Вожак

1

Волкола́к — в славянской мифологии человек-оборотень, на определённое время принимающий образ волка.  

1

Кто вертит кем, еще вопрос большой: Судьба любовью иль любовь судьбой?

Шекспир

У него была широкая мускулистая спина. Рельефы мышц играли при движении. Он стоял, но иногда разминал плечи и жилистую толстую шею. Два метра с лишним было в нём роста, а что до веса, то двести килограмм точно. Он заслонил своим нереальным телом почти всё окно, и старику приходилось выглядывать то с одной стороны, то с другой. Тот тоже был высок, и плечи широкие, но уж больно худ и слаб, заросший седыми волосами, нелепой бородой, очень смешно смотрелся на фоне такого исполина, как Макси.

— Говорят, ты в день быка съедаешь, — недовольно ворчал старик Сто, пытаясь высмотреть кровавую картину, что развернулась за окном.

— И даже больше, — пробасил здоровяк, наконец-то отойдя в сторону.

За окном, что вело из коридора в лабораторию, изобиловали алые цвета. Белые стены, пол и даже потолок были залиты кровью. Погибло двенадцать оборотней и пять человек медперсонала. Отдельные части тел валялись повсюду, оторванные органы, вываленные кишки, кости. Шкуры волков, отдельно валялись хвосты и вырванные челюсти.

Макси есть от чего впасть в отчаяние, это его рук дело.

— Красиво, — с лицом эстета покивал старик. — А главное, не выделил никого, всех, и людей и оборотней порешил.

— Не боишься меня? — зло хмыкнул Макси, оголив клык.

— Я в таком возрасте, сынок, что уже ничего не боюсь, — улыбнулся Сто белоснежной улыбкой, полной целых зубов. – Меня больше интересует реакция Горбунова. Оборотней поймать больше не удалось. Только мы с Мини остались, и вы, недоделанные.

— Модифицированные, — Макси сунул деду под нос огромный кулак. А потом убрал. Когда в него не вкалывали эту дурную вакцину, он мог держать себя в руках, и был вполне адекватным.

Нервничал Макси, хрустел суставами, наминал запястья. Ему хотелось бежать, упражняться, качать мышцы. В нём столько сил, что девать было некуда. Он рождён человеком, здесь из него сделали оборотня. Он переживал, раскаивался в том, что не может совладать со своим Зверем, но как-то вяло. Убивал, рушил всё вокруг, потому что волк взаперти жить не намерен.

— Добрый день, господа, — появился профессор Горбунов в белом халате, что развевался при ходьбе, круглых огромных очках на остром носу. В обществе трёх вооружённых охранников — качков, которые имели вид внушительный, но Макси уступали в размерах.

— Не добрый, — рыкнул гигант и кивнул в сторону окна. — Вон чем закончился ваш эксперимент.

Невозмутимый профессор, быстро опустил жалюзи и, полистав папочку с бумагами, прочитал вслух:

— «Вакцина 376 вызвала полный оборот у объекта Макси. Он приобрёл форму Высшего, что в дикой природе возможно только после столетнего возраста. Эксперимент считается успешным. Рекомендовано наблюдение за объектом Макси и стимулирование его к самоконтролю второй личности». — Горбунов широко улыбнулся. — Поздравляю, господа. Полгода и наша вакцина будет открыта миру. Вы рады?

— Безумно, — буркнул Макси.

— Плевать, я Высший и без вакцины, — усмехнулся дед Сто, как пацан сунул руки в карманы своей рубахи по колено. — Меня интересует такой вопрос. Правда, что оборотней больше нет, кроме нас?

— Ну, — протянул профессор и поправил очки на носу. — Никого не нашли. А искать мы умеем. Поэтому с сегодняшнего дня открыт вопрос о размножении. Вы как, Сто?

— О, нет, — скривил морду в отвращении старик, — пусть Макси развлекается. Я пас.

— Отлично, мы на него и рассчитывали. Тогда, отдыхайте, набирайтесь сил. Вечером на планёрке сообщим план действий.

Профессор убежал. Макси и Сто проводили его волчьими взглядами янтарных глаз и медленно стали перемещаться в другое крыло лаборатории. Через два отделения им навстречу начали попадаться такие же подопытные. Кто в сорочках, как старик Сто, кто в шортах, как Макси. Заметив двух Высших, люди, которых переделывали в оборотней, кидались врассыпную. Слава у Макси была чересчур дурная.

— Смотри-ка, как от огня, — усмехнулся исполин, сверкая ледяными, золотыми глазами. — И кого они под меня пихнуть хотят? Или мне подрочить в баночку?

— С бабами у них невезуха, — по секрету рассказал старик. — Эти шкурки, что бегают, толком не оборачиваются, оборотницами не стали. А настоящие волчицы все, как одна, издохли по своей воле.

— Значит ли это… Что мне её отдадут? — нахмурился Макси, поглядывая на старика.

— Конечно, кому, как не ей потомство носить. Лишь бы с собой не покончила, как дуры до неё. Не живут они в неволе, видите ли, — Сто зло огрызнулся и плюнул на идеально отполированную плитку пола.

— Током бьют? — очень тихо спросил Макси. Переживал, никому не выдал. Только старику. Он был… Свой что ли, другом не назвал бы его, но надёжным знакомым точно.

— Так шарахнули прошлый раз, что таблицу умножения мне не смогла рассказать, — Сто будто не замечал, как напрягся исполин, как сжал до побелевших костяшек свои мощные кулаки. — Жалко девку, нас с тобой не жалко, а она, как дура, теперь ходит, по углам шугается, всех боится. Будь я помоложе, выломал бы засовы и сбежал с ней на лоно природы. На свободу, сынок, на свободе трахаться надо, а не за решёткой, под камерами.

Сто начал отходить в сторону и свернул совсем в другом направлении. Макси постоял, проследил за старым оборотнем и пошёл в спортзал, выбрасывать накопившуюся энергию. Совесть его не глодала, мучала только мысль о ней, а теперь ещё слова Сто засели в голове.

Он вошёл в спортзал, оттуда по стеночкам сразу выбежали пятеро подопытных. Кажется, Восемь и Десять, пацаны сильные, но не оборачиваются.

Профессора в лаборатории – выдумщики, только активные стволовые клетки из крови настоящих оборотней выявлять, имена придумать - не для них. Подопытных пятьдесят три особи, и только у Макси и Мини есть клички, остальные под номерами.

2

— Привет, Мини, — у него тяжёлый басовитый голос. Мне кажется, он стесняется его, когда говорит со мной, поэтому предпочитает шептать. Я услышу.

Он странный. Его все боятся. Сам себя боится, иначе, откуда этот растерянный взгляд жёлтых глаз, который он пытается спрятать, глядя на свои волосатые мощные ноги в носках… Потому что в клинике на его лапищу тапок не нашлось. Здоровый, как бык, его белая сорочка, одежда для подопытных, похожа на парашют. Таких, как я туда десять влезет. Его бреют два раза в день, иначе он зарастает русой бородой и густыми лохмами.

Он в своём брутальном смущении наминал огромные пальцы на увесистых кулаках. Я знаю, что он от меня хочет, просто побыть рядом. Из всех жителей этой тайной лаборатории, Макси - самый одинокий. Не удивительно, на нём проверяют уровень агрессии. Из него сделали Высшего, для неподготовленного оборотня - это серьёзное испытание, а для человека смерть. Но он выжил. Когда Макси перекидывается из человека в зверя, то он становится неадекватным. Рвёт и уничтожает всё на своём пути. Он вырвался на прошлой неделе из загона и порвал десять особей и трёх работников клиники. После этого его мучили. Били электричеством, запускали в кровь страшные препараты, которые выжигали его вены. Всячески калечили, и только когда зверь ушёл, уступив человеческому образу, Макси оставили в покое. Ненадолго. И вот с утра история повторилась, Макси в Полном обороте убил всех, кто попал ему под руки. Он убийца.

В этот раз его не пытают и не привязывают, значит, он начинает контролировать своего волка.

После такого с ним почти никто не общается, даже Ники, главная медсестра. Ники сорок один год, когда Макси цепями приковывают к койке, она ходит его трахать. Возбуждает, садится сверху и прыгает, сколько ей нужно. Потом уходит. Молча. Но и Ники тоже не злоупотребляет Макси, крайне редко его навещает по ночам, и только тогда, когда монстр прицеплен к железобетонной койке.

Об этом мне рассказал самый старый из подопытных, старик Сто. Самый вялый, дряхлый и чахлый представитель клиники. Он настолько, по мнению врачей, неопасен, что ему разрешено шарпать беспрепятственно по всем помещениям в любое время суток.

Сто, как и я, настоящий оборотень. Остальные, включая Макси, люди. Они подписывали контракты, получали огромные суммы денег, кто хотел разбогатеть, кому родственникам помочь, кому долг выплатить. Только вот никто из них не вернётся к людям. Никогда. И Макси не вернётся. Он в прошлом военный, теперь кролик подопытный.

Те, кто спонсируют этот проект, заинтересованы в секретности и скорейшей разработке вакцины. Их интересует регенерация оборотней, их долголетие. Материал, средства для достижения цели можно использовать по полной. Здесь берегут только меня, потому что  я - самка оборотня.

— Привет, Макси.

— Можно с тобой посидеть?

Я оценила мужчину перед собой, потом убогий диванчик в светлом просторном холле, и кивнула.

Он садился очень аккуратно, боясь повредить мебель или задеть меня. Рядом с ним никто не может находиться, необъяснимая энергетика давит. То же самое, что находится рядом с голодным, разъярённым медведем или тигром. Опасно настолько, что тело само начинает дрожать. 

Моя волчица внутри тоже побаивается его, не наш он. Не оборотень, и уже не человек. Завис между двух расс, вот и страдает. 

Волчица внутри меня принюхивалась. Я потянула нос к Макси, который заполнил собой диван. Волчица согласилась, что опасности нет, и успокоилась, не стала паниковать, но не расслабилась. Если Макси вздумает обернуться, мы смоемся от него, куда-нибудь в вентиляцию, чтобы не достал.

— Я читаю рассказ, — сказала я. — Он называется «Сон о белых горах» Виктора Астафьева.

— Опять? — прошептал Макси и с жалостью посмотрел на меня.

Я не нашла, что ответить.

— Они опять били тебя током? И ты опять забыла половину своей жизни.

Всю. Я забыла всю свою жизнь и таблицу умножения. Я, как за надежду, цепляюсь за этот рассказ. В нём девушка заблудилась в тайге и жила в избушке… В книге зима, а мне кажется, там было лето.

Мне не больно, не обидно. Просто, очень хочется туда, в ту избушку, там покой, которого в этой жизни нет. Там… Мама.

— К маме хочу.

— Мини, — его огромный палец коснулся моего лица, подцепил слезинку. Я не вздрогнула от его прикосновений. Он удивился, что я не отшатнулась. — Почитай мне.

Я открыла потрёпанную книгу и, улыбнувшись, хотела начать читать, но не вспомнила буквы. Его рука легла на спинку дивана, растянувшись над моей головой, в конце концов, я оказалась под его сенью. Теперь в вентиляцию удрать не удастся. Сидели и молчали.

Ники прошла мимо, кинув на меня взгляд, полный едкой ненависти, и поспешила доложить врачу Горбунову о внештатной ситуации. В клинике межполовая дружба не предусмотрена.

— Не бойся её, — шепнул Макси, и я подняла глаза на Высшего.

— Ты не можешь меня защитить, — я сказала это едко, с издёвкой, как вызов, как детскую обиду. Ведь он огромный самец, а оградить от опасности не в состоянии. Потому что он - человек, работающий здесь по контракту, а я - пойманная зверюшка. Я опасна, могу покончить с собой или попытаться взорвать, либо поджечь лабораторию. Думаю, за это меня всё время дёргают электричеством, в надежде сделать дурой и лишить памяти. Они бы могли вколоть мне наркотик или транквилизаторы, но лекарства на меня не действуют. Ещё не решились вырезать мне часть мозга, чтобы я превратилась в растение, мои брыкания доставляют Горбунову удовольствие.

Прежде чем нюня Макси хоть что-то сказал, я выскользнула из-под его сени и побежала из холла. Только завернула в нужный коридор, как наткнулась на старика Сто, уткнувшись ему в грудь.

— Переспи с ним, — щёлкнул языком старик.

Вот он настоящий альфа. От него и пахнет силой, и воля его ощущается физически. Даже местные недоделки его уважают, и на людей его очарование действует.

3

Что она творила с ним?! Зверь орал, разрывая голову на части, когда сладкая лялька прыгнула на их кровать и сняла рубаху. Она идеальна для них. Длинные ножки раздвинулись, и бесстыдница показала свои прелести. И Макси уже не знал, куда смотреть: на эти тёмные нежные сосочки, или на то, что открывалось взгляду ниже.

Шаловливые тонкие пальчики раздвинули половые губки. Девчонка повела бёдрами, раскрыв себя полностью, открыв взору лоно… Охренеть! Нетронутое! Зверь брал верх, и Макси уже не мог с ним совладать, потому что от увиденного стал слабым, почти беспомощным. Накатило такое возбуждение, которого не ощущал лет тридцать, если не больше. В молодости так торкало от одного вида.

А он хотел её, как только увидел эти непокорные злые глазища, это ехидную ухмылку на полных губах. Тонкая, хрупкая фигурка, умопомрачительный шелест её голоса, бойкий нрав, а тут ещё и открывается, что она без комплексов. 

