Волчица и пряности. Том VI

Пролог

Холо шла размашистым шагом.

Она неслась вперёд, топая с такой силой, что казалось, будто её каблуки оставляют дырки в каменных плитах. Обычно Лоуренс сбавлял шаг, чтобы идти вровень со спутницей, но на этот раз догонять приходилось именно ему.

Город был по-прежнему объят смятением. В речном порту бушевал поток людей — самые что ни на есть волны, такие же рокочущие и неистовые, только живые. Лоуренс с трудом пробивался через них, стараясь успеть за Холо.

Посторонний пришёл бы в умиление от такого зрелища: милосердная монахиня взяла под покровительство незадачливого торговца, ведя его за собой сквозь бурлящую толпу. Но на самом деле милосердием тут и не пахло, ведь она только что отвесила спутнику оплеуху по щеке, и без того разукрашенной огромным синяком.

— Живее, чего застрял?!

Ни капли милосердия. Она бесцеремонно тянула его за руку, а когда он чуть отставал, подгоняла окриком. При этом на лице Холо было такое выражение, словно она совсем уже собралась полакомиться на десерт малиной в меду, но вдруг уронила блюдце на пол.

Впрочем, сейчас Лоуренс предпочитал молча следовать за спутницей. Торговец вовсе не считал, что должен ей подчиниться, но и выразить недовольство у него не поворачивался язык. Даже он прекрасно понимал, что Холо в первую очередь злится на себя. С другой стороны, по прибытии в город Ренос Лоуренс не знал покоя: сначала пришлось, рискуя жизнью, держать переговоры с Эйб, задумавшей махинацию в торговле пушниной, и огрести по лицу, а сразу после этого и Холо выдала такое, что его чуть не хватил сердечный приступ. На месте торговца любой чувствовал бы себя совершенно вымотанным.

— Постой… Сбавь шаг хоть немного, хоть самую малость.

Не то чтобы он потерял много крови и был совсем слаб, но после того, как перед лицом помахали ножом, тело совсем его не слушалось. Ноги будто налились свинцом, а руки, казалось, одеревенели.

Кроме того, спешка уже ни к чему бы не привела. Лоуренс обратился к Холо, желая напомнить об этом, но та обернулась, и в её глазах бурлила ярость — словно кипящее масло в котле.

— Ты что, предлагаешь не спешить? Когда шёл за мной, тоже шагал вразвалочку?

В городе Реносе царил хаос, поэтому на гневный выкрик Холо никто даже не обернулся.

— Н-нет. Я бежал, правда бежал.

Холо отвернулась и стремительно зашагала дальше, всем своим видом говоря, что жалеть спутника не собирается. Она крепко держала Лоуренса за руку, и ему волей-неволей приходилось волочиться следом.

Прошло совсем немного времени с тех пор, как он отправился в гильдию Делинка за Холо и едва убедил торговцев пропустить его к ней. Ответив на предложение Волчицы завершить странствие решительным «нет», он вышел оттуда вместе с ней.

Тонкие девичьи пальцы были крепко сплетены с пальцами Лоуренса. Она не просто держала его ладонь, а сцепила её со своей так, что казалось, будто они представляют собой одно целое.

Вот почему Лоуренсу оставалось только идти за Холо. Она спешила вперёд, и ему приходилось ковылять следом. Когда он замедлял шаг, она дёргала его за руку, и пальцы отзывались болью, а чтобы прекратить эту пытку, требовалось не отставать.

Не успел он и оглянуться, как они добрались до гостиницы Арольда. У дома собралась толпа торговцев: охваченные тревогой, они расспрашивали друг друга и делились тем, что знали.

— С дороги! — рявкнула Холо и тут же протиснулась внутрь.

Торговцам не привыкать к тому, что кто-то на них кричит, но, уступая дорогу, люди смотрели на пару путников недобро. Девушку они едва удостоили взглядами, а вот на Лоуренса, идущего следом, посмотрели тяжело. Мужчина приуныл: этот случай ему ещё припомнят, когда он снова приедет в город торговать.

— Где старик?!

В гостинице, на том самом месте, где Арольд обычно попивал холодное вино, сидели двое мужчин, с виду ремесленники, и о чём-то разговаривали.

— Ста… старик?

— Старик с бородой! Где хозяин гостиницы?

