Волнения в древней столице (Часть 2)

Глава 8

Следующий день, 21 октября, воскресенье. Сегодня расследование также велось двумя группами. Тем не менее настроение Микихико улучшилось, так как он узнал об истинной цели поездки. Тацуя, Миюки и Минами вместе с Масаки и Минору хотели отправиться к горе Араси, а Микихико, Эрика и Лео — пойти к парку Такарагайкэ, в сторону станции Мацугасаки. Они собирались встретиться в гостинице с утра. Однако дело приняло неожиданный оборот.

— Мне очень жаль, Тацуя-сан… — печально произнёс лежавший на футоне Минору, у которого этим утром внезапно начался жар.

— Не переживай, Минору. Ты не виноват.

— Как же я… жалок, — От утешений Тацуи Минору, напротив, нахмурился и покраснел.

— Не вини себя. Ты хорошо поработал.

Сейчас в номере находились только Тацуя и Минору. Остальные ждали в вестибюле.

— Я слышал, что у тебя слабое здоровье. Это произошло не по твоей воле. Я принял твою помощь, понимая, что такое может случиться.

Минору отвёл взгляд.

— Ты помог достаточно. Без тебя мы бы не нашли вчера того шамана.

— Правда?.. — тихо спросил Минору, всё ещё глядя в сторону.

— Да.

Минору снова робко посмотрел на Тацую. Тот был холоден, как и всегда. На лице ни жалости, ни фальшивой улыбки — только искренность, как и в словах.

— Ты нам очень помог. Не заставляй себя. Прибереги силы на потом, ты ещё окажешься полезным.

— Я всё ещё… твой друг, Тацуя-сан?

— Отдыхай, сегодня мы всё равно вряд ли найдём Чжоу Гунцзиня. Твоя сила понадобится нам позже.

— Хорошо, — Минору слабо улыбнулся. Он всё ещё оставался мрачен, но хотя бы перестал себя винить.

— Минами останется с тобой. Она отлично справляется с домашними делами. Смело обращайся к ней, она с радостью всё сделает.

Минору смутился. Должно быть, он покраснел не только из-за жара. Наверное, причиной румянца стало отношение Минами.

— Пожалуйста, последи за нашими вещами, пока нас не будет.

Тацуя намекал, что они еще вернутся сюда, а не сразу поедут в Токио.

— С радостью, — Минору улыбнулся, по-видимому, поняв невысказанное Тацуей ободрение.

Выйдя в коридор, Тацуя встретился со стоявшей там в одиночестве Минами.

— Извини за хлопоты. Позаботься о нём.

— Это вовсе не хлопоты. Это часть моей работы, пожалуйста, оставьте Минору-сама на меня, — она поклонилась, и Тацуя направился в вестибюль, где его дожидались друзья. Когда он скрылся из виду, Минами постучалась в номер. Не дожидаясь ответа, она вошла, воспользовавшись электронным ключом, который оставил Тацуя. Минами не хотела нарушать покой больного человека. Закрыв за собой парадные двери, она открыла раздвижную дверь в комнату, где Минору пытался встать с футона. Она беззвучно подбежала и присела рядом, затем мягко надавила ему на плечи, чтобы вернуть в лежачее положение.

— Минору-сама, не утруждайте себя. Иначе в присмотре за вами не будет смысла.

Минору показалось, будто в этих словах прозвучало обвинение в том, что он перенапрягается. Впрочем, Минами никогда бы не поступила так. Похоже, он неправильно понял её истинные намерения.

— Хорошо. Тогда я послушно посплю.

Лицо Минами поскучнело. Она села возле Минору, сдвинув колени, как подобает, и замерла, глядя на него.

Через полчаса Минору вдруг открыл глаза и мрачно улыбнулся:

— Сакурай-сан, такой долгий взгляд смутит любого парня, даже меня.

Поскольку он был красив, то уже привык к посторонним взглядам. Но сейчас Минору начало казаться, что его свобода нарушена этой чрезмерной близостью, и особенно — пристальным взглядом, обращенным на его лицо во время сна.

— Простите мою грубость!

Минами, сидя в двух метрах от него, опустила голову до самого татами. Из-за этого Минору не видел, как сильно она покраснела. А что до Минами — тогда она не собиралась смотреть ему в лицо. Просто в комнате не было никого, с кем можно поговорить, и она подумала, что не стоит отвлекаться от пациента на телевизор или чтение, так что на самом деле она всего лишь смотрела в никуда без каких-либо мыслей в голове.

Однако после слов Минору у неё появились сомнения в собственных действиях. Он сказал, что она на него смотрит. Минами спросила себя: «Я правда пристально смотрела на него? И если да, то зачем?». Румянец на лице стал ярче. Даже лежащий Минору заметил, как у неё покраснели уши, он забеспокоился о самочувствии Минами; сидеть в догэзе, наверное, тяжело.

— Э, эм… ты в порядке? — Минору попытался подняться.

— В полном! Пожалуйста, продолжайте отдыхать!

Почти закричав, она вскочила, выбежала из комнаты, пряча лицо, и с силой закрыла раздвижные двери. Впрочем, остался небольшой зазор. И не было слышно, как открывается или закрывается входная дверь. Минору, тянувший руку к Минами, так и замер, когда она ушла.

По изначальному плану группа Тацуи состояла из пяти человек, но Минору заболел, а Минами осталась за ним присматривать, так что их оказалось трое, как и в группе Микихико. И так как в автоматическое такси вмещалось четыре человека, Масаки, который должен был следовать за ними на мотоцикле, поехал вместе с ними в автомобиле.

Два места впереди заняли Тацуя и Масаки, тогда как Миюки сидела сзади в одиночестве. Честно говоря, Масаки хотел сесть с ней, однако подавил этот порыв и сел возле Тацуи, решив следовать этикету и здравому смыслу.

Вчера они решили поехать к горе Араси, потому Масаки ожидал, что Тацуя выберет именно это направление, но тот повёл машину в другую сторону.

— Шиба, разве мы едем не к горе Араси?

— Сначала мы соберем дополнительные сведения, — ответил Тацуя и посмотрел в окно машины. — Я хочу, чтобы мы больше не упоминали Чжоу Гунцзиня.

— Это секретная информация?

— Мы кое-кого встретим и, если возможно, я бы не хотел вовлекать её в это.

Масаки вопросительно посмотрел на Тацую. Тот подозревал, что Масаки неправильно понял его слова, но они уже подъезжали к месту назначения. Кроме того, Тацуя не считал, что есть необходимость в объяснениях.

Через три минуты после того, как Тацуя и остальные прибыли на место, раздался голос:

— Тацуя-кун, извини, что заставила ждать.

— Нет, ты как раз вовремя, — с уверенностью ответил Тацуя студентке, которая выскочила из автоматического такси.

— Э? Миюки-сан?

— Доброе утро, Саэгуса-сэмпай. Давно не виделись. Нам ведь не довелось встретиться, когда ты недавно приходила в Первую школу, — улыбнулась Миюки. Маюми распахнула глаза от удивления:

— Я не ожидала, что Миюки-сан тоже придёт.

Тацуя не говорил Маюми, что будет один. Однако, поскольку с ними был кое-кто ещё, ей пришлось сдержаться и не ответить своим обычным сарказмом.

— Итидзё Масаки-кун, да? Наконец мы можем представиться друг другу. Я Саэгуса Маюми, — вместо того чтобы вести себя как обычно перед Тацуей — словом, на грани приличия — она представилась как дочь семьи Саэгуса из Десяти главных кланов.

— Я помню твоё лицо. Я Итидзё Масаки, — немного напряжённо ответил Масаки.

Как и было сказано, они уже встречались. Впрочем, с того раза прошло уже четыре года, и сегодня они виделись лишь во второй раз. Оба были осведомлены о своей известности в магическом мире, иначе не узнали бы друг друга.

— Извини, Итидзё-кун… Тацуя-кун, подойди на секундочку. — Маюми, сверкнув притворной улыбкой, отошла от Масаки и без каких-либо романтических намерений ухватила Тацую за руку. Оттащив его на пару метров, она шепотом начала допрос:

— Тацуя-кун, почему ты не упомянул, что Миюки-сан тоже придёт?

Тацуя, естественно, удивился:

— Потому что не думал, что это необходимо. Разве ты не ожидала, что я приду вместе с Миюки?

Маюми попыталась придумать, как это опровергнуть, но в конце концов сдалась:

— Верно… Невозможно, чтобы Миюки-сан отпустила Тацую-куна одного, точно, — она раздосадованно покачала головой, затем снова посерьёзнела, переведя взгляд на Масаки. — Тогда почему пришёл Итидзё-кун?

— Это вышло случайно. Вчера Йошида, который проводил предварительное обследование местности для Конкурса диссертаций, встретил Итидзё, приехавшего с той же целью. Поскольку он бродил по городу в поисках подозрительных личностей, я взял его на место телохранителя.

— Так Йошида-кун и остальные тоже здесь… Ах, конечно, он ведь теперь Глава дисциплинарного комитета.

— Ты хорошо осведомлена.

Не упоминая своих истинных намерений, Тацуя пытался сказать, что она много знает несмотря на то, что уже окончила школу. Маюми бросила на него взгляд, которым словно говорила: «Ты меня не проведёшь». Похоже, она знала, что у Тацуи есть привычка искать что-то, что можно использовать против неё.

— Тогда Итидзё-кун знает о моих обстоятельствах?

— Я не получал от тебя разрешения, сэмпай.

Появившееся в глазах Маюми подозрение начало усиливаться. Тацуя заметил это, но не стал беспокоиться.

— Неужели, сэмпай, ты правда не хочешь всё ему объяснить? Думаю, на него можно положиться, — Тацуя фальшиво улыбнулся.

Маюми тяжело вздохнула.

— Мудро ли… использовать единственного сына Итидзё в своих целях?

— Я не использую его. Он ведь не настолько милый парень, — разочарованно ответил Тацуя. Маюми хихикнула:

— Ладно, тогда я с удовольствием приму его помощь.

Он наконец победил, Маюми посчитала именно так. Тем не менее её настроение снова улучшилось, и она позволила Тацуе объяснить всё Масаки.

Когда они пришли в полицию, дежурный детектив привёл их в комнату, где хранились вещественные доказательства.

Масаки, услышав всю историю, с неожиданным энтузиазмом поддержал желание Маюми найти убийцу Накуры. Похоже, ему понравилась мысль расследовать смерть телохранителя. Масаки, будущий глава одного из Десяти главных кланов, со всей душой отнёсся к мысли, что нельзя просто использовать и выбросить подчинённых словно вещь (как он это понял).

Обычно не очень хорошо распыляться на лишние цели. Как говорится с древних времён: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Однако у Тацуи появилось предчувствие. Это был голос не логики, а интуиции, на которую он решил положиться.

«Именно Чжоу Гунцзинь убил Накуру Сабуро», — предполагал Тацуя. Вот почему когда Масаки загорелся стать рыцарем и найти убийцу, Тацуя ничего не сказал, ведь это не противоречило его основной цели — найти Чжоу Гунцзиня. Поэтому он не чувствовал никакого неудобства. Пока он обо всём этом думал, детектив вернулся с вещами Накуры и положил их на стол.

— Здесь одежда, которая была надета на господине Накуре в день смерти. К сожалению, его CAD…

— Понимаю, большое спасибо.

CAD Накуры, очевидно, забрал Коити. Устройство расчёта полезно не только для тех, кто знает, как его настроить, но и как удивительный исследовательский материал, проанализировав который можно многое узнать о магии владельца. Поэтому в магическом обществе было обычным делом оберегать такой важный секрет от посторонних.

Однако Маюми вспомнила, каким виноватым выглядел Коити, когда получал CAD Накуры. На самом деле, обследовав CAD, можно до определённой степени проанализировать ход битвы, а в некоторых случаях даже понять, какие раны получил враг. Затем можно сузить список подозреваемых, узнав, не поступали ли в последнее время в больницы пациенты с тяжёлыми травмами. И хотя волшебники нечасто отдавали CAD, Коити, наверное, просто не слишком рвался сотрудничать с полицией, вернее полностью отказывался от этого.

— Извините, господин детектив. Чья это кровь?

Детектив печально ответил:

— К сожалению, вся кровь принадлежит жертве.

