Воины Юга

Автор благодарит:

Юрия Паневина — за помощь и советы

Глава 1

Глухой стук копыт отражал откос обрыва, из-под копыт лошадей и настигаемой жертвы летела сухая трава и легкая пыль. Отбитого от стада бизона прижимали к охряно-рыжей стене. Остальное стадо уносилось вдоль реки, одинокий бык на собратьев уже не смотрел, тщетно пытался ускорить бег, болезненно взмахивал головой — в загривке сидела пара стрел, струйки крови на черной, с едва уловимым синеватым оттенком, шкуре, казались особенно яркими. Хха сжал коленями скакуна, побуждая уйти левее — стрелять оттуда удобнее, натянул лук…

— Подожди! — крикнул Джо.

Хха опустил оружие, позволил коню чуть отстать, наблюдая.

Великий вождь Джо по-птичьи подобрался, выбрал момент, и, свесившись с седла, ухватил быка за хвост и дернул. Черногривый бизон в бешенстве фыркнул, роняя кровавую пену, брыкнулся, но ловкий индеец уже выпустил добычу. Копыта сухощавых, но мощных задних ног быка едва не задели грудь лошади, но все же не задели. Джо воинственно захохотал, поддразнивая быка. Изнемогающее животное, словно догадываясь, что терять ему уже нечего, повело башкой, увенчанной довольно длинными и острыми рогами, скосило налитым кровью глазом. Джо послал коня ближе к стене обрыва, вдоль которой неслись охотники и добыча, свесился с седла в другую сторону, и повторил подвиг. Правда, на этот раз воину удалось схватить хвост за самый край черной кисточки и дернуть толком не получилось. Расфыркались все трое: отчаявшийся бык, раздосадованный наездник, и его скакун, в бешеном галопе перелетевший через осыпь у подножья стены. Хха, которому эти скачки по жаре и многочисленные бессмысленные фырканья уже поднадоели, воспользовался моментом, мгновенно натянул лук и послал стрелу.

Бизон даже не вздрогнул, продолжил стремительный бег, но каждый его шаг становился чуть медленнее, чуть слабее. Стрела со светлым заметным оперением на две трети вошла в плоть животного, под углом попав точно в ямку за «щитом» непробиваемой кости-лопатки, мощно ходящей под толстой шкурой. Еще с полусотню шагов — бык будто решил перейти на шаг… Так и глядя вперед, вслед убежавшему стаду, бизон упал на землю, вытянул шею и замер.

— Ты точен, о зоркий Хха, — сообщил Джо, спрыгивая с лошади. — Стрела в Жиле Жизни, благословенный бык не мучился и ушел к своим более мясистым предкам, легко и весело. А вот твой друг не успел свершить полноценное ку. Я же его всего дважды поддразнил, да и то вполсилы!

— Лошади устали, о великий вождь. И ты столько раз издевался над бизоньими хвостами, что даже тройное дерганье уже вообще не ку.

— Трусливые кингены едва ли с тобой согласились, — обиженно намекнул друг. — Игра с хвостом взрослого быка — это ку!

— Для всех ку, — согласился Хха. — Наши враги живут, закрывшись щитами, и для них высунуть нос — великое ку. Но тебя с бизоньим хвостом в руке я вижу уже третий год. Это очень скучный подвиг.

— Других-то подвигов нет, — заворчал Джо. — Хотя в прошлом году я сжимал вовсе не хвост, и…

— Я помню, — кратко заверил Хха.

Скальп, украшавший рукоять дубинки друга, был ухожен, умащен и тщательно выбит от пыли. Славный трофей, истинное и неоспоримое ку, тут не поспоришь.

Хха спрыгнул с седла и указал на тушу быка:

— Слушай, когда стада вернутся, и мы будем поближе к лагерю, я и не подумаю мешать — играй с хвостами быков сколько угодно, я буду чертить счетные палочки на коже, считать ку, и подтверждать что ни один хвост не избежал твоей могучей хватки. Но сейчас нам возиться с мясом, а потом еще возвращаться с грузом.

Джо утер взмокшее лицо, кожа наруча оставила обычные горизонтальные полосы на его широком красивом лице. Великий победитель хвостов проворчал:

— Ты прав. И ты уныл! Не совершая хотя бы малых ку, мы уподобимся сонным кингенам и будем умирать как они — скрючившись с удочками в руках. Об этом ли мы мечтали, валяясь голопузыми детьми в наших типи⁈

— Нет, не об этом. Но я никогда и не грезил увидеть, как сорвавшийся с обрыва камень лопается, ударившись о твое могучее темя.

Джо задрал голову, посмотрел на край нависающего обрыва:

— Камень в меня не попадет. С чего бы ему попадать? Мы слишком быстро скакали. Хватит болтать, говорливый Хха, мы должны заняться делом.

Иной раз будущий великий вождь изрекал сущие глупости, но к счастью, быстро сознавал, что дернул не за тот хвост. Не спешил признаться, но сознавал.

Друзья осторожно извлекли из туши стрелы и занялись свежеванием. У Джо имелся железный нож, но даже с помощью надежного лезвия длиной в три пальца дело шло не быстро. Разделка добычи — не самая увлекательная часть охоты.

Работая, разговаривали о политике и войне. Было понятно, что сражений и подвигов до окончания сезона дождей ждать не приходится. Стада откочевывают на верхние пастбища, наступает время откровенно унылое, мокрое, и чего скрывать, не очень сытое. Река поднимется, сиди себе на Лагерном Холме, смотри за краалями, скобли стрелы, да слушай песни женщин. Если вода поднимется выше Скальной тропы, будет нескучно, но лучше о печальном не думать, а то накличешь. Терять лошадей — великое горе для любого племени, даже для столь могучего, как хайова-ката.

Хайова обитали в долине Гранд-Аванк издревле — уже сто шестьдесят лет прошло, если верить сгладившимся зарубкам на Тотемном столбе. До прихода индейцев долина пустовала: ни людей, ни лошадей, ни дарков. Аванки и черные бизоны, конечно, здесь жили и кормились, но они часть реки и долины, зачем их считать?

Просторна долина и прекрасна. От Верхних порогов до Нижних Порогов — восемь полноценных дневных переходов и еще полдня. Пастбища вдоль берегов чудесны, влаги здесь хватает. Высокие обрывы надежно ограждают нижний мир от верхнего — сухого и опасного, где жажда убивает столь же легко, как пятнистый оцелот или ленивый и безжалостный ловец-притворник. Но хищники от дальних гор приходят лишь в период дождей, а большую часть года простирающиеся над долиной пустоши безжизненны, лишь катает там жаркий ветер шары колюч-травы, да шныряют между сухих стеблей ящерицы и тощие мыши-погадки. Иное дело у реки…

…—Я тебе говорю — не осмелятся кингены придти, — Джо бережно подтачивал нож. — Их лошади манят, а трусость вяжет ноги.

— А я спорю, что ли? Кому там приходить? У них осталось двенадцать воинов. Не придут, — Хха легкими точными ударами отделял мускулистую ляжку бизона — работа хрупким лезвием каменного томагавка требовала полного сосредоточения.

— Тринадцать у них воинов. А может и четырнадцать! — поправил Джо, продолживший вырезать спинное сухожилие.

— Не надувай жабу. Где там «четырнадцать»? И вообще не отвлекай, — младший свежевальщик вновь сменил томагавк на костяной нож.

— А ты не отвлекайся. Но у них точно четырнадцать воинов. Просто двоих мы тогда не видели.

Детали боевых схваток годичной давности служили непременной темой обсуждения. Джо тогда взял свой первый скальп, Хха пришлось наблюдать за битвой с острова — не взяли из-за малолетства. Но год — это много, следующий боевой поход без юного воина не обойдется.

Хайова-ката знали, как прожить хорошую жизнь. Да, обычно она была короткой, но и как иначе? Хорошее всегда коротко. Люди не мухи, людям надлежит быть сдержанными.

— Да убери ты их! — разозлился Джо, отмахиваясь от слетевшихся на мясо мух — как всегда перед сезоном дождей, надоедливые насекомые окончательно дурели.

Хха предложил мухам обождать, жужжащие облако неохотно отлетело и облепило камень.

— У племени будет отличный молодой шаман! — одобрил Джо.

— Не будет, — буркнул Хха.

Друг сочувственно промолчал. О нежелании Хха брать на себя почетные, но нелегкие обязанности Говорящего с Духами, он, конечно, знал, но, как и большинство соотечественников, считал протесты юнца детской блажью. Объяснить в чем дело было, действительно сложно. Определенные способности у Хха имелись, но он точно знал, что не может стать Говорящим. Но как это объяснить племени? Для них все очень просто. Разве что Речная Нога и кое-кто из старух пока не спешат объявить мальчика новым шаманом. Мнение вождя и старших значит немало, возможно, удастся обойтись без скандала. Скандалов и воплей Хха не любил. А ведь кто такой Говорящий с Духами? Это и есть человек прямо причастный к любым спорам, недоразумениям, загадкам и непонятностям. Дурная охота, болящий живот ребенка, скво, не желающая разделить ложе с изголодавшимся воином, мужчина, необъяснимо потерявший интерес к скво, затянувшиеся дожди — вот прямо все твое, шаманово, и никуда не денешься, пока не решишь проблему. Мыслимая ли это жизнь⁈ Пусть духи и наделили Хха некоторыми способностями, это не значит, что даров свыше хватит на столь ответственное служение. Молодой индеец знал это твердо и не собирался корчить из себя лживого Говорящего. Поколотить могут, и так, и этак, но духов обманывать не годится. Придется перетерпеть. К тому же Хха надеялся сделать настоящее ку и добыть боевой скальп. Может быть, даже не один.

Полное имя Хха звучало как — Хилый Хитрый Аванк — и для своих четырнадцати лет он был весьма разумным человеком, пусть и не отличающимся особой воинской статью и силой.

— Не молчи так мрачно, о, Повелитель Мух, — призвал Джо, убирая нож. — Будешь кормить наших великих друзей?

— Кому-то нужно. Ты же не потащишься, — проворчал младший индеец.

Переносить бизоньи легкие и свежую, не особо приятно пахнущую требуху, используя древко копья, занятие нелегкое, но у Хха имелся солидный опыт. Парень шагал по вытоптанной стадами траве, до ближайшей отмели было относительно близко. Один из берегов Гранд-Аванк уже накрывала предвечерняя тень, но речная вода еще блистала на жарком солнце, на обнаженной спине воина засыхал пот и потеки бизоньей крови, длинные волосы, схваченные через лоб полоской кожи, закурчавились на концах. Хха давно хотелось подрезать волосы, оставив лишь ухоженную скальповую прядь, но столь тщательная и модная процедура требовала помощи понимающих людей и хороших даров. С этим пока не очень получалось. Ладно, пусть Джо пока гуляет модным и красивым, время нагнать друга еще будет. Может, во время дождей…

Отмель была уже рядом. Хха пересек полосы грязи с множеством засохших следов, стряхнул с копья груз, отыскал на сером песке пару камней, постучал ими над водой. Пока речные друзья сплывались, успел помыть руки и плечи. Аванков поблизости оказалось не густо: река в конце сухого сезона измельчала, большая часть речных обитателей ушла к глубоким заводям у Нижнего порога. Хха оглядел бугорки глаз и ноздрей, торчащих из непрозрачной рыжей воды, погрозил крупному подслеповатому аванку. У речных ящеров все как у людей: есть нормальные, а есть глуповатые, думающие что воин-хайова очень легкая добыча. Что ж, общеизвестно, что мерка у духов кривая и со щелями, раздают разум как попало, многим существам не достается, так уж мир устроен.

Хха разбросал требуху пошире: мелководье всплескивало, вздымались распахнутые пасти. Угощение хозяевам реки было не то что бы обильным, воин управился быстро, подхватил копье и распрощался. Выползший на песок аванк с покрытой шрамами башкой благодарно зевнул, показав отличный набор зубов. По спине ящера уже бегали деловитые птички-чистильщики.

Возвращаясь, Хха думал над тем, что недурно бы найти челюсть молодого аванка и сделать новую пилу. Старой уже только спину чесать. Всегда вот так: клеишь зубы, с клеем колдуешь, духов призываешь, а результат непредсказуем. Иной раз пила получалась просто чудесной, а порой словно из навоза слепил. Нет, нужно железо добыть.

С железом было плохо. За последние два года сточилось и сломалось все что могло, новых трофеев взять было неоткуда. Заречные враги-кингены тоже не особо обогатились, достойные и богатые гости в Речные Прерии давненько не заглядывали. Может, врагам и попадалось что-то по мелочам, но на Торговом острове хитрые кингены ничего не предлагали. Вот зачем им железо, все равно сидят на своем озере, рыбу ловят.

Длинное озеро, лежащее на правом, вражеском берегу, досталось извечным соперникам абсолютно бесчестно. Ошибка ослепших духов. Самому Хха бывать на берегу озера приходилось всего трижды, во тьме боевого похода, но судя по рассказам, тамошние воды просто кишели рыбой. В отличие от вод собственно великой Гранд-Аванк, тут пока что-нибудь выудишь, поседеешь…

О рыбе Хха немедленно забыл, поскольку пахнуло жареным мясом. Хо, что нам та рыба⁈ Хайова-ката питаются истинно воинской добычей.

Джо успевший поджарить бизонье сердце и печень, сидел у костерка, растирал в ладонях сухие стебли тиски — горько-соленая трава служила отличной приправой.

— Вождь, ты столь же быстр, как и искусен! — провозгласил Хха, сглатывая слюну.

— Да, бледноносый, это тебе не требуху таскать, — со свойственной ему скромностью отозвался Джо.

Сердце уже было разрезано надвое, сочное мясо присыпано травой. Друзья немедля приступили к трапезе.

«Бледноносым» насмешливый воин дразнил друга, конечно же, напрасно. Оба воина-кайова были практически одинаково смуглы и загорелы. Правда, у Джо эта смуглота-краснота была чуть ярче выражена — кровью он был наполовину из «старых», а у Хха имелась лишь четверть, а может и одна восьмая, старой крови. Обычное дело для великого племени — в нынешние времена вообще уже никто из живых не помнил чистокровных «старых». Джо хвастал, что когда он родился, еще жива была бабка, видевшая в своем детстве настоящего старого вождя из краснокожих хайова. Джо вообще любил красиво приврать.

Историю Времен младший воин знал неплохо, пусть в шаманы и не собирался. Просто было интересно: как жили и сражались люди-ката, откуда пришли, какими лошадьми владели и какие сказки рассказывали. Все это было изображено на тотемном столбе, вот только как толковать замысловатые резные изображения было уже не совсем понятно.

Великое племя хайова-ката (Отрезанных) насчитывало девяносто пять человек и сто десять лошадей. У заречных врагов — хайова-кинген (Щитов) было пятьдесят четыре человека и вдвое меньше лошадей. Когда-то у Верхних Порогов жили хайова-конгтальюч (черные), но они были побеждены и исчезли много лет назад. Хха довелось видеть лишь их черепа, скальпированные в давние, почти забытые времена. Стоянки в верхней части долины давно опустели, там и охота была плохой — да, сущими неудачниками были сгинувшие конгтальюч.

— Пора возвращаться, — молвил Джо. — Как раз успеем до Птичьей стоянки доехать.

— Все верно, вождь — согласился Хха.

В отличие от сомнительной тропы младшего воина, которого духи и требования племени тянули в разные стороны, путь возвышения и побед Джо выглядел вполне читаемым и однозначным. Полностью славное имя будущего вождя звучало как День Жаркого Облака. То, что он станет верховным вождем хайова, было очевидным для всех. Бесстрашный боец, достойный стратег, славный наездник, обладатель твердой руки, острого взора и чуткого нюха, собиратель ку и скальпов… Да и вообще просто больше некому становиться вождем. Хайова-ката насчитывала двадцать два воина. Часть воинов слишком стара — уже под сорок лет, едва ли они успеют сменить крепкого Речная Нога. Другие храбры, но в бою рассчитывают лишь на себя, кто-то предпочитает уклониться от схватки, и недостаточно мечтает о победе, другой, наоборот, слишком думает о добыче. Духи подтвердят: в рядах хайова-ката нет и не было недостойных! Но все же вождь племени, это не просто достойный человек. Это самый достойный человек, которому к тому же постоянно помогают духи. Вне всяких сомнений, Джо станет именно таким. Еще есть время поумнеть и обрести удачу. Джо уверен, что в годы его власти племя, наконец, покончит с мерзкими рыбоедами-кингенами, оба берега Гранд-Аванк и озеро будут принадлежать племени ката.

Джо свистнул своему скакуну, а крапчатый подошел к Хха сам. Конь у младшего воина был с характером, еще жеребенком его посчитали «совсем дурным». Но крапчатый догадался подружиться с Хха… В общем, обоих не съели.

Охотники навьючили мясо, шкуру, подвязали бизонью башку — правильно отделить рога на месте едва ли возможно — занятие, требующее кропотливого труда, этим делом будет время заняться на стоянке.

— Можешь запускать мух, — распорядился Джо.

— Сами запустятся, — заверил младший воин.

Мухи действительно уже налетали с алчным жужжанием на пятна крови и кости. Будущий вождь поморщился — после того как лет в восемь его изжалили осы, Джо испытывал необъяснимое предубеждение ко всем подряд насекомым, даже заведомо некусачим.

Воины тронулись в путь. Вести лошадей в поводу было скучновато, сразу вспомнились времена из преданий, когда каждый хайова имел двух, а то и больше лошадей под вьюки. Ну, то было еще в Старом мире, да и то сказки.

Джо вел своего вороного первым, идущему следом Хха поймать взглядом пару лиловых бабочек и убедить их сесть на индейскую голову с торчащими прядями было несложно. Получилось замечательно: ну прямо Плачущая Гиена, принарядившаяся к празднику, украшенная дивными яркими бантиками.

— Что? — чуткий будущий вождь подозрительно оглянулся. Бабочки спорхнули и пристроились на ляжке бизона, притороченной к лошади.

— А что? — удивился двуличный Хха.

— Опять мерзких мотылько… — Джо замер на полуслове, уставившись куда-то за спину другу, потом коснулся висящей на поясе боевой дубинки.

Кингены на этом берегу⁈ Хха стремительно обернулся, машинально стиснув копье…

Стена обрывов по правую руку, извилистая лента реки в отдалении, между ними сухая желто-рыжая трава и пыль.

— Ты слеп, о, шаман, как сова в полдень — побормотал Джо. — Духам придется хватать тебя за уши и с воплями трясти, дабы втолковать малое откровение.

— Мои уши лишь для девичьих откровений — отперся Хха, тщетно вглядываясь в скучный пейзаж. Солнечный свет уже померк, но ведь ничего интересного, кроме горок свежего и старого бизоньего помета.

Меж тем, судя по шороху, будущий вождь спешно отвязывал от седла куски мяса, сбрасывая прямо в траву.

— Смотри ближе к обрыву — в голосе Джо вибрировало изо всех сил сдерживаемое воинственное нетерпение. — Двое. И один весьма яркий. Потому что, да подскажут тебе твои никчемные порхающие дружки, это…

Хха, наконец, увидел. Действительно…

…—Потому что это скво! — в изумлении выдохнул юный индеец.

— Не просто скво. Готов поклясться, это Пришлая скво! — рявкнул Джо, сбрасывая последний кусок мяса.

Да… вот это было досадно. Хха, бормоча ругательства, отвязывая поклажу.

— Я подожду. Но недолго, — великодушно пообещал друг, взлетая в седло. Его вороной сделал несколько сдерживаемых шагов.

— К чему ждать, о, вождь? Отдыхай, я все посмотрю первым и расскажу тебе, — посулил Хха, отвязывая проклятую бизонью голову.

Джо хмыкнул и послал коня вперед, застучали копыта. Хха в спешке по-детски навалился животом на вытертую пятнистую шкуру седла, наконец, оказался верхом, схватил воткнутое в землю копье. Крапчатый, которому уже сполна передалось волнение, нетерпеливо переступал на месте.

— Ху! — юный индеец сжатием колен, голосом и убеждением дал понять, что надо бы постараться…

Вне сомнений, великий вождь День Жаркого Облака прославит себя множеством подвигов, включая свое непревзойденное умение наездника. Но он всадник, посылающий коня, а скромный Хилый Аванк лишь часть своего скакуна, во время скачки не мешающая быстрым ногам и копытам — крапчатый и сам знает, как нестись быстрее ветра. Часть отставания удалось отыграть почти сразу, затем кони вышли на ровное место и вороной не пожелал быстро уступать…

Летели из-под копыт облачка сухой пыли, пригибались к шеям лошадей всадники, ветер грозил вырвать два пера-ку, укрепленные в скальповой пряди Джо, угрожающе взлетала и свистела в воздухе боевая дубинка героя. Хха старался лишь быть легче, не мешать коню, прижимал древко копья к бедру, оперенье стрел в колчане вкрадчиво пели на девять разных голосов…

Почти сравнялись…

Джо сердито оглянулся:

— Бесчестно колдуешь, обманщик!

— Я⁈ Ты несправедлив, о, вождь. Просто я дал отдохнуть коню, когда ты дергал хвосты.

Будущий вождь в ответ фыркнул со свирепостью подраненного оцелота.

Добычу Хха видел теперь отчетливо: две фигуры, бредущие в опасной близости от обрыва — судя по манере двигаться, вовсе не бесстрашные храбрецы вроде Джо, а просто недоумки, не догадывающиеся, что могут схлопотать камнем по темени. Но одна явно скво — в той длинной рубахе, что надлежит называть платьем, из ткани крайне необычного и привлекательного цвета сочной ягоды-бахата…

Найти Пришлого — это всегда подвиг и великое ку. Строка в племенной песне, которую станут повторять тысячи раз, вспоминая удачливого героя и все, что последовало дальше. А подобрать красивую Пришлую скво, это вообще… Истинный подарок добрых духов. На скаку Хха даже не мог вспомнить, когда такое случалось у ката в последний раз. На его взрослой памяти в племя попал лишь один нормальный Пришлый — Длинная Веревка. Славный был человек, три года как на охоте погиб. Еще находили двух Безмозглых и двух мертвецов. На теле одного отыскался великолепный железный нож. Складной! Но что нож, если тут скво в таком роскошном платье⁈

Духи обеих миров тому свидетели — Хха был бы очень рад появлению хорошенькой скво. Да открутят голову тому, кто скажет, что у хайова-ката непривлекательные женщины, то будет бесчестной клеветой. Просто Хха знал всех этих женщин и девушек с детства, и не совсем… В общем, тут была неопределенность во всех смыслах… Вот у Джо не было никакой неопределенности: он женщинам нравился, ему они все нравились. Истинно великому вождю, что вдова Третья Луна, что Плачущая Гиена — все прекрасны. Если Джо когда дойдет в разведку до Лесных Холмов, так и с тамошними обезьянами подвигов насовершает. Какого демона ему к Пришлой скво так мчаться⁈

Меж тем Пришлые заметили воинов, засуетились, забегали под обрывом. Вот дурнее мышей-погадков — ну где там спрячешься и, главное, зачем? Ночь без укрытия мечтаете провести? Оружия-то у вас вообще не видно.

Пришлый, что поменьше размером, шнырял вдоль откоса, скво взмахивала руками и приседала. Получалось у нее не особо грациозно. Хха, еще не совсем поняв, что делает, начал придерживать скакуна. В этот момент лошади уже неслись ноздря к ноздре, и Джо немедля оглянулся.

— Камень, — крикнул-пояснил Хха.

— Неужто?

— И камень тоже. Но она мне что-то разонравилась. Суетливая.

— Это Пришлые, воин! Великое ку! Кто в такой миг думает лишь о нежных и податливых скво?

— Мы и думаем, — признал очевидное юный воин.

Честный Джо отпираться не стал, тоже придержал коня и рассудительно сказал:

— Они Пришлые, нам все равно их забирать. Нам их духи послали. А им послали нас.

— Это верно. Но ку на ней… на них я делать не буду.

— Не хочешь делать подвиги, не делай их. Но как ты узнал? Стрелок ты хороший, но у тебя не самый острый взгляд.

— А что я узнал?

— Что она старая. Духи подсказали?

Хха пожал плечами:

— Наверное, я просто угадал.

— Ты стал скрытным — с некоторой обидой отметил Джо. — Но нам все равно очень повезло.

— Наверняка. Одежда у нее красивая. Отрежешь ленту, подаришь Плачущей Гиене, она будет в восторге.

— Не завидуй, великий шаман. Я говорю о Пришлых, а это… — Джо неопределенно взмахнул дубинкой.

Старший воин был прав — Пришлые могут принести великую удачу, а могут… Могут ничего не принести. Но обычно они полезны племени, особенно, молодые и здоровые. Если умные, тоже неплохо. Вот только с Пришлыми никогда не угадаешь.

Не в привычках хайова предаваться печали, поэтому Хха не стал грустно вздыхать. Его отец считался наполовину Пришлым и погиб достойно, мама была чистокровной Пришлой, совсем бледнокожей. Но Хха ее почти не помнил — ему еще и трех лет не исполнилось, когда маму забрали духи, в этом возрасте память еще непроросшая. Вспоминалось лишь, что с ней было очень хорошо.

Джо послал коня вперед — это верно, перед Пришлыми нужно предстать достойно.

Последнюю жестикуляцию дубинкой незнакомцы явно углядели и сейчас, забравшись на уступ, вжались в стену. Будущий вождь красиво осадил коня, величественно замер в седле. Мускулистый, с блестящим от пота торсом и упертой в бедро дубинкой он выглядел значительно. Остатки засохшей бизоньей крови на локтях и коленях доказывали, что перед гостями предстал истинный воин.

Пришлая скво действительно разочаровывала. Кроме платья, ничего особо замечательного в ней не было: престарелая, лет под сорок, хотя лицо довольно гладкое, да и тело сытое. Волосы до плеч, всколоченные, не слишком редкие, но странного цвета. Мокасины забавные — одна подошва с белыми ремешками, совсем для ходьбы не годятся, наверное, потому в руках их и держит. Лицо злобное, потное, губы поджаты. Всем Пришлым при встрече с хозяевами Прерий свойственно бояться и трястись — тут хайова и духи осуждать и смеяться не будут. Но можно же бояться как-то разумнее — видит же, что достойные воины подъехали.

Младший Пришлый оказался ничего особенного — мальчишка, лет двенадцати, худой. Одет в бессмысленную серую рубаху, с короткими рукавами, тонкую, любым москитом прокусываемую, и черную набедренную повязку до колен — разделенную на две отдельности, такая «штанами» именуется. Обут в черные мокасины с верхними шнурками — очень похожие, но замечательно синие, хотя и протертые до дыр, висят в типи Речной Ноги — память о предках. Нет ничего этакого, обнадеживающего, в мальчишке. Острижен, правда, красиво: гладко и коротко.

Индейцы молчали, чужаки тоже. Момент был интересный.

Наконец, Пришлый-мальчишка, робко поднял ладонь и сказал что-то приветственное. Хха немедля подумал о сопляке лучше, но в то же время разочаровался — Общего языка чужаки не знают, так случалось, но это сулит много сложностей. Вообще-то, молодые воины знали, как с Пришлыми вступать в переговоры лишь по рассказам, сейчас все казалось сложнее.

Джо показал дубинкой, что разумнее слезть с уступа и отойти от стены. Видимо, скво поняла как-то превратно, поскольку бурно заговорила, взмахивая руками и злобно хлопая ладонью то по нестойкому глинистому откосу, то по собственной груди. Индейцы с опаской глянули вверх — в здешних, близких к Верхним Порогам местах обрывы были опасны: вот осядут рыхлые слои, легко может накрыть вместе с лошадьми. Джо повторно указал на женщину, на склон над головой, потом на землю рядом с лошадью. Мальчишка задрал голову, пытаясь разглядеть наверху невесть что, женщина сказала нечто грубое и гордо скрестила руки на груди.

— Похоже, это не самые умные Пришлые, — сделал закономерный вывод прямолинейный будущий вождь.

Оба чужака вздрогнули и уставились на Джо. Э, так они Общий язык понимают. А зачем притворяются?

— Не смейте меня трогать! — наконец, внятно выкрикнула женщина. — Я буду жаловаться в администрацию вашей резервации! Наглое khame[1]! Я что-то не просто kkhueyu, дорогая redaktsiya, у меня вообще слов нет.

На Общем языке визгливая скво вопила вполне разборчиво, но часть слов Хха все равно не понял. «khame» означало, видимо, название известного чужакам племени, а вот «kkhueyu» напоминало оскорбление.

— Успокойся, скво. Мы не собираемся вас трогать. Не пожелаете, так даже выкапывать не станем, — молвил огорченный Джо.

— Я не «скво»! Shovinist озабоченный! — немедленно взвизгнула безумная тетка.

Индейцы переглянулись. Печально: с виду вполне здоровая, даже почти толстая, могла бы хорошо работать. Но умом совсем больна.

— А почему вы нас не будете выкапывать? — осторожно уточнил медленно соображающий, но все же соображающий, чужак-мальчишка.

— Вас сильно завалит. Да и любят Пришлые в земле хорониться, мы знаем, — мрачно объяснил Джо, разворачивая лошадь.

Индейцы шагом двинулись прочь. Краем глаза Хха видел, как мальчишка вновь задрал голову, видимо, осознал опасность и поспешно спрыгнул с уступа.

— Глуповат, но не то чтобы совсем, — прошептал Джо. — Но вообще-то они очень сомнительное ку, ты был прав. Напрасно мы мчались.

— Кто знал? Но может, ее на Менный остров отвести? Кингенам нравятся толстые скво.

— Думаешь? Нет, за нее ничего не дадут. Она же визжит все время, сразу видно, что безумна, — будущий воин расстроенно почесал щеку дубинкой.

Обделенная богами скво действительно шумно спорила с мальчишкой. Чужаки вновь перешли на непонятный язык — никаких понятий о вежливости, индейцы ведь и удалиться не успели.

— Мальчишка догоняет, — шепнул Хха.

— Гм, сегодня дурной день. Никчемные пришлые. Нас засмеют.

Джо несколько преувеличивал. Племени нужны любые люди. Разумеется, кроме больных и совсем уж туповатых.

— Мистер вождь! — мальчишка бежал неловко, цепляясь своими красивыми, но бессмысленными мокасинами за колючки. — Мистер вождь, можно узнать, куда мы попали?

Старинное обращение «мистер» звучало странно и смешно — раньше друзья это словцо только в сказках и слыхали.

— Я не «мистер» и не вождь, — объяснил, поворачиваясь к бегуну, Джо. — Мы всего лишь воины.

— Извините, я стараюсь быть вежливым, — мальчишка уже запыхался.

— Мы поняли. Ответом на твой вопрос будет — вы в речных прериях Гранд-Аванк.

— А это где? — немедленно уточнил суетливый сопляк.

— Это — здесь, — буркнул Хха.

— Да, но… — мальчишка в отчаянии огляделся.

— Послушай, пришлый юноша, если вы надеетесь прожить хотя бы одну ночь, то ускорьте шаг и поспешите добраться до лагеря, — совсем уж как слабоумному объяснил суровый, но в сущности добродушный будущий вождь.

— А почему «хотя бы одну ночь»? — мальчишка заметно побледнел, хотя и так был отъявленно и позорно белокожим.

— Потому что вас сожрут. Здесь полно оцелотов, есть и дикие дарки. Вы ведь только сегодня Пришли и еще никого не видели. И если продолжите задавать вопросы, то и не увидите, — проявляя немыслимое терпение, словно младенцу объяснил Джо.

— Да, но… А вы сами… — замямлил мальчишка.

— Мы точно не будем вас есть, — потерял терпение Хха. — Мы сейчас заберем мясо и пойдем в лагерь. Если вы не отстанете, то проведете ночь у костра. И сможете задать еще десяток своих бесконечных вопросов.

— Мясо? — мысли мальчишки явно отставали от чувств, поскольку он принялся невоспитанно сглатывать голодную слюну.

— О, малолетний чужак, послушай шамана и ускорь шаг, — посоветовал Джо.

— А он точно шаман? — сопляк с сомнением взглянул на младшего воина.

Хха сдержал себя, лишь предупредил:

— Еще раз так глянешь — в лоб пну. Понял, сопля?

— Понял — мальчишка развернулся и побежал к своей спутнице — та тащилась следом, но не спешила нагонять индейцев.

— Гм, похоже, Пришлые совсем вырождаются. Я о таких тупых вообще не слыхал — печально сказал Джо. — Впрочем, может, нам просто очень дикие попались? Он ведь только про соплю и понял.

— Ужасно невоспитанные, — согласился Хха. — Проще было за ними не возвращаться, о Верховный вождь.

— Почему «Верховный»?

— Если я шаман, то ты точно Верховный вождь. Ты совершил блистательное ку, сегодня ночью твой отдых скрасит танцами, пением и иными служениями прекрасная Пришлая скво, которая не скво.

— Я не делал на ней ку!

— Поздно. Сегодня твои сладкие пытки заставят красавицу выть от наслаждения. Вы вознесете хвалу Луне и Темной сестре, и…

— Не вознесем! — отчаянно запротестовал будущий вождь. — У нее ноги толстые как у баамма. И вообще я тебя назвал «шаманом» только для убедительности.

— Мальчишку это не убедило. Проще было сразу в лоб пнуть.

— Послушай, мы истинные хайова, но часть наших предков была по крови Пришлыми. Мы должны это помнить и проявлять вежливость. Возможно, эти двое сегодня просто не в себе. Не каждый день люди становятся Пришлыми.

Хха пожал плечами. Скво-которая-не-скво по повадкам на человека вообще очень отдаленно походила. С какой радости рычать и выть на людей, которые ничего плохого тебе еще не сделали? Так даже невежественные рыбоеды-кингены не поступают. Шакал-оборотень это, а не скво. Обернулась в человека, красивое платье нацепила, на задние лапы встала. Хотя отчего тогда у шакалихи лапы как у мясистого баамма? Да, насчет лап Джо немного прав. И о памяти предков все верно. Все люди разные, а если Пришлые люди, следовательно, они тоже разные. Если сейчас никчемные, значит в другой раз больше повезет.

Индейцы остановились у брошенного мяса, принялись навьючивать поклажу на лошадей. Занятие требовало вдумчивости, Пришлые успели дотащиться, но помочь не пытались — остановились в отдалении. Воины молча управились, взяли коней под уздцы и сразу ускорили шаг. Следовало поторапливаться.

Весьма скоро индейцев догнал мальчишка. Сопя, объявил:

— Она не успевает!

— Пусть перейдет на рысь. Или отдохнет и утром нагонит. Если доживет.

Пришлый сопляк отстал, видимо, поговорил с скво-которая-не-скво, поскольку за спиной завопили.

Индейцы с интересом слушали. «Бесчувственные скоты, животные, дикари-убийцы» это было понятно, что такое «varvary, shovinisty, khernya, ssanaya sotsgruppa» оставалось только догадываться.

— Нужно запомнить. Будем дразнить кингенов — они лопнут от злости. «shovinisty» — это хлестко, — отметил Джо.

— Верно. Думаю, она вдова. Заговорила насмерть мужа, а может и двух, — предположил Хха.

— Но сопляк ей не сын.

— Конечно. Сущий молчун, если сравнивать. Не родич. Может, он ее раб?

— Вряд ли. Рабы как-то отличаться должны: шрамами, ошейниками и спиной гнутой, — будущий вождь поправил куски туши на седле. — Нет, я рабов иначе представляю.

Про рабов индейцы знали мало. По слухам, рабов держали в городе в низовьях Гранд-Аванк, но про те жутко дальние места ходили лишь предания — к хайова люди чужие, но не Пришлые, попадали крайне редко. Друзья смутно помнили старика Широкая Лодка, но он умер, когда им было так мало лет, что его рассказы вспоминались лишь в пересказе. Вообще-то раб представлялся существом неясным, сказочным, вроде прекрасной паирики, только наоборот. Трудно представить человека, сидящего на веревке и выполняющего все, что ему прикажут. Как такое может быть в действительности? Даже обезьяна веревку перегрызет и убежит.

Будущий вождь был прав: сопляк-Пришлый, при всей своей неказистости и слабосилии, следов от ошейника не имел. Да и кто его, такого никчемного, будет кормить? Хотя сама скво-которая-не-скво еще нелепее.

— Вообще, это довольно интересно, — признал Джо, размышлявший над тем же вопросом. — Они очень загадочные.

— Да. Вот что такое «refleksiruyushchie mudaki»? — Хха прислушался. — Какое красивое ругательство, вибрирует как точная стрела. Но нужно быть осторожным — распалившись, шакалиха может укусить.

— Верно, нужно остерегаться. Так-то эта бесноватая нас развлекает, но если она вздумает так визжать всю ночь…

Над обрывом захохотала первая вечерняя гиена — вопли за спиной воинов мгновенно смолкли. Похоже, Пришлые даже не догадывались, что одинокая гиена, да еще охотящаяся над обрывом, особой опасности не представляет. Ну не забавные ли люди?

Берег погружался в сумрак, но прибрежная полоса резко расширилась. До лагеря Птичьей стоянки было уже недалеко. На обрыве забелели выходы надежного светлого камня…

Воины помогли лошадям подняться по короткой, но крутой тропке в крааль, принялись заваливать камнями проход. Пришлые торчали внизу, словно им отдельное приглашение было нужно. Хха махнул копьем, указывая, что имеет смысл поспешить, если нет желания ночевать на вольном просторе прерии. Баба изрекла что-то про таинственного «dikarya-pitekantropa с кремневой палкой» и принялась карабкаться на склон. Получалось у нее плохо — ободранные толстые пятки кровоточили. Хха отвернулся от тошнотворного зрелища и сказал другу:

— У меня не копье, а «кремневая палка». И кстати, я тоже «сопляк».

— Она стерла ноги, голодна, и вообще слабоумна. Не обращай внимания.

— О вождь, ты невыносимо милосерден! Впрочем, я и сам предвижу у этой скво-не-скво бесчисленные скрытые совершенства. Наверняка, у нее аппетит хороший.

Пришлые в краале задерживаться не стали, догадались взобраться по вырубленным в стене ступеням наверх, на площадку ночевок. Когда индейцы, расседлав и напоив лошадей, поднялись с топливом и мясом, уже окончательно стемнело. Мальчишка сидел у очага и пялился на Луну с Сестрой, скво-не-скво валялась на спальных шкурах — изнеможенная, она все же собралась с силами и подгребла под себя сухую траву со всего выступа. Хха уже не удивился — в тетке угадывался немалые опыт по части невежественной глупости.

В молчании воины развели костер и занялись нарезкой и развешиванием мяса. Мальчишка отвлекся от созерцания звезд, смотрел на работу, видимо, силился запомнить, как нужное дело делают. Скво-не-скво злобно смотрела в спину, порой что-то негромко бормотала на дикарском старом языке. Поправляя узкие полоски, наколотые на шипы ветки старой водной акации, Хха размышлял о Старых языках. Вот никто из хайова уже не помнит истинных ругательств на индейском языке, разве что отдельные словечки. А у толстоногой не-скво с собой просто огромный мешок проклятий. Может, для обогащения ругательств племени и послали духи эту говорливую дуру? Без достойных оскорблений сражаться сложно. С другой стороны…

Увешанная будущим пеммиканом[2] ветвь пристроилась у огня, Джо продолжал натирать травой-тиской полоски срезанного мяса, под сводом скального навеса витал аппетитный запах. Скво-не-скво смотрела в спину все с большей ненавистью. Потерпеть не может, что ли? Если мясо не прокоптить, до утра оно испортится. Может, скво-не-скво предпочитает мясо с душком? Судя по гладкости телес, ей любая пища впрок идет.

…—Такова ваша типичная реакция на psikhoanaliz, таково банальное сопротивление правде. Не нравится? Корчит? Правда — жестокая крыса, прогрызающая путь сквозь ваши потроха! А в psikhoanalize приятных и деликатных объяснений не существует! Как говорим мы, аналитики, есть два вида мотивов ваших поступков: хорошие и истинные! Вы хотите меня, но не можете себе позволить, и это вас саморазрушает! — повысило голос болтливое существо, ниспосланное духами.

Джо со значением покосился на друга. Да, бесноватая тетка норовит прибегнуть к заклинаниям. Но магией она владеет слабо: слова Общего языка, смешанные с непонятными заклинаниями, воздействовать на настоящих воинов не могут. По-крайней мере, сам Хха, ничего особенного, кроме желания подойти и ощутимо ткнуть неумелую ведьму древком копья, не испытал. Но это самое желание и до заклинания ощущалось. Превозмогание мелких искушений — судьба воина.

