Вокзал мёртвых душ. Том 1. Пустой вокзал

ГЛАВА 4. Всполохи

Всю дорогу Жозефина боролась с желанием высказать Баттлеру всё, что она думает по поводу слежки. Она попросту не могла понять, в чём её можно подозревать. Однако заговорить первой Жозефина так и не решилась, а Баттлер продолжал заниматься своими делами.

Поговорить им удалось только за завтраком.

На ночь он распорядился устроить Жозефину в одном отсеке с Гудкайндом, а наутро пригласил к себе… Чтобы снова напоить кофе – за две тысячи кредитов унция. На сей раз это была Арабика Мейсон. Жозефина постепенно начинала догадываться, что кофе играл в жизни Баттлера какую-то особую роль.

– Я пью его очень много, – пояснил Баттлер, поймав любопытный взгляд Жозефины на полке с разноцветными металлическими банками, – если что-то играет в твоей жизни настолько большую роль, то оно должно быть приготовлено лучшим образом.

– Вы так любите совершенство? – спросила Жозефина, осторожно касаясь губами краешка чашки.

Баттлер невольно залюбовался тем эффектом, который рождался в точке соприкосновения фарфора и бледных губ.

– Определённо, – сказал он, представляя вкус этих губ, чуть окрашенный горечью кофе.

– Наверное, вам приходится нелегко.

Баттлер пожал плечами.

– Никогда не испытывал с этим проблем.

– Это заметно. По тому, как настырно и неэкономно вы добиваетесь исполнения своих желаний.

– У меня есть деньги и я трачу их так, чтобы получить максимум удовольствия.

– А ваша жена? – Жозефина снова смотрела на него из-под своих прозрачно-призрачных ресниц.

Баттлер криво улыбнулся.

– Поверьте, мисс Арманд, моя жена тратит мои деньги ровно с тем же удовольствием, что и я.

Жозефина фыркнула и отвернулась к окну. Это было одно из тех немногих проявлений чувств, которые она не пыталась спрятать за маской вежливости. Отвечать она не хотела, вовремя поняв, что уязвила своим вопросом только себя саму.

Рон взял чашку с кофе и сделал осторожный глоток.

– Мы прилетаем на Фобос в два часа.

– Гудкайнд мне сказал.

– Я хочу, чтобы на Фобосе вы в полной мере приступили к исполнению своих обязанностей.

Жозефина резко подняла на Баттлера испуганный взгляд.

– Да, мисс Арманд, на сей раз вы всё поняли правильно. Я хочу попробовать вас в деле.

– Стоило ли покупать платье, если его всё равно придётся снимать? – она опять отвернулась, и ледяная маска заняла своё место на её лице.

На эту реплику, как и на предыдущую, Баттлер не обратил ни малейшего внимания.

– Вы будете сопровождать меня на приёме у губернатора. Мы пробудем там около трёх часов. Затем вы подниметесь в спальню вместе со мной.

Жозефина равнодушно кивнула.

«Сто двадцать тысяч, – напомнила она себе, и тут же в голове промелькнуло: – Как странно, что моё знакомство с Роном Баттлером оказалось… таким».

Она тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Баттлер говорил ещё что-то – кажется, про кофе, – а Жозефина молча смотрела на проплывающую мимо глубину космоса и думала, как хорошо было бы сейчас разбить стекло и оказаться там, в бесконечной пустоте… Всего на миг, чтобы затем почувствовать, как разрывает лёгкие огнём…

***

Фобос оказался планетой куда более похожей на Землю, чем Андромеда и Селена вместе взятые. Здесь было много зелени, и редкие небоскрёбы удачно вписывались в тенистые скверы, вздымаясь над вершинами деревьев осколками блестящего на солнце стекла. Жозефина сидела, отвернувшись к окну, не столько из интереса к городскому пейзажу, сколько из нежелания встречаться взглядом с Баттлером – тот оставил документы на соседнем сидении и внимательным жадным взглядом разглядывал каждую чёрточку её лица. Жозефина предпочитала не думать о том, что творится у Рона в голове.

– Вы осознаёте свою задачу? – спросил Баттлер.

«Вовремя раздвинуть ноги»… – подумала Жозефина, но вслух сказала лишь:

– Да.

Разговор не удавался, и Баттлер отказался от попыток его продолжить. Он тоже повернулся к окну. Фобос всегда был одним из его любимых мест. Здесь дышалось легче, чем в густонаселённых мегаполисах, и в то же время не давила на плечи тяжесть прошлого, которую он часто чувствовал на Земле.