Хотя изучить все пятна крови на одежде не так-то и легко, это стало возможным благодаря современным методам судебно-медицинской экспертизы. Проверить все жидкости на теле жертвы — обязательная процедура в каждом расследовании убийства.

— Живот Накуре-сану проткнули со спины, грудные мускулы взорвались изнутри, и сердце тоже разорвано.

Вот почему труп считался необычным. Однако в газетах не было таких подробностей. Тацуя узнал их от Маюми.

— Взорвался изнутри? — с большим сомнением спросил Масаки.

— Да, словно его разорвало.

— Нет, Шиба! Семья Итидзё непричастна! — Масаки заволновался и отреагировал слишком бурно.

Услышав столь громкий голос в небольшой комнатке, Маюми чуть приподняла брови.

Впрочем, Тацуя не думал, что семья Итидзё замешана.

— Из-за чего тогда грудь может взорваться изнутри? По естественным причинам это невозможно. А иной магии, с помощью которой можно контролировать жидкости человека, тем более волшебника, ещё и с такой точностью управлять направлением взрыва, я представить не могу.

Он заговорил об этом лишь для того, чтобы упорядочить информацию.

— Это…

…слишком резко.

— «Разрыв» семьи Итидзё не так прост, верно?

— Конечно! Но всё же…

— Успокойся. Я лишь сказал, что это выглядит, словно его «разорвало». Я не вкладывал никакого особого смысла в слово «разрыв», я не сомневаюсь, что семья Итидзё не замешана.

Масаки чуть покраснел, осознав, что слишком распалился, и, наверное, от неловкости из-за резких слов Тацуи. Тацуя подумал: «Этот парень показывает слабости характера в довольно неожиданных обстоятельствах».

— Магию, которая вмешивается в тело другого человека, трудно применять. Однако совсем другое дело, если это твоё собственное тело. Например, довольно популярна магия самоускорения.

— Тацуя-кун, ты думаешь, что Накура-сан взорвал себя… совершил самоубийство? — робко спросила Маюми. Тацуя покачал головой:

— Даже если он взорвал себя, это не самоубийство.

— Онии-сама, полагаешь, Накура-сан решился на такое, потому что уже получил смертельную рану?

Тацуя кивнул стоявшей рядом Миюки, затем снова посмотрел на Маюми:

— Полагаю, сердце разорвалось из-за побочного эффекта его магии.

— Та рана в живот оказалась смертельной, поэтому он и решился атаковать убийцу такой магией?

— Сэмпай, Накура-сан знал какую-то технику управления жидкостью? — спросил он Маюми, чтобы ответить на вопрос Масаки.

— Извини, при мне Накура-сан никогда не использовал магию.

Однако Маюми не смогла ответить.

— Ясно.

В голосе Тацуи не было разочарования. Однако в его ответе Маюми послышалось нетерпение.

— Ах, кажется, при первой нашей встрече я кое-что слышала. Сейчас, секунду…

Маюми сложила руки на груди, задумчиво напевая что-то под нос.

«Почему-то… она похожа на персонажа манги».

Прежде чем Тацуя подумал, что эта мысль неуместна, Маюми хлопнула в ладоши.

— Кажется, Накура-сан был хорош в создании водяных игл.

Масаки нахмурился:

— Водяных игл? Как? Как они действуют?

— Я не уверена, как он их делал, но раз это иглы, то, наверное, они должны прокалывать. Если применить магию концентрации к воде, можно даже получить оружие, сопоставимое по силе с огнестрельным. — без интереса ответила она. Это вызвало у Масаки раздражение, хоть он и понимал, что она это ненамеренно. Он почти было задал ещё один вопрос, однако вспомнил, что рядом Миюки.

— Это значит, что жертва превратила свою кровь в иглы и выстрелила ими в преступника?

— Контратака ценой собственной жизни…

Тацуя Элементальным взглядом проанализировал кровь Накуры, которая осталась на одежде, и сохранил полученную информацию.

— Шиба, что ты делаешь?

— Проверяю, остались ли магические следы на ране в области живота.

— А, понятно…

Своей правдоподобной ложью Тацуя, похоже, сумел обмануть не только Масаки, но и Маюми. Она тоже посмотрела на одежду Накуры. Однако не одним из пяти чувств, а ещё и магическим чувством, ведь анализировать магией то, что видишь, легче.

— Хм, ничего не осталось, — Маюми разочарованно опустила плечи, Масаки также тяжело вздохнул:

— Я тоже ничего не нашёл. Я чувствую некоторые следы, но узор слишком размыт, чтобы что-то понять… Шиба, ты увидел что-нибудь?

— Ничего насчет личности преступника. Однако рану, вероятно, нанёс гэндзю.

— Гэндзю?

— Онии-сама, что это такое?

Маюми и Миюки не знали этого слова. Стоявший у них за спиной детектив, похоже, делал пометки. Тацуя попытался переложить объяснение на Масаки, однако тот непринуждённо отказался. Он или не знал о гэндзю, или просто устал от разговоров. А поскольку спрашивала Миюки, то знай он ответ, наверняка ответил бы с восторгом. Вот почему Тацуя посчитал, что Масаки, вероятнее всего, тоже не знает.

— Гэндзю очень похож на химическое образование. Он точно так же с помощью иллюзии имитирует форму зверя, он даже осязаем.

— Любой может увидеть химическое образование, так как оно отражает физический свет. Однако гэндзю использует магию системы духовного вмешательства, его может увидеть только волшебник. Я права? — добавила Миюки. Тацуя удовлетворённо кивнул:

— Верно. Ты хорошо объяснила. Такие фантомы могут быть не только зрительными. Некоторые гэндзю могут создавать и звуковые иллюзии.

— Минутку, Тацуя-кун. Если я правильно поняла, ты говоришь, что гэндзю не сформируется, если противник его не распознает?

— Главное отличие между гэндзю и химическим образованием в последовательности магии, которая заставляет противника думать, что там есть «что-то».

Маюми поняла не до конца, её лицо полнилось вопросами:

— Если это так, тогда почему нападение произошло сзади? Он бы услышал шум. Если гэндзю материализовалось у него за спиной, Накура-сан должен был понять, что противник подобрался слишком близко и может ударить сзади.

— Он не обязательно мог заметить точное местонахождение создания.

— Что ты имеешь в виду?

— Даже если цель распознает гэндзю неявно, оно всё равно будет работать. Но если чётко его увидеть, то сразу станет ясно, что это иллюзия, ведь гэндзю на самом деле не существует. Пока цель тревожится о неком неизвестном создании, гэндзю будет подпитываться этим страхом и проявляться в реальности, где существовать не должно.

— Я не понимаю.

— Извини, я тебя запутал? Преступник магией внушил Накуре, что сейчас на него нападёт что-то, напоминающее зверя, тем самым Накура невольно способствовал материализации гэндзю. И неважно, что первая иллюзия была лишь химическим образованием.

— Побоявшись неизвестной вражеской магии, он усилил её?

— Если понять, что это и было планом противника, эффект уменьшается вдвое. И судя по одежде Накуры, решение было верным.

Маюми легонько кивнула в знак признательности Тацуе. Она была настолько изумлена, что не знала, как ответить.

Они вчетвером сели в автоматическое такси, чтобы поехать к горе Араси. Такси, на котором прибыла Маюми, уехало с другими пассажирами, поскольку оставалось пустым достаточно долго.

Впереди сели Тацуя и Масаки, Маюми и Миюки разместились сзади. Как только такси тронулось, Масаки заговорил с Тацуей:

— Шиба, о том гэндзю.

И Тацуя, и Миюки всегда понимали, к кому тот обращается. Тацую Масаки называл «Шиба», а Миюки — «Шиба-сан».

— Они отличаются от Демонических кукол-шикигами, которых мы встретили вчера?

— Мне редко доводилось слышать название «Демонические куклы-шикигами». — Тацуя сидел на водительском месте, но управлять не требовалось, такси было автоматическим. Так что он мог спокойно отвести взгляд от дороги. — Тем не менее ты должен знать о големах, поскольку они довольно распространены. А отличаются они только названием, теперь понятно?

— Итидзё-сан, Онии-сама, извините, что перебиваю. — Миюки чуть наклонилась вперёд. Точнее, она опёрлась о спинку переднего сидения и выглянула из-за него. — Онии-сама, мне не совсем понятно, я только знаю, что големов называют «големами», можешь в общих чертах рассказать о них?

Тацуя бросил на неё короткий вопросительный взгляд. Големы были популярны в христианской и еврейской культурах. Маловероятно, чтобы Миюки, образование которой включало и изучение заграничных волшебников, знала их только по названию. Однако он заметил, что сестра смотрит на Масаки, и понял её настоящие намерения. Он не думал, что она чересчур хлопочет, ему даже в голову это не пришло. Тацуя начал говорить о големах больше не для сестры, а для Масаки:

— При создании голема, в него встраивают часть живого организма или монстра, несущую независимое информационное тело, запрограммированное имитировать движения, при помощи магии концентрации и движения меняя относительное положение этих частей. Получается магический робот, который копирует движения живого организма.

Возьмём, к примеру, большого каменного солдата. На первый взгляд он похож на соединённую вместе груду камней, но его движения копируют человеческие. Однако камни не сливаются вместе в единую, связанную систему, а остаются отдельными камнями, которые лишь закреплены относительно друг друга. По схожему принципу работает магия укрепления. В общем, голем продолжает быть всё той же грудой камней, только связанных между собой.

Как следствие, он может быть разных форм в зависимости от вещества, из которого создано тело. Например, неорганическое вроде воды, или органическое вроде дерева, и так далее. Однако он обладает всеми возможностями, которые ему дает материал, в отличие от химического образования или гэндзю.

Чтобы голем двигался, важно вставить в него поведенческую программу в виде независимого информационного тела. Но если волшебник прекратит поддерживать последовательность магии голема, тот перестанет работать. И если такое случится с големом, созданным из бесформенной субстанции, например из воды, то он просто разрушится.

На деревянных или каменных големов часто наносят гравировку, чтобы закрепить последовательность магии. Вот только на големах из аморфного материала это не работает, поэтому в них вставляют магический передатчик, который требует от волшебника постоянного применения магии. А раз вчерашнему голему передатчиком служила кровь, то он и получился небольшим и одноразовым.

До становления современной магии кровь считалась важным магическим инструментом. Волшебники древней магии видели в ней довольно эффективную жертву, и во многих заклинаниях кровь использовалась в качестве проводника. В современной магии Эйдос крови напрямую связан с жизнеобеспечением организма, включая мозг, в нём высока плотность данных о свойствах псионов волшебника. И это значит, что кровь хорошо подходит для передачи магии.

— Короче говоря, голем отличается от гэндзю и химического образования тем, что обладает настоящим телом? — одним предложением Маюми подытожила объяснение Тацуи. Наверное подумала, что оно стало слишком уж длинным.

— Знаешь, теперь мне кажется, что с големом, у которого есть тело, иметь дело легче, — высказался Масаки.

Тацуя чуть покачал головой:

— Если бы касеи-тай и гэндзю обладали достаточной силой, надобность в не слишком удобной и неэффективной биологической форме отпала бы. На самом же деле их магия сконцентрирована в небольшом ядре, и её можно легко стереть, уничтожив ядро. Или можно просто разрушить силовое поле, которое формирует виртуальный образ. Кроме того, их можно уничтожить просто грубой силой, разрушив ядро.

Пока они беседовали, — хотя больше всех говорил Тацуя, — автоматическое такси уже почти приехало к месту назначения.

Минами в тишине читала возле спящего Минору. Если не считать жар, его состояние было стабильным. В гостинице не нужно было убираться, а также соперничать за приготовление еды или чая. Впервые за долгое время Минами наконец могла расслабиться. Тем не менее она находилась в комнате наедине с молодым человеком, вернее — парнем её возраста. Более того, с невероятно красивым парнем, жаловаться было не на что. Однако она задавалась вопросом, почему так расслаблена.

Не потому, что привыкла к красоте Миюки. Они обе были девушками, хотя иногда она так не думала. Минору же — парень. Конечно, она испытывала к нему иные чувства. Более того, во время прошлого визита в Нару, и вчера тоже, она сильно нервничала, находясь рядом с ним. И осознавала это. Но волновалась не из-за того, что он потомок семьи Кудо. А, скорее всего, потому что видела в нём ровесника. Он, в отличие от Тацуи, был «мальчиком».

