Волхв

Глава 13

Президент швейцарской конфедерации Пьер Грабер, в эту ночь спал плохо. Всю ночь снилась всякая чертовщина и только под утро он наконец забылся крепким сном без сновидений. Просыпался тоже тяжело, и когда проморгался и сел на кровати, первое, что увидел, стоявший посреди комнаты — большой и крепкий деревянный ящик грязно-зелёного цвета, с чёрной надписью Reichsbank, и орлом со свастикой.

В таких ящиках в штольнях на территории конфедерации находилось золото свезённое со всей Европы в сорок пятом, хранимое под отрицательный процент. Это значит, что каждый год хранения оплачивался довольно крупной суммой изымаемой из этого же золота. Поэтому конфедерация не отдаст фашистское золото ни под каким предлогом. Тем более, что владельцы золота живы и вполне здоровы, и многие из них не так давно переехали из Америки в Швейцарию. Но вот вопрос, что делал этот ящик в спальне президента, в его резиденции Федеральном Дворце.

Грабер нажал кнопку вызова, и тут же в спальню вошёл доверенный слуга, который работал у Грабера вот уже тридцать лет.

— О господи, что это? — Он уставился на ящик.

— Тоже заметил, да? — Несколько ёрнически спросил Пьер Грабер. — И мне вот интересно, откуда это здесь взялось. Давай тащи сюда начальника охраны, и пусть всё выяснит.

Президент конфедерации ещё завтракал, когда к столу подошёл шеф охраны, Шарль Ланье, отдавший пятнадцать лет Иностранному легиону, и почтительно поклонился.

— Ну, что там, Шарль.

— В ящике была лишь папка с документами на французском языке. Её сейчас проверяют на токсины, но думаю там всё чисто.

— Это и так понятно. — Президент кивнул. — Хотели бы прикончить, я бы тут не сидел. Интересно что там в документах.

Ответ на этот вопрос он получил буквально через полчаса, когда принесли папку. Там было всего два десятка листков. Часть на русском — явно копии, и текст перевода. Согласно тексту, некий пилот, был подкуплен, чтобы совершить покушение на заместителя председателя Верховного Совета СССР, но покушение не удалось. А ещё описывалось, как следствие вышло на участие в этом деле граждан Швейцарии, и в самом конце описание тактического ядерного заряда, который поместится в тот самый ящик.

К этому времени во дворец приехали остальные члены Федерального Совета, и перейдя в зал заседаний, стали знакомиться с документом что лежал в ящике.

— Хочу обратить внимание уважаемых членов Совета, что послание, переданное нам весьма многогранно. Это и явная и весомая угроза, ведь взрыв ядерного заряда, а может и не одного — это чудовищная катастрофа. А ещё я вижу прямое указание на то, что русские знают где хранится золото Третьего Рейха, и как ни странно предложение мира. Потому как они вполне могли начать со взрыва в резиденции, но ограничились предупреждением, пусть и весьма суровым. По их данным, покушение было организовано гражданином Конфедерации Виктором Перуцци, и его людьми.

— Но, мы не можем никак повлиять на поступки наших граждан, — произнёс вице-президент Рудольф Гнеги. — К тому же господин Перуцци, очень влиятельная персона…

— Которая ставит под угрозу жизнь всех граждан страны. — Ответил Курт Фуглер. — Возможно нам стоит поставить в известность других очень влиятельных персон? Если не мы, то может они смогут объяснить Перуцци, всю пагубность покушения на высшее руководство страны обладающей ядерным оружием и способной пронести его в резиденцию президента? Швейцария не такая большая страна, и мы весьма уязвимы перед действительно серьёзным врагом. К тому же, у нас есть что брать, и я бы не хотел, чтобы русский медведь смотрел в нашу сторону с интересом. Я вообще предлагаю, показательно лишить всех Перуцци гражданства и выслать за пределы конфедерации.

— Радикально, но… справедливо. — Президент кивнул. — И хочу напомнить, что все неприятности банкиров начались с того, что группа ЦРУ приехала в Москву, чтобы выкрасть того самого человека, на которого было последнее покушение. Они тогда контролировали и ЦРУ, и ФБР, и Конгресс с Сенатом, так что власти у них было достаточно. Власти много, а как видно мозгов не хватило.