…—Молчите? Что, жестоковато для вас? Ждали иного от «слабого и не умеющего постоять за себя» существа? Не intelligentno? А вот идите nakher! Бесполезно в очередной раз приводить мнение Chekhova и Gumileva об intellekte, характере и пристрастиях настоящей intelligentsii — вы его все равно не знаете. Но viktimnost, через которую, замечу, обязан прорываться закономерный агрессивный affekt, она-то intelligentu зачем⁈ — зловеще продолжила тетка.

Друзья сделали вид, что не слышат и полностью поглощены процессом приготовления. Мальчишка-Пришлый заерзал, пересел к спутнице, там тихо забубнили. Похоже, мальчишка пытался утихомирить настойчивую ведьму. Та, судя по повелительному тону, что-то от него требовала. Все же кто они такие друг другу? Скво-не-скво ведет себя с необъяснимой и вызывающей наглостью.

Прислушиваясь к разговору и зная, что увидеть их невозможно, Джо знаком указал на пламя костра, свободную колючую ветку, нож, и себе за спину. Хха ответил неопределенным жестом: если пришелица продолжит заклятия, можно будет спросить, зачем она так старается. Хайова ведь не сделали ей ничего дурного. Магия скво-не-скво малодейственна, но нельзя же оставлять проклятия вообще без внимания. До утра еще много времени, вдруг злобное колдовство накопится и сгустится? Но спрашивать лучше огнем. Прижечь визгливую дуру между лопаток. Джо понял, кивнул, и подвинул в очаг еще несколько кругляшей сухого бизоньего помета.

— Manernichaete глупейше, a топите govnom! — немедля провозгласила баба.

Хха решил, что с него хватит, встал и глянул на Пришлых. Чужаки немедля замолкли. Воин неторопливо обтер ладони о леггины, взглянул на копье. Слегка побить глупую ведьму, потом головню ей на спину. Заклятья тетки, пусть и легковесные, сочатся тошнотворной желчью, а такая отрава способна лишить удачи — не обязательно быть шаманом, чтобы почувствовать истинную скверну.

— Она просто нервничает и переживает. Нелегкий день, — мальчишка неловко попытался защитить ведьму.

Смехотворное оправдание. Легкие дни бывают лишь у бездельников и лентяев. Видимо, у Пришлых этак принято извиняться, избегая унижения. Ладно, пусть, они люди невежественные и невоспитанные.

— Возьми факел, посветишь, — коротко сказал Хха.

— Это ветку взять, да?

Интересно, какие еще факелы здесь разглядел сопляк. Впрочем, ветку ухватил с готовностью. Глуповат, но не особо ленив.

Воины принялись раскалывать череп бизона — рога придется снимать при свете дня, сейчас легко испортить. Но хорошо поужинать не мешает. Мальчишка старался светить ровнее, но смотрел на работу воинов с таким выражением, будто бизоньих мозгов сроду не видел. Джо выкладывал мозговую мякоть на плоский камень-поднос, плотнее сбивал ладонями, вдавливал извлеченные из кожаного мешочка темные кругляши жужжелков.

— А это что? — спросил мальчишка.

Вопрос был не такой уж глупый. Откуда Пришлым знать про вкусные личинки?

— Для остроты вкуса, — пояснил Джо, накрывая куском влажной кожи камень с полуготовым блюдом и подвигая на угли. Потом будущий вождь вернул ближе к огню ветки с подсушивающимся пеммиканом.

Потрескивал огонь, над обрывами перехохатывались гиены, взвыл кем-то обиженный шакал. С далекой реки донесся мощный всплеск баамма.

Мальчишка слушал звуки ночи, сглатывал слюну — от мяса уже пахло едой — потом пригладил свою красивую прическу и сказал, то, с чего нужно было начинать:

— Воины, не будет ли грубостью узнать, как вас зовут? Это не нарушает табу? Насколько я понял, вот вас зовут Джо…

— Нет. Его зовут не так — буркнул Хха.

— А как? — растерянно спросил сопляк-Пришлый.

— Меня зовут День Жаркого Облака, — объявил будущий вождь.

— О! А я-то думаю — Индеец Джо это как-то… банально, — непонятно чему обрадовался мальчишка. — А как называть вас, достойный воин?

— К чему меня называть? Меня уже назвали, — мрачно сообщил Хха. — Я хайова Хилый Храбрый Аванк.

Тетка со шкур оскорбительно фыркнула.

— Я еще юн и только ищу с кого снять первый скальп. Но духи обещали, что мне повезет, и очень скоро, — поделился своими надеждами Хха.

На этот раз на шкурах сочли за лучшее промолчать.

— Скальп? Очень похоже на то. Тебе наверняка повезет, — закивал мальчишка. — А мое имя…

Джо предупреждающе вскинул ладонь:

— Тебя никак не зовут. У вас обоих еще нет имен.

Мальчишка смотрел озадаченно, а сварливая не-скво немедля подала свой визгливый голос:

— Это еще почему⁈ У меня есть имя, аккаунт и статус Сети, они мне вполне нравятся. У меня почти десять тысяч друзей…

— Вы пришли в Прерии, ваши имена остались в прошлом. Вождь и племя дадут вам новые имена, — разъяснил добродушный Джо.

— С какой это стати⁈ Дикость какая! Я на четвертом месте рейтинга локал-сети, и мне имя будут менять⁈ — не поверила туповатая тетка.

— Таков обычай. Вы в новой жизни и вам нужны новые имена. По-иному разве бывает? — улыбнулся будущий вождь, поворачивая на углях камень с мозговым пирогом.

— Спятили⁈ Что за мракобесие⁈ — ужаснулась скво-не-скво. — Прекратите издеваться! Какой-то вождь будет давать мне имя⁈ Я имя себе годами в sotssetyakh и forumakh нарабатывала. Когда я вернусь…

— Прямо сейчас возвращайся — посоветовал Хха. — Это вниз и перелезть через камни за стену.

— Ты, как там тебя, Херов Хилый Анк… — тетка попыталась вскочить, но подранные пятки напомнили о себе, плюхнулась обратно и замычала.

— Мы действительно умерли? — потрясенно прошептал мальчишка.

Хха стало немного жаль сопляка. Судя по отсутствующему взгляду, устремленному на пламя, мальчишка иногда умел думать новые мысли, а не только привычные-окаменевшие в туповатой Пришлой голове.

— Может, умер, может, скоро умрешь. Прислушайся к духам своих предков, они подскажут, — словно младенцу попытался подсказать Хха.

— У меня нету — пробормотал сопляк-Пришлый.

— Духов предков у тебя нет? Что, совсем? — не скрыл удивления Джо.

— Совсем. В смысле, наверное, есть, но я предков и духов вообще не знаю, — попытался солгать мальчишка. — В смысле, не помню.

— Так не бывает. Если ты сирота и не помнишь своих предков, тебя кто-то воспитывал и кормил, они и рассказывали тебе о духах, — попытался растолковывать Джо.

— Меня в internate воспитывали. Духов туда не допускали. Духи akkаuntov в sotssetyakh не имеют, их проверить на статус милосердия и indeks loyal-sochuvstviya — сочувствия нельзя. Слушайте, а мы скоро антилопу есть будем? — теперь сопляк-Пришлый уставился на полоски подпекающегося мяса.

— Кого мы будем есть? — сурово спросил Джо.

— Вот — антилопу. Я невежливо спросил? — поздновато догадался мальчишка.

— Ты дикарь. Духи прощают невеждам, — будущий вождь не стал бить чужака, спрыгнул в крааль.

Пришлый в смятении глянул на второго индейца.

— Мы убили бизона. Это великое животное и тотем рода Дня Жаркого Облака. Не стоило называть бизона диким и оскорбительным словом, — сдержанно объяснил Хха.

— Ой, я не хотел оскорблять! Но это же антилопа? Антилопа Гну, жутко здоровенный ekzemplyar, но их же сразу же узнаешь, я их в kontaktnom stereo-parke видел. Рога же… — мальчишка, наконец, заткнулся.

Похрапывала на шкурах изнемогшая скво-не-скво, шуршал у лошадей Джо, пахло мясо. Мальчишка напряженно думал. Пришлепнул губами и, все же, сказал погромче:

— Воины, примите мои извинения. Спуталось в голове, бизона не узнал. Это от голода. Вовсе ослеп.

Хха одобрительно ткнул сопляка в бок рукоятью томагавка. А говорит, духов у него нет — подсказали же.

Джо внизу проворчал:

— Голод — великий злодей. Но ты Пришлый, помни — если бы у тебя уже было имя, я бы тебя здорово отлупил. Оскорблять бизонов — верх безумия. Тебе еще никогда не отрезали язык?

— Еще нет. И вообще язык резать не нужно. Лучше просто отлупить. У меня сейчас в голове все спуталось, язык не самый виноватый, он помалкивать будет, — поспешно пообещал мальчишка.

Хха одобрительно ткнул его еще разок. Туповат, но небезнадежен.

На спальную площадку поднялся Джо, в руках его были рубахи и деревянный сосуд с Ночной мазью. Хайова принялись раскрашивать лица, нанося черную смесь ила и муравьиного порошка. Мальчишка смотрел вопросительно, но рта не разевал — язык берег.

— Полночь близка. Нас скоро атакуют, — кратко пояснил Хха.

Глаза сопляка-Пришлого округлились.

Москитос действительно уже появились — нарастало хищное жужжание, дым небольшого костра отпугивал насекомых недостаточно. Конечно, Хха мог бы отвести кровососов от сидящих, но вряд ли такое благодеяние пойдет на пользу Пришлым. Полуночные москитос — часть жизни Речных Прерий, к ней разумнее привыкать сразу.

Мальчишка заерзал, хлопнул себя по шее. Джо молча указал на свежую бизонью шкуру. Сопляк привередничать не стал, накинул на себя тяжелую и не очень приятно пахнущую броню. Хха сдвинул от костра ветку с нанизанным мясом, принюхался — готово. Будущий вождь глянул на друга вопросительно — Хха пожал плечами: видимо, нужно разбудить. Все же Пришлая, бестолковая, может, она храпит просто от недоумия, а не от того, что есть не хочет?

Джо без особой уверенности шагнул к натянувшей на себя подстилки скво-не-скво, вежливо тронул дубинкой плечо спящей. Та заворчала, открыла глаза, посмотрела в черное лицо будущего вождя и взвыла…

Хха и не подозревал, что можно вопить так громко, даже не размяв горло начальной боевой песней. В ушах звенело, толстоногая ведьма куталась в шкуру, неистово завывала, вновь и вновь пыталась пхнуть будущего вождя ногой — ошеломленный Джо первый пинок пропустил, отпрыгнул с опозданием, теперь сков-не-скво, ерзала на спине, подползая и норовя достать воина пяткой в свежих струпьях. Выла-ревела тетка без пауз, в вопле Хха разобрал лишь уже знакомое «маньяк-недоросток, тестостероновая вонючка, озабоченный фетишист», остальной поток проклятий оставался непонятен. Сопляк-Пришлый, морщась от раздирающих слух воплей, пытался что-то крикнуть безумной тетке, но пробиться сквозь истошные завывания не получалось. Наконец, допятившийся почти до костра Джо, взмахнул дубинкой и взревел:

— Заткнись, о, крысиная змея!

Вряд ли тетка его слышала, но на взмах дубинки все же среагировала. Отползла назад на траву, укуталась в шкуру и победно захохотала. Джо повернулся к ней спиной, сел у костра. Будущий вождь пребывал в полной, но молчаливой ярости.

Хха пожал плечами и принялся сдвигать с золы камень с мозговым пирогом. За пределами ночного убежища было шумно: встревоженная воплями прерия перекликалась десятками голосов гиен и шакалов, на реке заревело семейство бааммов, ему откликнулся охотящийся у Верхних Порогов оцелот.

Мальчишка кашлянул, и обратился к своей безумной спутнице. Говорить на Не-Общем языке было невежливо, но Пришлые учтивостью вообще не страдали, а сейчас было понятно, что баба вообще отказывается понимать что-либо разумное, так что мальчишка, возможно, был прав.

Пришлые разговаривали, скво-не-скво все повышала голос, Хха догадался, что сейчас она вновь заорет про маньяков, «не дам!» и про таинственный «тестостерон». Улучив во вздорном разговоре-крике паузу, негромко сказал другу:

— Лучше ее сейчас убить. Какой смысл ждать солнца? Прерия не спит, жертва Матери гиен будет уместна.

Джо поскреб ногтем кожу, обтягивающую дубинку, и сомневающимся тоном сказал:

— А скальп? Снимать у костра — он неровным выйдет. Тебе же нужен хороший скальп, с уголками?

— С этой вопливой ведьмы⁈ Она же плешивая. Хотя у меня есть четыре обезьяньих скальпа, можно подплести, — Хха оглянулся и оценивающе глянул на безумную тетку — вернее, на ее голову. — Да нет, что там подплетать?

Баба разъяренно фыркнула, но от воплей воздержалась. Вид у нее был напуганный, но упрямый. На обезьяну-пупку похожа: та тоже сунет лапу в ловушку, стиснет приманку, освободиться жадность не позволяет, так и тискает в тыкве свой любимый «тестостерон», визжит на капкан гневно.

— В камни сыграем, они подскажут — решил будущий вождь, снял с пояса мешочек с игровыми камнями, встряхнул. — А ведьме нужно что-то в зубы дать, чтобы не визжала.

Джо принялся снимать с шипов ветки полоски поджаренного мяса, кидать в сторону лежбища ведьмы.

— Воины, позвольте я ей так дам, все же пища, ценность, к чему ее бросать, духов гневить, — проявил внезапную рассудительность сопляк-Пришлый.

Он набрал горячего мяса и пошел к сумасшедшей, там Пришлые принялись шептаться на своем языке, тетка вновь гневалась.

Индейцы ели и играли в камни. Хха пробормотал:

— Раз в два года к нам обязательно приходит Пришлый. В других землях они большая редкость. Духи заботятся о Прериях. Но почему бы духам нам не прислать нам кого-то достойного? Среди Пришлых вообще нет героев?

— Они приходят из дурных мест. С чего бы им уходить из хороших? — Джо облизал пальцы и раскинул камни. — Но ты ошибаешься. Хотя пришлые не знают что такое настоящее ку, но они по-своему достойны. Я помню твою мать.

Хха кивнул:

— Но то было давно. Сейчас Пришлые уже не те.

— Не буду спорить, друг.

Ночь прошла беспокойно. Дважды приходил оцелот, шныряла наглая стая гиен — уже перед рассветом Хха пришлось застрелить нахального лохматого самца, упорно лезущего в крааль. Потому доедали мозговой пирог и учили Пришлого-сопляка свежевать тушу. Добрый Джо сказал, что если получится ободрать, шкуру мальчишка сможет оставить себе и попробовать сшить мокасины. Сопляк старался, железным ножом у него слегка получалось, костяным вообще никак. Не спеша насобирали кругляшей сухого бизоньего навоза, развели перед краалем костер, поджарили на завтрак ляжку гиены. Мальчишка то и дело просил разрешения задать вопрос, расспрашивал о конских седлах и всяком другом. Он очень старался быть вежливым, но столько вопросов… Не слепой же — смотри сам и все узнаешь. Впрочем, болтливое любопытство не самая дурная особенность Пришлых.

Скво-которая-не-скво несколько раз вопила с ночевальной площадки, сообщая, что она хочет пить и спрашивая, отчего они не торопятся идти в stoybishche. Друзья не знали что такое «stoybishche», но звучало словцо оскорбительно, поэтому даже намекать, чего именно они ждут, вообще не хотелось. Хотя поспешить имело смысл — лучше было бы добраться до Лагерного Холма засветло.

Индейцы ждали, когда тетка уберет за собой. Желудок — не самое умное в человеке, брюхо, непривыкшее к хорошему бизоньему мясу, может выкинуть всякое и воспитанный хайова предпочтет подобной мелочи не заметить. Но нагадившая в углу ночевальной площадки скво-не-скво даже не пыталась убрать за собой! Хха в жизни не встречал столь нечистоплотной женщины.

— Она не понимает, — не выдержал мальчишка. — Просто не понимает. Думает что вокруг дикость.

— Нельзя быть настолько безумной, — справедливо указал будущий вождь. — Она пришла в убежище, легла на мягкую траву, укрылась хорошей шкурой и считает, что это дикость? Глупая шутка. Пусть она напрочь безмозгла, пусть и у нее визгливое табу на близость мужчин, но всему есть предел. Мясо мимо рта она же не проносит?

— Нет, не проносит. Хотя, сказала, что если солить и перчить не будут, она есть не станет. Но я сейчас про другое говорю. Она, в смысле, мы, из другого мира. Она считает, что ее вот-вот спасут, придут оттуда и заберут, — пытался объяснить сопляк-Пришлый.

— Было бы неплохо, если бы забрали, — согласился Джо. — Жаль, что наши надежды тщетны.

— Подожди, о, обреченный вождь, — Хха смотрел на мальчишку. — А ты, сопляк, надеешься, что тебя заберут?

Мальчишка почесал волдыри от укусов москитос над ухом и заявил:

— Я бы лучше здесь умер. Можно так?

Индейцы переглянулись. Сопляк говорил неожиданные вещи. Насколько знал Хха, все Пришлые очень скучали по своей прежней жизни. Можно понять — каким бы плохим не было прошлое, человека с ним связывают крепкие сухожилия судьбы.

Мальчишка, видимо, тоже это понимал, поскольку вновь пытался объяснить:

— Близких у меня нет, а в интернате меня пытались stabilizirovat и мозги вправить, но получалось плохо. У меня социальный уровень rekordno низкий, a markery agressivnosti наоборот… Э-э…. тут довольно трудно объяснить. В общем, комиссия решила, что виноват неверно выбранный gendernyy tip и мне нужно помочь kompleksnoy korrektirovkoy и перезагрузкой orientatsii. Но мне девочки нравятся.

— Это тоже табу? — осторожно уточнил Джо.

— Не то чтобы табу, но в данном случае, если я принадлежу к четвертому полу индекса ноль шесть нормы, и если меня stabilizirovat, в смысле, исправлять…

— Остановись. От твоего курлыканья уже лоб ломит. Лучше скажи — ее тоже хотят стабилизировать? — Хха указал в сторону площадки ночевок.

— Ее? — удивился сопляк-Пришлый. — Нет, наоборот. Она мой kurator, воспитатель, как это назвать… наставница.

— Тебе повезло. Когда избавишься от такой наставницы, остальную жизнь проживешь счастливо и умрешь с радостной песней на губах, — Хха ухмыльнулся. — Не хочешь снять с безумной шакалихи скальп прямо сейчас? Вождь согласится одолжить свой железный нож.

— Скальп? Нет, пожалуй, не нужно. Я это не умею, — уклонился мальчишка. — У нас не очень принято. И вообще, она же не виновата, что такая. И она вообще не верит, что с нее могут содрать скальп.

— Это отчего? В то, что я мечтаю с ней лечь, она верит, а в то, что сдеру скальп — не верит? — обиделся Джо.

— Да, как-то так. Я понимаю — это звучит странно, — вздохнул сопляк-Пришлый. — У нас сдирать скальпы запрещает закон. Вообще-то, seks без подтвержденного Сетью согласия закон тоже категорически запрещает.

— Ты нас не путай, — начиная злиться, потребовал Хха. — Пусть ваш закон все подряд запрещает, нам-то что. У нас вообще не принято на скво набрасываться. Какой в этом смысл? День Жаркого Облака — прошел обряд посвящения, он храбрый и красивый воин. Отчего свободной скво или девушке отказываться от ночных игр с ним?

— Да, обычно не отказываются, — подтвердил скромный будущий вождь. — Но с какой стати мне желать старую толстоногую скво, которая еще и не считает себя скво?

— Ну, она-то так подумала. Вообще-то я в этом не разбираюсь, — признался мальчишка. — Но могу я попросить не снимать с нее скальп? Ее разум большей частью еще витает в старом мире.

— В щели у нее разум, — огласил очевидное Хха. — Только за щель и боится. Дура! И разговор глупый. Я сейчас съезжу за водой, и если твоя наставница за это время не приберет за собой дерьмо, я размозжу ей череп, сдеру с задницы кожу и протру этим дряблым комком оскверненные камни ночевальной площадки. А скальп останется на ее пустой голове. Мне ку и скальп с нее и даром не нужны, так и передай.

Прихватив обе пустые тыквы-фляги и остатки туши гиены, Хха поехал к реке. Небольшое стадо бизонов убралось с пути одинокого охотника — последние животные уходили к югу, к Верхним Порогам, чуя близкие дожди. Скоро придет Вода, настанет время скучных трудов и скудной пищи. Если духи от хайова не отвернутся, проклятая скво-не-скво этих месяцев не переживет. Таких шумных умалишенных баб Хха встречать еще не приходилось, тут никаким шаманом быть не нужно, чтобы понять — никчемное существо. Впрочем, это Речной Ноге решать. Для начала Пришлым в любом случае дадут имена, а правильное имя — большое дело. Вдруг даже такой шакалихе поможет?

Хха набрал воды, позвал и накормил аванков. С мелкими собратьями приплыл и Белый Коготь, хорошо знакомый юному индейцу. Хха закинул в пасть старику голову гиены и побеседовал с мудрым ящером. Белый Коготь полагал, что дожди начнутся через два дня. Старшие члены племени хайова-ката тоже так считали. Следовало поторопиться, на Лагерном Холме предстоит завершить приготовления, понадобятся силы молодых воинов.

Когда Хха вернулся к стоянке, оказалось, все готовы выступить в путь. За ночь скво-не-скво успела порядком испортить свое красивое платье, на морду оказалась еще мрачнее и надутее.

Воины принялись навьючивать коня Хха. Будущий вождь шепнул:

— Сопляк за ней убрал.

Хха пожал плечами. Мальчишка ускорил дело, но проявил непростительное мягкосердечие. Вряд ли ему доведется стать настоящим хайова.

Наконец, тронулись в путь. Воины вели лошадей впереди, Пришлые тащились следом. Стоны глупой скво-не-скво начали развлекать спутников уже через сотню шагов.

— Мне кажется, она думала, что мы посадим ее на лошадь, — сказал будущий вождь.

— Вместо мяса? — Хха хмыкнул. — Я видел ее ноги. Немного мозолей и все. Мы не над рекой идем, тут колючек почти нет, даже младенцы бегают босыми. Пусть привыкает. Если хочет немного пожить.

— Может, ее паук укусит или какая змея забыла уползти? — с надеждой предположил Джо. — Духи свидетели — это самая поганая Пришлая из всех, о которых мне приходилось слышать. Если узнают, как она меня лягнула ночью, нас просто засмеют.

— Откуда узнают? И потом, мы их не выслеживали, это Пришлые сами к нам вышли. Возможно, духи их послали для смеха. Все любят посмеяться, — Хха зевнул.

Воины привыкли не спать по нескольку дней, но на этот раз причина беспокойной ночи оказалась воистину смехотворной. Будущий вождь прав — в племени вдоволь повеселятся. Это не так плохо. Другое дело, что хайова нужны сильные руки и умные головы, а духи посылают непойми кого.

До Лагерного Холма успели дойти до темноты. Первой углядела возвращающихся охотников и чужаков резвая Три Камешка. Пронзительнее крики девчонки огласили лагерь, на высоких уступах берега появились фигуры любопытствующих хайова. Джо приосанился: пусть истинных ку свершить не получилось, в истории племени это возвращение с Пришлыми без сомнения останется.

Глава 2

Дождь утомился и задремал, небеса чуть просветлели и скальные карнизы Лагерного Холма ожили. Размять ноги было удовольствием, Хха прошелся мимо вжимающихся в углубления обрыва типи, спустился к краалю. Дождался своей очереди, вывел на прогулку крапчатого, прошлись с конем до тупика и обратно, с тоской полюбовались на Прерию, превратившуюся в кажущееся бесконечным желто-коричневое озеро, и вернулись в загон. Цепочка воинов и скво вела лошадей по тропе вдоль высоченной скалы, разминуться здесь было невозможно, приходилось ждать. Хха поговорил с Большим Копьем, сел на корточки и принялся смотреть вниз. Мысли в голову приходили невеселые, а надо бы наоборот.

Дождливый сезон в этом году выдался не особенно тяжелым, но длинным. Судя по предчувствиям и подсказкам духов, дождь продолжится еще дней пять. Да потом еще жди, когда вода спадет. Скука способна прикончить любого воина. Пищи у племени пока хватало, потери хайова понесли малые — утонуло две лошади и два десятка кур. Меньше чем обычно, но это не радовало. Хха было неспокойно: недоброе предчувствие ерзало выше пупка, но ниже грудины. Стыдно признать, прямо как в тяжести ходил — молодой воин языком не болтал, к чему насмешки слушать? Сказал лишь Речной Ноге — вождь отнесся серьезно. В сухое время непременно бы стоило откочевать на другую стоянку. Но куда с Лагерного Холма денешься?

Дурное настроение не оставляло Хха, но ничего особенного не происходило. Из достойных упоминания ку воинам случилось выловить несколько деревьев, с корнями вывернутых водой, и пять прекрасных бревен — редкий дар Гранд Аванк. На бревнах имелись четкие отметины от топора. Воины сошлись в едином мнении — рубили железом! Богатые края в верховьях, давно пора собрать небывалый военный поход. Подняться с лошадьми на кромку Сухой Прерии особого труда не составляло — день-два провозишься, и отряд будет наверху. Иное дело, что верхний путь вдоль реки весьма опасен: на протяжении трех дневных переходов нет ни единого укрытия, спуститься под защиту берега может человек, но лошади протискиваться по расщелинам не умеют. В тех опасных местах даже напоить коней весьма непросто, о встрече с оцелотами или притворниками, и говорить нечего. Немногие воины, ушедшие вдоль реки, вернулись к племени. Отчаянные походы приятны духам, но и коварным кингенам лагерь врагов, оставшийся без защиты, тоже придется по вкусу. Нет, Хха отложил бы дальние походы до лучших времен. «Такова strategiya!» как вопит сопляк-Пришлый.

Вообще-то сопляка-Пришлого теперь стоило именовать по имени. Вождь дал юному недотепе гордое имя Но-По-Э, что означает Но Почему Это. С этих слов начинается почти любое обращение любознательного мальчишки. Имя, кстати, сопляку вполне понравилось. Возможно, через несколько лет худосочный чужак станет полноправным воином-хайова. Едва ли величайшим героем и собирателем славных ку, для этого ему не хватит бесстрашия и силы. Но у великих хайова и так сплошь славные воины. Где бы взять воинов обычных, но многочисленных, чтобы просто тяжелые стволы из воды вытаскивать и загонные охоты возобновить?

Но-По-Э от таскания тяжестей не уклонялся, вот только сил и привычки к подобным делам у него было как у двух куриц. Научится, конечно, он не такой глупый как кажется, и, как ни странно, умеет плавать. Среди хайова искусство держаться на воде не слишком распространенно — плескаться среди аванков мало кому нравится. На реку даже на тростниковых лодках воины выходят очень осторожно. Впрочем, сейчас, во время дождей и высокой воды, ящеры ушли ближе к утесам у Нижних Порогов — туда щедрая река несет уйму дохлятины. Третьего дня даже огромного мертвого баамма проволокло — видевшие тушу наблюдатели утверждали, что даже лапа чудовища выше человеческого роста. Вот бы шкуру такого баамма на щиты добыть…

Мысли Хха вернулись к делам насущным. Вместе с Джо начали делать щиты — сложное искусство, требующее немалого времени и подходящих условий. Кожи уже подготовили, оставалось дождаться подходящей погоды и избытка сухого топлива. В нынешней-то сырости… Отложили заготовку, перешли к изготовлению стрел — их много не бывает. Криворукий Но-По-Э тоже учился полезному делу, но общие достижения не слишком восхищали. Мальчишке требовалось для начала сделать руку потверже, а Джо все время тянуло в дрему — будущий вождь уделял слишком много сил ночным походам.

Спрашивать, к кому крадется во тьме будущий великий вождь, было неучтиво — Хха и не спрашивал. Не имело значения. В племени слишком много вдов, а Джо великодушен. Ну и Плачущая Гиена… Тут Хха испытывал легкую зависть, простительную даже опытному воину. Хорошенькая девушка, лучшая из молодых хайова…

Защелкали по камням карниза капли проснувшегося дождя. Хха поднялся и побрел к типи юных воинов. Пришлось прижаться к стене — дождь в два мгновения превратился в ливень, желто-коричневый простор водной долины исчез за журчащей завесой, за оградой крааля грустно замерли лошади — дождевые струи заставляли их шерсть хрустально сиять.

Хрусталь — красивый камень. Плачущая Гиена носит шнурок с таким на шее и выглядит очень нарядно. Она привлекательная и не оставляет Хха равнодушным. Странность в том, что мысль скользнуть к ней под одеяло, одновременно и влечет, и отталкивает. Откровенно говоря, Хха и сам не понимал, как такое может быть. И это непонимание добавляло неприятных ощущений между пупком и грудиной. И посоветоваться не с кем: духи в столь плотских вопросах едва ли сведущи, а Джо скажет, что друг съел что-то негодное, оттого и мысли нездоровые. Будущему вождю хорошо — он всех подряд скво ценит-любит, ну, почти всех.

Струи дождя лупили все сильнее — по скальной тропинке зажурчали ручьи. Хха осторожно шлепал промокшими мокасинами по ставшему скользким камню, обходил прячущиеся под защиту выступов нависающего склона типи. В палатках негромко разговаривали, занимались нужными делами — молодой воин слышал знакомые голоса и звуки понятной работы. Приближаясь к типи Омовений, Хха заранее поморщился. И верно:

…— бесчувственные простейшие! Ладно, я тут не о харрасментах как таковых, для их определения необходимо обладать хотя бы малейшей нервной чувствительностью. А грубый харрасмент — лишь одно из проявлений нарушения личного пространства, которое в приличном обществе свято уважают на генном уровне. Это проявление самого радикального вторжение в абсолютно интимную его часть — физически, насильственно — по сути, они неумело и примитивно пытаются морить несогласных голодом, принуждая к дешевым сексуальным игрищам…

В палатке Омовений поселилась Пришлая-шакалиха. В большую часть года старое типи использовали для отмываний детей и прочих поддержаний чистоты. Конечно, во время дождей палатка пустовала — воды и так хватало, стоило высунуть нос из жилого типи, а дождь скрывал любые дела, не требующие внимания окружающих. Наглая Пришлая заняла пустующую палатку, никого не спрашивая, но никто и не возражал. Старых, брошенных типи хватало. Бесноватой бабе отдали несколько ветхих подстилок и одеял — тетка восприняла как должное. Услышав данное ей имя, лишь пофыркала. Теперь Пришлую звали Ко-Гордая-Ко и это имя ей очень подходило, хотя вряд ли баба осознавала скрытую насмешку. Одиночество Ко не угнетало, она набрала глины и целыми днями выписывала знаки-буквы на криво слепленных глиняных дощечках. Попытки высушить дощечки у огня, конечно, не увенчались успехом, но это тетку не особо огорчило, она разравнивала написанное, выцарапывала новые знаки. Любопытные скво иногда заглядывали посмотреть на жизнь безумной Пришлой. Ко бурно объясняла и показывала нацарапанное, женщины вежливо соглашались. Палками Гордую-Ко лупили всего раза три, когда отучали брать пищу из чужих палаток — полноценного понимания простейших правил воспитанности взбучки Пришлой не добавили, но получать палкой по спине ей не нравилось.

…— Понятно, что настолько плохо было не у всех и не всегда, но сам факт существования личного пространства и уважения к нему просто невозможен в здешнем обществе. Не доросли, уж простите, господа кроманьонцы. Точнее даже не так: сам этот вопрос в принципе ими особо-то и не поднимался. Прижиться или не прижиться может то, что пытался привить некто разумный и образованный, а я вот как-то даже и не помню, чтобы у меня по этой теме хоть что-то спрашивали…

Хха не удержался и сделал знак, отгоняющий дурное. Детский способ избежать неприятностей, но «Ко» — это младенческое прозвище курицы, только так ее и отгонишь. Ну или просто пинком.

Самое обидное, что тетка вроде бы действительно знала знаки-буквы. Искусством чтения и письма великие хайова некогда владели, даже сейчас в типи Речной Ноги еще хранилось несколько листов с четкими знаками и вождь помнил, что означают несколько из них. Сам Хха знал лишь несколько звуков «букв» — откуда они помнились, юный воин и сам гадал. Вроде бы мама как песенку-считалку рассказывала, но было ли такое в действительности или только казалось, уверенности не было. Джо очень старался вспомнить и помочь другу, но насчет считалок будущий воин был слабоват. Вот ракушечные серьги мамы Хха ему помнились, а что она говорила, в голове будущего вождя не застряло.

Хха знал, что уметь читать — очень важно. Это знал и вождь, и Грызущая Мышь. Возможно, искусством чтения можно было бы овладеть и самим. Но как проверить, правильно ли ты толкуешь знаки? Рискованное это дело — чтение, с ним чуть не так смысл поймешь — наверняка жутких духов вызовешь. И уж точно не стоит спрашивать советов и толкований у безумной скво-не-скво. Да и не получится — Ко-Гордая-Ко начинает визжать, стоит мужчине к ней приблизиться. Совсем безмозглая, об одном только и думает. Опасная сумасшедшая.

Шлепая по воде к своему жилищу, Хха подумал, что иной раз лучше проявить дикость и честный шовинизм. Репутация жестокого убийцы не радует, но упрощает дела. Что стоило стукнуть тупую тетку по затылку еще там, на оскверненном ночевальном месте? Вытер бы томагавк и все бы забылось. А вопиющее безумиенеизбежно приманит дурные дела.

Собираясь скользнуть внутрь типи, Хха услышал обрывок разговора.

…— Нелепая история, — сомневался Джо. — Яд — оружие, недостойное мужчины. И вообще он с первого шага начал поход неверно.

— У тех племен были свои обычаи. Наверное, и яд считался обычным средством. Но раз все так плохо кончилось, значит, они где-то ошиблись, — согласился Но-По-Э.

— Про яды говорите? — мрачно спросил, откидывая полог палатки, Хха. — Я знаю одну курицу, на которой можно попробовать снадобье поядовитее.

— Мы все знаем эту курицу, — заверил будущий вождь. — Но здесь рассказывалась история поинтереснее, хотя и неправдоподобная.

Хха взглянул на мальчишку.

— Сейчас повторю — заверил Но-По-Э и закряхтел, силясь втиснуть торец свежей заготовки древка стрелы в отверстия рогового прямителя. Сказки мальчишка рассказывал охотно, и, нужно признать, у него недурно получалось. А вот в искусстве изготовления стрел он топтался у самого начала похода к успеху.

Хха сбросил мокрые мокасины и придержал пяткой рог прямителя, Джо посоветовал малосильному сказателю как правильнее держать кисть с заготовкой. Наконец, будущее древко начало входить в отверстие, просверленное в роге зубра.

— Итак, враждовали два племени. Дело было не в прерии, а в огромном городе… — торжественно начал повествовать мальчишка, посапывая от усилий стрелоделанья…

Увязывая в тугую пачку готовые, но еще сырые заготовки — сушить над дымом их надлежит уже после Дождя — Хха удивлялся витиеватости рассказа. Вроде бы и дело понятное, но столько внезапностей, непредвиденных поворотов и случайностей… Прямо как в жизни. Вот и непонятностей хватает. Нет, точно как в жизни.

В сказке городские племена жестоко враждовали много лет. То и дело младшие вожди и дети вождей сходились в поединках и обычно схватка оканчивалась чьей-то смертью. Верховный вождь всех племен карал нарушителей закона — город странное место, там на каждую схватку должно иметься особое разрешение. Воины племен пускались на всякие интересные хитрости, чтобы сразить врага и не быть наказанными. Но суть сказки оказалась не в хитростях. Один из младших детей вождя случайно узрел младшую дочь вождя вражеского племени и она ему очень понравилась. Встретились они на общей пляске городских племен — да, довольно дикий обычай, но так уж там заведено. Юной девушке сын вождя тоже очень приглянулся, сердца их оказались открыты друг для друга, тела тоже — хотя про подробности свиданий в сказке говорилось несколько уклончиво, сказитель уверял, что на подобные описания в городах наложено строгое табу. Племена заключать перемирие не пожелали, хотя случай покончить с враждой, отпраздновать свадьбу и объединить силы против других племен был куда как удобен. Наоборот, начались новые схватки, племена теряли воинов, влюбленный сын вождя в погоне настиг одного из своих врагов и снял скальп. Верховный вождь решил, что это чересчур и вовсе изгнал из жилищ города дерзкого нарушителя закона. Дальше все закрутилось еще плотнее: девушка решила притвориться мертвой и выпила обманное снадобье, гонец, посланный предупредить ее возлюбленного, не дошел до изгнанника. Сын вождя, нарушив запрет, прискакал в погребальную пещеру, увидел свою красавицу мертвой и, обезумев, выпил яд. Красавица как раз очнулась, увидела храбреца бездыханным и в безутешном горе перерезала себе горло[3].

… — Вот так у них там и случилось, — закончил Но-По-Э, двигая древко туда-сюда сквозь отверстие в кости. — Они умерли в один час!

Хха стало не по себе — он до последнего ожидал, что сын вождя выпутается. Обычно в сказках так и бывало — герой все-таки. Но здесь вышло наоборот. И все же имелась в сказке какая-то красивая законченность. Горькая. Вроде и сам яду выпил.Хотя кто яд вообще пьет? Им наконечники смазывают, что гораздо разумнее.

— Я и говорю — странная история, — молвил Джо, со значением глядя на друга. — Вот я второй раз послушал и еще меньше понял. Этот Ромео впал в ярость, и у него было оружие. Кинулся бы в бой и погиб, свершив достойное ку. Яд-то зачем? По Ту Сторону духи встретят его безо всякого почета. Он же самоубийца, а это вообще не ку.

— Про то, как его встретили духи, в легенде ничего не говорится, — признал мальчишка, щуря глаз и оценивая результат своих трудов.

— К концу древко должно больше расширяться, удобнее будет натягивать, — указал будущий вождь. — А про дальнейшее в легенде напрасно не рассказали. Ладно, пусть не про духов. Но кто в конце победил? Эти… капультитти или наоборот?

— История умалчивает, — объяснил Но-По-Э, вновь принимаясь за шлифовку. — Может и до сих пор воюют. Племена живучие, город дикий, там мафия Капулетти кругом. Перешли на иное оружие, да и мстят за обиды и влюбленных потихоньку.

— Зачем им оружие менять? Ты же говоришь, эти «шпаги» из хорошего железа. Даже лучше мечей, — ехидно напомнил Джо.

— Я же клинки в руках не держал. Это же легенда, пересказываю, как умею, — напомнил мальчишка. — Но оружие все время меняется, так уж задумано. Ну, это когда новое железо у людей есть.

Собственно говоря, железо у хайова-ката имелось, но в таких жалких количествах, что лучше об этом было не думать. Даже меч имелся — хранился в типи Речной Ноги, на него можно было посмотреть, но использовать по назначению — вряд ли. Призрак меча, сточенный до хрупкости птичьей косточки.

— Когда-нибудь духи пошлют нам хорошую добычу, — заверил будущий вождь. — А легенда интересная, только в ней сильно приврали. Нет, не ты, разумеется, о, достойный сказитель, а те, кто ее изначально сочинил. Вот, например, что это за имя — Джульетта? Разве это имя нормальной скво?

— Имя редкое, малоиспользуемое. Хотя я знал собаку, ее звали — Джулька, — сообщил мальчишка. — Довольно крупная была собака, клыкастая.

Хха хмыкнул. Хвастун у нас сказитель. Собаку он знал! Года четыре назад погиб Желтые Зубы — последний воин, чьим тотемом была собака. Рассказывали, что дед Желтые Зубы был Пришлым и пришел в Прерии вместе с собакой. Правда, редкого зверя почти сразу разодрали гиены, но воин всегда носил на шее собачью кость. Амулет Хха как раз помнил — кость так и оставили на груди убитого Желтые Зубы — его скелет еще можно увидеть у развалин Старого Поселка. Вообще-то, судя по всему, собаки были мелкими зверьками, не приносящими большой удачи. Впрочем, что толку обсуждать тотем, когда никто не помнит как выглядела та собака? По уверениям Но-По-Э собаки в его мире вообще бывали очень разные. Кстати, зачем называть разных животных одним именем?

— Что ты хрюкаешь, о, молчаливый Хха? Судьба юной прекрасной скво и воина Ромео ввергла тебя в печаль? — вопросил Джо.

— Ввергла, — согласился Хха. — Жаль красивую скво. И я испытываю беспокойство.

— Напрасно! Ты добудешь себе веселую гладкую скво, она будет тебя так обожать и уважать, что дубинкой не отгонишь, — заверил будущий вождь.