Он обладал огромной магической силой, можно сказать — громадной. Возможно, он стоял вровень с шедевром Йоцубы, Миюки. И, опять же, он имел крайне незаурядную внешность. Так почему внутри появилось странное чувство близости? Почему она чувствует, что похожа на него? Минами влекло к нему, и она знала, что Минору об этом знает, поэтому и нервничала.

Минами прижала ладони к щекам — покраснела, стыдясь таких мыслей. Она встала и пошла умыться, чтобы охладить голову, однако сразу же вернулась на место. Не почитать книгу, а присесть возле Минору, поскольку заметила, что его дыхание вдруг участилось, вдохи стали неглубокими и болезненными. Его рука становилась всё горячее. Минами поспешила вызвать доктора, но передумала.

Минору — из семьи Кудо. Он потомок выходцев из Девятой лаборатории и унаследовал их магию. Стоит ли допускать к нему обычного врача? Минами дрогнула. Ей, простому любителю, лечить его нельзя, но и врача она вызвать не решалась. Внезапно она нашла выход. Спросить Тацую. Минами поспешно достала информационный терминал и включила голосовую связь.

Тацуя ответил на звонок Минами, когда выходил из автоматического такси.

— Как Минору? Понятно. Ты правильно сделала, что не попросила помощи у администрации гостиницы. Лучше всего связаться с Фудзибаяси… Да, без проблем. На самом деле она говорила, чтобы я ей позвонил, если с ним что-то случится. Просто пригляди за Минору, пока она не приедет в гостиницу… Нет, я не давал ему никаких лекарств… Хорошо. Возможно, для тебя одной это немного хлопотно, но я рассчитываю на тебя… Да, я оставлю это на тебя.

Миюки с тревогой посмотрела снизу вверх на Тацую, который только что завершил разговор. Подгоняемый её взглядом, Тацуя выбрал один из записанных в информационном терминале номеров.

— Фудзибаяси-сан? Это Шиба. Дело в том, что Минору сейчас болен, и Минами приглядывает за ним, она сказала, что у него затруднилось дыхание. Гостиница CR, комната XXХ… Оставляю всё на вас.

— Это была Кёко-сан? — поинтересовалась с другой стороны также встревожившаяся Маюми.

— Состояние Минору-куна ухудшилось?

Тацуя молча кивнул в ответ на вопрос сестры.

— Шиба, мы не вернёмся назад? — со всей серьёзностью спросил Масаки. Они встретились только вчера, но он, похоже, сильно волновался за Минору.

— Я связался с его родственницей, она приедет в гостиницу примерно через час.

— Внезапная болезнь? Родственник Кёко-сан? — Маюми ещё не встречалась с Минору.

— Самый младший сын семьи Кудо. Ранее он выступал в роли нашего гида по Киото.

— Младший сын семьи Кудо, Минору-кун? Я слышала, у него слабое здоровье.

Удивительно, что Маюми знала о Минору. Как и ожидалось от старшей дочери семьи Саэгуса, по слухам самой общительной в Десяти главных кланах. Тем не менее даже Маюми больше ничего не знала о состоянии Минору. Видно, она думала, что он похож на Ицуву Мио. Поскольку Маюми часто навещала Мио, то машинально приравнивала к ней всех обладателей слабого здоровья.

— Он болен, но не выглядит хрупким. С его врачом я не говорил и подробностей не знаю, но, кажется, он обладает слишком большой магической силой, что перегружает его тело.

— А такое возможно?.. — Маюми недоверчиво склонила голову набок, тогда как Миюки выглянула с другой стороны от неё, чтобы посмотреть, что происходит.

— В любом случае, раз Фудзибаяси-сан едет в гостиницу, мы можем спокойно продолжить наше расследование.

Из-за отношений между их домами Маюми познакомилась с Фудзибаяси ещё до прошлогоднего происшествия в Йокогаме. Конечно, она знала об обстоятельствах Кёко и семьи Кудо. С другой стороны, Масаки ничего не знал о Фудзибаяси, но больше ничего не сказал.

Тело Накуры было найдено на другом берегу реки Кацура, как раз в районе Арасияма у парка Наканосима. К югу от реки располагались небольшие песчаные отмели.

Похоже, полиция уже закончила осматривать место преступления, Тацуя мог свободно туда пройти. Конечно, пятен крови не осталось. Хотя Элементальный взгляд мог помочь отследить и проверить данные, которые он получил ранее, Тацуя решил не тратить на это усилий.

— Это здесь? — спросил оптимистично настроенный на расследование Масаки.

— Да, — Маюми кивнула.

— Течение реки слабо, вряд ли его сюда принесло, — сказала Миюки, глядя на Тацую. Тот явно подумал, что из сестры получается плохой следователь.

— Ага. — Тацуя ограничился таким ответом. Он не сказал, что не нашёл никаких следов крови.

— Шиба, что ты обо всём этом думаешь? Накура-сан подошёл к стоявшему здесь преступнику, или преступник появился уже после того, как пришёл Накура-сан?

— Не знаю, — сразу ответил Тацуя. — И мы не узнаем, сколько бы ни думали над этим. Мы ведь даже не знаем, договорились ли Накура-сан и преступник здесь встретиться, или на Накуру-сана напали случайно.

— И то верно, — согласился Масаки, воздержавшись от бесполезных возражений.

— Онии-сама, что будем делать теперь?

После вопроса сестры Тацуя повернулся к Маюми:

— Я хочу немного обследовать окрестности, ты не против?

Маюми, удивлённая внезапной просьбой, ответила:

— Конечно нет, это ведь я попросила о помощи, если ты что-то придумал, я последую за тобой.

Тацуя не остался на берегу, а, пройдя по реке немного вверх, перешёл через мост Тогэцукё. Но он не вернулся назад, а направился ближе к парку Камэяма в районе Арасияма. На юго-восточном склоне горы Огуро находился небольшой склад. Тацуя двинулся сюда из-за сведений, полученных от шамана, встреченного в ресторане тофу возле храма Киёмидзу, в районе которого раньше прятался Чжоу Гунцзинь. Он не сказал об этом Маюми, но она последовала за ним без жалоб.

Осень вступала в свои права, но Маюми оделась по-своему. В отличие от Миюки, надевшей штаны и кроссовки, Маюми выбрала длинное платье с рукавами и босоножки на каблуке. Должно быть, не совсем понимала, что их ждёт. Конечно, она не выглядела помпезно, но всё же такой наряд не подходил для долгой ходьбы.

Вот почему им пришлось идти медленнее.

В парке, на склоне, стояла табличка с надписью «Бамбуковый лес». Тацуя решительно направился туда. Маюми, не заметив в нём никакого колебания, посчитала это странным:

— Эм, Тацуя-кун.

— Что? Мы идём слишком быстро? — Услышав голос Маюми, Тацуя остановился. Масаки и Миюки последовали его примеру.

— Нет, не быстро, но…

До его слов Маюми даже не замечала, что её дыхание сбилось. Она могла понять, почему Тацуя и Масаки дышат нормально, но даже Миюки не показывала ни намёка на усталость. Она ничего не могла сказать, осознав абсурдность своих мыслей, но не показала вида. Маюми была крайне упрямой.

— Тацуя-кун, ты подумал о каком-то конкретном месте? Ты, кажется, уверен в том, куда надо идти.

Лишь когда Маюми указала на это, Тацуя осознал, что ведёт себя странно.

Он хотел развеять её подозрения без продолжения лжи, но и не хотел вовлекать Маюми во всё это. Минору он при первой же встрече сказал, что является потомком Десяти главных кланов, у Масаки не было никаких подозрений, поскольку они редко виделись. Однако Маюми была близким другом. Ему было неловко втягивать её в свои дела. Хотя она не потребовала бы от Тацуи взять ответственность, но в конечном итоге одолжила бы ему свою силу. Тацуя не хотел рушить впечатление того, что это он ей помогает, в этом и была ложь.

Он беспокоился, не зная, что сказать. На секунду он заколебался, но лишь на секунду, поскольку для второй секунды не было времени.

— Онии-сама! — Миюки расширила свою зону подавления магии.

Летевшие на них огненные шары «ониби» исчезли, поглощённые её магией. Это было не физическое пламя, а магия с образом огня. Через зону подавления Миюки они пробиться не могли.

Враг, похоже, тоже это понял, и атаковал ветряными клинками. Однако всё закончилось так же. Будь то ветряной клинок или сжатый воздух, магию приходилось поддерживать под сильным вмешательством.

— Итидзё!

— Я справлюсь!

Тацуя ринулся в ближний бой, тогда как Масаки атаковал издали. Они вдвоём защищали Миюки и Маюми.

Слева и справа из бамбуковых зарослей к Миюки полетели тонкие нити — синие, красные, белые, чёрные и жёлтые. Переплетённые нити пяти цветов.

Тацуя поймал их прежде, чем они долетели до Миюки. От них исходили волны, похожие на Помехи.

«Пользователи эзотерической системы древней магии используют нити?!»

В отличие от Помех, которые рассеивали псионовый шум и задерживали активацию магии в пространстве, этот метод эффективно запечатывал магию противника, вливая шум прямо через нить. Тацуя разложил только шум, но не нить. Её он разорвал руками.

Тацуя был силён физически, но не обладал сверхчеловеческой силой. Крепость нити потребовала бы двух человек, чтобы её разорвать. Поэтому противники замешкались, увидев, как их магию разрушили таким неожиданным способом. Тацуя воспользовался этим, чтобы выяснить, где они прячутся.

Тацуя насторожился. Почувствовал, как враги исчезли. Он предположил, что они возвели барьер для своей защиты. Однако оказалось, что барьер служил для отвлечения прохожих. Впрочем, Тацуе и остальным это тоже было на руку, так как теперь не нужно было волноваться, что их увидят посторонние.

К Масаки и Маюми тоже потянулись нити. Итидзё отбил их порывом ветра. Сам ветер не затронул последовательность задержки активации магии в нити, поскольку это был продукт магии.

Бамбуковый лес яростно зашумел — листья затанцевали на ветру.

Маюми активировала магию. Это была изначальная форма её излюбленной магии «Волшебный стрелок», которая атакует гранулами сухого льда, «сухая буря». Концентрация углекислого газа в воздухе составляла 350–400 частиц на миллион, примерно от трёх до четырёх десятитысячных. Такова норма, которая сохранилась и в современную эру. Тем не менее, даже если такое количество сохраняется до десяти тысяч метров тропосферы, создавать частицы сухого льда возможно лишь в пределах двух метров.

А поскольку компоненты воздуха по атмосфере распределены равномерно, то когда магия меняет их соотношение, Эйдос пытается его восстановить. Если магия в какой-то области собирает весь газ — в данном случае, углекислый — в одну точку, природа попытается это исправить — в область с уменьшенным количеством молекул газа ринется воздух с соседних областей, чтобы возместить их количество. При этом появляется ветер.

И в процессе концентрации углекислого газа производился сухой лёд, ведь молекулы газа прибывали быстрее скорости звука. Это явление было интересно наблюдать на микроскопическом уровне. Тем не менее изменение, вызванное волшебником, не меняло распределение молекул на макроуровне. Техника всего лишь собирала углекислый газ — исходный материал для сухого льда — в небольшой области, а мир сразу же восполнял дефицит молекул и смягчал последствия искажения явления.

Гранулы сухого льда налетели на бамбуковый лес. Всего лишь со скоростью 500–600 километров в час — намного медленнее скорости звука. И они были гораздо легче свинцовых пуль. Однако магия сделала гранулы более твёрдыми — достаточно, чтобы пробить человеческую кожу и плоть.

Шесть человек поспешно выбежали из бамбукового леса. Без серьёзных травм, наверное они защитились магическим щитом. Впрочем, на руках и ногах всё же виднелась кровь.

Тем временем Миюки магией понизила температуру тел волшебников, которых вытащил Тацуя, и ввела их в состояние анабиоза, но не заморозила. В последовательность активации её магии Тацуя хоть и с трудом, но добавил ограничитель, потому что сестра была против убийства людей.

