Волшебный бумеранг

26. Катастрофа

Как-то после очередного возвращения с Фаэтона их навестил Рагуши. Его нельзя было узнать. На сей раз он даже не захватил с собой вина. И был до крайности нервозен.

- На Фаэтоне происходит что-то ужасное, - заговорил он, устало падая в кресло. - Шел я по улице. Вдруг на меня напало какое-то помрачение. Я сразу же перестал понимать, что со мной делается. Будто я заснул… Когда очнулся, я решил, что это случилось только со мной. Оказывается, все на протяжении пяти минут блуждали, будто лунатики. Говорят, что и сам Бессмертный пережил то же самое… Теперь он беснуется. Уничтожил уже нескольких советников и жрецов…

- А ты не преувеличиваешь? - откликнулся отец, не скрывая удивления.

- В столице схвачено трое беловолосых. И почему-то, - Рагуши с тревогой посмотрел на Колю, - среди них почему-то оказалась Лоча. Как она попала туда?…

- Лоча?! - крикнул Николай.

- Да, мой друг… У нее забрали тайный шахо,

Там была кнопка, назначения которой никто не понял. Во Дворце Бессмертного такая кутерьма…

- Где Лоча?!

- Бессмертный приказал держать ее во Дворце. Сам ее допрашивал. Но она молчит…

«Лоча, Лоча! - стучалось в Колиных висках. - Значит, она пошла в столицу, чтобы доложить Чамино о действии его станции!»

Он вспомнил, что восстание должно было начаться через полчаса после того, как станция оправдает надежды Чамино.

- Когда ты вылетел? - дрожащим голосом спросил он у Рагуши.

- На следующий день…

Все молчали. И Рагуши и Ечука хорошо понимали, что происходит сейчас в душе Акачи.

Но они не могли знать того, что знал он. Даже здесь, на другой планете, Николай не имел права разглашать тайны революции.

Если Рагуши вылетел на следующий день после проверки, значит Чамино еще не удовлетворен деятельностью станции. Наверное, ее волны не на всех влияли одинаково, а Чамино не успокоится, пока не добьется своего. Или, может быть, еще до сих пор не успели перерезать страшные кабели Бессмертного?…

Рагуши потратил на дорогу одни фаэтонские сутки. Значит, с момента проверки прошло почти двое суток. Сколько еще будут продолжаться дополнительные работы на станции? Что Бессмертный сделает с Лочей? Может быть, ее сейчас пытают?… Может, кто-то из беловолосых не выдержал пыток и Бессмертный уже знает о подготовке восстания? Нет, этого быть не может! Если Штаб послал в столицу Лочу, значит подбирались не случайные люди, а те, кто пользовался полным доверием. Они скорее погибнут, чем выдадут тайну Штаба.

Тревога и ожидание овладели всем существом Николая. Ему хотелось верить в то, что с Лочей ничего не случится, что ее скоро освободят.

Припомнились ее последние слова, и снова сердце сжалось от боли.

- Что же решил Бессмертный? - спросил отец.

- Бессмертный приказал срочно доставить тебя на Фаэтон. Он разогнал всех своих советников. Говорит, что все они идиоты. Был, мол, один умный, да и тот где-то теперь на горячей планете. Бессмертный думает, что ты один сможешь ему помочь…

- Я?! О-о, нет! Рагуши! Этого он не дождется. Передай Бессмертному, что я не желаю принимать его милостей.

Рагуши побледнел.

- А ты знаешь, чем это грозит нам обоим?… Если я не выполню его приказ, меня зажарят живьем. А ты… Он прикажет атлантам похоронить под водой весь этот материк!..

Ечука задумался. И после продолжительной паузы сказал:

- Есть только один выход… На Атлантиде знают, что ты полетел ко мне?…

- Ты с ума сошел, Ечука!.. Разве я мог полететь сначала на Атлантиду, а потом к тебе? Я никогда этого не делал…

Властно, тоном приказа, отец сказал:

- Ты немедленно вылетишь на Фаэтон. Из космоса передашь во Дворец Бессмертного, что летишь вместе со мной. А где-то на полдороге сообщишь, что твой реактор не слушается мозга управления. Что есть угроза взрыва… Потом устроишь взрыв…

- В ракете?!

