно занимавшегося противником Крыма немцы использовали подводные лодки только эпизодически, то легко увидеть, что усилия вражеских подводников преимущественно локализовались на участке театра от Керченского пролива до Батуми. В этих условиях плотность развертывания подводных лодок противника оказывалась довольно высокой.
Условия базирования для неприятельских подводных лодок на Черном море были благоприятными, так как, помимо использования Констанцы и Сулины, противник с Лета 1942 г. получил возможность, действовать из передовых баз в Крыму. Для ремонта своих подводных лодок немцы, помимо верфей в Галаце, одно время использовали восстановленные цехи Николаевских судостроительных заводов. Наличие румынской нефти избавляло противника от необходимости ограничивать операции из-за нехватки топлива.
Наконец, у противника была (и пока осталась) внутренняя водная магистраль - Дунай, по которой подводные лодки могут своим ходом подниматься на 800-900 км, когда стоянка в черноморских портах становится не совсем надежной из-за активности нашей авиации. Кроме того, германские подводники пользуются гостеприимством в болгарских базах Варна и Бургас, особенно после того, когда были потеряны базы в Крыму.
Главной задачей подводных лодок противника было и, очевидно, остается нарушение наших коммуникаций между портами Черного моря, причем атакуют они обычно одиночно, но почти всегда взаимодействуя с разведывательной авиацией. Сейчас еще трудно сказать, по каким причинам (молодость командиров, неосвоенность театра или какие-нибудь другие), но результаты боевой деятельности этих подводных лодок далеко не отвечают намерениям германского командования и затраченным им усилиям.
Прежде всего мерилом искусства и смелости вражеских подводников является тот факт, что на наши боевые корабли они не рискуют выходить в атаку. За три года войны потерь в наших боевых единицах от подводных лодок не было вовсе. Частные потери Черноморского флота от подводных лодок относятся к транспортным судам, главным образом малого тоннажа, обычно плавающим без охранения, и притом эти потери наносились преимущественно в тех случаях, когда кто-нибудь из капитанов нарушал правила движения в опасной зоне. Таким образом частные потери относятся не столько к искусству противника, сколько к ошибкам некоторых командиров транспортов или конвоиров.
В настоящее время, когда противник потерял на Черном море все свои позиции и значительную часть сил, вопрос о подводной опасности для Черноморского флота все же не снимается, так как очевидно, что противник будет стараться использовать подводные лодки, пока не окажется окончательно разгромленным.
Вслед за подводными лодками на Черноморском театре войны начали появляться германские торпедные катера, а за ними и итальянские "Mas"{42}. Постепенно число их было доведено до нескольких десятков единиц, и противник, продвигая торпедные катера в передовые базы, захваченные на нашем побережье, использовал их в операциях на всем театре включая также и кавказское побережье. \74 \
Условия Черного моря вообще благоприятны для действий этого клаcca кораблей, и вражеские катера хотя и не имели особых боевых успехов, все же причинили немало затруднений черноморцам и заставили их всегда быть готовыми отразить атаку торпедных катеров и учитывать эту опасность своих оперативных расчетах.
Но черноморцы могут отметить, что во всех боях с вражескими (как итальянскими, так и немецкими) катерами советские катера почти всегда выходят победителями, и поэтому противник от прямых встреч с ними обычно уклоняется; труднее найти вражеские катера, чем их уничтожить. Вражеские катерники ни разу не провели ни одной смелой операции против наших баз, в то время как черноморские катера и охотники отличились многими дерзкими атаками, например, такими, как при захвате Феодосии 29 декабря 1941 г., при прорыве в Новороссийский порт 10 сентября 1943 г. или при расстройстве немецкой эвакуации из Севастополя.
Боевая деятельность катеров противника сводится главным образом к коротким ударам (исключительно ночью) по нашим кораблям и конвоям, выслеженным днем авиацией, с немедленным отрывом и уходом в свои базы.
По этой причине успешность деятельности вражеских катеров оказалась весьма слабой, несмотря на то, что германские катера почта в три раза превосходят наши по размерениям и поэтому могут действовать в относительно свежую погоду и имеют больший оперативный радиус.
Немцы, а вслед за ними итальянцы очень рекламировали мнимые успехи своих торпедных катеров, которые на страницах фашистских газет "перетопили" грандиозное число советских боевых кораблей и торговых судов, во всяком случае в 2-3 раза превосходящее фактическую численность всего Черноморского флота. Приученные не удивляться этой своеобразной арифметике, черноморцы все же имели много веселых минут, когда узнали по радио и позже из немецких газет, что состоялось награждение золотыми медалями и железными крестами командиров катеров, которые якобы утопили крейсер "Красный Крым".
Газета "Фелькишер Беобахтер" так живописала об этом событии в номере от 6 августа 1942 г.
"Советский крейсер, лишь недавно модернизированный, был потоплен катером, которым командовал старший лейтенант Леньяни, награжденный за это "Золотой медалью". Потопление советского крейсера является новым подтверждением выдающихся действий итальянских торпедных катеров, оперирующих в Черном море вместе с германскими и румынскими легкими морскими силами".
Особенно весело встретил, это сообщение экипаж благополучно здравствующего крейсера "Красный Крым", который за отличную боевую деятельность и образцовое выполнение задач зачислен в число гвардейских кораблей.
Выход Италии из гитлеровской коалиции не изменил состава сил на Черном море, так как отказавшиеся воевать итальянцы были интернированы, а их корабли продолжали действовать, но уже под германским флагом.
Подводные лодки и торпедные катера, возможность появления которых на Черном море, так же как и авиации, всегда эвентуально учитывалась в мирное время, не внесли ничего принципиально нового в характер операций на этом театре. Новым оказалось массовое применение противником быстроходных десантных барж и самоходных десантных паромов и понтонов.
Первоначально созданные для обеспечения германского вторжения в Англию, эти суда были позже переброшены также по Дунаю в Черное море, а понтоны типа "Zibel" секциями привозились по железной дороге в Николаев, Геническ и Мариуполь, где их спускали на воду, собирали в вооружали, Если в первое время эти специальные суда были использованы преимущественно как транспортные - для питания войск в Крыму, в портах Азовского моря и, через Керченский пролив, на Таманском полуострове, то постепенно они (в разных вариантах вооружения) стали универсальными боевыми судами, используемыми для самых разнообразных задач.
Число иx так сильно росло, что, несмотря на значительные потери, одно время наличие быстроходных барж возросло, до сотни, а самоходных паромов - до 60 с лишним единиц.
Обладая значительной технической универсальностью (возможность приема и вывода из трюмов своим ходом танков, артиллерии с тягачами, автомашин и погрузки всех видов штучных и любых грузов в таре), высокой живучестью и мореходностью, эти суда благодаря различным видам вооружения постепенно от транспортных задач перешли к выполнению многообразных боевых задач на море. Можно сказать не преувеличивая, что одно время эти полтораста десантных судов, прикрываемые авиацией, сделались основным боевым средством германского флота на Черном море по значимости выполняемых ими задач. Таким образом те средства, которые немцами предназначались первоначально против Англии, были использованы против Советского Союза.
Быстроходные баржи, вооруженные палубными и зёнитными артиллерийскими установками, а также самосбрасывающими стеллажами для больших глубинных бомб, в ордере охранения еще до начала 1944 г. конвоировали германские транспорты вдоль Крымского побережья, охраняя их от наших подводных лодок. Иначе говоря, быстроходные баржи решали задачи сторожевых или эскортных кораблей.
Эти же баржи использовались противником в качестве минных заградителей; они ставили мины перед захваченными врагом портами в Керченском проливе и в Азовском море. Те же баржи выполняли; задачи канонерских лодок при противодействии нашим высаживающимся десантам, маневрируя на мелководье и за минными заграждениями, где они были неуязвимы для советских подводных лодок, миноносцев или крейсеров.
Конечно, это были "эрзатц" канонерские лодки и сторожевики, за неимением лучших, и поэтому они несли очень большие потери, особенно от действий, черноморской авиации. Однако немцы, не имея другого выхода упорно продолжают их использовать, затрачивая все больше сил на прикрытие и действуя лишь в ночное время и под берегом.. Только один раз немцам пришлось отказаться от этих ограничений - при поспешной эвакуации остатков войск, разгромленных в Крыму. Но принципиально важным является то, что немцы ни разу не посмели эти специальные десантные суда ("F", "Zibel") использовать для десанта.
Противник вошел в Крым с севера, по суше, так же как на Таманский полуостров и на Северный Кавказ - через Ростов. Попытки подготовки десанта в Мариуполе и в Керчи для вторжения на Кубань каждый раз срывались мощными атаками нашей авиации по скоплениям высадочных средств, и каждый раз эти превентивные удары полностью себя оправдывали и срывали германские планы.
Много упорных боев и разнохарактерных операций еще предстоит провести Черноморскому флоту, но можно с уверенностью сказать, что вряд ли уцелевшие, десантные суда германского флота будут использованы по прямому назначению, т.е. для десанта, так как сейчас они применяются преимущественно для, эвакуации.
Война в воздухе
Боевые действия против Черноморского флота открыла вражеская авиация. Значительное число германских эскадрилий, начав работать с румынской территории, по мере продвижения фронтов на восток переносило свое базирование на аэродромы южной Украины и Крыма, а позже и Северного Кавказа. Вскоре после вторжения на юге уже действовал германский "четвертый воздушный флот"{43}, усиленный специальными соединениями самолетов, подготовленными для непосредственного взаимодействия с морскими силами, т.е. торпедоносцами, минными заградителями ("Не-111"), гидросамолетами (Арадо, Дорнье) и другими.
Вслед за самолетами со свастикой начали появляться над морем "капрони", "кант" и "макки" с fasces{44} на крыльях, перебрасываемые из, Италии.
Противник проявил значительную маневренность авиационных сил и в тяжелые для него периоды перебрасывал по воздуху подкрепления как из Германии, так и со Средиземноморского театра. Так, в период борьбы за Севастополь летом 1942 г. в дополнение к действовавшей в Крыму немецкой авиации для усиления морской и воздушной блокады главной базы Черноморского флота были переброшены соединения торпедоносцев с о. Крит (что было подтверждено пленными летчиками сбитых самолетов).
Внезапность вторжения, значительное число сил, выделенное для действий над Черным морем, и маневрирование авиацией с других театров давали врагу длительное время численное превосходство в воздухе. Однако это превосходство никогда не давало противнику превосходства.
