Волна

Что в имени тебе моем

— … И не смейте больше называть меня Волной! — выкрикнула сквозь слезы драконочка. — Матильда я, Матильда!

— Бу… Бурунчик, ну успокойся, — просит Монтан. — Ну кто же виноват, что люди назвали Волну Волной? У тебя прекрасное имя, не отказывайся от него! Ну Волнушка…

— Опять!.. — взвизгнула драконочка и, слизывая на ходу слезы, выскочила из зала.

Монтан растерянно огляделся.

— Ну да! — прокомментировала Мириту. — А тебе понравилось бы с утра до ночи слышать: будь проклят Монтан, будь проклят Монтан?

Монтан понурился и поплелся к выходу.

Я отвернулся от экрана, на котором добрая половина Отряда устраивала очередное собрание по вопросу о Волне. Не нашей Волнушке, а той, что уничтожила человечество в МОЕМ континууме, где я родился когда-то человеком.

Мириту права. С тех пор, как мы занялись этой проблемой, наша Волна все больше нервничала. Дважды пыталась уйти из Отряда, но не выдерживала и возвращалась. В последний раз она вернулась и потребовала называть ее Матильдой. Отряд воспринял это кисло. Драконы пытались отговорить, потом пытались освоить новое имя, часто ошибались — тогда драконочка обижалась и злилась.

Массаракш! Ведь я сначала почти обрадовался этой трагедии. Еще бы! Наконец-то пришло настоящее ДЕЛО! Я тогда довольно увлеченно занимался проблемой временного сдвига в родном континууме. Я САМ предсказал это, проводя вычисления фрактальности континуумов, например, моего. Получив от Анны пару затрещин и разрешение на размещение аппаратуры, наблюдал за событиями на Земле-1, сопоставлял с имеющейся у меня информацией и все больше успокаивался. Все основные события остались на своих местах! Просто произошли несколькими десятилетиями раньше! И тут случилось ЭТО…

Первые сведения о Волне пришли из закрытого сектора БВИ. Их с пометкой "срочно" переправила сестренкам Камилл (Мириту при отряде, а Мириван… но это потом). Моя тема, в принципе, была уже исчерпана, я с энтузиазмом занялся новой проблемой. Напичкал галактику датчиками-маяками и устроил за Волной тотальную слежку. Другими словами, начал сбор информации. А информации и не оказалось. Грубо распространение Волны я проследил по умиранию маяков. При этом некоторые из них успевали пожаловаться на лавинный рост ошибок в своем функционировании, и все… Другие исчезали молча.

Мобилизовал на черную работу Отряд. Несколько недель драконы, наводясь по еще целым маякам, раскидывали новые на замену замолчавшим, систематизировали данные. (Все данные состояли из того, где и когда замолчали маяки и что осталось после Волны.) В это время Мириту потрошила БВИ, собирая всю возможную информацию. На Земле-1 не проходило ни одного совещания по этой теме, на котором не присутствовали бы мои киберы — где мышки, где насекомые. Вся информация стекалась в мой суперкомп. А Чапай (в смысле, я) думал. Раньше это помогало — закрыться от всего мира, остаться наедине с компом на недельку-другую… В этот раз, спустя три недели, меня, с кроличьими от усталости глазами, вытащили из бункера Анна с Корой и сдали на лапы Ратане. Пришлось подчиниться. Да я и сам понял: на этот раз — полный облом.

Проходя санитарно-курортную обработку, узнавал о ходе дел у ребят. Они закончили пространственно-временную карту распространения Волны, составили список всего того, что она оставляла после себя (взорвавшиеся звезды, остывшие звезды, черные дыры размерами от горошины до шаров диаметром с Нептун и т. д.). Всю эту информацию мне уже передали Мириту и группа Камилла. Ученые Земли-1 работали не жалея сил, только карта у нас была гораздо полнее.

И что мы имеем? Волна впервые зафиксирована сразу в трех местах галактики. (За ее пределами у нас не было возможности вести наблюдения.) Волна распространялась во все стороны с непостоянной, случайно меняющейся скоростью (если это можно назвать скоростью), превышающей скорость света то два, то в сотни раз, она реагировала только на гравитационные поля массивных объектов, зато на нее реагировало все! Появляясь в каком-то месте, Волна нарастала постепенно за время от нескольких часов до недели и плавно сходила на нет примерно за то же время, оставляя за собой разрушение мироздания в масштабах… Ну, тут уж кому как повезет. Преломляясь на мощных гравитационных полях, Волна разбивалась, ее осколки сталкивались, где-то усиливаясь, где-то, слава богу, ослабляясь. Иначе галактике пришел бы конец.

Что оставалось после Волны? Да все, что угодно! Законы природы летели к чертям! Больше всего Волна любила делать черные дыры. Она их делала из звезд, планет и даже из… ничего! Ученые считали, что черные дыры образуются только из достаточно массивных звезд, после чего существуют практически вечно, постепенно прирастая массой за счет постоянно захватываемой материи. Эти черные дыры, появившись, начинали ТЕРЯТЬ массу, причем тем быстрее, чем дырка мельче, а куда материя девалась — неясно. В конце концов, они все таяли — не проходило и ста лет после спадания Волны. А гуляла она около трехсот лет.

Движение на экране.

Это вернулись Монтан и Волна-Матильда. Какие-то они смущенные.

— В общем, — нерешительно начинает Монтан, — пришли к компромиссу.

— Зовите меня Галиной, — объявляет драконочка с покрасневшими ушами.

— К какому компромиссу? — хмуро интересуется Болан. Ему надоели все эти эмоции. Он с радостью использовал любую возможность сбежать от семейной рутины на своей планете туда, где можно заняться чем-нибудь поинтересней. Поэтому частенько гостил в Отряде. А тут…

— Понимаете, Галина — это та же Волна, но наоборот.

— Это как это? — интересуется Мириту.

— Галина на одном мертвом языке означает спокойную морскую поверхность, вот и получается — Волна, но наоборот, — объясняет, смущенно улыбаясь, Галина-Матильда-Волна.

Эх, мне бы ваши заботы! Впрочем, кажется, Монтан скоро закончит холостяковать. Да и пора бы. Шестой десяток дракону идет.

Что делать?

Переключаю монитор и в сотый раз просматриваю в ускоренном режиме трехмерную картинку развития Волны. Мы оценили продолжительность Волны примерно в интервале с 2190 до 2530 года. Некоторые указывали на странности, происходившие на Надежде за полвека до этого. Но наши кибер-разведчики, посланные в 2120-м на планету, не заметили отклонений. Что, впрочем, не доказывает непричастности Волны к генному бешенству на Надежде. Таинственная эвакуация населения в 2163-м году породила теорию об искусственном происхождении Волны. Дескать Странники решили провести зачистку Галактики. Я уверен, что это не так. Всё, что нам известно о них, что они сами о себе сообщили, противоречит такой мотивировке. Да и нет оснований полагать, что они обладают нужными мощностями, чтоб играть с законами природы на фундаментальном уровне. Просто Странники первые обнаружили опасность и пытались спасти население.

Просматриваю ролик еще раз. Иногда кажется, что вот-вот что-то уловлю. Что-то такое, что все время ускользает.

Сначала мы пытались понять Волну, чтоб уничтожить, потом, потерпев в этом неудачу, переключились на спасение населения. Идея простая — сформировать суперогромные полюса нуль-Т, подобрать подходящий континуум и перетащить туда всю планету, потом, лет через пятьсот — вернуть, если сами захотят. Нашей энергетической системы вокруг Квантора вполне хватит. И тут произошло необычное. Мы отловили нарастание слабенького осколка Волны на одном из наших маяков и поспешили выдернуть его к себе, пока не вышел из строя. Мы рассчитывали получить новые данные. И получили!

Явления Волны продолжали нарастать на маяке уже в НАШЕМ континууме. Маяк сам стал источником Волны. Счастье, что она была ТАМ довольно слабенькой, а ЗДЕСЬ быстро затухала с расстоянием. Прежде чем я успел выкинуть маяк обратно, он заметно попортил местную электронику и одного дракона. Меня, естественно. Я отрубился, на мой эмоциональный всплеск сбежался Отряд, оттащили к биованне, вызвали жен.

Кибердиагност пожаловался на то, что ему подсунули несколько неизвестных биологических объектов, совмещенных с драконом, и остановился. К счастью, подоспела Анна. (Спасибо, спасла!) Она решительно приказала ампутировать все, что не является драконом, и дело пошло. Я утратил около сорока процентов тела (по массе), в том числе, три секции головного мозга. Через семь месяцев я был как новенький и решил восполнить информацию девственных полушарий. В медицинском сервере Ратаны хранились записи моего мозга за полтысячелетия, начиная с тех, что я подготовил для Кирика в бытность человеком. В принципе, только эту первую копию я всегда считал полноценной. Остальное снималось уже с сожженного и неоднократно стукнутого драконьего мозга. А знание генетического анализа по первой версии записывалось в одну из утраченных секций. Стыдно признаться, но я никак не могу понять-вспомнить, что же такое внутриутробное почкование. (Термин придумала Анна, но разработал это я, когда был человеком.) Напрасно Анна, повторив мое открытие, когда растила Уголька, не раз пыталась мне это объяснить.

От большого ума я решил, наконец, восполнить этот пробел именно из той первой копии. Решил, что ничего не потеряю. Все события моей драконьей жизни сохранялись уже во всех секциях параллельно…

Не усомнившись ни на минуту, запустил запись… Те тамтамы я запомню навсегда!!! Сохранившиеся полушария накопили за пятьсот с лишним лет драконьего существования кучу личного опыта, никак не стыковавшегося с человеческими записями на новых секциях. Ритмы сходились больше месяца! Одно хорошо — моя излучательная способность стала раза в два слабее. Женам это не понравилось. Впрочем, осталось вполне достаточно для нормальной семейной жизни. Ну хоть это самое почкование вспомнил.

Эксперимент с маяком с соблюдением мер безопасности был повторен неоднократно в различных вариантах. Результат обескуражил: Волна как-то "метила" объекты, которые ДОЛЖНЫ были в нее попасть. Она настигала их в любом континууме, независимо от времени изъятия, и разила в полной мере, распространяясь по новой территории.

В это время я находился под больничным арестом и неусыпным надзором Ратаны. Информация доходила регулярно, но скупо. Почему-то от имени Анны, которая свалила всю социологию на Кору и присоединилась к Отряду. От безделья я был в бешенстве. А от малейшего умственного усилия в голове начинали грохотать там-тамы. Все время приходилось носить шапочку-глушилку, чтоб не травмировать психику окружающих.

А большая часть сообщений гласила: "Ничего нового".

Мы не могли спасти Землю-1, не определив, как снять "меченость".

Единственное, что получалось — это скопировать объект дубликатором Трепеда до того, как его накроет Волна. "Меченость" дубликатор не копировал. Поднатужившись, мы могли бы скопировать Землю-1. Копия человечества ничем не уступала бы оригиналу. Некоторые драконы считали, что это и есть решение. Но оригинальное человечество в этом случае погибнет.

От размышлений отвлекает звук решительных шагов. Узнаю эти шаги: Анна. Причем, опять не в духе. Сейчас начнется…

Дверь сдвигается, влетает Анна, сама злая, а глаза мокрые.

— Тебе рога обломать, крокодил пернатый, или уши оборвать!?

Началось… Придумала бы что-то новенькое. Судорожно пытаюсь вспомнить, чем я мог провиниться на этот раз.

— Я тоже очень рад видеть тебя, дорогая! Почему влагу пускаем?

