Воин Ликан (ЛП)

Глава 5

Катя смотрела на Малека, стоящего у могилы охранника. Его плечи были напряжены, а руки сжаты в кулаки. Он смотрел вниз на груду камней, куда Ортега и Фальк поместили мертвого охранника, убитого матерью вампиршей.

Ее сердце сжалось от сострадания. Из того, что она видела, было ясно — воины его уважали, и он относился к ним строго, но справедливо. Она могла только представить, что он чувствовал, потеряв человека в бою.

— Он скорбит по Конраду, — хрипло сказал Ортега рядом с ней.

Она быстро взглянула на него, а потом обратно на Малека.

— Я знаю. — она сглотнула. — я…я хочу предложить ему свои слова соболезнования, но …

— Вы боитесь, — вставил Ортега тихо. — Я понимаю. Воины тоже боятся вторгнуться в момент его личного горя. Малек — гордый мужчина, но он не без сердца. Конрад был хорошим человеком, и я знаю, Малек тяжело переживает его гибель. Он чувствует себя ответственным за все наши жизни, и когда он теряет человека… — его голос затих, раздирая интерес Кати: насколько же серьезно Малек взялся за свою работу.

— Я …ÿ не могу это объяснить, но я чувствую его боль. — Она бросила на Ортегу взгляд, который говорил, что она думала, будто сходит с ума. — Я слышу каждый рваный вдох, чувствую в нем каждый спазм боли.

Ортега не показал ни малейшего удивления от ее признания. Он просто кивнул, будто это была самая естественная вещь для Кати, но девушка не думала, что это так уж естественно. Кто чувствует другого человека так ясно, будто живет у него под кожей?

— Идите к нему, миледи.

Она тихо вдохнула и уставилась на одинокую фигуру Малека, а затем медленно пошла к нему, ее сердце трепетало крыльями тысячи воробьев. Она подошла к нему и положила нежную руку на его предплечье.

— Мне жаль, Малек.

Он посмотрел на нее сверху вниз, его темные глаза блестели странным блеском, а ее сердце разбивалось при виде боли, отражавшейся на его лице.

— Конрад был хорошим солдатом.

— Он уважал тебя.

— Да, но посмотри, куда привела его лояльность.

— Это не твоя вина. Любой из нас мог быть сейчас на его месте. Пришло его время, — мягко закончила она.

— Знаешь ли ты, он встретил свою суженую три недели назад, и они должны были пожениться после его возвращения из этой разведывательной миссии? Она ждет ребенка. — он провел рукой по волосам, и Катя заметила дрожь в его пальцах. — Дорогой Боже, как я скажу ей, что ее возлюбленный умер? — спросил он, глядя на место упокоения Конрада.

— Малек, Конрад оставил ее с прекрасным даром, ребенком, который поможет сохранить память о нем.

Малек оторвал взгляд от могилы и посмотрел на нее. В порыве души Катя обхватила его руками и обняла. Он обнял ее в ответ, и она услышала его судорожный вздох.

Она не была уверена, но подумала, что ощутила его поцелуй на макушке. Он медленно отстранился и заглянул ей в глаза.

— Катя, я…

— Что? — мягко спросила она.

— Ничего, — он опустил руки и зашагал прочь.

Она смотрела в спину удалявшегося Малека, застыв под потоком эмоций, которые исходили от его высокой фигуры.

Гнев, сожаление, чувство вины, ненависть к себе.

Ее сердце стремительно падало. Она не смогла утешить его.

Позже, этой ночью, она вышла из своей палатки и увидела, как охранники собираются поесть. Нолан уже в сотый раз поблагодарил ее за спасение, и она, улыбнувшись, сказала, что он сделал бы то же самое для нее. Он оставил ее сидеть с мужчинами, когда Ортега подошел к ней с тарелкой еды. Его суровое лицо было мягким, а глаза потеплели.

— Все охранники говорят, вы храбрая женщина, и спасли Малека.

— Малек так не думает. Он сказал, что я глупо рисковала своей жизнью.

— Его долг защищать вас. Если бы вы пострадали, он бы никогда не простил себя.

— Как он никогда не простит себя за то, что не спас своего брата? — прокомментировала она не задумываясь.

— Мы больше не говорим о Гарреке. Малек потерял всякую надежду, что его брат когда-нибудь вернется к нему.