Как ни трудно было нашей авиации флота и фронта работать с временных аэродромов, отодвигаемых на, восток общим ходом военных действий, с первых дней войны выяснилось что тактика и воздушное мастерство советских летчиков оказались выше, несмотря на то, что противник имел, уже двухлетний опыт современной войны. Материальная часть новых типов наших самолетов, и особенно их вооружение оказались не хуже немецких и тем более итальянских, хотя некоторым нашим летчикам еще приходилось летать на самолетах старых типов. Наконец, моральные качества советских летчиков, готовых драться с захватчиками в любых условиях, в любом числе, драться до победы, оказались неизмеримо выше, чем у врага.
Все это привело к тому, что, несмотря на первоначальное численное превосходство, потери вражеской авиации неизменно превосходили наши потери как на земле, так и особенно при столкновениях в воздухе. Никогда наша авиация не прекращала выполнения своих активных задач, даже в тех случаях, когда каждый черноморский летчик знал, что в данном направлении придется встретиться с противодействием в два или три раза превосходящих сил.
Когда кольцо многомесячной осады, последовательно сжимаясь лишило Севастополь всех внешних аэродромов базы, черноморцы организовали новые площадки внутри осадного кольца и продолжали работать под обстрелом 150-мм германских орудий, причем непосредственно вслед за взлетавшим самолетом шли катки, выравнивавшие взлетную полосу, вспаханную снарядами.
Когда же осаждающие части подошли вплотную к городу и последний аэродром уже был под огнем полевой артиллерии немцев, черноморская авиация продолжала наносить удары по вражеским войскам, действуя с аэродромов Таманского полуострова и Северного Кавказа.
Это был единственный случай, когда немцам удалось добиться на короткий срок местного господства в воздухе над одним пунктом, и только потому, что их истребители действовали с аэродромов, расположенных вокруг объекта, а советские истребители уже не могли доходить до Севастополя из-за отдаленности своих площадок. Несмотря на это, наши бомбардировщики, связные и транспортные самолеты действовали по ночам до тех пор, пока с последним бойцом, оставившем Херсонесский полуостров, его оставил последний самолет, взлетевший уже под пулеметным огнем германских частей.
Противник всемерно старался использовать особые преимущества базирования своей авиации на Крымском полуострове, который занимает командующее положение на всем театре Черного моря, и действовать отсюда не только против кавказских баз флота вплоть до Батуми, но и в глубь советского Закавказья.
По мере численного роста советской авиации и пополнения ее новыми, более совершенными типами самолетов, по мере накопления боевого опыта и изучения приемов противника, а также по мере роста потерь вражеской авиации, в воздухе неизбежно ПРОИЗОШЛО ТО, ЧТО произошло в море и на суше: от наступления немцы вынуждены были перейти к обороне.
И по сей день германская авиация изредка бомбардирует базы, ставит мины, пытается атаковать наши аэродромы, штурмует наступающие десантные части и наносит удары по нашим конвоям или десантным и высадочным средствам т.е. еще использует все активные формы борьбы. Однако это уже только формы активной обороны, сильно отличающиеся как по масштабу, так и по напряжению от воздушных операций 1941 и 1942 гг. Цель их уже не в том, чтобы поддержать вторжение, в том чтобы задержать наше наступление, не в том чтобы расстроить наши коммуникации, а в том чтобы сохранить свои коммуникации, причем уже не столько для питания своих войск, сколько для эвакуации награбленного и спасения кадров.
Черноморцы возвращаются на свои старые аэродромы{45}, последовательно продвигаются вперед и восстанавливают оперативный радиус своего воздействия в глубину вражеской системы базирования.
Действия противника в воздухе, так же как и на море в 1944 г. носят все черты современного германского плана выиграть время и возможно дольше затянуть войну. Другой, более активной цели германское командование, очевидно не может себе ставить после разгрома Сталинграда и последующих непрерывных поражений, приведших немецкую армию к "второму Сталинграду" в районе Корсунь-Шевченковский, разгрому под Ленинградом, на юге Украины и, наконец в Крыму. На решение этой оборонительной задачи немцы, в предвидении общей катастрофы, вынуждены отдавать все свои силы и средства. "Гитлеровские разбойники, видя приближение своей гибели и неизбежность возмездия за все чудовищные злодеяния, совершенные ими на нашей земле, сопротивляются; с яростью обреченных"{46}.
Вот почему, хотя масштаб воздушных операций на Черноморском театре относительно сократился, упорство германских летчиков в боях и операциях остается на высоком уровне, несмотря на очень большие потери.
Особенно наглядно это проявилось в те дни, когда германские и румынские части оказались блокированными на Крымском полуострове и отрезанными от основной группировки, откатывавшейся на запад за Днестр и Прут.
Причина этого упорства кроется в том, что, помимо тяжести потери захваченной территории с богатейшими ресурсами и выгодного плацдарма для базирования своих сил, противник старался насколько возможно задержать использование Крыма нашими воздушными и морскими силами. Дело в том, что немцы (и румыны) хорошо помнят, что из Крыма был нанесен 9 октября 1941 г. первый мощный удар черноморских летчиков по нефтеносному району Плоешти{47}; вылетев отсюда же, черноморцы разрушили знаменитый железнодорожный мост через Дунай у Черновод, т. е. тот единственный мост, который связывает Добруджу с хинтерландом и по которому проложен нефтепровод на Констанцу; оперируя из того, же Крыма, наши морские и воздушные силы держали под постоянной и смертельной угрозой все базы и коммуникации врага в западной части Черного моря.
Вот почему борьба за Крым проходила с таким ожесточением и упорством на суше, на море и в воздухе.
Памятуя об указаниях Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина о необходимости непрерывного совершенствования своего боевого мастерства, тактики и искусства управления в бою и операции, черноморцы создали плеяду мастеров воздушного боя, Героев Советского Союза, и замечательные минные и торпедоносные части, многие из которых удостоены звания гвардейских или краснознаменных.
Черноморская авиация в оперативном смысле стала универсальной, так как научилась взаимодействовать как с флотом, так и с фронтом в самых сложных формах современной войны.
В критические дни борьбы за Кавказ можно было видеть гидросамолеты Черноморского флота, бомбардирующие германских и австрийских егерей на снежных перевалах Главного Кавказского хребта. Сейчас такие эпизоды отошли в прошлое, но школа осталась, и эта школа позволила успешно решать те задачи, которые поставила перед черноморской авиацией борьба за Крым, за освобождение Севастополя и за уничтожение па воде эвакуирующихся немцев в апреле и мае 1944 г.
Уроки обороны Одессы и Севастополя
О героической обороне Одессы и Севастополя знает не только весь Советский Союз, но и наши друзья во всем мире. Современная история этих городов-героев наряду, со Сталинградом и Ленинградом будет длительное время предметом специального изучения многих исследователей. Память об этих событиях увековечена учреждением специальных медалей, которые с гордостью носят моряки - участники этих славных дел.
Долго будут помнить Одессу и Севастополь и наши враги, оплакивая сотни тысяч трупов своих отборных солдат, уложенных при наступлении под стенами этих городов, а также внутри их при попытках противника удержать эти базы.
Для целей настоящего оперативного очерка об участии Военно-Морского Флота СССР в Великой отечественной войне важно отметить два урока, вытекающие из этой эпопеи применительно к некоторым итогам боевой деятельности Черноморского флота.
1. Оборона приморских баз имела огромное значение для общего положения фланга армии.
Быстро организованная круговая оборона Одессы заставила остановиться правый фланг наступающих германо-румынских сил и после срыва ускоренной атаки вынудила их выделить специальную группировку для захвата этой базы. Когда же провалились с громадными потерями для наступающих первые штурмы, отбитые сплоченным гарнизоном из приморских частей Красной Армии и моряков, поддерживаемых флотом и воздушными силами, противнику пришлось отвлечь к Одессе еще несколько дивизий, усиленных тяжелым вооружением и авиацией, для организации планомерной осады.
Таким образом в непродолжительный срок вокруг Одессы противником было сконцентрировано 17 румынских дивизий, которым позднее пришлось придать еще 3 дивизии и одну, бригаду, что в сумме составляло около 50% всей румынской армии.
Тем временем правый фланг вражеского фронта, отставая от частей, наступавших севернее, оторвался от осадной армии и продвинулся на восток, вынуждена оставив у себя в тылу наш мощный узел обороны.
Хорошая организация сил и средств, находившихся в пределах Одесского оборонительного района, включая гражданское население и местную промышленность, прекрасное взаимодействие всех частей гарнизона, объединенных единым командованием, а главное - исключительная храбрость и патриотизм защитников города - все это позволила в короткий срок стабилизировать положение на осадном, контуре, после чего Одесса превратилась в своеобразную мясорубку для румынских войск.
Перемалывание румынских частей продолжалось свыше двух месяцев и даже по умеренным подсчетам самого Антонеску дало до 20000 убитых, 76000 раненых и 15000 пропавших без вести. Фактические потери румын были значительно большими.
Одесса показала прекрасные образцы активной обороны, так как гарнизон ее не довольствовался только отражением вражеских атак, а непрерывными вылазками, контрударами или высадками тактических десантов в тыл осаждающей армии взламывал позиции противника и периодически заставлял его откатываться на различных секторах с большими потерями в людях и технике.
В то же время Черноморский флот, выделив из своего состава соответствующие маневренные отряды кораблей, решал задачи непосредственной поддержки флангов Одесского оборонительного района успешным огнем корабельной артиллерии по осадным позициям и батареям и вел успешную борьбу с морской блокадой противника для обеспечения коммуникации Одессы с Крымом, т. е. для подвоза питания защитникам города и вывоза раненых и населения, не связанного с обороной. \83 \
Немцы, дабы подогреть боевой пыл румын и ускорить развязку, обещали им нашу прекрасную Одессу в вечное пользование, так как непредвиденная задержка сказывалась весьма ощутительно на положении фронта. Помимо того, что с фронта было отвлечено до двадцати дивизий со средствами усиления и часть авиации, очень осложнялся для наступающих армий вопрос с транспортом - как сухопутным, так и морским.
До тех пор пока Одесса оставалась в советских руках, исключалась возможность питания приморского фланга германской армии при помощи морского транспорта из Сулимы через Николаев или Херсон. Единственная прибрежная железнодорожная линия также 'проходила через Одессу и, следовательно, была закрыта для оккупантов.
На рис. 7 видно, что Одесса оборонялась до тех пор, пока вражеские части к началу октября не проникли в глубь южной Украины до Мариуполя и, прорвав перекопские позиции, не подошли к ишуньским, угрожая вторжением в Крым. Последнее обстоятельство было решающим, когда Верховное Командование дало приказание об эвакуации гарнизона Одессы. В это время в самой Одессе положение было вполне прочным. Еще 2 октября частями Одесского оборонительного района был нанесен румынам мощный удар, от которого они так и не опомнились до оставления нами города. Но угроза Крыму и, в частности, Севастополю ставила одновременно под удар морскую коммуникацию Одессы, что могло крайне затруднить положение героических защитников, ведших неравную борьбу с численно превосходящим противником и с честью выполнивших свою задачу.