- Зачем в ракете?! Тебе надо создать радиоактивную зону. А взорвалась ли ракета или мощная водородная капсула - кто это установит?…

Рагуши помрачнел. Поднявшись с кресла, он долго стоял у окна. Его треугольная фигура с широкими плечами на какое-то время закрыла свет. Седой чуб под скафандром был мокрым от пота.

- Я понял твой план, Ечука. Но где я потом спрячусь от Бессмертного?

- Здесь, рядом с нами.

- А мои дети на Атлантиде? Их земная мать… Мои милые внуки? Я больше не увижу их никогда?…

«Не тот уже Рагуши, - подумал Коля. - Старость притупила в нем готовность к самопожертвованию. Нет, он, конечно, не согласится».

- Да, - печально сказал отец. - Это очень большая жертва. Но пойми, Рагуши… Дело, которому ты отдал всю жизнь…

- Какое дело? - сердито воскликнул Рагуши. - Для меня это была только дружба. Дружба с тобой, с Шарукой… А ваши дела мне безразличны.

- Ты говоришь неправду, Рагуши, - усмехнулся отец. - Но пусть так, пусть только дружба. Все равно ты служил этому делу. Если погибнет наша колония… Этот материк будет безлюден до тех пор, пока земляне не научатся свободно передвигаться в пространстве. А какой же это прекрасный материк! Как может здесь забурлить разумная жизнь!..

- Его заселят атланты.

- Атланты?… - Отец измерил Рагуши суровым взглядом. - Ты веришь, что Фаэтон будет жить вечно? Ты знаешь о заветной кнопке Бессмертного?…

- Не может он этого сделать!.. Бог он или человек - не знаю… Но это невозможно! Ни для человека, ни для бога…

- Бог, у которого забирают власть, это уже не бог.

- Атлантида ведь не на Фаэтоне, - угнетаемый тяжкими мыслями, сказал Рагуши.

- Фаэтонцы на Атлантиде не вечны. Они умрут так же, как умрем и мы. А что они передали земным атлантам?… Научили их строить храмы. Привили тупой фанатизм - веру в могущество Бога-Отца. Создали касту рабовладельцев… А знаешь ли ты, сколько нужно этим людям, чтобы хорошо освоить всю планету?… Все ее земли, острова, материки… Тысячи земных оборотов, мой дорогой Рагуши!..

Рагуши думал с таким усилием, будто в голове у него вертелись тяжелые жернова. Наконец о: \ сказал:

- Я согласен, Ечука…

Вскоре они убедились, что инсценировка взрыва ракеты удалась блестяще. Корабль, отправленный фаэтонскими жрецами на место взрыва, обнаружил широкое поле радиации. Ничего более он не мог и не надеялся там найти.

Рагуши поставил свою ракету среди могучих деревьев недалеко от помещений, в которых жили дети. Строения эти были расположены так, что их трудно было заметить с воздуха.

Раньше космонавт, прилетая к отцу, не разрешал пользоваться стеной горизонтов в своей ракете. Теперь это для Рагуши не имело никакого значения, так как он не собирался возвращаться во Дворец Бессмертного. Единственное, чего не мог позволить Рагуши, - это посылать передачи на Фаэтон: их бы немедленно обнаружили!..

Ни Ечука-отец, ни Рагуши никогда не принимали передач с Материка Свободы. Поэтому можно понять, с каким волнением они подошли к матовому экрану, который занимал большое пространство между потолком и полом корабельного салона. Волновался и Коля. Что делается теперь на Фаэтоне?…

Было это вечером, когда салон космического корабля заполнили тропические сумерки.

Включив стену горизонтов, колонисты услышали тревожный голос диктора Материка Свободы. Изображения еще не было - оно появится чуть погодя, - но оттого, что говорил диктор, их лица сначала покрылись холодным потом, а через несколько секунд засветились радостью.

