Волчица лунного князя

Глава 24

Говорили мне, что упрямство до добра не доведёт.

Предупреждал Ариан, что пешком идти неудобно.

Но не предупреждал, что идти так далеко!

А мы идём. И идём. Дорога всё не кончается. Я бы подумала, что он нарочно издевается, провоцирует перейти в Сумеречный мир и дождаться машины, но Катя, весело повиливающая хвостом, не возмущается странным выбором маршрута, а значит, до следующей стаи действительно просто далеко.

Ещё и дорога всё больше в гору.

И через тёмный сосновый лес. Я прямо красной шапочкой себя ощущаю. Тем более серый волк не сводит с меня взгляд. Тяжёлый такой.

Густые кроны пропускают лунный свет только над узкой дорогой. Жутко. Холодно.

— Хватит! — рявкает Ариан. Вздрогнув, оглядываюсь. Он бредёт, хмуро глядя перед собой. Рычит: — Я тебя чувствую, выходи!

Останавливаюсь, и мои сопровождающие тоже встают. Глядя в глубину леса, Катя машет хвостом. Там, в сумраке, вспыхивают зелёным глаза, и к нам что-то скачет.

Рыжеватый волк вылетает к моим ногам, прыгает, тыкается мордой в колени. Виляет хвостом так, что кажется, тот отвалится. И по этому-то вилянию я его и опознаю:

— Вася!

— Я-я-я. — Он продолжает скакать, припадать к земле и подпрыгивать. Утыкается в колени, лижет. Смотрит преданно. — Тамарочка!

Прихватив платье зубами, судорожно покусывает его, будто блох выкусывает.

— Эй. — Дёргаю обслюнявленный подол. — Блох у меня нет.

— Точно? — виляет хвостом Вася и снова утыкается мне в колени, смотрит преданно-преданно. — Тамарочка…

Ариан наблюдает за нами со странным выражением морды: то ли разочарованно, то ли устало, то ли презрительно. Васиного поведения стыдится? Разочарован моей снисходительностью?

— До границы можешь с нами идти, — бросает Ариан и продолжает путь размеренно и важно.

— Спасибо, лунный воин. — Скачет Вася. — Спасибо-спасибо-спасибо! Ты хороший, не то что предыдущий. Спасибо!

Что-то Ариан слишком добрый… Или опасается, что, если он подерёт Васю, я за тем ухаживать начну?

Или получил своё, и теперь всё равно, с кем я?

И почему мне вдруг сейчас мучительно стыдно за то, что поцеловала Ламонта?

Мы продолжаем путь. Вася носится вокруг меня, притаскивает палки, грибы, выдранные зубами кусты ягод, смотрит преданно. А у меня в душе полный и беспросветный разлад. Тяжко так, что впору сесть и разрыдаться.

Что делать? Как вести себя с Арианом? Кто я для него? Просто приманка?

Свет, очерчивающий валы холмов на горизонте, даёт надежду на скорый отдых.

В спину доносится вой оставшегося на границе Васи. Границу обозначала горка зацементированных звериных и человеческих черепов, так что покладистость Васи, не решившегося зайти на территорию стаи без приглашения, можно понять.

И, конечно, не последнее влияние оказал Ариан: от его мрачного настроя, хоть и не выраженного ни единым словом, погрустнели оба моих дружелюбных спутника. И Катя всё тревожнее взглядывала на него. Возможно, её пугал его запах.

Вой впереди отвлекает от мрачных размышлений. Он множится, уносится к желтоватому горизонту. Возвращается новой волной воя.

— Подвезут нас. — Катя, потянувшись, усаживается на землю. Зевает. — Давайте подождём, что лапы топтать.

Бросив сумку с её немногочисленными пожитками на обочину, сажусь сверху. Оставшийся стоять Ариан задумчиво смотрит на луну. Она ласкает его светом… Серебряное сияние скользит по узкой морде, окутывает мощное тело, мерцает на шерсти. А ведь Велислава не права: Ариан и простым серым волком хорош!

Отворачиваюсь. Так и сижу, пока не раздаётся топот.

Поднимаюсь, прихватывая Катину сумку, вглядываюсь в источник шума.

По дороге к нам, понукаемая десятком разноцветных волков, несётся двуколка.

Запряжённая белым козлом. Козлом!

Стая удивляет с самого начала.

Оборотни подлетают, встают полукругом. Только один, чёрный, подбегает ближе, мордой тормозит козла и бодро предлагает:

— Садись, жрица.

Вроде бы надо чёрного волка разглядеть, вдруг жених потенциальный, но смотрю на козла: мощный, с громадными рогами. Наверное, какой-нибудь горный. На домашних совсем не похож.

— Вдвоём влезем. — Катя запрыгивает в изножье двуколки. — Давай, поехали.

