В годы холодной войны

Для действий в «особый период»

Через пять лет после окончания Второй мировой войны в связи с появлением на вооружении государств– членов НАТО маневренных средств ядерного нападения в Советском Союзе была разработана и осуществлена идея создания специальной разведки – мобильного и эффективного диверсионно-разведывательного средства уничтожения (выведения из строя) ядерного оружия в глубоком тылу противника, а также дезорганизации управления войсками, работы его тыла путем нарушения железнодорожных, воздушных, морских и других коммуникаций, средств связи и уничтожения видных военных и государственных деятелей. К этому времени военному руководству было очевидно, что некоторые проблемы нельзя решить иначе, как с применением специально обученных разведчиков. Да и бывшие союзники по антигитлеровской коалиции спешили развернуться: в некоторых странах Запада такие подразделения были уже созданы. Преимущество именно разведывательно-диверсионных подразделений заключалось в том, что они могли не только обнаружить требуемый объект, но и при необходимости уничтожить его.

Как мы уже писали в начале нашей книги, 24 октября 1950 года согласно директиве № Орг/2/395832 военного министра СССР Маршала А.М. Василевского и начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР генерала С.М. Штеменко в составе общевойсковых и механизированных армий, а также в ряде военных округов началось формирование отдельных рот специального назначения (далее – орСН). За короткий срок под руководством Главного разведывательного управления Генерального штаба (ГРУ ГШ) было создано сорок шесть орСН общей численностью более 5,5 тыс. человек. Руководили созданием спецназа опытные люди. Заместителем начальника ГРУ в то время был генерал-полковник Мамсуров. 5-м управлении ГРУ, где за формирование спецназа отвечал полковник Н.К. Патрахальцев, была разработана «Инструкция по боевому применению частей и подразделений специального назначения СА и ВМФ». В ней был обобщен богатейший опыт разведывательно-диверсионной деятельности советских партизан и подразделений ОМСБОН – ОСНАЗ в годы Великой Отечественной войны. Непосредственным автором инструкции стал Павел Агафонович Голицын, в годы войны начальник разведки партизанской бригады «Чекист».

Главная задача орСН – ведение разведки и борьбы с мобильными тактическими и оперативно-тактическими средствами ядерного нападения в тылу противника на оперативной и оперативно-стратегической глубине, на территориях сухопутных и морских театров военных действий.

Дополнительно на части возлагалась ответственность за выполнение группы специальных задач: вывод из строя или уничтожение объектов оперативного управления, тыла и инфраструктуры; организация партизанского и повстанческого движения (движения сопротивления); уничтожение видных политических и военных деятелей противника в оперативной глубине, тыловых районах и зонах коммуникаций противника[19].

Каждая орСН имела по штату 120 человек личного состава. Организационно состояла из четырех взводов: трех специального назначения и одного спецрадиосвязи. На вооружении роты были автоматы, пистолеты, в том числе с приборами для бесшумной стрельбы, гранатометы, ручные гранаты, десантные ножи; минно-взрывные заграждения и средства минирования (противопехотные и противотанковые мины, стандартные взрывчатые вещества, а также миноискатели); средства десантирования в тыл противника (парашюты ПД-47, десантные рюкзаки, контейнеры для радиостанций и батарей питания к ним, грузовые парашютно-десантные мягкие мешки). Основой боевого обучения личного состава являлись тактико-специальная подготовка, минно-подрывное дело, огневая, физическая, парашютно-десантная и радиоподготовка. Сначала для подготовки спецназа использовались вертолеты Ми-8, а по мере ее усложнения самолеты Ан-2, Ли-2, Ан-8 и Ан-12.

О боевой выучке бойцов новых воинских формирований рассказывает И.Н. Щелоков, в 1960-е годы командир орСН Ленинградского военного округа:

«Чтобы убедиться в качестве подготовки личного состава роты спецназа, командующий войсками ЛенВО генерал армии С. Соколов приказал на одном из учений выделить в его распоряжение одну разведгруппу спецназначения (РГСН). Ему направили группу в составе 8 человек под командованием старшего лейтенанта Бойко, которая была оснащена спецсредствами подслушивания и записи телефонных и радиопереговоров. А вместо спецсредств подрыва личному составу разведгруппы было приказано ставить специальные знаки на боевой технике ракетной бригады, если они будут иметь возможность к ней подойти вплотную.