Вот почему, вполне владея обстановкой как на суше, так и на море и в воздухе, части Одесского оборонительного района начали по ночам скрытную эвакуацию запасов, ценностей, тылов, а затем, использовав маскировку и дезинформацию, мастерски оторвались от противника и вышли из Одессы морем, причем арьергарды отходили на последних кораблях ночью 16 октября. В сообщении Совинформбюро от 17 октября 1941 г. так оценивается эта операция по эвакуации войск из Одессы: "Организованная Командованием Красной Армии в течение последних 8 дней эвакуация советских войск из Одессы закончилась в срок и в полном порядке. Войска, выполнив свою задачу в районе Одессы, были переброшены нашим морским флотом на другие участки фронта в образцовом порядке и без каких-либо потерь".
Своевременность и целесообразность этого маневра становятся совершенно очевидными, если вспомнить следующие даты и факты. 17 октября части одесского гарнизона выгрузились в Севастополе для усиления состава его защитников, а уже 5 ноября произошли первые столкновения с передовыми немецкими отрядами, прорвавшимися через Симферополь и Бахчисарай к Бельбекской долине.
Напуганные румыны так и не посмели приблизиться к внезапно опустевшей Одессе до тех пор, пока утренняя авиаразведка не показала им транспорты и корабли, удалявшиеся к берегам Крыма. Но тут же надо отметить, что эвакуация, так же как и реализация всего плана обороны Одессы, были успешно осуществлены потому, что ее морские коммуникации полностью обеспечивались Черноморским флотом.
Тот же стратегический план, но еще более полно и в значительно большем масштабе был повторно осуществлен при, обороне Севастополя.
Этот замысел заключался в том, чтобы упорной и активной обороной сковать численно превосходящие силы противника и тем самым отвлечь их с фронта на возможно более длительный период в процессе борьбы за Севастополь, преследуя цель измотать и обескровить врага, заставить его терять не только технику и людей, ню и время для замедления общего темпа операций и расстройства планов наступления на фронте. Пользуясь превосходством наших сил на море, предусматривалось оборону осажденного города также обеспечивать морской коммуникацией.
Эта же идея была заложена в оборону Ганге на Балтике, но наиболее полное ее осуществление выпало на долю славного Севастополя.
Здесь, под Севастополем, была задержана на 8 месяцев 200-тысячная армия Манштейна с 450 танками, 900 самолетами, 1330 орудиями и 720 минометами, и не только задержана, но и перемолота{48} вместе со значительной частью пополнения, а остатки ее были деморализованы пирровой победой.
На том же рис. 7, видно, как последовательно Одесса, а затем Севастополь замедляли продвижение приморского фланга германской армии на южном фронте и, в частности, в направлении на Ростов. Конечно, это замедление определялось ходом событий на главном направлении, но в то же время и тем, что в Крыму завязла на восемь месяцев крупная немецкая группировка войск, которая потребовала громадного расхода людей и техники, не предусмотренного германскими планами.
Еще в процессе осады из захваченных документов и показаний пленных стало известно, что первый раз из Берлина было категорически предписано "покончить с Севастополем" к 1 ноября 1941 г., хота в этот момент германские части были только на подходе к нему. Ho как этот, так и назначавшиеся последующие сроки падения Севастополя многократно проваливались, так как советский патриотизм и отвага бойцов Красной Армии и Черноморского флота, на этот раз умноженные опытом организации обороны Одессы, делали чудеса, которые удивили весь мир.
Вторая мировая война дала много примеров обороны баз флота, при захвате которых главный удар наносился с суши (Гонконг, Сингапур, Бизерта и др.), однако ни один из этих примеров не похож ни на оборону Одессы, ни тем более на оборону Севастополя, несмотря на то, что против наших баз действовал противник более сильный и более опытный. Можно было бы привести много аргументов для доказательства этого положения, однако достаточно напомнить, что 16 километров, отделявших передний край обороны от города (на центральном участке), немцы преодолевали 8 месяцев.
В Севастополе окончательно была выработана и проверена в тяжелых испытаниях организация управления тактическим и оперативным взаимодействием всех родов войск Красной Армии с морской пехотой, с артиллерией береговой обороны и кораблями, с морской авиацией и ПВО, организация взаимодействия штабов, тылов, а также органов гражданского управления, во всем сложном комплексе условий ведения современной войны.
Защитники Севастополя, верные памяти адмирала Нахимова и его сподвижников, дали классический и непревзойденный образец активной обороны базы флота, пример патриотизма и храбрости советского народа.
Помимо этого, надо помнить, что оборона этого города и ценной базы не была самоцелью, а сыграла значительную роль в ходе отечественной войны. Значение севастопольской обороны выражено в следующих словах сообщения Совинформбюро: "Военное и политическое значение Севастопольской обороны в Отечественной войне советского народа огромно. Сковывая большое количество немецко-румынских войск, защитники города спутали и расстроили планы немецкого командования. Железная стойкость севастопольцев явилась одной из важнейших причин, сорвавших пресловутое "весеннее наступление" немцев. Гитлеровцы проиграли во времени, в темпах, понесли огромные потери людьми"{49}.
2. Оборона Одессы и Севастополя в обоих случаях дополнялась борьбой с морской блокадой противника.
Желая ускорить падение осажденной базы и сократить свои огромные потери на берегу, германское командование упорно старалось лишить сперва Одессу, а затем и Севастополь сообщений с "Большой землей", т. е. удушить их голодом, нехваткой людей, нехваткой боепитания. Теми средствами, которыми располагал противник на море и в воздухе, он организовал весьма действенную систему комбинированной блокады, которая получила особенно полное развитие при борьбе за Севастополь.
Непрерывная разведка освещала район моря от Крыма до кавказских берегов. Систематическая бомбардировка наших портов и дозор подводных лодок на выходных фарватерах ставили под угрозу корабли, находившиеся под погрузкой или выгрузкой и выходившие из порта или возвращавшиеся туда. На это же была целеустремлена минная война. Из 150 специально выделенных для морской блокады немецких бомбардировщиков и торпедоносцев часть непрерывно дежурила на приморских аэродромах Крыма и ожесточенно атаковала советские корабли на переходе. Были случаи, когда корабли на пути к Севастополю подвергались нападению до 90 самолетов, сбрасывавших до 300 бомб.
При подходе к крымским берегам блокадопрорыватели попадали в зону патрулирования малых подводных лодок и торпедных катеров, базировавшихся на Феодосию, Ялту, и позжe на Балаклаву. Но пройдя последнюю блокадную линию, корабль должен был считаться с 150-мм дальнобойной артиллерией противника, своим огнем перекрывавшей вход в севастопольские бухты. Таким образом блокада была комбинированной (морская, воздушная, подводная, минная), очень интенсивной, и напряжение ее последовательно возрастало из месяца в месяц.
Систематические прорывы блокады противника под Севастополем, протекавшие почти всегда с боем, были самыми трудными и самыми славными делами корабельного состава Черноморского флота в этот период войны.
Только правильные оперативные расчеты, использование темного времени суток и дымовых завес, прикрытие своей авиации, тактическое искусство командиров и беспримерная отвага и упорство черноморцев дали им возможность систематически прорывать блокаду и не только питать осажденный город, но и вывозить из него раненых.
Наряду с классическими и всем известными методами решения аналогичных задач черноморцы вырабатывали новые тактические и технические приемы, использовали новые средства и прибегали к различным ухищрениям, лишь бы наносить противнику максимальные потери и в то же время самим по возможности избегать их."
Когда обстановка настолько осложнилась (главным образом из-за сокращения темного времени суток), что использование транспортов стало нецелесообразным, были привлечены для выполнения транспортных задач, помимо авиации, боевые корабли всех классов, включая подводные лодки{50}.
Эти уроки не прошли дарам и, помимо длительной и решающей помощи Севастополю, обогатили морской, тактический и оперативный опыт Черноморского флота.
С проблемой блокады, но уже в позитивной ее форме, т. е. с организацией взаимодействия блокирующих сил при попытках противника поддерживать коммуникацию сквозь эту блокаду, черноморцам пришлось познакомиться на практике в тот период, когда немцы, отрезанные с суши в Крыму, вынуждены были подвозить пополнения и боезапас морем, а затем эвакуировать тем же путем остатки разбитых частей под Севастополем{51}.
Новороссийск и битва за Кавказ
Как ни тяжел был для Черноморского флота период борьбы за Севастополь, а позже за Керчь и Таманский полуостров, все же критическими днями для него были дни "битвы за Кавказ".
Летом 1942 г., воспользовавшись отсутствием второго фронта в Европе, "немцам и их союзникам удалось собрать вое свои свободные резервы, бросить их на восточный фронт и создать на одном из направлений большой перевес сил"{52}. Одновременно с главным ударом на Сталинград немцы форсировали, реку Дон на широком фронте и, захватив Кубань, устремились к нефтеносным районам Грозного, а также к горным перевалам Главного Кавказского хребта с тем, чтобы в последующем выйти, к Баку и в Закавказье.
Вот как писала об этом периоде волны "Правда" в передовой статье по поводу учреждения медали "За оборону Кавказа": "Немцы рвались к Волге и рвались на Кавказ. Им удалось проникнуть в предгорья Кавказа. Грозная опасность нависла над народами его. Это была опасность для всей кашей страны. Советской нефтью немцы хотели питать свою разбойничью войну. Они рассчитывали разжечь национальную вражду между народами Кавказа, чтобы вклиниться в великое единство советского народа и нарушить патриотическое его согласие"{53}.
Правый фланг германской армии, пробившийся на Северный Кавказ, вышел к Черному морю в районе Цемесской бухты, и 10 сентября 1942 г. после исключительно ожесточенных боев немцам удалось захватить Новороссийск. Однако дальше противник не мог двинуться ни на шаг, остановленный на восточной окраине города и порта, между цементными заводами, в районе Адамовича Балка. Единственная приморская дорога на Туапсе проходит именно здесь, но, несмотря на все усилия врага, эти ворота на юг Красная Армия и моряки Черноморского флота так прочно заперли, что в течение года, вплоть до момента своего разгрома, немцы так и не смогли ничего добиться на этом направлении.
Географическая карта Советского Союза запятнана районами варварской оккупации, которые с востока обведены незримым (но очень ощутимым на местности следами пожарищ, кладбищ и руин) контуром, обозначающим предел, до которого докатывались полчища убийц и грабителей. На этой исторической черте стоит памятником славы великий Сталинград. Так вот правый (южный) конец этой линии упирается в Черное море, в гавани Новороссийска, где противник топтался целый год и откуда начал свое поспешное отступление, чтобы не отстать от бегущего фронта после разгрома 6-й армии под Сталинградом.