— Не бойся, — посверкивает глазами чёрный погонщик. — Такое сокровище не провороним.

Ну чего я боюсь? Наверняка козёл вышколенный, не посадят же меня на дурного.

Решительно шагаю к двуколке. Меня рывком разворачивает — сумка зацепилась за оглоблю.

Бахает гром. С щелчком взвиваются над двуколкой щепки. Падают Кате на нос.

Меня мохнатым телом придавливает к земле.

Шум. Гам. Топот.

— Охранять! — рявкает Ариан. — Найти стрелка!

Козёл тревожно блеет. Волки взвывают оглушительно и грозно. Зажимаю уши ладонями. Лопаткой чувствую бешеный стук сердца Ариана.

Стреляли… Это в меня сейчас стреляли? Опять проклятый убийца?

Меня накрывает туманом, он истаивает в свете восходящего солнца. Тихо. Холод влажной земли пронзает меня, вытесняя страх. И вместо волка на мне уже человек. Оглядывается, продолжая рычать по-звериному.

— Ты обещал, — стискиваю траву в брызгах росы, — ты говорил, что пулю остановишь.

Ариан застывает. Тяжело дышит.

— Я… я потерял бдительность. — Он упирается ладонью возле моего плеча. — Прости. Я не должен был… отвлекаться.

Дрожь передёргивает меня. Платье всё больше пропитывается росой. Ариан опять оглядывается.

— Этого не повторится. — Он впивается пальцами в землю. — Мы сейчас вернёмся, надо проследить за охотой. Только не бойся.

— Может, лучше оставить меня здесь?

— Одну я тебя не оставлю. Всё.

Рука, терзающая землю, обращается лапой серого волка. Он несколько раз шумно вдыхает и выдыхает, точно готовится к чему-то страшному.

Нас окутывает туман.

Вой режет уши, бьёт по нервам. Страшно блеет козёл.

Вой-вой-вой.

Взвывает и Ариан. Вибрация этого громоподобного воя пробивает меня.

Воцаряется тишина. Пронзительная настолько, что слышен комариный писк. Даже козёл молчит.

Со всех сторон поочерёдно по-военному чётко завывают волки. Семнадцать раз — семнадцать отчётов, смысл которых мне не понять. Но ощущаю, как напряжение чуть отпускает Ариана.

Поймали стрелка? Или тот убежал настолько далеко, что пока можно не опасаться?

Ариан взвывает снова — не так мощно и грозно, но тоже внушительно.

И отступает от меня, командует человеческим голосом:

— От лица Лунного князя я принимаю пояснение стаи: снайпер стрелял с нейтральной земли, вы не виновны. Лунным правом даю разрешение на широкий поиск вне территории стаи. Пошлите лучших охотников. Переберите винтовку, может, хоть одна деталь сохранила запах владельца.

Несколько раз взвывают оборотни.

— Есть хочу, — хныкает Катя. — У меня стресс. Меня чуть не застрелили! Хочу кабанятины молодой и нежной.

— Будет, — ворчит кто-то из встречающих.

Взъерошенный чёрный волк приближается и склоняет голову:

— Жрица, окажите честь своим визитом.

Двое его бурых помощников, пока я встаю и отряхиваю влажное, липнущее к коже платье, подталкивают козла с двуколкой ко мне.

— Я пешком, — категорично заявляет Катя.

Ей легко, она домой может вернуться. А мне все смотрины проходить в любом случае, князь же обещал!

Устроившись в двуколке, обхватываю себя руками. Ариан пристраивается возле правого колеса, чёрный — у левого. Козёл заходит на поворот и припускает к озарённым светом холмам.

Со всех сторон то и дело доносятся вои-отчёты, порой чёрный волк отзывается звенящим воем.

Двуколка нынешняя поудобнее Васиной, но на перекладине под ногами белеет выбоина от пули, притягивает взгляд, мешая любоваться открывающимся видом на город.

А посмотреть есть на что: дома вырыты прямо в холмах, выступают из толщи земли волнистыми белыми слоями, точно гигантские древесные грибы. Ни одного острого угла, ни одной грани — царство плавных линий и асимметрии. И если в озёрном городе неровность вызывает тревогу и ощущение ненадёжности, то тут глухие белые стены создают впечатление нерушимой мощи. Фонарики и горящие окна озаряют их жёлтым светом.

На вьющихся серпантином перекатывающихся с холма на холм улицах, на соединяющих верхние ярусы мостах ходят волки и оборотни в человечьем обличье. Разглядывают нас. Дети и женщины машут мне рукой, точно я путешествующая в карете принцесса. Впрочем, если учесть, что жриц выдают за представителей правящего рода, мой статус что-то около того.