- Юпитер! Юпитер! - звал диктор. - Я Фаэтон… Продолжаю, продолжаю!.. Они окружили Дворец Бессмертного… Они летают над ним без всяких препятствий… Скованные сном, легионы Бессмертного бессильны… Пока еще не пролилось ни единой капли крови…

- Свершилось! - радостно воскликнул Коля, сжимая в объятиях то космонавта, то отца. - Революция! - крикнул Николай. - Это действует станция Чамино!..

Задыхаясь, он объяснил то, что сейчас происходило на их родине.

Весь экран заполнили человеческие фигуры в белых плащах. Это была Армия первого удара, которой

командовал Лашуре. Бойцы летали над куполом Дворца Бессмертного, рассекая пластмассовые стены лучами жуго. Вот они сотнями спускаются в громадные залы Дворца, бегут по лестнице, наталкиваются на силуэты карателей, стоящих неподвижно, словно статуи.

Советники и жрецы застыли в тех же позах, в которых их застали волны Чамино. Бойцы в белых плащах отбрасывают их прочь, жрецы падают, но позы их не меняются, они будто окаменели.

На экране возникла коренастая фигура Лашуре. Он кричит:

- Ищите Единого! Ищите Лочу!..

- Гашо! - крикнул отец, узнав младшего брата. Казалось, каждая морщинка засветилась на его старческом лице. - Рагуши, ты видишь?… Это мой брат Гашо! Он командует повстанцами…

Народные бойцы спускались в города, обезоруживали карателей, занимали храмы и контрольные пункты, стаскивали окаменевшие фигуры жрецов в подвалы храмов, где раньше пытали людей. Теперь туда складывали штабелями, словно бревна, жрецов. Пусть полежат до поры до времени.

Николай понимал, что Материк Свободы стремился к тому, чтобы ход революции сохранился в Пантеоне Разума во всех своих величественных подробностях. Пантеон видел сейчас всю планету. Не было ни одного уголка, куда бы он не мог заглянуть волнами своих приборов, не говоря уже о стенах горизонтов и тысячах шахо, при помощи которых он очень легко получал информацию. Эта информация обрабатывалась молниеносно. На Юпитер передавалось самое существенное - как бы сконденсированные сгустки событий…

На экране возник Штаб повстанцев. Чамино был охвачен бешеной энергией, он ощущал революцию каждым нервом. Все, что происходило на поверхности, сразу же отражалось на штабной стене горизонтов. Это позволяло Чамино отдавать необходимые распоряжения и команды.

«Где же Лоча? Где Бессмертный? - с нарастающей тревогой думал Николай. - Почему они выпали из поля зрения Пантеона?»

- Значит, революцию возглавил Чамино, - с удовольствием отметил отец.

- А сам он впоследствии не сядет на место Бессмертного? - скептически спросил Рагуши.

- Нет, мой друг. Такие ошибки не повторяются.

- Наоборот! Мне кажется, что вся история человечества состоит из повторения одних и тех же ошибок.

- Возможно. Но только до тех пор, пока человечество не освободило свой разум от подпорок. Этими подпорками я считаю человеческий эгоизм, который в переходный период иногда помогает развитию… А сейчас… Сейчас разум созрел - прочь подпорки!..

Но вот, наконец, они увидели фигуру Бессмертного. Его широкая борода и суровые черты лица обычно пробуждали трепет. Сейчас же Бессмертный улыбался, и это было неестественно, в это невозможно было поверить. И нее же он улыбался. Улыбка его была страшной. В ней чувствовалось такое высокомерие и такое презрение ко всему живому - к мирам, к светилам, к безграничной вселенной, что Рагуши и Николая объял ужас. Только Ечука-отец нашел в себе силы сказать:

- Он у пульта Солнечного Кольца!.. Там стены и двери из такого материала, что его не пробьет никакая сила. Нельзя даже бросить бомбу…

Прозвучал голос-гром:

- Богоотступник Чамино! Ты слышишь голос Всевышнего?…

В то же мгновение на экране появилась фигура Чамино, а Бессмертный исчез. Пантеон Разума предоставил слово вождю повстанцев.