Зверь ухватил лапой член и дёрнул пару раз, чуть не кончив. У девчонки из щёлки потекла прозрачная капля, вызывав у Макси обильное слюновыделение. В воздухе повис запах самки, желающей спариваться.

Казалось, чего проще, подошёл да взял. Он подошёл на своих волчьих лапах. Мини свела вместе сладкие, сахарные ножки и обернулась волчицей. Тут уже Волколак ослаб, заныл, завыл, расставив лапы в сторону, чтобы поймать. Не тут-то было! Чертовка шмыгнула в сторону, потом в другую, забилась под кровать. Макси перевернул кровать, она оттуда выскочила и, вцепившись зубами в его шею, перелетела через его плечо. Он не успел её поймать.

Волчица металась из угла в угол, вызывая у самца ярость. Он уже не просто хотел её поймать и трахнуть, он желал её проучить и хорошенько наказать.

— Она на это и рассчитывает, — сказал Макси вслух. — Мы убьём её!

— Не убьём, прикусим разок, — тоже вслух пробасил Зверь.

Волчица замерла, накренившись к полу в паре шагов от Высшего, скалила острые зубки. Макси встал на все четыре, это спаривание будет незабываемым. Сделал бросок и поймал, поймал красавицу. Она отчаянно верещала, когда он прокусил ей холку и поднял над полом, победоносно понёс в сторону ковра у его тренажёров, как волчонка. Вкус её крови, запах её шкуры. Он уже не остановится.

И только он собрался войти в эту мелкую проказницу, как она обернулась человеком и замерла в его клыках. Он прокусывал ей шею, оставив смертельные раны. Тельце маленькое опало пёрышком в его мохнатые когтистые лапы.

Девочка не открывала глаз, бледнела. Навела ужас на убийцу.

— Мини! — закричал ошарашенный Макси, откинув в глубину сознания перепуганного зверя.

Мужчина ощутил руками её нежную шёлковую кожу, льющиеся нежным потоком мягкие ароматные волосы. Убил всё-таки, грохнул ребёнка!

Он только моргнул, а Мини выбила ему глаз, порвала клыками ухо и со всего своего мелкого маха врезала по воспалённому концу и тугим яйцам. Боль была резкой, со звёздами в уцелевшем глазу. Волколак тут же вернулся. Хотел поймать ляльку, но она рванула к тренажёрам.

Разъярённый до лютой ярости, Зверь схватил огромный рычажный тренажёр, влитый в бетонный пол, вырвал его с корнем, покорёжив толстые рамы и, чтобы не прихлопнуть девчонку, а хорошенько припугнуть, швырнул над её головой спортивное устройство. Тренажёр улетел в окно, выбив стекло вместе с решёткой.

Мгновенный восторг, появившийся на личике раненой Мини, вызвал горькую и жгучую обиду. Он ей не нужен. Она не играла в свои волчьи игры перед тем, как отдаться. Она его обманывала, издевалась над ним. Макси её раздражает, она предпочтёт смерть или воспользуется шансом сбежать.

— Не пущу! — заорал он. — Моя будешь! Хочешь или нет!

Мини рванула к открытому окну. Надо было видеть эти глаза, безумно желающие убежать в лес. Да, там охраняемая территория, но с такой скоростью, с такой способностью увиливать, она даже раненой может пробиться к тайге.

Разбежалась, поджав ноги, чтобы перемахнуть через покорёженный подоконник, она уже летела навстречу свободе, как Макси её поймал на лету и рванул обратно к себе в комнату. За волосы перехватил оборотницу и ударил об стену. Мини без чувств распласталась на полу, да так красиво, что у Макси снова встал.

Мужчина поморгал. Глаз вроде цел, затёк, но с его нынешней регенерацией через полчаса останутся только воспоминания, и ухо заживёт. Останется только дурной осадок невзаимной любви, желания взять её насильно, приручить принудительно, заласкать до смерти. Ведь они могут общаться людьми нормально. Не всегда получалось, стоило это признать. У Мини завышенное самомнение, она его ни во что не ставила. Возможно, поэтому Волколак решил, что проявление силы над ней будет иметь успех.

Он потрогал её раненую шейку, прощупав слабый пульс. Не удержался, проехал грубыми пальцами по груди, в любой момент ожидая от неё нападения. Но девушка не двигалась.

В палату вбежала охрана и сам профессор Горбунов. На них взъелся зверь и быстро подтащил покрывало, чтобы спрятать свою девочку от ненасытных, сволочных взглядов вошедших шакалов.

— Ну, как подружились? — поправляя очки, спросил профессор. Присвистнул, разглядев дыру в стене. — Вижу, не всё получилось.

— Только начали, — Макси взял девочку на руки.

Она была такая хорошенькая, когда лежала без сознания. Головушка её буйная упала ему на грудь, безмятежное нежное личико отображало покой и умиротворённость. А ведь она может быть такой, если её получить. А ещё она может начать ластиться. Это вообще мечта!

— Забираем Мини, и переведём нашего Высшего в зал получше.

Макси огрызнулся на вооружённого санитара, который хотел у него отобрать девушку. В комнату входили ещё охранники, медленно окружали его.

— Мы же договорились, она мне принадлежит.

— Ты озверел на почве спаривания. Максим Владимирович был взрослым мужчиной с железобетонной психикой. В нынешнем состоянии, я тебе единственную самку оборотня доверить не могу. Мы её обследуем, введём твоё семя…

4

Он знал этот карцер. Без окон и дверей, плоская железная кровать со стальными цепями и наручниками. Его приковали за шею, руки и ноги, пояс. Не шевельнуться. Холода он не боялся, боли тоже. Он боялся за неё.

Волколак и Максим молчали, каждый думал о своём. Смотрели в потолок с сигнализацией и камерами слежения. Как он мог допустить мысль, что будет заниматься любовью с Мини под камерами? Старик Сто ведь предупреждал, что это неправильно. А он - грёбанный контрактник, исполняющий приказы начальства. Нет. Теперь он другой, они сами из него сделали Зверя.

В карцер вошла Ники. Она приходила к нему очень часто. Трогала член своими костлявыми пальцами, и ему приходилось дышать носом, чтобы не беситься от её ненавистного запаха. Не всегда удавалось, волк вылезал наружу. В такие моменты тело увеличивалось в размере, включая член. Похотливой бабе только это и было нужно.

Ники сняла трусы под халатом. В принципе, она имела неплохую фигуру, но была в доску старшей медсестрой. Строгой, беспринципной хозяйкой ситуации. Сучка подошла к нему, запрыгнула на железную койку. Она его оседлала и стала ласкать орган, который против воли отзывался на ласки и тянулся, тянулся к женской вагине.

«Загрызу тварь», — Волколаку не нравился её запах. Он не хотел подпускать к себе чужую бабу.

Достойно. Мужчине это понравилось. Теперь было понятно, почему вполне сочная Ники так его бесила.

«Терпим, — мысленно ответил Макси. — Я старше тебя, я воин. Нужно уметь хитрить. Кроме того, у нас должно быть полное взаимопонимание. Работаем заодно. Я сказал, ты выполняешь».

«Ты — безмозглый идиот! Профукал мою девочку».

«Девочка — моя!», — орал мужчина в глубь своего сознания.

— Это из-за неё? — недовольно хмыкнула Ники.

Макси с трудом опустил глаза, его доблестный член пал.

«Наша девочка, — подумал Макси. — И мы будем медленно, но верно пробивать к ней дорогу».

— Ники! — пронеслось по карцеру.

Медсестра в ужасе спрыгнула на пол и, низко попустив голову, прошла мимо профессора Горбунова, буркнув извинения. А будто он не знал, чем она тут занималась. Небось, всем врачебным составом наслаждались, просматривая видео с камер.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался профессор, что-то записывая в своём планшете.

— Хреново. Что это было? Я не убил никого? – Высший входил в роль послушного подопытного кролика.

Горбунов сосредоточился, глядя на него. Но вид у Макси был, как всегда, после помутнения.

— Нет. Мини жива.

— Всё? Спаривания не будет? — усмешка оборотню далась с трудом.

— Почему же. Сейчас сотрём с неё, что тут происходило…

Макси замер с надеждой ожидал, что ему позволят её увидеть. Как кобеля на случку поведут. Как скотину-осеменителя, безмозглую подопытную тварь! Они тут решают, кого еб*ть и кого любить! И по своей е*анутой человеческой глупости решили, что он будет придерживаться контракта и вести себя, как отставной генерал или лабораторная крыса.  А вот х*й им!

— Она плохо повлияла на тебя. Будем делать искусственное оплодотворение. Через пару дней, как восстановится.

— Ладно, — вздохнул Макси, — брызну в баночку, если надо.

— Вот и отлично, — попал на удочку профессор, улыбнувшись краем губ. — Как самочувствие?

— Жрать охота. Я давно не ел?

— Да. Сейчас распоряжусь, тебя сопроводят.

Макси кивнул и остался ждать, спокойно лежал, не брыкаясь и больше не приставая к профессору, который прощупал его пульс, измерил температуру.

Вскоре его действительно освободили. Внешне он был спокоен, да и внутренне он спокойно уже передушил весь персонал в своих мечтах. И начнёт он с Горбунова. Но не это важно. Он хотел грохнуть всю лабораторию. Она стоит в тайге, и нет к ней дорог, единственный путь на вертолёте.

 Да, он точно идиот, раз поверил этим сказкам, что регенерация будет помогать больным раком. Он жизни, что ли, не нюхал, раз повёлся на сказки «добрых» дядечек?  Да, у него была четвёртая стадия рака, когда он прибыл в лабораторию. От его мышечной массы ничего не осталось, и жизнь в нём почти не теплилась, сидел на наркоте, которая уже не могла заглушить боли. Выглядел хуже деда Сто. Да, излечился. Но это не значит, что вакцина уйдёт в массы. Её будут продавать толстосумам, которым нужна вечная молодость и бессмертие.

Он был удобен для исследований, но вот подходит время, когда его утилизуют, или начнут изучать какую-нибудь хрень. Допустим, насколько эта регенерация сильна и способна противостоять ядам. Ведь именно это изучали на Мини, пока она не осталась единственной оборотницей в лаборатории. Неудивительно, что малышка такая дикая. Что хорошего она видела от людей?

Макси стало тяжело. Он начал задыхаться. Она где-то здесь страдает. Её опять пытали, мучали, издевались.

 «Ты не можешь меня защитить», — сказала она.

Это самое унизительное, что он мог от неё услышать. Ничтожество. Трахнуть хотел вместо того, чтобы вытащить девочку из этого ада, а уж потом трахать.

— Все в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Горбунов, подсвечивая глаз Макси, который подбила Мини.

— Нормально, — кивнул оборотень и покорно пошёл за охраной в столовую.

Он всё осознал. Это для него было обычным делом - пребывание в этом месте, а она - пойманная, замученная, необычная девочка, которая хочет на свободу, к маме хочет. При упоминании о маме из уст девочки, сердце кольнуло, а теперь, оценивая масштаб катастрофы, Макси содрогнулся.

Запах жаренного куска мяса с кровью, овощи и ломоть свежего хлеба не вызывали аппетит. Он хмуро смотрел к себе в тарелку, спиной чувствуя полные отвращения взгляды охраны, наставленные на него объективы камер слежения.

Грохнулся напротив на железный стул дед Сто. Уронил на стол поднос с овсяной кашей.

— Ну, как всё прошло?

Макси горько усмехнулся. А потом поднял на старика дикий взгляд.

— А вот теперь я увидел в тебе волка, — он стал наяривать ложкой, поглощая свою кашу.

5

Генерал — полковник Беркутов Максим Владимирович. В отставке. В юности у него встал выбор либо в колонию, либо в армию. Он выбрал второе и остался служить навсегда. И убивал. Убивать страшно только первый раз, второй ещё задумываешься, на третий спокойно делаешь своё дело. Так с любым грехом. Что курить пробовал, что девок трахать.

Никуда не денешься, сердце - ледяная пустыня, разум холодный, расчётливый, и только тело подвело, выкормило злокачественные опухоли и ослабло. Поэтому подписал контракт на участие в эксперименте, рассчитывал на полный успех. Он заточил всё сознание на полное выздоровление, не ожидая того, что сердце, разум и душа тоже будут лечиться яркими чувствами и неуправляемыми эмоциями.  

С появлением в голове молодого, эмоционального Зверя, жизнь поменялась. И пока человек отвергал раздвоение своей личности, мог пребывать в своём привычном состоянии, без способности сопереживать. Расчётливое и рациональное существование. Прагматик до мозга костей. Он понимал, что ему нравится девушка, но и от неё отгораживался.

Волколак с таким раскладом был не согласен, решил клыками вцепиться в личность человека, изранить его своими пылкими темпераментными выходками. И старый вояка ощутил внутри буйного юного Зверя. Сопротивляться даже не хотелось, тело молодое, разум молодел, и девку захотелось молодую. И если к Мини он недавно относился, как к чему-то прекрасному, живущему рядом,  без желания учувствовать в её жизни, то теперь,  расправив плечи, вздыбив холку, он чётко знал, что хочет стать её жизнью. А на его жизнь никто не смеет покушаться.

Старик Сто швырнул железный поднос с такой силой и скоростью, что столовый предмет превратился в грозное оружие, срезав первому охраннику шею. Высший, просто древний оборотень рухнул на пол огромной серой махиной, на его вытянутой злобной морде сиял алый крест. Дыбом встала седая холка, упала на пол белоснежная борода. Он не лез на амбразуру, резко перевернул столы, которые тоже отличались надёжностью и прочностью, пули их не пробили.