Задача РГСН: после высадки из вертолета в районе предполагаемого расположения ракетной бригады или ее подразделения организовать телефонный и радиоперехват, а также его запись, следить за перемещением подразделений и, по возможности, "заминировать" пути их перемещения и боевую технику. Данные разведки докладывать по радио на КП командующему лично.

Задание группа выполнила: была обнаружена линия телефонной связи, по которой удалось найти место расположения одной из частей бригады и ее штаб. По линии телефонной связи в результате подключения спецоборудования по прослушиванию и записи переговоров удалось записать указания командира бригады, переданные им по телефону открытым текстом о передислокации подразделений бригады, что категорически запрещалось.

Группа сумела также поставить специальные знаки "заминировано" на части техники и на пути движения одного подразделения. Все добытые данные старший лейтенант Бойко своевременно по радио докладывал на КП командующему. Об одном только не сообщил: используя отсутствие бдительности у некоторых командиров частей, он посылал своих разведчиков к ним на полевую кухню "противника" получать обеды. Эту штуку мы ему простили.

На разборе учений командующий округом поставил хорошую оценку разведгруппе роты спецназа по действиям на учениях и наградил ценным подарком ее командира, а также и командира роты. Ну а что было с некоторыми командирами ракетной бригады, писать не буду, это и так ясно. Другие разведгруппы роты спецназа на данном учении также весьма успешно выполнили свои задачи.

Следует сказать, что на последующих учениях все командиры частей округа действовали более бдительно по отношению к разведке условного противника и разведчики роты спецназа уже на чужие кухни не наведывались, а спокойно пользовались сухими пайками, выдаваемыми им на период учений»[20].

В 1953 году, когда началось сокращение Вооруженных Сил СССР, большая часть орНС – 35 рот – была расформирована. Личный состав переведен на службу в другие части либо уволен в запас. Оставшиеся 11 рот спецназа продолжали совершенствовать боевую подготовку.

Уже в начале 1957 года Министерство обороны СССР вновь обратило внимание на войска специального назначения. 11 января 1957 года генерал-майор Шерстнев направил начальнику Геннштаба служебную записку, в которой, ссылаясь на то, что роты не имеют возможности должным образом подготовить бойцов спецназа, предложил создать три отряда или Центра специального назначения и одну авиаэскадрилью окружного подчинения. Предполагаемый численный состав новой структуры составлял 400 человек.

Директивой Главкома сухопутных войск от 29 августа 1957 года была сформированы не три, а пять отдельных батальонов спецназначения. 26-й батальон входил в состав ГСВГ (Группы советских войск в Германии), 27-й – в СВГ (Северную группу войск, Польша), 36-й– в Прикарпатский, 43-й – в Закавказский, 61-й – в Туркестанский военные округа. Батальоны формировались на базе рот особого назначения. Были сохранены и четыре отдельных роты.

О том, как это происходило на деле, вспоминает В.Е. Бреславский, в то время старший лейтенант, командир роты 27-го ОБСН:

«Основу 27-го отдельного батальона специального назначения Северной группы войск составил личный состав 92-й отдельной роты специального назначения, прибывший с Дальнего Востока.

Укомплектованием, подбором и расстановкой на должности офицерских кадров 27-го ОБСН занимался лично начальник разведки СГВ генерал-майор Алешин. Для решения этих задач он привлекал своего заместителя полковника Григорьева и меня, командира 92-й ОРСН.

Батальон состоял из командования, штаба, трех рот специального назначения, роты спецрадиосвязи, учебного взвода и других подразделений обслуживания и обеспечения. <…>

Личный состав батальона разместился в казармах бывшей школы СС по ротам. Каждому отделению взвода было выделено свое помещение с прозрачными дверьми, открывающимися и фиксирующимися стопорами при тревоге.

Перед входом в стене находились открытые пирамиды для оружия и боеприпасов, которые для нас, согласно инструкции, использованию не подлежали.