В то время мало кто знал, что восточный берег Цемесской бухты, начиная от ворог Новороссийской гавани, оставался все время в советских руках, что дозор черноморских кораблей и береговые батареи флота заперли вход в бухту и что противник так и не смог никогда использовать этот прекрасный порт. Не только военные корабли или транспорты противника, но даже ни один немецкий катер никогда не вошел и не вышел из Новороссийской гавани или бухты. Питание вражеского гарнизона шло по суше через Анапу; или Тамань, а ближайшими базами вражеского флота были Керчь и Феодосия.
В самом городе, пристрелянном советской армейской и морской артиллерией с окрестных горных позиций, немцы рисковали ходить только по "теневой" стороне кварталов, делая перебежки на перекрестках, оставляя передвижение частей и машин на ночное время. Морские команды, привезенные по суше из Германии, занимались только тем, что устанавливали боковые заграждения при входе в гавань и огневые точки на всех матах и причалах, с тревогой ожидая нашей атаки с моря.
Именно это прочное закрепление советских частей на окраине города, невозможность использовать порт под военно-морскую базу, а также замедление общего плана вторжения на Кавказ заставили немцев искать нового решения в обходном движении с тем, чтобы обойти Цемесскую бухту и выйти к морю через горные перевалы в районе Туапсе, Сухуми или Поти.
Пока противник пытался наступать от Новороссийска вдоль берега, Черноморскому флоту ничего особенного не угрожало, так как с авиацией, подводными лодками и торпедными катерами противника черноморцы успешно дрались в порядке повседневной боевой деятельности, описанной выше. Но как только германские части начали пробиваться с севера, по долине реки Туапсинки, к морю и показались на юго-западных склонах некоторых перевалов, все существование Черноморского флота было поставлено под угрозу.
Никакой флот не может существовать без баз. Система базирования создается годами и стоит колоссальных затрат.
К этому времени основные базы Черноморского флота были потеряны и оставались для использования только торговые порты Туапсе, Поти и Батуми, на скорую руку приспособленные для стоянки боевых кораблей, но никогда не имевшие никакой сухопутной обороны. К тому же местные географические условия совершенно не благоприятствовали обороне их с тыла, так как все эти порты лежат у подножья отрогов и контрафорсов нависающих над ними горных хребтов.
Все черноморцы отлично понимали значение создавшейся угрозы флоту, и еще раз матросские бушлаты замелькали на суше, но уже в горах абхазской и грузинской земли, а морские летчики не только на колесных машинах, но и на гидросамолетах, как тогда говорилось, "работали на перевалах".
Уже немцы злорадно предвкушали большую победу и писали в газетах о предстоящем размещении своих раненых в сочинских санаториях и о возможных затруднениях с вывозом нефти из Батуми непосредственно в Германию (через Сулину по Дунаю) ввиду недостаточности танкеров. В это же время турецкая печать начала гадать о судьбе Черноморского флота, причем речь шла только о двух вариантах: придет ли советский флот интернироваться в порты Турции или будет затоплен своими командами. Сторонники второго варианта вспоминали о затоплении Черноморского флота в 1918 г. под Новороссийском.
Но никто из них не подумал о третьем варианте - о разгроме немцев и изгнании их не только с Кавказа, но и за пределы нашей страны. Никто из этих "гадалок" не знал, что' в самый критический для себя период Черноморский флот вместо подготовки к затоплению усиленно ремонтировал корабли и готовился по общему, плану Верховного Главнокомандующего к наступлению, скрытно, по ночам перевозил войсковые части вдоль кавказского побережья, помогал накапливать силы и средства для решающего удара левого фланга Закавказского фронта. "Только запах кавказской нефти почуяли немцы, а нефть им не далась. Красная Армия, народы Кавказа остановили гитлеровскую орду, измотали ее в оборонительных боях и затем могучим ударом выбросили из кавказских предгорий"{54}.
После ликвидации непосредственной угрозы для Туапсе черноморцы совместно с частями Красной Армии в результате упорного боя 4 февраля 1943 г. высадили десант к западу от Новороссийска, в районе Мысхако, где, закрепившись, создали плацдарм (так называемая "Малая земля"), угрожавший Новороссийску клещами.
Когда же противник после сталинградской катастрофы покатился на запад, Красной Армией последовательно были очищены Северный Кавказ и Кубань, а линия фронта у Новороссийска начала разворачиваться на север, продолжая упираться в ту же Балку Адамовича. Германское командование всеми силами цеплялось за этот район, прикрывая отход разбитых армий сперва на Таманский полуостров, а затем и в Крым. 16 сентября 1943 г. приказ Верховного Главнокомандующего возвестил: "Войска Северо-Кавказского фронта во взаимодействии с кораблями и частями Черноморского флота в результате смелой операции ударом с суши и высадкой десанта с моря после пятидневных ожесточенных боев, в течение которых разгромлены 73 пехотная дивизия немцев, 4 и 101 горно-стрелковые дивизии немцев, 4 горнострелковая дивизия румын и портовые команды морской пехоты немцев, - сегодня, 16 сентября, штурмом овладели важным портом Черного моря и городом Новороссийск"{55}.
С этого дня началось последовательное очищение побережий Азовского и Черного морей от врага, которое привело к 10 мая 1944 г. к полному освобождению всех советских баз и портов, кроме расположенных на Дунае, очередь которых не за горами.
Черноморские десанты
Больше всего активный дух черноморцев сказался в десантных операциях различного типа, неоднократно проводимых ими с первых дней войны. Десантная операция по своему существу есть наступательная операция и относится к наиболее трудному и сложному виду боевых действий, выполняемых в современных условиях комбинированными силами армии, флота и авиации. На Черном море обстановка сложилась так парадоксально, что стратегически наступавшие немцы ни разу не рискнули на выполнение десантной операции, несмотря на наличие превосходных высадочных средств, а оборонявшийся Черноморский флот, начиная с первых, дней войны, произвел несколько десятков крупных и мелких десантов на берега, захваченные и обороняемые врагом.
Первая десантная операция, проведенная на Черном море, относится еще ко времени обороны Одессы. Она имела целью ослабить нажим численно превосходящих румынских сил в восточном секторе, откуда противник беспокоил одесский порт обстрелом дальнобойной артиллерии. Поэтому в ночь с 21 на 22 сентября 1941 г. скрытно от врага был посажен в Севастополе и высажен в районе Григорьевки тактический десант моряков, который ударил в тыл румынской осадной армии одновременно с наступлением частей гарнизона с фронта на этом направлении.
Высадка с боевых кораблей под прикрытием крейсеров и миноносцев была настолько внезапной и стремительной, а взаимодействие с поддерживающими огнем кораблями и авиацией настолько четким, что фланг противника, упиравшийся в берег, был смят. При этом было уничтожено до 6000 румын и захвачено много материальной части и... сапог. Уцелевшие румыны побежали, для облегчения маневра сбрасывая на ходу сапоги{56}. Задача была полностью решена, так как противник, оправившись, вынужден был укрепиться на более дальнем рубеже, откуда не мог обстреливать одесскую гавань.
После этого черноморцы много раз успешно высаживали десанты тактического порядка на территории занятого Крыма (особенно в районе Керченского пролива) и на берегах Азовского моря, Таманского полуострова и под Новороссийском. Таких десантов, главной целью которых было обходным маневром через море и ударом во фланг или тыл неприятельской приморской группировки оказать непосредственное содействие Красной Армии, уже насчитывается более двух десятков (несколько раз под Керчью, затем под Таганрогом, Мариуполем, Темрюком, Анапой, Соленым озером и т. п.).
Наряду с тактическими десантами Черноморский флот выполнил несколько высадок оперативного масштаба для захвата баз противника или создания плацдарма на занятом немцами берегу с целью развития последующего наступления армии или флота. К таким операциям относятся захват Феодосии и Керчи в 1941 г., захват Мысхакского плацдарма в феврале 1943 г., захват Новороссийска в сентябре 1943 г. и, наконец, высадка и последующая переброска на Керченский полуостров Отдельной Приморской армии со всеми тылами в процессе подготовки операции по очищению Крыма весной 1944 г.
Все эти операции имеют следующие общие черты:
1) почти всегда высадки сопровождались ожесточенными боями с сильно укрепившимся противником и, несмотря на это, были успешными;
2) большинство десантов в силу общеоперативной обстановки приходилось производить осенью, зимой или весной в условиях штормовых погод;
3) при этом черноморцы вынуждены были использовать не специальные десантные суда, а рыбачьи боты, катера и сейнера, что значительно затрудняло технику высадки, особенно тяжелого оснащения армейских частей;
4) во всех случаях тактические десанты выполнялись морской пехотой или специально сформированными командами моряков; в больших операциях моряки были "первым броском" общевойскового десанта.
Когда обстановка на Черном море полностью изменилась и враг покатился на запад, естественно, что Черноморский флот использовал накопленный опыт и славные традиции десантников для того, чтобы обеспечивать продвижение приморского фланга армии, когда последний упирался в сильные оборонительные узлы, расположенные на берегах Черного моря или его лиманов.
Так было при штурме Николаева, когда 28, марта войска 3-го Украинского фронта после упорных боев заняли этот областной город Украины, крупнейший порт, один из центров нашего судостроения, который с исключительным ожесточением защищали германские войска. В этих боях на левом фланге наступающих войск доблестно действовала при форсировании лимана та самая морская пехота, которая училась обходить десантами германские фланги еще на Азовском море{57}.
Так было 31 марта, когда "войска 3-го Украинского фронта... овладели крепостью и городом Очаков - важным опорным пунктом обороны немцев, запирающим вход в Днепровско-Бугский лиман"{58}. Морская пехота форсировала этот лиман с юга и заняла остров-форт Первомайский, а затем и городской берег, завершив разгром вражеского гарнизона. Несмотря на то, что высадка производилась в трудных условиях и на импровизированных средствах, она была стремительной и исключительно успешной.
Вот почему на Черном мере противник все три года войны находился под постоянной угрозой десантных операций, ожидая их во всякое время на различных участках побережья и очень часто там, где никакой высадки не предполагалось. Это обстоятельство заставляло немецкое командование приковывать к побережью значительное количество пехоты, артиллерии и всех противодесантных средств. В данный момент все берега Бессарабии и румынской Добруджи, теоретически доступные для высадки, загорожены колючей проволокой и минами, оборудованы инженерными сооружениями и оснащены артиллерией, минометами, прожекторами и сложной системой сигнализации и связи. В наиболее угрожаемых районах всю ночь напролет противник устраивает иллюминацию из осветительных ракет и держит в готовности дежурные части с тем, чтобы не пропустить внезапного появления черных бушлатов, но очень часто виновники торжества в это время отсыпаются сном праведников в своих базах с тем, чтобы устроить более яркую иллюминацию в том месте и в такое время, где их ждут меньше всего.