Аэромобиль проплыл по хайвэю, окружавшему город – аэрострады как таковой тут не было, так как аэромобилей было немного. Зато со стороны пригорода Жозефина заметила полосы посадочных площадок для высокоскоростного аэротранспорта.

– Здесь живут те, кто не ездит на аэромобилях, – сказал Баттлер, проследив за её взглядом.

Жозефина пожала плечами. В сущности, ей было всё равно.

Ещё один наёмный лимузин, точная копия того, что Жозефина уже видела на Селене, остановился у ворот просторного парка. Баттлер заметил в самой его глубине сооружение, сочетавшее черты классической европейской архитектуры и современные металлические конструкции.

Баттлер вышел из аэромобиля и протянул ей руку. Жозефина проследила за его движением мрачным взглядом, но Баттлер руки не убрал.

– Я не ваша спутница, мистер Баттлер. Я ваш референт.

– Вы – моя спутница, Арманд, хоть и капризничаете как будто мы женаты. Впрочем, этим вы мне и интересны.

Жозефина фыркнула и попыталась самостоятельно выбраться из лимузина, но сделать это минуя Рона оказалось не так-то просто. В конце концов она была вынуждена сдаться и принять предложенную ей руку.

– Чего вы этим добиваетесь? – спросил Баттлер, дёргая её наружу чуть резче, чем они оба этого хотели.

– А чего добиваетесь вы?

Баттлер улыбался, но явно не ей. Жозефина поймала взгляд Рона, направленный мимо, и тут уже увидела пару, на которую тот смотрел. Жозефина стремительно растянула губы в такой же улыбке, и оба чуть заметно поклонились.

– Мистер Баттлер? – женщина в белом платье-тунике с жемчужной брошью под грудью направилась к ним, и мужчина в чёрном костюме последовал за ней.

– Баронесса фон Барнхельм.

– Не думала, что вы появитесь так рано. Обычно вас нелегко поймать на таких торжествах.

– Я прилетел раньше графика и решил не тратить время даром, а сразу направиться сюда.

– А где ваша драгоценная супруга? И кто с вами?

Жозефина вздрогнула, внезапно обнаружив, что Баттлер держит её под локоть. Попыталась вырвать руку, но это оказалось невозможно.

– Герцогиня Жозефина Арманд, – услышала она голос Баттлера, и присела в скупом подобии реверанса.

Баронесса разглядывала её с неприкрытым любопытством.

– Я раньше не видела вас здесь.

Жозефина снова вежливо улыбнулась.

– Моя семья предпочитает Землю. Отец всегда считал, что нужно быть ближе к корням, – улыбка баронессы стала натянутой, и Баттлер едва заметно дёрнул её за локоть. – Впрочем, мой отец знал далеко не всё.

– Прошу простить, – Баттлер дёрнул Жозефину в сторону, – мы ещё не успели поздороваться с хозяевами.

Баттлер потащил её прочь вглубь парка, так что Жозефина едва успевала перебирать ногами.

– Вы что, притащили меня на торжество, где должны присутствовать с женой? – спросила она, улучив момент, когда Баттлер замедлил ход.

– Я вас притащил туда, где мне нужен ваш титул. Или зачем, по-вашему, я вас покупаю?

По спине Жозефины пробежал озноб.

– Покупаю?.. – продолжить она не успела, потому что Баттлер рванул её в сторону и остановился напротив ещё одной гуляющей парочки. Обмен любезностями повторился. Жозефина заметила, что и в этот раз дама смотрит на неё с откровенным презрением. Впрочем, любопытство во взгляде её кавалера коробило ещё сильней.

Процедура повторилась ещё трижды, и с каждым разом до Жозефины всё яснее доходило: что бы ни задумал Баттлер, её мучения не ограничатся только постелью. Она оказалась откровенно продемонстрирована всему местному свету как молодая любовница состоятельного дельца, и свет этот как назло, а скорее по воле самого Баттлера – состоял сплошь из людей её собственного круга.

Жозефина стиснула зубы и молчала, с нетерпением дожидаясь окончания пытки – и порядком успев позабыть, что рабочий день для неё только начинается.

Когда уже стемнело, и небо окрасили гроздья салюта, Баттлер, наконец, смилостивился и позволил ей подняться в спальню. Сам Рон остался внизу, чтобы закончить разговор с одним из заинтересовавших его гостей.