Всем, кто приезжал в старый санаторий, Виктор старался помочь, хотя в некоторых случаях, выговаривал за отсутствие кадровой работы, и неумение принимать управленческие решения. Именно это и случилось с министром легпрома, Николаем Никифоровичем Тарасовым.

— Вы, поймите, Николай Никифорович, что вот это — определение куда должна пойти отрасль, и есть ваша задача как министра. А обеспечение этого стратегического решения тактическими ходами — работа руководителей управлений и трестов. Не можете определиться сами — собирайте умных мальчиков и девочек, и пусть они думают за вас. Не хотите никого собирать — посмотрите, как работает легпром во всём мире.

— Так они же частники!

— А что вам мешает работать как частники? — Виктор усмехнулся. — Зачем нужен конвейер, который шьёт тысячу одинаковых курток в смену, если это не униформа? Сделайте десяток мелких участков, где будут шить свои модели.

— А модели где взять? — Не сдавался министр.

— У вас, простите, три НИИ, и два учебных института которые готовят промышленных художников. Если не можете найти хотя бы десяток гениальных модельеров, то нужно разгонять их всех, причём руководство просто сажать и надолго. Но вот на первый случай у вас как минимум три варианта. Первый — купить пачку модных западных журналов, и передрать крой. Второй — прийти на поклон к московским модельерам вроде того же Славы Зайцева, чтобы он разработал вам две-три линейки одежды повседневного и выходного типа.

— А где я вам столько швей найду? — Возмутился Николай Никифорович.

— Учите, переучивайте, платите больше… Откуда-то ведь берут станочников высшего класса авиационные заводы? Да и швейные кооперативы вроде не бедствуют.

— Так не можем мы платить столько сколько кооперативы! — От избытка чувств министр даже вскочил.

— Начинайте постепенно. С образцовых участков, лучших машинок, и высоких зарплат. И знаете, что? — Виктор улыбнулся. — Я просто уверен, что, если бы мы предложили Вячеславу Зайцеву занять пост министра, он бы не спрашивал откуда ему достать швей, машинки, ткани и фурнитуру. Он, насколько я знаю, вообще по кабинетам за помощью не ходит, а просто делает всё что нужно. И вот над этим фактом я призываю вас, подумать особенно тщательно. Страна встала на путь ускоренной модернизации. В народное хозяйство вливаются сотни миллиардов. В дело пошёл даже золотой запас. А у нас до сих пор, в госторговле всякая рвань и брак. Я вам рекомендую, самому озаботиться проблемами вверенного министерства, пока ими не занялись серьёзные люди из Партконтроля, Народного контроля, Контрольно-ревизионного управления минфина, и Комитета Госбезопасности.

Проводив очередного просителя, Виктор улыбался, поскольку считал это отличной шуткой. Толпы управленцев, вместо того, чтобы думать сами, принимать решения и отвечать за них, приезжали к заместителю председателя Верховного Совета, и чуть поплакавшись, получали чёткий список действий, за который им не нужно было отвечать. Да, после беседы им вручали листок на бланке с перечнем тезисов разговора, но это так, ерунда. И чего они не могли ожидать никак, того что к ним в течение недели, фельдпочтой придёт бумага из Совмина, где будут те же тезисы, только с рядом очень неприятных слов. «Обеспечить» «Внедрить» «Организовать» и так далее. И везде стояли сроки исполнения, за срыв которых можно было легко лишится не только места и спецпайка, но и в некоторых случаях переехать на Север.

Сама комбинация с советами и приказами, была обговорена с предсовмина Косыгиным, который поддержал идею, хотя и долго смеялся, представляя лица работников, получивших такие указания.

Несмотря на поток всяких просителей и посетителей, Елена Пожарская укротила эту стихию введя в рамки определённых часов, и за время отпуска Виктор действительно смог полноценно отдохнуть, и даже чуть поднять спортивную форму, благодаря ежедневным занятиям.

