Волшебник из третьего «г». Книга 1. Волшебная сила

Глава 2 Двенадцать и один

Сделав для себя малоутешительный вывод, что взрослые всегда правы, остаток вечера Коська провел бесцельно. Ему ничего не хотелось делать, даже уроки. Взял в руки книгу, но и самая интересная сказка, которую он мог читать с закрытыми глазами, сегодня казалась страшно скучной. Он и одной страницы не осилил. Включил телевизор, пощелкал по каналам и выключил.

– Одни и те же мультики по сто раз показывают, – проворчал он. – Писателей полным-полно. Что им трудно сочинять или не умеют? Вечно на экране этот глупый Слон с простуженным голосом и попугай, похожий на разукрашенное яйцо, – в голове Коськи что-то щелкнуло и он спросил сам у себя. – Интересно, где Слон простудился? В Африке же всегда жарко! Да и мороженого им не на что купить…

Когда один дома, все из рук валится. Книжки не шли на ум – глаза видели буквы, а до сознания не доходило. Игрушки так и не дождались Коськи. И лишь кот Пират, выпущенный из кладовки под «честное слово», угадал настроение мальчика и великодушно позволил погладить свою мягкую «тельняшку», подергать за рваное ухо и поиграть полосатым рукавом, а сам, прикрыв единственный целый глаз, лежал на Коськиных коленях и тихо мурлыкал.

– Если тебе нра-а-вится гладить меня, пожа-а-луйста. Я не про-о-тив. Тем более, что мне самому это нра-а-вится.

Так вдвоем они коротали время, дожидаясь возвращения мамы и папы.

Когда повернулся в дверном замке ключ, Коська выбежал в коридор. Он хотел было уже обнять маму, но его остановило удивленное восклицание.

– Что за чудеса? – спросила мама.

– Ты почему не спишь? – спросил папа.

Они возвращались домой, думая, что сын давно спит и никто не помешает им поспорить о спектакле. Ведь им так редко удается сходить в театр. А это такой праздник! И всякий раз, покидая сказочный храм искусства, они обещают друг другу приходить в театр каждый месяц, два раза в месяц. Но, конечно же, никогда не выполняют своих обещаний. А жаль. Взрослым не меньше, чем детям нужны сказки.

Коська, появившись перед летающими в облаках папой и мамой, оборвал красивую сказку родителей.

Папа посмотрел на маму, мама посмотрела на папу, оба пожали плечами, вздохнули и вернулись в такую не сказочную жизнь.

Коська, даже если бы и хотел, не смог понять, что с ними происходит. Ему уже расхотелось кого-нибудь обнимать и делиться своей маленькой тайной.

– Никому до меня дела нет, – бурчал он себе под нос. – Только и знают, что гонят. Всем я мешаю. «Иди поиграй», или «иди уроки учить», или «иди спать». Ничего себе, богатенький язык общения с сыном. Интересно, как они запоют, если я возьму и насовсем уйду!

Это неправда, Коську любили и даже очень любили. Но сегодня ему нужно было нечто большее – понимание.

Мысли Коськи были в волшебном мире сказки.

Мысли папы и мамы – в волшебном мире театра.

Как непросто им встретиться!

Коська повернулся и тихо-тихо побрел в свою комнату. Рядом с ним, касаясь ног мальчика, мягко вышагивал Пират. А следом шли мама и папа.

Коська опустился на край дивана, зажал коленями ладони и, покачиваясь, грустно разглядывал половичок под ногами.

Мама подсела к нему, нежно обняла за плечи и прижала к себе.

Папа встал у двери как часовой на посту. Он молчал, часовые всегда молчат.

Пират и Коська тоже молчали, хоть и не часовые. Пират, вообще-то мог бы и сказать что-то, но знал всего два слова: «мяу» и «мур». А их, хоть они и имели десятки оттенков и означали каждый раз что-то другое, все в семье выучили наизусть. Не повторяться же. У котов тоже гордость есть и иногда чувство меры.

Мама хотела сказать сыну какие-нибудь хорошие, добрые слова, но никак не могла выбрать – с какого начать.

Она рассеянно оглядела комнату и спросила:

– Зачем ты пустой лист на стенку повесил?

Как же он забыл, что мама всегда все замечает! Ну вот, теперь надо про Боровичка рассказать.

И Коська нехотя ответил:

– Он не пустой был.

– Что значит «не пустой»? – не понял задумчивый папа.

– Там Боровичок, и полянка, и лес были нарисованы, – буркнул Коська.

– И куда же все это подевалось? – спросила мама.

– Не знаю, – признался Коська и неожиданно засопел, готовый вот-вот расплакаться. – Исчезло куда-то.

Мама прижала к себе сына, улыбнулась и сказала весело.

– И ты из-за этого расстроился?

Коська кивнул.

– Ну и пусть исчезает, – попробовал пошутить папа. – А ты новую картинку повесишь, еще лучше этой.

Но мальчик решительно отказался.

– Пусть эта висит.

– Пустая?

– Он все равно придет! Я буду долго-долго ждать, – подумал секунду и добавил, – всю жизнь! До самой старой старости! Как ваш дедушка! И дождусь!

Коська пристально вглядывался в лист, словно надеялся, – сейчас начнут появляться очертания леса и полянки.

