Волк в собачьей стае

*****

— Не пойму я… — прервал молчание Щепа развалившийся на поваленном стволе, рядом с большим муравейником, — комаров здесь нет, а мураши вон бегают, почему, а? — он поводил соломинкой по поверхности муравейника, а затем, стряхнув с ней его обитателей, сунул в рот и довольно скривился. — Кислятина!

На его вопрос никто не ответил, хотя Слава знал ответ — Полог смерти защищал Запретные земли сверху, в то время как "подземный огонь" (который и не огонь вовсе) снизу. Таким образом, ни подлететь, ни вырыть подкоп к неведомой цитадели не представлялось возможным. Так что не живут здесь летающие твари, ни птицы, ни насекомые. И кроты не живут. Зато вот ползающие и пресмыкающиеся представлены в ассортименте.

— Все… кончай привал! — сказал он, разочарованно посмотревшим на него спутникам. — Теперь слушайте меня внимательно! Говорю один раз, повторять не стану, сразу в бубен… — Маат презрительно фыркнула. Слава посмотрел на нее и добавил, — если успею, конечно, и вы будете еще живы! На данном этапе главную опасность представляют "наводчики". Как они выглядят, я вам уже объяснял. Если попадемся им на глаза, будет плохо. Поэтому будем стараться не попадаться. Щепа следит за правым сектором, Маат за левым. Я по курсу, Ма-у-то за задней полусферой. Как только переходим реку, выстраиваетесь в цепочку и становитесь моей тенью. Не отставать, вперед не забегать! Скажу: "стоять" — стой, где стоишь, хоть даже будешь на одной ноге в этот момент! Скажу: "ложись" — вались, как срубленное дерево. Поняли? Не слышу. Ты Щепа, понял? Ты гривой не кивай, ты скажи — понял или нет?

— Да понял, я Валад, чего тут понимать-то? Смотреть направо, если замечу этого… медузу… докладываю. Команды сразу выполняю. Щепа не дурак! Голова-то мало-мальски варит…

— Вот именно, что "мало-мальски"! Ты Маат, поняла?

Девушка горделиво приосанилась, видно было, что ей неймется сказать какую-нибудь колкость. Но, не сказала, взяла себя в руки и просто кивнула в ответ. Слава обратил свой взор на Ма-у-то:

— Тебя, старший матрос Мяу, это тоже касается! Чтоб не носился вокруг, а следовал кильватерным строем.

Шаманыш сложил уши в знак согласия.

— Надеюсь на ваше благоразумие. И еще, когда перейдем на тот берег — рот на замок! Хлебалку будете открывать, когда я к вам обращусь, ну или вдруг заметите чего подозрительного, чего не увижу я. А так смотреть и слушать, слушать и смотреть! От соблюдения этих простых правил, зависит целость моей, а значит и вашей шкуры. Все, будем считать инструктаж законченным. Вопросы?

— Господин Валад, а какого ыхырга, мы столько времени перлись до этого, бревна? — Щепа показал на рухнувший поперек речки кедр. — Этот ручеек, курица вброд перейдет…

— Курица говоришь?.. — Слава взял его за рукав рубахи и потянул к берегу. — Смотри на дно, что там видишь? Да ты наклонись, наклонись!

Опустившись под давлением руки старлея на четвереньки, Щепа поднеся лицо к самой поверхности реки, некоторое время всматривался в толщу воды. Сначала он не замечал ничего необычного, кроме того, что вода в реке была необычайно прозрачной, а песчаное дно совершенно чистое, но присмотревшись, увидел, что песок отсвечивает розовым. На самом дне колыхалось и переливалось розовыми отсветами, нечто почти бесплотное, но теперь явно видное.

— Ксаламасс! Что это?

— Ну-ка сгоняй, сорви ветку.

Недоумевающий дружинник, молча, повиновался и через минуту вернулся с большой еловой лапой в руке.

— Смотри сюда, — сказал старлей, и жестом фокусника погрузил ветку в воду. Сперва ничего не происходило, но как только ветка коснулась розового слоя, вода вокруг нее взбурлила, как возле медной проволоки, сунутой в азотную кислоту и через секунду, Слава извлек оставшийся от еловой лапы, огрызок.

— Проклятые небеса! — дружинник попятился от берега.

— Старатели называли это "подземный огонь", — удовлетворился его испугом Слава. — Только тут он подводный. Он здесь везде. В каждой ямке, в каждой дырке, в каждом углублении. Ну и на дне реки, соответственно, тоже. Ну что, пойдешь вброд?

Щепа, молча, затряс головой.

*****

Осторожно, хватаясь за ветки, не дай бог соскользнуть, путники перебрались по качающемуся под ногами и плюхающему по поверхности воды стволу, на другой берег речушки. Огляделись. Слава прикинул направление, и пошел не оглядываясь. Спутники хвостом следовали за ним, растянувшись в цепь с интервалом в несколько шагов. Лес надвинулся на них со всех сторон. Густые кроны сосен и кедров почти закрыли молочно-голубое небо без облаков и солнца. Порывы ветра путающегося в верхушках деревьев, заставляли их слегка раскачиваться, от чего старые стволы скрипели и опасно потрескивали. То ли лес был совсем старый, то ли близость Запретных земель, так сказывалось, но мешающего подлеска почти не росло, поэтому идти было легко. Под ноги путников стелился сплошной мягкий ковер из мха и хвои, густо усыпанный старыми, растопырившимися шишками и сухими ветками. Иногда начинала цокать белка. Пару раз дорогу нахально перебегали непуганые полосатые бурундуки. Тварей большего размера здесь не водилось. "Наводчики" — они не разбираются в коллизиях, бьют во все что движется. Вернее наводят, а кто бьет неизвестно. Но в кого попадает, тому уже без разницы.

*****

Первое разоренное старателями, массовое захоронение, встретилось им спустя полчаса после того, как пересекли реку. Как разрозненные кости, так и целые скелеты, вытащенные из разрытого кургана, валялись по всей округе, словно сами вышли погулять, да так и попадали. На некоторых уцелели остатки одежды. Латы и инкрустированное тиллитом оружие унесли мародеры. На стоянках старателей Слава видел много этого оружия. Проржавевшее со сковырнутым с клинков тиллитом, оно кучами валялось среди других отходов жизнедеятельности мародеров.

Глянув на своих спутников, Слава увидел, что они в состоянии близком к шоковому. Ма-у-то даже принял свой "человеческий" вид, Щепа еще больше сгорбился и выглядел подавленно, а Маат, что-то бормотала и как-то странно двигала руками.

— Э-э! Отставить колдовать! — прикрикнул на нее старлей. Скептически оглядев своих спутников, он скомандовал. — Привал, одну крайну! Но, бдительности не терять!

Подозвав к себе Маат, он усадил юную ведьму рядом с собой, приобнял за плечо и ласково заговорил:

— Не надо тут колдовать девочка.

— Но ведь это всего лишь заговор от нежити… — бормотала, пытаясь оправдываться Маат, вид сотен скелетов сделал свое дело, куда только с нее слетело все ее нахальство и спесь.

— Здесь нет нежити! Зато любая посторонняя магия, как магнитом, притягивает "наводчиков". По этой же причине не пытайся заглядывать в Верхний мир — "наводчики" смотрят сквозь него.