Макси считал себя гигантским волком, был немного ошарашен, что в Полном обороте уступает старику в размерах. Он тоже спрятался за стол, и на пару они понеслись к охранникам, прикрываясь столешницей, как щитом. Врезались с размаха в людей, раздавив несчастных работников лаборатории, оставив от них мокрые места.

Всё было достаточно легко. Сто знал куда бежать, Макси подчинялся. Неслись по лабиринтам коридоров, гудела сигнализация, мелькали жёлтые огни, закрывались стальные двери, которые Сто сносил с разбега наваливаясь плечом. Там была такая сила и мощь, что не выдерживали никакие засовы. 

Значит, чем старше оборотень, тем сильнее. Интересный, привлекательный расклад. Макси почувствовал острое ликование, дикий, безудержный азарт и хищнический интерес к сложившейся ситуации.

По дороге просто затоптали до смерти пару подопытных. Попались недоделанные под лапы и погибли. Сто был намерен убить всех, а Макси препятствовать не стал.

Краем глаза заметил за решёткой окна суету в ночи. Охрана с территории бросилась в лабораторию. Сейчас соберут убойный отряд и нападут.

— У них бронежилеты, автоматы, — Макси рыком предупредил Высшего.

— Нет приборов ночного видения. Я все испортил сегодня утром, — несмотря на то, что Сто был в облике Зверя, говорил спокойным человеческим голосом. Вот это обладание своей второй половиной! Вот к чему Макси с Волколаком будут стремиться. – Слепыми останутся.

Сто выбил кулаком панель управления рядом с одной из дверей и вошёл в палату.

Горбунов был в шоке, когда увидел двух Высших на пороге. Он быстро застегнул штаны, член податливо от страха съёжился, надеясь на спасение в трусах.

У Макси в глазах потемнело. Эта мразь собирался…что…это даже в голове не укладывалось. Перед Горбуновым, прикованная к гинекологическому креслу, с раздвинутыми широко ногами, с задранной по горло рубашонкой, лежала Мини и плакала. Её несчастные глазки были устремлены в потолок, она ждала насилия.

Старик Сто, не обращая внимания на человека, прошёл к девочке и вырвал наручники, оторвал ремни с тонких ножек и навис над Мини. Девушка подняла слабую ручку и провела пальчиками по красному кресту на его волчьей морде.

— Помнишь, что в вентиляции надо делать? — спросил оборотень, прикрывая от удовольствия глаза, когда Мини почесала его бороду.

— Помню, — кивнула она, сдвигая ножки вместе.

Тогда Высший взял её на руки. Как младенца, держал на предплечье, а другой лапой натягивал на ребёнка широкие белые штаны. Сто выбил решётку у потолка и закинул Мини в шахту вентиляции.

— Рви всё, потом беги в лес, но осторожно, — старик закинул следом за девочкой белые тапки.

— Я всё сделаю, — тихо ответила Мини, убирала тёмные волосы с заплаканного лица, натягивала обувь на сладкие тонкие ножки.

— Вы не смеете, — наконец-то осмелился сказать профессор. Поправил очки и сильно побледнел, когда заметил, с какой адской ненавистью на него смотрит Макси. Заикаясь, он продолжил, — ты… Ты не в состоянии справиться с оборотницей, поэтому… ты… не смеешь… нарушать контракт… ты подписался, принадлежишь нам… здесь всё принадлежит лаборатории.

Макси надо было идти за Сто. Старик убедился, что Мини удачно уползла в вентиляцию, направился на выход. Нет, Макси не думал о том, что могло бы произойти, опоздай они с дедом ненамного. Если об этом думать, то с ума сойти можно и разнести тут всё на мелкие кусочки, себе навредив. А так, ярость Волколака и сдержанность Максима позволили появляться в голове исключительно матам.

Макси подошёл к человеку, резко сунул два когтистых пальца ему в живот, порвав плоть, нащупав внутри кишки. Лицо профессора исказилось от резкой боли. Он боялся дышать и шевелиться, запотели стёкла его очков.

— Пошли! — донеслось из коридора.

Макси отвернулся от Горбунова и побежал догонять старика, крепко сжимая часть профессора в своих пальцах, растягивал его кишечник на всю палату и даже когда выбежал в коридор хватило пару метров. Насильник умрёт не сразу, если переживёт болевой шок.

6

Обожала его. Не помню, обижали меня до этого или нет, но точно знала, старик Сто меня вытащит. Он такой классный! Вот обернулся, морда седая и алый крест — знак волчьей клятвы Высшего. Значит, что-то клятвенно обещал и исполняет. А борода у него какая! И любит он меня, прямо с отцовской заботой. Вот это самец! Такой садку сделает, уже никого не захочется. А потомство какое от такого Высшего будет?! Загляденье.

Горбунов — подлюка человеческая, он меня собирался изнасиловать. Я пару раз крикнула, звала именно Сто, и он пришёл. Всегда казался таким изнемождённым, иногда еле ходил, горбился. А спасать меня прилетел, так мужчина мечты просто. И пусть ему два века, не меньше, я бы такому отдалась. Выясню, почему не подошла ему, и буду работать в нужном направлении.

— Помнишь, что в вентиляции надо делать? — спросила волчья морда. Я не справилась с чувствами и приласкала его, почесав бороду. И он отреагировал, прикрывая от удовольствия глаза. Надо запомнить, буду так ему делать.

Где это видано, что Высший так нежно рвал ремни с руг и ног, штаны девушке одевал, как куклу повесив на свою руку. А запах его, кровь заставляет по венам бежать, жить в его присутствии хочется, и бороться за жизнь до конца.

— Помню, — я все помню, что он в последние время мне говорил. Мы бежим отсюда.  Мы - это настоящие оборотни, не способные размножаться в неволе. Так почему вместе со Сто притащилось ЭТО?

Пришёл, любитель потрахаться на халяву, Макси - Годзилла. Увязался за моим любимым дедом. В образе Высшего на медведя похож, гробина такая. Волк должен быть поджарым, стройным, как Сто, а этот бронетранспортёр чуть в проёме не застрял, мордоворотина. Ещё недавно вроде терпеть могла, а после того, как меня потрах*ться ему завернули, ненавижу до скрежета клыков.

Сто закинул меня в вентиляционную шахту. Я натянула белые тапочки и, обернувшись волчицей, так было удобно носиться по лабиринту, понеслась вперёд.

Вся наша одежда предназначена для оборотов. Я могу спокойно перекинуться в волчицу, она получается одетой, обернувшись девушку, наготой не сверкну. У мужчин тоже самое, рубахи и шорты предполагают трансформацию тел.

Девочка моя серая скользила когтями по железным стенкам, летела в темноте по запаху. Наша с ней задача, проникнуть по шахте в техническую часть здания. При задержке у вентиляторов и фильтров, приходилось оборачиваться человеком.  Только внешне я девушка, а сила моя — человеческой не ровня.

Быстро достигнув нужного помещения, я выбила решётку и спрыгнула на пол технического зала, где работали огромные генераторы, обеспечивая электричеством всю лабораторию. Я быстро разорила пожарный щит. Лопата пошла на закрытие двери, а топором я принялась рубить кабели. Запорола все генераторы, исчезли звуки сигнализации, погас свет.

Надо было выбираться. Сто говорил, что он лабораторию сожжёт. До вентиляции у потолка прыгать высоко, я аккуратно открыла дверь, и в глаза ударил свет фонариков. Раздались выстрелы и свист дротиков. Вариант с вентиляцией был единственным выходом.

Видимо, охрана объединилась и направилась не к Высшим, а ко мне. С разбега, я запрыгнула на генератор и прыгнула вверх, зацепившись за край вентиляционной шахты. На руках поднялась и спряталась в вентиляции. Хотела вернуться, откуда пришла, но раздались выстрелы, пробив передо мной короб насквозь. Заверещав от страха, я полезла вверх.

— На крышу! – услышала я. — Ловите её!

Ужасно сложно подниматься вверх, а вниз нельзя, они продолжали стрелять. А там, на крыше, меня встретят. У лаборатории два этажа, невысоко, я смогу спрыгнуть, если что. Лишь бы успеть раньше охраны.

Выбралась на крышу из трубы. Пока ползала, не только испачкалась, порезалась об острые листы железа и клёпки. Задыхаясь, огляделась. Люди были рядом, не меньше десяти вооружённых мужчин. Они экипированы, защищены серьёзно. Опять стреляли, об трубу ударился дротик со снотворным. Металась, загнанная в угол между спутниковыми тарелками и солнечными батареями.

Мне было страшно, до ужаса и дрожи в коленях эти выстрелы. Я отчаянно закричала. Сто без меня не уйдёт. Ветер приносил запах гари, он уже поджёг часть здания. Прижимаясь к крыше, я попыталась вырваться из круга, но мне к голове приставили автомат.

— Руки! — скомандовал человек в маске, и я заплакала, выставив руки перед собой.

Раздался жутчайший волчий вой. Где-то совсем рядом было мощное страшное существо, которое не щадит на своём пути ни людей, ни оборотней.

Полнолуние. В светлеющем холодном свете луны, была чётко видна тайга с раскидистыми лохматыми лапами вековых елей. Потусторонняя, зловеще-колдовская в этот час. В её сторону улетали спутниковые тарелки, одна за другой. Из инстинкта самосохранения, я руками закрыла голову и съёжилась всем телом.

Макси на четырёх лапах влетел в нашу часть крыши, нарвавшись на пули. Но то ли мужики не видели, куда стреляли, то ли Макси стал неуязвимым, но были выломаны все батареи кругом, убиты двое охранников. Его гигантская пасть, полная острых клыков распахнулась, кто-то скинулся с крыши, кто-то не успел убежать, части тела упали рядом со мной. Я в ужасе ломанулась в сторону края крыши, чувствуя его пристальный взгляд. Он вообще собой владеет? Надо сбежать, пока не сожрал.

Сделав разбег, я кинулась вниз на землю, обернувшись волчицей. Слышала, как громадина переломала ограждение на крыше и рухнула следом за мной, сдирая с фасада водосточные трубы, отливы и решётки с окон. Ревел за моей спиной, а моя серая красавица ушки прижимала и неслась вперёд за спасением к высокому седому старику.

Бросилась к ногам Сто и обернулась девушкой, встала к нему спиной, со всей силы влившись в его торс.  Он не даст меня в обиду этому придурку.

Макси неуправляемой махиной летел на нас. Он был огромен, холка дыбом, когти распущены, морда кровавая. Лапы такой мощи, что страх обуял, и хотелось бежать и бежать, но я вросла в землю. Не выдержав страха, я прикрыла лицо дедкиной бородой и закрыла глаза. Ухватилась пальцами за подол рубахи старика. Моё тяжёлое дыхание прерывалось, я услышала, как чиркнула спичка.

7

Дебри оказались настолько непролазными, что в пятидесяти метрах было ничего не видно.  Заросли густые. На крохотных заплешинах леса, редких полянах ярая борьба за жизнь мелких елок и сосен, тут же рвались существовать заросли папоротника. Погибшие деревья, упавшие на землю, были погребены под мхами и кустами ягод, и то, что это стволы, напоминали только извилистые тёмные ветви, торчащие из мягких пушистых ковров буйной растительности.

И это только растения бьются за жизнь в тайге, можно представить, как живут животные, в постоянном отстаивании права на жизнь. 

Макси шёл след в след за Лихо, стараясь никуда не сворачивать. Получалось неплохо, он волк. Старался ориентироваться, тоже отлично получалось, Волколак внутри понимал, что они идут чётко на юго-запад, почти не отклоняясь от заданного пути. Без компаса, без солнца на затянувшемся тучами утреннем небе раннего лета шли чётко в одну сторону. По деревьям, по муравейникам определять направление в такой глуши сложно.

Лиственные деревья, под подножьями которых росли маленькие ели, могли наклоняться всей кроной на северную сторону, лишь бы заслонить свет хвойной породе, сгубить ещё ростком, потому что ёлка или сосна вырастет и вытеснит все клёны и осины, забрав место под солнцем у тех, кто не круглый год зелёный. Это наводило на мысль, что выживает сильнейший, и сильного нужно давить сразу, как только родился. Потом поздно.

Макси сейчас - росток сосны под сильными клёнами. Пока толком не разобрался, как жить и как быть, он слаб. Нужно быть осторожным и понять, что хочет от него Лихо. А старик явно от него что-то хотел.

И сам Макси хотел. Девку, что виляла бёдрами между ним и Лихо. Он даже засёк время, ровно две минуты он мог трезво рассуждать, потом вся его голова заполнялась сиськами и нетронутой мохнаткой Прасковьи Ниловны. Она свела его с ума, она его доконала. Он так сильно её хотел, что в грязных, когда-то белых шортах каждые две минуты болел стояк. Это звериное желание и патологическая, нездоровая влюблённость его мучила, в тоже время будоражила кровь и доставляла мучительное удовольствие. Он же её всё равно получит, оторвётся за все страдания.

— Прошка, выходи за меня замуж, — единственное, что он мог придумать. Как ещё её получить при таком папаше, представления не имел.

— Недоделок фигов, — огрызнулась девица. – Даже волком не пахнешь.

— Я, между прочим, генерал, — похвастался он, зная наперёд, что для оборотней это ничего нет значит. — В отставке.

Проша скривилась и высунула язык, выражая крайнею степень отвращения:

— Пап, слушай анекдот. Решили родители посмотреть, кем станет их ребёнок, когда вырастет. Посадили на пол, положили игрушки вокруг. Если возьмёт машину, будет водителем, если молоток - строителем. Ребёнок сидел - сидел, и хвать за письку. «Генерал!» - обрадовалась мать.

