Волк среди нас

Глава 40. Её губы говорят «Нет», её гормоны кричат «О, Боже, да, ещё!»

Что он хочет этим сказать? Он думает, что я не протяну до утра, так и не позволив ему провернуть все его грязные мыслишки на мне? Я себе уже не доверяю, но рассчитываю на его благоразумие и слово, которое он мне дал. Это притяжение которое охватывает меня работает особенно сильно только тогда, когда он прикасается ко мне. Когда не трогает, еще можно трезво думать.

Сейчас, когда я снова с широко раздвинутыми ногами, а между ними он, всё снова стало как в тумане. Мне уже начинать кричать, или немного обождать?

— Эй, — тихо произнесла я, в качестве предупреждения, когда он посмел пробраться своими горячими руками мне под футболку. Специально одела безразмерную, чтобы она меня не обтягивала и выглядела как полный антисекс. Но одного минуса я не учла — залезть под нее, вообще без проблем.

— До тех пор, пока не закричишь, — томно прошептал мне на ухо волк. — Не закричишь, и я не остановлюсь.

Боже, зачем он так. Он никогда не спрашивает устраивает ли меня это, он просто говорит и всё. Вроде как и обсуждению не подлежит. Может я уже передумала играть в эту игру, ведь его руки пробираются всё выше и выше, а меня как-будто парализовало, я и слова вымолвить не могу.

— Правильно, Виола, — поцеловал в шею так, что алое пятнышко теперь точно останется. — Молчи.

Я лишилась своей футболки также быстро, как еще недавно лишалась своих джинс, только гораздо быстрее. Его взгляд зациклился в районе моей груди, которая еще была прикрыта полупрозрачным лифом, а затем он посмотрел на мое лицо, на котором рисовалась откровенная реакция, для меня же это из ряда вон выходящее.

— Уверена, что не хочешь закричать?

— Не знаю, — тихо вымолвила я. Он что, теперь перед каждой снятой вещью будет спрашивать хочу ли прекратить это или нет? Очень мило с его стороны, мне так даже как-то спокойнее. — Ты же пока ничего такого не делаешь.

— Чего именно?…

— Что грозит моей девственности и правом на свободу, — вспомнила я наш разговор в гостиной.

— Это вопрос времени, — теперь он снял с себя футболку отбросив ее на пол, и я, вместо того, чтобы отвести взгляд уставилась на него, и даже не моргала. Чёрт, как я и думала, сотканный идеальным в своем внешнем виде, словно картина талантливого художника. Только вот картины трогать нельзя, а мне очень хочется. Эти мысли убивают мое сознание, но стыда я больше не чувствую.

Такие тела нужно на обложках журналов демонстрировать, а он тут со мной, недотрогой, возится. Что он во мне нашел, кроме того как заурядного размера груди и огромных светлых глаз? Теперь я понимаю, вокруг чего было столько шума. Эти сучки со своими цепкими коготками, просто не в силах смириться, что больше его не увидят.

— И..зачем ты это сделал? Ты же говорил что будешь заниматься мной, а сам раздеваешься. Тебе жарко? — это я его так с толку сбить пыталась. На самом деле мне было не страшно, в моем рту же нет кляпа, и я могла закричать в любой момент.

Ничего не ответил, лишь протянул ко мне свои руки и взялся за мои запястья. Велел расправить ладони и потянул мои руки к себе, положив их на свою горячую грудь, затем провел их до самого низа своего обнаженного тела. Он что, мысли мои читает? До этого, я прям представила этот момент. Еще секунда и я сумела освободить свои руки и положить их на свой живот, чтобы хоть немного прикрыться, ведь мою футболку он отбросил куда подальше.

— Ты так и будешь молчать? — тяжело сглотнула, когда он раскинул мои руки по сторонам.

— Не нужно закрываться от меня, — потерся носом о мой нос, затем поцеловал его в кончик. — Я все равно все увижу и ты тоже, — этого я и боюсь, и оказывается, одновременно очень жду. — Хочешь, я сделаю это прямо сейчас? — поцеловал в шею и задал опасный вопрос.

— Что именно?

— Сделаю тебя своей.

— Я не уверена, — завертела я головой на постели.

— Нарочно больно не сделаю, — так и уговаривал меня, прижимаясь ко мне всем своим телом. Его горячее тело об мое, это невероятный контраст и совершенно другое ощущение. Это не через одежду друг об друга тереться. Совершенно другой уровень. — Клянусь тебе.