— А твой меч? Его же видно оттуда.

— Здесь полно разных артефактов. Найти среди них мой меч не проще чем иголку в стоге сена.

— Слава… — жалобно заговорила Маат, — зачем мы идем здесь? Обернись драконом и ты за пару крайн доберешься туда, куда тебе нужно.

Обернись, — подумал старлей, — легко сказать. Не сознаваться же перед девчонкой, что Синерг "забыл" объяснить ему, как самостоятельно провести трансформацию. И "забыл" надо думать, не просто так — в одиночку с могучей магией, что властвует в здешних местах, не сладит никакой дракон, тем более, такой неумеха как Слава.

— Хватит ныть! — сказал старлей, чтобы что-нибудь сказать. — Забыла, кто ты есть? Ты есть член моего экипажа и обязана слушать своего командира! А я, твой командир, говорю, что все у нас будет в порядке и приказываю следовать за собой. Что ты должна ответить, рядовая?

— Слушаюсь, — сказала Маат и на ее лице появилась улыбка облегчения. Приятно же, когда в трудную минуту, найдется тот, кто возьмет на себя ответственность.

На этом привал закончился, и они отправились дальше.

Вскоре путникам встретился еще один разоренный курган, затем еще, а дальше покойников уже никто и не пытался хоронить, похоже не до того было. Останки валялись повсюду. Человеческие, и еще какие-то. Может быть, то были лошади, может, какие-то другие боевые твари, коих в изобилии у хэку. Ведь лесной народец, судя по всему, тоже принимал участие в коалиции.

Некоторые костяки выглядели так, словно по ним при жизни многократно проехали асфальтовым катком. Другие обгорелые как головешки, вплавились в многометровые проплешины выжженного грунта. Попадались группы абсолютно целых скелетов с нетронутым оружием и доспехами. От чего они погибли, было непонятно. Похоже, мародерам здесь хватит работы еще не на один год.

Сколько же тут полегло народу? — задумался Слава. — Судя по количеству разбросанных костей — многие тысячи. И все они принадлежали атакующей стороне. Неужели они полегли под массированными ударами, не только не убив, но, даже не встретив ни одного врага. Ведь имперские маги тоже не пальцем деланные. Трудно поверить, что вся эта могучая армия не смогла преодолеть даже первый рубеж обороны? Или смогла? Но почему тогда летают "наводчики"?

— Это имперские маги перенастроили систему обороны сарканов, — раздался в мозгу голос Ма-у-то. — они сделали это, после того, как захватили и разрушили цитадель людей-драконов. Так говорил господин и учитель почтенный Тэ-о-ту.

— Но зачем? — удивился Слава, забыв даже отругать имура за непрошеное вторжение в сознание.

— Как зачем? — в свою очередь удивился Ма-у-то непонятливости хозяина. — Чтобы никто из живущих на Эрэйне не смог проникнуть туда. Чтобы стереть даже саму память о сарканах или Прирожденных магах, как они их называли. Им это почти удалось. За столетия, прошедшие со времени Последней битвы, само слово "Прирожденный", превратилось в ругательство. А то, что они были людьми-драконами, правящими Эрэйной тысячи лет помнят лишь старейшины имуров да имперские архимаги.

Увлекшись этими мысленными диалогами, они не заметили "наводчика". Впрочем, ырг прилетел совсем не с той стороны, откуда ее ждали, а откуда-то сзади. Естественно, что Щепа его проворонил.

Знакомо завибрировал за спиной "проводник". Это их и спасло. Удар приходит с полуминутным запаздыванием — если вовремя сквозануть, то появляется шанс. Они и сквозанули. По-счастью в правильном направлении. Тут ведь ничего не стоит побежать прямо навстречу будущему эпицентру. Интуиция — мать ее!

"Давилка" настигла их уже на самом излете, почти потеряв силу.

Но, и этого хватило.

Услышав, что его настигает треск ломающихся веток, Слава со всего маху бросился на землю, крикнув и остальным, чтоб падали. Спустя несколько секунд страшная сила вжала его в мох. Он почувствовал себя тараканом, попавшим под подошву тапка. Казалось, что прижатая виском к земле голова сейчас лопнет как яйцо, трещали ребра, он хотел застонать, но из груди выдавило весь воздух. Сзади раздался сдавленный крик, который тут же смолк. Через несколько секунд показавшихся бесконечными, волна адской тяжести схлынула. Старлей очухавшись, лежал неподвижно еще минут пятнадцать, молясь, чтобы его спутники тоже не шевелились. И только когда сволочной "наводчик" скрылся, он, вытирая рукавом, все в кровавых соплях и слюнях лицо, смог подползти к Маат. Оказалось, она была без сознания. Где-то рядом испуганно икал Щепа. Кучкой черного меха завозился Ма-у-то.

— Вы живы, хозяин? — раздался в голове его виноватый голос.

— Сам же видишь! — раздраженно отозвался Слава. Виноват в первую очередь был он сам, но это не мешало ему злиться на своих спутников. Говорил же, предупреждал, рот на замок, оглядываемся, осматриваемся.

— Вы сердитесь на меня хозяин? — продолжал интересоваться имур.

— Сержусь? Нет, не сержусь… я в бешенстве, твою мать!

Ма-у-то не понял, причем тут его мать, но предпочел умолкнуть.

— Узнай, как там Щепа, — велел ему старлей, а сам занялся девушкой.

При попытке перевернуть ее, она застонала и открыла глаза.

— Больно.

— Где болит?

Она показала рукой на правый бок.

Черт, неужели внутренние повреждения? Или ребра сломаны?

— Кажется ребро, — подтвердила его предположение Маат, — тут корень из земли выпирал, я прямо на него улеглась.

Слава задрал ей рубашку. Среди выпирающих от худобы ребер девушки, багровело большое пятно, прародитель будущего кровоподтека во весь бок. Он поводил по ребрам пальцем, вроде целые. Девчонка ведь совсем — кости тонкие молодые, гнутся хорошо. Может трещины? В любом случае, жить будет, и идти сможет.

— Хорош симулировать! — сказал Слава. Он старался, чтоб голос звучал грубо. — Давай руку, помогу встать.

— Обойдусь, — обижено буркнула Маат, и, охая как старушка, начала подниматься.

Дружиннику повезло больше остальных. Дело в том, что сила "давилки" максимальна на ровной плоскости и сходит на нет, в узких складках рельефа. То есть, спрятавшись в овраге или искусственном углублении, человек мог выжить даже вблизи эпицентра. Познав это на собственном опыте, старатели везде, где мародерствовали, отрывали короткие окопчики, чтобы укрыться в случае чего. В один из таких окопчиков и свалился Щепа. Там он и сидел до сих пор, не поддаваясь на уговоры Ма-у-то, опасаясь повторения удара, а еще больше возмездия за проявленную лопоухость. Не дождался ни того ни другого. Слава выволок его оттуда за шиворот, поставил перед собой и, пристально глядя в глаза, сообщил, что хоть душа у него и добрая, но он, Щепа уже давно выбрал лимит терпения и в следующий раз он его просто закопает живьем в таком вот окопе. Воспитательный сеанс закончился мощным пинком под зад и дальнейшее движение дружинник продолжал во главе колоны. Слава и Маат шли в середине, Ма-у-то, как самый глазастый следовал в арьергарде. Вести монологи о здешнем мироустройстве ему было строжайше запрещено.