Вот почему значительная группа моряков - Героев Советского Союза из состава Черноморского флота - десантники, Горячий порыв драться с ненавистным врагом, уничтожать и выгонять с родной земли так силен, что подавляющее число десантов было проведено успешно даже в тех случаях, когда приходилось высаживаться прямо в лоб на доты и дзоты и заминированные участки побережья. Но не всегда этот порыв сочетался с достаточным опытом, умением, знанием сил противника и не всегда был всесторонне обеспечен, что приводило к излишним потерям,
Теперь, наученные длительным опытом, черноморцы знают, что современные десантные операции без тщательной разведки и учета погоды, без надежного прикрытия с воздуха, без артиллерийского сопровождения и четкого взаимодействия всех звеньев системы управления не могут обеспечить конечного успеха, как бы ни было сильно желание бойцов драться и победить. Кроме того, опыт показал, что мало еще высадиться и закрепиться, а надо заранее подготовить и суметь обеспечить последующее питание десанта; это в условиях противодействия противника иногда оказывается не менее сложной задачей, чем сама высадка.
Борьба за Крым и Севастополь
Крым всегда был своеобразным "ключом", вернее - ключевой позицией для Черного моря и хотя эта сентенция родилась еще во времена парусного флота, она остается справедливой по сей день, когда обстановка на море не может уже рассматриваться изолированно от обстановки в воздухе{59}. Если условно оставить в стороне исключительное политическое и экономическое значение Крыма как богатейшего края и здравницы СССР и обратиться только к вопросам военной географии, то одного взгляда на карту достаточно, чтобы убедиться в следующем. Выдвинутое положение Крымского полуострова делает его форпостом, прикрывающим с морского направления всю южную Украину, и в то же время как бы разделяет весь бассейн моря на западную и восточную части. Если поставить одну ножку циркуля на Севастополь и измерить расстояния до важнейших пунктов Черноморского побережья, то получатся такие данные: расстояния до Сулины (устье Дуная), до Одессы и до Инеболу (на Анатолийском берегу) практически равны (169, 165 и 167 миль, соответственно), расстояние до Констанцы - 208 миль, а до Новороссийска - 212 миль{60}. Это значит, что морские пути, проходящие вдоль западного и северо-западного побережья, так же как и вдоль южного и северо-восточного, могут контролироваться из Севастополя при совершенно аналогичной затрате времени, независимо от того, какими средствами будет осуществляться этот контроль - самолетами, крейсерами или подводными лодками.
Наличие такой базы, как Севастополь, с одной из лучших бухт в мире по размерам и навигационному удобству и других меньших портов (Феодосия, Ялта, Керчь) и полный контроль над входом в Азовское море - вот основные элементы стратегического положения Крыма.
Современная война, требующая комплексной оценки театра военных действий не только с навигационной, но и с воздушной точки зрения (особенно в части естественных условий для базирования авиации), не снизила, а повысила стратегическое значение Крыма. Несмотря на наличие горного кряжа вдоль южного берега, на всем остальном пространстве полуострова рельеф настолько спокоен, лесной растительности так мало и грунт столь удовлетворительный, что Крым представляет собой огромный аэродромный узел или, вернее, превосходный плацдарм для базирования авиации.
С этого плацдарма советская авиация наносила удары по портам Румынии, району Плоешти и по коммуникациям врага в западной части Черного моря, но с этого же плацдарма немецкая авиация летала в Закавказье, наносила удары по Новороссийску, Туапсе и Поти.
Немцы еще до войны отлично знали военную географию и цену Крыма. Поэтому они (помимо грабительских целей) так настойчиво стремились в Крым, так дорого заплатили за возможность кратковременного владения им и так упорно старались удержать его любой ценой, даже после вынужденного общего отступления их южных армий за пределы наших государственных границ.
Задолго до решающих событий, определивших окончательную судьбу Крыма, и особенно после форсирования Красной Армией Днепра немецкое командование развило самую энергичную деятельность по обороне Крымского полуострова как с севера и с востока (со стороны Керченского пролива), так и с моря. В период, когда Крым был полностью блокирован с суши, т. е. со стороны перешейка войсками 4-го Украинского фронта, а с востока Отдельной Приморской армией, особое значение для немцев приобрели морская и воздушная коммуникации с Одессой и румынскими портами
В этот период, еще обольщаясь надеждой удержать полуостров за собой, германское командование перебрасывало в Крым подкрепления и боевую технику, продолжая наращивать и развивать в глубину оборону Перекопа, района Чонгара, ишуньских позиций, Керченского полуострова, а также противодесантную оборону Феодосии и всего южного побережья. Одновременно начала отмечаться своеобразная миграция большого начальства в обратном направлении, с ценностями, захваченными в крымских дворцах, санаториях и музеях. Очевидно, некоторые немцы и румыны уже научились правильно, оценивать общую обстановку и обрели способность предвидения,
В период, предшествовавший началу Крымской операции, Черноморский флот систематически действовал на коммуникациях противника подводными лодками, авиацией, а позже торпедными катерами, срывая планомерный подвоз для вражеской группировки в Крыму и эвакуацию из него награбленного добра. Если в процессе организации морской и воздушной блокады Крыма на этом этапе войны количество сбитых транспортных самолетов и потопленных транспортов и барж было еще относительно невелико, то косвенное воздействие этой блокады на планы и расчеты противника было значительным, так как она заставляла немцев:
1) ходить только конвоями и преимущественно по ночам;
2) ходить вдоль берега, курсами, весьма невыгодными в навигационном отношении{61};
3) отвлекать большое количество кораблей охранения для конвоирования транспортов и барж и
4) отвлекать значительное число истребительной авиации на прикрытие как морских караванов, так и транспортных самолетов,
В целом все это, помимо прямых потерь, приводило к снижению темпа перевозок.
Наиболее убедительным доказательством того, что воздействие Черноморского флота на коммуникации противника было эффективным, служит следующий факт. Немецкое командование для связи с Одессой организовало в Крыму погрузочно-разгрузочную базу в бухте Ак-Мечеть, которая плохо оборудована, относительно открыта (для северных ветров) и, что самое главное, не имеет железной дороги. В то же время сокращенный участок морского пути от Тарханкута до Севастополя (около 75 миль) располагался под берегом и за минными заграждениями, т. е. был относительно обеспечен защитой. И все же немцы вынуждены были от него отказаться, так как потеряли на этом участке несколько судов.
После падения Одессы положение с морскими сообщениями противника еще больше осложнилось, и он вынужден был пользоваться переходами открытым морем в направлении на Сулину и Констанцу, варьируя курсы и прибегая к ложным маневрам с тем, чтобы вводить в заблуждение нашу воздушную разведку.
Интересно отметить, что помимо общепринятых мер борьбы со все уплотняющейся системой нашей блокады (таких как организация конвоев, прикрытие их, маскировка, использование темного времени, плохих погод и т. д. для внезапного прорыва) противник применял и активные методы борьбы с блокадными силами. Он неоднократно пытался наносить удары по аэродромам, с которых выходили в патрулирование торпедоносцы или штурмовики Черноморского флота, атаковывал маневренные базы торпедных катеров и дажe усилил дозор своих подводных лодок перед советскими базами, т. е. применил метод контрблокады. Однако эти усилия врага были недостаточны по масштабу и неверно целеустремлены, чтобы дать значительный эффект. Заблокировать подводные лодки, торпедные катера и тем более авиацию в черноморских условиях вообще трудно, поэтому контрблокада не спасла противника от потерь и не воспрепятствовала расстройству его коммуникаций{62}.
Одной из замечательных операций Черноморского флота в этот период кампании явилась скрытная переброска соединений торпедных катеров из кавказских баз в Каркинитский залив. Она была осуществлена весьма предусмотрительно (еще в марте 1944 г.) и прекрасно выполнена по организации и технике.
Немцы контролировали эту часть театра своей авиацией из Крыма и морскими силами из Севастополя, Ак-Мечети, Одессы и западных баз. Поэтому появление наших торпедных катеров на путях противника в Одессу было для него совершенно неожиданным. Попытка уничтожить эти катера с воздуха не увенчалась успехом, хотя их временная база была по сути дела во вражеском тылу. В последующем, с падением Одессы, когда немцы вынуждены были повернуть свою коммуникацию прямо на запад от Севастополя (к Сулине и Констанце), наличие торпедных катеров, базирующихся на Каркинитский залив, позволило воздействовать на морские сообщения противника с двух направлений и уплотнить блокаду.
Пока шли грандиозные бои по очищению от германских полчищ района Днепровской излучины, а затем и всего правобережья и юга Украины, в Северной Таврии и к востоку от Керчи происходило накопление сил и средств, велась систематическая и глубокая разведка, осуществлялось сближение вплотную, к основным оборонительным рубежам, т. е. проводилась всесторонняя подготовка к одной из классических операций Красной Армии в этой войне. Это было первым этапом так называемой Крымской кампании 1944 г.
Волею Верховного Главнокомандования по окончании методической и обстоятельной подготовки 8 апреля начался штурм Крыма.
Термин "штурм" в данном случае может быть принят в буквальном смысле, так как в предшествовавшие дни войска 4-го Украинского фронта пробились вплотную к оборонительным полосам Перекопского перешейка и Сивашу и вслед за прорывом и форсированием их штурмовали ишуньские позиции, а войска Отдельной Приморской армии, развернувшиеся под стенами Керчи, должны были штурмовать систему обороны противника, спиравшуюся на крепость и город Керчь и левым флангом упиравшуюся в Азовское море.
За два-три дня система обороны врага, подготовлявшаяся почти два года, была прорвана, и два стремительных потока героических воинов, жаждущих отомстить захватчикам, начали прорезать Крым по сходящимся направлениям к Севастополю. 11 апреля был занят важнейший железнодорожный и аэродромный узел Джанкой и одновременно с другого направления - Керчь. Еще через два дня, 13 апреля, противник оказался выбитым из Феодосии, Евпатории и Симферополя, который был ставкой германского командующего в Крыму. На следующий день, 14 апреля, наши войска заняли Бахчисарай, Алушту, Карасубазар и Судак. 15 апреля передовые части Красной Армии уже подошли к переднему краю оборонительного пояса легендарного Севастополя, захватив Качу, Мамашай, Бельбек, Дуванкой, Шули и другие пункты.
16 апреля была взята Ялта и вслед за тем замкнулось кольцо осады вокруг Севастополя, от Качи до Балаклавы, т.е. от моря до моря.
