Пекарня Чудсов. Волшебство на один укус

Глава 3 ПППТ

Выйдя из главного здания фабрики, мистер Маслоу и мистер Керр усадили Роз и Гуса на заднее сиденье гольф-карта[13].

– Итак, вперед! – бодро объявил мистер Маслоу. – Туда, где вершится волшебство!

– Волшебство? – переспросила Роз. Неужели в корпорации «Лучшесс» есть свои кухонные волшебники? Нет, невозможно! Или…

– Это фигура речи, – пояснил мистер Маслоу. – Конечно же, я имею в виду волшебство промышленного производства.

– А-а, – облегченно выдохнула Роз.

– Ну все, с меня хватит, – раздраженно прошептал из рюкзака Гус.

Гольф-карт, за рулем которого сидел мистер Керр, двигался мимо десятков складских помещений, похожих на коробки одинакового безжизненно-серого цвета. В проулках между ними виднелись такие же склады, отчего Роз начало мерещиться, будто она попала в лабиринт из серых коробок и выхода из него нет. Строения были такими высокими и стояли так плотно друг к другу, что между ними не могли протиснуться даже солнечные лучи, и потому ранним вечером на территории корпорации «Лучшесс» было темно как ночью.

Роз знала, что после заката, через час с небольшим, ее исчезновение по-настоящему встревожит родителей. Девочка подумывала удрать, на ходу выпрыгнув из машины, но в какую сторону бежать? Унылые склады тянулись без конца.

– Сколько же тут зданий? – делано непринужденным тоном спросила Роз.

– Только в одном этом комплексе более ста семидесяти пяти, – с гордостью ответил мистер Маслоу. – В Канаде у нас есть еще одно предприятие, поменьше – там всего сто двадцать пять объектов.

После довольно долгой поездки мистер Керр остановил гольф-карт перед серым ангаром, помеченным огромными цифрами 6 и 7. Вытащив из внутреннего кармана пиджака портативную рацию, он негромко произнес в динамик:

– Мардж, зона ПППТ, прием.

Неожиданно часть передней стены ангара поползла вверх, как автоматическая дверь в гараже, и мистер Керр въехал в открывшийся проем. Затем дверь опустилась на место, и гольф-карт оказался заперт в абсолютно темном, обдуваемом кондиционированным воздухом пенале.

Когда пол под днищем автомобиля задрожал, Роз поняла, что они находятся в лифте. Минуту спустя гольф-карт выехал на огромную кухню, полы в которой были выложены линолеумной плиткой цвета ржавчины. Центральное место на кухне занимали длинные поварские столы, за которыми в ряд стояли духовые шкафы самых современных моделей. По периметру помещения были расставлены все мыслимые и немыслимые кухонные приспособления: мощные планетарные миксеры, фритюрницы, тостеры и блендеры, жаровни и решетки-гриль, кастрюли и сковороды из нержавейки, также имелась подвесная рейка с двумя десятками кулинарных лопаток самых разных цветов и размеров.

Роз ахнула. Плохо, что ее привезли сюда против воли, однако она не могла не признать, что сама по себе кухня великолепна. Оснащение было почти идеальным, не хватало разве что секретного подвала с волшебными банками из синего стекла, такого как дома.

– Впечатляет, правда? – произнес мистер Маслоу. – Это наша экспериментальная кухня.

Он щелкнул пальцами, и из узкой дверцы с табличкой «Пекарское крыло», скрывавшейся в дальнем углу, вышла небольшая колонна мужчин и женщин в белых лабораторных халатах, фартуках и поварских колпаках. Промаршировав в ногу, шесть пекарей заняли места за металлическими столами и вытянулись по стойке смирно.

Все шестеро были почти одного роста, невысокими – то есть примерно как Роз – и очень упитанными. При взгляде на каждого по отдельности полнота была не слишком заметна, однако стоило увидеть их вместе, и в глаза сразу бросалось общее сходство – лишний вес.