За следующий час они преодолели не больше пары километров, если считать по прямой. То и дело приходилось огибать завалы леса, вызванные ударами "давилок" и пожарами от "жгучего облака". Пару раз встречались ырги, но оба раза были замечены заранее. Путники бросались к ближайшим деревьям обнимали стволы, прижимаясь лицами к шершавой коре и, затаив дыхание, пережидали, пока скользящие в вышине переливающиеся перламутром капли не удалятся из зоны видимости.

Ни солнца, ни теней здесь видно не было, что создавало затруднение с определением времени. Оставалось полагаться только на внутренние часы, а они говорили старлею, что полдень уже миновал.

По мере следования отряда, кости погибших попадались все реже, а потом и вовсе перестали встречаться на пути. Либо упрямо продвигающаяся вперед безумная армия была уничтожена вся без остатка, либо научилась бороться с выкашивающими ее смертельными магическими ударами, либо произошло, что-то еще, о чем старлей не догадывался. Хотя, судя по отсутствию следов дальнейшего продвижения войск, первое было вероятней всего. Так и случилось, — ответил на немой вопрос хозяина Ма-у-то, когда они остановились для очередного привала, выбрав для этого небольшой каменистый овражек, на дне которого журчал ручеек. Имперские маги, — сообщил имур, конечно же, со слов господина и учителя Тэ-о-ту, — обманом подставили союзников — хэку и акети (а для правдоподобия и часть собственных войск) под убийственный огонь сарканов. Добившись сосредоточения всех магических сил противника в нужном им секторе, они молниеносным ударом прорвали его оборону на противоположном направлении.

*****

Лес закончился, перед путниками расстилалась красновато-коричневая, каменистая равнина. Некоторое время они задержались, вглядываясь в бесконечные ряды выветренных скал, напоминавшие не то затейливые монументы, не торчавшие из земли гнилые зубы. Выходить из леса на открытый простор было страшновато, но Слава знал — "наводчиков" осталось немного. Часть медуз посбивали еще во время Великой битвы. Другие сами попадали, как листья осенью — вышел срок службы. Оставшаяся треть или даже четверть уже не были способны покрыть своим вниманием весь периметр Запретных земель, не говоря уже о внутренних областях, позволяя мародерствовать старателям. К слову сказать, те дальше леса заходили редко — поживы там никакой, а смертельных ловушек караулящих глупцов и смельчаков, сколько угодно. Впрочем, когда-то единая система обороны Запретных земель давно распалась на множество магических флуктуаций слабо связанных между собой, а это означало, что у ловкого, а главное, знающего человека появлялись неплохие шансы проскользнуть между ними. Вопрос в мотивации. У старателей ее не было, а вот у Славы была. Там за красной пустыней лежала конечная цель его путешествия, и отступать он был не намерен.

На опушке леса Слава повторил свой инструктаж, особенно напирая на то, что при появлении "наводчика" следует замирать на месте, не дышать и не шевелиться, изображая из себя соляные столбы, пока не улетит. По неведомому наитию он знал — ырги, предназначенные для выявления скоплений противника, реагируют в основном на движение. Для нейтрализации отдельных индивидуумов и небольших групп, у Запретных земель существовали другие способы, с которыми путникам вскоре предстояло познакомиться.

После короткого привала, двинулись дальше.

"Проводник" за спиной вибрировал теперь постоянно. Противная дрожь то усиливалась, заставляя напрягаться и судорожно шарить глазами по округе в поисках подстерегающей опасности, то ослабевала, позволяя чуть расслабиться.

Вокруг расстилались, зловещей красоты, каменные джунгли. Скопления выветренных скал напоминали разрушенные города. Повсюду громоздились останки замков, амфитеатров, затейливых галерей и пагод. Под ногами шуршали мелкие красноватые камешки — продукт выветривания скальных пород, у основания скал сменявшиеся на крупную щебенку. Впрочем, к скалам старались не приближаться, если это было возможно, особенно к сдвоенным. Еще в самом начале пути по пустыне сунулись было в развилку между двух столбов, напоминавших своим видом чудные тотемы, как вдруг пространство заполнило басовитое гудение, на верхушках столбов зазмеились коронные разряды и с ясного неба шандарахнула молния, вдребезги разнесшая верхушку правого столба. Путники чудом избежали града раскаленных осколков, а Слава понял, что означает усиление вибрации "проводника". Тепло — холодно. Слабая вибрация — опасность умеренная. Сильная…

Меч, буквально, взвыл за спиной, заставив старлея замереть с поднятой ногой. В спину ткнулась идущая следом, и конечно забывшая про "держать дистанцию", Маат. А Щепа впереди, вдруг ухнул по колено в только что казавшийся незыблемым грунт.

— На землю! — скомандовал Слава и упал первым, подавая пример.

Дружинник безмолвно разевал рот, корчил страшные рожи, пучил глаза и молотил руками по воздуху силясь понять, куда вдруг девалась твердь под ногами. Вот он ушел по пояс, а еще через несколько секунд, по грудь.

— Не шевелись, идиот! — крикнул ему старлей, — раскинь руки и не дергайся!

Куда там! Дружинник извивался, как ужаленный червь и погружался все глубже. От него уже осталась одна голова и правая рука по локоть, когда подползший на животе Слава ухватил за эту руку и принялся тянуть. Не сразу, но получилось, дружинник медленно появлялся обратно. Старлей ухватил его за вторую руку, а его самого держали за ноги девушка и имур. И так — дедка за репку, бабка за дедку… потихоньку вытянули Щепу из жадной пасти зыбучей земли.

Спасенный дружинник трясся крупной дрожью, ничего не понимал, и вообще выглядел невменяемым. Пришлось привести его в чувство парой крепких пощечин, после чего он взвыл и разрыдался, бормоча сквозь всхлипывания, что это выше человеческих сил и больше он никуда не пойдет. На что Слава пожал плечами и, с прохладой в голосе сказал, что никто его не неволит, и он может оставаться тут сколько угодно, хоть до морковкиного заговения.

Перспектива остаться одному, после некоторого размышления показалась дружиннику страшней того, что могло ждать впереди и вскоре путники продолжили путь в том же порядке.

Несмотря на полное отсутствие ветра, по поверхности земли между скал, то тут, то там гуляли небольшие смерчики. Эти непонятно откуда взявшиеся при полном штиле завихрения воздуха, поднимали облачка пыли и, окрашивались от нее в кирпично-красный цвет. Несмотря на малые размеры, в своем независимом движении, они выглядели угрожающе. Не только, впрочем, выглядели. Когда одна из сущностей (язык не поворачивался назвать это явлением природы) приблизилась на расстояние в несколько десятков метров, на путников дохнуло ледяным дыханием прямо-таки космического холода. Слава еле успел поймать за руки, попятившихся было, товарищей, свирепо шепча: "Стоять! Стоять, бля!" Он знал — бежать ни в коем случае нельзя. Смерч, качнулся было в их сторону, но остановился, пританцовывая, словно бы в нерешительности. Потанцевал несколько секунд на месте и помчался дальше. Старлей заметил, что за вихрем тянется шлейф инея, а на земле остается явственная дорожка изморози. Сколько же там градусов ниже нуля? Страшно и подумать, что случилось бы, ударься они в бегство.