Немолодым ремесленникам Холо годилась во внучки, но вид у неё был такой грозный, что они переглянулись и осторожно ответили:

— Да мы… Нас просто попросили присмотреть за гостиницей. Он не сказал, куда ушёл…

Холо зарычала, и тут оробел даже Лоуренс, а ремесленники вообще чуть не свалились со своих стульев. Кажется, она даже оскалилась, и любой бы оторопел при виде этой разъярённой женщины и её острых клыков, похожих на собачьи. Лоуренс решил, что так и следует отвечать, если в будущем кто-то вздумает указать ему на то, что он поёжился в подобный момент.

— А, значит, он спелся с этой лисой! Выставил нас на посмешище, а теперь думает уйти безнаказанным?! Идём! — выкрикнула Холо, снова схватив его за руку и устремившись вверх по лестнице.

Ремесленники проводили их глазами. Лоуренс живо представил себе, как ошарашенно они переглянулись после того, как незваные гости скрылись из виду, — картина представилась весьма правдоподобной, а потому забавной.

Значит, Арольд попросил ремесленников присмотреть за гостиницей, пока его нет. В таком случае можно предположить только одно: он спустился вниз по реке вместе с Эйб. Эта женщина затеяла торговлю пушниной и собиралась провернуть настолько опасное дело, что Лоуренс решил порвать с нею. Она наверняка планировала продать меха в торговом городе Кэльбе, а хозяин гостиницы Арольд, вероятно, вознамерился пуститься в паломническое странствие на юг.

Арольд мало рассказывал о себе, поэтому Лоуренс не догадывался, почему он так поступил. Выглядело так, будто с Эйб того связывала тёплая дружба — возможно, они успели сблизиться когда-то в прошлом.

Любой человек тоскует по родным краям, а также считает, что нет места лучше дома, в котором обжился. Время оставило видимый след на поблёкшей гостинице Арольда, которая когда-то служила огромной кожевенной мастерской, а её нынешний хозяин был там главным мастером. Без веской причины он бы не бросил своё детище даже ради паломничества.

Скорее всего, Эйб даст ему денег на дорогу, а также подскажет, куда ехать. Чего только не испытала Холо за свою длинную жизнь, но и у людей век не такой уж короткий: у каждого есть время сделать собственный выбор.

Жизнь человека состоит из попыток узнать, чем он дорожит, и выяснить, куда качнутся его внутренние весы под тяжестью той или иной ценности. Вот почему Лоуренс отправился в гильдию Делинка забрать Холо.

Когда оба вошли в комнату, уже он сам потянул девушку за руку, заставив обернуться к себе.

— Слушай, мне нужно у тебя спросить…

Кажется, Холо этого не ожидала. Она обернулась в мгновение ока — он даже удивиться не успел. Ярость больше не искажала красивое лицо, но Лоуренс уловил на нём тень смятения и одновременно странную решимость. Другими словами, она была растеряна, и, пожалуй, он понимал почему.

— Что мы будем делать дальше?

Впрочем, не следовало обольщаться. Стоило ему открыть рот, и Мудрая Волчица снова превратилась в разъярённую фурию:

— Как это — что дальше?!

С неё бы сталось добавить, что она разорвёт ему горло, если ответ ей не понравится. Впрочем, Лоуренс не испугался: не выпуская руку Холо, он поднял ладонь к её лицу и пальцем смахнул нечто красное, прилипшее к краю рта девушки, — похоже, капля его крови брызнула на неё, да так и засохла.

Волчица смотрела недовольно, но теперь он знал, что у неё на душе: она злилась на себя и в то же время не знала, что с этой злостью делать.

— Именно. Перед выездом из города нам надо подумать, куда двигаться дальше.

— По… подумать, говоришь?!

На её лице отразилась вся гамма чувств: похоже, сама Холо всё меньше и меньше понимала, почему кричит на Лоуренса.

— Нельзя же просто взять и сорваться с места.

— «Сорваться с места»?.. Да неужели ты не хочешь поймать эту лису и вернуть свои деньги?! — тут же накинулась на него Холо.

Теперь её красивое лицо было очень близко, и из-за разницы в росте Волчица смотрела на Лоуренса снизу вверх, отчего казалось, будто девушка ждёт, что он её обнимет. Конечно, торговец не высказал этого вслух, понимая, что за такие речи его могут просто выбросить из окна.

— Лису? Ты про Эйб? Про прибыль?

— Ты должен всё вернуть! Она ведь обманула тебя, сбежала, и теперь ты остался ни с чем! Заставим её заплатить!

— Как когда-то с золотом получилось? — спросил Лоуренс, и Холо кивнула.

Девушка замерла с опущенной головой: похоже, поняла, что маска праведного гнева слетела и надо натянуть её обратно.