— Ну сколько можно со вселенной шутки шутить? — всхлипывает Анна. — Оставь ты в покое свой континуум, дай ему самому разобраться со своими проблемами.

— Это не шутки, Анна, какие шутки? Речь идет о моей Родине, о жизни двенадцати миллиардов человек! — Память услужливо уточняет — 11,8 миллиарда.

— Двенадцать миллиардов, да? — голос Анны твердеет, глаза сохнут. — Посчитал! А сколько миллиардов при этом ты угробишь, посчитал?

— Как это?

— Так! Мало того, что ты можешь развалить наш континуум, ты еще собираешься убить тех, кто должен жить в твоем. Хуже того, они даже не родятся!

— !?

— Не допер… Эх, мастер, когда же ты научишься думать, а потом делать.

— Да я, вроде, всегда…

— Ну, слушай. Я взяла за шкирку Сэнсэя, он восстановил свою машину времени, мы отправились в твой мир по твоим маякам и изучили его.

— Ты не должна была этого делать! Ты могла попасть под Волну! Мало тебе меня, решила на себе испытать?

Анна усмехается:

— Я! Всегда! Сначала! Думаю! И никогда не была дурой. Кроме того, что в тебя втюрилась… Волна продолжалась триста с небольшим лет, мы отправились через семьсот лет после ее начала. К твоему сведению человечество там не вымерло. Мы нашли кучу заселенных людьми планет. И не знаю, сколько ещё не нашли. В основном, в первобытном состоянии. С десяток в феодальном или рабовладельческом. Эти типы трудно обнаружить. А проверять все высадки — времени нет. Люди разбросаны по всей галактике. А одна планетка уже вполне развитая, на уровне немногим хуже доволнового. Нашли по радиоизлучению. Тебе посчитать, сколько людей не родятся на этих планетах по твоей милости? И это — если твоя задумка получится, что не факт!

Обнимаю Анну правым крылом за плечи и пытаюсь осмыслить полученную информацию. Анна прижимается ко мне и снова начинает всхлипывать:

— Ну что мне с тобой делать?

Купаю ее в теплых эмоциях. Отстраняется, успокаивается и печально улыбается:

— Вот так всегда… Подхалим!

Глажу ее по крылу. У неё такая линия крыла…

… Уходя, Анна повернулась и заявила:

— Ты давно привык всегда добиваться своего. Не мытьем — так катаньем. Учти, я, во-первых, ведьма, во-вторых, социолог. И я буду следить за тобой.

— Не понял.

— Помнишь, вы с Корой обсуждали государственный строй у драконов? Мне Кора рассказывала — то ли феодализм, то ли коммунизм, то ли анархия. Как социолог, я поставлю вопрос об учреждении республики, как ведьма и бывший магистр, обеспечу положительное решение и подходящий состав правительства. И первым вопросом этого правительства будет обеспечение безопасности вселенной, от твоих фокусов безопасности. Да, почитай тут книжку, — положила на стол и вышла.

Я сел на хвост, через минуту захлопнул пасть. Да… Анна сумеет. Вот именно она и сумеет… Чего стоил один только Синод! Но это же расщепление единой цивилизации на людей и драконов. Как она не понимает?! Она же сама была человеком. Сейчас мы — единое целое. Живем по единым законам. Ну, почти. Связаны родственными связями. А что будет тогда? Что же мне делать?

Нет, политика — потом. Это — от жира. Сейчас — только Волна.

Наверно, сначала надо решить вопрос в принципе: понять, как снять "меченость" и что еще можно сделать с Волной. А так как Анна будет следить (сказала — сделает!), надо поаккуратнее с экспериментированием.

Взгляд остановился на книге, оставленной Анной. Алфавит — единый. С небольшими модификациями, но легко читаемый. Язык немного деформированный, упрощенный. "История Игнатуса. Краткий курс. Древнее время". На задней обложке наискосок штамп "Центральная библиотека Игнатуса". Видимо, Анна и Сэнсэй книжку просто стянули. Да… Вмешательство в прошлое, риск разрыва кольца причинности… Ладно, это потом. Нет, не потом. Запрашиваю связь с Сэнсэем. Он в своей лаборатории на Кванторе. Смотрит хмуро.

— Привет, не отвлек?

— Здрасьте…

— Где твоя машина времени?

— Разобрал.

— А вторую?

— Обе разобрал, вторую — в присутствии леди Анны.

Это — Анна. Все проверит, ничего не забудет. Мне бы так. Хотя… Она же не физик.

— Координаты в пространстве и времени записал?

Сэнсэй смотрит хмуро и кивает: — Разумеется.

Та-ак… Восстановить машину по методике латинян — минутное дело. Самое сложное — с Карапетом о массе-энергии договориться. Показываю книгу.

— Откуда?

— Оттуда.

— Ты что, с утра хвост себе прищемил?

— Извините. Книга с Игнатуса, из библиотеки.

— Как достали?

— Сдублировали. Ночью. Проверили на инфракрасное излучение, живых нет — и сдублировали.

— Ладно. Так что такой пасмурный?

Неопределенно поводит крыльями.

— Ну, бывай, — отключаюсь. Что ж он такой? Анна пережала? Или амурные дела? Сэнсэй влюблен в Волну, то есть, Галину Матильдовну, и ему не светит. Жалко парня, зря я с ним так. Проехали.

Книга. Анна велела почитать. Явно не случайно. Гашу экран, растягиваюсь на любимом гидроматрасике и углубляюсь в чтение.

Так… Сухое изложение, только факты. Люди, бежавшие от Волны высаживались несколько раз, пытались освоить планету, снова попадали под Волну (достаточно образные для такого издания термины: попасть под Волну — "запятнать Волну", бежать от Волны в космосе — "играть в пятнашки") и так несколько раз. К окончанию катастрофы имеем: раса дегов — быстро дичающие жители деревень, раса голышей — одичавшие телепаты (надо не забыть ознакомить с этим феноменом Мрака), раса мунтов — женщины-телепатки, хранящие научно-технические и культурные ценности цивилизации и пытающиеся первобытно-варварскими средствами вести генетичекую работу по восстановлению Хомо Сапиенс. У последних, кстати, еще и рук нет. То есть, совсем не кстати, конечно. Тут же диаграммы: прогрессирующее снижение интеллекта дегов, снижение эффективности деятельности мунтов… Да, на остальных планетах, о которых упоминала Анна, происходило, видимо, что-то подобное — сплошной регресс. Эта явно должна была стать одной из них. С перспективой возрождения разума через сто тысяч лет. А может, через миллион. Или через двадцать миллионов. Это первый раздел — "древнейшее время".

Раздел второй — "Эпоха Игната Сурового". Царь, что ли? Ага, "Звездная элита", "Эскадроны жизни". Значит, супермен! Уши невольно краснеют. Если почитать о себе или легенд послушать, то я тоже вроде Супермена, Чипа и Дэйла в одном лице. Оп-па! А планета-то именуется Игнатус. Если б я не нахватал столько имен, может, и в мою честь назвали что-нибудь: Кирикус, Афаус, Кошус… Не звучит, однако! Массаракш! О чем я думаю?!

Читаю дальше. Совместно с мунтой Фиестой, Игнат осуществил аварийную посадку корабля с генетическим материалом. Фиеста при этом трагически погибла — лучший генетик планеты. Далее Игнат провел через Совет мунтов новый план возрождения человечества. Вошел в историю как план Игната-Фиесты. Особенно в книге настаивается на скромности Игната. Видите ли, предлагал назвать: план Фиесты-Игната. Но их расставили по алфавиту. По плану начали осеменять женщин всех рас. Мунт — добровольно, дегов и голышек — принудительно. Естественно, кровь полилась рекой. Деги ожесточенно сопротивлялись, не желая делиться своими женщинами. И их было куда больше, чем мунтов. Но у мунтов имелись Разум и станнеры. Дегов истребили… Голыши не выдержали эмоций, сопровождавших эти события, и откочевали на север. Начались эпидемии. Больше о них не упоминается.

Ключевым моментом стало заседание Совета, на котором многие мунты ставили вопрос о прекращении резни и отказе от плана, призывали привлечь Игната к ответственности. Девятью голосами против шести политику Игната признали целесообразным продолжить. Но в план внесли изменения. Новых людей могли рожать теперь только мунты и немногие прижившиеся на хуторах женщины других рас.

Могли бы и сразу догадаться! Ведь детей не только родить, но и воспитать надо. А кто, кроме мунтов, справится с этим? Дегов истреблять не стоило. При таком темпе деградации через три-четыре поколения они сошли бы с арены сами. Но Игнат и мунты страшно спешили.

Далее последовал рост населения в геометрической прогрессии при постоянном генетическом контроле. К моменту смерти Игната на планете жило уже двадцать три тысячи генетически полноценных людей. Это было за 150–200 лет до негласного (надеюсь!) посещения Анны. Она же застала нормальную планету со стандартным укладом технически развитой цивилизации — где-то с. 21 в.

После смерти Игната планету переименовали в его честь, а ведь я так и не встретил ее прежнего названия. Ну, дальше читать неинтересно. Один только момент. Игнат до конца отстаивал необходимость сохранения телепатического генофонда. Поддержки в этом не нашел, сохранял материал сам. После его смерти материал пропал. Обязательно дам эту книгу Мраку!

Права ли Анна? Могу ли я уничтожить — даже хуже — сделать так, чтоб не было никогда этой возродившейся цивилизации, и тех, что еще разовьются. Могу ли я смириться с гибелью двенадцати миллиардов человек? Наконец, можно ли сохранить обе ветви? То есть, чтобы и овцы и волки… Так! Дело за малым: как, черт возьми, снять "меченость"!

Отвлекаюсь. В голову лезут картинки свадьбы Мириван и Грома. Впрочем, это в тему, они оба тоже "меченые".

А где-то свадьба

Сестренки обхаживали своего парня и потихоньку доставали идеей дублирования. Гром отшучивался, но в конце не выдержал и заявил:

— Сдублируете — покончим с собой оба! Выбирайте!

Тогда Мириамочки сели, поджав ноги по-турецки, прямо на пол, лицом к лицу и застыли. Гром с интересом наблюдал. Он уже знал, что сестренкины компьютеры сейчас будут чем-то загружены под завязку. Через минуту заскучал. Походив немного около девушек, спросил:

— Помочь?

— Никого нет дома, — ответила Мириван ровным механическим голосом.

— Уходя гасите свет, — добавила Мириту в том же стиле.

У Грома мелькнула мысль, что его просят удалиться. Но, рассудив, что в этом случае его попросили бы выйти ДО, остался.

Минут через десять обе ожили. Мириту вскочила и, заливаясь слезами, выбежала из комнаты. На лице Мириван мелькнуло торжество, сразу уступив место печали. Она проводила сестру взглядом, поднялась и развернулась к десантнику:

— Это из-за тебя!

— Почему? И чем вы занимались?

— Сдублировался — и все было бы в порядке! Я тебя выиграла.

— Во что?

— Это особая игра. Мы ее придумали специально для тебя.

"Обидно, однако. Сыграли на меня…" — подумал Гром, но обижаться не стал, он знал, с кем имеет дело.

Свадьбу откладывать надолго не стали. Задержались на требовании сестренок сделать их нормальными. Причем, вместе с Гребовской Мириам. "Нормальными" — означало вырастить им то самое, чтоб могли сами зачать, вынашивать и рожать.

Когда-то Мириван и Мириту уже упрекали меня в том, чем я их обделил. Направив на меня лазерные буры, они тогда похвастались, что сами вернут себе свое. А я подумал, что это достаточно просто.