— Я верю тебе, о, искусный знаток скво. Но пока меня беспокоит иное. Мы услышали довольно странную, если не сказать, глупую, сказку, — пробормотал Хха. — А ведь когда-нибудь мы встретим воинов из подобного города.

— И что тут ужасного? Глупые люди, придумывающие глупые сказки. У них нет ума, но есть железо, красивые ткани и эти вот… шпаги. Зачем им все это богатство, если они глупые? — принялся рассуждать Джо.

— Похоже, они умеют складывать из глупейших поступков довольно умные легенды, — пробурчал Хха, перебирая заготовки стрел. — В сказке есть смысл, ее слушать интересно, но мы сразу видим странное. Я не понимаю, как можно принять спящую скво за мертвую. Не то чтобы я очень много перещупал девушек, но мертвые тела обычно отличаются от живых. Про запах я даже не говорю. Так как он мог спутать? И почему воин вдруг убил себя? Это противоречивая сказка, но красивая. Что непонятно. Так может мы еще чего не поняли, а, будущий вождь?

— Не знаю. Это же просто сказка. Если подумать, в любой сказке есть что-то глупое. Но раз люди из города… — Джо замолчал.

Насчет особенностей сказок и толкования намеков духов будущий вождь был слаб. Но как прирожденный воин, он всегда думал о возможном противнике и будущих битвах. Люди из городов не похожи на знакомых и понятных хайова-кинген. А ведь не понимая врага, ты воюешь вслепую. К счастью, хайова-ката не так наивны, и неизменно думают о будущих сраженьях.

— А что скажешь ты, о, красноречивый рассказчик и умелый шлифовальщик? — Хха взглянул на мальчишку.

— Э-э… даже не знаю, — Но-По-Э растерянно почесал древком затылок под отросшими волосами. — Если говорить про мир, откуда родом я, то… Пути людей тех городов и путь хайова вообще не пересекаются. Там у вас нет шансов, здесь — наоборот. Но город, откуда Ромео, ближе к Прериям. В смысле, мне кажется что ближе. Наверное, с горожанами родов Монтекки и Капулетти вполне можно столкнуться. Но что из этого выйдет, я и представить не могу. Они там сильные, хорошо вооруженные и организованные. Нет, я не знаю. Но другое дело — вот эта легенда. Ромео и его девушка вовсе не безумные. По-крайней мере, не совсем безумные. Просто они влюбленные по уши. Оттого и ведут себя этак… эксцентрично.

— Давай-ка без куриных ругательств, — напомнил Джо. — Эк-сцен-трично — что за слово, словно бизон пукнул. Любовь интересное занятие, никто не спорит. Мне не хочется напоминать, что я каждую ночь люблю скво, но раз уж к слову пришлось, стоит вспомнить. И что, я сильно поглупел?

— В легенде говорят об иной любви. Она вроде болезни, но не болезнь. И это важно. Если любовь в городах есть, а у нас нет, то не связано ли это с железом, и прочими ценными вещами? — Хха нацелил полуготовое древко на мальчишку. — Что ты знаешь об этом?

— Любовь и железо? — Но-По-Э задумался. — Я примерно представляю, как куют железо. И как ткут ткань. Это жутко сложно, но понятно. А то, что называют «любовью» — вообще чувство. Как его поймешь? То, что о любви болтают, вообще ничуть не убеждает, что она есть. Мне кажется, это скорее легенда для мечтательных скво.

— Он прав! — Джо указал связкой стрел куда-то в стену типи. — Мне нравятся скво, но иной раз они начинают говорить такие вещи, что в мой череп начинает звенеть. Со скво только моргни, и на тебя выливается целый водопад. Конечно, наши скво гораздо разумнее сумасшедшей Ко, но что-то схожее иной раз мелькнет… Что ты морщишься, Хха? Если ты думаешь, что Плачущая Гиенка…

— Я сейчас не думаю о Плачущей Гиене — холодно заверил юный индеец. — Воины, скво и дети — все разные. Мы говорим о загадке, поэтому красивы ли люди, уродливы, хороши, плохи, добры или злы — нам все равно. Нас сейчас интересуют умные люди. Поэтому я думаю о Грызущей Мыши. Она когда-нибудь говорила нечто, от чего у тебя начинало «звенеть в черепе»?

— Нет, не говорила, — поразмыслив, сообщил Джо. — Грызущая Мышь, наверное, поумнее меня. На ее копье висят два скальпа, она села в седло задолго до того, как я выполз из палатки, но все еще способна вогнать стрелу в загривок бизона не хуже нас. Великая скво. Но ей почти сорок лет, она овдовела много лет назад. Причем тут любовь?

— При том, что она умная женщина. Пожалуй, я спрошу у нее, хотя и не знаю, как это сделать, соблюдая приличия.

— Спроси, — будущий вождь задумчиво потер нос. — Но такая скво, как Грызущая Мышь — редкость. Она свершила больше ку, чем половина наших воинов.

— Ты прав. Но я помню Длинную Отмель. Она редко садилась на коня, а увидеть ее натягивающую лук было бы смешно. Но она была умной женщиной, я бы у нее спросил тоже, — пробормотал Хха.

— Верно, — согласился Джо. — Я ее тоже вспоминаю. Жаль, что она давно ушла к духам. Но отчего ты не хочешь спросить и у воинов? Это будет справедливо.

— У кого? Я спросил у тебя, и у Но-По-Э. Он еще не воин, но знает много иного чем мы. У кого еще?

Будущий вождь поразмыслил:

— Ты мог бы спросить у Речной Ноги. Наш вождь мудр. Правда, он…

— Он стукнет меня древком копья и рука его еще не ослабела. Джо, ты знаешь, я уважаю многих наших воинов. Но этот вопрос не для них.

— Трудно спорить. Вообще-то, я и сам заподозрил бы тебя в слабоумии. К чему эти вопросы? Но я знаю, что ты хитроумен. И достаточно ленив, чтобы пошевелиться лишний раз. Если, конечно, не собираешься сажать бабочек и ос на своих друзей. Так в чем суть твоих вопросов? — прищурился Джо.

— Ос я на тебя никогда не сажал. И я не знаю, в чем мой вопрос. Скорее, это подозрение, — Хха дотянулся до лука, взял иные принадлежности и разложил их на шкуре. — Скажите, о пытливые бойцы, чего здесь не хватает, дабы подготовиться и выиграть схватку удачным выстрелом?

Собеседники уставились на разложенный арсенал: почти готовое древко стрелы, горсть наконечников, пучок отборных перьев для изготовления оперения, связка приготовленных сухожилий и собственно лук.

— Клея не хватает! — воскликнул быстро соображающий, но торопливый Но-По-Э.

Хха прибавил к вещам треснутый горшок:

— Готового клея нет, но, будем считать — вот он.

— Ты все равно обманешь, так что говори свою сомнительную мудрость, — буркнул Джо.

— Так вроде всего хватает, — ухмыльнулся Хха. — Но у вас было чувство, что чего-то не хватает.

— Чувство — не вещь! — возмутился будущий вождь.

— Наш Пришлый утверждает что нечто, именуемое «любовью», и есть чувство. Нужно ли чувство для успеха в схватке? Уверенность точно нужна воину. Может быть — нужно что-то еще? Подозреваю, что вот здесь — Хха коснулся ладонью шкуры у расслабленного тела лука, — должно лежать еще что-то. Возможно, оно здесь и лежит. Но мы не видим.

— Зато теперь-то я вижу, отчего ты не хочешь быть шаманом. Ты слишком заумный, — проворчал Джо. — Что может здесь лежать? Дух твоего лука? Он ведь не бабочка, им не полюбуешься. Здесь ничего нет, и загадка твоя туповата.

— Неужели, о, великий вождь? А если тетиву натянуть? Ничего не прибавится, но мы увидим напряжение.

— Ого! Любовь — это напряжение⁈ — восхитился мальчишка. — Вот это versiya!

— Давай без куриных слов, а то под дождь выпихну! — пригрозил Джо и погрузился в раздумья.

Все принялись за работу, и лишь протянув через прямилку два древка, будущий вождь изрек:

— Любовное напряжение — нужная вещь. В смысле, чувство, превращающееся в вещь. В напряженную. Но это изменчивое чувство. Мы, Хха, всегда заботимся о луке, спускаем тетиву после охоты, стараемся не натягивать ее в дождь. С вот этой твоей любовью, так не получится. Поверь, я знаю скво.

— Это вовсе не моя любовь, — заверил Хха. — Просто в дождь я думаю над всякими загадками. Это может быть полезно, а может быть бесполезно. В любом случае, мне кажется, что нам чего-то не хватает.

— Сходи ночью к Гиенке и наутро займи мысли чем-нибудь иным, — посоветовал Джо. — Или тебя вечно все будут опережать. Вон — Но-По-Э живо подрастет и возьмет Плачущую Гиену замуж.

— Не-не, я не претендую, — немедля отрекся юный сказитель. — Плачущая Гиена — весьма симпатичная девушка, но… В нашем интернате мне одна девчонка нравилась, я и сейчас ее вспоминаю.

— Ты рано начал, о, отчаянный сказочник, — похвалил Джо.

— Да я ей даже не сказал, — сокрушенно вздохнул мальчишка. — Она мне просто нравилась, а потом она исчезла. А я потом тоже попал. Может, как раз именно оно — напряжение — и сработало?

— И что вам духи в уши нашептывают? — рассердился будущий вождь. — Бери стрелу, шлифуй и рассказывай что-нибудь нормальное. Про какую-нибудь битву, и чтоб без недостающих чувств.

Сказитель отперся, сказав, что про битву он вспомнить не может, поскольку охрип и всецело на стрелах сосредоточен. Поговорили о стрелах. Обычные охотничьи стрелы — что может быть понятнее? Но нет, сопляк сомневался, имелось у него подозрение, что делать стрелы можно проще и быстрее. А что тут выдумывать? Перед дождями найти кусты лучного кизила, собрать подходящие ветки, нарезать под размер, стянуть полосками сыромятной кожи в плотный пук по двадцать две штуки, успеть первоначально просушить-подкоптить над костром — ибо так они станут ровными. Спустя двадцать два дня развязать, оскоблить кору. Смазать жиром, нагреть и выпрямить изогнутые места. Протащить сквозь костяной прямитель, потом отшлифовать древко в выемке между двумя песочными камнями. Вновь связать в плотный пучок и оставить до окончания дождей. Через одиннадцать дней после того, как вода Гранд-Аванк начнет сходить, развязать, нанести на древко продольные желобки, отполировать, вырезать выемку для тетивы и личный знак. Потом расщепить перья пополам и обрезать по размеру, сварить клей, приклеить и закрепить перья на концах вымоченными сухожилиями. После этого уже можно делать «охотничий» клей и насаживать наконечники. Ну, если сами наконечники уже готовы. Вот и все. Что еще тут можно упростить? Все же Пришлые такие пришлые, вечно думают, что умнее нормальных людей.

Вода сходила, на узкой полоске вдоль обрывов уже начала пробиваться свежая трава, ослабевших лошадей начали выводить из крааля. Но за кормовой травой все еще приходилось взбираться наверх, выходить на Сухие Прерии, которые сейчас были вовсе не сухими — буйная зелень трав даже глаз резала. Стада бизонов и белобрюхих оленей к обрывам не приближались, паслись вдали. Индейцы дважды видели табуны диких лошадей, но подобраться незамеченными к чутким мустангам нечего было и думать. Да и вообще было не до охоты — запасы корма в краале давно иссякли, в первую очередь нужно было позаботиться о лошадях.

Челюсть-серп резала траву плохо — вставленные в гнезда зубов кремни уже частично выкрошились. Хха набирал охапку сочной травы, нес к разостланной сети. Он, как и другие воины с луками за плечами, двигался за цепочкой женщин, часто меняясь. Стоять дозорным, приглядывая за высокими травяными зарослями, было одно удовольствие, косить и таскать тяжелые сети с травой куда сложнее. Скво, которые непрерывно нарезали траву, еще сложнее — от однообразных движений спину и руки мгновенно начинало ломить. Жгучее солнце и аромат трав кружил голову, хотелось упасть и закрыть глаза. Ничего, еще несколько дней и лошади смогут пастись внизу, подкармливать их можно поменьше. А сейчас трава и осторожность.

Единственным развлечением для женщин служила говорливая Ко-Гордая-Ко. Шакалиха шла следом за неутомимо работающими серпами скво, подбирала отдельные стебли и громогласно вещала:

…— Во-вторых, я не люблю шаблонов восприятия. Вам, хайова, несвойственно разбираться в себе, путем долгих и тонких рефлексий приходить к пониманию что, зачем, и как вы делаете, осознавать, где ваше место. Если вам прямым текстом сказать, что с вами, болезненными, происходит, начинается одна и та же гнусь. Между прочим, эта гнусь именуется психологами «сопротивлением» и она неизбежна на первых стадиях терапии…

Сгибаясь под тяжестью сети с пахучей травой, Хха подумал, что Пришлые именно поэтому так медлительны: мысли их расплывчаты и непостоянны, непрерывная болтовня ослабляет разум и конечности. Вот если бы они при ходьбе могли опираться на свой развитой язык как цикадный тушкан на свой хвост, то скакали бы разом на полполета стрелы.

Шедший навстречу от обрыва Джо, пробурчал:

— Скажи курице, чтобы кудахтала потише. Из-за нее ничего не слышно.

— Сам скажи, — предложил Хха, не имеющий ни малейшего желания приближаться к сварливой сумасшедшей.

— Ладно, я к ней сопляка подошлю, — пробормотал будущий вождь.

Срезая траву, Хха краем глаза наблюдал за тем, как к Ко подошел младший Пришлый — весь зеленый от травяного сока. Тетка немного послушала, отвернулась от мальчишки, вскинула руки и расхохоталась как гиена, только противнее:

— Да неужели⁈ Женщине надлежит молчать и работать, так же это по природе, да⁈

Но-По-Э беспомощно оглянулся на воинов и развел руками. Да, здравый смысл, и вообще смысл, здесь был бессилен. Напрасно позволили Ко на обрыв подняться.

Хха суеверно сплюнул себе под левый мокасин и принялся резать траву.

Духи оказались милостивы и в момент нападения работающих охраняли Говорящий с Камнем и Джо — одни из самых быстрых стрелков племени. Кажется, будущий вождь как раз едва и успел отложить серп. Оцелот атаковал край цепочки работающих: Три Камешка успела пискнуть и метнуться прочь, но ее опрокинуло гибкое тело пятнистого хищника. Раздираемая когтями девчонка истошно заверещала, попыталась ударить локтем в морду огромной кошке. Две меткие стрелы вонзились в шею оцелота, зверь заревел, выплеснул из пасти кровь, отпрыгнул к высокой траве — его догнала стрела, вонзилась в пушистый затылок; огромный кот, изогнулся, судорожно хлеща длинным хвостом…

На зверя Хха больше не смотрел, с томагавком в руке несся к девочке. Ничего — живот не распорот, кишки на месте, только спина в глубоких полосах и из распоротого до кости плеча брызжет кровь. С какой стати оцелоту вздумалось нападать на самую худосочную жертву?

Ремнем удалось захлестнуть руку повыше, Хха затянул узел, кровь сразу утихомирилась.

— Замри. Это просто ранка.

— Да, — Три Камушка лежала ничком и часто-часто дышала.

Хха огляделся — на счастье, широколистый эрпа рос вокруг в изобилии — даже рвать не нужно, в срезанной траве полно темно-зеленых листьев. Старшие опытные скво уже жевали горьковатую сочную листву. Хха наскоро обтер окровавленные ладони о леггины, выбрал самые крупные листья. Женщины опускались на колени, поочередно сплевывали яркий сок в разодранную плоть на тощей спине.

— Достаточно! — Хха раздвинул скво, присел и накрыл сочащиеся полосы листьями эрпа. Теперь на миг закрыть глаза, отстраниться духом. Никакой уверенности, что получится, не было — листья, это не мухи и не аванки, говорить с ними бессмысленно. Но иных, более достойных хитростей, юный индеец просто не знал.

Хха приоткрыл глаз — ничего особенного не случилось, листья эрпа кровь не всосали, разве что прилипли к ранам плотнее. Да fig его знает, как говорит сопливый сказитель.

Ему помогли поднять застонавшую девчонку, и Хха понес раненую к обрыву. Воины уже оттянули веревку, чтобы было удобнее спускаться.

— Я могу ее взять, друг, — сказал Джо.

— Она легкая, — пробормотал Хха, поочередно обтирая скользкие ладони о леггины.

Девчонка действительно почти ничего не весила — не тяжелее ляжки бизона. Но с нее капала кровь, и Хха опасался, что ладони опять заскользят. Впрочем, что об этом думать, спускаться все равно нужно.

Уже скрываясь за краем обрыва, Хха увидел, как Говорящий С Камнем отвесил пинка шакалихе. Приносящая несчастья тетка подлетела, шлепнулась на четвереньки, не издала ни звука, поползла обратно к воину — травяные заросли ее пугали больше пинков.

Соскальзывая по ременной веревке и привычно нащупывая ступнями следующий узел, Хха подумал, что пинками шакалиху не прошибешь. Отчего бы Говорящему С Камнем просто не стукнуть ее палицей по темени? Всем было бы лучше.

Раненая девчонка молчала, но Хха чувствовал на своем ухе ее частое-частое дыхание.

— Потерпи, ты же Камень. Даже три Камня. Сейчас ляжешь на мягкую шкуру и будешь отдыхать. К тебе придут хорошие сны.

— Да. Оцелот оторвал мне руку?

— Ха, смешная шутка. Вот же твоя рука. Просто оцарапана.

— Оторвал, я же чувствую, — убежденно прошептала девчонка. — А если не оторвал, то останутся ужасные шрамы. И ты никогда не возьмешь меня в жены.

Хватающаяся за веревку рука Хха порядком устала, пальцы норовили соскользнуть, а Средний уступ никак не появлялся, но все равно юный воин несколько удивился. Все вокруг бредить начали. Нет, этот год простым не будет. «В жены» — это несчастная от боли, что ли?

Наконец, под ногами оказался широкий уступ, Хха рысцой добежал до следующей веревки и проворчал:

— Женитьба? Вот какая женитьба, если меня в шаманы загоняют? Нет у меня мыслей о женитьбе.

— Это хорошо. А мне больно. Я хочу к маме.

Перехватывая раненую поудобнее, Хха на миг увидел ее глаза. Три Камушка была истинной хайова-ката и не могла себе позволить рыдать от боли. Но глаза ее были переполнены слезами настолько, что занимали половину лица. А еще она смотрела прямо в пропасть, чего даже взрослые воины разумно избегали. Высоты боится — ее мама разбилась на обрыве у Бааммьей отмели. Это два года назад было. Или уже три? Растут дети, прямо оглянуться не успеешь.

Внизу у веревки уже ждали люди, Хха помогли опуститься на карниз.

— Куда? — отдуваясь, вопросил юноша.

— К себе и неси! — рявкнул Речная Нога. — Может, ты и не шаман, но другого у нас нет.

Спорить настроения и сил у Хха не было, да и свое типи было недалеко. Юный воин со своей ношей перелез через загромождавший тропку завал сетей с травой и занес раненую в жилище…

Без помощи, естественно, не оставили. Живо появилась весьма сведущая в ранах Грызущая Мышь, старуха Поющая У Воды, заходили опытные воины, приносили шкуры, снадобья и давали советы. Вообще-то, обнаружилось, что у Хха и собственных лекарств хватает, понабралось за последнее время. Заходили обе тетки Три Камушка, повыли-попричитали. Рана на плече действительно была серьезной. Ее хорошо промыли жаровой настойкой и замотали, но Хха чувствовал, что рана плохая. Раненая лежала лицом вниз, неловко отведя раненую руку, молчала.

— Пошли прочь! — сказала снаружи Грызущая Мышь. — Дайте больной отдохнуть. Наш шаман, которые не шаман, должен обратиться к духам и набраться мужества.

Типи опустело, снаружи стихло. Хха сидел, смотрел на вздрагивающую судорожным неровным дыханием спину раненой. Что делать, и причем тут мужество? Три Камушка или выживет, или умрет. Все что возможно сделано, никто в племени не знает каких-то иных чудодейственных лекарств и не умеет призывать духов-спасителей. Собственно, о пришествии добрых духов ради раненых девчонок даже в сказках не рассказывают. И что может сделать молодой воин, пусть и умеющий говорить с бабочками и аванками? Нет, тут не мужество нужно, а наглость.

Хха полез в горшок, извлек одну из последних полосок пеммикана, сунул за щеку и принялся думать.

Джо и Но-По-Э заглянули в палатку уже в сумерках:

— Пожалуй, мы поживем рядом с Говорящим С Камнем. Там есть пустое типи, почти без дыр. Сейчас заберем оружие и переселимся.

— Оттуда ближе до Гиенки? — сумрачно вопросил Хха. — Джо, я считал тебя другом. Отчего ты бросаешь меня в трудный день? Вы знаете, что я никакой не шаман, но раз делать нечего, и нужно лечить, мне пригодился бы совет и поддержка. Тебя, о, знающий всякое Но-По-Э, это тоже касается. Если ты сказитель, то вдруг в твоей памяти найдется и что-то полезное.

— Так мы что… — неуверенно сказал мальчишка. — Я с готовностью, только мы еще меньше лекари и шаманы чем ты.

— За себя говори, о, болтливый! — рассердился будущий вождь. — Каждый воин сталкивался с болью, и о ранах я кое-что знаю. С другой стороны, ты, Хха, уже шаман, хочешь ты или не хочешь. Я тебе сочувствую друг, но…

— Духи свидетели, я не чувствую в себе силы истинного шамана. Но лечить все равно нужно. Так что входите и помогайте. У нас просторное жилище, а теперь еще и вдоволь шкур. Возможно, Три Камушка уже завтра почувствует себя лучше и быстро уйдет к теткам…

Насколько помнилось Хха, ничего более трудного ему в жизни делать не приходилось. Видимо, оттого что сейчас ничего и не делал? Джо с сопляком ходили за водой, взбирались на обрыв, охотясь за птицами и сурками, возились в краале, а несчастный человек-вместо-шамана почти не отлучался от палатки, сидел у откинутого полога, смотрел на неторопливо отступающие от обрывов воды Гранд-Аванк и напряженно размышлял о том, что можно делать, а что нельзя, когда злая болезнь сидит в худой хайова.

Девчонку раскачивал дурной поток болезни, дважды приходил жар, почти унося Три Камешка насовсем, а временами ей становилось легче. Пять дней, еще пять, и еще… В палатку наведывались старшие люди племени, давали советы. Никто не помнил, чтобы человек так долго болел. Умирали раненые и больные хайова, бывало, и подольше, но тогда все знали, что человек умирает, просто духи его не спешат забрать, прогневил несчастный когда-то высшие силы. Но с Три Камушка получалось как-то иначе — это и сам Хха чувствовал, только не считал, как Грызущая Мышь, что это связано с его собственными усилиями. Он-то ничего и не делал. Просто сидел рядом, возился со стрелами, разбирал и сушил листья эрпа, измельчал смеси для жаровых настоек. Три Камушка сражалась с болезнью сама. Девчонка оказалась хотя и мелким, но достойным бойцом — в моменты улучшения непременно выползала из типи, облегчалась, иной раз задерживалась и смотрела на Прерии. Хха знал, что она прощается с рекой и берегами, считая, что больше не выберется из палатки. Но все же вновь собиралась с силами, придерживая распухшую руку, выползала на ветерок карниза. Разговаривать, они не разговаривали — девчонке было слишком больно, а Хха слов утешения для девчонок попросту не знал. Так что молчали, да еще Три Камушка часто и односложно просила пить. Человек-вместо-шамана поил больную, отмечал всякие изменения, способность глотать сразу и сидеть ровно. Толку с этого не было, но нужно же на что-то смотреть.

Вечером приходили будущий вождь с мальчишкой, в типи становилось шумно и весело, горел огонь и пахло едой. Ела больная до смешного мало, хотя болтливый Но-По-Э непременно выбирал ей лучшие кусочки, сопровождая эту игру смехотворными рассуждениями. По наблюдениям Хха, охотнее всего девчонка пила похлебку из птиц. Он сказал об этом будущему вождю, но прерийных курочек сейчас в окрестностях Лагерного Холмы не было, а подшибить попугая или ворону было сложно. Джо старался, через день-два булькало подходящее варево, мальчишка бросал в горшок и вынимал раскаленные камни и ругал птиц — по его мнению, в Речных Прериях водились очень тощие вороны. Впрочем, была от Но-По-Э и несомненная польза: он так долго болтал всякие нелепости и рисовал на глине чудодейственные способы повязок, что глядя на корявые черточки рисунка, Хха догадался, о чем толкует болтун.

— Рука продевается и не болтается в суставе? И не нужно каждый раз подгонять петлю?

— Так я же об этом и говорю! — возмутился мальчишка.

— Ты о болтал об узком ремне, таком как при сломанной руке надевают, чтобы лубки поддержать. Здесь такое не подойдет — рана слишком высоко. Сейчас ты другое накарябал.

— Я же не знаю, как оно делается, я только случайно видел, а сейчас пытаюсь сообразить. Сам принцип излагаю. А ты уж доводи до практического применения, ты же шаман, — намекнул сопляк.

— Кто шаман? Сейчас я тебе эту глину в уши затолкаю! — пригрозил Хха.

Как иногда случалось, в словах и рисунках Но-По-Э имелся сокрытый смысл. Конечно, было бы куда полезнее, если бы мальчишка умел объяснять, а не возглашал тощие и путаные общие «прин-ципы».

Хха размышлял два дня, потом принялся кроить повязку. Больная пыталась уклониться от примерки — девчонке было больно, но жесткий лекарь настоял. С первого раза не получилось, пришлось подшивать кожу у локтя и добавлять завязки. Три Камушка отправилась в тяжелый поход за палатку, вернулась и не спешила снимать похожий на нелепый колчан фиксирующий футляр. Снять все равно пришлось — лежать больная могла только на животе, да и истинным чудодейственным средством кожаная повязка никак не могла стать. Но нужно запомнить этот самый «прин-цип», если девчонка умрет, возможно, кому-нибудь посильнее способ еще поможет, носить разбитую руку так явно легче.

Через день вновь вернулась горячка. Три Камушка хныкала в забытьи, Хха сидел над ней, перебирал влажные слипшиеся волосы на затылке — казалось, в потускневших прядях прячутся блохи болезни и их можно снять с больной. Блох не-шаман не находил, но девчонка меньше хныкала и стонала.

— Послушай, Хха, может нужно окурить девчонку и палатку? — прошептал Джо со своей шкуры. — Дух болезни среди нас, я его чую.

— Да уж трудно не чуять, — пробормотал не-шаман. — Рука втрое вздулась и гниет. Но окуривать бессмысленно. Я просто не знаю, чем это делать и каких духов призывать.

— А чем окуривал шаман, который был до тебя? — поинтересовался Но-По-Э. — Можно повторить рецепт, вдруг получится?

— Кто знает? Тусклая Ягода ни с кем не делилась секретами магии. По-моему, она вообще немая была. Собственно, я вообще ее плохо помню — я ее побаивался и не подходил, — попытался вспомнить Хха.

— Точно. Я тоже ее стороной старался обойти, — подтвердил Джо. — Она слегка безумная была, почти как Ко-Гордая-Ко. Только куда умнее. И шаманка была умелая. Наверное, ее безумие происходило от избытка магии.

— А как она умерла? — поинтересовался любознательный сопляк.

— Никак. Просто исчезла.

— Ого! Так может она… Эта Тусклая Ягода из Пришлых была? — начал выдумывать мальчишка. — Возможно, она нашла тропу…

— Давай без сказок, болтун. Лучше скажи, что у вас в ин-те-рнатских землях делали с гниющими руками? — огонь в очаге давно угас, сейчас Хха не видел отстраненную руку больной, но она, вздувшаяся, ставшая черной вокруг почти затянувшейся раны, так и стояла перед глазами.

— С руками? Я не знаю. Это же медицина, у нас по ней тестов не было. И на сайты такие я не заходил. Как-то в голову не приходило Э-э… вот если бы в клинике. Заражение, как это… гангрена, кажется. Наверное, уколы против воспаления. Или вот операция. Могли и руку отрезать. Это в крайнем случае. Про древнюю войну как-то видео-рассказ был, там… В общем, да, наверное операция с этой… как ее, фиг знает… ампутация, кажется.

— Ты без куриных слов обходись! — с угрозой напомнил Джо.

— Это не куриное, а медицинско-лекарское, — запротестовал мальчишка.

— Не важно, — прервал препирательство Хха. — Отрезать руку не выйдет — рана слишком высоко гниет. Но это не имеет значения, девчонка без руки жить не захочет.

— Да, может вниз прыгнуть, — согласился Джо. — Скво без руки ничего делать в жизни. Зачем ей жить? Однорукий воин хотя бы в рукопашном бою может последнее ку свершить… Нет, она точно на камни прыгнет.

— Дело не в этом. Не все, кто жить не хочет, на камни прыгают. Им незачем — они просто умирают. Жизнь — это сражение, даже когда оцелоты и кингены далеко, — попытался объяснить Хха.

— Ты прав. И вообще-то все это знают, — напомнил будущий вождь.

— Все знают. Не все сражаются до конца, — сказал Хха душной темноте и тяжело дышащей больной.

Было слышно, как мальчишка вздохнул.

— Ты не вздыхай! — злобно приказал не-шаман. — Завтра ты никуда не пойдешь, останешься, и будешь помогать.

— Мне завтра в краале убираться, лошадей уже вывели, и… — неуверенно начал отнекиваться хитроумный Но-По-Э.

— Завтра ты будешь болтать о болезнях и отрезанных руках все, что придет в твою бестолковую, но бездонную башку. Мы с Три Камушка будем слушать. Хочешь сказать что-то особенно глупое, скажи сейчас.

— Нет, я не хочу говорить глупое, — после паузы сообщил мальчишка. — Я понял. Постараюсь. Просто я с ходу не знаю, что вспомнится глупое, а что умное.

— Так со всеми. Не обязательно для этого быть Пришлым сопляком, — Хха продолжил выбирать из липких прядей невидимых блох болезни.

Девчонка дышала чуть спокойнее, друзья тоже заснули. Перед рассветом Хха вышел на карниз и сел на край обрыва. Сейчас, в полнейшей ночной тишине долетал плеск Нижнего порога — до которого было достаточно далеко. Из всего живого бодрствовали лишь воды Гранд-Аванк, даже гиены смолкли. Спать не хотелось, хотелось толкнуться ногами и взлететь вниз, в свободу. До камней далеко, успеешь возрадоваться ночной прохладе и ненужности быть шаманом. Немного трусливо и недостойно воина. Зато не нужно смотреть на гнилые руки.

Возможно, у Хха и имелись некоторые шаманские способности, но счастливую способность не замечать вонь гниющей плоти и предчувствие плохой смерти эти зачатки магии явно не даровали. Скупые духи всучили юному воину забавный дар дружбы с бабочками и ленивыми аванками. Об остальном как хочешь, так долбись тупым лбом.

Хха сидел, размышлял над своей магической нищетой и несчастной шаманской судьбой, и постигшее его виденье оказалось абсолютно внезапным. Юный воин опомнился, закрыл рот и отер натекшие на подбородок слюни лишь когда все окончилось.

Кромка Нижнего порога — (вернее, кромки, поскольку проток между каменными грядами, сквозь которые протискивалась и изливалась Гранд-Аванк, было несколько десятков) — едва озарилась предчувствием рассвета, встающего далеко за восточным обрывом. Темнота клубилась водной пылью и сквозь этот мерцающий туман двигались фигуры людей. Много… Их можно было принять за истинных существ из плоти и крови, но Хха отлично знал, что люди над водой ходить неспособны, да и разглядеть с такого расстояния фигуру человека над Нижним порогом никак нельзя. Это лишь со Скальной тропы Лагерного Холма кажется, что до порогов рукой подать. На самом деле далеко. Разве что великана там разглядишь…

В великанов Хха не верил — глупые сказки, огромному человеку в Прериях просто не прокормиться, тут и нормальный все время голоден. Но раньше юному воину не особо верилось и в видения. Конечно, они случаются, но у настоящих шаманов и вождей.

Вскочив, Хха пробежал по Скальной тропе, у типи Грызущей Мыши чуть не оступился и не полетел с обрыва, удержался на ровном, и опомнился. Глупо было бежать — карнизы Лагерного Холма скоро кончатся, а до порога еще почти полдня пути. Ошалевший не-шаман вновь вытер подбородок — слюни странно пахли, не иначе как тоже магические. Что это такое было⁈

Хха вернулся к своей палатке и до рассвета сидел неподвижно. Закукарекали петухи, в типи завозились, выползла Три Камешка. Повязку-колчан девчонка нацепить смогла, но выглядела дурно. Только глаза ярко блестели.

— Наберись мужества, юная скво. Сегодня прекрасный день чтобы умереть. Или чтобы выздороветь, — негромко сообщил Хха.

Девочка промолчала. Похоже, ей было все равно. И это тоже было дурно.

Хха подождал, пока она уползет за выступ, зашел в типи и пнул будущего вождя.

— Что? — Джо подскочил, сжимая боевую дубинку.

— Сейчас пойдешь на охоту. Я решил не ждать полудня и начну лечение утром.

— Хм, тебе виднее, друг. Сейчас я исчезну.

— Нет, сначала я должен рассказать тебе кое-что… — Хха кивнул на полог палатки.

Друзья вышли и сели над обрывом, Хха рассказал о видении или что-это-такое-было…

— Удивительный случай, раньше с тобой такого не случалось, — встревожено прошептал Джо. — Ты истинный шаман или нанюхался гноя. Но что значит это виденье?

— Я тебя сейчас ударю! Откуда мне знать⁈ Я не шаман, сколько раз вам повторять⁈

— Не шипи. Я так спросил — вдруг тебе все уже понятно. К чему надувать жабу? Тебя впервые посетило настоящее виденье, а мне впервые рассказывают про настоящее виденье. Кстати, ты думаешь, это было Настоящее Виденье? Ты почти не спал последние дни и это мог быть просто морок. Помнишь, о таких вещах рассказывали?

— Помню. Но никто никогда не объяснял, как отличить морок от виденья. В общем, я рассказал что видел, а ты решай. Ты будущий вождь.

— Я еще только будущий вождь, и я про знаменья ничего решать не должен! Я их не понимаю! — несколько панически зашептал Джо. — Нужно рассказать Речной Ноге. Он мудр и знает, как бывало с виденьями в старину.

— Нужно рассказать. Вот съезди на охоту, все обдумай и расскажи. Мы здесь будем сейчас заняты. Я не знаю истинную суть знаменья, если это вообще было знаменье, но девчонки оно точно касается. Медлить больше незачем.

— Понятно. Но что я должен рассказать вождю? Я же сам ничего не понял, — заныл Джо.

— Так и расскажешь. Но сначала сам подумай. Вдруг к тебе навстречу выскочит ответ.

— Да кто тут выскочит? Сейчас в округе даже гиену не встретишь, самое дурное время для охоты, сам знаешь. Что ты сам думаешь? Ведь это все-таки твое виденье.

— Я не уверен, что это виденье или знаменье, — пробормотал Хха. — Но если я действительно это видел, это дурной знак. Люди шли с нашего берега на берег кингенов. И людей было слишком много.

— Ну и что? Возможно, это означает, что мы отправимся в боевой поход. Мы подумываем об этом. Враг будет разбит и это станет великой победой.

— Не знаю. Что-то я не чувствовал восторга. Ты знаешь, я не самый трусливый воин, но мне стало жутко, — прошептал не-шаман.

— Еще бы! Это же не битва, где все понятно и ты можешь достойно умереть.

— Именно. Возможно, требуется какое-то следующее, дополнительное виденье. Для понятности. Но в любом случае над этим нужно хорошо подумать. Людей в видении было слишком много. Даже в старые времена наши воины не ходили в поход таким количеством. Понятно, я не успел сосчитать, но, пожалуй, над водопадом я видел сотню фигур. Или даже больше. Мы же не собираемся переселяться на унылые земли кингенов?

— Вряд ли. Может быть, когда их всех убьем, будем иногда откочевывать через реку к озеру и ловить рыбу. Не такой плохой план.

— Джо, это не план. Это морок или виденье, в любом случае сулящее дурное. Хотя, я могу ошибаться. Расскажешь вождю, он мудрее нас. А сейчас проваливай. Меня ждет трудный день.

Будущий вождь схватил лук и исчез. Хха пошел искать больную, и нашел ее лежащей на скальной тропе. Силы Трех Камушков окончательно иссякли, когда не-шаман подхватил ее на руки, девчонка лишь чуть слышно застонала. Возможно, лечение стоило начинать раньше, не дожидаясь видений и ощутимых пинков духов.

В палатке Но-По-Э уже продрал глаза, сидел и зевал.

— Умой лицо и руки, о, говорливый юноша, открой дымовое отверстие. Будешь говорить, что делать.

— Что, уже⁈

— Сегодня мне не хочется повторять дважды, — процедил Хха, укладывая девочку.

Догадливый Пришлый вылетел из типи, заплескал и зашуршал.

Это оказалось и сложнее, и проще чем предполагал Хха. Насчет грязи сопливый сказитель волновался напрасно: во-первых, грязнее той гущи, что скопилась в ране, найти было сложно, во-вторых, для разрезания не-шаман брал лепестки только что отколотого камня — резали они уж точно не хуже какого-то загадочного «скаль-пеля», только менять камни следовало после каждого реза. Гной брызгал охотно, словно только и ждал, когда им займутся. Хха вычистил рану, залил настоем эрпа, вновь вычистил, и лишь потом посадил в рану личинок мясных червей. Тут почему-то мальчишку вновь вывернуло — ну, первый раз понятно, гной и запах многих изводят, — но чем его чистые белые черви напугали? Странно, что его хваленая «медицина» не знает о столь проверенном средстве.

Впрочем, тошнило Но-По-Э не слишком-то обильно — не-шаман удачно не дал мальчишке позавтракать, а польза от многословного болтуна опять же была. Совет насчет «палки чтоб язык не откусила» отнюдь не повредил, деревяшку, Хха, конечно, совать на язык не стал, вложил в зубы девчонки толстый скрученный ремень. Девочка держалась достойно, как и подобает хайова — сознание ее оставляло и возвращалось, она тоненько рычала сквозь ремень, но начинала безумно биться, мешая лекарю, лишь дважды. Но-По-Э не сплоховал, вовремя наваливался на колотящееся тело.

— Зашивать сразу не будем? — лязгая зубами, спросил мальчишка.

— Нет, гной еще выйдет и червям нужно обжиться. Завтра зашьем, — сказал не-шаман, не испытывая особой уверенности. Но к чему показывать свои сомнения?

Но-По-Э слил ему на руки, не-шаман присел к больной, утер слезы с ее ослепших от боли глаз. Слезы лечению не мешали, но есть ли опасность ослепнуть от слез навсегда? Может, больным разумнее глаза при операции завязывать?

Духи на такие вопросы отвечать не спешили. Как подозревал Хха, любых знамений и подсказок по столь мелким лечебным поводам ждать не стоило. Что же все-таки ночью привиделось и как это понимать?

Не-шаман отогнал лишние мысли — стоило доделать до конца одно дело, прежде чем приниматься за другое. Три Камушка неподвижно лежала на боку, лишь пальцы ног мелко подергивались. Боль не уходила из ее окончательно отощавшего тела. Хха положил ладонь на ее лоб и повел средним пальцем.

— Что ты делаешь? — прошептал мальчишка.

— Не знаю. Помолчи.

Палец нащупал чуть заметную впадину, Хха ощутил, как под ноготь входит гной. Не та черно-багровая жидкость, что переполняла рану, иной гной — совсем жидкий, «жильный». Наверное, как-то иначе называется, но узнать точно не-шаману вряд ли дано. Рука до локтя наполнилась тяжестью, Хха догадался, что дальше опасно, быстро разогнулся, вышел на тропу. Он делал стряхивающие, движения, целясь вниз, за кромку обрыва. Выходило довольно смехотворно, но проходящие жена и дочь Старого Копья посмотрели с большим уважением. Вот так обманщики и становятся шаманами.

Хха вернулся в типи, больная смотрела с нетерпением, ремень в ее рту казался пережаренным и испорченным бизоньим языком. Гм, опять виденья странные. Не-шаман присел, вновь положил руку на горячий лоб, нашел пальцем впадину на черепе, о которой раньше не знал…

Он повторял игру с «жильным» гноем еще дважды, когда вернулся в очередной раз, оказалось, что Три Камушка спит. Наверное, это был не совсем сон, а этакое… одни духи знают, что за состояние, но девчонке явно стало легче. Она вновь сражалась достойно, пусть умрет без боли. Вообще-то и сами боль-ярость недурно лечат, для понимания этого не нужно быть шаманом, но теперь битва окончена.