Тогда Лоуренса и Холо вероломно предали, но можно ли утверждать, что то же самое произошло и на этот раз? Эйб в самом деле подстроила Лоуренсу западню, но ведь и он сплоховал, ничего не заметив. Вдобавок ко всему выходит, что если Холо сейчас рядом с ним, то и сделка с Эйб разорвана.

Лоуренс отказался от предложения торговки, которое равносильно самоубийству. Он решил, что дело слишком опасное: Эйб бросит вызов целому городу и всей Церкви, и этого ей не простят. Однако теперь Ренос был охвачен хаосом, причём беспорядков такого размаха не ожидала и сама Церковь. Но не отказываться же от цели установить свою власть в этом городе: она попытается навести здесь порядок, и дел у церковников будет невпроворот. Кроме того, не одной Эйб пришла в голову мысль выгодно сбыть пушнину, спустившись вниз по реке, — таких умников набрался целый порт.

Всё сложилось не так, как рассчитывала Церковь; очевидно, замысел избавиться от Эйб и таким образом уладить дело не удался. Напротив, теперь уже служители Церкви подумывают о том, чтобы отказаться от погони за беглянкой и вместо этого устранять беспорядки в городе. В таком случае и несостоявшегося партнёра Эйб по торговле пушниной преследовать никто не станет.

Вот и выходит, что Эйб рискнула головой, поставив на кон всё, и выиграла в опасной азартной игре. Даже если она предложит полученную прибыль Лоуренсу, имеет ли он право принять такое подношение?

Он недолго думал над ответом.

Лоуренс предпочёл забрать Холо и выйти из игры. В таком случае принимать часть выигрыша от того, кто продолжил играть, было бы неправильно.

Разумеется, Мудрая Холо это понимает и всё же стоит на своём, а к тому же никак не перестанет злиться на саму себя. Почему? Потому что знает: её нежелание уступать — чистая прихоть.

Но какова же природа этой прихоти? Ответ на этот вопрос чрезвычайно радовал Лоуренса.

— Да и неужели тебе самому не досадно? Она ведь тебя обхитрила! — напомнила Холо.

Понимая, что не сможет достойно ответить на возражения спутника, она явно решила таким образом отвлечь его внимание. Лоуренс отвёл взгляд и кивнул — нужно показать, что он бессилен перед натиском спутницы.

— Тут ты права, не спорю. Однако если пораскинуть мозгами, то нам придётся довольно трудно.

— Почему же?

Открыть ей свои истинные намерения он не мог, но и давать объяснения с подливкой из лжи было совершенно недопустимо: нельзя нарушать установившееся между ними доверие. Подумав, что оба они ужасно упрямы, Лоуренс выбрал золотую середину:

— Скорее всего, Эйб как следует подготовилась. Корабль она нашла мгновенно — вряд ли это простое везение. Скорее всего, она позаботилась обо всём заранее. В таком случае мы её не догоним, даже если выедем прямо сейчас. Можно отправиться верхом, но спорю на что угодно: перед конюшнями сейчас развернулась настоящая битва за лошадей, и сразу мы их не получим.

— А твоя лошадь?

— Эта кляча? Она вынослива, тут не поспоришь, но выдержит ли длинный путь, если гнать её галопом? Скакуны и вьючные лошади — не одно и то же, — ответил Лоуренс.

Казалось, Холо напряжённо размышляла над вставшей перед ними задачей, но торговец, разумеется, и не подумал напомнить ей собственные слова: обернись она волчицей, быстрее ветра домчит куда угодно.

— А ещё Эйб говорила, что уже нашла покупателя пушнины в Кэльбе. Значит, она договаривалась о сделке, предполагая, что Церковь будет её преследовать, и подготовила план побега.

Лоуренс не преувеличивал: у беглянки два пути — по суше и по воде. По суше догнать её ещё можно, но если она выберет корабль — пиши пропало. Ведь в хорошую погоду по воде добираться намного быстрее, время в пути сокращалось раз в пять. Даже Холо не угнаться за кораблём.

— Пусть так, но мириться я не стану. Пустимся за нею следом, иначе я не успокоюсь, — заявила Волчица, хоть и не так пылко, как раньше.

Надо думать, она настаивала на погоне, желая поквитаться с Эйб, — но лишь отчасти; Лоуренс мог поклясться, что тут крылась ещё одна причина, причём именно из-за неё девушка и злилась на себя.