Макси даже остановился от такого хамства, а в голове ржал неуёмный Волколак, вторя хохоту Лихо. Похоже, мелкая фитюлька его поимела. Таблицу умножения забыла, но анекдоты выжечь электричеством из пустой головки не получилось. Издевалась, как могла. Троллила, но самое неприятное - избегала. Он всё запоминал и потом, во время секса, он ей припомнит ладонью по заднице. Волк внутри успокоился резко, довольный раскладом мужчины. Ох, как сладко он её выпорет и впарит. Сейчас, осмотрится, освоится в волчьем мире и будет Мини - Проша бедная.

Макси ступал следом за девчонкой, продолжал пялиться на маленькие упругие ягодицы в белых штанах, что так соблазнительно покачивались при ходьбе. Тонкая талия, длинные ножки. Маленькая… Почему не подпускает к себе?

Проша оглянулась на него, зло посмотрела и фыркнула. Ощущала его взгляд, тяжёлый, полный желания. Надо будет у Нила её руку и сердце попросить, или как они тут женятся.

Тяжело вздохнув, он отвёл взгляд на мокрую кочку, где во мхах росли грибы.

— О*уеть! — вырвалось у него. — Это ж гриб мацуткаи! Триста баксов за штуку!

— Я таких мацутаки в лесу резиновиками целое состояние отпинала, — фыркнула заноза. Показав Макси язык, подбежала ближе к отцу.

— Да, ладно врать-то, — он улыбнулся и по — хищнически облизнулся. — Ты их даже не различаешь.

— Зато идиотов — недоделок хорошо отличаю от нормальных волков…

— Проша! — зло отозвался Нил Ильич, и девушка тут же замолчала. — Не оскорбляй его. Позади встань.

Девушка прыгнула в сторону и пропустила Макси вперёд. Здоровяк, прищурив глаза, похотливо её рассмотрел, причмокнул губами и подмигнул малышке. Мини - Проша сунула два пальца в рот и сделала вид, что сейчас её вырвет.

Вот ведь дрянь мелкая. Только заводила своей недоступностью. У Макси даже мысли не было, отступить или сдаться. Как ни крути, его будет, по-любому.

Ладно хоть попёхи её округлой впереди не было, можно настроиться на нормальный разговор с Нилом, а то при виде Прасковьи мозги из головы в головку перетекали и требовали работы не тем местом.

— Слышь, Нил Ильич, — басил Макси борясь с яростным желанием оглянуться, как там Мини, любуется его хвостом, выпадающим из шорт, или мордаху воротит. — Какие планы?

— На тебя планы, — глухо отозвался Нил. — Лабораторий три, две в центральной части страны, одна здесь была.

— Все жечь будем? — усмехнулся исполин, не выдержал и посмотрел на Мини. Проша близко не подходила, опасалась.

— Да, будем. В тех лабораториях стругают оборотней, и только здесь создали Высшего. Оборотни, пусть даже модифицированные, это сила. Десяток - убойная сила, а сотня – армия, и этой армии нужен генерал.

— Я генерал модифицированных волков? – ему особо это не нравилось, хотя Волколак внутри был доволен и даже горд своим человеком.

Нил с лёгкостью вскочил на поваленную сосну, и опустился за ней, как зверь, бесшумно и мягко:

— Правильно сказать – вожак. Но вожаком не рождаются, им становятся. Группа оборотней всегда выбирает себе вожака, сместить его может только сильнейший, а вот чужаку смещать придётся не только альфу, но и его бет. Обычно, их около десяти. Самцы, следующие за альфой в строгой иерархии. Ты сейчас слаб, недоразвит и растерян…

8

Нил остановился и закинул седую голову вверх, вдыхая воздух. Макси сделал то же самое, запах был, но он не понимал, что это. Выпустил Волколака, тот опять болезненно вытаскивал свою морду из его головы, казалось, кости хрустят и глаза лопаются от напряжения. Но с волчьей мордой на плечах запахи стали острее ощущаться. Падаль. Воняло кровью, мясом и разложением. Далёкий запах, километров пять, не меньше.

— Некая корпорация, владеет лабораториями. Спонсирует исследования. Якобы, создают лекарство для человечества.

— Вряд ли, — зарычал Волколак, грозным рыком, не совсем хорошо управляясь человеческой речью. — Продавать будут.

— Поначалу, — согласился Нил, — а потом поработят.  Способность оборачивать людей в оборотней должна исчезнуть раз и навсегда.

— А вдруг, я захочу поработить человечество, — пошутил Волколак и засмеялся лающим смехом, кряхтя, высовывал язык.

— Ты — низшая ступень в иерархии оборотней, даже Дамки выше модифицированных, — без презрения, со строгой констатацией факта, заявил Нил Ильич. — Но когда вас много, вы, как собаки, любого волка загрызёте.

— Горбунов сказал, что вас только двое, таких распрекрасных чистокровных. И хрен ли ты, вы*бываешься тогда?

Лихо остановился и медленно повернулся к нему. И пусть его горящий лютый взгляд был тяжёл, ничто в Макси не дрогнуло, наоборот, готово было принять вызов. Но чем дольше он всматривался в эти янтарные глаза неведомого существа, тем меньше спеси в нём оставалось. Старик смотрел, будто пытался заглянуть в душу, пролазил между человеком и волком, протекал в сердце, пронырливый, прозорливый, хищный.

Шевельнулась шкура, шерсть начала вставать дыбом, и по телу пробежался холодок. Он столкнулся с чем-то оккультным, таинственным. Существу напротив больше ста лет, а может и все двести?  Какие тайны скрывает Лихо, какие утаивает способности? Лучше отступить, не ввязываться. Не стоит этих существ по внешности оценивать, и даже их поведение не обязательно расскажет о талантах внутреннего зверя.

— Пойдём, сынок, покажу что, — хрипнул Лихо, убрав свой давящий взгляд, и Макси полегчало.

Они бежали волками. Лихо впереди. Серый оборотень с белоснежной бородой и холкой. На его узкой опасной морде был начертан алый крест. Он немного горбился, прижимал морду к земле, торчали из больничной белой рубахи кости на его иссушенном подтянутом теле. Макси серьёзно от старика отличался, был мощнее, грудина шире, не было проваленных боков и костлявости.

Бежали сквозь тайгу, но не в полную силу, чтобы малышка поспевала. Маленькая игривая волчица, бежала рядом, летала над кочками, прижимая уши. Как маленький бурлящий поток, скользила по кочкам, ныряла под упавшие деревья, взлетала над пнями. Петляла, чтобы больше грибов затоптать. И очень обидно для Макси было, когда она, эта сладкая Мини подбегала к ведущему самцу и на бегу пыталась лизнуть его морду. Целовалась с папашей, а от него трусила, хвост поджавши.

Запах. Не вонь, а именно запах гнили, падали и других зверей ударил в нос Волколака. Они выскочили на холм, спускались оборачиваясь людьми. Перед его глазами встали на ноги высокий мужчина и его хрупкая дочь. Они обогнули высокие кусты, и когда Макси проследовал за ними, открылась взору широкая поляна.

Послеобеденное солнце жарило землю, которую покрывали сотни трупов волков, но были они мелковаты, словно не взрослые, а подростки, даже меньше Мини в обороте. Среди них лежали трупы человеческих женщин и детей, при этом возраст детей был не старше десяти лет. Мальчики и девочки, хорошо одетые. Да и женщины пестрели яркими нарядами, изобиловали на их холодных телах украшения.

Гаркнули вороны, когда Макси вывалился на поляну, вспорхнули вверх. Настоящие волки жрали трупы на другом конце побоища. Там же живились мертвечиной пара медведей.

— Смотри, — Лихо провёл широким жестом, показывая мёртвое поле. — Работа твоих бойцов. Не сомневайся, им нужен вожак, иначе ими будут управлять те, кто создаёт вакцины.

Макси посмотрел на Прошу. Она стояла, прижав кулачки к груди и склонившись над трупом молодой блондинки, пыталась что-то высмотреть или узнать. Личико её исказилось в глубокой скорби, и в глазах блеснули слёзы.

— Папа, — жалобно проскулила она. — Я могу знать её?

Нил подошёл ближе и, присев на корточки, направил к себе синее лицо покойницы с перегрызенной шеей, всмотрелся в него.

— Её звали Марина Боровая, рядом её дочь с потомством.  Женщин, способных родить оборотню потомство, называют Дамками, их можно найти по сладковатому медовому запаху.

— То есть убиты люди? — испугалась девушка. — Пап, я не помню…но разве мы убиваем людей?

— Мы - нет, модифицированные - да.

Чистокровные оборотни уставились на Макси. Теперь он понимал, что хочет от него Лихо. Остановить уничтожение людей. Ведь это женщины и дети, которые связаны с оборотнями, Дамки, но за ними начнутся жертвы обычных, попавших под лапы, ненужные, не входящие в планы какой-то верхушки, возомнившей себя властелинами мира.

Мини смотрела в этот момент на него так пристально, что можно было начать снова препираться с ней, поругаться, поспорить. Но ситуация не располагала. Волколак отвернулся от места кровавой расправы и пошёл вглубь тайги. Всё было ясно, как божий день – он обязан стать Вожаком.

9

Когда мы ложились спать, Лихо принимал форму Высшего, становился просто огромным, сворачивался на земле, а я укладывалась спать сверху. Тепло и хорошо. Если отец чувствовал, что во время сна будет дождь, наламывал для меня веток и строил быстрый шалаш. Вот такая вот забота. Окружил меня постоянным вниманием, я под его присмотром двадцать четыре часа в сутки, чтобы недоделок модифицированный близко не подходил.

Макси следил молча, тоже сутки напролёт глаз не сводил. Если бы не Лихо, уже бы изнасиловал. А так хрен ему. Сейчас папин друг нас догонит, и вообще у Макси шанса не будет ко мне подойти. Отец предупредил нас, что идёт свой.

Его запах принёс ветер, я его почувствовала первой, потому что я умница и красавица, папина дочка.

— Даня Баюн, мой первый бета, — представил отец появившегося впереди Вечного. Был он не таким мощным, как Макси, не таким высоким, как Лихо. Весь пропорциональный, а когда обернулся человеком, я не смогла сдержать улыбки. Цивилизованный человек, оборачивался в джинсах. В облике красавца писаного застегнул ремень и улыбнулся улыбкой Голливудской звезды, получившей Оскар. Удлинённые волосы, светлые глаза, летнего ясного неба, хорошо сложенное, сильное тело. Увидел меня и подмигнул.

— Как прошло воскрешение? — он пожал руку Лихо, они обоюдно похлопали друг друга по плечам. И отец повернулся к Макси.

— Отлично. Вот наш товарищ Высший — модифицированный.

— А Порушка в деле? — Баюн похоже, плевать хотел на машину, что возвышалась над нами.

— Нет, модифицированные выкрали и сдали в лабораторию. Я как её увидел, чуть все дело не запорол, — отец прижал меня к себе. — Алёнка бы мне не простила.

— Алёнка? — навострила я уши. — Мама?!

— Да, — усмехнулся Нил Ильич, — не обольщайся, любимое создание, мы с мамой в разводе, у тебя есть отчим.

— Мы же волки, — нет, я против. Волчья верность, истинная пара для меня очень многое значат, я против свободных отношений.

— Мама была Дамкой, потом…, — на лице Лихо отобразилась боль, на мгновение сверкнули глаза, — проклятая вакцина, я обернул Алёну. Твоя мама трансформировалась в волчицу, она отказалась принимать меня за истинного. Пришлось инсценировать свою смерть, чтобы она с лёгкой совестью отправилась пару искать.

— А ты? — я ухватила его за руку.

— В порядке, — ответил он, отпрянув.

Не в порядке. Он не мог быть в порядке, я знаю… Это больно отказаться от пары, это не как у людей, больнее, тяжелее, почти невыносимо. Оборотни не болеют, но с потерей пары могут даже умереть.

— Почему? Почему я знаю, как больно терять истинного? — недоумевала я, в полной растерянности обнаружила, что трое Высших уже уходили.

— Память отбили? — обеспокоенно поинтересовался Баюн, глядя на Нила, тот кивнул. — Ты была истинной Мороку Ивану Фомичу, это очень сильный Высший. Был. Погиб, когда тебе было пятнадцать.

По телу пробежала дрожь, я почувствовала приятный аромат из далёкой памяти, мужской оскомистый, острый. По плечам скользили смуглые руки с изящными длинными пальцами. И взгляд тёмно- карих глаз, глубокий, манящий, полный влюблённости. Это всё, что оставил о себе в моей памяти Морок. Он словно стоял в тумане моего сознания, и я только знала, что он там, но ни прикоснуться, ни поговорить. Мне больно, я погибаю!

Раздался свист. Я вздрогнула, опомнившись, вышла из… морока. На узкой животной тропе стоял Макси, заложив руки в карманы своих широких шорт и смотрел на меня, а отец с Данилом ушли глубоко в лес.

— Потеряешься, — тихо сказал Макси и мотнул головой, приглашая следовать за ним.

— Не потеряюсь, — недовольно бухтела я, — волки в лесу не теряются. Только всякие там безграмотные и недоделанные.

Макси резко обернулся и в пару шагов достиг меня. Я оскалилась, пошатнулась, хотела в волчицу обернуться, но не успела, была прижата к большому, мощному телу. Стало страшно, он очень большой. Обхватил ручищами, сжав с двух сторон руки, и не дал пошевелиться. Гора медленно накренялась ко мне, чтобы заглянуть в глаза.