Нет, бегать здесь нельзя. Только шагом. Неторопливым, прогулочным шагом.

*****

Шуршание песка под ногами сменяется хрустом щебня. Все той же молочной голубизной светится небосвод. Из всей растительности, здесь только, жмущиеся к скалам, странные кусты без листьев, но зато усеянные белыми коробочками наподобие хлопковых. При приближении к ним, "проводник" взвывал, словно счетчик Гейгера почувствовавший радиацию. И то сказать, почуяв людей, коробочки раскрывались, выбрасывая облачка газа с ипритовым запахом чеснока. В стоялом воздухе долины жгучая вонь разносилась на десятки метров. Слава подумал, что содержимое коробочек и по поражающей способности вряд ли сильно уступает иприту, а, следовательно, надо держаться от нервных кустов подальше.

Скалы впереди сгрудились, образовав своеобразную развилку. Один широкий проход превращался в три узких, что само себе было плохо. И куда теперь? Как там в сказках: направо пойдешь… коня потеряешь? Коня у нас нет, только кот, но его тоже терять не хочется. Слава всмотрелся в узкий проход, скорее даже лаз — его частично перекрывал упавший сверху большой камень. Нет, сюда мы не пойдем — на выступающих частях скал, явно видно голубое мерцание коронных разрядов. Сами по себе они не страшны, немного пощиплют кожу и поднимут дыбом волосы. Но внутренний голос решительно заявлял — лезть туда нельзя. Ни в коем случае. Тем более что и камень явно не случайно свалился.

А что у нас прямо? Средний проход гораздо шире и прямей, но вот незадача — посреди него сгустилось сизое облачко. С виду неказистое и неопасное. Притулилось в самом центре и висит, не шелохнется. Его даже можно обойти, если прижаться к скалам. Но чего ему тут делать, облачку-то, как не дожидаться случайных путников? Нет, туда мы тоже не пойдем. Оставался левый проход. Там вроде бы ничего такого не наблюдалось, по крайней мере, видимого. И опасностью оттуда тянет не так явственно. Тоже конечно не фунт изюма, но возвращаться назад и искать другой путь — потерять не меньше пары часов. А их у нас нет. Точка возврата пройдена. Вернуться засветло уже не успеваем. Остаться на ночь в каменной долине — смерти подобно. А значит надо идти вперед!

Подумав еще несколько секунд, старлей решительно свернул налево.

Сперва ничего не происходило, все то же шуршание гальки под ногами, белесое небо над головой, да унылая серость скал вокруг, а потом на плечи вдруг что-то легло и ощутимо придавило к земле. Слава тут же остановился, прислушиваясь как "внутреннему голосу", так и к "проводнику". Товарищи топтались рядом, беспокойно поглядывая на своего вожака. Внутренний голос молчал и "проводник" тоже особого беспокойства не проявлял. Старлей махнул рукой — идем дальше. Через несколько метров, тяжесть усилилась настолько, что стали подгибаться ноги. Чтобы продолжать путь пришлось опуститься на четвереньки. Воздух вокруг сгустился как вода, с трудом проходя в легкие. Заложило уши. Славе приходилось бывать в барокамере. По ощущением выходило, что давление тут в десятки раз превышает атмосферное. Завыл позади Щепа, мотая головой. Слава знал, как это больно когда давит на уши. Жестами показал, что надо делать — зажать пальцами нос и с усилием дунуть в него. В ушах щелкнуло и стало легче. Он упрямо продолжил путь. Через десяток метров стало отпускать. Значит, все делаем правильно, — подумал старлей, с трудом поднимаясь на ноги и массируя онемевшую шею. Еще через несколько метров тяжесть схлынула, и путники вздохнули с облегчением. Похоже, протухла ловушка, — вместо того чтобы расплющить нахальных путников в плоский блин, погладила слегка да и только. Видать разладилось что-то в сторожевом механизме.

Ущелье раздвинулось. Теперь они снова шли по долине, петляя в лабиринте скальных массивов. "Наводчики" им больше не встречались, зато стационарных ловушек было в избытке. Благодаря помощи "проводника", все эти давилки, озерца зыбучего грунта, полосы огненной земли грозящей ударами подземных разрядов, своевременно выявлялись и обходились стороной. Тех из них, что гнездились на открытом пространстве, избегать удавалось относительно легко. Другое дело, когда ловушка располагалась в узком проходе между скал, и обойти ее не представлялось возможным. Приходилось возвращаться и искать другой путь. Дело осложнялось обилием шныряющих повсюду морозных вихрей, к которым со временем прибавились и горячие. Раскаленные, пышущие топочным жаром, они норовили опалить тело до волдырей. Один раз путники оказались зажаты между двумя смерчами, холодным и горячим. Ощущения были еще те — словно вас поджаривают на ледяном вертеле. Славины спутники были на волосок от паники. Верней, в тихой панике они пребывали все время нахождения в каменной долине, но в этот раз она чуть было не превратилась в настоящую, с воплями ужаса и бегством сломя голову, не разбирая дороги. В результатах такого забега сомневаться не приходилось, поэтому Слава, сжав зубы, сграбастал в объятия всех троих и так они стояли минуту или более, пока порождения чудовищной магии кружили вокруг привлеченные их страхом, обдавая путников поочередно волнами холода и жара. По счастью обошлось и на этот раз. Горячий вихрь вдруг самопроизвольно рассеялся, выбросив облако пепла, а холодный, потеряв партнера, а заодно и всякий интерес к путникам, отправился куда-то по своим делам. Тут старлею пришло в голову, что холодные и горячие вихри связаны между собой — ведь для того чтобы что-то охладить, надо обязательно что-то нагреть. От этого простого открытия почему-то стало легче и спокойней — эти места не совсем уж иррациональны, и хоть что-то в них подчиняется обычным физическим законам.

Спокойствие его было недолгим. Не прошло и получаса, как они попали в новый переплет. В этот раз "проводник" не проявил должной бдительности, наверное, посчитав очередную давилку протухшей.

Но это была не давилка.

