Волонтеры Челкеля

– Прежде чем мы начнем говорить о делах, не могу не выразить восхищения вашей настойчивостью. Добираться в этакую даль! Что значит старая дружба!

– Ваше чувство юмора, Агасфер, всегда было весьма… своеобразным. Менее всего мне хотелось лично общаться с вами. Я ехал через Сибирь, сейчас там ад. Вы сидите тут, экспериментируете…

– Спокойнее, мой друг, спокойнее! Вы, я вижу слишком вжились в роль ходока.

– В чью роль?

– Это неологизм. Так называют аборигенов, которые совершают длительные путешествия, надеясь найти истину. Приходится порой их принимать. Они очень забавны… Я хорошо знаю, что происходит сейчас в Сибири. Кстати, через несколько часов у меня как раз заседание по этому поводу.

– Заседание? Вашего синедриона?

– Как? Ах да, у вас, помнится, тоже есть чувство юмора. Ну, пусть будет синедрион, хотя вам неплохо бы выучить здешние названия.

– Не надо, Агасфер. Я прекрасно знаю, чем Совет Народных Комиссаров отличается от синедриона. Поверьте, мы знаем не только это.

– Прикажете понимать, как намек на возможное разоблачение?

– А вы не боитесь?

– Помилуйте! Да меня здесь уже не первый год именуют куда похлеще. Я и немецкий шпион, и агент мирового еврейства, и масон. Один мой коллега всерьез считает меня марсианином. Ваша версия будет выглядеть весьма бледно… Но к делу. Можете не затруднять себя уговорами. Вы, вероятно, уже догадались о моем ответе?

– Это нетрудно. Вы скажете, что мы – болтливые трусы, а вы пытаетесь делать реальное дело, что сейчас появился уникальный шанс ускорить и исправить человеческую историю, и ради этого можно пойти на определенные жертвы… Определенные кем? Вами?

– Именно так. Люди оказались в тупике, в страшном тупике. Вы знаете, сколько погибло в последней войне? А цифрами детской смертности интересовались? А что касаемо определенных мною жертв… Увы, операции без крови не бывает.

– Тогда почему под вашими знаменами воюют силы враждебные не только цивилизации, но и всему нашему миру? Почему среди ваших врагов – все, что осталось в этой стране здорового?

– Интересно, кого вы имеете в виду?

– Хотя бы представителей науки и деятелей здешней церкви.

– Вы имеет в виду христианство? Это, как вы наверняка знаете, еще очень молодая церковь, ее позиции весьма слабы. Ну, а ваши представители науки страдают близорукостью. К тому же мои противники действуют весьма недружно.

– А если они все-таки объединятся? Не боитесь?

– Представьте себе, нет. Не боюсь даже фанатиков, их легко натравить на таких же фанатиков, но с противоположным знаком. Я боюсь других… отрешившихся.

– Простите?

– Попытаюсь объяснить… Вы никогда не бывали в цирке? Там показывают фокусы. Помните факиров в Индии?

– Факиры в Индии не показывают фокусов. Они…

– Здесь это называется фокусами. Так вот, большая часть зрителей никогда не разгадает фокус, потому что смотрят на факира. В этом весь трюк. Но тот, кто почему-то отрешился, отвел глаза от приманки, может увидеть главное. Вот таких, отрешившихся, я побаиваюсь.

– Я вас понял. И поэтому вы раздуваете войну, чтобы все смотрели на факира?

– Зачем же так категорично! Я, как и мы все, против всякой войны. И очень жаль, что эти самые ваши представители науки до сих держат против меня камень за пазухой. Впрочем, это уже относится к повестке дня завтрашнего… точнее, уже сегодняшнего синедриона, перед которым мне хотелось бы немного отдохнуть. Все-таки я не марсианин!

– Я ухожу, Агасфер… Кстати, почему вы выбрали такое нелепое прозвище? Или вы считаетесь с традициями?

– В некотором роде так оно и есть. Здешние традиции, как и люди, весьма забавны.

– Вы уже второй раз повторяете это слово. Неужели вам ничуть не жаль этих людей?

– Жаль?! Знаете, мой друг, мое чувство юмора поистине ничто в сравнении с вашим!