А в аэропорту Симферополя его ждал сюрприз в виде персонального Як-42 в исполнении для первых лиц. С удобными диванчиками, душем, и даже спальней. Машина была совсем новой, только что с завода, но экипаж состоял из заслуженных пилотов. Машину они подняли бережно, словно вазу из венецианского стекла, и так же бережно опустили в аэропорту Внуково-2 принимавшем правительственные борты и через полчаса, Виктор уже входил в свой кабинет.

Словно дождавшись этого момента, зазвонил телефон, и Виктор поднял трубку.

— Николаев у аппарата.

— Витя, доброе утро, или всё же добрый день. — Голос Леонида Ильича в трубке был бодрым, и дефект речи, из-за ранения в челюсть, почти не был слышен.

— Добрый день, Леонид Ильич. — Как ваше здоровье?

— Твоими молитвами. — Брежнев рассмеялся. — Ладно. Это всё лирика. Жду у себя в четырнадцать. Повестка — национальный вопрос.

Брежнев повесил трубку и покачал головой. Цуканов стоявший рядом, закрыл папку и с вопросом в глазах посмотрел на Брежнева.

— Да, наш мальчишка опять развёл аппарат. Они к нему за ценными указаниями, ну чтобы после свалить на него, мол выполняли решения зампреда Верховного совета, а он к каждому протокольчик беседы, и на основании его, аппарат Предсовмина готовил приказ. И теперь уже никому не соскочить, потому как всё по пунктам перечислено что нужно сделать и в какие сроки.

— Не сожрут его?

— А кто? — Удивился Брежнев. — Армия и КГБ, его только что в лобик не целуют, милиция тоже, оборонщики и авиапром, за него горой, а если и есть недоброжелатели, так в основном из всяких прилипал. Торговля, легпром, и так далее. А на таком основании оппозицию Верховному Совету не построить.

— Кстати, у него и среди производственников хорошая поддержка. — Добавил Георгий Эммануилович. — В марте он ездил по Уралу, так принимали его как своего. Лишь бы его девки не замотали. Хотя Судоплатов вроде нашёл ему фальшивую невесту…

Брежнев даже не рассмеялся, а натурально заржал.

— Ага. И флотские пару штук подсунули, и из КГБ, и армейцы тоже… И все уверенны что именно их протеже станет настоящей женой Витьки.

На совещание в Президиум Верховного Совета, кроме заместителей пригласили председателя КГБ, министра обороны с начальником генштаба, министра иностранных дел, председателя Телерадиокомитета, и ряд других ключевых персон. А темой для обсуждения стал национальный вопрос, в котором, ещё создатели СССР наворочали таких куч фекалий, что разобрать из представлялось совершенно невозможным. Поэтому и выступающие осторожничали и говорили всё в лучших традициях совноменклатуры. Говорить час, но по сути промолчать. Улучшить дальнейший рост показателей, углубить положительную динамику, и обеспечить улучшение всего что можно. Тема национальностей была настолько болезненной и взрывоопасной, то никто не рисковал вообще связываться с ней.

Когда высказался последний, Брежнев посмотрел на Виктора и с хитрой улыбкой качнул головой в сторону маленькой трибуны.

— Послушаем, что самый молодой скажет.

Виктор встал из-за стола, одёрнул пиджак, словно китель, и прошёл к трибуне держа в руках толстую папку, которую ему собрали за три часа его люди из Информационного Управления ВС.

— Я, товарищи, если в чём и не смыслю вообще ничего, так это в национальном вопросе. Но позвольте взгляд со стороны с инженерной так сказать точки зрения. Смотрите. У нас есть инженерная школа. Хорошая хоть и не без проблем. И с какого-то чёрта, мы бережно поддерживаем другие инженерные школы, которые по сути и слова-то доброго не стоят. И не в этнографических заповедниках, где им самое место, а прямо в основном инженерном поле. Ну это, как если бы на заводе, производящем самолёты, действовал кустарный участок по производству посуды. И не штампом, что было бы законно и логично, а вот как всё раньше делали. Лист меди, молоток, и по полсотни часов ручного труда на один кувшин.