— Может, ремень вынуть? — прошептал Но-По-Э. — Ей дышать легче будет.

— Не нужно. Наверное, жару горячки проще вернуться через большой рот, чем протискиваться сквозь ноздри и уши. Кроме того, так она будет меньше стонать и мешать нам спать.

— Ага, понял. Слить тебе? Ты весь это… обляпанный.

— Позже. Мне нужно немедля обратиться к духам. Пока здесь прибери и сходи за водой. И там — за палаткой — почисть. Если Три Камушка поправится, она будет тебе должна.

— Да чего там, пусть просто выздоравливает. Она крутая девчонка.

Хха кинул и вышел на Скальную Тропу. Следовало поискать местечко поукромнее и не позориться.

Лагерь был почти пуст — соплеменники были на охоте или у крааля. Хха забрался в расщелину и вдоволь проблевался. Выворачивало так, что треснулся лбом о камень — как ни странно от этого сотрясения еще больше полегчало. Не-шаман вытер кровь со лба, отер рот и забрызганные колени. Что за день такой? Испачкался насквозь и никакого конца этому не видно. Спуститься бы к берегу, вымыться, с аванками поговорить. Но Хха чувствовал, что дотащиться до берега попросту не хватит сил — это проклятое лечение изнуряет сильнее самой долгой и неудачной охоты. И внутри такое чувство, будто гноя до самого горла нахлебался. Еще бы раз вывернуть желудок, но он совсем пустой.

Незадачливый лекарь на всякий случай попробовал — нутро издавало лишь жалкий кашель. Сплевывая, Хха поплелся по тропе, надеясь никого не встретить. Возвращаться к себе было рановато — гной явно оставался внутри. А уставший разум, наоборот, витал где-то отдельно от воина.

Видимо, ноги лучше знали, куда им нужно. Хха сначала услышал заклинания, а уж потом сообразил перед какой палаткой он стоит.

…— В-третьих, я плюю на общественное мнение. Для меня любое общественное мнение — ересь и чушь. Оно может являться мощной движущей силой, но от этого не перестает быть дерьмом. И моя реакция связана с применением элементарного принципа: психологическое давление на человека может оказать лишь исключительно значимая фигура в жизни данного человека. Но, как говорили Kant и Shopengauer: " Не принимай благодеяний, без которых ты можешь обойтись, не делай людям слишком много чести". Как же хочется есть! Дерьмо, дерьмо, жидкое дерьмо!– гневалась укрывшаяся под шкурами ветхого типи и занятая вечным спором с пустотой, шакалиха.

Хха присел перед выставленными для просушки глиняными табличками, густо покрытыми неразборчивыми письменами. Сушила глины Ко, на редкость неумело — края уже растрескались и осыпались.

…— Что бы о вас не думали — это бред! Вне зависимости от того, комплиментарное это мнение дикарей или негативное. Достаточно принять столь очевидную истину — и вы обретете свободу, а свобода дорогого стоит. Жрать я хочу, засранцы поганые, жрать!

Слушая, не-шаман попытался сосредоточить взгляд на нелепых значках глиняного безумия и его внезапно и обильно вывернуло…

Хихикая и пошатываясь, Хха плелся домой. Прогулка вышла на редкость неприятной и недостойной воина, зато как полегчало! Если из слов и знаков шакалихи делать средство для очистки брюха — цены такому снадобью не будет!

Но-По-Э сообщил, что все прибрал и воды принес, взяв взаймы второй кувшин у жены Большой Кости. Вода — это было кстати. Лекарь-самозванец умылся, напился пахнущей горячим камнем воды и зашел в палатку. Пахло поприличнее, совсем уж испачканную шкуру мальчишка убрал. Больная спала без движений, как мертвая, лишь ноздри чуть заметно подрагивали. К ночи, наверное, умрет.

Хха лег, вытянулся как бессильный старик, и подумал, что лучше бы ему к вечеру тоже издохнуть. Это вообще не жизнь.

— Эй, не-шаман, слышишь?

Пихали в бок, без особой наглости, но усердно.

— Отстань, — взмолился Хха, не открывая глаз — на веки словно по камню положили.

— Нет, вставай, нужно идти — потребовал Джо. — Потом опять спать будешь. Но сходить нужно.

— Куда, да утащат тебя души дохлых аванков⁈

— К вождю. Там совет. Речная Нога дважды приходил, а ты дрыхнешь, как убитый. Но дело безотлагательное, ты же сам напророчил.

Издавать проклятия не было сил, Хха, не размыкая век, нащупал леггины.

— Вот это великое ку! — одобрил безжалостный друг. — Там ненадолго, расскажешь все подробно о видении и завалишься. Девчонку можешь не смотреть — я ей голову щупал, прохладней стала. То ли ты ее вылечил, то ли остывать начинает. Но пока дышит. Беспробудно.

Хха пожал плечами. Тут и собственное тело не было уверено — живо оно или мертво? Радовало одно — леггины оказались не очень тщательно, но почищены. Ку болтливым знатокам про зубные деревяшки.

Совет не оказался коротким. Присутствовали все воины, Грызущая Мышь и пять старших женщин. Оказалось, что пересказывать виденья гораздо дольше, чем их наблюдать. Хха старался, сотню раз повторил, что он не шаман, но все собравшиеся пропускали это мимо ушей. Насчет виденья-пророчества у воинов и скво имелось множество предположений, порой изумительно сказочных и неправдоподобных. Порой Хха изумлялся фантазии сородичей. Но почему-то все требовали разгадки и верных толкований пророчества именно от него. Но что верного он мог сказать⁈ Видеть, отнюдь не значит правильно истолковать.

Было уже далеко за полночь и жены Речной Ноги трижды успели обнести собравшихся чашей с настоем гмыса, но сегодня бодрящий напиток плохо действовал на Хха — зевоту приходилось сдерживать изо всех сил. Наконец, верховный вождь сказал:

— Мы не знаем, дурное или славное ждет нас и должны быть готовы к любому повороту судьбы. Мы — хайова!

— Мы — хайова и ничего не боимся! — хором подтвердили лучшие люди племени.

Хха вспомнил, что он впервые присутствует на совете, а единственно о чем думается — как бы позорно не заснуть. Совсем слабый стал. Так всегда бывает, когда человек не за свое дело берется. Нужно выскальзывать из ловушки этого шаманства, пока оно насмерть к коже не приросло.

Друзья шли обратно к своему типи, и Джо сказал:

— Теперь мне кажется, что я тоже видел знаменье. Даже несколько. Сейчас озираюсь — не крадется ли еще какое темное виденье по пятам?

Хха, попросивший у жен вождя немного гмыса и несший неудобную плошку, согласился:

— Виденья как бизоньи клещи — их со шкуры не отдерешь. И вообще день вышел вонючий и слишком длинный.

— Это ты еще часть дня проспал. Без тебя твое виденье толковали гораздо интереснее. Ты сегодня был весьма уныл, не-шаман.

— Жабу не надувай. Я сейчас сяду на тропу и засну, — предупредил Хха.

— Тридцать шагов осталось, держись мой друг. Тебя и чашку мне одновременно не донести, что-нибудь я непременно уроню. Сейчас нас никто не слышит, скажи мне по-простому: о чем было знаменье?

— Сдохнуть мне, если я знаю. Но оно сулит дурное, — не задумываясь, ответил не-шаман.

Во тьме светлели старые кожи палатки. Джо внезапно придержал засыпающего друга — внутри типи бубнил знакомый голос.

… — Тогда кружочки теста сворачивают, тщательно обминают по краю, чтобы начинка не вывалилась. И вот когда их наберется много-много, тогда уже начинают варить. Готовые они внутри такие сочненькие, с луком и прочим, когда ешь, на языке так и лопаются. Вкус потрясный! Главное — это правильная смесь мяса…

Джо многозначительно поднял палец — и раньше имелись подозрения, что Но-По-Э, оставаясь в одиночестве, начинает бредить. Неплохой мальчишка, но родственность с шакалихой сказывается. Такая уж у этих Пришлых слабость тела и ума: чуть что, начинают поносить бредовыми словами.

— Не дуй жабу. Мясо никто не смешивает. А тесто сразу разваривается, — едва слышно прошептали в палатке.

Джо радостно пихнул друга локтем — Хха поморщился: да, жива еще девчонка и даже языком слегка ворочает. Но это еще ничего не значит.

— Там вовсе другое тесто, — пояснял Но-По-Э внутри. — Муку не из корней толкут, оно плотненькое…

— Мы пришли к самой голодной палатке лагеря! — рявкнул Джо, прерывая мечтания мелких обитателей жилища, и воины вошли внутрь.

Хха разбавил гмыс водой, накрошил жужелок, дождался, когда кусочки личинок разбухнут, и начал поить девчонку. Больная не особо упиралась, и это был обнадеживающий знак. Не-шаман отставил опустевшую плошку, с уже закрытыми глазами дополз до своего ложа, с головой укрылся шкурой и вознес мольбу духам, дабы не вздумали насылать еще каких-нибудь видений. Кажется, достойно обратиться к духам не удалось — заснул раньше…

Глава 3

Наконецначало смеркаться, и можно было развести костер. Последние дни выдались настолько жаркие, что даже привычные хайова обратили на эту странность внимание и отложили откочевку от Лагерного Холма. И что это за погоды сразу после Дождя?

Хха начал подумывать, что его недобрые и смутные предчувствия относились именно к жаре. Ничего иного, откровенно неблагоприятного, пока не происходило. Даже наоборот, если не считать разъяренного солнца, все шло хорошо: трава на сырых приречных Прериях зеленела, стада начали возвращаться в долину. Охотники уже убили первых бизонов, племя отпраздновало начало нового сезона охоты. Следовало откочевать навстречу стадам, но это могло и немного подождать. Хотя Хха не терпелось — на охоту он съездить не успел, возился в лагере, хорошо хоть к аванкам ежедневно ходил, благо, река не спешила отступать, возвращаться в свое обычное русло. Но, раз кочевка откладывалась, следовало заняться давно задуманными делами.

…— Все же лопата — великое дело! Воистину магический инструмент.

Но-По-Э доковыривал яму и, как обычно, рассуждал о сказочном. В его рассказы о металлических лопатах воины не слишком верили — кто же будет тратить не на оружие столько железа?

— Наши предки справлялись мотыжками, а мы не слабее предков, — добродушно напомнил Джо, придирчиво перебирая приготовленные камни.

— Ничего плохого про мотыжку не говорю, коренья мотыжкой выбивать даже удобнее. Но нужно не только помнить о прошлом, но и думать о будущем. Лопата должна быть! — поведал мальчишка, утирая пот с морды.

Круглая и достаточно глубокая — по колено — яма была готова, пылал огонь, калились камни. К костру начали собираться хайова. Изготовление щитов — событие не частое, в определенном роде, торжественное. Скво и дети расселись вокруг ямы и принялись болтать. Грызущая Мышь и другие старшие охотники осмотрели и одобрили приготовленные шкуры быков-двухлеток. Камни в костре раскалились, Джо и Но-По-Э палками перебрасывали их в яму, а Хха распределял камни ровным слоем. Когда дно ямы стало походить на спину толстого бугристого аванка, камни полили водой — пыхнуло облако пара и тут уж медлить стало некогда. Охотники раскинули шкуру шерстью вверх, туго растянули над ямой. Момент самый сложный: шкура должна быть хорошо прогрета паром, но не подпалиться. Охотники проверяли жар, наконец, Старое Копье сказал, что можно начинать и все согласились.

Очищать горячую шкуру от шерсти — довольно скучное занятие, но когда рук много, все смеются и подначивают соседей, дело идет быстро. Облысевшая шкура сморщилась и ужалась до нужного размера, ее сняли с ямы, и Джо с Хха начали перекладывать камни обратно в костер. Пришел Речная Нога с женами, между беседой хайова подпекали на огне и грызли свежие корешки. Желающие помочь рождению щитов, по очереди оттаптывались на разостланной полуготовой коже, делая ее мягче и ровнее. Но-По-Э, с удобством рассевшись на куче выкопанной им же земли, завел сказку о летающем человечке, который жил в городе на крыше огромного дома и совершал боевые походы-налеты на рассеянных соседей. Сказка была глуповатая, но смешная. Хайова хохотали, особенно над стычкой летающего человечка с отрядом воинов чужого племени, тоже вздумавших отправившихся в набег. Хха слушал вполуха, следя за камнями. Нагретые камни вновь перенесли в яму, повторили разогрев и очистку со второй шкурой…

Бил барабан, Плачущая Гиена танцевала на полуготовой шкуре, но Хха больше волновало, хватит ли собранного топлива — впереди было самое главное. Вместе с Джо вырезали из размятой и еще мягкой шкуры круг чуть больше необходимого, начали прибивать к земле. Соплеменники подавали принесенные колышки — таков уж был обычай, каждый из соплеменников считал должным позаботиться о защите воина-родственника. Кожаный круг плотно прибили к земле и Хха начал вымазывать его тонким слоем глины. Когда и это было готово, на глиняную шкуру набросали кучу тлеющих углей — теперь-то кожа окончательно уплотнится, станет жесткой, устоит и под острыми когтями оцелота, и под самым свирепым ударом копья кингенов.

Основная магия изготовления щита завершилась, хайова принялись поджаривать угощение, подвигая колючие ветви с нанизанными ломтиками мяса ближе к огню. Бизон, убитый Джо, был не особо жирным, зато одним из первых в сезоне.

— Я отнесу? — спросил Но-По-Э, отодравший от большой ветви побег с несколькими полосками поджарившегося мяса.

— Неси. И скажи, чтобы ела медленнее, — проворчал уставший Хха.

Он знал, что больная сейчас смотрит с высоты и завидует. Ничего, зависть, как и злость, недурное лекарство.

Три Камушка стало полегче и к ней вернулась дурь, присущая всем скво. Конечно, девчонка встретила несчастье стойко, как настоящая хайова, но она все равно живой человек, и этого хватает, чтобы украдкой рыдать и бессмысленно страдать. Рука ее действительно выглядела изуродованной — мяса на раненом месте убавилось вдвое, а безобразный шрам косо стягивал остатки мускулов. Что хуже, рука почти не работала, лишь пальцы шевелились, да и те не могли удержать ничего тяжелее сухой жужелки. И что тут сделаешь? Едва ли даже истинный лекарь и шаман смог бы вернуть руке прежний вид. Вряд ли девчонку возьмут замуж, возможно, ей придется носить колчан-повязку всю жизнь, а это довольно странно и нелепо для нормальной жены. Жизнь Три Камушка не будет слишком легкой.

Хха ровнял угли на глиняном «пироге», стараясь поддерживать равномерный жар. Грызущая Мышь посоветовала не пересушивать и отправилась спать. Места вокруг костра быстро пустели. Джо, зевая, отодвигал от огня жарительные колючие ветви.

— Иди и выспись. Я прослежу, — сказал Хха.

— Хм, пожалуй, так и сделаю. Вдруг на тебя снизойдет откровение, и ты наложишь на щиты воистину мощное заклятье?

— Вряд ли. Защитные заклятья накладывали в далекой древности, на Речных Прериях они вообще не действуют. И я даже приблизительно не знаю, какими они были. Если бы Но-По-Э соизволил вернуться, он мог бы дать щитам силу Летучего Человечка.

Будущий вождь хихикнул и глянул на обрыв Лагерного Холма — сейчас там светились огни лишь двух костров.

— Более глупой сказки я еще не слыхал. Но было смешно. Как думаешь, что там делают наш сказитель и твоя больная?

— Но-По-Э пытается ее утешить. Жалость — пустое чувство. Но у сопляка в голове полно лишнего и ненужного. В любом случае, они слишком дети, чтобы утешить друг друга по-настоящему, — безразлично сказал Хха.

— Ха, ты ошибаешься, проницательный не-шаман. Конечно, он жалеет девчонку, но еще и считает ее хорошенькой. Ну, по крайней мере, считал до того как ее пожевал оцелот.

— Не надувай жабу. Три Камушка — смелая девчонка, но уж назвать ее хорошенькой…

— Да он мне сам сказал. Это ж Пришлый болтун, у них, что на уме, то и на языке, никакой скромности. Я смеюсь, а он растолковывает, как и почему. Не поверишь, но у них там, в ин-тер-натских землях любую скво в разговоре могут разделать как мы бизона: ноги отдельно, бока отдельно, гриву тоже непременно особо нужно разглядеть. Дикие люди. Представляешь, у них там маленький нос ценится особо.

— Маленький нос? Мальчишка — отчаянный врун. Иди спать. А погрызенную мы зря лечили. Вот что она однорукая будет делать?

— Тебе духи дали знак, что Три Камушка нужно вылечить. Ты это сделал. А что будет дальше — духам куда виднее, — резонно предположил будущий вождь и ушел спать.

Хха наблюдал, как остывают угли на «пироге». Половина дела сделана, нужно будет постараться не испортить получившееся. Но это уже позже, пока можно вообще не думать. Насчет знаков духов будущий вождь столь же прав, как и неправ. Духи подают слишком много знаков. Невнятных. Видимо, в любых успехах и ошибках стоит винить только самого воина — духи в любом случае напомнят — «мы же говорили».

Ночная тишина приносила редкие отзвуки с реки. Аванки спят, для охоты они предпочитают жаркие полдни. Сильные разумные существа: спят, охотятся, едят и размышляют. Достойные существа, щиты-шкуры которых никто не может пробить…

Видимо, Хха задремал, но как-то странно. С изумлением обнаружил, что стоит на коленях, сжимая томагавк, причем наоборот. Каменная головка топорика почти обжигала ладонь, зато зола на «пирогах» щитов окончательно остыла и потемнела. Луна и Темная Сестра заметно продвинулись на небе. Утоптанная земля вокруг щитов была покрыта узорами: странными, непонятными, но довольно интересными.

Хха потрогал рукоять томагавка — на торце налипла земля. Рисовал, значит? Хорошо, что никто не видел. Как бы обратиться к духам, чтоб они сгинули раз и навсегда? Ну не шаман же тут! Вот — уже провалы в голове начались.

Юный воин встал и сплюнул под левый мокасин. Когда это закончится⁈ Правда, особой усталости сегодня не ощущалось, да и узоры недурны. Ну и что? Нельзя заниматься тем, что тебе не по силам. Хха повторно сплюнул под левый мокасин и пошел спать.

Дни тянулись жаркие, но удачные. Хха, наконец-то, съездил на охоту. За время Дождя бизоны забыли страх, и, вернувшись в Прерии, звери вели себя глупо. Вчетвером охотникам без особого труда удалось загнать и убить трех крупных быков.

Ночью Хха снились необычайно широкая прерия, он ехал и ехал по невысоким травам, не узнавая мест: Гранд Аванк вроде бы вообще куда-то делась, во сне юный хайова даже несколько растерялся — хотя как можно растеряться на охоте⁈ — и проснулся с тяжестью в животе. Ну, это понятно — вечером слегка обожрался.

Накануне многие хайова уже начали снимать палатки и увязывать вещи — Речная Нога предупредил, что пора откочевывать, жара может и затянуться. Обычно племя переходило на новую стоянку несколькими группами: кто-то предпочитал занять на новой стоянке места получше, кто-то считал уместным не спешить. Будущему вождю и Хха было все равно: утвари у них было мало, а курами вообще не обзавелись.

Приоткрыв один глаз, Хха наблюдал за девчонкой — Три Камушка пыталась увязать старую подстилку. Как это сделать по правильной традиции она явно знала, но попробуй управиться одной рукой и коленками. Но дело не в этом. Если она взялась собирать вещи, значит, причисляет себя к жителям этого типи и не собирается уходить к теткам. С одной стороны, это понятно, рана подживает, потрудившихся червей Хха из мяса, очищенного от гнили, уже вынул, но промывание и смена повязок еще нужны. С другой стороны, жить подрастающей девочке с молодыми воинами не особо прилично. С промыванием руки и тетки бы справились. Она вообще здесь кто? Но опять же, с другой стороны, и Но-По-Э тоже непонятно кто. Сопляк сам себя к молодым воинам причислил, но на самом деле он еще и не хайова — Речная Нога об этом не объявлял. Но в последние дни эти двое мелких своевольных в три руки — одна рука знающая и две кривые — шили Но-По-Э новые леггины. Старые «шта-ны» сопляка протерлись на заду до позорных дыр, и обнова, пусть и не особо нарядная, со скромной бахромой, пришлась к месту. Но шитье одежды — занятие опять же семейное, имеющее значение, но в данном случае, абсолютно непонятно что означающее.

Э,что за времена — дети что хотят, то и делают⁈

Хха повернулся на живот, дотянулся и пхнул друга:

— Вставай, вождь! Над нами палатку снимают.

— Я только ненужное сворачиваю. Что б было готово, — тихонько оправдалась девчонка.

— Уймись, Трикаменная. Завтра палатку свернем, я с Грызущей Мышью говорил, она завтра уходить собирается. Вместе поедем — сонно объявил Джо. — И вообще ты одной рукой все криво увяжешь, смеяться будут.

— Руку все равно нужно разрабатывать, — сказал, не вынимая головы из-под шкуры, Но-По-Э. — При таких повреждениях упражнения необходимы! И не надо говорить что «я сильно умный». Про технику упражнений я не знаю, но точно — они нужны!

— Вставай, Не-Умный-Но-Знающий, тебе за водой идти, — напомнил Хха.

Вчерашнее обжорство давало о себе знать — завтракали вяло, хотя подкопченное мясо было на диво сочно, а вода освежающе прохладна. Пепельный большой ночной мотылек гонялся за двумя изумленными мухам — погоня кружила над головой Джо. Сопливые воин и скво украдкой хихикали, будущий вождь посматривал с подозрением.

Наконец, вышли на скальную тропу. Джо обозрел сияющие солнцем Прерии, потянулся, потрогал висящие на копье щиты:

— Подсохли. Неплохо получилось! А что твоя магическая защита? И от когтей, и от копья?

— Защита отлично заслоняет от глупых вопросов, — проворчал Хха. — Я уже говорил — понятия не имею, есть ли от знаков какая-то польза. Мне показалось, что так лучше, я и сделал. А щиты и без знаков получились недурны.

— Это верно. Ко мне уже двое воинов подходили, намекали, что собираются сменить щиты на новые, — ухмыльнулся будущий вождь.

Щиты и самому Хха понравились. Слои кожи склеились как нужно, обручи и распорки создали красивую, почти безупречно круглую форму, держащие ремни на славу подогнаны. Боевая поверхность выкрашена черной краской с единственной красной линией — символизирующей род ката-«отрезанные», древнее имя племени. И верхние чехлы из простой кожи для щитов успели сшить, все как нужно. С таким щитом встретиться в поединке с достойным воином-кингеном — разве не истинное ку?

Хха стало грустно. Шаманам сражаться в поединках не приличествует. А дело идет к тому, что кое-кто здесь так и станет тем-кто-вместо-шамана. И это надолго. Вот поэтому, а вовсе не от обжорства, та тяжесть между пупком и грудиной.

— Смотри, Длинный Лук и Лунный Глубокий Рот скачут, — удивился Джо. — И без добычи⁈

Тяжесть в животе Хха на миг стала почти невыносимой. Но охать было некогда. Что-то случилось, иначе охотники не гнали бы лошадей галопом. Схватив оружие, не-шаман бросился догонять уже метнувшегося вниз по тропе друга.

Еще не выскочив к краалю, Хха услышал:

— Лодки на реке!

Сбегались дети и скво, Длинный Лук рассказывал вождю и воинам о небывалом событии…

Лодок было две и шли они, естественно, вниз по течению. В лодках около двадцати человек, ночевали на отмели напротив осыпи Старого Бизона, тронулись в путь вскоре после рассвета. Охотники-хайова, заметившие костры лагеря чужаков, благоразумно близко не подходили — прерии у осыпей плоски и открыты, там даже тростников нет, незамеченными остаться сложно, а быстро отойти и известить племя так и вообще невозможно.

…— Лодки разные: одна поменьше, другая больше. Но обе сплошь деревянные, сбитые, крепкие, — рассказывал разведчик. — Не знаем, как они смогли спустить лодки через Верхний Порог. С виду лодки тяжелые, груженые…

Это было немыслимо. Двадцать чужаков! Наверняка с железом и иными богатствами! На лодках⁈ И сами идут в руки хайова⁈

За всю Историю Здешних Времен племя лишь дважды видело лодки. Вернее, их обломки. Куда чаще река приносила выдолбленные из стволов челноки, один такой несколько лет служил индейцам, пока его не унесло во время Воды. Но лодки и челноки — это совсем разное. И главное, двадцать человек⁈

Речная Нога расспрашивал разведчиков, но те не столь уж много знали — разглядеть издали врага было сложно. Какое у чужаков оружие? Есть ли среди них женщины и иные не-воины? Каков груз? — все это пока оставалось неизвестным. Единственное, что могли утверждать видевшие врага охотники — скорость лодок не очень велика, едва ли успеют к вечеру дойти до Лагерного Холма. Возможно, остановятся на ночевку у Птичьей стоянки — она и с воды должна быть хорошо заметна.

Вождь сделал то, чего опасался Хха — нашел взглядом не-шамана. Пришлось выйти вперед и честно признаться:

— Я ничего не видел. Никаких знамений.

Под взглядами всего племени признаваться в слепоте оказалось крайне неприятно, но Хха не собирался лгать. Как бы там не считалось, он не настоящий шаман.

— Это плохо, но пусть так. Но что ты чувствуешь? — строго вопросил Речная Нога.

— Тяжесть, — не задумываясь, ответил не-шаман.

— Так всегда перед сраженьем — едва ли не хором признали Старое Копье, Грызущая Мышь и Длинный Лук.

— О чем вы болтаете, тупицы⁈ Что за дикость, что за агрессивный affekt⁈ — завопили из-за спин собравшихся. — Это же лодки, очевидное доказательство progressa и высшего tsivilizatsionnogo развития. Возможно, это даже katera! Торговцы или спасательная экспедиция! И вы собираетесь напасть на хорошо оснащенных, разумных и организованных людей⁈ Я khueyu, дорогая redaktsiya!

Хха увидел гневно воздевающую руки шакалиху — вид у тетки был вдохновленный и безумный. Говорят, примерно так выглядели древние шаманы во время общения с духами. Но та дикость давно уже вымерла, хайова поумнели.

— Кто-нибудь, уведите Гордую Ко, — морщась, приказал вождь. — И пусть за ней присмотрят.

— Прочь грязные руки! — завопила шакалиха, но тут кто-то из скво, наконец, стукнул палкой по говорливой тыкве.

— Вот это добрый знак, — пробормотал в наступившей тишине Старое Копье. — Хайова, а не велят ли нам духи принести жертву?

Вождь вопросительно глянул на Хха, но ошеломленный не-шаман ничего умного и прочего изречь не успел.

— Это никчемную болтливую Пришлую⁈ Духам⁈ — с отвращением воскликнула Грызущая Мышь. — А духи не оскорбятся? Я бы точно разгневалась. Уж лучше прирезать пару настоящих куриц.

— У нас еще будет время для принесения достойных жертв, — сказал вождь. — Наш не-шаман об этом поразмыслит. А сейчас мы займемся делом…

Немедленно были высланы новые разведчики, женщинам и детям были отданы указания. Хха осознавал, что племя оказалось в непростой ситуации. Уйти ниже по реке не позволяли Нижние Пороги. Без сомнения, разумнее всего было проскользнуть мимо непрошенных гостей, уйти вверх по течению Гранд-Аванк, оставить имущество, женщин и лишних лошадей в укрытиях выше Птичьей стоянки — прерии там шире и частью успели просохнуть. Но тростниковые заросли вдоль реки еще не поднялись, равнина от воды до обрывов просматривается, значит, двигаться придется ночью, к чему куры, дети и лошади, тянущие волокуши не привыкли. Ржание лошадей и иной шум неизбежно привлекут внимание, если не речных странников, то уж точно гиен, оцелотов и прочих хищников. Опасный и не очень хороший план. Можно иначе: скво, куры и прочее поднимутся на обрыв, тогда опасность с реки им точно не будет угрожать, но наверху и так хватает угроз. К тому же всех лошадей придется оставить в краале Лагерного Холма, а изгороди большого загона и скальные тропы на обрыве заметит с реки и самый тупой лодочник. К тому же, часть воинов останется наверху для охраны лагеря…

Главная проблема была в том, что хайова пока не знали, что за чужаки плывут в лодках. Двадцать человек — число не говорящее ни о чем. Если на лодках идут семьи, с женщинами и детьми, то у чужаков всего пять-восемь воинов — победа будет славна, добыча обильна. Если там только воины и вооруженные гребцы, битва будет еще славнее, добыча богаче, добытое железо тяжелее, но война неизбежно затянется. Хайова — непревзойденные воины и храбрецы, но племя не может себе позволить терять воинов. Чужаков надлежит брать хитростью и обманом, только так выигрываются серьезные войны.

Хха боролся с возбуждением, видел, что и сородичи изо всех сил пытаются сохранять спокойствие. Как жабу не дуй, сейчас все зависело от новостей, которые принесут разведчики. Речная Нога послал еще троих — на этот раз были выбраны самые ловкие, способные быстро пройти над обрывом и вернуться до наступления ночи. Неудивительно, что одним из храбрецов оказался Джо.

Речная Нога кивнул наблюдающему Хха — отошли к изгороди крааля.

— Послушай, юный Аванк, я знаю, что ты воистину храбр, уже далеко не хил, и давно готов взять свой первый скальп, — негромко сказал вождь. — Но сейчас ты пойдешь в свой дом и обратишься к духам. Я помню, что ты не считаешь себя шаманом. Но ты достаточно умен, чтобы понимать — племени нужен шаман.

— Сделаю, как говоришь, вождь. Но я должен еще раз сказать — я не шаман.

— Мы помним. Возможно, в будущем у нас появится человек более склонный и способный обращаться к духам. Возьмем пленного или полноценный дар проявится у кого-то из подрастающих детей. Или ты воспитаешь шамана из Но-По-Э. У мальчика есть способности обращать свой взор к невидимому, он не так уж глуп и охотно болтает языком. Если бы ему еще слегка укоротить тот язык… Но пока шаман — ты.

— Я понял, вождь.

— Народу хайова не нужно, чтобы ты сейчас сидел на шкуре подобно хворающей мыши-погадке и горевал, что не сможешь взять скальп, — сухо напомнил Речная Нога. — Задуши змею обиды и обрати свои помыслы к духам. У тебя нет амулетов, это дурно.

— Я не умею их делать. Да и не испытываю желания. Мне проще смотреть на реку или прерию, и слышать их шепот.

— Недорого и практично, — усмехнулся вождь и снял с шеи шнурок с одним из своих многочисленных талисманов. — Все же возьми и это. Когда-то амулет сделала Тусклая Ягода. Просто так, я ее не просил, и не отдаривал. Не знаю в чем его сила, но тебе она может открыться… — Речная Нога поскреб ногтем камень амулета и задумчиво пробормотал: — Тогда подарок был покрасивее. Со временем все меняется, Хха. Река, Прерия, лошади, амулеты, люди… Когда-то Тусклая Ягода была не такой уж тусклой, но едва ли ты помнишь те годы. Печально, что она ничему не успела тебя научить. Что ж, обратись к духам со всем своим не-шаманским откровением…

Хха кивнул.

Он поднимался к Скальной Тропе и за спиной словно половина бизоньей туши висела, отягощала. Не нужно было быть шаманом, чтобы почувствовать — тяжесть, которую ощущали старшие воины, Грызущая Мышь, да и сам не-шаман, не миновала и вождя. Но к чему относится дурное предчувствие? К войне или будущему кочевью через реку, насчет которого намекало ночное видение? Возможно, в этом году лучше избежать похода на кингенов? Или неразумно сейчас об этом думать?

Хха смачно сплюнул под левый мокасин. Отчего все воины как воины, а тут голова лопается, словно ее до самого темени раскаленными камнями наполнили⁈

Он увидел Три Камушка — девчонка сидела перед типи, оттопырив локоть в «колчане». Сейчас начнет выспрашивать; вниз она не спускалась, а от пробегавших мимо скво много не узнаешь.

— Сейчас буду к духам взывать, — сумрачно предупредил не-шаман.

Девчонка молча кивнула.

Вот так подлечишь человека, а все равно никакого участия — только и кивает — взываешь к духам, ну и взывай, обычное дело.

Хха скрестив ноги сел посередине пустой палатки, удобнее подвинул один из тюков с увязанными шкурами и принялся смотреть сквозь откинутый полог. Сияла в треугольной раме предвечерняя Гранд-Аванк, вольно раскинулась зеленеющая пятнами прерия. Присутствия духов не ощущалось, тянуло в сон.

Не-шаман вроде бы не задремывал, но как-то внезапно обнаружил стоящие рядом чаши: с водой, и с полосками пеммикана. Хха машинально принялся жевать — полоски мяса оказались пряными, пропитанными жиром. Кто-то из опытных женщин делал, у самих молодых воинов выходило недурно и питательно, но по вкусу на головешку похоже.

Да… Шаман… умный, уважаемый, растолстевший. Три Камушка в жены взять — она тихая — и еще кого-нибудь из скво, чтобы ночами окончательно не затолстеть. Хха осознал, что размышляет о сугубо неподобающем, только рот и пальцы делом заняты. Амулет, подаренный вождем, потихоньку поддавался оттирающим его пальцам, менял цвет. Это камень и все, что рядом с ним было прикреплено, слишком зависелось среди более мощных талисманов Речной Ноги — магическая сила среди силы, наверное, теряется.

Слух бегущих по тропе ног Хха услышал издали, отпустил висящий на шнурке бессильный талисман, вздохнул и утер жирные губы. В палатку сунулся Но-По-Э:

— Их двадцать один! Все мужчины! Встали на ночевку напротив Птичьей стоянки.

— Кто сказал?

— От реки разведчики вернулись, и Джо с воинами сверху спустились. Он сказал — сейчас к тебе придет.

Хха обозлился:

— Я еще не настолько растолстел, сейчас сам спущусь.

— Ага. Я передам!

Суетливый гонец исчез. Хха еще разок вытер рот, злобно посмотрел на лук и колчан со стрелами. Брать? Сочтут за важный знак — шаман-не-шаман с оружием, наверняка, означает что-то особенное. Что за жизнь⁈

Он вышел на тропу. Три Камушка смотрела вниз. Хха машинально провел ладонью по ее приглаженным волосам — блох болезни почти не осталось, но проверить не повредит.

— Послушай, я тебя в жены не возьму, — сказал не-шаман и изумился — полнейшее отсутствие поблизости духов как-то странно влияло на язык. Нашел время о пустяках болтать.

Девочка запрокинула голову, посмотрела на стоящего за спиной дурня:

— Я знаю. Да мне уже и самой расхотелось.

— Да? Это хорошо. А то мне сказать было неудобно, — пробормотал Хха.

— На одноруких вообще не женятся. И потом ты меня такой грязной и больной видел, что вряд ли полюбить можно. Разве как сестру или дитя. Но для твоего дитя я слишком взрослая, — объяснила девчонка.

— Тоже верно. Но замуж за достойного воина мы тебя все равно отдадим. Рука рукой, но в тебе еще и рассудительность есть. А это большое достоинство.

— Если меня с Ко-Гордой-Ко сравнивать, так я вообще прекрасна, — заверила девчонка.

Хха одобрительно хмыкнул, но тяжесть между пупком и грудиной немедленно возросла. Вот, жаба ее надуй, как одно упоминание о шакалихе действует. Но ведь не время, вообще не время отвлекаться. Двадцать один — число непростое, лучше бы речников было ровно двадцать. Или двадцать два.

Он сбежал на площадку над краалем — воины собрались вокруг прибывших разведчиков, в сумерках масса воинов-хайова казалась особенно внушительной. Но облегчения при виде этого успокаивающего зрелища Хха не ощутил и утвердился в мысли, что слова подготовил верные.

На не-шамана немедленно воззрилось несколько десятков глаз.

— Духи наблюдают и ждут, что решат опытные воины, — внятно оповестил Хха.

— Верно, это сражение живых, духи уже позаботились о нас! — поддержал Длинный Лук. — Река принесла нам скальпы и добычу.

— Все принесенное рекой мы сосчитаем позже — напомнил Речная Нога. — Чужаков много и едва ли мы споем песнь победы даже не вспотев. Наверняка у них всех железное оружие.

— Но мы готовы, — просопел Старое Копье. — И стрел у нас больше, чем у них мечей. Нечасто клинок и копье опережают меткого стрелка.

— Случается и такое, — Грызущая Мышь демонстративно почесала шрам полускрытый нарядной боевой рубашкой. — Но нас больше и мы в своей Прерии!

— Похоже, чужаки знают, что они на наших землях и будут держаться настороже, — угрюмо сказал Джо.

— Возможно, они никого не видели, просто трусливы и непрерывно озираются. Пусть боятся, — провозгласил вождь и остальные воины одобрили.

Хха догадался, что что-то пропустил. Как могли разведчики выдать себя⁈ Ходили самые опытные воины…

— Остаемся на Лагерном Холме, — окончательно решил Речная Нога. — Если бродяги решат проплыть мимо, отправимся следом и покончим с ними у Нижнего Порога. Если повернут к берегу, проявим гостеприимство, угостим мясом, рассмотрим, чем они могут отразить наши стрелы и копья, а уж потом покончим с врагом. Едва ли они решатся нас атаковать немедля и прямо у Лагерного Холма. В любом случае,встретим их у гряды Мохнатого Притворника, ближе к лагерю не станем их приглашать, а в случае коварства чужаков и предательского нападения скво и дети успеют укрыться на Скальной Тропе.

— Едва ли чужаки осмелятся напасть здесь, — подтвердил Старое Копье. — Трудно представить, что даже самые глупые речники вознамерятся гоняться за всадниками. На лодках воевать нельзя, чужаки обречены. Их скальпы украсят наши типи! Единственное, что мне не нравится…

— Да, их число. Двадцать один — это не лучшее предзнаменование, — Грызущая Мышь покосилась на не-шамана.

— Это не предзнаменование. Считали чужаков наши разведчики, значит, это наше число и принесет удачу, — сказал Хха и чуть не шлепнул себя по губам. Откуда эта болтливость⁈

— Очень верные слова! — похвалил вождь. — Утром мы встретим глупцов, вечером порадуемся их железу и скальпам. Впрочем, война может затянуться, нужно быть готовыми идти за ними. Если понадобится, будем преследовать их и ниже порогов. Люди без лошадей, бросившие поклажу, в ужасе способны спуститься по береговым скалам — они же не знают что это бесполезно. Но мы должны предусмотреть все! Сделаем так: на рассвете День Жаркого Облака и наш шаман, который-совсем-не-шаман, поднимутся на обрыв и пройдут навстречу пришельцам.

Джо заворчал:

— К чему мне уходить от битвы? Возможно, сраженье начнется сразу же.

— Успеешь проявить свое бесстрашие, — заверил Речная Нога. — Ты самый быстрый, и ты будущий вождь. Если не свершишь глупость. Но главное — мы должны присмотреть за гостями. Мне не нравится вовсе не то, что их ровно двадцать и один. Число легко исправить. Но отчего они так уверенно плывут к нам, если знают что здесь хайова? Они даже не пытались перенести ночевку на другой берег. Да, возможно, они знают, что там на них могут напасть кингены. Но тогда получается, что они опасаются этих ничтожных рыбоедов больше чем нас? Это бессмыслица. Тогда отчего они столь безрассудно плывут к нам в руки? Возможно, они припасли для нас нечто неожиданное?

— Других лодок нет. Мы смотрели, — напомнил Длинный Лук.

— Это на реке нет. Но, возможно, другие лодки оставлены далеко, а люди с них идут берегом? Мы все еще не знаем привычек чужаков, — вождь многозначительно указал томагавком в сторону реки.

Воины молчали. Идти берегом, не зная укрытий и место ночевок — безумие. Но кто знает этих глупцов? Они в любом случае плывут к своей смерти.

— Лучше проявить осторожность, — сказал Речная Нога, явно удовлетворенный задумчивым молчанием опытных воинов. — Вы двое присмотрите за берегом и обрывом, Хха прислушается к духам — возможно с высоты обрыва их слышнее. Эй, я знаю, что ты воин и твой лук бьет не хуже других. Но еще ты залечил руку Три Камушка, и было бы безумие рисковать нашим единственным не-шаманом и не-лекарем. Возможно, у нас будут раненые, да и в любом случае воины охотно поделятся добычей с врачевателем и предсказателем.

Хайова сготовностью закивали, одобрительно хлопая Хха по плечам. Юному не-шаману хотелось протестующее заорать, но это явно было бесполезно. И недостойно. Придется лезть на обрыв.