Теперь настало время прокрутить это на моем компе. Закрылся с ним, по привычке, наедине и начал работу. Врубился в проблематику и понял — по-простому не получается! Мириамочки спроектированы очень неплохо и самодостаточно. Потому-то добавить что-то в систему очень сложно! Пытаешься добавить одно — оно тянет за собой кучу другого, а то другое — еще что-нибудь третье… И так далее, пока не получается обычный Хомо Сапиенс. То есть, бери исходную Мириам, клонируй ее, запихивай в мозги информацию с компьютеров сестренок — так что ли? Масаракш! За все время они прошли только одну модернизацию — когда сбежали и самостоятельность обрели. Нет, была еще маленькая — установка нуль-т чувства. Так… замечаю, что кто-то уже обкатывал эту задачу на моем компе. Смотрю на дату. Это когда я был у латинян. Именно тогда Мириамочки дорвались до моего компа в компании с настоящей Мириам. До сих пор не знаю, что произошло между ними. Выглядело это как похищение, но позднее они жили мирно и дружно. Сейчас зовут Мириам мамой, слушаются и даже помогают воспитывать детей. Мириам тоже всегда отзывается на их просьбы.

Значит, они тогда не только модернизировали электронную часть, но и пытались заняться своей биооболочкой. Сами не справились, разозлились и полетели на Мезозой охотиться на папу. Убивать. Нарезать ломтиками. Кстати, я так и не сказал спасибо Мириам, убеждавшей сестренок не убивать меня сразу.

А сейчас потребовали своего. И не сказали, что тогда обломались. Могли бы сэкономить мне время. Вредины!

А ведь еще была Шейла. У Мрака есть наработки. Делаю свой личный, суперадминовский запрос на комп Мрака. Получаю ответ и сажусь на хвост:

> Пользователь с таким именем уже зарегистрирован

> Войдите под другим именем или отмените

> ограничение на число регистраций с одним именем

Массаракш! Мой супердоступ во все системы давно уже не только мой. Сестренки, Болан, теперь еще Мракобесы… С этим надо будет что-то делать. Потом. Впрочем, удивлялся недолго. Заверещала четвертая антихакерская защита сестренок. Трижды массаракш! Значит, первые три взломщик прошел свободно. А чего я удивляюсь? Там же Конан! А ещё Лобасти! Мне бы ее мозги…

Делать нечего. Звоню Мраку. Тот бесстрастно выслушал меня, кивнул и пропал. Через мгновение пришел файл "Шейла. Раздел 4". Раздел посвящен переделке Мириам. Изложено лаконично. Исполнено тоже. Замена бутафории на млечные железы, выращивание матки, установка гормональной батареи. Вынашивание и выкармливание сопровождаются периодическим пополнением батареи. Внешнее зачатие. Естественно. Геном Шейлы формировался искусственно. Мне это не подходит, но за основу взять можно.

Ирония судьбы! Мрак не стал выращивать Шейлу в инкубаторе, что было бы проще. Он хотел, чтоб у Шейлы была мать. Чтоб у Мириам и Греба была настоящая семья. С детьми. И выбрал для телепата в матери киборга…

На пятый день проект закончен. Добавляем яичники и гормональный синтезатор. Все то, что не покрывается синтезатором, заменяем на емкости с соответствующей химией. Правда емкости придется время от времени пополнять, но не очень часто. Где-то раза два за период беременности. В целом, вполне приемлемая автономность. И соответствует техзаданию!

Иду к выходу. Немного неуютно. Или встретят как героя, или начнут критиканствовать: то не так, это не эдак. И жрать хочется, глаза болят. Надо бы привести себя в порядок… А ладно, слишком устал.

Открываю дверь, в коридоре темно и пусто. Странно, даже для полтретьего ночи. Впрочем, тут же срабатывает автоматика, загораются квадраты на потолке. Тащусь в пищеблок, там накрыт стол — как раз под мой аппетит! Начинаю закидывать в пасть все подряд, без разбора. Даже не понял, что ем, а стол уже опустел. Голова сразу отяжелела. Встаю, поворачиваюсь и замечаю матрасик под стенкой. Ну надо же! Вот спасибо — не нужно топать к себе. Такое сочетание заботы и ехидства — это, конечно же, Анна! Все равно — спаси…

Кто-то усиленно дергает меня за хвост.

— Лирочка, дай поспать гиганту мысли… И вообще — будить драконов опасно. Они спросонья завтракают сопливыми девчонками, особенно рыжими!

Другой кто-то дергает за ухо. Сэм? Он никогда на это не решился бы… Что-то в голове становится на место. Лира и Сэм давным-давно рзлетелись элементарными частицами по звезде, которая дает незабываемые рассветы и закаты планете под названием Зона. Окончательно просыпаюсь, услышав сказанное вполголоса, но с чувством:

— Гадский папа, вот дрыхнет!

Открываю глаза и строго говорю:

— В угол поставлю!

Мириван отпускает ухо.

— Наконец-то!

Шмяк! — Мириту отпускает хвост. Третья Мириам стоит в стороне. Она явно смущена таким обращением с живой легендой. Подмигиваю ей, она наливается краской и отворачивается. Напомнила Санди.

Встаю, веду всех трех к себе и предъявляю результаты. Как ни странно — довольны, причем, все трое. Пара замечаний, конечно же, нашлась, но исключительно в конструктивном духе. Вводим коррективы, потом Мириамочки направляются в медицинский блок, а я — к матрасику. Но по дороге беру себя в лапы, тащусь, зевая, в свою комнату. Спать…

И настал день. День свадьбы.

Все семейные торжества по установившейся традиции проводятся на полянке Коры. Это в полутора сотнях метров от моей берлоги. А название закрепилось со дня рождения Коры. Майя взяла на себя местную климатику, причем, не только как биосферщик, но и как силовик. Я замечал, что она с какой-то почти болезненной настойчивостью пытается мне доказать, что стала таки силовиком. Я не возражаю, но в ответственных случаях все же предпочитаю Карапета. Вообще-то, погода и так ожидалась неплохой. Солнечно и для осени достаточно тепло. Но Майя дала местный подогрев до Н.У., заблокировала ветерок и обеспечила климатическую изоляцию в радиусе сорока километров. Энергии забрала у Квантора — ужас! С ностальгией вспоминаю, как в такой же день Лира обеспечивала климатику для первой беседы с Анной простой отражающей металлической стенкой.

Вообще-то, торжество не совсем мое. Но я выступал в роли папочки. У меня всего четырнадцать детей. Восемь драконочек и шесть драконов. Самый младший — Виктор — от Коры. Я планировал Викторию — в честь победы в битве за спасение Квантора и семьи Мрака, но промахнулся. Игрека пустил. А Кора всегда противилась контролю за полом.

— Пусть будет, кто будет, — говорила моя дорогая. — И имя ты подобрал так, чтоб подошло и девочке и мальчику.

Я спорить не стал. Она всегда была такой. Еще когда была человеком.

Все мои дети вырастали и улетали, начинали свою жизнь. Только Вредины оставались со мной. Анна говорит, что я внутри все еще человек, поэтому к сестренкам отношусь по-особенному. Неужели она права?

По традиции, мясо на стол я готовил сам. (Заворачиваешь в фольгу, ставишь в духовку и — пока дым не пойдет.) Точнее, восьмую часть. Потом трижды продублировал. Теперь не придется этим заниматься во время самой свадьбы, как пришлось на дне рождения Коры.

К полудню с Земли-1 прибыли молодые. Мириван смущается, краснеет (не знал, что она на это способна), подводит Грома.

— Вот… мы… то есть мы… — произносит она и замолкает. Пауза, несколько неловкая.

Я важно киваю, подхожу, обнимаю Мириван левым крылом, Грома правым и торжественно, под старинную музыку веду на полянку. Пройдя четверть пути спохватываюсь и перевожу хвост в горизонтальное состояние. Кирилл, такой опытный космодесантник, похоже, тоже волнуется. Пока сидим и разговариваем, киберы заканчивают подготовку столов. Начинают собираться гости.

На свадьбу Мириван и Грома гости собирались по драконьему принципу. Это у людей гостей приглашают. А у драконов гости приходят сами, если захотят, и могут сами привести кого-нибудь с собой.

С Земли-1 Гром привел Кота и Модуля. Камилл передал поздравления, извинился и не пришел. Естественно. Но передал мне через сияющего Модуля подарок: серую коробочку, обвязанную праздничной ленточкой, с таинственной надписью:

Командору,

неисчерпаемому пласту культуры, в лапы ЛИЧНО.

"Лично" подчеркнуто три раза. Что-то знакомое! Ага, да ведь так меня обозвал какой-то драконолог. Потом Уголек дразнилась! Я записал об этом в дневнике. А когда был на Уродце, Майя опубликовала отрывки из него. Вывод первый — Камилл меня изучал по всем доступным ему источникам. Вывод второй — в коробочке должно быть… Точно! И ничего другого! Вскрыл я эту коробочку уже после свадьбы. Там, конечно, был модуль памяти. (Чтоб его прочитать, пришлось доставать из хлама на антресолях старый комп — и он заработал! Хотя не включался больше ста лет.) На модуль было записано больше 20000 объемных репродукций картин, больше 5000 скульптур, свыше 7000 музыкальных произведений, около 1500 произведений архитектуры разных направлений, течений, и т. д. Эта коллекция была куда богаче той, что я стажером протащил контрабандно на Землю-2.

Зачем плоские картины записывать в объемном формате? Фу на вас! Поставьте плоскую и объемную репродукции рядом — сами увидите! А тройное подчеркивание означает тонкий намек, чтоб я знакомил свой мир с этим богатством только через свои римэйки. Что ж, Камиллу виднее. Вообще-то, имея доступ к этому миру и машину времени, я мог бы собрать культурные ценности, начиная с наскальных рисунков. Только Камилл имел какие-то свои соображения.

Отряд прибыл в расширенном составе, включая Болана. А тот привел с собой Илину, которая захватила Фарлика с подружками — Иридой и Иримой. Кто были остальные динозавры, я не знаю.

Болан в свое время переживал за семейное будущее колонии, ожидая, что половина девушек останется не замужем. Но опыт самых старых колоний показал, что природа решила проблему сама — длительное проживание рядом при ограниченном выборе невест — и вступеат в действие естественный защитный механизм. Парень залетает сразу на обеих сходных по запаху сестер. Далее — мультиимпритинг по схеме Болана… И все в порядке! Услышав об этом, Мириван сморщила носик и откомментировала: "Групповуха!". Болан не знал, что нужно обидеться. Группа — это же хорошо, это — когда вместе!

Вообще-то, Беруна и Шаллах (при моем скромном участии) вычленили дефектный ген смерти половины мальчиков у дино… то есть, ящеров. Носили ген женщины. Для устранения дефекта достаточно провести коррекцию генома, внешнее оплодотворение и подсадить зародыш на место.

Но жены Болана решительно воспротивились любому вмешательству в эту сферу. Болан вздохнул и отложил вопрос до следующего поколения. Он всегда гордился тем, какие его жены прогрессивные и раскрепощенные, он решил было, что материнство сделало их такими консервативными. Но увы! Когда поплакался в жилетку Беруны — единственной, сохранившей верность роли тетушки, та оказалась заодно с остальными.

Для боланоидов пришлось выделить особый стол, проинструктировав киберов, что из еды годится ящерам. Чтобы выровнять уровни, стол ящеров поставили на эстраду. У Болана это ассоциировалось с тем, как сажают за общий стол маленьких детей — на высокие стульчики. Это с его самолюбием было неприятно. А его детки не испытывали никаких комплексов. Вели себя шумно и… ну скажем, естественно. В частности проявили аппетит, сравнимый с моим… иногда. Не думал, что у хладнокровных это возможно.