- Я слышу тебя, Ташука!.. Для нас ты не бог, не всевышний и не бессмертный, - спокойно сказал Чамино. - Ты только устаревший эксперимент фаэтонской медицины. Слушай, Ташука! У тебя нет армии. Ты остался один. А нас миллионы, сотни миллионов. Мы не хотим крови. Все твои легионеры, объятые сном, будут возвращены к нормальной жизни. Все жрецы, советники и служители твоих храмов получат право обычных граждан. Тебе, Ташука, мы также не собираемся укорачивать век. Мы только заберем у тебя власть над Великим Солнечным Кольцом. Мы откроем твой дворец. Он станет доступен всем. Мимо тебя ежедневно будут проходить люди, чьим властелином ты был недавно. Мы не запретим склонять перед тобой колени, так как не считаем, что такое запрещение необходимо. Но наши ученые будут объяснять людям, что никаких тайн в твоем бессмертии нет, что каждый человек может стать таким же бессмертным, как ты. Поэтому ты навеки останешься бессмертным, только это слово мы напишем с маленькой буквы. Неужели же за эту большую букву ты начнешь борьбу против своего народа? Опомнись, Ташука! Открой двери к пульту Солнечного Кольца. Иначе мы вынуждены будем применить силу…

Чамино исчез, появилась фигура Бессмертного.

Волны Чамино на него не действовали. Николай понял: стены помещения, где находился пульт управления Солнечным Кольцом, покрыты слоем защитного вещества. А может, Единый разгадал секрет, который попал ему в руки вместе с разведчиками повстанцев?

- Как ты смеешь, никчемная букашка, так разговаривать со своим богом? - сурово сказал Единый. - Неужели тебе не известно, что я имею власть не только над нашей планетной системой?… Тысячи звезд и планет, которые смертный человек видит невооруженным глазом, - это мои владения. Вся Галактика из конца в конец принадлежит мне. Давно уже богоотступнические племена, погрязшие в грехах, побуждают меня совершить страшный суд. Но до сих пор я терпел. Теперь я не имею права терпеть, так как грехи стали перебрасываться с планеты на планету.

Прозвучал спокойный голос Чамино - самого его на экране не было.

- Ташука! Ты не имеешь права угрожать взрывом Солнечного Кольца. Тебя родила фаэтонская мать.

На лице Бессмертного снова появилась страшная улыбка.

- Меня породил мой собственный гений, чтобы сделать Властелином вселенной. Не играй с огнем, еретик!.. Если мои слова не способны вернуть тебя в лоно божье, послушай эту грешницу. Она признала власть Всевышнего и этим искупила свои грехи.

Рядом с Бессмертным появилась Лоча. Сердце Коли забилось сначала от радости (жива, жива!), а потом от невыносимого страха. Лицо ее было печальным, но таким же прекрасным, как всегда. Она была в одежде святей - в черном плаще с шестиугольной звездой на груди. Лоча сказала:

- Мой любимый брат! Я подчинилась власти Бессмертного. Я дала слово навеки поселиться в храме божьем, чтобы своими молитвами прославлять его мудрость и могущество. Его гениальный разум разгадал тайну наших шахо. Теперь они защищают нас обоих - Бессмертного и меня…

- Что ты говоришь?! - не помня себя, крикнул Коля. - Лоча, Лоча! Как ты смеешь!..

- Я хочу, чтобы ты меня услышал… - Ее глаза вспыхнули молнией, и она крикнула: - Не верь, не верь ни одному слову Единого! Посмотри, какой он ничтожный… - Лоча прыгнула к Бессмертному и толкнула его маленьким кулачком в грудь. Бессмертный пошатнулся и как-то потешно упал на пол. - Ты видишь, видишь? Пусть это увидят все люди на планете!.. Передай это всем, всем, всем!..