Речная Нога напомнил, чтобы разведчики прихватили с собой мальчишку-Пришлого, пусть побудет в качестве гонца — если что-то будет замечено, присылать немедленно. Воины разошлись — накануне битвы следует хорошо отдохнуть.

— Как-то странно все вышло, — в некотором ошеломлении пробурчал будущий вождь, когда друзья поднимались на Скальную Тропу. — Я рассчитывал на три-четыре красивых и необычных скальпа.

Хха лишь сплюнул под мокасин. Дело складывалось так, что плюй хоть под левый, хоть под любой, — толку никакого.

— Зато сверху будет все виднее! — намекнул карабкающийся впереди Но-По-Э. — Засядем с удобством, отследим.

— Глупец! Улыбнись удача, ты мог бы взять свой первый скальп! — потрясенно воскликнул Джо.

— Ничего, я пока присмотрюсь, в этом деле опыт необходим, выделка опять же… еще запорчу чего-нибудь по криворукости, — без тени расстройства ответил мальчишка.

— Вот как это понять⁈ — рассердился будущий вождь. — Тебе уже показывали, как это делается, а с сушкой я бы помог. Каждый воин обязан жаждать и мечтать о первом бое!

— Это чего, трусом считаете, что ли⁈ — обиделся Но-По-Э. — Просто у меня покатолько копьем прилично получается.

— У тебя языком еще лучше получается, — проворчал Хха. — Дай нашим ушам отдохнуть.

Мальчишка, пробормотав про «ножа железного еще не добыл, чем те скальпы снимать⁈» убежал вперед.

— Джо, откуда чужаки могут знать, что мы здесь? Кого из разведчиков они видели? — спросил о наиболее загадочном событии Хха.

— Не знаю. Вернее, я не понял, — Джо помолчал. — Было слишком далеко. Мы наблюдали с обрыва, я едва различал людей около лодок. Конечно, наши разведчики внизу нам были виднее — спрятанных лошадей я видел отчетливо, да и перья на голове Глубокого Рта шевелились. Но нам до разведчиков было втрое ближе, чем от лодок. Но тут я понял, что чужаки их тоже видят. Понял по движениям в их лагере, что ли. Ну, ты знаешь, как это бывает.

— Примерно понял, — согласился Хха. — И что ты думаешь?

— Что тут подумаешь… Возможно, у них тоже есть шаман? — шепотом предположил будущий вождь.

— Может быть, — Хха сильно сомневался, что какое-то магическое озарение способно помочь разглядеть довольно грязные перья на голове Глубокого Рта. — Вообще-то, это мало что меняет. Судя по моим знаниям в шаманстве, содрать скальп с черепа говорящего-с-духами ненамного труднее, чем с иного другого, не-говорящего, врага.

— Будем надеяться, — кивнул Джо. — Но меня все равно беспокоит, как они смогли увидеть наших разведчиков. А если я ошибаюсь, и чужаки ничего не увидели, а мне просто почудилось — меня это еще больше тревожит. Может, у меня с глазами что-то?

— Я непременно плюну в них хорошо пережеванной волшебной травой, и твой взор станет острее, чем у самца баамма в гонные дни, — пообещал Хха. — Что бы ни беспокоило нас, дело решат наши стрелы. Так говорили духи задолго до того, как ваши дружеские пинки загнали меня в шаманы.

Рассвет выдался прохладным, в негустой дымке, молодые разведчики взобрались на обрыв, не слишком вспотев. Знакомая тропинка петляла между колючих кустов.

— Доброе предзнаменование: враги сегодня будут дохнуть сами собой, — Джо ударом мокасина отправил в обрыв длиннохвостую упитанную мышь-погадку, валявшуюся, задрав лапки, прямо на тропинке.

— Вряд ли это знак. Мышь придушила пятнистая ночница, вот если бы мы саму кошку увидели, то было бы истинное предзнаменование. Правда, неизвестно что означающее, — объяснил Хха.

— Еще можно по внутренностям птиц гадать! — сообщил Но-По-Э, тащивший оба щита.

— Можешь сам попробовать. Что за дикая мысль? — поморщился не-шаман.

— Мне просто так вспомнилось, к teme topika, — красиво оправдался мальчишка. — А что это кошка-ночница? Мелкий леопардо-оцелот?

Вот так у Но-По-Э всегда. О ковырянии в птичьих кишках успеет сказать, а заранее расспросить о мелком, но серьезном, ночном хищнике ему недосуг.

Охотники-наблюдатели устроились на надежном скальном выступе: по правую руку открывался изгиб обрыва, уводящий вдаль — насколько хватало взгляда — к Верхнему Порогу, по левую руку выпирал откос Лагерного холма, можно было рассмотреть даже тупик одной из скальных троп. Прерийная трава у подножья казалась плешивой — сверху отчетливо было видно насколько она вытоптана копытами лошадей и ногами людей. Ближе к краалю начиналась уж совсем красно-рыжая земля, правда, самого загона с этого места видно не было.

Будущий вождь растолковывал сопляку насчет кошек-ночниц, Хха послушал-послушал, удобно улегшись локтями и животом на чехол щита — потянуло в сон. Противиться не имело смысла: почти-шаманские сны превеликая ценность, это все знают…

Проснулся Хха сразу и окончательно, хотя никто не пихал. Блестели воды Гранд-Аванк — справа излучина реки подступала много ближе к обрывам — в кустах за спиной шуршали кузнечики, но птицы примолкли. Дневная жара тяжко легла на верхние Прерии, казалось, — высуни руку из тени куста — задымится. Хха догадался, что спал долго, уже глубоко за полдень — странно, отчего так крепко заснул?

— Что снилось, не-шаману? — осведомился Джо, продолжая разглядывать нижний мир и прислушиваться к верхнему.

— Вот ты и снился, — сипло сообщил Хха, и потянулся к меху-мешку с водой.

— Я снился великому шаману! Я! — возликовал ехидный друг. — Это лучший день моей жизни! Возможно, я и сказителю приснюсь, и окончательно прославлюсь.

Глотая невкусную жирную воду, не-шаман глянул на спящего мальчишку — Но-По-Э прикрыл голову краем шкуры-подстилки и едва слышно посапывал. Тоже крепко спит. Гм, высокое воинское умение наблюдатели продемонстрировали.

— Ты действительно снился. Шел и вещал, довольно красноречиво, — пробормотал Хха.

— Я говорил о битве? — с интересом уточнил друг.

Не-шаман напряг память — суть сна уже уходила, истаивала в дымке раскаленного дня прерии.

— По-моему, о битве ты молчал. Речь шла о девушках.

— Странно. О девушках я сегодня даже не помышлял, — несколько обиделся будущий вождь. — Но ты проснулся вовремя, о, проницательный сновидец. Вон наши гости…

Хха уже и сам видел лодки: малая шла впереди, крупная за ней. Подробностей пока не разглядеть — лишь крошечные черточки на слепящем сиянии Гранд-Аванк.

— Они не спешат, — заметил не-шаман.

— Да, похоже, тоже всласть выспались. Шестами почти не работают, просто по течению идут? Но держатся ближе к нашему берегу. Возможно, просто обходят отмели с аванками? — вслух размышлял будущий вождь.

Хха пихнул мальчишку.

— Что⁈ Бежать? — вскинулся, вырываясь из пут тяжелого сна, Но-По-Э.

— Нет, пока извещать не о чем. Но вдруг тебе интересно взглянуть.

Наблюдатели обсудили манеры чужаков. Крайне неспешные люди — даже странно, что с такими привычками они смогли пройти так далеко по Гранд-Аванк. Уже можно было различить некоторые подробности — воинов потрясли размеры большей лодки.

— Если ее разбить на доски — это целое состояние! Зачем они такую дорогую строили⁈ — справедливо ужаснулся будущий вождь.

— Если считать ее не лодкой, а кораблем, то не такая уж большая, вполне скромная, — заявил сказочник Но-По-Э.

— Можно как угодно называть, но такая лодка бессмысленна. Ее на берег вытащить трудно и на любой отмели застрянет, — растолковал Хха.

— А они не вытаскивают. Так и плывут, не разгружая. Чего ей на воде сделается? — предположил упрямый мальчишка.

— Доплывут до порога и там назад повернут? Или вообще лодку бросят?

— Про пороги я не знаю. Наверное, там разгружают и берегом перетаскивают, — попытался вывернуться Но-По-Э.

Предположение выглядело откровенно нелепым. Разгружаться и перетаскивать лодку по береговыми скалами? Не имея ни одной лошади? Это сколько дней займет?

— Полагаю, у нас будут пленники, они нам и расскажут, — предрек будущий вождь.

— Воины, я понимаю вашу логику, но, возможно, лучше этих путешественников вообще не трогать? — неуверенно сказал Но-По-Э. — Вдруг у них там ruzhya или вообще pulemet? Судя по типу судна, вполне может быть и как бы…

— Мы готовы не расслышать твои слова только потому, что ты еще не хайова, — сурово намекнул Джо.

— Что ж мне и свои сомнения не высказывать? Это будет бесчестно!

— нервно, но храбро заявил сопляк-Пришлый.

— Будь честен. Но говори без куриных заклинаний, — напомнил Хха.

— А, это да. «Ruzhya» и «pulemet» — такое оружие, весьма смертоносное… — принялся объяснять Но-По-Э.

— Мы поняли, что ты говоришь об оружии. Но что это меняет? Хитрость и твердая рука — вот истинное наше оружие. Мы — хайова! — будущий вождь наглядно сжал в смуглом кулаке боевую дубинку. — А их оружие мы возьмем себе. Нам оно нужнее.

— Я не спорю. Но есть же и иные хитрости, не столь прямолинейные, — жалобно предположил мальчишка.

— Иных хитростей нет, — сухо сказал Хха. — Мы должны их убить.

— Ну, нас же вы не убили. Вы вообще были ко мне добры, — прошептал Но-По-Э.

— Видимо, напрасно, — буркнул не-шаман.

— Но-По-Э, ты получил новое имя и можешь стать истинным хайова, — как дурачку принялся объяснять будущий вождь. — Возможно, кто-то из чужаков тоже станет частью великого племени. Но не все, духи тому свидетели, далеко не все.

— А если они все сразу сдадутся? — предположил сущую несуразность мальчишка. — Вдруг они несчастные изгнанники или просто ищут, где жить?

— Двадцать один человек и все трусы? — не поверил Джо. — Так не бывает.

— Даже если бывает, такие нам не нужны, — пробормотал Хха. — Трусы и безумцы вообще никому не нужны. Они всегда готовы ударить в спину. Мы не сможем им истинно доверять.

— Политика? Понимаю, — мальчишка потрогал костяной нож за поясом. — Что ж, раз нет иного выхода… Но я бы сначала поговорил.

— А что, по-твоему, собирается делать Речная Нога? — рассердился Джо. — Война без переговоров — занятие глупцов. Мы должны быть хитрее, а вовсе не кидаться немедля в битву, бессмысленно рискуя жизнями воинов.

Между тем, надвигался момент, который воспоют в Истории Времен. Неспешно приближались к излучине лодки чужаков, столь же неспешно ехали берегом им навстречу трое всадников. Время скрытых уловок истекало: неизвестно, заметили ли пришельцы вчера индейцев, но теперь-то они точно видели хайова.

Хха испытал странное чувство — отсюда, с удаленной высоты, он словно наблюдал иную жизнь в иных Прериях. Трое всадников: вождь, Старое Копье и Лунный Глубокий Рот казались вылепленными из глины крошечными фигурками, а лодки чужаков — щепочками, которыми играют малые дети. Смотреть не хотелось. Хотелось повернуться и уйти в высыхающие заросли трав. Подстрелить прерийную курочку… А если попадется оцелот, переломать ему лапы и содрать шкуру. С еще живого.

— Это плохо.

Друзья обернулись.

— Что именно? — осторожно уточнил Джо.

— Все, — потерянно заявил не-шаман. — Я видел, как снимаю скальп с оцелота.

— Может, так зовут вождя чужаков? — будущий вождь поправил перья в своей обновленной прическе. — Мы все узнаем, Хха. И скоро! Сосредоточься на более понятных знаменьях.

Хха подумал, что будущий вождь успел заглянуть к кому-то из скво и привести в порядок свои модные волосы. И, наверное, не только волосы — этакий он спокойный.

— Интересно, Три Камушка видит лодки? — прошептал мальчишка, по странному стечению обстоятельств тоже вспомнивший о девчонках.

— Воины, о чем вы думаете⁈ — ужаснулся Джо. — Смотрите туда!

Лодки явно свернули к берегу, всадники остановились. Хха уловил движение вождя, ответное шевеление в головной лодке, но подробностей рассмотреть не смог — слишком далеко.

— Можем сдвинуться к тому выступу, там поближе? — воскликнул вытягивающий шею, но дурно соображающий мальчишка.

— Сиди! — зашипел вождь, придавливая глупца к земле упертой в шею дубинкой.

Шипеть и шептать смысла, конечно, не было. Но замереть и не вспугнуть удачу стоило. Первые слова переговоров там, на берегу, особенно важны.

Хха отвел взгляд от слепящей ленты воды, лодок и всадников, прикрыл глаза. Смотрел на оружие в руке друга. Отличная у Джо дубинка: рукоять и боевая часть обтянуты воедино прекрасно выделанной кожей, но ударный каменный шар сохранил определенную подвижность. Хрустнет череп врага под неуловимо быстрым ударом, брызги густой крови и мозга украсят светлую кожу оружия столь радующим взгляд многоцветным узором…

На излучину реки и встретившихся там людей Хха практически так больше и не взглянул. Вернее, изредка поглядывал, но больше ориентировался на разговор друзей — обсуждали происходящее Джо и мальчишка с крайним азартом. А не-шамана опять тянуло в сон. Правда, это был иной сон — прикрыв глаза и слушая, Хха представлял происходящее.

В лодках были бородатые и безбородые — странное сборище, не иначе чужаки из разных племен. Оружие — истинное богатство, сплошь железо, даже доспехи на все тело. С этими богатыми воинами справиться будет непросто. Но часть чужаков одета попроще, и это хорошо. Переговорам пришельцы, судя по всему, обрадовались. Особенно привезенной послами полутуше бизона. Подробности беседы рассмотреть было сложно: наблюдатели спорили, возможно, не напрягавший глаза Хха видел все даже яснее, но подтвердить или опровергнуть впечатления не-шамана было некому.

— Будут высаживаться! — торжествующе объявил Джо.

Чужаки провели лодки чуть ниже по реке — под защитой отмели течение слабело и встать на стоянку было легче. Место оказалось поближе к Лагерному Холму, но особого значения это не имело — замысел Речной Ноги, несомненно, удавался.

Хха жевал мясо со свежими травинками, запивал водой, слушал разговоры. Солнце стало добрее — день клонился к вечеру. Как часто случается на войне, дело шло гораздо медленнее, чем хотелось воинам. Но к утру дело будет сделано. Скорее всего, Речная Нога даст сигнал на атаку в самый неожиданный для чужаков момент. Пока все шло спокойно: пришельцы разбивали лагерь — у них были полотняные навесы-палатки, темно-красные и голубые, издали выглядевшие воистину чудесно. Вожди беседовали, сидя в стороне, а индейцы привезли еще мяса и топлива для костров.

— Ничего-ничего, когда начнется бой, кто-то из этих бородатых непременно убежит, — предрекал страшно переживающий свою удаленность Джо. — И вот в погоню отправимся уж непременно мы! Это будет достойная охота. Как считаете, с бородатых нужно снимать один скальп или два?

— Да на что тебе сдалась та подбородочная растительность⁈ — возопил чувствительный Но-По-Э. — Это ерунда, а не скальп!

— Если духи нашептали чужакам отрастить бороды, значит, это для чего-то должно пригодиться, — заявил будущий вождь. — Черной бородой можно оторочить низ леггинов, а вот рыжая будет лучше смотреться на ножнах ножа.

— Очень стильно, да, — не рискнул отрицать мальчишка. — Но вот зачем оно тебе⁈ Только пыль собирать.

Хха лежал боком на щите, смотрел на реку и разгорающиеся костры. Тень заката ползла по Прериям, возможно, поэтому мир казался чужим. Или это из-за чужаков? Тяжесть между пупком и грудиной нарастала.

— Джо, бой будет тяжелым, — внезапно для себя пробормотал не-шаман.

Спорщики, орущие уже едва ли не в полный голос, почему-то расслышали и немедля обернулись

— Что ты увидел? — осторожно уточнил будущий вождь.

— Ничего. Просто подумалось.

— Ну… вообще-то, их, бородатых многовато. Но с Речной Ногой будут почти все наши воины, мы пронзим их стрелами мгновенно. По-крайней мере, половину из чужаков. Дальше будет сложнее, но преимущество хайова очевидно. Даже если бородатые штаноносцы храбры и быстры как молодые оцелоты… на которых они, кстати, ничуть не похожи, мы их добьем уже не торопясь, завтра или послезавтра, — разложил и так очевидный план сраженья Джо.

Все было верно, но…

Хха, наконец, догадался, что не так:

— Это слишком понятно. Люди на таких больших лодках должны быть чуть разумнее нашего сказочника. Разумнее и взрослее.

— Но я-то чего… — забубнил сопливый говорун, но на сей раз вовремя умолк.

Хха, не поднимая головы, ткнул пальцев в его сторону:

— Слышишь? Даже он знает, когда не стоит болтать и лучше поостеречься. Они не глупее нас. Даже если бородатые.

— Пусть так. Но их меньше, они на нашей земле. Что, по-твоему, им делать? Прорываться под нашими стрелами? Дальше Нижнего Порога им не уйти.

— Это если они вообще знают про Нижний Порог, и… — не-шаман умолк.

Сказать действительно было нечего. Что-то шло не так. Или все именно так и должно быть? Духи и удача на стороне смелых и хитроумных. И разве хайова не именно такие воины?

В зарослях за спиной хрипло хихикнула гиена. Но-По-Э вздрогнул.

— Не нападет, — пробормотал не-шаман.

Гиен он чувствовал уже давно — стая небольшая; то один, то другой зверь подбирался сквозь шуршащие травы и с любопытством разглядывал спины людей. Звери молодые, не знают, что хайова опасны. Вот откочует стая в нижние Прерии, поближе к воде, там и получит болезненный опыт знакомства со стрелами.

Звери с пятнистыми спинами бестолковы, и не-шаман столь же бестолков. От осознания этого обстоятельства становилось все хуже. Хха еще не доводилось умирать, но он полагал, что умирающие примерно вот так себя и чувствуют. Огни костров двоились в глазах, мерцающая лента реки извивалась подползающей змеей. Хха не видел, но угадывал фигуры людей в лагере у воды. Люди-точки уже расселись у костров, более светлые одежды хайова, рядом кажущиеся почти черными странные куртки чужаков, жирные пиявки вытащенных лодок…

Джо и мальчишка обсуждали начинающийся пир, говорили-говорили-говорили…

…— Грызущая Мышь без своего лука выглядит странно.

— Ну да, она же сейчас просто молчаливая немолодая скво. Гости больше на Плачущую Гиенку глазеют…

Речная Нога приказал прийти в лагерь чужаков нескольким женщинам — уместнее усыпить последние подозрения гостей. По сигналу скво разбегутся и в бое участвовать не будут. Естественно, кроме Грызущей Мыши — должно быть, она страшно зла, что приходиться ходить по вражескому лагерю без лука…

Джо, не забывающий поглядывать в сторону пустынного берега, простирающегося выше по течению, с некоторым раздражением сказал:

— Напрасно мы здесь сидим. Только зады сделаем плоскими. Нет у чужаков никаких лодок и хитроумных пеших воинов. Да и где здесь скроешься? Разве что в Старом Поселке можно затаиться. Но засада на расстоянии двух дневных переходов — очень странная хитрость. Нет, мы могли бы сидеть на пиру. Он определенно войдет в Историю Времен. Хха, да что ты молчишь, как передутая жаба?

— Спит, должно быть. Все равно почти ничего не видно, — многоумный сопляк-сказитель ерзал животом по короткой шкуре-подстилке, силясь рассмотреть происходящее у далеких костров.

— Быть не-шаманом не так уж плохо. В любой момент духи готовы ему колыбельную нашептать, — проворчал будущий вождь.

Хха хотел сказать, что и не думает спать, но обнаружил, что не может вымолвить ни слова. Горло и язык одеревенели, в животе стало совсем худо. Что за странность умереть в такой момент⁈

…— Они атакуют, когда Плачущая Гиена будет танцевать, так, Джо? — прошептал мальчишка, преисполненный глупейших фантазий.

— Великолепная и коварная мысль, но едва ли… — будущий вождь онемел на полуслове.

— Что это, Джо⁈ — в панике прошептал мальчишка. — Они убивают наших⁈

Вот оно. Хха неимоверным усилием заставил колени разогнуться, поднять непослушное тело.

Мошки-люди у костров пришли в движение. Те, что темнее, были на ногах. Угадывались взмахи оружием, донеслись невнятные крики — едва ли далекие голоса можно было услышать, если бы наблюдатели их не ждали. Но ждали вовсе не этих криков! Светлые точки-хайова продолжали сидеть неподвижно, точно не веря, что бой уже начался. Нет, не все — кто-то из индейцев метался и сражался, пытаясь вырваться из озаренного круга у костров…

Джо в ярости зарычал — рассмотреть, что происходит, не получалось. Почему хайова сидят, словно уже умерли?

Наконец, донесся боевой клич племени. Вот оно!

Две светлые фигуры вырвались из кольца, одна тут же упала, другая почти растворилась в темноте — Хха показалось, что он узнает прыжки и манеру бегать. Темные точки-чужаки устремились в погоню… четверо…

— Это Мышь! — будущий вождь уже накинул ремень щита на плечо. — Она уходит в сторону Птичьей стоянки. Спустимся промоиной…

— Но там-то… — Но-По-Э растерянно тыкал рукой в сторону костров.

— Молчи, ребенок! — зарычал Джо.

Хха закидывал за спину щит: руки повиновались, но не-шаман вовсе не был уверен, что все же не умер.

Скрываться в темноте не имело смысла — молодые воины проламывались сквозь жесткую, норовящую изрезать лицо траву. Расщелина промоины в обрыве оказалась чуть дальше, чем помнилось. Закрепляя в каменном выступе ремень, Джо на миг замер, глянув в сторону лагеря у воды…

По-прежнему горели костры, люди-точки чуть заметно, лениво шевелились. Только темные. Светлые были виднее — неподвижные, лежащие, подсвеченные пламенем.

— Хайова больше нет, — сказал вслух об очевидном Хха.

Удар сбил его на траву — будущий вождь ткнул друга не палицей, и не копьем, но рука у него была ненамного мягче боевого оружия.

— Я глуп, — Хха, оперся о локоть, попытался перевести дыхание.

— Мы поможем Грызущей Мыши, — Джо ухватил друга за руку, поднял на ноги. Рывком проверил надежность ремня и практически прыгнул в пропасть.

Хха помнил, что ниже есть уступы, дождался, когда ременная веревка ослабнет, соскользнул следом. Но-По-Э стоял на коленях у края обрыва, примерялся, лицо мальчишки было бело, как брюхо протухшего аванка…

Тьма и размытый давними дождями склон полетели навстречу…

Глава 4

Когда, проклиная свои не слишком ловкие не-шаманские руки и ноги, Хха отпрыгнул от ременной веревки и оказался стоящим у грани прерий и подножья стены, будущий вождь уже исчез. Но тут донеслось яростное шипение:

— Лови сопляка и прячьтесь! Мышь ведет чужаков прямо сюда.

Но-По-Э попытался вывалиться из расширившейся расщелины прямо на голову не-шамана, но был пойман за леггины, чуть не перевернулся бестолковой головой вниз, но, к счастью, сдержал вопль. Хха придавил мальчишку за шею к земле, отползли в кучи камней и земли, сползших с обрыва во время Дождя. С детства Хха учили держаться подальше от столь опасных мест, но сегодня была слишком поганая ночь, чтобы помнить мудрые советы.

— Готовьтесь! — призвал невидимый Джо. — Они близко.

Сам не-шаман никого не видел, но в некоторых вещах имело смысл полностью доверять будущему вождю. Руки и левое колено болели после спуска, Хха отогнал никчемные ощущения, ослабил петлю, удерживающую копье у перевязи щита, передал оружие мальчишке. Но-По-Э сжал древко, сопляк-Пришлый заметно дрожал, но страха в нем было не больше чем надлежит. После того что наблюдатели видели с обрыва ужас убрался на иную сторону прерий.

— Думай о копье и крови. Мы их убьем! — прошептал Хха.

Донеслось предостерегающее шипение будущего вождя. Сейчас Хха и сам слышал звук бегущих шагов — негромкие шлепки мокасин о землю, шорох травы. Грызущая Мышь устала, видимо, оторваться от чужаков было непросто.

На миг у подножья появилась тень будущего вождя — он успел сбросить куртку, натереть грудь и спину липкой красной землей — казалось, лишь очертания более светлых леггинов промелькнули на осыпи.

— Джо? Хорошо, — прохрипела Грызущая Мышь. — Дай мне свой нож.

Будущий вождь выдернул из ножен свое короткое оружие:

— Ты ранена?

— Не болтай, мальчик. Сейчас мы их убьем. Не подходите близко, стреляйте только в лицо или ноги. У них хорошие доспехи. Не получится — отступите. Утром чужаки придут в Лагерный Холм. Спрячься, Джо.

Будущий вождь безмолвно исчез между глыбами осыпи.

Хха слышал тяжелое дыхание Грызущей Мыши. Воительница-скво сидела на корточках, опустив голову, повязки, сдерживающей волосы, на ней не было, тьма и рассыпанные пряди заслонили лицо, сделав безликой. Пахло кровью. По звуку дыхания не-шаман понимал, что она ранена в грудь, но хрипы и запахи боли ничего не значили — Грызущая Мышь уже была мертва. Или считала себя мертвой.

Обрыв отражал нарастающий топот — чужаки топотали, как стадо вспугнутых бизонов. Это называется — «са-поги» на ногах. Но речники не бизоны, и еще не вспугнутые, хотя тоже устали. Грызущая Мышь уводила их по дуге: сначала почти вдоль берега по направлению к Птичьей стоянке, потом свернула ближе к стене, намекая, что стремится назад, к Лагерному Холму. Шумные хищники стремились догнать жертву до того, как она приблизится к лагерю.

Топот нарастал, было слышно, как один из чужаков споткнулся, непонятно выругался. Грызущая Мышь осторожно втянула в грудь булькающий воздух, поднялась и полезла на обрыв — прямо на откос, где подняться заведомо было невозможно, зато светлая нарядная рубаха воительницы-скво особенно выделялась. Перепрыгнула на камень повыше, под мокасином обвалилась рыхлая часть осыпи…

— Вон ведьма! — загнанно рявкнул кто-то из чужаков. — Не стреляй, я ее и влажно-красную отбарю, суку этакую!

Грызущая Мышь упорно взбиралась на непреодолимую стену, враги рассыпались, окружая подножье осыпи. Теперь Хха хорошо видел ближайшего: молодой, некрасивый парень в кожаной безрукавке с нашитыми поверх богатыми металлическими кругляшами, в руках странное копье с очень широким наконечником. Кстати, бороды на морде нет. Наверное, еще не заслужил право носить варварское украшение. Следующий воин был с массивным топором, очень широкоплечий, но этого врага Хха видел хуже…

Стрела ждала на тетиве, натягивать лук не-шаман не спешил. Рано. С полутора десятков шагов промахнуться сложно, если только… Об этом не думать!

Хха кратко обратился к духам.

Взбираться вверх Грызущая Мышь уже не могла, тщетно пыталась ухватиться за трещины в камне.

— Иди сюда, прыткая баба. Позабавимся! — отплевывая густую слюну, призвал крупный воин чужаков — видимо, старший из преследователей.

— Я тебе копьем так славно вставлю! — подтвердил дальний воин.

Дальнего врага Хха практически не видел, зато взобравшийся на крайние камни чужак с топором стоял прямо как днем. Очень бородатый, прямо поверить в такую волосатость невозможно. И штаны какие широкие. Не-шаману очень хотелось всадить стрелу в середину бороды, но это было неразумно. Бородач удобнее подставился для Джо, его добычей он и станет.

Грызущая Мышь, ахнула, отчаянно попыталась вновь зацепиться соскользнувшей рукой, не удержалась и покатилась вниз. Хха и не представлял, что угрюмая воительница способна так притворяться. Тело в измаранной землей и кровью длинной рубашке подкатилось почти к сапогам воина-великана. Тот, огромный, тускло блестящий плетеным металлическим доспехом, стоял, широко расставив ноги, и хохотал:

— Сама легла! Чуть левее, ведьма, там земля помягче.

— Поосторожнее, Осин, она прыткая — предостерег дальний воин.

— Похоже, подыхает — с некоторым огорчением признал вожак, упирая конец древка толстого копья в спину неподвижно лежащей Мыши…

Поздно — Грызущая Мышь, не поднимая головы, рванулась к нему, одной рукой обхватила жутко массивную ногу, другой ударила ножом, целя под подол защитной металлической рубахи. Вождь чужаков взревел, попытался отпрыгнуть, но Мышь цепко висела на его сапоге — воин начал заваливаться, словно дубину вскинул копье, целя по голове противнице…

Хха не мог следить за последней схваткой славной воительницы-хайова. Не-шаман, отбросив малейшие сомнения и неуверенности, выстрелил в чужака-юнца — стрела вошла в щеку, враг безмолвно повалился на землю, носы ободранных «са-пог» замерли, обратившись один к Луне, другой к Темной Сестре…

…Стрела будущего вождя тоже, понятное дело, не сплоховала — воин с топором вздрогнул, словно не веря, потянулся к торчащему из глазницы древку, но пощупать черно-белое оперение ему не довелось — безмолвно рухнул на спину…

… звуков не было, потому что тьма аж дрожала от оглушительных воплей вожака чужаков — Грызущая Мышь вновь и вновь вонзала короткое лезвие железного ножа в пах врага, в лицо ей брызгала кровь, поверженный враг еще бил воительницу по голове и плечам древком копья, но эти удары были безумны и хаотичны, словно оружие сжимала рука огромного слабоумного младенца…

— За тем! — призвал Джо, прыгая по камням вдоль стены обрыва. На миг замер, натянул лук и пустил стрелу куда-то во тьму.

Выхватывая из колчана стрелу, Хха бросился в обход «языка» осыпи. Но-По-Э с копьем бежал следом.

— Не приближайся к чужаку! — не-шаман попытался прокричаться сквозь громоподобный рев вожака чужаков, еще ворочающегося на осыпи.

— Я понял! Понял! — пискнул мальчишка.

Обогнув камни, Хха не просчитался — получилось быстрее. Сразу увиделась спина убегающего врага. Уцелевший чужак соображал быстро, но бегал похуже. Устал бородач, и это хорошо.

— Хвост и ку! — предупреждающе крикнул невидимый под обрывом Джо.

— Да, о, вождь! — не-шаман приостановился, выстрелил… куда ушла стрела толком не видел, но в сапог явно не попала.

Топающий беглец оглянулся, попытался бежать быстрее. Наконечник его копья натужно взблескивал в лунном свете. Ха! — от свежих и легконогих хайова не уйти. Молодые воины настигали с луками наготове.

— Остановись, вонючий обезьян, тебе не убежать, — призвал будущий вождь.

Бородач вновь оглянулся, оценил ситуацию, останавливаться не стал, но сбавил ход. Теперь он двигался напрямую к речному лагерю — до костров было еще далеко — лишь крошечные светлячки и их отражение сияли на воде Гранд-Аванк. Но замысел воина понятен: избегая стрел добраться до своих сородичей.

— И-и, хвост! — скомандовал Джо.

Молодые воины одновременно выпустили стрелы… Почти ку — одна из стрел слегка задела сапог чужака. Бородач оскорбительно засмеялся:

— Грязные дикари, вы стреляете как дети. А этот сопляк с копьем вообще сейчас распердится от натуги.

— Я газы приберегу, — пообещал выносливый на язык Но-По-Э. — Как упадешь, так я на поганую харю все и выложу. Ты под ноги-то поглядывай, поглядывай.

— Тебя, гладкощекого, мы с воинами на четыре кости поставим, — пригрозил речной воин, кидая быстрый взгляд вперед. — Визжать поросенком будешь, рыдать и молить, чтоб быстрее прирезали.

— Еще и извращенцы⁈ Кстати, это сразу заметно, — с готовностью отозвался малолетний сказитель. — Нет, кастрировать вас и кастрировать, тут никаких дискуссий.

Хха одобрительно кивнул мальчишке — продолжай, заговаривай.

— Охолощенный в рабы пойдешь, воду таскать! — вдохновенно продолжил Но-По-Э. — Но сначала термическая кастрация — угольки в кишку, пока эта… как ее, простата мужского духа не пропечется.

— Кому воду носит? Бабам вашим, которые нас тешить будут? — загнанно хохотнул бородач. — Нет уж вашего племени, дикие вы глупцы, одни сучки, да гладкие мальчишки у вас остались.

Индейцы выстрелили, не сговариваясь — духи помогли, обе стрелы нашли цель. Не-шаман, заметивший манеру врага прикрываться копьем, попал в ладонь бородача, упорный Джо всадил стрелу в ногу чуть выше колена.

Бородач заскрипел зубами, сломал торчащее древко и внезапно громоподобно завопил:

— Ко мне, воины Тарса! Спасайте!

Ревел он как матерый баамм — Хха несколько испугался — так и оглохнуть можно.

— Копь…! — начал предупреждать Джо.

Не-шаман едва успел подставить спину со щитом — по части метания копий бородач оказался гораздо искуснее, чем в беге. Кратко зазвенела кожа щита — не-шаман подумал, что наконечник сейчас из кишок выйдет — все же настоящее железо. Но обошлось, только щит отяжелел.

— Ага! Копьецо-то забанилось! — радостно завопил Но-По-Э.

— Помалкивай! — предостерег Джо, накладывая новую стрелу.

Действительно, шуметь было неразумно — со стороны речного лагеря, доносились невнятные, но вполне слышные вопли.

— Ко мне, воины! Я здесь! — вновь заревел бородач, вытирая раненую ладонь о штаны.

Падать он пока не собирался, выхватил меч — Хха впервые видел настоящий вполне годный огромный нож так близко, но это ничуть не обрадовало. Ждать, пока враг кровью истечет и ослабеет было весьма неразумно.

Хха начал стрелять — быстро, не давая врагу передышки — стрелы клевали в железную рубашку, иной раз высекая крошечные искры, бессильно падали под ноги бородачу. Речник рычал, пятился вполоборота, склонял голову в шлеме, прикрывал железным плечом лицо. Шестую стрелу не-шаман вновь выпустил в руку с оружием — каменный наконечник задел тыльную сторону ладонь, но недостаточно сильно. Бородач всхрапнул как раненый бизон, но меч не выронил…

Джо, ставший меньше ростом и почти растворившийся во тьме, подкрался к врагу сбоку, и ударил дубинкой, метя по вражеской шее. Камень в коже довольно звучно бухнул по крепкому загривку и металлическому воротнику — речник неожиданно ловко ответил мечом. Джо, подвижный как молодой оцелот отпрянул, клинок меча лишь задел кромку щита, висящего за спиной индейца.

— Иди сюда, дикарь! — загнанно потребовал бородач, но в этот миг стрела не-шамана, наконец, пронзила его предплечье. Чужеземный воин с проклятьем попытался перехватить выпадающий из руки меч, но вновь оказавшийся рядом Джо, выбил опасное железо…

Хха, не оглядываясь, вскинул открытую ладонь — мальчишка за спиной не сплоховал — копье легло в пальцы хайова, оставалось лишь повернуть его тупым концом вперед. Не-шаман ударил дважды — в плечо и голень врага — бородач выронил уже выхваченный нож, упал на одно колено. Джо расчетливо опустил дубинку на затылок противника — наконец-то поверженный враг ткнулся волосатой мордой в песок.

— Вот это ку! — хрипло оповестил Джо.

Хха ощутил, что его как-то странно и неуместно дергают назад — оказалось, это Но-По-Э пытается выдернуть копье, застрявшее в щите не-шамана.

— Туго засело! — нервно пояснил мальчишка.

— Потом! — подскочивший Джо ударом трофейного меча легко отсек древко от застрявшего наконечника. — Пора уносить хвосты!

Действительно, крики от речного лагеря нарастали, Хха с опозданием увидел огни приблизившихся факелов. Вот, жабу их надуй, могут и догнать.

Болтать и обсуждать не было смысла, вместе с Джо подхватили под руки бесчувственного пленника, поволокли спиной вперед. Щит за плечами не-шамана полегчал, зато ноги врага тяжко волочились, то, что именовалось «са-погами» цепляло свежую траву прерии, собирало старый бизоний навоз и иной мусор. Отчего у чужаков задние ноги вообще такие массивные?

— Мы весьма заметны, — отметил будущий вождь, оглядываясь на оставляемый след.

— Возможно, это неплохо, — просопел Хха.

— Да, но мы наметили след уже достаточно, — Джо приостановился, закряхтел, забрасывая тяжеленного чужака себе на спину, не-шаман подхватил ноги пленника — не только массивные в глупейшей обуви, но и удивительно вонючие.

Теперь бежали чуть помедленнее, зато без вопиющих следов. Но-По-Э, нагруженный оружием, задыхался, но не отставал.

— Что там? — спросил пошатывающийся под грузом будущий вождь.

Хха оглянулся — огни факелов остались примерно на том месте, где был захвачен пленник.

— Не приблизились. Они не особенно спешат.

— Это хорошо. Спрячем пленника, возьмем Грызущую Мышь и отойдем к Лагерному Холму.

— Она уже не пойдет, — не задумываясь просопел не-шаман.

— Мышь — выносливая воительница, — возразил Джо, всегда предпочитающий верить в лучшее.

Хха промолчал. День и ночь оказались удивительно плохими.

Мир накрыла тень обрывов, Но-По-Э немедленно споткнулся и попытался упасть, но удержался. Разведчики выбежали к осыпи под наблюдательным постом. Грызущая Мышь, упираясь локтями в колени, сидела на камне.

— Это ку, — невнятно сказала она, взглянув на пленника. — Послушайте меня, хайова, у меня мало сил.

Индейцы бросили тяжелого бородача, Хха указал мальчишке, чтобы следил за прерией.

Грызущая Мышь явно едва держалась на камне, подбородок ее был в черной, вытекающей изо рта крови.

— Это был плохой день. Чужие нас околдовали. Начался пир, наши воины сидели наготове, ели и пили только вместе с врагами. Но… Силы внезапно покинули хайова. Не знаю, как это получилось. Когда бородатые обнажили оружие, немногим нашим воинам удалось вскочить. Еще меньшим удалось начать драться. Лишь Старое Копье и я прорвались сквозь врагов. Старое Копье слишком ослабел, но он пал с томагавком в руке и боевым кличем. Остальных хайова враг убивал и вязал как сонных обезьян-пупок. Колдовство победило нашу силу и храбрость… — Грызущая Мышь умолкла, пережидая пока изо рта выползет огромный сгусток крови.

— Скольких убили вы? — прошептал Джо.

— Одного. Всего одного, — не поднимая взгляда, прокашляла Грызущая Мышь. — Я стыжусь, хайова. Мой нож сломался, и меня протыкали как жалко мычащего теленка.

— Тебе нечего стыдится. Там было колдовство, здесь мы убили троих и взяли одного в плен, — объявил Хха, предав своему голосу особую убежденность почти-шамана.

— Да, — Грызущая Мышь выпустила на свою почерневшую рубаху еще один кровавый ком. — Джо, уводи с Лагерного Холма кого сможешь, не медли. Ночью, пройдете по берегу. Наверное, чужакам нужны наши лошади, мы об этом догадывались. Дурной день. Мальчики, я хочу умереть, взяв ку. Помогите мне…

— Ты уже взяла великое ку, убив великана, — напомнил Джо, помогая воительнице встать. — Мы расскажем о твоем подвиге.

Отвечать у Грызущей Мыши уже не оставалось сил. Видимо, в глазах у нее темнело — Джо и Хха помогли воительнице перебраться через камни, нащупать лежащее тело. Крупный бородач лежал на животе, из-под него воняло кровью и вскрытыми кишками. Грызущая Мышь опустилась коленом на спину врагу, взяла за волосы и с трудом приподняла голову мертвеца. Джо нагнулся вместе с женщиной, помогая удерживать нож в бессильных пальцах. Круговое движение клинка, будущий вождь коротко ударил мокасином в шею трупа, чмокнула-лопнула сорванная с черепа кожа.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — с кровью выдохнула Грызущая Мышь, сжимая скальп.