Мириам Камурава привела мужа, тот пригласил своего приятеля Криса, который пришел с женой — Дорой. С Дорой Крис познакомился в далеком прошлом Сэконда, где они с Гребом и Мириам выполнял задание Мрака. Экспедиция вернулась, а Дора осталась, она слишком много значила для прошлого планеты. Дpаконы разрешили Кpису ее забрать из гораздо более позднего времени, когда Доре было уже под семьдесят. Мрак был против, но Катрин его уболтала. Дору пеpепpавили на Зону, там она прошла омоложение, адаптацию, а дальше у них все было хорошо.

Бенедикт и Шаллах привели свои семейства. Быть в тени стало второй натурой Мрака, но он мужественно терпел шумное мероприятие, так как это было "политически полезно". Катрин, поглаживая мужа по левому крылу, немного беспокоилась, чувствуя его раздражение. Только Лобасти чувствовала себя прекрасно.

Само собой, присутствовали и мои жены. Кора и Анна прибыли накануне с какого-то средневекового захолустья, которое решило восстановить связи с остальным миром. Уголек, напротив, опоздала. Свалилась, запыхавшись, с неба уже после первого тоста.

Олава Ольсена (откуда он только пронюхал?!) с позором отправили восвояси. Мириван, несмотря на заботы, лично занялась ближайшими нуль-Т кабинами, запретив прием Олава. Что не помешало тому разбросать мобильные микрокамеры и на следующий день опубликовать репортаж о нашем мероприятии на целый разворот своей газетенки. Те из нас, кто это прочитал… лучше бы не читали!

Впрочем, несмотря на этот калейдоскоп, свадьба протекала вполне традиционно. Несколько удивляла Мириту своей веселостью и беззаботностью. Я ожидал, что она будет тихо сидеть где-то в уголке. Секрет раскрыла Гребовская Мириам. Мириту ушла в дежурный режим, оставив вместо себя эмулирующую программу. Вмешиваться в их взаимоотношения я не стал.

Когда присутствующие начали расслаиваться по интересам, Кирилл подошел ко мне и отвел в сторонку.

— Джафар… Ну надо же! Задал ты нам тогда жару! Готовим эвакуацию, связываемся с тобой, а в ответ: "Все в порядке". Даем приказ три нуля и опять: "Все в порядке". Нехорошо, однако! Мы убрались домой с опозданием на семь часов, когда компьютер уже не мог гарантировать безопасное возвращение.

— Да. Размягчение связности. Извини.

— Какой стал! Может, бросишь свою конспирацию, да махнешь к нам! Знаешь, какой из тебя сейчас десантник получится? Во!

— Кем я пойду к вам? Стажером? Нет, нельзя мне. Вмешательство в историю и так далее.

— Да знаю я, — Гром становится сеpьезным. — Был я у твоих. Сказал, что у нас с тобой появился неустойчивый канал связи. Что ты иногда высылаешь отчеты, а мы при случае можем переправить даже объекты массой до сотни грамм.

У меня должно было перехватить дыхание или еще что-то… Ничего. Это было так давно. Мои. Это мама, папа, дядя Ахми. Пытаюсь вспомнить их лица. Очень смутно. Нет! Мой мир теперь только здесь.

Молчу. Гром смотрит на меня с беспокойством и как-то растеряно. Собираюсь.

— Как там?

Пожимает плечами:

— Все рутинно. Конечно, засуетились, спрашивают — как и что. Ну, я и рассказал. У тебя, мол, все в порядке, устроен нормально, женат, на скольких не уточнял, работаешь по тематике, здоров. Что дракон — тоже не сказал. Вот — это тебе, — протягивает конверт. Я беру, он поворачивается и идет к столу.

Вскрываю конверт. Внутри старая фотография и инфокарточка. Для инфокарты надо будет сделать переходник для компа. Смотрю на фотографию. Старая, еще моно. Распечатана на целлюлозной бумаге. Узнаю коренастого мужчину на ней. Это мой дед — первый космодесантник в роду, как дядя Ахми, каким хотел быть я. Эта фотография — семейная реликвия. На обороте надпись синим фломастером: "Дорогому человечку и неустрашимому покорителю миров. Мама, папа, дядя". Да уж, человечку… Надпись довольно банальна, как это обычно и бывает, но горло перехватывает… Машинально оцениваю удаление от столов, поспешно отхожу еще метров на пятьдесят. Незачем народ беспокоить, а надеть глушилку — подумают черт знает что.

Может, это неправильно, что хранителем фото стал я, дракон, но отказываться не стану. Основная информация в инфокарте, но это — потом. Пошлю родителям с Громом копию поpтpета Коры-человека. Видеозаписей не осталось, но был у меня затяжной период после восстановления памяти, когда рисовал всех, кого помнил. Кого кистью, кого на компьютере.

Возвращаюсь. Кажется, все в порядке, никто не придал значения моей прогулке с Громом. Оглядываю гостей и натыкаюсь взглядом на женщину, которая выглядит какой-то не такой, почти неуместной среди остальных. Почувствовав взгляд, отворачивается от мужчины рядом с собой, смотрит на меня и снова поворачивается к мужчине. Мелькнуло что-то настороженное в глазах. Это Дора. Единственная из людей, по словам Лобасти, которая знала о машине времени и была вне моего поля наблюдения. Трудно ей, наверное, у нас. Такая судьба…

Дора

… Дора рассматривала свою роскошную спальню, будто никогда прежде не видела. Крикливо-аляповая роскошь отличала тойскую аристократию. Дора столько сил потратила, чтобы аристократы, а главное, аристократки города Той приняли ее в свой круг. Это было больше тридцати лет назад. Сейчас ей шел шестьдесят седьмой, эта спальня стала ее тюрьмой. Нет, она была свободна, на шее — ошейник из мягкой кожи, отделанный золотыми кружочками с затейливым орнаментом и жемчугом. Спереди на ошейнике была насечка — признак вдовства. Дора сама не смогла бы ответить, по кому носит насечку: по Крису, Рэю, а может, Всемогущему. Все они давно умерли для нее, хотя Крис, по-правде, еще не родился.

Нет, она могла встать, пройти по всему дому, сопровождаемая поклонами почтительных слуг. Могла выйти в город, сходить в гости. В трех домах ее встретили бы очень тепло и радушно, еще в десятке — с уважением и завистью. Могла бы пойти на рынок, вдохнуть памятные с юности запахи лошаков, товаров, дальних странствий. И здоровье позволяло, двух недель не прошло, как привела караван с восточного берега. СВОЙ караван… Доре опять захотелось заплакать. Но это был ее выбор. Три дня назад ее внуку исполнилось семнадцать. Дора подарила ему свой караван и весь восток материка. На западе хозяйничал ее сын Рэй, Внук Дракона. Когда-то весь материк принадлежал ее каравану. Потом вырос Рэй, и Дора поделилась с ним караваном и страной.

Теперь она была заперта в этом городе, лежащем в центре материка, но на берегу океана. Природа причудливо врезала длинный залив в сердце континента. Залив кончался дельтой реки, которой почему-то так и не дали имени. Все называли ее просто — Широкой. Той занимал дельту Широкой и поднимался по обоим берегам реки еще на несколько километров. Той был немного похож на Сэт, только гораздо больше, а в здешних людях было меньше сердечности. Или ей только так казалось…

Сэт… В стотысячный раз Дора задавала себе один и тот же вопрос: должна ли была она защищать Сэт. В караване она легко отвлекалась текущими делами. А сейчас… Позавчера Крис — так Рэй назвал своего сына, чтоб сделать матери приятное — уехал с караваном на восток, и она осталась в своей клетке наедине с вопросами и воспоминаниями…

… Дора проснулась на широкой кровати под шелковым покрывалом в богатом, но неопрятном шатре. Одежды на ней не было. В теле чувствовалась слабость, в голове — муть. Повернув голову направо, увидела знакомое лицо мужчины, смотревшего на нее с грустной улыбкой. Всемогущий! Рука сама рванулась к шее — медальон на месте. Выше. Ошейник — тонкая стальная полоска — тоже на месте. Так… Значит, все же, не рабыня. Всемогущему не понравилось то, что увидел в ее глазах. По лицу пробежало легкое раздражение. Вздохнув, встал, неторопливо оделся. Помолчал. Дора осмотрелась и заметила на сундуке свою одежду. Рванулась к ней и чуть не упала, голова закружилась. Двигаясь осторожней, оделась и рухнула обратно на кровать.

— Ну скажи мне, зачем ты это сделала? — в голосе Всемогущего прозвучала неожиданная боль.

— Что я сделала? — с трудом проговорила Дора, путаясь в юбке.

— Устроила защиту города. Я так мечтал положить этот город к твоим ногам!

— Вместо этого ты его разрушил, да?

— В этом виновата ты! Я очень хорошо подготовился. Я взял бы Сэт с помощью Дара голыми руками! И город был бы цел и лежал у твоих ног!

— Про ноги ты уже говорил.

— Да… Вот такая, дерзкая, гордая… И умная. Именно такая мать нужна моему сыну.

— У тебя есть сын?

— Может, есть, не знаю. Те женщины были рабыни — не чета тебе.

— Сними ошейник, как снял одежду.

— При чем здесь ошейник! В ошейнике или без него ты — это ты!

Он резко подсел к ней и быстро заговорил:

— Женщины наших предков не носили ошейников. Ни железных, ни кожаных. Предки были сильными, могущественными, они могли все! У них было такое оружие, которого не было даже у твоих спутников! Я знаю, я читал. Ты удивлена? А я умею читать, я много читал. О нашем прошлом, о наших предках. Они жили вместе, одной семьей. Вот они-то и были Всемогущими, они все могли. Я со своим даром… Я даже не смог бы подойти к ним близко. От меня мокрое место осталось бы. И что с ними стало? Мы! Вот что с ними стало! Посмотри, как мы живем! Ты же ходила в караване, ты видела! В городах кучки вонючих аристократов и толпы нищих. По фортам кланы истребляют друг друга, крадут женщин и лошаков. Я был в книгохранилищах, я видел, сколько там знаний предков лежит пыльным грузом. Те книги не сгнили только потому, что сделаны не из пэпора, как наши, а из чего-то другого. Только мы, степняки, живем одной семьей. Мы не воюем друг с другом, но мы не имеем доступа к Знанию. Да, мы заставляем караваны и форты отдавать нам еду и вещи, но только то, что нужно для жизни. Ты думаешь, я собираю мужиков лишь для войны? Нет! Я учу их, собранных из разных фортов, разных частей света, учу жить и действовать вместе, под единым вождем. Я объединю Сэкон. Все будут жить по одним законам. Я соберу самых умных людей, уткну их носами в Знание — учите! Чтобы могли учить других. Мы будем учить детей. Вырастет новое поколение — молодое, знающее. Мы снова будем Всемогущими, как предки, мы будем обладать знаниями.

Дора ошарашено молчала. Таким она Всемогущего представить себе не могла. Тот перевел дыхание и продолжил, горячо дыша ей в лицо:

— Мы не повторим ошибок предков. Они сами виноваты. Расселились по Сэкону и стали его делить. А дележка — это всегда до драки, до крови! Нам нужна сильная власть. Не как моя. Нужна власть сильного и умного, сурового и справедливого, который сможет построить новый Сэкон. Я уже не молод. Ты знаешь, когда я умру. Нет! Не говори, мне не надо знать это. Но лет десять я продержусь.