Кроме того, все они улыбались – не так, как улыбаются по-настоящему счастливые люди, а скорее, как если бы невидимые рыболовные крючки растягивали их рты за уголки.

– Отчего они такие круглые? – шепнул Гус на руках у Роз. – Чуть толкни, и покатятся.

– Тсс, – шикнула на него девочка. – Я не знаю.

Мистер Маслоу подошел к одному из столов и наклонился.

– Пятно! – Он с улыбкой показал пальцем на безупречно чистую, сияющую поверхность. – Кто-то не вытер пятно. – Он резко щелкнул пальцами.

Один из пекарей, охнув, подбежал к шкафам у стены, схватил белоснежное полотенце и очищающий спрей, потом торопливо вернулся и начал энергично оттирать пятно.

Мистер Маслоу извлек из кармана увеличительное стекло, внимательно рассмотрел столешницу с его помощью и кивнул:

– То-то же. – Он снова выпрямился, звучно прочистил горло и обратился к Роз: – Перед тобой лучшие пекари, владеющие всеми тонкостями производства нашей непревзойденной линейки продуктов. С этой минуты все они подчиняются тебе, Розмарин Чудс.

– Э-э… ладно, – сказала Роз.

Все пекари как по команде перевели глаза с мистера Маслоу на нее. Женщина, стоявшая дальше всех, явственно сглотнула.

– А это Мардж, старший пекарь.

У женщины за ближайшим к Роз столом были пухлые румяные щеки. Из-под поварского колпака выбивались короткие каштановые волосы. Полные, сочные губы напоминали засахаренную вишню в ликере, а курносый носик – крохотный капкейк. Карманы ее фартука топорщились от бумажных листков и карточек с рецептами.

– Я Мардж, главная по выпечке, – представилась женщина. – Разрешите познакомить вас с персоналом. Это Нин, специалист по глазури. – Мужчина с коротким ежиком черных волос, тонкими бровями вразлет и крупной родинкой над верхней губой приветственно вскинул руку. – А это Жасмин, она специализируется на УТИ – улучшении текстуры изделий, – продолжала Мардж, двигаясь вдоль столов. Жасмин, обладательница двух длинных темных кос, кивнула, и широкая улыбка, словно приклеенная к ее губам, сделалась еще шире. – Текстура изделия, как вы, несомненно, знаете, – это важнейший фактор. Нашего следующего сотрудника зовут Джин, он отвечает за начинки, и зефирные, и фруктовые. – У Джина были рыжевато-коричневые усы и длинные кудрявые волосы, убранные под сеточку. – И наконец наши близнецы, Мелани и Фелани, мастера ореховой крошки и посыпки соответственно.

В конце шеренги стояли две веснушчатые девушки с короткими светлыми волосами. Они замахали руками и заулыбались так старательно, что над зубами показались десны.

«Эти люди улыбаются, потому что запуганы», – мысленно отметила Роз. «Они все до смерти боятся мистера Маслоу», – догадалась она.

– Вот и вся команда, – закончила представление Мардж.

– А это, – мистер Маслоу театрально взмахнул костлявой и белой, как рыбье брюхо, ладонью, – мисс Розмарин Чудс, ваш новый директор по ПППТ.

– Она гораздо моложе предыдущей директрисы, – заметила Мардж и поспешно добавила: – Но так же достойна уважения!

Роз нахмурилась:

– Что за ПППТ? Похоже на звук, с которым Гус выкашливает шерстяные комки.

Пекари тихонько засмеялись.

– ПППТ – это наша продукция, выпечка и снеки. «Дамки», «Лунастики», «Суперштучки» – все это различные типы ПППТ, пищеподобных потребительских товаров.

– Пищеподобных? – озадаченно переспросила Роз.