Как только Ортега ушел, она опустилась на небольшой валун и начала есть. Она видела Малека вдалеке, выражение его лица было задумчивым и напряженным. Усталые линии морщин прочертили лицо, под глазами залегли тени. Она была уверена, что он думал о Конраде, и она хотела помочь ему облегчить вину. Вдруг он поднял голову, и их взгляды встретились. Катя затаила дыхание, не в силах объяснить мощное воздействие темных, завораживающих глаз. Ее кровь забурлила.

Он медленно поднялся и пошел по направлению к ней, пока не остановился, возвышаясь перед ней.

— Я прошу прощения, — сказал он.

— За что?

— За мысли, что ты можешь быть под контролем Балтазана. — Он опустился рядом с ней. — Сейчас я понимаю, что это не так. Ты бы не спасла мою жизнь или Нолана, если бы была под его контролем.

— Спасибо за понимание.

— Я должен поблагодарить тебя.

— Ты тоже спас мою жизнь, Малек, — тихо сказала она.

Краткий приступ боли проявился на его лице.

— Я боялся, что не доберусь до тебя вовремя.

Он смотрел ей в глаза, она затаила дыхание. Было что-то между ними, нечто материальное и теплое. Его взгляд мелькнул по ее губам.

— Ты сказала мне ранее, что Конрад оставил своей невесте прекрасный подарок. Ребенка. Когда-то, до того как мы все превратились в Ликанов, двести лет назад, я хотел семью, — он бросил на нее заботливый взгляд. — А ты хотела семью?

Вопрос застал ее врасплох.

— Я никогда не задумывалась об этом. Если верить Легенде Ликанов, у нас всех уже есть предопределенная пара.

— Ах, да. Легенда Ликанов.

— Ты не веришь в это?

— Верю, но я хочу контролировать свою собственную судьбу. Я всегда хотел семью, и однажды, после того, как Балтазан будет побежден, я выберу подходящую пару и создам семью, — он подарил ей непонятный взгляд.

— Что если ты выберешь неправильную женщину? — спросила она осторожно.

Его лицо застыло.

— Я видел, что может сделать легенда с мужчиной и женщиной. Ортега любил женщину лишь однажды. Оба были убеждены, что они истинные суженые. Когда они впервые завершили обряд их любви…

— Они не трансформировались в их формы Ликанов спонтанно? — закончила она тихо, вспоминая то, что ей объясняла мать. — Что случилось?

— Она была опустошена. Поэтому оставила его и разбила ему сердце. Он все еще ждет свою родственную душу.

— А ты не хочешь ждать свою единственную?

— Нет. Некоторые Ликаны, как известно, ждут своих суженых на протяжении веков. Я не буду ждать. Я выберу себе пару, когда буду готов.

Она думала о том, что он сказал, и у нее на сердце было тяжело. Она никогда не смогла бы ему дать то, чего он хотел.

Семью.

***

Позже, этой ночью, когда лагерь обосновался на ночлег, Малек обошел свой участок. Он знал, — Катя была в безопасности в своей палатке, он остановился позади повозки и услышал Ортегу и Нолана.

— Мне нравится Катя, — сказал Нолан. — В ней столько красоты, отваги, храбрости.

Малек почувствовал укол ревности.

— К этой девушке лучше не соваться, друг мой, — сказал Ортега. — Разве ты не видел с ней Малека?

— Нет.

— Тогда ты ослеплен красотой девушки. Мы все держимся от нее подальше, потому что знаем, Малек заявит на нее права, даже если еще не осознаёт это.

Малек яростно напрягся. Какого черта Ортега говорит?

— Он хочет ее, — продолжил Ортега, — и лучше держать дистанцию, парень. Ты молодой Ликан, Нолан. Неопытный юнец. Многие из нас были Ликанами с самого начала, две сотни лет. Мы чувствуем такие вещи, мы знаем, когда Ликану пришло время воссоединиться со своей парой.

Желудок Малека сжался. Ортега прав?

— Я никогда не видел Малека таким, до того как эта женщина вошла в его жизнь. Его кровь Ликана взывает к ней. Я видел, что происходило с принцем, когда он встретил Александру, а затем снова с королем, когда он встретил Еву.

Малек не мог завести семью — не сейчас, когда Балтазан все еще был угрозой королевству.