В расположении рот были оборудованы учебные классы по тактико-специальной подготовке, подрывному делу, иностранным армиям, спецрадиосвязи и ленинские комнаты. В кратчайшие сроки удалось создать материальную базу для воздушно-десантной подготовки, тренажер Проничева и другие элементы для тренировок по наземной, инженерной, огневой подготовке, и спортивный городок. Для занятий по тактико-специальной подготовке умельцами 1-й роты батальона был изготовлен макет крылатой ракеты "Матадор". На нем отрабатывались вопросы выявления и последующего уничтожения или выведения из строя средств ядерного нападения противника. Установленный на занятиях по тактико-специальной подготовке макет "Матадора" был засечен немецкой разведкой, и в разведуправлении СГВ появились сведения о том, что пресса ФРГ сообщает о местонахождении советской крылатой ракеты и нацеливании ее на объекты Западной Германии.

В подготовке личного состава по стрельбе приходилось проявлять смекалку, находчивость, творчество, перестраиваться в методике обучения. Имеющийся стрелковый тир позволял последовательно отрабатывать упражнения на дистанциях 100, 200 и 300 м из положения лежа, с колена и стоя. Поэтому стрельба из автомата Калашникова производилась последовательно по рубежам одиночными выстрелами, а затем очередью. Упражнения из пистолета "ТТ" выполнялись на размеченной площадке (25,50 м) от начала козырька тира. Боеприпасов было достаточно. <…>

Парашютные прыжки сочетались с отработкой элементов тактико-специальной подготовки: сбор группы после приземления, выход на основной (запасной) пункт сбора, действия в случае внезапного нападения противника на десантирующихся.

Парашютные прыжки, как и подрывное дело, были эффективным средством морально-психологической подготовки, закаляли волю и характер спецназовцев. Случались и нестандартные ситуации. Так, при оставлении самолета Ли-2 последний парашютист смены замешкался и при повторе команды выпускающего "Пошел!" развернулся на 180°, локтем выбив у выпускающего, который должен был прыгать вслед за ним, кольцо запасного парашюта. У того парашют раскрылся и зацепился за хвостовое оперение самолета. Руки выпускающего были втянуты воздушным потоком в проем не закрывающейся двери самолета, которая стопорилась вытяжными веревками выпрыгнувших парашютистов. Самолет стал терять управление. Попытки штурмана втянуть раскрывшийся запасной парашют внутрь салона не удались. Только после того, как была перерезана лямка, воздушным потоком купол парашюта был сброшен с хвостового оперения самолета. При этом купол парашюта раскроило на ленты. А выпускающий, после выработки горючего у самолета, благополучно приземлился вместе с ним.

В физической подготовке – базе боеспособности спецназовцев – наряду с выполнением нормативов, систематическим совершением маршей и марш-бросков, в том числе ночных, большое внимание уделялось отработке таких приемов, как снятие часового, захват в плен, боевое использование холодного оружия. Наши сборные команды по баскетболу, боксу, тяжелой атлетике, гимнастике, марш-броску и кроссу на различные дистанции уверенно побеждали как сборную команду войсковой части Войска Польского, дислоцировавшуюся в г. Стшегоме, так и команды Северной группы войск»[21].

Спецназ остался без училища

9 августа 1957 года по распоряжению маршала Георгия Константиновича Жукова директивой начальника Генерального штаба было приказано в срок до 15 января 1958 г. сформировать второе воздушно-десантное училище в Тамбове. Однако это не было выполнено по почти анекдотической причине: партийное руководство увидело в создании училища доказательство того, что маршал Жуков… готовит государственный переворот.

Вот что рассказывает об этой истории со слов заместителя начальника ГРУ Хаджи Мамсурова разведчик Михаил Мильштейн: «Незадолго до поездки в Югославию Г.К. Жуков вызвал его (Мамсурова. – Авт.) к себе и поделился с ним своим решением о формировании бригад специального назначения, исходя из возможного характера будущих военных действий в том регионе. Эти бригады должны были быть сравнительно небольшими (до двух тысяч человек), вооруженными самым совершенным и мощным легким оружием. Предполагалось собрать в единый кулак отборный, физически сильный личный состав, обученный приемам ведения ближнего боя, карате, десантированию с воздуха и пользованию современными взрывчатыми веществами. Формирование этих бригад Георгий Константинович возложил на Мамсурова. У Хаджиумара Джиоровича Мамсурова был друг, которого он знал много лет, – генерал Туманян. В то время он занимал должность заместителя начальника бронетанковой академии по политической части. Туманян приходился дальним родственником Анастасу Ивановичу Микояну. Будучи женатыми на сестрах, они часто встречались и относились друг к другу по-дружески. Мамсуров рассказал о встрече с Жуковым и его указаниях Туманяну, тот, в свою очередь, решил доложить об услышанном А.И. Микояну. Микоян, в то время первый заместитель председателя Совета Министров СССР, воспринял рассказ Туманяна очень серьезно. Первый вопрос, который он ему задал, звучал примерно так: "А могут ли эти бригады быть выброшены с воздуха на Кремль?" Туманян ответил утвердительно. Услышав это, Анастас Иванович поспешил на доклад к Никите Сергеевичу Хрущеву. В воспаленном воображении Микояна, воспитанного на теориях «заговоров», по-видимому, сразу родилась мысль о намерении Жукова подготовить военный переворот с помощью бригад специального назначения»[22].

Специфическое воображение было не только у Микояна. Спецназ, выброшенный на Кремль, так напугал руководство страны, что в октябре 1957 г. был созван Пленум ЦК КПСС, на повестке дня которого стоял один единственный вопрос: «Об улучшении партийно-политической работы в Советской армии и флоте». На партийном языке это значило, что министра обороны будут снимать. И вопрос о секретных бригадах сыграл там далеко не последнюю роль. О нем, как о факте игнорирования Жуковым Центрального Комитета, сказал на Пленуме М.А. Суслов: «Недавно Президиум ЦК узнал, что тов. Жуков без ведома ЦК принял решение организовать школу диверсантов в две с лишним тысячи слушателей. В эту школу предполагалось брать людей со средним образованием, окончивших военную службу. Срок обучения в ней 6–7 лет, тогда как в военных академиях составляет 3–4 года. Школа ставилась в особые условия: кроме полного государственного содержания, слушателям школы рядовым солдатам должны были платить стипендии в размере 700 рублей, а сержантам– 1000 рублей ежемесячно. Тов. Жуков даже не счел нужным информировать ЦК об этой школе. О ее организации должны были знать только три человека: Жуков, Штеменко и генерал Мамсуров, который был назначен начальником этой школы. Но генерал Мамсуров, как коммунист, счел своим долгом информировать ЦК об этом незаконном действии министра»[23].

Что было незаконного в создании секретной бригады спецназа ГРУ, М.А. Суслов не пояснил. Зато это растолковал Н.С. Хрущев, не забыв при этом упомянуть и начальника ГРУ С.М. Штеменко: «…Относительно школы диверсантов. На последнем заседании Президиума ЦК мы спрашивали тов. Жукова об этой школе. Тов. Малиновский и другие объяснили, что в военных округах разведывательные роты и сейчас существуют, а Центральную разведывательную школу начали организовывать дополнительно, и главное без ведома ЦК партии. Надо сказать, что об организации этой школы знали только Жуков и Штеменко. Думаю, что не случайно Жуков опять возвратил Штеменко в разведывательное управление. Очевидно, Штеменко ему нужен был для темных дел. Ведь известно, что Штеменко был информатором у Берия – об этом многие знают, и за это его сняли с работы начальника управления… Возникает вопрос: если у Жукова родилась идея организовать школу, то почему в ЦК не скажешь? Мы бы обсудили и помогли это лучше сделать. Но он решил: нет. Мы сами это сделаем: я– Жуков, Штеменко и Мамсуров. А Мамсуров оказался не Жуковым и не Штеменко, а настоящим членом партии, он пришел в ЦК и сказал: не понимаю в чем дело, получаю такое важное назначение и без утверждения ЦК. Непонятно, говорит он, почему об этом назначении должен знать только министр обороны. Вы знаете что-нибудь об этой школе? Мы ему говорим: мы тоже первый раз от вас слышим. Можете себе представить, какое это впечатление производит на человека»[24].

Пленум единогласно постановил освободить Жукова Г.К. от обязанностей министра обороны СССР, вывести из состава Президиума ЦК и членов ЦК КПСС. Его место занял Р.Я. Малиновский, впрочем, не допустивший расправы над Штеменко. Тамбовское училище так и не было создано. По злой иронии судьбы Хрущев, как известно, разделил участь маршала Жукова несколько лет спустя.

Под личиной «партизан»

Незадолго до Карибского кризиса Генеральный штаб провел очередную реорганизацию частей спецназа. 20 августа 1961 года ЦК КПСС издал постановление «О подготовке кадров и оснащения партизанских отрядов». Это несколько странный в мирное время документ, тем не менее, принес определенную пользу. Постановление обязало командующих военными округами отобрать 1700 военнослужащих запаса, свести их в бригаду и провести сборы. Этих бойцов запрещалось использовать не по прямому предназначению. Правда, прямое предназначение в отсутствие войны было неясным.

Военные воспользовались постановлением, и, в соответствии с директивой Генштаба от 27 марта 1962 г. командующим ряда военных округов следовало сформировать 10 скадрированных (скадрованных) бригад, которые разворачивались по штатам мирного времени, но в случае войны могли быть срочно доукомплектованы приписным составом.

Организационно-штатная структура отдельной бригады специального назначения в 1963 году была следующей:

– штаб бригады (около 30 человек);

– один развернутый отряд СпН (по штату 164 человека);

– отряд спецрадиосвязи по сокращенному штату (около 60 человек);

– два-четыре скадрованных отряда СпН;

– рота хозяйственного обеспечения.

Кроме того, в бригаде числились такие свернутые подразделения, как:

– рота специального минирования;

– группа специального вооружения (ПТРК, PC «Град-П», ПЗРК).

В мирное время численность скадрованной бригады не превышала 200–300 человек, по штатам военного времени бригада специального назначения имела в своем составе более 1700 человек.

На 1 января 1963 года в составе советского спецназа имелось 12 отдельных рот, 5 батальонов и 10 скадрированых бригад специального назначения. К 1968 году в Вооруженных Силах СССР было сформировано 12 отдельных бригад спецназа и 4 отдельные части спецназа ВМФ[25].

О том, как создавалась в Ленинградском военном округе бригада спецназа, вспоминает И.Н. Щелоков:

«Наша рота спецназа стала основой для создания новой части в ЛенВО. Командиры взводов, которые хорошо себя показали на всех учениях войск ЛенВО, были назначены на майорские должности командиров штатных рот. Как и положено, командира, замполита и начальника штаба бригады подбирал штаб ЛенВО. Заместителя командира по парашютно-десантной службе, общего замкомандира, начальника ПДС, замкомандира по тылу, а также командиров отрядов (батальонов) было поручено подыскать мне. Я попросил командование разведуправления штаба округа согласовать вопрос о выделении таких специалистов с командованием ВДВ и 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, откуда я намеревался брать эти кадры, ибо другой возможности у меня не было. Такое заверение командования получил и принялся за работу.

Место дислокации бригады спецназа было уже определено командованием округа, что сильно помогло мне в подборе офицеров из воздушно-десантной дивизии, где были офицеры, хорошо знающие парашютно-десантную службу и боевые действия подразделений в «тылу» врага. Имея на руках указание командующего ЛенВО, я направился за кадрами. В дивизии генерал Ометов встретил меня не совсем ласковыми словами, но когда узнал, что у нас в бригаде категории выше, немного успокоился и даже порекомендовал, кого из заместителей комбатов взять на должность командиров отрядов в нашу часть. Кроме того, я отлично знал всех замкомандиров и начальников ПДС батальонов, командиров рот и взводов 237-го парашютно-десантного полка, достойных повышения по должности.

Таким образом, мне довольно успешно удалось подобрать нужных для нашей части офицеров, причем каждый из них шел на должность по званию выше, чем занимал в полку.

Командиром бригады был назначен полковник А.Гришаков, прекрасно знающий разведывательную подготовку и занимавший до этого должность начальника разведки в одной из армий войск ЛенВО.

После укомплектования подразделений бригады офицерским составом началась боевая учеба. Дело в том, что подобранные офицеры уже хорошо были подготовлены по ПДС, имели опыт по совершению прыжков с парашютом, знали тактику действий подразделений ВДВ, но не знали тактику действий подразделений спецназа. Кроме того, бригады были кадрированными, командиры отрядов должны были знать порядок и методы работы в военных комиссариатах округа по подбору в часть приписного состава из числа офицеров и рядового состава, находящегося в запасе. Также они нуждались в подготовке по минно-подрывному делу с использованием специальных подрывных средств.

Кадровый состав проходил подготовку в течение всего учебного года по периодам, а приписной готовился во время призыва на учебный сбор. Он проводился, как правило, в летний период боевой подготовки в лагере, неподалеку от аэродрома, где базировались транспортные самолеты Ан-12.

В период сборов личный состав бригады готовился по тактико-специальной и парашютно-десантной подготовке. Парашютные прыжки подразделения совершали с самолетов АН-2 и Ан-12. Место проведения сбора подразделений нашей бригады по парашютно-десантной подготовке оказалось настолько удобным, что командование ГРУ ГШ приняло решение ежегодно направлять к нам на сборы бригады из МВО, КВО, ПрибВО и ОдВО»[26]. Как видим, надо иметь очень большую фантазию, чтобы привязать то, что в итоге получилось у военных, к подготовке кадров партизанских отрядов. Но надо признать, что Генштаб неплохо воспользовался случаем под «партизанское» постановление создать отряды диверсантов.

В 1963 году на территории Белорусского, Прибалтийского и Ленинградского ВО прошли крупномасштабные учения спецназовских частей, одним из организаторов которых был И.Н. Щелоков. Входе учений «были выброшены 42 группы, в том числе две– подводным способом. Это была первая серьезная проверка возможностей спецназовцев во фронтовой операции. И они показали высокий уровень подготовки – практически все группы выполнили поставленные задачи. Опыт учений был обобщен и направлен во все части спецназа»[27].

Позднее на базе одной из бригад, хорошо проявившей себя на учениях, был снят учебный фильм о частях специального назначения.

К концу 1964 года насчитывалось 10 скадрованых бригад (во всех пограничных округах, Московском и Киевском военных округах), два батальона (ГСВГ (Группа советских войск в Германии) и СГВ (Северная группа войск– на территории Польши)) и 6 рот спецназа (Северо-Кавказский военный округ, Приволжский военный округ, Уральский военный округ, Сибирский военный округ, Забайкальский военный округ и Южная группа войск[28].

Офицерские кадры для спецназа

В 1968 году в ГРУ ГШ снова был поднят вопрос об открытии учебного заведения по подготовке офицерских кадров спецназа. К тому времени мысль о «десанте на Кремль» ушла в прошлое вместе с отставкой ее творцов, и вопрос был решен положительно. В Рязанском воздушно-десантном училище была сформирована 9-я рота, которая выполняла эти функции на протяжении многих лет. Ее создание было поручено все тому же И.Н.Щелокову, ставшему к тому времени полковником. То, чем занимается рота, никоим образом не афишировалось. Курсанты по внешнему виду, форме и прочему ничем не отличались от десантников. Набирали в это спецподразделение людей очень простым способом – из остальных рот в нее перевели тех, кто пожелал служить в спецназе. А кроме того, командиры других рот постарались сплавить в новую роту тех, кто им мешал. В итоге 9-я рота училища всегда была худшей по дисциплине – зато лучшей по подготовке. Так, в 1981 году в выпуске роты было 3 золотых медалиста, а весь десантный выпуск имел только одного.

Программа обучения курсантов 9-й роты сильно отличалась от программы десантников. Каждый взвод был курсом и включал в себя четыре отделения. Каждое отделение было также группой, изучавшей определенный язык – английский, немецкий, французский и китайский. А с 1970 года в программу стали включаться также языки предполагаемого противника на том или ином театре боевых действий. Однако это последнее было скорее символическим, поскольку программа обучения языка предполагаемого противника включала всего 40 часов. В 1980 г., с началом афганской войны, было набрано два взвода, в один из которых входило отделение изучавшее фарси, а впоследствии – дари, более распространенный в Афганистане язык.

В 1981 году 9-я рота произвела последний выпуск. На ее базе были сформированы 13-я и 14-я роты, сведенные в начале 1982 года в батальон, который существовал в училище до 1994 года.

Летом 1977 года в Военной академии имени М.В. Фрунзе также появились учебные группы по подготовке офицеров спецназа. Ранее старшие офицеры этих формирований обучались по той же программе, что и остальные слушатели. Но с 1977 года на разведывательном факультете выделена особая группа офицеров, которых готовят специально для формирований спецназначения и органов военного управления специальной разведки.

В 1966 году была организована краткосрочная переподготовка командного состава разведки на высших офицерских курсах «Выстрел» в Солнечногорске, которые спустя несколько лет были переведены в один из подмосковных городов. Знания, которые офицеры получают на этих курсах, более практические, чем в Академии, поэтому особенно высоко ценятся офицерами.

Что касается остальных специалистов, то в 1970 году была создана учебная рота, затем учебный батальон, а потом и учебный полк, располагавшийся в г. Печоры Псковской области. Здесь готовили командиров отделений, подрывников, радистов. Уровень подготовки выпускников этого полка был намного выше. Однако с отбором кадров обстояло сложнее, поскольку бойцов туда направляли военкоматы, не знающие специфики работы. В этом смысле флоту, который также обучал своих спецназовцев в Печорах, повезло больше. При сроке службы три года они направляли в полк матросов после первого года службы.

Семидесятые годы прошлого века были временем бурного роста спецназа. Именно в течение этого десятилетия активно создавались новые соединения и воинские части, разрабатывалось специальное вооружение, совершенствовалась подготовка кадров. В бригадах имелись учебные роты, где готовились сержантские кадры с учетом специфики службы и боевой учебы. Ежегодно проводились сборы приписного состава. Генеральный штаб изыскал возможность увеличить численность бригад, что способствовало росту профессионального мастерства спецназовцев.

К 1979 году спецназ ГРУ ГШ насчитывал 14 бригад окружного подчинения и около 30 отдельных частей в составе армий и групп войск.

В последние годы существования СССР

К этому времени на вооружение спецназа было принято значительное количество инженерных и специальных боеприпасов и оружейных систем, с помощью которых диверсанты и должны были уничтожать средства ядерного нападения противника и выполнять другие специальные задачи.

К такому вооружению относились: заряды КЗК, КЗУ, взрывчатка ПВВ-4,ЛПВВ-9, мины МОН-50, МОН-90, МОН-100, МОН-200, ОЗМ-72, ПМН, ПМН-2, мины-сюрпризы МС-3, МС-4, МС-7, противотанковые мины ТМ-62П, позже появилась ТМ-83, реактивные противотанковые гранаты РПГ-18, РПГ-22, РПГ-26, ручные противотанковые гранатометы РПГ-7Д, РПГ-16, огнеметы «Рысь» и «Шмель», противотанковые ракетные комплексы «Метис», «Конкурс», «Фагот», бесшумные пистолеты ПБ, АПБ, автоматы АКМ с ПБС-1.

В качестве парашютных систем использовались людские парашюты Д-5, Д-6, Д-1 -5у, Д-1-8, «Лесник».

Для воздушного пути вывода групп и отрядов в тыл противника использовались самолеты военно-транспортной авиации и вертолеты авиации сухопутных войск: Ан-8, Ан-12, Ил-76, Ан-26, Ми-8т, Ми-6. В 5-й отдельной бригаде спецназа проходили испытания мотодельтапланы.

Подразделения специального назначения в полной мере обеспечивались средствами связи. В свою очередь средства связи подразделялись на две категории: средства связи, носимые группой или разведотрядом (Р-152, Р-148, Р-158 и др.) и средства связи, находящиеся у «центровиков» (Р-394К, Р-394КМ, Р-357, Р-397 и др.), т. е. в отрядах спецрадиосвязи.

По штату отряды специального назначения, входящие в состав бригад, дислоцированных на территории СССР, имели в своем составе:

– управление отряда (6 человек);

– три роты специального назначения (по 42 человека); – роту спецрадиосвязи (32 человека).

Всего отряд имел в своем составе 164 человека[29].

Володазы-разведчики

В СССР первые эксперименты по созданию подводных разведывательных подразделений были проведены в 1938 году на Тихоокеанском флоте. Тогда группа разведчиков в легководолазном снаряжении была выпущена из торпедных аппаратов подводной лодки на глубине 15–20 м с целью разрезания противолодочной сети для преодоления субмариной противолодочных заграждений. Затем группа должна была выйти на берег и провести диверсию против берегового объекта с применением реального оружия и взрывчатки. Аналогичные учения были проведены перед Великой Отечественной войной и на Черноморском флоте. Отчеты по данным учениям сохранились, и послужили основой для воссоздания морского спецназа СССР в 1953 году.

Загрузка...