В маленькой деревеньке Кокушкино все ребята были или много старше, или значительно моложе нас, да Володя и вообще любил общаться со взрослыми, более отвечавшими ему по развитию и интересам.
Вот почему и в эпизодах, описываемых мною, почти не фигурируют маленькие.
А сейчас я расскажу, как Володя ходил слушать пение мальчика-татарина Бахави́я.
Помню яркий солнечный день. Вскочив с постели, бежим вперегонки с Володей вниз по крутой тропинке среди деревьев, осыпающих нас каплями утренней росы, и по зыбким мосткам в купальню, бросаемся в воду, плаваем сажёнками, стараясь высунуться как можно больше из воды, лежим на ее сверкающей поверхности, кувыркаемся, ныряем и, насладившись купаньем, бодрые, освеженные, идем домой.
Солнце поднимается выше и выше. На обеденный отдых и водопой пригнал небольшое кокушкинское стадо подпасок Бахавий.
Володя любил слушать пение этого веселого парнишки. Бежим через плотину мимо мельницы на луг по другую сторону реки Ушни, к запруженному ключу «Поварня».
Бахавий, увидев Володю, затягивает татарскую песенку.
Общее содержание песни в передаче Бахавия таково: крестьянский мальчик был подпаском, потом батрачил, а затем его «забрили в солдаты».
Из этой старинной песни видно, что в те далекие времена простые люди ненавидели царскую солдатчину с ее нелепой муштрой и издевательствами.
У меня до сих пор остался в памяти один из куплетов этой песни на татарском языке:
Сары, сары, сап-сары,
Сары чечек саплары,
Сагынырсын, саргаирсын,
Кильсэ сугыш чаклары.
Что в переводе значит:
Желтые, желтые, очень желтые,
Желтые ветки цветов,
Соскучишься, пожелтеешь.
Когда наступят дни воины.
Не успел Бахавий кончить песню, как появился пастух Антон и еще издали начал бранить Бахавия за то, что тот слишком рано пригнал стадо.
— Да как же без часов узна́ет он время? — заступается Володя.
— Отмерил четверо лаптей, вот и узнал! — возражает Антон.
Однако ни Володя, ни я не понимаем, как это лапти могут заменить часы.
Только после наглядного разъяснения Антона и Бахания мы поняли, что в полдень в это время года отбрасываемая человеком тень равна длине четырех его ступней. (Предполагается, что ступня пропорциональна росту.)
Володя тут же припомнил о гномоне — первом астрономическом инструменте (вертикальной палочке, отбрасывающей тень), при помощи которого первые астрономы — тоже пастухи — определяли высоту солнца.
Простой, без всякого поучительства рассказ Володи заинтересовал не только меня и Бахавия, но и старика Антона, хотя Антон всем был недоволен в этот день: он ходил в деревню Кодыли получать за пастьбу деньги и пришел ни с чем.
— «Должен неспорно, отдам, да не скоро», — ворчит Антон. — А у меня махорки ни зерна, да и рубаха с плеч валится, и купить не на что.
Володя вслушивается и в пение Бахавия, и в горькие слова Антона.
Он радуется солнцу, которое ярко светит; не пугает его и заслонившая солнце тяжелая грозовая туча.
Он впитывает в себя всё, всё, как впитывает земля влагу.
Отзывчивость Володи на светлые и темные стороны жизни поразительна.