В его жизни не было места для любви.

***

Дождь, барабанивший по палатке, разбудил ее, она открыла глаза. Малек был недалеко. Встревоженная, она поднялась с походной кровати, зажгла свечу и пошла к выходу. Она быстро отдернула шторку и выглянула наружу. Ее желудок сжался, когда она увидела Малека. Он прислонился к ящику на земле, его руки покоились на согнутых ногах, голова была опущена. Он промок, и ее сердце разрывалось от этого жалостливого вида.

— Заходи внутрь, — сказала она.

Он поднял голову, и их взгляды столкнулись.

— Нет. Возвращайся в кровать.

— Ты промок до нитки. Прошу, зайти внутрь. От тебя не будет никакой помощи на этой миссии, если ты заболеешь.

Его губы изогнулись.

— Ликаны не простужаются.

— Прекрасно. Тогда я присоединяюсь к тебе, — сказала она и вышла наружу.

Он резко поднялся.

— Вернись обратно, женщина!

— Нет. Почему ты должен страдать в эту ужасную погоду? Ты нормально не отдыхал ночью с того момента, как мы покинули замок.

Его лицо на мгновение смягчилось.

— Ладно. — Он вошел в палатку и провел руками по мокрому лицу. — Мне нужно раздеться.

— Конечно, — теперь она задумалась, было ли благоразумно пригласить его войти внутрь. Она отвернулась, но слышала, как он снимает свое влажное облачение воина. Катя встревожено спросила себя: что же Малек собирается надеть? Или он останется в палатке обнаженным? Её интерес достиг пика, она, бросив на него взгляд, подавила вздох, увидев его великолепное, скульптурное мужское тело. Она уже видела его голым и прежде, у озера, когда она купалась и ранее, во время нападения на них семьи вампиров, но в этот раз было по другому. Это было не из-за боевой обстановки. Они были в своей палатке, а атмосфера была интимной и соблазнительной, тем более в мягком свете свечи. Она опустила взгляд и не смогла на этот раз сдержать вздоха. Малек был полностью возбужден.

Он опалил ее пристальным взглядом.

— Ну и как я должен реагировать, когда ты стоишь здесь практически голая?

Нахмурившись, она взглянула вниз на себя и покраснела. Ее длинное ночное платье было прозрачным. Катя скрестила руки на груди и бросила на него неуверенный взгляд, ее желудок сделал сальто от выражения его лица. Малек хотел ее. Он сжал руки в кулаки, и она увидела, как он тяжело сглотнул.

— Мне становится все труднее держаться от тебя подальше, — сказал он своим глубоким голосом, от которого по ее спине побежали мурашки.

— Даже если мы не единственные друг для друга? — сказала она первое, что пришло в голову.

— К черту легенду, — прохрипел он. — Я хочу тебя, а не мою единственную.

Она раскрыла губы, её дыхание было тяжелым. Впервые она призналась себе, что тоже хочет его.

— Я…я не останавливаю тебя.

Надежда вспыхнула на его красивом лице.

— Что ты сказала? — тихо спросил Малек.

— Я… я сказала, что я не останавливаю тебя, — и не будет, поняла она. Каким-то образом Катя знала: у Малека есть тот самый ключ, что уничтожит кошмары, которые преследуют ее во сне последние два года. Где-то в его гордой, отстраненной высокомерности он удерживал секрет, который освободит ее от прошлого. Она не была уверена, отвечает ли ему ее волчица, но девушка знала, что она права.

Удовлетворенный взгляд смягчил его безжалостные черты лица, и он что-то прорычал себе под нос. Малек медленно двинулся вперед, его лицо выражало решимость. Катя была насторожена, но не в ужасе. Было в нем нечто такое, что делало его лицо хищным. Первобытная необходимость, которая охватывала ее, заставляла ее трепетать от волнения.

Она сделала шажочек вперед, ее смелость росла.

— Покажи мне, как это должно быть между мужчиной и женщиной. Помоги мне забыть прошлые два года, — сказала она.

Он сдавлено выдохнул, застонав, когда подошел к ней, и схватил ее за плечи. Он притянул ее к своей груди, а его рот опустился на ее губы.