Тацуя сформировал магию разложения на ребре ладони. На этот раз он не взял Silver Horn. Вместо него он носил на запястье специализированный CAD в форме браслета. Он мог добавить несколько целей к антеннам, которые, в свою очередь, улучшали прицеливание на небольших расстояниях. Ввод команд производился через висящий на шее CAD с полным мысленным управлением. Из-за этого пришлось сражаться, не используя для боя руку…

Впрочем, на таком расстоянии Тацуя мог активировать магию разложения даже без CAD или вспомогательного устройства прицеливания. Он срезал бамбук над головой людей, чьи псионы он недавно обнаружил. Хотя от удара не было никакой крови, волшебники машинально закрыли глаза и потому не увидели, кто именно их атаковал. Впрочем, они поняли, что это было предупреждение. А значит, пропал смысл скрываться. Вскоре четыре традиционалиста решили выйти из бамбукового леса. Включая двоих, вытянутых ранее, обнаружились двенадцать противников, тем не менее одного не хватало.

— Итидзё!

— Оставь этих на меня!

Тацуя прекрасно понимал пределы способностей Масаки. Впрочем, он никогда не волновался за Масаки, и сейчас, снова получив подтверждение, что в беспокойстве нет смысла, сосредоточился на четырех противниках перед собой.

Шестеро волшебников перед Масаки двигали пальцами, складывая их в сложные знаки. Он знал, что противник из буддийской секты традиционалистов, поэтому не удивился этим жестам. Позади он почувствовал признаки активации магии — Маюми приготовилась атаковать. Масаки и Маюми обладали выдающейся силой. Старшая дочь семьи Саэгуса из Десяти главных кланов. Соперница из Первой школы, бывший Президент школьного совета, гений точной магической стрельбы на дальнюю дистанцию. Однако у Масаки отсутствовали причины драться с ней. По предыдущей использованной ею технике, «Сухой буре», Масаки понял, что она намеренно не стала использовать всю свою силу. Хотя в результате она не смогла нейтрализовать противников, она сумела выкурить их, но Масаки посчитал, что враги просто идиоты.

«Она не привыкла к полю боя?» — заинтересовался он. Перед ними показались старые волшебники традиционалистов.

Древняя магия была медленнее современной. Это — неопровержимая истина. Традиционалисты из буддийской секты знали об этом. Они разработали технику, которую назвали «итидзисю». С её помощью активация заклинаний ускорялась почти до уровня современной магии, но всё же не быстрее. Современная магия создавалась слиянием экстрасенсорики и магии, она была быстрой.

Так думал Масаки. Однако…

— Вниз!

Он направил вперёд свой любимый CAD в форме пистолета, и традиционалисты одновременно закричали. Как только его магия активировалась, их правые руки загорелись.

— Что?!

— Что, чёрт возьми, это такое?!

Это не было похоже на иллюзию. И это ею не было. Огонь уже охватил одежду мужчин. Их правые руки почернели по локоть, Масаки и Маюми почуяли неприятный запах — вонь сожжённых протеинов.

— Угх!.. — Маюми закрыла рот рукой. Похоже, её затошнило из-за запаха, а не картины перед глазами.

Масаки же, глядя на горевших людей, забыл нажать на спусковой крючок CAD.

Правые руки, продолжая гореть, превращались в огненные мечи. Пламя драконом кружилось вокруг них. Будь здесь Микихико, он бы понял, что это — буддийские мечи мудрости Курикара.

Два человека с мечами понеслись на Масаки. У них четверых не было времени на вопросы. Масаки опустил специализированный CAD, который держал правой рукой, и возвёл барьер общим CAD на левом запястье. Однако враги легко снесли защиту одним ударом. Курикара — это так называемый меч Акалы, созданный для противостояния демонам. Он резал «магию». Можно сказать, он обладал силой рассекать явление, изменённое магией.

— Невозможно!.. — вырвалось у Масаки, когда его барьер разрушился.

Меч несся прямо ему в лицо. Но порыв ветра со стороны сдул двух традиционалистов.

— Итидзё-кун, магию отрезало!

Несмотря на краткость предупреждения, Масаки понял Маюми. Порыв ветра был создан изменением явления. Не самой магией, это был результат предстоящего процесса перезаписи явления. Эффект от огненного меча улетучился.

Правой рукой Масаки снова схватился за красный CAD. Селектор активации магии находился на спусковом крючке.

Правые руки шести традиционалистов истончались, сгорая, они все вместе подняли огненные мечи. Лица исказились от боли. Масаки понимал, что эти волшебники не осознают своих действий.

«Они лишь куклы из плоти».

Марионетки, намерения которых управляются магией, как конечности настоящих кукол — нитями.

Масаки навёл CAD на шесть кукол.

Контролирующая их магия была отрезана?

«Мой „разрыв“ не должен приводить к такому паршивому результату».

Масаки нажал на спусковой крючок шесть раз.

Куклы выставили перед собой огненные мечи. Они приняли магическую защитную стойку.

Ни Масаки, ни Маюми не знали, что это даст. В конце концов, это было бессмысленно. Нога традиционалиста, который превратился в куклу из мяса, разорвалась.

Расцвел красный цветок.

Плазма испарялась, и красные кровяные тельца вырывались через кожу.

Масаки установил силу «разрыва» на несмертельный уровень, чтобы лишь нейтрализовать врагов. Разорвалась нога ещё одного традиционалиста. И ещё одного. И ещё, и ещё. Расцвело шесть цветов, которые тут же развеялись по ветру. Шесть волшебников жалко упали на землю. Они испытали настолько сильную боль, что даже огонь угас. У каждого мало что осталось от обугленной правой руки, а одна нога была разорвана; кровеносные сосуды, мышцы, кожа, всё, кроме костей, превратилось в клочья.

От ужасного зрелища Маюми прикрыла рот рукой. Эта молодая леди из Десяти главных кланов оказалась довольно крепкой, поскольку нормальной реакцией была бы рвота. Масаки повернулся к ней, на его лице не было ни колебаний, ни сожалений.

Такое же явление произошло и перед Тацуей. Руки четверых волшебников объял огонь. Но кое-что отличалось — ещё их охватил белый туман. Пламя пыталось сопротивляться холодному воздуху, но тот покрыл всю кожу и потушил огонь. Подавляющая магия поглотила искусственное пламя. Разумеется, это постаралась Миюки. Её магия могла сковать холодом даже разум, так что она без труда могла заморозить последовательность магии.

Тацуя направил руку на ноги врагов. Бёдра сразу четырех противников одновременно взорвались кровью. Они попадали на землю. Сильная боль сотрясла нити управления. Колебания пошли в обратную сторону.

«Там», — Тацуя посмотрел в сторону бамбукового леса.

Колебания нитей были вызваны псионами, а ни одна псионовая волна не могла избежать «глаз» Тацуи. Он вытянул правую руку в сторону кустов, а с пауками, которые посыпались ему на голову, расправился левой. Те исчезли без следа, и в то же время из зарослей послышался крик.

— По-прежнему чувствуется неудобство, — пробормотал Тацуя. Он использовал прототип CAD в форме браслета с полным мысленным управлением, «silver torus» (где torus означало кольцо, а не Taurus), вместо специализированного CAD Silver horn.

— Похоже, потребуется некоторое время, чтобы освоить его полностью. — Однако Миюки высказала противоположную оценку.

Им обоим следовало подумать о чём-то другом, например, о том крике и лежавших перед ними шестерых людях. Однако Тацуя знал, что пользователи ходзюцу не сбегут из-за боли, а Миюки верила, что нет добычи, которая сможет ускользнуть от брата.

Тацуя выволок из леса еще одного пользователя ходзюцу. Довольно старый мужчина, на вид лет шестидесяти. Он заставлял себя держаться в сознании. Старик использовал что-то вроде акупунктуры — воткнул в область талии длинную иглу, которая, похоже, убрала всю боль от раны в бедре. Пользователь ходзюцу сделал лишь это, больше он не сопротивлялся. Похоже, его снова поразила волна боли, как только он попытался использовать магию. Он колебался, не зная, стоит ли молить о пощаде или просто сдаться.

— Тацуя-кун, Итидзё-кун, что будем с ними делать?

Тацуя посмотрел на Масаки. Тот заговорил первым:

— Сначала я допросил бы этого мужчину, но… — Масаки увидел, как старый пользователь ходзюцу с вызывающим видом сел на землю. Среди нападавших лишь этот старик оставался в сознании. — Сомневаюсь, что он так просто ответит нам. А поскольку они побеждены, барьер древней магии наверняка тоже рухнул.

— Сюда… могут зайти люди?

— Да. Думаю, наши действия можно назвать допустимой обороной, но… они сами виноваты, что их правые руки обуглились.

— Тем не менее допрос, проведённый нами, гражданскими, будет считаться незаконным. Нас, может быть, даже арестуют по подозрению в… пытках, несправедливом удерживании, запугивании, насилии.

— Да, и я так считаю.

— Тацуя-кун, а что ты думаешь?

— Вряд ли нас арестуют, но с другими доводами я согласен. Однако передавать их в послушную им полицию не самое лучшее решение, верно?

Маюми, недовольно поморщившись, задумалась, но потом всё же вздохнула и сдалась:

— Давайте свяжемся с полицией.

— Сэмпай, я позвоню, — с этими словами Миюки достала свой информационный терминал.

— Хорошо, Миюки-сан.

Пока она звонила в полицию, Маюми и Масаки смотрели на неё. Они не заметили, что Тацуя глядел на традиционалистов из буддийской секты, которые лежали на земле. И также они не поняли, что его интересовали вовсе не их раны.

В конце концов, обследование горы Араси завершилось для группы Тацуи в полиции.

Раны традиционалистов оказались слишком серьезны. Детектив не захотел сотрудничать, даже услышав фамилии Саэгуса и Итидзё. Более того, он, похоже, с неприязнью относился к Десяти главным кланам и нарочно искал их ошибки.

Детективы, отвечающие за магические преступления, были в основном волшебниками, но не все они использовали современную магию. В восточной области, где её влияние было велико, силы полиции тоже состояли в основном из её пользователей. Однако в местах вроде Киото, где было много волшебников древней магии, их было много и в полиции, иногда даже больше, чем офицеров, использующих современную магию.

Задававший им вопросы детектив был волшебником древней магии из системы инь-ян, и хотя он не имел отношения к буддийской секте, его сильная неприязнь к Десяти главным кланам, без сомнений, повлияла на расследование. Он продолжал настаивать, что они перешли границы дозволенной обороны; этот процесс сильно выматывал умственно. Однако Маюми и Масаки, похоже, с этим справились и не допустили превращения ситуации в катастрофу.

Тацуя занимался исключительно тем, что не давал Миюки выместить гнев на детективе, который сомневался в них и даже сказал, что они превысили допустимую оборону.

Когда их наконец отпустили из полицейского участка, напряжение Тацуи спало, и они вернулись в гостиницу. Фудзибаяси ждала в номере. Масаки поехал на мотоцикле на станцию, чтобы вернуться в город Каназава. Он сел на междугородний поезд, который мог перевозить мотоциклы. Маюми возвратилась в свой заранее забронированный номер.

— Тацуя-кун, Миюки-сан, выглядите уставшими, — эти слова стали первым, что сказала Фудзибаяси после краткого приветствия.

— Нас задержала полиция.

— Полиция? Что вы сделали?

— Поговорим об этом позже. Как там Минору? — спросил Тацуя, садясь перед Фудзибаяси. Миюки села возле брата.

Минору спал. Судя по его лицу, его состояние, похоже, пришло в норму.

— Он заснул, после того как лекарство подействовало. Совсем недавно он очень мучился, — ответила Фудзибаяси, помрачнев. По её лицу было ясно, что речь шла не о небольшом ухудшении здоровья. — Эм, Тацуя-кун. Могу я попросить об одолжении?..

— Каком? — ответил вопросом на вопрос Тацуя.

Фудзибаяси чуть отвела взгляд, не решаясь продолжить. После того как секундная стрелка часов совершила один оборот, она сказала:

— О теле Минору-куна.

Тацуя молча слушал.

— Этот ребёнок прошёл все медицинские проверки, и они показали, что он совершенно здоров. Аномалий нет ни в нервной, ни в иммунной системе. Тогда почему же он так восприимчив к болезням? Даже доктора не могут ответить…

— Младший лейтенант, вы ведь знаете, что у меня нет никаких медицинских знаний.