Совсем недавно Холо предложила завершить совместное странствие, сказав, что они рискуют чересчур сблизиться и тогда радость от поездок плечом к плечу исчезнет как дым. Лоуренс и сам думал, что не всегда будет так легко и весело, как сейчас; понимал он и то, что вечно ездить по свету вместе с девушкой невозможно. А если согласиться с этим, то, и в самом деле, лучше попрощаться с улыбкой на лице.

Однако люди хлещут вино, даже зная, что их ждёт похмелье; вот и торговцу хотелось странствовать с Холо подольше, хотя он понимал, что это неправильно. Пожалуй, Волчица опасалась не напрасно.

В то же время он не собирался отказываться от обещания проводить её до родных мест, отчего и появился на пороге торгового дома Делинка, чтобы забрать девушку с собой. Теперь, после серьёзного разговора, оба они не решались высказать вслух то, что занимало их мысли: нужно сделать крюк, чтобы продлить их совместную поездку на неопределённое время.

— Пожалуй, я тоже не успокоюсь, пока не догоню её.

— А я что говорила!

Холо просияла, но при этом умудрилась оставить на лице сердитое выражение. Такого Лоуренсу видеть ещё не доводилось, и эта маленькая пантомима привела его в лёгкое восхищение.

— К тому же теперь я и правда почти банкрот.

Эйб не забрала у Лоуренса закладную на гостиницу, даже когда поняла, что придётся разорвать сделку с ним. Занимая деньги у гильдии, он оставил Холо в качестве залога, а затем отдал документ, чтобы её выкупить. Другими словами, прощальный подарок Эйб почти равнялся сумме, которую Лоуренс взял взаймы у Делинка.

Не хватало совсем немного.

Впрочем, гильдия Делинка желала укрепить свою связь с аристократкой Эйб и, достигнув своей цели, наверняка забудет о ничтожной разнице. Об этом Лоуренсу и сообщили в торговом доме.

С другой стороны, неизвестно, где и как в будущем всплывёт этот маленький долг, — а ведь он всплывёт, в этом Лоуренс ничуть не сомневался. В торговле шутки плохи. Потому-то он и предпочёл вернуть остаток как можно скорее, хотя пришлось поступиться своими накоплениями и оказаться на грани банкротства. Разумеется, совсем без гроша он бы не остался, но Холо, заслышав о такой угрозе, тут же оживилась:

— Вот именно! А ещё она пролила твою кровь. Поранить моего спутника — всё равно что поранить меня. Пусть не думает, что это сойдёт ей с рук!

Лоуренсу очень захотелось в ответ напомнить, кто именно в порыве ярости стукнул его по щеке, уже распухшей от удара Эйб, и он с трудом сдержался.

— Значит, пустимся следом за ней…

— Да! Вот и я поохочусь, как в былые времена.

Волчица ухмыльнулась, но без привычной дерзости: похоже, она немного надеялась, что новое дело поможет обойти неудобную тему и умолчать о том, что мучит их обоих.

После скандала с отравленной пшеницей в деревне Терэо Лоуренс и Холо поняли, что хотят странствовать вдвоём как можно дольше. Тогда казалось, что это довольно невинное желание, но теперь всё виделось совсем в другом свете.

Чаяния людей постоянно меняются, неизменными остаются разве что эти разговоры с Холо, полные лукавства и недомолвок.

— Однако… — протянул Лоуренс, и девушка тут же подняла голову, впившись в него взглядом. — Я торговец. У меня есть чувство собственного достоинства, но я всё же не рыцарь — на славном имени денег не сделаю. Так что, если вдруг пойму, что эта погоня приносит мне одни убытки, тут же её прекращу. Уж не обессудь.

Лоуренс рассчитал, что, не торгуя, сможет странствовать вместе с Холо до следующего лета. Дольше не получится, иначе он многих подведёт. Торговля — это мир взаимовыгодных сделок, и люди не станут подстраиваться под Лоуренса.

Впрочем, если бы Холо заявила, что желает остаться с ним навечно, то он взглянул бы на всё совсем под другим углом.

— Учти, я согласна на это только ради тебя. Если тебя такой исход устроит, то я не против — куда же деваться?

Выразилась она чудно́, но Лоуренс кивнул:

— Вот и хорошо.

Холо слегка шевельнула ушами под капюшоном: то ли эта пикировка с Лоуренсом показалась ей глупой, то ли она обрадовалась тому, что они окончательно договорились сделать крюк, найдя тому достойное, правдоподобное обоснование. Возможно, верно было и то, и другое.

— Тогда вот что: на чём мы пустимся за ней?