Ариан сосредоточенно бежит рядом. Наверное, ждёт выстрела. Холодок побегает по спине. Нет, не надо думать об этом и призывать неприятности. Пытаюсь сосредоточиться на городе холмов: кто знает, не придётся ли мне здесь жить?

Множество поворотов, подъёмов и съездов спустя мы выкатываемся к более высокому холму, опоясанному грибами балконов и окон не белого, как везде, а голубоватого цвета. Улица перед ним замощена голубыми мерцающими плитками абстрактной формы.

Но самое необычное — белая арка над дорожкой к двойным дверям. Эта арка, эта идеально ровная дуга — единственная чётко геометричная фигура во всём городе. Отполированная до блеска поверхность отражает голубоватый лунный свет и желтизну электрических огней. Она надвигается на нас, и чем дольше смотрю, тем отчётливее вижу: в глубине её белизны что-то перетекает и мерцает, и это не блики, как можно подумать изначально, это… звёзды и галактики. Словно в разрыв рассматриваю Вселенную, но вместо черноты у неё изумительно белый фон.

Вид арки так зачаровывает, что факт остановки я замечаю, когда чёрный волк произносит:

— Добро пожаловать, жрица.

А я понимаю, что сижу, запрокинув голову, и ничего вокруг не замечаю.

Моргнув, опускаю взгляд на голубоватые плиты. Выбираюсь с уютного сидения. Арка манит, будто просит ещё взглянуть на неё. Каждый шаг к ней заставляет сердце трепетать, колотиться меж рёбрами пойманной птицей.

Чёрный оборотень первым проходит сквозь арку. Я всё медленнее ступаю следом, высматривая узоры галактик в волшебной белизне.

Под аркой оказываюсь в невидимой пелене и, миновав её уютное тепло, будто просыпаюсь. Вздрогнув, смотрю на арку и вздрагиваю вновь: она сплетена из костей.

Следом за мной под аркой, блаженно жмурясь, проходят оборотни сопровождения. Проходит Катя и стряхивает шкуру, как после купания.

— Ну вот, я думала, это интересней, — жалуется она.

И только Ариан стоит по ту сторону воплощением мрачности. Свернув с мерцающей дорожки на траву, он идёт в обход арки.

— Эй, стой. — Чёрный волк одним прыжком оказывается перед ним. — Через арку.

— Я лунный воин, — высокомерно напоминает Ариан. — Мой нейтралитет неоспорим. Предложение пройти через арку — оскорбление.

Чёрный скалится, щёлкает белоснежными зубами:

— На жрицу напали. Никто из наших не знал, что она должна появиться в это время и в этом месте. А ты знал.

— Даже если арка почернеет, это не будет доказательством моей вины, — чеканит Ариан. Шерсть на его загривке поднимается дыбом.

— Только доказательством недобрых мыслей о стае, — рычит чёрный, пригибаясь, точно готовясь к прыжку.

— Какие ещё у меня могут быть мысли, если на вашей земле жрицу едва не убили? — Ариан шире расставляет лапы, всё тело напрягается, выражая готовность к обороне. — Я не позволю оскорблять воинов Лунного князя и не пойду сквозь арку.

— Для входа в главный дом все обязаны проходить сквозь арку правды.

— Члены стаи и гости, — рычит Ариан. — А я не гость. Не член вашей стаи. Я — лунный воин, представитель князя, считай, всё равно что сам князь. И я не пойду через арку.

Чего он боится-то?

Чёрный скалится сильнее, он похож на сжатую пружину, готовую к немедленному броску.

Воздух наполнен глухим рыком.

Этот напряжённый рокот гаснет в далёком вое.

— Стрелка поймали. — Катя поднимается на задние лапы и всматривается в извилистый узор улиц и холмов.

Вой повторяется ближе. На дороге между холмами появляются волки. Они скачут, перекатывая между собой сферу-клетку, в которой что-то болтается. К этим волкам присоединяются другие. Те, что в человеческом облике, падают на четвереньки и, сбросив шкуры и набедренные повязки, вливаются в толпу. Чем они ближе, те отчётливее звучат рык и вскрики.

Толпа выкатывает шар к основанию холма. Козёл уносится вместе с двуколкой, но его не останавливают.

Вблизи видно, что от шара к нескольким волкам тянутся цепи. Самый крупный встаёт, обращаясь в человека, только глаза его сохраняют звериный блеск.

— Мы поймали стрелка! — его голос похож на тявканье.

Рывок за цепь — и шар-клетка подкатывается ближе. Ещё двое обратившихся в людей размыкают замок. Вытаскивают со дна сферы волка с рыжими подпалинами, швыряют на голубые плиты.

— Это он! — рявкает вожак прибежавших.

А я, не дыша, смотрю на медленно поднимающегося подранного волка. Он дёргано виляет хвостом. И хотя я не слишком привыкла различать оборотней, уверена — это Вася.