Оказавшись в аппартаментах для гостей, Жозефина на миг решила, что она оглохла – такая тишина стояла кругом. Затем за окном прозвучал негромкий хлопок, и небо осветил очередной букет фейерверка.

Жозефина подошла к стеклянным дверям и, отодвинув в стороны тюль, вышла на просторный балкон. Сюда почти не доносились праздничный шум и голоса, зато хорошо было видно небо, освещённое разноцветными сполохами. В воздухе пахло сиренью и ещё чем-то невесомым. Она стояла так достаточно долго, ощущая, как пронизывают тело потоки тёплого ветра, напоённого ароматами цветов, и не сразу заметила, как на плечи ей легли тёплые руки, а мочку уха обожгло горячее дыхание. Снизу доносились едва слышные переливы скрипки – Жозефина узнала «Анданте Фа Мажор» Генделя, которую разучивала когда-то по воле отца. Это прошлое своим дыханием странно проникало в бессмысленную и пустую реальность, где она стала всего лишь девчонкой, обременённой чужими долгами и чужой болезнью, но не имела ничего своего.

Жозефине казалось, что она попала в другой мир, где нет ни одиночества, ни мыслей о безысходности. И в этот миг оказавшиеся на её плечах руки настолько органично и естественно дополнили эту фантастическую реальность, что она захотела поверить, хотя бы ненадолго, что они принадлежат кому-то близкому, кому-то, кто нужен ей – и кому нужна она сама.

– Тебе здесь нравится? – прошептал Баттлер у самого её уха.

Только услышав этот голос, Жозефина на миг вырвалась из сновидения, из всполохов прошлого, озаривших привычную серость.

Баттлер мгновенно почувствовал перемену. Он и сам был зачарован видом стройной фигурки, стоявшей на балконе и открывавшей лицо навстречу осветившим небо разноцветным брызгам. Рон увидел Жозефину ещё снизу и понял, что больше ждать не может. Этот ломкий стебель тростника должен был принадлежать ему. Сейчас. Это было не физическое желание. Он даже не испытывал потребности прикасаться к своему неожиданному приобретению. Рон просто знал: Жозефина должна принадлежать ему. Она была частью его. Той огромной частью, которую Баттлер потерял уже давно, без которой привык жить и которую теперь обрёл вновь.

Рон не знал, в чём выражается это единство. Жозефина была частью ночного волшебства, призраком прошлого, навсегда уходящей роскоши давно обедневших родов. Но Жозефина была его плоть от плоти, будто вырванный кусок сердца, и теперь, когда Рон нашёл её, привычное чувство потери стало острым как никогда. Теперь он уже не мог её отпустить.

Жозефина нахмурилась и чуть повернула голову, желая проверить, не издевается ли Баттлер. Рон на мгновение залюбовался надломленным изгибом тонкой шеи. Между двух хрупких косточек трепетало дыхание, и призрак его едва заметно касался теперь щеки Рона.

Эту же секунду Жозефина молчала, а потом вдруг поняла – здесь, наверху, в окружении горячих рук, ей и в самом деле нравится. Пожалуй, куда лучше ей было бы, если бы она не чувствовала себя обязанной этому человеку, не должна была отдаться ему здесь и сейчас, а могла просто понежиться в исходившем от него тепле и, стоя рядом, насладиться незнакомым ароматом чужой ночи; но ей было хорошо даже так, и она абсолютно точно не хотела бы видеть рядом никого, кроме малознакомого, но давно уже тенью проплывавшего над её жизнью Рона Баттлера.

– Да, – прошептала Жозефина, но раньше, чем закончилось это короткое слово, губы Баттлера накрыли её собственные. Они были горячими и чуть шероховатыми, но в них хотелось утонуть, слиться с исходившим от Рона жаром целиком, растворяться в нём и плавиться, как плавится в наковальне обломок серебра, чтобы обрести новую жизнь. Жозефина приоткрыла рот навстречу Баттлеру и потянулась к нему всем своим существом в поисках того странного единения, которое пока лишь прошлось щекоткой по её коже.

Не разрывая поцелуя, Жозефина развернулась и опустила руки на плечи Баттлеру.

Тут же горячие ладони прошлись по её спине, комкая тонкую ткань платья, и от одной этой близости живого горячего тела Жозефина застонала, наполняя сладостной вибрацией и тело Баттлера. Тот едва заметно улыбнулся, потянув девушку на себя, и остановился уже в комнате, перед открытой дверью, позволяя запахам ночи проникнуть внутрь.