— Как на чём? На повозке, на чём же ещё? — тут же ответила Холо, но Лоуренс, почесав нос, возразил:

— На повозке пять дней уйдёт. Ты сама выдержишь?

Когда они прибыли в Ренос, Холо устала так, что даже приболела. Он боялся, что, если отправиться в путь, не отдохнув как следует, она того и гляди сляжет. Да и сам Лоуренс не горел желанием путешествовать по дорогам в холода.

Как он и ожидал, лицо Холо омрачилось.

— Ох… Снова пять дней на повозке…

— Конечно, по пути встретятся поселения, пусть и не такие большие, как города, а в них — гостиницы. Но не самые лучшие.

Удобнее всего остановиться в церкви, но в здешних краях храмы посреди чистого поля не попадаются. Рассчитывать можно разве что на дешёвые ночлежки для путников или дома, лишь наполовину отведённые под постоялые дворы.

Спать по вонючим, грязным углам вместе с другими странниками — быть может, даже ворами или разбойниками, — его совершенно не прельщало.

— Тогда… тогда можно по воде.

— По воде?

— Раз уж лиса спустилась по реке, то и нам нужно плыть за нею. Это ведь самое простое.

То есть пуститься в путь на корабле. Лоуренс вспомнил, как Холо, держа его за руку, пробивалась через толпу людей в порту, и решительно покачал головой. Откуда тут взяться кораблю, владелец которого согласится взять на борт путников без груза и отвезти их вниз по реке?

— Неизвестно, найдём ли мы корабль, — честно ответил торговец.

— Как так «неизвестно»?! — Холо затормошила Лоуренса, не выпуская его руки из своей. — Найдём!

Он изумлённо посмотрел на девушку. В глазах её промелькнул странный блеск.

Плохое предчувствие охватило торговца. Он попытался увильнуть, но Холо и не думала его отпускать:

— Или что же, моя мысль тебе не по нраву?

Теперь уже она взглянула на него сквозь ресницы, и Лоуренс отвернулся.

— Ты уж скажи, если не по душе. Я ведь ради тебя затеяла погоню за лисой, но, наверное, слишком часто вперёд забегаю. Правда? — сказала она и прижала к груди ладонь, по-прежнему не выпуская руки Лоуренса.

К Холо вернулись прежние повадки. Это радовало, но в то же время он понимал: теперь она обзавелась новым оружием и сладить с ней станет несравнимо труднее, чем раньше.

— Я была сама не своя от счастья, — вдруг мягко сказала девушка и потупила взгляд.

Устрашающая сила её чар лишила Лоуренса дара речи.

— Да, сама не своя от счастья, ведь ты сказал, что меня любишь. Потому…

— Хорошо, твоя взяла! Поищем корабль и спустимся по реке! Довольна?

Холо распахнула глаза с нарочитым удивлением, но затем на её губах заиграла довольная улыбка.

Она поднесла ладонь Лоуренса к губам, будто для поцелуя, но в приоткрытом ротике блеснули два острых клыка. Похоже, он в очередной раз проиграл своей лукавой спутнице.

С другой стороны, можно сказать, жертву Лоуренса (а ведь он действительно пожертвовал собой ради Холо) явно оценили по достоинству. Слова её это подтверждали, и поскольку она говорила всерьёз — в чём Лоуренс был уверен, — противиться он уже не мог. Выглядело всё так, будто он вручил ей дарственную, скреплённую печатью, а девушка, взяв бумагу в руки, улыбнулась и сделала вид, что собирается её порвать. Тут-то Лоуренсу следовало бы испугаться, ведь в договоре он написал чистую правду.

— Давай тогда поскорее соберёмся в дорогу? — опустив его руку, предложила она.

— «Соберёмся в дорогу»? — переспросил Лоуренс.

— Раз уж мы в кои-то веки плывём на лодке, хорошо бы запастись пшеничным хлебом.

Он наотрез отказался. Холо горячо возражала, но Лоуренс не желал уступать. Пусть она и ведёт его на поводу, шнурок от его кошелька ей не достанется.

— Я же тебе говорил, что почти разорён.

— Так тем более! Раз уже разорён, то терять-то нечего.

— Да что ты говоришь?!

В ответ Холо поджала губы и сердито уставилась на него:

— Ты ведь меня любишь, сам сказал.

Если противник всегда пускает в ход лишь одно оружие, то придумать, как от него защититься, не составит труда. Лоуренс посмотрел спутнице прямо в глаза и ответил:

— Сказал. И добавлю, что деньги я тоже люблю.

Приняв безразличный вид, Холо больно наступила Лоуренсу на ногу.