Воительница сползла с тела на камень, села, с облегчением вытянула ноги, еще раз кашлянула, и ее голова свесилась на грудь.

— Достойная смерть, — прошептал Хха.

— Да, нам бы так. Но сейчас нужно спешить, — Джо смотрел в прерию.

Казалось, факела удаляются к речному лагерю. Видимо, речники не рискнули преследовать хайова во тьме.

Имело смысл разделиться — так разведчики и сделали. Джо и Но-По-Э поспешили к Лагерному Холму, не-шаман занялся работой на месте. Снять с мертвецов броню и защитные куртки оказалось непростым делом — выяснилось, что под железной плетеной рубахой надета еще одна, «подкладная», которую тоже явно следовало забрать. Хха понадежнее связал пленника, увязал оружие и доспехи, оскальпировал своего мертвеца. Получилось довольно кривовато — у Джо со своим вышло куда быстрее и ловчее. Вообще-то, свежий скальп у пояса никаким торжеством душу Хха почему-то не преисполнил. Истинно сказали все живые и мертвые — дурная ночь.

Дальше ночь становиться получше не спешила — не-шаман выбился из сил, поднимая на обрыв добычу. Лазить туда-сюда пришлось неоднократно, веревка была коротка, а пленник весом — беременная самка-баамма. От толчков и ударов о стену, бородач пришел в себя, вздумал дергаться и извиваться, Хха слегка уронил его на один из уступов, это груз на время утихомирило.

Наверху гулял ветер, холодил взмокшую кожу. Хха сделал из баклаги-тыквы крошечный глоток — воду следовало экономить — и продолжил нелегкие труды. Луна светила хорошо, осмотреть раны пленника удалось быстро. Кровоточила только одна — на ладони.

— Помочиться на руку можешь? — осведомился не-шаман.

Пленник с перехваченным ремнем ртом лишь бешено косил глазом. Странный человек, и брови у него странные: густые, словно еще одна борода над глазами растет. Как таким уродливым существом жить можно?

Хха позволил себе передохнуть, послушать ночь. Пленник тайком жевал перехватывающий пасть ремень. Ему бы силы поберечь, они еще пригодятся. А ремень, выкроенный из хребтовой кожи, можно жевать до следующего Дождя. С другой стороны, что тут до утра осталось-то?

Тут Хха стало не до размышлений — сквозь высокую траву к обрыву крался оцелот. Шорохи были едва слышны, но в эту ночь не-шаман улавливал и самые мелкие подсказки — иначе было никак нельзя. Наложив стрелу на тетиву, Хха обратился к зверю — уйди, завтра придешь — мяса будет много…

Шорох не повторялся. Прикрыв глаза, не-шаман видел силуэт припавшего к земле зверя, плавающие в лунном свете пятна нарядной шкуры, вздрагивающие усы — снизу, из-под обрыва сильно пахло свежей кровью. Ветерок стих, даже пленник перестал мять зубами ремень — видимо, тоже почувствовал что-то.

Оцелот решил придти завтра. Хха открыл глаза и улыбнулся пленнику — скоро твой рот освободится, наш незваный гость, и ты призовешь духов, богов, и всех кого вы там цените, дикие обросшие люди.

Наконец-то! Обрыв отражал глухой стук копыт — внизу шел табун хайова. Хха встал с копьем на краю обрыва, зная, что снизу, на фоне неба он отчетливо виден. Стоило поддержать скво, занятых непривычной работой — все же не совсем одинокими женщины остались.

Сверху лошадей и немногочисленных всадниц разглядеть было сложно: сплошная масса теней, частью норовящих уйти левее, на вольную прерию. Тяжело удержать табун, не чувствующий привычной твердой руки погонщиков-мужчин. Но вот двое всадников настигли и завернули-направили непослушных лошадей. Один из всадников коротко вскинул руку в приветствии — узнать Джо по кругляшу щита за спиной можно было и без этого жеста. В хвосте табуна шли смирные лошадки с вьюками, ведущих их всадниц не-шаман так и не смог узнать — одна из погонщиц едва держалась в седле, неловко стучала пятками, подгоняя лошадку.

Табунщицам-хайова предстояла тяжелая ночь и мучительная дорога. Но не только им.

Стук копыт стих. Хха наблюдал за огнями лагеря у реки. Никакого движения. К счастью, ночь действительно темная.

Не-шаман выждал еще немного и решил, что пора начинать. Развязал рот пленника, стряхнул с хорошего ремня вязкие слюни бородатой обезьяны, смотал. Поднял тыкву-баклагу, взболтнул. Очень надеясь на отказ, спросил:

— Пить хочешь?

Пленник, гримасничавший, пытавшийся размять полуразрезанные ремнем губы, немедля зарычал:

— Дай воды, жестокий дикарь! Вы раскололи мне голову и продырявили руки и ноги. Ты знаешь, что сделают с тобой наши воины, когда поймают⁈

Хха дал глупцу напиться, бросил опустевшую тыкву и, слушая угрозы, разглядывал оружие. Сколько острого железа! Истинное богатство, еще вчера племя чувствовало бы себя счастливым. Но получилось наоборот. Но сейчас железо лучше отложить, уместнее привычный костяной нож.

— Что ты собираешься делать, патлатый полуголый урод⁈ Что за костяшка? — облизывая губы, спросил насторожившийся пленник.

— Я собираюсь страдать от жажды. Мне хочется пить, ведь я великодушно отдал воду гостю, которому требовалось восстановить силы. Но ты сквернословишь и оскорбляешь меня, и я начинаю жалеть о своей доброте. Только дружеская беседа способна меня развлечь и утешить. Но ты, злобный колдун с лицом, подобным промежности старой обезьяны, едва ли охотно порадуешь меня красочным и искренним рассказом. Думаю, тебя придется пытать. Не волнуйся, мохнатолицый воин, ты отдохнул, утолил жажду, ты выдержишь длинную боль…

Хха помнил рассказы, о том, что сердце воина, пытающего сильного врага, преисполняется счастьем и восторгом. Врали. Пытки — довольно трудное и утомительное занятие. Возможно, счастье не испытывалось оттого, что не-шаман не позволял гневу вырваться на свободу — пленник должен был мучиться, кричать, но не умирать. Что требовало полного хладнокровия палача. Есть такое слово — хладнокровие — это слово не из Старого языка, но вполне известное хайова.

…Временами у Хха закладывало уши. Пленник начинал лихорадочно говорить, вновь вспоминал о своем упрямстве, и нужно было выдумывать ему новую боль. Костяной нож быстро затупился, но это было даже кстати.

«Люди Тарса»… звучит как-то глупо. Но вот они приплыли сюда, и лучшие воины хайова мертвы или с ними произошло худшее…

…Вновь кричал бородач, так кричал, что Луна и Темная Сестра дрожали на небе. Он кричал и кричал — вознося звездам и обрыву проклятия и мольбы, взывая к своим странным богам — хотя о них Хха как раз и не спрашивал. Слушала Верхняя Прерия вой и стоны боли, вновь подходил оцелот, но приблизиться не решился. Хха не знал, долетают ли крики до лагеря на берегу Гранд Аванк, но очень на это надеялся…

Восток уже отчетливо пламенел, когда силы пленника окончательно иссякли. Хха бросил испорченный нож с обрыва — тел у осыпи еще не было видно. Кончается плохая ночь, но едва ли зарождающийся день будет лучше. Хотя шансы славно умереть вполне есть, тут судьба может быть милосердна. Ничего «особо-шаманского» Хха, естественно, во время пыток не испытал. Какие уж здесь знаменья и пророчества — потрошить бизонов много легче, там хоть много думать и много запоминать не требуется.

Всадника и лошадей Хха увидел издали — начинало всерьез светать. То, что Джо верхом, было неудивительно — наверняка позаботился увести табун далеко, оставить погонщиц в относительной безопасности и пешком едва ли успел бы к рассвету. Но зачем он крапчатого с собой привел? Вряд ли не-шаману доведется сесть в седло…

Джо махал издали, не-шаман показал, что видит, подхватил приготовленный нетяжелый узел с оружием. С тропки оглянулся: остальная добыча спрятана, бородатый — до пытки его звали Казз — еще дышал. Если умирающему повезет, к нему придет оцелот. Если нет, «человека Тарса» к полудню добьет солнце — оно жестче пятнистой кошки. В любом случае, разговаривать бородатый мертвец уже неспособен. По-правде говоря, Хха не был уверен, что пленник под конец пыток оставался в своем уме. Отрезать безумцу язык — разве не милосердие?

Собственный язык пока оставался при не-шамане, пусть и ненадолго, но язык вполне чувствовался, поскольку ссохся и пить хотелось просто страшно.

Хха спустился на скальную тропу Лагерного Холма. Снизу — от крааля — доносились голоса: естественно, будущий вождь добрался раньше, и теперь все оставшиеся в лагере расспрашивали о том, как удалось уйти табуну.

К разговорам не-шамана абсолютно не тянуло — Хха заглянул в ближайшую палатку, взял горшок с водой и долго пил, разглядывая разбросанные вещи. Скво в спешке собирали самое необходимое — скорее всего, выживут лишь ушедшие с табуном, их и следовало снарядить должным образом. Все верно — хайова умеют достойно умирать, если рядом нет колдовства. Которое, по правде говоря, не совсем колдовство.

Хха попил еще немного и решился спуститься.

У крааля сразу замолчали. Собралось четырнадцать человек: старые женщины, две матери с младенцами, сухоногий Ходивший Туда, ну и прочие, решившие не покидать лагерь. Три Камушка сразу посмотрела на скальп на поясе не-шамана. Остальные продолжали молчать. Да, едва ли тут кто-то спокойно спал из-за криков на дозорной вершине и мог не размышлять об их причине.

Что сказать Хха не знал, поэтому строго обратился к Но-По-Э:

— Ты мог бы ехать с табуном.

— Да какой из меня ездок? Так и не успел научиться, — мальчишка крепче перехватил древко копья. — А здесь я при деле, вот наверх лазил, за тылом присматривал.

— По Верхней Прерии они подбираться не будут, — заверил Хха.

— Многое узнал? — осторожно уточнил будущий вождь.

— Не слишком многое. Но бородатые придут прямо сюда. Они любят сражаться строем и опасаются открытой прерии. Нам следует приготовиться, — громко известил не-шаман.

— Мы убьем нескольких! — твердо сказал Ходивший Туда.

— Это уж точно. Духи на нашей стороне. И колдовства больше не будет — духи это подтвердили. Но железа у врага все равно много и воины речники не из последних, — напомнил Хха.

— Не пугай, мы про железо помним, — крикнула Цветущий Кизил, оставшаяся удивительно сварливой даже в это нелегкое утро. — Но точно ли не будет колдовства?

— Разве что мы подпустим бородатых обезьян вплотную. Но тогда что железо, что колдовство — нам будет все равно, — объяснил Хха. — Займитесь делом, все мы знаем, что делать.

Остатки великого племени хайова действительно знали, как надлежит оборонять Лагерный Холм — рассказы о давних битвах помнили все. Вот только умельцев держать оружие, как должно истинным воинам, здесь осталось маловато.

Джо и не-шаман, действуя толстой жердью-рычагом, задвигали камнями проход подъема у крааля.

— Зачем ты привел моего крапчатого? Он мог бы пригодиться ушедшим скво, — прокряхтел Хха, налегая на неудобную жердь. — Не желаю, чтобы он попал к чужакам.

— Крапчатый выразил желание умереть вместе с любимым хозяином. Шучу, — будущий вождь утер взмокшую морду. — У меня есть план, а для него нужны лошади. Хватит тебе прохлаждаться, вот поднимешь свой засидевшийся зад и поможешь другу. Правда, план пока невыполнимый.

— Что задумано? — не-шаман втиснул конец жерди под следующий камень.

— Когда я провожал табун и скво, мы видели стадо бизонов. Стада уже близко, почти напротив Птичьей стоянки. Крик Короткое Заклятье и ее дочь — смелые скво и недурно сидят в седле. Они попробуют погнать бизонов к нам.

— Не справятся. И потом, стадо наверняка пойдет ближе к реке.

— Справятся, особенно если найдется кому помочь Крик Короткое Заклятье. Вообще-то, они с дочерью и сами крепкие и отчаянные скво.

— Обе? — не скрыл удивления Хха. — Крик Короткое Заклятье была подругой моей матери.

— Говорю же — они хорошие женщины, а на возраст и прочие мелочи лично мне духи не советуют обращать внимание, — несколько раздраженно пояснил будущий вождь. — Думай о деле, о великий не-шаман. Или созданные чары утомили твой разум? Это я могу понять.

— Какие еще чары? Я сидел и слушал рассказы врага. Не то чтобы он был разговорчив… В общем, мне не понравилось. Но втащить его и добычу на обрыв было куда труднее, чем выслушать.

Джо странно молчал, пока не подкатили последний камень. Потом оперся локтями о еще прохладный каменный бок и пробормотал:

— Твой собеседник был разговорчив. Я слышал его крики еще у Птичьей стоянки, и даже дальше. Мы уходили, и подгонять лошадей не было нужды.

Хха глянул вопросительно — будущий вождь вроде бы не шутил.

— Но это очень далеко, — неуверенно напомнил не-шаман.

— Поэтому я тебе об этом и рассказываю. Ладно, в эти дни полно странностей, и твои не-шаманские странности плывут в одном ряду с иными. Но что нам нужно знать в первую очередь о враге?

— Ну, у них на лодках есть метательные луки. Не такие как у нас, стреляют медленнее. Называются «а-болет»…

— Опять куриные слова⁈ — возмутился Джо. — Нужно позвать нашего сказителя. Вонючие штаны, са-поги, прорва железа, еще и эти «а-болеты» — может, мальчишка про них слышал…

Обсудить успели многое, да хорошо позавтракать удалось — кур в лагере осталось явно больше чем необходимо. Хха жевал слегка недопеченную куриную ногу, слушал Но-По-Э — про странное оружие сказитель вроде бы знал, но толку от этого было немного — непонятно, как такой сложный лук действует в сражении, да и вообще зачем он нужен. Мальчишка этих подробностей тоже не знал. Что ж, битва покажет.

Меж тем «люди Тарса» не спешили идти на штурм. Они вообще почему-то до сих пор торчали в лагере у реки, словно ленясь начинать битву относительно прохладным утром. Но Хха знал, что они непременно подойдут к Лагерному Холму. Такие уж люди эти чужаки.

— Слушай, может, они новое колдовство готовят? — слегка занервничал Джо, уже проверивший все свои стрелы.

— Нет, о вождь. Они без колдовства обойдутся.

— Почему ты так уверен? Было знаменье?

— Какое еще «знаменье», надуй его в жабу⁈ Говорю же, я не шаман! А колдовства не будет, потому что его и не было, — мрачно сказал Хха.

— Это как? Грызущая Мышь говорила…

— Она, — пусть ее охота в Мире предков будет вечно удачна, — говорила правильно. Только это было не колдовство, а яд.

— Чужаки и наши воины ели и пили одну пищу. Речная Нога был мудр и не позволил бы себя так обмануть…

— Это была хитрость. Мой крикливый друг уверял, что их воины привычны к определенному яду. Они много дней принимали его по чуть-чуть и их толстые животы привыкли к отраве. Не думаю, что он лгал, это было в середине нашей беседы…

— Такое могло быть, — заверил Но-По-Э, пытавшийся подточить трофейный топор, сидя на уступе выше воинов. — Человек может привыкнуть к малым dozam яда, и если тщательно соблюдать dozirovku…

— Выплюнь куриные слова и перестать нас подслушивать!

— Я знаю некоторые нужные вещи, пусть знаю и очень поверхностно, — кротко напомнил сказитель.

— Никто с этим не спорит. Но ты сейчас топор нам на голову уронишь. Он вообще для тебя слишком тяжел.

— Так иного же нет. А каменным бить мне мощи не хватит, — с тоской признал слабосильный воин.

— Иди курятину доешь, там еще осталось. А оружием твоим будут камни, — указал Хха.

Сопляк позволил себе что-то неуважительно пробурчать и взобрался к скальной тропе.

— Мы не успели его научить обращаться с луком. Умрет, так вообще непонятно чем в Мире предков будет занят. И не воин, и не ребенок… — с грустью сказал будущий вождь.

Хха подумал, что сказитель даже и не хайова, неясно, попадет ли он вообще в Мир предков, но об этом лучше было промолчать.

Запасы оружия были подготовлены, проход к скальным тропам укреплен, планы обороны обсуждены, а враг все не спешил. Наконец, Три Камушка, взявшая на себя обязанности дозорного наблюдателя, предупреждающе закричала, указывая на реку.

Хха вгляделся в слепящую речную полосу — по ней двигались лодки.

— Они весьма хитры, — пробормотал будущий вождь. — Не желают много шевелить ногами, погрузили лагерь и теперь подплывут по течению поближе. Послушай, не-шаман, кажется, их стало больше?

Хха оглянулся на людей — скрывать бесполезно, скоро все увидят.

— Колдовской яд ослабил наших воинов, некоторые из них попали в плен. Возможно, их привязали к веслам на большой лодке.

Кто-то из женщин ахнул, запричитали старухи. Все верно — одно дело встретить смерть с оружием в руке, другое — стать бессильным как… как… Хха не знал, с чем сравнить. Не-шаман вновь обернулся к остаткам племени:

— Этот враг не схож с нормальными людьми. Пришельцы не знают чести, не чтут своих отцов и матерей. Они изгнанники — даже вонючий город счел их слишком отвратительными. Любой шакал прерии честнее этих бродяг. У бородатых дикарей есть лишь хорошее оружие и привычка к колдовскому обману. Наши воины собирались сражаться с ними как с мужчинами. Это наша ошибка. Не повторим ее! Будем безжалостны и не станем с ними разговаривать! Многие из них сегодня околеют и их души останутся бродить и лить слезы над гнилыми костями. А всех нас, всех хайова, ждет Охота в Мире предков — так сказали духи!

Засевшие среди камней отозвались одобрительными криками.

— Хоть ты и не шаман, но сказал хорошо. Мне тоже стало спокойнее, — шепотом одобрил Джо.

Будущий вождь полез повыше, дабы разглядеть, где пристанут лодки, а Хха посмотрел на лук, щит, слегка подпорченный отверстием от наконец выбитого вражеского наконечника, и сплюнул под левый мокасин. Громкие и уверенные, хотя и не особо мудрые, речи успокаивают людей, и это хорошо. Вселить спокойствие — такова обязанность говорящего с духами или того-кто-вместо-шамана. Но кто должен ободрять самого того-кто-вместо — вот вопрос. Только колчаны, полные стрел, и успокаивают. Слегка.

К завалу у тропы спустилась Три Камушка:

— Лодки пристали в прогалине левее водопоя. Та заводь, куда ты ходил беседовать с аванками.

— Помню. Я тоже ленив и не желал ходить далеко.

— Нельзя ли напустить на бородатых обезьян твоих друзей-аванков?

— Вряд ли. Лодки слишком большие, а на берегу мои речные друзья попадут под копья и мало что сделают.

— Что ж, придется поубивать чужаков прямо тут. Жаль, одной рукой сложно снять скальпы. Но раньше я даже не мечтала о такой возможности, — девчонка улыбнулась.

— Сдирать скальпы тебе непременно кто-то поможет. А пока давай укорочу ремень, будет удобнее кидать камни.

Хха затянул новый узел на ремне и больная неожиданно ткнула его здоровым кулаком в живот:

— Ты уныл, не-шаман. С чего бы? Славный день, чтобы доказать истинную доблесть хайова. Или ты не выспался? А мне хорошо спалось — временами враг на обрыве здорово тебя восхвалял. Слышать было приятно.

— Да? Мне показалось, скво смотрят на меня странно.

Три Камушка презрительно выпятила губу:

— Что тебе за дело до взглядов старух? А Гиенки здесь все равно нет. Ее убили?

— Не знаю, мой крикливый друг ушел из лагеря слишком рано и мало что мог сказать, — Хха собрал волосы выздоравливающей, стянул шнурком. Постарался завязать хвост повыше — так выглядело воинственнее.

— Вряд ли я пробью много черепов — левая рука у меня все равно остается слабее, — рассудительно сказала девочка. — Зато сверху мне будет все видно, и я после битвы вам расскажу. А Но-По-Э потом присочинит покрасивее и рассказ о сражении за Лагерный Холм станет прекрасным сказаньем!

— Вот это верно — духи любят героические рассказы.

Три Камушка полезла наверх к своему дозорному месту и камням, а Хха ухмыльнулся. Вот кто воистину предназначен успокаивать не-шаманов — прекрасные девы. Осталось выжить в битве и посмотреть, какой станет Три Камушка, когда подрастет. Похоже, однорукость не помешает ей нравиться воинам.

Замечательно глупые мысли оказались к месту — Хха почувствовал себя много бодрее.

Враг приближался — жирный короткий червяк, медленно ползущий по красновато-зеленой плоскости прерии.

— Это называется «строй», — сообщил Хха другу.

— Я понял, но все равно не представляю, как они в этом «строю» не мешают друг другу, — Джо выглядел крайне заинтересованным. — Но на скалу они так не полезут?

— Я не догадался об этом спросить.

Зоркий Джо всмотрелся и сообщил:

— Похоже, там все семнадцать копий. Или даже больше? Неужелиникого у лодок не оставили? На месте кинген я бы непременно воспользовался случаем и увел у глупцов лодки.

— С большой лодкой довольно трудно справиться. Но чужаков осталось ровно семнадцать. Об этом мы с моим другом побеседовали отдельно.

— Верю. Пленника здорово тянуло к искренности. Слушай, Хха, как ты научился так ловко пытать? Я никогда не думал…

— Полагаю, мою руку направляли духи, — предположил не-шаман. — Вообще мне не хочется об этом говорить.

— Не станем, — покладисто согласился Джо. — Ты заметил — у всех «людей Тарса» щиты! Они отнеслись к нам с должным уважением.

— Там не у всех щиты, — поправил вновь устроившийся чуть выше воинов Но-По-Э. — В середине строя, наверное, арбалетчики.

— У них только два или три арбалета, умник. И не все эти луки исправны. Люди Тарса захватили это странное оружие, когда отравили жителей в деревне у реки. Правда, про арбалеты я не очень расспрашивал, поскольку не понимал, что это такое, — пояснил не-шаман.

— Пойду и еще раз напомню скво, чтобы береглись, — решил Джо. — Непонятно чего ждать от столь необычного оружия.

Резвый будущий вождь поднялся на скальные тропы, Хха, сидя в тени камней, не спеша натянул тетиву на лук и поинтересовался:

— Послушай, Но-По-Э, эти городские вонючки начнут с переговоров? Ты должен знать их манеры.

— Не думаю что они особо городские. Ну, по виду-то точно не наши городские. Но так-то, конечно, с переговоров начнут. Грозить, пугать, обещать снисхождение и всякое такое. Мы бы, наверное, и сами это сделали, — предположил мальчишка.

Хха подумал, что лично не-шаману чужаки обещать снисхождение вообще не станут. Судя по всему, вопли пытаемого они отлично слышали. Едва ли это их напугало, но спать точно не дало. И вселило дурные мысли. Малая хитрость против ядовитых хитростей. Кстати, Джо преувеличивает сложность пыток — это как лечить, только наоборот…

Наверху тревожно завопила Три Камушка. С чего бы это⁈ Враги еще далеко. Подпрыгнувший Хха разглядывал прерию, но ничего не видел. Наверху многоголосо и гневно закричали хайова, а не-шаман словно ослеп. Вот прямо над головой завопил на чужом языке Но-По-Э. Тут подслеповатый Хха, наконец, разглядел…

Ко Гордая Ко неуклюже, но довольно шустро бежала прочь от Лагерного Холма. В руках у шакалихи была ветка, на ее конце развивался светло-желтый странный флаг.

На каменное заграждение спрыгнул Джо, вскинул лук:

— Бродячая сука полагает, что стрела ее не догонит!

Хха ухватил будущего вождя за леггин:

— Не трать стрелы. Пусть уходит.

— Ты сдурел⁈ Она все расскажет о лагере!

— Эта Ко приносит несчастья. Пусть она будет с врагами.

Джо в замешательстве выругался. Сверху вслед беглянке полетело несколько стрел и камней, но предательница лишь прибавила ходу. Нужно признать, действовала Гордая Ко довольно осмысленно: долго сидела затаившись под стеной, а когда «люди Тарса» приблизились, кинулась к ним не напрямую, а сначала прокравшись в сторону вдоль склона.

— Это я виноват, — горестно признался Но-По-Э. — Должен был догадаться, что она к цивилизованным побежит. Можете меня убить. Но лучше после битвы.

— Мы подумаем и решим твою судьбу, — Хха усмехнулся.

— Ты что, нарочно эту тупую шакалиху отпустить решил? — прошептал будущий вождь.

— Почти. Но то, что она приносит несчастье, понятно и не-шаману, не так ли?

— Да, это верно, — коротко подумав, закивал Джо. — С ее проклятого появления все и началось. Пойду, успокою скво.

— Скажи, что это хитрость. Теперь мы поменяем место засады. Мы чего здесь внизу сидели?

— Ну, тут тень. Мы же хотели потом наверх и в сторону отойти — оттуда стрелять удобнее, разве не так? — озадаченно напомнил будущий вождь.

— Да, но знает ли об этом хитроумная Ко?

— Хитро! Ты все больше и больше не-шаман, — восхитился Джо.

Он вновь поднялся наверх к женско-стариковским воинам, а Хха разглядывал удаляющуюся предательницу — теперь Гордая Ко шла особенно горделиво, торжественно взмахивая своим флагом и часто спотыкаясь — мокасины она оставила в лагере, предпочтя надеть свои странные жесткие и никчемные подметки с ремешками.

— Но что означает этот ее жезл с лоскутом на ветке? — вслух поинтересовался Хха.

— Белый флаг — стандартное обозначение намерений вести переговоры или сдаться в плен, — мгновенно объяснил многознающий сопляк-сказитель.

— Флаг разве белый? — удивился не-шаман.

— Ну… — мальчишка несколько замялся. — Должно быть, раздобыть кусок белой кожи ей не удалось. А trusy у Ко изначально были белые, сейчас-то конечно, не особо…

Хха поморщился. Слово «trusy» он слышал впервые, но примерно представлял, что это такое. Абсолютно дикие тетки в этом несчастном «ин-тернатском» мире.

— У меня мирные намерения! Я, bilyat, нуждаюсь в цивилизованной помощи и содействии в возвращении… — легкий ветерок доносил визгливые вопли беглянки.

Видимо, «люди Тарса» отнеслись к внезапному появлению оборванной сумасшедшей с должной опаской — по крайней мере, строй остался на месте. Гордая Ко ускорила шаг, неровной рысью приблизилась к чужим воинам. С ходу ее копьем бородатые глупцы не ткнули…

— Слушайте ее хорошенько, обманные колдуны, — пробормотал Хха и обернулся к вернувшемуся другу. — Поднимаемся?

— Сначала вот это, — Джо достал крошечные, почерневшие от времени деревянные коробочки. — Я заглянул в типи Речной Ноги, полагаю, вождь не был бы против.

Это были остатки стариной краски для боя — великая ценность! Но сейчас реликвию едва ли стоило беречь.

Краска совсем ссохлась, но предусмотрительный будущий вождь прихватил и немного жира для размешивания. Друзья раскрасили лица друг друга: до углов рта сплошь великолепным черным цветом, ниже сплошь красным.

— Иное дело и великая честь! — с удовлетворением сказал Джо, вытирая ладонь о живот и раскрашивая вокруг пупка. — Мы последние воины-хайова, которым так повезло!

Хха подумал, что, скорее всего они с Джо вообще последние воины хайова-ката. Кстати, у будущего вождя в животе от пупка до грудины, видимо, тоже ноет. Там живет страх. Но подобные вещи даже друзья между собой не обсуждают.

— Иди сюда! — окликнул не-шаман страшно завидующего Но-По-Э.

Краски на ладонях хватило, чтобы украсить лицо сказителя двумя яркими полосами.

— Сегодня ты хайова, мой брат, — сказал Хха.

Мальчишка, молча, кивнул. Все верно — умирать нужно с гордостью.

Сверху было видно куда лучше. Не-шаман устроился в, с детства знакомой, расщелине — сегодня она казалась теснее, чем помнилось — удобнее поставил колчаны.

В прерии дело сдвинулось: оборванное светлое платье предательницы исчезло за строем, вражеские воины без спешки двинулись к Лагерному Холму.

— Берегут силы, это разумно, — отметил будущий вождь, занявший позицию по другую сторону от тропы подъема.

— Были бы у нас стрелы с металлическими наконечниками, я бы вздремнул со спокойным сердцем, — пробормотал не-шаман, и потрогал рукоять висящего на поясе металлического ножа. Жесткие ножны и тяжелый длинный клинок — почти с локоть размером — были непривычны и могли подвести в схватке. Но привычный нож забрали нелегкие пыточные занятия, и, кроме того, Хха видел, что нормальное оружие почти бессильно против брони чужаков. Что ж, духиили помогут победить, или заберут к себе. Надо думать, в счастливом мире Охоты Предков никакие шаманы не требуются и можно охотиться в свое удовольствие.

Войско чужаков приблизилось: стена из шести больших щитов держалась удивительно ровно, даже голов почти не видно, лишь ноги перешагивают по вытоптанной земле. Хха не мог понять, как можно так плотно держать защиту, потом догадался — бородачи с одной ноги враз шагают. Хитро. Уже было слышно бряцанье железа. Дорогого металла на чужаках имелось столько, что даже щиты укреплены железными бляхами. Со склона Лагерного Холма по врагам пока не стреляли и не кидали камни: и бесполезно, да еще Джо сказал твердо — не пугать, бить наверняка. Кроме того, в лагере нашлось всего две женщины, способные натягивать лук — не стоило заранее показывать, что у защитников всего пять лучников. Едва ли доносчица Гордая Ко знала что-то о способностях стрелков — на оружие она и смотреть брезговала.

Речники остановились, из-за строя вышло три человека. Вернее, один толстяк, с ног до головы закрытый железной плетеной броней, вывел двух пленников. Воин был очень толстый — Хха таких толстых мужчин вообще раньше видеть не доводилось. Наверняка это и есть вождь чужаков — Грог его зовут, — про него разговорчивый приятель не-шамана много рассказывал.

Понять, кто у врага главный — это хорошо. Остальное было много хуже. Видеть своего вождя пленником всем хайова было очень больно. Истинный позор. Речная Нога едва стоял, кажется, один глаз его был выбит. Ссохшиеся от крови волосы, скрученные за спиной руки, на шее веревка, за которую крепко держал толстый враг. Другой рукой жирный Грог толкал-прикрывался Плачущей Гиеной — девушка была голой, даже без мокасин, лицо и груди распухли, темнели сплошной багровой синевой. Узнать Гиену можно было разве что по стройным округлым ногам.

— Эй, дикари! — рыкающим басом воззвал Грог. — Отдайте нам лошадей и подарите семнадцать молодых женщин. Обещаю: мы будем добры к послушным девкам и лошадям, и не станем никого убивать. Мы даже вернем вам вашего трусливого вождя! Или вы все умрете! Тем, кого зарубим сразу, еще повезет. Мы тоже умеем славно пытать.

Кажется, из-за строя что-то протестующее пыталась выкрикнуть Гордая Ко, но немедля заткнулась.

Скалы Лагерного Холма тоже молчали. Говорить было не о чем.

— Бесстрашный вождь, язык-то тебе еще не отрезали, скажи что-нибудь своим старухам и колдунишке, который вовсе не колдун! — Грог тряхнул веревку так, что Речная Нога едва не рухнул на колени — но осторожный предводитель чужаков поспешил удержать свой живой щит на ногах.

Речная Нога постарался выпрямиться, вскинуть голову и крикнул:

— Хайова-ката, вы знаете что делать!

Властный крик вождя племени раскатился по лагерю и скальным тропам громко, как в былые дни.

Хха действительно знал, что нужно делать — для этого не нужно было быть «колдунишкой, который вовсе не колдун». Воин выпрямился, натянул лук — должно быть, Хха еще никогда не целился столь тщательно. Стрела была выбрана с костяным наконечником — он самый острый. Стукнула тетива — стрела по самое оперение вошла в украшенную разводами запекшейся крови грудь Речная Нога — вождь вздрогнул, улыбнулся и начал опускаться на красноватую землю прерии…

Прячась за камень, Хха успел без особого удивления разглядеть в груди вождя две стрелы — вторая с черно-белым оперением. Конечно, и Джо тоже знал, что нужно делать…

— Дикие вонючие дикари! — взревел предводитель речников, заслоняясь легкой пленницей и пятясь за строй. — Вы все страшно и жестоко умрете!

— Идите к нам! Ке-н-ии-накисипанаййй! — взвыл невидимый Джо.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — кричали прячущиеся женщины-хайова и старик, хромой на обе ноги.

Когда эхо начало стихать, Хха различил голоса младенцев — издать боевой клич племени самые младшие хайова не могли, поэтому просто возмущенно вопили.

«Люди Тарса» атаковали…

Глава 5

Стрелы Хха все же берег — сейчас поразить врага было почти невозможным. «Люди Тарса» выстроили диковинную «черепаху» из щитов, сейчас этот строй открытый лишь со спин, пытался преодолеть завал у начала ведущей наверх тропы. Сыплющиеся сверху камни и нечастые стрелы штурмующим мешали, но не очень: метание особенно тяжелых камней защитникам Лагерного Холма было попросту не по силам, а стучащие по щитам относительно легковесные снаряды причинить вред бородатым дикарям не могли. Чужаки разражались проклятиями, но их строй переползал через заграждение. Не-шаману дважды удалось пустить стрелу в просвет между тяжелыми щитами, но едва ли стрелы нанесли серьезные ранения — хотя не на всех речниках были железные рубахи, часть нападающих была в толстых жилетах и куртках из простеганной ткани. Кстати, и шлемы были не на всех, имелись и смешные кожаные колпаки — вот это стоило учесть. Пока все двенадцать вражеских воинов оставались на ногах, устойчиво держали общий панцирь щитов. Вождь пришельцев, против ожиданий хайова, не возглавил атакующих; остался внизу с двумя своими воинами и пленницами, басовито орал с отдаления приказы и угрозы. Вот в руках речников, оставшихся с громогласным Грогом, не-шаманнаконец-то рассмотрел таинственные «а-болеты»: действительно, небольшой лук, прилаженный поперек хорошо выделанного бруса. Видимо, какой-то обряд у дикарей связан с этим странноватым оружием.

Пока гадать и разглядывать не было времени — «черепаха» перебралась через завал, разразилась победными криками. Тропа перед врагом была свободна: узкий извилистый проход, временами идущий вдоль склона, временами втискивающийся в столь тесную вертикальную щель меж скальных лбов, что там с полутушей бизона едва пролезешь. Взбираться нелегко, и, главное, — чужаки неизбежно подставят спины-бока под стрелы воинов хайова, знающих каждый шаг этой тропы. Нет, на месте дикарей Хха не стал бы испускать торжествующие кличи, преодолев жалкий заманивающий завал.

Вперед вырвался речник в великолепных красных сапогах. Прикрывая голову щитом, мощными прыжками преодолел начальный подъем, перекинул на другую сторону свое странное громоздкое копье — вместо нормального наконечника на оружии красовалось нечто вроде томагавка с длинным копейным острием. Хха воздержался от искушения поразить на миг открывшийся складчатый и потный затылок врага, выпустил стрелу ниже. Штаны чужака — по виду тяжелые и плотные от грязи и жирных пятен — все же оказались пробиваемы. Красавец взревел от оскорбления и боли — стрела вонзилась в его мощную ляжку чуть пониже ягодицы. Удачно. Едва ли воин сохранит желание и силы взбираться к жилищам хайова.

Тут Хха чего-то не понял — он перебегал на уступ правее и рядом что-то стукнуло о скалу. Судя по звуку, в не-шамана метнули нож, или еще что-то достаточно тяжелое, но небольшое. Но кто и откуда⁈

Склон Лагерного Холма преисполнился боевых криков, проклятий, женского визга, стука камней о щиты и иных звуков великого сраженья. Чужаки упорно пытались взобраться по тропе, раненый красносапожник ковылял вниз, закрывая спину и место ранения щитом, стоная и изрыгая довольно интересные проклятья. Хха подранил еще одного чужака — низкорослый воин, видимо, не из самых храбрых, топтался в хвосте атакующей цепочки речников, и, видимо, полагал, что он почти в безопасности. Напрасно! Вдоль тропы прокатился щит с бляхами; его владелец застрял на уступе вверх ногами — Джо был верен себе, его стрела норовила сразить насмерть…

Отряд атакующих разбился на две части — в середине не могли разминуться со спускающимся красносапожником. Но головная часть речников упорно поднималась к основной Скальной Тропе и типи хайова. Четверо воинов, и в отваге им не откажешь.

Хха попытался выцелить второго — хваткий бородач, расчетливый, с весьма хорошим на вид, нетяжелым топором в руке. Вот поднял щит, подталкивая, помогая бесстрашному товарищу втиснуться в узкую щель тропы. Открылась подмышка, не защищенная железным жилетом. Не-шаман мгновенно натянул лук…

Женщины наверху визжали и выли все отчаяннее — враги были уже в считанных шагах и град камней их не останавливал. Хха оставался в стороне, уже много ниже наступающих, но так и было необходимо. Сейчас этот ловкач с топором получит свое…

— Оглянись! Внизу, дурень! — донесся сквозь вопли и стук пронзительный девчачий визг.

Если это Три Камушка, то обращается она весьма неучтиво, и скорее всего, именно к своему врачевателю-спасителю, потому что…

Соображал не-шаман в это мгновение не то чтобы очень мгновенно, но тело действовало быстрее. Взгляд вниз — направленный глупейший «а-балет» — взгляд чужого стрелка издали не разгляделся, но угадался… прятаться нет времени…

Единственное, что успел Хха — подставить спину со щитом. Стука не услышал, но ожгла боль. Ранило. Это совсем дурно — у хайова воинов больше-то и нет.

Ожидая раздирающей боли рядом с хребтом, не-шаман нырнул за камень. Боль была, но не то чтобы очень раздирающая, и стрела почему-то не мешала. Воюем, хайова!

Хха вновь вскинул лук и успел увидеть, как Ходивший Туда убивает головного воина чужаков — хромоногий лучник сидел на самом краю верхней тропы, одна из старух придерживала его за колчан на спине. Ходивший Туда выпустил стрелу в упор — до рычащего врага оставалось не более шага. Речник взмахнул руками, выпрямился во весь рост и рухнул вниз — стрела торчала у него под шлемом.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — в один голос торжествующе взвыли Ходивший Туда и старуха-держательница.

Вновь выцеливая попятившегося в нерешительности воина-с-топором, не-шаман не поверил своим глазам — только что торжествовавший Ходивший Туда обессиленным немым комком рухнул под ноги врага. Речник немедля ударил хайова топором, злобно добавил мертвецу ногой в живот. Ходивший Туда был мертв еще до этого — грубое оперение короткой стрелы торчало у него из груди. Проклятые «а-болеты»…

Чужак с топором принял на щит град камней и ливень ненавидящего женского визга — скво с верхней тропы пытались убить врага проклятьями. Но стрела Хха оказалась все же действеннее — вошла под руку — речник развернулся, рухнул — полдесятка камней мгновенно раздробили затылок под соскочившим шлемом…

Помня об «а-болетах» внизу, Хха не очень геройски проскочил на соседний уступ — спина болела, но позволяла двигаться. На тропе продолжалось сражение: речники, несмотря на потери, лезли вперед — видимо, жизней своих сородичей вовсе не ценили. Правда, двое из оставшихся в головном отряде смельчаков не рискнули пробиваться через узость вертикальной тропы: высокий воин выскочил на плоскость склона, удержался, и, цепляясь за расщелины, подобно пауку полез вверх. На тропе над ним размахивая копьем и угрожающе подскакивая, возник Но-По-Э. Едва ли мальчишка напугал опытного воина, но щит речника висел за спиной, а ползти прямо на наконечник копья речнику не хотелось. Тут две разом прилетевшие с разных сторон стрелы помогли разрешиться этому сомнительному равновесию: Хха вновь вогнал стрелу в пройму железной плетеной рубахи, а стрела будущего вождя пронзила бедро речного смельчака. Воин с ревом ужаса заскользил вниз, не удержался, покатился по склону, переворачиваясь и все с большей скоростью колотясь о скальные выступы…

Последний боец из головного отряда «людей Тарса» благоразумно решил отступить. Закрывая спину и голову щитом, резво двинулся вниз, местами весьма рискованно прыгая и переходя на бег. Хха пустил стрелу, но без особого успеха — в край щита попал. Но тут помогли духи: вслед отступавшему летели камни, особого вреда не приносили, но чужак попросту наступил на катившийся камень, потерял равновесие, крепко бахнулся о выступ скалы, полуоглушенный покатился и скрылся за выступами. Хха приготовил лук, ожидая, когда враг покажется…

— Не стреляй, — негромко сказал невидимый Джо. — Он свою кривую ногу сломал. Или даже обе.