Малек обрушил голодный поцелуй на ее губы, подталкивая ее голову назад, и Катя застонала от его теплых, твердых губ. Она была именно там, где она хотела быть, вдруг подумала Катя. В его руках.

Так же быстро, как он поцеловал ее, он отстранился, оставив ее дрожащей и неуверенной. Она посмотрела на него и увидела темное пламя желания, пляшущее в его глазах, его эрекция, сильная и твердая, прижималась к ее животу.

— Ты не боишься? — спросил он, его голос был хриплым.

— Нет.

— А я боюсь. Что если я не смогу контролировать себя? Мой волк сгорает от желания с того момента, как я встретил тебя. Я… — его глубокий голос затих. — Я не хочу напугать тебя.

Она протянула руки и обхватила его лицо.

— Ты не напугаешь… Займись со мной любовью, и моя волчица ответит.

Малек зарычал, довольный блеск заискрился в его глазах, он опустил голову и запечатлел поцелуй на ее руке. Он скользнул руками по её талии и привлек к себе.

Катя почувствовала рельеф его сильного тела и прикрыла глаза, греясь в горячих волнах, проходящих через ее тело. Он начал тереться об нее, и она застонала от удовольствия, которое разлилось в ее венах. Она знала, что он все еще опасается напугать ее своей страстью.

Преисполнившись решимости успокоить его, она мягко поцеловала его грудь и прижалась нижней частью тела к его чреслам. Малек резко вдохнул.

— Мы должны продвигаться медленно, — предложил он напряженным голосом.

— Нет не должны, — пробормотала она, оставляя все больше поцелуев на его груди. — Я хочу познать страсть. Не бойся сделать мне больно. Я — Ликан, и моя волчица тоже сгорает от желания.

С сильной втянув в себя воздух, он скользнул рукой вниз к ее попке и прижал ее тело к своему воплощению напряженной страсти. Он оставлял поцелуи на ее лице, пока его рот не накрыл ее. Катя всхлипнула под натиском страстного поцелуя.

Его руки собрали ее ночную рубашку и подняли над головой. Малек отодвинулся от нее, окидывая ее темным взглядом, — Катя стояла перед ним обнаженная. Он посмотрел на ее груди и, застонав, опустил голову, чтобы взять одну в рот. Катя откинула голову назад и вздохнула. Стрела экстаза прошла от ее груди к развилке ног, и она пульсировала с удовольствием и болью.

Он взял в рот другую ее грудь, и ее желание возросло ещё больше. Малек посасывал и покусывал ее розовый сосок до тех пор, пока Катя уже не могла больше терпеть. Её коленки подогнулись. Он подхватил ее на руки и понес к кровати, уложил ее и посмотрел на ее тело. Глубокое рычание вырвалось из его горла, он опустился у кровати и схватил ее колени. Она откинула голову назад и зажмурила глаза, кусая губы, когда ноющая боль между ног возросла. Она сходила с ума от желания.

Катя ахнула! Он толкнул ее ноги в стороны, обнажая для себя ее женственность, и она затаила дыхание.

Ее тело напряглось от шока, когда она почувствовала первый толчок его языка, входящего в нее. Он целовал ее, облизывал, покусывал, и все это время экстаз нарастал в ее теле. Было такое чувство, будто она взорвалась на миллион осколков.

Не отрывая губ от ее шелковистых, влажных складочек, Малек положил ладонь на ее пульсирующий клитор в то время, как он вошел в нее языком.

Волны экстаза захлестнули ее, оставив дрожать от спазмов. Катя тяжело дышала, не в силах привести в порядок дыхание, когда она почувствовала, что он поднимается между ее ног и располагается над нею.

Она посмотрела на Малека с удивлением на лице. Его глаза были тускло-красными, опасными и хищными, когда он поставил колено между ее ног и раздвинул их.

Трепет ее тела пошел на убыль, но в тот момент, когда она почувствовала его сильную эрекцию около своих складочек, она откинула голову назад и зажмурила глаза.

Малек зарычал, когда вошел в глубины ее влажных ножен, тем самым заставив Катю закричать от удовольствия.

Малек вышел и вошел в нее с грубой силой, а она двигалась с ним в унисон, желая, чтобы он оставался в ней. Ошеломленная, она посмотрела на его лицо и затаила дыхание. На его щеках играл румянец, глаза были черные, как ночь и выражали его напряжение, смешанное с безудержной страстью. Он больше походил на животное, чем на человека.