Итак, в пять-шесть суток были пройдены пути от Перекопа до стен Севастополя (около 250 км) и от Керчи до того же Севастополя (около 300 км). Этот стремительный смелый маневр, синхронно начатый с двух направлений и выполненный в таком темпе, что некоторым подвижным отрядам приходилось делать по 40-50, а в отдельных случаях по 80 км в сутки, предопределил разгром вражеской группировки в Крыму.
Преодолевая попытки врага организовать подвижную оборону, заслоны, завалы и все виды заграждений, наши войска, наступавшие с севера и с востока, сомкнулись вокруг Севастополя, который превратился в пункт последнего прибежища врага на крымской земле.
Ни старинные "турецкие валы"{63}, ни естественные рубежи или оборудованные позиции, вроде Ак-Манайских, подготовленные руками насильно согнанного населения и строительной организацией Тодта, ни, наконец, упорство обреченных солдат, брошенных германским командованием на уничтожение с расчетом затянуть падение Крыма, - ничто не помогло. Замелькали телеграфные сообщения о массовых трофеях, о десятках тысяч пленных. В газетах появились корреспонденции с унылыми рассказами уцелевших немцев о предательстве начальства, заблаговременно улетевшего в Румынию, заявлениями о бесцельности попыток удержания Крыма и т. д.
В Крымской кампании Красная Армия показала образцы исключительного мастерства и искусства подготовки и ведения современной наступательной операции в условиях преодоления сильнейшей системы обороны и последующего стремительного маневра в глубину расположения противника на сотни километров. Немцы много писали и говорили о молниеносных операциях в процессе всей войны, но на практике такие операции продемонстрировала Красная Армия, в частности при очищении Крыма.
Черноморский флот и Азовская военная флотилия в начальной фазе этой операции помогали Отдельной Приморской армии высадкой тактических десантов во фланг германских частей на Керченском полуострове, а в последующем перевозкой через пролив всех частей этой армии, ее вооружения и тылов. Авиация Черноморского флота с полным напряжением действовала совместно с фронтовой авиацией по наземным целям при прорыве перекопских и ишуньских позиций, а большая часть ее вместе с торпедными катерами и подводными лодками осуществляла блокадные действия, срывая подвоз и вывоз из Крыма. Другие соединения морской авиации помогали Отдельной Приморской армии непосредственно и кроме того непрерывно атаковывали Феодосию, Судак и другие порты, в которых противник сперва имел резервы или склады, а позднее старался сажать свои уцелевшие войска на транспорты для их эвакуации. Эта боевая работа получила свое признание в том, что чаще всех из черноморцев в приказах Верховного Главнокомандующего упоминались как отличившиеся летчики генерал-лейтенанта авиации Ермаченкова.
Тщательно подготовленный исторический штурм Севастополя длился непрерывно трое суток, с 7 по 9. мая. В результате его войска 4-го Украинского фронта "прорвали сильно укрепленную долговременную оборону немцев, состоящую из трех полос железобетонных оборонительных сооружений"{64}, и город Севастополь был взят. Еще раз сталинская стратегия продемонстрировала миру образец классической операции.
Три дня грандиозных усилий, концентрированного огня, массированного использования танков и авиации, движимых волей людей, которые были охвачены патриотическим подъемом, ненавистью к захватчикам и страстным желанием отомстить врагу именно здесь, на священных камнях героического города.
Три дня точного расчета, твердого руководства и искусного управления взаимодействующими пехотой, артиллерией, авиацией и всеми другими современными средствами борьбы, наносящими удар с нескольких направлений.
Те 16 километров от внешнего обвода до города, которые немцы в 1941/42 г. преодолевали в течение 250 суток, сейчас были пройдены нашими войсками фактически в трое суток, а если считать с начала подготовки к штурму - в 23-24 дня. \104 \
Не спасли немцев ни двухлетняя напряженная работа по восстановлению и наращиванию новых оборонительных сооружений крепости, ни громадные минные поля, ни многослойная проволока, ни объявленная на весь мир немецкая гарантия, что Севастополь абсолютно неприступен, ни приказы из Берлина держаться во что бы то ни стало и оборонять "каждую траншею, каждую воронку, каждый окоп"{65}.
Не помогла даже более вещественная помощь в виде свежих пополнений, перебрасывавшихся в последние дни из Румынии на самолетах.
Уцелевшие части немецкой 17-й армии, ее средства усиления, части СС и румынские дивизии и бригады, помимо штатного гарнизона с его вооружением, создали в крепости исключительную концентрацию тяжелой и полевой артиллерии, минометов, зенитной артиллерии, танков и прочей техники. Отходя в обвод Севастополя, противник взорвал за собой все дороги, мосты и тоннели. Наконец, он имел те же три недели для подготовки к отражению штурма.
Красная Армия не оставила немцам даже такого утешения или оправдания в поражении, как длительность обороны. Они были разбиты в три дня, и разбиты наголову.
После падения Севастополя понадобилось только три дня, чтобы окончательно разделаться с остатками разбитых частей противника, прижатых к оконечности Херсонесского полуострова.
В этот период Крымской кампании главной задачей Черноморского флота явился срыв эвакуации остатков германо-румынских частей из Севастополя.
Морская и воздушная блокада начала последовательно уплотняться. Для этого стали продвигаться вперед аэродромы черноморской авиации; торпедные катера переходили на манeвpeннoe базирование вплотную к вражеской коммуникации; число подводных лодок на позициях блокады увеличилось. Темп и напряжение действий блокадных сил также последовательно возрастали, что в свою очередь привело к возрастанию числа потопленных немецких и румынских кораблей, транспортов, барж, катеров и сбиваемых самолетов. Противник менял курсы, применял дымзавесы, демонстрации и т. д., но в связи с сокращением темного времени суток и критическим положением в конце концов вынужден был, не считаясь с потерями, перейти на круглосуточную эвакуацию, лишь бы спасти то, что еще было возможно.
В условиях современной войны воздействие на коммуникации дает наибольший эффект, если атаковывать транспорты не только в море - на переходе, но и в базах - в процессе погрузки и выгрузки, если разрушать пирсы и причалы с их оборудованием, складами, подъездными путями, т. е. если одновременно снижать пропускную способность портов. Вот почему авиация дальнего действия 12 и 18. апреля бомбардировала гавани и причалы Констанцы, 17, апреля - Галац и многократно - бухты и рейды Севастополя. В свою очередь, черноморская авиация атаковывала Сулину и Севастополь и ставила мины на подходах к этим портам.
Торпедоносцы, штурмовики и бомбардировщики соревновались в числе потопленных вражеских судов между собой, а авиация в целом - с торпедными катерами и подводными лодками. Но особенный праздник выпал на долю черноморских торпедных катеров. За всю войну, несмотря на напряженную и успешную боевую деятельность, они не имели таких возможностей, как в этой операции, и торпедники полностью эти возможности использовали.
Избиение врага на воде и в воздухе продолжалось до того момента, пока оконечность Херсонесского мыса не оставили не только последние немецкие катера, но и импровизированные плоты, и пока не добрались к своим берегам последние уцелевшие шлюпки.
В сообщении Совинформбюро об итогах Крымской кампании приведены показательные данные: "...нашей авиацией и кораблями Черноморского флота с 8 апреля по 12 мая потоплено с войсками и военными грузами противника: транспортов - 69, быстроходных десантных барж - 56, сторожевых кораблей - 2, канонерских лодок - 2, тральщиков - 3, сторожевых катеров - 27 и 32 других судна. Всего потоплено за это время 191 судно разного тоннажа"{66}.
Как всегда бывало и раньше в критические моменты войны, взаимодействие пропагандистов германской армии и флота опять оказалось несостоятельным. В то время как радиокомментатор генерал Дитмар и часть прессы, забыв о том, что они проповедовали в течение двух лет, перестроились и стали утверждать, что Крым и Севастополь уже не имеют военной ценности, а эвакуация прошла удачно, своевременно и точно по планам германского командования, известный немецкий морской обозреватель контр-адмирал Гадов, правдa, в очень деликатных выражениях, говорит о другом. "Мы отнюдь не намерены, - пишет Гадов в "Дейче Аль-гемейне Цейтунг" 17 мая 1944 г., - изобразить наш отход из Крыма, как славную победу... Мы лишь воздаем должное этой необычайной операции.
Корабли выполняли свои задачи, невзирая на возраставшее Превосходство противника в воздухе и бесчисленные атаки вражеского надводного и подводного флота".
Еще больше удружил немцам своей оценкой финский радиообозреватель Кристофер Шильд, который сразу же после падения Севастополя (11 мая) заявил: "Разница заключается в том, что если в 1941/42 г. оборона Севастополя русскими действительно задержала на длительное время осуществление планов наступающих, то сейчас оборона немцами Севастополя, ввиду ее краткости, не причинила серьезного ущерба нападающей Красной Армии".
Использование темного времени суток и тумана, стоявшего в течение трех дней, массовое применение мелких средств и привлечение для перевозок быстроходных кораблей позволили противнику вывезти некоторое количество крымских оккупантов, однако более значительная их часть, помимо попавших в плен, осталась на дне Черного моря.
Так завершилась Крымская кампания и борьба за Севастополь.
Советская и мировая печать уже показала на ряде сопоставлений, как самоотверженно защищали русские свой любимый город в 1854/55 г., как героически защищали они его в 1941/42 г. и как, несмотря на ряд имевшихся преимуществ, бесславно провалились немцы, пытаясь удержаться в Севастополе в 1944 г.
Но надо сделать еще одно историческое сопоставление.
После Крымской войны Россия получила обратно город-герой усилиями дипломатов на Парижской конференции, а в Великой отечественной войне Севастополь - город славы возвращен родине силой русского оружия.
Врагу было отомщено!
"Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, которой героем был народ русский..." - так писал Л. Н. Толстой 25 апреля 1885 г., находясь еще в осажденном городе. Его предвидение оправдалось, но он не мог знать, что 90 лет спустя героическим подвигом в период осады, а затем еще более героическим штурмом русский народ умножит славу предков и обессмертит себя еще больше, оставив неизгладимый след не только в истории России, но и в мировой истории.
"Сегодня поднялась над миром слава Севастопольского штурма"{67}.
Новая обстановка на Черном море
Очищение Крыма и занятие Севастополя привели к созданию совершенно новой обстановки на Черном море.
Если оглянуться на три прошедших года войны на Черном море, то можно резюмировать так: несмотря на последовательное наращивание сил и средств морской и воздушной войны и большие территориальные захваты, временно лишившие Черноморский флот его основных баз, в результате перелома в ходе войны в целом, начавшегося под Сталинградом, немцы так же непреложно, как и на других морях, вынуждены были на Черном море перейти от наступления к обороне, а затем начать поспешный отход на запад. Для Черноморского флота поворотным пунктом явились бои за Новороссийск.