– Из-за большого количества консервантов и химических добавок, которые мы используем в производстве наших вкуснейших изделий, правительство классифицирует их не как пищевые, а как пищеподобные. – Мистер Маслоу пожал плечами, словно речь шла о мелком недоразумении, и подмигнул Роз: – Но мы-то с тобой знаем, что правительство частенько допускает ошибки, верно?

Роз подумала о дурацком законе, из-за которого закрылась пекарня «Следуй за чудом», и кивнула:

– Да уж.

Мардж подошла к ней и только теперь обратила внимание на серый меховой клубок у нее на руках.

– Божечки мои, котик! – заворковала она, бережно взяла Гуса и принялась баюкать на груди, точно младенца.

– Больше всего на этом скромном и милом, как яблоко в тесте, земном шарике я обожаю забавных пухлых котиков с инопланетянскими глазами и завернутыми ушками!

Гус устремил на круглолицую пекаршу взгляд, исполненный презрения.

– На кухне никаких кошек! – Мистер Керр забрал у Мардж кота, запихал его обратно в рюкзак Роз и резко вжикнул застежкой-молнией.

Из глубин рюкзака до Роз донесся печальный вздох скоттиш-фолда.

– Я могу начинать прямо сейчас? – спросила она.

Ей не терпелось поскорее разделаться с этим глупым заданием и вернуться домой к родителям, которые, она знала, уже вне себя от тревоги.

– Вот это я понимаю – боевой настрой! – похвалил мистер Маслоу. – Но нет, сегодня уже поздно. Приступишь к работе завтра с утра.

– Вы хотите, чтобы я тут ночевала? – возмутилась Роз. – Так мы не договаривались!

Мистер Маслоу скрипнул зубами, но изобразил дружелюбие:

– Учитывая, что тебе предстоит улучшить пять рецептов за пять отведенных дней…

– Пять дней? – потрясенно ахнула Роз. Она рассчитывала провести здесь самое большее несколько часов, а не дней!

– Понимаю, обычному пекарю этого времени не хватит, – потирая губу, произнес мистер Маслоу, – но разве ты не великая… – он кашлянул в кулак, – Розмарин Чудс? Самая юная победительница этого, как его «Гала-что-то-там»?

– Конкурс назывался «Гала де Гато Гран», – поправила Роз.

– Да знаю я, – небрежно отмахнулся мистер Маслоу. – Просто хотел дать тебе понять, что особо этим не впечатлен. Так вот, чтобы с максимальной отдачей провести пять дней до… кхм… пять отведенных дней, ты будешь жить тут. Твоя комната наверху, в блоке с видом на экспериментальную кухню. Начиная с завтрашнего утра ты будешь руководить, а Мардж и ее команда – воплощать в жизнь твои гениальные идеи. Пекари находятся в твоем распоряжении постоянно. Если в три часа ночи к тебе во сне придет озарение, просто разбуди Мардж, и она немедленно всех соберет.

– Так пекари тоже проживают здесь? – Роз с беспокойством огляделась по сторонам.

– Разумеется, – подтвердил мистер Маслоу. – В пекарском крыле. А где еще им жить?

– Может быть, в городе? – намекнула Роз. – Со своими семьями?

– Ну что ты, нет, конечно. – Мистер Маслоу рассмеялся, как будто Роз удачно пошутила. – У нас проблема с рецептурой, Роз, а подобная проблема требует круглосуточного поиска решений. Какое значение имеют дом и семья, когда нам срочно необходимо улучшить состав изделий? Никакого! Единственное, что важно для меня, корпорации «Лучшесс» и тебя самой, – это совершенная рецептура. – Костлявая рука мистера Маслоу легла на плечо Роз; ей показалось, будто по коже провели граблями. – До тех пор пока задача не будет выполнена, пекари останутся здесь. Как, впрочем, и ты. Спокойной ночи, Роз, увидимся утром.

Металлическая винтовая лестница в углу кухни привела Роз в комнату под потолком, которая словно парила в воздухе. Гус тихонько посапывал в рюкзаке, так что за него девочка не переживала.