И с последним толчком Малек запрокинул голову и зарычал в освобождении, а Катя присоединилась к нему в своей кульминации.

В течении пары мгновений они не двигались, пока их тяжелое дыхание не стало успокаиваться. Он приподнялся над ней на локтях, чтобы не раздавить ее, а она напротив жаждала его тяжести на ней.

Их взгляды встретились, и она робко улыбнулась ему.

Малек не вернул ей улыбку. Он просто оставил жесткий поцелуй на ее губах, его темные бездонные глаза не отрывались от ее лица.

Катя обхватила его мощные плечи и прикрыла глаза. Это был рай.

Вдруг она дернулась под его весом, ее глаза распахнулись!

— Что за… — выпалила она, а затем выдохнула, ошеломленная, не понимая что происходит.

Его лицо выражало шок лишь мгновение, пока довольный блеск его глаз не дал ей понять, что случилось.

Они оба непроизвольно приняли форму Ликанов. Они были сужеными друг друга.

— Мы… — обеспокоенно зазвучал ее голос, когда ее тело вытянулось и выросло.

— Ага, моя милая, — сказал он трансформируясь.

В своих полных формах Ликанов, они смотрели друг другу в глаза, выражение лица Малека было смесью собственнической гордости и удовлетворения.

Но их человеческая сущность взяла верх, и они немедленно превратились в мужчину и женщину.

Катя уставилась на него широко открытыми глазами.

— Что сейчас произошло?

— Мы занимались любовью, — ответил он.

— Я имела в виду другую вещь. Я… я непроизвольно превратилась.

— Как и я. Похоже, Легенда Ликанов снова исполнилась.

— Это не смешно.

— А я и не смеюсь.

— Я не понимаю. Это значит… это значит… — она не могла закончить свою мысль.

— Мы родственные души.

— Как это может быть? Мы едва знаем друг друга.

— Души живут вечно. Мы были связаны всегда, с момента рождения времен. Не имеет значения, что наши физические оболочки только познакомились. Наши души знают друг друга вечность.

— Очень романтические слова для жестокого воина Ликана.

— Не шути о Легенде Ликанов.

— Мы… мы просто примем нашу судьбу?

— Неужели так тяжело полюбить меня? — спросил он.

— Ну ты… ты мне нравишься, так что Вселенная и эта легенда должно быть знают что делают, — пошутила она.

Намек на улыбку смягчил его красивые черты лица.

— Нравишься. Так вот что ты чувствуешь ко мне? — он сделал паузу. — Очаровательно, — он крепче сжал ее.

— Почему ты удивлен, что нравишься мне?

Малек высокомерно поднял бровь.

— Я знаю, что ты горишь желанием. Знаю, что ты жаждешь моего прикосновения, как и я желаю твоего. Я знаю, ты чувствуешь меня в ста шагах и понимаешь, что чувствую я. Не уверен, что хотел бы использовать слово "нравится", чтобы описать то, что мы чувствуем друг к другу.

— Не переиначивай это. Всё начинается с сочувствия, заботы, тепла. Затем чувства усиливаются влечением и страстью. И затем приходит лю… — Катя замерла перед тем, что хотела сказать.

— Любовь?

Ее взгляд дрогнул под его темными, проницательными глазами.

— Д-да.

— Так ты думаешь, что сможешь полюбить меня?

— Ты смеешься надо мной, — она хотела, чтобы они оставили эту тему.

Выражение его лица было серьезным.

— Я не шучу о таких вещах как эти.

Гром прокатился, как рев тысячи разъяренных львов, и она застыла под ним.

— Я… я думаю, Боги хотят, чтобы мы прекратили говорить об этом.

— А я думаю что нет, но уже поздно, и нам нужно спать, — Малек перевернулся на бок, прижимая ее к себе, а потом натянул покрывало на их тела. Его сильные руки обвились вокруг нее.

Она была удивлена.

— Вместе?

— Моя единственная не будет спать в одиночестве, — он закрыл глаза.

Через некоторое время его дыхание выровнялось, и она поняла, — он уснул.

Ей понадобилось больше времени, чтобы уснуть. Она лежала в его объятиях, удовлетворенная и согретая, задаваясь вопросом, как же она скажет ему, что бесплодна.