Точно такая же история и с национальными языками. Не в качестве факультатива на местные деньги, а за счёт СССР, читай за счёт русских, мы обучаем национальные окраины и республики их национальным языкам, придумывая им алфавит и национальные традиции, взращивая и культивируя один из барьеров, который впоследствии может стать той линией по которой лопнет Советский Союз. Напоминаю, что призывники из Узбекистана и других азиатских республик на девяносто процентов не знают русского языка или знают его в объёме, не позволяющем им выполнять даже простейшие функции. То есть руководство Минпроса, делает всё возможное, чтобы оторвать республики ментально и психологически.

Теперь посмотрим, что с производством. Много раз предпринимались попытки открыть в республиках сложные производства. Получилось только на Украине, в Белоруссии, прибалтийских тогда ещё республиках, и отчасти в Азербайджане. Всё благодаря резерву обученных и грамотных специалистов, и рабочих, готовых переобучатся и вообще имеющих высокий начальный уровень культуры. Ну и не в последнюю очередь благодаря большому проценту русского населения. Во всех остальных союзных республиках вместо производства нужных товаров, происходит уничтожение ценного сырья и перевод его в брак. Классикой жанра можно считать Автомобили ЕрАз, и конденсаторы Камовского завода, которые не отслуживают даже года. Фактически, всё производство республик обеспечивает лишь внутренние потребности, а там, где их продукция поставляется на общесоюзный рынок, то их качество вызывает массовые нарекания.

Теперь посмотрим, что происходит в области национальной политики республик. Я думаю товарищ Цвигун тут сможет предоставить более полную картину, но до возвращения исконно русских областей Украины в состав РСФСР, руководством УССР проводилась политика массовой украинизации населения, насильному обучению украинскому языку, и внесение в учётные списки детей от смешанных браков как украинцев, для того, чтобы раздуть численность национальной прослойки. Более аккуратно действуют главы автономий, но у них другая проблема. Практически нарушаются квоты на русских руководителей высшего уровня, и количество руководящих работников не соответствует процентному соотношению национальностей в республиках[19].

Это, что касается перекосов и нарушений. Теперь по сути вопроса. Главное на какой вопрос нам нужно ответить — а что мы вообще хотим от республик и от национального вопроса? Какая его сверхцель, цель и текущие задачи? И пока мы не решим этот вопрос, то менять как-то политику бессмысленно. Это как рулить транспортом, не зная куда двигаешься.

Если нам нужно от национальных окраин поставки сырья и потребление услуг и товаров, плюс кадровый резерв, это одно. Если будущая опора советской империи — это совсем другое. Но во всех вариантах, мне непонятно зачем лелеять и вскармливать местечковый национализм, рискуя каждый день что он превратится в полноценный фашизм и лозунги «русские убирайтесь прочь». И пусть никого не введёт в заблуждение кратное снижение уровня жизни таких территорий, в случае отделения. Принцип разделяй и властвуй придуман не вчера, и полно людей которым приятнее быть первыми в маленьком национальном анклаве чем десятыми в огромной стране.

Если вы обратитесь с вопросом к любому лингвисту, он вам расскажет, что мелкие региональные языки имеют чёткую тенденцию к вымиранию, но несмотря на это, мы тратим время и деньги поддерживая микронации и их языки, которым самое место в архиве, как например сахалинско-айнский, югский, орочский, камасинский, западномансийский, сиреникский эскимосский, и другие. Из шестидесяти диалектов немецкого языка осталось два-три, различающихся лишь произношением, а из всего множества языков Франции осталось едва ли пять штук, среди которых нет ни одного официального. Все страны приняли и осуществляют курс на размытие национальных границ, и только в СССР, с непонятным мне упорством продолжают политику взращивания местечковых элит, и поощрения национализма. И тут уместно задать вопрос, а зачем это всё делается? Неужели кто-то из высшего руководства страны готовит себе таким образом запасной плацдарм, чтобы, отделив республику от Союза, продолжать жиреть на осколке от общего дома? И в первую очередь я вижу в таких заинтересованных чиновников текущих руководителей национальных республик. Напоминаю, что по нашему законодательству каждая из союзных республик имеет право на отделение. И не мне вам рассказывать, как возможно влиять на толпу, чтобы получить нужные результаты всеобщего голосования.