— Пусти, — приказала я.

— Вежливо, попроси, — усмехнулся он. — Так, чтобы мне захотелось это сделать. Пообещай что-нибудь.

— Обещаю пи*дюлей от папы, если не отпустишь, — ехидно заявила я и плюнула ему в морду-кирпичом.

Как он смеет меня лапать! Выродок лаборатории, выбл*док Горбунова и его коллег. Позор всего генеральского чина, подопытная крыса. Вонял грязным, потным человеком вперемешку со шкурой, а оборотни пахнут лесом, но никак не животным и гов*ом.

Он вцепился в мои губы своим ужасным ртом, даже не удосужился клыки убрать, поранил мне губу. Ойкнул, не ожидав от себя такой физиологической подлянки, но кровь из раны уже стекала на подбородок, и я закричала, как будто Макси меня убивал. Заверещала, что было сил во всё горло.

Вернулся к нам Даня. Обернулся. В джинсах и волчьей мордой на плечах выглядел более чем странно. Хотел заехать Макси по безмозглой голове, но Волколак увернулся, очень ловко и юрко для его громадных размеров.

Я была откинута в сторону. Два Высших сцепились в схватке.

— Макси, покажи на что способен! — крикнул Лихо. Он стоял в темени волчьей тропы и только глаза горели ярким огнём, и лёгкие очертания его хищного лица едва различались. — Победишь моего бету, отдам свою дочь.

— Папа! — возмутилась я, вытирая кровь с подбородка и обходя стороной бойцов, которые поначалу просто бодались, каждый пытался уронить противника на землю. При этом Баюн не уступал по силе, а потому что не всё так просто, как кажется. Данил старше, значит, сильнее, но раз отец хочет тренировать Макси, значит он может достигнуть какого-то уровня.

— Не бойся, — усмехнулся Лихо, взяв меня за руку, когда я подошла ближе. — Ему с Даней не справиться.

Он увёл меня в густую чащу, а когда я оглянулась, Баюн Макси повалил на лопатки.

— Шестью шесть?

— Тридцать шесть, — ответила я, и он приятно улыбнулся.

10

Самбо, дзюдо, Макси участвовал даже в подпольных боях без правил. Но всё меркло в сражении с оборотнем. Ему казалось, что физически сильнее, возможно так и было, но Баюна, суку поймать не удалось, чтобы припечатать прямым ударом. Исключительно обманным путём достал, провёл манёвр и ударил левой, чего соперник не ожидал, но успел отшатнуться, поэтому ни кулаком, а когтями бил по грудине, оставив пару шрамов. Бета озверел от запаха собственной крови, изуродовалась его морда складками и оскалом, рванул в сторону, набросился на Макси, как кошак, повалил под тяжестью собственного веса и переломал руки и ноги. Оставил на опушке леса одного.

Макси смотрел в темнеющее небо, чувствуя, как затягиваются раны. Кости срослись, но неправильно, встать не смог. Да и хрен с ними, Баюн пришёл ночью и обратно их сломал. В этот раз Макси попробовал дать волю Волколаку, он просил, ничего не получилось. Данил их загрыз почти насмерть.

Ближе к утру дополз по запаху до шумного ручья. Пил жадно чистейшую воду. Подняться не удалось, это было и не нужно. Между камней лежал и видел, как на пологом бережке раздевается Мини. Худенькая малышка с тяжёлыми грудками, как бабочка по камням порхала и окунулась в тёплом потоке. Красоты неземной. Желанная! Обожаемая! Сдохнуть, но получить!

 Тело всё искалечено, а возбуждение сильнейшее, и вроде, как регенерация усилилась от увиденного.

Когда он был человеком, не испытывал такой страсти, а с возрастом, завоевание женщины начал считать пустой тратой времени. Но этот мир зверей перевернул его взгляды на вещи. Она его пара, это даже по запаху можно определить, а вот он, скорей всего, ещё не пах, как самец её вида. Неузнаваем, неясен. Вот и шугается волчонок человека.

Макси отвернулся и лёг на камни, глядя как новый день расстилается по окружающему лесу. Ветер против Мини, поэтому не почувствовала его присутствие. Искупалась девочка, побежала к своему папаше?  Нет, папаша смотрел на него. За спиной Лихо нарисовался палач Баюн, потирал кулаки.

— Слабоват ты, Максим Владимирович.

— Пап!

— Беги в дом, Порушка! — ответил Лихо, а Макси шепнул со злой ухмылкой. — И пару твою трахать будет другой.

Макси рыкнул, Волколак огрызнулся, заставив кровь в венах вскипеть. Поднялся на ноги, они окрепли, в этот раз вроде правильно срослись кости. Расправил плечи, двинулся на Баюна, представляя, что это он покушается на его Мини.

Время проанализировать врага было. Юрок, как кот любит отступать, так, что длины рук не хватает достать, это значит надо не отпускать от себя, сокращать дистанцию всеми путями. Ноги болели, но Макси сжал зубы до скрипа и набросился на Данила. Баюн пропустил два удара. Когда бета получал по морде, становился агрессивнее, но при этом бдительности не терял.

— Модифицированные убили сотни оборотней, уничтожили мою стаю, самый крепкий клан, — говорил Лихо во время боя. — Управлять модифицированными должен самый сильный из них. А ты слаб!

У Баюна уши выросли, хвост из джинсов выпал, Макси его примеру последовал, выпустив Волколака на половину, в половине оборота находиться ужасно больно, до чёрных точек перед глазами. В какой-то момент появилась мысль, что это ему не надо, что Вожаком может стать другой, а он наконец-то станет свободен и начнёт жить заново, вместе с Мини. Надо её у папаши выкрасть и свалить.

 Тут же поймал когти Баюна прессом. Макси толстокожий, когти вошли не сразу, Баюн раз пять пытался протиснуть их вглубь плоти, не получилось. Оставшись без одной руки, Данил остался слишком близко к Макси, опасно. Не успел изогнуться, удар пришёлся по морде. И сила удара выбила из него наглость. Баюн покачнулся, сплюнув клыки на берег ручья. Волколак кинулся на него.

Что происходило дальше, трудно было понять. Боль, удары, сам Макси куда-то бил. Упал мордой в ручей, когда закончились силы. Изодранный в клочья Баюн поднял мокрый серый валун и обрушил на голову модифицированного.

Последнее, что увидел Макси это ошарашенную Порушку на горке. Красивая. Она безупречно красивая. Огрызающийся, дикий волчонок, недоступный ребёнок… И при этом беспорочная, кристальная. 

Он не смог разомкнуть глаза. Как слепой котёнок, на которого наступили. Простонал.

— Макси, — услышал он голос Порушки.

Не чувствовал её запах, нос был сломан. Не ощущал присутствие и Волколак, который пытался всеми доступными средствами разобраться, где они находятся.

— Ты слышишь меня?

Хотел ответить ей, но не смог, простонал неразборчиво, захлёбываясь кровавой кашей во рту.

— Вот, нафиг, ты с ними? Посмотри, что они делают с тобой! Ты же человек, уходи от нас!

Она что, плакала? Плохо слышал одним ухом. Женщина. Она не поймёт, что он становится сильнее с каждым ударом Баюна. Не важно, что тренировки такие жестокие, доводящие до грани, ставящие на край жизни и смерти. Макси начал чувствовать своё превосходство, просто нужно тренироваться, и бета огребёт.

Они делают из него Вожака, своими методами, звериными, беспощадными и безжалостными. И Макси принимал эту изуверскую, даже садистскую игру, истязающую его плоть, но при всём при этом тренирующую его, закаляющую как сталь в огне.

Хорошенькая Мини, не человек теперь Макси вовсе. И не место такому среди людей. И даже хорошо, что где-то есть модифицированные, а то застрял бы между людьми и оборотнями, всем отвергаемый, а так вроде и своя стая будет, таких же пропащих.

— Сейчас будет больно, я вправлю кости, чтобы правильно заживали. А ты запоминай, надо так ложиться, чтобы все тело в кучу собиралось.

Он сжал кулак, единственный уцелевший, а девчонка укладывала его на землю, собирая по частям. Иногда резко дёргала, причиняя боль, но он не произносил ни звука. Она не почувствует его слабости, хватит ей видеть его в таком разбитом виде.

Макси абстрагировался от внешнего мира и от Мини тоже. В замкнутом пространстве вместе с Волколаком он проводил ревизию внутренних резервов. Регенерация отменная, хотя он не ел очень давно. Волк подсказал, что пара его, истинная пара рядом, разделась и легла под бочок. От её тела через кожу проходит нужная для восстановления сила. Мало, потому что сама Мини совсем для него мини. И пусть есть женщины ниже ростом, Прасковья тонюсенькая девочка, лапищи Волколака в кольцо на её талии сжимаются.

11

Мини ушла. Он бы мог попытаться её взять. Но знал, что по доброй воле она не отдаётся, а портить чудесную ночь примирения, не хотелось. К тому же зверский аппетит навалился. А девочка никуда не денется, он за ней по запаху пойдёт и выяснит, где они околачиваются с папашей.

Сожрал почти всего оленя. Прибежали настоящие волки, поджимая хвосты и прижимая уши, просили оторвать им кусочек добычи. Макси разрешил присоединиться к нему, просто ни разу не огрызнулся, и хищники присоединились к трапезе.

Еле передвигаясь с полным брюхом, Волколак приник носом к земле и пошёл по следу Мини. Недалеко пришлось идти. Вскоре из леса он выбрался в открытое поле, охваченное лесом со всех сторон, как высокой оградой. Стояла ночь, на чистом небе светила луна и яркие звёзды. Увидел жилой дом, в котором горел свет.

Интересное место. Ощущалось сильное магнитное поле. И завораживало мистическое жилище старого оборотня своей глобальностью и диаметром брёвен.

Макси обернулся человеком, прошёл мимо бани с любопытством рассмотрел колодец с новым навесом, что пах свежей древесиной и выделял капли смолы. Дверь в дом оказалась не закрытой. Тяжёлая, массивная дверь. Прямо над входом у потолка устроена лежанка, там валялись шкурки рыси и песца. В доме было тепло, но не душно, пахло жареным мясом. Макси прошёл под полкой и заглянул в комнату.

За печкой спал огромный серый волк Данила Баюна. Поднял острые уши, глянул сонно на вошедшего и опять прикрыл большие голубые глаза, засыпая.

В темноте теплились свечи, откидывая на высокие стены причудливые вытянутые тени, что исполняли свои мрачные танцы. Таинственный, сказочный полумрак, в котором звучал хриплый голос Лихо:

— Пятью пять, двадцать пять. Пошли в садик погулять.

Пятью шесть, тридцать. Братец и сестрица.

Пятью семь, тридцать пять. Стали веточки ломать…

Лихо, полусидя, развалился на кровати, в непонятном образе толи зверь, толи человек. Лапы покрыты шерстью, на пальцах когти, морда шерстяная чуть вытянута. Прикрыв глаза, наслаждался причёсыванием. Когда он говорил, в бороде подрагивали седые косы.

А рядом со старым оборотнем, к Макси спиной, изогнувшись своими изящными сногсшибательными, утончёнными формами, сидела подогнув ножки под себя Прасковья. Расчёсывала волосы отца и плела ему косички. Белая рубашонка, а на голове вязаная шапка, велика по размеру, поэтому края были загнуты.

И всё бы ничего, но в этой картине было совсем неправильным нежное поглаживание девичьей фигурки широкой лапищей. И помятая рубаха самца, выдающая лёгкую эрекцию.

— …Пятью восемь, сорок. Подошёл к ним сторож.

Пятью девять…

— Сорок пять, — закончила выдохом Проша.

— Если будете ломать, — улыбнулся Вышний. — Пятью десять, пятьдесят. Не пущу вас больше в сад, — он распахнул горящие ярким, жёлтым светом глаза. Жуткое зрелище. Всё-таки Макси был рождён человеком и до конца не мог привыкнуть к этим существам. А лично Лихо наводил отвратительный страх. — Иди на полку.

Проша не заметив, как приятно сделала своему уроду-папаше, соскользнула с кровати. Лихо ударил её по попе. Девушка поморщилась и потёрла болезненное место.

— Фигура, как у матери, задница только тощая.

— Нормальная, — недовольно отозвалась Проша, обходя Макси стороной.

— Не спорь с отцом, — усмехнулся Лихо, приняв более приличную позу. — И шапку сними, Морок умер, не носи его вещи.

Девушка покорно сняла шапку и мышкой шмыгнула наверх к потолку, исчезнув в пушистых шкурках.

— Отдай мне Прошку в жёны, — пробасил Макси, и кивнул деду на оттопыренную рубаху, — а то у тебя реакция на неё ненормальная.

— Я зверь, это нормально. Я человек, не причиню ей вреда, — заявил Лихо. — А за тебя она не хочет.

 — Не хочу, — донёсся голосок сверху.

— А что приходила тогда? — возмутился Волколак. — Голая возле меня торчала, на охоту со мной ходила?

— Я ей приказал, — гад, сволочь этот оборотень, взял, всё испоганил.

— И жалеть меня тоже приказывал?

— Жалела? — усмехнулся Нил Ильич.

Мини — Проша ничего не ответила, тогда папаша завалился на постель, закинув лапы за голову:

 — Девочкам свойственно жалеть убогих.

 — И недоделанных, — пискнула Мини.