Путники обходили очередное препятствие — причудливое нагромождение скал, напоминавшее разрушенный цирк. Путь как раз пролегал через его круглую арену, когда почва стремительно ушла из-под ног и, спустя долю секунды, старлей обнаружил себя болтающимся в воздухе на высоте девятиэтажного дома. Вокруг летали тучи щебня и камней, только что устилавших землю, и кувыркались его товарищи, изображая собой нелепые пропеллеры. На сей раз паники избежать не удалось — отчаянно визжала Маат, дурниной завывал Щепа, даже Ма-у-то хрипло мявкал, что у него видимо означало крайнее проявление страха. Старлей не помнил — орал ли он сам. Но если и орал, то не долго. Совершив резкое движение, он до крови рассадил локоть о, некстати оказавшийся рядом острый камень. Ослепительная боль мгновенно отрезвила, и он осознал происходящее. Ловушка, в которую они угодили, оказалась давилкой наоборот — зоной отрицательной гравитационной аномалии. Земля стряхнула их с себя, как щеголь смахивает пушинки с рукава. Хотя какие на фиг пушинки? Пушинки несет ветер, а какие неведомые силы заставляют болтаться в воздухе людей и несколько тонн камней? Впрочем, какая разница? Слава почувствовал приступ тошноты — его вестибулярный аппарат взбунтовался от беспорядочных кувырканий. Следовало как-то стабилизировать положение тела, чтобы хотя бы начать думать. Кружащая вокруг пыль лезла в глаза и в рот, и вскоре испуганные вопли Славиных спутников сменились на отчаянный кашель и невнятную ругань. Глядя на их силуэты, совершающие такие же хаотичные движения, как и его собственное тело, старлей сообразил, что если им сцепиться между собой, то удастся, по крайней мере, остановить вращение. Крикнул своим спутникам, чтобы перестали дергаться и тянулись друг к другу. Первой он поймал Маат, ухватив ее за ногу. Сразу стало легче. Щепе, не смотря на все старания, никак не удавалось к ним приблизиться, пока Слава не догадался протянуть ему ножны. А Ма-у-то, каким-то образом, удалось стабилизировать свое положение самостоятельно. Старлей подозревал, что, несмотря на строгий запрет, имур продолжает потихоньку юзать свою электрическую магию.

Теперь, наконец, можно было перевести дух и осмотреться. Хотя от увиденного, дыхание немедленно перехватило вновь. Они оказались в центре чудовищной бесформенной кляксы, ареал которой обрисовывали летающие вместе с ними камни и пыль. До земли метров двадцать не меньше. Вот один из крупных валунов достиг края области гравитационной аномалии и, потеряв способность к левитации, с все возрастающей скоростью устремился к земле. Ощутимо ухнуло, с места падения взметнулся фонтанчик пыли. Впрочем, к тому времени Слава начал догадываться, что худшее ждет их гораздо раньше. Его мысли подтвердил тревожный голос Ма-у-то:

— Полог смерти, хозяин!

Вот он, принцип действия ловушки! — понял Слава. — Поднять врагов в зону действия Полога смерти.

— Надо что-то делать, хозяин, — продолжал сигнализировать имур, — не пройдет и крайны, как мы будем мертвы!

"Вы будете мертвы, — уточнил Славин внутренний голос, — сарканам на Полог смерти положить с прибором. Через пятнадцать минут, ловушка исчерпает энергию, я совершу мягкую посадку и смогу спокойно продолжить свой путь".

"Это что за внутренний голос такой? — удивился старлей и через секунду понял. — Никакой это не я, и голос не мой, и мысли не мои… Синерг!.. это ведь ты, сука, опять залез ко мне в голову! Они будут мертвы, а я смогу продолжить свой путь? Классно придумано! Только хрен тебе!"

Отпихнув от себя удивленную Маат и не менее удивленного дружинника, Слава ухватил за хвост маячившего рядом имура.

— Старший матрос Мяу! Слушать мою команду! Я знаю, ты можешь… живо транспортируй меня к краю! Вперед, сукин кот! Давай, включай свой ионный двигатель!

Ма-у-то не понял, что он должен включать, и зачем все это нужно, но под яростным напором потока Славиного сознания сделал единственно правильный вывод. По его шерстке заскакали голубые искры, запахло озоном и они медленно но верно заскользили к размытому краю каменно-пылевой кляксы, откуда осыпался вниз водопад пыли.

"Что ты делаешь кретин? — голова взорвалась болью. — Прекрати немедленно! Ты погубишь себя и ничего не добьешься!.."

Среагировав на магию имура, с неба сорвалась молния. Промахнулась, оставив на ближней скале медленно гаснущее багровое пятно. Вторая попала одним из своих ответвлений, но имур уже укутался голубым коконом защитного поля. Тем не менее, ему досталось. Ма-у-то завопил словно десяток мартовских котов, а воздухе разнесся запах паленой шерсти. К тому времени их, со Славой тандем уже распался, и успевший набрать скорость старлей, продолжал свое скольжение к пропасти самостоятельно. Пять метров до края. Три. Один.

Он перевалил невидимую грань и начал падение.

"Идиот, кретин, дебил!" — продолжался разоряться Синерг, перечисляя степени Славиной умственной неполноценности, а тело уже пронзила такая знакомая боль трансформации. Будь она неладна!

Как он и рассчитывал, тупо убиться о землю ему не дали. Не прошло и секунды, как его неуправляемый полет перешел в управляемый. Изломанное трансформацией тело, еще не успело опомниться от боли, а подоспевший Слава-монстр уже принял управление на себя. Несколько взмахов огромных крыльев и дракон уже обозревал стелющуюся под ним долину усеянную клыками скал. А ведь они почти дошли. Вон он край долины — пара километров не больше. А вон и Славины спутники, болтаются на поверхности кляксы-ловушки. Еще бы, его могучие крылья создавали настоящий локальный ураган, раскачавший стоялый воздух долины. Пока Слава-монстр высматривал, кого бы сожрать, человек-Слава, наконец, очухавшийся от трансформы, взял да и накинул на него ментальную узду. Как это у него получилось, он и сам не понял. Но получилось! Тот час же воображаемый поводок натянулся в струну, чуть не вырвавшись из воображаемых рук — его неистовый двойник, почувствовав над собой чужую волю, принялся ожесточенно сопротивляться. Как дикий мустанг силившийся сбросить ненавистного наездника, он стал метаться вверх, вниз, в стороны, совершать дикие кульбиты, кувыркаясь в воздухе, выделывая мертвые петли, бочки и прочие элементы высшего пилотажа, словно это могло помочь избавиться от того, кто пытался управлять им изнутри. Не помогло — Слава, чувствуя свое превосходство, все сильней натягивал ментальные вожжи, бормоча: "Ты у меня больше никого не схарчишь, дружок! Будешь слушаться как миленький, звероящер чертов!"

Как бы то ни было, но, второе "я" постепенно сдавало позиции, уступая старлею область разума, чувств и эмоций, ограничиваясь чистой физиологией. Слава не понял, сам ли он оказался таким гигантом воли, или пособил Синерг, но монструозный двойник быстро смирнел, становясь послушным.

Вовремя!

Когда Славе, наконец, удалось полностью завладеть своим новым телом, его спутники уже пребывали не в лучшем состоянии. Щепа с Маат успели уснуть предсмертным сном, а Ма-у-то еще держался. Своим неестественно зорким зрением, Слава видел ужас и восхищение в его глазах. Маленький имур был первым из своих сородичей, кому спустя поколения вновь удалось обрести своего саркана. "Жаль, что так недолго!" — поймал старлей последнюю мысль затухающего сознания.

Ну, уж нет!

Дракон камнем упал вниз и, пролетев над ловушкой, бережно, но надежно зафиксировал спутников в своих страшных когтях. Поднырнул под смертоносный полог. Куда их теперь? На землю слишком опасно — он уже чувствовал, какие силы пробудил к жизни своим перевоплощением. Прав Синерг — поступок его был воистину безрассуден. Пусть так, но по-другому поступить он не мог. Подумав несколько секунд, дракон выбрал небольшое плато с ровной, как стол поверхностью и устремился к нему. Оставив там товарищей (полежат, очухаются самостоятельно), он вновь взмыл вверх. Вокруг все приходило в движение, еще незаметное обычному взгляду, но уже ясно различаемое магическим зрением дракона.