Поэтому предлагаю, все автономные республики перевести в статус областей, унифицировав субъекты федерации. Второе — сначала внутри руководящего сообщества СССР решить, для чего нам нужны союзные республики. После этого, собрать по очереди представителей самих республик и предложить им текущие варианты. Ну и если они согласны — воплощать это дело в жизнь, начав с изменений в законодательстве. Ну а если нет — расстаться полюбовно, назначив буферный период, вывезя оттуда всех, кто хочет уехать, и создав нормальную госграницу. Таким образом мы построим новую нацполитику не на обломках старых решений, а создадим новые вместе с элитой тех республик. Возможно кто-то из них решит, что лучше быть Иван Иванычем в деревне, чем Ванькой в городе, но это мы не сможем запретить. Даже если увеличить штат республиканских КГБ втрое, и заполнить их исключительно не титульными национальностями, то всё равно они будут вести подрывную работу, рассказывая про свой великий народ, и ничтожных россиянах.

Что ещё хотел бы сказать особо. В текущей ситуации, совершенно необязательно быть большой страной, чтобы быть эффективными в военном и экономическом плане. Великобритания — относительно небольшая страна, представляющая значительную силу, и оказывающая своё влияние на огромные территории. Напомню, что глава Канады называется генерал-губернатор, а официальным правителем страны является английская королева.

Экономические связи, транспортная доступность, линии электропередач, нефтепроводы и стандарты объединяют страны надёжнее любых союзных договоров, и личных связей. Поэтому я считаю, что нам нет никакой нужды держаться за республики, как-то подкупать их элиты и вообще уговаривать.

Предлагаю заняться разрешением этих вопросов сейчас, потому что ни Китай, ни Индия, ни Европа или США, пока не готовы ввязываться в политические игры на нашей территории. Но окно возможностей не будет слишком долгим. Прежде всего воспрянут европейцы, которые начнут строить очередной Рейх. За ними с подачи британцев поднимутся индусы, китайцы, и когда североамериканцы разрешат свои внутренние проблемы — они тоже подтянутся на огонёк. К этому моменту мы должны разрешить все внутриполитические вопросы, или хотя бы нащупать вариант их разрешения. Я закончил, товарищи. Если есть ко мне вопросы — прошу.

— У меня вопрос к товарищу Цвигуну. — Романов поднял голову от листка с записями. — Там, я имею в виду в республиках всё так плохо?

— Виктор Петрович и не говорил, что плохо, но, да. В некоторых республиках совсем нехорошо, например, в Киргизии, или Таджикистане, а где-то пока неплохо. Например, в Азербайджане. Но общая тенденция именно такова. Когда уменьшился поток дотаций, пребывание в составе СССР лишилось очень значительной части привлекательности.

— Это значит мы покупали их лояльность? — спросил Мазуров, и покачал головой. — Это немыслимо, товарищи. Как же так вышло?

— Да так и вышло. — Косыгин скривил рот. — Там же шаром покати. Только сельское хозяйство как-то дышало, да добыча. А на это сильно не разгуляешься. Вот и стали подбрасывать в бюджеты, чтобы выровнять потребление. А это развращает. Вот и начали строить себе дворцы за счёт РСФСР и союзного бюджета. Дальше — больше. Хорошо хоть с прибалтийскими республиками всё так разрешилось и Западной Украиной. Можно сказать, по волшебству.

— Я тебе даже имя этого кудесника могу назвать. — Брежнев негромко рассмеялся.

— Надо же, и тут успел. — Косыгин покачал головой.

Шелепин который после всех перестановок получил пост заместителя Председателя Верховного Совета и участок в виде добывающей промышленности, оглядел присутствующих.

— А в чём собственно говоря дело? Ну не захотят быть в Союзе — скатертью дорога. Ничего сверхценного там нет. Особенно после того как мы вернули восточные области Украины и северный Казахстан. — Нам сейчас главное, не получить анклав, отрезанный от основной территории. Что возможно, но маловероятно. А так, мы их крепко держим, и лет пять миру будет не до нас.