Стеклянная комната с видом на экспериментальную кухню напоминала большой аквариум на полке, и рыбкой в этом аквариуме была Роз. Мардж погасила на кухне свет, члены ее команды разошлись по своим комнатам в пекарском крыле. Только одно оконце в комнате Роз выходило во внешний мир – крошечное окошко тридцать на тридцать сантиметров прямо над кроватью. Мягкий свет июньских сумерек просачивался сквозь него в спальню и отражался от металлических столов на темной кухне внизу.

В комнате имелись односпальная кровать, застеленная белым пуховым одеялом, железный письменный стол с настольной лампой и небольшой деревянный комод. За дверью в задней части комнаты располагался белый кафельный санузел. В ванной Роз обнаружила комплект полотенец, на каждом из которых красным шелком была вышита монограмма «Лучшесс».

На письменном столе стоял стакан молока и блюдце с подсохшим печеньем. «Ужин?» – подумала Роз.

Она вдохнула поглубже: в комнате пахло чем-то знакомым, хотя чем именно, вспомнить она не могла. Слабый аромат парфюма? Что-то цветочное… Роз тщетно напрягала память. Может, это просто старый добрый дух пекарни?

По углам висели подвязанные лентами шторы. Роз развязала ленты и задернула шторы, скрыв себя от чужих глаз, затем расстегнула рюкзак и вытряхнула кота на кровать.

– О-о, – Гус потянулся после сна, – мы уже дома? – Он покрутил головой по сторонам, уселся на задние лапы и обвернулся хвостом. – А я так надеялся, что все это лишь дурной сон.

– Увы, нет, – покачала головой Роз.

Она взяла одно печенье и разломила его пополам, одну половинку закинула в рот, другую протянула Гусу. Отхлебнула молока.

– Ничего, Рози, – жуя, проговорил скоттиш-фолд. – Мы им еще покажем! Мы ведь коты! Самые хитрые, умные и коварные противники на всем белом свете! Мы самые…

– Из нас двоих кот только ты, – нахмурилась Роз, – а я всего лишь девочка.

– Ну, это формальность, – небрежно бросил Гус. – Я что хотел сказать – мы справимся. Мы есть друг у друга. – Он широко зевнул.

Роз приоткрыла окошко над кроватью и высунула голову. Комната располагалась высоко, и все, что было видно из окна, – это крыши складов, тянувшиеся в бесконечность. На линии горизонта темнела колючая проволока. «М-да, через окно отсюда не сбежать», – подумала Роз.

Небо окрасилось в темно-лиловый – цвет спелой сливы; кое-где сквозь плотные тучи пробивались тоненькие ярко-оранжевые ручейки. Родители Роз уже наверняка бьют тревогу. Они позвонят в полицию, полицейские обыщут весь городок, найдут велосипед Роз, брошенный на Воробьиной горе возле автомастерской, и Девин Стетсон расскажет им, что свою последнюю доставку Розмарин Чудс сделала около трех часов дня. Станет ясно, в какое время она пропала.

Роз прерывисто вздохнула. Она просто хотела вернуться домой. Ей не хватало сестренки, мамы с папой, Балтазара и Чипа… и даже братьев!

– И зачем только я захотела покончить с выпечкой, – пробормотала она себе под нос. – Лучше бы я никогда не загадывала желание, тогда бы ничего этого не случилось!

– Твое желание тут ни при чем, – возразил кот, – так что прекрати себя казнить, лучше ложись спать. Вот кошачий ключик к решению всех проблем – как следует выспаться. Утро вечера мудренее. Кстати, молочком поделиться не хочешь?

Роз перевела взгляд на полупустой стакан.

– Ох, Гус, прости. Как невежливо с моей стороны. – Она наклонила стакан к полу и позволила коту вылакать оставшееся молоко. – О нет! – простонала Роз, оглядев свою одежду. – У меня нет пижамы!