— А если я прямо сейчас закричу…

— То я закрою тебе рот поцелуем, — прорычал мне на ухо Леон, но уже не было страшно. Его рычание, у меня сейчас почему-то вызывало только улыбку. — Завтра, нам станет еще тяжелее. Тебе и мне. И эта договоренность будет давить на тебя и ты будешь нервничать. Я думаю, нам не нужны эти условности.

Если это чудное мгновение пройдет, а завтра утром я проснусь снова в трезвом уме, то мне снова придется настраиваться целый день, и возможно, все закончится преждевременной горячкой, если волк не получит своего. От меня же можно ожидать чего угодно. Я и сбежать могу надумать.

— Ты с самого начала задумал…

— Да. Да я такой плохой и коварный волк. Я далеко не идеален, — с легкостью обвинял он себя. — Буду кем угодно, только позволь мне любить тебя.

— Любить?…

Черт, нет. Я должна сказать ему нет и это в моем праве.

— Как жаль, что я не такой, как тебе хотелось. Я не могу делать всё как человек и нормально реагировать на твое присутствие в моей жизни, — это он о волке внутри себя, у которого крышу сносит от моего присутствия. Нормально реагировать? Думаю, он хотел сказать — адекватно.

Перевела дыхание и после нескольких секунд размышления, я решилась. Пусть будет так, он же все равно не отстанет. Я же все равно завтра не собираюсь коварно покинуть страну и заставить его искать меня, так что я лишь оттягиваю неизбежное. Завтра он уже на полных правах нашего уговора заставит меня раздеться, а я не хочу быть прижатой и загнанной в угол.

— Только будь аккуратен.

— Буду, — приподнялся на локтях, чтобы посмотреть в мои глаза, затем наклонившись к моему лицу поцеловал, но напоследок оттянул мою нижнюю губу. Это было немного больно, но всё же сладко. Все начинается с небольшой боли и сладкого, и это уже интересно.

Мне думалось, что он вздумает укусить меня прямо сейчас, но прежде, он занялся моей одеждой. В этот раз он решил сэкономить время и вместе со снятием моих джинс прихватил и нижнее белье. Рефлекторно свела ноги вместе, но он быстро справился с моим стеснением и вновь оказался между моих ног. Тяжелее всего мне было расстаться с моим верхним бельем, но в этот раз я не стала прикрываться. Не стану усложнять ему задачу. Я в надежде, поскорее пережить боль, которая меня ожидает, и перейти к чему-нибудь приятному, наравне с тем, что я испытала на том диванчике, который теперь всегда будет у меня ассоциироваться с моментом, в котором я была практически на небесах.

От своих остатков одежды он избавился куда быстрее, а я как бы ни старалась не смогла разглядеть его всего в этом полумраке, и это открывало мне простор для воображения.

Пожалуй, теперь это самый волнительный и эротический момент в моей жизни, когда его абсолютно обнаженное горячее тело так плотно прилегает к моему. Ох, да, пожалуй, я не знала от чего отказывалась. Ведь его руки и губы на моем теле делали со мной что-то невероятное. Думаю, времени прошло прилично, прежде чем он успел потрогать меня во всех местах в каких только мог, но для меня это пронеслось в одно мгновение. Всё что я делала в это время, так это лежала и дергалась от каждого прикосновения волка с запрокинутыми руками к изголовью кровати.

Зачем-то подложил мне подушку под мое мягкое место, я возражать и спрашивать не стала. У меня все во рту пересохло и мне лучше сейчас помолчать. Жадно сжал мои бедра и по-хозяйски подтянул меня к себе. Сейчас я посчитала нужным закрыть глаза.

— Ох… — ахнула я от горячего прикосновения у моей промежности. Ярко и остро ощущала, как он снова играет со мной, водя своим органом снова и снова. Знакомое чувство боли внизу живота снова заставило меня страдать, и мне страсть как хотелось унять ее.

— Потерпи немножко, — просил он меня, когда я запустив пальцы в свои волосы, старалась изо всех сил сдержать стоны. — Я тоже терплю, — оно и видно.

Спустя примерно минуту Леон понял, что меня резко опустило и стало также хорошо как и час назад, но после этого, меня внезапно пронзила новая порция боли от которой я громко вскрикнула. И это была не томная боль внизу живота, а самая настоящая. Ничего подобного в своей жизни я не испытывала. Всё, прощай детство. Это гораздно болезненней, чем я себе представляла.