Сердце Доры сжалось от нежданной жалости. Всемогущему оставалось прожить меньше двух лет. Потом представила себе, как после его смерти ближайшие помощники разделят орду и начнут драться между собой, неся всеобщее опустошение, они же не имели никаких планов. Дора представила себе это и содрогнулась. А Всемогущий продолжал:

— Я успею разрушить старый Сэкон, но мне не создать новый. Я его не увижу. Мне надо подготовить нового вождя. Мне нужен от тебя сын, мне нужно, чтобы ты его воспитала. Только ты! Я знавал немало женщин, но когда я узнал о грозной воительнице и мудрой караванщице, которая приходит в форты после меня и делает именно то, что нужно, я понял — вот мать моего сына. Потом я встретился с тобой, после этого мне никто не стал нужен, кроме тебя. Правда-правда! Но я понял это еще раньше, когда говорил с Мудрой, когда смотрел на тебя глазами своих людей. Моей последней женщиной была Мириам, но это было по ее воле, по воле ее мужчины и по долгу гостеприимства. Других больше не было! В тот день ты сказала, что сама станешь моей, если я пощажу Сэт. Я готовился к тому, чтобы взять его своим Даром, без боя. Я опробовал это на двух городах, все вышло! Зачем ты подняла Сэт против меня? Ты стоила мне трети моих воинов. Я все-таки победил вас, но остановить армию, не допустить резни уже не мог, даже Я!..

Дора даже перестала дышать. Это был сильный удар. Стремиться спасти город своей мечты и тем вернее разрушить его. Забрал бы ее Крис — и Сэт бы уцелел! Нет! Если бы Крис ее забрал, Всемогущий не стал бы щадить город… Завры караваном!

Она вспомнила, как шла со своим маленьким караваном от места посадки капсулы. Как добралась до Телима. Там рассказала о своих планах защитить Сэт, звала девушек с собой, а они, отчаянно жестикулируя, отговаривали ее, просили остаться, не бросать караван. Неясные места переводил Телим. Напоследок Телим сказал:

— Девочка дорогая, у нас есть дело, это самое главное. Мы караван, а не воины. Война уйдет, а мы должны остаться. Будь кэптэном, я буду просто караванщиком, только оставайся с нами, ты нужна нам, — девушки быстро закивали.

Переночевала с караваном, утром направилась в Сэт. Поехала с Рэем, захватив запасного лошака. Рэй был мрачен. "Это неправильно, нас просто перебьют". Еще он хотел заменить ошейник Доры на свой. Но, почувствовав холод лезвия ножа на горле, удивленно отступил. "Нет, потом. Это ошейник женщины-воина. Пока не защитим Сэт, я не жена тебе, а воин". Рэй вздохнул и не стал настаивать.

По дороге к Сэту Дору догнала Норик. Дора достала один из четырех шприцев с регенерином и вколола подруге в вену. Джафар вколол бы еще и в язык. Но тонкостей медицины Дора не знала. Подействовало и так.

Добравшись до Сэта под именем Сандры, словами и алмазами (последнее оказалось вернее) убедила городской совет в своем плане защиты города. Дора использовала все, чему научилась у живых мертвецов. Главное было держать Всемогущего на расстоянии, обстреливая из дальнобойных арбалетов и катапульт, заманивая в волчьи ямы с острыми кольями, нанося вред внезапными наскоками мелких отрядов воинов на лошаках. Рэй командовал одним из таких отрядов. Много раз он возвращался, принося любимой отрезанный мизинец убитого врага. Доре было противно, но она терпела. Но всего за день до Битвы его отряд попал в засаду, не сумел вовремя отступить, был окружен и вырезан подчистую.

Долго-долго Всемогущего удавалось сдерживать.

А потом была та Битва… Разведчики донесли, что к городу приближается крупный пеший отряд степняков. Доспехов Всемогущего они не видели. Как всегда в таких случаях, город выдвинул свой отряд. Дора с верной Норик скакала впереди. Вдруг сзади послышался звон оружия, стоны, ругань. Дора обернулась. Горожане ожесточенно сражались друг с другом. Норик покончила со своим противником и бросилась с перекошенным лицом к Доре. Казалось, губы ее шепчут: "Убить… убить… убить…" Доре стало страшно.

— Зверушки лесные, что с тобой, это же я, Дора…

"Вить", — сказала стрела, пролетев мимо нее, и пробила Норик горло.

Дора обернулась. Враги были уже в шагах в тридцати, среди них в простой куртке воина с луком в руке двигался Всемогущий. Дора пришпорила лошака, подняла меч и, завизжав от какого-то отчаянного восторга, рванулась к нему. "Убить — и город спасен!" — пульсировало в мозгу. Что-то тяжелое обрушилось на шлем сзади, земля поднялась вертикально и ударила по лицу,

стало темно. Потом стало никак…

Дора смотрела на Всемогущего. Подбородок дрожал, влага рвалась из глаз на свободу. Лицо Всемогущего перекосилось, он обнял ее за плечи и стал утешать:

— Ну не надо так. Что есть — то есть. Надо жить дальше. Особенно сейчас. Мне звездозрей сказал, что эти дни такие, что у нас с тобой обязательно будет мальчик. И лекарка сказала, что сейчас у тебя самое лучшее время, чтобы понести…

Слезы хлынули двумя ручьями. Дора рухнула на кровать, воя в голос и корчась. Она была раздавлена.

Через двадцать дней Всемогущий, когда лекарка удостоверилась, что Дора забеременела, отпустил ее в сопровождении четырех надежных воинов. Из добычи, взятой в Сэте, отобрали Дорины вещи. Здесь были и алмазы, и три шприца с регенерином, и три коробочки — с сонными, противосонными и отрезвляющими шариками. По решению Всемогущего ей предстояло покинуть охваченный войной Юроб, пересечь океан и поселиться на мирном Эйше. Воинам было строго-настрого внушено защищать свою новую хозяйку и ее будущего ребенка. Возглавлял воинов Птер, сорокалетний спокойный мужчина, преображавшийся в минуту опасности в безжалостного зверя. За что и получил имя. Как его звали раньше — никогда не говорил.

Так начался новый период ее жизни…

… В спальню Доры вошел сгорбившийся под тяжестью лет Птер и поклонился:

— Будете есть, госпожа?

По этикету положено бы спросить: "Госпожа соизволит откушать?" Но от Птера этого не требовали. Даже на посту большего, даже состарившись, он остался простым воином.

Дора кивнула. Есть не хотелось, но теперь она была аристократкой и обязана была принять церемонию завтрака, даже если ни к чему не притронется. Распорядок — это то, на чем держатся дома аристократов. Он не должен нарушаться.

Рассеяно ковыряя вилкой норика, фаршированного дыней (на Эйше нориков готовили превосходно, а вот в ее родном Юробе даже не пытались употреблять в пищу), Дора продолжала ревизию своей жизни.

Здесь, на Эйше, многое было таким же, как и на родине. Она собрала большой караван и занялась делом. Ей потребовалось три года, чтоб усвоить, что, где и как здесь можно продавать с выгодой. За это время она потратила уйму денег, приобрела авторитет и начала получать прибыль. Ей удалось стать главным караван-кэптэном Эйша, заставить остальных подстраиваться под себя. И за это время она родила сына, назвала Рэем. Назло Крису и Всемогущему. Долгими ночами, сидя у костра, она смотрела на него, обуреваемая противоположными чувствами. Он мог быть сыном Рэя, а мог — сыном Всемогущего. Если последнее, он мог унаследовать, а мог и не унаследовать дар, а может, проклятие отца. Ей было страшно того, что она могла ждать от него. Но он был ее сыном, единственным и любимым.

Никто не мог стать ей поперек дороги. Как-то раз она пошла на север заброшенным прямым путем. Путь пролегал через длинное, каменистое ущелье, вырезанное в скалах предками для сокращения пути. Длина превышала километр, высота стен всего пять-семь метров — идеальное место для засады. Здесь проходили только бедные караваны — без лошаков. Дору отговаривали. Они не знали о ее сонных шариках. Разбойники тоже. Пять шариков за левый гребень, пять за правый… Противосонный себе, на всякий случай, Потом спящих закопали заживо по законам каравана, одного оставили. Дождались, пока проснется, отрубили правую руку, посадили на хромого лошака и отпустили. Больше на Дору никто не нападал.

А Рэй рос нормальным мальчишкой. Дора постепенно успокоилась, решила для себя, что он сын Рэя, стала планировать его будущее. Вот тогда она выстроила в Тое большой дом, наняла слуг и учителей — сыну и себе. Учителя фехтования поражались ее технике двух мечей. Рэй изучал боевое искусство и у учителей, и у матери, с восьми лет ходил с двумя мечами за спиной — крест накрест. Дора и сама продолжала тренироваться, хотя воином уже незачем было становиться. Скоро ее стали принимать за аристократку, которая путешествует со своим караваном лишь для развлеченья. Рэй уже считал себя прирожденным аристократом. Дора пыталась воспитать в сыне ненависть к рабству. Но тот все понял как-то однобоко, по-своему. Повзрослев и обзаведясь караваном, он ездил по своей половине Эйши, покупал рабынь. Но, перед тем, как положить рабыню с собой, обязательно надевал ей железный ошейник. Его порицали за пренебрежение традициями, но не останавливали из-за положения. Рэй искренне не понимал недовольства матери, нежно любил ее. Себя именовал Внуком Дракона, своего сына назвал Крисом.

Из-за своей семейной неразберихи Рэй не мог уделять сыну много времени, а когда Ночка — мать Криса — окончательно ему опостылела, получила кожаный ошейник вместо железного и поселилась с сыном в дорином доме в Тое. Дора с удовольствием приняла в свой дом Ночку, та фактически стала хозяйкой. (Дора редко и недолго отдыхала дома в перерывах между караванными походами). Ночка растила и воспитывала сына, была незлопамятна, простовата, но довольно красива, никогда ничего худого не говорила сыну об отце. Крис получил вполне традиционное воспитание и обучение тойского аристократа, уважал отца, любил мать и бабушку, был вполне доволен жизнью. Но женщин похищают и в городах и даже из богатых домов. Кем был всадник, увезший связанную Ночку и бросивший на дорогу срезанный кожаный ошейник, почему его стража не остановила, Дора так и не узнала.

Украду, если кража тебе по душе

Доре хотелось, чтоб с Ночкой случилось именно так. Тот Крис ее не украл, просто ушел, покинул, бросил… А этот одиннадцатилетний парень стал ездить с караванами. То с Дорой, то с отцом. И сам постепенно стал караванщиком до глубины души.

А три дня назад ему исполнилось семнадцать, он ушел во главе своего первого каравана. А она осталась. Одна…

Ткнув норика вилкой последний раз, Дора встала из-за стола, потом обошла дом — везде было все в порядке — как всегда. Вернулась в спальню, легла. Делать было нечего. Опять подступили мысли о Сэте.

Вошел Птер и поклонился:

— Госпожа, пришел, говорит, что Крис, хочет войти.

— Завры караваном! Давай скорее, — сердце Доры заколотилось. Что могло случиться с внуком? Затеплилась волнующая мысль: он не справился и вернулся попросить ее пойти с караваном. Душа затрепетала от надежды, смешанной со стыдом — она почти захотела, чтоб он не справился.

Стоп. Что значит, хочет войти. Крис здесь хозяин. Он не нуждается в разрешении, чтобы войти. Что там сказал Птер? Говорит, что Крис… Значит, Птеру незнаком. Кто же там?