Жозефина замерла в проёме, не решаясь ступить через порог. На краю сознания противно жужжала мысль, что всё происходящее – только сделка. Что она – лишь мгновенная прихоть самоуверенного человека, который завтра найдёт себе новую игрушку.

«Но это будет завтра», – подумала она. Здесь и сейчас шествовала по парку волшебная ночь, в которой она хотела раствориться и остаться навсегда.

Так и не дождавшись, когда Жозефина сделает шаг навстречу, Баттлер сам потянул её внутрь и рывком уронил себе на грудь. Зарылся носом в ароматные волосы, сминая их как пух одуванчика.

Жозефина неловко опустила ладони ему на плечи, всё ещё не зная, должна ли откликнуться на эти требовательные прикосновения. Она не хотела отдаваться ему по контракту. Если бы речь шла только о долге, она могла бы позволить себе быть холодной и отчуждённой, равнодушно доверить Баттлеру делать с её телом всё, чего тот хотел.

Но Жозефина и сама хотела продолжения, и скрывать это от самой себя не могла. Она хотела, чтобы пальцы Рона пробрались дальше, избавили её наконец от ненавистного платья и скользнули по животу, вздрагивающему в ожидании ласки. Хотела ощутить их прикосновение и сама коснуться, узнавая, каким может быть тело этого мужчины, сильного и жёсткого, как наждак.

Губы Рона опустились вдоль шеи девушки. Баттлер чувствовал, как трепещет гибкое тело в его руках, когда он чуть прикусывает нежную кожу, пропитанную ароматом жасмина. Как сладко подается навстречу и как разочарованно стонет, когда он всего лишь расстгивает крючки, не притрагиваясь к спине.

Жозефина осторожно обняла Баттлера за поясницу и, прижавшись к нему, потёрлась о бёдра. И Рон ничуть не сомневался, что они оба хотят продолжения, когда стягивал с плеч Жозефины бретельки платья. Баттлер опустился на колени, чтобы покрыть поцелуями напряжённо трепещущий под его прикосновениями живот. Прижался щекой, наслаждаясь едва заметным ароматом женского тела, и принялся освобождать Жозефину от белья Крепкие и упругие бёдра девушки оказались в его широких ладонях, и Жозефина протяжно застонала, когда Рон поцеловал нежную кожу на внутренней стороне бедра. Баттлер привстал, прослеживая губами путь от маленького пупка к самому горлу, опустил ладонь на затылок Жозефины и потянул её за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. Он припал к уязвимой впадинке между ключиц и внимательно изучил языком то место, где, как ему казалось, трепетала сама жизнь Жозефины. Затем подтолкнул девушку к постели и проследил, как грациозно опускается поперёк кровати хрупкое тело. Жозефина послушно рухнула на кровать и позволила снять с себя остатки белья. Баттлер отстранился и сам стал раздеваться. Жаждущий восхищённый взгляд светло-серых глаз, устремлённый на него, обжигал и притягивал, заставляя спешить.

Жозефина с таким же наслаждением скользила взглядом по выпуклым сухим узлам мышц. Сила Баттлера не была искусственной, приобретённой в спортзалах и на тренировках, она шла изнутри и присутствовала в этом человеке всегда.

– Перевернись, – шепнул Баттлер, и сам тут же склонился над ней, проследил пальцами дорожку позвонков, убегающую в восхитительную ложбинку между двумя округлыми ягодицами. Рон запечатлел поцелуй на самом верхнем, чуть выпуклом позвонке, и скользнул рукой в эту ложбинку, сходя с ума от её напряжённого жара.

Жозефина ахнула и сжала бёдра.

Баттлер убрал руку, прошёлся пальцами по пояснице и снова поцеловал выступающий позвонок. Огладил ягодицу и чуть стиснул. Она оказалась напряжённо поджатой, и прикосновение не принесло ни капли удовольствия.

Рон чуть приподнялся и нахмурил брови.

– Арманд? – спросил он в некотором недоумении. Ещё минуту назад Рон не сомневался, что Жозефина будет согласна на всё, и неожиданный финт неприятно остудил его возбуждение.

Жозефина не отвечала, но Баттлер заметил, как сжимают пальцы девушки шёлковое покрывало, пуская по глади ткани глубокие складки.