– У меня тоже, – невозмутимо ответил кот. – И я, как видишь, не жалуюсь.

Роз закатила глаза, подошла к комоду и принялась по очереди выдвигать ящики. В них оказались белые хлопчатобумажные штаны всех размеров, такие же белые поварские кители, колпаки и мужское нижнее белье.

– Серьезно? – Роз взяла в руки нераспечатанную упаковку мужских трусов. – Я должна надеть это?

Гус, извернувшись, насколько мог, старательно вылизывал спину.

– Фу, прочь, прочь, грязь! – шипел он. – Я чищу шерстку с тех пор, как мы сюда попали, и все равно не могу избавиться от этой проклятой муки!

Роз снова села на кровать. Девочка и кот прижались друг к другу, и Роз задумалась о том, чем в эту минуту занимались бы ее родные, будь она дома. Вот Лик бурно негодует из-за попыток вытряхнуть ее из грязных шортов и футболки и переодеть в пижаму. Алфи, соорудив из настольной лампы Роз прожектор, стоит в луче света, зачитывает свеженаписанные шутки и жестами утихомиривает невидимых зрителей, покатывающихся со смеху. Тим репетирует перед зеркалом новые томные позы, готовясь к гранд-финалу – последней учебной неделе. А мама и папа…

Нервы Роз не выдержали. Она сглотнула слезы. Ничего этого сейчас не происходит. Вся семья без ума от беспокойства, никто не ест и уж тем более не спит. Роз обязана придумать, как связаться с близкими!

Отодвинув штору, она устремила взгляд на очертания кухонной техники, черневшей этажом ниже, но зацепиться глазу было не за что.

– Это очень, очень странное место, – заключила Роз.

– Вот-вот! Разделочные столы из нержавейки и линолеум на полу – жуть, – поддакнул кот.

– И еще, – Роз начала почесывать коту шейку, и Гус, заурчав, блаженно закрыл глаза, – все пекари дико боятся этого мистера Маслоу. А что они производят? Пищеподобные продовольственные товары! Обычная выпечка сделана из натуральных продуктов, она вкусна и полезна. Это пища, а не «продовольственный товар», похожий на пищу.

– Ко всем прочему, нас похитили, – напомнил Гус.

– Не хочу я совершенствовать их идиотские ПППТ, – заявила Роз. – Надо бежать отсюда. Если найдем, где скрыта кнопка лифта, сможем спуститься на первый этаж.

– И что потом? – поинтересовался Гус. – Перелезешь через тот забор с колючей проволокой? – Роз не отвечала, и Гус, открыв глаза, опять взялся умываться. – Не могла бы ты включить настольную лампу? – попросил он. – Ничегошеньки не вижу.

– Я думала, коты хорошо видят в темноте! – воскликнула Роз.

– Мы говорим так, только чтобы произвести впечатление на людей. Ночью я вижу так же плохо, как и ты, – признался Гус.

Роз зажгла свет и посмотрела в окно. Снаружи царил непроглядный мрак.

– Родители, должно быть, в панике, – сказала девочка. – Наверное, думают, что я умерла. – Она плюхнулась на живот и зарылась лицом в подушку.

Гус прекратил вылизываться и переместился ей на голову – таким способом скоттиш-фолд давал понять, что не находит слов. Несколько секунд спустя он прыгнул через всю комнату и приземлился на комоде.

– Котофон! – воскликнул Гус.

– Что? – Роз приподнялась на локте.

Гус уселся на задние лапы и захлопал передними.

– И как я мог забыть про Котофон! Конечно, нас он отсюда не вытащит, но с его помощью мы передадим семье, что ты жива. В плену, но жива. И они не будут так сильно волноваться.

– Отлично! – Роз накрыло волной облегчения. – Но что это за штука, твой ка-та-фон?