Птер открыл дверь, вошел, освободил проход, сделал приглашающий жест. Вошел мужчина в старых, но довольно богатых воинских доспехах и встал. Он растеряно крутил головой, глядя то на Дору, то на Птера. Раза в два старше Криса. Птер поклонился и вышел. Мужчина сделал два неуверенных шага к кровати.

— Дора, это я… Драконы разрешили. Сейчас уже можно…

— Крис!!!

— … А как же Тави?

При чем тут Тави? Ты для меня единственная, — хотел возмутиться Крис, но, взглянув в строгие глаза Доры, понял, что соврать не сможет. Поморщился и нехотя заговорил:

— Тавия ушла от меня… То есть, сначала она меня и знать не хотела, потом все же вернулась, а потом… Я ее ночью Дорой назвал, а она встала, оделась и ушла. Ничего не сказала. Только посмотрела… И сразу ушла. Ее твои родители к себе забрали, — увидел озадаченное лицо и пояснил. — Ну, драконы. Мрак и Катрин. Они ж тебя усыно… удочерили. Они ей тоже задание дали, куда-то увезли. Через полтора года вернулась. Загорелая, возмужалая. Сейчас замужем… Я тебя люблю. Я хочу забрать тебя… А не захочешь — я брошу свой мир, будем жить здесь.

Гримаса исказила лицо Доры. Глухо проговорила:

— Я старая, Крис. Для меня уже все слишком поздно.

— Ничего! У нас с этим просто. Пройдешь омоложение. У нас люди молодые столько, сколько сами хотят. Мрак хочет, чтоб ты сначала пожила на Зоне. Для обучения, социальной адаптации и… В общем, у него какие-то свои планы на этот счет. Социальное кондиционирование… Я слова-то такие с трудом выговариваю. А потом…

Сладко забилось сердце. Снова стать молодой! Прожить новую, светлую жизнь! Но тут вспомнила, как уходила, а он ее не остановил, не забрал с собой.

— Значит, омоложусь и только потом… А если я не захочу молодеть. Оденешь на меня ошейник, на такую, какая есть?

Фраза показалась Доре странно знакомой, будто уже слышала. Ах да! Это из книги про Сандру Черноволосую. Когда-то ее искалеченная — без рук, без зубов — подруга с таким странным именем для рабыни — Воля — так же спрашивала мужчину, возьмет ли ее такой? Глядя на вытягивающееся лицо Криса, она отстраненно подумала, как жутко, что Сандра и ее муж еще не родились, и в то же время уже давно умерли. Ей становилось жалко Криса. И все-таки, она его любит. Она отвергла всех этих аристократишек. А с Крисом сразу захотелось пойти куда угодно. И вдруг действительно ощутила себя старой. А Крис начал растеряно бормотать:

— Ну, я, конечно… Но… Подумай, может, все-таки…

Как же его жалко! И все же она продолжала:

— Ну, нести ошейник? У меня есть. Или передумал?

Крис набрал побольше воздуха, резко выдохнул и, глядя ей прямо в глаза, твердо ответил:

— Не надо. Я свой принес, — и достал из-под доспехов блестящее кольцо шириной в сантиметр. Дора взяла ошейник в руки — с виду железный, а весит легче дерева! — повертела в руках. Простой, без украшений, но должен быть удобным — со скругленными кромками. Протянула обратно:

— Надевай.

— Сейчас, — он полез в карман, достал маленький ножик и перерезал шнурок ее кожаного ошейника. Дора улыбнулась — знает, что кожаный ошейник срезать полагается, но даже настоящего ножа не прихватил.

— Дора, ты принимаешь мой ошейник? — торжественно произнес Крис.

— Я, Дора, принимаю ошейник! — Ей захотелось броситься ему на шею и всласть выплакаться у него на груди, освобождая душу от кошмара своих терзаний, но постеснялась. Только добавила с легкой улыбкой. — Да не переживай, буду я омоложи… Тьфу ты, ну, буду молодой… Думаешь, весело быть старой?

Старый Птер смотрел, как молодой господин, назвавшийся Крисом, уводит его хозяйку из дома, а она идёт лёгкой походкой, как двадцатилетняя, прижимается к его боку, а на шее сияет ошейник. Птер думал, что Дора больше не нуждается в его защите, жаль только, что она забыла оставить ему распоряжения. Он будет просто ждать молодого хозяина. Может, дождется…

Жертвы

Свадьба отгуляла и гости разошлись. Гром и Мириван вернулись на Землю-1. Но сестренки так наколобродили и наследили в семидесятых, что пришлось отодвинуть дату возвращения на двадцать лет, в конец девяностых. Перед этим молодые отметились в нескольких точках в восьмидесятых и середине девяностых, чтоб не порвать кольцо причинности и легче было окончательно легализоваться в 98-м. Это давно было оговорено и решено.

Неожиданностью для меня стало, что в начале девяностых к нам неожиданно попросился Камилл. В беседе со мной он заявил, что обеспокоен поведением Странников и мировых констант. Но никаких прогнозов дать не может, потому что все опирается на интуицию и лю-алгоритмы, работающие в нечеткой логике. Сослался на какую-то давнюю катастрофу в институте Физики Пространства, на исчезновение "поля связи", еще какие-то одному ему известные события. Под конец беседы я спросил, как он мог покинуть свой мир. Камилл размеренно ответил:

— Вы не вполне понимаете суть модернизации нашей "чёртовой дюжины". Один из факторов повышения эффективности нашей деятельности, как мы тогда считали, это подавление эмоциональности. Вместо стандартных человеческих эмоций остались лишь их следы. У меня была чёткая установка на дальнейшую деятельность. Я ею занимался. Другие же, потеряв эмоции, лишились всех стимулов к жизни. Они не сумели стать машинами, но перестали быть людьми. Эти материалы я вам передам. И ещё материалы на два других случая, завершившихся успехом позже в условиях большей, чем в нашем случае, секретности. У вас есть уникальный материал по вашим Мириам, мои материалы дополнят ваши. Так вот. Я не испытываю тоски по дому. Просто я больше не могу эффективно работать там. Причины уже изложил. Но у вас имеются другие возможности. Кроме того, я не совсем покинул тот мир. Там функционируют два моих виртуальных дубликата. Они будут полезны мне и вам.

Я выделил ему группу молодых, подающих надежды драконов. С ними он иногда работал на Кванторе. Посетить планеты нашего континуума отказался.

Грому пpиписали двадцать лет непрерывного стажа в звездном захолустье, Мириван "прописали" во всех необходимых базах. Да так, что никакие Комконы не придерутся. Молодых ждало свадебное путешествие. Их направляли на двухмесячную смену наблюдателями на планету Зорька, пользующуюся славой курорта среди космодесантников. Друзья подсуетились.

Зорька была планеткой — что надо! Чуть больше Земли, но на 10 % легче. Сила тяжести — 0,8 земной. Атмосферное давление — 65 % земного, но кислорода в полтора раза больше. Планета старая, планетарная кора наросла до 100–140 километров. Суша давно раскололась на тысячи островов в треть поверхности планеты и размещалась в пределах 65 градусов широты вдоль экватора. Наклон оси в 10 градусов обеспечивал стабильную погоду с температурой 25–30 градусов при средней влажности. Растительность радовала глаз буйными красками, опасных животных не было ни на суше, ни в океане. Полная аминокислотная несовместимость с Землей делала земную и зорькиную жизнь взаимонесъедобными настолько, что даже микроорганизмы оказались взаимобезопасными. Что никак не влияло на строгость карантинных мероприятий.

После заключения о полной бесперспективности ожидания развития собственных разумных форм, было принято решение об ассимиляции планеты. Наметили сотню островов-заповедников, куда предстояло вытеснить местную флору и фауну, начали проектировать заселение остальной суши земными видами. И тут планета взбрыкнула. Все исследования говорили о полном прекращении сейсмики, но по планете словно пробежала двадцатисекундная судорога баллов на четырнадцать. Толстая кора выдержала удар, только мощные цунами залили четверть суши. Стало ясно, откуда взялись огромные пляжи.

Ассимиляцию планеты отменили и начали ее углубленное изучение. Всю поверхность покрыла сеть регистраторов, собиравших информацию и передававших ее на спутник. Сбор информации велся полностью автоматически, но по инструкции на планете должно было присутствовать двое дежурных. Срок дежурства — два месяца, потом дежурные менялись, чтоб не сойти с ума от безделья. Шли годы, накапливалась информация, появлялись гипотезы одна фантастичней другой. Для полной ясности нужно было дождаться повторения явления. Но планета не спешила.

Вот сюда и устроили на дежурство с января 2199-го года космодесантника Кирилла Громова и кибер-программиста Мириван Громову, до замужества Джафарову. В отличие от предшественников, им было, чем заняться. Гром с некоторым удивлением открыл для себя прелести безделья. Впрочем, молодожены не были брошены. В десантной полукапсуле 4-го уровня легко разместилась малая нуль-т камера. Драконы на Зорьку попасть не могли, а Мириван частенько отлучалась, возвращалась нагруженная, как верблюд, вещами для комфорта и разными вкусностями. Не прошло и двух недель, а рядом с полукапсулой появилась просторная трехкомнатная палатка со всеми удобствами.

Впрочем, Мириван была вполне благоразумна. Пользуясь тем, что она — кибер, она проходила такие обеззараживающие процедуры, что даже я б на них не решился. Лучше раза три размазаться об землю с высоты птичьего полета да добавить пару замораживаний с размораживанием. За три недели создав гнездышко, Мириван, наконец, угомонилась, начался обещанный курорт на двоих. Распорядок такой: с утра физическая и специальная подготовка, потом мониторинг системы сбора информации (минут двадцать), аналитическая работа (необязательно для дежурных, но оба были увлечены этим). Потом купание или горные прогулки, разбор почты (с обоих миров), а потом начиналось главное: Мириван доказывала Грому, что она — человек (делом, а не словами). Последнее никого не касалось.

До конца дежурства оставалось дней десять, молодые подумывали подать заявление о согласии остаться еще на один срок, когда от Камилла поступило сообщение о тревожных явлениях, замеченных в дальнем космосе.

Кирилл после купания лежал в шезлонге, на голове у него были очки-комп, штука предназначена для работы в невесомости, но если поудобней лечь, можно работать и отдыхать одновременно и при обычных условиях. Он мог бы использовать разработку для людей из нашего мира — операционная система, в принципе, та же, вес втрое ниже, а производительность раз в двести выше (хотя вчетверо медленней драконьих) — но считал этот вопрос принципиальным. Мириван вообще не нуждалась в отдельном компьютере, но для конспирации выходила в сеть не напрямую, а через каналы специально перепрограммированного кибера. Кирилл разбирал отклики ученых на свои идеи по поводу странностей Зорьки и ждал жену, остававшуюся поплескаться в прохладной, но очень прозрачной речке. Восемь дней назад ее Комп зафиксировал рождение новой жизни. Мириван хотела бы продлить каникулы как можно дольше. Беременная женщина, отказывающаяся от врачебного осмотра, выглядела странно, а это не входило в планы Мириван, как и означенный осмотр. Кирилл же предпочел бы поскорей вернуться. Такой расслабленный режим его раздражал. Кроме того, исследования Зорьки его очень захватили, и он остро ощущал недостаток теоретической подготовки. Активным космодесантником ему предстояло оставаться по возрасту еще лет двадцать, после этого он подумывал не уходить на руководящую работу, а переквалифицироваться в ученые.