Грандиозное и безостановочное наступление Красной Армии привело к полному очищению всей южной Украины и вместе с тем всего побережья Черного моря. За очищением от врага таких портов, как Херсон, Николаев и Очаков, последовало освобождение Одессы.
Та самая героическая Одесса, которая стала могилой для половины румынской армии в 1941 г. и которая стоически оборонялась в течение двух месяцев от численно превосходящего врага, хотя в связи с внезапностью вторжения она и не была достаточно подготовлена к осаде, теперь была возвращена в итоге такого стремительного и безостановочного наступления, что противник не смог организовать сколько-нибудь длительную оборону. Румынское командование в течение двух с половиной лет оккупации укрепляло Одессу, но в последний момент защищали ее не румыны, а германские части. Немцы, вероятно, охотно уступили бы эту честь румынам, но волею Красной Армии германское командование уже не могло выбирать направлений для отступления от Николаева, и единственный возможный для них путь отхода оставался к низовью и устью Днестра и к Одессе. Румыны же предпочли ретироваться заблаговременно, не ожидая своих покровителей.
10 апреля 1944 г. областной город Украины, первоклассный порт и мощный опорный пункт противника, через который немцы питали свою группировку в Крыму и откуда выкачивали в Румынию всевозможные богатства Украины, - Одесса вновь стала советской. Черноморскому флоту была возвращена маневренная база.
Ровно через месяц, в ночь на 10 мая, Красная Армия овладела последней цитаделью захватчиков в Крыму - Севастополем, и с этого момента все побережье Советского Союза на Черном море, за исключением небольшого участка морской границы Бессарабии, и абсолютно все советские морские порты и базы опять перешли в наши руки.
Если взглянуть на рис. 6, то становится очевидным, что к июню 1944 г., т. е. через три года войны, морские и воздушные силы противника опять вжаты а тот же контур системы базирования (Галац - Сулина - Констанца), который очерчивал вражеский плацдарм на Черном море при вероломном вторжении немцев в Советский Союз в июне 1941 г.
На первый взгляд оперативная обстановка на Черноморском театре восстановилась в том виде, какой она имела в начале войны. Однако такое заключение было бы глубоко ошибочным.
Как известно, оперативная обстановка определяется не только военной географией, но также соотношением сил, т. е. их составом и качеством, их развертыванием и планами. Если современная военная география Черного моря слагается почти из тех же элементов, что и в первый период войны, то соотношение сил на театре стало иным. Противник уже далеко не тот, так как он в качественном и количественном отношении претерпел значительные метаморфозы, причем не по своей охоте.
Как и летом 1941 г., германские и румынские подводные лодки, десантные и москитные силы базируются сейчас на Констанцу и Сулину, получают питание по Дунаю, ремонтируются в доках Галаца и укрываются от ударов в болгарских портах Варна и Бургас.
Как и в первые дни войны, германская авиация базируется на румынских и болгарских аэродромах, питаясь румынским бензином и действуя в направлении Одессы, Крыма и наших морских коммуникаций.
Как и в первый период войны, вернее даже в значительно больших масштабах, германские части занимают главнейшие политические, экономические и стратегические объекты Румынии и Болгарии, превратив своих "суверенных союзников" по сути дела в оккупированные страны.
Но как далеки эти морские, воздушные и сухопутные силы врага от тех, которые начинали поход на восток в июне 1941 г. с фанфарами и победными кликами!
Прежде всего, на полях Советского Союза - от Сталинграда и предгорий Кавказа до Карпат, а также в Крыму - растеряно громадное количество самой разнообразной боевой техники. В водах Черного моря потеряно большое количество боевых кораблей, вспомогательных и транспортных судов. Сотни тысяч отборных головорезов погибло еще во время "дранг нах остен" и еще больше - при поспешном "дранг нах вестен". Многочисленные их экземпляры из числа уцелевших остались в наших лагерях для военнопленных. Растаяла на добрую половину румынская армия. Исчезли с поля боя итальянские части. Немецкие части пополняются преимущественно остатками "тотальников" и выздоравливающими.
И хотя остервенелый враг дерется с упорством обреченных, все же это отступающая армия, обороняющийся флот, подавленная авиация, это - армия с изнемогающим тылом и с союзниками, "смотрящими в кусты". "Теперь уже всем, должно быть, ясно, что гитлеровская Германия неудержимо движется к катастрофе"{68}.
Но теперь на Черноморском театре есть еще один элемент обстановки, которого не было раньше.
В октябре 1941 г., когда авиация Черноморского флота из Крыма стала впервые наносить удары по Бухаресту и нефтеносному Плоешти, ближайшая английская авиация, дислоцированная на аэродромах Египта, была занята в районе Соллума, а летчики американской авиации лишь читали газетные сообщения о ходе войны в Европе, не предполагая, что так скоро наступит и их час.
Когда же американские "Либерейторы" из состава 9-й авиагруппы со средиземноморских аэродромов впервые (для союзников) атаковали 1 августа 1943 г. тот же Плоешти, авиация Черноморского флота была занята в борьбе за Новороссийск, а авиация Красной, Армии - поддержкой развивавшегося наступления после решительного разгрома германских частей под Орлом и Белгородом.
Но вот наступила весна 1944 г., когда Бухарест и Плоешти уже подвергаются систематическим ударам англо-американской авиации, перешедшей на южноитальянские и советские авиабазы, и когда наша авиация дальнего действия громит Констанцу, Галац и румынские аэродромы, а черноморская авиация остальные порты. Кроме того, советская и союзная авиация систематически минирует воды Дуная, парализуя движение на этой важнейшей коммуникации противника. Сейчас вся Румыния, из края в край, перекрывается "двухслойным огнем" советско-англо-американской авиации и находится под все возрастающим воздействием ее ударов.
Наконец, Красная Армия в процессе почти непрерывного и победоносного наступления вступила на территорию Румынии и, форсировав реку Серет, гонит немецкие и румынские части в глубь страны.
Вот почему обстановка на Черном море не возвратилась к исходной, а в корне изменилась и стала новой.
Эта новая обстановка в данный момент определяется следующими основными положениями: 1) "...нужно преследовать раненого немецкого зверя по пятам и добить его в его собственной берлоге"{69} и
2) "Верховным Главнокомандованием Красной Армии дан приказ советским наступающим частям преследовать врага вплоть до его разгрома и капитуляции.
Вместе с тем Советское Правительство заявляет, что оно не преследует цели приобретения какой-либо части румынской территории или изменения существующего общественного строя Румынии и что вступление советских войск в пределы Румынии диктуется исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением войск противника"{70}.
По сей день продолжаются действия неприятельских подводных лодок у кавказского побережья, удерживаются на части бессарабской территории германо-румынские силы и вражеская авиация пытается оспаривать над западной частью моря господство в воздухе. Однако все эти действия, несмотря на упорство и ожесточение противника, носят все черты обороны и стремления любой ценой выиграть время, затянуть войну и отдалить час окончательной катастрофы.
Несмотря на все старания германской пропаганды, значимость самого факта разгрома немцев в Крыму и вытекающие из этого последствия сразу же были правильно оценены не только нашими союзниками, но и нейтральной и даже финской печатью.
Шведский полковник Братт в своей статье "Немецкая катастрофа под Севастополем", помещенной в газете "Стокгольмс Тиднинген" 10 мая 1944 г., напомнил, что "сами немцы раньше сильно подчеркивали значение Севастополя. Они отмечали, что обороняя Крым, они обороняют одновременно от русского нападения западное побережье Черного моря. Если эта немецкая оценка была правильной раньше, то она правильна и теперь, но севастопольская крепость пала. Катастрофа стала фактом".
На следующий день, 11 мая, упомянутый уже нами финский обозреватель Шильд возвестил по радио из Хельсинки общеизвестные истины, которые вряд ли удовлетворили его немецких хозяев. Он сказал: "Положение на Черном море с падением Севастополя и обратным захватом Крыма, несомненно, коренным образом меняет всю обстановку на юге в пользу России. Важна то, что с обратным переходом севастопольской базы в руки русских Черноморский флот получает возможность эффективно расстраивать коммуникации вдоль западного побережья Черного моря".
Из приведенных высказываний ясно, что изменения, происшедшие на Черном море, становятся очевидными не только для нас, но и для противника и нейтральных наблюдателей.
Такова новая обстановка на Черноморском театре военных действий, в которую сам Черноморский флот входит тоже новым слагаемым, ибо за три года войны с немецко-румынскими захватчиками он приобрел большой опыт современной морской и воздушной войны и научился бить противника{71}.
Имея превосходство в силах, в системе базирования как кораблей, так и авиации, отработанную систему взаимодействия с приморскими, флангами армии и замечательный личный состав, прошедший через все этапы героической обороны и не менее героического наступления, Черноморский флот должен стать подлинным хозяином Черного моря и помочь Kpacной Армии добить фашистского зверя в его собственной берлоге.
5. Военные флотилии
Грандиозные масштабы и напряженность отечественной войны, опасность, угрожавшая Советскому Союзу, и проникновение врага в глубь территории нашей родины вызвали к жизни формирование морских, озерных и речных флотилий там, где их не было в мирное время, a также вынудили усилить те флотилии, которые существовали до войны, но не отвечали по своему составу новой, необычной обстановке.
Эта большая организационная работа потребовала дополнительного напряжения тех флотов, из которых пришлось выделять кадры, и центральных органов Наркомата Военно-Морского Флота, на которые легла забота о формировании, организации, подготовке и снабжении флотилий всем необходимым для ведения современной войны.
Боевая деятельность флотилий, естественно, была и остается полностью связанной с операциями Красной Армии на соответствующих направлениях.
О Беломорской военной флотилии было упомянуто в главе "Война на Северном театре"
Охрана больших водных районов от подводных лодок противника, предохранение от мин и защита от немецких самолетов одиночных транспортов и конвоев являются основным содержанием боевой деятельности беломорцев. Кроме того, Беломорская флотилия осуществляла и обеспечивала большие войсковые переброски по внутренним морским коммуникациям, когда это требовалось обстановкой.
Если Северный флот пользуется преимуществами круглогодового плавания на чистой воде, то деятельность Беломорской флотилий затрудняется сезонными осложнениями ледовой обстановки. Последняя не только замедляет темп движения проводки конвоев и ставит их в зависимость от числа и мощности ледоколов, но и делает исключительно трудной борьбу с минами и авиацией. Только подводные лодки не могут действовать в условиях сплошного льда; они обычно подстерегают наши караваны на кромке ледяных полей.
Противник, изыскивая слабые места в системе нашей морской обороны, настойчиво действовал подводными лодками, авиацией и минами в самых отдаленных полярных районах в которые он мог проникать. Поэтому работа Беломорской флотилии была очень напряженной.