— Будь это моей целью, я пошла бы к Яманаки-сэнсэю.

— Разумеется. Тогда что вам нужно?

— Я… нет, не только я, все исследователи из семьи Фудзибаяси считают, что у слабого здоровья Минору может быть одна причина. Подозреваю, дело в псионовом теле.

Псионовое тело — одно из названий Эйдоса, где записана физическая информация, своего рода сущность, похожая на настоящее тело. В теории его следовало называть эфирным телом, однако исследования до сих пор продолжались.

Псионовое тело связано с настоящим. Человек тренировался управлять движениями тела с помощью нервных импульсов вне зависимости от псионов. Кроме того, управляя информацией частей, которые связаны с внутренними органами, возможно вылечить внутренние травмы или даже усилить себя.

Для такого как Тацуя волшебника мысль о том, что проблема в псионовом теле, которое регулирует настоящее тело, была просто невозможной.

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

Псионовое тело могло влиять на организм. Эта идея пользовалась популярностью в магическом сообществе. На самом деле многие учёные занимались этим вопросом. Исследователи семьи Фудзибаяси, вероятно, входили в их число. Тацуя никогда не думал, что его попросят изучить эту проблему.

— Я хочу, чтобы ты посмотрел на псионовое тело Минору своим Элементальным взглядом.

На Тацую нахлынуло неожиданное чувство. И не только на него, но и на Миюки, молча сидевшую рядом с ним.

— Насколько я знаю, Тацуя-кун, ты можешь анализировать псионовое информационное тело. Однако сделаешь ли ты это, зависит от тебя. Я не прошу тебя вылечить Минору-куна. Я просто хочу знать, что стало причиной его состояния.

Всё верно. Для неё вполне естественно так думать, она ведь знала о силе Тацуи. Тем не менее…

— Лейтенант Фудзибаяси. Вы в полной мере понимаете, что значит «показать» мне эту информацию?

Глаза Тацуи читали информацию о том, из чего вы созданы. Из какого материала, как пришли на свет. Фундаментальные причины, которые могли привести к такому состоянию. Его «глаза» могли прочесть структурную информацию и проанализировать причины и следствия. Целью его «глаз» был «корень» человека по имени Кудо Минору.

— Пожалуйста. Я возьму на себя всю ответственность.

— Хорошо, я понял.

Не каждый мог взять на себя такую ответственность. Тацуя знал это. Он кивнул.

Фудзибаяси тоже должна была это понимать. Она пообещала взять на себя непосильную ответственность. Тацуя не понимал, почему она зашла так далеко. Впрочем, если речь идет только о том, чтобы посмотреть на текущее состояние Минору, для Тацуи не будет ничего плохого. Он беспокоил Фудзибаяси по многим делам, так что решил выполнить её просьбу.

Он направил свой «взгляд» на спящего Минору. Поскольку тот спал из-за лекарства, то не смог бы сопротивляться «взгляду». Как Тацуя и думал, доступ к псионовому телу Минору открылся легко.

— Онии-сама, — не прошло и секунды, как голос Миюки вернул его в реальность. Тацуя был покрыт потом.

— Я в порядке, не волнуйся.

Когда он сказал это, на лице сестры расцвела улыбка. Миюки сразу же вздохнула с облегчением и быстро прошла в ванную комнату. Она вернулась с влажным полотенцем в руке.

— Я сам.

— Нет, Онии-сама. Позволь мне.

Больше не противясь, Тацуя позволил Миюки вытереть пот с его лица.

— Тацуя-кун… как оно? — спросила Фудзибаяси после того, как Миюки закончила.

В то мгновение Тацуя понял, что семья Фудзибаяси, нет, Кудо, сделала громадный шаг, чтобы создать это. Он смог увидеть корень Минору и узнать секрет его рождения. Тем не менее он ответил лишь на тот вопрос, который ему задали:

— Я тоже думаю, что Минору здоров, а его слабость вызвана обилием магической силы. Его организм не в состоянии выдержать сильное псионовое давление, которое идёт изнутри.

— Другими словами, его магия просто слишком сильна, и это влияет на организм?

— Псионовое тело — это сосуд псионов в человеческом организме. Давление псионов похоже на давление газа, где количество псионов и способность их использования определены заранее. В случае Минору его псионы двигаются слишком неистово даже для волшебника. — Из-за давления псионов… повреждается псионовое тело?

— Хотя это немного трудно представить, псионовое тело состоит из тонких труб с бесчисленными ответвлениями и поворотами по форме человеческого тела. У него давление внутри этих труб слишком большое и разрывает некоторые их части, что, в свою очередь, вызывает обратную реакцию, из-за которой повреждается организм.

Фудзибаяси почти закричала. Однако Тацуя продолжил объяснять:

— Я не знаю, к счастью ли это, трубы его псионового тела рвутся из-за псионового давления, но его псионы очень активны и быстро восстанавливают разрывы. Повреждение и восстановление псионового тела происходит за короткий цикл. Полагаю, именно в этом главная причина слабого здоровья Минору.

— И трубы не остаются разрушенными, да?..

— Думаю, он имеет больше силы для восстановления, нежели обычные волшебники.

На лице Фудзибаяси виднелось ясное облегчение. Однако её красоту вскоре омрачила печаль:

— Но что нам делать?

— Самый лучший способ — это ограничить активность псионов, но это также означает поставить крест на его карьере волшебника. Его семья не захочет уменьшения магических способностей. Так что единственный выход — это усилить псионовое тело.

— Как?

— Если бы я знал.

Фудзибаяси скрыла выражение лица за поклоном. Наверное, она не хотела показывать свой внутренний конфликт. Если думать о Минору, то ограничить его магическую силу было очевидным решением. Однако магия — это его точка опоры, быть хорошим волшебником — это часть его. Тацуя не думал, что Минору был бы счастлив получить здоровое тело ценой своей магии. Однако видеть, что он четверть жизни проводит на больничной койке, для его семьи было, возможно, тяжелее, нежели для него.

— Спасибо… Этого должно хватить. Позже я попытаюсь проконсультироваться с экспертами, — Фудзибаяси поклонилась.

Примерно через полчаса Минору проснулся. К этому времени Фудзибаяси уже взяла под контроль свои эмоции. Ей пришлось постараться, чтобы скрыть от Минору своё расстроенное лицо.

— Минору-кун, как ты себя чувствуешь?

— Простите, что доставил неудобства, — Минору низко поклонился. Нет, собрался это сделать.

Тацуя удержал и выпрямил Минору, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Нет необходимости опускать голову. Даже если ты не пренебрегаешь своим здоровьем, у тебя слабое тело, так ведь? Это не твоя вина. Ты не должен брать на себя ответственность и кланяться из-за того, над чем у тебя нет власти. — Тацуя говорил громко. Но голос был, скорее, успокаивающим, чем утешительным, и с легким упрёком. Он отругал Минору за то, что тот чувствовал слишком много вины, а затем ободрил его.

— Извини, нет, спасибо, — Минору согласился с Тацуей. Тот ничего не сказал в ответ.

— Тогда, Тацуя-кун, — заговорила Фудзибаяси, — раз ты упомянул о истории с полицией, может быть, расскажешь нам об этом?

Затем вдруг послышалось:

— Вот и мы, Тацуя-кун, Миюки. Э? Лейтенант Фудзибаяси-сан?

— Лейтенант Фудзибаяси? Ах, Тацуя пришёл сюда первым.

— Мы вернулись, Тацуя… Давно не виделись, лейтенант Фудзибаяси.

Вернулась группа Микихико, которая ходила к месту проведения Конкурса диссертаций. И они единодушно удивились появлению Фудзибаяси.

— Сегодня я здесь не по службе. Зовите меня просто Фудзибаяси, — она «по-взрослому» улыбнулась, глядя на их удивлённые лица. Эрика была того же пола, а Лео это вообще не волновало. Единственный, кто остался, отреагировал как нормальный юноша. Похоже, повезло, что рядом не оказалось Мизуки.

Эрика села по другую сторону футона, на котором лежал Минору. По сравнению с элегантно сидевшей Миюки Эрика, которая села на колени в позу сэйдза, смотрелась прямо и аккуратно, они отличались, но выглядели похоже.

— Минору-кун, как поживаешь?

— С-сейчас я в норме. Извините, что заставил волноваться.

Эрика, конечно же, была красавицей, однако лицо Минору объективно выглядело лучше. Тем не менее любой заволновался бы от такой дружелюбной улыбки, милее, чем у большинства его сверстников. Кроме того, ему не хватало опыта в близком общении с девушками.

— Понятно. — Видно, Эрика тоже это заметила, она не стала шутить из-за реакции Минору.

Тацуя пошёл в центр комнаты. Миюки последовала за братом. Фудзибаяси подошла к Минору, Минами же к Миюки. Эрика села перед Тацуей, а Лео и Микихико возле неё. Таким образом, получился круг.

— Давайте обменяемся сегодняшними результатами.

— Я начну первым, — предложил Микихико. — Впрочем, тут почти нечего говорить. Мы не нашли никаких мест, которые можно считать подходящим укрытием. Шикигами тоже никак не отреагировали. Кроме того, со вчерашнего дня там много полицейских патрулей. Так что, даже если есть угроза от иностранных шпионов, сомневаюсь, что это вырастет во что-то серьёзное, как в прошлом году.

— Спасибо за усилия. Таким образом, безопасность Конкурса диссертаций гарантирована.

— Усилия? Ну, можно и так сказать.

Лицо Микихико не дрогнуло, но Эрика, как и всегда, подколола Лео: «это твоя роль», — тот в ответ заявил: «что ты сказала!», — никто не обращал на них внимания.

— Другими словами, нам удалось найти всех иностранных шпионов, которые нацелились на Конкурс диссертаций, поскольку больше никого не появилось.

— Вчерашний захват и так хорошее достижение. Полиция, похоже, нашла их укрытие, так что можно оставить всё на них. Расследование ведь и так часть работы полиции.

— Онии-сама, не стоит говорить очевидные вещи.

Не обращая внимания на Миюки, Тацуя продолжил:

— На нас напали у подножья горы Огуро.

— У подножья горы Огуро? В парке Камэяма района Арасияма?

Тацуя кивнул в ответ Минору, затем продолжил объяснять:

— Нападавших было тринадцать. Двенадцать из буддийской секты и один сосланный пользователь ходзюцу, который командовал ими. Все сейчас под стражей в полиции.

— Чего и следовало ожидать, там ведь были Тацуя-кун, Миюки и наследник семьи Итидзё. Нападавшие не выиграли бы, даже если бы их было в десять раз больше.

— Было не так уж и легко, — Тацуя криво улыбнулся и вдруг вспомнил предыдущий разговор. — Микихико, нападавшие использовали обоюдоострый меч, который обволакивала то ли змея, то ли дракон. Ты знаешь, что это за магия?

Хотя он задал вопрос внезапно, Микихико среагировал немедленно, но ответил лишь секунд через десять:

— Должно быть, это курикара-кэн.

— Меч с духом Акалы?

— Да, эта техника заимствует силу у меча Акалы. Это символ могущества, способность уничтожать «магию». Когда меч сталкивается с современной магией, то активирует Эйдос и превращается в своего рода контрмагию, которая разрушает перезаписанную последовательность магии.

— Хм… волшебники древней магии довольно могущественны, раз владеют такой техникой.

Микихико нахмурился из-за внезапного ответа Эрики. Он подумал, что она смотрит на древнюю магию свысока. Однако Эрика была достаточно чувствительна, чтобы осознать грубость сказанного; даже если она хотела перефразировать слова, было уже слишком поздно.

— Я впечатлён, что у них были волшебники, способные управлять такой высокоуровневой магией. Курикара-кэн очень сложно поддерживать, поскольку сам волшебник отключается, чтобы выдержать магию.

— Что произойдёт, если заставить других её использовать?

— Можно сказать, это невозможно. Источник активации магии — руки волшебника, к заклинанию курикара-кэн не могут прикоснуться другие. Клинок автоматически деактивирует любую магию, которая входит в контакт с пламенем, поэтому необходимо держать его так, чтобы между руками и ним был небольшой зазор. Никакой волшебник не сможет это сделать… Хотя если заставить других использовать это, тогда совсем другое дело.

— Что тогда случится с человеком?

— Его руки сгорят.