– Арманд, отзовитесь, – повторил Баттлер недовольно и переместил ладонь на её плечо. Тело Жозефины тут же сотрясла дрожь.

Баттлер крепче ухватился за плечо и резко перевернул её, не давая времени спрятать чувства под привычную маску отстранённости.

Губа Жозефины была закушена. Под ресницами поблёскивала влага.

– Жозефина? – это лицо, ставшее совсем прозрачным и будто бы истончившееся всего за пару минут, лишило Рона всякого самообладания. Пальцы его всё ещё ощущали изгибы горячего тела, плавящегося в руках, но вместо страстной и отзывчивой любовницы перед Баттлером лежала сейчас заплаканная девчонка, дрожащая и испуганная, как кролик.

– Продолжайте… Всё… Хорошо… – Жозефина смотрела сквозь него, и Баттлеру показалось, что Арманд прилагает невероятные усилия, чтобы не броситься прочь.

Баттлер перекатился на кровати, облокотившись на стену, и потянул абсолютно покорное сейчас тело на себя, устраивая на груди. Жозефину всё ещё сотрясали беззвучные рыдания, которые она никак не могла спрятать за своей ледяной маской. Лишённая защиты одежды она вдруг ощутила себя абсолютно уязвимой, но ещё минуту назад ей хотелось этой уязвимости, хотелось отдаться во власть Баттлера целиком и до конца. Она хотела этого и сейчас, и потому, почти не скрываясь, льнула к большому горячему телу, пытаясь насытиться его силой. Прошлое всполохом пронзило её на миг, но этого мгновения хватило, чтобы волшебство ночи исчезло, рассеялось, изорванное жестокой реальностью.

– Тебе настолько неприятно? – Рон кривил душой, задавая этот вопрос, потому что тело девушки говорило абсолютно откровенно. Он мог лишь предположить, что напугал её своим напором в последний момент, но Рон слабо представлял, что сделал такого, что могло бы напугать Жозефину до слёз. Сейчас он просто хотел успеть выудить Арманд из раковины, в которую та уже начинала понемногу возвращаться.

Жозефина закусила губу. Выждала какое-то время и покачала головой. Она уже почти совладала с собой и слабо дёрнулась, пытаясь отстраниться, но Баттлер её не пустил.

– Простите. Я помню, что должна, просто не смогла. Вам не стоило обращать на это внимания.

В глаза Баттлеру Жозефина не смотрела.

– Не надо, – Рон притянул Жозефину ещё ближе к себе и поудобнее уложил девушку на груди, не давая, тем не менее, ни малейшего шанса вывернуться из объятий.

Баттлер размышлял. Жозефина желала его. В этом не было сомнений. И хотя Рон мог бы взять своё прямо сейчас, ему абсолютно не хотелось видеть в постели это холодное, зажатое существо. Он хотел ту Жозефину, которая стояла на балконе в свете луны, изысканную и гордую.

Баттлер снова вгляделся в лежавшее у него на плече лицо. Жозефина уже целиком справилась с собой, и теперь даже рука её на груди Рона не цеплялась за него, а лежала изящно, лишь слегка соприкасаясь пальцами с кожей.

– Ты же это не специально?

Жозефина вскинулась, с новой силой попытавшись вырваться, и Баттлер без слов понял – нет, Жозефина не пыталась испортить ему удовольствие. Сама мысль об этом задевала её гордость.

– Жозефина, успокойся, – попросил Баттлер тихо.

– Я уже спокойна, – голос Жозефины звенел льдом.

– И не говори со мной в таком тоне.

Жозефина бросила на него испуганный взгляд, будто её только что застали за чем-то запрещённым.

– Простите, мистер Баттлер. Мы можем продолжить, я не буду мешать.

Баттлер поморщился, но решил, что с этой чрезмерной вежливостью сможет разобраться и потом.

– Я не собираюсь тебя насиловать.

Жозефина дёрнулась, как от удара. Это движение не ускользнуло от внимания Рона, но он пока что мог лишь догадываться о том, что оно значит. Сама мысль, что кто-то мог прикоснуться к этому телу, изломать его… Была ирреальной.

Рон аккуратно отодвинул в сторону волосы Жозефины и осторожно поцеловал белокурый висок.

– Я могу позволить себе немного подождать. Но тебе лучше смириться с тем, что ты принадлежишь мне.

– На три года, – ответила Жозефина машинально, потому что эта мысль и в самом деле уже посещала её.

Баттлер промолчал.