– Котофон – это информационная сеть, – пояснил Гус. – В какой-то исторический момент представители всех кошачьих пород собрались вместе и решили: несмотря на то, что в душе каждый из нас может считать свою породу лучшей – хотя на самом деле это глупо, ибо на свете объективно не существует более совершенной породы, чем скоттиш-фолд, – в трудные времена мы должны объединяться ради общего блага. Задолго до появления человечьих социальных сетей мы создали первую в мире социальную сеть и назвали ее Котофоном. Если я передам сообщение какому-нибудь коту, – продолжал Гус, – он передаст его другому, тот – третьему, и так до тех пор, пока весточка не дойдет до нужных ушей. Получается не быстро, но все работает.

Роз боялась, что Гус сочинил эту байку, просто чтобы ее подбодрить, однако она действительно немного воспрянула духом.

– Я считала тебя единственным говорящим котом, – недоверчиво произнесла она.

– Узость твоего мышления поражает, – попенял ей Гус. – В отличие от меня, большинство кошек не знает английского, но все мы говорим на фелиньем. Люди нашего языка не слышат, но мы общаемся именно на нем.

Роз так обрадовалась существованию Котофона, что даже не обиделась. Пускай она не может выбраться из заточения на этой фабрике, но мама и папа хотя бы узнают, что с ней все в порядке.

– А как ты передашь весточку другим кошкам? Где их тут найти? – спросила она.

– Ясное дело, мне придется улизнуть.

– Но как?

Гус вскочил на подоконник и выглянул вниз, затем подошел к стеклянной стене, выходившей на экспериментальную кухню.

– Вон, видишь шланг?

Роз всмотрелась в темноту и действительно разглядела белый пожарный рукав, свернутый в бухту и закрепленный у стены.

– Хочешь, чтобы я спустила тебя через окно на этом шланге? – спросила она.

– Нет! – воскликнул Гус. – Не собираюсь я цепляться за шланг, еще когти сломаю. Ты привяжешь пожарный рукав к лямкам своего рюкзака, я залезу в рюкзак, и ты аккуратно спустишь его на землю.

Прошло всего несколько минут, а Роз, перегнувшись через подоконник, уже наблюдала, как Гус выпрыгнул из рюкзака и, подняв хвост трубой, растворился во мраке.

Без кота Роз стало одиноко. Обычно Гус спал вместе с ее младшей сестренкой Лик, однако его гортанное мурлыканье перед сном было таким громким, что Роз слышала его с другого конца комнаты, словно умиротворяющий шум ночного океанского прибоя. Присутствие Гуса успокаивало лучше любого генератора белого шума.

«Может, и мне стоило бы попробовать спуститься по шлангу», – подумала Роз, однако здание было чересчур высоким, а выход с территории располагался слишком далеко. И куда бежать, когда она выберется наружу, если выберется? Роз понятия не имела, где находится и в какой стороне ее дом – на юге? на западе? Единственный способ обрести свободу – улучшить пяток рецептов. Вряд ли это будет так уж сложно. Может, она даже управится быстрее, чем за пять дней.

Роз втянула пожарный рукав, отнесла его на темную кухню, аккуратно свернула и повесила обратно на крюк, молясь про себя, чтобы никто из пекарей не проснулся.

В животе у нее заурчало. Она ведь пришла на кухню, так? Какой-нибудь перекус здесь да найдется. После быстрого осмотра, впрочем, выяснилось, что из запасов на кухне только ингредиенты для сладкой выпечки, а ужинать сладким Роз не собиралась. Заметив в углу тускло поблескивающую пирамиду из «Дамок», на краткий миг девочка почувствовала искушение. Каждый кекс был в отдельной упаковке, и в пирамиду поместилось, наверное, штук сто. Однако чем дольше Роз глядела на одинаково безупречные десерты, тем меньше ей хотелось попробовать хотя бы один. В их конвейерном совершенстве чувствовалось что-то зловещее – нечто такое, что напомнило Роз о мистере Маслоу и заставило содрогнуться от отвращения.

Она вернулась в свою комнату, забралась в постель и уснула голодной.