Волчья погибель

Глава 1

Волки даже не подозревали, что за ними наблюдает Демон, что их маленькие яркие жизни могут погаснуть в мгновение ока.

Демон устроился на гряде и наблюдал за ними с самого рассвета. Сквозь занесенные снегом сосны он видел темно-красные валуны, между которыми волчица выкопала логово. Сейчас она была внутри. Два волка бродили вокруг валунов – видимо, ее охраняли, но им довольно быстро это наскучило и захотелось поиграть. Один откусил сосульку от валуна и бросился бежать, второй помчался за ним в погоню.

Теперь волчица задом выползла из логова. К черной шерсти прилипли комки грязи, а брюхо раздулось от готовящихся появиться на свет волчат. Ветер донес до гряды острый запах ее души, и Демон жадно облизнулся. Убить ее проще простого, одна выпущенная стрела унесет сразу несколько жизней… Но не волчица была целью Демона, он охотился на ее друга.

Вот оно.

Далеко вверх по долине возле замерзшей реки еще два волка петляли между деревьями. Тот, что поменьше с белой шеей, – не в счет, Демон шел за большим серым волком.

Какие у него души! Невыносимо яркие!

Демон ненавидел их и одновременно жаждал до них добраться, сожрать и завладеть силой. Потому что, завладев ею, он бы наконец когтями разодрал себе путь к свободе из тела смертного…

Подгоняемый желанием Демон оттолкнулся и заскользил вниз по склону холма на коньках из длинных костей. Нашел с подветренной стороны от волчьего логова занесенные снегом заросли всего на расстоянии полета стрелы. Волчица вернулась в логово. Ее «стражи» продолжали беззаботно играть друг с другом.

Демон достал стрелу из колчана и понюхал смазанный ядом наконечник из черного кремня. Наложил стрелу на тетиву.

Рано или поздно друг волчицы вернется. Да, так и будет. Демон приготовился ждать.

В ближайшей к югу от Логова долине Ренн, осматривая найденные Тораком следы, уловила принесенную ветром вибрацию ненависти и подняла голову.

– Что-то не так? – спросил, продолжая смотреть на снег, Торак.

– Не уверена. Просто показалось, что он здесь был.

– Показалось. Но если это его след, – с отвращением в голосе сказал Торак, – то ему два дня, не меньше.

Где-то вдалеке завыл Волк. Торак приложил ладони ко рту и тоже завыл. Всего через мгновение Волк завыл в ответ.

Ренн вопросительно посмотрела на Торака.

Он пожал плечами.

– Белая Шея пошел за бобром.

– С ними все хорошо?

– Да. А что?

Торак, медленно ступая, отрешенно осматривал снег.

Ренн не ответила. До месяца Ревущих Рек оставалось девять дней, а когда он настанет, все долины заполнит скрежет и треск льда. Но оттепель пока не наступила, зима еще удерживала Лес и не ослабила хватку. Может, поэтому Ренн чувствовала смутную тревогу?

Рип сел на ветку над головой Ренн и осыпал ее снегом.

– Ну не нравится мне, когда ты так делаешь, – пробормотала Ренн, отряхивая парку.

Ворон распушил перья на шее и, поприветствовав ее глухим курлыканьем, вспорхнул с ветки и снова осыпал снегом.

«Наверное, это все от недосыпания», – мысленно сказала себе Ренн.

Накануне вечером она, пока вытесывала наконечники для стрел, порезала подушечку большого пальца, теперь палец распух и начал понемногу болеть. Да и шторм прошлой ночью тоже не пошел на пользу. Шторм был в Море, то есть далеко от стоянки, но после удара Звезды-Молнии она даже от самого отдаленного раската грома просыпалась в холодном поту.

После той беды прошло три месяца, Выжженные Земли лежали далеко к востоку, но и здесь Лес весь был изрезан глубокими шрамами. Чуть раньше они миновали широкий прокос из поваленных после тряски земли сосен.

Торак кивком подозвал Ренн к себе, и она на снегоступах быстро заскользила к нему по снежным заносам.

Торак нашел след. Тот, кто его оставил, не скрывался или сделал это намеренно.

– Это он, да? – спросила Ренн.

Торак кивнул:

– Левая ступня чуть повернута вовнутрь. А еще я нашел вот это. Зацепились за ветки.

Он держал между большим и указательным пальцем три длинных светло-желтых волоса.

– Наигинн, – процедила сквозь зубы Ренн.

Торак отшвырнул от себя волосы, но Ренн их перехватила.

– Они могут пригодиться.

– Для заклинания на поиски?

– Возможно.

– А там что такое? – изменившимся от тревоги голосом спросил Торак.

Всего в десяти шагах от них умирала береза. Белая кора была изодрана. Кто бы это ни сделал, он напал на дерево, чтобы его убить, и поэтому яростно драл когтями ствол, добираясь до внутренней коры.

– Только демон убивает без причины, – глухо прорычал Торак.

Рядом с изуродованной березой нашли тушку мертвой выдры. Наигинн высосал ее глаза, язык и мозги, а остатки бросил гнить, нарушив Договор, который запрещал выбрасывать даже самую мелкую часть добычи.

У Торака желваки заходили ходуном.

– Эти следы когтей на снегу. Как будто… о нет, она не могла быть жива, когда это случилось…

Ренн стало дурно, чуть не стошнило от мерзости и… от стыда. Наигинн был ее единокровным братом, сородичем… Ледяной демон в теле молодого мужчины.