Папа стоял, стоял; ему очень сильно надоели эти рассусоливания. Он развернулся на пятках и сказал строго:

– Хватит сказки рассказывать. Посмотрите на часы! Спать давно пора! – И, уже выходя из комнаты, напомнил маме. – Завтра на один час раньше вставать.

Пират вспрыгнул Коське на колени, поднял вверх свой полосатый «рукав» и глянул хитрым глазом в лицо мальчика.

– Мяу, – только и сказал он, и стукнул «рукавом» по плечу.

Но Коське этого вполне хватило, чтобы заподозрить в последних словах, сказанных папой, что-то необычное.

– На один час раньше? – заглядывая папе в рот, переспросил он.

– Завтра начинается летнее время, – просто объяснила мама, словно то, что она знает, непременно должны знать все. – Стрелки всех часов переведут на один час вперед. Было двенадцать, станет один час ночи.

– Мяу, – вкрадчиво протянул Пират, как бы спрашивая: – «Ну, что ты теперь скажешь»?

Коська склонил голову на левое плечо.

– Двенадцать! – весело произнес он и быстро перевел ее на правое плечо. – Час.

Сегодня переход на летнее и зимнее время дело привычное. А в жизни Коськи это было в первый раз, и значит, необычное. А во всем необычном при желании всегда можно усмотреть волшебное, особенно если только и делаешь, что мечтаешь о нем. Еще и Пират подливает масла в огонь.

– «Ага, рядом!»

Ну как тут не поверить и не повеселеть?

Размышляя, он еще несколько раз повторил качания головой, не забывая произносить: – Двенадцать – час! – и, радостный, пожелал маме:

– Спокойной ночи!

Ему сразу очень-очень захотелось остаться одному. Кажется, сбывается! Сказка, наверное, уже притаилась за дверью и ждет, когда же ей позволено будет войти.

Пират полностью поддерживал мальчика, ударял хвостом по его руке. Он раскрыл было рот, тоже сказать: – «Спокойной ночи», – но передумал и только зевнул, и, подняв свой полосатый «рукав», очень важно пошел рядом с мамой – проводил ее до двери, а, когда щелкнул выключатель и в комнате Коськи стало темно, зеленый светофорный глаз Пирата проплыл до кресла и, сверкнув, погас.

– Мяу, – сонно произнес кот.

– Жди, – послышалось Коське.

И он принял твердое решение не сомкнуть глаз. Но решить – это одно, а не сомкнуть глаз – это другое. Особенно после уроков в школе и домашних заданий, игр на улице и скучания в одиночестве. По этой простой причине, когда Кукушка выглянула из своего окошечка и приготовилась отсчитывать полночь, она увидела, что мальчик самым непростительным образом спит и именно в этот волшебный час.

– Ку-ку! – начала отсчет Кукушка.

Но ее кукование не произвело на Коську никакого воздействия. Пират же, хоть и считал себя умным котом, во времени разбирался не очень. Зачем ему? Коты часов не носят, на работу им спешить не надо, значит и арифметикой голову забивать ни к чему. Кукует? Ну и пусть себе кукует, раз ничего больше делать не умеет. Дармоедкой не назовешь – есть-пить она не просит. И мешать никому не мешает – уже как-то привыкли.

– Ку-ку! – повторила Кукушка громче и с каждым разом вкладывала в голос все больше и больше силы, а одиннадцатый раз прокричала подобно отдаленному пушечному выстрелу, который тут же подхватило эхо.

Коська даже не пошевелился.

Кукушка в раздумье притихла и почесала деревянным крылом деревянный затылок.

– Вот ведь проспит, а завтра плакать будет, – пожалела она и впервые за все годы, что жила в часах, покинула свое место. Оттолкнувшись от окошечка, она расправила крылья и, пролетев через всю комнату, мягко опустилась на подушку возле Коськиного уха.

– Ку-ку, – уже охрипшим голосом прокуковала она в последний раз.

В темной комнате мелькнула еще более темная тень, и с криком «мяу» упала на подушку. Это Пират, следивший за Кукушкой, накрыл ее в надежде полакомиться. Но добыча пахла сухим деревом, пылью и немного машинным маслом. Кот покатал ее по подушке, разочарованно фыркнул и скинул ударом лапы с кровати.

Кукушка встряхнулась, погрозила коту и, обиженная таким грубым обращением, вернулась в свой часовой домик.

От этой бездумной выходки Пирата Коська и проснулся.

– Ты чего, котик? – сонно спросил он, затаскивая под одеяло обманувшегося Пирата.

– Мяу, – ответил кот и повел головой в угол, откуда по комнате рассыпалось мерное: «тик-так, тик-так, тик-так.»

Стрелки на часах, тесно прижавшись друг к другу, о чем-то шептались возле цифры «12». Вот они договорились. Маленькая стрелка оттолкнулась и перепрыгнула сразу на единицу. Она оглянулась и махнула рукой – большая стрелка кивнула ей и медленно поползла вдогонку.

Кукушка оповестила всех, кто мог ее слышать, о перемене во времени и скрылась в часовом домике. Коська проснулся, значит можно с чистой совестью отдыхать.

Мальчик, как завороженный, смотрел на тикающие часы.

– Двенадцать и один! – прошептал он. Весь его сон пропал в одно мгновение.

– Мяу, – согласился с ним Пират, схватил зубами одеяло и потянул его с мальчика.

Коська все понял Он торопливо встал, оделся потеплее и, стараясь не шуметь, прокрался к двери.

Кот не отставал от него ни на шаг.