Эрика удивленно ахнула, Миюки тревожно нахмурилась.

— Хотя пламя курикары-кэн создано с помощью магии, оно настоящее. Разве не вполне естественно, что руки сгорят? Ходили даже слухи, что этот меч намеренно передавали врагу, чтобы тот сжёг себе руки, используя его. Можно сказать, что это меч не мудрости, а дьявола.

Тацуя и Миюки незаметно переглянулись и решили не рассказывать им всю историю.

— Впечатляющее мастерство.

— Ты и вправду нечто, Тацуя, раз смог победить такого противника и остаться невредимым.

— Только благодаря Миюки и Итидзё. Теперь поговорим о том, что будем делать дальше.

— Разве мы не собирались сегодня выселиться из гостиницы и вернуться в Токио?

Как Эрика и сказала, изначально они хотели вечером покинуть отель и поехать назад в Токио.

— Да, вы поедете в Токио первыми. Я останусь ещё на одну ночь. Завтра пойду в полицейский участок, чтобы послушать показания захваченных противников.

— Я с тобой, Онии-сама…

— Миюки, — прервал её Тацуя, — ты Президент школьного совета. Тебе не стоит отсутствовать два дня подряд.

Тацуя для Миюки был важнее школы, однако поскольку её попросили твёрдым тоном, она не возразила.

— Я поняла.

— Тогда я останусь здесь! В делах с полицией всегда нужен посредник.

— Эрика, не ищи оправдания, чтобы прогулять школу.

— Прогулять школу?! Да как ты…

Тацуя повернулся к Микихико.

— Главе дисциплинарного комитета тоже лучше не пропускать школу два дня подряд.

— Ты точно справишься сам, Тацуя-кун?

— Мне нужно дорасследовать кое-что.

Микихико и Лео знали о положении Тацуи. Эрика даже догадалась о подробностях. Когда он это сказал, они могли только уступить.

Миюки и остальные отправились на станцию, а Тацуя вернулся в гостиницу. Он потратил некоторое время на то, чтобы посадить Миюки на поезд в Токио, но каким-то образом ему это удалось. Он был готов даже отменить свой план, когда увидел её заплаканные глаза, но она, взяв его за правую руку, сказала: «Онии-сама, пожалуйста, позаботься о себе». Наверное, он слишком много об этом думал.

Так как состояние Минору стабилизировалось, он вернулся домой с Фудзибаяси. Похоже, он хотел помочь с завтрашним расследованием, однако и так уже долго отсутствовал. Он согласился вернуться домой после того, как Фудзибаяси, к которой он обращался как к старшей сестре, сильно его отругала.

К счастью, в гостинице еще оставались свободные номера. Тацуя переехал из слишком больших для одного человека апартаментов в японском стиле в одноместный номер с западным интерьером. Вскоре в вестибюле он встретил Маюми.

— Тацуя-кун, ничего, что ты пропускаешь школу? Хотя не мне это говорить, я ведь пропускаю университет.

— Не волнуйся, я сам решил продолжить расследование.

— В связи с… той работой? — Маюми пришлось перефразировать свой вопрос. Возвести звуконепроницаемый барьер она не могла, поскольку в вестибюле находились и другие люди.

— Да, так что не волнуйся, сэмпай.

— Я в самом деле ценю это. Кажется, сегодня я доставила тебе уже столько беспокойства.

Тацуя покачал головой и сменил тему разговора:

— Как бы то ни было, сэмпай, не могла бы ты завтра подождать меня здесь?

— Здесь… имеешь в виду — в гостинице?!

Когда Тацуя кивнул, Маюми заметно помрачнела.

— Я правда так сильно мешаю? Ну, сегодня я была бесполезна.

— Не в этом дело. — Тацуя, усмехнувшись, покачал головой. — У тебя похвальные способности, сэмпай, — сказал он, посмотрев Маюми прямо в глаза.

Она, покраснев, отвела взгляд.

— Тогда почему ты просишь меня остаться?

— Не из-за опасности.

Маюми удивилась. Вероятно, подумала, что он ответит «потому что это опасно».

— Сегодня было не так очевидно, что может произойти, но мы точно знаем, что завтра будет жёстко. Я не хочу, чтобы в этом участвовала девушка. В особенности такая леди, как сэмпай.

Маюми снова отвела взгляд от Тацуи.

— Всё в порядке. Хоть я и выгляжу так, но уже привыкла к подобному.

Верно, она даже победила Тигра-людоеда на поле боя в Йокогаме. Вероятно, она смогла бы вынести «жёсткость», но разговор повернулся в странном направлении.

— Тем не менее я не хочу, чтобы ты это видела, — Тацуя не желал сдаваться. Маюми, всё ещё глядя чуть в сторону, нервно сплела пальцы.

— Тогда ничего не поделаешь, — говоря это, она уже совсем отвернулась и даже начала чуть-чуть дрожать, но не заметила этого. — Ну надо же. — Маюми снова посмотрела на Тацую, с подозрением сузив глаза. — Ты почти провёл меня.

Тацуя развёл руки и неубедительно покачал головой.

— Я не обманываю тебя. Я правда не хочу, чтобы леди видела такую сцену.

— Онээ-сан не обмануть.

Маюми всё ещё смотрела на Тацую. Он решил не обращать на это внимания. Тацуя не помнил, чтобы когда-либо пытался солгать Маюми, тем не менее она, видно, почему-то была убеждена в обратном. Но он, без сомнений, проявил свои истинные чувства, когда сказал, что не хочет показывать леди такое зрелище. Однако он не мог позволить, чтобы на него глядели вечно.

— Отлично. Тогда не упади в обморок, если увидишь что-нибудь неприятное, хорошо? — Тацуя уступил, и Маюми почему-то счастливо рассмеялась:

— Всё нормально. Несмотря на внешность, я уже взрослая.

«Сомнительно», — подумал Тацуя, но, конечно же, не сказал вслух.

— Слава богу, ты доехала в целости и сохранности.

«Миюки тревожилась, поскольку Онии-самы не было рядом».

— Всё в порядке, я всегда за тобой слежу. Мой «взгляд» никогда тебя не покидает.

«Конечно. Извини».

— Не нужно извиняться. Это я должен просить прощения за такое внезапное изменение планов. Я приеду завтра, так что убедись, что заперла двери, и выспись.

«Дорогой Онии-сама, я уже не ребёнок».

— Сколько бы лет тебе ни было, ты всегда будешь моей милой малышкой.

«Думаю, такие слова обычно говорит родитель дочери».

— Но ты ведь не хочешь, чтобы тебе это говорил отец?

«Верно. Тогда я сделаю, как сказал Онии-сама, запру дверь и хорошо отдохну. Спокойной ночи, Онии-сама».

— Хотя сейчас ещё рано, но спокойной ночи, Миюки.

Вскоре после завершения разговора с Миюки в номер постучали. Тацуя подошёл к передней двери и включил установленный в ней монитор. На экране показалась Маюми.

— Что случилось? В такой час… — спросил Тацуя, открыв двери. Хотя было всего восемь вечера, это не то время, когда молодая женщина должна посещать мужчину, который не является её возлюбленным. По крайней мере так думал Тацуя. Маюми, похоже, придерживалась другого мнения.

— Тацуя-кун, ты ведь ещё не ужинал? Почему бы нам не поесть вместе?

Да, Тацуя ещё не ужинал, но мог легко пойти в любое заведение, расположенное неподалеку. Но, хотя в роскошном ресторане гостиницы он есть не собирался, спросил:

— В ресторане?

— Да, администратор сказал, что есть свободные места, и я зарезервировала два. Там подают французские блюда.

По-видимому, она уже решила, что он не откажется её сопровождать. И он подумал, что придётся вести себя осторожнее, чтобы она не заметила его испортившееся настроение.

— Я понял. Подождёшь в вестибюле, пока я переоденусь?

— Можешь пойти и в таком виде.

— Если настаиваешь, я могу и не пойти.

Хотя Маюми не надела длинный, вечерний наряд, её чёрное платье с кружевом сверху было не менее красивым. Кроме того, туфли и украшения хорошо дополняли образ. Было ясно, что он не предназначен для будней.

Тацуя, натянуто улыбнувшись, закрыл дверь.

— Ах! Тацуя-кун, тебе идёт.

— Не так, как тебе.

Тацуя не скромничал, а констатировал факт. Он надел костюм и галстук, подготовленные специально для экстренных случаев и соответствовавшие минимальным требованиям дресс-кода.

— Тогда пойдем?

Обстановка в ресторане оказалась не столь формальной, как думал Тацуя. Метрдотель отсутствовал, была лишь официантка, которая и привела их к зарезервированному столику.

— Прошу, — Тацуя отодвинул стул для Маюми.

— Ох, благодарю, — Маюми села и улыбнулась ему через плечо.

Тацуя сел с другой стороны стола, Маюми открыла меню, напечатанное на бумаге, что теперь было редкостью.

— Тацуя-кун, что будешь есть?

— Сейчас посмотрим. Я закажу фирменное блюдо.

— Ясно. Полагаю, заказные блюда тоже неплохи, но поскольку мы здесь первый раз, безопаснее заказать фирменное.

Обменявшись мнениями, они заказали по порции главного блюда.

Пока они ели, ничего особенного не происходило. Поскольку уверенности в том, что за ними никто не следит, не было, они не могли поговорить об инциденте. Когда Маюми вдруг пожаловалась: «Как же неудобно, что нельзя возвести звуконепроницаемый барьер», — Тацуя сузил глаза. За последние два дня он понял, что киотцы к волшебникам относятся недружелюбно. Поскольку здесь находилась штаб-квартира Магической ассоциации, Тацуя думал, что местные жители по крайней мере будут нейтральны, однако оказалось, что всё совсем наоборот.

«Мог ли произойти конфликт между ассоциацией и местными?»

В конце концов он заключил, что так оно и есть, потому и скрыл CAD под рукавом. Тацуя подумал, что лучше вести себя здесь не как волшебник. Однако Маюми вовсе не надела CAD. Она хотела избежать враждебности окружающих людей, или просто CAD не подходил к наряду?

Пока он наслаждался десертом с кофе, стемнело, наступила ночь. Маюми, заметив это, предложила пойти в бар.

— Ты ведь помнишь, что я всё ещё учусь в старшей школе.

— Ну, никто не подумает, что ты ученик. Ты ведь без формы, и даже не похож на школьника.

Маюми своим замечанием не хотела ничего плохого, тем не менее Тацуя получил легкий шок. Наверное, именно из-за него Тацую успешно привели к бару. Как только они вошли, Маюми прошептала ему на ухо:

— «Сэмпай» здесь запрещено, можешь называть меня Маюми?

— Почему? — секундой позже ответил Тацуя. Темп Маюми его взбудоражил, хоть он этого и не показывал.

— Если будешь называть меня сэмпай, они узнают, что у нас отношения сэмпай-кохай и мы из школы, так ведь? Я же буду называть тебя «Тацуя-сан».

«Маюми хочет поиграть в ролевую игру?» — задался он вопросом.

— Будет хлопотно, если они подумают, что ты школьник, — сказав это, Маюми за руку потянула Тацую к бару.

Бар был небольшим, в нём была лишь стойка, за которой сидела всего пара посетителей. Бармен только взглянул на них двоих и продолжил заниматься своим делом (он готовил коктейль, чуть его встряхивая).

Маюми села у стойки, Тацуя последовал её примеру.

— Хозяин, «Аликзандер», пожалуйста. Тацуя-сан, что ты хочешь?

— Один «Летний восторг».

Сильно загорелый бармен кинул взгляд на Тацую. Вскоре он кивнул, ничего не сказав, и взял в руки большую чашку. Присмотревшись, Тацуя понял, что бармен не только загорелый, но и хорошо сложенный. Хотя по поведению это было заметить трудно, казалось, что он в прошлом получил боевую подготовку. Кем же он раньше был?.. Тацуя не мог этим не заинтересоваться.

— Почему ты заказал безалкогольный напиток?

Тем не менее Маюми была заинтригована заказом Тацуи. «Летний восторг» состоял из сока лайма, сиропа и газированной воды. Коктейль и вправду был безалкогольным.

— Пожалуйста, простите, госпожа Маюми.

— Э?

— Я, как ваш сопровождающий, не должен ослаблять бдительность на случай чрезвычайных обстоятельств.