Твари. Макси разобиделся на них. Принял облик Высшего, отдав всю власть Волколаку, поэтому походил на огромного серого волка. Лёг, как Баюн на полу, только у стола. Пошли они к чёрту, образины! Держись, Прошка! Макси никогда насильником не был, но если вынудить, то вполне справится с поставленной задачей. Осталось только от папаши отделить, чем он и займётся при первой же возможности. 

Волколак спал, свернувшись калачиком… калачом… калачищем на половицах в доме Нила Ильича. Слышал, как топил печь Баюн, как Мини проходила, пила компот. Лихо принёс пару тушек зайцев, отправился за водой. Они не разговаривали между собой. Каждый занимался своим делом. Ему бы тоже придумали занятие, будь он свой, а так он гость. Чужак в их доме, они Макси терпят.

Можно было ещё поспать, пока Даня не выдумает очередную тренировку, на которой Волколак его угробит. План предстоящей битвы уложился в голове, теперь он Баюну по силе равен, и не уступит.

И тут девичий вой на весь двор. Макси ломанулся с места, как вихрь, опрокинув мощный стол и с трудом вместившись в дверной проём. Кто-то тронул? Убьёт, он любого порвёт за Мини! Почему-то он не сомневался, что малышку обидел именно урод-папаша.

В её голосе было так много обречённости и отчаяния, что сердце сжималось от ужаса за неё. Опять всплыла картина, где Горбунов пытался её изнасиловать. Ей нужна его защита.  Да, она вредная, но она маленькая. По сравнению с ним совсем ребёнок. Взрослый мужчина это осознавал, и волк внутри поддерживал, что лялька ещё совсем лялька.

— Что случилось?! — это не он крикнул, а Даня Баюн.

Лихо стоял у колодца, повернулся к ним, прижимая к себе Прошу.

12

Идиотская была идея укусить Прошу в шею, чтобы она обернулась волчицей. Это всё Баюн, сука со своими историями, как Алёна, мать Прасковьи обрела способность из людей оборотней делать через укус, ставит волчью метку. Макси просто помочь хотел… Бл*дь! Он же не знал, что так делать лучше не стоит. Вакцина, сделавшая из него Высшего, совершенно другая.

Поймали Мини. Макси держал, Баюн уговаривал. Искалечили ребёнка.

Лихо был в не себя от злобы, но внешне это выдавали только глаза, яростным пожаром горящие в вечерних сумерках. Он спрятал дочь в доме, усыпил её, чтобы не испытывала боли, сам вернулся к бойцам.

— Моя вакцина, та самая, что обернула Алёну, была уничтожена, — сдержанно сообщил Нил Ильич, — в тебе нечто другое, Максим Владимирович, созданное уже не мной, имеет совершенно другие характеристики. В доме вы больше ночевать не будете, через неделю уходим к людям.

— Что тут ещё неделю делать? — брякнул Данил, а потом отступил на шаг назад от старика.

— Потому что вы будете наказаны, один дебил за длинный язык, второй, за то, что укусил мою дочь-Дамку, ей теперь долго восстанавливаться придётся, — на его широкой пасти мелькнула злобная ухмылка. — Бой. Победивший сражается со мной.

— У-у-у, мля, — заныл Баюн, явно готовый Макси уступить.

— Не будешь биться, как волк, на пару с модифицированным пиз*юлей получишь, и пойдём к людям через месяц, если отойдёшь, — при этих словах Лихо показал клыки. И так-то морда страшная, ещё и огрызнулся.

Макси был готов получить наказание, но с пользой, решил урыть Баюна, действительно, за его длинный язык. А потом посмотреть, кто такой Лихо.

— Знаешь, Нил Ильич, — Даня снял свою куртку и расстегнул ремень на джинсах, — посчастливилось мне однажды с Дрёмой встретиться, мужем твоей Алёны. Так вот, хочу тебя предупредить, что такого бойца я не встречал. Он существует на космических скоростях, на столько быстр, что ни один старый оборотень с ним не сравнится. Так что зря кто-то лелеет мечты, юную волчицу себе вернуть…

Баюн не договорил. «Космическая скорость» в полной красе была показана Макси наглядно. Лихо в какие-то доли секунды оказался рядом с несчастным Данилом, который мало того что проштрафился, ещё и нарвался на неприятности. Обернуться Баюн успел только наполовину, и его волчья морда поймала мощный кулак альфы. Была вывернута челюсть, Баюн потерял сознание и рухнул в высокую траву у колодца.

 Это потом Макси подумал, что Даня таким образом избежал прямого столкновения с извергом, садюжником. Бой его был коротким, а вот пробуждение будет не очень сладким. Лихо не смутился отсутствием сознания у своего беты и начал выворачивать суставы и ломать кости, делал это очень быстро и профессионально. Сразу видно, у Нила Ильича медицинское образование, знал, как устроено тело, кости переломал все, иногда даже прощупывая что-то в обездвиженном теле.

Макс напрягся, когда Высший с выцветшими жёлтыми глазами повернулся к нему, изогнувшись дугой. Волколак тоже принял животные формы, ожидая молниеносного нападения. Слишком мало времени было, оценить бой Лихо, проанализировать и подготовиться, но Макси не впервой встречать злобного врага. Даня поднатаскал его в волчьих боях, теперь будет настоящий экзамен.

Лихо очутился рядом с ним, но Макси тут же увильнул, подавшись в сторону. Бежать? Можно попробовать вымотать старикана, но не факт, что Нил показал ему всю силу, и, возможно, бегает он быстрее.

Боевые навыки, приправленные животной агрессией Волколака. Макси увильнул от очередного удара, а потом юлил, потому что удары посыпались, как цунами, неуправляемой стихией, что смела его. Но ломтил Лихо не только лапами, его чудовищная пасть норовила откусить пол головы Макси.

Сколько продержался? Минуту от силы, решил всё — таки побежать, но Лихо прыгнул на него сверху, в один прыжок, хотя Волколак успел пробежать стометровку. Острые клыки пробили шкуру, когти впились в почки, печень, нарушая целостность внутренних органов. И если кости и кожные покровы поддаются регенерации быстрее, то внутри всё будет болеть долго.

Жить захотелось, Макси огрызался, как мог, но силы были не равны, Лихо в порошок растирал его, мастерски, филигранно доставляя как можно больше боли. И в какой-то мучительный момент, Волколак издал обречённый вопль. Но это только разозлило садиста, он усилил хватку, продолжая шарить внутри тела Макси, увеча всё внутри.

Отстал не сразу, только когда Дамкой запахло. Несчастная Порушка ревела навзрыд. Её злобный папаша с окровавленными лапами и мордой, оторвавшись от Волколака, направился к ней, по дороге со всего маха задней лапой ударил по голове несчастного Баюна.

— Па- апа- а!!! Зачем?! Мама не вернётся к такому жестокому волку!

Макси шевельнулся, из ада восстал, задействовав все свои внутренние ресурсы. Сейчас Лихо не выдержит, тема Алёны для него слишком болезненная, и набьёт девчонку.

— Не трогай её, — прошипел Макси, понимая, что не способен защитить малышку от папаши.

— Ты ещё шевелишься?! — злобный рык, и мир вокруг для Макси перестал существовать.

Человек пришёл в себя не сразу, двигался волк. Сколько прошло времени с того, как он потерял сознание, неизвестно. Было раннее жаркое утро, Волколак механически передвигал лапы не в состоянии нагибаться или бежать.  Ему дышать то было тяжело, не то что напрягаться. В голове тишина, никаких мыслей, зверь затаился, но долго не выдержал, молодой ведь, почувствовал, что Макс приходит в себя и заговорил:

— «Давай, человек, поставим целью грохнуть этого Лихо».

— «Думаю, ты не единственный имеешь такое желание», — Макси даже мысленно усмехаться больно было.

— «Это пиз*ец, а не король оборотней, его свергать надо, он же бл*дь, сатана. И какой на хер Дрёма? Тут никто не справится. А когда близко был, почувствовал, что у него шкура непробиваемая?»

— «Да», — мрачно подумал Макси и с трудом поднял глаза. Перед ним виляла бесхвостая жопа серого волка Баюна. Даня хромал на все лапы и как сам Макси немного постанывал от боли.

13

Не пришлось голодать неделю, бедняга Мини захотела кушать очень быстро. Поэтому вышли на какой-то захолустной станции Пердь или Тьматаракань, где альфа у Дани отобрал все его золотые и платиновые карточки. Как выяснилось, Баюн хранил запасы погибшей стаи, часть на банковских счетах, часть в виде зарытого золота, честно отобранного у того самого Морока, который был Прасковье истинным, и так удачно не дотянул до свадьбы.

Отдохнуть остановились у небольшой речки. Отец с дочерью отправились в город за покупками, а два бойца остались загорать на солнышке, ожидая дальнейших приказаний. Закинув руки за головы, распластались на траве, Макси в грязных шортах, Данил в не менее грязных джинсах.

Мимо проходили местные бабёнки, косились, тихо переговаривались. Думали, их не слышат мужики, а оборотни о споре узнали.

— Так у кого больше? — спросил Баюн в полный голос.

— Показывать будем? — усмехнулся Волколак.

Женщины быстро убежали, оставив их загорать дальше. Часа три не меньше валялись. Макси даже полез купаться. Прошёл по илистому дну и с удовольствием занырнул в тёплую воду. Поплавав, решил выбираться на берег, замер, увидев, как к реке выходит парочка.

Мужику было не больше сорока. Он провёл рукой по коротко стриженной шевелюре и седые волосы на голове стали темнеть, пока не приняли цвет тёмного шоколада. Магия, колдовство в ярком его проявлении. Аккуратная тёмная борода, светлая кофта и джинсы. Вот тебе и дед Сто! Шикарные метаморфозы, да за такие способности толстосумы этого мира в очередь выстроятся.  Нил помог спуститься к реке Мини.

А она красавица маленькая в розовом платье с коротким рукавом. Широкий ворот плохо прикрывал грудь, славно упакованную в бюстгальтер под цвет платья. И то, что трусики тоже розовые, Макси не сомневался. За плечами у девчонки болтался рюкзак, в руках лёгкая курточка. Такой цивилизованной, ухоженной Макси свою девочку ещё не видел. А если её по салонам, да в лучшие бренды?

 Завораживала своей привлекательностью. Но к ней не подойти, укусы остались на шее, его поганая работа. Обернул ребёнка, мудак. Проша скрыла его преступление шёлковым белым шарфиком.

— Красивое платье, а обувь почему спортивная? – усмехнулся он, вылезая из воды. Совершенно голый.

— Чтобы от тебя бегать, — она отвернулась, даже не взглянув, как он хорош во всех местах.

— А я думал ко мне, — смотрел на обтянутую тканью попку, смуглые ножки уже где-то побритые. Успела поухаживать за собой.

— К тебе только обезьяны целоваться полезут, — донеслось до него.

Ничего другого не ожидал, со вздохом принял пакет с вещами от Нила Ильича. Там были джинсы с отличным кожаным ремнём, красная толстовка, футболка с красным быком и спортивные тапки, кроссовок его размера не нашли.  

Баюну одежды не дали, оставили грязным и страшным.

— Нашли хорошее кафе, — раздавал бритвенные принадлежности Нил. — Сейчас приведёте себя в порядок, на людей станете похожи и пойдём, перекусим. Я ещё с собой заказал.

Макси безжалостно вылил себе на голову и лицо пену для бритья и полностью избавился от волос, чтобы Проню не пугать и, действительно, не походить на обезьяну.

Мухосраново встретило унылыми рожами местных пьяниц, подозрительными взглядами мужчин и восторженных женщин. Да, женщины не стеснялись пялиться, тут было на что посмотреть. Макси с быком на груди таким и выглядел в их глазах, Баюн на то и кот, чтобы всем хотелось погладить и с собой в кроватку положить, а Лихо тот вообще, как с обложки журнала сошёл, не хватало дорогого костюма и золотых швейцарских часов на руке.

В небольшом кафе расположились за двумя столами. Один на возвышении с мягкими диванами, туда сели альфа и Макси, который занял много, очень много места, так что Мини рядом не посадишь. Ниже был обычный круглый стол со стульями, всё чёрное, чтобы грязи не было видно. Разумно, по запаху с уборкой проблемы.

— Зато продукты местные, — сказал Лихо брезгливому Баюну, который нюхал столешницу.

Мини поскакала через весь зал к барной стойке. И крутя бёдрами под тихо играющую мелодию, мило начала заигрывать с прыщавым барменом. За то, что девушка была так красива и мила, парень больше мороженного положил в молочный коктейль.

Вошла шумная компания из пяти мужиков, видно приблатнённые, местные авторитеты. Сразу высмотрели Прасковью, её сложно пропустить, такую красоту ещё поискать. Трое завалились на стулья рядом с барной стойкой, двое обступили девушку.

— Ты откуда такая?

— Я не одна, если что, — она кивнула в сторону оборотней, которые замерли и уставились на неё. И вид у них был очень опасный, особенно у гиганта Макси. Футболка натянулась на груди при тяжёлом дыхании, нарисованный красный бык двигался и грозно пялился на бар.

Одного бы Макси хватило, чтобы местные мачо отвалили от Проши. Девушка забрала большой стакан с молочным коктейлем и двумя трубочками. Несла его, как кубок победителя, восторженно глядя на белую жидкость и облизывая сексуально пухлые губки.

Жалко было Волколаку, что сидела она не с ним, но и просто посмотреть на неё было одно удовольствие. Она поставила стакан ближе к Баюну, а тот кинул на стол колоду карт.

— Принцесса, сыграем, — поиграл бровями лукавый Данил.