— Хорошо сломал? — уточнил не-шаман, осторожно выглядывая из-за камня.

Остатки атакующих отступали от тропы, но оба стрелка с «а-болетами» пристально следили за склоном, и вновь подставлять им спину не-шаман считал неразумным.

— Одну-то ногу уж точно хорошо! — заверил Джо, прячущийся по другую сторону тропы.

Упавший действительно замычал от боли, потом закричал. Хха увидел, как он ползет по тропе. Щит речник бросил, видимо, обезумев от боли; волочилась забавно выкрутившаяся носком наоборот нога, торчали из раны над сапогом окровавленные кости. «Вообще не срастется» — подумал не-шаман и хихикнул — да кто ж ноге врага срастаться позволит?

— Да, этот скальп возьмут скво, — согласился невидимый Джо. — Камни — прекрасное оружие, и его много. Что у тебя со стрелами? Мне что-то не очень хочется ползти к колчанам. Эти стрелки внизу весьма опасны.

— Да, вождь. Стрел у меня осталось пять, а полный колчан ждет чуть ниже, я его вижу.

— Странно, что ты не убит, о зоркий не-шаман. Я видел, как тебе попали в спину. Сильно ранен?

— Посмотреть не могу. Наверное, не особо. Немного крови натекло на задницу и все.

— Это добрая весть! Вообще-то тебе все племя орало, предупреждая. Ты словно нарочно подставлялся этим демонским а-болетам.

— Было слишком шумно, а ведь я еще и слушал духов, — оправдался Хха.

— Шутник без башки. Ну, ладно, — будущий вождь прислушался к стонам уползающего вниз обезноженного воина, которого настигали камни, и заорал в полный голос:

— Враги уползают подобно растоптанным червям! Осмелятся ли они вновь взглянуть на Лагерный Холм, эти трусливые куски плавучего помета аванков⁈ Придет ночь и враг вновь услышит песнь боли границы Прерий!

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — в восторге взвыл склон. — Скоро ночь!

Что-то негодующе заорал снизу вождь чужаков, но боевая песнь хайова с легкостью заглушила проклятья бессильного врага. Скво выли как десяток гиеновых стай, слышался и смех младенцев. Хха подумал, что это похоже на победу. Ну, отдаленно похоже… очень-очень отдаленно похоже. «Людей Тарса» осталось лишь тринадцать, а это хорошее число, особенно если учесть, что среди них раненые и даже тяжелораненые. Едва ли враг осмелится вновь в лобовую штурмовать Лагерный Холм. А что они еще могут сделать? Попытаться забрать лошадей из крааля, напоказ пытать оставшихся пленников и грозить хайова.

…Лежало тело вождя, ставшего после смерти много меньше ростом, враги отошли подальше от возможных стрел, оттащили раненых. Доносился рык Грога, указующего рукойто на твердыню Лагерного, то на реку.

— Ты готов? — прошептал Джо, перебежавший на левую сторону тропы к другу. — На крааль этот мохнатомордый баамм сейчас рукой не тычет, и это неспроста!

— Так что им еще брать, если не наших с тобой лошадей? — пробормотал не-шаман. — А готовиться мне не к чему, думаю, крапчатый и сам управится.

— Ну, мы обязаны поддержать наших четвероногих друзей меткими стрелами. Если выдастся такая возможность.

Речники проявили похвальную предсказуемость — трое врагов направились к краалю. Прикрывались щитами и вообще не очень спешили — Лагерный Холм уже доказал свою негостеприимность. Со склона полетели камни, но до загороди крааля скво было камней не докинуть. Трое грабителей несколько приободрилось. Не опуская щитов, принялись снимать жерди ворот.

Хха видел, что лошади обеспокоены. Не нужно быть шаманом, чтобы понимать что вопли, крики, запахи крови и стук камней напугают любое разумное существо. Лошади забились в дальний угол крааля, крупный серый конь будущего вождя оскорбленно повернулся крупом к шуму и чужим людям. Крапчатый Хха, вытянув шею, откровенно и предупреждающе смотрел на воров.

— Ох, он им и задаст! — прошептал Джо. — Вообще-то, я твоего крапчатого и сам опасаюсь — ночью меня опять чуть не цапнул.

— У крапчатого было нелегкое детство, — пробурчал не-шаман.

Долговязый грабитель протянул коню что-то съедобное и, видимо, начал сюсюкать. Крапчатый окончательно уверился, что пришельцы глупы и невежественны, фыркнул и повернулся задом. С лошадьми речники, очевидно, дело имели мало: невзирая на нехорошие признаки, приободрились. Двое продолжили прикрывать щитами своего соучастника, а долговязый безумец приготовил веревку и шагнул ближе, норовя обойти крапчатого и накинуть самодельную узду на шею…

Бил крапчатый как обычно — двумя копытами и без всякого предупреждения. Долговязый вор отлетел — даже вскрикнуть не успел, донесся лишь звук удара и буханье щита на который рухнул глупец. На примолкшей, было, Скальной тропе захохотали — вздорный нрав лошадей молодых воинов был известен, взбучку воров скво вполне предвидели. Вор сидел, оглушенно мотая башкой, из разбитого рта потянулись кровавые слюни — левое копыто крапчатого обычно бывало точнее.

— Только не длинного! — прошептал Джо. — Этот воинственность утерял.

Хха и не думал тратить стрелу на оглушенного глупца — не стоит пугать остальных.

Товарищи неудачливого конокрада посмотрели наверх — со Скальной тропы в них немедля кинули камень, но тот опять не долетел. Ободренные воры уставились на лошадей, речник, тот, что поплотнее сложением, злобно подхватил веревку, закинул за спину щит, решительно побежал к лошадям, заходя сбоку.

— Ты в ноги, я в башку! — призвал Джо. — И сразу падай.

Молодые воины одновременно вскочили и выпустили стрелы.

Приседая, Хха не столько увидел, как угадал стукнувшую в скалу стрелу «а-болета».

— Какая отвратительная придумка! — сидящий на корточках Джо поднял чужую стрелу — несуразно толстую и короткую, но с великолепным массивным железным наконечником.

— Да, наши стрелы гораздо благороднее, — согласился не-шаман, осторожно выглядывая из-за камня.

В краале и вообще было шумно: кричал оставшийся на ногах воин, пытался отогнать копьем коней, гневно топчущих сраженного речника — стрелы, угодившие в колено и шею, уже сломались, вор лежал неподвижно, лишь железная рубашка звякала под ударами копыт. Поспешно уползал к воротам загона чужак с разбитым лицом. На Лагерном Холме торжествующе вопили, задетый копьем вора жеребец окончательно разъярился, начал наступать на обидчика, тот счел за лучшее попятиться к воротам, но прикрываться щитом не забывал — момента его подстрелить так и не представилось. Друзья сочли уместным заняться уползающим на четвереньках долговязым конокрадом — целью тот был легкой и малоценной, но вдруг вздумает быстро оправиться?

Обе стрелы пронзили правое бедро ползущего — тот обреченно взвыл.

— О, великий не-шаман, мы слишком одинаково думаем! Попали с разницей на палец, — Джо хихикнул. — Отчего эти мохнатомордые вообще вздумали воровать наших коней? Судя по неумелости, глупцы впервые видят лошадей.

— Что они видели, я не спрашивал. Но лошадей они хотели запрячь в лодку. Лодка тяжелая и лошади должны были волочить ее вдоль берега. Так у них делается. Большая лодка, кстати, именуются — «барка».

— Барка? Мой серый должен был тянуть барку⁈ Да они с ума сошли!

— Мы впервые видим барку, они впервые видят наших лошадей, — объяснил Хха, наблюдая за врагом.

Уцелевший конокрад оттаскивал воющего товарища, к нему на помощь спешили двое других — щиты держали наготове. Потом «люди Тарса» сгрудились в отдалении, видимо, совещаясь. Вот! Наконец-то враг, неся раненых, направился назад к своим лодкам. Скальная тропа взвыла от восторга. Толстый Грог обернулся, погрозил лагерю хайова, что-то выкрикнул — весьма неразборчиво.

— И что дальше? — пробормотал не-шаман. — Что они будут делать, и что будем делать мы? Что-то не припомню подобной войны в рассказах о Старом мире, да и в сказках.

— Как что⁈ Мы освободим наших пленных и добьем врага.

— Это конечно, — Хха наблюдал за удаляющейся процессией — Плачущую Гиену и Гордую Ко заставили нести одного из раненых; женщин качало от тяжести. — Но я думаю о другом.

— «О другом» думать еще рано! — решительно объявил Джо. — Сначала мы свершим обязательное. Плачущая Гиенка уже никогда не станет такой хорошенькой как раньше, но мы ее непременно спасем. И у врага остаются другие наши воины, возможно они оправятся от яда, и… В общем, всех нужно освободить. Мы придумаем, как это сделать. Ты обратишься к духам…

— Подожди… — Хха предупреждающе вскинул ладонь.

— С обращеньем к духам можно повременить, сначала мы утолим голод и жажду… — будущий вождь замер.

Слух и зрение Джо были получше, чем у не-шамана, зато близость зверей Хха ощущал куда острее. Сейчас звук приближения сотен копыт становился все очевиднее.

— Вот оно! — Джо осознал и захохотал. — Знак твоих духов! Нам не придется обедать, о, искусный шаман!

— Да, Крик Короткое Заклятье и ее дочь — великолепные загонщицы! — признал Хха.

С юга, вдоль обрыва, приближалось великое множество бизонов. Уже были видны поднятые бегущими животными облака красноватой пыли. Видимо, Крик Короткое Заклятье и бывшими с ней скво удалось согнать сразу два стада — уж очень много было бизонов.

— Возьмем копья? — вскакивая, спросил Хха.

— Нет! Не приближаемся к врагам ближе двадцати шагов или железо нас сразит, — к Джо немедля вернулось хладнокровие и спокойствие будущего вождя. — Помни,что ты уже ранен, и мы взяли достаточно ку на сегодня. Сейчас мы должны быть вдесятеро осторожнее.

Про ранение Хха не мог забыть при всем желании. Наваливалась усталость, ноги не хотели шевелиться. Но приход бизонов сулил еще одну победу, и следовало забыть об усталости.

Друзья взглянули на прерию. Туповатые речники явно заметили приближающиеся стада. Что возомнили «люди Тарса» оставалось неизвестным, но они явно спешили побыстрее добраться до лодок.

— Едва ли успеют. Но и нам нельзя медлить, — озабоченно признал Джо.

Молодые воины спустились вниз, побежали к краалю. Обиженные кони встретили хозяев без особого восторга. Серый раздувал ноздри, возбужденно косясь на распростертый труп конокрада.

— Подожди, его нужно успокоить, — предупредил не-шаман.

Сухой порошок сборной лекарской травы имелся в мешочке на поясе — средство простое, одинаковое годное для всех живых, отнюдь не чудодейственное, но успокаивающее боль. Хха вдул порошок в рану от копья на груди лошади, попросил серого проявить терпение в столь важный день.

— Ты убедителен, — прошептал стоящий за спиной Джо.

— Я стараюсь. Но кроме убедительности, нам бы не помешали и седла.

Подниматься к палаткам за седельными шкурами было уже некогда, друзья вскочили на лошадей. Серый фыркал, обеспокоенный раной и неприятной жесткостью на спине, но терпел. У Хха что-то и сил фыркать не оставалось.

— Ты дурно выглядишь, — с тревогой признал Джо. — Кровью поистек?

— Нет. Ночь выдалась не из приятных. Но на коне я чувствую себя всегда лучше.

Всадники двинулись к воротам крааля, но тут сверху донесся пронзительный крик Три Камушка — девчонка пыталась о чем-то предупредить. Воины разглядели торопливо спускающихся по тропе людей.

— Копья надо или не надо⁈ — подбегая, завопил запыхавшийся Но-По-Э — обвешанный колчанами мальчишка волок два копья, придерживая на голове свернутую седельную шкуру. За сказителем спешила молодая скво с остальной упряжью.

— Только седла, о славные воины лагеря! — обрадованный Джо соскочил с коня.

Оседлать лошадей было делом мгновения, но топот бизоньего воинства нарастал еще быстрее. Хха, забыв усталость, вскочил на коня. Под рукой висел полный колчан, спину прикрывал не чудесный, но спасительный щит. Не-шаман чувствовал, что они успеют и это будет истинное ку!

— С седлом я спокойнее! — объявил Джо, направляя коня.

— Еще бы, ты всерьез рисковал самым ценным для вождя, — согласился не-шаман.

— Истинно злой, аванковский, завистливый, язык! — заметил, усмехаясь, друг.

Стоило выехать от крааля, как бегущие бизоны, заметив всадников, шарахнулись подальше от обрывов — живой поток начал заворачивать ближе к реке. Несколько молодых самок, сбитые несущимися сородичами, вскакивали на ноги, протестующе мыча. Джо взмахнул луком, протяжно закричал, пугая гривастую черную, и так впавшую в панику, массу животных.

Бизоны Речных Прерий — не слишком крупные, но сильные и остророгие животные. Взрослый самец бизона вполне способен в одиночку отогнать оцелота. Но как и всем живым существам, бизонам известен страх — порой малообъяснимый, способный погубить десятки обезумевших быков и коров…

Молодые воины неслись среди перепуганных животных, рев и красноватая пыль окутывали со всех сторон. Ближайшие быки пытались уйти в сторону, но их ослепшие сородичи не слушались голоса разума, бегущие в удушливой завесе стада, перемешавшиеся, и от этого еще более испуганные, с трудом сворачивали в нужную сторону. Хха пытался говорить с ними и послать ближе к реке, но как всегда, когда животных было слишком много и они были слишком напуганы, говорить не получалось. Проще было скинуть со спины щит и взмахами крупного предмета пугать ближайших быков. Рассмотреть речников не-шаман даже не пытался: враг был где-то здесь — между стадами и рекой, но удастся ли бизонам задеть убегающий отряд чужаков, оставалось неясным. Хха осознал, что будущий вождь что-то кричит. А, вот жест был понятен — Джо призывал пригнуться, значит, враг рядом и нужно помнить об а-болетах…

Теперь щит прикрывал плечо, в руках вновь был лук. Сжимать колени и управлять крапчатым не было нужды — конь охотничью скачку понимал и любил. Хха тщетно всматривался вперед: кроме рогов, грив и завесы пыли ничего не было видно. Внезапно крапчатый высоко прыгнул — под копытами скакуна промелькнула споткнувшаяся и пытающаяся вскочить корова — рога едва не задели задние ноги коня. Не-шаман осознал, что видел что-то еще, только когда оно осталось далеко сзади: растоптанный человек, вмятый копытами в траву и ставшую чуть более красной землю. Кажется, речники бросили одного из раненых…

Внезапно сквозь пыль засияла вода реки. Тут припавший к гриве коня Джо выпустил стрелу. Не-шаман с опозданием увидел тени лодок — вблизи та, что именовалась «баркой» казалась еще больше — к бортам лодок жались забежавшие в воду люди. Тысячи брызг, летевшие из-под копыт проносящихся мимо бизонов, осыпали чужаков сияющим дождем. Откидываясь на круп лошади, Джо послал вторую стрелу…

Влетевший в воду живой поток немедля повернул к берегу — страх перед аванками гнездился в сознании бизонов изначально, еще с Начала Времен. Стада вновь бежали по ровной прерии. Оказавшиеся с края продолжающейся безумной скачки индейцы начали сдерживать лошадей; свернув, укрылись за прибрежной скалой. Крапчатый недовольно взмахивал головой, не понимая, отчего веселье заканчивается, если нет сраженной добычи. Монотонно шумели уже близкие протоки Нижнего Порога, брызги долетали до скалы.

— Это ку! Бизоны затоптали по меньшей мере троих, еще в одного я всадил стрелу! — сообщил скромный будущий вождь.

— Несомненное ку! — подтвердил Хха. — Я заметил речников слишком поздно, не было смысла напрасно терять стрелу. Ты зорок, о, вождь!

— Ничего. Ты славно гнал бизонов, твой зов был силен.

— Я гнал? — изумился не-шаман. — Это твои вопли нагнали на них ссыкучего ужаса.

— Не будем спорить. Я научился угадывать, когда ты колдуешь, но если ты хочешь это скрывать, пусть будет так. Хотя в чем смысл, если мы здесь одни? Но тебе виднее, не-шаман, — Джо смотрел вслед удаляющимся стадам — бизонов догоняли уставшие телята и охромевший старый бык. — Ничего подобного я не видел! Даже не помню, когда бизоны так близко подходили к Лагерному Холму.

— Времена меняются, — с горечью напомнил Хха. — Но ты подумай, что будет сейчас. Мы почти у Нижнего Порога. Что сделают бизоны, когда увидят обрывы и падающую воду?

— Все верно, я уже подумал об этом, — довольно усмехнулся будущий вождь. — Бизоны повернут обратно и мы поможем им найти правильный путь. Главное, пригибайся пониже. А-болетчиков мы не растоптали.

— Помню. И на этот раз я не прозеваю.

Плеск вод Гранд Аванк вновь стал гаснуть — его заглушал нарастающий топот бизоньих копыт. Животные устали и слегка умерили бег, но все равно земля дрожала. Вели стада два огромных самца-вожака, бегущие почти бок о бок — редкое зрелище. Воистину в этот день Речные Прерии сошли с ума.

— Побеспокой духов еще разок, — предложил Джо, посылая коня к бегущим животным. — Пусть отведут глаза мохнатомордым. Сейчас нас будут ждать.

Насчет магических просьб не-шаман пропустил мимо ушей. Уж какие там обращения к духам на полном скаку? Понятно, что сейчас будет еще опаснее, но азарт вновь овладевал сердцем Хха. Стрела уже ждала на тетиве, промахнуться не хотелось.

Лошади скакали уже внутри потока бизонов — знакомый сильный запах животных, топот и фырканье окружали индейцев со всех сторон. Сотни выгнутых острых рогов, лоснящиеся гривы, переходящие в хребтовые «ремни» черных спин, развевающиеся длинные кисти хвостов… Лошади были повыше бизонов, Хха тесно прижимался к шее крапчатого и чувствовал себя частью бегущей Прерии…

Что бы там ни говорил будущий вождь, правильно управлять стадами невозможно: сейчас живой поток вытянулся, несясь практически по кромке воды. С одной стороны это было хорошо — Хха уже видел лодки, и всадников выносило прямо на них. С другой стороны, не-шаман догадывался, что и враг вполне способен рассмотреть хайова: пыли-то было маловато. Окруженный бизонами Джо оказался правее и впереди, вот он на миг вскинулся, выпустил стрелу, свесился на бок, заслоняясь лошадью…

…Хха видел ближайшего речника, стоящего на носу большей лодки-барки, уже приготовился стрелять, но тут бегущий впереди бизон рухнул на землю — мелькнуло оперенье стрелы а-болета каким-то чудом пробившее крепкий костяной лоб быка. Окружающие звери, мыча, шарахнулись, оттесненный крапчатый оказался в воде, брызги из-под копыт окропили грудь и лицо не-шамана. Хха осознал, что часть зверей несется прямо на лодки уже по реке. Неудачливый не-до-лекарь и не-до-воин догадался, что его сейчас убьют, но сворачивать было бесполезно и невозможно. С барки кричали — Хха видел распахнутые рты — бородатые и иные — но не разбирал ни слова. Плеск, топот, бешеное фырканье коня и бизонов… Оставалось не потратить стрелу напрасно…

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — взвыл-запел Хха, алчно ища достойную цель.

Вот — воин тянул рычаг арбалета — лицо молодое, испуганное, кстати, вовсе не бородатое. До борта было — рукой дотянуться. Хха всадил стрелу в открытое горло медлительного стрелка — маленький каменный наконечник вышел из затылка валящегося в воду врага. Крапчатый нес вдоль борта барки — черного и воняющего чем-то едким — не-шаман успел глянуть внутрь, ужаснуться. Свесился на бок коня, уклоняясь от удара копья… Вражеские воины кричали, щеря черные поганые зубы — все равно не слышно. Барка содрогалась, задеваемая рогами и тушами оббегающих ее бизонов. Доставая стрелу, Хха откинулся на круп коня. Стрелять в столь немыслимой позе было нельзя — такого даже в Старом мире не делали — но не-шаман все равно пустил стрелу сквозь брызги и даже попал во что-то на подскакивающей перевернутой барке. Впрочем, особо уверенным в удаче Хха не был — стрелять в перевернутый мир духи не советуют, от этого приема мигом начинает тошнить…

Всадник и окружающие его бизоны выскочили на берег и воссоединились с бегущим стадом. Вместо брызг вокруг вновь поднялась пыль, заскрипела на зубах. Хха ощутил, как крапчатый вздрогнул. Не-шаман с ужасом ощутил боль коня — крапчатый пошатнулся,сделал еще несколько шагов, силясь унести всадника от врагов и берега, коротко, жалобно заржал. Хха немедля спрыгнул с седла — соскользнул вправо, чувствуя как боль окатывает крапчатого с противоположной стороны. Стрела торчала рядом с меховым седлом — проклятая стрела а-болета вошла до середины оперенья — виднелся лишь жалкий кончик, с дурно и неровно прикрепленными индюшачьими перьями.

— Как же так⁈ Мы почти ушли! — пробормотал Хха, не веря своим глазам.

Крапчатый протяжно вздохнул и начал ложиться на бок.

Грохот копыт бизонов стихал — вокруг них уже не было, стадо уносилось прочь. С барки яростно вопили, но не-шаман не разбирал смысла проклятий.

В глазах крапчатого была боль и непонимание — он все еще хотел бежать рядом с бизонами, охотиться и воевать, лететь как ветер…

За спиной застучали копыта, но Хха не обернулся.

— Садись, или нас подстрелят, — сказал Джо.

Не-шаман почувствовал, как его хватают за руку, но все равно не мог не смотреть в глаза крапчатому. Джо крякнул, втаскивая друга на коня, немедля послал серого прочь. Отяжелевший конь сделал несколько шагов вперед — в изрытую копытами землю воткнулась толстая стрела а-болета.

— Промахнулся, кривоглазый, — удовлетворенно заметил Джо.

— Одного а-болетчика я сшиб в воду, — непонятно зачем сказал не-шаман.

— Истинное ку! Твое и крапчатого. У тебя был лучший конь. Сделаешь это сам?

— Руки меня не слушаются, — прошептал Хха.

— Ничего, я буду точен, — будущий вождь натянул лук.

Крапчатый, подняв шею, смотрел вслед — все никак не мог поверить, что его оставляют. Хха отвернулся. Это было как предавать своих хайова, даже хуже.

Щелкнула тетива. За спиной не раздалось ни звука, но Джо, конечно, не мог промахнуться в столь важный момент.

— Нужно отъехать подальше, — озабоченно сказал будущий вождь. — Это демоновское оружие перезаряжается медленно, но бьет куда дальше наших луков.

— Один из а-болетов теперь на дне. Там неглубоко, но захотят ли «люди Тарса» нырять… — прошептал Хха.

— Прекрасная весть в столь плохой день!

— О да.

— Соберись не-шаман. К нам навстречу едут скво. Они не воительницы, но очень храбрые женщины. Уловка с бизонами нам очень помогла. Нужно ободрить наших помощниц.

— Я буду весел и воинственен, — заверил Хха.

Судя по физиономии будущего вождя — боевая раскраска все равно растеклась и превратилась пугающую пятнистую маску — так что лишние следы влаги под глазами будут незаметны.

Воины соскочили с подуставшего серого. Всадниц, спешащих навстречу, было четверо, и они вели в поводу несколько запасных лошадей.

— Великое ку вам, искусные скво! — заорал Джо. — Ваши бизоны оказались прекрасными бойцами!

— Это ваши ку, молодые и храбрые воины! — крикнула Короткое Заклятье. — Вы безумные смельчаки, мы не верили своим глазам!

— Мы старались, — скромно признался будущий вождь. — Хха собрал всю свою магию и стадо неслось как тот многоногий баамм из старых легенд.

Не-шаман сплюнул — просто так, даже не под мокасин — и сел на землю.

Будущий вождь и скво обсуждали всякие военные тонкости: сколько врагов убито и сколько ранено, что «люди Тарса» теперь будут делать дальше, и когда нужно снять скальпы, чтобы их не попортили ночные грызуны. О задавленных бизонах и об их мясе тоже не забыли — едва ли в ближайшее время племя сможет удачно поохотиться.

Хха молчал, голова была пуста, как старый треснутый горшок. Добрая Сломанная Ветвь подала тыквенную баклагу — у пожилых тридцатилетних женщин большой жизненный опыт. Не-шаман цедил теплую, но вкусную воду и уже осознанно пытался ни о чем не думать.

— Хайова, враг уходит! — воскликнула вдруг Крик Короткое Заклятье. — Смотрите, они выводят лодку!

— Враги видели, что всадников у нас прибавилось, и опасаются атаки — объяснил Джо. — Вы с копьями и очень опасны. Особенно издали.

Скво засмеялись.

— Но как они будут вести столь большую лодку⁈ — спросила Короткое Заклятье. — Мы нанесли им большой урон. Должно быть, они теперь все сидят на веслах и гребут со стонами и слезами.

— Давайте подскачем и пустим стрелы! — призвала молоденькая широколицая дочь Короткое Заклятье.

— У них там а-болет, и он очень опасен, — напомнил будущий вождь. — Наверное, стрелок будет следить за нами, на весла его не посадят.

Хха не хотелось смотреть на лодки. В смысле, вообще в ту сторону не хотелось смотреть. Но сказать следовало.

— К веслам привязаны наши пленные воины. На них железные цепи. Вот такие, — не-шаман показал толщину большого пальца. — Думаю, воины не могут даже подняться с доски, на которую их посадили. Там Длинный Лук, Глубокий Рот, и другие воины. Я видел шестерых, возможно пленников больше. Плачущая Гиена тоже сидит на цепи.

И Джо, и женщины ошеломленно молчали.

Наконец, будущий вождь нашел нужные слова:

— Значит, наших воинов можно освободить!

Хха, да и сам будущий вождь, понимали, что это маловероятно. На земле хайова могут выследить и застрелить чужаков, пусть тех насчитается хоть целая сотня. Но не на воде. Посреди реки барка в полной безопасности.

— Они будут высаживаться для охоты и на ночлеги. Мы пойдем за врагом и будем идти, сколько понадобится! — сообщил быстро соображающий Джо.

— Давайте напугаем врага уже сейчас! — взмолилась Ягодный Зуб, давно неравнодушная к плененному Лунный Глубокий Рот.

— Не подходя близко, риск нам сейчас не нужен! — распорядился будущий вождь. — Хха, если ты в силах, поднимись в седло. И призови аванков! Пусть покажут, что у хайова есть союзники!

Аванки… Какие, жабу им надуй, аванки, если в седло едва поднимаешься…

Гнедой — ушастый и короткомордый — отнесся к новому седоку без восторга, но скво и будущего вождя Хха нагнал. Женщины готовили луки — к тугому охотничьему оружию они были непривычны, да и старое запасное оружие было ненадежно.

— Не спешите, — намекнул Джо.

— Не бойся, малыш, вас мы не подстрелим, — заверила прямолинейная Крик Короткое Заклятье.

К берегу шестеро последних воинов-воительниц хайова подскакали все же красиво.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — взвыл Джо, посылая коня вдоль берега и напоминая остальным хайова, что останавливаться под прицелом зловещего а-болета не стоит.

Скво неслись по берегу, визжа боевой клич, словно стая ведьм. Джо подумал, что настали какие-то странные и последние времена, о которых даже в легендах не додумались наврать. Но да, это был момент торжества, пусть и не окончательного.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — пел не-шаман во все горло, и взбодренный гнедой растопыривал свои шерстистые уши, запоминая миг победы.

Барка, волоча за собой на веревке меньшую лодку, уходила к середине реки. Движение ее было неловким — видимо, гребцы не особо освоились с ворочанием тяжелых весел. На корме лодки виднелось несколько фигур, защищенных установленными у бортов щитами. Не-шаману показалось, что он угадывает грузную фигуру вождя Грога. Но было далековато.

В плоский, испещренный следами копыт берег, ткнулась а-болетная стрела. Бородатые дикари явно пытались подстрелить Джо, принимая всадника за настоящего вождя. Хайова немедля ответно натянули луки… большая часть стрел упала в воду, лишь две клюнули черный борт барки — Хха надеялся, что не сплоховал. Понятно, что сразить воинов врага было сложно, но индейцы демонстрировали свою решительность. Рано или поздно стрелы хайова настигнут коварных отравителей. Хотя, если речники решат обосноваться на противоположном берегу, их скорее сразят стрелы кинген. Бородатые бродяги обескровлены сражением, и хитрым кингенам, если они проявят выдержку и хладнокровие, не составит большого труда взять богатейшую добычу. Это несправедливо, но у войны собственная справедливость. Что давний враг сделает с пленниками-хайова?

Но пока об этом рано было думать.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — пел Хха, натягивая лук. Гнедой скакал по воде, вновь летели брызги, норовя замочить чувствительное оружие. Нужно было хорошенько послать последнюю стрелу — барка уже подходила к середине реки, ее довольно опасно сносило усилившимся течением. К другому берегу идут, больше «людям Тарса» деваться и некуда — против течения барке просто не выгрести.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — эхом донесся ответный клич.

Боевой клич раздался с барки. Хха, скорее, не увидел, а догадался, что на большой лодке что-то происходит. Задергались-замелькали головы за кормовыми щитами, блеснул на солнце клинок воздетого меча, потом стало видно, как вылетают и падают в воду весла. На барке неразборчиво кричали, но сквозь крики все равно прорывалось торжествующее:

— Ке-н-ии-накисипанаййй!

Метались по лодке люди, последний бой пленников-хайова был короток и страшен. Лишенную весел лодку начало разворачивать…

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — донеслось в последний раз.

Не-шаману показалось, что он узнал звонкий голос Плачущей Гиенки.

Речники еще пытались что-то сделать, сгрудившись на корме барки. Но лодки уже затянула быстрина порогов, барку окончательно развернуло, теперь она шла бок о бок с меньшей лодкой, впереди белела буйная пена между камнями, вздымались сытые и блестящие горбы утесов…

Хха осознал, что предвещало то ночное виденье…

…Переворачиваясь, барка показала дно — плоское и широкое как брюхо неведомой рыбы. Хвостиком нырнувшего баамма мелькнула маленькая лодка… и все исчезло.

Над Нижним Порогом висел молочный туман брызг, отдаленно и монотонно шумела невидимо ниспадающая за обрывы вода — так было всегда, сколько помнил не-шаман это место.

— Воды Гранд-Аванк сражались вместе с хайова! — потрясенно молвил Джо. — Воины ушли свободными. Великий подвиг!

— Великий день в истории Времен! — прошептал не-шаман.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — уже негромко воскликнули плачущие женщины.

Спешившиеся воины и скво стояли на берегу, глядя на порог. Потом Джо присел и начал умываться. Это верно — от расплывшейся старинной боевой краски чесался лоб и щеки. Хха тоже вошел в воду и принялся смывать корку с лица.

— Мы все знаем, что нужно делать, — отфыркиваясь, напомнил будущий вождь. — Мясо бизонов портится, скальпы врагов — тоже. И лучше раздеть тела убитых, пока они не распухли. Крик Короткое Заклятье, вы с дочерью, езжайте по правую руку, Сломанная Ветвь и Ягодный Зуб соберут добычу посредине, а мы поедем ближе к порогу — там задавило двух телят.

— Джо, мы не умеем правильно снимать скальпы, — нерешительно напомнила Ягодный Зуб.

— Неужто? — будущий вождь ухмыльнулся. — Нет, вовсе наоборот, это мне неоткуда знать манеру скво брать трофеи. Вы отлично обращаетесь с кожами и шкурами, снимите скальпы по-женски. Уверен, получится красиво.

Друзья неспешно ехали к камням перед порогами.

— Хорошо, что мы не едем к телам. Снимать скальпы мне не хочется. Я вообще не уверен, что это наше ку, — пробормотал Хха.

— А чье? Не говори глупости, о, не-шаман. Это великий день, когда сражалось все племя. Победа обошлась нам дорого, и… — Джо помолчал. — Но мы с тобой часть великих хайова и вовсе не сидели, трясясь от страха, в какой-нибудь щели.

— Это так, — признал Хха, боясь думать, что будет дальше.

Джо, как обычно, был зорок — задавленные телята действительно лежали между утесов, там, где разворачивались стада. Ободрать и разделать туши удалось быстрее быстрого: новые железные ножи сделали работу вчетверо легче.

Управившись и погрузив мясо, друзья, не сговариваясь, подошли ближе к водопаду и забрались на прибрежный утес. Открылась нижняя долина, бурлящие белые потоки на ступенях падающей Гранд-Аванк, но видно было плохо: все затуманивала пелена висящих в воздухе мельчайших капель.

— Ничего не разглядим, — прокричал Джо, с удовольствием слизывая с губ свежую влагу.

— Вряд ли кто-то уцелел.

— Даже если выплыли, внизу им не выжить. Но я не об этом. В барке и лодке была ума ценных вещей. Но сто лет бы хватило.

— Все досталось нижним аванкам. Да и зачем нам сокровища на сто лет?

— Могли бы обменять. На что-нибудь.

— Давай подумаем об этом позже. Я устал так, что готов повалиться в водопад, лишь бы поспать на лету, — признался Хха.

— Вижу. Вам — не-шаманам — труднее. Но падать не надо. Поедем в лагерь, Три Камушка уложит тебя на шкуры и подаст свежей курятины. Полагаю, она догадалась все приготовить.

— Обойдусь без мяса. Но мне нужно лечь, — простонал Хха.

Сразу добраться до лагеря не получилось. Воины повели нагруженных коней кромкой берега, и за скалами наткнулись на вынесенное течением тело.

— Это мой, — пробормотал не-шаман, узнавая стрелу в горле мертвеца.

— А-болетчик! Замечательное боевое ку! И даже не отпирайся! — воодушевленно воскликнул Джо. — Хорошая рубаха, пояс… И скальп молодой, отличный! Никакой лысины! У речников было порядком лысых черепов. Но этот хорош! Забирай!

— Не могу. Если присяду, то лягу и засну.

— Я сделаю это для тебя, друг! Иначе духи нас не поймут. Тащись к лагерю, я догоню…

Хха плелся, ведя в поводу лошадей. Глаза закрывались. Мыслей, или — надуй им великую жабу — каких либо волшебных видений не было. Догнал Джо, нагруженный добычей почти как лошадь, пригревало предвечернее солнце, простиралась прерия, по которой бродили группки собиравших добычу и свежующих бизонов хайова — не-шаман видел все расплывчато, словно все еще стоял над водопадом. С кем-то перекликался будущий вождь — Хха окончательно перестал понимать смысл слов…

Как поднимался на Скальную Тропу — вообще не помнилось. Там была Три Камушка, помогла снять колчан и пояс с оружием. Хха вытянулся вниз животом на разостланной шкуре, подумал, что недурно было бы вот так сладко и умереть и, вроде бы, действительно немножко умер.

Глава 6

Проснулся Хха на рассвете. По шкурам крались первые мыши серости рассвета, у палаток центра лагеря протяжно пели скво-плакальщицы. В палатке никого не было. Хха прихватил рубаху, и, кряхтя — рану на спине кто-то добрый, но не очень умелый, залепил лечебной травяной кашицей — выполз навстречу утру.

Три Камушка, неловко обхватив коленки, сидела на холодке и смотрела на прерию.

— Ты что делаешь, юная скво? — сумрачно вопросил Хха.

— Жду, когда не-шаман проснется, дабы сообщить ему, что его ждут в палатке Речной Ноги.

— Я про повязку. Почему сняла?

— Мешала кидать камни. Вообще она уже не нужна, без нее не очень больно.

— Понятно, уже без глупостей лекаря обходимся. Значит, ждут в палатке вождя?

— Да. Поспеши.

— Успею. Мне нужно посоветоваться с духами, — Хха поскреб затылок, подумал, что сейчас, когда есть железные ножи, нужно хотя бы разок сделать прическу. — Да, нужно узнать мнение духов. Или хотя бы твое.

— Мое? — девчонка в изумлении оглянулась.

— Твое. Наверняка, слушая наш умный разговор, духи вознамерятся что-нибудь добавить от себя. У тебя есть мысль, что нам делать дальше?

— Лучше бы подождать Но-По-Э — у него всегда полно мыслей.

— Кто спорит. Его изобильные мысли носятся слишком шумно, подобно вчерашним стадам бизонов, и непременно подминают сами себя. Где, кстати, наш великий сказатель? Поясняет скво, как нужно плакать?

— Нет. Он вооружился и отправился на похороны.

— Какое странное ку, — удивился Хха.

Пытливому Но-По-Э уже не раз объясняли, что останкам воинов лучше открыто лежать среди камней склона или меж трав прерии — солнце и звери отдадут им должное, проезжающий мимо хайова увидит кости и вспомнит о подвигах умерших, а воды Дождей и разлившегося Гранд Аванк неспешно уберут останки. К чему прятать тела в землю, как это принято у диких народов? Хайова нет причин стыдиться костей своих предков.

— Но-По-Э уточнил, касается ли обычай скво-воительниц — по-моему, он непременно хотел убрать тело Грызущей Мыши. Я сказала, чтоб не дурил. Но он считает, что должен закопать дохлую Ко Гордую Ко. Таков уж тамошний обычай, — объяснила Три Камушка. — И мне нечего было возразить — предательница, к счастью, так и не стала хайова, позорилась сама по себе, так пусть ее спрячет стыдливая земля.

Хха вспомнил о болтливой курице. Действительно, в барке её вроде бы не было, должно быть, враг пожалел цепи для ничтожной шакалихи. А чего она тогда умерла?

— Гордую Ко затоптали бизоны, — не дожидаясь вопроса, пояснила девчонка. — Крик Короткое Заклятье утверждает, что сначала Пришлую стукнул по голове кто-то из речников. Но в этом нет уверенности — бизоны пробежали по ней дважды.

— Но-По-Э прав — останки лучше закопать. Иначе шакалы отравятся и начнут выть беспрестанно, — решил не-шаман. — А где наш будущий вождь?

— Утешает того, кого может утешить, — уклончиво, но понятно объяснила Три Камушка.

— Это тоже правильно, — вздохнул Хха.

— Не завидуй. Там грустные удовольствия.

— Я не завидую. Но лучше грустные удовольствия, чем слабость и боль в спине. И я хочу услышать от тебя ответ на свой вопрос.

— Не смешно. Кто задает вопросы однорукой девчонке? Лучше я дам не-шаману свежего мяса. Всю ночь жарили, — Три Камушка принялась неловко подниматься.

Хха поддержал ее за здоровое плечо и сердито сказал:

— У нас осталось двое воинов. Двое с половиной — и та половина сейчас закапывает никому не нужную падаль. Остальные мальчишки-хайова — совсем дети. С кем мне говорить? С десятком старух и овдовевших скво, плачущими в типи Речной Ноги? Они мудры и мы их уважаем, но сейчас они не в себе. К тому же Крик Короткое Заклятье и ее погонщицы наверняка уехали за лошадьми и остальными нашими людьми?

— Да, они дали своим лошадям отдохнуть и сразу уехали.

— Послушай, Три Камня, тебе придется говорить. Пусть годы невелики, но оцелот поспешил даровать тебе взросление. Конечно, лучше бы на месте зверя оказаться красивому и ловкому воину вроде нашего Джо и обойтись без клыков и когтей — все бы порадовались такому твоему взрослению, но вышло наоборот. Что поделать? Ты еще мелкая, но вполне разумная и сдержанная скво. Скажи свои мысли.

Девчонка хмыкнула, ушла в палатку и тут же вернулась с кувшином воды. Попила, дала напиться Хха и задумчиво пробормотала:

— Прежде чем я скажу умную мысль, я должна сказать глупую. Такой уж обычай скво, да простит нас не-шаман. Я — малолетняя калека и тебе вовсе не нравлюсь, но ты спрашиваешь моего совета. Да зачем же, надуй ту жабу⁈

— Ты мне нравишься и весьма. Не думал, что девчонки могут быть столь стойкими воинами и драться с болезнью до конца. Но нравится и нравиться — это разные чувства. Я не трясусь от страсти и предвкушения, представляя тебя на спальной шкуре. Даже повзрослевшую. Как сказал бы наш всезнающий болтун — ты не моя Джульетта. Но мне нравится видеть тебя и разговаривать с тобой.