Кирилл читал отзывы и расстраивался. Ученые старались деликатно дать ему понять, что все его гипотезы уже были выдвинуты, причем, с научным обоснованием. От этой деликатности становилось еще обидней.

— Как с ребенком… Который без разрешения взялся мыть посуду и половину перебил. Грустно быть глупым, однако, — пожаловался Кирилл самому себе. Потер рукой грудь. — Что-то душно… Погода, что ли?

Увидел подходившую жену. Внимательный взгляд выделил ее растерянность.

— Что-то случилось?

— Не знаю, Кир. Тут странное послание от Камилла. Происходит нечто странное в космосе, но что — неясно. Это нечто отмечено в четырех парсеках отсюда, они рекомендует переселиться в мой мир. И побыстрее. Почитай сам, пересылаю.

Кирилл сел. Стало очень неудобно от компа, но так было легче сосредоточиться. Минут за двадцать он трижды просмотрел письмо, потом подробно остановился на приведенных фактах.

— Но этого не может быть! — ошеломленно возмутился он, задыхаясь. Рука дернулась ко лбу. — Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

— Логично, — прокомментировала Мириван. — Так ты им веришь?

— Верю. Но здесь где-то что-то не так… Ой! — простонал Кирилл, охватил себя руками, медленно осел на землю и свернулся в позу эмбриона. Мириван бросилась к нему, подхватила на руки, сделала несколько шагов к нуль-кабине, но одеревенела и с размаху грохнулась плашмя…

Это последнее, что передали мои наблюдатели с Зорьки. Я не собирался вмешиваться в их личную жизнь, но хорошо помнил итоги своего легкомыслия полторы тысячи лет назад. И мне казалось, что ребята не очень серьезно настроены на дежурство. Я и послал двух ежиков, двух птичек, десяток мышек и полсотни насекомых. Передав этот кадр, вся система сдохла. Сразу. Вернее — не прошло и пары секунд. Мне стало страшно. Что-то подсказывало, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Услышал сзади частый глухой стук. Обернувшись, увидел, как хвост с силой стучит об пол, покачиваясь влево-вправо. Нет, надо брать себя в лапы. Связываюсь с Мириту:

— Девочка, ты нужна мне прямо сейчас!

— Но я сейчас не могу, я на связи с Камиллом.

— Я сказал: "Прямо сейчас"! — реву во все горло. — Это важно!

Она коротко кивнула головкой и… исчезла.

Воспроизвожу в замедленном повторе, Конечно, Мириту никуда не исчезла, просто очень быстро выскочила из комнаты. До конца ролика не успел добраться, а уже слышу:

— Я здесь, отец.

— Знаешь…

— Знаю. Что-то с Мири. Час пятьдесят три минуты назад она связалась со мной. У нее пошли сбои в компьютере и обнаружились биохимические отклонения. Она начала сливать личную информацию в наш комп, ну, в тот самый файл…

— Длиной в четырнадцать триллионов?

— Он самый. Я сразу поняла, что Мири вляпалась. Послала информацию на архивацию, видимо, не доверяя своей памяти. Передача шла раз в десять медленнее — и то с кучей ошибок и перезапросом пакетов. Причем, их становилось все больше. Тридцать две минуты назад она попросила подготовить биованну на двоих, передала, что приняла сообщение от Камилла и скоро эвакуируется на Квантор с мужем.

Последнее слово с небольшой запинкой.

— А за две минуты до твоего вызова Камилл начал передавать мне файл. Отец, что случилось!

Глаза уже мокрые, нижняя губа дрожит.

— Не знаю, доча, пока не знаю… Будем посмотреть. Пошли конвертировать файл Мири.

Только что все было в порядке. Что-то изменилось. Солнце — мы с Киром так привычно зовем местную звезду — по-прежнему светит, я плаваю, жизни радуюсь, но что-то изменилось. Ага, мир стал периодически подтормаживать. А потом рывком догонять сам себя. У меня опять проблемы с работой компа. Проверяю потребление — близко к норме, значит, это не то, что на полигоне. Уже хорошо. А может, и нет. Пускаю автотест, на втором шаге: "Неустранимая ошибка. Запустите автотест в загрузочном режиме". Так… докатилась. Даю снижение частоты в два раза. Мир перестал дергаться. Выхожу из воды, ложусь на теплое полотенце и замираю. Смотрю процессы. Почти половина — висит. Черт, среди них и те, что поддерживают моего маленького! Придется идти на рестарт. Это как маленькая смерть.

Но — надо. Рестарт.

Перезагрузка. Тесты.

Сбой тестирующей подсистемы.

Стоп по шине, перезагрузка только 127-го процессора.

Тестирование процессора 127/0 на рабочей частоте. Тесты прошли, сбоев не обнаружено.

Тестирование процессоров 127/1 — 127/15.

Тестирование магистрали. Тест не прошел. Ступенчатое понижение рабочей частоты магистрали. Выявлен диапазон частот устойчивой работы. Переход на частоту устойчивой работы — f/3.

Запуск процессора 0/0. Тест не проходит. Ошибка 4 — сбой кэш-памяти. Запуск ОС невозможен.

Диагностирование процессоров 1/0 — 126/0. Тест не проходит. Ошибка 4 — сбой кэш-памяти. Запуск ОС невозможен.

Отключить кэш-память процессоров.

Перезагрузка. Тесты.

Тесты прошли, сбоев не обнаружено. Запуск ОС.

Открываю глаза. Подумаешь, рестарт. Ничего страшного! И чего я так себя довожу!

Оглядываюсь, вроде все восстановилось. Запускаю автотест. Так… Работаю без кэша и на втрое меньшей частоте магистрали. Зато устойчиво! Ладно, это потом. Так жить можно, не то, что на Полигоне.

Что с нашим маленьким? Биохимия работает с отклонением. Это опасно! Для него. Да и для меня проблемы. Завожу управление синтезатором на уровень сознания. Пока продержимся. Если не делать резких движений. Пора в ремонт. Но сначала скинуть архив, потом переговорить с Кириллом. Потом — на Квантор, на профилактику!

Связываюсь с компом нашей нуль-т камеры, подключаюсь к серверу, где мы с Мириту храним СЕБЯ, создаю новый файл, начинаю сливать свой архив. Странно: На такой низкой скорости — и столько повторов пакетов из-за ошибок. Запускаю тест нуль-т, сбои. Связываюсь с Транслятором (кибером, через который я вхожу в местную сеть, я дала ему имя), связь неустойчивая, сеть поминутно распадается, хорошо держится только мощный канал связи на Землю-1. Что же это, черт возьми! Зорькины закидоны? Тогда мне нечего бояться. За все время наблюдений еще ни один кибер не пострадал. Связываюсь с Мириту, даю краткий отчет и меняю режим копирования. Полный дамп делать не буду. Сливаю только изменившиеся с последнего копирования файлы.

Сбой в программе терморегуляции! Ква куи! Да что же это?!

Снимаю программу. Перехожу с f/3 на f/5, это можно делать, не выгружая системы. Снова запускаю терморегуляцию. А канал связи портится. А мне надо сохранить каждую секундочку рядом с Киром. Все! Теперь… Ага, висит флаг почтового послания. Пометка "срочно". С Земли-1. Пытаюсь прочесть через Транслятор. Нет, это бесполезно. Посылаю конспирацию… в общем, далеко посылаю и подключаюсь к компу нуль-т напрямую.

Это Камилл. Сухо перечисляет факты. Главное: пропали, будто испарившись, маяки нуль-т в огромном пространстве. Все пропали, одни раньше, другие позже. Все в пределах пяти часов. А раскинуты-то они на пять светолет. Ближайший — в двух световых годах от нас. Камилл предлагает немедленную эвакуацию.

Я — только за! Но без суеты. Надо правильно подать инфу Кириллу, а то вспомнит, что космодесантник. Связываюсь с Мириту, надо на Кванторе подготовить медицину на всякий случай, потом забрать Кирилла и — домой! (Дом, милый дом. Как я по тебе соскучилась.)

Это последняя информация от Мириван.

— Она пошла к Грому, но опоздала. Увидела, как он умирает, и сама сделала себе шатдаун, — тихо говорит Мириту.

— С чего ты взяла?

— Я бы сделала так же.

Мы взялись за дело. Послали зонд с нуль-т кабиной. Наводились по уцелевшим маякам. Зонд проработал четверть секунды. Послали еще два — аналогично. Выждали полчаса — уже шесть секунд. Через полчаса посылаем еще зонд с кабиной, а через нее — киберов-разведчиков. Киберы стали жаловаться на свою участь и по очереди замолкать. Последний продержался двадцать одну минуту. Но кабина выдержала. Только через тринадцать часов мы смогли получить жизнеспособного разведчика, который на своем химическом двигателе вышел на орбиту Зорьки и обеспечил наведение орбитальной. Несколько мышей (обычных, не киберов) на орбитальной чувствовали себя хорошо, но все же сами мы безопасности ради переправляться не стали. Спасательную операцию поручили киберам. Сбросили на поверхность нуль-т камеру, запустили киберов. Через их оптику увидели Зорьку вблизи.

Это сверху планета выглядела покрытой прекрасной зеленью. Планета оказалась мертвой. Трава и листья уже вяли, от животных остались скелеты в грязных лужах. Растворились клеточные оболочки. То же стало с Мириван и Кириллом. Спасательная операция кончилась.

Мы сидели и обсуждали ситуацию. Мы — это Мириту, Кора, Анна, Берта, Ратана и я. Я был в глушилке, для объективности. Мы планировали поговорить об этом сразу после посещения Зорьки. Но я сказал, что все это произошло полторы тысячи лет назад, и может подождать еще немного, нам надо все спокойно обдумать, собрать информацию, чтобы принять правильное решение. Потом я попал под отголосок Волны, отмокал в биованне. Собрались же в санатории, и Ратана наблюдает, чтоб мне не навредили эти беседы.

— Я не понимаю! Это же элементарно просто! — кипячусь я, и Ратана поглядывает на меня слегка тревожно. — Мы имеем матрицу Грома, она записана перед отправкой на Зорьку. Делаем зародыш дракона, растим в инкубаторе до десяти лет и записываем матрицу в мозг. Вот вам и готовый Гром. Как новенький.

— Ждать десять лет? — ужасается Уголек.

— Зачем же ждать? Отправить на десять лет в прошлое — и там все провернуть!

— Провернуть… — криво усмехается Анна. Ой, не нравится мне ее тон! Но продолжения не проследовало.

— Ну реализовать, сделать — не придирайся к словам.

— И кого получим? Дракона с памятью Кирилла? — интересуется зареванная Мириту.

— А с Мириван вообще все просто. Ее память снята до послелней секунды. Конвертируем матрицу памяти в драконью — и пишем в мозг. А захочет — к восьми секциям драконьих мозгов добавим девятую — на процессорах. Вас троих сделали — сделаем и четвертую. Будет…

— … как новенькая, — едко заканчивает Анна.

— Нет!!! Так нельзя с нами! — кричит Мириту, размазывая слезы по лицу. — Мы — люди, мы — личности, у нас есть права! Ты не смеешь так с нами обращаться!

— Меня в дракона можно, Кору можно, а вас — нельзя? Так что?! Лучше оставить их мертвыми? Вычеркнуть из памяти и идти себе дальше?

Ой, не то сказал! Сейчас Кора припомнит, что не давала согласия на превращение в дракона… Но молчит, в пол смотрит, только желваками играет.

— И кого это ты вычеркнул из памяти? Тита, Сэма, Лиру? Или эту стервь копытную? — Анна жутко ревнует меня к Кенти. К остальным нет, а к Кенти — всеми потрохами. — Ты их так вычеркнул, что женам по ночам спать не даешь.