— Э? Э?

Маюми, наверное, с нетерпением ждала, чтобы насладиться тем, как они притворятся парой. Однако, как и ожидалось, это шло вразрез с принципами Тацуи.

Бармен мягко помахал шейкером и вылил коричнево-каштановую жидкость в прозрачный бокал, затем подал напиток Маюми. Он заговорил с Тацуей вместо неё:

— Господин, скажите, вы телохранитель? Вы молоды, однако выглядите необычайно сильным.

— Лишь подмастерье.

— Вы очень скромны. — Бармен достал другой шейкер, налил туда лаймовый сок и гранатовый сироп. Вылив всю смесь в стакан, он добавил чуточку сахарного сиропа. Затем отточенными движениями налил в стакан газированную воду и подал напиток Тацуе.

— Со всем моим уважением… — сказал бармен, прежде чем спросить. Пара, сидевшая с другого конца стойки, находилась в своём собственном мире, и не слушала их разговор. — Господа, вы волшебники?

Тацуя не удивился.

— Если вы смогли об этом догадаться, хозяин, вы тоже волшебник, так ведь?

Пара покинула своё место. Бармен учтиво поклонился им вслед. Начав мыть посуду, он продолжил разговор:

— Это давняя история. Я потерял свою силу из-за несчастного случая во время тренировки.

— Понятно. Извините за грубость.

Бармен покачал головой:

— Как я и сказал, это давняя история. Кроме того, это ведь я начал разговор.

В это мгновение Маюми обиженно заговорила:

— Хозяин, уделите мне секундочку.

— Госпожа, не могли бы вы немного сбавить темп…

— Я в норме. Тацуя-сан, раз не хочешь пить сакэ, просто оставайся в стороне.

По-видимому, ей не нравилось, что Тацуя говорил с барменом. Или, возможно, она не хотела быть сопровождаемой госпожой.

— Извините мою грубость, — бармен склонил голову, приняв это за свою вину, и с ухмылкой на лице вернулся к мытью посуды. Однако Тацуя не был намерен прекращать разговор:

— Хозяин, я хочу кое-что спросить.

Хотя бармен спросил глазами: «Можно ли её оставлять одну?» — Тацуя никогда не брал во внимание настроение Маюми.

— Между Магической ассоциацией и местными жителями существуют какие-то проблемы?

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Может быть, мне лишь кажется, но непохоже, что люди в этом городе хорошо относятся к волшебникам.

— А, вы заметили, что киотцы не настолько дружелюбны к волшебникам. — Бармен вытер руки и начал полировать стаканы. Тацуя следил за процессом — не использовалось ни одной машины, и вправду настоящий бар. — Это было не такой уж и большой проблемой. Просто нагромоздилось много заблуждений. Впрочем, с посторонними всегда так. Однако когда дело касается волшебников, люди реагируют слишком остро.

На лице Тацуи появилось неудовлетворение. Бармен вручил ему небольшое блюдце с шоколадом.

— Леди, пожалуйста, возьмите.

— Спасибо огромное. — Тацуя принял блюдце и поставил его перед Маюми. Та взяла кусочек шоколада, положила его в рот и отвернулась, словно обидевшись.

Тацуя криво улыбнулся бармену. Тот искренне засмеялся, показывая, что можно продолжить разговор.

— Вероятно, появление здесь штаб-квартиры Магической ассоциации подлило ещё больше масла в огонь. Местные жители, наверное, подумали, что волшебники захватывают город.

— Они ничего не захватывали, более того, просто жили здесь, их тоже следует считать киотцами, но…

— Хотя вы утратили свою магию, вы нас понимаете, однако для простых людей волшебники — страшные создания. Ведь у человека, который не может использовать магию, нет против них и шанса. Кроме того, люди не знали, что волшебники с ними сделают: ограничат свободу, поранят или ещё хуже, убьют. Я понимаю их тревогу.

Когда Тацуя собирался продолжить, бармен вмешался:

— Даже с оружием невозможно сопротивляться. Однако, пожалуйста, подумайте о местных жителях. Для них волшебники это загадочные создания с невидимым оружием. Киотцы не являются исключением, такое происходит во всех городах.

Маюми покинула бар довольно странным шагом.

«Вот почему я говорил ей, что три бокала это слишком», — в душе пожаловался Тацуя, но было уже слишком поздно. Он не знал, что в том коктейле было больше двадцати процентов алкоголя.

— Сэмпай, это твой номер, пожалуйста, держись ровнее.

— Ага, спасибо, Тацуя-кун.

Казалось, Маюми может заснуть в любую секунду. Он доставил её в целости и сохранности к её номеру, так что задача Тацуи на этом должна была считаться выполненной, однако…

— Угх, — Маюми опустилась перед дверью в номер.

Как и ожидалось, даже он не смог оставить её в таком виде.

— Сэмпай, где твой ключ?

— Здесь… — Маюми помахала ключом-картой. И почему-то собралась сунуть его между грудей, но Тацуя успел его выхватить.

«Что она хотела, чтобы я сделал?»

Чуть дрогнув, Тацуя открыл дверь. К счастью, внутри не было разбросано никакого нижнего белья, как в популярных романах.

— Саэгуса-сэмпай, пожалуйста, поспите.

— Ага, хорошо…

Тацуя кое-что узнал — опьяневшая Маюми превращается в младенца. Казалось, его окружают только такие люди. Хотя это лучше, чем если бы она плакала и лезла обниматься, но это не меняло того, что он потратил на неё много времени.

Маюми, шатаясь, пошла к кровати, Тацуя её поддержал. И провёл до самой постели.

— Сэмпай, ты уже у кровати. Лучше сними одежду, чтобы красивое платье не помялось.

Маюми подняла вверх обе руки.

— Ты что-то хочешь?

— Помоги мне раздеться.

Когда Тацуя услышал ожидаемый ответ, у него заболела голова.

22 октября, понедельник.

Тацуя пошёл к горе Араси, до бамбукового леса Сагано. Вчера именно в этом месте на них напали традиционалисты.

Маюми спала в гостинице, потому что плохо себя чувствовала. Конечно же, из-за похмелья. Тацуя подумал, что это единственный плюс произошедшего ночью.

На месте не было следов полиции. По крайней мере, никто не расследовал вчерашнее происшествие. Вероятно, детектив, ненавидящий Десять главных кланов, не желал проводить нормальное расследование. Или, может быть, случилось ещё что-то чрезвычайное. Как бы то ни было, Тацуе повезло, что ему не пришлось волноваться о том, что его увидит полиция.

Тацуя остановился у ворот, вспоминая информацию, которую получил вчера. Он словно впал в состояние сна, поскольку вчера он не был ранен, и в его сторону никто не высвобождал псионовые волны, вероятность потерять сознание из-за вспоминания этой информации была минимальной, он открыл данные того, откуда они пришли. Координаты укрытия той группы традиционалистов.

Если бы он продолжил стоять посреди бамбукового леса, то привлёк бы ненужное внимание. Поэтому Тацуя пошёл вниз по дороге, сравнивая карту в памяти с данными из информационного терминала.

Место назначения нашлось легко — обычный большой дом. Хотя, пожалуй, из-за размера его нельзя было назвать заурядным. На первый взгляд вокруг витала провинциальная атмосфера, здание походило на зал для собраний, какие часто встречаются в городах и сёлах. Тацуя незаметно просканировал здание Элементальным взглядом и не заметил никаких ловушек. Тацуя без колебаний прошёл через ворота.

Даже войдя во двор, он не почувствовал никаких следов магии. Однако это не то, в чём можно было убедиться простым сканированием снаружи. Он положил руку на раздвижную дверь. Конечно, она оказалась закрыта. Замок был двойным — электронным и физическим. К сожалению для Тацуи, он не мог взломать ни тот, ни тот. У него не было такой полезной магии. Поэтому он решил открыть дверь магией, которая у него была.

Замки развалились.

Тацуя без колебаний открыл дверь и вошёл внутрь, так же, как прошёл через ворота. И сразу же на него полетело какое-то оружие в форме колеса. Это было кольцо с острой кромкой и восемью спицами, идущими из центра — инструмент буддийской магии под названием «хорин», который, похоже, использовался в качестве метательного оружия.

Когда Тацуя уклонился от хорина, тот остановился в воздухе, поменял направление и вылетел через дверь, разбив её. Ещё один хорин прилетел с другой стороны, двигаясь по такой же траектории. Присмотревшись внимательнее, Тацуя увидел, что из него тянется тонкая нить псионов, которая им управляет.

— Йо-йо?

Движения были похожи на йо-йо. Остальное было просто. Тацуя уклонился теперь уже от четырёх хоринов, и разрезал псионовую нить. Хорин врезался во входную дверь, разломав её. По ту сторону стены почувствовалось волнение. Тацуя разложил четыре нити и одним прыжком сократил дистанцию между собой и волшебником, который скрывался под оптическим камуфляжем. Прозрачная фигура замерцала, сжимая обеими руками какой-то клинок. Похоже, это был магический инструмент под названием «докумэикинэ». Улучшенное оружие, как и предыдущие «йо-йо» Хорин.

C обоих концов докумэикинэ проецировалась последовательность магии молнии. Она проецировалась, но ещё не завершила переписывать Эйдос. Пренебрегая магией, которая вот-вот собиралась активироваться, Тацуя использовал Мгновенный вызов на ладони, и ударил тень в беззащитную грудь.

Из-за виртуальных волн, которые производили вибрацию внутри твёрдого вещества, а также благодаря активной воздушной мине, тело противника сильно завибрировало в точке контакта с ладонью Тацуи. По телесным жидкостям колебание перешло вверх, и мужчина потерял сознание. Оптический камуфляж развеялся — у человека оказалась такая же внешность, как у вчерашних нападавших.

Когда сзади подкрался ещё один невидимка, — этот тоже использовал оптический камуфляж, а не настоящую невидимость, — Тацуя, пригнувшись, поставил тому подножку. Вместо того чтобы встретить большой взмах ногой противника, как из китайских боевых искусств, Тацуя поднял свою ногу и зацепил ногу противника.

Невидимый мужчина задрожал. Его фигура замерцала, и спина стала видимой. Тацуя ударил ладонью с магией вибрации. На пол упал второй нападавший.

— Даже я знаю, как работает магия прозрачности. Прекратите тратить моё время и покажитесь.

После провокации Тацуи из тени вышли мужчины разного возраста. Их было десять. К счастью, ни одной женщины. Не то чтобы Тацуя перед женщиной сдерживался, но послевкусие было бы трудно забыть.

— Почему мариситэн на нём не работает…

Потому что вы неопытны, подумал Тацуя но не сказал это. Однако он был уверен, что дело именно в этом. Если бы то же самое заклинание использовал Якумо, даже Тацуе пришлось бы потрудиться, чтобы его обнаружить.

— Свяжите и прокляните его! — выкрикнул один из мужчин.

Он не был самым старым, но Тацуя ощутил от него самую сильную магию. Он установил своей целью мужчину, который был похож на лидера.

Тацуя смело ступил вперёд, в центр. В комнате не было никакой мебели, как и в месте для практики кэндо. «Так это не зал для собраний, а додзё», — вдруг пришло в голову Тацуе.

Десять волшебников равномерно окружили Тацую. Правильный десятиугольник. Перекрывающийся пятиугольник с интервалов 36 градусов, или пятиконечная звезда. Тацуя прыгнул — пять волшебников выбросили с рук нить. Не на Тацую, а диагонально к своим товарищам. Выбросив одну нить, они приняли вторую от другого человека. Образовалась пятиконечная звезда, созданная из пяти нитей разного цвета. Тацуя наблюдал за этим сверху.

Скорее всего, пятиконечная звезда — это магия, которая причиняет боль цели в середине, ударяя с пяти направлений. Однако Тацуя не собирался просто находиться в центре до завершения их магии.

В тот миг, когда нити были выброшены, он пролетел прямо над ними. Прежде чем достигнуть потолка, он оттолкнулся от воздуха к одной из вершин пятиконечной звезды. На состязаниях такое движение редко использовали. Тем не менее эта сцена изумила противников, ведь оно было особым навыком, который использовали на войне. Он создал опору для ноги, и ускорился, оттолкнувшись от неё, он ударил волшебника по лицу всем весом своего тела, прибавив к нему ещё и приобретённую скорость.