— Прости. Прости… — в жизни столько извинений от него не слышала. Прижал меня всем своим телом к постели, не давая дернуться лишний раз. Быстро вытащил подушку, которая теперь нам только мешала и принялся успокаивать меня поглаживаниями по голове и лицу, но всё это время продолжал быть внутри меня и это было так необычно для моего тела.

— Прощу, когда ты уже всё сделаешь, — с слегка болезненным стоном произнесла я. — Почему ты меня не кусаешь?

— Я…

— Может ты со мной просто переспать хочешь? — вряд ли это так, но я больше не могу ждать. Хочу уже, чтобы череда этой боли уже закончилась.

Разозлился, а еще скорее всего и обиделся. Ох, не стоило мне этого говорить. Ведь в следующую секунду, доказательства его серьезных намерений не заставили себя ждать. Вот и еще одна новая порция боли, которую я никогда еще не испытывала и больше никогда не испытаю. Пронизительная, яркая, с сопровождением моего очередного крика, но как и обещал — короткая. Не так страшно, как я себе представляла. Думаю, моя девственность потерпела больший стресс.

— Моя! — оторвался от моей шеи. — Больше никуда не денешься, — последовал глубокий поцелуй и первое движение бедрами уже не такое болезненное, но и сладкое в этом тоже что-то было. Не знаю, почувствовала ли я резкие перемены после закрепления нашей связи, но что-то заставило меня закинуть руки на его шею и приподняв голову с постели, поцеловать его.

— А ты…ты чей? — хороший вопрос. А то небось считает себя волком, которому позволено всё, а я так, просто принадлежу ему.

— Твой, — сразу ответил он. — Тебе больно?

— Уже нет, — мой ответ заставил его двигаться быстрее и вдавливать меня в постель настолько сильно, чтобы не причинить мне боль.

— Черт, Виола, и как я только мог ждать тебя. Знал бы, что именно позволяю тебе оттягивать, точно не стал бы ждать и минуты после твоего возвращения из Флориды, — ничего себе откровение, мне кажется, ему стоило сохранить это в тайне. Но его спонтанная искренность, очень подкупает. Был бы он так честен со мной во всем, то цены бы ему не было.

— Тогда бы мог и не мечтать о том, что ты мне понравишься, — прошипела я на волка.

Волк не собирался сегодня долго мучать меня, и предупредил о том, что сегодня не собирается мне показывать все это искусство под названием любовь — по полной программе.

— Горячки теперь точно не будет? — поинтересовалась я, когда он отстранился от меня всем корпусом и не ответив на мой вопрос, начал проникать в меня резкими движениями снова и снова, а глаза его стали почти человеческими и сейчас едва светились в этом полумраке.

— Нет. У нас с тобой будет всё по-другому, — всё-таки ответил.

После нашего короткого разговора я наконец почувствовала пустоту внутри себя. Внезапно вышел из меня, и оставил следы его любви ко мне, прямо на моем животе. За это, ему особая благодарность. Я слышала что чистокровные волки на редкость плодовиты, а нам сейчас это совсем не надо. Особенно мне.

— Моя, Виола.

— Ты так и будешь повторять это?

— Буду, — протянул мне свою руку. — Пойдем.

— Куда? — удивилась я, но всё-таки положила руку в его ладонь.

— Я как дикий представитель своей рассы, конечно мог предпочесть, чтобы ты оставалась спать с моим четким запахом на твоем теле, но мне кажется, ты захочешь смыть с себя кровь и все остальное.

Кивнула ему, и позволила взять себя на руки и отнести в душ. Я только на свету заметила на внутренних участках своих бедер кровь. Сначала меня это испугало, но потом я поняла что это нормальное явление, больше же так не будет.

— Нам повезло, что Блэйк не проснулась, — слегка усмехнувшись приметила я, когда теплые струйки воды уже стекали по моему телу и делали мои волосы на несколько тонов темнее. Стоило помыться целиком и полностью.

— Она всё понимает, — прижал меня к себе. — Нам нечего скрывать, — это так, но я уже боюсь своего утреннего настроения и косых взглядов его сестрички. Уверена, что мы помешали ее сну.

— Ну что, теперь доволен? — мне нужно было больше пространства, чтобы как следует помыться, поэтому он позволил мне отойти от него на сантиметров так тридцать.

— Нет. Не доволен.