Хорошо, что я в глушилке! Воспоминания о Кенти навевают ностальгическо-романтическое настроение. Однако вижу, как Анна начинает выпускать когти. По морде прочитала? Но смотрит мне за спину. Смотрю туда же. Ну конечно же! Конец хвоста оторвался от пола и смотрит в потолок. Опускаю хвост.

— Афа, понимаешь, твоя беда всегда была в том, что тебе все было можно, — добавляет соли Кора, — Мы все были для тебя научными игрушками. Впрочем, справедливости ради можно сказать, что ты и к себе так же относишься. Ты всегда забываешь о наших душах, пусть это всего лишь предрассудок.

Вот она, женская солидарность, хвостом тя, бронтозавр бездушный, по голове.

— Но как же… Нельзя же…

— Нельзя подчиняться обстоятельствам? Ты это хотел сказать? — голос Анны успокоился. — Не будем подчиняться. И отрывать тебе ничего не будем. Пока. Хотя стоило б. Значит, так. Мириту сбегает на Землю-1, заберет мнемоматрицу Грома, но воскрешать их будем только если все, кто есть в этой комнате, будут согласны. А пока думай, как спасти именно ИХ. Dixi. Я сказала.

После этого собрания я продолжал прохлаждаться, изнывая от безделья, в санатории. Получал скупые отчеты Отряда об исследовании Волны почему-то через Анну. Большей частью в отчетах приводятся новые гипотезы. Сначала — подтверждение гипотезы, потом — полное опровержение.

Все чаще в отчетах звучит термин "детонация". Суть в том, что неведомый процесс насытил материю/пространство непонятной энергией. А то, что мы называем Волной — всего лишь спонтанное высвобождение этой энергии. Что за энергия, когда шел процесс насыщения — по-прежнему, неизвестно.

Наконец, Ратана меня отпустила, но к работе не допустила. Меня бы это не остановило, но Ратана предупредила Анну, а с ней лучше не связываться.

Решение

Возвращаюсь с кухни, где кибер-повар вносит мои последние коррективы в предстоящий обед. Правду Уголек говорила, что я — бездельник. В то время, когда Отряд героически сражается с Волной… А я в своем домике растягиваюсь на любимом (и еще как!) гидроматрасе. Итак, снять меченость я не могу, если же и смогу, то что это даст? Как решить, которую из цивилизаций сохранить: до-волновую или после-?

Надо бы и до- и после-! И не в копиях, а в оригиналах. Потому что, если я скопирую до-Землю и как-то, где-то сохраню ее, это не спасет тех живых людей, ради которых мы взялись за эту задачу.

В голове мелькнуло "тридцать шесть тысяч". О чем это я? Что за "тридцать шесть тысяч"? А, это столько ловушек было в первой партии, когда мы искали семью Мрака. Тогда их ненароком прихватила установка латинян. Точно! Если задачу нельзя решить формально — ее решают численно, числом то есть. Я мобилизую столько киберов, сколько потребуется. Если надо — приставлю по киберу к каждому человеку. Узнаю, когда и как вытаскивать людей из-под Волны, чтоб не повредить после-человечеству. В конце концов, если я кого-то вытащу, значит, он в соответствующий момент исчезнет. Надо только засечь этот процесс. Перефразируя свою лекцию Болану, мне нужно отыскать ту лужу, в которую надо сесть!

Испытываю подъем, почти восторг, будто уже и меченость решена! Собираюсь с мыслями, успокаиваюсь. Ом мани падме хум! О бесценное сокровище лотоса…

Вспыхивает большой экран, во все поле — сияющая мордашка Мириту.

— Отец, давай скорей сюда! Он сделал это!

— Кто сделал? Что сделал? Ты толком…

— А я толком! — Мириту уменьшается и сдвигается вбок. Рядом топчется смущенный Монтан, пытаясь выйти из кадра, но девушка прочно удерживает его за ухо. — Он — это Монтанчик! Он победил Волну!

— Ну-у, не победил… — тянет Монтан, уши начинают краснеть (особенно то, что в руке Мириту), а хвост — кто бы мог подумать! — сворачивается улиткой! Я видел раньше это только у одной драконы — Эланы.

— Иду к вам! — реву и устремляюсь к двери. По коридору — далеко! Разворачиваюсь и вылетаю в окно. Рама не успевает раскрыться и со звоном вылетает вместе со мной. На ходу передаю приказ киберам: все починить. Лечу к базе, бегу по темному коридору к камере нуль-т, набираю код Квантора. Уже там. Выскакиваю в коридор и несусь галопом. С дороги деликатно отворачивают один, потом еще два дракона. Заскакиваю в зал заседаний — там весь Отряд в сборе. Все довольны. Мириту выходит вперед, показывает старинный, еще механический секундомер.

— Уложился! Две минуты, пятьдесят семь секунд!

— Куда уложился?

— Никуда. Я поспорила на три желания с Карапетом, что тебе хватит трех минут.

Смотри-ка как воспряла! Аж вся светится!

Перевожу взгляд на Монтана.

— Ну, докладывай!

— В общем, идея-то не моя. Принцип тот же, что вы предложили на Квампе. Распределить Волну по немеченой материи до безвредного уровня. Проведение экспериментов по доставке меченых киберов и разбавлению Волны разрешила сама леди Анна, она же просила ничего вам не говорить. Она сказала, что вы знаете, почему…

Ну надо же! МНЕ запретила, а им разрешила. А скромняга Монтан продолжает двигать меня в герои. Говорю:

— Продолжай!

— Экспериментировали долго, выяснили, что главным фактором являются масса разбавителя и расстояние до нее. На сто килограмм меченого Волной средней интенсивности объекта требуется около трехсот пятидесяти тонн материала хорошей плотности, например, свинца. Причем, многократное использование работает. Надо только паузу выдержать. Минимальное время выдержки соответствует времени спада Волны в точке изъятия объекта.

Слава богу! Я уже начал умножать 350 тонн на 12 000 000 000 человек. Хотя установок потребуется достаточно много. Потом посчитаем.

— Как вышли на идею?

— Проводили пятый мозговой штурм. Болан вспомнил Магму, как она придумала охотиться на серых с помощью приманки. В кусок мяса втыкают заостренную стальную пластину, сгибают и замораживают. Серые находят мясо, проглатывают, пластина распрямляется, ну и…

— Садистка! — комментирует Галина (Волна Матильдовна). На морде — отвращение.

— Отставить комментарии! Продолжай.

— Тут Мириту сказала, что Магма это не придумала, а у нас где-то из книжек содрала. А Бенедикт вздохнул и сказал, что хорошо бы и на Волну такую приманку найти. Вы были в биованне, разрешение на эксперимент дала Леди Анна. Эксперименты проводили на Уродце, точнее на его аналоге из континуума, где не было Терпеливых. Кто-то вспомнил, — чудак-дракон, говорит о себе "кто-то", — как вы спасали драконов на Квампе, и предложил подсунуть меченому объекту что-то массивное. В принципе получилось. Уже на двадцатой серии обнаружили первые признаки снижения ущерба от Волны.

Только приходилось долго ждать, когда меченость начнет себя проявлять. Вот тут я и подумал, что Волна влияет на что угодно, но сама реагирует только на гравитацию. Тогда мы и подсунули ей приманку! Поставили вокруг шара генераторы качающегося гравитационного поля! Они провоцируют детонацию Волны в меченом объекте. Стоит только подобрать частоту и амплитуду. А дальше — все просто: куча опытов до достижения положительного результата. Но есть нюанс…

Монтан замолкает, а у меня в груди рождается холодок нехорошего предчувствия.

— Генераторы качающегося гравитационного поля провоцируют не только Волну…

— Не тяни.

— Они провоцируют еще страшную… Просто ЖУТКУЮ морскую болезнь. Все добровольцы-испытатели отмечают… В общем, по их словам — лучше сразу умереть. Окрестили установку "Сфера мортале". Шар смерти, по-нашему.

Тщательно контролирую хвост, чтоб не взвился флагштоком.

— Значит, 350 тонн для Волны средней интенсивности? Так вы уже ее мерить научились?

— Это она, Матиль… прости, Галина придумала!

Названная драконочка краснеет ушами и смотрит в пол. Потом берет что-то со стола и протягивает мне. Ручка колечком, ось, от колечка вдоль оси пружина, с другой стороны пружины металлический шарик. Так. Волну меряем безменом. Посылаю в народ легное удивление. Галина делает шаг вперед:

— Понимаете, это пружинный маятник. Когда нарастает Волна, на электронику трудно полагаться. Мы запускаем маятник и измеряем период качания. Волна меняет период, чем сильнее тем больше. Составили примерную шкалу. Волна слабая, если мыши не болеют после нее, если пройти через шар. Это до 0,02 % отклонения периода. Мы говорим — 2 единицы. У них только в потомстве увеличивается процент мутаций. Средняя — больше 2, но меньше 7 единиц. Мыши не выживают без разбавления. Свыше 7 — после разбавления Волны — биованна, но положительный результат не гарантирован. Это сильная Волна. Дальше — форс-мажор. Измерять уже незачем.

— А сколько получила мышка Командор? — Понимаю, что экспериментировали и на биологическом материале. Я, разумеется, и здесь — первый.

— Можно предположить, что где-то 2–3 единицы. Если бы прошли через шар — было бы без последствий. Правда у нас нет шаров для драконов…

— Приятно слышать! Сто килограмм брали в расчете на человека?

— Да. — Это уже снова Монтан. — На более крупные объекты обычная материя не пригодна. Понадобится плотность нейтронных звезд или маленьких черных дыр. Нам пока это недоступно. В наших экспериментах мы помещали объекты внутрь свинцовых шаров.

— Нуль-т?

— Нет, зачем? Отливали шары с отверстием до середины и помещали объекты внутрь. За процессом разбавления следили по маятнику. Мы их в шар встроили.

Далее я узнаю, что для слежения за маятником разработали принципиально новый раздел электроники — на электронных пучках в вакуумных колбах. Они, конечно, много жрут и очень медленно работают, но работают! Аж до 9 единиц Волны!

Я не стал говорить, что на Земле-1 это называлось электронной лампой и было известно задолго до первого компьютера. Пока не выдал себя эмоциями, меняю тему:

— А как собирались проводить эвакуацию? — строго спрашиваю, оглядывая всех присутствующих. Молчат. Уверенным голосом преподавателя излагаю идею, посетившую меня всего полчаса назад. В глазах Отряда появляется уже знакомое мне восхищение. Да, вени, види, вици. Задвинул бедного Монтана на задний план. Родил о себе очередную легенду.

— Командор, вы уже давно все знали и молчали? — Это Майя. — Хотели, чтобы мы сами нашли решение?

Чувствую, что она выразила общее мнение. Они опять подумали, что я уже все это открыл и опять занимался воспитанием молодежи. Хорошо, что нет рядом Анны, она бы мне устроила воспитание… (Но потом, не при детях!) Волна, Волна, что же все-таки ты такое? Изгоняю ненужные эмоции привычным усилием и отвечаю:

— Ну, у меня имелось время на размышления. Я был уверен, что вы справитесь с меченостью, поэтому сразу планировал, что делать дальше. И вообще, не расслабляйтесь. Нам предстоит еще изрядно потрудиться.

Мы справимся, мы, конечно же, справимся. Людей спасем. Но я не удовлетворен. Я дракон, и у меня впереди еще целая вечность. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что же это такое — ВОЛНА!

09.2005 — 04.2006