Кромe того, на этом театре имели место отдельные попытки проникновения германских надводных рейдеров в зону действия Беломорской флотилии. Все они, однако, оказались совершенно безуспешными. И наконец, в отличие от остальных флотилий (кроме Каспийской), Беломорская флотилия не сумела показать степень своей подготовленности к тактическому взаимодействию с частями фронта, ибо на суше противнику, несмотря на все потуги, так и не удалось пробиться к Белому морю, и в частности на Кандалакшском направлении
О деятельности Ладожской военной флотилии, сказано кратко во второй главе "Война на Балтийском море" в связи операцией у о. Сухо.
На ограниченном водном театре Ладожского озера шла, правда, в малом масштабе, современная морская война, прерываемая только ледоставом. Неоднократно высаживались десанты, велась борьба на коммуникациях и напряженная минная война, проводилась блокада и борьба с ней, предпринимались атаки баз, имели место даже отрядные бои артиллерийских кораблей. Все эти операции обязательно сочетались с ожесточенной борьбой в воздухе. Противодесантная операция у о. Сухо явилась примером, свидетельствующим об оперативной и тактической зрелости флотилии.
Из ряда значительных операций, проведенных силами флотилии, можно, например, отметить следующую.
В начальный период войны в результате внезапного вторжения противника в Карелию одно из соединений Красной Армии было отрезано от остальных частей фронта и прижато к шxepнoмy берегу Ладожского озера в районе Сердоболя. В исключительно трудных условиях флотилия блестяще выполнила операцию по прикрытию отхода, посадке войсковых частей с техникой и тылами на корабли и последующей переброске их в расположение нашего фронта. Катера-охотники, канонерские лодки, тральщики и вспомогательные суда в течение нескольких суток вели: бон с артиллерией и частями противника и высаживали тактические десанты моряков, которые своими контратаками обеспечивали удержание плацдарма эмбаркации (посадки), проявляя большой героизм и прекрасную морскую выучку{72}. Задача была полностью выполнена, моряки получили благодарность от армейского командования, а переброшенные части укрепили и стабилизировали фронт на Карельском перешейке.
Однако главная заслуга Ладожской военной флотилии состоит в успешном осуществлении операций, связанных с обеспечением коммуникаций осажденного Ленинграда, которую выразительно называли "дорогой жизни". Непрерывно в течение двух лет, вплоть до полного разблокирования города, немцы и финны прилагали самые настойчивые усилия и применяли разнообразные методы для того, чтобы парализовать перевозки боезапаса, продовольствия и пополнений, а также эвакуацию раненых. Поэтому, с озера и с воздуха наносились непрерывные удары по местам посадки и выгрузки, по тоннажу и по кораблям прикрытия, а с суши (со стороны Шлиссельбурга и Свири) делались попытки захватить последние базы флотилии. В зимнее время, когда тяжелый лед уже не позволял; пробиваться судам и устанавливалась ледовая автодорога, действия кораблей противника прекращались но зато усиливалась деятельность его авиации. Однако всевозможные ухищрения врага, трудности и частичные потери не сломили воли ладожских моряков; они до конца стояли на страже "дороги жизни" любимого Ленинграда и с честью выполняли свой долг.
Онежская военная флотилия, скромная по своему; составу, была создана для помощи флангу, армии, как только обозначилась угроза выхода противника к берегам Онежского озера.
Этот относительно небольшой водный плацдарм имеет большое стратегическое значение, так как находится на стыке трех важнейших внутренних водных систем. Ha юг, от Вытегры идет шлюзованная часть Мариинской системы, выводящей на Волгу; на запад - по реке Свирь и через Ла дожское озеро идет путь на Ленинград, т.е. в Балтийское море и, наконец, на севере - от Повенца начинается Беломорско-Балтийский канал им. Сталина, выводящий; в Белое море
Врагу удалось в первые месяцы войны пробиться к западному берегу Онежского озера, но дальше, почти за три года он двинуться не смог. Отчаянные усилия противника разбивались о стойкое сопротивление частей Красной Армии. В этих боях Онежская военная флотилия, имея главным противником германскую и финскую авиацию и вооруженные катера, настойчиво и упорно вела шхерную войну, успешно выполняя все задачи, возлагаемые на нее общевойсковым командованием. Поэтому, как и на других театрах, противник так и не отважился ни разу на высадку десантов во фланг наших частей или на восточный берег озера.
Дунайская и Днепровская флотилии
Как пограничные эти флотилии бок о бок с передовыми частями Красной Армии приняли на себя первый удар предательски вторгшегося врага и героически защищали западные границы Советского Союза.
В 4 часа утра 22 июня 1941 г. румыны внезапно открыли огонь по базе Дунайской флотилии - Измаилу, после чего началась ожесточенная борьба за наши берега, за разгром вражеских переправ и береговых батарей, которая продолжалась почти полный месяц, пока противник не пробился к Кишиневу и фланг армии, чтобы не быть отрезанным, начал отходить к Одессе.
После упорных боев за соответствующие водные рубежи, во время которых личный состав флотилий с честью выполнил свой долг, корабли Дунайской и Днепровской флотилий частью вынуждены были отойти в Черное море или на другие речные бассейны, частью же (где по условиям обстановки не представлялось возможным спасти их от противника) были потоплены своими экипажами. Некоторые корабли погибли в ходе упорных боев, но ни один корабль или катер не достался в руки врага.
Некоторые речные корабли, как, например, монитор "Железняков", имеют редкий "послужной список": бои на Дунае, бои на Буге за Николаев, бои в Азовском море, на Дону, на Кубани, прорыв через Керченский пролив в Новороссийск. "Железняков" выдержал до 200 воздушных налетов, и многократные обстрелы береговой артиллерии.
В течение почти полугода выбирались из окружения и возвращались одиночным порядком или группами офицеры и команды Днепровской и Дунайской флотилий из числа тех, кто уходили последними, взорвав корабли и минировав фарватеры в тылу противника. Все они, как один, высказывали стереотипную просьбу - послать их опять в бой и по возможности вместе. Часть моряков ушла к партизанам. Связанные пережитыми тяжелыми испытаниями, видевшие своими глазами, какие злодеяния творит озверевший враг в оккупированных районах, сохранившие горькую память о затоплении родных кораблей, все они горели священной ненавистью к врагу и в дальнейшем показали себя неистовыми мстителями и наиболее отважными бойцами в составе других флотилий, особенно при высадке десантов. Они верили, что "будет и на нашей улице праздник", и знали, что придет день, когда, вернувшись в родные места на Днепре и Дунае, они будут громить врага и рассчитываться с насильниками и убийцами.
Днепровцы уже дождались этого часа и в настоящий момент в составе соответствующих армий выполняют задачи по дальнейшему обеспечению великого сталинского наступления.
Недалеко время, когда и моряки Дунайской флотилии выйдут снова к юго-западным границам нашей родины о тем, чтобы совместно с Красной Армией раз и навсегда отвадить неумного и чванливого соседа, отбить у него всякую охоту повторить предательство, подобное совершенному в июне 1941 г.
Азовская военная флотилия
Эту флотилию пришлось формировать в то время, когда германские части начали выходить через Нижний Днепр в Северную Таврию к берегам Азовского моря. Ожесточенная "москитная" и воздушная война развернулась на тех самых плесах, где революционным черноморцам уже приходилось драться во время гражданской войны, решая те же задачи обеспечения приморского фланга армии под Мариуполем, Таганрогом и на подходах к Ростову. Но на этот раз враг оказался сильнее, а обстановка сложнее, так как без авиации уже нельзя было выполнить ни одной задачи. Противник перебросил по железной дороге через Геническ (а позже через Мариуполь) большое чисто секций двухкорпусных самоходных понтонов, использование которых вполне отвечало условиям этого района театра (мелководье, небольшие расстояния). Кроме того, на Азовском море в широких масштабах развернулась воздушная н минная война с применением самых современных магнитно-акустических мин.
Действуя смело и активно, Азовская флотилия все время держала инициативу на море в своих руках.
Был период (летом 1942 г.), когда немцы перебросили из Германии в Мариуполь флотские команды общей численностью до 6000 чел. Спустив на воду десантные катера и сконцентрировав самоходные понтоны, противник начал подготовку большой десантной операции в направлении на Ейск и Ахтари с тем, чтобы кратчайшим путем выйти на Кубань в тыл нашим армиям, защищавшим Ростов и Таманский полуостров. Но своевременным мощным ударом с воздуха авиации Черноморского флота и Северо-Кавказского фронта и действиями флотилии с моря этот план противника был сорван.
Азовцы показали себя мастерами тактических и диверсионных десантов и набеговых операций, благодаря чему фланг и тыл противника, а также его части, прикрывавшие Азовское побережье, держались в постоянном напряжении.
Особенно отличились моряки Азовской военной флотилии в те дни, когда Красная Армия погнала противника на запад, и в первую очередь при захвате войсками Южного фронта таких важнейших районов Приазовья, как Таганрог, Осипенко и крупный центр металлургической промышленности город и порт Мариуполь. В приказе Верховного Главнокомандующего от 10 сентября 1943 г. были особо отмечены действия моряков контр-адмирала Горшкова при взятии Мариуполя. Успешные действия десантов азовцев под Темрюком, также отмечены в приказе Верховного Главнокомандующего от 9 октября 1943 г. в связи с полным очищением от немецко-фашистских захватчиков Таманского полуострова.
Если бы старый адмирал, воспитанный на классических традициях линейного флота, увидел это сложное соединение самых разнообразных кораблей и судов - от монитора специальной постройки, бронекатера и охотника до рыбачьих мотоботов и сейнеров, вооруженных мелкокалиберной артиллерией и пулеметами, - он, наверное, скептически улыбнулся бы, недоумевая, как можно воевать на подобного рода "композитной" эскадре. Однако азовцы воевали, и воевали неплохо, именно на этих судах, лишь бы выполнить боевые задачи, поставленные командованием лишь бы наносить ущерб и поражение ненавистному врагу. Эти маленькие корабли делали большое дело.
В своеобразных условиях Азовского моря некоторые типы импровизированных боевых судов оказывались более подходящими для использования, чем любые корабли флота{73}. Вот почему краснофлотец, всю службу, проплававший на современном крейсере, но переведенный на азовскую канонерскую лодку, по миновании надобности не без сожаления передавал ее старым владельцам - местным рыбакам - и с гордостью возвращался на свой крейсер, зная, что обогнал и своих товарищей в отношении "числа дней пребывания в море" и, "числа случаев пребывания в бою".
Были для азовцев и тяжелые дни, когда пришлось отойти на Дом и Кубань и временно уйти в Черное море из-за потери баз, захваченных противником с суши.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги