Темный лес. Вожак

Глава 2

У подкравшегося к наемникам незнакомца оказалась внушительная фигура, а необычный чешуйчатый доспех смутно напоминал броню Стрегона. Только чешуйки были не черными, а зеленовато-коричневыми, да сзади виднелся краешек сброшенного капюшона. Еще на чужаке красовалась куртка из кожи неведомого зверя. За спиной виднелись парные ножны, однако клеймо там стояло гномье, столь же необычное, как и на ножах Белки: молот и семилучевая звезда. А рядом виднелась именная руна, красноречиво говорящая, что странный тип находится на короткой ноге с подгорными магами.

Был он высок, ростом с перворожденных. От него исходила аура нечеловеческой силы, сходная с той, что чувствовалась в белобрысых охотниках. Но если в тех еще гуляла буйная удаль, то этот тип уже давно отошел от игр. Матерый. Опытный. Настоящий зверь, рядом с которым даже проворные близнецы ощущали заметное стеснение, подобно тому, как ежатся и отступают молодые псы перед могучим вожаком.

Стрегон со смешанным чувством осознал, что появлению гостей незнакомец не только не удивился, но и внимания им почти не уделил. Так, отметил для себя, что на поляне стало на шестерых смертных больше, мельком покосился на второй жилой дом, где отдыхали Ланниэль и Картис. Пожал плечами, словно говоря, что не собирается обсуждать или оспаривать решения Белки, и, сняв с правой руки усеянную костяными пластинками перчатку, пристально взглянул на близнецов.

– Здорово, Шир, – кашлянул Крес, заметно подтянувшись. – Чего крадешься, как хмера? Не мог предупредить загодя о своем приходе?

– Нет, – сухо отозвался Шир. – Где Бел?

– Внизу.

– Один?

– Они знают, – быстро уточнил охотник, переглянувшись с братом.

– Хорошо, – ничуть не смутился пришелец. – Она одна?

– С ней владыка Тирриниэль.

– Вот как? – неуловимо нахмурился Шир, по-прежнему не обращая внимания на посторонних. Затем подошел, скинул на лавку свою удивительную броню, отложил мечи и пригладил растрепавшиеся волосы. – Что такого случилось, что он явился сюда лично? Да еще в компании, за которой хвост тянется от самого кордона?

Вот теперь нахмурились и братья.

– Ты кого-то видел?

– Нет. Но хмеры еще с вечера снялись со впадины и двумя стаями двинулись на запад.

– А зверги? Ползуны? Вараны?

– Нет. Пока только хмеры.

– Значит, кто-то опять потревожил границу, – задумчиво потер подбородок Крес. – Но не Бел – ее бы они пропустили… Прогуляться туда, что ли?

Шир чуть качнул головой.

– Пока сидите. Посмотрим, что скажет Бел. Я принес вести из Золотого леса.

Стрегон ощутил на себе еще один изучающий взгляд и поднял голову, однако Шир уже отвернулся: неожиданно раздув ноздри, словно дикий зверь, он непонимающе завертел головой, напрягся, прислушался к чему-то, а потом проворно развернулся, ловя за шкирку налетевший на него ураган.

– Привет, Ши-и-ир! – радостно вскрикнул Тор, едва не опрокинув рослого охотника.

В последний момент мальчишка остановился, ухватился руками за края его куртки и выжидательно уставился снизу вверх огромными, ярко горящими глазищами. Хиш прильнула к человеку с другого бока и с громким урчанием потерлась о бедро. После чего Шир, внезапно оттаяв, широко улыбнулся и позволил мальчику повиснуть у себя на шее.

– Привет, малыши, – хмыкнул охотник. – Как вы тут? Что на этот раз натворили, раз наш полигон снова похож на груду обломков?

– Из-за рогов поспорили.

– Опять?!

– Ага, – хихикнул юный эльф, обняв смертного как старого друга. – Но мама их поделила, так что мы ничего не разрушили.

– Смотрите… развалите до конца, а Лабиринт больше не построит.

– Построит, – отмахнулся мальчик. – Мы полигон уже раз сто разносили по камушку, а Лабиринт – ничего. Только вздыхает и делает заново. Ведь надо же нам где-то тренироваться?

– Парный бой освоили? – вдруг поинтересовался воин, мигом уподобившись строгому отцу.

– Да, – гордо улыбнулся Тор. – Крес с Тоссом сказали, что у нас неплохо вышло с единением. Мы их два дня назад уже обогнали.

– Правда? Тогда, пожалуй, проверю вас сам.

– Ура! Хиш, ты слышала?! Он пойдет с нами на тумбы!

Хмера восторженно рыкнула и, приподнявшись на задние лапы, шумно дунула на волосы Шира, заставив пряди разлететься в разные стороны. После чего лизнула его в шею, ткнулась носом в щеку и, наконец, свернулась вокруг его ног гибкой лентой.

– Ура, ура, ура! Теперь можно будет бежать в полную силу! И тебе тоже, Хиш! Представляешь?!

Стрегон изумленно уставился на рассмеявшегося эльфенка, для которого, похоже, не было большей радости, чем побегать наперегонки вместе достойным противником. И то, что этим противником согласился стать один из охотников, привело мальчишку в восторг. Но, что самое непонятное, кровожадная хмера этот восторг полностью разделяла! Льнула к Ширу, как к старшему другу! Позволяла скрести загривок, довольно жмурилась и мурлыкала, снисходительно посматривая на остолбеневших чужаков и ничуть не стесняясь демонстрировать собственную радость.

– А мечи можно взять? – вопросительно обернулся к охотнику Тор. – Я уже умею! Я справлюсь!

– Нет, – твердо ответил Шир. – Пока только скорость отработаем. С клинками рано.

– Я уже вырос! Ты мне еще год назад обещал!

– Сперва поглядим на твои руки, а потом решим, – непреклонно сообщил охотник, и мальчик огорченно понурился.

– Ладно, как скажешь. А слиться нам можно?

Шир на мгновение задумался.

– Давайте. Хочу посмотреть, на что вы стали способны в паре.

– Здорово! – просиял юный эльф, порывисто обняв строгого охотника.

– Но ненадолго. И только если мама разрешит, ясно?

– Да!

– Тогда все, бегите. И… это… – Шир неожиданно кашлянул. – Я там пару гостинцев вам принес. За деревьями оставил и припрятал, разумеется. Но если найдете, то они целиком и полностью ваши. Можете творить все, что душе угодно. Особенно с рогами.

Тор и Хиш восторженно взвыли. Радостно подпрыгнули, расплылись в широких улыбках и, одинаково кровожадно сверкнув глазами, наперегонки кинулись прочь, толкаясь и стараясь побыстрее добраться до вожделенных рогов, на которые у них было так много планов.

– Спаси-и-ибо… – донесся до братьев затихающий крик, и шустрая парочка окончательно исчезла из виду.

Шир понимающе хмыкнул:

– Дети…

– Знаешь, что эти «дети» намедни натворили? – сердито засопел Тосс. – Поспорили, что перегрызут столетний палисандр за пятнадцать минут! Вдвоем! Представляешь, что будет, когда они вырастут?!

– На что хоть спорили?

– На нож, – пробурчал помрачневший охотник.

– И как? – тонко улыбнулся Шир.

Тосс с тяжким вздохом показал ему пустые ножны.

– Перегрызли, нелюди. Причем не за пятнадцать, а за тринадцать с половиной минут. Чудовище это – зубами, а Тор…

– Хорошие клинки выковал Крикун, – с непроницаемым лицом обронил Крес. – Говорят, владыка Тирраэль в свое время еще не такое ими вытворял. А теперь клинки, бережно хранимые Белкой после того как Тирраэль вырос, перешли к Тору.

Шир улыбнулся шире.

– Да, про то, что случилось во впадине многие века назад, я тоже слышал. Даже жаль, что наш владыка здесь так редко появляется.

– А то что? Попробовал бы свои силы?

– Не исключено. Где мне еще дадут безнаказанно намять ему холку?

Охотники понимающе ухмыльнулись.

– Смотри, как бы он тебе не намял: владыка и в пятьсот лет будет побойчее многих. За мечи каждый вечер берется, от собственной стражи только отмахивается, на полигоне требует уже не два десятка из личной сотни, а все пять, да еще чтоб сражались в полную силу. И то – пока никому не удавалось его одолеть. Кроме, разве что, владыки Элиара.

– И лорда Тебраэля, – хмыкнул Шир.

– Он вернулся? – быстро уточнил Крес.

– Нет. Леди Мелисса уже тревожится: от него никаких вестей.

– Но ведь Тирриниэль…

– Потом, – чуть сузил глаза Шир, и охотник послушно умолк. – Как у Тора с огнем?

– Больше не срывался.

– А Лабиринт?

– Молчит.

– Хорошо. Присмотрите за детьми, чтоб пожар не устроили. Я ненадолго.

Крес и Тосс кивнули, затем схватили с лавки оружие и неуловимыми тенями скользнули в сторону деревьев. Шир, наклонившись, забрал свои вещи и тоже направился прочь. Правда, напоследок все-таки обернулся и, окинув притихших братьев долгим взором, сухо кивнул:

– Ешьте. Пока есть время, отдыхайте и восстанавливайте силы. За кордон не соваться, воду не портить, ветки с деревьев не рубить, иначе Лабиринт обидится. Что будет нужно – просто скажите вслух: он сам сообразит, как вам помочь. А эльфам, которые уже пять минут подслушивают за дверью, передайте, чтобы колдовать не вздумали. Потому что в противном случае вам придется их хоронить.

Второй раз Белка появилась ближе к вечеру, когда небо заметно потемнело, а на смену дневной жаре пришла благословенная прохлада. К этому времени братья уже успели немного обвыкнуться, Лакр умудрился разговорить близнецов, Тирриниэль с еще ошалелыми, но счастливыми глазами вдоволь навозился с внуком, Ланниэль и Картис наконец выспались, а Стрегон с невероятным облегчением осознал, что уже способен самостоятельно передвигаться.

Почти весь день, послушавшись мудрого совета, он беспрестанно что-то жевал, стремясь как можно скорее наверстать потраченные на выздоровление силы. И в первую очередь налегал на мясо и воду, с раздражением поглядывая на свои истончившиеся руки. Конечно, боли уже не было, страшные раны затянулись, кости срослись, однако выматывающая слабость постоянно норовила одержать верх и заставить его свалиться в забытьи. Или, чего хуже, внезапно накатывала отвратительная, вязкая сонливость, с которой мог поспорить только поистине звериный голод, не утихший даже после того, как Стрегон под добродушные насмешки побратимов умял чуть ли не половину оленя.

Он весь день упорно боролся с проклятой немощью, безжалостно гнал прочь подбирающуюся усталость, ожесточенно тер глаза, заставлял себя ходить, когда сил едва хватало сидеть на одном месте. Памятуя о предупреждении Шира, требовал от истощенного тела невозможного, пару раз даже попробовал взяться за меч, но быстро понял, что на подвиги сейчас не способен, и с досадой отодвинул ножны. После чего все равно заставил себя медленно обойти поляну по кругу. Несколько раз ловил на себе изучающие взгляды охотников, а ближе к вечеру окреп настолько, что рискнул зайти подальше в лес, чтобы хотя бы ненадолго избавиться от ненавязчивой опеки побратимов.

Убедившись, что наконец остался один, Стрегон облегченно вздохнул, а затем в изнеможении опустился на траву.

– Что, тяжко? – негромко спросила Белка, бесшумно выступив из-за ближайшего палисандра. Наемник внутренне вздрогнул, но постарался сохранить невозмутимое лицо. – Ничего, завтра будет полегче. Ты зря начал бродить.

– Мне не спится.

– Врешь, – без удивления отозвалась Гончая, присев на корточки в нескольких шагах от Стрегона. – Лишнее геройство тут ни к чему. Дай себе время: завтра тело само поймет, что уже идет на поправку.

Полуэльф медленно повернул голову и настороженно прищурился, ища в ее лице хоть какой-нибудь признак произошедших перемен. Легкий знак, неуловимое отличие, которое подсказало бы разницу между ней и насмешливым Беликом. Мельчайшую деталь, крохотную надежду, что все это – дурной сон и Белки на самом деле нет. Как нет маленького Тора, с радостью называющего ее мамой, Лабиринта, охотно признающего ее хозяйкой, красноречивых взглядов владыки Тирриниэля и Картиса… Но ничего не произошло: именно это лицо он видел на протяжении последних двух недель. То же самое лицо с голубыми глазами, мягкими губами, высоким лбом, точеными скулами… Белка совершенно не изменилась за эти сутки. Разве что грусти в глазах немного убавилось, да горькая складка в уголках рта стала менее заметной.

«Неужели мы настолько слепы? – в смятении подумал Стрегон. – Как такое может быть?!»

– Жить Беликом проще, – вдруг прошептала Белка, отводя взгляд. – Особенно сейчас, когда мой муж ушел в никуда, надежды на его возвращение почти не осталось, а наш сын все чаще пользуется силой Лабиринта вместо него. Когда Проклятый лес чувствует это и уже готовится проснуться, чтобы принять нового хозяина…

Стрегон заметно вздрогнул.

– Да, – невесело улыбнулась она. – Мальчик слишком силен. «Огонь жизни» кипит в его жилах с самого рождения. У его старших братьев было не так: у одного огонь проснулся к двадцати годам, у второго – к пятнадцати. А Тор… Боюсь, уже через пару лет он сумеет подчинить весь лес.

– Он же совсем ребенок!

– Этот ребенок уже сейчас ни в чем не уступит отцу. Он так же быстр. Так же ловок. Так же легко пользуется магией. Умело общается с Лабиринтом, не боится нашего леса. Вот только ему всего одиннадцать лет, а у меня нет таких навыков, чтобы обучить его тому, что нужно настоящему Л’аэртэ.

– Зато у Тирриниэля есть, – внимательно посмотрел Стрегон.

– Это не совсем то, ведь даже Тиль не знает истинного могущества этих мест.

– А владыка Тирраэль?

Белка тяжело вздохнула.

– Это был бы неплохой выход. Если бы он знал о мальчике и если бы я могла позволить Тору покинуть наш дом.

– Почему нет? – слегка нахмурился наемник, и она снова вздохнула.

– Потому что его сила растет слишком быстро. Потому что именно по этой причине Проклятый лес в последние годы спит так беспокойно. Тора уже начали чувствовать хмеры, о нем судачат перелетные птицы, его прихода с нетерпением ждут все звери, хотя я сделала все, чтобы они не почувствовали… Но он – хозяин, Стрегон. Еще маленький и наивный, но все-таки истинный хозяин. Темный маг, владеющий «Огнем жизни» такой силы, что она может легко уничтожить этот мир. И рядом нет никого, кто мог бы его остановить, если что-то пойдет не так.

Стрегон нахмурился сильнее и невольно приподнялся.

– Ты поэтому никому не сказала?

– Да, – кивнула Белка, усевшись прямо на землю и рассеянно проведя рукой по упругим травинкам. – Я знаю, что дети были бы рады узнать о брате, Тирриниэль был бы счастлив, да и сам Тор с радостью бы встретился с родными. Но, понимаешь… Род Л’аэртэ живет под прицелом сотен и тысяч глаз. В Темном лесу есть совет старейшин, который меня никоим образом не устраивает. В Светлом мы наконец-то выкорчевали последние ростки ордена Отверженных. В Золотом теперь слишком много людей, алчущих чужого добра… Я не хочу, чтобы Тор столкнулся с ними раньше времени, до того, как научится судить о вещах не понаслышке. Я стараюсь, чтобы он развивался разносторонне. Стараюсь дать ему как можно больше, чтобы он начал понимать этот мир. Чтобы у него никогда не зародилось чувство превосходства перед остальными расами, но… он слишком силен. И слишком юн. И я не уверена, что тот же совет, узнав о его силе, не пожелает уничтожить Тора до того, как он станет по-настоящему опасен. Хотя бы потому, что сломать его они не сумеют.

– Ты не доверяешь Тирриниэлю? – осторожно уточнил наемник.

– Пожалуй, кроме Картиса, Лана и его родственников, он – единственный житель Темного леса, которому я доверяю безоговорочно. Но он, как я уже сказала, почти не бывает один. А многие его подданные далеко не всегда довольны тем, как он правит и что делает. Если бы не острая необходимость, я бы не привела вас сюда. Если бы не шанс на возвращение Таррэна, никогда не пустила бы за кордон. Еще лет десять не позволила бы никому узнать о том, что у хозяина Проклятого леса есть третий сын – юный, неопытный… и очень-очень сильный.

Стрегон быстро покосился на ее непроницаемое лицо.

– А как же охотники?

– Из них только трое в курсе про Тора, – равнодушно отозвалась Белка. – И все они дали мне клятву на крови, что будут молчать до тех пор, пока я не позволю открыть правду. Даже владыка Тирраэль не сумеет заставить их говорить. Впрочем, я не представляю, кто вообще это сумеет, потому что на них практически не действует магия, а боль… Золотые никогда не опустятся до пыток, да и стойкие у меня ребята. Совсем как раньше.

Она странно улыбнулась.

– Но мы теперь тоже знаем, – осторожно напомнил Стрегон.

– Увы. Это – неизбежное зло, с которым мне придется смириться. Только не обольщайся: у меня в запасе есть как минимум с десяток способов, чтобы заставить вас молчать.

– Надеюсь, это не потребует отрубания наших голов?

– Нет, – хмыкнула Гончая, мельком покосившись на полуэльфа. – Есть более простые методы.

Стрегон внутренне вздрогнул, но почти сразу замер, не в силах оторваться от бездонной глубины ее глаз, в которой проступили и завертелись в зеленом вихре изумрудные огоньки. В груди снова что-то сдавило, сердце гулко стукнуло, а затем заколотилось так быстро, будто пыталось выскочить наружу. В голове появился туман, мысли спутались и заметались, силясь вырваться из странного плена, но при этом смутно припоминая, что нечто похожее ему уже доводилось испытывать. Вот только где? Когда?

Полуэльф часто задышал, чувствуя, как пылает от непонятного жара кожа, невольно подался вперед, но Белка милосердно отвернулась, и наваждение тут же прошло.

– На меня нельзя долго смотреть, – ровно известила она ошеломленного полукровку. – Нельзя приближаться или прикасаться – это сводит с ума. Если я взгляну на тебя снова и чуть дольше задержу взгляд, ты больше не сможешь отказать мне ни в чем. Даже в том случае, если я велю тебе умереть.

«Умри…» – внезапно вспомнил он ее бесстрастный голос. А потом снова увидел оседающее на траву тело. С поразительной ясностью осознал, что если поддастся, то действительно не сумеет воспротивиться, и инстинктивно отшатнулся.

– Теперь правильно, – одобрила Гончая. – Самое безопасное расстояние для тебя – не ближе двух шагов, потому что именно тогда моя магия сбивает с толку и заставляет чувствовать влечение. Она же гасит волю к сопротивлению, делает разум пустым, а чувства – неестественно сильными. Если при этом смотреть в глаза, то влечение становится нестерпимым. А если еще и вдохнуть поглубже…

Стрегон, некстати вспомнив ночь возле могилы предка, машинально облизнул пересохшие губы.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Не люблю убивать без причины, – известила его Белка. – Особенно тех, кого не считаю врагами. А тебя было бы обидно пристукнуть сейчас, когда на твою дырявую шкуру потрачено столько времени и сил.

– Это из-за Сар’ры? – вдруг нахмурился полуэльф. – Ты поэтому меня вытащила?

Она удивленно подняла взгляд.

– С чего ты решил? – внезапно усмехнулась Гончая. – Не волнуйся. У меня нет привычки жить прошлым. Сар’ра действительно был мне хорошим другом. Он берег меня, защищал, пока я не стала сильной, чтобы постоять за себя без чьей-либо помощи. Он не единожды спасал мне жизнь, это тоже правда. А ты – его дальний потомок, о существовании которого я до недавнего времени даже не подозревала. Последний в роду, в ком чудом проявился его облик. Но ты – не он. Ты никогда им не был и не будешь. Твоя душа – не его душа, и его ошибки не лежат на твоих плечах. Было бы глупо вас сравнивать, хотя порой, признаюсь, при взгляде на тебя мне бывает трудно этого не делать.

– Ты испортила мне лицо, – так же сухо напомнил Стрегон.

– Нет, я исправила его, – слабо улыбнулась в ответ Белка. – Не бог весть что получилось, конечно, но все же лучше, чем раньше.

– Я тебя ни о чем не просил.

– Ах, вот оно что, – усмехнулась она, неожиданно поднимаясь на ноги и явно намереваясь уйти. – Никак, гордость наконец взыграла… Что ж, ты долго терпел, чтобы высказать свое возмущение. Но я поступила так, как сочла нужным. И сделала бы это снова, если бы мне дали возможность попасть в прошлое. Если не нравится – можешь взять нож и вернуть все, как было. Мешать не стану. Хотя и уважения к тебе у меня тоже не прибавится.

– Если оно вообще есть, это уважение, – не сдержавшись, пробурчал уязвленный наемник.

Белка, вздрогнув, обернулась. А Стрегон осекся и запоздало подумал, что так и не поблагодарил ее за спасение. И вообще, злится сейчас не на нее, не на прозвучавшую в ее голосе насмешку, даже не на досадную случайность, из-за которой ему довелось на своей шкуре узнать искусство агинских палачей. А скорее на себя – за то, что оказался столь восприимчивым к ее чарам, за то, что едва не поддался, что стал слишком слаб, и за то, что совсем не похож на своего знаменитого предка, о котором даже лорд Тирриниэль отзывался с уважением.

– Зря ты так, – вдруг покачала головой Гончая. – Будь собой, Стрегон. Этого достаточно.

Полуэльф дернулся, как от пощечины, но, по обыкновению, промолчал, не желая даже себе признаваться, что хотел бы, хотя бы на мгновение действительно хотел бы оказаться на месте этого Сар’ры, которого она так ценила.

От этой мысли Стрегон разозлился, потому что никогда прежде не пытался на кого-то походить и вовсе не собирался составлять конкуренцию ни Сар’ре, ни неведомому хозяину. Просто наваждение какое-то, что ли? Захотелось вдруг что-то доказать то ли ей, то ли себе самому. Вдруг зачем-то понадобилось куда-то рваться, геройствовать, пытаться продемонстрировать, что тоже достоин…

Он стиснул зубы, отгоняя навязчивые мысли и упорно повторяя про себя, что это только магия. Сильно зажмурился, пытаясь успокоиться, постарался выровнять дыхание, а когда сумел перебороть раздражение и снова огляделся, рядом уже никого не было. Как не было неестественного влечения, громко колотящегося сердца, смутного желания и болезненного удовольствия от ощущения смертоносного взгляда, от которого сладко замирала душа и немели кончики пальцев.

Стрегон с досадой дернул щекой, запоздало поняв, почему Белка нашла его именно сейчас – слабого и беспомощного. Наконец с усилием поднялся и побрел обратно на поляну: нужно было хорошенько подумать, чтобы быть готовым к новому дню и нелегкому разговору, который он намеревался продолжить. А еще он очень хотел отыскать внутри себя надежную опору, чтобы во второй раз не попасть впросак и суметь удержаться рядом с коварной Гончей так, как когда-то получалось рядом с Беликом. Ведь как-то это можно преодолеть? Охотники же справляются. Терпят. А может, тут просто есть какой-то секрет? Надо бы вызнать… Ведь не зря же Белка его сейчас испытывала?