Слава-человек подумал, что ему показалось, но Слава-дракон уже видел тех, кто перемещался там, на глубине нескольких метров под поверхностью. Эти кто-то спешили явно по его душу. Если, конечно, у драконов бывает душа.

Сперва зашевелилась земля. Пошла волнами, словно это был не твердый слежавшийся грунт, а жидкость. Затем расплескав песок и щебень, на свет божий извлеклось нечто, черное и блестящее, при более внимательном рассмотрении оказавшееся жуком. Только очень большим жуком. Величиной с собаку не меньше. Почему ему на ум пришло сравнение именно с собакой, Слава не знал. Жук-переросток топчась на месте, поднял надкрылья, очевидно готовясь к полету. А вокруг уже били фонтаны песка — это появлялись на свет его многочисленный собратья. Вскоре воздух наполнился басовитым гудением с каждой секундой становящимся все громче. Воздушная армия пошла на взлет.

Ё-моё!.. — Слава, судорожно соображал, что бы предпринять — первая взлетевшая эскадрилья жуков направлялась явно в его сторону. Они только на первый взгляд казались неуклюжими, эти летающие жуко-псы. Когда Слава, вызвав в себе уже знакомое жгучее ощущение в области пищевода, хлестнул по приближавшимся супостатам огненным жгутом, они молниеносно шарахнулись в стороны, словно треска от тюленя и тут же вновь сомкнули ряды. Несколько, правда, полетели на землю с опаленными крыльями. Но что эти несколько на фоне все увеличивающейся жужжащей массы? Стремясь вырваться из окружения, Слава поднялся выше. Как вам Полог смерти? Натужно гудя, жуки потянулись следом за ним. Полога смерти они, похоже, не боялись, а может просто не дорожили своими жучинными жизнями.

Что вам надо-то?

Что им надо, Слава понял несколько секунд спустя, когда заметил в глубине следовавших за ним полчищ, зарождающееся нечто, чему он и определения не мог подобрать. Предупрежденный неведомым чувством, он заложил внезапный левый вираж и свечой взмыл вверх. Туда, где он только что находился, ударил поток порожденной жуками странной субстанции. Это не был огонь, не была жидкость или что-либо другое материальное. Порождение темной магии превращало в ничто, все встречающееся у него на пути, даже сам воздух, создавая в месте куда был нанесен удар область пониженного давления. Слава понял это, когда его хлопнуло по слуховым перепонкам. А жучки-то с подковыркой! Похоже, они созданы специально для охоты на драконов. Что же это за затейники такие тут поработали? Додумать эту мысль он не успел — жуки ударили снова. На этот раз чуть было не попали. Дракон еле-еле сумел увернуться. Несколько капель субстанции, которую старлей уже успел окрестить жучинным соком, попали на броневые пластины, чуть ли не в секунду проев их почти до самого тела. Содрогаясь от отвращения, Слава стряхнул с себя поврежденные пластины (вот мы, оказывается, как умеем!). Кувыркаясь, они полетели вниз. Машинально отследив их полет, старлей остался немало удивлен. Он даже присвистнул бы, если бы его пасть была способна выделывать такие штуки. На земле, оказывается, тоже хватало чудес. Жуки, наконец, перестали выкапываться, очевидно, запасы их были не безграничны. Зато с южного края долины Камней, как раз оттуда, куда он так стремился, надвигалась новая напасть. К месту боя спешила целая армия восставших скелетов. Все костяки вокруг способные хоть как-то передвигаться были подняты неведомой силой и направлены сюда. Некоторые из них, очевидно сильно поврежденные или плохо сохранившиеся, рассыпались на ходу, оставляя за идущим мертвым воинством белый шлейф из костей. Но большинство шагало бодро хоть и приволакивая ноги.

Эпическая сила!

Ситуация складывалась скверно. Пока жуки гоняют его по небу, словно стая ласточек ворону, к месту битвы прибывают те, кто добьет, упавшего на землю, раненного или обессиленного дракона. Если, конечно, будет чему падать, — подумал старлей вновь уворачиваясь от нацеленной в него темной струи жучинного сока. Нет, не дело болтаться на мушке у сомнища порождений тьмы. Раз ушел, два ушел… в очередной раз прыти может не хватить. Рано или поздно достанут… или сам свалится. Насколько его там хватило в прошлый раз? Минут на пятнадцать — двадцать, не больше. А сейчас, сколько уже прошло с момента трансформации? Минута? Две? Три? А сколько осталось? И думать об этом не хотелось. Хватит бегать, пора переходить к решительным действиям! Тварям на перезарядку требуется секунд двадцать. Значит…

Поднырнув под очередную струю, дракон стремительно понесся прямо в гущу противника. На этот раз поливать жуков огнем он не стал, справедливо рассудив, что они опять разбегутся, а в штыки удобней брать сгрудившегося в кучу врага, когда каждый удар находит свою цель.

Он оказался прав. Жуки явно не рассчитывали, что их станут атаковать в лоб. Очевидно, Слава своими дилетантскими действиями нарушил законы драконьего боя, тем самым повергнув в недоумение превосходившего противника, приученного к другому повороту событий. Сложив крылья, чтоб ненароком не повредить, дракон, как раскаленный гвоздь в масло вошел в их тучу. И там уже дал волю клыкам, когтям и хвосту. Как там, в былинах — где махнет, там улица, отмахнется — переулочек. Под конец, извернувшись вьюном, угостил тварей огнем, стараясь захватить, как можно больше пространства вокруг. От струи огня бьющей в упор, жуки уклониться не могли — горели факелами. Воздух наполнился жуткой вонью. Туча оказалась разорвана в мелкие клочья не способные генерировать смертоносную субстанцию. Не давая им слиться воедино, Слава преследовал их и жег, жег, жег. Рвал, бил, кусал. Впрочем, от последнего он вскоре отказался, уж больно мерзкими на вкус оказались жуки. Даже для дракона.

Однако долго так продолжаться не могло. Жучинное племя, несмотря, на то, что земля под местом воздушной схватки оказалась сплошь усеяна разорванными телами, вскоре оправилось и сменило тактику. Они больше не стремились атаковать скопом издали. Ближний же бой в их исполнении выглядел вот как: максимально рассредоточившись, они стали наскакивать на дракона, как собаки на медведя. Собаки-камикадзе. Нанеся удар, жук не стремились увернуться от ответного, словно единственной целью его жизни было нанести дракону хоть какой-нибудь вред, а тогда и умереть не жалко. Они и умирали, сыплясь вниз черным дождем. Но и вред причинить успевали. Передняя пара их конечностей имела вид зазубренных серпов, коими жуки работали со скоростью бензопилы. Через некоторое время Слава с удивлением обнаружил, что оставляет за собой розовый шлейф состоящий из мельчайших капелек крови. Сильно досталось крыльям. Особенно почему-то правому. Вся его кромка превратилась в кровавые лохмотья, и дракона стало ощутимо кренить набок. Жуков к тому времени осталось не больше трети. Но менее злобными они от этого не стали, продолжая атаковать дракона со всех сторон. Боли Слава не чувствовал — полностью с драконьим телом он так и не слился. Серьезных ран не было ни одной, но кровь из многочисленных порезов хлестала уже даже не ручьем, а рекой. Волнами накатывала свинцовая усталость. Огромные крылья взмахивали все реже, а движения становились все неуверенней. В какой-то момент, Слава обнаружил, что теряет высоту. Может оно и к лучшему, — отчаянно думал старлей, прихлопывая очередную бестию, — на земле твари не смогут наскакивать со всех сторон, по крайней мере, нижняя полусфера будет защищена. Увлеченный боем, он забыл о том, что творилось на земле. Вспомнил только, когда что-то ширкнуло по броне, и оглушительно взорвалось, жестоко опалив бок. Слава-монстр в глубине сознания дико взвыл от боли. Следующий клубок белого пламени, угодил в жука и тот полыхнул у дракона прямо перед носом, на несколько секунд ослепив и оглушив. Очухавшись, старлей обнаружил, что беспорядочно кувыркаясь, валится вниз. Огненные шары продолжали взлетать ему навстречу. По счастью, ни один из них в Славу больше не попал. Хорошо, хоть жуков разогнали.