— Принцесса, — недовольно фыркнул Макси, скрепив руки в замок и отвернувшись от неприступной малышки.

— А я король, Максим Владимирович, — серьёзно заявил Нил Ильич, — король оборотней. У нас королём становится самый старший из особей. Чтобы занять свой пост, я убивал всех, кто старше меня. И не смотря на то, что сила наша с возрастом только увеличивается, я гробил и на пятьдесят и на сто лет старше.

— А бонусы какие от королевской власти? – хмыкнул Макси.

— Все тебя знают и побаиваются, — усмехнулся Нил Ильич, — когда я стал королём, творился полный хаос. Меня просто заеб*ло смотреть на этот беспредел, поэтому сам взял власть в свои руки и трепетно хранил законы, и насильно заставлял их исполнять. А кто ты, Макси? Сложно сказать, на сколько лет вперёд тебя кинула оборотная вакцина номер 376. Ты единственный выжил из тех, кому она была вколота. Возможно, тебе столько же лет, сколько Баюну, но я подозреваю, что старше. Но мне не ровня, мелкий. Так что все свои мыслишки о том, что твой хромой вояка Волколак меня свергнуть хочет, держи в тайне, я не всегда такой добрый.

14

Уникальный городок. Рядом с ним добывали полезные ископаемые, поэтому уровень доходов населения был высок. Это не могло не сказаться на внешнем виде населённого пункта. Идеально ровные дороги, чистота, красота и порядок. Я видела спортивную площадку и уличные тренажёры отличного качества. Детский сад и школа, похоже, с бассейнами и небольшими оранжереями.

Частный сектор застроен отличными коттеджами, при этом нет трёхметровых сплошных заборов, открытые лужайки, оградки если есть, то по колено.

Дом Алексея Соколова, его волка звали Финист, оград не имел, воротами трёх гаражей выходил на улицу. Мои окна на втором этаже шикарного коттеджа как раз были над ними и смотрели на проезжую часть, где редко проезжали транспортные средства очень дорогие. Поэтому то позорище, на котором приехали мы, стояло в стороне от дома и было сразу же укрыто тентом.

Комнату мне выделили просторную с мягкой кроватью. На открытых окнах шевелились нежно-жёлтые занавески. Прохладный ветерок прорывался внутрь, и мне после душа было даже прохладно. В зеркало над комодом, я рассмотрела укус на шее. Папа постарался, рану зализал, остались две светлые отметины, почти не видно. Шея больше не болела, только гадкий осадок от произошедшего не давал мне покоя. Если Баюна, придурка, я ещё могла простить, то громилу Макси не за что, никогда. Пусть хоть сдохнет, не подпущу больше к себе, чудовище он.

В дверь тихо постучали. Я надеялась, что это не Волколак притащился опять извиняться. Вошла хозяйка дома с пакетом вещей.

Это была Света, та самая, которую всю дорогу вспоминали Лихо и Баюн. Бабку эту стебали, пока не приехали к ней в дом. Оказалось, что кроме старшего сына от первого брака, у неё было четверо маленьких детей. А это в среде оборотней признак высокого статуса Дамки или самки. Волчата, особенно во время войн, ценятся, а матери имеют уважения и привилегии.

Свете было около восьмидесяти лет, выглядела она на двадцать пять не больше. Блондинка, смазливая, создавала первое впечатление абсолютной, тупой пробки, но эти голубые глаза, хоть и смотрели иногда невинно, были наполнены опытом и глубиной.

По приезду в этот дом, чувствовалось недоверие к Лихо и нам, его попутчикам. Финист принял нас скрепя зубами, а после неловкой ситуации, которую устроил мой папуля, удивляюсь, как нас не выкинули на улицу.

Папа купил себе новый телефон и, увидев Свету, дал ей свой номер. Она брать не хотела, смотрела на него с отвращением, не боясь и не стесняясь.

— Возьми, — усмехался Нил, — позвони мне, когда твой Финист оборотницу найдёт и тебя бросит на произвол судьбы. Я всегда помогу.

— А не пошёл бы ты на х*й, — разозлился хозяин дома.

 Пришлось Баюну улаживать конфликт. Даня даже умудрился с Финистом когда-то подраться из-за Светы. Дрались, видимо, в шутку, отношения были вполне дружественные.

Взяла ли Света телефон отца, я не знаю, но в дом нас приняли, а ко мне относились с особым теплом.

— Привет, Порушка, — она широко улыбнулась и поставила большой пакет на кровать. — Посмотри, здесь одежда вся новая. Может, что понравится.

— Спасибо, — мне собственно говорить с ней было не о чем. 

— Я извиниться хочу, — прошептала она, сложив ладони вместе, напряжённо задумалась. — Баюн сказал, что не помнишь ничего. Однажды я у Алёны тебя маленькую выкрала для Морока. Всё кончилось вполне счастливо, твой отец его в стаю принял. Но тот поступок…, — она опустила глаза и не сразу продолжила. – У меня не было детей. Я даже помыслить не могла, какой это ужас украсть ребёнка у матери. Сейчас я полностью раскаиваюсь в содеянном.

— Мне всё равно, — пожала я плечами, мечтала только об одном, чтобы она поскорее убралась из комнаты. Не нравилась она мне. Выкрала у Алёны ребёнка. Мама для меня -святое. Обидела Алёну - шкура драная.

— Скажу старшему сыну, чтобы показал тебе наш городок.

— Это необязательно.

— На кухне можешь брать, что захочешь. Мужики засели в кабинете, это надолго, так что позавтракаем вместе.

— Спасибо.

Неловкий момент, Светлана кивнула и ушла. Наконец-то. Я быстро залезла в пакет с вещами. Неплохо! Джинсы, майка, курточка-толстовка, свои кроссовки надела и завязав влажные волосы в узел, решила перекусить.

Вышла из комнаты, оказалась на лестничной площадке.  Две девчонки, платиновые блондинки пяти лет, гонялись за восьмилетним старшим братом, таким же белобрысым. Им было так весело и хорошо, что я невольно улыбнулась. Что-то всплыло в памяти. Наверно, у моей мамы и отчима Дрёмы тоже много детей, потому что мне срочно захотелось девочкам завязать хвостики, а мальчишке заправить рубашку в штаны. Здорово! Замечательно!

Я спустилась по деревянной лестнице вниз. Кругом светлая мебель, мягкие ковры на отполированном полу.  Годовалый малыш в ходунках носился по гостиной и пытался достать колонки рядом с панелью.

На кухне пахло яичницей и колбасками. Деревянная мебель нежного светлого оттенка, красивая посуда. Я наложила себе тарелку еды и села покушать. Светлана, видимо, меня правильно поняла, не присоединилась к завтраку. Я ей не подружка, беседовать не стану. Даже знакомиться неохота.  Она промелькнула один раз, унося кричащего малыша наверх, громко объявляя, что Марк будет спать, поэтому все быстро должны уйти играть во двор.

Я поглотила свой завтрак, пожалев, что мало. Вымыла посуду за собой. Вода чистая, не пахла хлоркой.

— Ммм, волчицу привезли, — услышала я приятный мужской голос и повернулась, вытирая руки об висящее у крана полотенце.  Хотела сообщить, что я Дамка, на всякий случай, но увидев обладателя такого бархатного баритона, передумала, а точнее все слова проглотила.

Дрожь пробежала по телу, такими холодными будоражащими мурашками, и мне хотелось, как зверь встрепенуться и помотать головой.

Он был выше меня ростом, красив, даже схож с какой-то игрушкой. Тёмные волосы вились, глаза карие были на грани чёрного цвета, благородные, просто аристократические черты лица с прямым носом и строгими, немного хмурыми бровями.

15

Светлана хлопотала на кухне, мужики уединились в кабинете, так и не вышли. Я, прихватив куртку и спрятав лицо под капюшоном, выскользнула из дома. Я ещё не могла признаться себе честно, что влюбилась с первого взгляда, хотелось второй и третий взгляд кинуть, чтобы полностью убедиться в том, что моя любовь, это малолетка, Ванька Соколов.

Джинсы, майка, я разлохматила волосы и, выбежав на дорогу, понеслась к спортивной площадке. Я порхала, улыбалась, имела настолько счастливый вид, что люди невольно мне улыбались в ответ, а молодые мужчины подмигивали. Пританцовывая, крутилась на месте и опять бежала.

За спиной моей крылья, моё тело невесомое разлетается на тысячи бабочек при выдохе и сливается в одно бьющееся любовью сердце. Я дуновение ветерка, не испытывающее тяжести бытия. Вольная птица, воркующая в ароматных ветках цветущих садов. Я влюблённая волчица, ах, пардон (я уже люблю французский!) Дамка, изнемогающая от переполняющей меня нежности. Ну…, пока Дамка, но мама всё вернёт на круги своя. И тогда…

Выбежала к огороженной уличной площадке, сразу заметив Ивана. Он играл с парнями в баскетбол. На его стройном юношеском теле только широченные шорты. Есть парни и выше его, но ему только семнадцать, а уже плечи широкие и стать такая, что у меня ум за разум заходил. Крепкий какой! Пластичный, грациозный. Не волк, а леопард!

Я забралась на самую высокую скамейку трибуны и, нахохлившись, стала любоваться парнем сквозь пряди своих волос. Иван поднял голову вверх и унюхал меня. Сразу глянул в мою сторону. Бесподобный! Белозубая улыбка, карие глаза, тёмные кудри. Помахал мне рукой. С нижних скамеек повыскакивали девчонки и стали ему махать в ответ. Он только рассмеялся, вернулся к игре.

Моё присутствие придало ему сил, он начал хитрить с обманными манёврами, часто владел мячом, два раза трёхочковый забил. Умница мой, его кудрявую шевелюру старшаки лохматили постоянно, а Ванька на меня каждый раз оглядывался. Не бойся, малыш, я от тебя никуда не денусь.

Игра закончилась, «наши» выиграли, поздравляли именно Ивана, он показал себя с лучшей стороны. Парень огляделся и быстро направился ко мне. Зря девчонки воздыхали на скамейках, он прямо по сидениям мимо них пробежал и быстро достиг меня, рухнул рядом. Запах его потного тела, сводил с ума. Я продолжала смотреть на площадку, прибывая в глубокой эйфории.

Я не волчица, а Дамка, но запах своего самца унюхала. И все «погибшие» вместе с Мороком женские желания всполохнули неудержимым огнём. Я хочу любви и секса.

— Привет, Проха, — он звучно вдохнул запах моих волос. — Пойдём победу праздновать?

— Мамочка искать не будет? — игриво повела бровями и покосилась на красавца-мальчишку.

Иван, сохраняя загадочную улыбку, извлёк из спортивной куртки телефон, вынул из него симку и показал мне.

— Никто мешать не будет.

 Действительно, пошли все вон. Весь мир подождёт, пока мы с Ваней вместе погуляем.

Иван встал и потащил меня за руку знакомиться с человеческими парнями. Все они были старше Соколова, крепче, не все выше, но разница в возрасте была заметна. Иван был настолько силён и ловок, что его брали во взрослые команды.

— Братва, это Прасковья. Проха.

— Вау! — выдохнул какой-то рыжий и подмигнул мне. — Прошечка с твёрдой трёшечкой.

— Похоже, девочка, тебе не шестнадцать, — сказал самый старший, бритый наголо, подкаченный.

Чем-то напомнил Макси, и от этого стал противен сразу же.

— Двадцать три, — без стеснения призналась я.

— Сладко. Как мне, — протянул лысый. Что и требовалось доказать - от Макси даже погаными мыслишками не отличается.

— Не впечатляет, — я приобняла за талию Ивана и прижалась к нему, тут же его рука легла мне на плечо, но тяжести я не ощутила, парень ко мне отнёсся бережно.

— Смотри, — не отставал он, — до восемнадцати статья.

— У нас нежная дружба, — нагло заявила я, рассмотрев одногодку с ног до головы с пренебрежением во взгляде.

— Любви захочешь, приходи, — усмехнулся бритый.

— Я подожду Ивана, — ответила я и посмотрела на Соколова, который имел гордое счастливое выражение лица. Погладил моё плечо и чмокнул в макушку. Сделал меня самой счастливой на свете.

— Мы пара, — сказал он парням, они посмеялись с издёвкой предложили мне пива, а Соколову лимонад. Иван особо не обиделся и согласился. — Я за рулём, мне нельзя.

Девчонки подошли, рассматривали меня во все глаза. Я прожгла их волчьим взглядом с горделивым презрением и пошла за Ваней, смотреть на его транспорт.

Сколько нам потребовалось, чтобы решить – мы пара на всю жизнь? Это мгновенная вспышка привела в действие вулкан чувств полного желания. Пожалуй, именно так я должна была любить Морока, своего истинного, который умер, оставив меня одну. С таким же восторгом смотреть на него и ловить не менее восхищённые, ликующие взгляды.

Мне даже некогда было рассмотреть его мотоцикл. Стояли и смотрели друг другу в глаза, и дышать было трудно. Я словно ждала чего-то, а он неожиданно начал стесняться, болезненно разъехались его брови, спрятался взгляд.

— Накинь куртку, — принялся меня одевать и шептал, — и шлем обязательно.  А что, в семнадцать лет парни бывают такие заботливые и внимательные? Чем ещё он меня поразит? — А может, ну их с выпивкой? — спросил он и посмотрел на меня щенячьими глазами, — возьмём сосисок и на речку в лес.