Волшебник упал. Последствия от импульса были необычайно неприятными, но у Тацуи не было времени, чтобы беспокоиться о таких пустяках. Формация пятиконечной звезды рухнула. Однако их усилия на этом не закончились. Тацуя, прежде чем приземлиться на пол, ударил коленом ближайшего волшебника. Магия была активирована лишь тогда, когда он захотел создать опору для ног. Это оказалось возможным лишь потому, что он использовал Мгновенный вызов, который имел высокую скорость активации.

Собравшиеся здесь традиционалисты из буддийской секты просто не могли иметь слабое телосложение. Несмотря на то что они проповедовали аскетизм, они были бойцами первого класса. Однако лишь в обычном бою. Они не могли совладать с акробатическими движениями Тацуи.

К тому времени как они смогли отреагировать на неожиданную атаку, лишь пятеро из них осталось. Шесть глаз смотрели на него спереди, а два волшебника стояли сзади. Один из тех, кто был сзади, активировал магию молнии.

Современная магия могла генерировать электрический ток прямо на объект. Однако волшебникам древней магии приходилось высвобождать электричество прямо из себя в определённую сторону или на цель. Обычно разница мало что значила, поскольку скорость молнии сто тысяч километров в секунду. От неё невозможно уклониться, даже если заметить её приближение.

Как раз перед тем, как магия молнии высвободилась, Тацуя прыгнул в сторону, чтобы прервать атаку. Волшебник, активировавший молнию, потерял Тацую из виду. Однако отменять магию было уже слишком поздно. Молния вышла из клинка докумэики и столкнулась с атаками его товарища.

Из-за этого те волшебники заколебались использовать другую магию. Создалась брешь, предоставляя Тацуе достаточно времени. Опираясь на рефлексы, он мог получить скорость, сравнимую с магией самоускорения; Тацуя вывел из строя оставшихся традиционалистов.

Лидер традиционалистов пришёл в сознание из-за сильной боли, пронзившей тело. Из-за неё он не мог нормально думать, но и продолжать оставаться без сознания тоже не мог.

— Пришёл в себя? Если понимаешь мои слова, кивни. Я немного уменьшу боль.

«Боль облегчится», — лишь эта фраза проникла в сознание мужчины, и он замотал головой.

Как и было сказано, боль немного утихла. Затуманенное от боли зрение немного прояснилось.

Молодой человек.

Он скрывал лицо под мотоциклетным шлемом. Лидер попытался вывернуть руку, чтобы сформировать магию. В это мгновение из-за сильной боли у него побелело сознание.

— Прекрати делать глупости. Ты должен лишь отвечать на мои вопросы.

Лидер сильно закивал.

Боль снова уменьшилась. На этот раз он позволил ему лишь думать, зрение осталось затуманенным.

— Чжоу Гунцзинь здесь, да? Иностранный волшебник, который сбежал из китайского квартала Йокогамы.

У лидера даже не было никаких мыслей, чтобы соврать, он честно кивнул.

— Тот человек был здесь до пятницы 12 числа. Я прав?

12, 12… лидер задумался, поскольку голова ещё плохо работала. Затем он вспомнил, что Чжоу Гунцзинь был здесь до пятницы, и закивал.

— Куда Чжоу Гунцзинь направился?

Его поразила новая волна боли. Странно, но он мог думать яснее. В глазах по-прежнему был туман, и он не мог пошевелить и пальцем, тем не менее говорить он мог свободно:

— Он сказал, что хочет пойти в Удзи. Он говорил, что недалеко от гробницы есть хорошее место, где можно спрятаться… Я не знаю, правда это или ложь… я не знаю.

— Пользователи ходзюцу с континента использовали твоих людей в качестве кукол, ты дал на это согласие?

— Я не… их учитель… у меня нет… позиции им указывать.

— Ты ведь лидер?

— Они товарищи… мы равны… мы не получаем приказы друг от друга…

— Хорошо. Отличная работа.

Тут же разум лидера пронзила максимальная боль. И он потерял сознание.

Тацуя послал письмо Фудзибаяси с информацией о месте, где находились потерявшие сознание традиционалисты. В конце он попросил её их забрать, но это, наверное, было излишне. Ведь она и так бы всё организовала, чтобы их задержать.

Тацуя мог взвесить достоверность информации, которую выпытал у лидера этой базы. Было трудно поверить в историю, что у них нет цепочки командования. Он не думал, что возможно провести коллективный бой при условии, что у них только общая целеустремлённость. Однако информация о месте, где спрятался Чжоу Гунцзинь, совпадала с информацией, которую Тацуя получил у шамана возле храма Киёмидзу. Он решил в это поверить, ведь буддийские монахи и шаман просто не могли дать ему одну и ту же информацию, просто чтобы ввести в заблуждение. Он не собирался быть настолько подозрительным. Было необходимо чётко отделять догадки.

Тацуя решил доложить Хаяме, что укрытие Чжоу, вероятнее всего, находится около гробницы в городе Удзи, ведь ему сегодня ещё нужно было вернуться домой.

Когда он завершил работу и пришёл в гостиницу, его встретил пристыженный взгляд. Она не сказала «ужасно» или «это отличается от твоего обещания», но её щеки были красными аж до глаз.

Он догадывался, почему она смущена.

Прошлой ночью Тацуя принял неразумную просьбу от молодой леди (Маюми) — снять с неё платье. Он быстро её раздел, прежде чем это начало причинять беспокойство, и положил её в одном нижнем белье в кровать. Он вышел из комнаты, даже повторно на неё не глянув.

Даже Тацуя подумал, что прошлой ночью она была довольно дикой. Впрочем, тут была и его вина. Хорошо ещё, что на неё не напали (в сексуальном плане). Естественно, сказать это вслух он не мог.

— Т-Тацуя-кун. — У Маюми, которая до этого рядом с ним стояла уверенно, вдруг заплёлся язык. — Эмм, это, я хочу тебе кое-что сказать.

Тацуя от всего сердца подумал: «Я отказываюсь слушать», — или что-то вроде того, но промолчал. Наблюдая за отношением Маюми, он уже догадался, о чём она хочет поговорить.

— Я… — Хоть Маюми и знала, что они в комнате наедине, она беспокойно посмотрела влево и вправо, будто боясь, что её подслушают, и сократила расстояние между её устами и лицом Тацуи. — Почему… я спала лишь в нижнем белье?

«Потому что сказала, что хочешь снять одежду…» — Но так это не следовало говорить, Тацуя не мог придумать, как бы это объяснить.

— Разве не сама ты разделась? Насколько бы пьяной ты ни была, у тебя должно было остаться достаточно мудрости, чтобы не спать в платье, так ведь? — Тацуя отодвинулся от губ Маюми, которые почти его коснулись, и ответил так невинно.

— Интересно, сознание пьяного человека правда остаётся таким ясным?

— Кто знает? Мы ведь говорим о тебе, сэмпай, ты должна лучше себя понимать, чем я, так ведь?

— Тацуя-кун, я… — кожа у глаз Маюми стала ещё краснее, впервые с того времени, как Тацуя вернулся, она на него посмотрела. — Я не умею пить алкоголь, но я из тех людей, кто помнит всё.

Тацуе захотелось убежать. К сожалению для него, он понимал, что, как мужчина, в таких обстоятельствах не может так поступить.

— Хотя мне кажется, тебе не нужно было быть таким грубым.

Он, конечно, положил Маюми в кровать грубо. Однако следует ли его за это винить? Задался он вопросом, об этом вспомнив. Тем не менее, скажи он «ты сама захотела раздеться до нижнего белья», это было бы сродни бумерангу уровня королевской кобры.

Маюми до сих пор застенчиво смотрела на Тацую. В такой неловкой атмосфере было психически тяжело отправить её до близлежащей станции, чтобы она поехала домой.

В то мгновение, когда Тацуя открыл ворота, передняя дверь дома открылась.

— Онии-сама, с возвращением, — его поприветствовала Миюки, как и всегда.

— Я дома. Извини за этот раз.

Миюки не смогла скрыть, что почувствовала облегчение. Логически, для Тацуи было невозможно пораниться, но она волновалась о другом. Тацуя сказал «извини», поскольку понимал своё «преступление».

— Не нужно извиняться. Пока Онии-сама невредим, Миюки довольна, — Миюки покачала головой.

Тацуя сразу же вошёл в дом, и, сняв обувь, прошёл в гостиную. Его дорожную сумку забрала Минами, и он сел вместе с Миюки на диван. Не было смысла сопротивляться. Он скорее не получал сервис, а вынужден был получать. Он позволил сестре делать так, как ей захочется. Миюки радостно села возле Тацуи, пока он поднимал чашечку кофе. Однако он вдруг поставил чашку, и покой испарился. Она несколько раз то отводила взгляд от Тацуи, то снова смотрела на него.

— Всё хорошо. Я успешно продвинулся вперёд в просьбе от Оба-уэ. Такими темпами это удовлетворит даже её. — Должно быть, Миюки хотела услышать о сегодняшнем прогрессе. Подумав так, Тацуя кратко рассказал ей о том, что произошло сегодня.

— Ну, это ведь Онии-сама, в конце концов. — Однако Миюки, видно, хотела узнать что-то другое.

— Что ты хочешь спросить? — Тацуя призвал её говорить, Миюки, похоже, некоторое время колебалась, но наконец стряхнула все сомнения и спросила брата:

— Онии-сама, что стало причиной слабого здоровья Минору-куна?

Тацуя не ожидал такого вопроса и не смог ответить сразу.

— Как я сказал вчера, магическая сила Минору слишком сильна для его тела.

У Миюки помрачнело лицо, и она тревожно нахмурила брови:

— Это ведь его текущее состояние, да? Онии-сама, ты увидел, что стало причиной этого?

— Почему тебя это заинтересовало?

— Ты тогда выглядел необычно. Мне просто интересно, что тогда заставило тебя стать таким.

Тацуя не нашёл, что сказать. Это стало его ошибкой. Это было то же самое, что и признаться, что здесь есть «что-то».

— Онии-сама, пожалуйста. Если ты о чём-то волнуешься, позволь Миюки это услышать. Я хочу, чтобы ты поделился со мной своей тревогой.

Миюки хорошо потрудилась, чтобы не отводить взгляда от Тацуи. Он от всего сердца ценил усилия сестры, направленные на то, чтобы облегчить его беспокойство.

— Тебе лучше это не знать.

Однако он сомневался, стоит ли говорить Миюки о секрете, который узнал. Между тем, Тацуя не чувствовал никакой вины в том, что мог нарушить приватность Минору и семьи Кудо.

— Пожалуйста. Я не хочу, чтобы Онии-сама страдал в одиночку.

Однако, раз Миюки смотрела на него со слезами на глазах, Тацуя не мог больше скрывать тайну.

— Я понял. Это довольно шокирующая история, так что ты должна выслушать её скрепя сердце.

Миюки вздохнула с облегчением. Увидев, что сестра успокоилась, Тацуя начал:

— Минору и Фудзибаяси-сан наполовину родные брат и сестра.

Некоторое время Миюки не показывала никакой реакции. Когда она наконец осознала слова брата, то прикрыла рот обеими руками:

— Но! Мать Фудзибаяси-сан действительно приходится сестрой отцу Минору-куна.

— Минору — результат эксперимента. Наверное, использовалось искусственное оплодотворение. Строго говоря, это был не инцест, но он всё же ребёнок от настоящих брата и сестры.

Потрясение на лице Миюки проявилось ещё сильнее. Дар речи вернулся к ней лишь через какое-то время:

— Значит… состояние Минору-куна — это побочный эффект инцеста?

Тацуя покачал головой. Однако вслух, что это не так, не сказал.

— Я не могу делать какие-либо выводы. Проблема заключается в несбалансированном псионовом теле, которое влияет на тело настоящее. Это может быть вызвано неправильной регулировкой на протяжении всего процесса. — Тацуя вздохнул, прежде чем продолжить: — Однако неоспоримо и то, что это связано с родством генов. Даже во время исследования магии учёные воздерживались от того, чтобы использовать гены от родителя и ребёнка или от родственников. Ещё много чего не открыто в отношении псионового тела, а также души, которая на него влияет.

Миюки побелела. Она испытала настоящее потрясение, будто это она проводила эксперимент.