Что же это за зенитчики, бля, такие?

Последним усилием он расправил израненные крылья, превратив падение в планирование. Шары вылетали откуда-то из скопищ копошащихся под ним скелетов. Похоже, среди них имелось немало бывших магов сохранивших часть своих умений даже после смерти и извращенного возрождения. Быстро теряющий высоту Слава, судорожно размышлял, что бы такого ему предпринять, чтоб отсрочить неминуемый конец. То, что конец неминуем, старлей почти не сомневался — как, скажите, справиться с такой хреновой тучей врагов? Ничего не придумал, да еще и схлопотал пару огненных клубков, причем один как раз в многострадальное правое крыло. После такого дуплета думать он уже не мог, а мог только скрепя клыками и, напрягая последние силы, пытаться не свалиться в штопор. Все что ему удалось, это выбрать свободную от камней, ловушек и скелетов площадку и с трудом дотянув до нее, плюхнуться наземь. Мягкой посадкой тут и не пахло. От удара о землю перехватило дыхание и потемнело в глазах. Некоторое время дракон возился в пыли, пока, наконец, не пришел в себя и не смог кое-как подняться. Жить-насрать, — думал Слава, печально глядя на толпу приближающихся скелетов. Выглядели они не очень грозно, скорее даже потешно, в своих ржавых латах, размахивающие ржавыми же мечами, топорами и прочим металлоломом. Когда они приблизились на сотню шагов, удар драконьего пламени выкосил первые шеренги. Казалось бы, чему там гореть, одни голые кости. Но горели, да еще как! Это, впрочем, никак не сказалось на наступательном порыве остальных. Они бодро топали по пеплу, оставшемуся от впередиидущих. Слава сжег и их. Вот только напоследок закашлялся. Как долго кричащий человек неизбежно срывает себе голос, так и он, похоже, сорвал себе огнедышащую железу или что там отвечает за огненное дыхание драконов. Из глотки теперь вырывались лишь хрип и сипение. Скелеты надвигались с неудержимой целеустремленностью терминатора гоняющегося за Сарой Конор. Их было много и они ничего не боялись Чего бояться тем, кто уже мертв? Первых Слава смел ударом хвоста — кости так и брызнули во все стороны. Тогда задние ряды метнули копья. Драконьей брони пробить они не могли, но на пару секунд отвлекли Славу, дав возможность приблизиться атакующей толпе на расстояние удара мечом. Дальнейшее напоминало битву медведя Балу с бандерлогами. Того, помнится, чуть не разорвали на сотню маленьких медвежат. То же самое скелеты, судя по всему, собирались проделать со Славой. Хотя, дай им волю, сотней дракончиков дело бы не обошлось, речь, как минимум, шла бы о тысяче. Но Слава не давал им воли. Он катался по земле, давя скелеты своей бронированной тушей. Они хрустели у него на клыках, как скорлупки, а огромные когти разом разрывали по нескольку оживших костяков. Но силы были слишком неравны, взамен десятков и сотен раздавленных и разорванных, привлеченные запахом свежей крови, перли новые тысячи. Дракон уже был утыкан мечами и копьями, не хуже подушечки для булавок. В какой-то момент, придавленный к земле тоннами врагов и уже не имеющий силы стряхнуть их с себя, оглохший и ослепший Слава с беспощадной ясностью осознал — это конец. Смерть, бездарная, бесполезная и бессмысленная, щерилась ему в лицо улыбкой оскаленного черепа. Зря, все зря! Проходную пешку срубили, не дав ей ступить на последнюю клетку. Никого он не спас, никому не помог, все потерял! И когда осталось только улыбнуться смерти в ответ, в голове стало тесно, и раздался знакомый голос:

— Держись! Мы идем!

Каким-то внутренним зрением он воспарил над собственным телом, над навалившейся на него грудой врагов, над землей, над скалами. Все выше и выше.

И увидел их.

Драконов было трое. Они были такие же, как и он сам. Нет, не такие, гораздо сильней и опытней. Они прилетели помочь. Они кружили в сереющем небе, и за каждым тянулся след. Сначала бледный, едва заметный, он набирал мощь, цвет и становился все длиннее. Постепенно отдельные росчерки слились в единую окружность, которая в свою очередь стала наливаться белым огнем. В какой-то миг драконы взревели так, что казалось, содрогнулись близлежащие скалы. Огненное кольцо отделилось от них и пошло вниз, расплываясь, становясь все шире и вращаясь все быстрее. В центре его зародился вихрь. Это не было движением воздуха. То, что вращалось внутри кольца, имело совсем другую природу. Даже сквозь копошащуюся толпу врагов Слава почувствовал прикосновение неведомой силы. Скелеты, казалось, тоже что-то почуяли, напряглись, даже перестали его убивать. А кольцо, к тому времени превратившееся в диск, становилось все более выпуклым. Еще через минуту оно окончательно сформировалось в линзу, переливающуюся в потемневшем небе всеми оттенками бело-голубого и зеленого, словно кто-то заключил внутри невидимой оболочки настоящее северное сияние. Когда магическая линза достигла нужной высоты, сквозь нее преломляясь и фокусируясь, хлынул поток очищающей первородной энергии, Все вокруг, земля, скалы и даже сам воздух вспыхнули холодным бело-голубым пламенем.

В тот же миг Слава понял — все кончилось!

Магия вокруг погасла. Армия мертвецов рассыпалась грудой костей. А он, умирающий дракон, вновь стал человеком.

Эпилог

— Смотри Машенька, какой у дяди котик красивый! Большой такой!

Слава невольно поморщился. Ну, началось.

— А как вашего котика зовут? — молодая женщина и ее дочка лет пяти — шести, умильно глазели на Ма-у-то, загораживая дорожку.

— Кот ученый, — откликнулся Слава, неохотно останавливаясь перед ними.

— Разве бывают такие имена? — глаза у девочки были недоверчивые.

— Бывают, — кивнул Слава, — сказки Пушкина читала?

— Она еще читать не умеет, — пояснила женщина.

— Жаль! — сказал Слава, хотя ему было не жаль, и приготовился пройти мимо. Но мама с дочкой еще не удовлетворили свое любопытство.