— Я не против, — усмехнулась. Ревновал, боялся, что уйду к лысому за любовью. Хорошенький мой. Я провела рукой по его лицу, ощутив щетину совсем мягкую, юношескую. Иван чуть накренился, склонив голову набок. Поцеловать хотел. Я резко надела шлем и рассмеялась, чтобы понял - я играю.

Ему понравилось, ослепительно улыбнулся и сам, надев шлем, снял мотоцикл с подножки. Забрались на железного коня и понеслись. Вдвоём. На свободу!

Летели километров тридцать по бездорожью. Чтобы искупаться, поесть жареных сосисок и насладиться уединением. Я прижималась к стройному телу, иногда раскидывала руки в стороны, ощущая полёт, ощущая, как я легка и мне хорошо. А самое главное в этом - взаимность. В шлеме не различить Ванюшкину улыбку, зато глаза прищурые говорили мне, что он счастлив тоже.

16

— Хорошо, что парни знали, куда вы рванули, — тихо сказал Финист, уступая место Лихо.

Я смело взяла Ивана за руку и натянуто улыбнулась:

— Папа, мы пара.

— Переспать успели? — замогильным голосом спросил Лихо, нестрого смотрел, скорее с болью и огорчением.

— Нет, но…

— Это хорошо. Прасковья, прелестное создание, — он тяжело вздохнул и медленно сложил ладони вместе.

— Иван сын Морока, — сказал Алексей, — он это знает.

— Да, — как-то нерешительно согласился рядом Иван. – А что такое?

Он крепко сжимал мою руку, и когда я попыталась отодвинуться, не дал.

— Морок был моим истинным. Это…это, — мне стало так горько и мерзко. – Получается, Морок знал, что я его истинная и заделал Дамке ребёнка? Вот такая волчья верность? — Последнее предложение я прошептала чуть слышно.

Сразу мне Света не понравилась, шлюха. Извиняться ко мне приходила… Стало так противно на душе от таких мыслей.

— Он же умер, — Ваня почувствовал себя виноватым, гладил пальцы моих рук. — Прох, плевать на него. Умер, да умер.

— Не совсем плевать, — отрезал Лихо и посмотрел на меня в упор. — Я знал, что Морок не доживёт до твоего совершеннолетия. Предвидел это, поэтому разрешил ему быть с тобой рядом. Он не мог переносить разлуку, а ты его смерть пережила.

— Папа, Иван тебе сказал, умер да умер, мы уже не причём, — я не понимала, что происходит. Напряжённая атмосфера на пристани накалилась на столько, что казалось, сейчас мы все взлетим на воздух от мощного взрыва и попадаем в реку. Разрядке даже не помогали просторы вокруг.

— Морок Иван Фомич был моим родным сыном, старшим из детей. А ты самая младшая моя дочь, — сказал Лихо с непроницаемым, спокойным лицом. — Иван Соколов твой родной племянник. Никакого инбридинга я не допущу.

Кто-то дёрнул стоп — кран в скоростном поезде моих мыслей. Меня неожиданно тряхнуло. Я оказалась одна в пронизывающем холоде, леденящего ужаса. И не то, что Морок был моим братом, был ужас, а то, что родной отец отдал меня ему.

— Не верь! — Иван заслонил меня от Лихо. Я чуть не задохнулась, выглядывая из-за широкого плеча. — Пошли все вон! Особенно ты, старый чёрт! Мы пара, раз и навсегда!

— Прасковья, — продолжал Высший, уже папой не хотелось его называть. — Ваня юн, горяч. Ты знаешь, у меня дар предвидения. Если сейчас начнёте сопротивляться, не поверите мне, ваше потомство будет чистыми уродами, Демонами. Ты будешь страдать, очень сильно. Пока не совокуплялись, разойдитесь.

— Это бред! — выкрикнула я. — Ты не мог! Не мог ты отдать меня своему старшему сыну?! Я была истинной своему брату?! И ты думаешь, я в это поверю, — последнее уже не звучало, как вопрос.

— Спокойно. Взял и отдал, — он посмотрел на меня внимательно. То, что раньше я воспринимала за печаль и переживания, сейчас предстали передо мной, как цинизм, презрение и полное пренебрежение мной.

— Прох, не верь, — Иван схватил меня, но я стала вырываться, задыхалась, и полились по моим щекам слёзы.

— Что ты наделал?! Что ты наделал со мной?! — заорала я, вырвала руку у Ванечки и стала вытирать мокрые потоки с лица. — Скажи, что это неправда.

— Правда, — подтвердил Алексей. — Вам не быть вместе. Иван…

— Я не отдам, — заныл Ваня и хотел меня успокоить. Он привлёк меня к себе, но я стала вырываться. Финист подскочил к пасынку и отодрал его от меня. Иван кричал, ругался, пытался обернуться, но силы с Высшим неравные. Они чуть не упали с пристани.

Всё кончено, не начавшись толком. Было адски больно, будто резали по живой плоти. Счастье, маленькое трепетное взяли и прихлопнули безжалостными ручищами.

Я захлёбывалась слезами и кричала Лихо:

— Ненавижу!!! Гад!!! Я тебя ненавижу!!! Ты не любил меня никогда!!! И пусть тебя никто не любит!!! И мама никогда к тебе не вернётся!!!

Я вдруг осеклась. В ужасе уставилась на Лихо. Стала нервно, в бешеном ритме прокручивать всё, что оставалось в памяти от пребывания в лаборатории. Он был там, как свой. А что, если… он и был там своим? Что если, в меня вкалывали вакцину обратную оборотной, ради эксперимента. И она предназначается для моей мамы. Он любит её и будет любить до конца своих дней, а значит, жизнь положит, чтобы Алёну вернуть в Дамки.

— Кто ты, Лихо? — простонала я. — Что же ты за чудовище?   Можно обернуть человека в оборотня и оборотня лишить зверя. Вакцина работает в обе стороны! Ты! Это ты со мной сделал!

— Догадлива. Ведь многого ты не помнишь, — сказал самый страшный монстр, которого я встречала в своей жизни. — Мне от этой лаборатории нужна была только Возвратная вакцина.

В его руке появился шприц, наполненный мутноватой зелёной жидкостью. Именно это вкалывал мне Горбунов в последний мой вечер в лаборатории. Шприц прокатился в пальцах Лихо, как игральная карта и исчез. Фокусник с невозмутимым лицом сверлил меня взглядом.

— А как же война с модифицированными? — ужаснулась я. — Ты на их стороне?

— Нет, я не с ними, — отрицательно покачал головой Нил. — Но воевать не мне, я собрал кое-что для Скрытых кланов, попутно своей главной цели, — он кивнул в сторону Финиста, который в подтверждение его слов кивнул. — У меня и стаи нет, чтобы воевать, и дело серьёзное, только для Скрытых, не для простых стариков, как я.

Лживо, коварно прикидывался скромным пенсионером Нил Ильич, а сам ещё тот зверь, без жалости и совести.

— Я же родная дочь твоя, — обречённо простонала я. — Как же ты… зачем так со мной?

— Пойми, Прасковья, — прищурился с полным безразличием оборотень. — Самое важное, что я мог сделать для Алёнки, это любить её детей. И если сына, внука я, действительно, люблю, то ты… девочки оборотни моё проклятье. 

Я попятилась назад, издав обречённый вопль. А потом хотела броситься в реку, чтобы сбежать от этого кошмара. Но Лихо выловил меня, я даже пары шагов сделать не успела. Обмякла телом, не сопротивляясь. Ему вообще не стоит сопротивляться. Он аккуратно завёл мои руки за спину и сцепил запястья пластиковым хомутом.

17

Макси вышел из леса на грунтовую дорогу. Одиноко стоял байк Ивана с двумя шлемами на руле. Две машины, внедорожник и мерин бизнес-класса. В него то и сунул меня Волколак, кинул на переднее сидение и захлопнул дверь. Со связанными за спиной руками сидеть было не очень удобно, но я терпела. Гордо выпрямилась, сжала губы.

Он не нашёл ключ и спокойно выбил коробку на руле, машина завелась от соприкосновения проводков. Дав газа, Макси вырулил на дорогу, вылетел на трассу.  Я стала нервно оглядываться, мы ехали в другом направлении.

— Не вертись, — зло обронил Макси, — с твоим папашей я больше не пойду.

— Ты… ты выкрал меня, — испугалась я, что останусь с ним наедине. И пусть я теперь люто ненавидела Лихо, он как-то меня отгораживал от Волколака, а теперь я с извращенцем наедине. Он меня сожрёт! В памяти всплывали картины того, как умерло много волков под его лапами, и люди, что работали в лаборатории. Кровавые разводы на стенах, его страшный рык. И к этому стоило прибавить, что Баюн его тренировал, теперь он и настоящих чистокровных оборотней бояться не будет.

— Выкрал, — он был зол, это выдавали напряжённые мышцы и сцепленные зубы, сквозь которые он процедил, — с каким-то шкетом малолетним сосалась. Бл*дь! – он ударил кулаком по рулю, отвалилось верхняя половина баранки, а ведь она очень крепкая. – С*ка, уже ножки готова была раздвинуть. Мы пара, папа. Я ху*ю!!! Они пара, прямо перед моим носом! Я только отвернулся, она уже голая с пиз*юком в речке обнимается! Я тебя проучу, с*ка! Я тебя… Вые*у так, что забудешь на малолеток заглядываться!

Он дышал как красный разъярённый бык с его футболки, выдыхая «пламя» бешеной ярости. Молчал, молчал, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Вот какого хрена он меня своей считает? Я ведь не Ники, повода ни разу не давала. Ну, побеседовала с ним, книгу почитала, когда все нормальные существа от него шарахались, так ведь это не причина меня своей считать. По запаху? Модифицированный по запаху определяет?  От него исходила такая страшная, агрессивная волна, что я невольно подалась ближе к двери и  втянула голову в плечи. Мне хотелось умереть. Я не должна была пережить этот конец моего света.

Я несчастна. Папа меня никогда не любил, до мамы я может, никогда не доберусь. Истинный умер, он был старшим братом, любить нельзя избранного, он родной племянник. Как после этого жить, не понятно. Страх.

Страх влез под кожу, разлился по венам вместе с кровью, заставляя всё тело сжаться. Забитые отречённые от этого мира существа теперь моя стая, я подобно загнанному в норку кролику или серой мыши, что бояться вылезти из — под земли, потому что там караулят лисы. Мне очень хочется жить, но почему-то я не уверена, что получится. Мне не любопытно, не интересно, все мои чувства направлены на уговоры самой себя, сидеть тихо и не привлекать внимание. Рядом хищник, нельзя провоцировать.

 Я больше не волчица, не могу сопротивляться и погибнуть в бою. Слабая девушка, рядом с огромным страшным самцом. Он почувствовал мой страх, сменил гнев на милость, и не понятно, что хуже. Его лапища с длинными мощными пальцами погладила меня по голове, но я даже не попыталась огрызнуться или отшатнуться. Бесполезно. Стало ещё страшнее. Он изнасилует меня.

— Проша, — тихо позвал Макси. Он даже простые слова говорит с рыком и надрывом, создавая впечатление, что сейчас порвёт на части.

— Я ненавижу это имя, — подумала я вслух.

Ненавижу. Меня отец назвал в честь матери Морока, то есть своей первой жены, которая от него сбежала, потому что он её мучил. Имя, которое должно было заставлять Морока страдать, и он страдал, я помню… без подробностей, но это всплыло в памяти. Я, как игрушка, брошенная псу. Прошка кинутая Ваньке на потеху, которой не будет, потому что папа забыл рассказать, о нашем кровном родстве.

— Мини.

Так лучше. Пусть я буду подопытной без номера, но с кличкой. У сук ведь клички.

Странная воцарилась тишина в голове. Арктический лёд. Мёртвый холод. Я устроилась поудобней и через некоторое время уснула.

Спать было удобно, я вначале почувствовала, что руки свободны, потом поняла, что кресло откинуто, а в ноги дует тёплый воздух. Я была укрыта огромной спортивной курткой Волколака. Она пахла мужчиной, приятным лосьоном для бритья и не вызывала у меня отвращения. Потому что я больше не волчица, а простая девушка, Дамка.

 Машина стояла. Была глубокая ночь. Я встрепенулась, водителя нет, замки закрыты. Думала сбежать, но увидела, что Макси рядом, нагнулся, заглянув в салон и тут же отвернулся, показав кулак за своей спиной, специально для меня.

Он беседовал с полицейским. У него нет прав, нет документов на машину. Я вздрогнула, когда Макси накинулся на человека, зарычал в своей звериной манере. Съёжившись в комок, я стала ждать.

Он вернулся быстро, проверил обойму в пистолете, пересчитал деньги в кошельке и выехал на дорогу. Читать лекцию, что оборотни не кидаются на людей, что воровать не хорошо, а за нападения на офицера полиции грозит срок, было бесполезно. Я разумно промолчала.

— Смотри, какая прелесть, специально для тебя. Не видал таких, — он потряс перед моим лицом наручниками на длинной цепи. Настоящие кандалы. — Примеришь?

— Пошёл ты, — огрызнулась я.

 Он справился со мной одной левой, защёлкнув на моём запястье стальной браслет. Слишком сильный, я укусила его, мелкими клыками, чуть зубы не сломала об его толстую бронированную кожу. Мне казалось, что он не был таким. Макси видоизменялся, трансформировался в…Вожака.

Щелчком пальцев дал мне по губам. Я почувствовала вкус крови во рту. Для него движение лёгкое, а меня покалечило.

— Опять перестарался, — без особого сожаления сказал он, — не посылай меня, не оскорбляй. Накажу.