— Наверное, это хорошо, — рассудительно признала Три Камушка. — Откровенно говоря, на постельной шкуре мне видится мужчина с более крепкими и смуглыми ногами. Не знаю что в них такого хорошего, но так мне виделось.

Хха сгреб хихикнувшую девчонку за тонкую шею, прижал к себе.

— А вот это мне нравится, — придушенно объявила не-долеченная мелкая скво. — Запах боя! Не хочу вас хвалить, но вы с Джо — истинные герои легенд. Жаль, что эти легенды очень скоро забудутся.

— Вот это уже о деле, — пробурчал не-шаман. — Продолжай.

— Хайова уже не выжить, — прошептала Три Камушка. — Даже если на нас не нападут кингены, к следующему Дождю нам будет сложно запасти мяса вдоволь. Кто-то умрет. Детей немного, и они еще малы. Охранять лошадей некому — часть табуна мы потеряем. Мы будем бороться, но с каждым годом нас будет меньше. И эта мысль будет истреблять хайова быстрее, чем голод и набеги кинген.

— Все верно. Разве что кроме набегов кинген — им будет достаточно придти один раз. В отличие от мохнатомордых, воины по ту сторону реки прекрасно знают, как мы воюем. При кочевье нам едва ли удастся отбиться от засады из десятка воинов. Так что все верно, кроме одного. Ты не думаешь об ином пути.

— А иной путь есть, а, не-шаман?

— Даже по реке можно плыть и вверх. Хотя это трудно — «люди Тарса», которых доедают аванки, готовы подтвердить. Но это не значит, что о сложном пути не следует думать. Я почти выспался, самое время обратить помыслы к духам. Они никогда не помогают, но так легче собраться с мыслями. Сделаем так: ты скажешь скво, что не-шаман пошел в прерию — искать знаменье. Думаю, знаменье бродит где-то рядом с трудящимся Но-По-Э. Так что мне лучше прихватить мотыжку. Догонишь меня там. Только сначала надень повязку-колчан.

Девчонка пыталась скулить, но Хха надел на нее лубок и завязал ремни. Такую вещь для ее руки придумали, а скво капризничает. Мелкая она все-таки, пусть и разумная.

На тропе спуска виднелись изрядные пятна крови, и Хха с удовольствием подумал, что как бы там не сложилась дальнейшая История Времен — сраженье было славным. И Ходивший Туда погиб великолепно — не каждый здоровый воин смог бы так хладнокровно всадить стрелу во врага. Если всем хайова суждено уйти — они уйдут достойно.

Могильщика удалось без труда разглядеть еще сверху — Хха отправился к трудящемуся мальчишке напрямую.

— Она стала много больше, чем мне помнилось, — сообщил потный Но-По-Э.

— Ноги подогни, — посоветовал не-шаман, разглядывая то, что осталось от изменницы.

— Ноги ей задирать нельзя, она этого больше всего при жизни боялась, начнет потом мне во сне являться и мозг пилить, — объяснил сказитель.

Хха пожал плечами — ноги умершей можно было подгибать в любую сторону: целых костей в них не осталось. Да и вообще Гордой Ко осталось мало. Но обычай есть обычай, пусть похоронится, как считает нужным ее соплеменник. Хотя, что их связывает? Ничего ведь схожего.

Не-шаман взялся за мотыжку и дело пошло быстрее — яма удлинилась и углубилась.

— Если бы Ко догадалась добежать ближе к реке, копать было бы мягче, — проворчал Хха.

— Ее, наверное, сразу пристукнули, когда бизоны появились. Наверняка, начала кричать, что не позволит себя толкать и волочь, — печально предположил мальчишка.

— Интересно, кому она это кричала: речникам или бизонам?

— Всем. Мы — странные люди. Как подумаю, так даже не верится, — Но-По-Э обтер землю с кости-мотыжки. — Как думаешь, на барке имелись лопаты?

— Смутно представляю, как они выглядят. Возможно, и были. Мы обсудим загадку после этого замечательного обряда.

Подошла Три Камушка, вместе опустили останки негодной Пришлой в яму. Пихали в основном мотыжками и мокасинами — Но-По-Э на более торжественном обращении с трупом не настаивал. Хха закинул в яму белую подметку обуви покойной — сохранилась только одна, вторую, должно быть, бизоны на память унесли.

— М-да, вот так оно и завершается, — мальчишка принялся засыпать яму. — Кто бы мог подумать…

— Нам как раз нужно подумать. Только не о задавленной курице, — сказал Хха, спихивая в могилу красноватую землю. — Что думаешь, о, проницательный сказитель?

— Нам конец, — без раздумий изрек Но-По-Э. — Не выживем.

— Говорить так — гневить духов предков! — спокойно напомнила Три Камушка.

— Духи по утрам отсутствуют. Детей и нервных женщин рядом тоже нет. Вон, даже она не возражает, — сказитель указал мотыжкой на полузакопанную яму. — Так что повторю прямо — вымрем, resursov не хватит.

Хха поморщился:

— Ты мог бы хоть сейчас обойтись без куриного языка. Или это в память о покойной?

— Редкой э-э… прямоты была женщина, — Но-По-Э подпихнул мокасином еще земли. — Сразу отвыкнуть от иных языков я не могу. Поправляйте, я ж понимаю. Но сути дела диалект не меняет. Нет воинов — нет достаточной защиты и достаточного количества мяса. Лучше об этом прямо сказать.

— Ты уже сказал, — напомнил не-шаман. — И?

— Вот тут я не знаю — вздохнул мальчишка. — Имеется у меня отвратительная привычка видеть дело в исторической перспек… в историческом… тьфу! В общем, наблюдаю взглядом отстраненно парящего орла.

— Красиво! — восхитилась Три Камушка.

— Что тут смеяться, жабу вам надуй? — заворчал Но-По-Э. — Так уж меня учили, я виноват, что ли? Система обучающе-игровых исторических и etnograficheskikh testov решением konkretnykh племенных случаев не озадачивается.

— Все, молчи. Вон Джо идет, все объяснит…

Будущий вождь действительно плелся к могильщикам. За плечами лук, перьев в скальповой пряди прибавилось, но вид утомленный. Ночные обязанности старшего мужчины племени порядком изнуряют.

— Закопали? — еще издали спросил будущий вождь. — Это правильно. Жаль, мы курицу сразу не пристукнули и не скормили аванкам. Ничего, холмик быстро утопчется, добрые шакалы оросят это место своей душистой мочой. Но довольно о хорошем. Не-шаман, нам нужно принять решение! Прямо сейчас. И это сложное решение. Похоже, духи оставили нас в живых именно для этого.

Хха испытал и облегчение, и разочарование. Облегчение от того, что Джо, несмотря на бурную ночь, пришел к похожим мыслям, и, наверное, к тому же ответу. А разочарование, оттого что будущий вождь надеялся разделить тяжесть решения с не-шаманом. Как говорит сказитель: «конкретным-перспективным» не-шаманом, который ничего такого абсолютно не готов решать.

— Поговорим за едой. Пока мясо свежее, его нужно есть, расточительной протухлости нам духи определенно не простят, — пробурчал Хха.

Как выяснилось, Три Камушка умела вопить не только в пылу сраженья.

…— невозможно! Так поступают только безмозглые и лишенные чести обезьяны! Хайова никогда… — у девчонки вновь перехватило горло.

Сочувствующий Но-По-Э подал юной скво чашку с водой и осторожно намекнул:

— Действительно, звучит очень radikalno. В смысле жестоко. Едва ли женщины согласятся.

— Пусть придумают что-то получше. Кстати, вы тоже еще можете придумать. Мы с не-шаманом будем в восторге и немедля воспоем вам хвалу, — проворчал Джо. — Пока вернутся табунщицы, дети и лошади, есть время. Но затягивать нельзя. Кингены могут собрать боевой отряд и перейти Гранд Аванк. Им понадобиться два-три дня. Но даже если они этого не сделают, то позже переговоры нам будет вести намного труднее.

— Вы уверены, что кингены вообще будут вести переговоры? — уточнил Но-По-Э. — Когда они поймут ситуацию, им гораздо проще будет просто снять скальпы с нас и со всех скво и захватить лошадей.

— Возможно. Так сделали бы в старом мире, — мрачно сказал Джо. — Там люди жили густо, и они мешали друг другу. Но много ли славы в скальпе скво? Убивать женщин неразумно. Пора вспомнить: давным-давно хайова-ката, хайова-кингены и хайова-конгтальюн были просто хайова. Конгтальюн нет уже много лет, теперь, пожалуй, сражаться вообще не с кем. Нет, кингены примут наших лошадей и скво.

— Наши женщины не примут кингенов! — зарычала Три Камушка. — Это недостойно! И они противные! Они — враги!

— Их боевой клич не отличается от нашего. И не ори раньше времени, — призвал Джо. — Решение племени будет нелегким. Боюсь, скво и без тебя нас затопчут как те бизоны.

— Скво можно будет понять. Вчера была победа, сегодня, по сути, капитуля… сдача в плен, — пробормотал сказитель. — Такие решения принимать трудно.

Хха дожевывал мясо и думал, как странно все происходит в последние дни. Где неспешный совет племени с выкуриванием трубки едкого «зеленого табака»? Где рассудительные речи и мудрые примеры из прошлого? Нет, ничего нет. Только споры детей и неотвратимость.

— Каждое важное решение — нелегко, — напомнил Джо, с надеждой поглядывая на друга. — Нам предстоит убедить скво, и если ты, Три Камушка, продолжишь визжать раньше времени, решение племени это ничуть не облегчит…

Хха допил воду, обтер руки и сказал:

— Скво не нужно ничего решать. Духи о нас позаботились. Ночью ко мне явилось видение. Это был дух Речная Нога, моего отца, и с ними великий водяной дух Нижнего Порога. Они открыли мне истину.

— У Нижнего Порога тоже есть дух? — недоверчиво переспросил Но-По-Э. Ну, ладно. И в чем истина?

— В том, что я тебя сейчас пну! Слушай что говорят! — рыкнул Хха. — Вчера духи хайова-ката отогнали врага от нашего берега, а духи хайова-кинген не позволили чужакам пристать к противоположному берегу. Храбрость наших плененных воинов и мощь Нижнего Порога убили речников. Это знак, который видели все, у кого есть глаза! Так же многие видели, как мы с День Жаркого Облака сражались у самых лодок. Мы сразили волшебных стрелков-а-балетов, но и сами погибли. Духи оставили нас пока в живых лишь для того чтобы мы могли рассказать о победе и знамении.

— Изящно и внушает, — признал сказитель. — Но есть много слабых мест. Логически рассуждая…

— Твою липкую логику приносят и уносят воды Гранд Аванк. Сейчас для нее не сезон, — кратко объяснил Хха.

— Но все же… — замямлил упрямый Но-По-Э.

— Рот закрой! — призвал Джо. — Наш не-шаман еще не закончил.

— Осталось немного. Хвост знаменья такой: духи велели отдать лошадей и наш берег хайова-кингенам. Наши давние враги и родичи теперь обязаны вдвое тщательнее следить за рекой. А духи умерших воинов хайова-ката присмотрят за рекой ниже по течению, — Хха, наконец, взглянул на друга. — Мы двое — мертвые, но живые, пойдем догонять остальных наших воинов.

Джо, уже все понявший, коротко кивнул. У не-шамана мгновенно полегчало между пупком и грудиной.

— В каком смысле «пойдете догонять»? — туповато удивился сказитель.

Три Камушка ухватила болтуна за отросшие волосы и потянула к выходу из палатки:

— Выйди, о, проницательный! Возможно, старших воинов еще раз посетят мудрые духи и дадут еще совет.

Джо посмотрел на раскачивающий полог типи:

— Гм, мы «старшие воины». Возможно, я сегодня даже вождь. Немножко вождь. Да. Ты хорошо придумал. Я помышлял о чем-то похожем, но так гладко не получалось.

— Ты был занят.

— Ну, к одним приходят духи, к другим приходят скво. И не будем спорить, что важнее. На переговоры к кингенам пошлем Крик Короткое Заклятье — она на редкость мудрая женщина, прямо даже удивительно. Полагаю, объяснить ей волю духов будет достаточно легко. Она и сама боится будущего. Кстати, ее дочь много спрашивала о тебе.

— Когда валялась с тобой на шкурах? Лгун.

— Мне непонятно твое неверие, друг. Мы не только валялись, но и вели беседы. Это свойственно людям в постелях, — с достоинством объяснил будущий вождь. — В целом, тебя посетило великое знаменье. И своевременное! Сейчас приедут табунщицы и остальные, ты объявишь волю духов.

— Я⁈ — Хха застонал. — Уста вождя перескажут знаменье куда красноречивее и ярче.

— Не получится. Сказать должен ты. У тебя дар, хотя ты и не признаешь его. Потом можешь уйти в палатку — слушать духов и мыслить. А я приму на щит вождя слезы, жалобы и вопросы скво, — Джо вздохнул. — Не помешало бы нам и еще какое-то небольшое, но однозначное знаменье.

Разумнее было не дать скво опомниться — пусть уж переживут все сразу, рыдая о погибших и думая об уходе к бывшим врагам. Тем более, враги еще вовсе и не «бывшие».

Хха обратился к собравшимся у крааля табунщицам и всем прочим прямо с политой кровью тропы подъема. Невзирая на потерю воинов, в племени еще оставалось достаточно народа — вначале не-шаман думал, что у него язык одеревенел. Но язык не барка, духам его подправлять легче.

В разгар речи над головами рыдающих хайова закружилась пара рыжекрылых канюков — вот это сделать было проще, канюки и так любопытны…

Закончив, Хха пошел вверх, оставив будущего вождя и скво решать сотню сотен отдельных вопросов и проблем.

Три Камушка сидела на корточках на Скальной Тропе — речь она слышала, ничего не сказала, но по лицу девчонки Хха определил, что говорил неплохо. Не-до-леченная нянька слила страдальцу из кувшина — лицо оратора было потным, словно бизона гнал. Возможно, духи иногда и приходили к не-шаману — Хха не был готов отрицать очевидное — но уж выступать с речами они точно не помогали. Нельзя заниматься тем, чего не умеешь.

— Ложись и отдохни, — прервала молчание Три Камушка. — Вечер будет печален, а тебе еще нужно попрощаться с дочерью Крик Короткое Заклятье.

— Чего⁈ С чего ты вообще взяла…

— Мы немного подслушали. Джо говорит верно, пусть и излишне уклончиво. Неизвестно, как там получится с кингенами, но наши скво все равно больше любили своих мужчин.

— Ведения приходят к одному мне, а разум потек у всех хайова, — проворчал Хха, укладываясь на шкуры. — Не желаю думать об этом.

— Не думай. Но сегодня полнолуние, и все мы обязаны оставить хорошую память о себе.

— «Мы обязаны»⁈ — не-шаман подпрыгнул. — Не думаешь ли ты идти с нами⁈

— А кто мне запретит? Вы — мертвы, и идете в поход, как велят вам духи. Насчет меня духи вам ничего не говорили, но мне было отдельное виденье. Не волнуйся, я не буду в тягость. Провожу вас и найду место умереть где-то за Нижним Порогом. Мне всегда было интересно взглянуть, что там за земли.

— У меня болят уши. В тебя вселился вздорный и вонючий дух Гордой Ко?

— Обидные слова, не-шаман. А что мне делать? Нужна ли однорукая кингенам? У них и так жен будет втрое больше чем раньше. Едва ли все тамошние воины сильны и милосердны, как Джо. Нет уж, лучше я умру с вами. И как мертвый дух, ты не должен мной командовать. Кстати, Но-По-Э тоже идет с вами.

Хха застонал:

— Да вы немыслимое говорите! Надулись, как такие жабищи, что…

— Подумай сам. Вы не можете идти к кингенам, потому что вы воины, и брали их скальпы. Возможно, они бы и приняли вас, но родственники их убитых воинов никогда бы не забыли былых обид. Это верно…

— Мальчишка-сказитель здесь причем? Он Пришлый и не участвовал ни в одном боевом походе.

— Он мальчишка, но уже не совсем. И он страшный болтун. Мы привыкли, а кингены едва ли окажутся столь снисходительны. В общем, он решил умереть с нами. И, как мертвые духи, вы не должны мешать желаньям еще живых…

Хха вышел из палатки, трижды сплюнул под левый мокасин, но дело-то было безнадежным.Три Камушка вознамерилась быстро и славно умереть. Возможно, надеется догнать воинов, Грызущую Мышь, Гиенку… Там есть кого догонять — в поход отправился великий отряд хайова. Но если бы можно было так легко переходить из тяжелого мира живых в счастливый мир вечной Охоты, то кто бы сидел тут, на берегах Гранд Аванк? Нет, пути в иные миры наверняка сложнее. Но попробуй объяснить девчонке то, что самому неизвестно. В одном Три Камушка права: что бы там не ждало в Верхнем мире, руки и спины там не болят. Иначе вообще какая-то нелепая бессмыслица с этими мирами получается.

Мальчишка-уже-не-совсем-мальчишка несся по скальной тропе. Вот странно: в седле он совсем сидеть не умеет, а бегает как мелкий вспугнутый оцелот, видно, что учили его бегу. И кто так неправильно детей воспитывает? Странный этот мир Ин-тернатский, еще страннее мира духов.

— Решил идти и околеть вместе с нами? — вопросил Хха. — Думаешь, это будет так весело?

— Отчего это сразу «издохнуть»? — осторожно засомневался сказитель. — Еще пободаемся. Мир велик, не только на Гранд Аванк люди живут. А если помирать, так лучше с вами. Я как-то уже уверился, что так и будет. Судьба! Я ж вас сразу на берегу встретил — и духи нас не напрасно свели.

— Оставь поминать духов! Духи нам еще и подсунули нечестивую Гордую Ко.

— Это было недоразумение, оно уже уладилось, — Но-По-Э глянул вниз, на прерию. — Наверное, Ко уже вернулась туда, домой. Она вообще-то заработать на kriokameru рассчитывала, но здесь иной принцип сработал.

— Думаешь, когда ты умрешь, сразу вернешься в мир ин-терната? — догадался Хха.

— Крайне не хотелось бы! Мне туда нельзя.

— Ты тоже изгнанник, что ли?

— Э-э… не совсем. Я — беглец. Наверное.

— И сам не знаешь, вовсе как младенец гадаешь, — сердито сказал не-шаман.

— Не то, что не знаю, скорее, объяснить не могу. Мое расстройство autisticheskogo spektra современного kommunikativnogo поведения и отторжения gendernogo samoopredeleniya…

— Уймись, болтун! У самого полголовы куриных слов, и девчонку глупостям научил, она тоже ума лишилась.

— Да я ей говорил. Вот если бы была здорова, если бы полная remissiya руки… — принялся объяснять мальчишка.

— Вы ведете недостойный разговор! — взвизгнула из типи Три Камушка. — Я все слышу, и, клянусь всеми духами, Но-По-Э, я сейчас тебя пну!

Мальчишка выразительно глянул на Хха и развел руками.

— Ты чего вообще сюда бежал? — мрачно спросил не-шаман.

— А, ну да! Меня Джо послал. Говорит, чтоб ты сейчас отдохнул и ночью обратился к духам. Нам не помешал бы совет и поддержка.

— Так и сказал? «Совет и поддержка»? Тогда пусть Три Камушка попросит, она живо духов отпинает. Сколько раз говорить — духи меня не слушают! Да, они иногда приходят, но только когда им в голову придет. Духи — это вообще не то, что вы все думаете.

— Я про духов вообще ничего не думаю, я только слова Джо передал, — поспешно напомнил мальчишка. — Пойду, меня скво просили помочь. Может, в последний раз, да помогут нам духи, которые вовсе не то, что мы думаем.

Но-По-Э удрал. Слушая, как шлепают по скальной тропе уже продравшиеся мокасины гонца, не шаман пробормотал:

— Бегает лучше, чем ходит, а болтает быстрее, чем бегает. Все-таки что-то шакалье в нем тоже есть.

— У тебя дурное настроение и ты устал. Иди, поешь мяса, и поспи, — призвала девчонка.

Поели вместе — мяса в эти дурные дни было вдоволь. Потом жевали веточки зубника, прислушивались к голосам у крааля.

— Все скво согласились или нет? — шепотом гадала Три Камушка.

Хха жевал-чистил зубы приятной веточкой и думал о том, что очень часто согласие-несогласие не имеет значения. Просто приходиться слушать свой разум и делать. pizdets какой-то, как говаривала покойница.

Проснулся Хха уже в сумерках, взял оружие и баклагу с водой. На тропе скво молча уступали дорогу, смотрели вслед. Не-шаман взобрался к верхней Прерии, прошел на уступ и сел. Лагерный Холм не спешил засыпать: горели немногочисленные костры, донесся плач младенца, закричали и стихли дети постарше…

Хха полагал, что снизу — на фоне еще чуть закатного неба — виден силуэт общающегося с духами не-шамана. Как-то окончательно затянулся на шее этот узел: конечно, обязанности говорящего-с-духами Хха на себя не принимал, но почему-то выполнял. Джо прав — больше попросту некому. Но не значит ли это, что Хилый Хитрый Аванк — бесстыжий самозванец и обманщик? В сказках о таких глупых хитрецах порой рассказывалось. Интересно, как настоящие шаманы вообще становились шаманами? Не с младенчества же они этот дар в себе обнаруживали? Тусклая Ягода могла бы рассказать, прежде чем исчезнуть.

Голова Хха размышляла о тысячах вещей, а руки шлифовали древки стрел. Порой не-шаман смотрел на звезды и реку, на крошечные огни на дальнем берегу — кингены подошли ближе к реке и перестали скрываться, и это тоже что-то значило. Как разгадать подсказки окружающего мира, когда духи не приходят, а Луна и ее Темная Сестра молчат?

…Полнолуние плыло над обеими Прериями, не-шаман задремывал и просыпался, слушал голоса зверей, и снова клевал носом. В полусне и бесчисленных звуках ночи приходили давно ушедшие: мама, старый Широкие Зубы — некогда впервые посадивший Хха на спину коня. О, как многих хайова когда-то знал не-шаман: смеялась Грызущая Мышь, Старое Копье напоминал, как делать петлю на тетиве, обещала станцевать Плачущая Гиена… Дрема отступала, сидящий над долиной вновь смотрел на сияющую реку и неутомимый Нижний Порог — дымка над водопадами клубилась в пустоте — никаких фигур. И понятно, почти все уже ушли за черту миров…

За спиной слушающего мир человека прошел оцелот. У Хха не возникло и мысли браться за лук — сегодня пятнистый хищник не испытывал вечного желания нападать. Наверное, это полнолуние делало ночь этакой странной. Не-шаман, полузакрыв глаза, слушал песни гиен — чистящие прерию стаи нынче словно вторили плакальщицам. Может, и действительно вторили — ведь они слышали плач скво накануне. Потом начали перекликаться на реке бааммы — трубный вздох-рев начинался выше по реке, потом огромные звери передавали этот звук ниже и ниже — он угасал перед порогом…

Хха засыпал тысячу раз, но все-таки не заснул. Уже чувствовалось утро, когда не-шаман понял, что духи не придут и собрал стрелы. Что ж, духам виднее, зато столь отлично отшлифованных заготовок стрел у не-шамана еще никогда не было.

Спускаться по увлажненной росой и тянущейся веревке было не особо приятно. Оказавшись на тропе, мрачный не-шаман прошел к своей палатке.

— Ты силен! — сонно объявил Джо. — У меня прямо ступни сводило. Дивная песнь!

— Это ты про что? — поинтересовался не-шаман, складывая стрелы.

— Про гиен. Вот точно они с нашей Гиенкой прощались. Это ж просто гиены, а смогли так спеть!

— А мне больше бааммы понравились. Что-то в них есть betkhovenskoe, этакий konfliktnyy simfonizm с широким melodicheskim дыханием, — невнятно сообщил из-под шкуры Но-По-Э.

Хха безмолвно проклял сопляка и его куриные словечки. К счастью, Три Камушка смолчала, хотя явно не спала.

Не-шаман с облегчением улегся и подумал, что в ночах полнолуния действительно есть нечто особенное. Не только из-за возможности зачатия новых жизней, но и вообще…

Многое важное Хха проспал, но дел все равно хватило. Провожать Крик Кроткое Заклятье и Ягодный Зуб отправились все же именно молодые воины.

— Вас наверняка увидят, — заверил Джо, подтягивая узлы на вязаной из тростника лодке.

Откровенно говоря, после знакомства с баркой и даже меньшей лодкой речников, Хха думалось, что хайова плавали просто на охапках травы. С другой стороны, крепкая огромная, так искусно сделанная барка и унесла чужаков прямиком к диким нижним аванкам.

— У кингенов на красивых женщин острый нюх — это издавна известно, — проворчала Крик Короткое Заклятье. — Меня волнует: сочтут ли они меня достаточно привлекательной, чтобы оставить со скальпом, когда мы подплывем поближе.

— Не пугай себя, — посоветовал Джо. — Если вождь кингенов все еще Час Ровного Солнца, вас выслушают. Их вождь всегда разделял день войны и день переговоров, не будем его оговаривать.

— Тогда было кому отомстить за гибель послов или торговцев, — напомнила Ягодный Зуб.

— Вас не убьют, — отсутствующим голосом объявил Хха.

Крик Короткое Заклятье внимательно посмотрела на не-шамана, кинула, но сказала, почему-то обращаясь к Джо:

— Скажи ему. Нельзя упускать такой случай.

— Скажу, — заверил будущий вождь. — Но сама понимаешь, тут как получится. Он сейчас проводит больше времени с духами, чем с нами.

Лодку оттолкнули с отмели и она, слегка крутясь, направилась к пологому голому островку, разделяющему в этом месте русло Гранд-Аванк — на островке можно было передохнуть. К лодке немедля направилась пара любознательных и не очень сытых аванков, но Хха посоветовал ящерам держаться подальше: скво взяли с собой копья, да и вообще в подобные дни лучше отыскать себе иную пищу.

— Значит, их не убьют? — пробормотал Джо, наблюдая за лодкой. — Было короткое виденье или шепоток духов? Никак не пойму как это у тебя получается.

— Это было пожелание.

— Да? — будущий вождь поскреб ребра. — А звучало совершенно иначе.

— Мало ли как звучало. Я вот тоже не понял — что ты мне должен сказать?

Джо махнул рукой:

— Пустое. Не обращай внимание. Крик Короткое Заклятье очень хотела, чтобы ты разделил постель с ее дочерью. В смысле, она бы и сама была не прочь, но подозревает, что ты сочтешь ее староватой. К тому же, с нее действительно могут содрать скальп, так что она на тебя не претендует. В общем, я передал.

— Да что вы все время такую немыслимую жабу надуваете⁈ Где это видано что бы так говорили⁈ И что думает по этому поводу ее дочь? — гневно вопросил не-шаман.

— Что ей думать? Ждет, надеется. Хха, ты довольно недурен собой, да еще умеешь беседовать с духами. И с животными. Это ценные способности. Естественно, многие наши скво хотят от тебя детей. От меня, конечно, тоже хотят, и я старался, как мог. Но ты-то все время занят магией. Я объяснял, но… Они понимают, но надеются.

— Я что на жеребца похож? — потерянно спросил не-шаман. — Помнишь, был в табуне такой черный, выше всех на голову…

— Голова тут ни при чем. И вообще это не так сложно. Ложишься и отдыхаешь, думаешь у духах, как положено истинному не-шаману. Скво у нас опытные, все сами сотворят. И тебя никто не заставляет, поскольку понятно, что телом ты еще юн. Просто времени у нас нет. И потом, ты телом юн, а не умом! — разозлился Джо. — Отчего я должен столько болтать⁈ Есть ночь, так проведи ее с пользой. Духи поймут.

— Мы о чем говорим в такой день⁈ — застонал Хха.

— О политике и жизни племени мы говорим. Вон, кингены выползли…

До другого берега было далеко: с трудом можно было различить троих вышедших к воде воинов. Вот они встретили скво-посланниц, заговорили… Крик Короткое Заклятье повернулась к «своему» берегу, взмахнула копьем, показывая, что переговоры будут продолжены. Хха перевел дыхание…

Кингены и женщины скрылись, отойдя от берега.

— К духам обращаться поздновато, но я знаю Крик, во многом она поумнее меня, — прошептал Джо. — Да и с чего кингенам капризничать? Мы отдаем замечательных скво, великолепных лошадей и богатейшие дары.

Вечером просигналили огнями — переговоры продолжались и оставались мирными.

А ночью Хха о переговорах не думал. И о духах тоже. Да и совет Джо насчет «лечь и отдыхать» оказался откровенно глупым — с чего бы воину лежать как выловленному из реки бревну?

Вернулся не-шаман еще затемно, но уже перед рассветом. Будущего вождя в типи не было, сказитель, к счастью, безмятежно сопел.

— И как это? — шепотом поинтересовалась Три Камушка.

Хха хотел ее строго отругать, но подумал, что девчонка умна, а последние дни заставили всех повзрослеть и постареть. И к тому же Три Камушка стала совсем как сестра, и даже ближе — не каждой сестре спасаешь отгнивающую руку.

— Это — хорошо! — заверил не-шаман. — Если интересуешься подробностями — то когда-нибудь потом. И вовсе не потому, что ты сопливая девчонка, а потому что, если я сейчас не засну, то сдохну как иссушенная ящерица.

— Опять спать? Пусть так, — несколько расстроенно согласилась Три Камушка. — Но непременно расскажешь. Ты ведь не только в палатку Крик Короткое Заклятье заходил.

— Я не заходил, — пробормотал не-шаман, уже засыпая.

Это было верно — не заходил. Затащили. Ну и пусть — скво-хайова — лучшие женщины в Прериях!

С берега кингенов послы-скво вернулись с большой вязанкой сушеной рыбы.

— Они видели сраженье и потрясены храбростью наших воинов! — объявила Крик Короткое Заклятье. — Пора племенам хайова воссоединиться. Вождь Час Ровного Солнца и его племя готовы принять наших женщин и наших лошадей.

Молчание и негромкие возгласы собравшихся воспринялись неоднозначно. Остатки хайова-ката все еще чувствовали себя слишком «ката».

— Вы идете с палатками, священными связками и скальпами, лошадьми и отличным оружием! — крикнул Джо. — Час Ровного Солнца и его люди будут счастливы вас принять. И если они еще не поняли своего счастья, нужно дать им время. Кингены всегда были немножко тугодумами.

Кто-то из скво засмеялся.

— Но они всегда оставались хайова по крови. И это важно. Война окончена, впереди другие войны, — негромко сказал Хха, опираясь локтями о жердь ограды крааля. Думал, что услышат только стоящие рядом женщины, но услышали все. Слово не-шамана звучит все же чуть иначе, чем просто слово.

…— Как выяснилось, они слишком опасались Хилого Хитрого Аванка, и в этом было все дело, — рассказывала Крик. — В ту ночь кингены слышали вопли пытаемого чужака. Похоже, ту пытку слышала вся Прерия. Да и потом, с того берега казалось, что битва была выиграна колдовством. Не только колдовством, но… Такого сильного шамана принять в племя — большой риск. Кингенов можно понять. Но когда выяснилось, что шаман уходит по зову духов, все сразу решилось. Мы обсудили детали, воины поклялись не причинять зла женщинам и детям. Вообще-то, они похожи на нас. Мы вспомнили общих предков и Историю Времен.

— Полагаю, вы намекнули что шаман, или его дух, может вернуться и отомстить за предательство? — уточнил Джо.

— Намекать не пришлось — сказала Крик. — Шаман кингенов — очень хороший лекарь. Так говорят. Но в сраженьях он слабо помогает. Боевых шаманов, умеющих ТАК пытать, там очень опасаются.

— Пусть будет так. А про меня говорили? — не удержался Джо.

— Несомненно! — Крик Короткое Заклятье достала амулет. — Наш новый вождь передает уходящему последнему вождю хайова-ката! Талисман сильный, он помогал деду Час Ровного Солнца. Можете не верить, но мне кажется, что это честный подарок. На той стороне расстались с амулетом с большим сожалением.

— Передашь мою благодарность. В час моей последней битвы этот талисман будет рядом с моим сердцем, — Джо с сомнением осмотрел подарок. — Что ж, займемся делом…

Дел и волнений оказалось бессчетное количество, Хха уж подумывал, не сбежать ли для общения с духами, но это была, конечно, малодушная мыслишка.

Кингены перенесли к реке свои озерные лодки, оказавшиеся связанными куда получше. Скарб, кур и иные запасы пищи переправляли до островка, затем перегружали и доставляли на дальний берег. Главное было — не утопить драгоценное оружие. Мечи, топоры, кольчуги и великолепные копья речников загружали по одному на лодку. Все прошло благополучно.

Затем пришел черед лошадей. Ближнюю часть реки миновали удачно, уже вблизи кингенского берега аванки все же изловчились и утащили одну из кобыл. Хотя ожидались большие потери, все равно было обидно. Хха подумал, что по ту сторону острова аванки вообще незнакомые, с такими дикарями говорить трудно. Оно и верно — знакомство и постоянные беседы — известное благо.

Расставание с серым скакуном далось Джо тяжело, и утешить будущего вождя было нечем. И вообще день выдался плохим. Почти как ТОТ день…

Женщины рыдали, оглядываясь на Лагерный Холм, никто не решался первым сесть в лодки. Да, скорее всего, уже общее племя хайова к началу Дождя переберется сюда, а скво вновь почувствуют себя хозяйками в удобном и привычном лагере. Но пока страхи и неизвестность мучили уходящих.

К молодым воинам подошла Крик Короткое Заклятье:

— Пожалуй, мне умнее плыть первой. Нужно же кому-то решиться. К тому же, я могу стать третьей женой нашего нового вождя! Он ценит опытных и умных женщин. Хотя я еще могу передумать, но сейчас поспешу. Вас ждет славный путь, воины! И вы умрете стариками, окруженные почетом, скальпами и внуками!

— Было знаменье? — понимающе кивнул Хха.

— Еще бы! — засмеялась Крик. — Спасибо тебе, не шаман!

Подходили, прощаться и пожелать удачи, дети и женщины. Многие прощались очень почтительно, Хха ловил странные взгляды, и думал о том, что уважение и страх — очень близкие родичи. Вон — на Джо просто вешаются и без затей рыдают. Уместно тут завидовать, или подобное низкое чувство чуждо любому не-шаману?

Три Камешка и сопливого сказителя обнимали почему-то одинаково и с очень похожими напутствиями. Хха удивлялся, пока мрачный друг не объяснил:

— Твоя однорукая лгунья объявила, что они с Но-По-Э были предназначены в супруги, но этому оказалось не суждено сбыться и теперь они направляются прямо в Верхний мир. Таково пожелание духов. Путь юных влюбленных будет длинен, и до его конца они будут спать разделенные мечом, дабы соблюсти должную чистоту тел и мыслей, и явиться к духам в надлежащем виде.

— Зачем разделяться мечом? — изумился не-шаман. — Хайова и без мечей умели блюсти чистоту тел и помыслов.

— Не знаю. Это, наверное, из сказки, которыми набита голова сказителя. Но сказано хорошо — скво поверили, даже тетки не стали особо уговаривать глупую девчонку оставаться. Она хитра. К тому же, Но-По-Э теперь обзавелся мечом — хотя и выбрал самый маленький, чуть длиннее твоего ножа. Не знаю, как он всю свою поклажу будет тащить. Боюсь, уготованный нам путь станет вдвое короче из-за этих двоих.

Не-шаман пожал плечами:

— А к чему нам особо далеко ходить? Разве смерть через год слаще завтрашней смерти? Не было мне таких видений.

Последняя лодка отошла от берега. Три Камушка не выдержала и разрыдалась.

— Стоит тебе махнуть, и Крик пришлет лодку. Подумай, — сухо предложил Хха.

Упрямица замотала головой.

— Тогда идите и готовьте ужин, нам надлежит напоследок хорошо поесть, — сказал добрый Джо.

Дети побрели к Лагерному Холму, а воины смотрели за происходящим у острова. Последние лодки обогнули отмель, кто-то из скво пересаживался в хорошую лодку кингенов. Один из чужих воинов, глядя через реку на будущего вождя и не-шамана, приветственно вскинул копье.

Джо ответил и вздохнул:

— По-крайней мере, нас будут вспоминать с уважением.

— Даже с излишним уважением, — согласился не-шаман. — Пошли ужинать?

Последние хайова-ката, несмотря на свою полумертвость, сытно поужинали, старшие прогулялись по скальной тропе. Оставшиеся в лагере типи лежали аккуратно свернутыми, укрытые под уступами.

— У нас было столько всего, и мы все отдали. Лошадей, священные связки со скальпами, лучшие пастбища и места охоты… — печально сказал Джо.

— Лучше бы у нас была пара железных рубах и а-болетов. Тогда бы и все остальное осталась при нас. Или мы бы забрали богатства у других глупцов. Как вот этот нож, — Хха потрогал рукоять оружия у пояса. — Ты помнишь, с чего мы начали враждовать с кингенами? Это ведь случилось уже здесь, а вовсе не в Старом мире.

— Кингены нанесли нам обиду. Обманули при состязании. Ты знаешь эту историю не хуже меня. Если хочешь сказать, что это был ничтожный повод, так я не стану спорить. Но так решили вожди. И такова была воля духов.

— Или в то время был шаман, способный толковать волю духов примерно как я. И уж точно — тогдашние вожди были даже поглупее тебя.

— Но я все же был вождем! Пусть и всего два дня, — напомнил Джо.

— Пожалуй, подобные два дня случались мало у кого из вождей. Так отчего же мы печальны, вождь? Мы мечтали свершить великое ку и славно умереть. С первым вполне получилось — История Времен и легенды хайова нас не забудут! Осталось второе, а оно заведомо полегче.

— Ну, я как-то иначе второе представлял. Великую битву или поединок, что ли. А тут идти и просто умирать? Это выглядит утомительным, — в сомнениях признался Джо.

— Так уж вышло. И уж явно мы умрем славнее, чем Гордая Ко, — не-шаман сплюнул под левый мокасин. — Пошли спать.

Мелкие несвершившиеся супруги уже спали, крепко обнявшись — сказитель придерживал больную руку подружки.

— Что-то я не вижу меча из сказки, — прошептал Джо.

— Меч берегут. Лубок и сопливость пока его вполне заменяют, — объяснил не-шаман. — Интересно, если бы им действительно довелось вырасти, они бы поженились? Но-По-Э ведь поболтливее десятка женщин, так какая жена выдержит такое превосходство?

— Однорукая уже сейчас пригрозила, что может пнуть. Вообще, Но-По-Э не так плох. Чаще он начинает болтать для нашего развлечения, чем просто так. Это ценное свойство! Хотя попинать его все равно не помешает. Но жаль, что мы не увидим, чем у них дело кончится. И вообще спать разделенными мечом — это красиво. Я бы не смог, — признался вождь.

На рассвете уходящие-к-духам стояли на обрыве. Справа шумели каскады Нижнего Порога, падающие в длинное озеро. Впереди ветвился тысячами расщелин сухой и голый красно-серый спуск, за ним простиралась уже не Верхняя, а окончательно чужая Прерия. Рассветные тени мешали рассмотреть холмы у горизонта и лежащие далее леса.

— Спуск займет два дня. Я трижды спускался к озеру с охотниками, но тогда мы шли налегке, — пояснил Джо. — Зато сейчас мы никуда не спешим. В нижнем озере плавают аванки размером с барку. Я их видел! Возможно, такие ящеры и проглотили остатки лодок речников. Но все равно нужно осмотреть берег. Нам не помешал бы еще один железный топор.

— Топоры не плавают. Но возможно, останки барки прибило к берегу. Ну, или просто останки — намекнул сказитель. — А на останках случаются ножи и даже деньги. Вдруг мы выйдем к городу? Деньги очень пригодятся.

— Где ты здесь видишь город? — ухмыльнулся будущий вождь. — Город стоит только вверх по течению. А мы видим отсюда прерии внизу на месяц пешего пути. И они лишь кажутся гладкими и необитаемыми. Место нашим телам там найдется.

— Вы можете болтать, а я полезла, — заявила Три Камушка. — У меня одна рука, и я не хочу свалиться и умереть вообще без рук. Так что буду осторожна.

— Ты не в ту расщелину лезешь! — остановил Но-По-Э. — Эта слишком узкая, нужно понимать основы ekstremalnogo alpinizma.

Девчонка заворчала, но перелезла в другую щель — тюки, привязанные за спиной, порядком мешали обоим торопыгам.

— Что за дети нынче? — вопросил у близкого неба Джо. — Тут вначале все щели короткие. Вот потом…. Лезь, о великий не-шаман, молодые воины ждать не станут…