— А какая это порода?

— Эрэйнский лесной, — сообщил Слава, оттягивая от девочки принюхивающегося по-собачьи Ма-у-то.

— Никогда про такую не слыхала! — удивилась женщина. Слава пожал плечами.

— А зачем вы его на поводке водите? — спросила Машенька. — Чтоб не убежал, да? А можно его погладить? — и, не дожидаясь разрешения, потянулась к лохматой кошачьей башке. Ма-у-то зашипел еле слышно, но и этого хватило — девочка испуганно отдернула руку. — Злой котик!

— Пойдем, Машенька, — женщина поспешно отводила дочку в сторону, — котик добрый, просто у него сегодня плохое настроение.

— Извините! — сказал им вслед Слава и продолжил свой путь.

Почему так получается? Вроде бы выбираешь для прогулок по парку самые отдаленные тропинки и дорожки. Но нет, обязательно кто-нибудь встретится и привяжется: "Как зовут, да какой породы?"

— А на тебя, Мяу, — мысленно обратился он к имуру, — в следующий раз намордник одену!

— Котам намордник не положен, хозяин, — нисколько не смутившись, отвечал Ма-у-то. — Скучно, хозяин! — опять затянул он свою волынку. — Когда домой?

— Идем уже, — удивился Слава. — А… вон ты про что… — понял он, поймав мысленный импульс недовольства, — На Эрэйну захотел? Терпи брат, мы с тобой люди военные, сами ничего не решаем.

Хотя какой он теперь военный? Так штафирка сухопутная. Где-то в штабе флота решается вопрос о его увольнении в запас по состоянию здоровья. Корабля он так больше и не увидел. Никаких заявлений не писал, ничего не сдавал и обходных не подписывал. Все решается само собой — у дяди Марка связи наверху.

Вот уже третий месяц они вдвоем с Ма-у-то живут тут в коттеджном поселке возле Питера. В надоедливой праздности. Всех развлечений: книги, телевизор и ежевечерние прогулки в прилегающем парке, в сопровождении незримой охраны. Незримая-то она незримая, но вот только стоит куда-нибудь свернуть с разрешенного маршрута, так тут же рядом возникают люди с характерной внешностью и вежливо просят вернуться. Дальше парка Славу не пускают. И к нему не пускают никого. Кроме Сашки.

Переправки на Землю Слава естественно не помнил. Естественно, потому что пребывал он в тот момент в бессознательном состоянии. Проще говоря — в искусственной коме. В самый критический момент, когда решалось быть или не быть, Ма-у-то, через установившуюся между ними связь, отдал часть своей жизненной энергии. Это в конечном итоге Славу и спасло. Хорошо, что дядя Марк внял мольбе имура, и оставил его при Славе.

Когда старлей пришел в себя, то с удивлением обнаружил, что он уже не на Эрэйне, а вовсе даже на Земле. В маленькой частной больнице, с хорошим штатом врачей и… охраны. Никто ничего ему не объяснял. Персонал был вежлив и обходителен, но молчалив, и непреклонен. Через несколько дней его посетил дядя Марк, чем немало удивил. Вот уж кого он ожидал увидеть меньше всего. Правда, первый визит, стал и последним. Слава и сейчас почти дословно помнил тот разговор, вернее монолог дяди Марка — сам он говорить тогда еще не мог.

*****

Осторожно обняв и расцеловав его, дядя Марк отстранился и с минуту разглядывал осунувшееся Славино лицо, словно первый раз его видел. Затем тяжело вздохнул и начал говорить:

— У тебя имеется много вопросов сынок, верно? Наверняка тебя интересует, почему тебя отправили на Эрэйну? Без подготовки, без знания обычаев, нравов, и вообще, не спросив твоего согласия? Поверь, так не должно было случиться, тебя вообще не собирались привлекать на этом этапе. По нашим меркам ты еще слишком молод для таких путешествий. Но… нам пришлось. Почему? Позволь мне пока не отвечать на этот вопрос. Отдыхай, набирайся сил. Со временем все узнаешь. Сейчас только скажу, что миссия твоя задумывалась, как сравнительно легкая. Все планы спутали хэку со своим восстанием. Мы сейчас разбираемся — случайно ли так вышло или кто-то намеренно подгадал.

Из наших, на Земле оставались только ты да Сашка. Ну, не девчонку же посылать, согласись?

Ты хочешь спросить, знала ли Александра? Да, в отличие от тебя, она была в курсе. Ей пришлось разыграть этот дурацкий спектакль с письмом. Вздумай она с тобой объясняться, ты бы с высокой степенью вероятности принял ее за сумасшедшую. В общем, выбора у Сашки, к сожалению, не оставалось, а главное, у нее не было времени на подготовку.

И последнее.

Ты выполнил свой долг перед сородичами, оказавшимися в исключительно трудном положении. Нам необходим был "проводник" и ты его доставил. За это тебе от всех нас глубочайшая благодарность!

Как бы то ни было, ты выжил, ты инициирован и у нас на тебя большие планы.

Мы намерены вернуть себе Эрэйну.

Знай, мой мальчик, твои родители не погибли в автокатастрофе. Когда тебе было два года от роду, их убили имперские маги. Пришло, наконец, время поквитаться с ними!

*****

Повалил снег. Парк сразу стал похож на царство снежной королевы. На алее дети играли в снежки. Слава свернул на боковую тропинку, от греха подальше, а то опять привяжутся к Ма-у-то, а его отчего-то то, что его принимают за кота, дико раздражает. "Как там, сейчас на корабле? — задумался Слава, глядя на отвесно валящиеся с неба огромные снежинки, больше похожие на маленькие снежки. — Сейчас, наверное, экипаж бросят на верхнюю палубу. Пусть снег продолжает валить, все равно заставят убирать, чтоб морякам жизнь медом не показалась. Хотя у них в БЧ-1 уборки на верхней палубе относительно немного — всего-то командирский катер обмести, и сиди, посмеивайся над копошащимися вокруг своих торпедных аппаратов "румынами"… Слава представил довольную круглую рожу старшины второй статьи Яблокова, — а нового штурмана наверняка еще не успели прислать".

Снег перестал, небо разъяснилось и сразу стало холодно. На ветке сидела одинокая ворона и таращилась на них круглым глазом. Ма-у-то громко мявкнул, и ворона шумно сорвавший с ветки улетела. Недовольное карканье донеслось уже издали. Слава невольно ссутулился — оделся легко, и теперь мороз лез за шиворот, прихватывал спину под легкой курткой. Изо рта валил пар.

— Пойдем-ка, Мяу домой, а то так и простуду недолго схлопотать.

Возле калитки их ждали. Две девичьих фигурки переминались с ноги на ногу на скрипучем снегу рядом с огромным черным джипом. Одна в короткой оранжевой курточке и оранжевой же шапочке, помахала ему рукой — Сашка.

— Где вы так долго шляетесь? Мы уже истомились вас ожидаючи! Правда? — обернулась она к своей спутнице. Та молчала, глядя на приближающуюся пару. Слава, только сейчас, узнал ее. В пуховике и джинсах она смотрелась очень непривычно.

— Здравствуй рыцарь! — сказала Маат. — Меня прислали… за тобой.