Она представила когда-то красивого парня, но теперь половина его лица была изуродована ожогами. Его глаза цвета бледно-голубого льда с черными, как самая темная беззвездная ночь, зрачками. Никаких присущих людям чувств, никакой разницы между тем, что хорошо, а что плохо.

«Мертвая плоть дает мне только вкус душ, – так однажды сказал Наигинн Тораку. – Мне нужна живая плоть! Каждая трепещущая душа, которая не оставляет попыток сопротивляться, делает меня сильнее и ослабляет связывающие меня путы материнского заклятия!»

Ренн стянула рукавицы и, намотав волосы Наигинна на кусок березовой коры, сунула ее в мешочек для целебных снадобий.

Торак приложил ладонь к стволу березы и беззвучно попросил Лес помочь ей найти новое место, а Ренн поглаживала густой мех мертвой выдры и просила о том, чтобы она нашла покой… Но возможно ли это, если Наигинн сожрал ее души?

– Ты вообще его не чувствуешь? – понизив голос, спросил Торак.

Ренн покачала головой, а потом, задрав рукава парки, показала Тораку зигзагообразные татуировки на запястьях и нахмурилась.

– Совсем не чешутся. Он давно ушел.

Ее преследовало такое чувство, будто они что-то упускают. И Торак, похоже, тоже ощущал нечто подобное.

– В последний раз мы слышали о нем в начале месяца Зеленого Снега, – задумчиво сказал он. – И с тех пор не находили ни единого следа… До сегодняшнего дня. Что он здесь делает?

– О чем ты?

– Ну, эту часть Леса не назовешь безлюдной. Вокруг этого отрога – стоянки племени Ивы, в соседней долине, возле устья Лосиной реки – стоянки Морских Орлов, выше по реке – племя Воронов, потом мы и Волки. И он знает, что мы идем за ним, знает, что все племена начеку… Так почему он так нагло тут объявился?

– Может, просто не умеет скрываться? Он ведь с Дальнего Севера и не знает Леса так, как знаем его мы.

– Но следы он заметать умеет. Сама подумай, Ренн. Три дня назад он встретил рыбаков из племени Кита на месте ловли сельди и как будто случайно сболтнул, что направляется сюда, к Извилистой реке.

– Он назвался другим именем…

– …но не стал скрывать татуировки племени. И шрамы тоже! Думаю, он хотел, чтобы рыбаки заподозрили, что он скрывает настоящее имя. Он знал, что они расскажут о встрече Фин-Кединну и мы, конечно, об этом узнаем. А теперь он оставил для нас след… Нет, Ренн, он не скрывается, он говорит нам: «Наигинн здесь!»

– Может, специально нас подзуживает? Хочет, чтобы мы пошли за ним?

– Хм… – Торак нервно пробежался пальцами по топору из зеленого базальта, заткнутому за пояс. – Он охотится на души. Чем ярче душа, тем лучше. Тогда зачем ему молодые деревья?

Ренн бросило в дрожь. Наигинн стремился пожирать яркие, сильные души, и только у одного существа души были ярче, чем у всех других.

– Он идет не за деревьями, – сказала она, – это обманка.

У Торака расширились зрачки, и кровь отлила от лица.

– Он заманивает нас, специально оставляет следы!

– Потому что ему нужны не мы…

– Ему нужен Волк.

Олень опустил голову и бросился на Волка, тот увильнул от «острых веток» и оббежал оленя, чтобы цапнуть его за пятки. Белая Шея – не такой опытный брат по стае – прыгнул оленю на грудь. Олень встретил его ударом передних лап, и Белая Шея кубарем полетел в сугроб. Отбившись, олень пробежал между деревьями и уже свободнее поскакал по Замерзшей Мокрой.

Белая Шея выбрался из сугроба и собрался броситься в погоню, но Волк остановил его взглядом: «Пусть уходит!» Слишком рискованно – олень был здоров и очень даже силен, так что легко мог распороть брюхо острыми «ветками».

Белая Шея неловко ткнулся мордой под нижнюю челюсть Волка – так он пытался попросить прощения за испорченную охоту. Волк в ответ легонько укусил его за ухо: «Ты учишься. Сейчас идем дальше». И они, принюхиваясь к носящимся в воздухе запахам, потрусили вверх по склону холма.

Горячий Яркий Глаз уже поднялся высоко, среди сосен трещали и ломали ветки для гнезд сороки. Волк любил время Яркого Мягкого Холода – в сугробах всегда легче найти следы добычи. И со стаей все было хорошо. Большой Бесхвостый и сестра по стае охотились в соседней долине, а Камешек и Черное Ухо охраняли Логово. Темная Шерсть была в плохом настроении, как всегда, когда у нее полный живот волчат. Но Волк даже не пытался помочь ей рыть нору, он знал, что, если попытается, она разозлится и задними лапами забросает его комками земли.

Ветер принес запах бобра. Белая Шея жадно втягивал носом воздух. Он был молод и не очень умен – пока еще не знал, что, когда начнешь выкапывать бобра из-под Яркого Твердого Холода, он просто-напросто уплывет.

Волк вдруг учуял новый запах, от которого шерсть на загривке встала дыбом.

Демон.

Волк сразу понял, что это не какой-то мелкий демон, который прячется в тени и которого легко преследовать по запаху. Этот демон был хитрым и очень-очень сильным. Он бродил по Лесу, прикидываясь бесхвостым с белой шерстью, а в прошлом нападал на Волка, на Большого Бесхвостого и сестру по стае.

А сейчас он был очень близко к Логову.