Какое-то мгновение на экране еще оставалось перекошенное от злости лицо Бессмертного. Но на нем уже не было ни единой черточки, придававшей ему божественное величие. Один жест слабосильной женщины развенчал Бессмертного до конца. Он, видимо, и сам понял, что его власть над людскими душами окончилась навеки: кто не видел сегодня на экранах этой сцены, увидит завтра, через оборот, через тысячу оборотов! Этот эпизод зафиксирован сотнями приборов, способных воссоздавать его множество раз. Какой же теперь из него бог?… Бессмертный знал, что эта сцена была передана Материком Свободы во вселенную. От Галактики к Галактике свидетельство его ничтожества будет путешествовать вечно, и на каждой планете, которая впоследствии примет эту передачу, так же потешно, как и сейчас, он будет падать от легонького толчка бесстрашной фаэтонки. На далеких планетах будут смеяться дети, а старые люди, поучительно поднимая палец, будут говорить: такая судьба ждет всех претендентов на трон Всевышнего.

Могуществу - конец! Остался только смех, который покатился эхом во вселенную.

На экране все исчезло. И прозвучал голос Чамино:

- Спасибо, сестра! Ты сделала то, на что не отважился ни один человек на протяжении шести тысяч оборотов. Ты свалила Бессмертного!.. Армиям больше нечего делать.

Но это было не так. На экране возник пульт управления Великим Солнечным Кольцом. Маленькая, едва заметная кнопка - к кнопке потянулась чья-то рука. Это была рука Бессмертного! Вот и он сам вырос на экране. В оловянных глазах смертельный ужас, но рука тянется все выше и выше… Она то замирает, то снова поднимается с намерением прикоснуться к той кнопке, в которой таится смерть, гибель целой Галактики! И вновь прозвучал голос Чамино:

- Ташука! Ведь у тебя же человеческий мозг…

Но Бессмертный словно не слышал Чамино. Его рука дрожала от безумного страха, но то, что он стал посмешищем вселенной, побуждало к мести. Никто не помешает ему совершить свой страшный суд!.. Даже Пантеон Разума, поднявший тревогу на Материке Свободы. Дрожащий палец дотянулся до кнопки и… нажал ее!

Рагуши и Ечука оцепенели от ужаса. Только Николай остался спокоен. Он был уверен, что кабели перерезаны, иначе Чамино не поднял бы народ на восстание. Спокоен был Коля и за Лочу: один Бессмертный без своих помощников ничего не сможет с ней поделать.

Чамино проговорил:

- Ташука! Тяжело поверить в то, что человеческий мозг способен на такое ужасное преступление. Но ты доказал сейчас Фаэтону и вселенной, что нет преступления, на которое не пошел бы человек, считающий себя богом… Теперь кончай свою игру! Все кабели перерезаны…

И снова Ташука засмеялся. И смех его был страшен. Конвульсивными движениями он расстегнул одежду на груди и достал из-за пазухи небольшой, овальной формы медальон. Он чем-то напоминал медальон Эло Первого, но, видимо, у него было иное назначение. С глазами, полными ужаса, к Ташуке прыгнула Лоча…

В это время по всему Материку Свободы тревожно завыли сирены и тысячи инженеров слетелись к Пантеону Разума.

Пантеон Разума на все стены горизонтов молниеносно передал чертеж аппарата, который мог бы нейтрализовать волны, с помощью которых Ташука собирался пустить в действие всю взрывную силу Солнечного Кольца. Но было уже поздно!..

Лоча поняла, что медальон Бессмертного - это крошечный аппарат смерти. Но у нее не хватило сил для того, чтобы оторвать пальцы планетоубийцы от кнопки на его ужасном медальоне. Какое-то время между Лочей и Ташукой шла борьба. Ташука не выпускал из рук губительный кусочек металла, палец его придвигался все ближе и ближе к темной точке, которая была словно последней точкой в великой книге жизни могучей, разумной планеты…

Все учел Чамино. Все, кроме того, что учесть было невозможно. Ибо невозможно создать преграду волнам, ни разу себя не проявившим. Именно этим и воспользовался убийца планеты. И еще тем, что нормальному человеку трудно представить себе меру подлости того, кто считает себя богом. Ведь до последней минуты люди все-таки думают о нем, как следует думать о людях - применяя собственные мерки…

Салон, где сидели трое фаэтонцев, не имевших теперь родины, сразу же заполнила темнота тропической ночи. Экран умолк - теперь уже навеки. Светлая точка какое-то время еще трепетала на нем, но потом и она растворилась во мраке…